Если устраивают революцию идеалисты или мстители, то пожинают плоды циники и мерзавцы. А проливается крови и свершается убийств с каждым днем после начала событий все больше. Конфликт между Адро и Кезом перерос в полномасштабную войну. Даже после чудовищных потерь в сражении у Вершинной крепости основная армия кезанцев насчитывает более миллиона солдат.

Если в первом романе цикла Макклеллану потребовалось время, чтобы набрать темп, то «Кровавый поход» начинается без лишних предисловий, подхватывая повисшие сюжетные нити и бросая читателя в самое пекло. Инспектор Адамат ведет погоню за лидером заговорщиков, но уже не ради справедливости или приказа Тамаса, а для спасения своей семьи. Таниэль пребывает в тоске и унынии после выстрела в божество, не видя смысла в дальнейших усилиях, пока не получает трагическое известие. А фельдмаршал Тамас — его сюжетная линия, пожалуй, одна из ключевых — ведет бригады к спасительному перевалу наперегонки с численно превосходящим противником, который следует по пятам, угрожая полным разгромом адроанской армии. К этим историям примыкают меньшие, хотя иной раз не менее важные — преданность и загадочность сопровождающей Таниэля дикарки Ка-Поэль, уверенность и жесткость последнего Избранного из разгромленного Королевского Совета Бо, жизнерадостность и амбициозностью Тумблара, осторожность и упрямство Нилы.

Сцены отчаянных схваток и кровопролитных сражений перемежаются с напряженными переговорами и коварными интригами. Автор постоянно чередует эпизоды из разных сюжетных линий, работая на динамику. Собственно, по двум книгам уже можно уверенно сказать, что бешеный темп является фирменным приемом Макклеллана, позволяющим ему маскировать досадные мелкие ляпы или поверхностную мотивацию отдельных поступков. Впрочем, по сравнению с первой книгой недочетов стало меньше, и еще теперь автору заметно лучше удается прописывать разнообразные чувства героев, а не только гнев и ярость.

Но главное, в чем хорош Макклеллан — увлекательные приключения, пьянящий азарт и авантюрный драйв. Из жара и копоти масштабной битвы он бросает читателя в атмосферу слежки за людьми опытного манипулятора Ветаса, из отчаянных схваток с бандитами или заговорщиками — в запутанные политические интриги и дрязги полководцев, которые не терпят сокрушительного поражения лишь потому, что их противники еще хуже. При этом автор тщательно бережет всех ключевых положительных героев, изредка жертвуя кем-нибудь второстепенным, чтобы вконец не растерять реалистичность. Божественная линия играет скорее фоновую и познавательную роль, уступая право на подвиги простым и не очень простым людям. По сути, мы имеем динамичную азартную мушкетерскую аля Дюма эпопею, пропахшую магией, порохом и цинизмом.

Итог: удачное продолжение динамичных порохомагических приключений.

Как выясняется, истории про попаданцев сочиняют не только в России. Так, главных героев романа «Незваные гости» неведомая сила вырвала из нашего мира и забросила в загадочное Пустоземье. Вопреки названию, оно все же населено — монстрами, людьми и существами, которые лишь отдаленно походят на людей — кровососами.

По антуражу это довольно типичный вестерн с небольшим добавлением слабо прописанной магии и нескольких чудовищ, а по сюжету — любовно-приключенческая история. Увы, декорации прописаны скупо — словно автор хотела оправдать имя Пустоземья. Пара коротких стычек с монстрами, оставшиеся загадкой непонятные монахи, отчего-то дружащие с демонами. Завязка — гибель члена команды, ссоры между друзьями, вражда со зловещим деспотом Аджани — давала призрачную надежду на интересное развитие идей, но автор предпочла иной подход.

Главная беда романа заключается в его прямолинейности, предсказуемости и том, что из всех вариантов Мелисса выбирала самый лобовой. Если в начале говорится, что Аджани сущий злодей и маньяк — то так и окажется. Если намекают, что некто — друг, так и будет. А уж в том, что герои найдут себе пару — можно даже не сомневаться. Если оставить за кадром примитивную развязку и непрописанный мир, то останутся простые любовные истории, в которых нет особых томлений или метаний, а также вялая приключенческая составляющая, исчерпывающаяся парой-тройкой стычек и финальной схваткой.

Итог: посредственная смесь фэнтези-вестерна и двух типичнейших лав-стори.

Когда Война Гнева и Катаклизм подвели черту под Эпохой Процветания, положили конец Единому королевству, вряд ли кто-то задумывался, что будет с миром спустя века. Среди заброшенных городов, разрушенных статуй и дворцов, из сгоревших книг и пропавшей магии — родилась и властно заявила о себе Эпоха Забвения.

Магия иссякла, погасли защитные изваяния альбатросов, распались рыцарские ордена, но по-прежнему бродят демоны теней — шаутты, пытается вернуть свои силы Скованный, ждут своего часа колдовские вещички. На одну из таких некстати наткнулся акробат Тэо, заработав проклятую метку Той стороны.

Новая история Пехова и его жены вновь оказалась дорожной, состоящей из странствий, поисков и бегства. Три разных путника, три разных судьбы и таланта. Правда, таланты — это скорее осколки былого могущества магии, но даже так указывающая сумеет изгнать застрявшую в теле умершего душу, а убийца-сойка расправится в бою с любым противником.

Соавторы сшили историю из аккуратно подогнанных лоскутов. Из мирных посиделок у костра, когда вспоминают старые предания и жуткие сказки, в которых слишком много правды. Из отчаянных схваток, в которых хорошо продумано фехтование и зримо прописан каждый выпад или шаг. Из вынужденного путешествия, во время которого героям предстоит познакомиться с мертвым герцогством, Летосом, пережить ночь синего пламени, воочию увидеть обломки былого величия, руины некогда прекрасных городов. Три путника, одна судьба, от которой, вероятно, зависит будущее всего мира...

Итог: дорожная история необычных путников в мире забвения, теней и великого прошлого.

Если верить Рэю Бредбери, даже самый незначительный и мимолетный поступок одного человека может переопределить будущее, пустив паровоз судьбы по иной ветке. Тогда, чтобы изменить ход истории, нужно не послезнание о ключевых событиях, не техническая документация из будущего, не вмешательство наших современников, а нечто иное, неуловимое и в тоже время очень простое. Честность? Жестокость? Осторожность? Свой вариант предложил Арабов в романе «Столкновение с бабочкой».

Когда речь заходит об исторических личностях и рубеже эпох, всегда присутствует риск скатиться в сухую документалистику и плоские картинки персонажей, которые будут произносить книжные монологи и принимать великие решения. Арабов заходит с другой стороны, нарочито и щедро расцвечивая текст, частенько создавая сюрреалистические коллизии и абсурдные ситуации. Еще немного — и роман уже можно было бы относить к психоделике. Зато герои получились обостренно чувствующими и нервно реагирующими на любой раздражитель. Томящийся от семейных неурядиц, глупости и наглости подчиненных, общей разрухи и равнодушия, Николай Александрович. Боящийся реального исторического шторма, злящийся на тупость и агрессивность соратников, страдающий от скуки, Ульянов. Прочие персоналии скорее декоративны — подчеркивают и дополняют основную идею своими судьбами — молодой ефрейтор Алоис, бывший часовщик Юровский, граф Фредерикс, товарищ Троцкий. Впрочем, их роли прописаны достаточно интересно, а не ради чистой формальности, чтобы порадовать любителей альт-исторических игр.

Но прежде, чем перейти к идее, стоит вкратце обрисовать сюжетные завихрения. Если точкой бифуркации достаточно предсказуемо стал момент неподписания манифеста об отречении, то в дальнейших поворотах автор руководствовался весьма оригинальной и неожиданной концепцией — переменяя жизнь главных действующих лиц парадоксальными, спонтанными и кажущимися абсурдными решениями, за которыми стоят вполне понятные, хотя и отчасти безумные предпосылки. Если революция и крах предсказуемы и логичны, то нужно действовать вопреки расчетам, поступать совершенно иначе, переменить парадигму личного поведения. Вот тут-то и кроется загвоздка.

С точки зрения Арабова, панацеей как в личном, так и государственном масштабе являются честность, открытость и готовность идти навстречу оппоненту, ища компромисс. Только таким образом можно выдержать любые испытания, сохранить страну и семью, не запятнать совесть. Однако если для личных отношений этот рецепт вполне пригоден, хотя и требует осмотрительности, то в масштабах государства и при грязноте политических игр он смотрится откровенно наивным, что мгновенно переводит роман в разряд утопий, чистых и прекраснодушных. И пусть «Столкновение с бабочкой» более реалистичное и трезвое, чем «Гравилет «Цесаревич»» Рыбакова. Тем не менее чрезмерная идеалистичность идеи превращает попытку взглянуть на историю России под необычным углом в сказку, светлость которой подчеркнута сравнением с реальными событиями в финале в виде кошмарного сна.

В завершение уточню, чем является и не является роман. Это чтение в большей степени для эстетов, которые высоко ценят неожиданность метафорического ряда и красоту хода размышлений. Арабов проходится по всем участникам смуты, беспощадно клеймит борцов за социализм, коммунизм, демократию и монархию, которые больше думают о набивании карманов или своей великой роли, чем о том, как отзовутся их поступки. Зачастую между строк проступают иронические аналогии, например, сравнение Троцкого с альпинистом, который ледорубом вырубает ступени к вершине горы. Авторскому стилю вообще присуща яркая ироничность и сатиричность, проявляющаяся в мысленных ремарках и фееричных диалогах. А ряд сцен получился невероятно удачным за счет смеси сюрреалистичности и здравого юмора — взять хотя бы Вильгельма и Николая, разыгрывающих в бильярд территории — Прибалтику, Финляндию, или выступление Ленина с броневика, когда он лишь делает вид, что говорит, но галдящая толпа принимает это с восторгом. Однако финальное сравнение альтернативной и реальной историй четко показывает, что новое общество — тоже не идеально. Оно погрязло в сытости и лени, в бызыдейности и равнодушии. И сможет ли выдержать серьезные испытания или совершить прорыв в развитии — большой вопрос...

Итог: неформатная историческая утопия, сложенная из иронии, наивности и абсурда.

Со времен величия и могущества Кабирского эмирата прошли века. Неумолимый прогресс давным давно сокрушил твердыни традиций, подарив обществу просвещение, технологии и науку. И в романе перед читателями предстает картина почти современного цивилизованного Востока, до боли похожего на нашу реальность. Одна из ключевых ролей достается оружию, холодному и огнестрельному, древнему и новому. Да и сам роман напоминает осколочную гранату, вброшенную в блиндаж читательского сознания. Гранату без чеки, которая сперва равнодушно медлит, а потом в клочья разносит все представления и ожидания, безжалостно взрываясь роем бритвенно-острых осколков.

Осколков — ибо Кабирский эмират распался. И кровоточат до сих пор разрывы границ, шрамы племен и народов. Столица теперь перенесена в Дурбан, свободу получил Мэйлань, договора подписаны с Лоулезом и Кименой. Но все еще гремят выстрелы в Малом Хакасе, грохочут взрывы террористов, а горные егеря зачищают аулы. Нет покоя земле, которую вновь обильно поливают кровью.

Осколков — ибо эпизоды в романе скачут во времени и пространстве. Вторая же часть и вовсе состоит из слоеного пирога эпох, начиная от войны с Шулмой, проходя черед междоусобные раздоры, сражения тайных обществ, борьбы с басмачами, заканчивая современной неустроенностью Ближнего Востока. Складывая мозаику, полезно держать в уме как события романа «Путь меча», так и реальную историю арабских государств, чтобы в полной мере оценить замысел авторов.

Осколков — ибо будущее Блистающих, одушевленных клинков, оказалось трагичным. Обреченные на жалкое прозябание на шелке под стеклянными витринами, лишенные упоения изысканных Бесед и горячки честного боя. Лишенные даже права на смерть, вынужденные тихо угасать, лишаясь рассудка. Дряхлость, маразм и беспамятство — что может быть страшнее для тех, кто некогда вершил судьбы государств? Наверное, только новое оружие, которое превратило убийство в механический процесс. Нажатие на спуск — минус чья-то жизнь. Простое вычитание.

Осколков — ибо в книге множество персонажей — историк Рашид, доктор-экстрасенс Кадаль, его друг и шейх «Аламута» Равиль, бывший горный егерь Карен, его шеф и офицер полиции Фаршедвард, а также другие — пьяница и охранники, ученики и астролог, старуха Бобовай и ее странная правнучка, Ниру, владелица древних метательных ножей. Их судьбы переплетены, изъязвлены потерями близких и болью. А грядущие испытания вывернут их души наизнанку.

Осколков — ибо порой кажется, что мир сошел с ума. Эпидемия сонливости, астрологические игры руководства мектеба «Звездный час», винегрет из снов о прошлых жизней — перерождениях. Странные самоубийства и отказы оружия. Мир словно расплавился, поплыл под полуденным солнцем, выпуская на волю дремлющих тварей.

Уподобившись гранате, роман получился чрезвычайно раздробленным и рвущим, острым и тяжелым. Такое трудно принять и впустить в себя, а еще труднее прочувствовать ощущения героев. Если в «Пути меча» мощный эмоциональный заряд имел четкое направление, то здесь он заложен во все стороны, как взрыв гранаты, который не щадит никого. Не удивительно, что «Дайте им умереть» крайне редко ставят на первое место в Кабирском цикле и неохотно упоминают в рекомендациях.

Итог: фрагментарный, жесткий философский боевик в современном восточном антураже.

Звездная река простирается в ночном небе над тысячелетним Катаем, одинаково далекая для всех обитателей империи. Холодные огоньки внимательно следят за целеустремленным пареньком, в одиночку отбившим нападение разбойников на отряд супрефекта. За юной девушкой, способной на равных соперничать с мужчинами хоть в поэзии, хоть в стрельбе из лука. За императором, ищущим вдохновение в невиданном саду, за чиновниками из соперничающих фракций. За разгорающимся в землях варваров пожаром всепоглощающей войны... Звезды спокойны — они столетиями созерцают, как сменяются династии. Что им до людей — мотыльков-однодневок, чьи мечты, если верить катайским легендам, лежат по другую сторону звездной реки?

Вновь мы видим, как талантливый писатель обращается к жанру фэнтези, чтобы уйти от жестких требований к достоверности исторических реалий. Более того, Кей и сам указывает на источник вдохновения для «Звездной реки». Итак, Китай в эпоху династии Сун, момент разделения на Северную и Южную династии, время очередных перемен. Нужно ли знать предысторию и фактический материал? Отнюдь. Все необходимое для понимания автор сообщает по мере развития сюжета, постепенно раскрывая предпосылки кризиса. Однако те, кто уже прочел роман Косырева «Любимая мартышка дома Тан», знают подробнее о прошлом империи, о расцвете и повлекшем столь тяжелые последствия мятеже Аль Лушаня.

Зерна раздора могут принести горький урожай даже спустя столетия. Все династии были основаны солдатами, а потому после ужасающего краха Двенадцатой, когда на смену роскоши и благополучию пришел хаос и смерть, Катай-Китай намертво впитал страх перед армией. Перед собственной армией, амбициями военачальников и властью в их руках. Теперь всем заправляют чиновники, а военная стезя — удел слабых, трусливых и бесталанных. Конечно, численностью тоже можно одерживать победы, но рано или поздно настанет момент истины. И степь — вечная мать безжалостных кочевников — родит поистине бесстрашное племя, которое не побоится перекроить карту Поднебесной. Раздор множится и внутри империи, борьбой между фракциями, бессмысленным истощением страны ради украшения императорского сада и благоденствия его многочисленной родни.

Если отмести придворные интриги министров, поэтов и мыслителей, то останутся простые, но вечные истории. История о выпущенной на невиданное расстояние стреле, которая за волосок до цели вдруг оказалась перед нелегким выбором. История о редкостной жемчужине, которой хотели бы — но боялись — обладать многие, а потому она осталась одинокой. История о ростке, которому пришлось заменить погибшее древо, но не в прекрасные, а в тяжелые годы. У Кея традиционно почти нет злодеев, есть лишь разные люди, которые движимы верой, любовью, страхом, жадность, честолюбием и долгом — который каждый понимает по-своему. Ради этого долга Жэнь Дайянь отказал Богине-лисице, дайцзи. Ради этого долга Хан Дэцзинь играл сановниками, как пешками, выращивал из сына верного помощника и замену, чтобы обеспечить благоденствие империи. Долг и любовь — двумя неразрывными и несоединимыми спутниками проходят сквозь весь роман. Долг и любовь.

Итог: складки исторических событий и трагических судеб людей на шелке фэнтезийного Китая.

Описания жизненного цикла империй встречаются в разных книгах, от исторических и философских трудов до фантастических и приключенческих романов. И эта тема неизменно вызывает читательский интерес, что вполне логично, учитывая огромную роль империй — Римской, Британской и других — в истории человечества. Но за восходом и полуднем всегда следует закат. Не знавшая поражений империя Раадч долгое время прирастала территориями, аннексируя все новые системы. Прирастала, пока не замерла, колеблясь на шаткой грани между войной и крахом. И теперь даже один единственный человек, а точнее искусственный интеллект, может сделать решающий ход.

