ВСТУПЛЕНИЕ

Собственно, на доклад Олдей я не ходил. Знакомство с творчеством Олди-теоретика и литературоведа меня никогда не потрясало. Научные разработки серьезных филологов в пересказе дипломированного химика и дипломированного культпросветработника теряли не только научность, но, большей частью, и логику с актуальностью. С другой стороны, малообразованным и, что самое страшное, не стесняющимся этого молодым авторам даже такое, переработанное и испорченное, изложение может принести некоторую пользу.

Так что ничего особо нового и жутко интересного ожидать не приходилось. Однако поклонник Олдей поспешил выставить тезисы доклада, опубликованные в одном интернет-издании, на всеобщее обозрение, что, по моему мнению, равнозначно приглашению к обсуждению. К тому же сами метры своего поклонника не поправили, подтвердив аутентичность тезисов. Значит, можно работать.

Обычно Олди в своих докладах о том, как ПРАВИЛЬНО писать, цитируют себя. Мне показалось уместным проиллюстрировать некоторые из четырнадцати тезисов об основных ошибках молодых авторов по тому же принципу – цитатами из собственных текстов авторов этих самых тезисов. Сразу приношу извинения – в некоторых случаях, по необходимости, цитаты получились длинными.

Для сокращения объема часть тезисов пришлось оставить без комментариев: одни – из-за неизбежной субъективности оценки (логика повествования, характер персонажа, рояль или не рояль), другие – из-за объема.

О шрифтах между вступлением и заключением: жирный прямой – тезис от поклонника, прямой обычный – цитата из текстов, жирный курсив – мои комментарии.

ТАК ГОВОРИЛИ ОЛДИ

2. Профнепригодность персонажей – когда пресловутые майоры милиции, а также спецназовцы, службисты, спецагенты, супермены, специалисты силовых структур... и так далее, прямо посреди боя, а также всё свободное от боевых действий время, предаются многостраничной рефлексии и страданиям о загубленных ими жизнях.

"…На Памире изобретение шотландца Джеймса Париса Ли давно стало легендой, мечтой всех мужчин — и басмачей, и кизил-аскеров, и мирных работников «киперятифа». Петр узнал, что местные именуют винтовку странным термином «одиннадцатизарядка». На всякий случай пересчитал патроны в магазине. Десять, как и положено. Фольклор, однако!.."

Дело вот в чем, этот самый Петр, который изучает винтовку, с раннего детства знаком с огнестрельным оружием и дебилизмом, к тому же, не страдает. Каким образом ему не удается сообразить, что «одиннадцатизарядка» — это патрон в стволе плюс десять патронов в магазине, остается на совести того из авторов «Тирмена», который отвечал за достоверное описание оружия и всего с ним связанного.

3. Мелочность целей персонажей — когда, к примеру, всё те же супермены и иже с ними, избивают гопников, мелкую уличную шпану (хотя при их уровне могли бы просто напрячься — и пусть шпана их избивает, ломает руки) — авторы доклада трактуют это как сублимацию обиженных в детстве гопниками «ботаников».

"…Что подвело Даньку, так это привычка считать малолетками всех, кто младше его на пару лет. Двое юниоров, телосложением напоминавших уменьшенную копию амбала Вовика, ловко вывернули ему руки. В спине что-то хрустнуло, левое плечо пронизала острая боль. Пытаясь вырваться, он трепыхался рыбой в сачке…

…Руки его были свободны. За спиной стоял Вовик, держа обоих спортсменов-тяжей «за шкурняк». Рядом с Вовиком, находившимся в скверном расположении духа, молодежь выглядела несерьезно. Особенно после того, как джип юзом вылетел на тротуар, едва не задавив кое-кого из команды. Вовик держал, тяжи висели, а перед вертким садистом, набычась, медлил Тимур…"

В данном случае, ни в чем не упрекая авторов того же «Тирмена», рискну указать, что тезис легко позволяет истолковать моменты, сходные с биографическими, как открытое проявление скрытых комплексов и фобий. Один из авторов тезисов как-то не поладил на улице с гопниками. С теми самыми. Возможно, понадеялся на свой черный пояс. Но гопники о поясе не знали и повели себя самым нелицеприятным образом, что и сказалось на внешнем виде каратиста. Те, кто ездят на ЗМ, наверняка вспомнят темные очки пострадавшего, скрывающие синяки. Значит, либо авторы не свободны от той самой сублимации, либо они же, метры, излишне категоричны (чтобы не сказать больше) в своих упреках молодым авторам.

