Потом были другие издания, другие переводы, а там настал черед и английского текста (на данный момент в моей домашней библиотеке две «Дюны» — издание «Северо-Запада» 1993 г. и американский покетбук от “ACE Books”.), но Пол Атридес остался Полом, а не Полем или Паулем. С первым впечатлением бороться трудно, да и стоит ли?

Помнится, я перечитала взятую на время книгу раза три и только потом вернула. Есть тексты, чье действие подобно магическим заклинаниям, и «Дюна» из их числа – по крайней мере, для меня. Она очаровала с первых же строк, ошеломила стремительно развивающимися событиями, заставила о многом задуматься... Мир Арракиса – опасный, пугающий, чужой – оказался живым. Персонажи также были живыми: они менялись по ходу повествования, совершали ошибки, влюблялись и предавали, но, что главнее всего, им постоянно приходилось делать выбор, временами очень жестокий. Строго говоря, квинтэссенция этого выбора содержится уже на первых страницах романа – в сцене, когда Пол проходит испытание гом-джаббаром.

Живи, не боясь страданий – или сдайся и умри.

Смерть, кстати говоря, может относиться не только к телу, но и к душе...

Вот поэтому «Дюна» для меня была и осталась книгой о выборе. После неё я почти не встречала в художественных произведениях столь тонкого и достоверного описания чувств и мыслей человека, которому приходится всё время решать, по какой дороге идти. Предвидение как фантастический элемент лишь придает дополнительную глубину тексту романа, заостряет некоторые моменты, в реальной жизни слишком незаметные и обманчиво малозначительные. Не нужно быть пророком, чтобы иметь некоторое представление о будущем, но нужно быть святым или безумцем, чтобы выбирать судьбу не для себя одного, а для целого мира.

По изложенным выше мотивам ответ на вопрос о любимом герое очевиден: говоря словами принцессы Ирулан, «он был воином и философом, людоедом и святым, коварным и невинным, безжалостным и отважным; меньше, чем богом, но больше, чем человеком». Лучше не скажешь, да и не нужно: Пол Атридес, как мне думается, навечно обрел место в пантеоне самых ярких и запоминающихся героев SF... и литературы как таковой.

Вынуждена признаться, тем не менее, что наиболее сильное впечатление на меня оказала именно первая книга; вторая и третья по ощущениям от прочтения сильно ей уступили, а остальные так и вовсе не понравились. Возможно, я читала их не в том настроении и не в то время; возможно, я ещё изменю вердикт по отношению ко всему циклу, но это дело будущего. На данный момент вся ценность «Дюны» для меня заключается в первой книге, и некоторая недосказанность в финале тому не помеха, а, наоборот, подспорье. Читателю не помешает, как и главному герою, некоторое время посвятить созерцанию простирающихся перед ним путей, вариантов развития событий.

А потом – сделать выбор.

Место и время действия – Япония 20-х гг. прошлого века. Девочка-подросток продаёт увядшие цветы на тёмной улице. Случайный прохожий, пожалев симпатичную малышку, покупает у неё всю корзину и, будто бы невзначай, сообщает свой адрес – дескать, если вдруг понадобится помощь, то она всегда может к нему обратиться. Помощь и впрямь понадобилась: вернувшись домой, Мидори обнаружила, что её больная мать скончалась, причём мёртвое тело успели объесть крысы.

Отправившись по указанному адресу, Мидори попадает в… цирк, «шоу уродов», хозяином которого, как выясняется, и был загадочный «добрый» незнакомец, господин Араси. Большинство «циркачей» имеют какие-либо физические отклонения, но даже те, у кого руки-ноги на месте, демонстрируют явную ненормальность психического характера.

С этого момента начинаются настоящие мучения маленькой героини.

