Габриэль Гарсиа Маркес «Сто лет одиночества»
- Жанры/поджанры: Магический реализм (Классический латино-американский )
- Общие характеристики: Философское | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Америка (Латинская Америка ))
- Время действия: 20 век | Новое время (17-19 века)
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Только для взрослых
В романе «Сто лет одиночества» показаны зарождение, расцвет, закат и гибель рода Буэндиа. История этого рода – это история одиночества, так или иначе проявившегося в судьбе каждого из Буэндиа. Одиночество, разобщённость членов семьи, их неспособность понять и быть понятыми друг другом приобретают в романе поистине мифологический характер. Да и сама история нескольких поколений семьи Буэндиа приобретает характер родового мифа, а с ним и его характерные черты – тяга к инцесту и связанное с ним проклятие, заданность и предопределённость судьбы героев. В романе она воплощена в образе цыгана Мелькиадеса, записавшего на санскрите летопись рода, расшифрованную за несколько минут до гибели Макондо и всех Буэндиа. Одновременно в романе присутствует и пародия на миф. Средством пародии является особый ироничный смех писателя, проявляющийся в нарочито мифологических построениях, обыденном тоне повествования, рассказывающего порой о событиях абсурдных или откровенно фантастических. Мифотворящая «реальность чудесного», «магический реализм» латиноамериканской прозы выступает в романе как важнейшее средство создания неповторимого облика Америки и одновременно как пародия на самого себя.
Роман впервые опубликован на русском в журнале «Иностранная литература» № 6–8 в 1970 г.
В произведение входит:
|
||||
|
||||
|
||||
|
Входит в:
— журнал «Иностранная литература 1970`8», 1970 г.
— журнал «Иностранная литература №06, 1970», 1970 г.
— журнал «Иностранная литература №07, 1970», 1970 г.
— антологию «Проза писателей Латинской Америки», 2003 г.
Награды и премии:
 лауреат |
Премия за лучшую иностранную книгу / Prix du Meilleur livre étranger, 1969 // Роман или книга стихов (Колумбия; роман) | |
 лауреат |
Премия Ромуло Гальегоса / Premio Rómulo Gallegos, 1972 | |
 лауреат |
100 книг века по версии Le Monde / Les cent livres du siècle, 1999 | |
 лауреат |
200 лучших книг по версии BBC / BBC The Big Read, 2003 |
Экранизации:
— «Прощай, ковчег» / «Saraba hakobune» 1984, Япония, реж: Сюдзи Тэраяма
1971 г.
1979 г.
1981 г.
1986 г.
1988 г.
1988 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1990 г.
1992 г.
1994 г.
1996 г.
1997 г.
1997 г.
1997 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
2000 г.
2000 г.
2000 г.
2000 г.
2000 г.
2000 г.
2001 г.
2001 г.
2001 г.
2002 г.
2002 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2005 г.
2005 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2009 г.
2011 г.
2011 г.
2014 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2017 г.
2017 г.
2019 г.
2019 г.
2020 г.
2024 г.
Периодика:
1970 г.
1970 г.
1970 г.
Самиздат и фэнзины:
2014 г.
Аудиокниги:
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2010 г.
2015 г.
Издания на иностранных языках:
1967 г.
1973 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2007 г.
2015 г.
2022 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 12 ]
arturramires, 5 февраля 2018 г.
Роман написан настолько плотным «вкусным» языком, что его образные, ассоциативные ряды надолго впечатываются в память, и то и дело вспыхивают в ней ярчайшими всполохами. И хоть речь в нём идёт о далёкой заокеанской жизни (со всеми впечатляющими этнографическими атрибутами), — всё так, как-будто про тебя лично. Много чувственности. Много имён, — действующие лица сменяют друг друга, как сменяются времена повествования. Первый раз я прочитал «Сто лет...» ещё в двадцатилетнем возрасте, — это было как взрыв. Так непохоже на всё что было, есть и будет (как оказалось).
