В этой рубрике публикуются материалы о литературе, которая не относится к фантастической: исторические романы и исторически исследования, научно-популярные книги, детективы и приключения, и другое.
"Азбучный" октябрь в большой литературе получается то ли месяцем животных, то ли месяцем путешествий. Посудите сами: на одной чаше весов старые-добрые Джеймс Хэрриот и Ричард Адамс с "Чумными псами", на другой — новый роман Жана-Кристофа Руфена об удивительных приключениях авантюриста Морица Августа Бенёвского и колоритная "Тысяча лун" от Себастьяна Барри. И конечно, вечная классика литературы (на этот раз еще и с иллюстрациями).
Жан-Кристоф Руфен, известный французский писатель, лауреат Гонкуровской премии, историк, дипломат, один из основателей движения «Врачи без границ», написал немало книг, завоевавших огромную популярность. Мориц Август Бенёвский — красавец-аристократ, хромавший как Байрон, влюбленный и пылкий как Казанова, рисковый как Фрэнсис Дрейк, Генри Морган или граф Калиостро, строптивец, лишенный наследства, мечтавший о морях-океанах в польской деревеньке и в каземате Петропавловской крепости, — герой нового романа Жан-Кристофа Руфена «Кругосветное путешествие короля Соболя». Для этого авантюриста не было невозможного: поднять бунт, совершить побег, преодолеть тысячи верст по суше и тысячи лье по морю (Франция, Камчатка, Япония, Формоза, Америка, Бразилия), основать царство равенства и свободы на прекрасном острове Мадагаскар, слывшем раем для пиратов и работорговцев, стать королем, исповедуя идеалы равенства и свободы, – все это было в его силах. О Бенёвском написаны романы, поставлены пьесы, сняты фильмы. Его жизнь была окутана тайной. И суть его личности так и осталась загадкой.
Ричард Адамс покорил мир своей первой книгой «Обитатели холмов». Этот роман, поначалу отвергнутый всеми крупными издательствами, полюбился миллионам читателей во всем мире, был дважды экранизирован и занял достойное место в одном ряду с «Маленьким принцем» А. Сент-Экзюпери, «Чайкой по имени Джонатан Ливингстон» Р. Баха, «Вином из одуванчиков» Р. Брэдбери и «Цветами для Элджернона» Д. Киза.
Из исследовательского центра, что расположен в самом сердце живописного Озерного Края, бегут два приятеля — фокстерьер Надоеда и черный косматый Рауф, огромная дворняга. Оставив позади лабораторию, где над ними ставились жестокие эксперименты, Надоеда и Рауф устремляются к свободе — но окружающий мир таит новые опасности и испытания…
Перевод выполнен Марией Семеновой — автором легендарного «Волкодава», стоявшей у истоков жанра «славянского фэнтези».
«Если после Адамса останется только одна книга, пусть это будут “Чумные Псы”» (Observer).
От дважды букеровского финалиста и дважды лауреата престижной премии Costa Award, классика современной прозы, которого называли «несравненным хроникером жизни, утраченной безвозвратно» (Irish Independent), — «светоносный роман, горестный и возвышающий душу» (Library Journal), «захватывающая история мести и поисков своей идентичности» (Observer),
продолжение романа «Бесконечные дни», о котором Кадзуо Исигуро, лауреат Букеровской и Нобелевской премии, высказался так: «Удивительное и неожиданное чудо… самое захватывающее повествование из всего прочитанного мною за много лет».
Итак, «Тысяча лун» — это очередной эпизод саги о семействе Макналти. В «Бесконечных днях» Томас Макналти и Джон Коул наперекор судьбе спасли индейскую девочку, чье имя на языке племени лакота означает «роза», — но Томас, неспособный его выговорить, называет ее Виноной. И теперь слово предоставляется ей. «Племянница великого вождя», она «родилась в полнолуние месяца Оленя» и хорошо запомнила материнский урок — «как отбросить страх и взять храбрость у тысячи лун»…
«„Бесконечные дни“ и „Тысяча лун“ равно великолепны; вместе они — одно из выдающихся достижений современной литературы» (Scotsman).
На Древний Египет обрушилась череда бедствий, и самое страшное из них — это засуха. Умирает Нил, средоточие земли великого Ра, и вместе с ним гибнут тысячи людей. Фараон взывает о помощи к Таите, чародею и прорицателю, способному видеть невидимое, — только ему под силу узнать, отчего иссякли воды могучей реки. Таита пускается в полный опасностей и приключений путь на край света к истокам Нила, убежденный в том, что причина бед египетского народа кроется в злой магии.
Перевод с английского Александра Яковлева
Оформление обложки Ильи Кучмы
Карта выполнена Юлией Каташинской
Ранее роман издавался под названием «Миссия».
640 страниц
Плановая дата готовности 26 октября 2020 года
Джеймс Хэрриот «О всех созданиях – больших и малых»
Аннотация:
С багажом свежих знаний и дипломом ветеринара молодой Джеймс Хэрриот пребывает в Дарроуби, небольшой городок, затерянный среди холмов Йоркшира. Нет, в учебниках ни слова не говорилось о реалиях английской глубинки, обычаях местных фермеров и подлинной работе ветеринарного врача, о которой так мечтал Хэрриот. Но в какие бы нелепые ситуации он ни попадал, с какими бы трудностями ни сталкивался, его всегда выручали истинно английское чувство юмора и бесконечная любовь к животным.
К своим приключениям в качестве начинающего ветеринара Альфред Уайт (подлинное имя Джеймса Хэрриота) вернулся спустя несколько десятилетий (он начал писать в возрасте 50 лет). Сборник его забавных и трогательных рассказов «О всех созданиях – больших и малых», составленный из первых двух книг, вышел в 1972 году и имел огромный успех. За этой книгой последовали и другие. Сегодня имя Хэрриота известно во всем мире, его произведения пользуются популярностью у читателей разных поколений и переведены на десятки языков.
На русском языке книга впервые была опубликована в 1985 году в сокращенном виде, с пропуском отдельных фрагментов и глав. В настоящем издании представлен полный перевод с восстановленными купюрами.
Перевод с английского Ирины Гуровой, Павла Гурова, Сергея Струкова
Кобо Абэ — один из самых блистательных японских писателей и вместе с тем один из самых загадочных. Его книги читают по всему миру, по ним снимают фильмы и ставят спектакли. Своеобразный, парадоксальный мир, воплощенный в творчестве Абэ, волнует, удивляет и ставит в тупик. Недаром другой известный японский автор Кэндзабуро Оэ назвал Абэ крупнейшим писателем за всю историю литературы.
В настоящее издание вошли три самых известных романа Кобо Абэ: «Женщина в песках», «Человек-ящик», «Чужое лицо», а также повесть «Совсем как человек» в переводе известного писателя-фантаста Аркадия Стругацкого.
Перевод с японского Владимира Гривнина и Аркадия Стругацкого
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Вадима Пожидаева-мл.
608 страниц
Плановая дата готовности 28 октября 2020 года
Ранее сборник выходил под названием «Совсем как человек».
