Люци ЛаБанг (да-да, Люци, а не Люси, потому что контекст рулит – и вы же не любите, когда фамилии переводят, так что пусть будет так ;)) — дрэг-квин, в прошлом звезда сцены и ТВ-шоу, а теперь актриса, исполнительница одной из ведущих ролей в успешном мюзикле «Фантом фарса». Люци — экстравагантная дива, воплощенное совершенство, привыкшее покорять, ошеломлять, побеждать, и никак иначе.
Грэм Мотт — одинокий нарцисс пятидесяти лет, переживший взлет и падение, возродившийся из пепла и вскоре осознавший, что против времени бессильна даже магия. Ибо Грэм — он же Люци — владеет таинствами Гламура, могущественной силы, преображающей реальность по воле чародея.
Луда — инженю фантастической красоты и немыслимых талантов, чье прошлое — тайна для всей труппы, чьи помыслы и планы сокрыты еще надежнее, чем прошлое, и чье стремление познать Гламур повлечет за собой непоправимые и фантасмагорические последствия.
***
Начнем с того, что к этой книге не липнет ни один ярлык. Лучше всего держится «психологический триллер», но, пожалуйста, не трогайте наклейку лишний раз. Прочие варианты вроде «постмодернистская ненаучная фантастика/палп/мистика», «философская фантасмагория», «магический реализм», «сюрреализм», «детектив», «вирд» через несколько секунд или минут отлипают, скручиваются в трубочку, начинают дымиться и вскоре от них не остается даже пепла.
«Луда» — не столько книга, сколько фрактальный узор; химера; джазовая импровизация; фокус с распиливанием ассистентки, которая выживет (но это неточно). Этот текст постоянно преображается. Он убаюкивает читателя, внушает, что наконец-то настал момент, когда хоть что-то прояснилось, а потом с сатанинским хохотом сбрасывает очередную маску, и все начинается заново. Стоит отметить, рассказчик так издевается над нами совершенно осознанно, и примерно посередине повествования разве что не спрашивает открытым текстом: ну как вы там, держитесь?..
Если сосредоточиться на той части фабулы, которую можно назвать «реальной» (и кавычки тут не просто так), она в целом очевидна из аннотации: в помпезном театре «Вальхамбра» идут репетиции известного мюзикла, который вернулся в родной город Глазго после гастролей, стоивших исполнительницы главной мужской роли (она предпочла остаться в Голливуде). Нет, я не ошиблась: «Фантом фарса» — британская пантомима, легкая комедия с элементами кроссдрессинга, что для жанра типично и известно очень давно (можете погуглить pantomime dame). Собственно Грэм Мотт, он же Люци, играет Вдову Тванки, а на роль Алладина (потому что сюжет «Фантома фарса» основан на классической британской пантомиме про этого известного героя с добавлением постмодернистских отсылок к «Призраку оперы») сперва берут бывшую звезду девичьей поп-группы, а после некоторых событий объявляют новый кастинг — и вот тогда появляется загадочная Луда.
По предыдущему абзацу можно предположить, что роман опирается на фильм «Все о Еве», но это не так (точнее, это еще один элемент авторской игры с читателем). Пока я читала, мне приходило на ум немало других вариантов, но и с ними всякий раз оказывалось, что Моррисон в очередной раз обвел меня вокруг пальца. «Джекилл и Хайд»? «Портрет Дориана Грея»? «Франкенштейн»? Артуровский миф — история Мерлина и Вивианы?.. И да, и нет. «Луда» — не ретеллинг какого-либо известного сюжета. Все гораздо сложнее.
Все дело в том, что этот роман, при всей своей фантасмагоричности и кажущейся оторванности от реального мира, не фантастика. Вообще не жанровая проза. Это психологическая проза, острая и блестящая, как скальпель, и я бы посоветовала с осторожностью браться за книгу тем читателям, которые склонны к депрессии. Моррисон вообще никого не жалеет, и его текст запросто может спихнуть вас туда, откуда… ну, сами понимаете.
