Космоопера в антураже альтернативной истории. Действие происходит в относительно недалеком будущем на мировой линии, где монгольские войска в 1260 г. одержали победу над мамлюками при Айн-Джалуте и беспрепятственно продолжили завоевание Запада, подчинив себе в конце концов всю планету. Через много веков галактическая империя потомков Чингисхана сталкивается с неведомым Врагом, пришедшим то ли из другой галактики, то ли вообще из другой Вселенной.

Отдаленно напоминает «Кольцо Вертанди», но у персонажей гораздо больше общего с современными нам людьми.

О русском переводе достаточно сказать, что уже в названии перепутаны direction и dimension.

Сокращенная версия заметки для Medium (https://bit.ly/2ODNmsU).

По форме эта книга относится к довольно редкому, но не всегда питательному субжанру — фантастический хоррор на условную тему «Чужой и Хищник против Прометея», но написана еще до того, как подобные кроссоверы стали мейнстримным явлением с подачи Мarvel. Эта реализация одна из лучших в своем роде после пальповой классики 1950-х от Хола Клемента («Игла») и исполненного презрения к возрастным рейтингам боевика 1980-х с Кайлом Маклахленом («Скрытый враг»), хотя, будем откровенны, самые мощные страницы книги не содержат почти ничего фантастического, а относятся к Батаанскому маршу смерти во времена Второй мировой, ведь именно там Холдеман щедро делится с персонажами своим жизненным опытом героя вьетнамской войны.

Много миллионов лет назад в далеком регионе Галактики развилась раса бессмертных существ, способных принимать почти любую форму и неуязвимых для большинства видов оружия — убить подобную тварь, конечно, можно, однако после смерти она соберет себя заново, даже если сжечь ее в пепел. Одно такое существо завербовалось в местную Группу Свободного Поиска и обнаружило дочеловеческую Землю. Мир этот ему понравился, и оборотень принял обличье животного, стоявшего в то время на вершине пищевой цепочки, а именно гигантской белой акулы. Так и дожил до наших дней, вконец забыв, откуда прилетел и с какими именно целями. Но в 1931 году псевдоакуле вдруг захотелось выйти на сушу — посмотреть, что за странные безволосые обезьяны возомнили себя владыками мира. Возможно ли понять, как мыслят эти забавные невкусные приматы и к чему стремятся?

В эту основную сюжетную линию (назовем ее условно «Сферический Чужой») вливаются еще две. Одна повествует о том, как в 2019 году на дне Тихого океана у побережья то ли Тонга, то ли Самоа (Холдеман иногда путает эти два архипелага между собой) нашли затонувшую американскую подлодку, а заодно — странную, примерно сферической формы, вундервафлю из сверхплотного вещества, непрозрачную для всех форм электромагнитного излучения и ломающую на осколки алмазный бур. Кто сказал «Крайтон»? Назовем эту линию «Сферический Прометей».

Во второй — назовем ее «Сферический Хищник» — нас словно бы задним числом (общий недостаток сюжетной архитектуры этой работы) информируют о том, что тварь из глубин космоса на Земле не одинока. Есть еще как минимум один представитель сходного (но не вполне идентичного) вида, живущий среди людей и способный принимать только человеческую форму. Зато почти любую и в мгновение ока, в то время как оборотню № 1 для этого требуется долго и нудно прыгать через пень и реконфигурировать костно-мышечную структуру. Еще одно радикальное отличие сферического Хищника в том, что он убивает ради забавы (и нанимается, к примеру, ассистентом доктора Менгеле в Освенцим), а бывшая акула, учась имитировать людей, начинает проникаться их эмоциями и испытывает ко всем формам убийств неподдельное омерзение.

А теперь вы сами попробуйте догадаться,

Книжка довольно медленная и по-хорошему эпическая. Боевых сцен с участием Погибели, действительно, ждать не стоит: действие начинается через несколько лет после битвы на Холме Звездолета и развала Сети, то есть флот Врага еще даже не долетел до облака Оорта в системе звезды Стальных Когтей. В то же время и артефакты, которые привезла с собой Равна, не успели выдохнуться в Медленной Зоне, так что применить их в назревающей войне людей и Когтей-ренегатов не составляет труда. На плечи Равны и Ольсндотов ложится также забота о размороженных и поднятых из гибернаторов детях, которым предстоит стать основателями полноценной человеческой цивилизации на планете.

Если «Пламя над бездной» — это справочник по мемам Usenet и самая глобальная из космоопер под одной обложкой, а «Глубина в небе» — одна из лучших книг о Первом Контакте и порабощении человеком представителей своего же биовида, то «Дети небес» — это пособие по преобразованию средневекового общества в технотронное и, до некоторой степени, роман взросления.

Виндж с возрастом наконец-то научился прописывать характеры, хотя тонким стилистом стать наверняка не успеет.

