Алекс Громов. Сталин. Цена успеха, феномен пропаганды. – СПБ.: ИД Питер, 2018. — 464 с. — 3 тыс. экз. ISBN 978-5-4461-0853-4
Сталинская эпоха до сих пор вызывает живой интерес. Как формировалось «общественное мнение», как новая идеология внедрялась в массовую культуру? Почему миллионы людей верили Сталину, но не верили друг другу? В чем заключалась уникальность его пропагандистской машины? Сталинская пропаганда влияла не только на настоящее и будущее, но и на прошлое, моделируя его, представляя мрачным и бесперспективным, по сравнению с единственно верной дорогой к светлому коммунистическому будущему. Новая книга известного историка, лауреата ряда премий, посвящена эпохе великих достижений и огромных трагедий, а также ее главным образам, созданным пропагандой, и до сих пор способным воздействовать на умы и чувства людей.
ФРАГМЕНТ КНИГИ:
Штрафбаты Троцкого
Летом 1919 года положение советской России было очень тяжелым – со всех сторон наседали враги, а на контролируемой красными территории возникали контрреволюционные заговоры. Дезертирство (причем вовсе не идейным соображениям) стало массовым. Вожди молодой Республики понимали, что время пламенных призывов и революционного энтузиазма, вспыхнувшее в октябре 1917 года, в условиях непрекращающейся Гражданской войны и царящей вокруг разрухи, многих «не воодушевляет» на совершение ратных подвигов. А значит, помимо «пряника» Светлого Будущего с золотыми унитазами нужен был конкретный «кнут». Поэтому 3 июня 1919 появился приказ Реввоенсовета Республики от 3 июня 1919 г., в котором, по сути, говорилось о революционных военных трибуналах и… штрафных частях. Председатель РВС Республики, нарком по военным и морским делам Л.Д. Троцкий так сформулировал будущее штрафников: «Красноармеец должен быть поставлен в условия выбора между возможной почетной смертью в бою, если он идет вперед, и неизбежной позорной смертью расстреляния, если бросит позицию и побежит назад...».
Сталин, несмотря на приписываемые ему патологические наклонности, не являлся и автором такой безжалостной «организации», как заградотряды. Не углубляясь в историю, можно принятое (еще за полгода до того самого приказа Л.Д. Троцкого) 5 декабря 1918 года Постановление Совета рабоче-крестьянской обороны, согласно которому по всей прифронтовой полосе для поимки дезертиров были организованы заградительные отряды из лиц, преданных Советской власти, а также специальные кавалерийские дивизионы, среди которых крупными и безжалостными был дивизион имени тов. Троцкого, носивший громкое название «Тайный дивизион», и отряд с неоднозначным названием — «Черная сотня».
В Военно-историческом журнале (№11 за 1988 г.) цитируется приказ РВС Западного фронта, изданный во время советско-польской войны (1920 года), шедшей для молодой советской Республики с переменным успехом: ««Организация заградительных отрядов представляет собой одну из важнейших задач командиров и комиссаров. Каждое крупное воинское соединение должно иметь за своею спиной хотя бы тонкую, но прочную и надежную сетку заградительных отрядов… Легкость и безнаказанность дезертирства способны разъесть самую лучшую часть. Молодой солдат, пытающийся вырваться из огня, в который попал впервые, должен встретить твердую руку, которая властно возвратит его назад с предупреждением о суровой каре всем нарушителям боевого долга. Удирающий шкурник должен наткнуться на револьвер или напороться на штык...».
Троцкий был уверен, что поправить ситуацию даже в разгромленных и деморализованных частях не так уж трудно – надо «дать хороших командиров, несколько десятков опытных бойцов, добыть босым сапоги, устроить баню, провести энергичную агитационную компанию, накормить, дать белья, табаку и спичек… Красноармеец плотнее поел, сменил белье, переобулся, выслушал речь, подтянулся – и стал другим».
Вот это самое «выслушал речь» в ходе Гражданской войны приобретало особое значение, как на красной, так и на белой стороне. В ход шли цветистые метафоры, будто взятые – хотя почему «будто»! – из поэтических сборников, или намеренно упрощенная, понятная простому человеку лексика.
Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
«Послом в Англии в 1711—1713 гг. был некий надворный советник Альбрехт фон дер Лит, не оставивший памяти о себе, его в 1714—1716 гг. сменил барон Бертрам фон Шак из Голштинии, который стал известен тем, что вмешивался в переговоры Англии и Дании, не имея никаких полномочий от русского правительства, почему и был заменен в 1716 г. Федором Павловичем Веселовским, с которым связана такая, вполне в русских традициях, история.
Дело было в том, что его брат Абрам, резидент при венском дворе, подозреваемый в участии в деле царевича Алексея, узнал о жестоких пытках и казнях тех, кто в какой-либо степени был замешан в его замыслах, бежал из Вены и скрывался в Англии, став невозвращенцем. Петр I потребовал, чтобы оба брата Веселовские — он и Федор — вернулись в Россию, но получил отказ. Тогда он уволил Федора Веселовского с поста посла, назначил другого, Михаила Петровича Бестужева-Рюмина, и потребовал от английского правительства уже насильственной выдачи Веселовских. Однако получил в полном соответствии с традициями английской демократии следующий ответ: «Английский король не может исполнить просьбы царя, не нарушая права убежища, которое должно оставаться неприкосновенным у всех народов, тем более, что лица, о выдаче которых требует царь, не были ни судимы, ни приговорены к наказанию».
Ответ этот был воспринят в Петербурге вполне в соответствии с русской практикой: в России не привыкли уважать права человеческой личности, и отправили в Англию резкое и настолько оскорбительное письмо, что в ответ на него английское правительство было вынуждено отозвать своего посла из России и выдворить русского посла М.П. Бестужева-Рюмина. Таким образом, он провел совсем немного времени в Лондоне в качестве посла: 6 июня 1720 г. получил аудиенцию у короля Георга I, а 14 ноября статс-секретарь Джеймс Стэнхоуп предложил ему покинуть Англию в течение 8 дней.
Попытки добраться до строптивых Веселовских не прекращались и при Екатерине I. Пренебрегая неотложными внешнеполитическими заботами, русские пытались привлечь к этой задаче французский двор, прося его употребить все влияние, чтобы не только запретить переход Веселовских в английское гражданство, но позволить арестовать их и вывезти за пределы Англии в Россию.
Российские привычки не изменились с того давнего времени: как сейчас выдвигают недоказуемые обвинения уголовного характера, лишь бы схватить несогласных, так и тогда делали то же самое: из Петербурга обещали предоставить сведения о денежных растратах Веселовских, как только их вывезут на родину. Однако парламент не поверил российским домогательствам и отказал в выдаче — Веселовские остались в Англии. Уже через много лет, думая, что в Петербурге с восшествием на престол сына царевича Алексея, порядки переменились и можно просить разрешения вернуться на родину, Федор Веселовский послал прошение в Верховный тайный совет, управлявший тогда государством, и получил отказ — таких, как, он российский режим долго не забывал».
Сергей Романюк. Русский Лондон
Прибывшие еще во времена Ивана Грозного заморские (конкретно — английские) купцы были приняты первым русским царем, который передал через них послание, английскому королю Эдуарду VI, что готов принять присылаемые в русские земли корабли. Отправленному в июле 1556 года в Британию посланцу Ивана Грозного не повезло – на корабли возле Британии налетела буря и из четырех судов уцелело только одно, разбившееся в Шотландии об скалы. Спасшийся русский посол был ограблен, а затем, по словам летописца, «оттоле его отпустили в Аглиньскую землю».
Помимо многочисленных изгнанников, изменников и перебежчиков, на английской земле обитало и много представителей русской знати, выбравшей по тем или иным причинам для проживания столицу Британской империи.
Великий князь Михаил Михайлович (в петербургском обществе его называли Миш-Миш), сын брата императора Николая I, имел две страсти: военную службу (с удовольствием служил в гвардейском Егерском полку) и женщин. Став совершеннолетним, Михаил Михайлович сделал несколько попыток жениться, в том числе – на дочери великого герцога Гессенского, затем собрался жениться на дочери принца Уэльского. После нескольких попыток жениться на девушках не соответствующего ему положения, великий князь предложил руку и сердце графине Екатерине Игнатьевой, семейство которой, по мнению высшего света, состояло «из завзятых интриганов…». Император Александром III согласия на этот брак не дал, назвав Михаила Михайловича дураком.
После долгих просьб, император, вызвав своего родственника (отца просившего), сообщил, что «полагает всего лучше отправить Михаила Михайловича служить в отдаленный угол империи...»
Однако не желая отказаться в «отдаленном угле», Михаил Михайлович уехал в Италию, где, не дожидаясь разрешений, женился, но вовсе не на той, о которой столько хотел жениться в России (Игнатьевой). Избранницей великого князя стала графиня Софья Меренберг, дочь принца Нассау. В Российской империи брак признали «недействительным и не имевший места», и супруги перебрались в Лондон, где в 1908 г. Михаил Михайлович сочинил автобиографический роман «Никогда не унывай». Он посвятил его супруге, а в тексте осудил российские правила бракосочетания членов императорской семьи, требующих разрешения на брак от императора. В Российской империи роман был запрещен…
В «Русском Лондоне» уделено внимание прославленным артистам, писателями художникам, а также связанным с русскими лондонским достопримечательностям, среди которых – памятники Петру I, воздвигнутые к 300-летию его визита в город.
«Николай I, уверенный в том, что его всегда примут, счел возможным сообщить только 18 мая, что он появиться в Лондоне 20-го числа. Он привык в России являться к подчиненным как снег на голову и тут не отказался от своих привычек. В Англии при этом известии переполошились: ничего не было готово, королева была на седьмом месяце беременности, да еще и саксонский король должен был прибыть в то же время. Для обоих визитеров отвели Букингемский дворец и поспешили с приготовлениями.
Николай прибыл в Лондон около полуночи, остановился в русском посольстве (на Дувр-стрит, № 30), приказал принести кожаный мешок с сеном, расставить койку и тогда же, не дожидаясь утра, отправил письмо супругу королевы принцу Альберту о своем желании увидеть Викторию.
На следующий день он был принят в Букингемском дворце, нанес несколько визитов, а на следующий день вечером отправился с вокзала Паддингтон в Виндзор, но, правда, перед отъездом успел походить по магазинам: заказал на Бонд-стрит серебряную посуду и ювелирные изделия на огромную тогда сумму — 5 тысяч фунтов стерлингов, а также забежал в зоосад (!).
Более всего времени он провел в Виндзорском замке, резиденции королевской семьи; там он, наконец-то переодевшись в военный мундир (в штатском он чувствовал себя неловко), с удовольствием наблюдал за военным парадом. Николай был на знаменитых скачках в Аскоте, объявив, что он жертвует 500 фунтов стерлингов на ежегодный приз, выплачиваемый в продолжение его царствования. Внимательная королева Виктория заметила: «Он мне напоминает дядю Леопольда — он так же любит наблюдать за хорошенькими симпатичными лицами и восхищаться ими». Николай пожертвовал значительные суммы на памятники Нельсону и Веллингтону».
«Идея проведения грандиозного митинга-концерта в Большом театре принадлежала С. А. Кусевицкому, выдающемуся музыканту и дирижеру, а главной звездой торжества должен был стать Керенский. Московский союз артистов-воинов выступил организатором этого культурного события, получившего характерное название: «Песни и речи свободы». Собранные во время митинга-концерта средства должны были пойти на нужды культурно-просветительной работы в войсках Московского военного округа. Именно Кусевицкий убедил руководителей Московского Совета солдатских депутатов поехать к министру, чтобы добиться его согласия выступить в Большом театре. Необычайно занятый Керенский сообщил, что не сможет прибыть в Москву в предлагаемое время, но пообещал приехать 25−26 мая. Организаторы тут же изменили дату проведения мероприятия, сообщив об этом в печати: именно участие министра придавало ему особое значение. Кусевицкий немедленно приступил к подготовке митинга-концерта и в кратчайший срок создал оркестр из двухсот музыкантов [Русское слово. 1917. 20 мая; Солдат-гражданин. М., 1917. 30 мая]. Утром 26 мая экстренный поезд доставил Керенского в Москву. Вокзальная площадь была заполнена многотысячной толпой, а на перроне министра встречал огромный почетный караул: все военные училища и полки гарнизона прислали по взводу. Популярного политика приветствовали представители разных организаций. Президиум же Совета солдатских депутатов, выступавший в роли приглашающей стороны, прибыл на вокзал в полном составе. Представитель Совета обратился к «вождю русской армии»: «…Вы являетесь великой организующей силой. Ваши слова, словно электрический ток, ударяют по всем сердцам, внушая энтузиазм и веру в торжество революции». После обмена речами и многократного исполнения «Марсельезы» Керенский расположился в автомобиле, покрытом венками из красных роз и ландышей, машину украшал плакат «Солдат-гражданин» — так называлась газета Совета солдатских депутатов, и такой плакат соответствовал духу той политики, которую проводил военный министр. Юнкер московской школы прапорщиков вручил Керенскому свои боевые награды — министр расцеловал его. Затем утопающий в цветах автомобиль направился к бывшей резиденции генерал-губернатора, где теперь заседали московские Советы. Толпы людей встречали министра, машину забрасывали букетами, люди сопровождали автомобиль, чтобы не пропустить выступлений Керенского. Он приветствовал горожан, произносил речи, вслед ему гремели крики «Ура!», «Да здравствует Керенский!». Один из журналистов так описывал передвижения министра по Москве: «Это зрелище, этот маленький, хрупкий человек, вознесенный над толпами и повелевающий массами, как «власть имеющий», силою одного лишь своего пламенного слова — в этом есть что-то классическое, что-то близко напоминающее не только революционные времена Франции, но и век Перикла, первого гражданина, «диктатора духа» Эллады, или дни, когда римский народ позволял себя убеждать своим любимым трибунам» [Утро России. М., 1917. 27 мая].»
Борис Колоницкий. «Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март — июнь 1917 года)
Культ вождя народа, пришедший на смену поклонению и обожанию государя-императора, в свободной России возник весной и летом 1917 года. Его олицетворением и первым носителем (а отчасти – и создателем и изобретателем) стал министр Временного правительства Александр Керенский.
В юности Керенский, мечтавший о карьере оперного певца и имевший для этого необходимые природные данные, брал уроки пения. Этим и объясняется его хорошо поставленный голос, как опыт выступлений в качестве адвоката и депутата Государственной Думы. Весной и летом 1917 года Керенский выступал с речами в крупнейших театрах России. Это были Большой театр в Москве, в Петрограде — Мариинский, Михайловском, Александринском.
В многочисленных публикациях, письмах и дневниках того времени помимо восхищения Керенским его называли и фигляром, цирковым артистом жонглером, канатоходцем и проводили сравнение министра с театральной актрисой. В июне 1917 года оппонент Керенского Ленин называл его «министром революционной театральности».
В июне 1917 года вышел номер московского театрального журнала Рампа и жизнь, на обложке был портрет Керенского, подписанный Великий энтузиаст и вдохновенный романтик русской революции. На портрете министр выглядел загримированным, и его глаза кажутся подведенными. Возможно, поводом для появления Керенского на обложке театрального журнала стала его выступление в Большом театре.