Уроды неимоверно жестоки. Свою маленькую рабыню они используют всеми возможными способами, но чаще всего просто издеваются над ней – издеваются изощрённо, с фантазией. В любой момент девочку могут связать, избить или изнасиловать (не зря фильм запретили к показу в Японии, и не только там). К мучениям тела добавляются мучения души: обнаружив, что Мидори прикормила бродячих щенков, уроды варят из них мясную похлёбку и восхищаются, что мясо досталось даром и его хватило на всю компанию…

Так продолжается до тех пор, пока в труппе не появляется новый участник – «Кудесник» Масамицу, карлик-фокусник. Его аттракцион, который должен спасти цирк и господина Араси от банкротства, выглядит весьма впечатляюще: на глазах у всех Масамицу забирается в большую стеклянную бутылку, просачиваясь сквозу узенькое горлышко, словно струйка дыма. Мидори с восторгом смотрит представление карлика: его магия увлекательна, таинственна и красива, в ней нет боли и ужаса, переполняющих жизнь цирковой рабыни. Сам Масамицу тоже обращает внимание на девочку, и вскоре становится ясно, что его чувства к ней вовсе не платонические.

Мидори, однако, не против. Карлик с ней ласков, дарит подарки, показывает восхитительные чудеса – под гипнозом, естественно, — но важнее всего то, что он её защищает от уродов. Их такой расклад, конечно же, не устраивает. Один из циркачей решает вернуть жизнь в привычную колею – но, вступив в противоборство с Масамицу, погибает. Только на этом этапе проясняется, какими грозными и даже ужасающими способностями на самом деле обладает этот карлик! Его безобиные фокусы – лишь верхушка айсберга, однако для защиты Мидори от врагов, реальных и воображаемых, он пустит в ход все свои умения…

На этом остановлюсь, ибо пересказ сюжета уже перешел все границы дозволенного по объёму. Вторая часть аниме ещё жёстче первой, если такое вообще можно себе представить, но в ней больший ужас вызывают не картины, а то, что под ними кроется. Отношения между Масамицу и Мидори достаточно сложны: кто она для него? Девочка, женщина? Восторженная поклонница? Истинная возлюбленная, для которой его уродство – пустяк?

Или, может быть, просто вещь, красивая игрушка?..

Уроды тоже не так однозначны – в конце концов, у каждого своя трагедия. Автор, конечно же, намеренно сгустил краски, сделав некоторые сцены такими жестокими, что их очень трудно смотреть, причём визуальная жестокость нарастает, достигая апогея в эпизоде, когда Масамицу «срывает» представление, устраивая зрителям сеанс истинной чёрной магии. Наиболее сильные чувства, тем не менее, вызывает финал – неожиданный, страшный, полный безысходности и такого отчаяния, для которого не хватит ни слов, ни красок – поэтому в последней сцене их совсем нет, есть только крик и тонкие чёрные линии на белом фоне.

Как бы парадоксально это ни звучало, не могу сказать, что кто-то из героев вызывает сочувствие. Сама Мидори глуповата и покорна до такой степени, что к жалости примешивается изрядная доля раздражения: как могла она переносить издевательства уродов, отчего не бежала? Ведь никто не держал её на цепи, а кое-кому из циркачей было бы не по силам угнаться за здоровой девочкой. Впрочем, легко рассуждать о чьём-то поведении, глядя со стороны.

Думаю, режиссер ни в коем случае не ставил целью испугать зрителя или заставить его плеваться от отвращения. Смысл этого фильма в другом. Во время просмотра почему-то постоянно вспоминался «Повелитель мух» Голдинга – вроде бы, нет между этими двумя произведениями ничего общего… внешне, по крайней мере, точно нет. Идейная составляющая, однако, чем-то похожа: какова она, природа человека? Чего в ней больше?

Однозначного ответа, ясное дело, не может быть.

Резюме.

Честно говоря, я вообще не могу этот фильм кому-то рекомендовать, но если вы дочитали заметку до конца, значит, «Мидори» чем-то вас заинтересовала. Что ж, такие произведения тоже имеют право на жизнь. Если будете смотреть, не забудьте выгнать детей из комнаты и закрыть дверь.

Эх, хотелось бы верить, что такая история на самом деле совершенно невозможна и немыслима…

Прямо из церкви молодожены вместе со священником отправились к барону, которому, по законам тех времён, необходимо было заплатить особый налог на брак.

