Какие тайны скрывает роман «Дети капитана Гранта».

Очень бы хотелось почитать подробную биографию майора Мак-Наббса. Который появляется на страницах книги 50-летним отставником и флегматично взирает на то, что там устроили вокруг 30-летние малолетки, типа лорда Гленарвана.

Автор сообщает о ним только лишь следующую краткую информацию (во многих переводах еще более краткую):

цитата

«Чтобы закончить список пассажиров яхты, надо упомянуть майора Мак-Наббса. Это был мужчина пятидесяти лет с правильными, спокойными чертами лица, дисциплинированный; он слыл за человека с прекрасным, ровным характером: скромный, молчаливый, мирный и добродушный, всегда готовый пойти, куда его посылают, всегда во всем согласный, никогда не спорящий, не теряющий хладнокровия. Он одинаково спокойно подымался как по лестнице в свою спальню, так и на откос обстреливаемой траншеи: не волнуясь, не выходя из себя даже от взрыва бомбы. Вероятно, ему суждено было умереть, так и не найдя случая разгневаться. Майор Мак-Наббс не только проявлял храбрость на полях сражений и обладал обычной для военных физической мощью, свойственной людям большой мускульной силы, но, что было гораздо важнее, у него было нравственное мужество, сила духа. Его единственной слабостью был неумеренный шотландский патриотизм. Он был чистокровным сыном горной Шотландии и упорно придерживался всех старинных обычаев своей родины. Поэтому его никогда не соблазняла служба в английской армии, и свой майорский чин он получил в 42-м полку горной гвардии, командный состав которого пополнялся исключительно шотландскими дворянами. Будучи близким родственником Гленарвана, Мак-Наббс постоянно жил в Малькольм-Касле, а в качестве майора счел естественным принять участие в экспедиции на "Дункане"».

Французский оригинал текста:

цитата

Pour compléter le rôle des passagers, il suffira de nommer le major Mac Nabbs. Le major était un homme âgé de cinquante ans, d’une figure calme et régulière, qui allait où on lui disait d’aller, une excellente et parfaite nature, modeste, silencieux, paisible et doux ; toujours d’accord sur n’importe quoi, avec n’importe qui, il ne discutait rien, il ne se disputait pas, il ne s’emportait point ; il montait du même pas l’escalier de sa chambre à coucher ou le talus d’une courtine battue en brèche, ne s’émouvant de rien au monde, ne se dérangeant jamais, pas même pour un boulet de canon, et sans doute il mourra sans avoir trouvé l’occasion de se mettre en colère. Cet homme possédait au suprême degré, non-seulement le vulgaire courage des champs de bataille, cette bravoure physique uniquement due à l’énergie musculaire, mais mieux encore, le courage moral, c’est-à-dire la fermeté de l’âme. S’il avait un défaut, c’était d’être absolument Écossais de la tête aux pieds, un Calédonien pur sang, un observateur entêté des vieilles coutumes de son pays. Aussi ne voulut-il jamais servir l’Angleterre, et ce grade de major, il le gagna au 42e régiment des Highland-Black-Watch, garde noire, dont les compagnies étaient formées uniquement de gentilshommes écossais. Mac Nabbs, en sa qualité de cousin des Glenarvan, demeurait au château de Malcolm, et en sa qualité de major il trouva tout naturel de prendre passage sur le Duncan.

Таким образом, известные факты о майоре таковы:

1) Родился около 1814 года (= 1864-50)

2) Служил в 42-м полку

3) Близкий родственник Гленарвана (который, как мы узнали, решив квест про точный перевод -- входит в топ-16 шотландской аристократии и, возможно, герцог). В конце книги также будет упомянуто, что другая его кузина -- миллионерша.

В данный момент майор явно находится в отставке, но на протяжении кругосветного путешествия именно его жизненный опыт не раз выручит экспедицию.

Где же он заработал свой опыт?

Разумеется, надо узнать, что такое 42-й полк.

И мы впечатлены: 42nd Regiment of Foot (енвики) -- шотландский "Черный дозор", страшные воины Британской империи. Его бросали в самые горячие точки войн королевы Виктории.

Полк входил в состав бригады горцев в битве при Альме в сентябре 1854 года и осаде Севастополя зимой 1854 года во время Крымской войны; он также входил в состав этой бригады при осаде Канпура в июне 1857 г. и осаде Лакхнау осенью 1857 г. во время восстания индийцев.

Если предположить, что он попал туда лейтенантом около 1830-32 года и служил, скажем, до 1860 года, понятно, почему для Мак-Наббса это была просто увеселительная прогулка...

Вот где полк бывал в эти годы:

Хотя офицерские патенты в британской армии покупались, но спрос, очевидно, всегда был выше предложения, ну и плохие лейтенанты, как любят приговаривать стрелки Шарпа, по каким-то загадочным причинам долго не живут, даже когда им спину прикрывают свои же. Так что майорский чин Мак-Наббс получил, конечно, за свои несомненные личные достоинства, хотя принадлежность к знатнейшей семье Шотландии не могла тут помешать (думаю, он двоюродный брат по материнской линии, даже не троюродный, слишком близкие отношения с лордом).

При этом Мак-Наббс никогда-никогда, никогда-никогда, никогда-никогда не рассказывает о своем прошлом опыте.

В связи с этим у меня есть теория. О том, что майор мог служить родине еще где-то, кроме этого полка.

Ведь очевидно, он получил не только опыт маршировки строем и стрельбы из уставного оружия:

цитата

...Мак-Наббсу показалось, что какие–то тени скользит вдоль опушки. Был ли то обман зрения? Была ли это галлюцинация? Майор бросился на землю и стал внимательно наблюдать. Вскоре он ясно увидел, как несколько человек, то нагибаясь, то снова выпрямляясь, искали на земле какие–то следы. Следовало во что бы то ни стало узнать, чего хотят эти люди. Мак-Наббс, не раздумывая и не будя своих спутников, пополз, словно дикарь в прериях, и исчез среди высоких трав.

