— Недавно один достаточно успешный писатель и профессиональный переводчик высказал парадоксальную мысль. По его мнению, падение тиражей фантастики, сдувание сектора развлекательной литературы во многом позитивное явление. Теперь, когда за «форматную» и «неформатную» литературу платят одинаково мало, призрак этого самого «формата» не нависает над писателем, можно взяться, наконец, за те книги, которые хотел написать — а не за те, которые требует заказчик. Как вы, автор сугубо неформатный по нынешним временам, оцениваете такую перспективу?
— Смешно, наверное, но я был неформатным писателем во все времена. И во времена СССР существовал формат, то есть то, что можно и нужно было публиковать. Но что важно — в ту пору писать формат было стыдно. И форматчиков массово презирали. И лишь в краткий период Перестройки и ее действительной гласности, когда неформат, тот есть непубликабельное еще год назад, вдруг стало самым востребованным, интересным и раскупаемым, я встретился с Читателем достаточно широко, если судить по тиражам «Невы» (675 000) или «Звезды Востока» (около 200 000). Это относится и к статьям, и к роману «Наука как наука». Но чудеса долго не длятся. Бюрократическая соцбуржуазия совершила смену формы собственности в свою пользу, и гласность, тем паче, свобода слова перестала ей быть нужна. Понадобилась свобода вседозволенности для манипулирования психикой подчиненных масс, понадобилась масс-культура, которая и превратила фантастику из литературы философской в литературу развлекательную. Появился новый формат, который уже никто не презирает, разве что отдельные эстеты, а, напротив, все туда стремятся. Публикабельно, значит, хорошо. Вот она — внутренняя смена парадигмы жизни. Еще в советские литературные времена было стыдно заимствовать что-то у коллеги — идею, сюжет, строку... Сейчас же на этом строится целая промышленность не литературы, конечно, но псевдолитературной промышленной продукции. Впрочем, я отчасти писал об этом в «Реквиеме по Читателю».
Поэтому, пожалуй, отчасти соглашусь с коллегой. То, что «сдувается сектор развлекательной литературы» было бы позитивно (тем более что в сингулярность он никогда не сдуется, ибо массам нужен слег), если бы не сдувалась сфера литературы вообще. Сам факт снижения интереса к печатной продукции и к фантастике в частности, явление, скорее, негативное в культурном плане, потому что вместе с развлекаловкой теряют надежду на издание и неформатные произведения. Логика проста: если не идет даже формат, то уж неформату ловить нечего. Неформат как не издавали, так и не издают. Уж это я точно знаю как неформатный писатель. Но есть надежда, что издатель все же начнет экспериментировать в плане изменения формата. «Шико» уже пытается и на этом пути признано лучшим издательством Европы. И «Снежный ком М» бьется в стену, набивая шишки, но и обретая авторитет. И «Млечный путь» делает возможное и невозможное, чтобы настоящая фантастика продвигалась к читателю. Причем, «Млечный путь» идет принципиально важным своим курсом: отвергает грань между фантастикой и реалистической литературой, позволяя им встречаться под одной обложкой и в альманахе, и в издательстве, и в сетевом журнале, и в конкурсах рассказов. Но всем этим героическим издательствам чрезвычайно тяжело. Единственная надежда на то, что Читатель, в конце концов, очистится от духовных канцерогенов и шагнет им навстречу.
А что до Заказчика, то у меня никогда таковых не было — все написано по потребности духовной. Я всегда пишу то, что хочу. Возможно, поэтому и разрываюсь между литературой, наукой и информационно-коммуникационными технологиями. Даже на пенсию убежать некогда.
— Многие ваши произведения построены на полемике — с братьями Стругацкими, с Иваном Ефремовым, Вячеславом Рыбаковым, другими писателями и философами... Раскройте секрет, откуда такая любовь к этому литературному приему?
— Это не всегда полемика — чаще попытка понять автора в меру своих скромных возможностей, но поскольку понимание, в сущности, преодоление непонимания, то и возникает полемика, высказываются аргументы «за» и «против» — нормальный естественный процесс мышления. Не случайно диалог — самый древний классический жанр философской литературы, благодаря которому из диалогов Платона мы хоть что-то узнаем о взглядах Сократа, хотя не факт, что реальный Сократ адекватен историческому. Сократ для нас в большей мере литературный герой. Все названные писатели — фантасты-философы. Потому и жанр литературных «бесед» моих с ними принимает вид философской полемики — диалога, иногда в буквальном смысле, иногда скрытого. Все эти авторы мне чрезвычайно духовно близки. Как и А.Н.Житинский.
