К диалектной лексике относятся слова, распространение которых ограничено той или иной территорией.
Диалекты в своей оспоне— это говоры крестьянского населения, которые и до сих пор являются средством общения для значительной части населения нашей страны.
Они имеют сохранившиеся отдельные фонетические, морфологические и синтаксические особенности, а также специфическую лексику.

Исходя из этого, выделяют:

диалектизмы фонетические (пшоно вместо пшено; писня вместо песня в севернорусских говорах Хведор вместо Федор и другие в южнорусских говорах);

диалектизмы морфологические (например, видел своим глазам, говорил с умным людям, где наблюдается совпадение окончаний творительного и дательного падежей множественного числа в северных говорах и так далее);

диалектизмы лексические, те слова, которые обычно и рассматриваются в лексике, а не в диалектологии.


Лексические диалектизмы.

Лексические диалектизмы неоднородны, в них могут быть выделены следующие группы:

собственно лексические.
Собственно лексическими диалектизмами называются слова, которые совпадают с общелитературными по значению, но отличаются своим звуковым комплексом.
Они называют те же понятия, что и тождественные им слова литературного языка, то есть являются своего рода синонимами словам литературного языка.
Так, собственно лексическими диалектизмами являются слова: баской — красивый, литовка — большая коса, используемая для сельскохозяйственных работ; стежка — дорожка и другие;


лексико-семантические.
Лексико-семантическими диалектизмами называются слова, совпадающие в написании и произношении с литературными, но отличающиеся от них своим значением.
Подобные диалектизмы являются омонимами по отношению к словам литературным: виски (Курск, Воронеж) — волосы на всей голове — и виски (литературное, множественное число от висок) — боковая часть черепа выше линии, проходящей от уха до глаза; бодрый (южное, рязанское) — нарядный, красиво убранный — и бодрый (литературное) — полный сил, здоровый, энергичный;


этнографические.
Этнографическими диалектизмами называются слова, которые также распространены только в определенном говоре и отражают местные особенности трудовой деятельности, быта и так далее. К ним относятся, например, курлук (восточное) — вид дикой гречи в Сибири и другие.


В своей основной массе диалектные слова не являются составной частью общелитературной лексики. Но через разговорную речь (особенно через просторечие) диалектизмы проникают в литературный язык.

Из диалектов в литературный язык пришли некоторые названия, связанные с циклом сельскохозяйственных работ, рода занятий в разных промыслах, с наименованием народной одежды и так далее: высев, боронить, борозда, клубень, стог, копна, доярка, дояр, конопатить, омуль, бурлак, зыбь, корчевать, веретено и другие.
Из диалектов сравнительно недавно пришли в литературный язык слова багульник, беспечный, ворковать, дряблый, жерлица, жуткий, зазноба, закром (закрома), земляника, корявый, лебезить, мямлить, мохнатый, назойливый, осторожный, пасмурный, подоплёка, смекалка, ухаб и многие другие.
Диалектная лексика и в наши дни продолжает пополнять запасы литературного языка.



Функции диалектизмов


Функции диалектной лексики в языке различны.
Так, в сфере устного общения на той или иной территории они по-прежнему остаются одним из средств общения.
В письменных формах языка (например, в районных, областных газетах) некоторые диалектизмы помогают более доступно и понятно для местных читателей называть отдельные предметы, явления, процессы.

В языке художественной литературы диалектизмы используются для изображения местных географических особенностей, специфики быта, культуры.
Они помогают ярче охарактеризовать героев, передать индивидуальность их речи, а иногда служат и средством сатирической окраски.
Употребление диалектных слов в языке художественной литературы, в газетной речи — один из путей их проникновения в литературный язык.
Но из них лишь немногие входят в его словарный состав.
Например, широкое использование в газетной речи в свое время областных слов закрома, зеленя и других примело к тому, что в современных словарях эти слова уже даются без пометок областное.



К вопросу об умеренности использования диалектизмов.