Барон увидел, что юная Жанна красива…

…и заломил несусветную цену, равную стоимости десяти коров. «Но у меня всего одна корова!» — воскликнул Жан. Барон в ответ милостиво согласился освободить молодую пару от уплаты налога в обмен на право первой ночи. Баронесса, возжелав испытать необычных ощущений, тоже дала согласие на это.

Жениха, чтобы не передумал, слуги барона тотчас же спустили с лестницы.

Мнения невесты никто не спрашивал.

Наутро Жанна вернулась домой, и Жан принял её, выдавив из себя нечто вроде: «Давай обо всём забудем!» Но слова остались словами, а жизнь Жанны бесповоротно изменилась. Поначалу муж едва не задушил её, не совладав с ревностью и гневом, а потом к бедной девушке явился демон и стал её искушать…

Визуальная составляющая аниме просто поразительна, хотя снято оно больше тридцати лет назад – во времена, когда аниматоры и мечтать не могли о современных технических возможностях. Почтенный возраст фильма оправдывает тот факт, что многие сцены представляют собой чередование статичных кадров – прозрачных акварельных картин, чья цветовая гамма отлично передает эмоции. Следует заметить, что техника рисунка в «Печальной Белладонне» всецело зависит от темпа повествования: если он медленный, то мы видим «слайдшоу», если же события начинают развиваться быстрее, то и изображение начинает двигаться, хотя и утрачивает при этом акварельную нежность, становясь более привычным и традиционным. Все эти перемены продуманы, и к своеобразной визуальной подаче материала привыкаешь быстро.

А материал этот в значительной степени связан с чувственными наслаждениями, которые демон предлагает Жанне. Поначалу искуситель до смешного мал, и всё, что он делает, происходит в реальном мире и в реальном времени, но по мере развития сюжета героиня всё чаще оказывается в фантасмагорическом пространстве, наполненном эротическими видениями. Тут остаётся лишь задать вопрос-боян про растущую незнамо где траву и перейти от визуальных богатств «Печальной Белладонны» к её сюжету.

С сюжетом дело обстоит несколько сложнее. Я не берусь утверждать, что он прост, хотя подзаголовок этого отзыва, по большому счёту, содержит в себе квинтэссенцию всего аниме. Предсказать финал «Печальной Белладонны» можно где-то на двадцатой минуте, название фильма несёт в себе некую обречённость, да и само имя главной героини невольно напоминает о другой Жанне… Впрочем, главная проблема в другом. Пока демон искушает Жанну, сюжет развивается логично и последовательно: она сопротивляется, потом начинает сдавать позиции, соглашается отдать ему «тело, но не душу», после чего обстоятельства складываются так, что Жанну лишают возможности выбирать и она вынуждена сдаться окончательно и бесповоротно. Демон побеждает, Жанна проходит инициацию и попадает в очень странный мир.

Вот сейчас будет по-настоящему значительный спойлер, предупреждаю!

Впрочем, это всего лишь моё мнение, которое может свидетельствовать лишь об одном: визуальную часть «Печальной Белладонны» ни в коем случае нельзя отделять от сюжета как такового. Если этот фильм подвергнуть цензуре, он потеряет смысл, и всё-таки не стоит безоговорочно записывать его в хентай.

Фееричное, красивое, очень чувственное аниме.

Эпатажное как для 70-х гг., так и для нынешнего времени, когда уже никого ничем не удивишь.

Небезупречное... ну и что?

Посмотреть всё равно стоит.

Однако использование магии связано с риском того, что однажды печать сломается. В этом случае человек, в чьих руках находилось соответствующее устройство, превращается в уродливого безумного демона, способного лишь убивать и разрушать. Справиться с подобным чудищем могут только tactical sorcerers – маги из специального департамента, чьё рабочее «обмундирование» напоминает рыцарские доспехи, а основное оружие – нечто вроде базуки, стреляющей заклинаниями. (В плане графики всё это выглядит неплохо, хотя некоторая экономия средств даёт о себе знать – есть повторяющиеся кадры и целые сцены.) Но эти доспехи сделаны по такому же принципу, что и прочие магические штуковины, и в итоге маги-спецназовцы рискуют не меньше, а то и больше, чем все остальные люди.

