В качестве обстановки действия целесообразно использовать природу,
так как описания городов и пр. населенных пунктов требуют большей
детализации, что отрицательно сказывается на скорости подготовки текста.
Алексей Свиридов, "Малый типовой набор для создания гениальных произведений в стиле "фэнтези""
Беглый просмотр темы "Кто что читает" продемонстрировал, что не мне одной город Рапгар из романа "Пересмешник" А.Пехова показался на удивление похожим на город Нью-Кробюзон, созданный фантазией Чайны Мьевиля. Конечно, "Пересмешник" и "Вокзал потерянных снов" очень сильно отличаются друг от друга, это романы, написанные о разном и по-разному. Но речь о городах, а города...
Рапгар, это огромное чудовище, раскинувшееся на двух берегах морского фьорда и окрестных островах, западной оконечностью упирающееся в пресноводное озеро Мэллавэн, вырастал из-за горизонта бесконечными домами, дорогами, постройками и трубами далеких заводов и фабрик. Наш славный город — это одна большая братская могила мертвых, не совсем мертвых, не слишком живых и тех, кто делает вид, что он жив.
Он притягивает и отвращает одновременно. Столица страны многогранна, словно раздавленный калейдоскоп, из которого высыпались разноцветные стеклышки — зеленые, синие, красные и чёрные. Все вперемешку. Здесь можно найти настоящее сокровище и смрадный мусор, уютный уголок и отвратительную ночлежку, отыскать друга и обрести массу врагов, начать новую жизнь или же распрощаться с ней навсегда. Рапгар — страна множества рас, королевство богачей, царство нищих, мир пара и электричества, пропахший гарью, порохом, испражнениями скангеров, утонченными духами,свежим морским бризом, Королевством мертвых и персиковыми садами.
Теперь заглянем в Нью-Кробюзон:
Река виляет и изгибается навстречу городу, который внезапно возникает передо мной, тяжело врезаясь в пейзаж. Свет его огней растекается по каменистым холмам окрестностей, как кровоподтек от удара. Его отвратительные башни горят во тьме. Он давит. Я вынужден слепо преклоняться перед этим гигантским наростом, образовавшимся в излучине двух рек. Огромная клоака, смрад, гул. Даже сейчас, глубокой ночью, толстые каминные трубы изрыгают копоть в небеса. Нас влечет не речной поток — это город своим притяжением засасывает внутрь. Откуда-то доносятся то слабые человеческие крики, то голоса зверей, то из фабрик слышится отвратительный скрежет и стук огромных работающих механизмов. Рельсы, словно сетка вздувшихся вен, покрыли тело города. Мрачные стены из грасного кирпича, приземистые церкви, похожие на доисторические пещеры, трепещущие на ветру рваные навесы, каменные лабиринты Старого города, глухие переулки, сточные канавы, избороздившие землю, как вековые гробницы, новые пейзажи пустырей и руин, книжные магазины, заполненные полузабытыми книгами, старые больницы, дома-башни, корабли и железные клешни, поднимающие грузы в доках.
Есть сходство? Есть. Мы столкнулись с неким образом, который авторы использовали по-своему: один сгустил краски и повысил градус мрачности до критического уровня, а другой не стал этого делать. Впрочем, не думаю, что жизнь в Рапгаре намного уютней, чем в Нью-Кробюзоне — один Ночной мясник чего стоит (это, кстати, один из важнейших элементов Города — маньяк, чудовище, которое выходит на улицы по ночам и подстерегает своих жертв; убийство для него — не самоцель, он хочет иного... помните, какой интересный у Мьевиля получился Джек-Полмолитвы?). Неторопливое, неспешное чтение позволяет включить воображение и разворачивать намёки и полунамёки обоих авторов, превращая их в полноценные картины. Что мы видим на этих картинах? Города-миры, огромные мегаполисы, ставшие местом обитания многочисленных видов живых и не очень живых существ. Технология и магия переплелись так тесно, что порой не разберешь, где заканчивается одна и начинается другая. НТР набирает обороты, но где-то дремлет злобное нечто — оно вот-вот проснётся и всем продемонстрирует, как быстро отдельно взятый город может погрузиться в полный хаос, невзирая на технический прогресс и прочую научную чушь. Но пробуждение случится не сразу, а для начала мы увидим, как протекает жизнь в отдельных кварталах Города — побываем на приёме, где кругом одни аристократы, или в гетто, куда обычно не пускают чужаков, познакомимся поближе с представителями нечеловеческих племён и узнаем много интересного об их религии, философии, традициях и о быте...