В ряде источников, в том числе — советских писателей и художников, Керенский описывается как ложный Наполеон. Таким он изображался и в стихах Маяковского, и в фильме Эйзенштейна «Октябрь».
Когда 18 апреля в России впервые отмечали 1 мая по новому стилю, Керенский не только выступил на митинге-концерте, но и стал дирижировать полковым оркестром, исполнявшим Марсельезу.
Множество почитательниц – юных и не очень – весной 1917 года слали Керенскому восторженные письма, желая получить его автограф. Эти послания напоминали письма восторженных театралок и поклонниц популярных певцов и артистов.
«В марте многие жители России сочли нужным поздравить с успехом революции Родзянко, председателя Государственной думы и ее Временного комитета. При этом авторы поздравлений не всегда точно представляли себе статус Родзянко: его именовали «главой свободного государства Российского», «главой свободной России», «министром-президентом», «председателем Временного правительства». Родзянко называли «борцом за свободу» и «освободителем России», а иногда даже «вождем свободы». Некоторые обращения к Родзянко использовались впоследствии для характеристики других вождей, в том числе и Керенского: председателя Государственной думы называли, например, «гением Свободной России». Чаще же Родзянко именовали «первым гражданином» — «первым свободным гражданином свободной страны», «лучшим гражданином», «первым гражданином свободной России». Так, присяжный поверенный И. Балинский приветствовал Родзянко следующим образом: «Да здравствует Государственная дума... Да здравствует на долгие годы ее славный председатель, первый и достойнейший между равными гражданами гражданин свободной России».
С именем Родзянко были связаны и некоторые первые проекты политики памяти эпохи революции. Так, Городская дума Екатеринослава третьего марта поспешила увековечить память о своем земляке, крупном землевладельце края: в зале Думы решили установить мраморную статую Родзянко, городская площадь получила его имя, а кроме того, планировалось в центре города воздвигнуть памятник Освобождению, со статуей Родзянко в середине композиции».
«Среди дел Госплана СССР, хранящихся в Российском государственном архиве экономики, имеются документы 30-х годов ХХ века, посвящённые проектным идеям создания сквозных водных путей, связывающих европейскую часть России с Дальним Востоком. Все предложенные идеи представляют собой вариации смешанного водного (морского и речного) широтного пути с прорытием каналов для связи между собой систем великих северных рек и использованием тех или иных участков Северного морского пути. В начале 1930-х годов вопрос создания надёжной трассы, связывающей воедино запад и восток страны, стал как никогда актуальным и носил военно-политический характер. В сентябре 1931 года японские войска оккупировали Маньчжурию, а 1 марта 1932 года провозгласили марионеточное государство Маньчжоу-Го с протяжённой границей с Советским Союзом. Именно вдоль неё тянулась нить Транссибирской железной дороги, связывавшей центр с востоком страны. Помимо того, что СССР окончательно терял контроль над Китайско-Восточной железной дорогой (что произошло 23 марта 1935 года, когда СССР под давлением Японии продал КВЖД Маньчжоу-Го), возникала угроза в случае военного конфликта полностью потерять связь с Дальним Востоком – достаточно было нарушить сообщение по Транссибу. Во многом ответом на данный внешнеполитический вызов стало появление вышеупомянутого Постановления СНК «Об организации при Совете народных комиссаров Союза ССР Главного управления Северного морского пути». Крайне важно было создать резервную действующую магистраль и демонстрировать её жизнеспособность. Именно поэтому в 1932–1934 годах особое внимание уделялось так называемым «сквозным рейсам», среди которых наиболее известны первый сквозной рейс по трассе Северного морского пути с запада на восток «Сибирякова» в 1932 году и потерпевшее неудачу плавание парохода «Челюскин» в 1934 году…»
Павел Филин, Маргарита Емелина, Михаил Савинов. Арктика за гранью фантастики
В книге на основе тщательно подобранного документального материала рассказывается о тех российских и советских арктических проектах, которым не суждено было сбыться. Авторами предлагаемых идей, докладных записок и обращению к правительству был известные отечественные инженеры и ученые, и просто энтузиасты, заинтересовавшиеся освоением Арктики.
Первая глава – «Управление климатом» — описывает проекты глобального изменения климата в масштабе всей Арктики, в том числе распространенный вариант – уничтожение (различными способами) арктического льда.
Вторая глава – «Арктическая энергетика» — посвящена различным вариантам получения полярной энергии, среди которых была идея получения электричества за счёт таяния льда.
В главе «Великие транспортные магистрали» рассказывается об альтернативных (параллельно с развитием трассы Северного морского пути) транспортных коридорах, «Большом Беломорстрое» и Кольском и Ямальском каналах. «Сущность всех проектов сводилась к предложениям о том, как избежать столкновения с тяжёлыми арктическими льдами и обойти наиболее труднопроходимые участки Северного морского пути теми или иными речными путями. Предложения во многом напоминают контуры древних водно-волоковых путей по Сибири с выходом в арктические моря. Только там, где раньше поморы и казаки переволакивали свои суда, предлагалось построить каналы со шлюзами, а на реках провести работы по дноуглублению».
Глава «Фантастический транспорт Арктики» уделяет внимание проектам транспортных средств, которые могли бы стать неуязвимыми в суровых арктических условиях, обладая уникальными способностями по передвижению и безопасности людей.
«Архитектура Севера» описывает опубликованные в 1938 году в журнале «Техника-молодёжи» заметки в рублике под названием «Окно в будущее»: полярный шар Павла Гроховского, Северный комбинат…
Завершающая глава – «Дадим слово фантастам» — рассказывает о Полярграде Владимира Рюмина, романе Александра Беляева «Под небом Арктики», Арктическом мосте Александра Казанцева, ледоплаве Георгия Гуревича и ледокольном катере Евгения Закладного, подземной газификации и Заполярном Саде, «Арктике будущего» Григория Адамова и многих других произведениях и их авторах.
«Среди архивных материалов Арктического и антарктического научно-исследовательского института, находящихся в фондах архива научно- технической документации, обнаружилась записка «Председателю Совета Министров СССР Генералиссимусу – тов. Сталину от действительного члена Географического общества при Академии наук СССР Пекарского Алексея Михайловича» от 10 июня 1946 года.
Автор этой записки предлагал усовершенствовать проходимость Северного морского пути, используя «внутриатомную энергию». Пекарский писал: «Дозируя заряд атомной бомбы в зависимости от мощности скопления льда, можно разбить любой затор. Следовательно,
отпадает зависимость для проходимости судов от ледовой обстановки… Самолёт, гружённый атомными бомбами, пролетает вдоль трассы и разбивает лёд, образуя канал, по которому проходит караван судов. Это означает, что к концу пятилетки навигация в Арктике может происходить без перерыва круглый год, и притом не только вдоль береговых полыней, но в любом направлении. Например, может быть проложена трасса от Новой Земли на Аляску – по кратчайшему направлению
через полюс». Таким образом, предлагалось не только использовать атомную энергию для развития судоходства по сложившемуся морскому пути, но и создать морскую трансполярную магистраль».
«В 1896 г. редактором-издателем «Санкт-Петербургских ведомостей» стал князь Эспер Эсперович Ухтомский (1861–1921). Он получил возможность стать владельцем газеты благодаря личным связям. Когда в конце 1880-х гг. планировалось путешествие на Восток наследника престола – цесаревича Николая Александровича, – ему в качестве компаньона был рекомендован князь Ухтомский. Путешествие сблизило двух молодых людей. Первые годы после воцарения император оказывал покровительство своему эрудированному товарищу. После окончания университета Ухтомский помышлял о карьере профессора. Но несмотря на положительные отзывы учителя Ухтомского – философа Владимира Сергеевича Соловьева (1853–1900), – он не был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. В 1892 г. Эспер Эсперович поступил на работу в Департамент духовных дел иностранных исповеданий при МВД помощником столоначальника. В служебные задачи Ухтомского входила организация встреч представителей восточных держав с российскими государственными деятелями и самим императором. Начальством был принят во внимание его интерес к буддизму, и Ухтомский несколько раз направлялся в командировки в Сибирь, Китай и Монголию, где собрал немало ценных материалов по этой религии. Таким образом, вместо научных изысканий в качестве университетского профессора Ухтомский изучал буддизм как государственный деятель, ответственный за проведение конфессиональной политики. Барон Розен и его коллеги по университету снисходительно относились к таким чиновникам, увлекавшимся Востоком, но считали, что они также способны принести пользу науке, собирая необходимый материал для исследований. Среди читательской публики князь Ухтомский был знаменит и как литератор. Самым известным и таинственным его произведением стала «Книга Юнглей Мансурова». В эпоху Серебряного века были распространены разные литературные мистификации. «Книга Юнглей Мансурова» относилась к их числу…»
В книге, посвященной известному отечественному востоковеду А.Э. Шмиту, рассказывается об истории российского востоковедения, командировке в Европу, учебе в университете, сотрудничестве с редактором и издателем «Санкт-Петербургских ведомостей» князем Эспером Эсперовичем Ухтомским.
Одна из глав посвящена Шмидту (занимавшему должность помощника директора бывшей Императорской публичной библиотеки) и Корану Османа. 3 декабря 1917 года на I Краевом съезде мусульман было принято постановление, что «достояние всего мусульманского мира – Коран Османа… должен немедленно перейти во владение мусульман». В последний день съезда В. Лениным и И. Сталиным было подписано распоряжение о том, что «Священный Коран Османа» должен быть немедленно передан Национальному парламенту мусульман в Уфе.
6 декабря 1917 года Совет Народных Комиссаров принял решение, подписанное В. Лениным, о передаче Корана Османа Национальному парламенту в Уфе. 9 декабря 1917 года наркому просвещения А. Луначарскому было отправлено специальное указание, подписанное В. Лениным и В. Бон-Бруевичем о немедленной выдаче из Публичной (бывшей Императорской библиотеки) «Священного Корана Османа» Краевому мусульманскому съезду. 29 декабря 1917 года Луначарский подписал распоряжение о передаче Корана, и вскоре к Публичной библиотеке прибыла делегация в карете, которую сопровождала вооруженная конная мусульманская часть.
В книге рассказывается о работе Шмидта в Туркестанском восточном институте, аресте ученого в 1931 году, службе в Государственной публичной библиотеки Узбекской ССР. В текст издания включены избранные произведения и письма А.Э. Шмидта.
«Уместно будет сказать, что востоковеды Петербурга в то время являли собой особую закрытую группу. Постороннему попасть туда было крайне сложно. К чужаку долго и внимательно присматривались, прежде чем допустить его в круг избранных. Барон Розен фактически создал систему, похожую по ряду внешних признаков на суфийское братство. Даже в наши дни сотрудники бывшего Азиатского музея – ныне Института восточных рукописей РАН – прослеживают свою преемственность через И.Ю. Крачковского от барона Розена – подобно тому, как суфийские шейхи возводят свою силсилу (духовную генеалогию) к основателю братства… В конце XIX в. российское востоковедение только вставало на ноги (во многом благодаря усилиям самого барона). В то же время в Европе наблюдался настоящий расцвет академического востоковедения в целом и исламоведения в частности. Центрами изучения ислама в Европе на рубеже двух столетий были такие страны, как Германия, Австро-Венгрия, Нидерланды. В университетах этих стран работали живые классики арабистики и исламоведения… Примечательно, что некоторые «птенцы гнезда» Розена за всю свою жизнь так никогда и не выбрались на Ближний Восток».
«На фронте в разные периоды сражалось от 600 тысяч до 1 млн женщин. 80 тыс. из них были советскими офицерами. На основании постановлений Государственного Комитета Обороны (ГКО), созданного 30 июня 1941 г., были проведены массовые мобилизации женщин 25 марта, 13 и 23 апреля 1942 г. для несения службы в войсках ПВО, связи, внутренней охраны, на военно-автомобильных дорогах, в ВМФ и Военно-Воздушных силах. Мобилизации подлежали здоровые девушки в возрасте не моложе 18 лет. Вопрос проведения мобилизации проводился под контролем ЦК ВЛКСМ и местных комсомольских организаций.
При этом учитывалось все: образование (желательно не ниже 5 классов), членство в комсомоле, состояние здоровья, отсутствие детей. Основная масса девушек были добровольцы. Правда, были случаи нежелания служить в Красной Армии. Таких девушек отправляли по месту призыва».
Женщины Великой Отечественной войны. Автор-составитель Н.К. Петрова
Среди добровольцев, подавших после 22 июня 1941 года заявление об отправке в действующую армию, до половины ходатайств составляли женщины. Тысячи женщин записались в народное ополчение. До миллиона женщин на фронтах в разные периоды войны сражалось с гитлеровцами. Среди отечественных женщин-воинов были офицеры действующей армии, летчицы, партизанки и подпольщицы.
В первую часть книги вошли официальные документы 1941-1945 годов, в том числе постановления: Совета Народных Комиссаров, Государственного Комитета Обороны, ЦК ВЛКСМ и бюро ЦК ВЛКСМ, посвященные мобилизации девушек в Красную армию, директивы и докладные записки. Среди документов: объяснительная записка секретаря подпольной организации ВЛКСМ, ушедшей в партизанский отряд, а позже получившей задание вести в районе подпольного комсомольского комитета; предложения по работе среди женской молодежи в тылу врага, подготовленные к совещанию девушек-партизанок. В нем говорилось, что «многие комсомольские организации и даже командиры, комиссары партизанских отрядов и подпольных организаций проявляют явную недооценку женской молодежи как грозной боевой силы, не ведут с ними политической и воспитательной работы, тем самым обрекая ее на пассивность и пуская на самотек выполнение важнейшей задачи: раздувать пламя партизанского движения, сделать его массовым и всенародным. В отдельных случаях в партизанских отрядах продолжают осуществлять неправильное отношение к девушкам, когда они используются на вспомогательной работе (на кухне, охране и т.д.), не принимая непосредственного участия в боевых операциях, разведке, агитационной работе и т.д.». Многие материалы, в том числе и имевшие гриф «секретно», опубликованы впервые.
Вторая часть книги – «Ради жизни на Земле» — содержит документы, рассказывающие о подвигах 37 девушек, рисковавших жизнью и часть из которых героически погибла. Среди героинь – и широко известные, удостоенные звания Героя Советского Союза, и редко вспоминаемые, малоизвестные народу фамилии.
Летчица, Герой Советского Союза, Валентина Гризодубова, в годы Великой Отечественной войны она сражалась в воздухе с фашистами, совершив более двухсот боевых вылетов. Летчица Екатерина Буданова после начала Великой Отечественной войны приказом командования в город Саратов, где прошла переподготовку для полетов на самолете Як-1, после чего зачислена в женский авиаполк. Осенью 1942 года, в критическое для Красной армии время, Буданова приказом командования была отправлена на один из самых важных участков – в оборону Сталинграда. Здесь она стала первой советской женщиной-летчиком, назначенным в отряд «свободных охотников».
Третий раздел книги – «Женские судьбы» — состоит из писем девушек и женщин, датированных 1961-1965 годами, и рассказывающей о событиях на фронте и в тылу, памяти о тех, кто погиб, защищая Родину.