Иного выхода из ситуации нет – слишком уж часто происходят ЧП, связанные с так называемым «отравлением магией».

Первая серия начинается с того, что главную героиню – сотрудницу департамента по контролю над магическими действиями – срочно вызывают в больницу, где во время операции хирург превратился в демона и начал охоту на пациентов и персонал. Его нужно было остановить, но все маги, как на зло, оказались заняты – поэтому героиня пошла на риск и уговорила случайно оказавшегося рядом мага-нелегала помочь полиции и людям, до которых вот-вот должно было добраться чудовище.

Штайнберг, этот самый маг без лицензии, персонаж достаточно шаблонный: бисёнен в тёмных очках, пофигист и раздолбай со склонностью к масштабным разрушительным действиям (похоже, последнее он унаследовал от Ваша-Паникёра, как и очки). В прошлом с ним произошла жуткая история (плох тот герой, с которым ничего в таком духе не происходило), и теперь он мучается из-за противоречивых чувств (подробности чреваты спойлером, но не ждите ничего замысловатого – всё прояснится очень быстро и драматично).

А ещё у Штайнберга есть помощница – четырёхглазая девочка-полудемон Капель Тета…

Плюсы.

По антуражу эта овашка – хорошая такая техномагия, которую лично я нечасто встречала даже в аниме (с ходу вспоминается только “Fullmetal Alchemist”). Не стимпанк, но что-то более близкое к фэнтези. Так или иначе, в фильме интересная, своеобразная атмосфера, которую усиливают некоторые необычные детали (магические доспехи, печати, заклинания – особенно те, которые использует Штайнберг, будучи доведённым до ручки) и персонажи (Капель Тета, да – милое дитя…). Сама идея «отравления магией» тоже хороша, поскольку из-за неё возникает ряд конфликтов, в числе которых и главный, сюжетообразующий. Но…

Минусы.

О шаблонных персонажах я уже сказала, однако главная проблема вовсе не в них. Есть немало аниме (фильмов, книг и проч.), где некоторая одномерность героев перекрывается интересным, продуманным миром или увлекательным сюжетом. Мир в “Strait Jacket” продуман, чего нельзя сказать о сюжете: он построен так, что если «отравление магией» принять за терроризм, заменить тактических магов на обычных полицейских, а Штайнберга сделать частным детективом, то получится… фильм, в основе которого нет ни единого фантастического допущения.

Поймите меня правильно, фантастика там есть – нет фантастического допущения. То есть, возникающие между героями отношения представляют собой кальку с аналогичных коллизий из какой-нибудь полицейской драмы (причём не самого высокого уровня).

Хорошие копы – плохие копы.

Коп, который слишком поздно понял, что стал просто пешкой в чужой игре.

Частный детектив, у которого вошло в привычку нарушать закон.

Ах, да – ещё есть маленькая девочка с ба-а-альшой пушкой…

…впрочем, этот шаблон встречается в самых разных фильмах.

Честное слово, мир и атмосфера “Strait Jacket” заслуживают чего-то большего.

(Я бы даже сказала, что они заслуживают необычного графического исполнения, но это уже чистой воды вкусовщина и придирка. Будем считать, я этого не говорила. :-))

Резюме.

Где-то около 7 баллов из 10. Вероятно, я слишком многого ждала от этого аниме, потому и осталась несколько разочарованной. Но хочу ещё раз акцентировать внимание на то, что полнометражный фильм или полноценный сериал на ту же тему мне всё-таки интересны! На данном этапе рекомендую к просмотру, если вам нравится техномагия… или если нечего делать.

