Оргкомитет литературной премии "Новые горизонты" завершил работу над формированием списка финалистов премии. Труд оказался нелегким, но результат себя оправдывает. Итак,
НОМИНАЦИОННЫЙ СПИСОК ЛИТЕРАТУРНОЙ ПРЕМИИ
«НОВЫЕ ГОРИЗОНТЫ» — 2013
• Владимир АРЕНЕВ. В ожидании К. // Сборник «НФ-52». – Липецк: Крот.
• Алексей ИВАНОВ. Комьюнити. – СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус
• Иван НАУМОВ. Созданная для тебя. // Авторский сборник «Мальчик с саблей». — М.: Астрель.
• Юрий НЕКРАСОВ. Брандлькаст. – М.: CheBuk.
• Илья НОВАК. Ризома. // Авторский сборник «Петля Мёбиуса». // М.: Астрель.
• Ольга ОНОЙКО. Море имен. – М.: Эксмо.
• Роман ШМАРАКОВ. Каллиопа, дерево, Кориск. – Луганск: Шико.
Под катом — краткие представления номинантов.
цитата
• Владимир АРЕНЕВ «В ожидании К.»
Англо-американский кудесник Нил Гейман сделал себе имя на особой разновидности литературного волшебства: образы, отложившиеся у каждого окультуренного индивида в подкорке (мифические, сказочные или литературные), конкретизируются, выводятся в привычную нам действительность и подаются как неотъемлемая ее часть. Конечно же, этот трюк был известен и прежде, но до совершенства его довел именно Гейман. С тех пор многие пытались последовать по его стопам, но преуспели единицы – и среди них киевлянин Владимир Аренев. Он с блеском доказал, что в любимых книжках русскоязычной детворы заложен не меньший идейный потенциал, чем в «Сказках Матушки Гусыни» или «Алисе в стране чудес». «В ожидании К.» – дань уважения великому фантазеру Корнею Чуковскому (а заодно и Джозефу Кэмпбеллу, создателю концепции тысячеликого героя, и два этих вектора нисколько друг другу не противоречат). Персонажи и мотивы «Крокодила», «Краденого солнца», «Тараканища» и других классических историй изящно переплетаются на фоне современного (альтернативного) Петербурга, образуя причудливые порой, но крепкие сочетания. При этом рассказ насыщен невыдуманными эмоциями и небанальными страстями, а постмодернистские игры не мешают ему быть актуальным. К. определенно явится на свидание – это вам не Годо...
(Владислав Женевский)
цитата
• Алексей ИВАНОВ. «Комьюнити»
Говоря по совести, Алексей Иванов давно не нуждается в премиях, вручаемых «в жанре фантастики» -- хотя начинал он именно как фантаст. Зато отечественная фантастика испытывает в таких писателях острую нужду, так что придется потерпеть. Роман «Комьюнити» как нельзя лучше подходит для выдвижения на премию, призванную расширять литературные горизонты. Собственно, вся эта книга о психологических «слепых пятнах», которые скрывают от нас реальную картину мира, о том, как комфортно жить в собственном мирке, глядя в упор и не замечая того, что шокирует, пугает, раздражает. И о том, как легко разрушить этот уютный микрокосм, раздавить любого, попросту перенастроив каналы восприятия. Жесткая, острая, очень недобрая и очень важная книга, построенная на чрезвычайно своевременной метафоре: социокультурных фильтров в современном обществе становится все больше, они делаются все совершеннее, и чем дело кончится страшно даже предположить.
(Василий Владимирский)
цитата
• Наиль ИЗМАЙЛОВ «Убыр»
И в литературе, и в кино жанр ужасов многим обязан фольклору: смутные образы, которые так пугали наших предков, способны вселять трепет и поныне – если окажутся в умелых руках. Шамиль Идиатуллин, спрятавшись за именем собственного персонажа, мастерски обыгрывает и развивает мотивы татарских сказаний и поверий, создавая на их основе упоительный мистический хоррор – психологичный, хлесткий, современный до мозга костей. При этом «Убыр» остается убедительной историей взросления и размышлением о национальной идентичности в эпоху шутеров и социальных сетей. Ничего подобного в российской литературе не было – а если и было, то прошло, не оставив у меня ни памяти, ни холодка по позвоночнику.