Есть явный задел на четвертую и пятую книги. Хочется надеяться, что они выйдут не через десять лет, а немного раньше.

Посвящение Вагнеру как бы намекает, что это скандинавский эпос, перенесенный в далекое будущее. Но Кук слишком умный автор, чтобы последовательно и буквально пересказывать каждый эпизод, и здесь у него многому мог бы поучиться Дрейк со своим «Походом», не говоря уж о Тертлдаве. Тем не менее ключевая сцена сказания о Рагнарёке из «Прорицания вёльвы», убийство Бальдра Хёдом, обыграна с таким мастерством, что уже за одно это можно поставить высший балл. В русском переводе имена детей и спутников Шторма и Ди переданы согласно правилам современной практической транскрипции, в оригинале же по их первым буквам легко отгадать, кто есть кто.

Третья книга лучше первых двух — очень редкое явление. Особенно с учетом того факта, что и две предшествующие ей — маленькие шедевры жанра. Особенно хороши гетманы-родеригианцы,

Текст местами не для слабонервных. Написано довольно суховато, хочется сказать — эргономично, но вставляет почище множества хоррор-слэшеров. Именно ощущением безнадеги и безразличной, безрассудной жестокости, которым веет со страниц.

Первый роман Херберта — и мало уступающий романам дюнного цикла, просто менее известный: хроники Арракиса затмили ранние книги, как восходящее солнце затмевает ночные звезды. Пример блестящего военно-психологического триллера. Показывает методы и результаты работы Фрэнка с источниками: на борту субмарины он был всего один раз как журналист, но сумел создать книгу такой силы и убедительности, что некоторые ветераны американского подводного флота принимали автора за своего на встречах с читателями.

Полезно уважить покупкой в бумаге, но издание довольно редкое. В аннотации допущена переходящая с одного ресурса на другой ошибка: действие происходит в Арктике, а не в Антарктике.

Первая часть, почти без изменений переписанная из лауреатской повести, читается взахлеб (впрочем, может статься, тут еще перевод Мирера сказался). А вот дальше... мистика и розовые слоны. Действие безбожно провисает, язык становится картонным и невыразительным, и заканчивается книжка смешением всего и вся в доме Облонских, выдержанным в стиле комиксов про Фантастическую Четверку и Серебряного Серфера. Самое обидное, что никаких попыток выстроить внятную картину происходящего нет и в помине. Единственно, мегаманьяк Саюдис Багдонис и папа Фома Неверующий повеселили.

Читать первые одиннадцать глав, остальное — только если некуда время убить.

Довольно странно, почему Asimov Estate не санкционировал книгу Кингсбери как официальный сиквел к первой трилогии об Академии (а хотя бы и ко всему циклу). В принципе, этому ничто не препятствует. С литературной точки зрения, невзирая на занудство отдельных эпизодов, работа Кингсбери несопоставимо выше трилогии БББ (aka Вторая Академия), а равно «Вальхаллы-Калибана-Инферно» Роджера Макбрайда Аллена. Пожалуй, только рассказы все того же Карда из сборника «Курсанты Академии» сделаны так же мастерски.

Поскольку с правообладателями (прежде всего склочницей Джанет Азимовой) Кингсбери договориться не смог, то его работа вынужденно использует оригинальную (но вполне прозрачную) терминологию вместо азимовской; впрочем, учитывая, что действие его происходит уже во Второй Империи, через двадцать семь веков после Селдона, вреда для сюжета от подобного сдвига никакого. И хотя сюжет находится в последовательном противоречии с событиями, описанными в последних двух книгах канонической саги, а также в «Роботах Утренней зари», при внимательном анализе неизбежен вывод, что такое противоречие вполне совместимо с идеологией азимовской психоистории.

Если ко времени действия «Академии» человечество, буйным цветением диковинного сорняка заполонившее Галактику, начисто позабыло о своих докосмических корнях на Изначальной планете, — что мешает Кингсбери внести последовательные аберрации в задачу отрисовки великой мечты Гэри Селдона?

И главной из них станет мятеж против Второй Академии — но такой, что революцию в нем способен разглядеть только математик с мест для поцелуев в кинозале под энерготроном.

Если вы дочитали до этого места, я наверняка ничего не заспойлерю, напомнив, что Вторая Академия во вселенной Азимова представлена не столько людьми, сколько

Поскольку роман переписан из повести, также переведенной у нас, то вопрос, насколько книга будет вам интересна, легко решить, заглянув в антологию «Далекое будущее». Правда, в этом случае вы уже будете знать сюжет. Короче, ситуация та же, что с Кардом.