--- ПОДЧЕРКИВАЮ, ЧТО ЭТО ШУТОЧНЫЙ ПОСТ ---

Итак, майор Мак-Наббс при переходе с группой товарищей через Кордильеры:

1. единственный, кто обнаруживает взглядом среди скал хижину, благодаря которой они смогли пережить ночь ("Всякий другой на месте Мак-Набса сто раз прошёл бы мимо, рядом, даже над самой хижиной, не заподозрив её существования. Только снежный сугроб отличал хижину от окружающих скал.")

2. после пропажи Роберта во время обвала, когда Гленарван валяется в истерике со слезами (буквально), спокойно организует спасательный отряд, интерполирует, куда мог свалиться в результате оползня мальчик, делит участки на квадраты, руководит поиском.

3. единственный, кто знает, что на большой высоте температура кипячения воды меняется, причем подробно описывает алгоритм. Но о том, откуда у него такие знания -- не говорит. Вообще, странно, что эту научную справку не вложили в уста Паганеля. Но нет. Почему это знает майор — не объяснено. История с кипятком происходит на высоте 11700 футов (ок 3,5 тыс. метров). Самая высокая гора Шотландии 1344 м.

4. главный довод против того, что альпинизм был бытовым хобби майора в отпуске — то, что они никогда не говорит "помнится, когда я ходил на Монблан..." между делом. Фигура старательного умолчания о том, на какие горы он, собственно, поднимался — и есть самое подозрительное! Однако Жюль Верн при этом старательно описывает, что главное удовольствие майора -- завтрак вовремя; люди, у которых так много адреналина было по работе, как у него, в отпуск в Альпы действительно вряд ли бы ходили.

5. его способ передвижения в гору описывается так: "Майор же потихоньку продвигался по склону, не делая ни одного лишнего движения. Замечал ли он вообще, что уже несколько часов поднимается в гору? Наверное, нет! Быть может, ему даже казалось, что он спускается."

Я считаю, что майор Мак-Наббс был в составе британских альпинистов, предпринимавших тайные разведывательные походы в Тибет. До того, как это стало мейнстримом (Мэллори в курсе).

Те, кто знает историю борьбы разведок за картографирование Тибета, не может не обратить внимание на одну из первых фраз, которые произносит Паганель, попадая на борт яхты. Француз говорит о поручении, которое дало ему правительство: "я намереваюсь исследовать течение реки Яру-Дзангбо-Чу, орошающей Тибет на протяжении полутора тысяч миль и протекающей вдоль северного подножья Гималаев. Надо же, наконец, узнать, не впадает ли эта река в Брамапутру на северо-востоке Ассамы! Вы понимаете, господа, путешественнику, который разрешит эту интереснейшую географическую задачу, обеспечена большая золотая медаль!". Очевидно, майор Мак-Наббс, знакомый с ситуацией в Индии и Тибете более близко, в дальнейшем делает все возможное, чтобы оберегать британские интересы и не допустить талантливого француза к этой миссии -- отвлекая его более азартным заданием про капитана Гранта.

А обратите внимание (указывает ув. Игорь Верещагин), как тонко потом майор окончательно перевербовывает Паганеля и отрывает его от родной страны, организовав его свадьбу со своей кузиной-миллионершей. Если это была спецоперация, то приданого изначально у девушки могло и не быть, и ей его "организовали", для большей липкости медовой ловушки для ценного иностранного специалиста.

Как дополняет ув. Валерий Смолянинов: в гипотетические времена Мак-Наббса вполне актуален был Гиндукуш — со времени 1-й англо-афганской войны прошло всего-ничего. А английские офицеры-разведчики из Британской Индии через Гиндукуш на Памир и Среднюю Азию в те времена уже вовсю шастали (Бернс, Стоддарт, Коннолли и др.).

Ув. stan_vashurin также пишет нам: Больше того, мне кажется, что служба в Черной страже — оперативная легенда. Об этом свидетельствует поведение майора во время приключений в Новой Зеландии. Он ни словом, ни знаком, ни восклицанием не дал понять, что ему знакомо имя генерала Дункана Камерона, а ведь это его многолетний начальник и однополчанин, и вместе с родным полком он был буквально в нескольких километрах от места событий. Если майор и был приписан к 42-му полку, то чисто формально: даже самый крутой спецагент должен где-то получать жалованье, а служба в Черной страже — удобное прикрытие, т.к. бесконечные заграничные экспедиции позволяют оправдывать сколь угодно долгое отсутствие на Острове.

***

До "Большой игры", какой мы ее привыкли знать, во времена молодости Мак-Наббса оставалось еще много лет, но не ученики ли его учеников будут теми, кто снарядит Кима в его опасное путешествие? Совпадение ли, что капитана Гранта найдут в марте 1865 года, а ровно через 9 месяцев на свет появится ее главный певец, писатель Редъярд Киплинг? (риторический вопрос, можно не отвечать).

Великий роман «Дети капитана Гранта» я сейчас перечитывала с телефона и компьютера, так получилось, что скачивала разные версии, и где-то на середине книги обратила внимание на то, о чем, на самом деле, стоит помнить сразу, априори, читая переводную советскую литературу.

О переводах.

О цензуре.

В одном из вариантов, причем том самом, который был у меня в детстве, 1955 года издания. Гленарван ни разу не именуется титулом "лорд". Очевидно, оно порочило его светлый образ героя. Слово "лорд" используется только бонз из адмиралтейства и других чиновников. А ведь это такая мгновенная в памяти ассоциативная связка — "лорд + Гленарван!". Поэтому я принялась за расследование. И даже сделала сравнительную таблицу переводов.