(Владислав Женевский)
цитата
• Иван НАУМОВ. «Созданная для тебя»
В центре произведений – будь то фантастических или реалистических, а автор одинаково хорош в обеих творческих ипостасях — Ивана Наумова находится человек, поставленный перед необходимостью сделать выбор. Именно фантастика позволяет создать, смоделировать ситуацию, лишенную анестезирующих привычных черт повседневности. В такой ситуации от выбора героя будет зависеть не только его жизнь, но и судьба цивилизации, а то и всего человечества.
Повесть «Созданная для тебя» рассказывает историю колонизации далекой и почти безымянной планеты, сосуществования и столкновения двух миров, но главное – историю человека перед почти гамлетовской дилеммой: уснуть и видеть сны или оказать сопротивленье в смертной схватке с целым морем бед?
Другой, но не такой уж и чужой, мир отображен Наумовым красочно, со вкусными для читателя подробностями и вниманием к деталям. Да и написана повесть превосходно.
(Сергей Шикарев)
цитата
• Юрий НЕКРАСОВ. «Брандлькаст»
Книга Юрия Некрасова (де-факто это один роман: «Люпусарий» – текст-комментарий к «Брандлькасту», что не мешает ему между делом восстановить лакуны «Брандлькаста» и увенчать историю альтернативным финалом), возможно, представляет собой «текст для писателей» в том смысле, что это ярчайшая иллюстрация возможностей фантастического – сюрреалистического, фэнтезийного, абсурдистского – языка. Сюжет сводится к головоломному квесту пары бессмертных «помойных эльфов» покамест неопределенного пола, обитающих в мире Пасти, где, среди прочего, можно выращивать разумные Башни. (На толкиновских помойные эльфы похожи не больше, чем муми-тролли на троллей Мордора.) Головоломным квест делает ровно то, что выделяет книгу из основного потока, – весьма необычный язык, описывающий необычнейший мир и превращающий в участника квеста уже самого читателя; схожие ощущения возникали у меня, пожалуй, только при чтении «Осмотра на месте» Лема. Непредсказуемо тут все, от лексики до композиции. Жаль, что этот блестящий, по сути, литературный эксперимент до сих пор оставался почти незамеченным.
(Николай Караев)
цитата
• Илья НОВАК. «Ризома»
Фантастика – литература, обращенная в будущее. И в отличие от тех книг, будущее в которых предстает лишь продолженным настоящим, откуда авторы щедро заимствуют реалии, идеи и конфликты, перенося их на несколько столетий вперед или на несколько световых лет в любом направлении, грядущее, описанное Ильей Новаком в «Ризоме» оригинально и необычно. Более того, как и подобает отличным фантастическим произведениям, оно кажется странным. Небольшой по объему текст насыщен изобретательными деталями, которому иному автору хватило бы на несколько полновесных трилогий. Повествование, начавшееся по классической формуле с рождения героя, вскоре достигает едва ли не стэплдонианских масштабов, ставя перед читателем вопросы будущего человеческой цивилизации и человечества, происхождения жизни и создания вселенных. Между тем, в причудливых декорациях незнакомого будущего, выросшего из современности и оставившей ее далеко позади, виден паттерн иного, извечного сюжета о поисках бога и обретении себя.
(Сергей Шикарев)
цитата
• Ольга ОНОЙКО. «Море имен»
Нечастое в современной отечественной фантастике произведение, в котором на главное, привилегированное место с самого начала поставлено Слово. Слово положено в основу запутанной интриги, на Слове построен сюжетообразующий элемент, Слово становится инструментом, выводящим героев за пределы обыденного, взламывающим заскорузлую оболочку реальности как консервный нож – ржавую банку с бычками в собственном соку. Только тот, кто знает путь к реке слов и морю имен, видит, где лежит граница возможного, – и понимает, как ее перешагнуть. Отличный пример того, на что способен автор, не скованный жестким представлениями о формате, свободный вольно менять повествовательные регистры и использовать все потенциальные возможности непростого фантастического жанра.