Один Эск «Справедливость Торрена», замкнутый в человеческой оболочке ИИ, управлявшая прежде десантным кораблем, а теперь одержимая стремлением добраться до Лорда Раадча. Главная героиня романа «Слуги правосудия», от лица которой мы и узнаем историю империи, ее экспансии и кризиса. Она умеет испытывать чувства — чтобы избежать мучительных сравнений при принятии мелких решений. Умеет управлять десятками и сотнями вспомогательных компонент — человеческими телами со стертыми личностями, следить за состоянием офицеров, собирать и распределять данные. Ей чуждо желание самоутверждаться за счет чьих-то страданий, кого-то унижать или оскорблять. Насаждая порядок и верша правосудие, она в своей рациональности часто оказывается милосерднее, чем люди. Такой вот грустный парадокс.

Энн Леки ведет повествование неторопливо, постепенно разворачивая картину мира, сообщая информацию об устройстве империи и текущем положении дел. Кланы Раадч не просто привыкли к череде аннексий — сплав идеологии и религии сделал расширение имперского пространства смыслом их жизни. Захватывая соседей, Раадч поглощает их ресурсы, а затем отправляется за новой добычей, чтобы компенсировать затраты на упорядочение и цивилизацию недавних аннексий. Замкнутый круг, бесконечный бег наперегонки с собой. Бег, которому уже положен конец. Автор нарочито придерживается камерности, используя минимум персонажей, и лишь в ярких кульминационных эпизодах сценой становится целая база или корабль. Впрочем, масштаб последствий более чем колоссален, всего одно безумство способно поменять судьбу всей империи.

Зачастую Леки использует традиционные сюжетные приемы и стилистические инструменты классической гуманитарной НФ прошлого века. Ее больше интересуют не физические концепции или научно-техническое развитие, а психологическое состояние героини. То, что Один Эск практически не различает полов, позволяет не только показать историю с необычной стороны, но и уйти от напрашивающихся постельных сцен и любовной линии, которую некоторые авторы просто непременно ввели бы. Внимательный читатель заметит общие идеи и элементы антуража с другими космооперами.

Дебютный роман Леки нельзя назвать новой эрой или открытием, скорее это на удивление добротная и многообещающая завязка для интересной вселенной и полноценного цикла — ведь осталось неизвестным, чем конкретно занималась Один Эск девятнадцать лет, кто такие Пресгер, какой путь изберет Лорд Раадча, Анаандер Мианнаи, и что еще хранит история империи Раадч. Судя по упорству героини, одно можно утверждать наверняка — справедливость восторжествует.

Итог: весьма добротная гуманитарная НФ, закладывающая основу для вселенной.

В финале цикла Сапковский отправил Геральта и Йеннефер в затерянные края, завершая одну историю и порождая другую. Но вернувшись к миру, вопреки ожиданиям некоторых читателей он вплел новый роман «Сезон гроз» в середину созданной истории, а не рассказал, что случилось после событий, описанных во «Владычице озера». По крайней мере, так кажется на первый взгляд.

И вновь Геральт кружит по дорогам, истребляя чудовищ и защищая людей. Сталкивается с дворцовыми интригами, борьбой за очередь наследование и королевский трон, с магическими экспериментами и пугающими последствиями оных, с банальной человеческой алчностью, глупостью и злобой. Набор, хорошо знакомый по прежним книгам о ведьмаке, однако получивший кое-какие отличительные особенности. Так, декорации запестрели и более технологично-продвинутыми терминами, особенно, когда речь зашла о чародейских искусствах, и постмодернистскими кружевами, включая аккуратно подобранные эпиграфы, где присутствуют Ницше с Пелевиным, и злободневные проблемы современного общества. Впрочем, отчасти все это уже присутствовало в последних частях цикла.

Если же рассматривать сюжетную структуру «Сезона гроз», то он ближе к начальным сборникам, чем к последующим романам, из-за четкого разбиения на небольшие законченные истории, которые происходят на значительном удалении друг от друга, что создает ощущение некоей камерности, столь свойственное первым рассказам. С другой стороны, как и в романах, Сапковский пронизывает сюжет множеством сюжетных нитей из политических и чародейских интриг, образующих цельное историческое полотно. Правда, на широкий простор геополитики упряжка повествования почти что не выбирается, ограничившись кратким экскурсом в пограничный конфликтом Редании и Темерии, а в остальном колесит по летописным тропам захудалого королевства Керак. О рассказах, положивших начало истории о Геральте, напоминают и традиционные для Сапковского отсылки к фольклору, мифам и легендам. И вот среди топей борется с течениями корабль-призрак, а оборотень пускается в погоню за похитившими его детеныша людьми.

Кстати о людях, то есть о персонажах. Сапковский и здесь соблюл баланс, взяв полюбившихся читателям основных героев — Геральта, Лютика, Йеннефер, уже встречавшихся — Нимуэ, Корал, а затем добавил новых — смекалистого и добродушного краснолюда Аддарио Баха, излишне верящего в законность Феррана де Леттенхофа, упрямую и терпеливую Мозаику. Тем самым он избежал чрезмерных самоповторов. И что приятно отметить, новые персонажи оказались достаточно колоритными, чтобы не казаться бледными тенями героев основной саги.

Однако в цикле был сильный сквозной мотив, мотив Предназначения, мотив ведьмачьего долга, мотив поиска любви и семьи. Мотив, который в финале «Владычицы озера» заставлял плакать. На первый взгляд, подобной пронзительной ноты в «Сезоне гроз» нет. Есть лишь сказочный полусон Нимуэ, которая то ли повстречала призрачного двойника Геральта, то ли поверила своей фантазии. Есть лишь сказочный отзвук про силу мечей, которые повергнут зло и разгонят своим светом тьму. Но можно взглянуть иначе. Не случайно почти у всех сцен можно найти прообразы в саге. Битвы с монстрами, приграничные стычки, жестокость чародеев, придворные интриги... Даже в зачарованных краях, где оказался Геральт, он остался ведьмаком, помнящим о своем долге. Долге, который пронизывает его грезы о сражениях и схватках, о дружбе и вражде, о мести и справедливости. И эти чувства — не иллюзия.

Итог: ностальгически-грустная и светлая смесь грез, приключений и юмора.

Схватка воровских организаций на улицах Илдрекки уничтожила одних преступных лидеров, включая даже Серого Принца, и вознесла на вершину пирамиды других. Теперь Дрот обрел титул Серого Принца, а вместе с ними и кучу новых проблем. Ведь внезапно обретенный авторитет еще нужно сохранить. В то же время надо избежать излишне настойчивых расспросов со стороны братства Деганов, которое возжелало узнать правду о гибели собрата. И кое-кто из них умеет мастерски забрасывать крючки шантажа, избавиться от которых без потерь не удастся даже самому ушлому хитрецу.

Чтобы уйти от самоповторов, во втором романе цикла «Легенда о Круге» — «Клятва на стали» — Хьюлик выводит действие далеко за пределы Илдрекки. После немного сумбурного вступления, в котором автор сразу же бросает героя в гущу событий, Дрот отправляется в Джан в поисках преданного им друга, где быстро увязает в запутанных восточных интригах. Как и прежде, основные действия вновь разворачиваются среди темной стороны общества — воров, головорезов и местных авторитетов. Однако теперь значительную роль играют чародеи и волшебство, уже не столь древнее или редкостное, как в Илдрекке, а вполне близкое и осязаемое. Ведь в Джане, магией владеют не только избранные, как в Империи — Эталоны, но значительно более широкий круг людей. На жарких улочках Эль-Куадисса магия встречается на каждом углу. Там торгуют глиммерами, вздымают пыльные смерчики, веселят искрами и радугами. Но оборотная сторона сплетена из многовековой вражды и соперничества. Борьбы между волхвами, школами волшебства и ассасинов. Где невидимые взору нейяджины, опальные охотники на джиннов, безжалостно исполняют заказы. Где волшебники заковывают духов пустыни в серебряные кандалы, чтобы добиться беспрекословного подчинения.

Если в первой книге магия влияла на сюжет эпизодически, больше оставаясь историей или антуражем, то теперь она стала одной из основных действующих сил. И это ослабило прежнюю логическую выверенность сюжета. Слишком много новых сущностей и понятий, которые постоянно играют на руку автору, позволяя направить героя в нужном направлении. Роман «Свой среди воров» был чуть ли не подчеркнуто реалистичным, если не считать парализующего глиммера, взрывающихся монет и беседы во время сна. Тем сильнее получился контраст, к тому же Орден Деганов тоже открылся с неожиданной стороны. Разыскивая своего бывшего товарища, Бронзового Дегана, Дрот невольно узнает историю братства, включая подробности их отношений, причину столь странных правил и истоки обострившегося кризиса. Кризиса, начало которому положил еще основатель Ордена, Деган Слоновая Кость. Сколько не пытались остальные члены братства восстановить единство, это им не удалось. Потому и вынужден был Бронза сойтись в бою со Железом в прошлой части цикла.

В психологически-идейном плане к прежнему мотиву смелых и дерзких решений, мотиву самостоятельности и вызова, добавились размышления об ответственности за совершенные ошибки. Ответственности за разрушенную дружбу, за зашедшую в тупик судьбу, за подвергаемых опасности близких и соратников. Бывшее некогда целым и разбитое уже нельзя идеально восстановить. Человеческие отношения неподвластны ремеслам или магии. Но пробовать все равно нужно, ведь сами творим свои истины на ходу. Сами выбираем свою правду, несмотря на то, что нам может не понравиться результат.

Итог: динамичная добротная смесь авантюры и магии, ночных поединков и старых историй.

Что толкает людей на безумные поступки, заставляет идти против целого мира, сокрушать государства, отправляться в рискованные странствия? Жадность и ненависть, злоба и зависть? Или все дело в отваге, верности, гордости и чувстве вины? Гении и злодеи, герои и мерзавцы, их полным полно в мирах Герметикона, но по воле судьбы дороги нескольких человек пересекутся на провинциальной планете Заграта.

На первый взгляд, роман Вадима Панова «Последний адмирал Заграты» кажется простой, нарочито контрастной и плоской картинкой, где черное и белое четко разнесены по разные стороны баррикад. Хитрый мятежник Нестор, чересчур прямодушный король Генрих, высокомерный путешественник Помпилио, наемник и бамбадир Феликс, а также множество других ярких персонажей. Полюбовались? А теперь автор играючи смешивает краски, насыщая палитру глубокими тонами, добавляя неожиданные оттенки, щедро разбрасывая тени намеков и накладывая дополнительные слои.

Под пестрым мельтешением традиций разных народов, под вычурными названиями, под авантюрной романтикой и веселыми приключениями обнаруживается довольно непростой расклад политических сил, где каждый из игроков не только преследует свои собственные цели, но и норовит обвести вокруг пальца временных союзников. Поводом для противостояния становятся запасы нефы, расположенные в недрах пустынь. Могущественная Компания жаждет овладеть ценным ресурсом, а заодно, не мелочась, и всей планетой. И потому в ход идет старый принцип «разделяй и властвуй», а страну ждут черные дни.

Честь и гордость, для знатного и влиятельного адигена Помпилио — это отнюдь не пустой звук. Панов создал запоминающегося героя, к которому крайне трудно остаться равнодушным. Можно презирать его за надменность, смеяться над его принципиальностью и гордостью, восхищаться меткости и хитроумию, умиляться его искренности и верности — в любом случае одна из черт Помпилио должна зацепить читателя. Второе же важное достоинство романа — это сам Герметикон.

Герметикон — множество миров, разделенных Пустотой, которую можно пересечь лишь на цеппеле — дирижабле, оснащенном особым устройством, астрингом. Герметикон — прекрасная канва для почти любого типа сюжетов. Здесь есть затерянные колонии, богатые миры Ожерелья соперничают с молодыми мирами Бисера, и каждый перелет таит опасность, ведь Пустота отнюдь не пуста — она полна убийственных Знаков. Рядом со сферопортами темнеют кварталы трущоб, Компания галанитов тайно воюет с Лингийским союзом, мощные военные эскадры готовы вступить в бой, но пока стороны ограничиваются манипулированием.

Впрочем, дело не только во многообещающем антураже, научных исследованиях алхимиков, аномалиях Пустоты и секретах Потерянных миров. Также Панов построил социальную пирамиду, которую разъедают припорошенные традициями и этикетом противоречия. Это и конфликт между дарствами и независимыми королевствами, ненависть к спорки — калекам, обладающим особыми способностями, вражда между буржуазными галанитами и аристократическими адигенами, зреюшие в застоявшихся мирах революции, готовые до основания разрушить дряхлые государства.

Разумеется, в «Последнем адмирале Заграты» Панов использует лишь малую часть возможностей вселенной. Его цель — заложить фундамент из преданий, возвести каркас законов и расстановки сил, бегло набросать аннотации-описания к каждому явлению и профессии, чтобы потом развивать отдельные направления в последующих частях цикла «Герметикон». Здесь же мы получаем убедительное политическое и военное противостояние, революционные интриги и криминальные авантюры, смесь вестерна и приключенческого романтизма.

Итог: яркое и колоритное, многообещающее и увлекательное погружение в алхимический мир.

Трех романов-трилогий, то есть девяти книг, более чем достаточно, чтобы исчерпать даже самую пеструю и обширную вселенную, если она останется статичной. Если не будет непрерывного развития, ломки стереотипов и представлений. И даже тогда велик риск уйти в самоповторы и банальность. Маэстро Олди, приняв вызов, пошли на рискованный шаг, избрав девизом для очередного, открывающего новую трилогию «Побег на рывок», романа из цикла «Ойкумена» — «банальность и вульгарность!»

Банальность судьбы отставного мастер-сержанта Диего Пераля, который по молодости променял легкую жизнь в Ойкумене на солдатские тяготы. Банальность любви между на собственной шкуре изведавшим жизнь фехтовальщиком и юной остроумной красоткой из знатного рода. Банальность невероятного спасения раненного иноземца и его сказочно щедрой благодарности. Вульгарность уличных сценок и пьес, двусмысленных и развязных шуток, пошлых сцен и недвусмысленных предложений. Строгий взгляд отыщет множество банальных сюжетных ходов, но как обстоят дела с антуражем и действующими силами?

Безупречную математически и бесстрастно бездушную логику гематров мы уже видели в первой трилогии. Варварские будни Террафимы, диковатую смесь высоких технологий и отсталых изобретений — во второй. А хитроумные игры помпилианской службы безопасности и загадочные способности астлан — в третьей. Теперь Олди неторопливо, по фрагменту, развивают намеченные идейные линии, собирают из старых работ панно следующей истории, где сходятся на одной сцене множество игроков и сил. Где узлом завязаны государственные интересы, коммерческие расчеты и личные страсти. А еще, нет-нет, но мелькнут намеки на грядущие открытия. Загудят комариным звоном, поднимутся тучей мошкарья над космической степью.

Но для Диего Пераля за мрачной чернотой небес скрываются не чудеса, а бесовские отродья, только и думающие, как отнять у него душу и любимую. Чужак среди неисчислимых диковин, оставивший позади одинокого отца, охваченную пожаром восстания родину и старых друзей, кое-кто из которых кровью впишет в историю свой безумный и бессмысленный, но отважный и дерзкий подвиг. Всей своей кровью. И оказавшись в капкане, Диего будет хлестать отравленное вино надежды даже у ворот преисподней, если сохранится хотя бы призрачный шанс на чудо. А уж драматурги Ойкумены на чудеса не скупятся!

Что же в сухом остатке? Планомерное развитие закладываемых на протяжении всего цикла сюжетных линий, конфликтов и идей, которое, судя по намекам, в очередной раз выходит на новый уровень, когда старые представления придется перестраивать или и вовсе отправлять на свалку истории. С точки зрения композиции, «Клинки Ойкумены» кажутся самой прерывистой, нестройной, многоголосой и шумной частью цикла. Авторы меняют тональность ежеминутно, фокус скачет по планетам и персонажам, отвлекаясь на экскурсы в прошлое и контрапункты цитат из пьесы Луиса Пераля. Создается ощущение, что ты стоишь на площади среди толпы и смотришь постановку бродячих артистов. Постановку, отдающую Шекспиром, с его любовью к сочетанию смешного и трагичного, высокого и низкого.

Итог: космоопера в костюмах уличной постановки, где главные роли играют честь, месть и любовь.

Грозди рябины алеют на пледе травы, и над холмами разносится песня, ведь скрытые под землей залы ждут возвращения законного хозяина. Оживает древнее волшебство, обретают плоть предания, а Добро и Зло вот-вот сойдутся в решающем поединке, исход которого определит судьбу миров.

Стилистикой и антуражем оживающих легенд, плавностью и мерностью повествования роман напоминает знаменитую эпопею «Гобелены Фьонавара» Кея, но по композиции и уровню проработки сюжета он ближе к приключенческой литературе той же Нортон. В принципе, завязка крайне традиционна. Окрепшее Зло в лице темного мага, Ильдрана. Рассеянные по мирам силы Добра: эльфы, веррны и мис-хадоли. Казалось бы обычная девушка, Минда Сили, которой суждено узнать свое прошлое и встать на пути у темных сил. Однако даже здесь де Линт проявил свой талант наделять повседневность волшебными чертами, ткать магию из плавных фраз и убаюкивающих описаний. Несколько штрихов и картина начинает играть новыми красками.