[ 7 ]
tapok, 6 июля 2017 г.
Аутентичность Южной Америки Габриэля Гарсиа Маркеса
Стилистически роман представляет собой байку, словно её рассказывают на крыльце покосившегося домика, причём рассказывает непременно кто-то старый (умудренный опытом, но старый в самом худшем из смыслов). Иными словами, напрочь отсутствуют диалоги (в полноценном плане, они есть, конечно, но в качестве жалкого эрзаца), художественная основа стёрта практически полностью (забудьте про красочные описания, про красивые сравнения и мощные, неявные параллели). Маркес выдает текст чуть ли не одним грубым отрезом-отрубом. И дело тут даже не в переводчиках или во времени написания. Сервантес написал дон Кихота на пару сотен лет раньше, но даже там были диалоги, были толковые описания. Короче говоря, «Сто лет одиночества» не годятся для того, чтобы насладиться именно стилистической составной произведения
Смысловая нагрузка романа, напротив, достаточно сильная и ёмкая. Маркес в своем произведении поднимает множество тем. Одна из них – это одиночество. Каждый из героев здесь по-своему одинок, экзистенциально одинок, патологически. Вроде бы они и делают шаги, чтобы уйти от болезненного ощущения, но всё без толку. Ещё одна из тем – это сильное влияние власти на людей. Все, кто оказывался у руля Макондо, попали под порабощающую лапу Вавилона. Будь то Хосе Антонио Буэндиа, в общем-то, приятный персонаж, вызывающий позитивное отношение, или Аурелиано, который сперва кажется вообще романтическим символом того самого Че, но впоследствии и Аурелиано скатывается до дна. Наконец, ещё одна тема, которая противна еще больше, чем остальные, это – кровосмешение. Не от этого ли все беды в Макондо? Узкая община, где каждый – брат или сестра, племянник или племянница и так далее. И ведь они знают, что «дети будут с хвостиками», а всё равно делают. Словно сказка о тех мышах, что едят кактус, больно укалываются его иголками, но есть продолжают. К этой теме близко подходит вопрос о либидо. Такое ощущение, что в Макондо всем правит именно либидо. Фрейд был бы рад подобному подтверждению его подходу. Не знаю, читал ли он Маркеса, быть может, сам Маркес читал Фрейда, или они и вовсе вели светские беседы, но имеем то, что имеем – либидо в Макондо натворило бед полный вагон и связку тележек. Ну а повторяющиеся имена – это бредятина сивой кобылы. Особенно когда Урсула поняла, что так поступать – неправильно, но продолжила настаивать, что надо называть детей\внуков\правнуков в честь предков…
Как итог все поднятые темы создают неприятный аутентичный образ Южной Америки, где было полно блуда, одиночества, революций и переворотов. Создается очень тяжелое впечатление, вязкое. Примерно так же сильно описал атмосферу Дэн Симмонс в «Песни Кали», правда, там была речь об Индии, но Индия ощущалась так же сильно (отнюдь не приятно, а именно сильно), как ощущается Макондо (символ Латинской Америки).
Заключение: неплохой роман о расцвете и увядании рода. Его бы назвать «Падение дома Буэндиа» (всё же хлеще дома Ашеров будет, если говорить именно о падении). Стилистически книга очень плоха и устарела, в плане смысла всё гораздо лучше и сильнее. Перечитывать не стану, советовать – тоже. Только фанатам магического реализма (для себя же этот жанр закрываю после двух попыток – после «Ста лет» и «Дома, в котором…»). Но и жалеть о прочтении не буду.
[ 5 ]
Iwwwanovich, 4 июля 2017 г.