Всё вышеперечисленное составляет фантасмагорический образ Города, расположенного в центре мира... впрочем, иных центров в отдельно взятом мире просто не может быть. Город — средоточие власти, интриг, денег, порока в самых разнообразных его проявлениях, а также науки, знаний и, как ни странно, красоты. Герои могут сколько угодно говорить о своей ненависти к Городу, но от ненависти до любви — меньше шага, и втайне они все в него влюблены. Любовь же бывает разной — она может вознести, а может и столкнуть с края пропасти. Нью-Кробюзон своих детей не жалеет, однако героиня другого романа Мьевиля, "Шрам", зачем-то хочет его спасти и вернуться — вернуться домой. Чудачка, не правда ли?
Город многолик и возникает на страницах разных романов.
Вот ещё один пример:
Город представляет собой спираль наподобие гигантской раковины наутилуса, но сказать так — значит упростить истинное положение вещей. Спираль пересекается тысячами улочек и переулков, а строительство не подчиняется никакому плану. Так, во внешних витках, особенно в районах Восход и Утро, гоблины лепят свои жилища, на манер термитных гнезд, прямо к стенам красивых старых зданий, создавая непроходимы лабиринт...
По мере продвижения к центру ощущается не только сгущение атмосферы богатства и власти, но и нечто не столь явное — как будто ты с каждым шагом вступаешь во что-то трудноопределимое. Нарастает давление магии, за неимением лучшего слова. Во внутренних районах живут богатые и совершенно безумные семьи, но даже это не объясняет изменчивости впечатлений. В таинственном сердце Города (участок сохранившегося там леса именуют Рощей, а иногда Собором), где почти никто не бывает, а чужаки вроде меня и подавно не приветствуются, — в сердце Города, по слухам, искажение земного времени, которое начинается сразу после прохода в Последние врата, наиболее сильно: время там не просто отличается от земного, но преобразуется в совершенно иную среду...
Это Новый Эревон из романа Тэда Уильямса "Война цветов". Собрать все его отличительные особенности в одной цитате оказалось затруднительно, однако в самом тексте они присутствуют: и технический прогресс, и электроэнергия, извлекаемая магическим способом, и эльфы-учёные, а также прочие разнообразные эльфы и иные народности, обитающие в огромном городе, который почти все герои так и называют — Город, поскольку в Эльфландии он такой один.
Итак, подведём итог:
1. Город огромен, он подавляет своими размерами, можно прожить в нём всю жизнь, но так никогда и не побывать в отдалённых уголках.
2. Город многонационален. Некоторые представители этнических меньшинств всячески стремятся приобщиться к большинству, меняя веру, образ жизни и внешний вид. Кто-то добивается успеха и может позволить себе роскошь не обращать внимание на косые взгляды и язвительные смешки; кого-то Город навсегда ломает или убивает. Остальные живут в своих кварталах, создавая миниатюрные государства-в-государстве, и стараются по возможности соблюдать нейтралитет.
3. У Города древняя история, его улицы и площади — это страницы книги, на которых она записана. Умеющий их "читать" узнает много интересного, даже если будет просто идти, разглядывая фасады домов.
4. В Городе сочетаются магия и технология. Конкретные пропорции определяет автор.
Остановлюсь пока что на этих четырёх выводах, хотя перечень не исчерпывающий. Получился образ — клише, модель, стандарт или, как иногда говорят, сеттинг (очень не люблю это слово). Клише может воспользоваться любой автор, желающий создать подходящие декорации для своей истории, и в интересах автора, чтобы сюжет и/или идея произведения оказались достаточно яркими и нетривиальными, иначе образ "Города в центре мира" затмит всё остальное. Все три упомянутых мною автора с задачей справились, хотя их романы и нельзя сравнивать между собой — разные, скажем так, весовые категории.
Я намеренно избегаю слова "штамп", поскольку оно обладает негативной окраской, а в самом по себе клише нет ничего дурного. В конце концов, все кирпичи одинаковы, но построенные из этих кирпичей дома, если только их строили с душой, обладают неповторимой индивидуальностью.
P.S.
А Пехов, по-моему, Мьевиля читал:
"Пересмешник"
Прогресс, который захватил мир, может вывести нас совсем не такой прямой дорогой, как об этом рассказывают оптимисты и секта Божественных шестеренок.
"Вокзал потерянных снов"
Айзеку показалось забавным, что руки сердитой девицы, спорившей с Гедом, были от локтя до кисти украшены татуировками в виде сцепленных колес, что выдавало в ней «Шестерню божественного механизма», несомненно пытающуюся обратить в свою веру безбожника.
"Закрытый показ" смотрю редко, так как в нашем эфире он идёт ещё позже, чем в российском — я обычно в это время уже сплю. Но "Юрьев день" привлёк моё внимание давно, поэтому вчера я посмотрела и сам фильм, и последовавшее за ним обсуждение, а сегодня устроила "продолжение банкета" — почитала отзывы в интернете. Полный спектр — от "гениально" до "фтопку".