Итак, история переводов "Детей капитана Гранта" на русский язык примерно такова. В 1865 году Жюль Верн начал писать книгу и публиковать ее по главам. В 1868 году он закончил и книга вышла отдельным изданием. В том же году писательница Марко Вовчок сделала русский перевод романа, его опубликовали. В последующие годы до революции роман публиковали неоднократно, всякие издательства типа Сытина, однако судя по описаниям в карточках РГБ, имя переводчика они не указывали. Мне удалось найти там один оцифрованный перевод (изд. 1876), это достаточно свободное переложение текста, если сравнить с французским оригиналом.

Тем временем в 1860 году в Харькове в семье знаменитого профессора ботаники Бекетова родилась девочка Александра. В 1879 году она вышла замуж за юриста по фамилии Блок. На следующий год родила мальчика по имени Александр, которого все мы знаем и любим за красивые глаза. Вскоре она ушла от мужа, а в 1889 году вышла замуж за офицера по фамилии Кублицкий-Пиоттух. В 1896 году серьезно заболела, в 1923 году -- умерла.

В период между 1880 и условно 1900 (или 1910-ми) годами Александра сделала перевод "Детей капитана Гранта" с которым мы живем до сих пор. Его традиционно публикуют под ее девичьей фамилией "Александра Бекетова", хотя в исторической литературе ее вроде принято именовать по последнему мужу.

Предполгагаю, что перевод Бекетовой, конечно, сначала был опубликован до революции. И все "лорды" в нем были на месте. Однако в советское время кто-то взял старое издание, убрал из него яти и аристократизм, и пустил в оборот. Всего фантлаб насчитывает около 100 его переизданий с 1949 года до наших дней. В различных, правда, редакциях, но об этом позже. Тем не менее, было бы очень интересно отыскать дореволюционный текст перевода Бекетовой и сравнить его с советскими.

цитата

Вот первый абзац её издания 1949 года: "26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На её бизань-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену столь известного во всей Англии Королевского яхт-клуба Темзы. На борту «Дункана» находились Гленарван со своей молодой женой Элен и один из его двоюродных братьев, майор Мак-Наббс.Недавно в открытом море, в нескольких милях от залива Клайд, было произведено испытание этой яхты, и теперь она шла обратно в Глазго".

В 1934 году появился новый советский перевод. Его автором был некий Игнатий Петров, на счету которого также "Таинственный остров", "15-летний капитан", "20 тыс. лье под водой", а также "Борьба за огонь" Рони и еще пара романов других французских авторов. (О нем более подробно пишет К. А. Чекалов в статье "Трудности и загадки переводов «Таинственного острова»").

цитата

Петров (1934): "26 июля 1864 года по Северному каналу мчалась великолепная яхта. На верхушке её бизани развевался английский флаг, а на грот-мачте — брейд-вымпел с расшитыми золотом инициалами «Э. Г.». Яхта эта носила название «Дункан». Она принадлежала Эдуарду Гленарвану, почётному члену известного всему Соединённому королевству Темзинского яхт-клуба. На борту яхты находились: сам владелец, его молодая жена Элен Гленарван и двоюродный брат — майор Мак-Набс. Только что спущенный со стапелей верфи, «Дункан» заканчивал испытательную поездку по Клайдскому заливу и теперь возвращался в свой порт — Глазго".

Фантлаб насчитывает 9 изданий переводов Петрова и 78 изданий Бекетовой.

Некоторое время в 1930-1950-х годах переводы Бекетовой и Петрова издавались параллельно, однако потом Петров исчез с рынка, потому что над Бекетовой была произведена редактура, и этот вариант стал явно выигрышней.

Сама Александра Андреевна, напомню, в 1923 году скончалась и в улучшении своего текста принимать участия не могла, это делали другие люди. Государственное издательство художественной литературы в 1954-57 годах предпринимало издание 12-томника Жюля Верна, и с этой целью переводы были улучшены и пересмотрены.

Научную редактуру для романа, вошедшего в 3-й том, выполняла Надежда Александровна Коган (ур. Нолле, 1888—1966), жена историка литературы и критика Петра Семеновича Когана, мать писателя Александра Петровича Кулешова (Нолле), близкая знакомая Александра Блока, автор воспоминаний о нем. По одной из версий сплетен, именно Блок, а не муж, даже был отцом её сына.

Сравнив имеющиеся версии текста, я вижу, что Коган взяла текст Бекетовой и крайне аккуратно выверила его по французскому первоисточнику. Это, в частности, единственная русская версия текста, из которой мы узнаем, что Гленарван -- не просто "лорд", но даже, в общем-то, видимо, герцог.

цитата

Бекетова (СССР):

26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На её бизань-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену столь известного во всей Англии Королевского яхт-клуба Темзы.

цитата

Бекетова и Коган

26 июля 1864 года при сильном северо-восточном ветре мчалась на всех парах вдоль Северного пролива великолепная яхта. На верхушке её бизань-мачты развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись расшитые золотом, увенчанные герцогской короной инициалы «Э. Г.» Яхта носила название «Дункан» Она принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, одному из шестнадцати шотландских пэров, заседающих в палате лордов, почетному члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт-клуба.

Дальнейшие пробные замеры путем сравнения опциональных абзацев показывают, по моему мнению, аккуратную редакторскую работу по вычитке. Например, "древняя Каледония" превращается в "Старую Каледонию" (с заглавной), что действительно грамотнее.

Портал фантлаб насчитывает 21 издание переводов Бекетовой с редактурой Коган (что мы прибавляем к 78 изданиям одной Бекетовой; правда, надо учесть, что в РФ издатели весьма небрежны, и редактора могли не указывать). Именно данный вариант перевода является наиболее полным и точным.

Но работа по улучшению чужого текста не останавливается. В 1979 году издательство "Детская литература" в серии "Библиотека мировой литературы для детей" выпустило опять-таки перевод Бекетовой, но на сей раз под научной редактурой некой Н.Г. Дубровской.

