Великий роман «Дети капитана Гранта» я сейчас перечитывала с телефона и компьютера, так получилось, что скачивала разные версии, и где-то на середине книги обратила внимание на то, о чем, на самом деле, стоит помнить сразу, априори, читая переводную советскую литературу.

О переводах.

О цензуре.

В одном из вариантов, причем том самом, который был у меня в детстве, 1955 года издания. Гленарван ни разу не именуется титулом "лорд". Очевидно, оно порочило его светлый образ героя. Слово "лорд" используется только бонз из адмиралтейства и других чиновников. А ведь это такая мгновенная в памяти ассоциативная связка — "лорд + Гленарван!". Поэтому я принялась за расследование. И даже сделала сравнительную таблицу переводов.

Итак, история переводов "Детей капитана Гранта" на русский язык примерно такова. В 1865 году Жюль Верн начал писать книгу и публиковать ее по главам. В 1868 году он закончил и книга вышла отдельным изданием. В том же году писательница Марко Вовчок сделала русский перевод романа, его опубликовали. В последующие годы до революции роман публиковали неоднократно, всякие издательства типа Сытина, однако судя по описаниям в карточках РГБ, имя переводчика они не указывали. Мне удалось найти там один оцифрованный перевод (изд. 1876), это достаточно свободное переложение текста, если сравнить с французским оригиналом.

Тем временем в 1860 году в Харькове в семье знаменитого профессора ботаники Бекетова родилась девочка Александра. В 1879 году она вышла замуж за юриста по фамилии Блок. На следующий год родила мальчика по имени Александр, которого все мы знаем и любим за красивые глаза. Вскоре она ушла от мужа, а в 1889 году вышла замуж за офицера по фамилии Кублицкий-Пиоттух. В 1896 году серьезно заболела, в 1923 году -- умерла.

В период между 1880 и условно 1900 (или 1910-ми) годами Александра сделала перевод "Детей капитана Гранта" с которым мы живем до сих пор. Его традиционно публикуют под ее девичьей фамилией "Александра Бекетова", хотя в исторической литературе ее вроде принято именовать по последнему мужу.

Предполгагаю, что перевод Бекетовой, конечно, сначала был опубликован до революции. И все "лорды" в нем были на месте. Однако в советское время кто-то взял старое издание, убрал из него яти и аристократизм, и пустил в оборот. Всего фантлаб насчитывает около 100 его переизданий с 1949 года до наших дней. В различных, правда, редакциях, но об этом позже. Тем не менее, было бы очень интересно отыскать дореволюционный текст перевода Бекетовой и сравнить его с советскими.

цитата

Вот первый абзац её издания 1949 года: "26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На её бизань-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену столь известного во всей Англии Королевского яхт-клуба Темзы. На борту «Дункана» находились Гленарван со своей молодой женой Элен и один из его двоюродных братьев, майор Мак-Наббс.Недавно в открытом море, в нескольких милях от залива Клайд, было произведено испытание этой яхты, и теперь она шла обратно в Глазго".

В 1934 году появился новый советский перевод. Его автором был некий Игнатий Петров, на счету которого также "Таинственный остров", "15-летний капитан", "20 тыс. лье под водой", а также "Борьба за огонь" Рони и еще пара романов других французских авторов. (О нем более подробно пишет К. А. Чекалов в статье "Трудности и загадки переводов «Таинственного острова»").

цитата

Петров (1934): "26 июля 1864 года по Северному каналу мчалась великолепная яхта. На верхушке её бизани развевался английский флаг, а на грот-мачте — брейд-вымпел с расшитыми золотом инициалами «Э. Г.». Яхта эта носила название «Дункан». Она принадлежала Эдуарду Гленарвану, почётному члену известного всему Соединённому королевству Темзинского яхт-клуба. На борту яхты находились: сам владелец, его молодая жена Элен Гленарван и двоюродный брат — майор Мак-Набс. Только что спущенный со стапелей верфи, «Дункан» заканчивал испытательную поездку по Клайдскому заливу и теперь возвращался в свой порт — Глазго".

Фантлаб насчитывает 9 изданий переводов Петрова и 78 изданий Бекетовой.

Некоторое время в 1930-1950-х годах переводы Бекетовой и Петрова издавались параллельно, однако потом Петров исчез с рынка, потому что над Бекетовой была произведена редактура, и этот вариант стал явно выигрышней.

Сама Александра Андреевна, напомню, в 1923 году скончалась и в улучшении своего текста принимать участия не могла, это делали другие люди. Государственное издательство художественной литературы в 1954-57 годах предпринимало издание 12-томника Жюля Верна, и с этой целью переводы были улучшены и пересмотрены.

Научную редактуру для романа, вошедшего в 3-й том, выполняла Надежда Александровна Коган (ур. Нолле, 1888—1966), жена историка литературы и критика Петра Семеновича Когана, мать писателя Александра Петровича Кулешова (Нолле), близкая знакомая Александра Блока, автор воспоминаний о нем. По одной из версий сплетен, именно Блок, а не муж, даже был отцом её сына.

Сравнив имеющиеся версии текста, я вижу, что Коган взяла текст Бекетовой и крайне аккуратно выверила его по французскому первоисточнику. Это, в частности, единственная русская версия текста, из которой мы узнаем, что Гленарван -- не просто "лорд", но даже, в общем-то, видимо, герцог.

цитата

Бекетова (СССР):

26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На её бизань-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену столь известного во всей Англии Королевского яхт-клуба Темзы.

цитата

Бекетова и Коган

26 июля 1864 года при сильном северо-восточном ветре мчалась на всех парах вдоль Северного пролива великолепная яхта. На верхушке её бизань-мачты развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись расшитые золотом, увенчанные герцогской короной инициалы «Э. Г.» Яхта носила название «Дункан» Она принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, одному из шестнадцати шотландских пэров, заседающих в палате лордов, почетному члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт-клуба.

Дальнейшие пробные замеры путем сравнения опциональных абзацев показывают, по моему мнению, аккуратную редакторскую работу по вычитке. Например, "древняя Каледония" превращается в "Старую Каледонию" (с заглавной), что действительно грамотнее.

Портал фантлаб насчитывает 21 издание переводов Бекетовой с редактурой Коган (что мы прибавляем к 78 изданиям одной Бекетовой; правда, надо учесть, что в РФ издатели весьма небрежны, и редактора могли не указывать). Именно данный вариант перевода является наиболее полным и точным.