Столь же философский спор ведется и с А.Громовым («Почему вымерли динозавры?») и с Веровым и Минаковым («Операция «Антивирус»). Вообще же я по природе критик-пониматель, а не клеймитель или пиарщик. Возможно, поэтому и критика моя неформатна, но другая мне неинтересна.
Читаю Михаила Трофименкова, статью 2000 года "Приключения человеческого тела". И что-то мне это смутно напоминает:
цитата
На таком впечатляющем фоне практически незамеченным (и не только в России — во Франции информация об этом появилась, кажется, только в «Кайе дю синема») осталось открытое письмо видных деятелей французского порнокино, направленное ими зимой 1997 года министру культуры Катрин Тротман. Пафос письма заключался в том, что под натиском анонимной и бездушной видеопродукции, снятой в странах с более благоприятным налоговым режимом, оказался под угрозой вымирания такой традиционный и сугубо французский жанр, как порно. Порно артикулировалось в письме как законный и полноправный киножанр — таким образом, это обращение вполне вписывается в многолетнюю рефлексию о смерти кино, «изобретения без будущего». Исчезновение специфической магии кинотеатральной формы потребления зрелища волнует французских порнографов в той же степени, что и Вендерса с Торнаторе. В письме Тротман они били тревогу по поводу закрытия последних залов, где в Париже можно было увидеть порно на 35-мм. Обаяние маленьких кинозалов где-нибудь возле вокзала Сен-Лазар сменяется анонимностью конвейерных видеокабинок на Сен-Дени. Интерес именно к традиционной форме потребления французы пытаются активизировать в своей неповторимой манере, почти что на грани хэппенинга. Например, на Больших бульварах недавно открылся кинозал, в который по субботним вечерам пускают только пары. Зрителей приглашают (и поощряют) подняться (во время и после сеанса) на сцену, раздеться и предаваться любви на глазах у зала.
Еще хорошая цитата:
цитата
В 90-е пафос арт-порнографов заключается в том, чтобы вывести порно из видеогетто, декоммерциализировать секс, вернуть ему абсолютную, а не товарную ценность.
Если в ряде мест заменить слово "порнография" на слово "фантастика", а "порнорежиссеров" на "писателей-фантастов" получится актуальный текст о современном положении дел в российском фантгетто.
Знаете, какой конвент в России самый крутой, круче, чем Кавказские горы и варёные яйца? "Роскон"? "Аэлита"? "Зилант"? "Интерпресскон"? "Петербургская фантастическая ассамблея"? Фигушки! Журналистка Анастасия ДОЛГОШЕВА откроет вам жгучую тайну...
цитата
Автостопом по галактикам
13, 14 июля в Петербурге пройдет «Старкон» – крупнейший в России конвент любителей фантастики. И науки
Джедаи из «Звездных войн», Железный Человек, Доктор Кто – и тут же лекции землян с учеными степенями. 12 лет российские любители комиксов, фантастических фильмов/сериалов/книг собирались в Москве, в прошлом году конвент перекочевал в Питер, неожиданно собрал внушительную аудиторию, а также расширился и углубился до статуса «научно-фантастического». Так что на грядущем конвенте в экспоцентре «Гарден Сити» рядом с площадками Хоббита или «Ходячих мертвецов» будет соседствовать стенд Федерации космонавтики. И насладиться можно будет не только премьерным просмотром первого российского зомби-фильма, но и знакомством с крупнейшей коллекцией моделей ракет.
Мы беседуем с генеральным продюсером конвента Игорем ПЫЛАЕВЫМ и организатором научной конференции директором образовательного проекта «Лекториум» Яковом СОМОВЫМ.
– Конвент переехал в Петербург, а почему в Москве сдулся?
Игорь ПЫЛАЕВ: – Не сдулся. Просто там он был сосредоточен в основном на «Звездных войнах». Я присоединился к проекту в 2011 году со своими идеями, но... Знаете, офицеры Звездного флота в старом московском ДК «ВВЦ», над сценой которого написано что-то вроде «Мир, труд, май», – это странно.
Самая большая проблема у нас в стране по части подобных фестивалей в том, что они «для своих». А человеку случайному напоминают детские утренники. Я хотел сделать фестиваль, на котором будут представители разных Вселенных – как, например, на крупнейшем международном конвенте ComicCon, который проходит в Калифорнии, в Сан-Диего: одни любят Бэтмена, другие – Супермена, третьи – «Звездные войны», четвертые – «Звездный путь» («Стартрек»)... И всем им комфортно на общей площадке, притом что, скажем, между фанатами «Звездных войн» и «Звездного пути» противостояние на протяжении лет сорока. И я хотел сделать так, что у любого пришедшего, даже совершенно неосведомленного, была возможность с нуля ознакомиться с этими мирами и историями.