Так в документе, подписанным руководителем ГКО Сталиным, посвященном мобилизации комсомолок-добровольцев в Военно-морской флот, указывалось: «Обязать ЦК ВЛКСМ мобилизовать к 20 мая 1942 года в части Военно-морского флота 25 000 девушек-комсомолок и не комсомолок-добровольцев в возрасте 19-25 лет с образованием 5-9 классов, согласно прилагаемой разверстке по областям и фронтам… Мобилизованных девушек обеспечить всеми видами довольствия… На мобилизованных девушек выделить ВМФ 25 000 пайков.
Обязать начальника Главного управления портов ВМФ и начальника ОРСУ ВМФ разработать образцы одежды и изготовить 25 000 комплектов оборудования для мобилизованных девушек».
В книге приводятся воспоминания Героини Советского Союза Натальи Меклин (Кравцовой). «В конце мая 1943 года мы попали на фронт.
Первый боевой вылет? Он как раз и не запоминается. Мало еще, что понимаешь. Сначала мы расположились в поселке Труд Горняка (недалеко от Краснодона, под Каменском). Здесь к нам стало приезжать начальство. Сначала дали тренировочные полеты: в прожекторах, ходили по маршруту. И, наконец, дали нам первое боевое задание.
Перед тем, как лететь в первое боевое задание, мы 8 раз выходили на аэродром и 8 раз уходили обратно – была очень неблагоприятная погода. Наконец в 9-й раз погода нам благоприятствовала.
Цель находилась на реке Миус (в Донбассе) – это севернее Таганрога. В первый самостоятельный боевой полет мы очень боялись, каждый волновался, а вдруг не найдем цель и т.д. Но полет был тихим, и все было так, как нужно, бомбили по цели, никто не мешал. И даже были разочарованы, что никто нас не обстрелял, возможно, и с целью нам дали первые боевые задания бомбить неукрепленные цели.
Потом нам стали давать все более укрепленные цели. Но вообще летали в этом районе мало.
Помню, на 2-м или 3-м вылете нас обстреляли из пулемета. Снаряды прошли рядом, но самолета не задели. Я сказала летчику, чтобы она взяла направление в сторону, и таким образом мы благополучно вернулись домой».
«У Сталина имелись обширные внешнеполитические планы, которыми он не спешил делиться даже со своими ближайшими сподвижниками… В апреле 1940 года взор вождя был обращен не только в сторону Румынии. Его интересовали южные границы страны, и он думал о приращении Советского Союза за счет сопредельных стран – Ирана и Турции. Для реализации ближайших и отдаленных геополитических планов нужно было большая, многомиллионная армия. «Не выходит иметь армию поменьше». (Сталин вскользь спросил Хрулева, справятся ли интенданты, если потребуется заготовить 7 миллионов сапог, и получил отрицательный ответ)».
Семен Экштут. Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?!
В книге рассказывается о репрессиях, жертвами которых в 1930-е годы стали советские военные – командиры, осужденные и казненные как «враги народа».
Во второй половине 1930-х в СССР интенсивно формировалась новая советская элита со всеми ее наглядными атрибутами: в Красной армии были персональные воинские звания (от Маршалов Советского Союза до генералов), учреждено звание Героя Социалистического Труда. Таким образом, была введена иерархия не только в армии и в промышленности, но и в государственном аппарате и в творческих союзах писателей, художников и организациях артистов. Одновременно с этим перестали проводиться инициированные государством компании по раскручиванию стахановского движения. Настала пора не вдохновляющих на трудовой подвиг героев, а прилежных, нетребовательных к небольшой зарплате и жизни в коммуналках и бараках тружеников – миллионов человек, как на производстве, так и в сельском хозяйстве.
2 октября 1940 был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О государственных трудовых резервах СССР», согласно которому Совет Народных Комиссаров СССР получил право ежегодно мобилизовать от 800 000 до 1 000 000 человек городской и сельской молодежи для их последующего обучения в ремесленных (где давали начальное профессиональное образование по подготовке квалифицированных рабочих) и железнодорожных училищах и школах фабрично-заводского обучения. Школы ФЗО существовали с 1940 по 1963 год, и были развернуты на базе промышленных предприятий и строек, быстро готовя рабочих массовых профессий.
Принятый в 1940 году указ о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий, предусматривающий также введение уголовной ответственности за самовольный уход или прогулы позволили советской элите перед Великой Отечественной войной «закрепостить» рабочих и служащих, поставив под контроль трудовые резервы страны.
В книге рассказывается о «деле авиаторов» и непростой судьбе адмирала Кузнецова, ратовавшего за сбалансированный флот и посмевшего возражать Сталину. В главе «Нам угодить невозможно» приводится история с музыкальной комедией «Золушка», снятой в 1940 году режиссером Григорием Александровым, но не понравившейся Сталину. В книге уделено внимание хрущевскому сокращению армии и его последствиям.
«...Вспоминается рассказ А.И. Мгеладзе (первый секретарь ЦК КП Грузии в последние годы жизни И.В. Сталина), дополненный Молотовым, о том, как после войны на дачу Сталина привезли карту СССР в новых границах, — небольшую, будто для школьного учебника. Сталин приколол ее кнопками на стену: «Посмотрим, что у нас получилось… На севере у нас все в порядке, нормально. Финляндия перед нами очень провинилась, и мы отодвинули границу от Ленинграда. Прибалтика – это исконно русские земли! – снова наша, белорусы у нас теперь все вместе живут, украинцы – вместе, молдаване – вместе. На западе нормально. – И сразу перешел к восточным границам. – Что у нас здесь?.. Курильские острова наши теперь, Сахалин полностью наш, смотрите, как хорошо! И Порт-Артур наш, и Дальний наш, — Сталин провел трубкой по Китаю, — КВЖД наша. Китай, Монголия – все в порядке… Вот здесь мне наша граница не нравится!» — сказал Сталин и показал южнее Кавказа».
«Когда год спустя наш кавалерист узнал, что его полк будет отправлен в Индию, он не на шутку опечалился, ведь в этой стране он был бы обречен на тихую гарнизонную жизнь, и прощайте мечты о подвигах. Действительно, в октябре 1896 года 4-й гусарский полк расквартировали в Бангалоре, на юге полуострова. Это была холмистая местность с мягким климатом. Офицеров устроили с комфортом, и неприятности, связанные с бытом, их не обременяли. Младший лейтенант Черчилль занимал просторный дом, стоявший посреди великолепного сада, в котором росло не менее семидесяти видов роз. В распоряжении Уинстона было даже несколько слуг. По утрам он выполнял необходимые упражнения, а после полудня обыкновенно играл в поло. Черчилль страстно увлекался этой игрой, которая позволяла ему поддерживать хорошую физическую форму, одновременно служила своего рода развлечением и средством общения: случалось, британские офицеры играли против индийских князей. Черчилль говорил об игре в поло: «Это все равно что стегать хлыстом кобру». В юности он проводил за этой игрой часы напролет и даже в зрелые годы продолжал играть. Последний раз Черчилль взял в руки клюшку в 1926 году, случилось это на Мальте, ему тогда шел пятьдесят второй год.
Но, несмотря на это развлечение, Уинстон скучал. Его тяготило однообразие гарнизонной жизни, к тому же индийская культура вызывала у него отвращение. Мечты уносили Уинстона далеко от полуострова. Часы вынужденного безделья он посвящал чтению и самообразованию, что до тех пор было ему несвойственно. Это стало для Уинстона настоящим открытием. Его любимыми авторами были признанные классики исторического жанра, на одном дыхании он прочел Гиббона и Маколея. Увлекался Уинстон и политическими, философскими трактатами и от случая к случаю заглядывал в литературную теорию и критику».
Франсуа Бедарида. Черчилль
История Черчилля – это хроника многих изменений, войн и соглашений первой (даже чуть длиннее) половины прошлого столетия, когда менялся порядок вещей, и нужны были вожди, способные руководить во время катаклизмов и неизбежных невзгод. В Англии, после победы над Гитлером, много сделавший для этой победы Черчилль проиграл выборы и сумел вернуться к власти спустя несколько лет – уже будучи более чем немолодым и почти пока еще живой легендой.
Многие страницы книги посвящены событиям Второй мировой войны. 18 июня 1940 года было опубликовано заявление английского правительства, в котором высказывалось намерение продолжать войну при любых обстоятельствах. Германии, обладавшим слабым надводным флотом, пришлось сражаться с крупнейшей морской державой, причем статистика строительства новых судов и уничтожения плавающих была не в пользу рейха.
При этом Черчилль был не только политиком – в британском комитете
обороны он являлся инициатором организации противолодочной обороны, и являлся председателем специально созданного комитета сражения за Атлантику, занимавшегося всеми теми вопросами, которые могли служить делу достижения победы в битве за Атлантику, в том числе организации противодействия немецким субмаринам.
Через десять дней после заключения советско-германского договора, Черчилль – тогда военно-морской министр и первый лорд Адмиралтейства, — пригласил на беседу советского посла Майского, и сказал, что у Англии с СССР нет никаких противоречий. В тексте подробно описаны непростые взаимоотношения Черчилля со Сталиным в годы Второй мировой войны и в первую очередь – после нападения Германии на СССР, и Тегеранской конференции. Сталин настаивал на проведении ее в Москве, поскольку как объяснял Молотов англичанам, советский вождь был необходим в столице, поскольку поддерживал постоянный контакт с командующими фронтов. Американский президент Рузвельт предлагал, поскольку Тегеран находится слишком далеко, и это может помешать выполнению его конституционных обязательств, выбрать в качестве места для встречи вождей Анкару или Басру. Но поскольку Советский Союз соглашался только на Тегеран, то этот город, в котором тогда находись и был выбран для проведения конференции. 18 октября 1943 г. в Москву прибыл американский посол Гарриман, и уже на следующий день состоялось первое совещание министров иностранных дел союзников, предварявшее первую встречу «Большой тройки», которая состоялась в Тегеране.
5 марта 1946 года в американском городе Фултоне бывший британский премьер Уинстон Черчилль выступил с речью, в которой употребил выражение «железный занавес», придав ему тот политический смысл (барьера, ограждающего СССР и социалистические страны от демократических капиталистических стран Запада), который и вошел в мировую историю. Та самая легендарная фраза Черчилля, растиражированная газетчиками, звучала так: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес...».
В издании рассказывается и о том, Черчилль тщетно пытался сохранить английский контроль над Индией, справедливо считая её жемчужиной Британской империи.
«В конце 1917 года в Россию были посланы значительные силы союзников с тем, чтобы помешать немцам воспользоваться развалом царской армии. Около тридцати тысяч британских солдат было сосредоточено на севере, в районе Мурманска и Архангельска, другая часть британского контингента переправилась во Владивосток. По мысли Черчилля эти силы следовало использовать для стремительной интервенции, согласовав свои действия с русской контрреволюционной армией, и свергнуть диктатуру большевиков. Однако в своем страстном порыве Черчилль не нашел поддержки у министров. Коллеги без особого труда убедили неугомонного Уинстона в том, что за четыре года еще не успели зарубцеваться раны, полученные в ходе последней страшной войны, а потому никто не согласится ввязываться в новую. И тогда Уинстон сосредоточил свои усилия в другом направлении. Раз англичане не желали огнем и мечом уничтожить большевистскую гидру, это надлежало сделать белой армии. Следовательно, нужно было поддержать царских офицеров, оказать им всестороннюю помощь — оружием, деньгами и техникой. В Гражданской войне, бушевавшей в России, необходимо было оказать содействие, прежде всего генералу Деникину на юге и адмиралу Колчаку на востоке, отправив им на выручку британских добровольцев. Однако премьер-министр и другие члены правительства вновь остались глухи к доводам Уинстона. Напрасно он метал громы и молнии, пытаясь растопить флегму своих коллег. Черчилль никак не мог понять, что война с Германией отняла у британцев все силы и что расшевелить их теперь не было никакой возможности. Поэтому-то брошенный тогда клич «Kill the Bolshie, kiss the huh» не нашел отклика в сердцах англичан.
Тем более что британские рабочие с большим сочувствием отнеслись к революции в России, в Англии даже был создан комитет «Hands off Russia». Заря, занимавшаяся на Востоке, заворожила левые силы Соединенного Королевства. Ведь там утопия становилась явью. События в России побудили Герберта Уэллса написать в 1923 году сатиру «Люди как боги». Лейбористская пресса во главе с «Дейли Геральд» усердно клеймила Черчилля, выставляя его агентом и, более того, образцовым воплощением капитализма, милитаризма и империализма».
«Побережье довольно симпатичное: изумрудные поля, горы на горизонте, на высоком тростнике сидят ярко-алые с черным птицы-ткачики. В африканских саваннах и степях вообще поразительно много ярких птиц. Гораздо больше, чем в безлесных районах других континентов, даже Южной Америки. За полчаса можно увидеть птичек всех цветов радуги, плюс райских вдовушек с полуметровыми хвостами, роскошных блестящих нектарниц и многотысячные стаи расписных общественных ткачиков. Скворцы тут настолько красивые, глаз не оторвешь. Больше, правда, в сельскохозяйственных районах почти ничего не водится. Еще недавно зверей было полно по всей Восточной Африке, но за последние двадцать лет по континенту распространилась мода на bushmeat (мясо дичи), и теперь за пределами парков и заповедников осталась только малосъедобная живность, в том числе огромные стада павианов-мусорщиков.
По востоку Танзании тянется цепочка невысоких, покрытых лесом горных хребтов под названием Eastern Ark Mountains. Это как бы острова, вот уже тысячи лет изолированные морем саванны от других лесных областей. На каждом из хребтов — особая флора и фауна.
В горах Удзунгва мне впервые за неделю в Африке удалось найти ядовитых змей. Сначала встретилась небольшая шумящая гадючка, потом — восхитительно изящная зеленая мамба метра два длиной. Отыскал я ее по тревожным крикам восточных красных колобусов — это такие обезьяны с шапочкой длинных оранжевых волос на голове, словно подосиновики. Обычно ядовитые змеи крайне флегматичны, но мамба двигается с поразительной быстротой. Даже на ровном месте приходится бежать, чтобы ее догнать. В ЮАР был случай, когда в разгар свадебного пиршества в чьей-то хижине проломилась гнилая доска чердачного перекрытия, и мамба упала прямо на праздничный стол. На пути к двери напуганная змея успела перекусать десять человек, и все они умерли.
Мою первую мамбу я хотя и с трудом, но все-таки поймал. Как и прочие аспидовые змеи — кобры, крайты и так далее — будучи взятой в руки, она удивительно быстро успокаивается. Можно дать ей по себе ползать или уложить покрасивее, чтобы сфотографировать. Потом я еще долго шел за ней по лесу, просто наблюдая, как она движется с ветки на ветку».
Владимир Динец. Дикарем в Африку!
Времена первооткрывателей, ступавших на неведомые берега и острова уже закончились, весь мир почти открыт и исхожен, но зато появились увлекательные и правдивые истории о дальних уголках планеты. Динец, биолог и путешественник, побывавший в более чем ста странах, описывает свои приключения в Восточной Африке и на Мадагаскаре, рассказывая о местных африканских порядках, животных,
оптимальных способах передвижения (автостоп, маршрутки, самолет) и различных способах поборах с туристов.