Но работа по улучшению чужого текста не останавливается. В 1979 году издательство "Детская литература" в серии "Библиотека мировой литературы для детей" выпустило опять-таки перевод Бекетовой, но на сей раз под научной редактурой некой Н.Г. Дубровской.

Дубровская не стала пользоваться кропотливым трудом Коган: мы опять видим "древнюю Каледонию" и прочие погрешности. Гленарван, хотя и "лорд", но его исключительное положение среди шотландской знати никак не подчеркивается, можно подумать, что все шотландские аристократы -- миллионеры.

цитата

"26 июля 1864 года по волнам Северного канала шла на всех парах при сильном норд-осте великолепная яхта. На её фок-мачте развевался английский флаг, а на голубом вымпеле грот-мачты виднелись шитые золотом буквы «Э.» и «Г.». Яхта эта носила название «Дункан» и принадлежала лорду Эдуарду Гленарвану, виднейшему члену известного во всем Соединенном Королевстве Темзинского яхт-клуба".

Фантлаб указывает, что этот вариант редактуры издавался 4 раза.

Далее пошли гибриды.

Автор negrash в своей авторской колонке на фантлабе и его комментатор psw пишут, что затем была сделана попытка скрестить редакции Н. Коган и Н. Дубровской, это т.4 из восьмитомного собрания сочинений издательства «Правда» (1985), редактор тома Е. Н. Любимова.

Затем он пишет, что есть пятая версия перевода Бекетовой — это первая версия, отредактированная каким-то безграмотным современным редактором (встречается во многих новых изданиях).

Помимо этого, также есть невероятно облегченная версия перевода для маленьких детей, там вообще ужас.

Так что будьте осторожны, выбирая книгу.

(Моя сравнительная таблица переводов — выложила в википедию)

Фантастический дендистский роман Уайльда переводили на русский язык несколько раз. Самый популярный и издаваемый перевод — советский 1960 года Марии Абкиной, почти сто изданий.

Его критикуют, в том числе профессиональные исследователи переводов. Например, вот:

«...прежде всего, обращают внимание своеобразные дополнения переводчика к тексту оригинала и снижение переводчиком регистра стиля романа. Добавления часто встречаются в прямой речи персонажей, играя важную роль в их идентификации. Например, художник и эстет Бэзил Холлуорд никогда не говорит вульгарным языком, тогда как, исходя из перевода М.Е. Абкиной, у читателя может сложиться о нем иное впечатление.

цитата

« — Уберите-ка ширму, Дориан. Какого черта ваш лакей вздумал запрятать портрет в угол? То-то я, как вошел, сразу почувствовал, что в комнате чего-то недостает»

цитата

Ср. с оригиналом: «Do take the screen away, Dorian. It is simply disgraceful of your servant hiding my work like that. I felt the room looked different as I came in» « — Уберите ширму, Дориан. Со стороны слуги просто отвратительно прятать таким образом мою работу. Я почувствовал, что комната изменилась, как только вошел».

Добавление частиц и грубо-просторечного фразеологизма в этом случае снижает регистр стиля. Скрытный и чувствительный, вежливый и благородный, художник Бэзил Холлуорд превращается в несдержанного, вульгарного человека...»

Там же отмечается, что образ Дориана Грея из-за работы переводчика тоже меняется:

цитата

«Не помню уже, — ответил Дориан. — Вероятно, объявлял. Ну да Бог с ним, с портретом! Он мне, в сущности, никогда не нравился, и я жалею, что позировал для него. Не люблю я вспоминать о нем. К чему вы затеяли этот разговор? Знаете, Гарри, при взгляде на портрет мне всегда вспоминались две строчки из какой-то пьесы»

цитата

Ср. с оригиналом: «I forget, — said Dorian. — I suppose I did. But I never really liked it. I am sorry I sat for it. The memory of the thing is hateful to me. Why do you talk of it? It used to remind me of those curious lines of some play» — «Не помню, — сказал Дориан. — Думаю, да. Но мне никогда он не нравился. Жаль, что я позировал для него. Воспоминание о нем внушает мне отвращение. Почему вы заговорили о нем? Он всегда напоминал мне эти удивительные строки из какой-то пьесы...»

В интернете можно найти и другие научные статьи, на примерах показывающие странный метод Абкиной.

Мне этот перевод тоже "не зашел", о чем эмоциональный отзыв я написала тут. Но тут мне хочется поговорить о деле, о других существующих русских переводах.

Хорошо бы, конечно, заглянуть в профессиональный библиографический путеводитель по русскому Уайльду (Ю.А. Рознатовская. Оскар Уайльд в России: Библиографический указатель 1892-2000. М.: Рудомино, 2000 г. Тираж 300 экз.), но пока расскажу о том, что видно на поверхности, тезисно.

1. О глюках.

Перевод Марии Абкиной, видимо, издавался и под чужими именами. На литресе выложены официальные электронные книги, где ровно тот же текст.

а) Портрет Дориана Грея. Падение дома Ашеров (сборник). © Гальперина Р., перевод на русский язык. Наследник, 2017. © Гурова И., перевод на русский язык. Наследник, 2017.

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017.

Очевидно, предполагается, что роман перевела Ревекка Гальперина, но почему там тест Абкиной, непонятно.

б) Портрет Дориана Грея. М.: Вече, 2016 г. В содержании: Портрет Дориана Грея (роман, перевод Р. Райт-Ковалёвой, М. Ковалёвой), стр. 9-265 и Тюремная исповедь (письмо-исповедь, перевод М. Абкиной), стр. 266-414. Текст, однако, когда эту книгу удалось найти в электронном виде, оказался все тем же, Абкинским. Ковалевы ранее переводили "Тюремную исповедь" (есть много изданий), Абкина в других книгах с этим текстом не замечена. Т.е. просто произошла путаница с указанием авторов.

2. О самом первом.

Хронологически первым, возможно, является перевод 1905 года, чью карточку я нашла в картотеке РГБ. Она гласит: «С англ. пер. А. Т.». Выходные данные: Санкт-Петербург: редакция «Нового журнала литературы, искусства и науки», 1905. — 78 с. Что за аноним с инициалами А.Т. -- неизвестно. Смущает и малое количество страниц в переводе. Вероятно, данное издание имеет лишь библиографический интерес. Возможно, профессиональные литературоведы и филологи знают что-то побольше о нем.

3. О самом красиво оформленном.