Дубровская не стала пользоваться кропотливым трудом Коган: мы опять видим "древнюю Каледонию" и прочие погрешности. Гленарван, хотя и "лорд", но его исключительное положение среди шотландской знати никак не подчеркивается, можно подумать, что все шотландские аристократы -- миллионеры.

цитата

"26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На её фок-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт-клуба".

Фантлаб указывает, что этот вариант редактуры издавался 4 раза.

Далее пошли гибриды.

Автор negrash в своей авторской колонке на фантлабе и его комментатор psw пишут, что затем была сделана попытка скрестить редакции Н. Коган и Н. Дубровской, это т.4 из восьмитомного собрания сочинений издательства «Правда» (1985), редактор тома Е. Н. Любимова.

Затем он пишет, что есть пятая версия перевода Бекетовой — это первая версия, отредактированная каким-то безграмотным современным редактором (встречается во многих новых изданиях).

Помимо этого, также есть невероятно облегченная версия перевода для маленьких детей, там вообще ужас.

Так что будьте осторожны, выбирая книгу.

(Моя сравнительная таблица переводов — выложила в википедию)

Фантастический дендистский роман Уайльда переводили на русский язык несколько раз. Самый популярный и издаваемый перевод — советский 1960 года Марии Абкиной, почти сто изданий.

Его критикуют, в том числе профессиональные исследователи переводов. Например, вот:

«...прежде всего, обращают внимание своеобразные дополнения переводчика к тексту оригинала и снижение переводчиком регистра стиля романа. Добавления часто встречаются в прямой речи персонажей, играя важную роль в их идентификации. Например, художник и эстет Бэзил Холлуорд никогда не говорит вульгарным языком, тогда как, исходя из перевода М.Е. Абкиной, у читателя может сложиться о нем иное впечатление.

цитата

« — Уберите-ка ширму, Дориан. Какого черта ваш лакей вздумал запрятать портрет в угол? То-то я, как вошел, сразу почувствовал, что в комнате чего-то недостает»

цитата

Ср. с оригиналом: «Do take the screen away, Dorian. It is simply disgraceful of your servant hiding my work like that. I felt the room looked different as I came in» « — Уберите ширму, Дориан. Со стороны слуги просто отвратительно прятать таким образом мою работу. Я почувствовал, что комната изменилась, как только вошел».

Добавление частиц и грубо-просторечного фразеологизма в этом случае снижает регистр стиля. Скрытный и чувствительный, вежливый и благородный, художник Бэзил Холлуорд превращается в несдержанного, вульгарного человека...»

Там же отмечается, что образ Дориана Грея из-за работы переводчика тоже меняется:

цитата

«Не помню уже, — ответил Дориан. — Вероятно, объявлял. Ну да Бог с ним, с портретом! Он мне, в сущности, никогда не нравился, и я жалею, что позировал для него. Не люблю я вспоминать о нем. К чему вы затеяли этот разговор? Знаете, Гарри, при взгляде на портрет мне всегда вспоминались две строчки из какой-то пьесы»

цитата

Ср. с оригиналом: «I forget, — said Dorian. — I suppose I did. But I never really liked it. I am sorry I sat for it. The memory of the thing is hateful to me. Why do you talk of it? It used to remind me of those curious lines of some play» — «Не помню, — сказал Дориан. — Думаю, да. Но мне никогда он не нравился. Жаль, что я позировал для него. Воспоминание о нем внушает мне отвращение. Почему вы заговорили о нем? Он всегда напоминал мне эти удивительные строки из какой-то пьесы...»

В интернете можно найти и другие научные статьи, на примерах показывающие странный метод Абкиной.

Мне этот перевод тоже "не зашел", о чем эмоциональный отзыв я написала тут. Но тут мне хочется поговорить о деле, о других существующих русских переводах.

Хорошо бы, конечно, заглянуть в профессиональный библиографический путеводитель по русскому Уайльду (Ю.А. Рознатовская. Оскар Уайльд в России: Библиографический указатель 1892-2000. М.: Рудомино, 2000 г. Тираж 300 экз.), но пока расскажу о том, что видно на поверхности, тезисно.

1. О глюках.

Перевод Марии Абкиной, видимо, издавался и под чужими именами. На литресе выложены официальные электронные книги, где ровно тот же текст.

а) Портрет Дориана Грея. Падение дома Ашеров (сборник). © Гальперина Р., перевод на русский язык. Наследник, 2017. © Гурова И., перевод на русский язык. Наследник, 2017.

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017.

Очевидно, предполагается, что роман перевела Ревекка Гальперина, но почему там тест Абкиной, непонятно.

б) Портрет Дориана Грея. М.: Вече, 2016 г. В содержании: Портрет Дориана Грея (роман, перевод Р. Райт-Ковалёвой, М. Ковалёвой), стр. 9-265 и Тюремная исповедь (письмо-исповедь, перевод М. Абкиной), стр. 266-414. Текст, однако, когда эту книгу удалось найти в электронном виде, оказался все тем же, Абкинским. Ковалевы ранее переводили "Тюремную исповедь" (есть много изданий), Абкина в других книгах с этим текстом не замечена. Т.е. просто произошла путаница с указанием авторов.

2. О самом первом.

Хронологически первым, возможно, является перевод 1905 года, чью карточку я нашла в картотеке РГБ. Она гласит: «С англ. пер. А. Т.». Выходные данные: Санкт-Петербург: редакция «Нового журнала литературы, искусства и науки», 1905. — 78 с. Что за аноним с инициалами А.Т. -- неизвестно. Смущает и малое количество страниц в переводе. Вероятно, данное издание имеет лишь библиографический интерес. Возможно, профессиональные литературоведы и филологи знают что-то побольше о нем.

3. О самом красиво оформленном.