Подробно описываются живописные масаи, облаченные в ярко-красные накидки, с копьями и множеством украшений. Поскольку социальный статус у масаев определяется количеством скота, порой масаи держат намного больше коров и коз, чем земля может прокормить, и в окрестностях деревень уже не бывает травы…
В прежние времена юноша-масай становился «официально» взрослым только после того, как принимал участие в успешной охоте на льва, для чего на охоту отправлялись вшестером-всемером. Выживали на охоте не все, а порой на неудачной охоте – никто. А вот для того, чтобы стать в будущем вождем, существовал суровый обычай – юноша должен был схватить льва за хвост и держать, пока остальные закалывали зверя копьями. Поскольку у льва в кисточке спрятан острый шип, это было непросто. Но в настоящее время, как отмечает Динец, львов слишком мало и обычай больше не практикуется, а последние старики, когда-то убившие льва, пользуются огромным почетом.
Масаи, по праву считающиеся лучшими в Восточной Африке охотниками, по традиции не едят мяса животных, кроме скота. Поэтому до сих пор на землях масаев бродят огромные дикие стада. А сами масаи зависят от денег, которые собирают с любознательных туристов, в том числе жаждущих с ними (в традиционной одежде) сфотографироваться.
Как описано в книге, несмотря на присутствие современных городских кварталов, типичная Африка начинается именно за пределами городов – и это обычные круглые деревенские хижины, и женщины с кувшинами, и заброшенные в лесах развалины старинных городов, в которых теперь обитают обезьяны и много другой живности, и поэтому ночью в развалинах, по словам Динеца, чувствуешь себя словно в «Книге Джунглей» Киплинга, с играющими вместе Маугли и Багирой.
«Танзания не так уж сильно отличается от Кении. Разве что меньше народу говорит по-английски, и гораздо хуже засилье бюрократии. В национальных парках, например, белые обязаны платить за вход долларами, кенийцы — кенийскими шиллингами и так далее. Почему — непонятно. С подобным идиотизмом сталкиваешься на каждом шагу.
По дороге на остров Занзибар я разговорился с девушкой-итальянкой, которая уже двадцать лет живет в Дар-эс-Саламе. Гражданства ей не дают, только вид на жительство, так что она за многие вещи должна переплачивать в два-три раза. По работе ей приходится раз в неделю ездить на Занзибар, и хотя это часть Танзании, ей как не-гражданину каждый раз ставят в паспорт занзибарский въездной штамп. В результате паспорт приходится ежегодно менять. Сейчас она пишет для газеты репортаж о способах обмана туристов при продаже билетов на паром. Таких способов больше двадцати.
В основном туристы плавают на остров, чтобы посмотреть Каменный Город — древнюю базу работорговцев. По лабиринту узких улочек было бы очень приятно погулять, если бы там не было местных жителей. Они готовы часами тащиться за тобой по жаре в надежде, что удастся "объяснить" тебе, как куда-то пройти, или еще как-нибудь "помочь", а потом потребовать за это денег. При этом народ на острове отнюдь не нищий.
Лес сохранился только на севере Занзибара. Там водятся полуручные колобусы, но если вы не зоолог, удовольствие от общения с ними явно не стоит затрат на "туристический" паромный билет. Несколько интереснее соседний остров Пемба: туристов почти нет, к тому же он, в отличие от Занзибара, никогда не был связан с материком, и природа там довольно своеобразная. Говорят, что вокруг острова стоит понырять, но о том, чтобы оставить вещи без присмотра хотя бы на несколько секунд, не может быть и речи.
С Пембы довольно сложно выбраться напрямую — паромы ходят только через Занзибар. Мне повезло: поймал попутную яхту и сэкономил целый день. Владелец яхты, старый бур, зарабатывает на жизнь контрабандой людей в Южную Африку. Говорит, что втискивает в каюту по десять-пятнадцать человек. Невольно вспоминаются "кормушки для акул" — перегруженные бриги времен работорговли, порой терявшие в пути до половины "груза"».
«Эстетика отражает эмоции человека, а когда задействованы эмоции, без дизайнерского мышления не обойтись. Столкнувшись с необходимостью помочь нашим студентам окончить колледж и выйти в жизнь успешными и счастливыми людьми, которые поняли наконец, как распорядиться своим будущим, мы пришли к выводу, что дизайнерское мышление станет лучшим способом разрешения этой специфической проблемы. Конструирование жизни не предполагает наличия конкретной цели, как, например, создание петель для ноутбука, продолжавшееся пять лет, или строительство огромного моста, который надежно соединит две части суши; все это проблемы технического характера, где необходимо собрать и четко проанализировать точную информацию в отношении своих перспектив и выбрать оптимальный путь…
Ваша удачно спроектированная жизнь также будет обладать своим неповторимым внешним видом и ощущением, а дизайнерское мышление поможет вам с проектированием. Все созданное когда-то для того, чтобы упростить нашу повседневную жизнь, сделать ее более продуктивной, более радостной и гораздо более успешной, возникло благодаря проблеме и потому, что какой-то конструктор или команда конструкторов где-то в мире нашли пути ее решения. Пространство, в котором мы живем, работаем и развлекаемся, было спроектировано так, чтобы сделать нашу жизнь, работу и развлечения гораздо эффективнее...
Проектирование не существует исключительно для того, чтобы выпускать дорогие компьютеры и «феррари», оно помогает также конструировать роскошную жизнь. Вы можете использовать дизайнерское мышление, чтобы создать яркую, радостную и интересную судьбу. Неважно, кто вы или кем были, чем зарабатываете или зарабатывали на жизнь, сколько вам лет, — вы можете использовать то же мышление, которое применялось в разработке самых удивительных технологий продуктов и областей, чтобы организовать свою карьеру и жизнь. Удачно спроектированная жизнь — это жизнь в постоянном движении: креативная, продуктивная, изменяющаяся, эволюционирующая, в которой всегда есть возможность для новых открытий и приятных неожиданностей. Вы получите от нее гораздо больше, чем в нее вложите. Удачно спроектированная жизнь — это нечто большее, чем скучный алгоритм "намылить, смыть, еще раз"».
Билл Бернетт, Дэйв Эванс. Дизайн вашей жизни. Живите так, как нужно именно вам
Авторы, дизайнеры по специальности, педагоги Стэнфордского университета, объясняют читателям, что при помощи проектного мышления можно глобально и успешно перекроить свою жизнь, которая по каким-то причинам вам не нравиться, но не знаете/не решаетесь ее менять. Дело в том, что многие некорректно формулируют свою главную проблему и поэтому она становится нерешаемой. Другие предпочитают годами держаться за свои иллюзии, из-за чего они не могут реально оценить ситуацию и грядущие перспективы. Поэтому нужно провести анализ себя и обстановки, взглянув на жизнь «по-другому», и изменить ее к лучшему, запустив процесс не беспочвенных мечтаний, а расчетливых улучшений. Но нужно понять – что же вам нужно изменить?
«Мы движемся вперед из настоящего в будущее и постепенно меняемся. С каждой трансформацией, происходящей в нас, появляется новый вариант судьбы. Жизнь — это не результат; пожалуй, она больше похожа на танец. Жизненный проект — это что-то вроде безупречно подобранных па. Жизнь никогда не останавливается (пока не придет время), и проектирование не прекращается (пока не пробьет ваш час)». Авторы задают важный вопрос — что же делает работу, на которой проводим значительную часть жизни приятной? Как уверяют в тексте, это ничто иное, как ловить радостные моменты, следовать за тем, что увлекает и вдохновляли вас, делая вас живым. Если этого нет, то ни огромная зарплата, ни не многократный оплаченный отпуск не сделают вас счастливыми. Почему? «Работа становится приятной, когда вы способны положиться на собственные связи, по-настоящему увлечены и вдохновлены тем, что делать». Не нужно бояться неудач – они дают не только разочарования, но и опыт исправления ошибок.
«Представьте, если бы существовала вакцина, которая защищала бы вас от неудач. Один маленький укол, и ваша жизнь шла бы именно так, как вы задумали, легко и гладко, и успех постоянно сопутствовал бы вам во всех начинаниях. Жизнь без неудач — это звучит заманчиво, не правда ли? Ни разочарований, ни трудностей, ни неприятностей, ни потерь — это кажется идеальным вариантом для большинства из нас. Никому из нас не нравится проигрывать. Ужасно неприятно испытывать противное сосущее ощущение в животе, груз разочарования, груз разочарования, железным обручем сдавливающий грудь».
Мое интервью с Игорем Прокопенко, опубликованное на Ozon Гид.
Игорь Прокопенко — автор и ведущий знаменитой еженедельной телепрограммы «Военная тайна», программ «Территория заблуждений», «Самые шокирующие гипотезы», «Страшное дело» и других. Семикратный обладатель национальной телевизионной премии «ТЭФИ», создатель свыше 1000 документальных проектов и телемарафонов. Автор более 50 книг-бестселлеров.
По какому принципу вы выбираете темы будущих книг – уже актуальные или предвосхищая массовый интерес? Есть ли темы, к которым вы в книгах возвращаетесь? И почему?
Прежде всего, я ориентируюсь на интересы аудитории программы «Военная тайна», – сюжеты, которые вызывают наибольший зрительский интерес там, становятся темами будущих моих книг.
Мы изучаем рейтинги, получаем обратную связь от зрителей, я сам беседую со своими читателями в ходе многочисленных концертов и творческих встреч, в том числе, в онлайн формате, очень внимательно читаю комментарии к своим постам в соцсетях, блогах, из которых получаю очень много информации к размышлению и идей для будущих передач.
Что касается тем, к которым я возвращаюсь, это – те константы, которые будоражат умы человечества постоянно, – независимо от возраста, эпохи, в которой мы живем, и цены на нефть. Тайны бытия, власть, деньги, любовь, ненависть...
В истории почти неизвестны события, которые не просто имеют важное значение, но и могли бы обрести объединяющий смысл для всего мира. «Тегеранская конференция была успешно завершена. Второй фонт открыт. Только спустя несколько недель каждому из лидеров Большой Тройки доложат о том, что Гитлер готовил на них покушение. В здании, где проводилась знаменитая Конференция, уже после войны появилась памятная табличка, возле которой всегда фотографировались туристы. О том, как удалось избежать трагедии, ни английской, ни американской разведке не было известно. Они знали лишь одно: покушение века предотвратила советская резидентура в Тегеране. Настоящая история «Тегеран-43» стала известна только сейчас». Как получилось, что наши спасли все руководство союзников?
Мне посчастливилось когда-то работать, дружить с легендарными разведчиками-нелегалами – Гоарой Левоновной Вартанян и ее супругом – Геворком Андреевичем Вартаняном. Я и Оксана Барковская в свое время стали первыми журналистами, для которых информацию об их деятельности рассекретили, и мы сняли большой документальный фильм под названием «Тегеранская конференция. История любви».
Это потрясающие люди и уникальные профессионалы. Геворк Вартанян, к слову, стал вторым, после Николая Ивановича Кузнецова, советским разведчиком-нелегалом, который был удостоен звания Герой Советского Союза. Именно Геворк Андреевич был в составе советской резидентуры во время проведения Тегеранской конференции, и сделал все, чтобы предотвратить покушение на ее участников и сорвать планы диверсионной группы Отто Скорцени.
Вообще, с Тегеранской конференцией связано множество фактов и событий, которые впоследствии, так или иначе, повлияют на становление современного мироустройства.
Так, резидентом в Иране в то время работал еще один замечательный разведчик – Иван Иванович Агаянц, который позже сыграл колоссальную роль в становлении дружбы и сотрудничества с Францией. Он был лично дружен с Шарлем де Голлем, и эта дружба привела к тому, что Франция впоследствии вышла из военного блока НАТО.
И именно Агаянц отправил Сталину, который возвращался из Тегерана с весомым количеством позитивных решений и рыцарским мечом, преподнесенным лично Черчиллем по поручению короля Великобритании, секретную телеграмму. В ней шла речь о том, что премьер-министр Великобритании в беседе со своим послом в Тегеране впервые заговорил о необходимости послевоенного раздела Германии на три-четыре части.
Так что, когда сегодня мы говорим о том, что Советский Союз виновен в разделе Германии и строительстве Берлинской стены, это не так. Инициатором раздела Германии выступил Черчилль – еще в ходе Тегеранской конференции.
Какими, по-вашему, должны быть научно-популярные издания современности?
Я считаю, что в первую очередь они должны будить зрительский и читательский интерес – к науке, к окружающему миру. Это очень важно сегодня – вызывать интерес. Мы можем спорить об истинности или спорности тех или иных взглядов, но то, что научно-популярная литература, теле- или кино- форматы, в первую очередь, должны будоражить ум, прививать любопытство к тому, что нас окружает, это – факт.
Какие факты из тех, что вы недавно описывали в своих книгах, вам показались наиболее интересными и значимыми?
Вообще, большинство прогнозов, которые мы высказываем в наших телевизионных проектах, а позже я переношу их в свои книги, увы, сбываются. Порой нас упрекают в излишней их пессимистичности, но факт остается фактом.
Именно мы десять лет назад начали говорить о глобальном потеплении, и встречали очень много противников этой гипотезы. Прошло десять лет, и мы видим, что в Саудовской Аравии действительно выпадает снег.
Четыре, пять, десять лет назад мы прогнозировали резкое геополитическое обострение, и именно такую картину мы наблюдаем сегодня. Ведь крушение Советского Союза, распад Российской империи, – не одномоментная история, и мы с вами стали свидетелями очередного этапа глобального процесса, который начался еще в начале XIX века. И, когда говорят, что причина резкого международного «похолодания» – в присоединении Россией Крыма или в событиях 90-х годов прошлого века, я отвечаю – нет, это – история многовекового противостояния России и западного мира.
Кто в нем победит, как писал Збигнев Бжезинский, известный «Кощей антирусского мира» (который все-таки оказался смертен), никто не знает, потому что «великая шахматная партия еще не окончена». Хотя мы верим и опять прогнозируем – победа будет за нами.
Вы пишете: «Знания Атлантиды будоражили умы человечества на протяжении тысячелетий. Затонувший континент искали и древние греки, и Британская империя…». Чем, на ваш взгляд, объясняется столь устойчивый — вплоть до современности — интерес к этой теме?
Ну, во-первых, пишем об Атлантиде не мы, первым об исчезнувшей земле написал Геродот, – как известно, историк серьезный и выдумкам чуждый. Во-вторых, я абсолютно убежден в том, что Атлантида действительно существовала, и это не миф. На роль той, античной Атлантиды претендует не один город и не одна ушедшая цивилизация. Поэтому, когда из года в год мы в очередной раз узнаем о найденной Атлантиде, речь в первую очередь идет о том, что мировой океан хранит огромное количество тайн, и человечеству предстоит еще невероятное количество открытий, связанных с этой загадочной историей.
Люди, которые смотрят ваши программы, и читатели ваших книг – это одна и та же аудитория или разные?
Думаю, да. Еще раз хочу подчеркнуть, что книги являются логическим продолжением наших программ, и пишутся для того, чтобы ответить на вопросы наиболее пытливых и внимательных зрителей. Мой читатель – тот, кто, просмотрев передачу, открывает книгу, – чтобы узнать больше, глубже разобраться в вопросе.
