“Zegar śmierci/Часы смерти” (1934; Детективный цикл «Рафал Крулик». Кн. 4.3);
“Iperyt zwycięzca/Иприт-победитель” (1935/1936; = Abisyńska Mata Hari/Абиссинская Мата Хари; Цикл «Таиту». Кн. 2. Окончание романа «Тайны абиссинских властителей»);
“Radża Bahadur Pagan/Раджа Бахадур Паган” (1935/1937; Цикл «Зося Хальская». Кн. 1.1. Начало индокитайской трилогии);
“Tajemnice władców Abisynii/Тайны властителей Абиссинии” (1935/1936; Цикл «Таиту». Кн. 1. Нападение Италии на Абиссинию);
“W dżunglach Birmy/В джунглях Бирмы” (1935/1936; Цикл «Зося Хальская». Кн. 1.2);
“Pieniądze zdobyć łatwo, ale.../Деньги легко добыть, но…” (1936; Жуткое убийство на крыше);
“Bezgłośny piorun/Бесшумная молния” (1937; Нечто вроде лазерного оружия );
“Cenna biała krew/Ценная белая кровь” (1937; Цикл «Зося Хальская». Кн. 1.3);
“Krwawy taniec hiszpański/Кровавый испанский танец” (1937, небольшая повесть и четыре рассказа, где действие происходит в Испании);
“Jedna szalona noc/Одна шальная ночь” (1938, рассказы, в т.ч. “Piranie lubią zapach krwi/Пираньи любят запах крови”);
“Pokolenie Kaina/Поколение Каина” (<1938; Три рассказа на тему о бремени белого человека);
“Serce matki/Сердце матери” (< 1938); “Życie na wulkanie/Жизнь на вулкане” (1938); “Syjon podminowany/Взбудораженный Сион” (1939; Палестина перед Второй мировой войной; вариант романа “Życie na wulkanie”);
“Zemsta Hiszpana/Месть испанца” (1939/1939, рассказ); “Największa sensacja w dziejach Sleepyvil/Величайшая сенсация в истории Слипвиля” (1947, только в газете); “Burza nad Nowym Jorkiem/Буря над Нью-Йорком” (1957/1991; Нью-Йорк в 50-х годах XX века);
“Kłopoty ze spadkiem/Хлопоты с наследством” (1957/1958);
“Tam gdzie szalał KKK/Там, где неистовствовал Ку-клус-клан” (1959, только в газете; Цикл «Рафал Крулик». Кн. 5; Расследование похищения сына американского миллионера); “Pokusy/Искушения” (1960, только в газете); “Krętą drogą do Hollywood/Извилистая дорога в Голливуд” (1957, не издана).
Такова информация из «Вики» — не без «дыр», правда, вот, например, не учтенная книга-репортаж: “Sir Bazyli Zacharow (Król armat)/Сэр Бэзил Захаров (Пушечный король)” (1934).
В его наследие следует также включить несколько сотен рассказов, юморесок, репортажей, множество статей, более десятка киносценариев, из которых пять реализовано.
“Czarny ląd/Черный материк” (1930; Цикл «К. Пулаский». Приключения в Африке);
“Gdy bestia budzi się/Когда пробуждается чудовище” (1930; Драматические приключения пассажиров океанского лайнера, потерпевшего кораблекрушение на острове, населенном прокаженными);
“Lot nad oceanem/Полет над океаном” (1930; Цикл «Ральф Бронсон». Кн. 2. Попытка авиаперелета через Атлантический океан);
“Szlakiem hańby/Дорогою бесчестья” (1930; = Kobiety nad przepaścią/Женщины над пропастью; Драматические приключения женщин, попавших в лапы торговцев женских телом);
“Cztery "R"/Четыре буквы R ” (1931, только в газете); "Gaz 303/Газ 303" (1931/1932; Цикл «Рафал Крулик». Кн. 2);
“Nowa Atlantyda/Новая Атлантида” (1931/1932);
“Czarci Jar/Чертов Яр” (1932; Детективный цикл «Рафал Крулик». Кн. 1);
“Miłość szejka/Любовь шейха” (1932; Детективный цикл «Рафал Крулик». Кн. 3);
“Byczy sen/Замечательный сон” (1933, юморески) (вообще-то название надо бы было перевести как "Охрененный сон" — ну вот такой уж он просто запредельный, такой мировой (а это последнее уже словарное значение), а если дословно, то бычий сон — см. последнюю обложку. В общем, словесная игра);
Стало быть Антоний Марчиньский… Я уже писал о нем в этом блоге 8 (восемь! да еще и с лишним!) лет назад (Божечка ж ты мой, как бежит время!) ЗДЕСЬ И, должен заметить, там было сказано все основное. Но уж раз подворачивается такая оказия – вернуться к теме на несколько более высоком уровне, почему бы ею не воспользоваться?