Да, фильму (и съемочной группе) крепко досталось...
А мне, знаете, очень понравилось.
Я увидела трагедию женщины по имени Любовь, которая не просто утратила самое дорогое — сына Андрея, но поняла, что у неё этого самого дорогого и не было никогда, что обладание им было иллюзией, которая развеялась на ветру, растворилась в воздухе. На фоне такой потери теряет смысл всё — материальное благополучие, карьера в Европе, репутация, будущее, прошлое, честь и достоинство, красота, цвет волос... и даже творчество. Я уж не говорю о жизни как таковой.
Вообразите себе на секунду, что вы потеряли близкого — любимого! — человека. Жуткое стечение обстоятельств, страшный сон — человек был и вдруг исчез, навсегда, насовсем, и никто не поможет его вернуть, ни милиция, ни добрые или не очень добрые люди, ни даже Бог. Вообразили? Теперь растяните это мгновение кошмара и представьте себе, что в нём придётся жить.
Вот героиня и живёт, проходя испытание за испытанием, и держится лишь благодаря надежде, что сын всё-таки найдётся. Постепенно она приходит к пониманию того, что они с сыном были друг для друга незнакомцами; она ищет его черты в посторонних людях и находит — что приводит лишь к новым испытаниям. Она несколько раз перерождается, и все её превращения мастерски сыграны Ксенией Раппопорт.
Среди тех, кому фильм не понравился, можно выделить две многочисленные группы:
1. Обнаружившие чернуху.
Ну да, есть. Много. Фильм, в принципе, не для слабонервных, не для детей (я не только о возрасте — о состоянии души). А чего вы хотели? Жизнь состоит не из одних лишь радостей, у неё имеется темная сторона. Эту темную сторону режиссер нарочно делает ещё темней, таков его приём — рискованный, как выяснилось. Для многих лекарство оказалось невыносимо горьким.
Кстати, меня поразило до глубины души страстное желание ряда зрителей доказать, что "так не бывает". Как дети малые, честное слово. Малые и слепые. Достаточно посмотреть внимательно по сторонам, поразмыслить о том, кто и как живёт... а ещё можно свернуть с привычного маршрута и посмотреть, как выглядит твой город с другой стороны. Только осторожнее! Не то останетесь там, как осталась героиня фильма.
2. Оскорбившиеся.
Многие недовольны тем, что режиссер Серебренников изобразил российскую глубинку в виде настоящего ада. "Есть ли жизнь за МКАДом, нет ли жизни за МКАДом..." Я, повторюсь, восприняла этот фильм как трагическую историю отдельно взятой женщины, на чьем месте может оказаться любой, и не увидела никаких оснований к выходу на глобальный уровень вроде противостояния "народ" — "интеллигенция". Нет, в фильме очень многое связано с непониманием, да и наличие двух параллельных миров прослеживается невооруженным глазом (или даже не двух), но главное не в этом.
И тут опять звучали крики "Так не бывает!" Даже и не знаю, как такое комментировать. Вот как-то раз, когда я из Москвы домой возвращалась, нас через таможню не пропустили — там была авария. Пришлось искать другую дорогу, ехать через маленькие городишки, постоянно останавливаться, спрашивать направление, т.к. ни единого указателя нигде не было. Было 100% ощущение, что мы провалились в прошлое лет на 15-20 — то самое ощущение, о котором говорит героиня фильма в самом начале.
Нет, жизнь за МКАДом, безусловно, есть. Плохая или хорошая — это виднее тем, кто там живёт. Но если изображенные на экране проблемы так сильно задевают — это, ИМХО, вернейший показатель того, что они всё-таки существуют.
А кстати, кстати... если принять за основную идею фильма именно параллельность миров и учесть результаты обсуждения, то остается лишь признать правоту Серебренникова: у каждого из нас своя Россия (Молдова, Украина, Германия...) и мы, порою, не можем понять и принять тот факт, что каждый, по сути дела, в своём собственном мире абсолютно одинок.
Ну, разумеется, многим фильм просто не понравился, и это нормально. Не берусь рассуждать о тех, кто ничего не понял — меня вообще такая позиция всегда пугает, т.к. возникает подозрение, что я вижу/слышу/читаю инопланетянина, поскольку есть вещи, которые не понять нельзя.
Кое-кто пытался найти аналоги фильма в зарубежном и российском/советском кинематографе, причем как в положительном, так и в отрицательном контексте. Честно признаюсь, что тоже думала про "Сайлент Хилл" — но его я оцениваю очень высоко и не считаю развлекательным фильмом (а если критик, который вчера участвовал в обсуждении у Гордона, считает его именно таким, то я боюсь себе представить, какие у этого человека развлечения).