Роман боль! С полсотни персонажей, глупых, примитивных, абсолютно не похожих на людей, одним словом животные, и бесконечное перечисление их однообразных действий. И, в довесок, пергаменты Мелькиадеса, с подробным перечислением событий будущего, которые нам говорят, что человека вообще нет, свободной воли нет, решений никто принять не может, т.к. будущее предопределено! То есть, какой бы ты скотиной не был, каких злодеяний не начудил, все оправданно судьбой, так и должно было быть, можешь дальше жрать, гадить, трахаться, абсолютно не задумываться о будущем, в общем, заниматься всем тем, чем с успехом занимаются все персонажи произведения, ну и в конце, обязательно нужно постонать, поплакать, о том какой ты несчастный и одинокий…
Автору можно отдать должное только за то, что он сам не путается в этой мешанине и ловко переключается с персонажа на персонажа, и очень редко, не без помощи переводчика, включает интересные речевые обороты.
[ 7 ]
Halkidon, 15 февраля 2017 г.
Читая эту книгу, как-то не думаешь о том, что Макондо, в сущности, какой-то жалкий городишка. далекий от разума и красоты, просвещения и цивилизации. Весьма затруднительно представить себе его на схеме или картине. Наверное, только латиноамериканец или старый колумбиец ответит на вопрос, насколько этот город типичен или обычен для Южной Америки, совершенно неизвестного для нас мира. Но общая экзотичность картины не мешает видеть универсальных форм, в которых проявляются, в основном, худшие черты человеческой породы. Многое знакомо и россиянам, и, вероятно, каждому человеку, где бы и когда бы он не жил. К лучшим местам книги я бы отнес все сцены с появлением Мелькиадеса, описания смерти Пьетро Креспи расстрела протестующих и движения поезда с мертвецами. Обращает на себя внимание, что нас крайне редко знакомят с внутренним миром героев, внутренним диалогом. Слова типа «думала», «подумал» встречаются очень редко для такой большой и сложной книги. Также мне показалось, что автор не смог убедительно показать обоснованность названия книги. Члены рода Буэндиа одиноки не более и не менее, чем члены большинства других семей.
[ 5 ]
Podebrad, 5 февраля 2017 г.
Я не встречал двух человек, которые бы поняли «Сто лет одиночества» одинаково. Буду говорить только о своих впечатлениях, не претендуя на окончательный диагноз. Читал эту книгу два раза, с перерывом около 30 лет. Впечатления, как ни странно, совпали.
Всех членов клана Буэндиа, даже Урсулу, отличает, прежде всего, нездоровое состояние души. Это не вина, а беда. Только двое второстепенных персонажей вызвали у меня симпатию, и только двое вызвали отторжение, но жалко было всех. Всех до единого. Безумие заражает каждого, кто соприкоснулся с Буэндиа, заражает сам город Маконде, заражает страницы романа. Безумие продолжается все сто с небольшим лет существования Маконде, от мифологических времён, когда вещи ещё не имели названий, через реальные события колумбийской истории XIX и XX века, и снова к мифологическим временам, напоминающим конец света.
Литература XX века, по крайней мере, западная, возвела в ранг культа изменённые состояния психики. В этом её коренное отличие от литературы XIX века, которая интересовалась только нормальными людьми. Это не есть хорошо или плохо, это объективное различие между культурой ушедшей и культурой уходящей. А Гарсиа Маркес судит душевное нездоровье, и судит его непомерно строго. В его изображении оно уродливо, бесплодно, обречено на гибель. Это вызывает наибольшее неприятие. Разве они виноваты, что такими уродились? Не выношу истериков и псевдоистериков, орущих на каждом углу «Фашизм, фашизм!», но тут и в самом деле аналогия неприятная.
На мой взгляд, знаменитые романы Гарсиа Маркеса во многом вторичны по отношению к романом Алехо Карпентьера, подлинного отца магического реализма. «Осень патриарха» — неудачное обращение к «Превратностям метода», а в «Одиночестве» заметно влияние «Запутанных следов» и «Царства земного». И Карпентьер мне нравится больше.