АНТОНИЙ МАРЧИНЬСКИЙ
Антоний Марчиньский/Antoni Marczyński (1 июня 1899–17 ноября 1968) – польский писатель поп-литературы (детектив, криминал, фантастика, экзотические приключения), книгоиздатель, журналист.
Родился в г. Познань, сын Романа Марчиньского и Хелены Марчиньской (в девичестве Густовской), брат художника Адама Марчиньского. Был женат на Марии Ласиньской. Окончил Научно-воспитательное учреждение отцов-иезуитов в г. Хырове (Zakład Naukowo-Wychowawczy Ojców Jezuitów w Chyrowie) в 1917 году, затем юридический факультет Ягеллонского университета в г. Кракове, где в 1924 году защитил докторскую диссертацию. Участник обороны Львова в 1918 году. Доброволец Войска Польского в 1920 году. В 1922–1926 годах работал в промышленности, в 1926–1928 годах — в Польском сельскохозяйственном банке Познань-Варшава. В 1926 году путешествовал по Европе, Африке и Америке. В 1931 году основал издательство “Rój”, в котором издавал в основном собственные произведения. С 1938 года жил в США, где основал польский сатирико-юмористический ежемесячник "Оsа" (1940–1945), а также редактировал журналы „Jedność-Polonia” (Балтимор), „Czas” (Бруклин), „Przewodnik Katolicki” (Новая Британия). Умер в Нью-Йорке 17 ноября 1968 года.
(Такова информация из «Вики» с небольшими дополнениями из других источников. И вот несколько деталей, на которые стоит обратить внимание: воспитывался отцами-иезуитами (и я не о том, что вот, дескать, церковники исковеркали мировоззрение мальчишки, я, напротив, считаю, что именно там в его голову заложили основы диалектического восприятия жизни, умения трезво ориентироваться в самых противоречивых событиях). Защитил диссертацию, затем работал, похоже, на отцовских предприятиях. Предпочел самостоятельность – работа в банке. Да, мечтал о путешествиях – отсюда поездки 1926 года. И вот не знаю, откуда у Хаски и Стаховича сведения о финансировании сего предприятия «папенькой»… Парень вполне мог накопить собственные средства. И да, правильно, вернулся он домой из этих поездок с вполне оформившимся намерением изменить свою жизнь – в дальнейшем много путешествовать, зарабатывая на эти самые путешествия гонорарами за литературные произведения и привозя домой затравочную тематику следующих произведений. С путешествиями как-то дело не пошло, а вот с книгами… Как Марчиньский писал в своих воспоминаниях, вернувшись в Польшу, он первым делом обошел несколько книжных магазинов и платных библиотек и попытался определить, какие книги в них пользуются наивысшим спросом. И вскоре у него в руках уже была машинопись первого романа. Он послал ее редактору Александру Блажеëвскому, тот отослал ее обратно с известной просьбой. Но парня было уже не удержать, романы сыпались из него как мука из сита. И таки да – он был гением маркетинга, например первый его роман, прежде чем вышел в книжном оформлении, был обкатан в 12 периодических изданиях по формуле «Продолжение следует».
Здесь далее следует список романов и повестей, почерпнутый из все той же «Википедии», в котором указаны две даты: первая – первая публикация в периодике, вторая – первая книжная, если одна – только первая книжная).