Хотя мифологическая структура выглядит отчасти заимствованной из классики, тем не менее де Линт привнес немало интересных находок и интригующей системы названий. Постоянное ощущение легкой недосказанности и некоей величественности цепляет сильнее, чем формальный повод борьбы со злом. Тем более что и подчас противники придуманы интересно. Но зрелище тихого городка, безлюдного мегаполиса, эльфийских лесов и подземных туннелей все же неспособно скомпенсировать прямолинейность сюжета, которые идет по шаблонным рельсам и финиширует провисшей развязкой.

Итог: средненькое легендарное фэнтези с отдельными удачными находками.

«Король умер, да здравствует... народ!» — так была провозглашена революция в королевстве Адро. Горожане ликуют, в клочья разрывая королевскую гвардию. Король Манхоуч обезглавлен, равно как и его жена, вместе со всеми родовитыми аристократами. Королевский совет, состоящий из магов — Избранных, владеющих стихиями, уничтожен. Победа? Да, победа! Именно на этом заканчиваются обычно сказки и легенды, хотя настоящая жизнь начинается как раз после, о чем и пойдет речь в «Кровавом завете» Брайана Макклеллана.

Революцию поддержали все ключевые игроки королевства. Законная сила — армия — в лице фельдмаршала Тамаса, порохового мага. Религия — церковь во главе с Первосвященником, финансы — ревизор, знания — ректор, рабочие — глава их союза, преступный мир — Владетель, а также жесткие исполнители — наемная армия «Крылья Адома» с ее хозяйкой леди Винсеслав. У каждого из них нашлись свои веские причины, чтобы войти в заговор и добиться свержения монарха. Кого-то раздражало грядущее заключение позорного вассального договора с соседней державой, Кезом. Кто-то устал содержать королевский двор, а некоторые и вовсе резонно опасались за свою жизнь. Но после того, как голова короля отправилась в корзину возле гильотины, заговорщики превратились в соперников.

По сути, с этого момента и закручивается основная интрига — отчаянные усилия фельдмаршала Тамаса удержать Адро от краха. Подавить бунт роялистов, успокоить народные волнения, найти избежавших казни врагов и выстоять в противостоянии с Кезом, который не собирается отступать от планов по поглощению Адро. В общем, Макклеллан запустил предостаточно сюжетных линий, чтобы читателю не пришлось скучать. Здесь и сын Тамаса — Таниэль, известный охотник на Избранных, и отставной инспектор Адамат, которому сперва велели изучить сведения о завете Кресимира, а затем и вовсе найти предателя, и бывшая служанка из аристократского особняка Нила, и разумеется — сам фельдмаршал.

Автор начинает разгонять механизм сюжета без особой спешки, чтобы подробно описать всех действующих лиц в своей истории. Но затем следствие, интриги, погони и схватки быстро набирают ход. Таким образом, под клубы порохового дыма и лязг клинков, Макклеллану неплохо удается замаскировать бешеным темпом событий неудачно выбранные сюжетные ходы, например, спасающие персонажей, когда те оказываются в безвыходной ситуации. По отдельности сцены — как детали — сработаны добротно, но получившийся механизм собран не всегда тщательно. Отчасти поэтому пришлось делать промежуточный финал, перенося окончательную развязку в следующую книгу, чтобы не испортить яркую кульминацию слащавостью хэппи-энда или горечью трагедии.

Впрочем, главная проблема — это эмоциональная составляющая. Увы, но достоверно у автора получилось передать лишь ярость и гнев, прочие же чувства скорее называются, чем показываются. Их не ощущаешь, пока Макклеллан специально не пропишет, что Тамас тоскует по жене, а Адамат волнуется за родных. Но и тогда эмоции выглядят картонно. Однако когда он прибегает к недосказанности, то ситуация меняется к лучшему — как в случае с немой спутницей Таниэля — дикаркой Ка-Поэль.

Зато действие и экшен Макклеллану удались на славу! А также атмосфера напряжения, магическая система и постепенное выяснение подлинной истории Девятиземья. Льющаяся рекой кровь, стелющиеся по земле клубы порохового дыма, грохот артиллерии и буйство стихий, высвобождаемых Избранными. Многое прощаешь за самоотверженную жертвенную отвагу персонажей, за упоение пороховым трансом Таниэля и ощущение неумолимого возмездия, с которым он отстреливает уверенных в собственном всемогуществе Избранных. Это ода героям, которые готовы с оружием в руках отстаивать свои убеждения и в случае необходимости бросить вызов хоть древнему магу, хоть вернувшемуся богу. Все ради справедливости, которую каждый из них понимает по-своему.

Итог: динамичная и кровавая история революции, восхода новой эры и оживления древних легенд.

Каждую ночь легкими паутинками и разноцветными лоскутками сны опускаются на сияющий огнями Полис. В мире сновидений, царстве Гипноса, возможно все или почти все. Исполнение заветных желаний, полная реализация амбиций, возвращение к счастливым моментам из прошлого. Но есть и оборотная сторона — не до конца подавленные страхи, изматывающие кошмары, давние фобии. Дайте им волю и от хрупкого сосуда человеческого сознания останутся лишь жалкие груды бесформенных черепков. И тогда на помощь несчастным приходят мастера снов, способные повлиять на происходящее, на душу и тело человека.

К тематике сновидений в фантастике обращаются довольно редко, однако такие произведения как правило оказываются яркими и запоминающимися. Так, весьма оригинальными были «Создатели» Катласа, а если отступить еще глубже, то на ум приходит цикл рассказов и повестей «Мир снов» Кудрявцева. Теперь к этому ряду добавился и соавторский роман Пехова «Мастер снов», дающий начало новому циклу. Как и в других подобных историях, мир сновидений здесь столь же зыбок и призрачен, легко поддается эмоциям и желаниям, особенно, если они исходят от сновидящих. Присутствует столь же пестрый антуражный калейдоскоп, когда каждое посещение снов представляет собой полноценную систему образов и декораций. Мрачные, запутанные улочки темного города; слепящий и оглушительный, манящий и опасный Баннгок; скверы, дачи, здания и, конечно же, лабиринты. А вместе — будто гирлянда бусин-историй, пронизанных главным героем, сновидящим Мэттом. Весьма непростым сновидящим.

Как обычно, Пехов приложил немало сил, чтобы выстроить грандиозный по своим размерам и сложности несущий каркас терминов, устройства власти и служб, сновидческих талантов и специализаций, где смешиваются положенные в основу книги древнегреческие мифы, сотрудничают воины сновидений и оракулы, целители устраняют последствия разрушительных поступков дэймосов, а мороки и черные гурии упиваются властью над людьми. Возведенный мир довольно замысловат и едва-едва приоткрывается за одну книгу. Поэтому приложение с подробной классификацией оказывается по-настоящему полезным для читателей.

Так как «Мастер снов» — это лишь завязка для цикла, фундамент, на котором размечены будущие сюжетные линии, конфликты и проблемы, то требовать абсолютной прозрачности и ясности бесполезно. Можно лишь задаваться вопросами, каким образом сложилось столь благополучное общество, какова подлинная роль дэймосов в мире сновидений и реальной жизни, действительно ли Пятиглав одержал окончательную победу над дэймосами в прошлом и сколько истины в преданиях о Гипносе, Морфее и — главное — о таинственном и зловещем Фобеторе.

А пока что перед нами неспешно раскручивается клубочек истории Мэтта и его юной ученицы Хэл, которая делает первые шаги в мире сновидений. Первый раз сталкивается с кошмарами и встречает ониров, поддается соблазну и проявляет волю. Доставляет проблемы своему учителю и помогает. А ему... помощь точно не помешает, если учесть тяжелый груз ошибок прошлого, потерю наставника и чувство вины. Не помешает и возможность, условно говоря, посмотреться в зеркало, взглянуть на себя глазами молодого сновидца, чтобы разобраться в собственных мотивах и принять некое важное решение.

Итог: многообещающая завязка для сновидческой фантазийной истории.

Наступление новой эпохи сопровождается многочисленными открытиями и бурным развитием прежде неизвестных широкой публике технологий. И если кто-то радостно встречает плоды прогресса, то кто-то непременно видит в них дьявольский соблазн. Кто-то с восторгом созидает воздушные замки прекраснодушных философских размышлений, а кто-то мрачно пророчит скорый закат цивилизации и гибель привычного общества. Наступление Информационной Эры не могло не найти отражения в литературе, в том числе в жанре антиутопий.

Впрочем, стоит разделить романы, в которых антиутопические декорации используются для оформления приключенческой линии, и социальное моделирование, где автор рассматривает концепцию идеалистично-ужасного социума. Именно ко вторым относится роман «Сфера» Дэйва Эггерса, где перед нами предстает построение общества с гипертрофированным развитыми информационными технологиями. Стоит понимать, что некоторая доля гротеска здесь абсолютно необходима, чтобы ярче подчеркнуть потенциально опасные тенденции.

Внешне Сфера — стремительно завоёвывающая рынки компания — сильно смахивает на Google или Facebook, с их любовью к привлечению креативных сотрудников, упорному навязыванию своих социальных сервисов и сбору личных данных. Эггерс прибегает к обычному приему с героем-новичком, который знакомится с распорядком, входит в курс дела и проникается духом компании. Впрочем, темную сторону корпоративной этики уже давно прекрасно высмеяли. Поэтому Эггерс сделал упор на проблемах и угрозах, которые таит чрезмерная информационная прозрачность общества.

«Тайна есть ложь», «Делишься — значит любишь», «Личное есть ворованное!» — провозглашают менеджеры Сферы, превращая общество в огромный аквариум. Мир с прозрачными стенами, без личного и тайного, где каждый обязан следить за каждым. Разумеется, все это ради блага человечества! Ведь тотальный контроль сведет на нет войны, преступность и насилие. А «облачная демократия» позволит людям непосредственно влиять на принятие решений, например, о выборе меню в столовой, нового президента или даже решения о ликвидации главаря террористов, несмотря на возможные сопутствующие потери.

Многое в романе лишь повторяет моменты, уже описанные в иных антиутопиях. Зато Эггерсу удалось поймать две крайне важные вещи. Во-первых, это неутолимая жажда «человека информационного» постоянно получать внимание и одобрение. Быть в центре событий, лайкать и репостить, постить и комментировать. А также слышать похвалу и комплименты, подниматься в рейтинге и получать тонны лайков. Лютый инфантилизм, отягощенный перфекционизмом. А во-вторых, передана самоподдерживающаяся иллюзия важности всей этой сетевой игры, построение внутренней иерархии с уровнями и правилами. Так безостановочно движется акула, ибо в противном случае ее ждет гибель.

Безусловно, описанный сценарий планомерного захвата власти безнадежно идеалистичен, поскольку в реальности столкнулся бы со множеством проблем. Однако вопросы манипуляции общественным мнением, сетевой зависимости и всепроникающего контроля не становятся от этого менее актуальными. В особенности первые два. Подобно акуле Сфера пожирает все живое, настоящие эмоции и действия, оставляя лишь бесплодный пепел иллюзий.

Итог: добротная и стильная антисетевая дистопия.

Так сложилось, что отечественный хоррор, в отличие от зарубежного, не может похвастаться популярностью и гонорарами даже на родном поле. Существует несколько вариантов объяснения — разные менталитеты и общественные реалии, иная психологическая атмосфера, но результат одинаков. Есть лишь считанные хоррорные серии и авторы, которые ютятся в скромной пещерке безумного маньяка. Гораздо чаще появляются произведения, написанные на стыке хоррора и других жанров, например, городского фэнтези, как в случае с дебютным романом Олега Кожина «Охота на удачу».

Опыт работы с малой формой, имевшийся у Кожина, как выяснилось, все же недостаточен, чтобы избежать ошибок в крупной. Один из самых сильных недостатков — это убийственное сочетание в начале романа избыточного описательного стиля, нарочито вязкого повествования и отсутствия каких-либо сюжетно важных событий. Нужно прорваться через первые главы и не утомиться от занудного бытописания, чтобы в полной мере оценить, как удачно подходит искаженная авторская точка зрения к странному, пугающему и притягательному миру сборщиков удачи, где поминутно творятся жуткие чудеса и привольно чувствуют себя сказочные создания.

Обычный северный городок, будто коварный оборотень, выворачивается наизнанку. И заброшенные, теневые и неприметные места становятся средоточием событий. Простому пареньку, Герке, придется против воли познакомиться с неприглядными сторонами невидимой для обывателей жизни. Узнать, кто скрывается под маской забавного бомжа, почему пропадают люди в загаженном бомбоубежище, сколько подземных этажей в библиотеке и где располагается обитель местной нечисти и ее Хозяина. Более того, автор активно вплетает в повседневность пестрые фольклорные нити, превращая роман в диковинное макраме.

Впрочем, автор остался верен себе и даже классические подростковые приключения соединил с любимым натуралистичным мясным хоррором. Взявшись за историю о становлении и возмужании обычного неуверенного подростка, Кожин столкнулся с необходимостью достоверно и ярко показать, как нерешительный рохля превратится в целеустремленного волевого парня. Существует не так уж много правдоподобных рецептов, и автор не стал изобретать нечто невероятное. Вместо этого он протащил героя через настоящую полосу испытаний, чтобы подчеркнуть, что задатки к взрослению есть у каждого. Нужно лишь поставить перед собой задачу, собраться с мыслями и, обдумав все, планомерно двигаться к цели.

Особенно удались динамичные сцены схваток и напряженные моменты ужаса, когда атмосфера физически сгущается, обволакивая героя липким страхом и бессилием. Довольно удачными вышли колоритные второстепенные персонажи, которые не затмевают собой основную сюжетную линию, но органично дополняют ее, внося в линейное повествование яркость красок и разнообразие идей. К такому миру не грех и вернуться, хоть в примыкающем рассказе, хоть в полноценном романе. Но и эта история получилась по-настоящему увлекательной, рассказывая о верности, дружбе и смекалке.

Итог: оригинальное сплетение городских подростковых приключений и жесткого хоррора.

Межавторский цикл «Обитаемый остров» вызвал немалое раздражение у поклонников братьев Стругацких, породив множество ожесточенных дискуссий. Однако если оставить за кадром субъективные споры о литературном качестве и целесообразности проекта, то становится ясно, что он дарит прекрасную возможность сравнить, насколько изменилась отечественная фантастика со времен Стругацких. Как эволюционировали системы ценностей, литературные приемы, философские вопросы и проблемы.

Не трудно догадаться, что большинство авторов цикла воспользовались своими любимыми наработками, как стилистическими, так и идейными. Учитывая, что Володихин не только литературовед и писатель, но также и историк, то вполне логично, что «Мастер побега» был написан в историческом ключе. Реконструируя опустошительную ядерную войну, приведшую к гибели Империи, распад государства, череду революций и борьбу за власть среди различных группировок, автор явно берет за основу революцию в Российской Империи. Таким образом он избегает жестких привязок к конкретным личностям, событиям и датам, получая возможность свободно теоретизировать, моделировать общественные процессы, давать оценку тем или иным явлениям.

Восстанавливая дух довоенной императорской России, Володихин широкими мазками рисует умиротворенное благополучное общество, которому неведомы страхи войны, оскал голода и болезней, разгул анархии и бандитизма. Предвестники грядущей бури едва уловимы — реестр военнообязанных, листовки и митинги, броские заголовки в газетах. Но год ожесточенных сражений быстро разрушает иллюзии. Беря студента-историка, Рэма Тану, автор подробно и убедительно показывает, как инстинкт самосохранения одерживает верх над чувством долга перед родиной и монархом. Как даже самый разумный и образованный человек ради выживания вынужден соглашаться на «меньшее зло», выбирая между плохим и очень плохим. И не играют здесь особой роли убеждения, идеология — просто есть черта, ниже которой опускаться нельзя, хотя приближаешься к ней с каждым шагом. А образованность лишь умножает боль и страдания, когда видишь насквозь все манипуляции, дешевую пропаганду для толпы, помпезные выдумки для своих, в точности повторяющие древние архетипы и образы. Трагичность судьбы в переломные времена становится красной нитью, пронизывающей роман.

Однако Володихин не ограничивается уровнем личностей и рассматривает ситуацию шире, в плане движений и сил. Монархисты, националисты, плутократы и красные — отчаянно враждующие, режущие всех, кто не с ними. Для большинства символы — лишь пустой звук, способ найти себя в смутное время, прилепиться к организации, чтобы не ощущать пустоты, не скитаться по дорогами. Но когда идея лишается сплачивающей силы, тогда на смену ей приходит страх и террор. И вновь каждый следующий виток противостояния оказывается все более кровавым и жестоким. Страна разлагается, вымирает, растрачивает последние ресурсы, теряя всякие шансы на восстановление.