*****

Всем известно, что на студии "Ghibli" любовно относятся к деталям, а пейзажи создают такие, что просто дух захватывает. Вот и в "Принцесса Мононокэ" природа нарисована столь красиво, что хочется любоваться каждым кадром: в отличие от другого фильма на схожую тему, "Навсикая из Долины ветров", пейзажи здесь земные, реальные, и даже огромные демоны-мононокэ не выглядят столь непривычно, как омы и плеснеобразная растительность мира "Навсикаи". Однако ближе к финалу зритель понимает: на самом-то деле все эти красоты фантастичны в гораздо большей степени, чем выдуманные существа — ведь в противостоянии Леса и Города победу одержал последний, а значит там, где шумят листвой деревья и качаются в переплетении ветвей духи-кодама, вскоре появятся новые города.

Татараба — поселение рудокопов; именно они вторглись во владения Наганоками, бога-кабана, который получил пулю в столкновении с Эбоси. Несовместимость двух миров хорошо показана на примере Наганоками: железный "орех" в его теле превращает кабана в жуткое создание, горящее желанием уничтожить всё на своём пути. Обуреваемый слепой яростью, он несется сквозь лес и оказывается на земле Аситаки — с этого и начинается история.

Но ради чего Эбоси стреляла?

Прекрасная хозяйка Татарабы вовсе не похожа на одержимую злым духом, хотя на самом деле она и впрямь одержима — идеей сберечь город любыми средствами, выстоять вместе с его жителями против всех врагов, будь то лесные духи или император с самураями. Что любопытно, она совершенно искренна со всеми и всегда: когда приказывает своему помощнику уходить, бросая раненых, и когда извиняется перед Токи за то, что оставила её мужа умирать в горах. Вот и ответ: Эбоси стреляет, чтобы защитить свой мир, который считает лучшим из возможных. Достойная цель, не так ли? Но проблема в том, что в этом конфликте правы обе стороны. И здесь уместно вспомнить о Сисигами как самом ярком примере двойственности, объединения противоположностей в одном образе.

Лесное божество, имеющее два облика — олень с человеческим лицом и человекоподобное существо с рогатой головой, — присутствует в большей части сцен, порою незримо. Поскольку Сисигами — олицетворение природы, он всевидящ и вездесущ, но в то же самое время его редкие появления "во плоти" вызывают жутковатое ощущение чуждости: он не добрый и не злой, он стоит за пределами этих понятий, придуманных людьми во оправдание своих поступков. Сисигами дает и отнимает жизнь, но когда это сделать и почему решает сам, руководствуясь вовсе не заслугами человека или животного. Поэтому волчица Моро не хочет просить у него помощи и говорит Сан, что прожила слишком долгую жизнь — значит, Сисигами её отнимет. Лесной бог странным образом сочетает в себе всемогущество и беспомощность, мудрость веков и наивность младенца: не в силах вернуть свою голову и сменить облик, он поддается ярости, а когда Сан и Аситака помогают ему, Сисигами приходит в себя — чтобы последним усилием исправить всё, что натворил в гневе.

Сисигами, владыка жизни и смерти... умер?!

"Он не может умереть, — говорит Аситака, и его уверенность передается Сан. — Он сам и есть жизнь и смерть". Во многом герой прав, хотя есть всё же кое-что о чем он, должно быть, догадался — но смолчал. Об этом я скажу чуть позже.

Итак, с одной стороны — Эбоси и Татараба, немного утопический город для тех, у кого нет в этом мире родного угла, а с другой — Лес и населяющие его мононокэ, звери-духи. Они наделены даром речи и характеры у них очень разные. Смелые и безрассудные волки атакуют город по ночам, ведомые Сан, приемной дочерью волчицы. Гневливые кабаны могут противопоставить захватчикам только грубую силу; после гибели Наганоками они теряют последние остатки здравого смысла и вслепую бросаются в ловушку — что немаловажно, их предводитель слеп по-настоящему. А ещё есть обезьяны, которые могут лишь под покровом ночи высаживать деревья — зная, что это ничего не меняет — и мечтать о том, что когда-нибудь им удастся съесть сердце человека. "Съедим человека, получим его силу, убьем людей". Это очень похоже — не в прямом, конечно, смысле — на то, как порою ведем себя мы, люди...