Роман переписан из одноименного рассказа. К произведению Тертлдава применимы все приведенные там соображения на предмет этого распространенного способа умножить писательскую карму. Конечно, на фоне большинства альтернативок и попаданец-эпиков работа профессионального историка выглядит монументально. По существу, из англоязычных книг в субжанре альтернативной истории, посвященных именно описанию эволюции Рейха на мировой линии, где страны Оси выиграли войну, — данная книга уступает только «Фатерланду» Харриса («Человека в высоком замке» трудно здесь обсуждать, там действие переносится в Германию всего на две страницы).

В романах о Культуре Бэнкс изображает Вселенную как

Макроскопическое устройство пустотела Сурзамен в точности соответствует этой схеме мироустройства. Оболочка, или Сурзамен, как её называют обитатели, выступает своеобразным аналогом Многоярусного мира Филиппа Фармера или Искусственного мироздания Ильи Тё, с тем отличием, что искусственный характер этого объекта никто никогда не брал под сомнение. На каждом уровне светит своё маленькое солнце и обитает своя цивилизация, в частности, на восьмом — гуманоидная, уровень её развития примерно соответствует показанному ранее в «Инверсиях».

Поскольку в тексте есть упоминание о событиях, связанных с Эксцессией, планета не должна располагаться очень далеко от того региона Культуры, который был задействован тогда.

Красивая и сильная фича книжки — почти незаметный, но разительный, как только осознаёшь его свершившийся факт, переход. Как горнолыжник, лихо летящий вниз по заснеженному склону, внимательный читатель переносится от полного феодальных интриг повествования в стиле «Песни льда и пламени», озаряемого светом факелов и блеском спрятанных под камзолом клинков, к сделавшему бы честь «Пламени над бездной» космо-техногенному боевику о двух шагах до Апокалипсиса, в котором гибнут люди и боги.

Роман написан после восьмилетней паузы в работе над циклом, глубоко кризисного периода, когда Бэнкс развелся и испытал значительные финансовые проблемы. Может быть, поэтому у этой книжки

Чтобы никто не ушел обиженным.

Присоединяюсь к рекомендациям nemarat.

Читать лучше в оригинале, поскольку русский перевод кишит шедеврами вроде «блэк-ап» (в девичестве back-up, резервное копирование личности) или «Вдохновляющий, слияние, посылка вызова» (Inspiral, Coalescence, Ringdown = стадии коалесценции бинарной системы черных дыр).

И да, matter в заглавии скорее относится к выражению matter of faith = вопрос веры.

Беспримерный в фантастике и литературе вообще случай, когда букет престижнейших премий получили полтысячи страниц форумного (точнее, фидошечного) троллинга. Там выведена, часто под незначительно изменёнными никами, целая плеяда легендарных троллей USENET 1980-х, в том числе с конфы comp.lang.c и ей подобных, и в слегка завуалированном виде воспроизведены их постинги. За подробностями обращайтесь к Slashdot и коллекционному изданию книги с допматериалами на CD (оно довольно старое, но его еще можно достать).

И тем не менее — великолепная книжка.

До середины книги думаешь, что аннотация, как это в обычае у АСТ, не имеет к сюжету никакого отношения.

Как ни странно, впечатление ошибочное. Субъективно, один из самых сильных дебютов в боевой фантастике прошлого столетия. Штришки к картине человеческой цивилизации XXIV века: создается впечатление, что СССР на этой мировой линии уцелел, хотя и существенно потрепан после ядерной войны в Европе (говорится о разрушении Мадрида и огромных военных заводах Будапешта); Южная Америка состоит из лоскутных социалистических диктатур, каждая из которых гордо претендует на роль Соединенных Штатов субконтинента; Япония «совсем недавно» уступила Китаю, победившему в тяжелой войне с Индией, первенство в технологиях и экономике; ООН существует и работает, но роль ее сводится к формальному утверждению дипломатического статуса очередной самопровозглашенной франшизы на других планетах. Орбитальные поселения и пространство между заселенными человеком мирами контролирует космоаналог морской пехоты США. Об инопланетных цивилизациях ничего не сообщается, возможно, Первого Контакта и не произошло.

Технологии довольно архаичны, но чем-то занимательны, они исподволь работают на создание картины мира; отмечу невозможность прямой выгрузки сознания и, как следствие, потребность в пересадках биологических мозгов при создании киборгов; игольные шприцы; катодно-лучевые видеотерминалы; переносные химические лазеры с капельками жидкого азота, диспергированными в стволе, — спасибо хоть не иридиевом, как в аналогичном сочинении Дрейка. Искусственные интеллекты в этом мире уже лет двести как разработаны и получили права гражданства, но в повествовании играют скорее декоративную роль, как если бы автор толком не понимал, что с ними делать. Где-то после первой трети романа появляется намек на возможность развития ситуации на Земле по сценарию возникновения Комбина «Вакуумных цветов», но эта интересная задумка оборвана на полуслове.