В 1906 году одна очень своеобразная дама, теософ и оккультист, Анна Минцлова (потом пропавшая без вести), издала первый "реальный" перевод романа. Книга очень красивая (М., 1906, Книгоиздательство «Гриф»), ее иллюстрировал хороший художник Модест Дурнов.

Я была бы очень рада, ежели б мне такую букинистическую красоту подарили. Но листать, а не читать. Ибо сразу же символисты опубликовали разгромную рецензию на эту книгу. Языковые придирки еще можно простить, но главная беда в том, что Минцлова сделала перевод по первой версии романа 1890 года, а не по окончательной 1891 года, и поэтому у нее нет целых 7 глав. Читать ее перевод, очевидно, можно только из любопытства.

UPD1: еще один перевод романа (в сети его нету) в году 1906 под инициалами «С. З.» был опубликован в собрании сочинений Уайльда, выпущенном издательством В.М. Саблина. В 1907 году вышло второе издание.

Собрание переиздавалось несколько раз (Издательство В.М.Саблина).

4. Об изысканном и декадентском

Тот самый символист, который написал разгромную рецензию на предыд., в 1909 году выпустил свою версию перевода романа. Его зовут Михаил Ликиардопуло (псевдоним М. Ричардс), он специализировался на Уайльде, сделал его собрание сочинений практически. Его биография сама достойна стать сюжетом романа: русский символист, грек, британский шпион, изысканный денди.

Его текст в 1909 году был опубликован в собрании сочинений Уайльда, выходившем как приложение к журналу «Нива» в книгоиздательстве А. Ф. Маркса под редакцией Корнея Чуковского. Перевод был оч. популярен, выходил до революции много раз.

Плюс в картотеке РГБ обнаружилось отдельное издание, изданное в 1923 году в Берлине, подозреваю, что это тот же Ричардс.

(Лично мне его поэтичный, тонкий, изящный перевод очень понравился, я получила совсем иное впечатление от книги).

Переизданий в современной России этой книги, с послереформенной орфографией, как-то, на первый взгляд, не ищется. Но хотя бы одно точно было, потому что есть цифровая версия с современным правописанием. В ней есть ошибки распознавания. В частности, отсутствуют два куска текста, например, вот этот:

цитата

Тотчас по окончанию спектакля Дориан Грей бросился за кулисы, в уборную. Девушка там стояла одна, с победоносным видом. Глаза горели дивным огнем. Вокруг нее было точно сияние. Полураскрытые губы ее улыбались, как бы какой-то своей, скрытой тайне.

Когда он вошел, она взглянула на него, и выражение бесконечной радости появилось на ее лице.

— Как скверно я сегодня играла, Дориан! — воскликнула она.

— Отвратительно! — ответил он, с удивлением глядя на нее. — Отвратительно!... Это было ужасно. Вы не больны? Вы не можете себе представить, что это было такое. Вы не можете себе вообразить, что я выстрадал!

Девушка улыбнулась.

— Дориан, — проговорила она, вкладывая в его имя всю затаенную музыку своего голоса, точно имя это было (слаще меда для алых лепестков ее губ).

И еще отсутствует кусок после слов садовника "Ее светлость приказала мне подождать ответа".

Если бы скан делался с дореволюционного издания, ошибок распознавания было бы гораздо больше конечно. Так что позднее издание точно есть!

Ну вот, перевод М. Ричардса как-то нашелся только в платных онлайн-библиотеках, хотя по авторским правам он давно уже "свободен". И, поскольку это так по закону, теперь этот перевод залит в онлайн-библиотеку Википедии. Я вычитала там, как могла, опечатки (вы тоже можете исправлять там, если заметите). А дорогой френд Анна Владимирова, у которой есть бумажное дореволюционное издание, прислала мне фотографии страниц с отсутствующими кусками, которые я перепечатала и вставила в данный скан.

Было бы круто, если б дореволюционное издание все-таки оцифровали и выложили. И чтобы вообще переиздали уайльдовские переводы Ричардса-Ликиардопуло, он очень хороший стилист (гей, эстет, дэнди, британец по духу).

(Кроме того, обнаружилась версия перевода романа, изданная в 2011 году в Харькове, изд. "Фолио", фамилия переводчика не указана, и явно основанная на "перелицованном" переводе Ричардса. (Серия "Школьная библиотека украинской и зарубежной литературы"). Сравнительную таблицу первых фраз романа в разных версиях перевода я сделала в Википедии (см.).

UPD2: харьковское издание 2011 года оказалось удивительной штукой. Обратили внимание на UPD1, с переводом некого С.З. в собрании соч. изд. Саблина? Ну так вот, этот перевод был так плох, что Саблин не выдержал и пригласил Ликиардопуло его отредактировать. Третье издание собраний соч. изд. Саблина (в 1909) вышло с текстом романа, где переводчик не был указан, но было написано «исправленный и дополненный перевод под редакцией М. Ликиардопуло». Так вот, именно этот текст и перепечатан в Харькове в 2011 году! То есть, это не перелицовка 21 века на основе Ликиардопуло! А Ликиардопуло, перелицевавший, вероятно, текст неведомого С.З. до такой степени, что после еще одной переработки он его выпустил как новый перевод под своей фамилией.

5. О переводе в новой России.

В 1999 году был напечатан перевод Валерия В. Чухно, который в последующие годы перевел и другие тексты Уайльда. Чухно, видимо, пересматривал свой перевод романа, потому что в версии, помеченной 2015 годом, я заметила расхождения с первой версией. Подробней в таблице по ссылке выше, кратко так:

1999: На покрытом персидскими чепраками диване лежал лорд Генри Уоттон...

2015: На диване из персидских седельных вьюков лежал лорд Генри Уоттон...

Мне не кажется, что это сильное улучшение как-то...

Кто такой Чухно, чей перевод второй по популярности после Абкиной (тут на сайте написано 24 издания), непонятно, живой ли это человек или коллективный псевдоним?

6. О чрезмерной стилизации

В 2010 году вышел перевод Анастасии Грызуновой под ред. М. Немцова. Он не оцифрован, даже на платных сайтах его нет. В продаже бумажной книги тоже уже нет. Если у кого есть, принесите плиз первую фразу для сравнения, с чепраками которая.

Грызунова -- человек, как-то шокировавший любителей Джейн Остин своей стилистикой. О переводе "Портрета..." отзывы не менее шокированы. Вот один из них, с примерами, очень убедительный.

Цитата из ее перевода:

цитата

— Сие, определенно, — лучше, нежели быть предметом обожанья, — ответил лорд Генри, забавляясь с фруктами. — Обожаться — ужасная докука.