«Сто лет одиночества» воспринимается неровно. Многие страницы проглатываешь, через некоторые продираешься с трудом. Иногда становится тягостно, иногда тоскливо, иногда становится противно. Но прочесть эту книгу нужно. Хотя бы раз.
[ 7 ]
Donfear, 23 января 2017 г.
Боже мой, почему у этого романа такие высокие оценки?
Магический реализм — Классно! Решил прочитать всемирно популярный роман Маркеса, который знают, наверное, все. В итоге полностью разочаровался то ли в жанре, то ли в самом произведение.
К сожалению, я не смог прочувствовать ту сторону произведения, от которой все в восторге.
Читать было абсолютно скучно, сюжет очень затянутый, и пошлый.
Нет, я никого не отговариваю от прочтения, кто еще не пробовал читать «Сто лет одиночества», но я не совру, если скажу то, что после прочтения пары десятков страниц больше половины читателей сами на себе поймут насколько это неинтересный, и переоценённый роман.
[ 6 ]
Sherl, 23 декабря 2016 г.
Глубокомысленный, написанный языком крайне живым и красивым, но на протяжении всего повествования заставляющим рисовать различнейшие, – как пропитанные духом ирреального, так и преисполненные трагизмом обыденности, – картины роман, в своей единой, пронизывающей абсолютно все описанные судьбы центральных персонажей идее многоликого, но одинакового тяжкого одиночества, – отнюдь не всегда предполагающего отрешенность, – изобилующий интереснейшими мыслями, невольно, однако, в общей воссозданной атмосфере и круговороте жизни членов семьи ускользающими, и в полной мере открывающимися лишь при взгляде на каждое поколение, а то и на некоторых персонажей в частности, отдельно, как на самостоятельные истории, объединенные фигурирующим в названии и неотступно преследующим носителей фамилии Буэндия бременем.
[ 2 ]
Tuhlom, 3 июня 2016 г.
Одна история офигительней другой.
Вся книга — сборник историй жизни всех из рода Буэндиа, таких разных и таких одинаковых. Как не раз упоминалось в книге, время идёт по кругу. Некоторые истории были забавными, некоторые печальными, но все они были очень живыми. Что я очень ценю в книгах — так это отсутствие ощущения наигранности, когда герои кажутся реально жившими людьми, а не картонными декорациями к мыслям автора.
Вот так через множество отдельных судеб Маркес показал величие и упадок рода Буэндиа и города Макондо, что, в принципе, практически одно и то же...
[ 12 ]
Jekritch, 26 апреля 2016 г.
Что ещё можно сказать о произведении, которое по количеству комментариев с момента своего выхода в свет может сравниться, разве что, со Священным Писанием? Мне, собственно говоря, нечего добавить к тем, кто высоко оценили «Сто лет одиночества», как, впрочем, и к тем, кто оценили низко. Но, в нынешнем году исполняется двадцать лет с того памятного момента, когда эта книга оказалась у меня в руках. Своего рода личный юбилей. Тогда я прочла «Сто лет одиночества» на одном дыхании, довольно быстро, не давая себе опомниться, не вдумываясь, не всматриваясь между строк. Меня засосало в воронку мистических жизнесплетений семьи Буэндиа, и там скромное содержимое моей души было разобрано на винтики, перетасовано с несуществующими реалиями вымышленного мира, перекроено заново и выплюнуто обратно в виде субстанции нового, иного порядка.
Трудно сказать, сколько раз я потом перечитывала этот роман. С середины, с конца, с любой страницы. О чём он? О жизни, о смерти. О многочисленных оттенках немыслимой, сложной, всепоглощающей, безжалостной и трогательной нелюбви, закручивающейся по спирали времени, пока последние, кому она выпадет, не попытаются разорвать её порочный круг, не осознавая, что они обречены также, как и поколения до них.
Если вы прочли роман, и вас он не тронул, это нормально. Я вам даже завидую.
Если же вы понимаете, о чём я, то мне остаётся вам посочувствовать, как можно посочувствовать собрату по диагнозу, имя которому — «одиночество».