(Владимир Ларионов)
цитата
• Роман ШМАРАКОВ. «Каллиопа, дерево, Кориск»
Этот текст – небольшой, чрезвычайно плотный, похожий на лабиринт, – являет собой прекрасный образец фантастики, совершенно не похожий на то, что принято считать русскоязычной фантастикой сегодня, и в первую очередь потому не похожий, что это отменно сочиненная вещь, уходящая корнями в античную, средневековую, викторианскую литературу. В эпоху, когда принято писать без оглядки на предшественников, «Каллиопа, дерево, Кориск» – сияющее исключение из правил, звено в литературной цепи времен. Видимо, это один из лучших и необычных образцов speculative fiction, появлявшихся в последние годы: формально – неоготический роман в письмах о доме с привидением (или с привидениями, не исключая главных героев), а на деле – метаистория, включающая в себя множество историй второго и иных порядков, ветвящаяся, сумасшедше смешная и вместе с тем безумно странная, а подчас и страшная; вопреки названию серии, в которой вышла книга, игра тут ведется не словами, но временными пластами в координатах лабиринтоподобного сознания.
(Николай Караев)
Результаты голосования Жюри премии "Новые Горизонты" будут оглашены на "Петербургской фантастической Ассамблее", которая пройдет с 16 по 19 августа 2013 года. Следите за рекламой!
Инициативная группа критиков и журналистов объявила о создании новой литературной премии в области фантастики "Новые Горизонты". Публикую пресс-релиз премии. Особенно мне нравится состав жюри, если что. По-моему, просто отлично.
цитата
Сегодня в России существует бессчетное множество премий за произведения в жанре фантастики. Премии читателей и премии критиков, премии за самую научно-фантастическую и за самую феминистическую книгу, за максимальный тираж и за мощное влияние на ролевое сообщество... Но одной специальной премии, чрезвычайно актуальной для нашей фантастики в целом, нет до сих пор.
В последние годы мы наблюдаем, как отечественная фантастика из новаторского литературного направления, стимулирующего фантазию читателей и изобретательность писателей, дающего широкий простор для художественного и футурологического эксперимента, превращается в исключительно развлекательный жанр, комфортно чувствующий себя только в рамках нескольких жестко заданных форматов.
С целью отметить тексты и поощрить авторов, расширяющих границы жанра, инициативная группа критиков и фантастиковедов при поддержке онлайн-журнала «Питерbook» учреждает литературную премию «Новые Горизонты». Премия призвана поддержать писателей, творящих без оглядки на привычные шаблоны и ограничения, указывающих пути развития отечественной фантастики, ее выхода из добровольного гетто. Литературная премия «Новые Горизонты» вручается ежегодно за художественное произведение фантастического жанра, новаторское по тематике, образам и стилю.
Механизм номинирования и порядок работы Жюри предполагают открытость процесса, широкие критерии номинирования. Эти меры призваны обеспечить выбор действительно новаторского, нонконформистского произведения, способного изменить и расширить наши представления о фантастике, открыть для жанра новые горизонты.
В Жюри премии вошли:
— Роман Арбитман (Саратов), писатель, критик
— Александр Гаррос (Москва), писатель, журналист
— Сергей Жарковский (Волжский), писатель
— Лев Лобарёв (Москва), главный редактор журнала «Мир фантастики»
— Михаил Назаренко (Киев), литературовед, писатель
— Андрей Рубанов (Москва), писатель
Первое награждение премией «Новые Горизонты» пройдет в августе 2013 года на «Петербургской фантастической ассамблее» под Санкт-Петербургом.
Выяснил тут один забавный нюанс. Знаете ли вы, что такое ЭБС? Это Электронные Библиотечные Системы, сертифицированные Роспотребнадзором. Иначе говоря, базы данных, библиотеки. Каждый (подчеркиваю: каждый!) российский вуз по закону обязан подписаться как минимум на одну такую ЭБС. Чаще вынуждены подписываться на несколько, потому что ассортимент ограничен. Подписка платная, до 2,5 млн. в год. В России у нас около тысячи высших учебных заведений, вот и прикидывайте. Так что когда читаете статистику о росте электронных продаж, имейте в виду, что львиная доля доходов -- это доходы ЭБС, не размещающих художественную литературу, а не "ЛитРеса" или "АйМобилки".