Та же фраза у Ричардса:

цитата

– Конечно, это лучше, чем быть обожаемым, – ответил лорд Генри, играя фруктами. – Быть обожаемым – это страшно скучно.

У Абкиной:

цитата

— Конечно, лучше обожать, чем быть предметом обожания, — отозвался лорд Генри, выбирая себе фрукты. — Терпеть чье-то обожание — это скучно и тягостно.

7. О более новом

В 2017 году вышел перевод Дарьи Целовальниковой. Его вроде хвалят. Она не углубляется в периоды и ставит точки в огромных предложениях, читать текст от этого легко, и слава богу. Судя по ее интервью, она действительно дико любит роман, а это очень важно.

цитата

— Действительно, это куда лучше, чем когда обожают тебя, — откликнулся лорд Генри, придирчиво выбирая фрукты. — Быть предметом обожания — сущее наказание.

Если соберусь и прочту внимательно, то свое мнение выскажу.

8. Без выходных данных

Наконец, в сетевых платных библиотеках есть вариант перевода под фамилией "В. Н. Лепеха". У него тоже нашлось минимум две версии, с разной редактурой. Однако какие издательства и в каком году это публиковали — неизвестно.

***

Вывод: я проглядела все версии, какие были доступны. И рекомендую читать либо перевод Ричардса, либо Целовальниковой.

Рассказываю о книге, которая (как недавно выяснилось) послужила источником антуража знаменитого фантастического романа Фрэнка Герберта про битву за свободу.

В 1960 году британская писательница Лесли Бланш (или Бланч), специализировавшаяся на восточном антураже, опубликовала исторический роман «The Sabres of Paradise: Conquest and Vengeance in the Caucasus», посвященный "освободительной" борьбе кавказских горцев против Российской империи. Тут на этот роман набрел фанат «Дюны» по имени Will Collins. Привожу перевод фрагментов его рецензии:

«Любой, кто был очарован миром „Дюны“, немедленно опознает язык, который Герберт почерпнул из книги Бланш. „Чакобса“, охотничий язык Кавказа, превратился в язык галактической диаспоры во вселенной Герберта. „Канли“ — слово, обозначающее кровную месть среди исламских племен Кавказа, стало означать „вендетту“ для владетельных домов „Дюны“. Kindjal — личное оружие местных исламских воинов, стало типом ножа, предпочитаемым техноаристократами Герберта. Как писала Бланш: „Кавказца нельзя считать одетым, если с ним нет его kindjal“. (Прим. shakko: в русских переводах ррромантика слова kindjal как-то теряется…).

Герберт всеяден в своих заимствованиях терминов и ритуалов у обеих сторон этого туманного центральноазиатского конфликта (прим. shakko: Кавказ — это Центральная Азия, все поняли?). Когда Пол Атридес, юный главный герой «Дюны», оказывается принятым племенем пустыни, чьи ритуалы и внутренние конфликты имеют заметное сходство с воинской культурой исламского Кавказа, он живёт в месте с экзотическим названием Сьетч Табр (Sietch Tabr). Sietch и tabr — это два слова, обозначающих становище, и заимствованных у казаков (прим. shakko: наверно, подразумеваются слова «сечь» и «табор», но как-то они больше ассоциируются с украинскими казаками, а не с севернокавказскими), царистской воинской касты, которая была главным христианским противником исламских священных воинов Шамиля.

Также Герберт берет две запоминающиеся фразы «Дюны» прямо у Бланш. Описывая любовь кавказцев к холодному оружию, Бланш пишет «To kill with the point lacked artistry» («В убийстве острием нет мастерства»). В «Дюне» это становится фразой «killing with the tip lacks artistry» («чтобы убить острием, особого мастерства не нужно, а вот убить лезвием — подлинное искусство» — пер. П. Вязникова), советом, данным молодом Полу Атридесу его учителем. Кавказская пословица, записанная Бланш, превращается в распространенную поговорку фрименов. «Polish comes from the city, wisdom from the hills» — метко говорит горец («Блеск приходит из городов, а мудрость — с холмов»). Сравните с «Polish comes from the cities, wisdom from the desert» в «Дюне» («Блеск приходит из городов, а мудрость — из пустыни», пер. Ю. Соколова).

И дело не только в отдельных словах. Вся книга, живая выжимка истории, а не скучная наука — проникнута странной атмосферой Арракиса. ...Имя главного злодея в "Дюне", барона Владимира Харконнена, пахнет русским империализмом. ...имам Шамиль, харизматичный лидер исламского сопротивления на Кавказе, называет русского царя "Падишах", а губернатора провинции "Siridar", что Герберт позже позаимствует». КОНЕЦ ЦИТАТЫ

***

Я решила поискать этот роман и сравнить самой (и, быть может, насладиться слогом!).

В сети текста нет, но на русский он переводился под названием «Сабли рая».

Издавался, судя по всему, дважды, оба раза на Кавказе.

1. Лесли Бланч. Сабли рая. Махачкала, 1991. Переводчик Давыдов Алил Нуратинович (перевод с немецкого издания)

2. Лесли Бланш. Сабли рая. 572 страницы, год не указан TEAS PRESS. ISBN: 9789952510641 (в Азербайджане)

Дагестанское издание попадается на авито, азербайджанское даже вроде можно купить онлайн.

Кроме того, нашелся отрывок романа, переведенный Ириной Дорониной и опубликованный в 2005 году в журнале "Дружба".

Вот небольшой фрагмент:

цитата

«...Во время затишья, которое каждая из сторон использовала для того, чтобы заново оценить силы противника, Шамиль со своими наибами вернулся к молитвам и медитациям, проводя немало времени в уцелевшей, хотя и с разрушенным русской артиллерией минаретом, мечети. Женщины тем временем постепенно выходили на свет Божий из пещер и развалин. Они сразу же принялись придавать разыгравшейся драме посильный домашний уют: сооружали маленькие глиняные очаги для выпечки хлеба, разыскивали среди руин целые камни и аккуратно складывали их, полировали подвесные фонари в мечети, выбивали и чистили красивые молельные коврики, которые даже суровый Шамиль позволил оставить в мечети, превращенной в крепость. Отложив мечи, женщины сбивались в кучу и штопали свою порванную и пропитавшуюся кровью в сражениях одежду, чинили обувь и разодранные черкески воинов. Уцелевшие дети играли в укромных уголках, резвясь на солнце, как зверьки, вырвавшиеся из темных пещер. Те, кому было больше пяти-шести лет, упражнялись в метании копья либо умело точили свои кинжалы...».