Но в чем причина, где, по мнению автора, кроются истоки трагедии? В том, что если уподобить общество — зверю, то каждая революция, война, переворот переламывают ему хребет. И с каждым разом людям становится лишь больнее, с каждым разом устройство социума все дальше от идеала. И нерв общественной жизни безвозвратно разрывается, так что попытки сломать позвоночник и срастить правильно — уже бесполезны, приводят только к большей крови и страданиям. В этом кроется расхождение со Стругацкими. Ведь прогрессоры-земляне на Саракше оказывается всего лишь очередными лекарями, которые будут вновь перешибать хребет из самых, разумеется, благих побуждений.

Итог: сплав лиричной трагической истории и научного анализа кризисных процессов.

Если отстраненно посмотреть на историю человечества, то жизни отдельных людей покажутся песчинками, пренебрежимо малыми на фоне тысячелетий. Зато города, порты и столицы предстают перед нами центрами жизни, средоточиями судеб, рубежными вехами. Они рождают героев и правителей, накапливают знание и двигают науку, поощряют искусство, но также ведут ожесточенные войны, чтобы распространить свое влияние, как можно дальше.

Широко раскинувшийся, Город высоко возносится над окрестностями, грозно нависая над множеством земель. Он кажется вечным и незыблемым, но внутри давно обратился в труху. Перед нами эпическое фэнтези, однако магии здесь немного, примерно, как в циклах Аберкромби или Мартина. Да и проявляется волшебная сюжетная линия лишь перед самым финалом, в остальное же время Стелла Геммел представляет читателям чрезвычайно подробную историю, посвященную угасанию Города, его прошлому, причинам краха и попыткам персонажей найти выход из отчаянного положения.

Подборка персонажей не отличается особым разнообразием. Опальный полководец Бартелл и его приемная дочка Эмли, командир отряда Фелл и его подчиненная Индаро, ряд второстепенных действующих лиц, которые коротко появляются, чтобы вскоре раствориться в однообразном течении жизни. Подробными описаниями поступков и мыслей Геммел сделала упор на погружение в мир, отчасти напомнив тем самым «Обреченное королевство» Сандерсона, но «Городу» явно не хватает красоты и оригинальности антуража, которые отличали мир Штормсвета. Перевод в данном случае получше, хотя порой калькированность и шероховатые обороты бросаются в глаза.

Слабым местом романа является медлительность повествования, которое утопает в мелочах и рутине. Лишь после середины, когда сюжетные линии начинают сходиться, перекликаясь и обретая множество пересечений, внезапно обнаруживаешь, что автор отнюдь не зря выстраивала колоссальное здание романа. Многоходовая замысловатая интрига с несколькими слоями дезинформации вполне искупает длительное строительство. И в результате у Геммел получилась достаточно достоверная и интересная модель империи, которая из-за постоянных войн пришла в упадок. Пожалуй, любители исторического анализа будут довольны. Старики еще помнят золотые времена, когда соседние царства склонялись перед Городом, рынки были полны купцов, царил расцвет науки и культуры. Однако череда мятежей и войн привела к тому, что Город оказался в кольце врагов. Многие племена погибли, другие оказались на грани исчезновения, но и Город держится на волоске. Нет мужчин? И в бой идут женщины. Кончились работники? На дальних островах закупаются рабы, которых поощрят обещанием свободы. Потеряны пастбища — и конница стала драгоценностью. Прибрежные воды небезопасны — и сокращается улов рыбы. Тем не менее, причины столь упрямой политики Города лежат чуть глубже, чем кажется, поскольку здесь замешана магия.

К сожалению, автор старательно проработала фундамент для книги, спроектировала замысловатый лабиринт судеб и интриг, возвела здания историй, но не сумела придать ему яркости и запоминаемости. Поверхностное раскрытие характеров героев сыграло в минус при общей подробности изложения мыслей и поступков. Хотя приятно, что Геммел удалось уложиться в один том, однако сам по себе цикл явно обретет продолжение. Финал абсолютно закономерен, ибо история в книге совершается и пишется по вполне реалистичным законам. Каждый получит желаемое на миг. Кто-то — обретает славу лидера, кто-то — находит долгожданную смерть, кто-то — надежный покой, а кто-то — уверенно составляет летописи. Вновь захлестнутся путы противостояний, а Город по-прежнему будет осью мира...

Итог: неспешное среднее эпико-историческое фэнтези, лишенное яркости и остроты.

Время от времени появляются книги, про которые читатели хором говорят, что по таким вещам всенепременно нужно сделать аниме. Еще реже оказывается, что эти произведения написаны на достойном уровне, поскольку смелость фантазии и безудержное веселье плохо сочетаются с сюжетной стройностью и грамотным слогом. Впрочем, соавторы Александр и Людмила Белаш уже справлялись с этой задачей на примере цикла «Война кукол», где воедино оказались слиты роботизированный киберпанк, социальная драма и ксенологическая фантастика. Формально их новую книгу «Темные звезды» можно отнести к жанру подросткового романа, однако, как и прежде, соавторы проработали сразу несколько смысловых слоев.

На фоне Земли этот Мир выглядит чрезвычайно альтернативным, но внимательный взгляд сразу отметит сходство ключевых событий и основных этапов развития. Услышит поступь конкистадоров и колонизаторов, узнает гибель рыцарских орденов, которых здесь называли меченосцами. Восхитится аналогом девятнадцатого столетия, где Просвещение — искусство и наука — ведут наступление на позиции традиций и церкви. Но с далекого Мориора запускают шаровые корабли, и на благословенные Громовержцем земли рушатся «темные звезды», несущие на борту воинов, жрецов и рабов.

Уровень технического развития пришельцев существенно превосходит жителей Мира, однако уже взмыли в небо огнедышащие ракетопланы, бороздят моря авианесущие крейсера, а дирижабли зорко охраняют воздушные просторы от черных летунов. Незваные гости имеют превосходство в биомеханике, однако солнечный свет и численное преимущество на стороне коренных жителей. Сюжетно-важной изюминкой антуража являются медиумы-вещуны и левитаторы-лунатицы, чьи способности с трудом объясняет наука. Любопытно, что соавторы не стали преувеличивать роль пара, как это можно было ожидать в стимпанке, но приложили усилия, чтобы гармонично соединить разнородные технологии и получить яркую, пеструю и захватывающую дух картинку.

Вернемся к началу рецензии и зададимся вопросом, что есть лучшее в аниме? Концентрированные эмоции, динамичный экшен, пестрые декорации, колоритные герои — и все это присутствует в романе. Прихоть случая и авторская воля связали нити судеб девчонок и мальчишек, дочери графа и дочери кровельщика, юной пришелицы, семинариста-недоучки и кадета. В каждой строчке сквозит гимн юношескому задору, пылкой и страстной молодости. Когда веление сердца сильнее любого приказа. Когда влюбляются, как в омут с головой, а ревнуют до темноты в глазах. Когда легко бросают вызов всему миру, защищая друзей, а ради клятвы готовы идти на смерть. И что тогда значит бегство, заговор против короны или даже война с пришельцами? Впрочем, помимо светлой стороны, не забыта и темная. Среди героев хватает душегубов и мерзавцев, прихвостней и интриганов. И сюрпризы может подбросить абсолютно любой. Но главное, что живость и стилизация диалогов мгновенно вырисовывают колоритные характеры, а неожиданные поступки дополняют их.

Авантюрный настрой передан необыкновенно ярко. Почти в каждой главе авторы, хитро посмеиваясь, резко поворачивают сюжет в другом направлении, тасуют комбинации персонажей, то разлучая, то объединяя их. Быстро набирая обороты, сюжет стремительно увлекает за собой читателя в пестрый круговорот событий, отношений, чувств и подвигов. А искристый юмор комедийных ситуаций и ироничных ремарок окончательно разрушает барьер между реальностью и вымыслом. Промежуточный финал аккуратно подводит черту под большинством сюжетных линий, оставляя нераскрытыми тайны черного эфира, загадочные глыбы изо льда и железа, исчезновение меченосцев. Да и приключения героев явно только начинаются, а за первым «сезоном» следуют новые книги.

Итог: яркий авантюрно-приключенческий альтисторический паропанк.

За десятилетия развития жанр космооперы обрел множество различных воплощений, начиная от боевой фантастики и заканчивая космофэнтези. Среди разных ответвлений чуточку особняком стоят произведения, авторы которых вдохновлялись той или иной мифологической системой. Нетрудно догадаться, что такие известные легенды, как Артуриана, уже нашли свое отражение, поэтому каждому следующему писателю приходится искать новый источник для подпитки творчества.

В случае романа Майкла Флинна «Танцор Января», первой части тетралогии «Спиральный рукав», таковой основой стала ирландская мифология. Позаимствовав из нее композиционные и стилистические решения, автор принялся возводить мироздание далекого будущего, где человечество расколото на две враждующие стороны, а Старая Земля стала символом и мечтой для рассеянных по мирам Периферии изгнанников-терран. Сквозь пышные названия государств и организаций просвечивает типично феодальное устройство общества, когда власть короля распространяется настолько далеко, насколько он может добраться за несколько дней или недель. Дальше же влияние истончается, растягиваясь тонкой пленкой новостей, пока не лопается брызгами слухов, домыслов и легенд.

Именно из легенд плетет полотно повествования и сам автор, а точнее загадочный рассказчик со шрамами. Тонкие ниточки на первый взгляд совершенно разрозненных историй протягиваются по всей Объединенной Лиге Периферии. Как сочно и выспренно звучат названия, Шелковый путь и Сапфировый Пост, Гончие и Щены, Узел Павлина и Узел Иеговы, в которых прорываются отголоски древних культур и традиций. Сведения о древних мыслителях, ученых и творцах, просачиваясь сквозь неимоверную толщу времен, превратили людей в божества, наделив невероятной проницательностью и прозорливостью.

Легенды подобны кругам на воде, они далеко разносятся, но имеют мало общего с изначальным событием. Спустя века Старое Содружество становится недосягаемой светлой мечтой, Великая Чистка — страшным горем, а народ песка и стали — окончательно переселяется в предания. Но в какой-то момент Скипетр короля Каменная Стена окажется былью. И тогда начнется отчаянная битва за древнее наследие. Торговцы и военные, авантюристы и спецслужбы бросятся в погоню. Увы, никто из них не знает, чем на самом деле является Скипетр. Несмотря на кажущуюся близость к фэнтези, автор добавил вкрапления научной достоверности, которые отчасти уравновешивают волшебность антуража.

Подражая ирландским балладам, Флинн чередует гянтрэй, голтрэй и сунтрэй, вызывая у слушателей то смех, то слезы или и вовсе погружая их в сон. Он охотно пускается в длинные истории, делая экскурсы в прошлое планет и народов, витиевато сплетая непредсказуемый сюжет. Афористичность слога искупает его медовую тягучесть, а парадоксы и притчи вполне оправдывают медлительность развития событий, когда лучшей тактикой погони оказывается толкание локтями и топтание на месте. Уделяя немалое внимание психологическим портретам многочисленных персонажей, автор все же делает немного размытыми, будто сквозь призму времени или личного отношения рассказчика. Упрямый и ловкий Хью, изворотливый и коварный Фудир, многоопытная и легкомысленная бан Бриджит, Гончие и пираты, офицеры и терране. Порой основная линия теряется в общем переплетении. Также стоит иметь в виду, что это только первый роман тетралогии. Некоторые сюжетные линии явно остались протянутыми в космическую пустоту. Тем не менее, одна из песней о Танцоре подошла к логическому завершению. Последние ноты повисли в воздухе, предвещая новые рассветы.

Итог: мифопоэтические космические сказания с медоточиво-тягучим слогом.

Данный рассказ, пожалуй, является квинтэссенцией излюбленных сюжетных приемов, поднимаемых вопросов, композиции и стилистики в творчестве Арифуллиной. Это и балансирование на грани между мистикой и магреализмом, когда воедино складываются элементы городского фэнтези, биографической прозы и мистические мотивы. И постоянное использование медицинского опыта, и отражение неприглядных реалий отечественного общества. Но также эта квинтэссенция включает в себя умение биться до конца, сражаться, защищая любовь, семью, отчизну. Тайну простого и светлого счастья, сплетенного из душевной близости, доверия и жертвенности.

Примечательно, что несмотря на меняющиеся внешние декорации, подлинным местом действия как этого, так и других рассказов Арифуллиной, является душа героев. Тот незримый уголок, где из воспоминаний, мыслей и мечты рождаются зыбкие мимолетные картины, написанные отчаянием и верой, решимостью и сомнением, яростью и любовью. Даже легкая поспешливая неряшливость нисколько не портит рассказ.

Итог: до боли живая история, сложенная из мистики, прозы и магреализма.

Противоречивые впечатления вызвал этот рассказ. На фоне современной зарисовки, психологического этюда, обретают плоть и кровь скандинавские мифы. В литературном плане, стилистически и композиционно, он отшлифован более тщательно, чем остальные рассказы сборника. Лаконичность и гладкость слога ускоряют развитие сюжета.

Однако второй слой полноценно проявляется лишь в самом конце. Потому полноценно раскрыться конфликт между серой обыденностью, торопливым равнодушием, жалким одиночеством с одной стороны, и яростной силой, огромной жертвенностью и непреклонной решимостью с другой, попросту не успевает. Компьютерная же часть декораций изобилует мелкими техническими огрехами, так как достоверность принесена в жертву аллегорическим условностям.

Итог: интересная, но спорная зарисовка.

Если посмотреть внимательно на постапокалиптические романы и выбрать те, что относятся к подвиду, описывающему биологическую катастрофу, а именно всевозможные убийственные вирусы, мутирующие организмы и генетические эксперименты, то окажется, что подавляющее большинство является банальными боевиками. Много разнообразного экшена, устоявшиеся штампы вместо научной подоплеки, незамысловатые характеры героев и линейный сюжет. В меньшинстве оказываются те книги, в которых авторы попытались уделить внимание психологической стороне вопроса или же углубились в область хоррора и мистики. На этом фоне цикл «Время химеры» Юлии Зонис смотрится чрезвычайно выигрышно.

Научный прогресс не стоит на месте и вот, человечество дерзко замахнулось на лавры Творца. Гениальные ученые сначала взялись за модификацию ДНК, переписывая последовательности генов, а затем шагнули дальше, создав биокомпьютер, способный управлять перестраивать и контролировать весь организм. А затем произошел Кадаврогеддон. Уцелевшие островки цивилизации — Британский, Сибирский, Японский — держат оборону, отбивая непрерывные атаки кадавров, однако в сути своей человечество не изменилось. Но кто знает, как изменится мир после рискованной экспедиции в захваченную кадаврами Северную Америку.

Имея специализированное биологическое образование, автор получает преимущество перед теми писателями, которые ориентировались лишь на расхожие штампы и популярные статьи. Более того, Зонис уверенно выстраивает научно-фантастические модели, не только свободно оперируя терминами, но также доступно объясняя смысл происходящего. Использовав в качестве отправной точки катастрофу, автор населяет заброшенные города и безлюдные леса разнообразными видами кадавров, учитывая специфичность факторов внешней среды, замкнутость экосистемы и особенности биологических ниш в новом мире, где из бурлящего бульона мутирующих организмов пытается родиться нечто новое и прежде неизвестно. Но сможет ли оно существовать без людей?

Кроме того, Зонис не зацикливается на клеточной биологии, рассматривая человечество и общественные отношения с точки зрения социально-исторических теорий, заимствуя терминологию Гумилева, ссылаясь на евгенику, а также законы эволюции. А рассмотрев — принимается экспериментировать руками героев, ускоряя процессы развития и усиливая внешнее давление, чтобы выкристаллизовать новое, более перспективное общество. Впрочем, неизвестно, будет ли оно хоть сколько-то походить на уже известные. К сожалению, в последнее время отечественные писатели довольно редко занимаются научно-фантастическим социомоделированием, словно стесняясь его, как пережитка старой фантастики. Тем приятнее, что роман «Геном Пандоры» вполне может конкурировать с зарубежными образцами.

Однако фирменный авторский стиль, тщательно взлелеянный такими сетевыми конкурсами, как «Рваная Грелка», тяготеет к экзотическим образам и необычным метафорам, что наиболее ярко проявлялось в неформатном сборнике «Боевой шлюп Арго». И далеко не всем такое по вкусу. Любовь автора к стилевым экспериментам проявилась и здесь, правда, по большей части на уровне отдельных эпизодов.

Начиная с обычной истории-путешествия, Зонис сперва предлагает клишейные типажи героев — жестокого ковбоя-охотника, исполнительного андроида и городского мальчишку — но, поиграв с читателями, она тут же начинает сдирать маски с героев, причем до самого конца нельзя быть уверенным, что сюрпризы закончились. Кроме того, автор делает значительные отступления в прошлое, чередует интерлюдии с воспоминаниями. При этом вторая часть романа является хорошим примером производственно-научной прозы, где хлестко и ярко описан быт ученых, циничные правила успеха и не особо добрый мир будущего. Стоит отметить, что роман широко разбрасывает ответвления сюжетных линий в виде имен, фактов и мимолетных сцен, которые проясняются лишь в сиквелах и приквелах.

Итог: пестрый коктейль-винегрет из постапокалиптики, генопанка и научной фантастики.