Будет множество площадок, таких «посольств» от разных Вселенных, – их делают фанаты. Свои декорации, костюмы, программы.
– Из каких далеких-далеких галактик к нам пожалуют?
И. П.: – Основные посольства – «Звездные войны», «Звездный путь», «Вавилон-5», комиксы «Марвел»... По компьютерным играм почти два десятка представительств. Хоббит. Будет «Песнь льда и пламени», но именно по книжкам Джорджа Р. Р. Мартина, не по сериалу: не все фанаты книг любят сериал.
Будет площадка 501-го легиона (в «Звездных войнах» – штурмовики-клоны. – Прим. ред.) Эта фанатская организация когда-то появилась в США: грубо говоря, ходят чуваки в костюмах штурмовиков, собирают деньги на благотворительность или условно помогают бабушкам переходить дорогу. У нас 501-й легион появился, но как-то медленно развивается.
– Потому что наши бабушки шарахаются от штурмовиков.
И. П.: – Скорее потому, что наши бабушки сами накостыляют любому штурмовику.
– Что-то на конвенте у вас все не наше: стартреки, железные человеки...
Яков СОМОВ: – Да, с этим сложность. У нас бум фантастики был в 1960 – 1970-е годы, и в основном книги. Визуальной продукции выпускалось мало. В России у фантастических фильмов практически нет фан-сообществ. И получается, будто мы не поддерживаем российское – да просто непонятно, что поддерживать. «Обитаемый остров» Бондарчука был давно, и, мягко говоря, фанатов у него меньше, чем у «Обитаемого острова» Стругацких.
И. П.: – «Дозоры» были уже давно, и их фан-сообществ не сложилось... Самое фантастическое – сериал «Менты», если считать по отдаленности от реальности.
– Почему решили добавить в конвент науку?
Я. С.: – Да сколько ученых и инженеров выросли на фантастике! Человек, который изобрел телефон в форме раскладушки, впервые увидел эту модель в «Звездном пути». Есть такой фильм — «Как «Стартрек» изменил мир»: сидит американская тетенька и рассказывает, как посмотрела в 1966 году «Стартрек», увидела там лейтенанта Ухуру (по тем временам негритянка на командной должности – чистая фантастика) и в конце концов стала первой темнокожей женщиной-астронавтом (Мэй Кэрол Джемисон – Прим. ред.). Вообще команда звездолета была очень разнообразная – был еще азиат Сулу, русский Чехов и вулканец Спок. Сериал воплощал мечту о равноправии людей разных национальностей. И это, замечу, во времена холодной войны.
В НАСА полно фанатов «Звездного пути» и «Звездных войн». А все, кто занимается робототехникой, читали Азимова и знают его три закона робототехники...
Когда мы приглашали на конвент вполне успешных ученых, никто не отказался. И вообще, основная идея – показать любителям фантастики, в каких научных и технологичных направлениях можно развиваться. А кроме того, на будущих конвентах однозначно надо развивать хантинг, поиск персонала: среди фанатов фантастики много айтишников – и крупным фирмам можно подбирать потенциальных сотрудников на «Старконе».
– Что будет в научной части?
Я. С.: – Ждем Дмитрия Давидовича, знатока автоматонов, таких старинных роботов. Роботы ведь были и в XVIII веке – дико дорогие куклы-механизмы, действующие по определенной программе.
Ребята из компании «Фаблаб» привезут 3D-принтеры, 3D-сканеры. Это ведь шаг к тому, что мы видим в фантастических фильмах, к репликаторам — приборам, которые могут создавать копии всего что угодно.
Будет Виталий Егоров – человек, который три месяца назад нашел советский марсоход, потерянный в 1971-м. История потрясающая. «Марс-3» успел передать с Марса только одну картинку – и пропал. Егоров (он работает в частной космической российской компании) вместе с интернет-сообществом искали по снимкам из космоса этот марсоход, обнаружили некий объект и попросили НАСА чуть подвинуть их спутник, чтобы сфотографировать объект четче. НАСА это сделало! Оказалось: точно, «Марс-3». Весь Интернет орал: «Во-о-от американцы пошли навстречу, а свои бы – никогда!». Что вы думаете: в начале мая тот же товарищ бросил клич: над Австралией будет затмение, его можно сфотографировать с русского спутника, но в штатном режиме он делает только одно фото в 30 минут, а вот бы сделать раза в два больше! Ценности научной никакой. Зато какая красотища была бы... Запросили Роскосмос – тот сразу откликнулся! В Роскосмосе сидят такие же романтики.