[ 31 ]
GomerX, 10 марта 2016 г.
Видимо латино-американский магический реализм в исполнении Маркеса — абсолютно не мой жанр. Первый прочитанный роман был «Осень патриарха» — его я полностью домучил и поставил заслуженную 3/10 только за знание языка. Второй подход к творчеству автора увенчался все тем же отвратительным впечатлением. Маркес — это вам не Борхес. Если второй — истинный гений, то первый дешевый спекулянт, который попал в струю популярности.
Если коротко о романе. Мои впечатления, тезисно: ЦИРК, СОВОКУПЛЕНИЯ, ТРЕШ, БЫТОВУХА, БЕЗВКУСИЦА.
Можно сколько угодно копаться в тексте и пытаться выискивать там двойное дно и скрытые великие философские смыслы, но оставлю это занятие профессионалам филологам. Я читал достаточно настоящей интеллектуальной литературы, чтобы утверждать, что Маркес к ней никакого отношения не имеет. Его место рядом с Кастанедой и Коэльо.
Разбирать подробно сюжет и характеры тоже не вижу смысла, ибо толком нет в романе ни того ни другого. Могу только сказать, что когда наконец-то наступил тот долгожданный момент и все кузины, дедушки, мамаши, и т.п. уже успели перечпокаться со всеми племянницами, внучками, приемышами и т.д., ребенок с свиным хвостиком все-таки родился, последний из Буендия издох, — я сказал аллилуйя и закрыл эту никчемную книгу, чтобы больше к творчеству этого замшелого колумбийского автора не возвращаться. Не читайте этот шлак, цените свое время, популярность и шедевральность сего опуса высосана из пальца!
[ 16 ]
hooook, 13 января 2016 г.
Сто лет уложились в два с половиной дня. Может быть, поэтому события романа представились мне как старые хроники, снятые с частотой 16 кадров в секунду.
Книга мне очень и очень понравилась — с первой страницы до последней, что неожиданно. Честно говоря, раньше я считала, что Маркесу дали Нобелевскую премию потому, что в тот год больше некому было ее давать ;) Но теперь я признаю: Габриэль Гарсиа Маркес — гений. Он, проигнорировав Пространство, написал роман о Времени. И одновременно, взяв одну лишь точку на карте, написал книгу о судьбе всей страны и целого континента. Посвятил эту книгу одной семье — и описал одиночество каждого человека на Земле.
Этот роман глубоко продуман, но продуман иррациональным мозгом гения. События, происходящие с родом Буэндиа, фантастичны, фантасмагоричны, похожи на нелепые россказни, статистически невероятны... а ты читаешь и поражаешься реалистичности и правдивости происходящего. Ведь эти невероятности складываются в те же картины, что и обыденности любой человеческой жизни: взлеты, падения, периоды расцвета и крушение надежд. Маркес врет, но не фальшивит.
Этот роман не имеет единого сюжета, но, кажется, содержит чуть ли не все 36 драматических сюжетов Гоцци.
Роман напоминает воздушный замок, вырезанный из бумаги, с мельчайшими деталями, вглядишься — увидишь не только замочную скважину в дверце комода, но и ключ в ней. Вглядишься — утонешь.
— Что поделываете, полковник?
— Да вот сижу, — отвечал он, — жду, когда понесут мимо гроб с моим телом.
Возможна ли экзистенциальная литература после романа Сто лет одиночества?
[ 4 ]
Задумчивая кошка, 7 января 2016 г.
Я эту книгу начала читать лет пятнадцать назад. Читала, бросала, читала, бросала и так много раз. Если бы не аудиокнига, начитанная Игорем Князевым, то я так бы и не совершила этот подвиг. Итак, я прочитала «Сто лет одиночества» и теперь хочу прочитать какую-нибудь книгу в которой бы понятным русским языком объяснили, что хотел сказать испанец. А пока она для меня красивая игрушка без инструкции. В книге есть какое-то очарование, но в чем оно заключается я не поняла.