Однако злоупотребление диалектизмами и в художественной литературе и, тем более, в газетных публикациях затрудняет восприятие произведений, снижает силу их воздействия.
Так, вряд ли уместными являются диалектно-областные слова костерил — ругал, сулил — обещал.
Русские писатели: А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, А.В. Кольцов, Н.А. Некрасов, Д.В. Григорович, Н.С. Лесков, А.Н. Островский, Д.Н. Мамин-Сибиряк и многие другие — умело (и умеренно!) использовали диалектные слова как одно из выразительных средств.
Подобные слова, как правило, ограниченные четко территориальной географической сферой распространения, вызывают немалые затруднения в практике устного и письменного перевода.
В этом случае необходимо хорошо понимать значение слова, чтобы суметь подобрать близкий по смыслу эквивалент (что редко удается) или описательно раскрыть его семантику.
В установлении норм употребления диалектизмов, а также границ их использования в свое время большую роль сыграли статьи М. Горького, посвященные дискуссии о языке, проводимой в 1934 году.

Для современного языка художественной литературы широкое использование диалектизмов нехарактерно.
Это обусловлено активизацией процесса растворения местных говоров в литературном русском языке, их сближения с ним.
Этот процесс захватывает всю систему говора, но наиболее проницаемой оказывается лексика. При этом наблюдается сложная, многоступенчатая перестройка диалектной лексики: от сужения сферы употребления отдельных диалектизмов до полного их исчезновения из словаря говора в связи с изменением методов ведения сельского хозяйства, угасанием отдельных ремесел, заменой или исчезновением многих социально-бытовых реалий и тому подобное.



Семантические процессы в лексике говоров при "столкновении" с литературным языком.


Однако в ряде случаев одновременно с общей тенденцией к расширению сферы действия литературного языка, наблюдаются отдельные семантические процессы внутреннего совершенствования лексической системы говоров попытки сохранить их.
Так, одним из характерных является процесс семантической дифференциации диалектных слов в связи с проникновением общелитературных синонимов. Например, в некоторых районах Волгоградской области диалектное слово курчата издавна использовалось для наименования всех маленьких птенцов курицы.
С распространением литературного цыплята за ним закрепляется значение «самые маленькие птенцы», а диалектным курчата стали называть больших, уже оперившихся цыплят.


Следовательно, наблюдается стремление ввести в местную речь литературное слово, активно его осмыслить, но сохранить при этом и некоторые местные синонимичные наименования путем их семантической дифференциации.


http://lingvotech.com/dialect

Вот ведь как... явилась первой! Надо было опоздать,
Где-нибудь в сторонке встать... Что поделать — сдали нервы...
Шла, как будто на экзамен, с пятницы считала дни...
Как же: встреча под часами... Под часами... вот они...
А его на месте нет! (Как некстати нервы сдали!)
Ну, еще бы, на свиданье, не была я столько лет!
Даже страшно подсчитать....
Что ж я: рада иль не рада? Там увидим...
Только надо, надо было опоздать....
Дура! Сделала прическу, влезла в новое пальто,
Торопилась, как девчонка! Прибежала! Дальше что?
Современная женщина, современная женщина!
Суетою замотана, но, как прежде божественна!
Пусть немного усталая, но, как прежде, прекрасная!
До конца непонятная, никому не подвластная!
Современная женщина, современная женщина!
То грустна и задумчива, то светла и торжественна!
Доказать ее слабости, побороть ее в дерзости,
Зря мужчины стараются, понапрасну надеются!
Не бахвалится силою, но на ней, тем не менее,
И заботы служебные, и заботы семейные!
Все на свете познавшая, все невзгоды прошедшая,
Остается загадкою современная Женщина!