Букв там по ссылке много, скучно (и это лишь небольшая часть из 500-страничной книги, которая, судя по всему, все-таки романом с приключениями или любовью не является, представляя собой некую историческую прозу).

Гораздо интересней читать рецензию на эту публикацию в "Дружбе", опубликованную в газете "Взгляд", и сделанную человеком, который все-таки осилил:

цитата

«Повесть о грубоватых, но благородных горцах, о жестоких и кровожадных русских (но временами тоже благородных), о героической борьбе свободолюбивых народов Кавказа с империей Николая Первого. Автор воспроизводит все расхожие западные мифы о России и Кавказе, толком не зная ни русской жизни, ни быта аварцев и чеченцев, ни ислама, ни военного дела и военной истории, наконец. Стиль напоминает нечто среднее между четверочным школьным сочинением и троечной курсовой. Исторические ляпы девать некуда. Главный герой – имам Шамиль, которого Лесли Бланш упорно называет «пророком Аллаха», что, вероятно, ужаснуло бы самого Шамиля, ведь мусульмане считают последним пророком Мухаммеда. Горцы сопротивляются героически, а русские способны только заваливать противника трупами. Здесь американская писательница ссылается на фразу генерала Драгомирова, произнесенную, если уж на то пошло, много лет спустя после окончания Кавказской войны: "Солдаты – первое и самое лучшее оружие в бою". Невдомек американке, что смысл этих слов прямо противоположен ее трактовке: Драгомиров считал залогом победы хорошую подготовку солдата, его профессионализм. Зачем фонд "Русский мир" взялся "поддержать" публикацию этой галиматьи? Почему редакция "Дружбы народов" решила ее напечатать?»

Мне захотелось узнать, кто же автор этих «Сабель рая».

Лесли Бланш (или Бланч), (Lesley Blanch,1904-2007), во-первых, не американка, а англичанка. Почти двадцать лет она была замужем за французским писателем Роменом Гари (оказывается, исходно Романом Кацевым из Вильнюса).

Бланш жила в Европе, работала в "Вог", много путешествовала, дружила с известными людьми, активно печаталась. Наиболее известной ее книгой является первая, под названием "Дикие берега любви" (1954, The Wilder Shores of Love) -- о четырех женщинах, которые покидают Европу, чтобы жить на Ближнем Востоке (до того, как это стало мейнстримом). Это нонфикшн: его первая героиня леди Изабель Бертон, жена известного арабиста 19 века, последовавшая за ним в его путешествиях. Вторая -- Джейн Дигсби, леди Элленборо, которая в 1853 году, в 46 летнем возрасте, отправилась в Сирию и вышла замуж за вождя бедуинов на 20 лет ее моложе. Третья -- Эме дю Бюк де Ривери, француженка, захваченная пиратами и попавшая в гарем турецкого султана. И, наконец, Изабель Эберхард -- внебрачная дочь русской генеральши и друга Бакунина, трасвестит и швейцарский лингвист, которая приняла ислам, вышла замуж за арабского солдата и путешествовала по Сахаре в мужской одежде.

На следующий год она печатает поваренную книгу "Вокруг света за 80 блюд" (Round the World in 80 Dishes, the World Through the Kitchen Window). Потом Бланш опубликовала книгу о английской куртизанке эпохе Регентства Харриэт Уилсон и ее мемуарах. Затем следуют наши "Сабли рая". Книга "Под сиренево-кровоточащей звездой" (1963, Under a Lilac-Bleeding Star, как бы это ни перевести), Бланш рассказывает о жизни в Болгарии в конце 1940-х годов и о своих путешествиях из Узбекистана в Гватемалу через Северную Африку и Сибирь. (Честное слово, именно так написано в рецензии, такой крутой маршрутик). "Девятитигровый мужчина" (1965, The Nine Tiger Man) посвящен любви простой служанки и индийского принца.

Автобиографическая книга "Путешествие в око разума" (1968, Journey into the Mind's Eye), внимание, посвящена ее путешествию по России!

В юности, с любовником, скрытым под псевдонимом Путешественник, который пробудил в ней интерес к сексу и разжиг ее плотский аппетит экзотическими сказками о Сибири и Средней Азии.

Да, да, детка, расскажи мне эротические сказки о Сибири!

У этого Путешественника есть ценные сувениры о России: "кусок малахита, шапка, сделанная из казахской лисы, еще пахучая, а еще был бунчук монгольского вождя, украшенный свисающими конскими хвостами".

Мужик не разменивался на магнитики.

Ему 40, ей 17. Они путешествуют по России, видят Эльбрус и пляски кавказских горцев, а потом продолжают свое романтическое путешествие в Транссибирском экспрессе.

Как подсказывает мне калькулятор, это должен быть 1921 год.

1921 год, курва.

В Советской России.

Это наверно было дико романтическое путешествие.

Впрочем, если мой калькулятор не прав, или тетенька сдвигает даты в своей книге, я вообще в принципе не могу себе представить романтическое путешествие двух иностранцев в Транссибирском экспрессе в любой период времени начиная с 1914 года. (Сойдемся на том, что ее любовник -- не россиянин: ни один вменяемый россиянин не будет таскать с собой малахит и бунчук, в особенности когда труп Колчака еще не остыл).

Отзывы западных людей, при этом, на книгу очень теплые.

У этой женщины есть еще книги.

Но у меня больше нет душевных сил читать их аннотации, поймите меня.

Впрочем, я еще на "Диких берегах любви" начала подозревать неладное...

Но вернемся к «Дюне». Докончив этот краткий обзор творчества Лесли Бланш, я начала склоняться к мысли, что рецензент "Взгляда" был не слишком и суров. И в прочей части вдохновившей Герберта её книги (скрытой от нас), таятся неведомые бездны. И мне стало не так уж и жалко, что я не могу прочитать эту книгу прямо сейчас. И заказывать с азербайджанского авито я ее чего-то передумала.

Любопытно, что в литературоведческих анализах и воспоминаниях сына писателя эти «Сабли любви» не всплывали. Не палился Герберт!

То есть: получается классическое «Когда б вы знали из какого сора..». Герберт взял дамское сочинение англичанки, специализировавшейся по суровым молчаливым восточным мужчинам с орлиными профилями, абсорбировал оттуда романтичное западное воспевание гордых кавказских горцев (настолько искаженное, что когда это перетолкование через "Дюну" дошло до русского читателя, никто там ничего родного не опознал, кроме кынджала). А Герберт взял -- и превратил это все в потрясающий, зачаровывающий антураж фантастической вселенной.