Потому что «Луда» (во многом) — про смерть. Про неотвратимость старения («Стремление омолодиться — вот что лежит в основе трагедии»), про невозможность исправить чудовищные ошибки, про важность взросления — и про боль — про решимость, которой не всем хватает. Про решения, которые принимаешь, не всегда осознавая, чем же ты на самом деле пожертвовал. Про одиночество и страхи. Про выбор: смотреть в Бездну или… в зеркало? То самое, из сказки.
И вот при таких вводных мы получаем героя-рассказчика, который с крайней откровенностью повествует о случившемся, сидя за гримировальным столиком и нанося макияж. Он не торопится, он постоянно отвлекается, философствует, язвит и ерничает, высмеивает все подряд, как подобает Арлекину, рассуждает, пугает, и каким-то образом воображение дорисовывает то, чего на самом деле на страницах книги нет: то голос Страсти из «Песочного человека», то улыбку Малефисенты, то морщину, которая вроде бы примета возраста, а на самом деле — примета боли и тоски. Так или иначе, у него прекрасное чувство юмора.
«Послушай, золотце, давай сформулируем так: Вселенная смеется, и это может означать лишь одно — если ты не смеешься вместе с ней, то она смеется над тобой!»
В сети немало отзывов с пометкой DNF («бросил читать»), и это совершенно не удивительно. В «Луде» нет никаких скидок на читательский ADHD, на всякую ерунду про ружье (что парадоксально, ведь роман про театр — тот, который весь мир, и люди в нем etc) и жанровые конвенции. Пожалуй, единственная конвенция, которой Моррисон по-настоящему строго придерживается — это троп «ненадежный рассказчик», о чем сам рассказчик говорит весьма недвусмысленно.
Стилистически роман богат до неприличия, к тому же он длинный, поэтому читается медленно, и увязнуть в нем проще простого. Действующих лиц не так уж много (как в театре), декорации тоже в ограниченном количестве, зато рассказчик не жалеет метафор и др., и пр., не стесняется говорить красиво, и его то и дело уносит в абсолютно фантасмагорические дебри, порожденные воздействием чего-то галлюциногенного. (А чего вы ждали? Demimonde, театр, рок-звезда, пусть и бывшая — и чтоб без секса, наркотиков и рок-н-ролла?)
И, наконец, тех читателей, которые преодолеют все препятствия и выдержат все испытания, ожидает финал, который не то чтобы переворачивает все с ног на голову, а просто вышибает опору из-под этих самых ног, и летите как хотите. Определенная категория читателей (я даже не могу ее назвать – это в каком-то смысле спойлер) будет от такого финала в бешенстве. Впрочем, «Луда» способна взбесить очень многих по совокупности причин.
Резюме: книга не только лишь для всех. ;) Решайте сами, прислушайтесь к интуиции.
Далёкое будущее. Человечество погибло в ходе таинственной катастрофы, оставив после себя лишь своих наследников и слуг, разветвлённую сеть искусственных интеллектов, ноэмов. Лишившись главной цели своего существования, они пытаются обрести новую, строя собственное общество. Бессмертные, они живут по законам, придуманным не ими, но время, бесконечность и сложность могут породить безумие даже в системе, которая руководствуется исключительно логикой и рациональностью, а потому цивилизация ноэмов начинает раскалываться, порождая изгоев и еретиков. Плавтина – одна из таких еретиков, уже многие столетия она странствует меж звёзд, так и не найдя себе места в мире без людей. Когда она засекает странный, инопланетный сигнал, Плавтина отправляется в путешествие за пределы исследованного космоса, надеясь отыскать причины исчезновения человечества. А её союзник, проконсул Отон, пытается перестроить само общество ноэмов, так как ему угрожает иной разум, враждебности которого ноэмам нечего противопоставить, ведь по воле своих создателей они не могут причинить вред ни одному биологическому организму.