Ромео моего пока что незаметно...
Что ж, подождем его, я очень современна!
Порой берет тоска: ведь нужно быть, к примеру,
Кокетливой (слегка!) и неприступной (в меру!).
Все успеваешь ты: казаться беззаботной
И покупать цветы себе, идя с работы.
Самой себе стирать, себе готовить ужин.
Квартиру убирать с усердием ненужным...
Подруге позвонить — замужней и счастливой
И очень мудрой слыть, быть очень терпеливой.
Выслушивать слова и повторять, не споря:
Конечно, ты права! Мужья — сплошное горе...
И трубку положить, спокойно и устало
И, зубы стиснув, жить, во что бы то ни стало!
И маяться одной, забытой, как растенье,
И ждать очередной проклятый день рожденья...
И в зеркало смотреть и все морщины видеть.
И вновь себя жалеть. А чаще — ненавидеть!
Нести свою печаль, играть с судьбою в прятки.
И плакать по ночам. А утром быть в порядке!
Являться в институт и злиться без причины...
Ну вот они идут по улице — мужчины!
Красавцы на подбор, с достоинством спесивым
Самодовольный пол, считающийся сильным!
Как равнодушны вы и как же вы противны!
Изнеженные львы, потасканные тигры!
Глядящие людьми, стареющие телом....
Ну где он, черт возьми?! И в самом деле, где он?

...Скорая помощь по городу, словно по полю!
Голос вселенской беды, будто флаг, вознеси...
(Господи, может быть, что-то случилось с тобою?!)
Улица вся обернулась и замерла вся.
Воплем тугим переполнены сердце и память.
Он оглашает: Успеть бы! Успеть бы! Успеть!..
Вновь с телефонного диска срывается палец!
Скорая помощь пронзает застывший проспект...
Мир озирается. Просит любовь о спасенье.
И до сих пор неподвластны толпе докторов-
Рушатся самые прочные дружбы и семьи.
А у певицы горлом не песня, а кровь!
Голос несчастья над городом мечется снова...
Странно, что в эти минуты, всему вопреки,
Веришь в извечную помощь тихого слова.
В скорую помощь протянутой доброй руки....

...Ну приди же, любимый, приди, одинокой мне быть запрети.
Приходи, прошу, приходи. За собою меня поведи...
Стрелки глупые торопя, не придумывая ничего,
Я уже простила тебя, повелителя своего.
Все обычно в моей мечте, я желаю — совсем не вдруг-
Быть распятою на кресте осторожных и сильных рук!
Что бы стало нам горячо, а потом еще горячей!..
И уткнуться в твое плечо. И проснуться на этом плече...
Вот видишь, тебя и любимым назвать я успела!
Не надо бы — сразу... Ведь лучше — когда постепенно.
Ведь лучше — потом, лучше после ...
Любимый, послушай, ведь лучше...
Но где я найду это самое лучше?!
О, если бы знал ты, любимый, как страшно и дико
Давать о себе объявленья в газету:
Блондинка, вполне симпатичная, добрая, среднего роста...
Ее интересы: домашний уют и природа.
Имеет профессию, ищет надежного друга...
О, если бы знал ты, как все это пошло и — трудно...
Порой, в темноте, рассуждаю я очень спокойно:
Пройдет одиночество это, наступит другое,
Наступит пора и закружатся листья из меди.
В окошко мое постучит одиночество смерти....
Нет, я не пугаюсь. Я знаю, что время жестоко.
Я все понимаю. И все принимаю.
Но только тому одиночеству я не желаю сдаваться!
Хочу быть любимой! Живою хочу оставаться!
Смеюсь над другими и радуюсь дням и рассветам!
И — делаю глупости! И не жалею об этом!
Дышу и надеюсь... О, господи, как это больно!..
Вот видишь, любимый: я вот она — вся пред тобою!..
Слова мне скажи! Ну, пожалуйста, нет больше мочи!..
Чтоб только не молча!
Слова говори мне, слова говори мне — любые!
Какие захочешь, чтоб только не молча, любимый!
Слова говори мне. Без этого радость — не в радость...
Скажи, что со мной хорошо. И что я тебе нравлюсь.
Скажи, что ты любишь меня! Притворись на мгновенье!
Соври, что меня не забудешь. Соври, я поверю.