Визуализация образов, однако, на отличном уровне, читаешь — как осознанное сновидение смотришь:

Ключевым для понимания философской подоплеки повествования может считаться

Боевые сцены, впрочем, написаны с размахом и жестокостью, но при этом поразительно стилистически непривлекательны, столь же незначительные эмоции могло бы вызвать, например, прочтение контрафактного (то есть не прошедшего литобработку Питером Уоттсом) сценария Crysis 2. Знаешь, что впечатление должно быть сильным, но что-то не срабатывает, и вместо виртуальной реальности внутреннее око видит лишь пиксели, сработанные по методике PenTile. В случае с «Бесконечной войной» Холдемана такого досадного эффекта не было (а Олик местами кажется близнецом сержанта Манделлы).

Читал в издании 2002 года, заметил только один существенный неприятный ляп: звезда планеты Пекарь, на которой происходит действие, — это δ Павлина, а по версии переводчика — Дельта Павонис.

Трюк с

Это скорее не киберпанк, а технотриллер, хоть там и хакеры с мегакодерами, и виртуальная реальность с MMORPG. Даже странно, что об игре T'Rain, которая по идее должна составлять основу и уток сюжета, сказано довольно мало.

Но все же, если хотите, это тот самый долгожданный приквел к «Лавине». Уже видны центры самоорганизации франшиз.

Красиво, хотя и несколько затянуто.

Места действия: Китай, Филиппины, Венгрия, США, Канада, Мексика. России, строго говоря, в этом ряду нет, но

Может быть, Вавилон — это лучшее, что случалось с программистами?

Книга строго на любителя. Можно использовать как тест на совместимость со Стивенсоном. Но если врубиться, то эффект будет потрясающим. Бесплатные лекции по шумерологии, выдержанные в стиле Крамера, очень повышают ЧСВ.

Полезно также иметь представление о принципах генеративной грамматики и гипотезе Сепира-Уорфа.

Огромный 900-страничный роман вполне укладывается в русло предыдущего творчества Стивенсона, более того, служит своеобразной «фокальной точкой» для многих более ранних его произведений. Тем не менее следует признать: некоторые мотивы, отработанные в «Анафеме», для Стивенсона и впрямь достаточно новы и нетипичны. Впервые действие переносится в космос, хотя в целом выдержано в русле планетарной фантастики. Впервые все сюжетные линии приурочены к параллельному миру — если точнее, ко вселенной, где справедлива эвереттовская интерпретация квантовой механики. (В «Криптономиконе» просматриваются осторожные намеки на то, что Земля, на которой разворачиваются события романа, не вполне тождественна нашей — взять хотя бы Йглм, но это скорее игра с читателем.) Впервые стержнем книги Стивенсона становится исследование проблемы взаимопроникновения науки и религии: в «Лавине» шумерская мифология прорастала в виртуальную реальность и имитировала ее (вспомним нам-шуб Энки, на практике оказавшийся нейролингвистическим байт-кодом человеческой нервной системы), однако до полной перемены мест дело не доходило. На Арбре же ученые именно что заперты в монастырях-матиках, а светская власть (Saecular Power) тщательно следит за тем, чтобы методы и приемы исследований, проводимых там, оставались прежде всего теоретическими и не выходили из-под контроля своеобразной инквизиции.

Стивенсон в трактовке мыслительных процессов придерживается идей Дойча-Пенроуза, то есть рассматривает человеческий разум как квантовый компьютер, однако рассуждения фраа Джада о природе Нарратива и роли наделенных сознанием существ в истории заставляют предположить, что в действительности вселенная Арбре устроена еще интересней:

В качестве бонуса, прочтя «Анафему», вдумчивый читатель поймет, откуда взялся Енох Роот и почему сваренное им золото отличается по весу от обычного.

Есть у этой книги и один своеобразный недостаток: после нее очень тяжело воспринимается крайняя книга Стивенсона — «Reamde». Масштаб проблем прискорбно мелковат, хотя понятно, что Нилу надо было отдохнуть.

Историческая фантастика о первом контакте, стилизованная под рыцарские романы. Для Стерлинга совершенно необычное произведение. Со стилистической точки зрения сопоставимо с джадитским циклом Кея. Но юмора здесь больше, да и бесподобные штришки, подчеркивающие восприятие научно-технической информации людьми средневекового общества, не могли бы появиться в сугубо фэнтезийной вещи.

Альтернативно-исторический триллер в духе Форсайта. Абсолютно нечитабелен из-за: 1) омерзительной, зашкаливающей русофобии и чеченофилии (ходят слухи, что Латынина писала его в бытность временной любовницей крупного чеченского криминального авторитета), 2) мегаломании в суммах откатов и активов, 3) нечеловеческих способностей героев к регенерации внутренних органов и мозга (чего только стоит один предводитель террористов, сохранивший боеспособность после того, как ему всадили полный автоматный рожок в грудь и живот), а также 4) грубейших ляпов в технологической стороне вопроса (нефтепереработке и очистке углеводородного сырья от попутных газов).