5. Неумение писать бытовые сцены. "Вот если бы эльф, или фея, или космический супермен, — думает гипотетический фантаст,- я бы расписал!" Но обычные люди и пейзажи при этом выходят шаблонными и картонными.

Хотел привести здесь сцену дня рождения в «Тирмене», но решил отослать всех желающих к этому большому эпизоду для самостоятельного изучения. Поиск по слову «оливка» сразу же выведет к праздничному столу и к вороху упоминаний реальных торговых марок, к названию реально существующей информационной телевизионной программы, с указанием времени выхода вкупе с сообщением о том, что герой смотрит только ее. Возможно, я слишком придирчив, но тот девятиклассник, которого, похоже, метры привлекли для написания этого и еще некоторых эпизодов, со своей работой справился на «тройку».

7. Неверное словоупотребление — не то чтобы откровенные ляпы, которыми полны блоги, но отсутствие чувства языка, из-за которого возникают в текстах выражения типа «она облокотилась спиной», «согласно покивал головой», «обоюдоострое лезвие кинжала» и др. Проблема тут, напоминают Олди, не в самих ошибках, а в том, что многие авторы заявляют: «Какая разница? Читатель же понял, о чём речь!»

"Исчислено.

Мишень надвинулась, вырастая великаном.

Исчислено.

Ствол лег на биссектрису огня.

Взвешено.

Дышите, сказал доктор. А теперь не дышите.

Разделено."

Красивая фраза, многозначительная. Обидно, что ствол, если и может лечь, то на ДИРЕКТРИССУ огня. А БИССЕКТРИССА делит угол пополам.

[/b]Теперь, для разнообразия, из «Ойкумены» и других произведений: [/b][/i]

«…При входе на платформу, слева от панели управления, было укреплено чучело лягушки-рогача. Лючано собственноручно вставил кредитку банка "Мар Гершаль" в беззубый рот рептилии...».

Лягушка относится к амфибиям.

«С ветви хинного дерева, держась хвостом, свесился гиббон»

Как и у всех человекообразных обезьян, у гиббонов нет хвоста.

«Под землей сандал тайком впивается в корни, а то и в ветви соседей, кормясь за чужой счет».

Корни – ладно, но ветви под землей?

«Чувствовалось, что лучше всего Тирулега чувствует себя возле какой-нибудь стены».

Очень поучительно смотрелась бы сия прелестная тавтология в лекции для начинающих.

Ну, из моих любимых и полностью соответствующих тезису. Напрасно авторы этого не используют в своих поучениях:

«У ворот по эту сторону забора скучал кудлатый пес. Бесстыдно задрав ногу, он с наслаждением чесался и гремел цепью. По ту сторону забора в унисон псу скучали стражники».

Надо полагать, гремя цепью и бесстыдно задрав ногу.

8. «Гайки, заплатки и прочие кринолины» — избыточные описания мест и пер-сонажей, излишние подробности родословных и политических раскладов, результат — средство превращается в цель, а за деревьями не видно леса.

"…Очень скоро, вылетев на «плюс первый», он обнаружил, что к октябрю, дождю и большой дистанции ему и оружие выделили подходящее: снайперку Драгунова с оптикой ПСО-1. Четырехкратное увеличение, градуировка до тысячи трехсот метров, хотя реальная прицельность стрельбы — метров восемьсот, не больше. Старенькая штука, на вооружение принята в 1963-м, но классная. Для стрельбы по удаленным целям в условиях плохой видимости.

И с патронами подфартило. Вместо обычных в отъемном магазине ждал своего часа десяток особых патронов. Пули со стальным сердечником в два с половиной раза улучшали кучность стрельбы.

Короче, дождь нам не помеха.