“Czarna Pani/Черная госпожа” (1926/1928; Польская действительность изобилует бессовестными людьми);
“Rok 1947/1947 год” (1926/1928; Японо-американская война); “Siostra Carmen/Сестра Кармен” (1926/1930; Восстание рифийцев в Северном Марокко против испанского владычества в 1926 году);
“W podziemiach Kartaginy/В подземельях Карфагена” (1926/1928; Приключения в Тунисе и Алжире);
“Książę Wа-Tunga/Принц Ва-Туна (1927/1929; О современном корсаре с острова Борнео);
“Perła Szanghaju/Жемчужина Шанхая” (1927/1928; Цикл «Анджей Н.», кн. 1. Любовный роман поляка и англичанки в азиатских (китайских) реалиях);
“Świat w płomieniach/Мир в языках пламени” (1927/1928; Всемирная война будущего, основа фильма, бившего некогда рекорды популярности);
“Wyspa nieznana I/Неизвестный остров 1” (1927/1928; Часть 1. “Olbrzymy/Гиганты”. На отдаленном океанском острове живут почитатели богини Астарты);
“Wyspa nieznana II/Неизвестный остров” (1927/1928; Часть 2. “Mścicielka/Мстительница”)
“Wyspa nieznana III/Неизвестный остров” (1927/1929; Часть 3. “Królowa Othe/Королева Отхе”)
“Aloha/Алоха” (1928/1929; Любовь и месть гавайской принцессы);
“Mississippi/Миссисипи” (1928/1929; Цикл «Анджей Н.». Кн. 2. Powódz);
“Niewolnice z Long Island/Рабыни из Лонг-Айленда” (1928/1929; Цикл «К. Пулаский». Кн. 1; Дом терпимости в Нью-Йорке);
“Pieczeń z antylopy/Жаркое из антилопы” (1928; повесть и рассказы “Mr J. Smith zabił człowieka/Мистер Смит Убил человека”, “Biały jacht/Белая яхта”);
13. Очередной фрагмент литературного обзора Агнешки Хаски и Ежи Стаховича, опубликованный на стр. 70—71, носит название:
СОЗДАТЕЛИ БЕСТСЕЛЛЕРОВ из ЧУЛАНА. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, или СКУЧНО ЖИВЕТСЯ ЮРИСТАМ
(Twórcy bestsellerów z lamusa. Сzęść pierwsza, czyli nudne jest życie prawnika)
Межвоенному двадцатилетию свойственны были идеи прогресса и лихорадочные поиски смелых вызовов. Поэтому не ничего удивительного в том, что сны о могуществе тревожили покой также тех литераторов, которые пытались затмить славу самого плодовитого писателя всех времен, то есть Юзефа Игнация Крашевского, и хотя его рекорд написания двухсот восьмидесяти двух романов не побит до сих пор, два писателя тех междувоенных времен отличились подобной креативностью и популярностью. Речь идет об Антонии Марчиньском (41 роман в 1927 – 1939 годах) и Фердинанде Антонии Оссендовском (80 романов в 1905 – 1947 годах), которые в своих литературных путешествиях заглядывали и на фантастический участок прозы.
Польский Карл Мей, литератор по призванию
Антоний Марчиньский/Antony Marczyński, о котором поговаривали, что «у него нет на писателя ни кожи, ни рожи» (nie ma ani nazwiska, ani pyska na pisarza) родился в 1899 году. Окончив юридический факультет Ягеллонского университета в 1924 году, он уселся за письменный стол в Государственном сельскохозяйственном банке в Кракове, где, похоже, изнывал со скуки. Его папенька, владелец ликеро-водочной фабрики, оплатил ему поездку в отпуск в Англию и Африку. Вернувшись из отпуска, Марчиньский решил, что путешествия можно превратить в способ жизни, если зарабатывать на них написанием бестселлеров. Первые пробы были скорее неудачными – редактор популярной иллюстрированной газеты “Kurier Codzienny” Блажеевский умолял его не брать больше никогда пера в руки. Марчиньский однако стоял на своем, специализируясь в разных жанрах популярной литературы – от описания авантюрных экзотических приключений, через любовные романы, шпионские повести аж до детективов и криминалов. При этом он выказал значительные маркетологические способности – обычно сначала продавал свои романы периодическим изданиям, где они публиковались по типу «продолжение следует», а затем издавал их в книжном виде, зачастую в нескольких томах (или дописывал их продолжения). При этом он нещадно ругал издателей, упрекая их в том, что они мало ему платят, поэтому в 1931 году основал собственное издательство, которое приносило ему значительный доход вследствие публикации не только его произведений. Стремительно развивающиеся, интересные сюжеты, а также легкость пера обеспечили ему огромную популярность. Приключениями героев Марчиньского восхищались все – кухарки и прислуга, школьники, вплоть до завсегдатаев салонов и кафе. Рецепт Марчиньского на бестселлер изумительно прост (и до сих пор используется разными писателями): взять экзотическое окружение, добавить шпионскую или криминальную сюжетную линию, привлекательного героя, в которого влюблены несколько женщин (что гарантирует противоречивость любовных чувств), дополнить все это внезапными сюжетными поворотами. Вдобавок к этому писатель использовал описанные в прессе события и зачастую героями его книг были журналисты, искавшие решения головоломных загадок.