Читаю отраслевой доклад "Российская периодическая печать" от 2013 года -- любопытнейшее чтение, надо сказать, рекомендую. Совсем не те проблемы у нашей периодики, о которых принято голосить в этих наших интернетах. Ну то есть абсолютно другие проблемы...
— Александр, вы не раз говорили, что писателем себя не считаете. Как хотите, а есть в этом элемент кокетства. Каковы вообще, на ваш взгляд, критерии: писатель — тот, кто зарабатывает на жизнь литературой? Тот, кого признает писателем экспертное сообщество? У кого больше премий или тиражи перевалили за определенную отметку?..
— Никакого кокетства. Вы спрашиваете, кто такой писатель? Думаю, это действительно тот, кто зарабатывает своими писаниями на жизнь.
Я в первую очередь — инженер и оружейный дизайнер, со всеми сопутствующими этой стезе плюшками и шишками. Мне ж всяким разным приходилось заниматься за ради поддержания жизнедеятельности организма, особенно в незабываемые девяностые. Но писательство на постоянной основе никогда в ряд этих занятий не входило, проходя в лучшем случае по категории своеобразного хобби. А в худшем — по разряду непонятного и странного времяпровождения. И к чему мне вдобавок еще и те шишки, что связаны с профессиональным словотворчеством? Скажите мне, какова техническая, технологическая, энергетическая составляющие некоего фантастического мира, и я скажу вам, из чего в этом мире бабахают. И я могу внятно об этом написать. То, как там жили-были, ели-пили — это мне уже менее интересно. Профессиональная деформация, с которой мне жить.
Писатель — тот, кто хорошо владеет своим профессиональным инструментарием. Почему-то никто не сомневается, что столяр, слесарь или хирург обязан уметь обращаться со своими рабочими инструментами. Без этого он просто не сможет работать по профилю. Но на занятие писательским трудом это соображение люди как-то не распространяют. Вроде того, что раз грамоте обучен и писать умеешь — так этого достаточно. Инструмент писателя — не авторучка или клавиатура, и даже не Слово с большой буквы, а приемы обращения с ним. Это очень точные, требующие нешуточных специальных навыков инструменты. Я же этими навыками владею фрагментарно, на любительском уровне. То, что сейчас массово печатают авторов, которые о существовании литературного инструментария и вовсе не подозревают, никак этого критерия не обесценивает. Просто такой вот у нас нынче литературный «формат». Как говорится: «Если у тебя есть фотоаппарат, то ты уже фотограф, а если у тебя есть саксофон, то у тебя просто есть саксофон». Для того чтобы слыть писателем нынче даже фотоаппарат не нужен.
Вдобавок писатель должен не просто уметь придумывать и рассказывать истории. У него должно быть, ЧТО сказать. Без этого любое сколь угодно замечательное владение словом превращается просто в хороший ремесленный навык. По-моему, у каждой книги должна быть ну хоть какая-то цель, сверхзадача. И пусть никто про нее не узнает и никто ее не заметит — автор должен хотя бы сам для себя держать ее в уме. При этом просто развлечение читателя тоже вполне сгодится. Об этом еще Жюль Верн говорил.
В общем, важно, чтобы сверхзадача имелась, но не ограничивалась исключительно получением гонорара. Или — другая крайность — не перерастала в неудержимое желание «глаголом жечь». В первом случае имеем халтуру. Во втором — закос под мессианство. И то и другое как-то не по разделу литературы.
А я сам что мог и хотел сказать, например, о сути и смысле ОРУЖИЯ как онтологической категории, — попытался выразить в «Возвращении с края ночи». В «Человеке-саламандре» тоже есть пара-другая особо близких мне тем. Но вот только как не ищу, не могу найти в себе никакой особой внутренней потребности нести то, что важно для меня самого, в широкую аудиторию. Потребности, которая, наверно, должна быть у настоящего писателя. Так что пишется — пишу. Не пишется — не страшно.