Он плюхнулся в грязь, прильнул глазом к окуляру прицела и начал искать мишени. Приклад скелетной конструкции переходил в пистолетную рукоятку, что сильно облегчало стрельбу лежа. Помнится, дядя Петя подсунул ему «Deutsches Waffen Journal» со статьей про «Драгуновку». С языками, в отличие от Петра Леонидовича, у Даньки имелись серьезные проблемы, но Лерка, умница, перевела:

«Возможно, что в настоящее время эта конструкция распространится среди снайперских винтовок во всем мире. Несмотря на то, что в неснаряженном состоянии СВД весит 4,31 кг, она особенно удобна в обращении, прикладиста и хорошо сбалансирована».

Угу, прикладиста и хорошо...

А вот и мишени.

На «плюс первом» тирмен не ошибался в выборе целей, хотя они здесь никогда не походили на обычные мишени, используемые на стрельбищах любого типа. Шмели, ле-тящие снежки, опадающие листья — все, что угодно. Сейчас, например, сине-красные ленточки, повязанные на гнилых сучках. Вон там, там и левее... Пять ленточек.

Проще простого.

Данька прицелился в самую дальнюю. Но нажать на спуск не успел: сердце подсказало, что стрелять лучше не в ленточку, а в сучок. Так, чтобы сине-красный попугаистый огрызок спланировал на землю, в жирную грязь. Ладно, пусть будет сучок. Целясь, он вспомнил, что румыны выпускают две экзотические версии СВД: одну вообще без мушки, под брендом «Дракула» (для снайперов-вампиров?), вторую — с дульной насадкой для выстреливания оперенных гранат."

Сколько полезной информации! А главное – уместной. Живой и конкретной! Учить молодняк и учить, честное слово.

10. Гламуризация фантастики — карамельные тексты, обилие уменьшительных суффиксов, все пейзажи — красивы, персонажи — прекрасны, и даже других эпитетов, кроме «красивый», автор подобрать не может. Фантастический текст превращается в детский мультик, а Олди — в Станиславского, который заявляет: «Не верю!»

"Через минуту он торжественно внес в комнату благоухающий противень с мясом «по-гамбуржски». Блюдо было встречено овацией. Аромат далекого Гамбурга будоражил ноздри, в желудках открылось «второе дыхание». Даже Лерка, уверявшая, что бережет фигуру, не отказалась от порции, способной насытить бегемота, перейди он с растительной диеты на мясную.

Позже мама водрузила на стол громадный торт. На кухне зашумела кофеварка. Данька достал из буфета припасенный коньяк. Очень кстати пришлись коньячные бокалы — огромные, пузатые, французского стекла, подарок любимой подруги Алены. При столкновении бокалы издавали колокольный, долго не затихающий звон".

Текст взят, навскидку, из «Тирмена». Возможно, он покажется кому-то недостаточно гламурным. С другой стороны, авторы и не выставили критерии оценки гламурности. Но литературными достоинствами сей отрывок не блещет, тут уж ничего не поделаешь. Девятиклассник снова налажал. А с Олдями я тут солидарен и да — не верю. Ну, и про бегемота – просто замечательно. Какие образы!

12. Неумение писать диалоги. Длинные монологи, на которые у живого человека попросту не хватит дыхания, построение нереалистичных текстов, одинаковая речь у абсолютно разных персонажей, неумеренный стёб, зачастую — канцелярит, которым не изъясняются даже лекторы по марксизму и ленинизму, не то, что обычные люди. Или даже эльфы.

Вот тут я чуть не бросился искать в произведениях Олдей противоречия по этому тезису. Потом спохватился и последовал совету метров, обозначенном в заглавии доклада: обратился к творчеству братьев Стругацких. В не самой большом по объему произведении братьев, в «Пикнике», я обнаружил весьма показательный диалог Пильмана и Нунана. Взял, естественно, одну фразу, оставив всем желающим возможность самим посмотреть остальные. Около десятка реплик до тысячи знаков и почти полторы тысячи в приведенном.