Редко, когда авторы осмеливаются обращаться к жанру религиозной фантастики, вовлекая в действие Бога, Дьявола и множество людей. Но Золотько рискнул, рискнул и создал необычную Землю, которую Бог сделал плоской, а небо — твердым, однозначно ответив на вопрос о существовании высшей силы.

А Дьявол... Дьявол также вступил в игру, подписав с правительствами Акт о Свободе Воли. И возникли офисы Службы Спасения, где можно легко и выгодно продать душу, появился Орден Охранителей и Инквизиция, пекущиеся о душевном и телесном здравии людей. Ведь теперь на кону стоит не только жизнь, но и душа.

На первый взгляд, автор просто взял и перенес в необычный антураж типовой детективный боевик про следаков, бандитов и предателей. Однако религиозно-философские рассуждения и моральные дилеммы придают роману дополнительное измерение. «Дьявол не врет!» — гордо вещают предавшиеся. Их не пугает запах серы, они рады синице в руке и не гонятся за журавлем в небе. А Бог молчит, и потому фанатики сами начинают войну с Дьяволом. А опер Иван по кличке Ванька-Каин оказывается в самой гуще событий вместе с язвительным и коварным предавшимся Крулем.

Шпионскую линию дополняют провокационные моменты, когда Круль вновь и вновь играет со словами, доказывая правоту своей стороны. На фоне разговорного стиля, черного юмора и натуралистичных замечаний сцены экшена смотрятся особенно хорошо. Еще лучше получаются напряженные диалоги. И пронизывает весь роман гнетущее ощущение полной безнадежности.

Итог: религиозно-философская смесь детектива и боевика.

Люди часто боятся смерти из-за её внезапности и неотвратимости. Недоделанные дела, жажда познания, тревога о близких, поводов для беспокойств — бесчисленное множество. Тем более что смерть ждёт каждого, подстерегая в бассейне, на дороге или поблизости от пчелиного роя. Смерть изобретательна и хитра, но что, если существует препарат, способный воскрешать погибших? Разумеется, абсолютной гарантии он не дает, но даже такой шанс серьезно меняет положение дел.

Главная героиня романа, Дейзи Вест, уже много раз возвращалась с того света, и смерть не пугает её так, как прежде. Частые переезды и медицинские обследования вошли в привычку, однако очередной город и новая школа меняют устоявшийся порядок. Дружба с веселой однокласницей и любовь к её брату толкают Дейзи на неожиданные поступки. Здесь стоит сделать паузу, чтобы подробнее поговорить об авторе «Шестой жизни Дейзи Вест» — Патрик Кэт.

Ее дебютный роман «Воспоминания о будущем» точно также имел весьма перспективную, интригующую завязку, однако автор не смогла полноценно использовать фантастическую способность героини и быстро свела сюжет к обычной любовной истории. Тем не менее, можно было надеяться, что она набралась опыта и следующая книга получится интереснее. Увы, Кэт сделала совершенно противоположные выводы.

В «Шестой жизни...» автор также довольно живо описывает развлечения старшеклассниц, старательно воспроизводит их милое, но пустое щебетание, охотно задерживается на размышлениях о возлюбленном. А вот фантастический элемент — препарат «Воскрешение» — автор использует крайне редко, лишь для завязки романа и рассуждений на тему морально-этических, психологических и философских дилемм. Система тайных испытаний препарата, секретные агенты и работа под прикрытием слишком сильно отдают шаблонами Голливуда.

Впрочем, помимо прочего, Кэт затронула очень тонкую и актуальную тему — последние месяцы жизни смертельно больных людей. Как поддержать человека, который знает, что обречен? Как перенести ожидание потери, выдержать приступы отчаяния и не поддаваться ложным надеждам? К сожалению, этого оказывается недостаточно, чтобы перебить приторную ванильность романтики. И даже миндальная горечь тяжелой потери лишь оттеняет розовую историю о первой девичьей любви.

В основном сюжет катится по рельсам стандартного подросткового любовного романа, делая остановки на станциях, где поднимаются вышеописанные вопросы, и лишь на старте и на финише, въезжает в тоннель секретных служб и агентурной работы. Такие вещи легко читаются и столь же легко забываются, обеспечивая автору успех среди целевой аудитории, но лишая возможности выбраться из загнанной в узкие жанровые рамки ниши.

Итог: заурядный подростковый любовно-приключенческий роман.

Над пустынными песками и изумрудно-зелеными полями, по изломанным горным проходам и широким дорогам далеко разносится стальное бряцание, мерный топот и конское ржание. Сквозь тучи пыли неумолимо шагают длинные колонны пехоты, несутся быстрые патрули джунгаров, ползут шумные вереницы обозов. Халиф Аммар лично повел армию в поход, чтобы сокрушить секту карматов, осмелившихся терзать набегами жителей аш-Шарийа. Если предыдущая часть романа-эпопеи «Золотая богиня», «Сторож брату своему», описывала распадающийся, умирающий мир, то вторая часть, роман «Кладезь бездны», полностью посвящен схватке.

Схватке человеческого государства, возведенного на законах шарийа, на заповедях Всевышнего и проповедях Али, отягощенного всеми присущими людям слабостями — ложью, леностью, коварством и алчностью, и государства не просто сумеречного, но насквозь пронизанного темными демоническими страстями, в котором жители почти перешагнули призрачную границу, отделяющую людей от нечисти. Схватке Стража Престола со своим предназначением, потому что даже приняв фирман, Тарег по-своему понимает служение Клятве и продолжает прокладывать собственный путь. По-прежнему князь Полдореа готов бросить вызов любому, кто покусится на его свободу воли, свободу чести и свободу выбора, будь тот хоть халифом, хоть богиней, хоть ангелом Всевышнего.

Если говорить о языке и стиле, то с одной стороны, Медведевич по-прежнему сохраняет безжалостно обыденную натуралистичность, но с другой — отдаляется от былых пространных и витиеватых красивостей, укрепляясь в более четком и даже немного чеканном слоге. Отчасти это несомненно сокращает титанический объем и увеличивает темп событий, однако, также порой теряется многомерность и глубина повествования. Впрочем, афористичность никуда не делась, многие фразы вполне претендуют на звание прекрасных и ярких цитат.

В то время, как «Сторож брату своему» закладывал основу для дилогии, уподобляясь запутанному лабиринту борьбы Тарега и Клятвы, его тщетных исканий и отчаянных метаний, «Кладезь бездны» предстает скорее градом выпущенных стрел, каждая из которых является отдельной сюжетной нитью, и ни одна из них уже не может прервать свой стремительный и гибельный полет. Роман наполнен звенящей, словно туго натянутая струна, предопределенностью. Но ощущение обреченности получилось скорее собранным, решительным и жестким, чем мрачным или унылым.

При глобальном рассмотрении мы имеем два крупных конфликта — в человеческом и сумеречном мирах. Волшебство у Медведевич всегда получается завораживающе чужим, таинственно зыбким и стильно колоритным. Дэвы и гули, аждахаки и джинны довольно редко встречаются в книгах, делая «Кладезь бездны» еще более необычным и затягивающим. Остряк и поэт Имруулькайс, верный и жестокий Меамори, опасная и хищная Варуна — они оттеняют людей своими пугающими, чудными и чужими манерами. Однако сумеречный конфликт проявляется небольшими порциями, развиваясь довольно прямолинейно. Переродившейся в демона богине и Тарегу суждено сойтись в поединке, неважно, желают они того или нет.

Человеческое же в романе и сложнее, и проще одновременно. Да, помимо огромных батальных полотен, когда в схватке сходятся многотысячные войска, здесь сплетаются клубки интриг, вновь поднимаются мятежи и пылают города. Более того, автор вновь поднимает вопрос о грани, отделяющей человека от нечисти. И на сей раз уже Тарег считает, что именно простые люди легко и без угрызений совести творят немыслимые зверства. Не сказочные чудовища, не коварные демоны, но торговцы, обычные земледельцы и воины. С другой стороны, описываемые события все больше напоминают современный мир со всеми его пороками, до боли знакомыми приемами и методами. Пропаганда, когда людей одурманивают возвышенной ложью, чтобы бросить в топку войны. Тактика прагматичного шантажа и заложников, использование обманутых марионеток, разветвленная сеть шпионов и кураторов.

Самым же основным вопросом стала судьба Тарега, который вновь стал ястребом и клинком халифа, подлинным Стражем Престола. Который вновь готов платить великую цену за спокойствие аш-Шарийа, готов стирать города, преследовать врагов, обезглавить государство, если понадобится. Ключевое слово — «вновь». Конфликт человеческого мировоззрения и сумеречного уже присутствовал в «Ястребе Халифа», и тогда он завершился погружением Тарега в сон. Халиф аль-Мамун придерживается более мягких взглядов относительно сумеречника, однако общество почти не претерпело изменений. Прежними остались фанатизм толпы, страх богачей и ненависть соперников при дворе. И потому закручивая новую спираль печальной истории о приговоренном к вечной битве князе Полдореа, Медведевич оказалась перед сложным выбором. Или повторить старый итог, или же сломать имеющиеся рамки, найти иной выход и навязать любимому миру новую форму.

Пожалуй, следует отдельно предупредить читателей, что очень желательно обновить в памяти события первого тома дилогии, чтобы восстановить расклад сил и освежить характеры второстепенных персонажей. Жаль, что немалое число потенциально весьма интересных линий так и остались протянуты в будущее. Впрочем, это отчасти оправданно, поскольку подчеркивает иное мироощущение сумеречных существ. То время, за которое успевает смениться несколько поколений простых смертных, джинны или аль-самийа едва замечают, не спеша сводя счеты или выстраивая далеко идущие планы. Планы, которым, вероятно, уже не суждено сбыться...

Итог: жесткое батальное восточное фэнтези с философско-психологическим подтекстом.

История про альтернативную Северную Америку, переживший катастрофу Сиэттл и отравленных зомби получила продолжение, хотя и косвенное, присоединяющееся к ней лишь в самом конце. Второй роман цикла посвящен охваченным Гражданской войной землям, через которые упрямо пробирается медсестра Линч.

Боевые действия идут уже больше двадцати лет, на полях сражений сталкивается не только пехота, конница и артиллерия, но также ходоки — шагающие боевые машины — и бронепоезда, из которых особенно выделяется один, называемый «Дредноутом». Усиленная броня, мощный двигатель, множество стволов и солдат. Добавьте к этому секретные цели, загадочный вагон, странные известия с юга и подозрительных попутчиков, чтобы получить дорожный вестерн.

Автор охотно прописывает историко-социально-психологические зарисовки, заостряясь на реалиях и конфликтах Гражданской войны. Напряженность отношений между белыми и цветными, наивность не видевших войны юношей, суровый быт армейского госпиталя и другие любопытные моменты. Однако они слишком разрозненны и почти лишены эмоциональной окраски. Здесь и кроется недостаток романа. Характеры персонажей слишком статичны и маловыразительны. Недостаток яркости не искупают даже проработанные декорации и неплохо сплетенный клубок интриг. Собственно, приключений могло бы быть и больше, учитывая, что нерв истории оголяется лишь в финале, когда начинается борьба за выживание. В остальном героиня равнодушно перемещается, наблюдает за окружающими и созерцает разнообразные нравы.

Итог: отягощенное приключениями и загадками путешествие.

В фэнтези, и не только, книги нередко посвящены великим империям, победоносным легионам, закованным в сияющие доспехи гвардейцам, пышным балам, хитроумным придворным и решительным правителям. Но есть и другие империи — теневые. Круг, царство воровства и убийств, где каждый сызмальства учится обманывать, предавать и грабить. В его рядах полным полно отпетых мошенников, пройдох и душегубов: Щипачи, Резуны, Хвосторезы, Живодеры, Дубы — все они являются частью теневой стороны величественной имперской столицы, Илдрекки. А там, где власть и богатство, всегда найдется желающий урвать побольше. И щепетильность здесь явно не в ходу.

Дебютный роман Дугласа Хьюлика «Свой среди воров» можно смело отнести к весьма удачным образцам воровского фэнтези. Главный герой, Дрот, занимается тем, что сперва собирает всевозможные сплетни, вынюхивает подозрительные слухи, добывает ценные сведения, а затем тщательно анализирует и складывает полную картину. Правда, заодно ему приходится изрядно побегать, угодить в кучу передряг, сражаться и вести переговоры, а в конце концов еще и делать тяжелый выбор между несколькими сторонами, у которого нет правильного ответа. Зато есть влиятельные враги, разрушенная дружба и угроза близким.

Начиная с малозначительных событий, автор поэтапно разворачивает перед нами все новые и новые уровни рискованной, смертельно опасной, но невероятно затягивающей игры. Игры между отдельными бандитами, преступными организациями и теневыми воротилами — Серыми Принцами. Вовлечены оказываются имперские легионеры и ищейки, даже косвенно сам Император причастен к развернувшемуся противостоянию. Удачное соединение детективных линий, политических интриг и динамичного экшена делает развитие сюжета весьма увлекательным и непредсказуемым. С течением времени все события оказываются взаимосвязанными, выстраиваясь в четкую и логичную схему. Правда, перед этим герою предстоит пережить немало испытаний и наделать немало глупостей из-за неосведомленности.

Радует, что выдумав довольно необычное мироустройство, Хьюлик не поленился учесть, что преступнику, пусть и специализирующемуся на работе с информацией, вряд ли известны все тонкости магии и тайны имперской истории. Судя по аккуратно расставленным подсказкам, прошлое Императора, а точнее его трех воплощений, еще сыграет важную роль. Равно как и тайны имперских магов — Эталонов и история Исидора, Короля-Тени, который некогда сумел объединить и возглавить Круг. Впрочем, сюжетная линия первого романа полностью завершена. Враги или побеждены, или отброшены, союзники определены, назревшие конфликты разрешены.

По легкому авантюрному стилю «Свой среди воров» отчасти напоминает «Хроники Сиалы» Пехова, также есть общее в структуре сюжета с циклом «Город Осень» Корнева. Несмотря на формальную близость к темному фэнтези, в произведении не так уж много натуралистичных жестких сцен. Шокировав читателя в первой главе, в дальнейшем автор лишь несколько раз обращается к приемам темного жанра. Что, впрочем, не отменяет черной иронии, хлесткого цинизма и — на это следует особо обратить внимание — воровского жаргона, которого в книге прилично. Переводчица сообщала в своем блоге о том, что редактор выбрал более прямолинейную и грубую систему перевода терминов, нежели предлагалось. Также редактура добавила некоторые стилистические ошибки, впрочем, практически не бросающиеся в глаза.

Хотя приключенческая направленность не подразумевает сложных психологических сцен и философских рассуждений, автор не поленился добавить эмоций, заставил Дрота меняться, проводить переоценку ценностей, находить выход из неразрешимых дилемм, но главным мотивом стало действие во имя цели. Цели заоблачной и недосягаемой, большей, чем банальная нажива или кусок власти. Цели, ради которой стоит жить и стоит умереть.

Итог: отличное воровское темно-авантюрное фэнтези.

Свою лепту в раскрутку онлайн-игры «PrimeWorld» уже внесли такие известные писатели, как Панов и Зоричи, теперь пришел черед Зыкова попытаться оживить статичные картинки персонажей, скупые обрывки сведений, значки атак и приемов. Фоном на этот раз послужила война между Адорнией и Империей Доктов, а местом действия — уединенная глухая провинция Гуаньдир. Для полного комплекта нужно добавить: клубок интриг, могучих героев и юного лорда Лиграна, которому придется взрослеть, расследовать гибель предшественника, брать власть в свои руки, играть в политика и, конечно, сражаться.

Декорации вселенной PrimeWorld поражают яркостью и пестротой, поэтому неудивительно, что автор смог подробно и со вкусом описывать каждую деталь снаряжения и антуража. Увы, но ярко разукрашенный и увешанный позолоченной фольгой броских сцен, картон повествования остался картоном. Даже во время сражений возникает раздражение от пустословного и выспренного пафоса, который еще терпим, когда речь идет о Героях, но едва переносим в случае декораций и действий. Упор на эффектность получился слишком поверхностным и шаблонным.

А вот оживить персонажей в полной мере автору не удалось. Все заявленные конфликты решаются чисто формально, парой скупых строк. Отдельные сцены хороши, но в большом масштабе сюжет превращается в набор прямолинейных эпизодов, причем многие крючочки связей, так и остаются не использованными. Да и многие решения также отдают лютой вторичностью, даже на фоне предыдущих книги серии.

Итог: типовой роман в ярком, но плоском антураже онлайн-игры.

В своем новом романе Цикавый рассказывает странную историю, до предела насыщенную образами и мыслями, посвященную странной учительнице — Соне Витглиц. Вообще, определение «странный» идеально подходит почти к любому фрагменту книги или детали антуража, к загадочному лицею, всесильному концерну «Соулу» и сверхсуществам, которых называют Ангелами. Также оно предельно точно характеризует художественный стиль и структуру сюжета. Но не будем забегать вперед.