Ну, тиражи здесь вообще ничего не значат. Хотя у многих заводится желание померяться тиражами. Это ни разу не показатель. Агрессивная рекламная компания способна хотя бы разово раскрутить тираж даже откровенно беспомощного графоманского бреда. Но никакие тиражи не сумеют сделать историю увлекательной, мускулатуру прозы рельефной, а героев объемными. И в свою очередь от этого не зависят.
Мнение же экспертного сообщества, выраженное через критику или премии, если только оно не ангажировано каким-либо сторонним интересом, наверно, способно служить неким признаком и ориентиром. Но и экспертное сообщество работает с тем, что видит. Буквально: с тем, что смогло разглядеть в мутном литературном потоке.
Вот, как-то так. Я хорошо понимаю, что вышеупомянутые критерии, будучи приняты, выводят за рамки понятия «писатель» не только меня, но многих и многих современных авторов. Понимаю и ничего страшного в этом не вижу. Мастеров балета, вон, тоже, поди немного, но никого это как-то не мучает.
— С Глебом Сердитым вы написали дилогию «Человек-саламандра»-»По следу саламандры», которую с некоторой долей условности можно отнести к стимпанку, «паровому панку». Как правило, суть стимпанка можно выразить одной фразой: «что было бы, если бы НТР произошла в викторианскую эпоху». То есть жанр этот чисто антуражный, построенный на сплошных натяжках и условностях — очевидно, что в начале XIX даже в самых развитых странах мира не было ни инфраструктуры, ни материалов, ни математического аппарата, чтобы запустить в серию все те машины и механизмы, без которых стимпанк немыслим. Что делать писателю, чтобы придать иллюзию достоверности паропанковской реальности?
— «Человек саламандра» и «По следу...» не дилогия, а многотомное многофигурное историко-эпическое полотно, повествующее о глобальной катастрофе и попытках ее предотвратить. Стимпанк это просто первое, что бросается в глаза. Там есть исследование детектива и плутовского романа и скольжение от жанра к жанру. А главное содержание — принципиальные отличия культуры мышления «мира благородных джентльменов на мощных паровых экипажах» от нравственных установок современного нам человека и человека позднесоветской реальности. Однако, в рамках поставленной задачи, действительно, необходимо было создать и оживить непротиворечивый мир стимпанка.
Что сделать, чтобы придать достоверность? Элементарно. То, что мы и делаем в своем романе без всякой условности. Фокус в том, чтобы не соорудить убедительные декорации, а попытаться построить действующую модель мира, в котором стимпанковский антураж окажется естественным и органичным.
Не углубляясь в разбор того, сколько, когда, где и каких НТР уже было, замечу только, что приведенное в вопросе определение стимпанка слишком узко и оттого неверно. Конечно, если волевым решением механистически перенести весь подразумеваемый набор технического антуража в «ранешнее» время, то получатся сплошные натяжки и анахронизмы. В лучшем случае читателю придется воспринимать все как некую данность, условную игру по навязанным ему правилам. Игру и только игру.
Но когда мы говорим о стимпанке, речь, в том числе может и должна идти о «продленных» паровых технологиях. И в этом-то как раз нет ничего условного и нереального. Специалисты знают, что паровой двигатель в принципе по эффективности ничем не уступает ДВС. У него есть недостатки. Но есть и достоинства. Поэтому главная проблема достоверности — глубоко продумать и «оживить» общество, в котором такая продленность эпохи пара стала бы не только возможной, но и неизбежной.
Это мы и пытаемся сделать в романе. И это как раз самое интересное. Каким может быть такое общество? Каким путем пойдет в нем техническое и промышленное развитие? Какая психология будет у живущих в нем людей? Все это составляет только фон сюжета. Но без этого фона сюжет вменяемого стимпанка невозможен. И викторианский антураж в романе для нас во многом лишь дань традиции. А так же своеобразная «засада» на читателя. На первый взгляд он обнаруживает перед собой знакомые и привычные декорации, но лишь на первый. Стоит ему попристальней присмотреться, и откроется совсем другой, незнакомый мир. «Совы — не то, чем кажутся!»
Сейчас мы работаем над тем, чтобы все части этой эпопеи (изначально задуманной как многотомное единое целое, а не как роман с продолжением) увидели свет. Публикация была прервана в силу комплекса независящих от авторов причин.
облако тэгов