Есть ли в ваших планах книги, посвященные совсем недавнему времени — эпохе Ельцина, олигархам?..
Да, такие планы есть. Но прежде, чем приступить к этим книгам, мы обязательно сделаем фильм. И такой опыт у нас уже есть. Несколько лет назад мы сняли пяти-серийный документальный цикл под названием «Малина Красная» о событиях 90-х годов прошлого века. После него вышла книга «Блеск и нищета 90-х».
Полагаю, что когда-нибудь я напишу книгу «Блеск и нищета 2000-х», однако, возможно, нам придется чуть-чуть подождать. Чтобы те события, о которых мы собираемся рассказать, чуть более «выкристаллизовались», чтобы история застыла, и тогда мы непременно сделаем такой проект.
Что вы сами читаете и что обязательно рекомендовали бы читающей публике?
Читаю сценарии, которые мы делаем (смеется) … Все-таки пятнадцать часов эфирного времени в неделю, в которых я существую уже много лет, это – бесконечная череда сценариев, подводок, аналитических материалов и новостей. А если серьезно… Есть определенный набор литературных произведений, которые являются для меня «воздухом души», я бы так сказал. Это – Бунин, Толстой, Гоголь, Владимир Набоков, Чехов, которых я перечитываю бесконечно, – с любой страницы любого произведения, – и каждый раз нахожу для себя что-то новое и важное. Именно они позволяют мне комфортно существовать внутри.
Я не очень много читаю новой литературы, поскольку она требует большой душевной работы, а у меня не так много для этого временных ресурсов. Литературы сейчас много, и не вся она равнозначна. И, поскольку я сам давно этим занимаюсь, каждый раз, когда я открываю произведение нового писателя, то по первому абзацу понимаю, литература это, или нет. У меня нет времени читать плохую литературу, поэтому я читаю литературу хорошую, проверенную временем и мной самим.
Что могу порекомендовать читателям? Не переставать интересоваться! Задаваться вопросами, сопоставлять факты, анализировать различные гипотезы. И думать своей головой. По крайней мере, наши программы и книги создаются именно для этого.
Издание, проиллюстрированное старинными фотографиями, посвящено не только самому знаменитому дому, который помнит в качестве своих жителей или гостей Булгакова, Сурикова, Рябушинского, Есенина, Маяковского, Луначарского, но и его окрестностям. А также — судьбам менее прославленных жильцов (семьи Пигитов, Соколовых, Гордонов, Костаки, Володарских, Королёвых-Кустиковых).
«Вместе с Булгаковым и его женой в квартире № 50 жили еще 16 человек – торговка пирожками, рабочий хлебопекарни, наборщик профтехшколы, торговец в лавке, несколько безработных и т.д. Все они постоянно сорились, ругались, дрались, писали друг на друга кляузы и пытались выжить соседей с жилплощади… Первые месяцы непрописанного Булгакова тоже пытались всеми правдами и неправдами выжить из квартиры, чтобы захватить его большую и светлую комнату».
Как же жили в том самом доме? В книге рассказывается о том, что в интервью жители дома упоминали одни и те же школы, магазины, театры, места игр, прогулок и потасовок, и поэтому в издании сделана попытка составить историческую карту района, описав пространство, которое сформировалось вокруг уже ставшего знаменитым дома за прошлый век. Так, жильцы ходили за продуктами на ближайшие рынки – Тишинский и Палашевский, отоваривались в магазине «Грузия», находившемся в здании филармонии, а также в китайской кулинарии гостиницы «Пекин». Большинство детей, живших в доме № 10 после войны, учились в школе № 112 на улице Остужева.
Расположенный по соседству с домом сад «Аквариум» получил это имя в 1898 году, но еще до того здесь проходила Первая московская электрическая выставка с павильонами в средневековом и мавританском стилях, а потом проводились «вечера огня» с фейерверками. Облик Триумфальной площади стал складываться в начале XX века, когда появился театр варьете и оперетты Шарля Омона, цирк братьев Никитиных, а в 1913 году Александр Ханжонков открыл тут кинотеатр.
Завершает книгу автобиографическая повесть Софьи Георгиевны Тадэ «Дом Пигит».
Легенды Зеленого острова. Ирландские саги
Предисловие к этому изданию написала Наталья О’Шей (Хелависа), кельтолог и солистка группы «Мельница». В тексте приводится классический перевод текстов саг, сделанный известным филологом А.А. Смирновым, который в вступительной статье рассказывает о кельтах, древнем ирландском эпосе, его сюжетах, друидах и бардах. Выиграв после падения друидов, барды, которые были поэтами, певцами и музыкантами, переняли роль учителей, и школы бардов просуществовали еще несколько столетий.
Один из самых популярных сюжетов подвиги героя Кухулина, среди персонажей саг – сиды, полубоги, которым присуща способность изменять свою наружность или становиться совсем невидимыми. Сиды часто вмешивались в дела людей.
«Совершенно особым видом колдовских поверий были у ирландцев так называемые гейсы. Это – своеобразные запреты, лежащие на определенных лицах. От сходных религиозных запретов, встречающихся у других народов (табу), они отличаются тем, что носят обычно персональный характер. Они чрезвычайно разнообразны. Некоторые из них, без сомнения позднейшие, имеют как будто исключительно моральный характер: например, один из гейсов Кухулина повелевал ему не отказывать в помощи ни одной женщине. Другие выдают свое тотемическое происхождение, например, гейс того же Кухулина – не вкушать мясо собаки. Некоторые, наконец, связаны с культом природных сил; так, например, на короле Конайре лежал запрет – не выходить из дома после захода солнца. Эти гейсы придают особенно фантастический, причудливый характер сказочному элементу, столь обильному в ирландских сагах».
Среди иллюстраций: старинный бронзовый котел, кельтские мечи и топоры, рогатый бронзовый шлем и колесницы, круглый щит и золотая шейная гривна, лодка-долбленка древних ирландцев и «дом пота» в Тиркане – каменная парилка.
Арти Д. Александер. Танцующие с Богами
Сказочная страна богатств и чудес Индия издавна привлекала внимание наших соотечественников. Еще в XV веке тверской купец Афанасий Никитин совершил в эту страну и в своих «Записках о хождении за три моря» правдиво описал обычаи и нравы ее обитателей, их одежды из красочных тканей. В последующие столетия ученые, художники, путешественники делились своими впечатлениями об Индии, привозили оттуда украшения из серебра, бронзы, слоновой кости, костюмы из дорогих тканей, в том числе и сари — женскую одежду, подобную той, что носили еще пять тысячелетий назад.
«Танцующие с Богами» — первое в России полное энциклопедическое издание, посвященное искусству индийского танца и танцевальным костюмам; языку жестов и музыкальным традициям; украшениям и драгоценностям; легендам и древнеиндийским трактатам; ароматическим средствам и секретам любви. Автор раскрывает секреты настоящего индийского гламура, покорившего мир с первыми караванами, увозящими экзотические ткани и специи, рассказывает об истории, традиционных искусствах,
«На изображениях, найденных в руинах, присутствуют слоны, тигры, львы и др. животные, которые некогда обитали в обширных лесах, орошаемых обильными дождями. Жители городов освоили ремесла, умели добывать металл из руды и методом ковки придавать ему форму, пряли хлопок и шили одежду… Язык печатей и знаков Мохенджо-Даро и Хараппы до сих пор не расшифрован, он неизвестен науке. Мастера, кроме печатей, делали различную керамику, украшения, реалистичные статуэтки, таблицы...».
Описаны одеяния и обычаи самобытных племен, традиционное оружие, пирсинг, временные тату хной, влияние индийской цивилизации на современный мир.
Элизабет Рудинеско. Зигмунд Фрейд в своем времени и нашем
Казалось бы, легендарный создатель психоанализа и предтеча практически всей современной психологии и психотерапии знаменит настолько, что факты его биографии изучены до мелочей. Однако на самом деле многие архивные источники и документальные свидетельства, имеющие отношение к жизни прославленного ученого, только недавно стали доступны для исследователей. Известный французский философ, историк, специалист по психоанализу Элизабет Рудинеско в своей книге представляет не просто обновленное жизнеописание доктора Фрейда, но и объемную картину мира, систему ценностей, на основе которых формировалась его личность, фон эпохи, которая позволила появиться его учению. Показано, как повлияли на него искусство романтизма и литературные традиции.
«Огромный успех получила в психоанализе разработка Фрейдом системы толкований аффектов души, в основу которых легла обширная нарративная эпопея, которая участвовала больше в расшифровке загадок, а не психиатрическая нозография. На кушетке этого оригинального ученого, тоже страдавшего телесными недугами, в окружении роскошной коллекции предметов, трогательно красивых собак каждый мог почувствовать себя героем какой-нибудь театральной сцены, где мастерски играют свою роль принцы и принцессы, пророки, свергнутые короли и беспомощные королевы. Фрейд рассказывал сказки, резюмировал романы, читал стихи, воскрешал в памяти мифы».
В книге также рассказывается об отношениях Фрейда с друзьями, учениками, пациентами, собственными родственниками, а также известными людьми из числа современников, о том, как его учение воспринималось в разных странах.
Михаэль Паскевич. Чёрно-белая тетрадь
Современному человеку часто бывает свойственно жаловаться на то, что, вращаясь в беличьем колесе стремительной жизни, совсем нет возможности остановиться, бросить взгляд вокруг, ощутить радостное единение с безбрежным и прекрасным миром… И дело не только в том, что в действительности мир, зачастую, далёк от идеальности, а наша повседневность переполнена различным негативом. Люди так увлеклись погоней за миражом жизненного успеха, что утратили вкус к самой жизни.
Автор книги, опираясь на обширный опыт собственных переживаний и осмысления неординарных событий, происходивших с ним, размышляет, почему так происходит. Что побуждает человека отбрасывать искренние чувства ради мимолетных удовольствий, пренебрегать вечными ценностями в угоду стереотипам общества потребления – и все это лишь для того, чтобы в редкие минуты просветления ужасаться пустоте и бессмысленности своего существования…
Есть ли выход из этого рокового круга? Один из главных подходов к решению этой проблемы сформулирован в книге очень образно: «Это должен быть рецепт какого-то блюда жизни, конкретный рецепт от тебя… Разогретая на углях консервированная гречка с мясом станет для тебя настоящим деликатесом в холодном лесу, и ты будешь бесконечно счастлив, что догадался пробить две дырки в банке, прежде чем поставить её в костёр разогреться. Банку не разорвало, и в то же время каша была защищена от углей и золы. Это был твой рецепт! Хотя до тебя его уже изобрели многие, но нет повода расстраиваться, ведь ты точно не первый человек на Земле».
Ответы на большинство актуальных вопросов скрываются в наших собственных душах, равно как и корни житейских неурядиц, и источник большинства страхов. Усмирение внутреннего хаоса – первый шаг к обретению мира с окружающим и с самим собой, верный шанс на то, что жизнь заново раскроется перед нами во всей полноте радости.
Евгений Татарский. Записки кинорежиссера о многих и немного о себе
В книге рассказывается не только о съемках известных картин, вошедших в историю отечественного кинематографа, прославленных актерах и режиссерах, с которыми довелось работать Татарскому, но и самой кинообстановке, в том числе – тому, что происходило за кадром. В главе «Живые легенды кино…» о том, как режиссер «культовых» в то время фильмов «Дело Румянцева» и «Дама с собачкой» Иосиф Хейфиц снимал в «Городе С», а Татарский был у него ассистентом, как простые люди, телезрители, узнавали снимающегося в картине Анатолия Папанова, каким был Олег Даль – в жизни и на съемочной площадке.
Рассказывая о фильме «Джек Восьмеркин», Татарский описывает, как спустя почти четверть века после съемок показал этот фильм студентам кафедры режиссуры Гуманитарного университета. Они смеялись над гэгами и были равнодушны к той социальной сатире, над которой смеялось предыдущее поколение. А вот «Принц Флоризель», по мнению Татарского, не стареет, потому что понятен любому поколению.
В тексте описана и последняя встреча Олегом Далем, сыгравшего того самого принца, — актер показывал Татарскому потайную дверь в своей квартире, ведущую из прихожей в кабинет и сделанную виде книжного шкафа. Так Даль прятался от излишнего внимания…
«Когда мы снимали кинопробы для «Колье Шарлоты», я решил сделать пробы так же, как я снимал на «Золотой мине». Жанр будущего фильма позволял снимать куски из фильма, но из этих кусков сделать другой, маленький фильм, ничего общего с сюжетом будущего фильма не имеющий, но зато интересный экшн на 20 минут: милиция куда-то несется, машины разворачиваются, кто-то за кем-то бежит, кто-то кого-то обыскивает, кто-то в кого-то стреляет…
«Колье Шарлотты» снимали в Ленинграде и немного на Кавказе. Финал – в пельменной на Исаакиевской площади. Пельменная закрывалась в 12 часов ночи, и нас выставили за дверь. Но к этому времени мы уже закончили. Это был последний съемочный день и, сделав последний кадр, мы выпили по рюмке водки и закусили пельменями».
В книге описывается, как долгое время киноначальники не хотели принимать и показывать уже отснятого «Принца Флоризеля», заявляя, что «советскому зрителю не нужен принц – положительный герой!».
В тексте уделено внимание съемкам «Тюремного романса» с Александром Абдуловым и Мариной Нееловой, сериям «Ментов» и «Убойной силы», детективному сериалу «Ниро Вульф и Арчи Гудвин».
Карина Сарсенова. Цена страха
О чем думает творческий человек, достигший вершины успеха? Этот захватывающий и одновременно многоплановый, глубоко психологичный, роман, по которому в ближайшее время ожидается оригинальный мюзикл, начинается с того, как знаменитый музыкант готовится принять престижную награду за свой талант. И вроде бы нет сомнений в успехе, в том, что вскоре его имя прозвучит на весь мир в церемонии вручения важнейшей из профессиональных премий. Но не так все просто.
«Маэстро знал, почему сидевший напротив человек завладел его вниманием сразу и бесповоротно. Он был материализовавшейся мечтой Скрипача. Его представлением о самом себе, идеальным образом успешного во всех своих начинаниях представителя творческой и интеллектуальной элиты мира. Признанным гением науки или культуры, а может быть – того и другого одновременно».
И вот музыкант неожиданно для себя самого рассказывает незнакомцу о том, чего он больше всего боится в этом мире – забвения своего творчества. А тот сначала возражает, говоря о заслугах Скрипача и его несравненном таланте. Но внезапно, сменив учтивость на грозную властность, требует, чтобы музыкант… отдал ему свой самый главный страх. Но понимает ли сам Скрипач, чего он больше всего боится, действительно ли того, что публика забудет его произведения? С необходимостью назвать по имени свой самый главный страх сталкиваются и другие герои романа — несчастная женщина с разбитым сердцем, озлобленный террорист, мятущийся безумец. Каждому из них ради обретения себя придется набраться храбрости и посмотреть в глаза своему самому заветному желанию и самому тяжкому страху, заглянуть в собственную душу.