Он был похож на упыря
Поскольку читатели межвоенного двадцатилетия любили также фантастические элементы в романах, их не могло не быть в бестселлерах, выпекавшихся Марчиньским. В двух его книгах, “Upiory Atlantyku/Призраки Атлантики” (1929) и “Świet w plomieniach/Мир в языках пламени” (1928), можно найти наиболее модные и наиболее часто использовавшиеся в те времена темы, окрашенные фантастикой. Первая из указанных книг использует всемирный интерес к трансатлантическим полетам, вызванный первым межконтинентальным перелетом в 1927 году – смельчаки-летчики, пытаясь повторить достижения Чарльза Линдберга, таинственным образом разбиваются один за другим.
Свидетель трагедии, постигшей самолет “Victoria”, журналист “New York Morning News” Ральф Бронсон старается разгадать загадку; ему помогают в этом профессор Эдгар Скотт и невеста одного из погибших летчиков Галина Хорская. Поначалу все указывает на заговор владельцев океанских пароходных линий, которые с помощью каких-то вновь изобретенных средств сбивают самолеты, потому что развитие авиации может угрожать их благосостоянию. Причиной оказываются, однако, ледяные горы, над которыми проложены трассы перелета. В них обитают огромные (“больше, чем страусы”) совы, которые днем спят, а по ночам летают и нападают на самолеты. “Отвратительное это было зрелище: огромный низкий лоб, чудовищные глазницы с огромными, идеально круглыми глазными яблоками, искривленный хищный клюв, множество морщин, кожных складок, покрытых перьями, на снежно-белом фоне которых виднелись тут и там рубиновые капли крови”. Однако главной «завлекаловкой» романа были отнюдь не «призраки Атлантики»; румянец на щеках вызывала широко развитая (и довольно-таки смелая) любовная линия. Бронсон влюбляется в Хорскую и осыпает ее «дождем ненасытных поцелуев», но у него есть жена, которая «дивно целуется», а главным образом «впивается сильно напомаженными губами в уста». Проблема решается, когда жена под влиянием наркотического опьянения отдается другому мужчине, а затем бросается под самолет, в котором Бронсон взлетает, чтобы отправиться туда, где сможет решить загадку.
В свою очередь в другом романе Марчиньского«Мир в языках пламени» темой является мировая война коммунистической России с Польшей, Румынией и Финляндией, Германии с Бельгией и Францией, Югославии с Венгрией, а также партизан в Сахаре со всеми прочими.
Военный конфликт начинается с газовой атаки на Столбцы. Бомбы с ипритом, люизитом и «хлорпиктином» падают также на Варшаву. Боевые волны, изобретенные американским профессором Вудом, способные «остановить на месте каждый аэроплан, каждую подводную лодку, каждый бронетранспортер и каждый танк», могли бы принести мир воюющим странам, но этому мешает злой барон фон Рихтхофен, который похищает профессора. Среди многих других романов о грядущей войне «Мир в языках пламени» выделяется двумя особенностями. Первая — это высоко развитый product placement, рекламирующий издательство “Roj”, в котором книга была опубликована – на варшавском Главном вокзале люди толпятся перед киоском, потому что желтые 30-грошовые романы необходимы им в поездке, а главная героиня Аленка в письмах из провинции пишет своему возлюбленному о том, что она “каждую неделю получает пачку книг из “Roj”-а, так что у нее всегда есть, что почитать”. Вторая – это язвительные замечания на политические темы. Литва (с которой Польша находилась в состоянии войны на протяжении всего межвоенного периода) – это “неустанно гноящийся прыщик”, а Лига Народов – “заурядная мистификация и абсурд”.