В 1906 году одна очень своеобразная дама, теософ и оккультист, Анна Минцлова (потом пропавшая без вести), издала первый "реальный" перевод романа. Книга очень красивая (М., 1906, Книгоиздательство «Гриф»), ее иллюстрировал хороший художник Модест Дурнов.

Я была бы очень рада, ежели б мне такую букинистическую красоту подарили. Но листать, а не читать. Ибо сразу же символисты опубликовали разгромную рецензию на эту книгу. Языковые придирки еще можно простить, но главная беда в том, что Минцлова сделала перевод по первой версии романа 1890 года, а не по окончательной 1891 года, и поэтому у нее нет целых 7 глав. Читать ее перевод, очевидно, можно только из любопытства.

UPD1: еще один перевод романа (в сети его нету) в году 1906 под инициалами «С. З.» был опубликован в собрании сочинений Уайльда, выпущенном издательством В.М. Саблина. В 1907 году вышло второе издание.

Собрание переиздавалось несколько раз (Издательство В.М.Саблина).

4. Об изысканном и декадентском

Тот самый символист, который написал разгромную рецензию на предыд., в 1909 году выпустил свою версию перевода романа. Его зовут Михаил Ликиардопуло (псевдоним М. Ричардс), он специализировался на Уайльде, сделал его собрание сочинений практически. Его биография сама достойна стать сюжетом романа: русский символист, грек, британский шпион, изысканный денди.

Его текст в 1909 году был опубликован в собрании сочинений Уайльда, выходившем как приложение к журналу «Нива» в книгоиздательстве А. Ф. Маркса под редакцией Корнея Чуковского. Перевод был оч. популярен, выходил до революции много раз.

Плюс в картотеке РГБ обнаружилось отдельное издание, изданное в 1923 году в Берлине, подозреваю, что это тот же Ричардс.

(Лично мне его поэтичный, тонкий, изящный перевод очень понравился, я получила совсем иное впечатление от книги).

Переизданий в современной России этой книги, с послереформенной орфографией, как-то, на первый взгляд, не ищется. Но хотя бы одно точно было, потому что есть цифровая версия с современным правописанием. В ней есть ошибки распознавания. В частности, отсутствуют два куска текста, например, вот этот:

цитата

Тотчас по окончанию спектакля Дориан Грей бросился за кулисы, в уборную. Девушка там стояла одна, с победоносным видом. Глаза горели дивным огнем. Вокруг нее было точно сияние. Полураскрытые губы ее улыбались, как бы какой-то своей, скрытой тайне.

Когда он вошел, она взглянула на него, и выражение бесконечной радости появилось на ее лице.

— Как скверно я сегодня играла, Дориан! — воскликнула она.

— Отвратительно! — ответил он, с удивлением глядя на нее. — Отвратительно!... Это было ужасно. Вы не больны? Вы не можете себе представить, что это было такое. Вы не можете себе вообразить, что я выстрадал!

Девушка улыбнулась.

— Дориан, — проговорила она, вкладывая в его имя всю затаенную музыку своего голоса, точно имя это было (слаще меда для алых лепестков ее губ).

И еще отсутствует кусок после слов садовника "Ее светлость приказала мне подождать ответа".

Если бы скан делался с дореволюционного издания, ошибок распознавания было бы гораздо больше конечно. Так что позднее издание точно есть!

Ну вот, перевод М. Ричардса как-то нашелся только в платных онлайн-библиотеках, хотя по авторским правам он давно уже "свободен". И, поскольку это так по закону, теперь этот перевод залит в онлайн-библиотеку Википедии. Я вычитала там, как могла, опечатки (вы тоже можете исправлять там, если заметите). А дорогой френд Анна Владимирова, у которой есть бумажное дореволюционное издание, прислала мне фотографии страниц с отсутствующими кусками, которые я перепечатала и вставила в данный скан.

Было бы круто, если б дореволюционное издание все-таки оцифровали и выложили. И чтобы вообще переиздали уайльдовские переводы Ричардса-Ликиардопуло, он очень хороший стилист (гей, эстет, дэнди, британец по духу).

(Кроме того, обнаружилась версия перевода романа, изданная в 2011 году в Харькове, изд. "Фолио", фамилия переводчика не указана, и явно основанная на "перелицованном" переводе Ричардса. (Серия "Школьная библиотека украинской и зарубежной литературы"). Сравнительную таблицу первых фраз романа в разных версиях перевода я сделала в Википедии (см.).

UPD2: харьковское издание 2011 года оказалось удивительной штукой. Обратили внимание на UPD1, с переводом некого С.З. в собрании соч. изд. Саблина? Ну так вот, этот перевод был так плох, что Саблин не выдержал и пригласил Ликиардопуло его отредактировать. Третье издание собраний соч. изд. Саблина (в 1909) вышло с текстом романа, где переводчик не был указан, но было написано «исправленный и дополненный перевод под редакцией М. Ликиардопуло». Так вот, именно этот текст и перепечатан в Харькове в 2011 году! То есть, это не перелицовка 21 века на основе Ликиардопуло! А Ликиардопуло, перелицевавший, вероятно, текст неведомого С.З. до такой степени, что после еще одной переработки он его выпустил как новый перевод под своей фамилией.

5. О переводе в новой России.

В 1999 году был напечатан перевод Валерия В. Чухно, который в последующие годы перевел и другие тексты Уайльда. Чухно, видимо, пересматривал свой перевод романа, потому что в версии, помеченной 2015 годом, я заметила расхождения с первой версией. Подробней в таблице по ссылке выше, кратко так:

1999: На покрытом персидскими чепраками диване лежал лорд Генри Уоттон...

2015: На диване из персидских седельных вьюков лежал лорд Генри Уоттон...

Мне не кажется, что это сильное улучшение как-то...