Тем не менее обладает своеобразным шармом, как и, например, некоторые творения Уве Болла. Интересно, что в дальнейшем уровень работ Латыниной выше уже не поднимался, а это придает некоторый вес теориям заговора относительно истинного авторства Вейского цикла.

Совершенно нетипичная для Апдайка книга, как по стилю, так и по сюжетным приемам. История адюльтера датской королевы и ее деверя дана в трех системах координат, которые друг с другом не пересекаются, но эти варианты могут быть прочтены как последовательно, так и вразброс, на манер дневника или сборника исторических эссе. Стиль неуловимо, но неуклонно изменяется от стилизации под датские хроники Саксона Грамматика и «Песнь о Нибелунгах» до вполне современной психологической прозы (в третьей главе даже проскакивают Ницше и виттенбергские профессора-апологеты свободного рынка, по чьей вине молодой Гамлет совсем от рук отбился). Сюжет точно следует скупым указаниям, данным в шекспировском тексте, но воспринимается как несомненный апокриф или, что еще парадоксальнее, свободная новеллизация фильма Майкла Альмерейды «Гамлет», вышедшего в том же 2000 г.

Перевод Гуровой безукоризнен.

Шерлок Холмс у Чабона уже страдает приступами старческой деменции, но на аналитических способностях великого сыщика это никак не отразилось. Скажете, бред? Был бы бред, если бы не очень вкусная подача материала. Так о Холмсе могла бы написать Айрис Мердок, если бы ее заинтересовала эта тема.

И да, слова ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ означают именно то, о чем вы подумали. Die Endlosung.

Очень качественный альтернативно-исторический роман в псевдоориентальном мире, сочетающем черты Китая династии Тан и Японии времен распада хэйанской культуры. С большим знанием дела обыграны «Повесть о доме Тайра» и «Сказание о годах Хогэн». Вполне самобытна линия ордена ботаистов. Собственно, только лишь постоянные разговоры о грядущем перерождении Владыки Ботахары и дают некоторое основание причислить книгу к фэнтези.

В «Теранезии» Иган пробует подвести квантовомеханический базис под старинную, еще к Ламарку восходящую концепцию осознанного вмешательства в естественный отбор.

Идея очень стильная, и неудивительно, что ее естественным развитием в романе выступает

Роман в целом следует расценить скорее как эксперимент Игана, он сделан в совершенно нетипичном для него стиле и не производит того своеобразного hardcore-впечатления, какое оставляют другие его книжки. Впрочем, экваториальные леса с их неисчерпаемым богатством жизненных форм — от бабочек до воинственных инсургентов — и тайн, сопряженных с их деятельностью, оказались почти идеальным «синим экраном», перед которым удобно разъяснять на пальцах эвереттику и вообще многомировую интерпретацию квантовой механики.

Пожалуй, порекомендую тем, кто в восторге от «Карантина». Хотя по сравнению с более поздними романами это очень легкое чтение.

Если «индийская» и «бразильская» книги этнографической трилогии Макдональда — это, соответственно, сандал-киберпанк и гибрид технотриллера с историческим романом в стиле «Сердца тьмы», то «Дом дервиша» скорее сходен с «Алмазным веком» Нила Стивенсона — это хроника нанотехнологической революции в традиционном обществе. На дворе 2027 год, Стамбул/Константинополь теперь двадцатимиллионная неформальная столица ЕС, перенимающая от захиревшего Брюсселя все больше полномочий. Как это в обычае у Макдональда, роман построен в виде суперпозиции точек зрения, в нем одних главных героев добрый десяток.

Перевод Власовой профессиональный, довольно неряшливый. Возьмем в качестве примера заключительный абзац «Дома дервиша». Начинается он следующим образом:

This is an atom of carbon bonded to four hydrogen atoms; star-forged, hurtling through the gas pipeline beneath the Bosphorus towards Europe...

Эта фраза в переводе Власовой звучит так:

«Вот атом углерода, окруженный четырьмя атомами водорода, отчего он становится похожим на звезду, несется с шумом по газопроводу под Босфором в сторону Европы».

Отвлекусь на миг от синтаксически чудовищного построения фразы. Интуитивно понятно, что атом сам по себе макроскопически значимые шумы издавать не может. Шум и ярость оставим покупателям бумажной версии.

В общем, для адекватного восприятия этой замечательной книжки требуется знакомство с оригиналом, задорная техномагия которого в русской версии пострадала.

Этот небольшой рассказ можно считать репетицией «Ложной слепоты» в нетипичной для Уоттса обертке альтернативной истории. Все компоненты налицо, от рассуждений о природе сознания и религиозного экстаза до краткой научно-популярной сводки, вежливо намекающей читателю: описанный мир не антиутопия, а вполне реалистичный вариант будущего, просто неравномерно распределённого.