Интриги шпионского полипа и огненная вода
Мерой успеха Марчиньского были экранизации его романов. На экран перенесли четыре из них, сам он вдобавок написал еще три сценария, в том числе для одного из самых популярных звуковых фильмов межвоенной эпохи – “Szpieg w masce/Шпион в маске” (1933).
Титульным шпионом является красавица Рита, певица дансинга, которая жаждет похитить изобретение профессора Скальского. Марчиньский безжалостно плагиатит самого себя, поскольку речь снова идет о лучах, останавливающих самолеты в воздухе. Средством достижения шпионской цели является соблазнение сына профессора, Ежи, с помощью песен и танцев. Однако тут появляются проблемы, поскольку Рита влюбляется в объект соблазнения. Главную роль в фильме сыграла Ганка Ордонувна (Hanka Ordonówna); и это как раз в фильме «Шпион в маске» прозвучала впервые ставшая позже шлягером песня “Miłość ci wszystko wybaczy/Любовь тебе все простит”.
Что интересно, руководителя польской контрразведки сыграл Иго Сым (Igo Sym) (на фото справа), застреленный в 1941 году польскими подпольщиками за сотрудничество с гитлеровцами.
Кинематографическая и фантастическая тематики появлялись также в рассказах Марчиньского, печатавшихся – конечно, где ж им еще печататься? – в ежемесячнике “Kino”. Самым интересным из таких текстов является рассказ “Pieśń zemsty/Песня мести” (1930). В не очень отдаленном будущем (в 80-х годах XX века) над Центральным парком в Нью-Йорке разворачивают огромный, удерживаемый дирижаблями, экран. Демонстрирующийся на нем фильм об индейцах и охоте на бизонов содержит гипнотическое внушение, воздействующее на подсознание зрителей; все они, напевая песенку “Огненную воду пить мы хотим, ах, только ее – огненную воду”, осаждают лавки и магазины, торгующие алкоголем. Заразная песенка и алкогольная жажда быстро распространяются и вскоре обнаруживается, что объект вожделения производится индейцами, которые зарабатывают на алкоголизме и дегенерации американцев. В конце концов вождь Черный Ягуар мстит пришельцам из-за большой воды, выкупая Манхэттен за 24 доллара.
Что это именно он, только он…
В 1938 году Марчиньский выехал в Соединенные Штаты – там его и застала Вторая мировая война. В Польшу он уже никогда не вернулся. В эмиграции издавал сатирические и другие журналы. Умер в Нью-Йорке в 1968 году. Верные читатели не забыли, однако, о его бестселлерах; книги Марчиньского стали издаваться массовыми тиражами тут же после 1989 года. Что ж, в поездках на поезде все еще требуется захватывающее чтиво.
12. Очередной фрагмент литературного обзора Агнешки Хаски и Ежи Стаховича, опубликованный на стр. 70—71, носит название:
ЭКТОПЛАЗМА из ЧУЛАНА, или УЧЕНЫЕ против МЕДИУМИСТОВ
(Ektoplazma z lamusa czyli naukowcy kontra mediumiści)
В сентябре 1923 года в Варшавском университете произошло важное научное событие: состоялся II Международный конгресс психических исследований. Однако ошибутся те, кто подумает, что собравшиеся там знаменитости рассматривали проблемы лечения депрессии с помощью кушетки или выезда на минеральные воды. Главной темой это уважаемого съезда было научное объяснение непознанных явлений. Докладчикам сопутствовали дамы и джентльмены, обладающие удивительными способностями, на кафедрах возвышались стеклянные банки с эктоплазмой, а разнообразные сложные научные приборы и астральные фотографии пользовались неослабевающим вниманием.