...А может просто плюнуть и уйти, и пусть его терзают угрызенья!
(Ну-ну, шути, родимая, шути! Нашла ты славный повод для веселья...)
Останусь, чтобы волю испытать!.. Еще немного подождем. Помедлим...
Ведь женщины давно привыкли ждать, чего-чего, а это мы умеем...
...Птицы спрятаться догадаются...
Одинокими не рождаются. Ими после становятся....
Ветры зимние вдаль уносятся и назад возвращаются.
Почему, зачем, одиночество, ты со мной не прощаешься?
Пусть мне холодно и невесело, — все стерплю, что положено...
Одиночество — ты профессия до безумия сложная!
Ночь пустынная. Слезы затемно. Тишина безответная.....
Одиночество — наказание. А за что — я не ведаю...
Ночь окончится. Боль останется. День сначала закружится...
Одинокими не рождаются. Одиночеству учатся.

...Ну, приди же, любимый! Приди! Одинокой мне быть запрети !
За собою меня поведи... Приходи, прошу, приходи!
Задохнувшись, к себе прижми и на счастье и на беду...
Если хочешь, замуж возьми. А не хочешь — и так пойду...

...Слово-то какое замуж — сладкий дым....
Лишь бы он пришел, а там уж — поглядим....
Пусть негусто в смысле денег у него-
Приголубим, приоденем, — ничего!..
Лишь бы дом мой, дом постылый не был пуст...
Пусть придет — большой и сильный, — курит пусть!
Спорит, ежели охота! Пусть храпит!..
Так спокойно, если кто-то рядом спит...
Хорошо бы, пил не очень... И любил, хоть немножечко!..
А впрочем, лишь бы был...
Без него сейчас мне точно нет житья!..
Да зачем я так?! Да что же, что же я?!
Черт с тобой! Не приходи!..
Вспоминать — и то противно... Сгинь! Исчезни! Пропади!
Я-то нюни распустила!.. Не желаю подбирать со стола чужие крохи!
Если вновь захочешь врать, ври уже другой дурехе!..
Ишь, нашелся эталон! Я в гробу таких видала!
Тоже мне — Ален Делон поселкового масштаба!
Бабник! Только и всего! Трус! Теперь я точно знаю...
Он решил, что на него я свободу променяю?!
Думал — дама влюблена!.. Что? Не вышло? Ешьте сами!
Вашей милости цена — три копейки на базаре!
Я везде таких найду! Десять штук на каждый вечер!
Не звони — не подойду! А напишешь — не отвечу!
Как без тебя? Как? Был ты синицей в руках.
Что без тебя я? Словно земля ничья.
Стонет моя боль. Я бы пошла за тобой!
Шла бы, закрыв глаза, тихая, как слеза...
Мне без тебя как? Птицей стать в облаках?
Реять в ночной темноте? Крылья уже не те...
Злую печаль пью. Злюсь на судьбу свою.
Вижу ее свет... Есть там или нет?
Мечется мой крик! Он для других скрыт.
Боль отдается в висках: как без тебя? Как?

...Стану верной женою. Не пройди стороною,
— Буду верной женою. Над судьбой и над домом
Стану солнышком добрым, над судьбой и над домом.
Хочешь, буду сестрою. От несчастий прикрою,
Хочешь, буду сестрою... Скажешь, буду рабыней,
Если только любимой, то могу и рабыней...

...Кто может чуду приказать: Свершись!..
— От собственного крика холодея?..
Мне кажется, я жду почти с рожденья.
Я буду ждать до самого конца!
Я буду ждать за смертью и за далью!
Во мне стучат сестер моих сердца!
Сестер по жизни и по ожиданью.

...В этот час миллионы моих незнакомых сестер,
Ничего не сказав, никому и ни в чем не покаясь,
Ожидают мгновенья взойти на высокий костер,
На костер настоящей любви, и сгореть, улыбаясь!
В этот час мои сестры на гребне такой высоты,
Простирая в бессмертье зовущие нежные руки,
Ждут любимых своих под часами вселенской мечты
Под часами судьбы, под часами надежды и муки...