В эту книгу, помимо единственного написанного Туве Янссон романа «Город солнца» о безмятежной старости на побережье и пронзительной повести «Летняя книга» о девочке, потерявшей мать, а также уже известных русскому читателю рассказов и новелл, вошли и впервые переведенные на русский язык произведения. Северная атмосфера дневниковых «Записок с острова», посвященных строительству дома на Кловхаруне и жизни там, создает эффект присутствия на острове, пронизанном ветрами Финского залива и наполненном криками чаек, бесцеремонно вторгающихся в быт поселенцев. А под общим заголовком «Бульвар и другие тексты» кроется ряд ранних новелл и эссе Янссон, опубликованных в периодических изданиях в разные годы ее творческой деятельности. В них Туве рассказывает, каково быть детским писателем, размышляет о живописи и критикует архитектуру, делающую человека несчастным.
И через все это разнообразие текстов в полной мере раскрывается глубина и характер прославленной писательницы.
Перевод со шведского Валентины Андриановой, Нины Беляковой, Людмилы Брауде, Аси Лавруши, Полины Лисовской, Ирины Смиренской
Виктор Гюго — создатель романтической драмы, великолепный писатель, чьи произведения до сих пор увлекают читателей во всем мире. Романы Гюго отмечены богатством творческого воображения, сюжеты их обычно сложны, развязки эффектны, чувства героев сильны и трагичны. Обращаясь к национальной истории, автор создает убедительные картины прошлого и яркие, запоминающиеся характеры.
Особенно это касается самого известного романа Виктора Гюго – «Собор Парижской Богоматери». Невозможно забыть гордую цыганку Эсмеральду, уродливого звонаря собора Нотр-Дам Квазимодо, блистательного и жестокосердного красавца Феба, терзаемого ревностью священника Фролло. Как невозможно забыть и Французское средневековье, воссозданное в романе с поразительной силой воображения!
В настоящем издании текст сопровождается иллюстрациями французских художников XIX века.
Имя Ф. М. Достоевского стало одним из символов русской культуры конца XIX века. Он сумел сформулировать самые сущностные, самые глубинные вопросы человеческого бытия: чем движим человек, в чем его вера, каково направление его поисков? Он создал особый тип романа, которому трудно подобрать исчерпывающее определение — психологический, социально-философский, идеологический, полифонический, — настолько многомерны произведения писателя. Мировую славу писателя определили пять романов: «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы». Но не менее интересны и другие его произведения, которые можно назвать увертюрой к великому пятикнижию, ведь именно они положили начало мучительным раздумьям Достоевского над «тайной человека». В настоящее издание включен дебютный роман «Бедные люди», в одночасье сделавший автора знаменитым, ранние повести «Двойник», «Белые ночи», а также романы «Униженные и оскорбленные» и «Игрок», после публикации которых критики отвели Достоевскому самое почетное место в «гуманистическом» направлении русской литературы.
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Валерия Гореликова
В оформлении обложки использован фрагмент картины Ивана Владимирова
800 страниц
Плановая дата готовности 28 октября 2020 года
Напоминаем о сентябрьских новинках большой литературы!
Какие еще книги успели выйти в "Азбуке" этой осенью:
Серия The Big Book
Серия "Азбука Premium"
Серия "Азбука-бестселлер"
Серия "Большой роман"
Серия "Иностранная литература. Большие книги"
Серия "Русская литература. Большие книги"
Небольшой тизер наших планов на ноябрь: ждем Роберта Маккаммона в серии The Big Book и третий роман из цикла о Мэтью Шардлейке!
Обратите внимание: плановая дата готовности — это не дата появления книги в магазинах.
«Пока все вокруг не сводили глаз с «черной добродетели» за окнами, Тибо почувствовал, как пальцы женщины сжимают его ладонь». Он сжал ее руку в ответ. Но она хотела не заботы в последний миг. Она разжала его пальцы. Что-то вложила в ладонь. Тибо ощутил форму и тотчас же понял: это игральная карта.
Когда он снова повернулся к незнакомке, она была мертва.
Тибо хранил верность «Руке с пером». Он и сам не понимал, почему сунул карту в карман так, чтобы товарищи не увидели…
И вот спустя несколько месяцев Тибо прячется в каком-то парижском дверном проеме, его рука в кармане опять сжимает ту карту. Поверх одежды на нем женская пижама, синяя с золотом.
Небо полнится грохотом. Два «мессершмитта» летят ниже облаков, за ними гонятся «харрикейны».
Шиферные крыши взрываются под британским огнем, и самолеты выходят из пикирования. Один из немецких летчиков внезапно изворачивается в виртуозном маневре, дула орудий вспыхивают, и в порыве огненного ветра самолет Королевских ВВС развертывается, раскрывается – как сомкнутые ладони, как губы для воздушного поцелуя, – и сошедшее с небес пламя превращает какой-то невидимый дом в пыль.
Другой «мессершмитт» поворачивает к Сене. Крыши опять трясутся, но на этот раз из-за того, что происходит внизу.
Нечто прорывается из-под Парижа.
Пилоты проявили безрассудную храбрость. Воздух над Парижем полон причин, чтобы в нем не летать».
Чайна Мьевиль. Последние дни Нового Парижа
Всевозможного немыслимого оружия фантасты придумали, казалось бы, уже предостаточно, но у автора этого романа получилось добавить к боевым роботам, супербластерам и космическим крейсерам с уничтожителями пространства еще кое-что. Об интересе нацистов к оккультным учениям и попытках применить их в военных целях хорошо известно. И в этом сюжете попытки увенчались успехом. Оккупированный Париже патрулируют опасные сущности, вызванные эсэсовскими специалистами…
Тем временем, американский инженер Джек Парсонс, не лишенный тяги к мистике, отправляется в также захваченную немцами Прагу. Цель его проста – найти и пробудить легендарного Голема, а потом задействовать могучее глиняное творение мудреца Бен Бецалеля против победоносного в тот момент Третьего рейха. Вот только в Праге Джек находит не Голема, а команду нелегальных художников-сюрреалистов. Какой от них может быть прок на войне, открытой или партизанской? Оказалось, очень даже. Ведь Джек инженер-ракетчик и с потусторонними материями обращаться тоже умеет. Общими усилиями создается бомба, способная материализовать все причудливые образы, которыми переполнено воображение тех самых художников. И вот она взрывается — посреди Парижа. Сюрреализм в виде «манифов» становится частью реальности, причем автор так щедро и ловко вплетает эти образы в свое повествование, что книгу понадобилось снабдить подробными комментариями, дабы облегчить читателю понимание, откуда взялись те или иные «манифы».
«Она хоть понимает, что говорит? Бульвар Осман, Елисейские поля и авеню Фридланд, Монтень и Георга V: все эти улицы, а также прилегающие к ним в шестнадцатом и семнадцатом арондисманах, расположенные вокруг Триумфальной арки, очерчивают нацистский редут.
Конечно, по всему городу есть и другие опорные пункты – например, изолированные силы в десятом, которые у него на глазах раскидала Вело, – отрезанные друг от друга или связанные охраняемыми маршрутами. Но штаб-квартира СС находится на авеню Ош, в отеле «Мажестик», – там высшее военное командование до сих пор пользуется жалкими остатками былой власти. На рю Лористон расположен центр Активной группы Гессе, «Карлинга» – вспомогательной силы, работающей на гестапо. Эти улицы патрулируют офицеры и самые надежные из их демонических союзников.