Я также думала про аниме "Мидори", о котором уже писала когда-то. Можно вспомнить и другие фильмы, но зачем? "Юрьев день" вполне понятен и сам по себе.
Кстати, ещё я вспомнила графическую новеллу из цикла "Песочный человек" — "Надежды живут в аду". Их с фильмом объединяет, если можно так выразиться, атмосфера финала.
И о финале, который тоже вызвал много споров. Я его считаю, скорее, оптимистическим. Таково моё мнение.
Отзыв содержит спойлеры. На мой взгляд, они несущественные, но не могу не предупредить тех потенциальных читателей, которые любят все сюжетные перипетии открывать и испытывать самостоятельно, а не в ходе чтения чужих впечатлений.
Впечатления от романа остались очень противоречивые. С одной стороны, я недостаточно начитанна, чтобы оценить всю полноту и красоту литературной игры, поэтому значительная часть отсылок к другим произведениям прошла мимо меня. С другой стороны, литературная игра вовсе не является главной целью «Ланарка», да и отсылки автор расшифровывает сам, в эпилоге.
О чём, собственно, книга?
Обо всём сразу, и это не преувеличение. О смысле жизни, о поиске Бога и собственного предназначения, о любви и взаимопонимании, а также об их отсутствии… список можно продолжить. В «Ланарке» две переплетающиеся сюжетные линии: история главного героя, собственно Ланарка, который проживает свою жизнь в странном мире, где люди превращаются в драконов или беспозвоночных моллюсков, где загадочные корпорации воюют сами с собой, а города отделены друг от друга так называемой «интеркалендарной зоной», вследствие чего путешествуя из пункта «А» в пункт «Б» можно за день-другой состариться на десять лет. Вторая сюжетная линия связана с нашим миром и с трагической судьбой талантливого, но никем не понятого художника Дункана Тоу. Как указано в послесловии, история Тоу, за исключением ряда важных сюжетообразующих моментов, основана на реальных событиях из жизни автора романа.
Ланарк находится в мире оживших кошмаров и сумасшедших фантазий в духе Дали; Тоу окружен реальными вещами и живыми людьми, но уделяет им гораздо меньше внимания, чем своим грёзам (а позднее — галлюцинациям). Обоим посвящено по две книги, причём следуют эти книги вовсе не в том порядке, в каком на самом деле происходит действие: за третьей книгой идет пролог, после чего – первая и вторая книги, разделённые интерлюдией, и только потом – четвертая книга, содержащая в себе эпилог (между главами 40 и 41). История Тоу, таким образом, существует как бы в обрамлении истории Ланарка. Порядок выглядит бредовым, однако Грей не зря писал «Ланарка» в течение тридцати лет – поверьте, каждая книга пребывает на своём законном месте.
Судьбы обоих героев трагичны: и Ланарк, и Тоу страдают от невозможности найти близкого человека, от бессмысленности жизни и от того, что мечты о славе, спокойствии и счастье так и остаются недосягаемыми мечтами. Должна признаться, однако, что испытала по отношению к этим героям жалость, но не сочувствие: талант и доброта сочетаются в них с эгоизмом и глупостью… пропорция достаточно опасна, так как временами грань, за которой интерес к книге мог исчезнуть, оказывалась в опасной близости. Но интерес так и не исчез. Возможно, именно таких героев следует называть «жизненными», «правдоподобными»? Не исключено. И всё же мне они совершенно не близки, а временами так и вовсе непонятны.
Привлекло меня в «Ланарке» другое: безумная фантазия автора, позволившая оживить мир Унтанка с его вечными сумерками, отвратительными болезнями и жителями, которые как-то умудряются жить в настоящем аду. И ещё – афористичность. Практически в каждой главе «Ланарка» есть фразы, которые буквально врезаются в память. Вот, открываю наугад:
«…Тогда бизнес тебе не по плечу. Боюсь, придется заняться искусством. Это всё, что остается тем, кто непригоден к другой работе, но желает быть на виду».
«Надежду нужно убивать постепенно, чтобы неудачник успел внутренне с этим примириться».
«Человек – это пирог, сам себя выпекает и поглощает…»
Ещё – хулиганский эпилог, в котором автор критикует сам себя и в пометках на полях разъясняет, что и откуда «сплагиатил». Всё бы хорошо, но ближе к концу эпилога есть такая пометка:
ЭМЕРСОН, РАЛЬФ УОЛДО
У Ральфа Уолдо Эмерсона ничего не заимствовано.
И вы всё ещё верите автору?..
Так читать «Ланарка» или нет? Безусловно, читать. Автор вас неоднократно удивит и обманет, заставит о многом задуматься и, может быть, кое-что изменить в своей жизни.
Роман можно и покритиковать, но пусть это сделает кто-то другой.
облако тэгов