Будущее в изложении Цикавого принесло Земле трудно объяснимые наукой катаклизмы — Хроноблему, Осцилляции и Ангелов, которые, пробуждаясь, уничтожают всё вокруг. Привычное устройство мира рухнуло в одночасье, как любят писать в аннотациях к постапокалиптическим боевикам. Однако в «Замене» автор рисует пусть и пошатнувшееся, но вполне жизнеспособное и даже относительно благополучное общество. Если, впрочем, не заглядывать на окраины пригодных для жизни территорий, где ютятся те, кому повезло пережить острую фазу катаклизмов, но не удалось перебраться в безопасные районы. Тем не менее, речь пойдет о более глубоких и менее очевидных проблемах, которые только ждут своего момента, чтобы развернуться во всей красе. Ангелы, сверхсущества, проклевывающиеся в человеческих душах опасные семена и распускающиеся во всей жестокой красоте невиданные цветки микрокосмов, убивающие и стирающие наш мир. Их можно уничтожать ценой огромных жертв, а можно предотвращать их появление, тщательно и методично отделяя зерна от плевел.

И вот тогда мы подходим к главному — мир, цивилизация, концерн, лицей — все это лишь фон для плавно разворачивающейся истории. Истории, где до безумия красочно и синестетически образно смешаны звуки и цвета, эмоции и слова, мысли и жесты, дыхание и шаги. Как и в дебютном романе «Шаги в глубину», Цикавый подгоняет героиню неумолимым кнутом подступающей болезни, но уже не безумия, как можно было бы предположить, а раковой опухоли. Средство вновь срабатывает безотказно, обостряя конфликты, усиливая эмоции, подчеркивая ключевые мысли. Соня кружит по тропинкам и коридорам, раскрывается в классах, прячется в раковину отстраненности в учительской, преодолевает приступы боли и терпеливо ждет по вечерам чего-то... или уже ничего не ждет, довольствуясь имеющимся.

Автор охотно прибегает к подчеркнуто лаконичным и рубленым диалогам, запомнившимся еще по его дебютному роману, щедро рассыпает медицинские и физические термины, а потом легко переходит к литературным вставкам и фотоэтюдам. Словно фотограф, он меняет экспозицию и фокус, чтобы то поймать фон, то сосредоточиться на переднем плане, то и вовсе уловить одну единственную точку — душу и сознание Сони Витглиц. Не только учительницы литературы, но и Проводника — человека, способного проникнуть в раскрывающийся микрокосм Ангела, оказаться среди переливающихся игл или нитей, бездны или шпилей, буйства красок и ароматов, а затем убить рождающееся существо.

После множества неожиданных перемен и вороха новостей, порой возникает ощущение, что автор многократно или переписывал произведение, или даже пересматривал основную идею, настолько резкими оказываются некоторые повороты сюжета, настолько многообещающими выглядят слишком быстро свернутые или недостаточно раскрытые линии. Иногда от книги веет пьянящей вседозволенностью, свойственной аниме, но если брать все произведение целиком, то ближайшее сравнение — это «Vita nostra» Дяченко, написанная дуэтом Олди. Точно такое же сочетание мозговыворачивающих аллегорий и красочного языка. Цель же проста — полнее раскрыть душу героини, пробить скорлупу бесстрастия, обрести ответ на вопрос, что такое человечность, показав, что одинокое «я» несовершенно, а замкнутое эго — уязвимо.

Итог: психологическая фантастика в необычном и красочном исполнении.

И вновь Олейников поворачивает сюжет цикла весьма неожиданным образом, чтобы сменить точку зрения и показать прежде незаметные моменты.

В новом романе уделяется пристальное внимание извечным противникам Магуса — темникам, и конкретно колдуну Фреймусу. Тот создал детский лагерь и пригласил туда пятьдесят детей из влиятельных родов темников. Формально, чтобы научить тайнам мастерства, но когда у Фреймуса не было коварных замыслов? Однако в клубок его интриг вмешивается Дженни, которой позарез нужен алкагест для Калеба. И теперь уже неизвестно, кто станет победителем и будет ли победитель вообще.

На сей раз Олейников немного отошел от мифологических мотивов, вместо этого щедро рассыпав сведения об алхимии и создавав мрачноватую атмосферу ожидания и тайны. Почему мрачную? Потому что из романа становится ясно, откуда берутся истоки хладнокровной безжалостности и извращенной жестокости темников, алчно отбирающих силу у природы, упорно рвущихся в Скрытые Земли за могуществом. Она пестуется из гордости и соперничества, эгоизма и страха, превращая детей в бессердечных экспериментаторов.

Также автор ведет и другие сюжетные линии, повествуя о приключениях старых цирковых знакомых, ловцов и Арвета, преданного товарища Дженни. Нашлось место и для Франчелли с Калебом, которые рискнули напасть на секретный объект Фреймуса. Книга получилась гораздо динамичнее предыдущих частей, явно намекая, что близится развязка истории. Однако осталась неизменной колоритность персонажей, легкость слога и увлекательность развития героев.

Итог: отличное продолжение удачного подросткового цикла.

К жанру темного фэнтези относится не так уж много книг, если сравнивать с другими разновидностями фэнтези и фантастики. Тем не менее, и здесь есть удачные произведения, сумевшие обрести известность за пределами жанровой аудитории и ставшие своего рода эталонами жанра. Одним из таких эталонов оказался цикл Джо Аберкромби «Земной круг». Дебютный роман Люка Скалла «Грозный отряд» во многом похож на трилогию «Земной круг» Аберкромби, по крайней мере, если руководствоваться внешними критериями.

Сходство начинается с типажей героев — изгнанные северяне, самонадеянный юноша, обозленный калека — однако подобные персонажи не являются изобретением или собственностью Аберкромби. Также как и в «Первом законе», в мире «Грозного отряда» идет многолетнее противостояние между волшебниками, отчасти совпадают стили, впрочем, сдержанность в красках и описаниях, использование рубленых фраз и грязный натурализм, также встречались прежде, до Аберкромби. Зато в плане мироконструирования Скалл взял за основу не Средневековье, а смесь постапокалиптики и фэнтези, причем результат заслуживает того, чтобы обсудить его подробнее.

Фантазия автора сотворила некогда величественный мир, который после того, как лорды-маги низвергли богов с неба, обречен на неумолимое угасание. На смену Веку Раздора пришел Век Разрушения. С Хребта Дьяволов спускаются демоны и магическая мерзость, бушуют после падения богов моря, извергая дохлую рыбу, а умирающая земля дает все меньшие урожаи. Опасность может угрожать на каждом шагу, но при этом ощущение полного краха еще не возникло. Мир только замер на пороге пропасти, однако его усиленно подталкивают к обрыву. Но кто?

Кто, спросите вы? Все. Начиная от самих лордов-магов и заканчивая обычными людьми. Первые бьются за власть, за дарующие могущество и энергию останки богов. Простолюдины борются за свободу, не желая более терпеть гнет тирана. А богачи и вожди сражаются за теплые места и сытные куски истерзанного пирога, в роли которого выступают уцелевшие города. Власть есть власть, свобода есть свобода. Не одно так другое пьянит человека, лишая разума и толкая на отчаянные поступки. И неважно, что плоды будут совсем не теми, на которые рассчитывали герои.

К слову, о героях. Скалл ведет сразу несколько сюжетных линий, плавно сводя их к финалу, чтобы вновь разбросать персонажей в разные стороны. Несмотря на обилие персонажей, роман получился весьма динамичным и увлекательным. Сказался и высокий темп событий, когда каждая страница может ознаменовать крушение надежд, предательство или поражение. Впрочем, даже победа здесь оказывается со вкусом горечи. Борьба жителей Сонливии с тираном Салазаром, война между Салазаром и другими лордами-магами, вражда вождей в северных горах и повсеместные нападения магических тварей на людей. Большое количество действующих лиц и высокая концентрация экшена дают довольно неплохой результат.

Несмотря на аккуратно подытоженную промежуточную концовку, в которой Скалл завершает начатые сюжетные линии, он тут же намечает новые. Кроме того, судя по намекам, в ближайшем будущем этому миру предстоит пережить немало кровопролитных войн и вторжений.

Итог: темное фэнтези, в котором сочетаются грязь, жестокость и коварство.

Начало двадцатого века окутано фабричным смогом и паровозным дымом, щедро полито кровью и вскормлено жертвами Первой Мировой войны и революций, овеяно мечтами и надеждами на светлое возвышенное будущее. Паропанк «Князя механического» собран из отечественных деталей, по чертежам российских общественных кризисов и конфликтов, с хорошим знанием истории.

В начале романа Ропшинов замахнулся на уровень классики, сочетая дотошность изображения психологических потретов, пристальное внимание к чаяниям и терзаниям общества, а также месту действия — страдающему от пронизывающего ветра и студеной метели Петрограду. В плане художественных приемов «Князя механического» роднит с «Котлованом» Платонова ощущение тупика и безысходности, коренного перелома и предчувствия, что грядет нечто новое и неизвестное.

Альтернативность мира позволила автору с одной стороны сохранить монархию, предотвратив капитуляцию и Гражданскую войну, а с другой создать гнетущую атмосферу всеобщего недоверия и настороженности, усилив ее вялотекущей войной в Маньчжурии. Также нередко возникает ощущение фантасмагории, безумия и странности происходящего, которое напоминает «Красный смех» Андреева. Однако впечатляющие декорации и развернутые психологические портреты не получили должного идейного стержня. Автор ставит вопросы о смысле жизни, о роли долга, о справедливом устройстве общества, но в финале нерешительно умолкает, довольствуясь скоротечной банальной кульминацией, которая грубо разрубает сюжетные узлы.

Итог: интересный эксперимент, удачный в антураже, но не в идеях.

Бесконечные небесные просторы планеты Иринии уже несколько лет, как стали ареной упорного противостоянии Альянса и Конфедерации, на которой сходятся в бою эскадры, мощные дредноуты, тяжелые крейсера, быстроходные эсминцы, огромные рои ганботов и неповоротливые туши броненосцев. Десанты штурмуют висящие в воздухе острова, дымят подбитые корабли, пылают разбомбленные базы.

На этом фоне разворачивается история безумно дерзкого и отчаянного рейда, которому суждено переломить ход неудачной для Альянса войны. Довольно быстро возникают стойкие ассоциации с небезызвестным «Вариантом Бис» Анисимова, что признает и сам Куприянов. Общее — концепция рейда по глубоким тылам, упор на подбор асов для авиагруппы, стилизация под мемуарно-исторический слог. Впрочем, в отличие от «Варианта..» здесь почти нет философских рассуждений и абстракций.

Характеры героев раскрываются отрывочно и поверхностно, поскольку основной упор автор делает на аналитическую часть, где подробно разбирает стратегию войны и тактику операций, технические характеристики кораблей и цепочку событий, позволяющих экипажу рейдера «Денис Давыдов» совершать, на первый взгляд, невозможное.

Впрочем, несмотря на усилия автора, порой с трудом верится в столь безумно удачные исходы боев. Также неприятно цепляют глаз многочисленные шероховатости слога, вызванные желанием стилизовать текст под военно-исторические труды. Даже общая увлекательность не скрывает изобилия повторов.

Итог: небесная военно-корсарская авантюра, которой не хватает шлифовки.

Если взять две ключевые фразы «производственный роман» и «автозавод», то скорее всего, первое, что придет в голову, это роман Хейли «Колеса». Тогда столь подробное и честное описание будней автомобильной промышленности со всеми ее достоинствами и недостатками оказалось почти открытием, если верить старым статьям и эссе. Но времена меняются, а с ними технологии и общество. Меняются принципы, которыми руководствуются крупные компании, меняются законы и доктрины. И лишь люди остаются прежними.

«Объекты в зеркале заднего вида» — вещь безусловно примечательная, выделяющаяся из общего ряда книг и фирменным Дивовским юмором, и злободневной социальной тематикой, и достойным литературным уровнем. Однако при подробном рассмотрении видно, что по уровню проработки фона ей далеко до «Колес». Дело в том, что Хейли делал сразу несколько срезов общественных отношений, показывая изнанку всей иерархической пирамиды, начиная от рабочих на конвейере и заканчивая советом директоров. Конфликты поколений, кризисы личности, разрушенные надежды и нереализованные мечты — у каждого уровня были свои проблемы и свой взгляд на мир. А вокруг шумел завод, проезжали ленты конвейеров, сверкали макеты будущих машин.

В отличие от Хейли, для Дивова автозавод — лишь средство, чтобы заострить внимание на противостоянии «маленького человека», образующих систему людей и самой Системы. Четыре ровесника, четыре разных характера: Михалыч — флегматик, Кен — холерик, Дженни — сангвиник и главный герой, Мишка — меланхолик. И на всех четверых одинаковая вера в собственные силы и право на прекрасное будущее, которое они спроектируют, создадут и соберут своими руками. Будущее, которое как они верят, принадлежит им. Итак, четыре разных дорожки, четыре судьбы и одна большая Система, у которой цель — повышать эффективность. Любыми методами.

Дивов мог писать не про автозавод, а про деревообрабатывающий или и вовсе про один из многочисленных офисов Интела или Гугл. Суть не в деталях — веддинге, циррусах и Большом Джоне — а в самой идее, которая делает человека даже не винтиком, а датчиком, инструментом, нуждающимся в тщательной настройке. Отрезать лишнюю ироничность, убавить критичность, загнать амбициозность и агрессивность в строго заданное русло. Моральность же и порядочность — ликвидировать как класс, по крайней мере, на средних и высших ступенях менеджмента. Лучший способ контролировать — заставить всех доносить на всех. Лучший способ править — разобщить и разделить всех. Вшить Кодекс корпоративной этики в подкорку, чтобы работник стал предсказуемым и четко исполняющим инструкции роботом.

Четкое разделение на русских, американцев и пиндосов, лишь подчеркивает интернациональность проблемы, демонстрируя, что все народы разные, но где-то просто дураки, а где-то еще запиндосенные. И потому нарастающее давление, возникающее ощущение, что смысла нет — вскоре достигает предела. Как раз к середине книги. Дивов поделил роман на три неравные части: серую, черную и утешительно белую. Заголовки абсолютно не случайны «Как это было», «Как это не было» и «Как это будет». И если в первой светлые моменты еще компенсируют идиотизм начальства, то во второй автор от души макает всех персонажей в ведерко с краской. У каждой шутки возникает своя изнанка. Методы оказываются еще менее порядочными, а часто откровенно людоедскими и подлыми. Даже десерт эпилога не способен полностью смыть ощущение коллективного предательства.

Если воспринимать роман, как оду борьбе с идиотизмом, то получилось впечатляюще. Да, часть злободневности все-таки потерялась, массовое опиндосивание сбавило темпы, возникла перспектива нового курса — уже на обрусение, но суть осталась неизменной. Нельзя прикрывать громкими слоганами зияющую пустоту — рано или поздно в ней чего-нибудь заведется, очень голодное и злое. Нельзя превращать людей в подлецов, иначе в критический момент не за кем будет прятаться. Да и вообще, лучше почаще оглядываться, ведь объекты в зеркале заднего вида ближе, чем кажутся.

Итог: саркастично-социально-психологический роман с деталями производственного.

За последние пять-шесть лет в американской подростковой литературе возник и прочно установился шаблон, в котором главные герои так или иначе противостоят жестокому и тоталитарному государственному строю. Как правило, идеалами избираются свобода, демократия и гласность. Яркости действию добавляет взросление и становление героев, помноженное на первую любовь, сопутствующие ссоры и ревность, а остроты — смертельная опасность, нависшая над ними. Меняются отдельные антуражные элементы, имена и звания, но общая конструкция переходит из цикла в цикл. Ставшие своеобразным эталоном жанра «Голодные игры» Сьюзен Коллинз, «Разрушь меня» Тахиры Мафи и многие другие. Не оказался исключением и роман «Сотня», который лег в основу одноименного сериала.

Стоит отметить, что само по себе следование шаблону еще не является приговором книге. Все решает талант, опыт и эрудиция автора, который оживляет мир своими чувствами и мыслями. Однако, взявшись описывать космическую станцию и ее обитателей, Кэсс Морган поставила перед собой довольно интересную, хотя и трудную задачу. Тем обиднее, что она допустила множество вопиющих ошибок и неточностей.

Идея описать общество, которое несколько десятилетий живет на орбите, находясь в состоянии острой нехватки ресурсов и жесткой экономии, сочетает в себе элементы высоких технологий и черты феодально-племенного строя, балансируя между пропастью невежества и болезненным прозрением — безусловно хороша. Тем не менее, мало того, что получившийся конструкт выглядит нежизнеспособным, также автор совершила множество допущений и упрощений. Сознательно или нет, Морган упустила из вида, что уже сейчас существуют технологии, которые позволяют получить со спутников информацию не только о составе атмосферы и уровне радиации, но даже содержании хлорофилла в растениях и расположении полезных ископаемых. Не говоря уже о зондах, которые также могли бы передать необходимые данные с поверхности Земли.

Еще забавнее выглядит наличие сканеров сетчатки и нежелание оцифровать бумажную библиотеку, герметичные шлюзы и единая система вентиляции, отсутствие большого числа герметичных переборок, которые защитили бы станции от небольших повреждений и позволили бы постепенно сокращать площадь жилых территорий. Смесь технологий выглядит совершенно непродуманной, хотя есть подозрение, что в последующих частях, прислушавшись к замечаниям и критике, автор попытается объяснить часть ошибок.