Вся зона находится в режиме строгой военной и демонической изоляции. Немногие парижские гражданские лица, оставшиеся внутри, служат ее микроэкономике. Если туда проникают манифы, их выгоняют или безжалостно убивают.
Изредка той или иной сопротивленческой группе удается пробраться внутрь, устроить рейд с целью грабежа, освобождения товарищей или зрелищной демонстрации силы. В последний раз такое случилось несколько лет назад, и повстанцы атаковали сам Париж».
«Корабль, вверенный мне, и верный мне дредноут зовется «Пинта Алхимика». Я назвал его именем своего любимого паба, который остался дома, на Новой Земле, The Alchemist’s Pint, и в тот момент это казалось мне чрезвычайно смешным, и владельцу паба тоже. Тем, кому приходилось встречаться с «Пинтой» в боях на окраинах галактики, смешно не было. В данный момент мой крылатый дредноут удаляется прочь от сердца Аль-химейры, чтобы найти вновь открытую планету в изолированной звездной системе под названием Солицента. Мы идем в связке с двумя другими судами — по негласной традиции Адмиралтейства кораблей первопроходцев всегда должно быть три. Флагман — это прекрасный имперский фрегат, черный, как космическая ночь, и увенчанный четырьмя серебряными мачтами, и имя ему дано древнее, уходящее корнями в волны океанов Старой Земли — Stella Maris. Командует этим красавцем адмирал Морис Росс, космический серебряный кит. Сто лет назад молодой Росс стал первым пилотом «Марсианского Экспресса», запуск которого положил начало урегулированию кровопролитного конфликта на Новом Марсе, а позднее он получил рыцарский титул и звание героя войны после кризиса в системе Экзюпери. А потом сэр Морис резко переключился на внешнегалактические исследования и снискал себе кучу наград Галактического Космографического Общества и статус живой легенды за исследование Пояса Волчьих Лун».
Наталья О’Шей. Хроники Люциферазы. Три корабля
Для автора этой книги, знаменитой Хелависы из не менее известной группы «Мельница» в понятие космоса явно входят не только звезды, планеты и бесчисленные парсеки далекого пути, но и пространство ее собственных песен. И любимых книг, конечно, тоже. Автор признается во вступлении, что изначально «Хроники» были задуманы как некий фантастический фанфик к песням с прежних альбомов. Но потом, как это часто бывает с текстами, «Хроники Люциферазы» зажили своей жизнью и превратились в самостоятельное произведение.
Движутся по космосу три корабля навстречу неизученной планете Люцифераза и множеству ассоциаций из литературно-сказочных пластов культурного наследия. А еще там есть аборигены, но какие они – участники экспедиции даже представить пока не могут. И насколько обманчива их первобытная наивность и красочность.
«Еще более рад я, что в качестве ксениолога и астроэтнографа с нами оказался доктор Теодор Лавкрафт из Галактического Университета. Буквально недавно читал о нем заметки, забавные — сначала молодого ученого с Нового Марса называли выскочкой, затем вундеркиндом, теперь отзываются о нем не иначе как о восходящей звезде ксениологии. Оказавшись на борту, Лавкрафт первым делом заявил, что ненавидит имя Теодор, и потребовал называть себя либо Тедди, либо Доктор (чтобы было слышно заглавную букву, сказал он). Естественно, расположил к себе всех мгновенно. Мгновенно же захламил отведенную ему каюту гелиокамерами, инфоцилиндрами, бумажными книгами, карандашами и красками (?!), тиглями и бог знает еще чем. Для ученого с рядом научных степеней, принимающего участие в важной и потенциально опасной экспедиции, Тедди удивительный неряха, но сердиться на него невозможно, поскольку голова у него действительно золотая, а характер легкий».
«Несмотря на то что семья моя была относительно бедной, я унаследовал от отца привилегию жить внутри стен, стало быть, ложась спать, мог не бояться, что окажусь к утру разрубленным на кусочки. Лишь немногие безусловно талантливые ремесленники, способные обеспечить тем, что делали, самые насущные потребности, получили и сохранили за собой эту означавшую покровительство дворян привилегию. Впрочем, графы вообще старались окружать себя людьми сведущими и умелыми: прежде всего затем, чтобы получать выгоду от плодов их труда, но в равной степени – чтобы их не переманили соперники. Некоторым самым почтенным из ремесленников удавалось даже устроить нечто вроде аукциона, подчеркивая недюжинность своих изделий и взвинчивая цены по самое некуда, а затем уже пойти на службу к тому из графов и виконтов, кто предложит наиболее высокую оплату. Так и сапожная мастерская моего отца оказалась под защитой семьи де Порселе. Однако эта привилегия была не основным в наследии отца. Отец – вне всякого сомнения, самый искусный из арлезианских сапожников – с кровью передал мне свой талант, свою ловкость рук и – уже обучая – секреты своего мастерства. Отец научил меня заделывать порванную кожу так, чтобы и следа от разрыва не осталось, прибивать подошву так, чтобы она стала крепче, чем была в самом начале, а главное – по тому, каким деформациям подверглась ношеная обувь, догадываться, ее простукивая, о форме стопы владельца. То есть одарил меня искусством, которое может передаваться только мастером подмастерью и столь же ценному в те времена, сколь искусство музыканта или художника».
Франсис Малька. Торговец зонтиками
Ход истории – штука загадочная и часто нелогичная. Поэтому нет ничего странного, что ее альтернативно-литературных версий существует великое множество. В этом фантастико-мистическом романе известного канадского писателя все начинается проще некуда. Вот средневековый город Арль с крепкими стенами и лабиринтом кривых улочек, а вот обитающий в нем молодой сапожник, бедный как большинство жителей. Но герой считает свою жизнь далеко не самой скверной, ведь его домишко стоит под защитой городских стен, а местный сеньор регулярно подбрасывает заказы, пусть иногда и тянет с их оплатой.
Однажды, когда плата за починку сапог для графских солдат наконец-то получена, мастер решает позволить себе редкую роскошь и купить хороший кусок мяса. Ну надоела ему вареная капуста! По пути на рынок он видит странного человека – тот в жаркий погожий день сидит у реки и продает китайские зонтики. Конечно, никто у него не покупает, добрые жители Арля не склонны тратить деньги просто так. Сапожнику даже становится жаль торговца и в итоге он приобретает зонтик. А бонусом получает маленькую потертую книжицу и обещание, что этот манускрипт до неузнаваемости изменит его жизнь. Кто бы устоял против соблазна чуточку подправить завтрашний день, если для этого достаточно лишь написать несколько слов на чистой странице? Однако невозможно предугадать, где, когда и как отзовутся все эти слова…
«Вскоре на нашу местность обрушилась невиданная засуха. За несколько недель обычно черная и влажная земля сделалась светло-коричневой, а из-за возникавших то и дело пылевых бурь она выглядела словно бы изрытой. Злаки и лаванда, которым не хватало воды, больше не тянулись ввысь, они гнули головки к земле, и цвет их стеблей все менялся и менялся, становясь из зеленого желтым…
В редкие вечера, когда за ужином не царило молчание, непременно заходил разговор о засухе, и больше уже ни о чем не говорили. Простожан, понимавший, что вот-вот должен начаться сбор урожая, опасался разрушительных последствий этакой суши, дождей ведь уже бог весть сколько суток не было, и фермер очень хорошо представлял себе масштаб убытков. Он потеряет все! Как его семья переживет зиму без зерна и овощей? Чем тогда кормить скотину? Сможет ли он оправдаться перед богатыми арлезианскими виконтами, ссудившими ему денег на покупку семян и пополнение стада?