Действие происходит в Константинополе, столице Восточной Римской империи, в середине XIV века, однако на той мировой линии, где Ренессанс и секуляризация не имели места, и европейское общество уже более тысячи лет остается теократическим, точнее, управляемым вышедшей из-под контроля римского первосвященника инквизицией.

Все научно-технологические исследования проводятся с ведома инквизиции, особенно те, что связаны с электромагнитными явлениями и нейрохимией головного мозга. Клирики и прихожане теперь не обязаны полагаться на крепость своей веры, она осталась уделом язычников. Темные Века вычеркнуты из истории, технологический уровень Земли близкого нам с вами будущего (портативные лазеры, магнитные левитаторы, бытовой воздушный транспорт) достигнут на семь столетий раньше. Островком сопротивления Священной Империи остается заселенная язычниками Америка.

Идея интересная и неожиданная. Концовка роскошная, несмотря на некоторую предсказуемость — но как красиво это сделано!

Действие происходит в неопределенно далеком будущем (но не в «конце времен»), когда человеческая популяция сократилась до 30 с лишним миллионов. Из них — подавляющее большинство проживает в одном огромном небоскребе Клинок, выстроенном на стилобате из неразрушимого темного материала неизвестной природы, корнями уходящего к ядру планеты, а шпилем центральной башни — в стратосферу. Граждане Клинка предпочитают называть его куртуазно — Богоскреб.

Как всегда, имеются и несознательные элементы, ведущие пиратский образ жизни на постепенно остывающей под непременным красным солнцем, почти безводной планете, чьи размеры непонятным образом сократились по сравнению с нашей эпохой, а период вращения заметно увеличился. Пираты конкурируют за выживание вне пределов Богоскреба не только с силами природы, но и с волкоподобными киборгами, охочими до человеческой нервной ткани, которую твари активно используют в своих биософтах.

Богоскреб делится на зоны, постепенно расширяющиеся из некоторой исходной сингулярной точки далеко под стилобатом (она известна как Око Бога) и охватывающие, в конечном счете, не только здание, но и всю планету.

Ну как? Где-то мы это уже видели, правда? Совершенно верно. Рейнольдс взял за основу революционную концепцию Зон мысли Вернора Винджа и реализовал ее в пределах отдельно стоящего здания размером с континент.

Поэтому комплименты автору за оригинальность сеттинга вызывают в лучшем случае усмешку — уж лучше бы похвалили за довольно тонкие и изящные, обильно разбросанные по тексту указания на то, что действие происходит отнюдь не на умирающей Земле, а

Кстати, русский «азбучный» перевод названия книги не вполне удачен, я отдаю предпочтение тому, какой советовал изначально: «терминальный» одновременно и несет те же коннотации обреченности и апокалиптичности, и намекает, что «terminal»-то в оригинале — существительное.

Книжка о столкновении цивилизаций в хантингтоновском смысле слова. Показывает обратимую эволюцию децентрализованного сетевого адхократического государства в сторону более классических структур при столкновении со смертельной внешней угрозой. Служит последовательному развенчанию мифа о супергерое-одиночке, отправившего на свалку литературного pulp fiction не одну космооперу. Персонажи преследуют каждый свою цель, но их устремления и поступки на протяжении всей книги наделяются в сознании читателя атрибутами колоссальной, всегалактической важности. Но сделано это только затем, чтобы на свет появились заключительная глава и культурологическое приложение.

Действие происходит, между прочим, в XIV веке по земному григорианскому календарю.

Если не верите, что придется задействовать мозг, для начала попробуйте его включить.

Забавный киберпанк от большого приятеля Бэнкса (они живут по соседству: Маклеод в Саут-Квинсферри, а Бэнкс — в Норт-Квинсферри, это маленькие городки близ Эдинбурга). Смешон он не сам по себе, а в восприятии русскоязычного читателя. Поскольку вряд ли эта книга будет в скором времени переведена, я позволю себе дать редактору совет на дальнюю перспективу: не исправляйте, пожалуйста, милые ляпы, допущенные Маклеодом при живописании Пятидневной войны в августе 2008 года, они только украшают книгу.

Действие после двух ложных стартов на Марсе и в Новой Зеландии наконец раскочегаривается, и в дальнейшем авторское внимание поделено примерно поровну между родным Эдинбургом и вымышленной кавказской республикой Красния (Krassnia), героически сдерживающей натиск русских войск. Уроженка означенной республики с типично краснианским именем Люси получает крупный заказ от пожелавшего остаться неизвестным лица или, может быть, организации.