В этом взрывчатом мире забытой уже тишины,
Где над всеми бессонное время летит безучастно,
Не придется вам пусть никогда ждать любимых с войны!
Не придется вам пусть никогда ждать любимых напрасно!
Рядом с бронзой царей, разжиревших на лжи и крови,
Рядом с бронзой героев, рискнувших собой в одночасье,
Должен высится памятник Женщине, ждущей любви!
Светлый памятник Женщине, ждущей обычного счастья...

Вновь приходит зима в круговерти метелей и стуж
Вновь для звезд и снежинок распахнуто небо ночное...
Все равно я дождусь! Обязательно счастья дождусь!
И хочу, чтобы вы в это верили вместе со мною!

...Ну, приди же, любимый! Приди!..

’ВОССТАНИЕ МАСС’

(‘La Rebelion de las masas’, 1930) — работа Ортеги-и-Гассета.

Философ констатирует, что в современной Европе происходит явление ‘полного захвата массами общественной власти’.
‘Масса’, как полагает Ортега-и-Гассет, есть ‘совокупность лиц, не выделенных ничем’.
По его мысли, плебейство и гнет массы даже в традиционно элитарных кругах — характерный признак современности: ‘заурядные души, не обманываясь насчет собственной заурядности, безбоязненно утверждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду’.
Новоявленные политические режимы оказываются результатом ‘политического диктата масс’.
В то же время, согласно убеждению Ортеги-и-Гассета, чем общество ‘аристократичней, тем в большей степени оно общество, как и наоборот’.
Массы, достигнув сравнительно высокого жизненного уровня, ‘вышли из повиновения, не подчиняются никакому меньшинству, не следуют за ним и не только не считаются с ним, но и вытесняют его и сами его замешают’.
Автор акцентирует призвание людей ‘вечно быть осужденными на свободу, вечно решать, чем ты станешь в этом мире. И решать без устали и без передышки’. Представителю же массы жизнь представляется ‘лишенной преград’: ‘средний человек усваивает как истину, что все люди узаконенно равны’. ‘Человек массы’ получает удовлетворение от ощущения идентичности с себе подобными. Его душевный склад суть типаж избалованного ребенка. По мысли Ортеги-и-Гассета, благородство определяется ‘требовательностью и долгом, а не правами’. Личные права суть ‘взятый с бою рубеж’. ‘Всеобщие’ же права типа ‘прав человека и гражданина’, ‘обретаются по инерции, даром и за чужой счет, раздаются всем поровну и не требуют усилий... Всеобщими правами владеют, а личными непрестанно завладевают’. Массовый человек полагает себя совершенным, ‘тирания пошлости в общественной жизни, быть может, самобытнейшая черта современности, наименее сопоставимая с прошлым. Прежде в европейской истории чернь никогда не заблуждалась насчет собственных идей касательно чего бы то ни было. Она ...не присваивала себе умозрительных суждений — например, о политике или искусстве — и не определяла, что они такое и чем должны стать... Никогда ей не взбредало в голову ни противопоставлять идеям политика свои, ни даже судить их, опираясь на некий свод идей, признанных своими... Плебей не решался даже отдаленно участвовать почти ни в какой общественной жизни, по большей части всегда концептуальной. Сегодня, напротив, у среднего человека самые неукоснительные представления обо всем, что творится и должно твориться во Вселенной’.
Как подчеркивает Ортега-и-Гассет, это ‘никоим образом’ не прогресс: идеи массового человека не есть культура, ‘культурой он не обзавелся’: в Европе возникает ‘тип человека, который не желает ни признавать, ни доказывать правоту, а намерен просто-напросто навязать свою волю’. Это ‘Великая Хартия’ одичания: это агрессивное завоевание ‘права не быть правым’.
Человек, не желающий, не умеющий ‘ладить с оппозицией’, есть ‘дикарь, внезапно всплывший со дна цивилизации’. 19 в. утратил ‘историческую культуру’: большевизм и фашизм... отчетливо представляют собой, согласно Ортеге-и-Гассету, движение вспять.
Свою долю исторической истины они используют ‘допотопно’, антиисторически. Едва возникнув, они оказываются ‘реликтовыми’: ‘произошедшее в России исторически невыразительно, и не знаменует собой начало новой жизни’.
Философ пишет: ‘Обе попытки — это ложные зори, у которых не будет завтрашнего утра’. Ибо ‘европейская история впервые оказалась отданной на откуп заурядности... Заурядность, прежде подвластная, решила властвовать’. ‘Специалисты’, узко подготовленные ‘ученые-невежды’, — наитипичнейшие представители ‘массового сознания’. ‘Суть же достижений современной Европы в либеральной демократии и технике.
Главная же опасность Европы 1930-х, по мысли Ортеги-и-Гассета, ‘полностью огосударствленная жизнь, экспансия власти, поглощение государством всякой социальной самостоятельности’. Человека массы вынудят жить для государственной машины. Высосав из него все соки, она умрет ‘самой мертвой из смертей — ржавой смертью механизма’.