[ 10 ]
kathakano, 13 мая 2015 г.
Ну не пошло у меня. Дочитал. Да, красиво. Да, необычно. Да, смешно. Но вот не смог я наверное понять чего-то или ухватить. На середине романа я даже перестал обращать внимание на имена. Весь род Буэндия слился для меня в единый калейдоскоп лиц, действий, судеб — эдакий бесконечный хоровод. Согласен с одним из здешних отзывов, что есть в этом романе некая перчинка от Кустурицы. Но в целом не смог вынести для себя чего-то нового или переосмыслить имеющееся. Наверное, я когда-нибудь попробую вернуться в Макондо и снова прожить там 100 лет.
[ 23 ]
Стронций 88, 22 апреля 2015 г.
Это было нечто… Где-то половину книги я прочитал на одном вздохе, большим жадным глотком от которого кружилась голова. Это было нечто. Это был шок. («Не уж-то так тоже можно?» – с удивлением думал я.) Я читал не в силах оторваться от этой странной, полной обыденности и чудес семейной хроники. Я катался по полу со смеху, так как всё что происходило, казалось мне одновременно трагичным и смешным до слёз со всеми поеданиями земли и душевными поворотами, одновременно обыденными и странными. Что-то от Кустурици в скорлупе из эфирной философии жизни и смерти, в которой встающие мертвецы и гремящие кости – лишь подтверждение реальности бытия. И в то же время, я осознавал, что по большому и целому (как это не безумно) между реальностью латинской Америки, реальности Макондо, и нашей, Российской, есть что-то похожее, что-то очень-очень близкое, как в двух рукавах одной реки. Я наслаждался языком, который тёк, как сладкий на вкус поток, от которого не хочется отрываться и от которого всё даже самое невероятное казалось естественным и несомненным. Это было чудо, а не язык. Это было чудо, а не история.
Потом мне пришлось от книги оторваться. Наступила пора сессий и написания диплома. Я возвращался в Макондо урывками, совсем на чуть-чуть. И, то ли перерыва тому виной, то ли я стал привыкать ко всем чудесам и странностям, ритм Макондо становился моим ритмом, но глаза уже не распахивались так сильно от удивления. К тому же эта огромная семья стала морочить мне голову, я стал блуждать между всеми эти Аурелиано и Хосе Аркадио, путая их и в них же путаясь. Я цеплялся за эти имена как за колючие кусты, и иногда приходилось потоптаться на месте и вспомнить, кто из них кто и кому приходится. К концу книги мне иногда даже хотелось поскорее с ней расправиться. Но как только я находил минутку взяться за неё, как тут же попадал под гипноз и читал страницу за страницей. Мне хотелось побыстрей закончить, та книга была со мной уже не один и не два месяца (по сути эта книга – моя зима и добрая часть весны). Мне хотелось побыстрее закончить, но вновь глотал её с жадностью и в горле становился какой-то странный ком от того, что эта книга скоро закончится и от того, что эта книга грозит закончиться всёобщей печалью как груз праха столетнего одиночества.
И вот теперь, когда всё кончилось, я хожу слегка оглушённый. Теперь, когда всё кончилось, я понимаю, что, несмотря на всю эту путаницу из-за повторяющихся имён, несмотря на то, что со временем удивление склонно спадать, не смотря на то, что из-за огромных перерывов эта книга растянулась у меня так невообразимо долго – это шикарнейшая книга, это явление чудесное и странное и одновременно настоящее как дождь или гроза. Это многого, очень многого стоит…
[ 8 ]
karthago, 17 апреля 2015 г.
Это не роман — это река времени, пески памяти, которые манят и затягивают читателя в свою бездонную глубину. Загадочная атмосфера истории, притчи и реальности переплетается и туманно клубится неторопливыми волнами.
Удивительное, неповторимое произведение Мастера.