Что касается сюжета, то стоит отдать должное Морган, сумевшей сплести повествование из четырех линий, посвященных разным ребятам, включая частые отступления в прошлое и непременные страшные тайны. Впрочем, детально прописанные отношения между основными героями, их чувства, терзания и мечты, компенсируются тем, что автор оставила за кадром прочих подростков. Пара героев-функций — «лучшая подруга» и «жестокий лидер» — лишь подчеркивают социальный вакуум, окружающий основных героев, высадившихся на Землю. А ведь робинзонада и возникновение нового общества — едва ли не самая благодатная и перспективная тема, хоть во взрослой, хоть в подростковой литературе. В результате же, роман сводится к обычным чувственным переживаниям, потеряв возможность сделать шаг вперед, прочь из разряда клишейной литературы.

Итог: заурядная подростковая романтика, смешанная с посредственным НФ.

Даже спустя десятки лет не затихли отзвуки великой войны. Пылают вечные огни, грозно смотрят в небо с постаментов танки и пушки. И живы до сих пор ветераны, прошедшие через огонь, кровь и железо.

Автор смешивает наше время и прошлое, оживляет забытые строчки, заставляет оглянуться и внимательнее посмотреть вокруг. Как посмотрела главная героиня рассказа, психиатр, столкнувшаяся со странным ветераном. Мелкие бытовые и жизненные штрихи придают истории рельефность, делают ее пронзительной и сильной. Характеры, ситуации, жесты и поведение. Это невозможно подделать или придумать, только поймать в реальной жизни. На таком фоне фантастическое допущение выглядит слабым и ненужным. Уже и так пробивает мороз по коже, уже и так хочется склониться перед выжившими солдатами, чтобы отдать долг их мужеству. Мужеству тех, кто отдал жизни за наше будущее.

Вечная память советским солдатам, погибшим в Великой Отечественной.

Вечный покой.

Итог: жизненная история, сочетающая врачебные, мистические и фронтовые мотивы.

Вновь, как и в других рассказах, у Арифуллиной получился добротный психологический этюд. Он основан на историческом материале, относящемся к периоду Столетней войны между Англией и Францией.

Что доносит ветер из тех времен? Дым горящих замков, грохот сражений между разномастными отрядами королей, феодалов и просто бандами. А еще истории о чести и доблести, о вере и силе. Например, про Орлеанскую Деву. Девушку, ставшую знаменем освободительной войны и вдохновившую солдат на победу. Подарившую королю корону, преданную и сожженную англичанами. Так написано в книгах. Но так ли было на самом деле?

Автор очень бережно относится к исторической достоверности, лишь порой дозволяя вольность в выборе версий. Зато ярко и пронзительно раскрашивает сухие строчки хроник. Взявшись за меч, не оборачиваются назад. Поставив перед собой цель, не отступаются из малодушия. Небольшой рассказ подобен портрету, на котором запечатлена суть подвига Жанны д'Арк, суть кровавой и жестокой эпохи.

Итог: красочная зарисовка о Столетней войне.

За последние годы отечественные детские книги, рассчитанные на младшую аудиторию, оказались в своеобразном слепом пятне издателей. Часто редакторы предпочитают или работать с переизданиями историй, сказок и стихотворений таких широко известных и безусловно замечательных авторов, как Чуковский, Барто, Маршак, или же брать первое, на что упадет взгляд. Однако с развитием электронных площадок ситуация начинает меняться, давая шанс попасть в руки читателей большему количеству произведений. Ася Михеева больше известна конкурсными рассказами, которые публиковались как в сети, так и на страницах журналов и сборников. Однако ее новая история, сказочная повесть «Волшебный шар», написана совсем в другой манере.

Что такое сказка, как не странствие в поисках ответов или помощи? Или же в поисках волшебного предмета — загадочного шара. И ведь слышали про него многие жители сказочной страны, да вот беда, ничего конкретного и полезного сказать не могут. Но разве такая ерунда остановит отважного Женьку, которому нужно любой ценой спасти маленькую Лушу? Путь-странствие, превращающееся в череду встреч и событий, новых знакомств и небольших открытий.

Высыпьте на стол детские сокровища, и на первый взгляд они покажутся вам бесполезным мусором. Обычные стеклышки, семена клена, палочки и прочая дребедень. Нужно выбрать правильный ракурс и посмотреть внимательнее, чтобы оценить забавность искажения в стекле, аккуратность палочки — точь-в-точь посох чародея — или увидеть вертолетный парк в горстке крылаток. Точно также происходит и с россыпью отдельных сцен в книге Михеевой. Несмотря на кажущуюся простоту, они словно по волшебству открывают чудесный мир, немного наивный и забавный, но становящийся от этого лишь привлекательнее. Ведь доброта и простота — очень редкий и ценный гость в наше время.

Кроме того, автор следует хорошо известному принципу «развлекая — наставляй». Это и доходчивые притчи и запоминающиеся зарисовки, подмигивания-отсылки к сказкам и преданиям, а также вкрапления исторических фактов, обычаев разных народов и красочных описаний природы. А удачные находки, вроде ответа на вопрос, чем естествоиспытатель отличается от ученого, порадуют даже взрослого. Да и созданные образы могут порой удивить и весьма искушенного читателя. Хотя автор и делает осторожные намеки, развязка оказалась довольно неожиданной и, что не менее важно, душевно светлой, как и положено в сказках.

Итог: светлая детская сказка с любопытными советами и образами.

Космооперный цикл «Ойкумена» является хорошим примером произведения с четкой формализованной структурой, где выверенность и формат нисколько не мешают полету авторской фантазии. Олди не загоняют вдохновение в клетку текста, а осторожно формируют побеги сюжета, чтобы направить их должным и естественным образом в нужное русло, где смешаются философские, психологические, социальные и приключенческие мотивы.

«Волчонок», первый роман трилогии «Дикари Ойкумены», лишь задал общий тон, послужил своего рода вступлением к торжественному маршу... чего? Маршу единства, культуры, дружбы и науки? Или же маршу раздробленности, дикости, зависти и соперничества? Ответ на этот вопрос дает вторая часть, «Волк», посвященная приключениям быстро матереющего Марка Тумидуса. Но чем обернется встреча двух культур? Астлантида, остров Цапель, затерянная на окраинах Ойкумены планета оказывается на острие столкновения, где различные культуры и традиции вступают в резкое противоречие.

Самый универсальный и простой способ контакта — конфликт. Военный, политический, морально-этический, наконец, культурный. На цивилизационном уровне, что расы Ойкумены, что астланиане, ведут себя как дикие звери, для которых схватка — единственный метод решения противоречий. Схватка, знакомящая с сильными и слабыми сторонами противника. Схватка, определяющая иерархию. Схватка, заставляющая превзойти самого себя, совершить немыслимый рывок, чтобы выиграть. «Аlles!» — щелкает шамберьер. — «Вперед, молодой волк!»

Но песок арены, на которой разворачивается схватка, обильно пропитан кровью. Кровью жертвоприношений астланиан, прообразом которых стала цивилизация ацтеков. Кровь, как сок жизни, как топливо для энергетических систем, как пища для солнца. Понять и принять чужую систему понятий, когда ложные ассоциации так и норовят исказить всю картину, невероятно трудно. Еще труднее найти единственно выигрышную стратегию, чтобы выжить и сохранить жизни товарищей. Ведь против вас целая планета.

Иногда сила означает слабость. Сила, лишенная контроля и жесткой узды, оказывается бессильна против еще большей силы. И тогда приходит черед тонкой хитрости и точному расчету. Сюжетно Олди ведут читателя по информационному лабиринту, ловко дозируя новые сведения так, чтобы на каждой странице перед ним представала иная картина. Шпионские страсти плавно перетекают в совместные спецоперации, в упорный мозговой штурм и поединок с неизвестностью. Ведь опасность угрожает не одним только затерянным на Астлантиде абордажникам или Помпилии, но даже могучим антисам.

В стиле Олди не претерпели изменений. Тот же образный язык, те же сочные метафоры и яркие эпитеты. Разве что стало больше экшена, больше динамики и остроты, подобной лезвию обсидианового жертвенного ножа. Новые лица и неожиданные раскрытия характеров уже вступивших в игру персонажей. Изящные притчи эпиграфов, членение на эпизоды с выверенной композицией и драматическим ударением. Под бой литавров, протяжные стоны труб и рокот барабанов Ойкумена вступает в бой. И падают — в гипер, на планеты, в умы и сердца — первые бомбы.

Итог: контактный конфликт, усиленный веером последствий.

Языковой барьер был и остается серьезным препятствием для любителей фантастики, интересующихся зарубежными авторами. И если с англоязычной литературой дела обстоят относительно сносно, поскольку издатели стараются публиковать известные бестселлеры и романы, завоевавшие престижные премии, то фантастика других стран была и остается белым пятном на культурной карте. Аналогично дела обстоят и с японскими книгами. Переводятся либо знаменитые авторы, либо отдельные случайно заинтересовавшие редакторов произведения. Интерес бывает разным — удачное попадание в серию, грант на классику или информационный повод, например экранизация, как в случае с романом Хироси Сакурадзака «Грань будущего».

Если быть точным и следовать оригинальному определению, то называть его надо «Все, что тебе нужно — убивать». И относится он к жанру ранобэ, так называемым «легким новеллам». В чем заключаются особенности данного жанра? Во-первых, такие книги традиционно публикуется вместе с подборкой иллюстраций, несколькими цветными и десятком черно-белых. Во-вторых, они зачастую ориентированы на подростковую и молодежную аудиторию, что проявляется в несколько упрощенном стиле. И в-третьих, необходимо отметить, что ранобэ имеет ярко выраженную специфику художественных образов и сюжетных приемов. Однако «Грань будущего» лишена наиболее шаблонных примет, вроде комичных сценок или докучливых роялей. Зато роман прекрасно реализовал полезные особенности.

Уже двадцать лет работает мясорубка жестокой войны. Забросьте в нее пригоршню новобранцев, оружие и экзоскелеты, немного танков и вертолетов. Добавьте бездушных мимиков с их огромной силой, мощными снарядами и умением прорывать туннели хоть под морским дном, хоть под сушей. Запустите мотор и получите фарш, в котором не останется ничего от надежд, стремлений и героизма. Только грязь, горелый металл, кровь, боль и очень много изуродованных трупов. Рядовому Кирие и в страшном сне не могло присниться, что первый для него бой будет повторяться вновь и вновь, каждый раз бросая его в безжалостную мясорубку сражения. Сражения, выжить в котором, на первый взгляд, невозможно, если ты не Рита Вратаски по прозвищу Буйная Смертерита.

И раз, лезвия делают оборот, ломая броню и рассекая плоть... К смерти невозможно привыкнуть. Хоть к своей, хоть к гибели друзей или соратников. Боль, снова боль и опять боль, которые ощущаются даже после пробуждения. Отчаяние при виде товарищей, о которых Кирия точно знает, что в следующем бою их убьют — у него на глазах. И еще страх, потому что после смерти ничего не закончится. Ему опять придется встать в строй и отправиться в бой, где у него нет шансов ни выжить, ни победить. Смерть сдирает все наносное, заставляя посмотреть в свою душу как в зеркало и задать себе вопрос — кто ты, и зачем ты здесь?

И два, лезвия поворачиваются, взламывая Доспех и разрывая мясо... Для ранобэ типично делать ацент на внутреннем состоянии главного героя. На его чувствах, мотивах, мыслях и желаниях. На его психологическом становлении и взрослении. Если ты пытаешься понять себя, если зашел в тупик, если не в силах преодолеть препятствие, то можно бежать прочь, можно сжаться в комок, можно попытаться забыть обо всем. А можно упрямо идти вперед, падать и вставать. Можно убивать, умирать и вновь убивать. Рази врага и учись, становись сильнее и побеждай. Правила самурая, правила героя ранобэ, правила Кирии, которым он старается следовать.

И три, лезвия делают круг, пробивая металл и разрезая тело... Как и во многих других ранобэ, в «Грани будущего» автор изобразил весьма интересный мир. Более того, ему удалось тщательно проработать аспекты как общества, так и техники. Сакурадзака отдельными штрихами создает объемную картинку, работая на зрелищность, визуализирует события яркими, сочными и лаконичными описаниями, добиваясь эффекта присутствия. Конечно, как это свойственно японской фантастике, автор превращает холодное оружие — тесак — в универсальное и самое удачное средство против врагов. Также он отчасти следует традициям в отношении персонажей, заимствуя элементы привлекательных типажей, но при этом герои оказываются живыми и настоящими.

И четыре... роман получился жестким, увлекательным и добротным. К сожалению, хотя перевод и приемлем, но часто встречающиеся огрехи и неуклюжие лексические конструкции явно стоило бы отредактировать. Удивляет ли книга? В какой-то мере, да. Помимо изнанки войны показаны и человеческие чувства, и неординарное течение сюжета, и бьющая по восприятию концовка. Ведь неумолимые лезвия должны на чем-то затупиться.

Итог: стильный и жесткий военный роман с упором на психологию и чувства.

Если делить книги на те, в которых автор живописует добродетели и райские красоты, и на те, где изображены пороки и адские ужасы, то новый роман Владимира Данихнова «Колыбельная» безусловно относится к последним. Перед нами предстают обычные жители обычного города в обычные времена года со своими обычными заботами и поступками. Но из повседневных хлопот и занятий Данихнов выворачивает все угрюмое, затаенное и грязное. Вместо палитры ярких красок — однотонная беспросветность и тоска, унылый стон безысходности. Вместо решительных действий — топтание на месте и беспорядочные блуждания. Но суть не столько в инструментах, сколько в душах героев.

На первый взгляд, галерея персонажей романа кажется собранной из самых заурядных людей. Однако под одеждами рутины скрыты характеры, достойные кунсткамеры для душ, если таковая существует. Фальшь и отчуждение, ложь всем и самим себе в первую очередь, бессмысленное и безрадостное одиночество, но это далеко не все. Персонажи мелко ненавидят, пакостно ломают судьбы окружающим, самозабвенно лгут и упоенно страдают. Весь город кажется бездонным омутом, наполненным серой глупостью и жестокостью, грубостью и жадностью. Но в любом тихом омуте водятся черти, а потому нечистая сила, или какая-то тварь вроде нее, завелась и на страницах книги.

Среди общего беспросветного, почти животного существования некий маньяк начинает охоту за детьми. Убийства сотрясают омут и вытаскивают из шкафов пропыленные скелеты. Сильнее всего пугает даже не жестокость преступника, а то, что по сути он в определенной степени оздоравливает общество, пробуждая людей от спячки. Не все оказываются способны осознать свои ошибки, но некоторым все же удается прозреть, пусть и запоздало. Еще ужаснее, что едва ли не самым человечным героем становится отошедший от дел маньяк, поскольку у него есть четкая цель, к которой он упрямо пытается брести, в отличие от других, безвольных, персонажей.

В изобразительных средствах «Колыбельная» отчасти напоминает «Мертвые души» Гоголя, аналогичным паноптикумом людей, которые сами искалечили свое тело и душу. Но Данихнов режет по живому, не брезгуя никакими приемами, чтобы подтолкнуть читателя к размышлениям и показать, как трясина глупости и сонливости заглатывает человеческие жизни. Вновь и вновь автор обращается к мыслям героев, выстраивая громоздкие конструкции вида «он подумал, что она подумает, что он подумал». «Колыбельная» кружит голову, отталкивая неприглядной натуралистичностью, но при этом с равнодушием хирурга обнажает пороки и слабости современного человека. Получается, цель оправдывает средства?

Технически, одна из основных особенностей романа — его кажущаяся бессюжетность — может как оттолкнуть, так и привлечь читателей. Бессюжетность, потому что автор ткет повествование из множества тонких ниточек, в которых перепутано настоящее и прошлое, философия и жалобы, усталость и решительность. Кажущаяся, потому что постепенно становится ясно, что отдельные сюжетные линии плотно смыкаются, придавая роману объем и ощущение полной реалистичности. И теперь уже вырваться из книги становится невозможно. Тем не менее, до этого рубежа еще надо дойти. И далеко не каждый прорвется через начальную паутину душевных грязи и тошноты, чтобы увидеть редкие светлые блестки, попадающиеся во второй половине романа.

Итог: нестандартный натуралистично-тяжелый роман, сотканный из серости и тоски.

Все чаще в последнее время авторы обращаются к историческому фэнтези, пытаясь соединить определенную достоверность, фольклорные мотивы и собственную фантазию, чтобы получить своеобразную вольную реконструкцию полузабытых событий. Вновь и вновь разные периоды Средневековья становятся ареной для кровопролитных стычек, рискованной охоты и разновеликих свершений. Так и здесь соавторы взяли на себя трудную задачу, точно соблюдая исторические факты, воспроизводя манеры, одежды и оружие, вплоть до мельчайших подробностей.