Кто такой Чухно, чей перевод второй по популярности после Абкиной (тут на сайте написано 24 издания), непонятно, живой ли это человек или коллективный псевдоним?

6. О чрезмерной стилизации

В 2010 году вышел перевод Анастасии Грызуновой под ред. М. Немцова. Он не оцифрован, даже на платных сайтах его нет. В продаже бумажной книги тоже уже нет. Если у кого есть, принесите плиз первую фразу для сравнения, с чепраками которая.

Грызунова -- человек, как-то шокировавший любителей Джейн Остин своей стилистикой. О переводе "Портрета..." отзывы не менее шокированы. Вот один из них, с примерами, очень убедительный.

Цитата из ее перевода:

цитата

— Сие, определенно, — лучше, нежели быть предметом обожанья, — ответил лорд Генри, забавляясь с фруктами. — Обожаться — ужасная докука.

Та же фраза у Ричардса:

цитата

– Конечно, это лучше, чем быть обожаемым, – ответил лорд Генри, играя фруктами. – Быть обожаемым – это страшно скучно.

У Абкиной:

цитата

— Конечно, лучше обожать, чем быть предметом обожания, — отозвался лорд Генри, выбирая себе фрукты. — Терпеть чье-то обожание — это скучно и тягостно.

7. О более новом

В 2017 году вышел перевод Дарьи Целовальниковой. Его вроде хвалят. Она не углубляется в периоды и ставит точки в огромных предложениях, читать текст от этого легко, и слава богу. Судя по ее интервью, она действительно дико любит роман, а это очень важно.

цитата

— Действительно, это куда лучше, чем когда обожают тебя, — откликнулся лорд Генри, придирчиво выбирая фрукты. — Быть предметом обожания — сущее наказание.

Если соберусь и прочту внимательно, то свое мнение выскажу.

8. Без выходных данных

Наконец, в сетевых платных библиотеках есть вариант перевода под фамилией "В. Н. Лепеха". У него тоже нашлось минимум две версии, с разной редактурой. Однако какие издательства и в каком году это публиковали — неизвестно.

***

Вывод: я проглядела все версии, какие были доступны. И рекомендую читать либо перевод Ричардса, либо Целовальниковой.

Рассказываю о книге, которая (как недавно выяснилось) послужила источником антуража знаменитого фантастического романа Фрэнка Герберта про битву за свободу.

В 1960 году британская писательница Лесли Бланш (или Бланч), специализировавшаяся на восточном антураже, опубликовала исторический роман «The Sabres of Paradise: Conquest and Vengeance in the Caucasus», посвященный "освободительной" борьбе кавказских горцев против Российской империи. Тут на этот роман набрел фанат «Дюны» по имени Will Collins. Привожу перевод фрагментов его рецензии:

«Любой, кто был очарован миром „Дюны“, немедленно опознает язык, который Герберт почерпнул из книги Бланш. „Чакобса“, охотничий язык Кавказа, превратился в язык галактической диаспоры во вселенной Герберта. „Канли“ — слово, обозначающее кровную месть среди исламских племен Кавказа, стало означать „вендетту“ для владетельных домов „Дюны“. Kindjal — личное оружие местных исламских воинов, стало типом ножа, предпочитаемым техноаристократами Герберта. Как писала Бланш: „Кавказца нельзя считать одетым, если с ним нет его kindjal“. (Прим. shakko: в русских переводах ррромантика слова kindjal как-то теряется…).

Герберт всеяден в своих заимствованиях терминов и ритуалов у обеих сторон этого туманного центральноазиатского конфликта (прим. shakko: Кавказ — это Центральная Азия, все поняли?). Когда Пол Атридес, юный главный герой «Дюны», оказывается принятым племенем пустыни, чьи ритуалы и внутренние конфликты имеют заметное сходство с воинской культурой исламского Кавказа, он живёт в месте с экзотическим названием Сьетч Табр (Sietch Tabr). Sietch и tabr — это два слова, обозначающих становище, и заимствованных у казаков (прим. shakko: наверно, подразумеваются слова «сечь» и «табор», но как-то они больше ассоциируются с украинскими казаками, а не с севернокавказскими), царистской воинской касты, которая была главным христианским противником исламских священных воинов Шамиля.

Также Герберт берет две запоминающиеся фразы «Дюны» прямо у Бланш. Описывая любовь кавказцев к холодному оружию, Бланш пишет «To kill with the point lacked artistry» («В убийстве острием нет мастерства»). В «Дюне» это становится фразой «killing with the tip lacks artistry» («чтобы убить острием, особого мастерства не нужно, а вот убить лезвием — подлинное искусство» — пер. П. Вязникова), советом, данным молодом Полу Атридесу его учителем. Кавказская пословица, записанная Бланш, превращается в распространенную поговорку фрименов. «Polish comes from the city, wisdom from the hills» — метко говорит горец («Блеск приходит из городов, а мудрость — с холмов»). Сравните с «Polish comes from the cities, wisdom from the desert» в «Дюне» («Блеск приходит из городов, а мудрость — из пустыни», пер. Ю. Соколова).

И дело не только в отдельных словах. Вся книга, живая выжимка истории, а не скучная наука — проникнута странной атмосферой Арракиса. ...Имя главного злодея в "Дюне", барона Владимира Харконнена, пахнет русским империализмом. ...имам Шамиль, харизматичный лидер исламского сопротивления на Кавказе, называет русского царя "Падишах", а губернатора провинции "Siridar", что Герберт позже позаимствует». КОНЕЦ ЦИТАТЫ

***

Я решила поискать этот роман и сравнить самой (и, быть может, насладиться слогом!).

В сети текста нет, но на русский он переводился под названием «Сабли рая».

Издавался, судя по всему, дважды, оба раза на Кавказе.