Наряду с такими известными личностями, как «охотник на привидений» Гарри Прайс (Harry Price), Густав Гелей (Gustaw Geley) из Международного института метапсихологии в Париже и Уильям Макензи (William Mackenzie), английский писатель и исследователь паранормальных явлений, в заседаниях конгресса участвовали также представители польского правительства, живо интересовавшиеся предметом обсуждения. Конгресс психических исследований происходил в апогее длившейся с середины XIX века моды на вертящиеся (а точнее – левитирующие) столики и материализацию духов. С тех пор как сестры Фокс (Fox) вошли в контакт с первым духом, а Аллан Кардек (Allan Kardec), вдохновленный достижениями Франца Антона Месмера (Franc Anton Mesmer), опубликовал в 1857 году свою «Книгу Духов» (в которой изложил основы спиритического учения), спиритические сеансы стали главным развлечением в салонах Европы и Америки.
Известнейшие медиумы красовались на журнальных и газетных страницах наравне со звездами экрана, а ученые ломали головы над рациональным объяснением этих явлений. Как грибы после дождя росли различные сообщества, члены которых проводили вечера, дискутируя о медиумизме, спиритизме и оккультизме и запечатлевая привидения на фотографических пластинках. Понятное дело, это увлечение не миновало также и междувоенной Польши.
Я собираюсь создать из нее медиума, целиком полезного науке
В Польше пионером в исследованиях медиумизма и гипноза был Юлиан Охорович (Julian Ochorowicz, 1850–1917) – психолог, философ, поэт, изобретатель, теоретик позитивизма и друг Болеслава Пруса (Bolesław Prus).
Охорович был создателем теории идеопластии; он утверждал, что призраки, материализующиеся в ходе сеансов, являются продуктами психики медиумов, хотя признавал, что медиумы должны производить неизвестные виды энергии, называвшиеся им «жесткими лучами» и «электрохимическими лучами Хх». Его сотрудницами были Ядвига Доманьская (Jadwiga Domańska)
и Станислава Томчикувна (Stanisława Tomczykówna).
Первая была известна тем, что предсказывала будущее и навязала ментальную связь с Юлиушем Словацким (Juliusz Słowacki), диктовавшим ей свои новые стихи. Вторая, загипнотизированная Юлианом Охоровичем, пребывая в трансе, помимо прочего передвигала предметы, а также «продуцировала флюидную персонификацию» — то бишь своего астрального двойника – Малышку Стасю (сфотографированную в 1909 году).
Юлиан Охорович обследовал также знаменитейшего европейского медиума тех времен, итальянскую швею Эвсапию Палладино (Eusapia Palladino).
На переломе 1983 и 1984 годов он выписал ее в Варшаву, где организовал более четырех десятков спиритических сеансов с ее участием. Кстати говоря, этот визит обошелся ему в гигантские денежные суммы, гонорар – 476 рублей серебром, прочие расходы (транспортные, почтовые и пр.) – 858 рублей. В опубликованном отчете о сеансах их участники решительно исключали возможность мошенничества. Медиума, впрочем, уличили в таковом в США, в 1910 году.
В то время Охорович был признанной международной знаменитостью, что не меняет того факта, что к его исследованиям подходили с известным недоверием; Касса имени Мяновского дважды отказывала ему в кредите, предназначенном на издание его литературных и научных произведений.
И вот эктоплазма оказалась в моем распоряжении
Начатые Охоровичем исследования продолжили основанное в 1920 году Общество психических исследований (Towarzystwo Badań Psychicznych) и возникшее годом позже динамичное Варшавское психофизическое общество (Warszawskie Towarzystwo Psycho-Fizyczne). Кроме того, в городах и местечках во всей Польше появлялись то и дело появлялись метафизические и парапсихологические общества. О популярности этого явления свидетельствует тот факт, что наряду с изданиями типа «Библиотека тайных знаний» (Biblioteka Wiedzy Tajemnej) и соответствующими газетами, такими как львовский «Загробный свет» (“Światło zagrobowe”)
или варшавский «Рассвет – тайные знания» (“Świt – Wiedza Tajemna”),
печаталось также приложение к весьма популярному «Иллюстрированному ежедневному курьеру» (“Illustrowany Kurier Codzienny”),
носившее название «Метапсихический курьер» (“Kurier Metapsychiczny”).
Наиважнейшим, однако, периодическим изданием был издававшийся TBP и WTP-F ежеквартальник с длинным и замечательно звучавшим названием «Метафизические проблемы. Ежеквартальный журнал, посвященный исследованиям сверхъестественных явлений из Духовных и Физических Областей Бытия» (“Zagadnienia Metapsychiczne. Czasopismo kwartalne poświęcone badaniom nadnormalnych objawów z Duchowych I Fizycznych Dziedzin Bytu”). Начиная со второго номера в редакционной коллегии заседал даже сам Владислав Реймонт (Władysław Reymont), о котором коллеги писали, что как психолог «он имеет мало себе равных».