Мастер, что сказать.

Из свежих культурных открытий: нашла в третьей песне "Энеиды" прототипа Бена Ганна.

В поэме рассказывается об этом персонаже так:

цитата

...Тут из чащи лес­ной незна­ко­мец стран­но­го вида

Вдруг появил­ся — худой, измож­ден­ный, в руби­ще жал­ком,

Шел он впе­ред и с моль­бой про­тя­ги­вал к бере­гу руки.

Видим мы: весь он в гря­зи, лицо оброс­ло боро­дою,

Ско­лот колюч­ка­ми плащ — но мож­но узнать еще гре­ка, — (...)

После, помед­лив­ши миг, он быст­рей устре­мил­ся на берег,

С пла­чем стал нас молить: “Све­ти­лами вас закли­наю,

Вла­стью богов и све­том небес, дыха­нье даря­щих,

Тев­к­ры, возь­ми­те меня, уве­зи­те в зем­ли любые!

Толь­ко об этом молю! (...)

Спут­ни­ки, в стра­хе спе­ша порог жесто­кий поки­нуть,

Здесь поза­бы­ли меня в пеще­ре огром­ной Цик­ло­па. (...)

Жизнь я вла­чу, наблюдаю со скал цик­ло­пов огром­ных

И тре­пе­щу, услы­хав толь­ко шум их шагов или голос.

Твер­дый, как галь­ка, кизил и олив­ки — жал­кую пищу —

Вет­ви мне пода­ют, и коре­нья­ми тра­вы пита­ют.

Часто я ози­рал око­ем, но сего­дня впер­вые

Здесь кораб­ли увидал у бере­га. Вам пре­да­юсь я,

Что бы ни жда­ло меня: лишь бы страш­ных избег­нуть чудо­вищ!

Луч­ше от вашей руки любою смер­тью погиб­нуть”

Все это происходит на дикой Сицилии. Эней увозит беднягу на своем корабле.

Человека зовут Ахеменид, сын Адамаста.

Он с Итаки, был спутником Одиссея, его забыли, сбегая в панике от Полифема.

Сыра в "Энеиде" здесь нету.

Однако в соответствующем месте в "Одиссее", где рассказывается о домашнем быте данного циклопа Полифема, сыра очень много (за 32 строчки он повторяется 4 раза; больше у Гомера такой концентрации сыра нигде не будет):

цитата

...Все внимательно мы оглядели, вошедши в пещеру.

Полны были корзины сыров; (...)

Спутники тотчас меня горячо уговаривать стали,

Взявши сыров, удалиться (...)

Тут мы костер развели, и жертву свершили, и сами,

Сыра забравши, поели и, сидя в глубокой пещере,

Ждали, покуда со стадом пришел он. (...)

Белого взял молока половину, мгновенно заквасил,

Тут же отжал и сложил в сплетенные прочно корзины.

Конечно, это может быть просто совпадением.

Но вот что мне в комментариях литературовед Олег Проскурин пишет:

Это вполне вероятно. Вергилий — один из любимых поэтов Стивенсона; он повсюду возил с собой "Энеиду". Ср. любопытную обзорную статью: Eli Edward Burriss. The Classical Culture of Robert Louis Stevenson. // The Classical Journal. Vol. 20, No. 5 (Feb., 1925), pp. 271-279. Но там, конечно, нет подобного наблюдения (автор — типичный американский классик-позитивист). В других доступных мне работах тоже ничего похожего не нашлось. Новейший автор, Gert Buelens, отметил четыре аллюзии на "Энеиду" в "The Master of Ballantrae". Так что...

Начала перечитывать детективную серию о Перри Мейсоне. До сих пор по мировым тиражам она на 3-м месте, после Гарри Поттера и какой-то серии детских книг, и сильно обгоняет Дэна Брауна. HBO снимает сериал по, с Мэтью Ризом.

Попробую понаблюдать за тем, как в цикле подана мораль, этика и отношение к женщинам. На дворе в начале 1930-е годы, и все это очень отличается от современного, хотя нам при чтении подсознательно кажется, что это все тот же мир.

1) Первое "Дело о бархатных коготках" (1933 год).

Персонаж только придуман. Он уже два раза круто дал противнику в челюсть, и "редко появляется в суде", предпочитая решать дела до. Женщин, имеющих больше 1 сцены, две: секретарь Делла, которая происходит из "благородной" семьи, и после ее разорения решила пойти работать, чтобы обеспечить себя; красавиц, которые живут за счет своего мужа и других мужчин, осуждает. (Показано, как она один раз в избытке чувств целует Мейсона в губы).

Вторая -- клиентка, красотка с невинным детским личиком, манипуляторша, лгунья, собирается развестись, гуляет с другим. Она постоянно надувает губки, лапает Перри и пытается сокращать личное пространство. Надо бы проверить точнее, как там дела обстояли с фам-фаталь в этом жанре, но подозреваю, что особая прелесть Мейсона для читателей была в том, что он, в отличие от персонажей а-ля Хамфри Богарт, не велся на красавиц, вообще, никогда. Цитата: "Он взял ее за плечи и повалил на кровать. Оторвал ее руки от лица и заглянул в глаза. В них не было ни следа слез". Читатель ждет уж рифмы розы (роман-то первый из серии, особенностей персонажа никто не знает), но полный облом из раза в раз. Думаю, это было ходом свежим и оригинальным -- чистый профессионализм. Делла прямым текстом говорит про нее "Ненавижу! Чудовище". У меня возникает подозрение, что это на самом деле авторская (перримейсоновская) позиция, вложенная в уста персонажа, которому можно высказывать оценочные суждения. Детектив Пол Дрейк -- второстепенный персонаж, поэтому ему тоже можно ругать тетеньку "Это обычная потаскуха, которая клюнула на богатого мужа и с этого времени обманывает всех направо и налево". Мейсон же сохраняет подчеркнутую корректность к клиенту.

В книге появляются еще две женщины -- прислуга и ее дочь-красавица, лживые персонажи, думающие только о деньгах. Еще одна женщина -- дешевая красотка, лимитчица, содержанка и предательница. Всего женщин в книге 4 (Деллу считать не будем).

Спектр персонажей-мужчин разнообразен, но у них функции в основном служебные -- подозреваемый родственник-джентльмен, любовник красотки, журналист (которому в Сухой закон худо), полицейские, хозяин магазина... Характеры прописаны только у первых двух, тоже отрицательно-сатирически, скажу честно. Мужчин итого 6 (не считаем Перри и Пола Дрейка).