"-Не отвлекайтесь! — сказал Валентин строго. — Слушайте, что вам рассказывают. Это очень странно. — Он поднял рюмку, разом отхлебнул половину и продолжал: — Мы не знаем, что произошло с бедными хармонтцами в самый момент Посещения. Но вот один из них решил эмигрировать. Какой-нибудь обыкновеннейший обыватель. Парикмахер. Сын парикмахера и внук парикмахера. Он переезжает, скажем, в Детройт. Открывает парикмахерскую, и начинается чертов бред. Более девяноста процентов его клиентуры погибает на протяжении года: гибнут в автомобильных катастрофах, вываливаются из окон, вырезаются гангстерами и хулиганами, тонут на мелких местах, и так далее, и так далее. Возрастает количество стихийных бедствий в Детройте и его окрестностях. Откуда-то берутся смерчи и тайфуны, которых в этих местах не видывали с тысяча семьсот забытого года. Ну и все в таком же роде. И такие катаклизмы происходят в любом городе, в любой местности, где селится эмигрант из района Посещения, и количество этих катаклизмов прямо пропорционально числу эмигрантов, поселившихся в данном месте. И заметьте, подобное действие оказывают только те эмигранты, которые пережили само Посещение. Родившиеся после Посещения на статистику несчастных случаев никакого влияния не оказывают. Вы прожили здесь десять лет, но вы приехали после Посещения, и вас без опаски можно селить хоть в Ватикане. Как объяснить такое? От чего нужно отказаться: от статистики? Или от здравого смысла?"

Еще раз извиняюсь за длинноты, но тут либо нам всем нужно признать, что Стругацкие не дотягивают до высоких требований Олдей, либо, что Олди несколько излишне категоричны в своих высказываниях. В первом случае, в пшик превращается все творчество братьев Стругацких, во втором – горят синим пламенем замечатель-ные наставления авторов тезисов. Каждый выбирает сам.

14. Интернет-зависимость. Вроде бы, прямой связи с качеством текста у этой проблемы нет. Но, замечают Олди, авторам, пристрастившимся к сетевым конкурсам, написать потом самостоятельное и самодостаточное произведение зачастую бывает сложно. Обсуждения текстов на форумах и в блогах занимает массу времени. А зависимость от чужих оценок и рецензий может перерасти в невроз.

Да простят меня все заинтересованные лица, но тут я решительно не пойму, что имели в виду Олди, отчего это вдруг перелетели от сугубо литературных изысканий к психиатрии. И ведь что показательно, четырнадцатым тезисом они разом поставили под сомнение качество произведений и состояние нервной системы опытных писателей, время от времени участвующих в сетевых конкурсах и активно ведущих обсуждения в блогах и на форумах. Сразу приходят на ум Сергей Лукьяненко и Лео Каганов. Они тоже не дотягивают до планки, выставленной Олдями?

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вот, в общем, и все. Серьезные люди выставили свое серьезное мнение по серьезному поводу. Почитать-поспорить тут можно. Учится – себе дороже. Хотя, с другой стороны, Олди вообще частенько забывают примерить костюмчик, который шьют другим, на свое собственное тело. Очень интересно звучит в устах авторов романов с продолжениями мысль, обнародованная ими же на одном из семинаров: "Автор начинает изданную, ставшую популярной книгу продолжать, превращать в сагу или сериал, дописывать сиквелы, дописывать приквелы, дописывать — не к ночи будь помянуто — все, что только может быть прицеплено к книге спереди и сзади, с боков, снизу и сверху..."

Так и просится цитата, приведенная Олдями как-то на форуме: Или крестик снимите, или штаны наденьте.

Перефразируя великих – метр, измерь себя сам.

Как и было обещано в моем предыдущем выступлении, пришла пора называть имена и указывать обстоятельства. Уважая правила сообщества, не буду выносить разговоры о личностях в колонку.

Каждый, кто захочет, сможет узнать подробности у меня в ЖЖ. Там же и высказаться.

http://alfhunter.livejournal.com/1590.htm...

Из разрешенного правилами: рекомендую Олегу Семеновичу Ладыженскому внести изменения в его биографию, хотя бы, в выставленную на Фантлабе. Если ему память изменяет НАСТОЛЬКО, то готов выслать скан необходимых документов.

В странные времена мы живем, господа любители фантастики! В суетливые какие-то времена мы живем. Нет, чтобы спокойно, неторопливо порассуждать о предмете нашей любви, о ее тенденциях и перспективах, или о нынешнем ее положении… Порассуждать, я имею ввиду, а не устраивать разборки на тему «я – знаю, а вы нет», «вы не доросли до моей гениальности» и «наш-то все равно круче». Ведь это так здорово – пообщаться со знающим человеком, пусть не во всем со мной согласным, пусть даже вообще не согласным со мной. И выслушать его аргументы, и быть уверенным, что и он твои аргументы выслушает. Ведь здорово, согласитесь!