***
У романов об очень далеком будущем есть уязвимость, которая погубила немало достойных идей: кажется логичным, что человечество в каком-нибудь тридцать пятом веке будет совсем другим, и потому конфликты, основанные на вечных страстях, придают историям нехорошую театральность: можно вечно наблюдать за героями классических пьес, но все же хотелось бы чего-то нового, нестандартного…
«Лаций» Ромена Люказо опирается на несколько допущений, в которых в очень интересной пропорции сочетаются классические и весьма нестандартные элементы НФ: прежде всего, цивилизация людей, вышедших в космос, по воле автора была античной, греко-римской, и это наложило несмываемый отпечаток на их своеобразных потомков-ноэмов. Наука (включая точные науки), религия, этика, мораль, история — в «Лации» все другое, смутно знакомое, поскольку все мы в некотором роде привязаны к Mare Nostrum, но, тем не менее, дразняще иное. Временами НФ обращается к теме Античности, но, как правило, речь идет об откате до соответствующей эпохи по тем или иным причинам. «Лаций» — из той редкой категории, где отката не было, просто история пошла иным путем.
Автор уделяет достаточное внимание технической стороне погибшей цивилизации (хотя заклепочникам, боюсь, все равно будет мало), однако в фокусе вопросы иного, более философского характера, связанные с ноэмами и их наиболее высокоразвитой формой, Интеллектами: свобода воли, ответственность, поиски смысла жизни, существование души… Нет, не спешите с выводами — помимо чистой философии, в «Лации» будут и совсем другие образы-линии-сцены-конфликты, включая поразительные космические сражения с участием грандиозных кораблей. Но мы уже повидали немало таких сражений и на страницах книг, и на больших и малых экранах, а вот стройные логические рассуждения на сложные темы и сообразные им сюжеты встречаются очень, очень редко.
В идейном плане все, что происходит в «Лации», так или иначе отталкивается от того, что в тексте называется Узы, а по сути представляет собой модифицированные три закона робототехники (еще один классический элемент): ноэмы не в силах причинить вред людям. Расширительное толкование этого правила привело к тому, что прямая агрессия против другого вида, также обладающего сознанием, стала невозможной, что и спровоцировало серьезнейшие проблемы в рамках межзвездной войны на уничтожение.
Автор не ограничивается философскими рассуждениями и космическими баталиями. В «Лации» довольно много персонажей, вызывающих живой интерес и очень разнообразные эмоции. Они не люди, однако их побуждения объяснимы и понятны… впрочем, далеко не во всех случаях, поскольку в сюжете нашлось место и для непостижимых сущностей. Отдельно отмечу тему множественных личностей: тоже в каком-то смысле классический НФ-элемент, но я не припоминаю другого романа, где он был бы так интересно и подробно раскрыт. Еще любопытно, какими разными получились два Интеллекта, которым посвящено больше всего страниц в романе: Плавтина (во всех своих ипостасях) и Отон (со всеми своими бывшими фрагментами) вышли грандиозными во всех смыслах. Казалось бы, разве может столь могущественное существо, как Интеллект, живой и автономный корабль длиной в несколько километров, содержащий в себе целый мир, быть уязвимым? Очень даже может — именно потому, что он живой.
И самое главное в «Лации»: интрига, причем не одна! В первом томе есть отдельный сюжет, связанный с получением упомянутого в аннотации странного сигнала, и промежуточный финал, но по большому счету и то, и другое лишь готовит почву для раскрытия основной загадки — так что же все-таки случилось с человеческой цивилизацией, чем объясняется ее загадочная гибель? Героям, насильственно выбитым из пресловутой «зоны комфорта» (пусть для кого-то она и подразумевала тихое погружение в безумие), еще только предстоит с этим разобраться. Расставленные автором фигуры на доске и воздвигнутые декорации обещают развязку не в духе космических опер — хотя масштабные космические сражения, я не сомневаюсь, будут, — но нечто гораздо более многогранное, глубокое, необычное.
Резюме: роман очень понравился, с интересом жду окончания дилогии и рекомендую всем любителям НФ.
Когда Роджер Кройдон, профессор английской литературы и знаменитый исследователь творчества Чарльза Диккенса, бесследно исчезает, все подозрения падают на его молодую жену, Веронику Кройдон. Вдова хранит молчание, пока в поместье Кройдонов, странный и загадочный Дом Бельведера, не приезжает молодой автор хорроров, который становится невольным слушателем ее исповеди. То, что он узнает, станет самой необычной и зловещей историей о доме с привидениями, о сделке с преисподней, о проклятиях, о необычных формах жизни и иных мирах. Историей, чьи истоки уходят в глубь веков, а география простирается от маленького городка в долине Гудзона до Афганистана.