Однажды вечером Простожан объявил, что я должен немедленно покинуть ферму и снова отправиться в путь – это позволит семье сберечь хоть какие-нибудь съестные припасы. Меня застали врасплох, и я ответил: в случае, если засуха продлится еще два дня, на рассвете третьего закину в повозку свое барахло и направлюсь к Марселю. А потом, в порыве безрассудного оптимизма, пообещал, что завтра же обязательно хлынет дождь. Сотрапезники, естественно, встретили мое предсказание недоверчивыми взглядами».
«Когда роман Джорджа Оруэлла «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» впервые был опубликован в Англии 8 июня 1949-го, то есть в середине прошлого века, один критик задавался вопросом о том, как долго актуальная для своего времени книга может продолжать оставаться популярной среди читателей последующих поколений. Спустя тридцать пять лет после выхода книги, когда многое из того, что описывал Оруэлл в романе, стало реальностью, но мир все же не стал таким ужасным, многие предполагали, что книга перестанет пользоваться популярностью. Прошло еще тридцать пять лет. Роман Оруэлла продолжает оставаться книгой, к которой мы обращаемся каждый раз, когда попирают правду, извращают язык, превышают полномочия власти и когда мы пытаемся понять, куда это может всех нас привести…
Были не просто проданы десятки миллионов экземпляров романа «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый», книга буквально закрепилась в подсознании многих людей, которые ее даже не читали. Придуманные Оруэллом выражения и идеи стали частью языка политики, нисколько не потеряв своей актуальности после многих лет активного использования. Это такие слова и выражения, как новояз, Большой Брат, полиция мыслей, комната 101, двухминутка ненависти, двоемыслие, телекран, дыра памяти, нелица, 2 + 2 = 5 и министерство правды. Роман неоднократно вспоминали во время календарного 1984 года, а фраза «оруэллианский» стала синонимом всего того, что автор боялся и ненавидел. Роман адаптировали для кино, ТВ и радиопостановок, театра, оперы и балета. Был написан сиквел («1985», автор Дьёрдь Далош), роман был переписан в стиле постмодернизма («Месть Оруэлла: Палимпсест 1984» Питера Хубера), было высказано бесчисленное количество возражений, а также прошло несчетное количество споров и диспутов. Сам процесс написания книги лег в основу драмы «Хрустальный дух: Оруэлл на острове Джура» (1983, BBC), а также романа Дениса Гловера «Последний человек в Европе: “Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый”». Роман Оруэлла оказал влияние на художественные произведения, кинофильмы, пьесы, ТВ-передачи, комиксы, музыкальные альбомы, рекламные ролики и кампании, публичные выступления и избирательные кампании, а также даже на ряд народных волнений и восстаний. Люди сидели в тюрьме за то, что читали этот роман. Его безусловное влияние на мировую культуру и его авторитет неоспоримы, вряд ли с ним может сравниться какое-либо другое литературное произведение прошлого века».
Дориан Лински. Министерство правды. Как роман «1984» стал культурным кодом поколений
В тексте рассказывается не только о писателе, и создании самого романа «1984», но и об «оруэлловском» мире, — в котором тот жил, и пытался сделать иным. Неслучайно среди вечных тем Оруэлла были не только жестокость и бесцеремонность власть, но и ее способы манипулировать людьми, не считаясь с их взглядами и надеждами.
В тексте рассказывается об отношениях Оруэлла с Гербертом Уэльсом и о некоторых «первоисточниках» романа «1984», в том числе – Евгения Замятина «Мы». Сам Оруэлл при написании «Скотного двора» использовал свой опыт участия в Гражданской войне в Испании, а при написании «1984» использовал свой опыт работы на BBC – в здании ее штаб-квартиры, в комнате № 101, проходили редакторские совещания Восточной службы компании. Возможно, само здание и стало неким прототипом «Министерства правды». И Оруэлл наглядно продемонстрировал, как можно система извратить и превратить в суррогаты справедливость и верность, историю и понимание окружающей реальности.
Вторая глава – «Утопическая лихорадка» посвящена литературным жанрам утопии и антиутопии, с которыми был знаком Оруэлл. Вторая части книги описывает влияния «1984» на культурную и политическую жизнь, начиная со смерти автора и до настоящего времени, причем немаловажный аспект – как пытались использовать роман советские власти. Так в «Литературной газете» объявили, что Рональд Рейган является Большим Братом.
В «Послесловии» рассказывается о том, что в первом издании «1984» в финале Уинстон машинально выводит на пыльном барном столе «2+2=5», то в последующих изданиях было «2+2= ». Возможно, эту правку внес сам Оруэлл. В итоге остается надежда.
«Утопии появились раньше дистопий или антиутопий, точно также как рай появился раньше ада. Надо отдать человечеству должное за то, что люди начали мечтать об идеальном обществе задолго до того, как решили придумать его полную противоположность. Первые мысли об утопии были заложены в диалогах Платона «Государство», идеи которых легли в основу «Утопии» Томаса Мора, вышедшей в 1516 году. Слово «утопия» создано на основе греческих слов ou (нет) и topos (место), то есть получается, что утопия – это место, которого не существует. Однако звук ou можно легко перепутать со звуком eu (хороший). Мы не знаем, была ли это осознанная шутка Мора, но слово «утопия» обрело конкретный смысл: «рай на земле». В политике прижилось последнее значение этого слова, но в литературе этого долго не происходило, и поэтому Оруэлл мог считать роман «Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый» «утопией». Писатель различал «благоприятные» и «пессимистические» утопии, но ему не пришло в голову назвать последние «дистопиями». Несмотря на то что впервые понятие «дистопия» (буквально «нехорошее место») Джон Стюарт Милль употребил еще в 1868 году, оно в течение почти столетия практически не использовалось. (Более употребимым было понятие какотопия (cacotopia), буквально «плохое место», которое ввел Иеремия Бентам.) И только в 1960-е годы «дистопия» наконец завоевала популярность. Получается, что роман Оруэлла стал олицетворять слово, которое сам писатель никогда не использовал.
Надо сказать, что Оруэлл был прекрасно знаком с литературой, в которой описывались утопии. Писатель неоднократно упоминал вышедшее в 1872 году сатирическое произведение Сэмюеля Батлера «Едгин», социалистическую фантазию «Вести ниоткуда» (1890) Уильяма Морриса, а также многочисленные произведения Герберта Джорджа Уэллса. Однако он далеко не всегда считал, что утопический сюжет может быть основой для хорошего худлита. В эссе «Путешествия Гулливера» уточнял: «Описать счастье катастрофически сложно, а описания справедливого и хорошо организованного общества редко оказываются привлекательными или убедительными». Еще в «Фунтах лиха в Париже и Лондоне» он рассуждал о том, что обещание «какой-то марксистской утопии» является препятствием на пути социализма. В глубине души Оруэлл считал, что утопии скучны и безрадостны, и не думал, что люди хотели бы жить при таком общественном порядке. В эссе 1941 года «Искусство Дональда Макгилла» он писал: «В целом люди хотят быть хорошими, но не слишком хорошими и не постоянно».