http://dic.academic.ru/dic.nsf/history_of...

В вашей жизни когда-нибудь были особы, которых вы могли спокойно назвать роковой женщиной?
Какой она была?
Готовы поспорить, что ее образ загадочной и утонченной красавицы пленял окружающих.
Ее практически сверхъявственная способность влиять на мужчин вызывает у других девушек зависть и неподдельное изумление.
Кто знает, может, та ваша знакомая – это реинкарнация той самой Елены Троянской, за которую троянцы и данайцы в течение десяти лет проливали кровь.


Иезавель

Имя этой женщины стало синонимом всего нечистого и порочного, а в XVI веке саму Екатерину Медичи сравнивали с Иезавелью.
Дочь царя Ефваала унаследовала от него деспотическое высокомерие, непреклонную настойчивость, кровожадную жестокость и более всего фанатическую преданность культу Астарты, жрецом которой некогда был её отец.
Сделавшись царицей израильского народа, она пыталась обратить его в свою религию. Любое ослушание каралось смертной казнью.
Еврейская религия была на волоске от краха, но в какой-то момент Иезавель переполнила чашу терпения народа, которым правила – в ходе восстания она была выброшена из окна и затоптана всадниками насмерть.


Клеопатра

Говорят, что слухи о феноменальной красоте египетской царицы сильно преувеличены.
Так или иначе, своенравная царица заполучала все, чего желала.
В том числе и престол. Дело в том, что ее брат Птолемей XIII хитростью сверг законно правящую царицу. Брату эту обиду она не спустила – ходят слух, что именно она организовала заговор против него, который закончился убийством Птолемея.
Позже общность интересов сблизила Клеопатру и Юлия Цезаря, покорившего Египет, и царица через какое-то время родила ему сына.
После убийства Цезаря от рук заговорщиков она сблизилась с Марком Антонием, который был оппозиционером тогдашней власти. В какой-то момент он оказался в осажденной Октавианом (действующим императором Рима) Александрии и был вынужден покончить жизнь самоубийством.
Клеопатра последовала его примеру несколько дней спустя.


Далила

Неверная жена ветхозаветного героя Самсона, который прославился как невероятный силач и защитник всего еврейского рода.
За безграничную любовь и преданность она отплатила своему супругу предательством – выдала злейшим врагам Самсона источник его богатырской силы, который был заключен в волосах, которые герой не должен был ни в коем случае стричь.
Когда Самсон уснул, она остригла его, тем самым лишив его силы. Враги пленили героя, но волосы его отросли за ночь, и когда его вывели в центр зала, чтобы потешиться над ним, Самсон обрушил колонны, обрушив дом, под обломками которого похоронил себя вместе со своими врагами.


Сирены

Эти полуженщины-полуптицы (в некоторых источниках полурыбы-полуптицы) были теми еще стервами!
Согласно древнегреческой мифологии они обитали близ острова Сицилия, где заманивали проплывавших мимо моряков прямиком на мелководье, где корабли терпели крушение, а путники отправлялись на корм кровожадным созданиям.
Аргонавты, проплывавшие рядом, были спасены великолепной игрой Орфея на арфе, которая заглушила пение мифических тварей. Когда Одиссей возвращался из Трои, путь его так же лежал через владения сирен.
Он приказал своей команде залепить уши воском, а самого себя привязал к мачте. Только так ему удалось противостоять очаровательному пению до смерти прекрасных дев.