Когда респектабельный профессор Роджер Кройдон, известный специалист по творчеству Диккенса, внезапно развелся с женой после почти сорока лет брака и женился на молоденькой магистрантке Веронике, в университетских кругах разгорелся страшный скандал, и в итоге от пары отвернулись почти все друзья. Эта история завершилась трагическим и загадочным образом, чему мало кто удивился: нынешние нравы лишь номинально отличаются от пуританства времен «Алой буквы» Готорна, а по сути людям нужен только повод, чтобы кого-то осудить и позлорадствовать.
И вот мы обо всем узнаем, по сути, с конца — со слов самой Вероники, которая наконец-то отыскала достойного слушателя. Приготовьтесь к тому, что в ее рассказе будет, помимо жутких событий и мистических совпадений, немало рассуждений о случившемся, попыток заполнить пустоты прошлого собственными логическими построениями, временами логичными, а временами демонстрирующими причудливую избирательную слепоту. Нельзя сказать, что Вероника — недостоверный рассказчик, ее повествование кажется очень искренним и прочувствованным; однако не стоит забывать и о том, что других свидетелей описываемых событий не существует.
На событийном уровне этот психологический хоррор достаточно прост, и все в нем упирается в драму, омрачившую довольно-таки милый брак Роджера и Вероники; да, будут и другие события, но в конечном итоге их можно оценивать в качестве предисловия либо послесловия к… назовем его «Момент Икс». И недолгие месяцы счастья, и период, на протяжении которого созревала финальная катастрофа — все это существует и воспринимается исключительно в свете Момента Икс, который, в свою очередь, представляет собой печальный, но закономерный итог случившегося с Роджером за много лет до знакомства с Вероникой и даже с Джоан, его первой женой.
В том, что касается психологизма семейных отношений и глубины душевных терзаний, Лэнган демонстрирует уровень, весьма приличный по меркам сколь угодно интеллектуальной прозы, и тут кроется подводный камень: тем читателям, которые любят линейные сюжеты с минимумом разглагольствования, «Дом окон», безусловно, противопоказан. А вот если вы никуда не спешите, если заскучали от плоских персонажей в фантастике, если скроенный по схеме «пути героя» нарратив и пересыпанные архетипами квестовые сюжеты вас достали, то попробовать стоит. Потому что — с моей точки зрения, разумеется — герои «Дома окон» поразительно живые и настоящие, им сопереживаешь, за них волнуешься; радуешься, когда им хорошо, и сокрушаешься, когда они совершают непоправимые поступки, способные навсегда исковеркать жизнь. А еще — злишься, когда персонаж Икс винит персонажа Игрек (и справедливо) в ошибке, сам при этом повторяя ее с почти безукоризненной точностью. Что касается сюжета, то он виляет причудливым образом, завязывается в узлы, кусает себя за хвост и отращивает лишние головы. Люблю такое. :)
Будет и мистика, будет уродливый немилосердный призрак, будет сам Дом Окон — двуликое место с темным прошлым, пусть и не отель «Оверлук». Но хоррор в этой книге — не самоцель, а инструмент, позволяющий с хладнокровием хирурга продемонстрировать один из способов, которым люди успешно разрушают жизни, свои и чужие. Это гнев, занимающий в пантеоне вполне реальных, пусть и неосязаемых монстров, одно из почетных мест; в особенности гнев, скапливающийся на протяжении долгих лет. В жизни для катастрофы нужен триггер; в пространстве романа им стало вмешательство сверхъестественных сил. Впрочем, как и в легенде о Фаусте, все упирается не в демоническую помощь как таковую, а в чье-то волеизъявление…
Должна заметить, этот роман Лэнгана понравился мне больше «Рыбака» (простите, отзыв так и не написала), хотя и тот весьма хорош, просто производит совсем другое впечатление. Общего между ними лишь то, что обе книги прочитала за считанные дни, потому что оторваться не могла. :)
облако тэгов