«Созидательная деятельность Омейядов, по преимуществу, основывалась на формальном использовании сирийского художественного наследия и, большей частью, если не полностью, на привлечении местных мастеров. Государственная программа Омейядов, начатая возведением Больших мечетей, в итоге ограничилась созданием репрезентативного культового здания. Особым, «частным», ее дополнением стало возведение в отдаленных от поселений и городов местностях загадочных комплексов, известных теперь как «замки пустыни». Предположительно, это были поместья или увеселительные дворцы омейядских принцев, с падением династии заброшенные. Их структура, размеры и композиция совершенно разные; единственное, что их объединяет, — органичное сочетание архитектуры с изобразительным и орнаментальным декором.
Именно в руинах «замков пустыни» впервые были обнаружены произведения раннеисламской скульптуры и живописи, которые самим фактом своего существования разрушили миф о полном запрете исламом изображений живых существ. Однако в контексте этой статьи важнее другое. Настенные и напольные росписи и мозаики разной тематики, раскрашенные изваяния из стука и редкая каменная скульптура, стуковые рельефы и орнаментальные решетки, найденные в «замках пустыни» и находящиеся, преимущественно, в музеях Дамаска, Иерусалима, Берлина, показывают (даже на примере декора одного памятника) значительные различия манер и приемов, объяснимые лишь работой мастеров совершенно разных традиций».
Революция и эволюция в исламской мысли и истории. Сборник статей. Ответ. ред. Ю. Федорова
В научном издании, опубликованном под эгидой Института философии РАН, собраны работы, исследующие логику культурной динамики на Востоке на протяжении нескольких веков. Из книги можено узнать о путях стилевого развития искусства во времена династий Омейядов и Аббасидов, об использовании ранними мусульманскими авторами элементов византийской и персидской художественных традиций.
Одна из глав книги посвящена мессианским движениям в Османской империи в XVII – XX веках, в том числе движению, основанному в 1665 году Шабтаем Цви, который бежал со своими последователями из Европы и отправился в Стамбул ища защиты у султана. Тот приказал его арестовать и отдать под суд. Шабтая подвергли заключению в крепости Абидос неподалеку от Стамбула. Затем он был сослан в Черногорию и там через несколько лет умер. Его могила неизвестна, но последователи Шабтая Цви – дёнме сыграли важную роль в социальных и политических преобразованиях в Турции ХХ в.
Один из разделов работы посвящен Абулькасиму Ахмедзаде Лахути, известному иранскому поэту и общественному деятелю. Он уехал из Персии в СССР, стал коммунистом и одним из известных советских литераторов. До наших дней дошла его переписка со Сталиным. В СССР в Москве в Колонном зале Дома Союзов» с успехом прошел I-й Всесоюзный съезд советских писателей, в президиуме которого был и Лахути, которого избрали секретарем Союза писателей. Советские вожди интересовались литературой (в том числе – как одной из форм агитации) и проявляли внимание к творчеству Лахути.
В 1938 году поэт сочинил «Повесть о розе», представлявшую собой личное послание для Сталина. Сталин написал о нем: «Подхалимская штука», и это процитировал Фадеев на собрании писателей. Лахути в такую оценку вождя не поверил. Тем не менее, Лахути при Сталине попал в опалу и умер 16 марта 1957 года, когда вышел первый том «Шахнаме» под его редакцией.
«Первые стихи Лахути, проникнутые духом конституционной революции, появились в 1907 г., в дальнейшем он стал активным участником борьбы с шахским режимом, издавал революционно-демократические газеты и журналы, писал стихи и песни для повстанцев.
В 1921 г., разочаровавшись к этому времени в идеях сторонников буржуазной демократии, Лахути вступил в созданную в 1920 г. Иранскую коммунистическую партию. Однако при очередной смене идеологии важнейшими для Лахути остались по-прежнему идеи единства, равенства и взаимопонимания людей разных культур и национальностей (это отражено, в частности, в поэме «Спутники»). Всю жизнь он гордился самодельным орденом, который получил за преодоление национальной розни между повстанцами во время борьбы с войсками шаха во время первой персидской революции в 1909 г.
Во вторую персидскую революцию, после того как возглавленное им второе восстание в Тебризе (получившее название Шуреш-е Лахути-хан «Восстание Лахути-хана») было подавлено, он с отрядом сторонников пробился на советскую территорию. Он поверил, что Советский Союз — это страна, где равенство людей будет воплощено в жизнь и где идет борьба за его воплощение.
Начало своей вынужденной эмиграции поэт провел в Нахичевани, Тбилиси и Баку. Вскоре военный министр Ирана, Реза-хан (будущий Реза-шах), потребовал от советского правительства, чтобы Лахути как опасный мятежник, находясь в СССР, проживал не менее чем за 500 км от границы Ирана. Так Лахути в 1923 г. оказался в Москве.
И тогда, и годы спустя он считал, что живет в Москве временно, до возвращения на родину. Но оказалось, что постоянно».
«Седьмого января 1921 года Франклин Рузвельт в одном из престижных ресторанов на Уолл-стрит дал банкет, который должен был символизировать вступление «молодого капиталиста» (так не без нотки иронии стал он себя называть) в круг «финансовых акул» — символа большого бизнеса.
Компания, в которой стал работать Рузвельт, занималась куплей и продажей ценных бумаг, страхованием, давала займы фирмам, поддерживала контакты с самыми различными объединениями и лицами — от лидеров профсоюзов до биржевых брокерских фирм. «Фиделити энд Депозит» считалась четвертой по мощности компанией такого рода в США. Можно не сомневаться, что главный собственник — издатель весьма влиятельной газеты «Балтимор сан» Ванлир Блэк — хорошо знал, что делал. Рузвельт был ему нужен не как финансовый делец или эксперт, а как политик с самыми разнообразными связями.
Надо признать, что в первые месяцы на новой работе Рузвельт не обращал особого внимания на дела компании, ибо его интересы сосредоточивались на сугубо политических проблемах….
С сентября 1922 года два-три дня в неделю он проводил в офисе компании, расположенном в доме 120 на Бродвее, получая по тем временам немалое вознаграждение — 25 тысяч долларов в год, что было в пять раз больше жалованья, причитавшегося ему в качестве заместителя министра…
Но и этого трудоголику Рузвельту казалось мало. Параллельно с работой на финансовую компанию он стал сотрудничать с юридическими фирмами. Вначале это было партнерство с адвокатами Гренвиллем Эмметом и Лэнгдоном Марвином, занимавшимися делами о недвижимости, завещаниями и т. п. Фирма считалась престижной — достаточно сказать, что размещалась она на Уолл-стрит. Но скоро работа там Франклину наскучила. Он стал пренебрегать ее делами, относился к ним с прохладцей, что дало основание Марвину в сердцах заявить, что Рузвельт — плохой юрист, что он никогда не доводит дело до конца».