Девушке предложили использовать наработки своей матери с типично краснианским именем Аманда, недавно опубликовавшей первый английский перевод народного эпоса краснианцев — Красниады (Krassniad), и написать по его мотивам сценарий для MMORPG. Однако в процессе работы над текстом и кодом Люси ненароком узнает о таинственных связях собственной матери одновременно с ЦРУ и краснианской разведкой. Мать не только не противится начинаниям дочери, но даже напротив — всячески понукает её вернуться на историческую родину и полнее погрузиться в атмосферу краснианской культуры. Люси начинает подозревать, что в самой ткани великого эпоса и в сердце полузапретной краснианской территории, называемой в обиходе просто Зона, сокрыты ключи не только к игре, но и к политическим и технологическим интригам реальной жизни. Кстати, если вы подумали, что название секретной территории на что-то намекает, вы совершенно правы. Люси очень любит научную фантастику и наверняка читала Стругацких. Маклеод, следовательно, их читал тоже.

Это была бы очень хорошая книжка в реанимированном недавно жанре action cyberpunk, если бы не сеттинг, избранный для неё Маклеодом. В самом деле, если на одной из первых страниц мы встречаем фразу at this point the Russian tanks roll, а вместе с тем из блога Маклеода становится известно, что работа над книжкой началась ещё до 08.08.08, логично предположить у автора неподдельный, не спровоцированный журналистами интерес к «цветным революциям», кавказским войнам и национальной политике на руинах империй. (Такой, как, например, у Йена Макдональда в его «этнографической трилогии», где каждый из трёх романов, сколь разными ни были избранные для сюжетообразующей идеи декорации (Индия, Бразилия, Турция), достоин звания шедевра современной НФ и дополнительного к BSFA приза за аккуратность в полевой работе — Макдональд посетил каждую из этих стран лично и некоторое время прожил там.) Маклеод достаточно серьёзен, основателен и глубок в собственно фантастической составляющей книги, а равно — подъёбках в адрес видных фигурантов британского и американского фэндома. При этом он прискорбно поверхностен и временами даже петросянообразен, когда дело доходит до живописания постсоветского быта на российском и грузинском Кавказе.

Кстати, если вы прокрутили страницу до этого места и до сих пор не поняли, при чём тут Марс, то я должен сказать: имхо, без Марса, а тем более без

Финальный поворот сюжета невольно ставит рядом с «Игрой в реставрацию» стилистически безупречный роман Макдональда «Бразилия», на фоне которого южноосетинские похождения Люси покажутся совсем уж суровым бредом.

Несмотря на все эти огрехи, роман удостоился номинации на BSFA (не получил её, проиграв «Дому дервиша») и даже рецензии в Financial Times, что вовсе необычно.

В англоязычной литературе довольно много произведений, структурированных по образу и подобию какой-нибудь детской считалки. Хрестоматийный пример — «Десять негритят» Агаты Кристи. Правда, если попросить среднестатистического представителя электората продолжить перечисление таких примеров, весьма вероятна паника ядра. Думается, что имела она место и у переводчика этой работы Макдональда на русский, иначе бы не озаглавил он свой труд «Ночь всех мертвецов».

А ларчик просто открывался:

Рассказ представляет собой спин-офф романа «Некровилль». Оба произведения относятся ко вселенной, где стало возможным воскрешение мёртвых с помощью нанотехнологий, и как следствие — раскол человеческой расы на первоживущих, воскрешённых и зомби (последняя категория влезла в долги, зарабатывая на возрождение, и вынуждена ишачить на дядю). Ещё одной характерной чертой описываемого мира является значительное ослабление международных позиций США и их фактический переход в латиноамериканский социокультурный регион.

Но если действие «Некровилля» происходит на Земле середины нашего века, то от масштаба событий, описанных в рассказе, просто захватывает дух. По очень приблизительным оценкам, семь эпизодов, на которые он подразделяется — картинки семи дней из жизни учёного-биолога по имени Соломон Гурски (и его многочисленных возлюбленных), — охватывают временной отрезок в добрую сотню миллиардов лет. Несколько портит впечатление тот факт, что рассказ написан с точки зрения весьма спорной теории Большого Хлопка, которая в 1998 г. была развита довольно слабо, но в последние годы получила определенное экспериментальное опровержение. Хотя, конечно, точность астрофизических данных всё ещё недостаточна, чтобы с уверенностью отличить экспериментальное значение параметра плотности тёмной энергии от 1 (а хотя бы и от -1).

С другой стороны, не менее существенно, насколько можно судить, повлияли на Макдональда Фрэнк Типлер, да и Эвдем Родосский c Ницше.

В англоязычном фантастическом хозяйстве существует одна непреложная народная примета: в тот год, когда Тед Чан выпускает очередной рассказ, этот автор обязательно получит Небьюлу, Хьюго или Локус. В те же годы, когда Чан занят программированием, эти премии часто выдают по каким-то странным критериям, за совершенно рядовые или даже откровенно слабые работы малой формы (чего стоят только «Даже у королевы» Конни Уиллис и «Пони» Кидж Джонсон). Исходя из этого, рассказ Макдональда имел мало шансов получить какую-либо из этих премий. Он её и не получил. А жаль.