1. Лесли Бланч. Сабли рая. Махачкала, 1991. Переводчик Давыдов Алил Нуратинович (перевод с немецкого издания)

2. Лесли Бланш. Сабли рая. 572 страницы, год не указан TEAS PRESS. ISBN: 9789952510641 (в Азербайджане)

Дагестанское издание попадается на авито, азербайджанское даже вроде можно купить онлайн.

Кроме того, нашелся отрывок романа, переведенный Ириной Дорониной и опубликованный в 2005 году в журнале "Дружба".

Вот небольшой фрагмент:

цитата

«...Во время затишья, которое каждая из сторон использовала для того, чтобы заново оценить силы противника, Шамиль со своими наибами вернулся к молитвам и медитациям, проводя немало времени в уцелевшей, хотя и с разрушенным русской артиллерией минаретом, мечети. Женщины тем временем постепенно выходили на свет Божий из пещер и развалин. Они сразу же принялись придавать разыгравшейся драме посильный домашний уют: сооружали маленькие глиняные очаги для выпечки хлеба, разыскивали среди руин целые камни и аккуратно складывали их, полировали подвесные фонари в мечети, выбивали и чистили красивые молельные коврики, которые даже суровый Шамиль позволил оставить в мечети, превращенной в крепость. Отложив мечи, женщины сбивались в кучу и штопали свою порванную и пропитавшуюся кровью в сражениях одежду, чинили обувь и разодранные черкески воинов. Уцелевшие дети играли в укромных уголках, резвясь на солнце, как зверьки, вырвавшиеся из темных пещер. Те, кому было больше пяти-шести лет, упражнялись в метании копья либо умело точили свои кинжалы...».

Букв там по ссылке много, скучно (и это лишь небольшая часть из 500-страничной книги, которая, судя по всему, все-таки романом с приключениями или любовью не является, представляя собой некую историческую прозу).

Гораздо интересней читать рецензию на эту публикацию в "Дружбе", опубликованную в газете "Взгляд", и сделанную человеком, который все-таки осилил:

цитата

«Повесть о грубоватых, но благородных горцах, о жестоких и кровожадных русских (но временами тоже благородных), о героической борьбе свободолюбивых народов Кавказа с империей Николая Первого. Автор воспроизводит все расхожие западные мифы о России и Кавказе, толком не зная ни русской жизни, ни быта аварцев и чеченцев, ни ислама, ни военного дела и военной истории, наконец. Стиль напоминает нечто среднее между четверочным школьным сочинением и троечной курсовой. Исторические ляпы девать некуда. Главный герой – имам Шамиль, которого Лесли Бланш упорно называет «пророком Аллаха», что, вероятно, ужаснуло бы самого Шамиля, ведь мусульмане считают последним пророком Мухаммеда. Горцы сопротивляются героически, а русские способны только заваливать противника трупами. Здесь американская писательница ссылается на фразу генерала Драгомирова, произнесенную, если уж на то пошло, много лет спустя после окончания Кавказской войны: "Солдаты – первое и самое лучшее оружие в бою". Невдомек американке, что смысл этих слов прямо противоположен ее трактовке: Драгомиров считал залогом победы хорошую подготовку солдата, его профессионализм. Зачем фонд "Русский мир" взялся "поддержать" публикацию этой галиматьи? Почему редакция "Дружбы народов" решила ее напечатать?»

Мне захотелось узнать, кто же автор этих «Сабель рая».

Лесли Бланш (или Бланч), (Lesley Blanch,1904-2007), во-первых, не американка, а англичанка. Почти двадцать лет она была замужем за французским писателем Роменом Гари (оказывается, исходно Романом Кацевым из Вильнюса).

Бланш жила в Европе, работала в "Вог", много путешествовала, дружила с известными людьми, активно печаталась. Наиболее известной ее книгой является первая, под названием "Дикие берега любви" (1954, The Wilder Shores of Love) -- о четырех женщинах, которые покидают Европу, чтобы жить на Ближнем Востоке (до того, как это стало мейнстримом). Это нонфикшн: его первая героиня леди Изабель Бертон, жена известного арабиста 19 века, последовавшая за ним в его путешествиях. Вторая -- Джейн Дигсби, леди Элленборо, которая в 1853 году, в 46 летнем возрасте, отправилась в Сирию и вышла замуж за вождя бедуинов на 20 лет ее моложе. Третья -- Эме дю Бюк де Ривери, француженка, захваченная пиратами и попавшая в гарем турецкого султана. И, наконец, Изабель Эберхард -- внебрачная дочь русской генеральши и друга Бакунина, трасвестит и швейцарский лингвист, которая приняла ислам, вышла замуж за арабского солдата и путешествовала по Сахаре в мужской одежде.

На следующий год она печатает поваренную книгу "Вокруг света за 80 блюд" (Round the World in 80 Dishes, the World Through the Kitchen Window). Потом Бланш опубликовала книгу о английской куртизанке эпохе Регентства Харриэт Уилсон и ее мемуарах. Затем следуют наши "Сабли рая". Книга "Под сиренево-кровоточащей звездой" (1963, Under a Lilac-Bleeding Star, как бы это ни перевести), Бланш рассказывает о жизни в Болгарии в конце 1940-х годов и о своих путешествиях из Узбекистана в Гватемалу через Северную Африку и Сибирь. (Честное слово, именно так написано в рецензии, такой крутой маршрутик). "Девятитигровый мужчина" (1965, The Nine Tiger Man) посвящен любви простой служанки и индийского принца.

Автобиографическая книга "Путешествие в око разума" (1968, Journey into the Mind's Eye), внимание, посвящена ее путешествию по России!

В юности, с любовником, скрытым под псевдонимом Путешественник, который пробудил в ней интерес к сексу и разжиг ее плотский аппетит экзотическими сказками о Сибири и Средней Азии.

Да, да, детка, расскажи мне эротические сказки о Сибири!

