сабж

Удивительно мягкий текст, настолько семейно-бытийный, что не отличишь от Улицкой, и даже несколько странно, что это написал мужчина. Мне казалось всегда, что такая погруженность в семью в широком смысле — семейную историю с упором именно на бытовую составляющую, длинные ветви одного древа, переходы между поколениями, по-разному сложившиеся судьбы братьев и сестер. В общем, все это — такая чисто женская — не доля, а область интересов, что ли. Да и не про каждую женщину тоже. Из каждой семьи можно сделать историю такого толка, но далеко не всем интересно и не все могут увидеть в этих "скучных дальних родственниках" такой магический свет внезапного повторения судьбы, или черты прабабушки, или внезапный болезненный разворот, когда твоя вера оборачивается против тебя.

В общем, текст Окуджавы — именно того толка. Он пишет настоящую историю своей семьи, родителей, их братьев-сестер и бабушек-дедушек. Начиная с теплого уютного Тифлиса, полного вкусной еды, родственников и "всех своих", родного и безопасного. Семья была довольно простая, не миллионеры, не голодранцы, просто люди. А потом грянула революция, и начался дележ: один воевал за белых, родители Окуджавы сошлись как раз на почве коммунизма, а остальные в основном просто пытались выжить. Тот случай, когда история семьи своими изгибами и падениями (взлетов в те времена не было) повторяет историю страны. В первые коммунистические годы все шло просто странно, тяжело, но в надеждой, и молодое поколение искренне загорелось всеми революционными идеями, рванули в Москву (там как раз осели на знаменитом Арбате), потом на Урал строить завод. Искренне верили во "врагов" и "кулаков" и боролись с ними, и еще не было здравого смысла, который подсказывал бы иное. Готовы были рвануть в таежную глушь и жить там в бараках, лишь бы строить светлое будущее. Ну а потом случился 37 год, и все закончилось — как и для многих других. На этом история обрывается. Отца Окуджавы, партийного деятеля средней руки, обвиненного в троцкизме, расстреляли сразу (а семье, как водится, говорили, что 10 лет без права переписки). Мать немало лет посидела в лагерях. Но это — уже из Википедии, а не из книги, в тот момент сразу после крушения еще все слишком неясно и слишком много надежды, что сейчас все выяснится и образуется — и это удачный момент, чтобы закончить историю. Реальная составляющая в ней создает то, чего не делает Улицкая — потому что это история не особенная, а вполне типичная для своей эпохи.