Аситака в этом споре — третья сторона, которая пытается примирить враждующих. Он любит Сан, но не может отрешиться от своей человеческой природы — ведь это всё равно, что перестать быть самим собой. Он приходит в Татараба в поисках ответа на страшный вопрос, который, хоть и не звучит напрямую, вполне понятен: Аситака хочет знать, из-за чего он в скором времени умрет. Он получит ответ, и даже более того — поймет, что не одинок. "Дни мои проходят в страданиях, а жить всё равно хочется, — говорит один из прокаженных, работающих на Эбоси. — Мир проклят, люди прокляты... но все хотят жить". Юноша, надаленный ясным взором, поймет это лучше, чем кто-то другой. "Смотрите все! — скажет он жителям поселка, в изумлении уставившимся на его объятую демоническим огнем правую руку. — Вот как выглядит ненависть, она разъедает и губит! Не будем её умножать!" Но, как это нередко случается, его доброта вызовет неприязнь и жителей Татарабы, и мононокэ.

Как это ни странно, и Аситака, и Эбоси, а уж тем более Сан — люди, принадлежащие тому же миру, что и звери-духи мононокэ. Они герои — те, кто могут говорить с богами уважительно, но без рабского трепета. А мир, который зарождается на их глазах, принадлежит совсем другим людям — таким, как Дзико, способный искусно стравить Эбоси, самураев и мононокэ, а потом наблюдать из безопасного убежища, как они уничтожат друг друга... и, конечно, забрать трофей — голову Сисигами.

Герои уходят. Второстепенные персонажи из Татарабы милы, но заурядны — да так и задумано. Токи с оружием в руках защищает хозяйку, храбро выполняет её приказ оборонять город, но делает это вместе со всеми. А вот поднять оружие на Лесного бога Токи неспособна, как и основать собственное поселение по примеру Эбоси. Для неё, как и для других женщин из поселка, самое главное, что в Татарабе они едят досыта и никто их не обижает — а за это следует благодарить Эбоси-сама и во всем её слушаться. Точно так же любой из воинов Татарабы не сумел бы согнуть лезвие меча или одной рукой поднять ворота, которые с трудом открывают десять человек. Это сделал Аситака — подскальзываясь в луже собственной крови, неся на спине бесчувственную Сан, — и неважно, что герою в этот миг помогало проклятие, обрекающее его на незавидную участь. Что же касается девушки-волчицы, то по прыгучести и ловкости она явно превосходит обычных людей.

Боги мельчают. Волчата Моро столь неразговорчивы, что невольно задаешься вопросом: может, они и впрямь гораздо ближе к животным, чем сама волчица-демон? А самый большой из кабанов уступает вожаку в размерах раза в два. Время мононокэ миновало, но сами они едва ли это понимают. Кто знает — может, Сисигами понимает? Ведь он, напомню, единственный, кто точно знает, чьё время ушло, а чьё — настало.

Время беспощадно, его не остановить. Мир богов и героев отжил своё, а ему на смену пришёл другой — хорошо нам с вами знакомый.

*****

"Принцесса Мононокэ" — пожалуй, самый бескомпромиссный и жестокий фильм Хаяо Миядзаки. Он не просто заканчивается расставанием главных героев — что бы ни говорил Аситака о предстоящих встречах, вместе им с Сан не быть, — он обрекает их на жизнь в мире, который обоим одинаково не по нраву. Хэппи-энд? Нет. Одинокий кодама в финальных кадрах выглядит как тоскливое напоминание о былом величии леса: никогда уже не вырастут деревья до небес, а волчата Моро будут последними мононокэ. Сан закончит дни в одиночестве, а шрамы Аситаки — еле заметный след на руке от проклятия и отметина на щеке от ножа девушки-волчицы, — останутся с ним навсегда.

Вот мы и подошли к ответу на самый главный вопрос...

Нет, Сисигами не умер. Он развоплотился. Это значит, что теперь бог-олень с мудрым взглядом почти человечьих глаз больше не придет на помощь, не остановит утекающую из раны на груди жизнь. Его нет, он навсегда ушел — осталась лишь природа, безликая и способная на страшный гнев.

В следующий раз некому будет отдать жизнь, чтобы истерзанная земля возродилась. Другого шанса не будет.

Другого мира — тоже.