Дмитрий Мишин. История государства Лахмидов
Историческое исследование, выпущенное к 200-летнему юбилею Института востоковедения РАН, повествует о древнем государстве, которое со второй половины III века по начало VII века располагалось на юго-западе современного Ирака, то есть совсем рядом с могущественной Персидской державой. Правители рассматриваемого в книге царства – династия Лахмидов, — были вассалами персидских владык-Сасанидов, фактически их наместниками на своих землях. Однако самим Лахмидам был подвластен ряд арабских племен, обитавшие на Аравийском полуострове.
Все это делало лахмидских царей значимыми фигурами в персидских событиях. Так, после смерти шаха Кавада началась борьба за власть между его сыновьями Хосровом и Кавусом. «Эта борьба завершилась в середине следующего года победой Хосрова. Именно на его стороне выступал, насколько можно судить, аль-Мунзир. У нас нет конкретных данных, указывающих на это, но высказанный тезис подкрепляется рассмотренной выше легендой о том, что Хосров хотел сделать аль-Мунзира царём арабов и, придя к власти, привёл своё намерение в исполнение».
При этом Лахмиды играли заметную роль и во взаимоотношениях Персии и Византии. «Хотя Хосров, судя по всему, изначально видел в Византии врага, на тот момент он ещё не имел возможности начать против неё крупномасштабную войну: его отвлекали задачи борьбы с Кавусом и укрепления вновь обретённой царской власти в среде сасанидской знати. К концу марта 533 г. Хосров заключил с Юстинианом мирный договор. Эту мирную передышку аль-Мунзир использовал для консолидации своих позиций среди арабских племён». В книге подробно описаны крупные битвы, оказавшие заметное влияние на все окрестные страны, а также дипломатические и торговые контакты.
Пол Мидлер. Плохо сделано в Китае
Отправившись после окончания университета в Китай, Мидлер провел там несколько лет, консультируя компании-импортеры в налаживании взаимоотношений с китайскими производителями, став не только переговорщиком, но и инспектором, и контролером.
Книга представляет собой как описание правильного ведения иностранцами бизнеса в Китае, так и подробное изложение на языке коммерции общих механизмов и принципа устройства жизни в этой стране. В тексте уделено внимание китайским уловкам и уверткам, особенностям взаимоотношения китайцев с оппонентами, стратегии и тактике переговоров.
«Китайские производители делали нашу жизнь дешевле, предлагая производить товары недорого. Однако если вам доводилось присутствовать на переговорах импортеров с китайскими производителями о ценах, ваше представление о том, на чьи плечи ложится основной груз борьбы за удержание низких цен, стало бы иным. Производители использовали низкие цены как приманку для привлечения крупных клиентов, но затем они постепенно повышали цены, проявляя при этом завидную смекалку… Рост цен отчасти объясняется неудачами импортеров за столом переговоров. Производители были невероятно умелыми переговорщиками».
В тексте описано, как в ходе длительных и пока бесплодных переговоров, состоявших, в том числе, из множества препирательств, китайская сторона проводила свои фокусы с ценами, чтобы получить стратегическую информацию. При этом китайские производители часто добивались успеха, даже не зная досконально английский язык, но полагаясь на анализ чужих эмоций и собственную интуицию. При этом китайские производители пытались вывести импортеров из равновесия, оказывая эмоциональное давление. Старинная китайская поговорка гласит: «Замути воду, а уж потом пытайся нащупать рыбу». Поэтому на переговорах так была важна невозмутимость и возможность использования запасных вариантов для производства.
Сайида Разийа Йасини. Образ пророков в голливудских и иранских фильмах
Кинематограф – сравнительно молодой вид искусства, тесно связанный с техническим прогрессом. Однако некоторые аспекты роднят его, например, с классической живописью, в том числе пути раскрытия сакральных тем в произведениях авторов разных времен. «Изображение святых претерпело немало изменений на протяжении истории. Эта эволюция показывает, что изменение рациональных и эмоциональных взглядов и подходов людей к религиозным убеждениям неизменно сопровождалось изменением роли и места святых в их глазах, и вслед за этим менялось изображение святых, что свидетельствует об уровне связи людей с их религиозными убеждениями. Историческая эволюция человеческой мысли показывает, что с эпохи Возрождения на Западе, начавшейся в XV веке, и до наших дней взгляды людей на дольний и горний миры и на своё место в них постоянно развивались».
Автор этой книги подробно анализирует ряд голливудских кинолент и фильмов иранских кинематографистов, построенных вокруг событий жизненного пути святых и пророков. Исследователь критически отзывается о тех кинолентах, в которых Моисей или царь Давид предстают преимущественно обычными людьми, подверженными страстям и слабостям, которым уделяется больше внимания, нежели высокой миссии. Религиозная тема в голливудском кино показана на примере картин от «Десяти заповедей», поставленных в середине ХХ века, и «Послания», снятого в 1977 году, до сравнительно недавних. Знаменитый фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы» оценен весьма положительно: «Мессия в работе Гибсона очень величав и степенен…». Иранский кинематограф представлен фильмами «Пророк Аййуб», «Ибрахим — друг Аллаха», «Христос», «Царство пророка Сулаймана», «Пророк Йусуф». Помимо анализа отдельных лент описаны и характерны тенденции в целом.
Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 9 книгах non-fiction.
«Законы Ману в том виде, в котором они дошли до нас, создавались на протяжении четырех столетий. Они оформлялись, начиная с II века до н.э. и до II века н.э. То есть в эпоху, по крайней мере, на два века, а то и больше удаленную от жизни Гаутамы Будды. Несмотря на этот неоспоримый исторический факт, их нельзя обойти вниманием. Ведь содержание этого памятника древнеиндийской литературы способствует более глубокому и разностороннему пониманию конфликта между Буддой и брахманами. Между старыми и новыми верованиями, существовавшими в Древней Индии...
Воины (раджи, правители, как правило, появлялись из их среды) в Древней Индии относились к варне кшатриев. Символический цвет этой варны – красный, цвет огня и войны. В руках правителей была сосредоточена политическая и военная власть, и они обладали огромными по тем временам богатствами. На них возлагалась Законами Ману обязанность чтить и оберегать брахманов, оказывать им почести и радовать всяческими дорогими подарками – от коров, коз и свиней до золота и драгоценных камней.
Брахманы с течением времени присвоили себе множество привилегий и направляли мысли индийцев в нужное им русло повиновения, используя для этого суеверие и набожность народа. Они уверяли людей, что только им, брахманам, дано свыше «договариваться» с богами, воздействовать на их решения, касающиеся земных проблем. С помощью аскезы, знания мантр и правильного исполнения ритуалов, утверждали брахманы, они находят общий язык с капризными богами и сохраняют вокруг спокойную, мирную и сытую жизнь. В эти дипломатические способности брахманов люди безоговорочно верили и поэтому снабжали их всем необходимым для жизни, полной покоя и удобств. Исполнение ритуала считалось исключительно брахманской привилегией. Оно представляло собой тщательно, до мельчайших деталей разработанное священнодействие, которое способствовало не только земному, но и вселенскому порядку. Постепенно людская вера в магическую силу ритуала брала верх над верой в мощь богов».
А.Н. Сенкевич. Будда
В книге известного индолога, поэта, писателя, исследователя и путешественника рассказывается не об «историческом» Будде Шакьямуни, но возникновении буддизма (и условиях, в которых это произошло), эволюции буддизма и многих эпизодах истории, связанных с этой религией как в Индии, так на соседних территориях, где развивался буддизм.
Основатель буддизма принц Сиддхартха, из рода кшатриев, был рожден в 566 г. до н.э. По легенде, просветление Будды и позднее смерть, пришлись на тот же день полнолуния. Три даты – рождение, просветление и смерть отмечаются вместе. Мать принца умерла на седьмой день после родов, и его воспитала тетя Пражапати. Следуя традиции, в 19 лет принц женился на двоюродной сестре Язодхаре. Через 9 лет супружества родился сын Рахула. Его рождение заставило принца решиться, наконец, исполнить свое давнее желание – познать тайну бытия и стать отшельником. Ночью, ни с кем не простившись, оставив жену и новорожденного сына, он отправился в путь со своим возничим. После принц дарит ему все свои украшения и просит возвестить родных о решении стать отшельником. Он обрезает волосы, одевается в одежду нищего и идет в царство Магадха, где недалеко от столицы в скальных пещерах живут святые отшельники. У них он надеется узнать тайну смысла бытия. Но миропонимание брахманов не удовлетворяет его ум, и он направляется в леса Урувелла, там живут пять отшельников – строгих аскетов. Следующие шесть лет он опережает их в жестоком умерщвлении своей плоти так, что от известного красотой и силой принца, остается одна тень. Придя в себя после слабости и обмороков, он решает изменить свой путь и принимает пищу, потеряв при этом уважение пяти аскетов. Путь его, полный душевных переживаний, лежит в город Бенарес. На берегу Наиранджары к нему приходит знание и семь дней он став Буддой, пребывает в состоянии просветления под смоковницей – древом познания…
В тексте книги описана колониальная Индия второй половины XIX века – времени проведения археологических раскопок и открытий, связанных с буддизмом. Британская империя времен королевы Виктории – самая крупная в мире держава, контролировавшая свыше 34 миллионов квадратных километров на всех обитаемых материках – это четвертая часть всей земной суши. К тому Британию не зря называли владычицей морей.
Управлявшая Индией британская Ост-Индская компания, ее гражданские и военные служащие относились к индийцам, пренебрежительно, стремясь любой ценой поучить из Индии больше прибыли. Это привело к тому, что за время правления Ост-Индийской компанией погибло несколько миллионов индийцев (большинство – из-за голода и болезней). Англичане относились свысока и к англо-индийцам, рожденным индийскими женщинами от британцев. Индийцы же относились к ним презрительно, и рожденные от смешанных браков занимали низкое положение в иерархии каст.
После поражения восстания сипаев 1857–1859 годов и расстрела схваченных мятежных индийцев, привязанных к жерлам пушек, русский художник-баталист Василий Верещагин написал полотно «Расстрел сипаев пушками в ходе подавления восстания в Индии».
2 августа 1858 года британский парламент принял законодательный акт о ликвидации Ост-Индской компании и перехода управления Индией непосредственно к британской короне. Индия стала частью Британской империи. В колониальной индийской администрации начались реформы – в том числе в области экономики, образования и судопроизводства. На индийской земле стали строить железные дороги и были открыты университеты.
1 мая 1876 года королеву Викторию провозгласили императрицей Индии, а через несколько месяцев, в январе 1877 года, ее императорский титул был подтверждён Делийским дарбаром, собранием индийских махараджей и набобов, лояльных к англичанам.
Среди британцев, занимавшихся изучением индийской культуры, был Александр Каннингем, который в 1833 году в девятнадцать лет, в звании второго лейтенанта прибыл в Индию и прослужил там 28 лет. Каннингем на досуге изучал индийские археологические древности, железную колонну в Дели, обнаружил старинный город Санкасъя (Санкисса), открыл ступы в Санчи, исследовал храм Махабодхи.
В ноябре 1861 года Александр Каннингем обратился к вице-королю Индии Чарльзу Джону Каннингу со служебной запиской, в которой обращал внимание на пренебрежительное отношение колониальной администрации к индийским древностям.
Каннингем предлагал провести каталогизацию всех сохранившихся в Северной Индии памятников старины, в основном — индусских храмах и ступах. После рассмотрения и одобрения служебной записки был создан при колониальной администрации Археологический надзор, руководителем которого был назначен генерал-майор Александр Каннингем, которого прозвали «отцом индийской археологии».
В феврале 1887 года в Лондоне Каннингем был удостоен королевой Викторией (и императрицей Индии) ордена Индийской империи степени рыцарь-командор, а также возведен в рыцарское достоинство.
«Именно с Александра Каннингема началось масштабное и планомерное исследование буддистских артефактов, обнаруженных в результате археологических раскопок в Индии. Не будь Каннингема, ученые, ослепленные и оглушенные преданиями о Гаутаме Будде, до сих пор не увидели бы живого лица Первоучителя.
И еще одно великое событие связано с Каннингемом. Им были опубликованы первые данные о высококультурном мире глубочайшей древности, который чуть-чуть приоткрылся исследователям, — мире Хараппской или Индской цивилизации. Время ее существования занимает период между 3300–1300 гг. до н.э. Ее расцвет приходится предположительно на 2600–1900 гг. до н.э. Этот мир занимал более чем полтора миллиона квадратных километров и простирался от Аравийского моря до Ганга. На этой территории сейчас находятся Индия, Пакистан и Афганистан.
Александр Каннингем был справедлив в отношении прошлого индийцев. Уже по первым находкам он начал понимать, с какой высокоразвитой древнейшей цивилизацией имеет дело. Нам теперь доподлинно известно, что эти люди строили крепости и просторные дома из сырцового и обожженного кирпича, одомашнили лошадей, придумали телегу с четырьмя колесами. При археологических раскопках были найдены первые в мире унитазы и сложные каменные весы. У жителей этого удивительного мира существовало развитое сельское хозяйство, они выращивали пшеницу, ячмень, просо, возделывали хлопчатник. В качестве тягловых животных использовали быков и буйволов. Обнаруженные при раскопках женские украшения из бронзы, серебра и золота, а также небольшого размера культовые статуэтки и прямоугольные каменные печати (найдено более двух тысяч образцов, принадлежавших разным владельцам) свидетельствуют о ювелирном искусстве высочайшего уровня и развитых художественных ремеслах».
«Несмотря на то, что охотничий арбалет, в отличие от боевого, не пользовался в континентальной Европе большой популярностью, английские аристократы и мелкопоместные дворяне иногда применяли его во время охоты на оленей. Чрезвычайная точность при стрельбе на короткие расстояния, а также тяжелые стрелы делали арбалет идеальным оружием для такой охоты.
Кроме того, арбалетом удобно пользоваться, если охотник прячется за деревьями, камнями или плотной листвой, скрывающей его от оленя, в местах, где большим луком неудобно пользоваться из-за недостатка пространства, или там, где действия лучника могут спугнуть животное, ради которого охотник сидел в засаде. Охотник может держать арбалет заряженным, а затем выстрелить из любого положения, даже лежа на земле. В то же время из большого лука нельзя стрелять, согнувшись или лежа.
Арбалет был бесшумен, мощен и меток; это позволяло ему оставаться популярным среди охотников в течение полутора веков, даже в период широкого использования ружья (1470–1630 гг.).
На украшение охотничьих арбалетов высокого класса тратилось много времени и средств. Особенно широкое развитие изготовление дорогих охотничьих арбалетов получило в странах континентальной Европы в конце XVI в.
Лучшие мастера использовали для украшения арбалетов драгоценные металлы, слоновую кость и перламутр. Ложа охотничьих арбалетов часто покрывали изображениями животных, птиц и сцен охоты, обрамляли орнаментом в виде завитков, покрывали тонкой гравировкой и инкрустациями из серебра, слоновой кости и жемчуга. Полированные металлические детали ложа и даже закаленные поверхности стального лука иногда покрывали глубокой инкрустацией с ажурными золочеными изображениями листьев и цветов, а также геральдических мотивов.