– Что отвечаете на такую претензию: фанатские игрища – уход от реальности?
И. П.: – Для ухода от реальности можно использовать что угодно. От наркотиков и алкоголя до фильмов и книжек. Вопрос в том, к чему приводит твой личный способ ухода. Если способ – книга или хороший фильм, ты и развиваешься: фантастика ставит логику, фантазию. А конвенты – это ведь и социализация. Среди фанатов фантастики много специфических людей – необщительных, трудно сходящихся с «чужими». В атмосфере конвента гораздо проще расширить круг общения.
Я. С.: – Игорь продумал все так, чтобы фанаты не замыкались на своей одной «далекой-далекой Галактике». И, повторю, мы намерены предложить любителям фантастики варианты того, как их «фантастические» идеи приложить к жизни. Так что я бы сказал, что конвент – это, наоборот, попытка сделать так, чтобы люди не ушли из реальности.
ЗЫ. На открытие "Старкона" я съезжу. И даже, возможно, напишу. Но получать аккредитацию как журналист не буду. Очень не нравится тон официального обращения к журналистам. По-моему, у кого-то многовато апломба и маловато мозгов.
Утащено из "Фэйсбука" Анны Старобинец как показательное. Модный в последнюю неделю жанр "Почему русская фантастика у нас в жопе"
цитата
Анна Старобинец:
Это будет в жанре «почему русская фантастика в жопе». Или нет, лучше это будет в жанре хоррор, так оно мне сподручней.
Короче, захотела я подарить родителям свою новую книжку, не дожидаясь авторских экземпляров. Захожу в книжный магазин «Буква» (принадлежащий издательству АСТ, в котором книжка и вышла) на Комсомольском проспекте, смотрю в «новинках» — нет. Спрашиваю тетушку-продавца, есть ли у них книга «Икарова железа». Тетушка-продавец роется в компьютере и сообщает, что такого автора у них нет.
— Какого – «такого»? – спрашиваю.
— Писателя Икарова у нас нет.
— Писатель – не Икаров, — говорю. – А Старобинец. А книжка называется «Икарова железа».
— Так бы сразу и сказали, девушка.
Роется снова.
— Да, — говорит. – Есть такая книжка. Два дня назад пришла. Но это русская фантастика. Вам точно надо?
— Точно, — говорю.
Тетушка ползет к столику с новинками, долго и вдумчиво его изучает:
— Здесь нету. Коля-а-а! Помоги! Тут русскую фантастику спрашивают! Старобинец! Икарова железа! Надо искать в фантастике!
Приходит волоокий Коля с модной полудлиной стрижкой и ведет меня и тетушку в «фантастику». Ищем там. Нету. К нам присоединяется еще одна тетушка. Ищем в втроем. В «фантастике», снова в «новинках», потом в «женской прозе», потом «на первом этаже» (wtf?..). Нету. Я потихоньку зверею.
— А какой жанр? – неожиданно спрашивает модный Коля. Я несколько оху…ваю, конечно, как быстро у них все обнуляется, но спокойно так говорю:
— Фантастика.
— Я понимаю, что фантастика, — капризно отзывается Коля. – Но жанр-то какой? Жанры в фантастике тоже разные бывают. Бывает жанр романа, повести, рассказа.
Я собираю волю в кулак и говорю, что эта книга написана в жанре сборника рассказов.
— Вот так бы сразу, — удовлетворенно кивает Коля. – Теперь нужно залезть в интернет и посмотреть, как выглядит обложка. Так нам легче будет искать.
Коля и две тетушки ползут к компьютеру и залезают в интернет. Смотрят на обложку.
— Ужас какой, — пугается Коля. – Наполовину муха, а наполовину ангел. Ничего себе.
Я зверею окончательно и произвожу каминг аут.
— Я, — говорю, — Старобинец.
Они все пугаются.
— Кто тут у вас главный? – спрашиваю.
Меня подводят к третьей тетушке, которая оказывается директором магазина. Я опять произвожу каминг аут и сообщаю, что я Старобинец.
— Я знаю этого автора, — говорит мне тетушка-директор.
Потом она идет к столу с новинками, уверенным движением поднимает несколько верхних книжек и под ними, на самом дне, обнаруживаются две «Икаровых железы». Русская фантастика в жанре сборника рассказов.
облако тэгов