2) "Дело о мрачной девушке" (1933)

Клиентка опять женщина. Она пытается выставить себя беззащитной и этим завит на жалость. Молодая девушка. Красавица-блондинка. По словам Мейсона, она "играет роль, это своевольный маленький дьяволенок, который всегда получает что хочет, ведьмочка". Поднимает юбку на точное количество дюймов, в ее движениях "что-то кошачье" (очередной набор штампов). Тоже лжет о деле. Энергичная, вспыльчивая. Автору очевидно все-таки нравится.

Вторая женщина среди действующих лиц -- прислуга; коренастая, некрасивая, жадная (опять). Всего, значит, 2.

Мужчины: лопоухий жених, злой миллионер, вальяжный миллионер, стройный секретарь, пьяница-шофер, благородный свидетель-судья, агрессивный нелепый адвокат-конкурент, корыстный садовник. Люди "высшего" сословия пытаются рыцарски выгородить даму, всех остальных интересует только бабло. Кроме Пола Дрейка -- еще два помощника: интерн-адвокат и выпивоха-журналист. Мужчин 10 шт. Математика -- это примитивно, но зато как она быстро помогает вскрывать сценарные механизмы.

Интересно наблюдать, как постепенно складывается характер персонажа и золотой эталон сюжета романов серии. В предыдущем романе, кстати, до судебного заседания не дошло, а тут уже появляется спектакль. В этом Мейсон вспыльчив и заводится от хамства миллионеров, прислуги-вымогательницы, в его голосе "слышна издевка", выкручивает руку конкуренту. Уже второй раз ночует под чужим именем в гостинице. В общем, понятно, почему в 1939 году он расщепил этого персонажа, и все вот это супер-авантюрное и хитрое вывел в отдельный цикл Дональда Лэма (и какой там шикарный женский персонаж Берта Кул! Особенно для такого раннего периода; прямо торжество феминизма, самодостаточности, бодипозитива и т.п.)

С секретаршей Деллой наш герой единственной с кем разговаривает на равных и без опаски.

***

Кстати, сам Эрл Стенли Гарднер на своей секретарше-то женился.

Ей, правда, к тому моменту было 66 лет.

А ему 78.

Он женился на ней сразу же, как только умерла его первая жена, на которой он был женат предыдущие 56 лет. А секретарша, которую звали Agnes Jean Bethell, у него проработала 40 лет.

Мне кажется, именно этот факт является отгадкой тайны, почему Перри Мейсон все никак не женится на Делле (под предлогом "тогда мы не сможем вместе работать и тебе придется сидеть дома печь блинчики"). Нет, на самом деле у Перри Мейсона во всех романах просто небось есть такой "персонаж за кадром", незримая жена, из-за которой вот Деллы личная жизнь такая, только в офисе.

Гарднер женился на своей Агнес в 1968 году. А через два года умер. Молодец, успел, хороший человек.

А Агнес умерла только в 2002 году, в возрасте 100 лет.

Первую жену звали Натали Тальберт (Natalie Frances Beatrice Talbert), она была секретаршей в фирме, в которой он работал. Брак заключён в 1912, разошлись в 1935 (а Агнес начала у него работать в 1928). Возможно, Натали была католичкой, поэтому развод был невозможен? У них была единственная дочь, к моменту ее смерти уже внуки и, кажется, правнуки.

3) "Дело о счастливых ножках" (1934).

Два предыдущих романа заканчивались завлекалочками -- крючками на следующий роман. Так, в конце предыдущего Мейсону прислали "смелую" фотографию девушки, которая "не стесняется" показать свои красивые ноги, с телеграммой, подписанной женским именем. Но сев за написание книги, автор видимо понял, что хватит клиенток, и вот в офис является мужик, заявляющий, что фото послал он, подписавшись женским именем. Означенную девушку он хочет защитить. Ему 42 года, он богат и "недавно он вышел на пенсию", экий старичок. Мейсон описывает его кому-то "пожилой мужчина", обращается к нему "вы -- мужчина в возрасте; богатый пожилой поклонник". Он очень элегантно и дорого одет, но Перри Мейсон с Дрейком вышучивают его за то, как он "по-донжуански" дает прикурить Делле, и вообще пытается клеить барышень. Да, в таком возрасте надо просто надеть белые тапочки и ползти на кладбище, а не думать о плотском, что вы. Мейсон, кстати, спрашивает Деллу "ревниво", не пытался ли тот ее поцеловать.

Другие мужчины: нервный бедный молодой дантист; служебные -- прокурор, свежий труп (его как, считать за персонажа?), полицейский, два детектива, мужчина с функцией алиби, носильщик, помощники -- таксист и частный сыщик, еще несколько эпизодических персонажей. Появляется первый негр! Функция -- ленивая прислуга, но все-таки с почином! Итого: мужчин 12+.

О, вот еще одно новшество -- положительная работающая женщина, секретарь прокурора. Еще одна! Блондинка с ярко накрашенными губами, продает сигареты в здании его офиса. Она мать-одиночка, и Перри все время оставляет ей сдачу, из жалости к ребенку. Остросоциальный персонаж! Не написано, что ребенок внебрачный, но чувствуется. Эрл Стенли Гарднер -- передовой писатель, он не осуждает! Еще одна женщина, правда не положительная, и про работу не ясно. Плюс свидетельница, тетка средних лет. Перейдем теперь к реальным героиням-подозреваемым: обманутая победительница конкурса красоты, красавица "с волнующими бедрами" и фиалковыми глазами; и соблазненная победительница конкурса красоты, тоже очевидно не уродина. Некрасивые женщины, как вы понимаете, героинями детективного романа не имеют права быть. Плюс третья красивая девушка, брюнетка. Итого: 6 женщин, очень большой прогресс. Кроме того, обратите внимание -- все три истории начались только из-за женщин, именно они катализатор преступления.

Еще все всё время курят, в том числе женщины -- и это важно, потому что широко приучать их к курению индустрия начала только в 1920-е, и то, что героини тут курят, значат, что они передовые, эмансипе. Все вообще стыдливо, слово "проститутка" Перри не говорит, а просит "изобразить такую женщину". Чтобы поговорить за рюмочкой виски, героям приходится стучаться в незаметную дверь, куда их пропускают через фейс-контроль. Ну да, сухой закон отменили только в декабре 1933 года.