Однако ведущую роль в журнале играли издатель Проспер Шмурло (Prosper Szmurlo)
и «доктор медицины» Франтишек Хабданк (Franciszek Habdank), то есть Ксаверий Варташевский (Ksawery Wartaszewski) – главный врач Уяздовского госпиталя в Варшаве. «Проблемы…» представляют собой замечательный источник знаний об исследованиях медиумизма. В каждом номере находился раздел «Открытия, совершенные в ходе сеансов». И это были не абы какие открытия, в чем убеждают названия сообщений вроде «Мировая политическая ситуация и будущие ее гороскопы» или «Политические размышления Ж. Дантона, полученные с помощью пани Я. Романьской». Эти последние относились, впрочем, не только к временам наивысшей популярности гильотины, но также к современной ситуации революционеров. Причем Дантон оказался завзятым антикоммунистом, утверждая, что «т.н. большевизм – это нечего не стоящий фарс!»
Редакторы и журналисты «Проблем…» были одними из важнейших участников спиритических сеансов, проводившихся в тогдашней Варшаве.
Разумеется, все свои наблюдения они пытались объяснить с научной точки зрения, подчеркивая, что они не рядовые спиритуалисты, а серьезные исследователи-скептики. Проспер Шмурло в статье «Исследования психических явлений в медиумизме» постулировал применение «психо-анализа и гипноза» для установления истины о невыясненных явлениях. О результатах применения различных исследовательских методик можно было прочитать в «Отчетах о сеансах и опытах», где в качестве испытуемых фигурировали такие знаменитости, как Стефан Оссовецкий, Януш Фрончек и Франек Клуский.
Я хочу дать вдохновение, черпаемое из глубины моего духа!
Инженер Стефан Оссовецкий (Stefan Ossowecki, 1877–1944) – фабрикант, экстрасенс и ясновидящий, славился своей харизмой и общительностью, а также «успехами у женского пола».
Его популярность была столь велика, что даже «некий ловкач начал ездить по провинции, выдавая себя за ясновидящего Оссовецкого». Оссовецкий читал письменные надписи, содержавшиеся в заклеенных светонепроницаемых конвертах (даже из другого помещения), находил людей и спрятанные предметы, передавал сообщения от умерших, читал ауру человека, появлялся одновременно в разных местах, предсказывал будущее и рассказывал о прошлом.
Он решал также некоторые весьма конкретные проблемы, например в 1931 году сумел охранить честь польского шоколада, открыв тайну загрязнения сластей металлом на фабриках Веделя. В спиритических сеансах Оссовецкого принимали участие многие видные ученые, такие как физик Мечислав Вольфке, врач Эдвард Лот и языковед Витольд Дорошевский. Кроме того, в квартире на улице Польной бывали: Владислав Реймонт, Стефан Жеромский, Станислав Пшибышевский и Юлиуш Остерва. Самым известным из клиентов Оссовецкого был маршал Пилсудский, живо интересовавшийся «метемпсихозом» и даже, по слухам, участвовавший в ряде экспериментов.
Впрочем, на сеансах Оссовецкого бывали многие из военных и политиков. Одним из немногих лиц этого круга, скептически относившихся к новомодному увлечению, был Роман Дмовский, который в изданном им под псевдонимом Казимеж Выбрановский романе «Наследство» (“Dziedzictwo”, 1931) писал о «повсеместно ширившихся медиумизме, спиритизме, оккультизме…»
Медиум плохо видит, но проводит сеансы без очков
Знаменитости появлялись также на сеансах у Франека Клуского (Franek Kluski), настоящее имя Теофиль Моджеевский (Teofil Modrzejewski, 1873 – 1825) – театрального критика, журналиста и звезды спиритических салонов.
На протяжении шести лет все происходившее на сеансах у Клуского наблюдал ротмистр Норберт Околович (Norbert Okołjwicz), автор толстой книги «Воспоминания о сеансах с медиумом Франеком Клуским» (“Wspomnienia z seansów z medium Frankiem Kluskim”), содержавшей протоколы сессий и попытки научного объяснения феноменов.