Сокращенная версия заметки для Medium (http://bit.ly/2qETNz7).

В английском слово glasshouse обозначает не только оранжерею, но и (на армейском сленге) военную тюрьму, а именно такой гибридный вариант перевода — «стеклянная тюрьма» (входящий сюда пусть не бросается розеттскими камнями, ему здесь жить) — кажется предпочтительным по очевидным причинам: постчеловеческие персонажи романа как раз и заняты тем, что на потребу и под постоянным надзором историков (или существ, которые таковыми им представляются) воссоздают земную культуру конца ХХ — середины XXI веков, все свидетельства которой были безвременно стерты из цифровых архивов в ходе Ускорения и Войны Правок. Но этот проект быстро превращается в эксперимент Зимбардо, густо замешанный на кармодрочке.

Действие происходит в той же вселенной, что и «Акселерандо», но декорации на сцене изменились до неузнаваемости: после вспыхнувшей и угасшей Сингулярности миновало уже несколько десятков поколений, а человечество колонизировало добрую половину Галактики. Стросс, между прочим, в обычной жизни придерживается весьма скептических взглядов на перспективы космической экспансии: он открыто заявляет, что человечеству вряд ли суждено забраться дальше пояса Койпера. На вопрос о том, почему же в его романах постоянно фигурируют космические путешествия, Стросс отвечает следующим натянутым образом: действие этих книг относится к той мировой линии, на которой инфосфера Земли перешла в Сингулярность и таким образом обрела способность использовать в своих целях физические явления, о которых у нас сейчас не имеется даже малейшего понятия, в том числе и такиe эффекты, какими обеспечивается сверхсветовое перемещение.

Если бы не откровенно завышенный градус стеба, придающий роману черты пародии на все штампы НФ, от космооперы и звездного ковчега до постапокалипсиса и вторжения чужих, книга могла бы стать непреходящим явлением в жанре. Но «Glasshouse» — это именно и прежде всего социальный памфлет эпохи Веб 2.0.

Досталось всем: трансвеститам и феминисткам, спамерам и веб-дизайнерам, чайлдфри и овуляшкам, политтехнологам и религиозным проповедникам, трансгуманистам и шпионам, хакерам и технокоммунистам, ведущим реалити-шоу и неонацистам, а более всего — цензорам Википедии, которые тут наделены поистине демоническими чертами.

Жуткий вирус Цензоров, между прочим, вполне может быть заметно более тонкой пасхалкой, на Джеффа Нуна, в русском переводе романов которого соответствующее Перо названо “изысканным желтым” (Алекс Керви, как обычно, не вкурил). Впрочем, более вероятна здесь отсылка к “координирующему сверхчервю” Брэндона Уайли, о котором вам лучше на ночь не читать. Особенно если вы из айтишников.

Это, прежде всего, великолепный пастиш, один из лучших за всю историю англоязычной фантастики. Стросс увязывает в единое целое добрую дюжину бродячих идей НФ — от путешествий во времени и редактирования реальности вневременными спецслужбами («Конец Вечности», «Бюро корректировки», «Патруль времени», «Падение Хронополиса») до эсхатологических рецептов спасения Земли от разбухающего Солнца, а всей Галактики — от цепного волка тепловой смерти («Бегство Земли», «Пространство откровения», «Семь дней Соломона Гурски»), подчеркнуто небрежно подделываясь под стиль каждого из своих предшественников на конкретном отрезке повествования — и неизменно привнося что-нибудь свое, свежее, оригинальное, подчас затмевающее исходный вариант.

Сильнее всего прописаны эпизоды инициации главного героя, путешествия в Конец Времен, а также «слайд-шоу» из различных вариантов истории Солнечной системы и человечества в целом. Чуть послабее по эмоциональному воздействию кажутся неизменная любовная линия, крысиные гонки через паутину межвременных порталов и некоторые интерлюдии общего назначения, призванные гармонизировать научную сторону сюжетной конструкции. Однако основная задача выполнена на отлично. Стросс выудил из мутного потока все «ключевые бревна» и беспощадно обнажил все ляпы и просчеты, «благодаря» которым классика Золотого Века НФ сейчас выглядит отчетливо забавной. После этого он показал, как все их идеи возрождаются и переосмысливаются в новом тысячелетии.

Для того и создана Библиотека в Конце Времен, вобравшая все мыслимые варианты соскобов с неподатливых стенок материнского лона Реальности. Все, что теперь изящно зовется неисторией.

Вся ложь попадает в Библиотеку. Некоторые называют её Вселенной.

Мало ли что, в самом деле, способны выдумать за сто триллионов лет двадцать квинтиллионов обезьян, научившихся видеть сны на службе у Стазиса.