Сфинкс

За преступления фиванского царя Лая Гера послала к границе его владений крылатое чудовище – Сфинса.
Сфинкс была дочерью Химеры и Ортра и представляла собой создание с головой человека и телом льва.
Каждому, кто пытался пройти в Фивы, она загадывала загадку, на которую никто не знал ответа. Каждого неверно ответившего Сфинкс пожирала.
Лишь сын Лая Эдип смог разгадать загадку, которая звучала так: «Кто утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех?»
Услышав правильный ответ, Сфинкс в отчаянии сбросилась со скалы.


Кали

Культ этой богини изображается во второй части похождений доктора Индианы Джонса. Кровожадная многорукая индуистская богиня хаоса и разрушения.
Человеческая кровь сочится из ее глаз, ее шею обвивают ядовитые змеи, а ее синее тело увешано черепами ее жертв.
Она безжалостна и беспощадна. Настолько, что когда ее супруг Шива отправился спать, ей внезапно взбрело в голову отрубить ему голову и станцевать танец на его теле.
Что она, собственно, и сделала!


Елена Прекрасная

Мужчины начали вытворять глупости ради этой легендарной женщины задолго до событий, изложенных в «Иллиаде».
Когда Елене было всего 10 лет, Тесей – тот самый герой, который убил Минотавра в лабиринте – похитил прекрасную юную девочку.
Позже ее братья вернули ее домой в Спарту.
Потом она стала супругой принца Спарты Менелая, который после смерти своего оца стал ее царем. Гостивший у Менелая принц Парис похитил Елену и сделал своей женой, что и послужило поводом к началу Троянской войны.
Что было дальше – никто не знает. Согласно одним источникам, после победы данайцев Елена вернулась в Спарту, где и прожила с Менелаем до глубокой старости.
Согласно другим источникам, Елена была убита служанками своей подруги на острове Родос.


http://matveychev-oleg.livejournal.com/44...

В Красноярск на выставку привезли редкую кошку стоимостью в 1 млн руб.

Выставка проходила в ТРК «КомсоМОЛЛ» 5 и 6 ноября.
По данным организаторов, в мероприятии участвовало около сотни кошек 20 пород: донские и канадские сфинксы, курильские бобтейлы, мейн-куны.

Одной из звезд мероприятия стала 9-месячная кошка породы каракет.
Несмотря на возраст, вес животного составляет 9 кг.
По словам барнаульской заводчицы, эксперта-фелинолога Инны Домбровской, покупка этого котенка обошлась ей в 1 млн руб.

Каракеты — молодая российская порода кошек, выведенная за счет скрещивания пустынной рыси (каракала) и домашней абиссинской кошки.
Заводчики хотели получить животное, которое могло бы жить дома, но при этом походило бы на настоящую рысь: крупное, с кисточками на ушах, пятнистым животом.
По словам Инны Домбровской, цены на эту породу высоки из-за сложности выведения — сейчас во всем мире насчитывается не больше 25 кошек каракетов.


«Я больше 20 лет занимаюсь кошками. У меня свой питомец, держала и персов, и британцев, знаю все породы. Но всегда была страсть к диким животным. Когда появилось это чудо, я не смогла устоять. Муж мой проникся моим желанием. Мы продали машину и купили котенка», — рассказывает Инна Домбровская.

По ее словам, Джинни — очень ласковая и привязанная к хозяевам кошка, никогда не выпускающая когтей.
Заводчица ожидает, что, повзрослев, Джини будет весить 13 кг.

«Очень приятно, когда она прыгает на колени. Тяжело, когда лежишь, а эти 9 кг тебя топчут ногами. Понимаешь, что такой массаж уже утомил», — смеется хозяйка.


http://ngs24.ru/news/more/50141843/
http://360tv.ru/news/kotenok-za-million-7...