У этого Путешественника есть ценные сувениры о России: "кусок малахита, шапка, сделанная из казахской лисы, еще пахучая, а еще был бунчук монгольского вождя, украшенный свисающими конскими хвостами".

Мужик не разменивался на магнитики.

Ему 40, ей 17. Они путешествуют по России, видят Эльбрус и пляски кавказских горцев, а потом продолжают свое романтическое путешествие в Транссибирском экспрессе.

Как подсказывает мне калькулятор, это должен быть 1921 год.

1921 год, курва.

В Советской России.

Это наверно было дико романтическое путешествие.

Впрочем, если мой калькулятор не прав, или тетенька сдвигает даты в своей книге, я вообще в принципе не могу себе представить романтическое путешествие двух иностранцев в Транссибирском экспрессе в любой период времени начиная с 1914 года. (Сойдемся на том, что ее любовник -- не россиянин: ни один вменяемый россиянин не будет таскать с собой малахит и бунчук, в особенности когда труп Колчака еще не остыл).

Отзывы западных людей, при этом, на книгу очень теплые.

У этой женщины есть еще книги.

Но у меня больше нет душевных сил читать их аннотации, поймите меня.

Впрочем, я еще на "Диких берегах любви" начала подозревать неладное...

Но вернемся к «Дюне». Докончив этот краткий обзор творчества Лесли Бланш, я начала склоняться к мысли, что рецензент "Взгляда" был не слишком и суров. И в прочей части вдохновившей Герберта её книги (скрытой от нас), таятся неведомые бездны. И мне стало не так уж и жалко, что я не могу прочитать эту книгу прямо сейчас. И заказывать с азербайджанского авито я ее чего-то передумала.

Любопытно, что в литературоведческих анализах и воспоминаниях сына писателя эти «Сабли любви» не всплывали. Не палился Герберт!

То есть: получается классическое «Когда б вы знали из какого сора..». Герберт взял дамское сочинение англичанки, специализировавшейся по суровым молчаливым восточным мужчинам с орлиными профилями, абсорбировал оттуда романтичное западное воспевание гордых кавказских горцев (настолько искаженное, что когда это перетолкование через "Дюну" дошло до русского читателя, никто там ничего родного не опознал, кроме кынджала). А Герберт взял -- и превратил это все в потрясающий, зачаровывающий антураж фантастической вселенной.

Мастер, что сказать.

Из свежих культурных открытий: нашла в третьей песне "Энеиды" прототипа Бена Ганна.

В поэме рассказывается об этом персонаже так:

цитата

...Тут из чащи лес­ной незна­ко­мец стран­но­го вида

Вдруг появил­ся — худой, измож­ден­ный, в руби­ще жал­ком,

Шел он впе­ред и с моль­бой про­тя­ги­вал к бере­гу руки.

Видим мы: весь он в гря­зи, лицо оброс­ло боро­дою,

Ско­лот колюч­ка­ми плащ — но мож­но узнать еще гре­ка, — (...)

После, помед­лив­ши миг, он быст­рей устре­мил­ся на берег,

С пла­чем стал нас молить: “Све­ти­лами вас закли­наю,

Вла­стью богов и све­том небес, дыха­нье даря­щих,

Тев­к­ры, возь­ми­те меня, уве­зи­те в зем­ли любые!

Толь­ко об этом молю! (...)

Спут­ни­ки, в стра­хе спе­ша порог жесто­кий поки­нуть,

Здесь поза­бы­ли меня в пеще­ре огром­ной Цик­ло­па. (...)

Жизнь я вла­чу, наблюдаю со скал цик­ло­пов огром­ных

И тре­пе­щу, услы­хав толь­ко шум их шагов или голос.

Твер­дый, как галь­ка, кизил и олив­ки — жал­кую пищу —

Вет­ви мне пода­ют, и коре­нья­ми тра­вы пита­ют.

Часто я ози­рал око­ем, но сего­дня впер­вые

Здесь кораб­ли увидал у бере­га. Вам пре­да­юсь я,

Что бы ни жда­ло меня: лишь бы страш­ных избег­нуть чудо­вищ!

Луч­ше от вашей руки любою смер­тью погиб­нуть”

Все это происходит на дикой Сицилии. Эней увозит беднягу на своем корабле.

Человека зовут Ахеменид, сын Адамаста.

Он с Итаки, был спутником Одиссея, его забыли, сбегая в панике от Полифема.

Сыра в "Энеиде" здесь нету.

Однако в соответствующем месте в "Одиссее", где рассказывается о домашнем быте данного циклопа Полифема, сыра очень много (за 32 строчки он повторяется 4 раза; больше у Гомера такой концентрации сыра нигде не будет):

цитата

...Все внимательно мы оглядели, вошедши в пещеру.

Полны были корзины сыров; (...)

Спутники тотчас меня горячо уговаривать стали,

Взявши сыров, удалиться (...)

Тут мы костер развели, и жертву свершили, и сами,

Сыра забравши, поели и, сидя в глубокой пещере,

Ждали, покуда со стадом пришел он. (...)

Белого взял молока половину, мгновенно заквасил,

Тут же отжал и сложил в сплетенные прочно корзины.

Конечно, это может быть просто совпадением.

Но вот что мне в комментариях литературовед Олег Проскурин пишет:

Это вполне вероятно. Вергилий — один из любимых поэтов Стивенсона; он повсюду возил с собой "Энеиду". Ср. любопытную обзорную статью: Eli Edward Burriss. The Classical Culture of Robert Louis Stevenson. // The Classical Journal. Vol. 20, No. 5 (Feb., 1925), pp. 271-279. Но там, конечно, нет подобного наблюдения (автор — типичный американский классик-позитивист). В других доступных мне работах тоже ничего похожего не нашлось. Новейший автор, Gert Buelens, отметил четыре аллюзии на "Энеиду" в "The Master of Ballantrae". Так что...