Отдельные детали хороших охотничьих арбалетов и ружей в то время изготавливали разные мастера; сборку готового оружия осуществляли отдельно. Одна группа ремесленников изготавливала ложе, другая — ворот или зубчатую рейку; то же относилось к замку и тетиве. Но наиболее ответственная работа приходилась на мастеров, которые ковали и формировали стальные луки. Луки из испанского города Мондрагон изготавливались из той же стали, что и знаменитые толедские клинки. Особо ценились луки из Пирмонта (Германия), отличавшиеся превосходной прочностью и закалкой.
Не приходится сомневаться, что охотничий арбалет XVI в. (точнее, 1500–1630 гг.) был чрезвычайно эффективным оружием. За несколько столетий ремесленники накопили большой опыт, мастерство и значительно улучшили его конструкцию. Затем арбалет вытеснила усовершенствованная аркебуза.
Правда, стрелок из арбалета не мог сбить птицу на лету. Этого не мог сделать и охотник, вооруженный аркебузой того же времени, поскольку система ее запала была слишком медленной и примитивной. Самое большее, на что был способен арбалетчик, это всадить стрелу (в африканских странах для этого часто использовались отравленные стрелы) в голову или сердце оленя, медведя или волка, стоя или медленно перемещаясь на расстоянии 60 пейсов, а также сбить журавля или цаплю, сидящую на вершине дерева.
Следует помнить, что во времена арбалетов и ранних ружей олени и другие животные не были пугливы, и к ним было легко подкрасться. Дичь и птиц ловили сетями и силками, а также с помощью обученных соколов».
Ральф Пейн-Голлуэй. Книга арбалетов. История средневекового метательного оружия
Пейн-Голлуэй – не просто благородный английский джентльмен (сэр), проведший сто с небольшим лет назад массу времени, изучая старинные трактаты по оружию, но эксперт-практик, сотни раз стрелявший из различных видов луков и арбалетов.
Арбалет – одно из самых совершенных орудий Средневековья, являющееся воплощением талантов художников, граверов, инкрустаторов и механиков. Уже в начале XII в. арбалет стал популярным в европейских армиях, но поскольку раны, причиненные его стрелами, считались варварски жестокими, в 1139 г. Латеранский собор запретил это оружие, как ненавистное Богу и не подобающее христианам. От стрелы, выпущенной из арбалета погиб самый прославленный рыцарь XII века – король Ричард Львиное Сердце. Самым крупным сражением с применением арбалетов стала битва при Креси (1346 г.) – авангард французской армии составляли 15 тысяч генуэзских арбалетчиков.
В Англии пользовался популярностью охотничий арбалет. Чрезвычайная точность при стрельбе на небольшие расстояния, а также тяжелые стрелы делали арбалет идеальным оружием для охоты на оленей из засады. В 1621 г. английский король Яков I поручил комиссии из 12 епископов расследовать смерть Питера Хокинса, смотрителя оленьего заповедника Брэмсхилл в Гэмпшире. Он был случайно убит стрелой из арбалета, выпущенной Эбботом, архиепископом Кентерберийским во время охоты на оленей. Королевское резюме этой истории гласило: «Такое могло случиться и с ангелом».
Многие арбалеты являются настоящим произведением искусства – лучшие мастера использовали для украшения арбалетов драгоценные металлы, слоновую кость и перламутр, жемчуг.
Среди экзотических моделей – китайский арбалет многократного действия. Время его создания невозможно точно определить. Но зато известно, что еще в начале XX в он находился на вооружении в отдаленных районах Китая. Уникальной его особенностью является принцип непрерывного действия, который дает возможность выпустить 10 стрел за 15 секунд.
В старину во Франции и Саксонии существовал обычай устраивать ежегодные открытые состязания арбалетчиков. Победитель получал титул «Короля арбалетчиков» на следующий год. Стать лучшим арбалетчиком было не только почетно и выгодно – его обладатель мог получить покровительство самого короля или, по крайней мере, знатного вельможи.
Даже после повсеместного распространения огнестрельного оружия и исчезновения арбалетчиков как одного из рода войск, сохранились многочисленные турниры и традиции, связанные с арбалетами. В Дрездене долгое время существовала гильдия арбалетчиков – ее устав был вновь подтвержден правительством Саксонии в начале XX в. Регулярно в конце июля — начале августа там проводили состязания. Мишенью являлась большая ярко раскрашенная птица (напоминавшая императорского орла), собранная из 50 деталей, каждое из которых имеет свое название. Арбалетчик, попавший в птицу, получал награду в соответствии с тем, какую деталь сбила на землю его стрела.
«Эта пружинная машина, изображенная в средневековых трудах, была проста по конструкции, хотя, без сомнения, являлась эффективным оружием. Однако все ее средневековые чертежи очень грубы. Они дают представление об общем принципе действия машины, но о подробностях устройства ее механизма остается только гадать.
Движущий принцип пружинной машины можно легко представить себе, если положить деревянную спичку на край стола, чтобы она выступала на 1/2 дюйма (1,27 см), а затем резко ударить по выступающей части лезвием стального ножа, предварительно отогнув его пальцем и быстро отпустив.
В данном случае спичкой является стрела, а лезвием ножа — толкающая ее пружина. Рычаг, или пружина, этой машины была такой тугой, что оттянуть ее можно было только с помощью ворота. Вероятно, что этот рычаг состоял из множества тонких и упругих деревянных пластинок, пропитанных клеем и скрепленных вместе. Я считаю, что стальная пружина была бы слишком тугой, чтобы метать стрелу.
Рычаг был закреплен в прочном каркасе и оттягивался тросом и воротом до такой степени, чтобы обеспечить достаточную движущую силу для метания стрелы. Затем он высвобождался посредством сброса скользящего крюка и наносил мгновенный резкий удар по выступающему концу стрелы. Рычаг натягивался, а затем удерживался в этом положении с помощью скользящего крюка. Стрела располагалась на деревянном блоке с желобом в центре, как на ложе арбалета. Траектория полета стрелы устанавливалась посредством регулируемой стойки. Эта стойка шарнирно прикреплялась к нижней стороне деревянного блока, на котором располагалась стрела.
Не подлежит сомнению, что описанная пружинная машина большого размера была очень эффективной, хотя о дальности ее действия и мощности можно только догадываться».
«Всемирная выставка 1900 года в Париже продемонстрировала крупные технические открытия и достижения последнего десятилетия XIX века. Среди 35 стран-участниц Российская империя была представлена несколькими выставочными постройками: центральным павильоном (архитектор Р.Ф. Мельцер) и кустарным отделом, ставшим целой «целой русской улицей» (художник К.А. Коровин, архитектор И.Е. Бондаренко). Ф.О. Шехтель участвовал в выставке как один из организаторов экспозиции Строгановского училища, за что был удостоен почтенного диплома, и как автор проектов павильонов частных фирм. Павильон сахарозаводчика П.И. Харитоненко был выполнен в стилизованных формах русского стиля. В симметричной композиции фасада выделен центр с тройной аркой с висячими гирьками… Центральная палатка фланкирована шпилями, увенчанными двуглавыми орлами, — они же повторяются на углах всей постройки».
Архитектор Федор Шехтель. Павильоны, банки, дома, храмы эпохи эклектики и модерна. Автор-составитель Людмила Сайгина
Федор Шехтель являлся не только одним из крупнейших отечественных архитекторов рубежа XIX–XX веков, но и известным театральным художником, оформителем и рисовальщиком. Поэтому в книге приводится авторская графика, исторические фотографии, макеты, образцы керамики и майолики. Так же в издании опубликованы многочисленные архивные фотографии, фоторепродукции, публикации из старых газет, посвященные проектам Ф. Шехтеля, в том числе – коронационным торжествам в Москве в 1896 году. Архитектор декорировал участок от Тверской Заставы до Триумфальной площади. У самой Заставы были воздвигнуты две гигантские колонны, увенчанные золотыми шапками Мономаха. Шехтель возвел на Садовой, у Старых Триумфальных ворот, павильон в древнерусском стиле с шатром – для встречи Николая II и Александры Федоровны представителями города Москвы.
В 1921 году архитектор исполнил проект Болшевского оптического завода, который из-за политических и межведомственных перетасовок так и не был реализован. Среди проектов Шехтеля – Фантастический театр в московском саду «Эрмитаж», описанный А. Чеховым, и ансамбль «Кинь-Грусть» в санкт-петербургском саду «Ливадия». Там из роскошной сцены, юрт, массы бюстов, драконов и колонн, получилась, как писал в мае 1884 года «Театральный курьер», волшебная вилла богатого китайского мандарина. На фасаде особняка Шехтеля в Москве на Большой Садовой «зашифрованы» многие характерные черты «классицизирующего модерна» — во время строительства дома в отечественной архитектуре происходил сдвиг от модерна к неоклассицизму. Для плафона кабинета в этом доме М. Врубель написал свою знаменитую картину «Муза».
«Открытое 29 февраля 1908 года недалеко от храма Христа Спасителя кабаре «Летучая мышь» было создано по инициативе актера и режиссера Н.Ф. Балиева и одного из директоров Художественного театра Н.Л. Тарасова. В начале 1912 года возник вопрос о строительстве собственного здания кабаре на свободном участке, расположенном справа от здания Художественного театра в Камергерском переулке. В течение 1913 года Шехтель по заказу дирекции МХТ спроектировал новое двухэтажное здание «научного кинематографа» с уже запланированным подвалом для кабаре. В композиции симметричного фасада архитектор использовал мотив римской монументальной триумфальной арки. Центром композиции постройки служит крупный витраж, оформляющий вход в здание, поставленное на высокий цоколь. Прозрачность центральной части фасада контрастирует с глухими боковыми объемами, декорированными двойными колоннами коринфского ордера и неглубокими нишами. Центральному архивольту, украшенному рельефом с колесницей Аполлона и летящими Славами, вторят арочки над нишами пилонов. Композиция с обилием лепнины в центре завершается лаконичным фризом и строгим аттиком. Линейная графика вертикалей и горизонталей фасада здания, образующая своеобразный геометрический рисунок, отличает все неоклассические проекты Шехтеля. Строительство «научного кинематографа» и кабаре в Камергерском переулке начать не удалось — 11 марта 1914 года городской управой было отказано в разрешении на постройку по пожарным причинам. К весне 1914 года Шехтель выполнил новый проект четырехэтажного здания, выстроенного к осени этого же года. Неудобный, узкий и значительно вытянутый в глубину участок, не имевший достаточных разрывов со смежными зданиями, продиктовал архитектору оригинальное решение вытянутого вверх фасада, обыгрывавшего тот же мотив триумфальной арки».
«В Великую Отечественную войну 1941-1945 годов я более двух лет служил на военных транспортах помощником капитана по военной части. Первым транспортом, на который я прибыл служить в апреле 1942 года, был пароход «Циолковский». При переходе в караване из мурманского порта в Исландию наш караван, охраняемый четырьмя английскими миноносцами и четырьмя корветами, подвергся нападению со стороны трех фашистских миноносцев. Когда английские миноносцы, оставив караван, вступили в бой с противником, наш транспорт был торпедирован и через несколько минут затонул. Это произошло 1 мая 1942 года в районе Медвежьих островов…
Караван и три корвета, далеко ушли на северо-запад, и только отставший от каравана четвертый корвет, догоняя караван, шел прямо на нас, вселяя нам веру на наше благополучное спасение. Однако не всем из нас суждено было быть подобранными корветом. Когда корвет подошел к доскам, на которых было много народу, некоторые успели прямо с досок прыгнуть на палубу корвета. Часть людей матросы подняли из воды руками, но часть людей, сильно озябших, не смогла сразу попасть на корвет и осталась на досках или далеко были от борта, до которых не доставал бросательный конец.
А мы считали, что корвет развернется и подойдет к каждому из нас, чтобы взять на борт. Так думали все, так думал и я, находясь от корвета дальше всех…»
Самый памятный день войны. Письма-исповеди. Составители: Н.К. Петрова, Е.М. Болтунова
Автор того самого письма, рассказывающего об опасных буднях Северных конвоях, К. Гомозов, пишет, что на спасшем их корвете, он вместе со старшим помощником с потонувшего корабля, смогли (вместе с ними самими) только 14 человек, а команда насчитывала 36. Командир корвета на вопрос о судьбе остальных советских моряков, оставшихся в воде, ответил, что «мне мой командир приказал никого не спасть, а идти на соединение с караваном, но я, проходя мимо вас, уменьшил ход до малого, сколько успел, подобрал, но возвращаться больше не смог, так как подвергал корвет опасности. А оставшихся, возможно, спасут миноносцы, когда окончится бой». И это вовсе не были отговорки – в случае, если корвет решил бы вернуться или еще застопорить ход и продолжить спасать моряков с потомленного советского судна, он сам мог стать жертвой немецкой подводной лодки. И поэтому командир корвета решил не рисковать, но 22 советских моряка остались замерзать в Ледовитом океане, и на их глазах уходили транспорты и корветы…
В публикуемые в книге письма дают представление о том, как отразилась война на судьбах людей. Письма, написанные в 1961 и 1965 годах, представляют собой коллективный письменный памятник минувшей войне. В издание также включены письма не только бойцов Красной армии, партизан и подпольщиков, тружеников тыла, но и тех, кто был в Великую Отечественную войну ребенком, тех, кто чудом остался жив в период временной оккупации советской территории фашистами, и тех, кому довелось в эти годы быть сыном или дочерью полка.
В текстах писем опущены только описания погоды 22 июня 1941 года и 9 мая 1945 года, а также здравицы в честь руководителей СССР (образцов 1961 и 1965 годов), призывы к борьбе с американским империализмом и слова о скором построении коммунистического общества. Причем в большинстве писем приводятся не рассказы-воспоминания о собственных подвигах, а о боевых друзьях-товарищах, в первую очередь о те, кто не дожил до конца войны, и тех, кто погиб уже после Дня Победы.
«…Лена Лосева, дочь сталинградского рабочего, пришла в военкомат в дни ожесточенных боев с врагом у ворот родного города. Увидев перед собой хрупкую фигурку девушки, почти ребенка, военком начал было говорить о том, что ей еще слишком рано на фронт, что и здесь, в пылающем городе, нужны смелые и мужественные люди. «Фашисты убили моего брата. Он был пулеметчиком. Я комсомолка и должна заменить погибшего брата», — сказала Лена.
В дивизии, куда вскоре прибыла Лена, уступая ее настойчивым просьбам, она была назначена подносчиком патронов в пулеметный расчет. Лена оказалась незаменимым помощником своих боевых друзей-пулеметчиков. Скоро, привыкнув к жужжанию пуль и разрывам снарядов, она не кланялась им и в тоже время не рисковала собой, умея использовать малейшую складку местности, чтобы пробраться с грузом патронов к своему пулемету».