Но обстоятельства сложились так, что большинство из нынешних дискутантов слабо представляют (я специально выражаюсь мягко), что есть правила дискуссии, требования, так сказать, к участникам. И требования эти достаточно просты, хотя именно их невыполнение и превращает любую попытку выяснения истины в нелепую и бессмысленную перепалку.

Скажем, дикостью сейчас может выглядеть даже намек на то, что, согласившись с каждым аргументами в частности, вы просто обязаны согласиться и со всем утверждением в целом. Да, собственно, мысль о том, что в дискуссию вступают не с целью покричать, а для того чтобы подумать, и что диалог не способ разговора, а метод анализа — многим кажется нелепой и странной.

Ну и абсолютно неприемлемым может оказаться то обстоятельство, что, ведя спор по правилам и с сохранением объективности, придется признать, что твой любимый писатель-художник-критик может допускать не только профессиональные небрежности и неточности (я снова выбираю мягкие выражения), но и вести себя не слишком порядочно и нравственно. Не в быту, естественно, в быту – это его собственное и личное дело, а, так сказать, в жизни общественной.

Нет, мы очень внимательно следим за сохранением приличий в околофантастическом мире. И если кто-то, не наш любимец, а кто-то другой позволит себе некорректное высказывание в адрес другого (или, о ужас!) в адрес именно нашего любимца, мы начинаем шумную кампанию восстановления справедливости, крестовый поход за нравственность и порядочность, объявляем это негодяя нерукопожимаемым и всячески отказываем ему уже не только в благородстве, но также в уме, чести и совести вкупе с талантом.

За последнее время подобных вспышек обостренной справедливости произошло довольно много. Кто-то заподозрил кого-то в НЕЧЕСТНОМ вручении премии, кто-то уличил кого-то в ПАСКВИЛЕ на уважаемых людей, кого-то не устраивает критика в адрес ВООБЩЕ ЛЮБОГО члена сообщества. Некто утверждает, что возрождает ЖАНР, а тут набегает группа товарищей, доказывая, что у возрожденцев нет ни права, ни ума, ни таланта… И, похоже, никого не волнует, что спор сводится к беглому обмену репликами «дурак – сам дурак», «я прав – ты не прав», «ты ни фига не соображаешь – а ты-то сам кто?». Процесс, как говорится, идет, иллюзия дискуссии сохраняется, а движение, как известно, есть жизнь. Да и Бог с ней, с дискуссией. Нравится тыкать деревянным в деревянное, как в старом неприличном анекдоте – пожалуйста. Гораздо неприятнее, на мой взгляд, когда исчезает АБСОЛЮТНОСТЬ понятий.

То есть, ситуация и поступок оцениваются не с точки зрения соотнесения этих самых поступка и ситуации с абсолютными, абстрактными понятиями порядочности и нравственности, а оценивают самым что ни на есть прикладным способом.

Как в постперестроечном анекдоте. – Вася, сколько будет дважды два? – А мы продаем или покупаем? Чтобы определить для себя, насколько порядочно поступил в той или иной ситуации человек, мы сначала уточняем, кто именно назвал имярека козлом, и только потом, взвесив, кто нам ближе, козел или обозвавший, выносим свое просвещенное мнение. Кстати, о книге мы также высказываемся с точки зрения авторитета ее автора (простите за невольную тавтологию).

Не обращали внимания – если господин А (буква выбрана произвольно и без намека) назвал, скажем, целую нацию сборищем уродов, его дружно простят и даже поддержат. А если господина А назовут по этому поводу уродом, то тут же возникнет некое благородное объединение борцов с голословными обвинениями.

Или еще, писатель Б (уважаемый и чтимый) в своем произведении назовет некоего человека, с указанием имени, фамилии и города проживания, наркоманом, педиком и вором – все посмеются. А если того же писателя Б заподозрят в тяге к гонорарам и намекнут об этом в рассказе, то общественность тут же примет к защите своего любимца энергичные меры.