Георгий Чернявский, Лариса Дубова. Президенты США
В книге рассказывается о 44 президентах за более чем двухсотлетнюю историю Америки, их победах и неудачах, войнах и реформах.
Кто же был среди самых популярных американских президентов? 30 января 1882 года в семейном имении Гайд-Парк, расположенном в американском штате Нью-Йорк, в богатой аристократической семье родился Франклин Делано Рузвельт — единственный президент США, который был избран на этот пост трижды. Получив дома прекрасное начальное образование, он учился в привилегированной частной школе, затем – в Гарвардском университете, в юридической школе при Колумбийском университете. Работал адвокатом. В двадцать восемь лет стал сенатором, позже получил пост помощника морского министра. В сорок шесть лет был избран губернатором родного штата, а через четыре года выиграл президентскую гонку. Успешно боролся с «Великой депрессией», поддерживал создание как антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны, так и Организации Объединенных Наций.
В издании его жизненный путь и заслуги рассматриваются подробно и с разных точек зрения. Особое внимание уделено взаимоотношениям с советским лидером Иосифом Сталиным. Кроме хорошо известных событий – Тегеранской и Ялтинской конференций – рассматривается в книге и то, как происходило формирование международных организаций, ставших ключевыми в послевоенном мире. По поводу будущей ООН было много споров, поскольку Рузвельт и его окружение стремились обеспечить Америке лидирующее положение в этой организации. Когда создавался Совет безопасности ООН, по настоянию США в него кроме трех держав коалиции был включен Китай. Тогда Сталин настоял на включении и Франции, рассчитывая использовать существовавшие между ней и США противоречия.
Дуайт Эйзенхауэр по прозвищу Айк родился 14 октября 1890 в городе Денисон (штат Техас). В следующем году его родители в поисках работы переехали в Канзас, в город Абилин. Эйзенхауэр окончил среднюю школу в 1909 году, а с 1911 по 1915 год учился в военной академии Вест-Пойнт. Звание капитана он получил в апреле 1917 года, вскоре после того, как США объявили войну Германии. Он служил инструктором в нескольких учебных лагерях, добивался, чтобы его отправили на фронт, но когда очередной рапорт принес положительный ответ – война успела кончиться.
В период между войнами Эйзенхауэр служил в зоне Панамского канала, был помощником начальника штаба армии у генерала Макартура. С 1935 по 1939 года служил на Филиппинах. Армия Филиппинской Республики начала создаваться в 1935 году, когда вновь избранный президент Кесон попросил генерала Макартура разработать план создания военных формирований, способных защищать острова. Там Эйзенхауэра и застало начало Второй мировой войны…
12 августа 1945 года прибывший в Советский Союз глава американских оккупационных сил в Германии Дуайт Эйзенхауэр был приглашен Сталиным на трибуну Мавзолея. В этот день на Красной площади проходил парад, посвященный Дню физкультурника.
До наших дней дошла фотография, как на трибуне Мавзолея, накануне начала «холодной войны» стоят вместе Сталин, Жуков, Калинин и один из высших американских военачальников (награжденный советским орденом Победы), ставший впоследствии американским президентом, придерживающимся доктрины «массированного возмездия», предусматривающей нанесения ядерного удара по СССР и Китаю.
«Семейству Кеннеди посвящена обширная американская литература, у которой есть некоторые особенности. Прежде всего обращает на себя внимание невероятный перекос — подавляющее большинство изданий посвящено не просто тому человеку из семьи, который стал президентом США (это было бы естественно), а его гибели. Библиография книг и статей об убийстве Джона Кеннеди насчитывает более тысячи названий и продолжает пополняться всё новыми и новыми претенциозными публикациями под шумными коммерческими заголовками, авторы которых ожесточенно спорят друг с другом, но ни один не оказывается в состоянии убедительно доказать свою версию происшедшего.
Из этих книг выделяется работа журналиста Уильяма Манчестера (она переведена на русский язык), которому по крайней мере удалось собрать массу свидетельских показаний о том, что произошло в день убийства и непосредственно после него. Эти данные убедительно опровергают версии о заговоре с целью убийства Кеннеди, несмотря на всю соблазнительность приписать этот злодейский акт или ультраправым, или коммунистам, или мафиозным структурам и т. д. и т. п.
В литературе о жизни и деятельности Джона Кеннеди, которая также довольно обширна, преобладают издания апологетические, прославляющие героя, приписывающие ему всевозможные заслуги и добродетели…Точно так же биографические работы о родоначальнике клана Джозефе Кеннеди и его сыновьях, братьях Джона Роберте и Эдварде отнюдь не беспристрастны. Преобладают книги, восторженно описывающие их земное существование. Достаточно сказать, что одна из таких работ носит название «Последний патриций»…
Единственной российской значительной документальной публикацией, непосредственно связанной с Джоном Кеннеди, является фундаментальный сборник документов о встрече Кеннеди и Хрущева летом 1961 года. Подготовленная в рамках российско-австрийского научного проекта книга дает яркое представление о том, что происходило на самой венской встрече и вокруг нее…».
«Если вы увидите в книжном магазине красочную книгу фотографа Кристиана Швагера, то непременно остановитесь. На обложке изображено швейцарское шале – величественное деревянное здание с террасой, массивной крышей, зелеными ставнями и уютными занавесками. Перед домом небольшой дровяной сарайчик, к стене которого прибито колесо от телеги. Если открыть книгу, то вы обнаружите множество фотографий старых домов в Альпах – спрятанных за деревьями, или выглядывающих из-за зеленоватых холмов, или соседствующих с другими домами в крошечных деревнях. «Уютненько у них там, в Швейцарии, – наверняка подумаете вы, – даже, пожалуй, чересчур. Прямо как на открытке». И вернете книгу на полку.
Но постойте-ка! Давайте опять возьмем эту книгу в руки – хотя бы для того, чтобы прочесть название: «Фальшивые шале». Итак, вглядимся в снимки. Здания и правда выглядят как-то странно, стены местами кривые, доски изгибаются, как на картинах Дали. А в окнах не отражается ни небо, ни солнце… Что же с этими строениями не так и отчего они так подозрительно похожи на нарисованные? Может, оттого что они и впрямь нарисованы?
Первое фальшивое шале Кристиан Швагер обнаружил в 2000 году. Во время прогулки по горам он вдруг набрел на дом, который показался ему удивительно узким и маленьким. Кому и зачем понадобился такой дом? И лишь когда фотограф подошел поближе, он понял, что перед ним бункер, стены которого замаскированы под стены шале. На самом деле за этими очаровательными фасадами скрывается суровая действительность, а за фальшивыми дверями прячутся готовые к бою пушки.
Большинство из этих зрительных обманок построили в 1930-х и 1940-х годах, когда шпионаж с воздуха был для Европы обычным делом. Чтобы как следует замаскировать пушки и зенитные установки, армия привлекла театральных декораторов, и те приступили к работе с поистине швейцарской тщательностью. Если отойти от дома на 20 метров, то деревянные стены и нарисованные занавески действительно кажутся настоящими. Когда Швагер ездил по окрестностям и фотографировал эти сооружения, ему попадались местные жители, прожившие в соседстве с бункером 20 лет и ни разу не усомнившиеся в том, что рядом – обычный милый домик.