Заметно, что цикл еще только складывается: поединка в зале суда опять нету, уже второй раз, а Пол Дрейк другу немного "изменяет". Зато наконец намечена внешность адвоката: он массивный, у него скульптурное лицо. Морду он больше никому не бьет, и по отелям под чужим именем не прячется.

4) "Дело о воющей собаке" (1934)

Третий роман за год! Нехилая производительность труда. Автор отказался от клиффхэнгера в конце предыдущего романа, видимо, разгребать идею с присланной фотографии в последний раз чего-то задолбался.

Начинаем считать мужчин: клиент-неврастеник, сосед, повар (китаец), бездельник-игрок, таксист; служебные — прокурор, психолог, шериф, три полицейских, сержант, 2 сыщика, судья, присяжный, адвокат-помощник — 17.

Женщины: молодая экономка, которая нарочно не красится, старая глухая экономка, женщина с пронзительным голосом, служебные — сыщица, которая работала в качестве приманки в полиции нравов (красивая, молодая, умная). 4 шт.

Из любопытных маркеров времени: адвокат удивляется, что человек живет в богатом районе, и имеет много денег, а из прислуги у него "только повар и экономка". Не было, понимаете ли, у них ни дворецого, ни слуги, ни шофера! Жена была этим недовольна, наверно! Еще: муж, у которого жена сбежала, может заявить в полицию, и против любовников возбудят дело о прелюбодеянии (пережиток англосаксонской системы права). Но вообще все кажется абсолютно современным, так уж устроены подобные детективы. Только раздражает, что они все зажигают спички, чиркая о подошвы ботинок.

Интересная цитата о неизменном, вот Перри Мейсон говорит: "ты знаешь, как трудно вызвать сочувствие к женщине, обвиняемой в убийстве. Стоит сделать неверный шаг, как газеты направят интервьюировать ее спецкорреспондентов, которые напишут целые колонки бреда о тигриной грации, с которой она двигается, львином блеске в ее глазах и свирепости, скрывающейся под безобидной внешностью". И сегодня, 86 лет спустя, "колонки бреда" остаются актуальными, только сексапилу про тигриную грацию в них больше нет (потому что сегодня, в отличие от 1930-х, есть где про него еще почитать, отдельно).

Из отслеживания прогресса развития персонажа: 4-й роман, но только 2-й суд. Из отношений с Деллой -- второй телесный контакт, после выигранного дела она "обняла его за шею и закружилась с ним в восторженном танце (...) Несколько секунд она стояла молча, словно не могла найти подходящих слов, потом снова обняла Мейсона".

5) Дело любопытной новобрачной (1934)

Четвертый.... четвертый роман за год. Да он попроизводительней Дарьи Донцовой работает!

Опять, уже 3-й раз из 5-й, клиент -- женщина. Вообще очевидно, что ему гораздо больше нравится запускать истории с помощью женщин, а истории "из-за мужчин" выдумываются с большим усилием.

Вообще, если женщины нету, то и детектива написать не возможно.

В этом случае необычный казус: дело в том, что женщина обязана-то быть красавицей. Но Гарднер ощущает, что это как-то однобразненько, из романа в роман. И вот, в данном случае, новая клиентка -- но писатель специально подчеркивает (!), что она некрасавица. Это как в "Последнем киногерое" -- все телки на заднем плане должны быть красотками, потому что это кино-Калифорния. Вот и тут, нужно специально оговаривать, что нет. Однако уродиной героиня все-таки быть не может, так что Гарднер добавляет, что у нее хорошая фигура и очень милая улыбка.

Считаем персонажей: печатник, мужчина с симпатичным лицом, таксист, муж-невротик, миллионер, второй таксист, 2 полицейских, 2 журналиста, доктор, электрик, оперативник, судья, прокурор, бейлиф, второй судья, автозаправщик, сосед-подкаблучник, репортер. 20 человек мужчин.

Женщины: молодая девушка, телеграфистка, завистливая соседка (толстушка), медсестра, дочь электрика, несимпатичная женщина (тут их прямо куча в романе), суровая соседка. Появляется телефонистка по имени Герти (помощница Деллы, будет возникать потом). 8 женщин.

Вообще обилие некрасивых женщин объясняется сюжетом: в книге действует брачный аферист. А красивые женщины, как вы понимаете, на такое купиться не могут!!! Только некрасивые, отчаявшиеся.

На пятой книге любовь Перри к Делле получает некоторое, наконец, развитие: "между ними выросла дружба", "ее пальцы сжали его ладонь", Пол Дрейк над ними подтрунивает, что они, мол, в кабинете уединиться не могут? Но вообще все жутко целомудренно, как всегда у Гарднера. У Стаута, кстати, тоже -- то, что два его последних "старческих" романа на самом деле написал литнегр, очевидно по упоминанию, что персонажи занимаются сексом.

***

За 2 года Гарднер написал 5 романов (и главное, опубликовал! тут меня накрыла зависть). Записывать и анализировать я что-то подутомилась, так что давайте подытожим.

Идет постоянное развитие -- увеличение числа персонажей. Как у жонглера: новичок пытается удержать 2 мячика, профессионал держит в воздухе и легко контролирует 10. Так и Гарднер -- по мере прогресса он не стесняется вводить необходимые ему служебные фигуры и не переживает, куда он потом деваются (сначала переживал).

Виден бытовой расизм -- к неграм, китайцам, но он случайный, мимолетный. Снобизм более заметный и постоянный -- положительная прислуга еще ни разу не попалось, все, как на подбор -- завистники, воры, жадюги. Впрочем, очень богатые люди все тоже -- отрицательные, такие капиталисты зажравшиеся, манипуляторы.

Отношение к женщинам у Гарднера достаточно прогрессивное: он делит их на сексапильных паразиток и положительных работяг. Идея о том, что женщина работает (и курит) не кажется ему нонсенсом, наоборот, его "хорошие" персонажи-женщины характеризуются именно через наличие работы. Злодейки-паразитки -- обычно содержанки, изменяющие жены.

При этом достичь равноправия в количестве мужчин и женщин -- невозможно: во-первых, почти все рабочие роли (таксисты, полицейские, судьи, журналисты) -- это мужчины, такого количества женских профессий попросту еще нет. Во-вторых, из-за особенностей детективных сюжетов: почти все истории -- про 1 бабу, вокруг которой разворачивается клубок проблем, связанный с мужчинами.

В общем, читать старинные детективы, обращая внимание не только на убийства, но и на социалку, оказалось интересным занятием.