А объяснять было что – Клуский материализовал призраки людей и животных (например, большую волосатую обезьяну, взявшую в обычай чинить небольшие разрушения в медиумическом салоне), переносил предметы с места на место и доставлял сообщения с того света. Кроме того, во время сеанса призраки оставляли явственный след – отпечатки ладоней в раcплавленном парафине, после чего дематериализовались.
Одним из участников такого сеанса был Тадеуш Бой-Желеньский (Tadeusz Boy-Żeleński), описавший свои впечатления в статье, опубликованной 21 февраля 1924 года в газете “Kurier Poranny”: «Мы снимаем сюртуки и кладем на колени газеты, потому что, как предупреждают бывалые гости, парафин, случается, брызжет. (…) Кто-то говорит, что видит призрака и узнает его: это поручик, который уже появлялся на других сеансах. (…) Мне предлагают попросить призрака о чем-либо. Я прошу: «Погладь меня по голове». Гладит. «Поцелуй меня». Целует. Чувствую лицом самый что ни на есть реальный поцелуй. Мне кажется, что в воздухе расточается легкий запах алкоголя. Говорю: «Поручик, несет водочкой». (…) Смотрю с интересом на след, оставленный нам привидением. Это тонкий и очень четкий отпечаток руки аж до запястья; два пальца выпрямленные, три согнутые». Несмотря на длительные исследования, проводившиеся также в Парижском международном институте метапсихологии, научного объяснения этим явлениям найти не удалось.
Медиумизм низшей степени – это вообще самообман
В свою очередь, бесславным героем экспериментов Стефана Жевуского (Stefan Rzewuski) и доктора Ежи Буяльского (Jerzy Bujalski) (министра охраны здоровья в правительстве Витоса), приведших к разоблачению мошенничества медиума, оказался Януш Фрончек (Janusz Fronсzek). Правда, это были воистину тщательно подготовленные в отношении контроля сеансы – Фрончека раздевали, обыскивали, ставили на его одежде и тех предметах, которые могли левитировать, флюоресцентные метки, а также использовали целую батарею фотоаппаратов.
Как писал Жевуский, «в частности в наши намерения входило сделать в свете магниевой вспышки фотографические снимки левитирующего столика». Однако экспериментаторам неустанно докучало злостное сопротивление предметов – фосфоризующаяся краска блекла, магний, применяемый для вспышки, подмокал и не возгорался. «И вот при таких обстоятельствах Януш не давал себя разоблачить». Однако в конце июля-начале августа 1924 года исследователям удалось получить доказательства обмана. Снимки, несмотря на попытки саботажа со стороны Януша Фрончека (покушения на засвечивание фотопленки) показали, что медиум держит в руке «левитирующий» столик, а «верхний конец одной из ножек стола, судя по всему, находится в его зубах!» Фрончек оказался всего лишь хорошим фокусником, который вдобавок использовал искусственную эктоплазму, изливающуюся из его живота в ходе лишь тех сеансов, перед которыми его не обыскивали. На одном из сеансов Жевуский наглым образов схватил ее и позже описал. «Это окаймленная “мережкой” тонкая и прозрачная ткань (…) перевязанная обыкновенной белой ниткой. Януш пытался вырвать ее из моих рук».
Этот успех, как это ни парадоксально, похоже, огорчил исследователей. Они все еще надеялись на то, что найдут неопровержимые доказательства существования духов. Сам Жевуский писал в статье «Разоблачение медиума»: «Мошенничество не подлежит сомнению. Однако из этого не следует, что все и всегда было мошенничеством».
Вижу страшные вещи
В 30-х годах во всей Европе мода на медиумизм и спиритизм стала постепенно увядать. Рост «вызывания духов» был зарегистрирован в годы войны. В те времена у духов пытались вызнать, когда союзники победят Гитлера. В отношении военных действий загробный мир ввел в заблуждение не только рядовых наблюдателей левитирующих столиков – Оссовецкий, вроде бы, также утверждал, что войны не будет, и изменил мнение лишь летом 1939 года, что свидетельствует о том, что даже лучшие из ясновидящих иногда ошибаются.
облако тэгов