Охота на нежить и нечисть всегда привлекает интерес читателей. Изощренное волшебство против доброй стали, уродливые чудовища и призрачные тени против буйных ландскнехтов, лихих рубак и дерзких гуляк. В россыпи историй отражается судьба Ордена, занятого истреблением колдовских врагов человечества. Авторы неторопливо и обстоятельно плетут повествование из пословиц и аллюзий, грубых баек и философских сожалений, из жестокой правды жизни и сказочных персонажей. Чередуются герои, кардинально меняются места и условия, только враг по сути своей неизменен. Вампиры и оборотни, Дикая Охота и Моровая Дева, карлики и даже морская чудь.

И опять люди сходятся в битве с нелюдями и тьмой в различных обличьях. Одни истории пронзительны и трагичны, в других обыгрываются комичные сценки, в третьих оживают древние поверья. Но сквозным стержнем остается честь и мужество солдат, дружба соратников, жертвенность и отвага, живущие в каждом из нас.

Итог: хроники Ордена, сотворенные из крови, золота, нежити и ландскнехтов.

Вселенная бесконечна, а значит бесконечно и многообразие обитающих в ней рас. Гуманоидных и амебоподобных, кристаллических и энергетических, развитых и первобытных, боязливых и агрессивных. Но несмотря на кажущуюся силу и могущество, все они хрупки и уязвимы перед богатой на опасности вселенной. Одним за другим, словно опадающие лепестки, вымирают народы, унося с собой уникальные культуру, обычаи и верования. Но их наследие остается в памяти необычных существ, называющих себя Паутиной, которые старательно собирают и сохраняют сведения о культурах разумных рас.

Эти странные существа способны принимать самые разные облики и сливаться воедино, обмениваясь памятью. Но кто они и почему занимаются сбором информации? Автор удачно совместила постепенное раскрытие тайн и приключенческую линию, одновременно показывая взросление героини и ее охоту за враждебным всему живому существом. Весьма интересными получились разнообразные расы, у которых физиология тесно связаны с психологией и обычаями. Благодаря этому переходы героини из одной формы в другую оказались правдоподобными.

Но суть романа в ином. Главная линия — борьба между отрешенной рассудительностью и пылкими чувствами, между равнодушным наблюдением и деятельным участием. Борьба за право дружить и доверять, как бы наивно это не прозвучало. Некоторые персонажи излишне упрощены, но общего впечатления это почти не портит, поскольку главное — чувства и мысли героини — все искупают чистотой и задором.

Итог: немного наивная, но искренняя и увлекательная история загадочной расы.

Ядерная война, туннель, фонарик, разгромленный остов вагона, как же все просто и знакомо. Можно до бесконечности спорить о достоинствах и недостатках романа «Метро 2033» Дмитрия Глуховского, рассуждать о его литературной ценности или ее отсутствии. Однако нельзя не признать коммерческий успех бренда и вселенной, а также существование устойчивой благодарной аудитории. Книжная грань проекта породила новых авторов, среди которых, что особенно важно, немало тех, кто учился писательскому мастерству по книгам предшественников. Целое поколение молодых авторов, чье творчество вторично по отношению к первоисточнику и которые старательно, с фантазией переосмыслили идеи Глуховского. Потенциально они имели возможность открыть новые горизонты для жанра и серии, но удалось ли им это? Одним из пасынков проекта является Андрей Гребенщиков, выпустивший уже третий роман, «Сестры печали», который и будет препарироваться.

«Метро 2033» Глуховского славилось винегретным содержанием и плотной увязкой с реальными городскими зданиями и улицами, станциями и линиями метрополитена. Фантасмагорический абсурд и социальный гротеск, боевик и авантюра, все было брошено в одну кучу и перемешано. Привнес ли что-то новое Гребенщиков? Отнюдь. Мойры пермского разлива, несчастный Декстер в юбке и логово извращенцев выглядят скорее нелепо, чем нестандартно, и скорее бредово, чем абсурдно. Что еще хуже, если Глуховский пытался выстроить подобные сцены системно, то в «Сестрах печали» они почти не влияют на сюжет, лишь поверхностно задавая общий фон. Да и сам сюжет в романе не блещет стройностью, поскольку автор больше работает на сиюминутное восприятие, не заботясь о логике и глубине. Да и зачем они? Главное отправить героев в путешествие, а причины и следствия можно по-быстрому проговорить в финале, когда уже будет не до подробностей.

К слову, задержимся на героях. Первая — Лю — теоретически могла бы стать бомбочкой. Судите сами, развратная бисексуалка и холодная убийца, наглая девчонка и опытная стерва в одном флаконе. Увы, развивать образ автор не стал, ограничившись наброском и парой откровенных сцен для подростковой аудитории. Что же до Сола, то здесь Гребенщиков положился на разговорный слог внутренних монологов, где байка смешивается с исповедью. Только вот незадача, все персонажи выражаются исключительно двумя стилями речи: низким, полным похабщины и жаргонизмов, да высоким, сплошь пересыпанным редкими словечками и литературными оборотами. Причем проблема не только в отсутствии индивидуальности, но и в периодических сбоях, когда, например, официантка начинает говорить, как школьный учитель. Подобное могла бы искупить общая концепция, идея, но нюансы есть и здесь.

Если это психологический роман, то где тогда планомерное и поступательное развитие характеров героев? На весь сюжет есть лишь два резких перелома, но и те инициированы извне и происходят перед самой развязкой. Если экшен и боевик, то для них не хватает нормальных схваток и перестрелок. Одна короткая погоня, пара скоротечных стычек, один взрыв — явно не тот ассортимент, который присущ полноценному боевику. Если философская проза, то отечественную фантастику уже не спасти. Наивные каламбуры и легкомысленное решение, обрекающее на гибель в обозримом будущем сотни людей, сойдут за гарнир к развлекательной литературе, но не вправе претендовать на большее. Что же до фантасмагории, то ее нужно создавать не компиляцией из первых попавшихся мифов и популярных типажей, а тщательной стилизацией и пристальным вниманием к деталям. Лишь последние четыре главы хоть как-то исправляют печальную ситуацию, поскольку автор начинает ускоряться, чтобы свести концы. Однако большая часть романа производит безрадостное впечатление слабым слогом, посредственной работой с психологией, провисающим сюжетом и отсутствием какого-либо новаторства.

Увы, на данный момент в конце туннеля света нет и не предвидится. Пока авторы проекта занимаются перестановкой одних и тех же изрядно потускневших деталей постапокалиптической мозаики, серия обречена на существование в узкой жанровой нише, рассчитанной на поклонников вселенной и непритязательных читателей. Привлечение новых писателей с уже сложившейся аудиторией может продлить жизнь проекта, но не в силах изменить расклад, ведь терять читателей проще, чем приобретать. Все аналогии с русской классикой и разговоры об оригинальности и новаторстве остаются рекламными слоганами, поскольку лишены реальной основы. А жаль, ведь даже специфичный метрополитенный постапокалиптический инструментарий мог бы сгодиться для написания сильной неординарной книги. Но, видимо, чуда не случится.

Итог: вторичная история с акцентом на абсурдный антураж и монологи героев.

Есть в чужом безумии что-то завораживающее, пленяющее, когда привычный мир оказывается искажен и наполнен множеством странных правил и пугающих намеков. Старшеклассница Ло Марин живет в своей особой реальности уже несколько лет, строго следуя громоздкому распорядку. Три, шесть, девять — хорошие числа. Двойка — беда, четверка — беда в квадрате. Сжать кулаки, постучать по дверному косяку, прошептать «ку-ку», только тихо, только незаметно, чтобы никто не помешал, иначе случится беда и все рухнет.

Автор подкупает тем, что крайне убедительно вплетает неукоснительно соблюдаемые ритуалы и загадочные приметы в обычную повседневность. Героине хочется верить, невольно хочется присоединиться к ее игре, пройтись по жутковатым улочкам Гдетотама — местных трущоб и, конечно же, расследовать жестокое убийство, которое странным образом вторгается в жизнь Марин. Однако заброшенные кварталы трудно назвать безопасным местом. Живописуя их обычаи и обитателей, Эллисон честно признает — это не место для игр. Там заканчиваются приличия и законы, там может воплотиться любая, даже самая страшная фантазия.

Увы, из-под интересного антуража то и дело выпирает грубый каркас типичного любовного подросткового романа. Таинственный незнакомец — бродяга-художник, правильный знакомец — спортсмен-одноклассник. Обязательные колебания, метания и томления. Также имеются элементы взросления и психоанализа. Детективная линия более удачна, хотя очевидная наивность и детская безрассудность Ло часто злят, да и в финале автор вынужденно вмешалась, чтобы направить все должным образом.

Итог: прямолинейная подростковая история с изюмом безумия.

Многие из нас мечтали в детстве стать детективами. Ведь тех окружает ореол загадочности и некоего тайного знания. Они безупречно точны, уверенны в себе и с легкостью вычисляют преступника. Любитель скрипки и дедукции Холмс, внимательная миссис Марпл, неуклюжий и близорукий отец Браун. Они непохожи друг на друга, но их объединяет умение вычленить главное из вороха деталей, задать нужные вопросы в нужное время, сложить пазл из разрозненной мозаики. Фантастический же детектив требует, чтобы допущения и вымысел были органично встроены в сюжет, что еще сильнее усложняет задачу автора. Но в любом случае, начинается все с вопроса...

...Кто? Чей коварный ум создал ловушку? Сыщик стоит перед остывшим телом и перед ним простирается бескрайняя равнина неизвестности. Хотя в рассказе «С другой стороны» Алексея Серебрякова убийца известен с самого начала, а у Владимира Покровского в «Возрастных войнах» интрига строится скорее вокруг модели общества, в котором старики воюют с молодыми, в остальных историях героям придется подозревать всех и каждого. Авторы не поленились наделить сразу нескольких персонажей возможными мотивами и подозрительными намеками, например, у Святослава Логинова в «Кто убил Джоану Бекер?» возможными убийцами по очереди оказываются кучер, дворецкий и бедолага садовник. Сюжет становится похож на шахматную партию, где любой ход может стать роковым. Ведь помимо имени виновного, надо знать...

...Как? Каким образом было совершено убийство? Фантастический детектив часто упрекают за то, что автор на ходу выдумывает причины и многое списывает на внезапно возникающую магию, лишая читателей возможности самостоятельно решить задачу. Часто таким образом маскируют грозди роялей, объясняя все проницательностью сыщика. Тем приятнее, что участники антологии постарались аккуратно разместить улики, тщательно замаскировав их среди декораций. Иногда необходимые разъяснения даются в самом начале, иногда читатель собирает информацию вместе со следователем, но в любом случае решение не берется из воздуха. И хотя в «Запахе» Владислава Женевского или «Стойком оловянном солдатике» Леонида Кудрявцева авторы прибегли к пространным пояснительным лекциям, это обусловлено композицией рассказа. Тем более что фундамент истории был заложен заранее и сводится он к вопросу...

...Зачем? Что сподвигло человека, инопланетянина или некое иное существо на совершение преступления? Быть может, виной всему банальные и вечные месть, зависть и гордость. Ведь зло и добро остаются таковым, хоть в далеком будущем, хоть в Средние Века, пусть и альтернативные как у Сергея Легезы в повести «Семя правды, меч справедливости». И можно ли вообще говорить о преступлении, когда речь идет о совершенно ином разуме, который оперирует неясными для нас понятиями? Вопрос ключевой, ведь именно грамотно подобранный мотив формирует образ противника. Заставляет нас сопереживать вершителю самосуда или же ненавидеть подлого предателя. И следить за тем, как детектив пытается построить психологический портрет преступника, иногда не менее интересно, чем наблюдать за раскрытием загадок. Но ведь не зря в названии указано слово «фантастический»...

...поэтому в каждом рассказе созданы оригинальные декорации, играющие ключевую роль в сюжете. И так ли важно, происходят ли события в Системе, виртуальном мире, где кибернетика и программирование неотличимы от магии, как у Щёголева в киберфэнтези «Код рыцаря». Или же в фэнтезийном мире, как у Золотько в рассказе «Выбор», где следователь и рыцарь ищут преступника во дворце. Главное, что создана увлекательная история, от которой трудно оторваться. Жаль, что рассказ Аренева, действие которого происходит в мире, где властвует особая книжная магия, получился таким маленьким, и антураж в нем лишь очерчен. Впрочем, «Рапорт сыскаря» и так получился вполне поучительным. Средний уровень рассказов довольно высокий, пожалуй, лишь «Контроллер» Чигиринской выбивается из общего ряда из-за слабого идейного наполнения. Остальные же тексты более чем соответствуют заявленным в предисловии тематике и требованиям.

Итог: хорошая подборка красочных детективов с интересными головоломками.

Говорят, что Закон одинаков для всех. Говорят, что рыцарь Ордена Справедливости и следователь Имперской Коллегии, есть меч и рука, его держащая. Советник разбирает дело, находит преступника, а рыцарь вершит правосудие. Все просто на словах, а в жизни часто оказывается, что мало знать наизусть Указания Коллегиума. Старые уложения, что дышло, их можно повернуть в любую сторону. Ведь все преступления сводятся к простой формуле, состоящей из умысла, причины, факта, преступника, орудия и жертвы.

Как и сказано в кратком предисловии, автор действительно сумел объединить в рассказе детективную линию, атмосферу нуара и антураж умеренно темного фэнтези. Что примечательно, более известный своими произведениями в жанре темного фэнтези, Золотько прекрасно справился с задачей, показав, что работа на грани жанров удается у него еще лучше.

Немолодой советник Леор и юный рыцарь Фавер предстают перед читателями, как живые, со всеми слабостями и чертами характера. С унылой тоской, язвительным нравом и проницательным умом советника, а также жизнерадостным нравом и простодушной наивностью рыцаря. Королевский двор не самое приятное место, в его порядках легко потерять себя, став куклой в чьих-то руках. Но даже, когда ты видишь чужую игры насквозь, все равно придется делать выбор, решать, сверяясь не с Указаниями Коллегиума, а с собственным опытом и сердцем.

Итог: отличный детектив, с необычной стилизацией под фэнтезийный нуар.

Не секрет, что отечественный киберпанк переживает в последние годы отнюдь не лучшие времена. Сказывается и быстрое развитие науки и технологий, сделавшее возможным то, что еще недавно было фантастикой. Компьютеры и виртуальность глубоко вросли в наш мир, войдя в повседневный быт. Утратилось и бесшабашное первопроходчество, ощущение новизны и вызова системе. Свою роль сыграли новомодные поджанры, перехватившие часть внимания, например, Лит-РПГ. Но, как оказалось, старый киберпанк запас пару тузов в рукаве, и одним из них стало кибер-фэнтези, ярко представленное в этой повести.

Сплав фэнтези и киберпанка получился легким и увлекательным. Невозможно четко отделить, где заканчивается волшебство фантазии, а где начинаются вполне реалистичные допущения и прогнозы. Однако форма — антураж — все же подчеркнуто фэнтезийная, включающая в себя и средневековые отношения с Орденами и Дворцами, фехтованием и эликсирами, богами-программами, хотя и изнанка — каркас мира — вполне кибернетическая с программными функциями, паролями и кодами.

Завязка — ключ сразу к нескольким тайнам, которые раскрываются поочередно. Главный герой, Андрей, с головой окунается в неистово бурлящий именами и фактами, динамичный поток событий. Юношеский задор, самоуверенность и дерзость, помноженные на определенный талант и везение делают сюжет увлекательнее, а сложносоставная интрига дополняет его, хотя разгадка и выходит довольно простой.

Итог: легкий динамичный детектив с удачным экшеном и антуражем.

Когда над прибрежным Городом восходит луна, на улицы его ложатся таинственные тени. Взгляните на них сквозь пальцы. Под угрожающий рокот морского прибоя у берега чутко дремлют погибшие солдаты. Блестит влажный Русалкин камень — место, где можно встретить моряну. Воют оборотни в парке, тихо тоскуют призраки на кладбище.

Город застыл на грани между мистикой и магическим реализмом, традиционный фольклор смешан с современными реалиями. История с первых же страниц затягивает удавку обстоятельств на шее главной героини, врача Ольги. Изматывающая работа, бедность, проблемы с детьми, разлука с мужем. Автор прописывает реалистичную сторону убедительно, подкупая искренностью и пугающей достоверностью. Зарисовки из врачебной практики, россыпь медицинских фактов, привычка оценивать людей через призму диагнозов и симптомов. Честно говоря, пожелай Арифулина — она бы могла написать отличную книгу о жизни медиков.

Героиня Ольга — врач-психиатр, а потому проблемы второстепенных персонажей раскрыты максимально жизненно и полно. Отдельные эпизоды, иногда светлые и счастливые, иногда пронзительные и трагические, нанизаны на общую нить сюжета, придавая ему объем. Сам сюжет, несмотря на отдельные недостатки — слишком простые решения, получился крайне увлекательным. Градус конфликта и безысходности повышается с каждой страницей, заставляя читать все быстрее, чтобы прикоснуться к развязке. Чтобы узнать, кто победит в гонке-схватке между кицунэ и человеком. Чтобы увидеть, в кого превратится героиня.

Итог: хорошая врачебная проза со слоями мистики и магреализма.