Если теперь, узнав все это, мы вновь взглянем на обложку, то сразу же поймем, что скатная крыша, окна и занавески нарисованы прямо на стене бункера, а балкон изображен на прикрепленной к стене фанере. Теперь, когда нам известно, на что именно надо смотреть, кажется удивительным, что мы могли так обманываться. Наш мозг устроен таким образом, что, когда мы видим что-либо, он формирует ряд ассоциаций и сигналов и сравнивает их с уже существующими воспоминаниями. И как только мозг находит похожие воспоминания, он совмещает их с вновь поступившими сигналами и создает правдоподобную модель увиденного. Именно такая модель мира и существует в нашем сознании – мы видим то, что ожидаем увидеть. Пока нашим ожиданиям ничто не противоречит, эта модель прекрасно выполняет свои функции. Мы замечаем несовпадения, лишь когда в нашем собственном восприятии что-то меняется. Мы годами садимся по утрам в машину и, полусонные, одной и той же дорогой едем на работу. Однако, если в нашей машине оказывается кто-либо, незнакомый с местностью, он непременно приметит что-то, чего мы прежде никогда не замечали. И только тогда мы очнемся и должным образом разглядим то, что нас окружает, – совсем как в истории с фальшивыми шале».
Бор Стенвик. Все мы врем: Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми
Жила-была обычная китайская семья. Родился у них ребенок, «на редкость уродливый», и муж, почти как в сказке, обвинил в этом жену и подал в суд на жену. Выиграл у нее в качестве компенсации 75 000 долларов – потому как она представила ему ложную информацию о себе (еще до замужества она неоднократно делала пластические операции).
На 500 страницах приводятся примеры блефа и хитрости, обмана и самообмана в окружающей жизни, от рекламы до кино.
«Внутри нас словно заложен некий скрытый механизм, обостряющий наш слух всякий раз, когда мы слышим о предательстве или подделках, — иначе говоря, когда нечто выдает себя не за то, чем в действительности является. Человеческое внимание постоянно притягивали такие понятия, как настоящий, фальшивый, аутентичный, поверхностный, показуха, копия и оригинал. Все с этим связанное непременно порождает горячие споры, в которых бурно обсуждаются не только эстетические, но и моральные стороны этого явления».
По мере развития технологий возрождается надежда на новые чудеса. Неужели скоро начнут изготавливать (и продавать!) настоящий любовный напиток? Или духи с феромонами популярны лишь благодаря эффекту плацебо? И насколько новые чудеса будут полезны людям – не только «здесь и сейчас» — но и в отделенной перспективе? Очаровывая, вовлекая, интригуя, приручая к несбыточному и манящему. Тому, без чего, как уверяют, невозможно обойтись.
«Большинство из нас любит создавать образ самих себя, контролируя восприятие окружающих и используя для этого такие приемы, как речь и одежда. Элементы военного камуфляжа давно стали частью современной моды. Изменилась лишь цель: в моде камуфляж используется не для маскировки, а, наоборот, для того, чтобы создать особый военный стиль.
В своей серии снимков «Невидимки» британский концептуальный фотограф Стивен Джилл запечатлел элементы камуфляжа на улицах современного города. Тактика этого камуфляжа заключается не в подражании обстановке, а в том, чтобы соответствовать ожиданиям окружающих. Например, оранжевый или ярко-салатовый светоотражающий жилет: казалось бы, сам цвет должен привлекать внимание, но человека в такой одежде едва ли кто-то заметит. Любой нарядившийся в такой жилет тотчас же станет гармоничной частью городской инфраструктуры, и мы не обратим на него внимания. «Это, – подумаем мы, – рабочий, электрик или уборщик».
В волшебном воздействии светоотражающего жилета фотограф убедился на собственном опыте. Когда Джилл фотографировал городские сценки, его огромный фотоаппарат вечно привлекал море внимания, однако стоило ему нарядиться в такой жилет, как он будто бы превратился в невидимку. Воры и наводчики давно освоили эту хитрость: в таких жилетах дом или магазин удается ограбить прямо средь бела дня, не боясь камер слежения. Порой спрятаться можно, одевшись поярче, – нужно лишь правильно подобрать одежду».
«Надир-шах (правил в 1737—1746 гг.) и некоторые представители династии Каджаров (1795—1925) пытались применять метод «разделяй и властвуй» — создавали и разрушали конфедерации племен, признавали и свергали местных вождей, давали им землю и власть над племенами, а также воздействовали на создание и деятельность местных политических групп.
Властям Персии удавалось достичь некоторых целей. Так, некоторые правители смогли использовать кочевников юга как военную силу . До 1867 г. некоторые племена (кашкаи и арабы) поставляли тысячные контингенты солдат в персидскую армию. Кроме того, власти использовали кочевников друг против друга — для усмирения племени, вышедшего из повиновения, правительство призывало в помощь своим войскам другое племя, враждебное первому.
Кочевники, разумеется, не желали переходить на оседлость. Так, шахсевены, жившие на севере Персии, когда к их местам расселения в XIX в. придвинулись границы Российской империи, ощутили, что они «попали в котел». Стало недостаточно места для пастбищ, часть которых оказалась на территории России. Тем не менее даже в этих условиях они не были заинтересованы в оседании, так как оно потребовало бы много сил и затрат на искусственную ирригацию. Еще одной традиционной причиной нежелания оседать было то, что в глазах шахсевенов земледелие не было уважаемым занятием. То же самое было характерно для кочевников в других регионах Персии».
Федор Синицын. Советское государство и кочевники. История, политика, население.1917 — 1991 гг.
В тексте подобно описано, как СССР взаимодействовало с кочевой цивилизацией, какие проходили реорганизации и как спустя годы советские историки официально оценивали итоги проведенных преобразований, которые, как соответствовали нуждам развития кочевых народов.
В издании рассказывается и о том, как возводились в 1930-х годах в советских степях поселки и принудительно организовывались колхозы, как уходили кочевники в соседние государства, и как к этому относились в СССР и других странах (Китае, Монголии, Афганистане, Ближнем Востоке, Иране).
Владыки Персии не раз предпринимали попытки усмирить и взять под контроль кочевые племена, в том числе для того, чтобы ликвидировать конфликты между кочевым и оседлым населением, и возможности мятежей против центральной власти. Положение кочевого населения в XIX веке ухудшалось, и уже с 1880-х годов в стране началось оседание кочевников, которое усилилось в 1920-е годы, которое использовало не только армию, но и внутриплеменную борьбу.
Реза-шах для взятия под контроль кочевых племен использовал казни, аресты, изгнания, отмены титулов вождей, конфискацию родовых земель или принудительного обмена их на другие в отдаленных частях страны. Была введена паспортная система и запрет на передвижение для тех, кто не имел паспортов. Также производилось закрытие государственных границ для перекочевок, борьба с контрабандой и неуплатой налогов.
Одновременно с этими мерами происходила ассимиляция племен, лишение их возможности использования своих местных языков, одежды, и традиций и адаптации модернизированным общегосударственным.
После отречения Реза-шаха от престола в Иране многие инициированные им меры по принудительному переводу кочевников на оседлый образ жизни были отменены, а в 1942—1943 гг. под руководством иранского правительство Ирана была создана Племенная комиссия, разбиравшая дела о восстановлении прав кочевников на отобранные у них ранее земли. Эти дела длились до 1960 года.