К чему это я?

Возникла у меня идея – поставить некий этический эксперимент. Может быть, рискованный и даже провокационный.

Я предлагаю вначале обсудить некое происшествие независимо от личностей участников, и лишь потом, после набора некоего количества мнений и оценок, перейти к обсуждению персональному.

Итак, некий писатель Х (икс) обвинил некое издательство Y (игрек) в том, что оно незаконно опубликовало его произведение. Обвинил недвусмысленно и публично, а уличенный этим самым издательством, сослался на свою забывчивость. И да – извинился. Несколько странным, на мой вкус, образом.

Итак – вопрос. Как можно назвать действия писателя Х, как они, по-вашему, характеризуют его лично?

Вопрос номер два. Писатель Х длительное время сообщает о себе, как письменно, так и устно, ложную, так сказать, информацию. Проще говоря – врет о своем образовании. Трудно сказать, зачем он это делает, но, то, что он лжет – факт, получивший документальное подтверждение. Как же мы должны относиться к этому писателю? И не является ли эта ложь знаком, что и в остальном он, скажем так, не слишком честен?

Еще раз подчеркну – обсуждение предлагаю провести, для начала, без упоминания имен и фамилий. Если виновники торжества сочтут необходимым высказать свою точку зрения до оглашения подробностей – это им, полагаю, зачтется. И, надеюсь, еще больше поднимет их авторитет в глазах коллег и поклонников.

Не исключаю, что оценка ситуации анонимной будет у многих сильно отличаться от оценки ситуации персональной. Заодно сможем увидеть, как именно. Но это уж как получится.

И, чуть не забыл, имена явки и пароли будут названы через неделю.

Оказалось, что в архиве и мыслях накопилось много чего разного, возникло желание обнародовать и поделиться. Естественно, с тайным желанием услышать мнение других.

Внимательно ознакомившись с правилами Фантлаба, все связанное с литературным процессом, коректное или не очень, буду размещать здесь. Все, напрямую с литпроцессом не связанное, в своем ЖЖ, со ссылкой здесь же. Планирую для начала опубликовать свои доклады на "Звездном мосту". Чуть позже. А начну с нового и боюсь, скандального исследования "Опыт окололитературного разоблачения лжеца". С удовольствием восприму последствия. Ссылка появится на следующей неделе.

Сейчас — в двух словах о принципах подбора материалов и выбора тем. Ужасно надоело то, что литературный процесс порос ИМХОм. Некоторые так прямо требуют, чтобы без ИМХА ничего не высказывали. При этом, четырех этих букв, получается, достаточно, чтобы оправдать любую ахинею и бездоказательность. Оченивая качество текста, указывают не его достоинства и недостатки, а то, понравилось или нет. И литературные пристрастия, в результате, выглядят как аргументированное мнение футбольного тиффози. Если мой любимец совершил глупость, плохо сыграл, ведет себя как полный идиот, то это не он виноват, это все остальные мерзавцы и негодяи, а наш — белый, пушистый и талантливый.

Знаете, как отличить настоящий жемчуг от настоящего? На зуб, представьте себе. В кино наверняка видели неоднократно. Берется жемчужина в зубы, чуть прикусывается и проворачивается. Если гладкая и скользкая — фальшивка. если ощущаются шероховатости и бугорки — выросла в раковине, настоящий.

Вот так и я попытаюсь попробовать произведения и авторитеты "на зуб". И проверять есть смысл только тех, кто выглядит как жемчужина. На самом деле — жемчужина, или стеклянный шарик с какой-то ерундой внутри? Было бы, конечно, хорошо и вопросы виновникам торжества позадовать. Типа — философия в романе? А можно чуть конкретнее, в чем она заключается. Новаторство? В чем? Оригинальность? С какой стати? И не нужно мне врать, что ответ убивает вопрос. Мы не на площади, мы — среди своих, профессионалов. Либо ответь, либо получи по полной пррограмме. На условиях, естественно, полной взаимности. Если кто захочет и со мной так пообщаться — мы с нашим удовольствием.

Вот, приблизительно, в таком разрезе.

Заранее прошу прощения, если не вовремя и без внимания к заслугам.