Помимо этого, были сделаны попытки задобрить ряд вождей кочевых племени и использовать племена для сотрудничества. Осенью 1948 года в Тегеране прошел Конгресс племен, в рамках которого который предлагалось наладить сотрудничество между умеющими обращаться с оружием кочевниками и отрядами регулярной иранской армии для возможной защиты иранских государственных границ. Три года спустя Насер-хан, вождь кашкаев, стал сенатором, а его сын Хосро стал депутатом иранского парламента. Через год при участии властей был сформирован Высший совет племен.
«После вывода из Ирана советских и британских войск (1946 г.), во время правления Мухаммеда Реза Пехлеви (правил в 1941—1979 гг.), преследования кочевников начались заново. Была принята новая программа перевода племен на оседлость, в том числе с целью ликвидации опасности восстаний. Высшая цель правительства, как и прежде, заключалась в седентаризации кочевников. Затем была принята программа «урбанизации» племен, на что было получено разрешение со стороны ООН. Эта политика была воплощена через земельную реформу и национализацию пастбищ. Скотоводство могло продолжаться, но на новых условиях: племенные вожди были отстранены от власти, а пастбища национализированы. В 1949 г., после катастрофического голода, правительство начало проект по обоседлению кочевников в рамках первого семилетнего плана. Началась распашка земель (в том числе при поддержке ФАО), были развернуты ирригационные работы, включая строительство каналов.
На севере Ирана шахсевены за поддержку тегеранского правительства во время советской оккупации были вознаграждены, их вожди получили медали. Тем не менее происходит закат их могущества. С 1956 г. в Муганской степи началось обоседление шахсевенов. Имевшиеся для этого препятствия — природные (жара, малярия, из за чего на лето шахсевены уходили в горы) и социальные (трения между кочевниками и оседлыми) — не были приняты властями во внимание. Самым главным препятствием была нехватка воды. Для шахсевенов были построены деревни и колодцы. Каждой семье было выделено 12 га земель. Однако к 1958 г. поступило всего 1700 заявок на оседание (а численность шахсевенов составляла 45 тыс. человек)».
«Янтарь любят не только за его цвет, но и за то, что в нем можно встретить комара, жука, паука, осу, живших много тысячелетий назад, семена растений, хвоинки. Самые удивительные пленники янтаря – ящерица с оторванным хвостом, паук с паутиной, лягушка и даже капли дождя! Янтарь – настоящее чудо природы, кусочек Солнца, донесенный к нам сквозь миллионы лет.
Янтарь лежит на дне моря, и поднять его со дна к берегу может только шторм. Поэтому собирать янтарь нужно после штормовой погоды. А где именно прячется янтарь на берегу?.. Если идти по солнечной стороне пляжа, то янтарь будет блестеть и привлекать к себе ваш взгляд!
Самое крупное в мире месторождение янтаря – Приморское. Оно находится в Калининградской области около поселка Янтарный…»
Елизавета Мелентьева. Моря России
В красочном издании рассказывается обо всех морях, омывающих Россию, к каким океанам они относятся и каковы особенности каждого из этих морей. В тексте рассказывается о животном и растительном мире и непохожих друг на друга морских обитателях; и о том, где водятся акулы и где находиться «ледяной погреб»; как появились названия морей и какова средняя глубина каждого моря.
Первое из морей – Балтийское. Оно самое пресное в мире, содержит всего пять грамм соли на литр морской воды. Средняя глубина Балтийского моря – 51 метр, наибольшая – 470 метров.
Сколько же было у Балтийского моря имен? Несколько десятков, в разные времена и у разных народов: на латыни его называли Сарматским океаном; немцы, финны и датчане именовали его Восточным морем, а вот эстонцы – Западным море. На Руси Балтийское море в древности называли Варяжским, а позже – Свейским. В Балтийском море находят останки старинных затонувших кораблей, а на берегу — янтарь.
В тексте описана Северная война за выход в Балтийское море и строительство Санкт-Петербурга, и «легендарное окно в Европу».
В книге упоминается о том, почему Черное море назвали Черным, и почему оно светится ночью в конце лета и до середины осени.
В тексте подробно рассказывается об Азовском море, Белом и Баренцевом море, море Лаптевых и Карском море, Охотском, Японском, Восточно-Сибирском морях.
«Чукотское море издавна привлекало мореплавателей и освоено было трижды: Семёном Дежнёвым (прошел морем из устья реки Колыма до реки Анадырь), Витусом Берингом со стороны Тихого океана и позже Джеймсом Куком.
И все-таки Чукотское море появилось на картах недавно. До начала XX века эта акватория считалась частью Восточно-Сибирского моря. Только в 1928 году норвежский полярный ученый Харальд Свердруп обнаружил, что водоём между островом Врангеля и мысом Барроу (самая крайняя точка Аляски) сильно отличается от окружающего его морского пространства. После этого приняли решение выделить его в отдельное море. Официальное название утвердили в 1935 году.
Дно Чукотского моря считалось почти необитаемым. Но в2016 году ученые обнаружили там донных животных – морских звезд, губок и даже мелких крабов!»
В рамках обновления библиографии Хорхе Луиса Борхеса открыта страница серии «Избранные сочинения в двух томах» (Амфора, 2001), представляющая собой избранные сочинения в двух томах, куда вошли основная проза и публицистика автора.
Для завершения работы над библиографией Эдгара Уоллеса (Edgar Wallace) по возможности необходимо узнать следующее:
1. Публиковавшиеся на русском языке романы Чёрная ведьма и Карающая рука на самом деле являются авторскими сборниками. Поэтому необходимо узнать переводы названий каждой части этих произведений. Нужно содержание на русском в виде списка.
2. Была публикация: Э. Уоллес. «Костяшка»: Рассказ // Мир Приключений (Петроград), 1917, Книга 1 – стб.89-106. Понятно, из какого это цикла, но там очень много рассказов, хочется правильно определить оригинал. Для определения оригинала неплохо бы увидеть скан или текст в другом виде.
3. Была публикация (1920-1930-х гг.): Любовь сыщика : роман / Эдгар Уоллес.– Рига : Renaissance, [19--].– 48 с. Для определения оригинала неплохо бы увидеть скан (или в другом виде) хотя бы первой страницы текста.
Будем очень благодарны отклику по этим вопросам в личку Wind. Заранее спасибо!
Премия организована для поддержки врачебной деятельности, популяризации базовых биомедицинских знаний среди россиян, пропаганды здорового образа жизни и воспитания культуры здоровья. Награду получат книжные новинки на русском языке, посвящённые следующим темам: «Медицина и здравоохранение», «Здоровье и здоровый образ жизни», «Профессиональная деятельность врачей», «Научные открытия и технологии в области медицины».
Премия учреждена Министерством здравоохранения Российской Федерации, телеканалом «Доктор», а также сетью компаний PricewaterhouseCoopers в 2019 г.
Главная миссия премии – создание и расширение пространства доверия между пациентом и врачом, ведь многим известно, что вопросы, связанные с медициной, часто вызывают у людей не слишком благоприятные ассоциации, а, следовательно, обратная связь между ними нарушается.
облако тэгов