«В 1924-1925 гг. по заказу Главного политического управлению (ГПУ) Красной Армии было проведено статистическое исследование по изучению словарного запаса красноармейцев. Делалось это с благими целями – чтобы определить, с какими словами стоило обращаться к бойцам, чтобы быть элементарно понятыми и обеспечить «политвоздейственность» речи. Оказалось, по выборке в нескольких тысяч человек, опрошенных устно и протестированных письменно, что около 63% словаря красноармейца составляет 219 слов, но и то, «самое большое место среди этих наиболее употребительных слов занимают предлоги, союзы, вспомогательные частицы и местоимения». Если это так, то общий словарный запас бойцов армии победившего пролетариата должен составлять примерно 350 слов, что немногим отличается от словарного запаса дикаря племени мумбо-юмбо из известного романа И. Ильфа и Е. Петрова, вышедшего примерно в описываемое время, в 1927 году. Прибегать к риторике, замешанной на социально-классовом пафосе, обращаясь к аудитории, полагавшей, что в Белоруссии «власть царская или барская» и путавшей «ветерана» с «ветеринаром», было бессмысленно».
С.Э. Зверев. «Вселить в них дух воинственный»: дискурсивно-педагогический анализ воинских уставов
Текст начинается с анализа воинских уставов Московского государства (1607, 1647 гг.) и Российской империи (1716, 1720 гг.). Следующий раздел посвящен воинским уставам советского государства. Первый устав был утвержден ВЦИК под председательством Я.М. Сверлова в 1918 году.
В ходе Гражданской войны красные, как белые полевые командиры, использовали в своих распоряжениях и переписке (в том числе — с вышестоящим начальством) нецензурные выражения. Так будущий маршал Советского Союза Буденный, а пока в сентябре 1919 года — командующий 1-м конным корпусом Южного фронта на вопрос о положении соседних дивизий, заданный штабом 10-й армии, изволил ответить: «Мать их… с их дивизиями, на месте стоят. Пущай приезжает начальник штаба их за х… тягает!». Спустя полгода, в феврале 1920 года, когда участились случаи грабежей воинами 1-й конной армии в Ростове-на-Дону, и командование фронта и 8-й армии потребовало от Буденного вывести армию из города, ответ Буденного был категоричен: «Пошлите Реввоенсовет-8 к е… матери, а также комфронта – предателя революции вас посылаю к …матери, а если хотите, пристрелю».
Для того, чтобы рассеять незаслуженную «вредную атмосферу», возникшую вокруг Конармии, начальник ее политотдела Вардин выпустил брошюру «Политическое состояние 1-й Конной Красной Армии (15 июня — 15 августа 1920 г.)». В ней указывалось, что, хотя «случаи грабежей нередки, но массового характера они, конечно, не носят», а в результате уже принятых мер «грабежи и насилия будут сведены к нормальному для всякой армии минимуму». По утверждениям руководителей Конармии, бандитизм вовсе не был массовым, потому что «армия с нездоровыми уклонами не могла бы побеждать, а если бы и побеждала, то при первой неудаче она развалилась».
Во второй половине 1920-х Красная армия, ставшая для призывников – в первую очередь из сельской местности — школой политической учебы, воспитывала молодежь в духе советских идеалов. По словам наркома обороны К.Е. Ворошилова, «Красная армия после Гражданской войны стала больше похожа на политико-просветительскую школу для красноармейцев, чем милитаристическую организацию».
«На практике советизацию во всем предпочитали военизации, поскольку режим жесткой экономии, введенной в армии в годы коллективизации и первых пятилеток, никак не способствовал профессиональной подготовке бойцов и командиров». В тексте дается анализ германского устава 1933 года, в котором подчеркивалось необходимость проявления командирами предусмотрительности и способности к оценкам как окружающей обстановки, так и своих сил и противника.
В 1935 году нарком обороны К.Е. Ворошилов на совещании сказал: «В течение ряда лет мы держим народ в напряжении, а войны все нет и нет. Понятно, что известная психологическая реакция в этих условиях неизбежна; мы должны систематически работать над тем, чтобы эта реакция не оказалась большим злом».
В книге также уделено внимание военным уставам Великой Отечественной войны, а завершающая глава посвящена боевым уставам Российской армии (2004-2006, 3012-2014 гг.), и боевым уставам Воздушно-десантных сил.
«Советская государственность после 1929 года обернулась ширмой, за которой удобно скрывалась тирания (по Аристотелю). Полностью узурпируя права народа, государство ничем не ограничивало прерогативы верховной власти. Отсюда проистекала любовь советских пропагандистов к беззаветности масс, ибо заветы, — и Ветхий, заключенный между Богом и избранным народом, и Новый – между Спасителем и человечеством – были актами, подразумевающими двусторонние обязательства. Советская беззаветность по сути означала отсутствие полноценного общественного договора».
«Почти тридцать лет некоторые комментаторы, историки, а также теле- и радиорепортеры называют меня «самым опасным человеком в Европе». Вот самый последний пример великой опасности, которую представляет собой моя личность. В конце ноября 1973 года, работая в своей конторе в Мадриде, я просматривал испанские и итальянские газеты и узнал, что именно сейчас готовлю государственный переворот в Риме. Это меня не удивило, так как в воображении многих журналистов я уже организовывал бесчисленные государственные перевороты, заговоры и похищения не только в Европе, — noblesse oblige — в Африке и обеих Америках. На этот раз заговором в Риме руководил якобы триумвират: герцог Валерио Борджио, адвокат из Генуи, Де Марчи, руководитель МСИ и я. Моей задачей была незамедлительная поставка итальянским мятежникам четырех самолетов «Фоккер». Только откуда я взял бы их?
Корреспонденту мадридской газеты «Информационес», Мануэлю Алькали, прибывшему взять у меня интервью, я заявил следующее (23.11.1973): «Так странно получается, что как только Италия сталкивается с серьезными проблемами, сразу же раскрывается опасный заговор. Не менее интересно то, что уже второй раз итальянское правительство утверждает, что именно я замешан в попытке переворота. Год назад у герцога Борджио нашли мои письма, и здесь ничего нет удивительного, так как мы старые друзья и товарищи по оружию еще с 1943 года. Однако эта переписка не имеет ничего общего с заговором или подпольной деятельностью, направленной против итальянского правительства. Уже более шести месяцев я не контактировал с Валерио Борджио. Что касается господина Де Марчи, я никогда не видел его и даже не знал, что он существует. Хочу еще раз подчеркнуть, что после окончания войны я ни разу не был замешан в политических или военных делах какого-либо государства и отказался бы от любых предложений подобного рода».
На этот раз мне предоставили возможность высказаться, и мое официальное опровержение было опубликовано. Однако у меня накопились сотни статей из газет и журналов (в большинстве случаев их прислали друзья), в которых мне приписываются замыслы и операции на грани фантастики, — и такие мерзкие, что просто изумляешься. В тысячах других публикаций во всем мире распространялись выдумки и наговоры на меня, что было на руку определенной политической системе».
Отто Скорцени. Неизвестная война
Знаменитый диверсант Третьего рейха был одним из тех деятелей Второй мировой войны, кого впоследствии стали воспринимать преимущественно в легендарном ключе. Причем, тон легенд мог быть различным, в некоторых Скорцени предстает непобедимым мастером тайных операций, а в других — неудачником, провалившим почти все свои дела. Но, как минимум, одна спецоперация хорошо известна, это освобождение свергнутого и арестованного Муссолини.
Особое внимание традиционно вызывает история о подготовке Скорцени покушения на лидеров стран антигитлеровской коалиции во время их встречи в Тегеране в ноябре 1943 года. Согласно этой версии известный советский разведчик Николай Кузнецов в октябре (или начале ноября) 1943 года получил информацию, что немцы готовят диверсионную группу для покушения на Сталина, Рузвельта и Черчилля. А руководит этой операцией под кодовым названием "Длинный прыжок" сам Отто Скорцени. Получив такие сведения, советские спецслужбы под руководством Берии смогли нейтрализовать большую часть немецкой агентуры. Именно рассказ о возможном покушении убедил Рузвельта поселиться в советском посольстве.
Скорцени отрицал подготовку покушения на "большую тройку", но признавал: «...мы откликнулись на просьбу кашгарского вождя, способного вести партизанскую войну, которая могла бы задержать в Персии определенное количество дивизий неприятеля, а также отрезать линии снабжения русских, по которым в СССР поставлялось важное сырье: нефть, никель, марганец, а также английские и американские материалы».
По словам Скорцени, был выброшен десант из «двух офицеров и трех унтер-офицеров из моего подразделения в сопровождении перса», имевших при себе кроме необходимого снаряжения охотничьи ружья и пистолеты в дорогом исполнении с золотой отделкой — для подарков вождям племен. Эта операция называлась "Франц", и Скорцени оценивал ее как не слишком успешную — не хватало самолетов для доставки инструкторов. И да, советские спецслужбы выследили немецких агентов, что дало Скорцени повод остановить операцию: «…то обстоятельство, что наш центр в Тегеране был обнаружен, сыграло нам на руку. Только одному из агентов Шелленберга удалось сбежать и добраться до Турции, откуда он нас и предупредил».
Скорцени писал в мемуарах, что в 1956 году встретил в Дюссельдорфе одного из тех вождей, сумевшего покинуть Иран. И он поведал, что бережно хранит подаренный пистолет с золотой рукоятью.
В целом воспоминания Скорцени часто создают впечатление, что автор очень старается оправдаться. Романтических или героических эпизодов там нет. Но возможность взглянуть на события с его точки зрения всё же представляет интерес.
«Спланированная рейхсфюрером СС Гиммлером операция «Ульм» была нелегкой. Речь шла об уничтожении больших доменных печей Магнитогорска, а также одной или двух электростанций, снабжающих электроэнергией громадные металлургические и химические комбинаты этого региона.
Мне никогда не представлялся случай увидеть Магнитогорск, расположенный за Уралом. Наиболее полными данными о советской тяжелой промышленности располагала разведслужба Люфтваффе, которая в 1940–1941 годы, когда наше господство в воздухе было бесспорным, сделала превосходные снимки.
С 1942 года группа VI «С» VI управления РСХА и соответствующие подразделения Абвера осуществляли параллельно со службами Люфтваффе и подразделениями «Иностранных армий Восток», под командованием будущего генерал-майора Рейнхарда Гелена, широко задуманную акцию по сбору информации под условным названием «Цеппелин»….Что касается Магнитогорска, то именно благодаря «Цеппелину» я смог воссоздать план города и главных промышленных комбинатов.
Мне удалось ознакомиться с функционирующими там охранными системами. Например, стало известно, что ночью в Магнитогорске большую роль играли сторожевые собаки. Однако все эти данные не продвигали вперед моей подготовки, так как у меня все равно не было возможности быстрого уничтожения чего-нибудь в районе Урала. Вальтер Шелленберг, прочитав телеграмму с угрозами от Гиммлера, выпытывал меня об операции «Ульм».
Я искренне ответил ему, что она является просто абсурдной. У меня было намерение написать рапорт в этом же духе».
«Через несколько лет, в 1876 году, генерал Кастер погибнет в битве при Литтл-Бигхорн против индейцев сиу. Но за пять лет до этого они мирно охотились вместе с сыном царя-освободителя. Буффало Билл позднее, в том же 1872 году, организует шоу «Дикий Запад Буффало Билла», давшее начало коммерческому использованию образа ковбойского фронтира.
А российского царевича в 1872 году повезли дальше по Америке. Он посетил Мамонтову пещеру в Кентукки и выступил перед легислатурой штата Канзас в Топеке, в Мемфисе Алексей встретился и пообщался с бывшим президентом конфедерации Джефферсоном Дэвисом. После этого на пароходе Алексей спустился вниз по течению Миссисипи до Нового Орлеана, где попал на карнавал и был избран там «королем Марди Гра». Именно с участия Алексея берет начало традиция избирать «короля карнавала» (Rex of Mardi Gras). Наконец, через три месяца после прибытия в США Алексей добрался до Пенсаколы, где его дожидалась русская эскадра, и продолжил плавание.
После отплытия Алексея с русской эскадрой воспоминания о его поездке еще долго были частью семейных и местных историй. Множество людей, собиравшихся в своих маленьких городках посмотреть на великого князя, покупали его фотографии, а потом рассказывали об этом визите своим детям и внукам. Люди, причастные к организации поездки, писали о ней мемуары, и факт такого участия попадал в их некрологи спустя десятилетия. Кроме того, Алексей раздавал подарки и денежные пожертвования с царской щедростью. Современные исследователи оценили стоимость подарков, оставленных Алексеем, в 750 тысяч современных долларов.
Вождь Крапчатый Хвост получил в подарок сумку с серебряными долларами, а Национальный музей естественной истории в Вашингтоне до сих пор хранит скелет одного из убитых великим князем буффало. Маленький городок в Иллинойсе, носивший имя Александр, был переименован в Алексис после визита великого князя. В Нью-Йорке Алексей посетил театр, который тут же переименовали в «Оперу великого князя». Во многих городках по пути следования великого князя сочинялись не только стихи, но и специальная музыка к его приезду. Так, появилось два разных «Марша принца Алексея», один в Филадельфии, другой в Нью-Йорке. В Бруклине сочинили «Галоп великого князя Алексея», а в Нью-Йорке «Галоп принца Алексея». Филадельфия представила и «Вальс принца Алексея» (мелодии с подобными названиями продолжали писать еще некоторое время и после его отъезда). Гостиницы, в которых останавливался Алексей, долго использовали это событие как главный козырь в своей рекламе. Когда эти дома (и пароходы) спустя десятилетия пускались под снос или сдавались в утиль, газеты неизменно упоминали, что «в этом доме спал (танцевал, смотрел представление) великий князь Алексей».
Иван Курилла. Заклятые друзья. История мнений, фантазий, контактов, взаимо(не)понимания России и США
Как познавали друг друга две эти страны на протяжении двух веков? Множество историй авантюристов и сиятельных особ, побывавших на американской земле, и в свою очередь – американцы, побывавшие в Российской империи или в СССР.
20 апреля 1939 года в Нью-Йорке открылась Всемирная выставка, в которой принял участие СССР. В центре композиции в советском павильоне стала статуя рабочего (без колхозницы), который держал в вытянутой руке красную звезду. Также был представлен десятилетний план реконструкции Москвы с моделью будущего Дворца Советов и точная полноразмерная копия части станции московского метро «Маяковская». Многие американские издания похвалили не только экспонаты советского павильона, но и работавший советский ресторан, а New York Times оценила по достоинству выставленные в павильоне два автомобиля ЗИС, написав, что они «настолько похожи на американские машины, что водитель не обратит на них внимания на дороге».
Две истории в книге связаны с американским послом в СССР Джорджом Ф. Кеннаном, автором одноименной «длинной телеграммы» и идейного отца «политики сдерживания» времен Холодной войны.
Пионеры в Артеке подарили «сделанный ими» из ценных пород дерева герб США Авереллу Гарриману, который приехал к ним на праздник с подарком. В гербе был вмонтирован микрофон (кодовое название «Златоуст»), который в течение восьми лет, при четырех послах, передавал информацию советским органам. В 1952 году по просьбе службы безопасности посольства (которая хотела узнать, на чьей голос активируется микрофон) Джордж Кеннан возле герба прочел текст давней депеши….
В июле 1952 года Кеннану доложили, что проникший (невзирая на милицейской кордон) русский просит о личной встрече с ним. Опасаясь провокации, Кеннан согласился на встречу, но в присутствии свидетеля — советника посольства Каммингс, который и узнал русского просителя, который, по его словам, «несколько раз переводил Ваши встречи в Министерстве иностранных дел».
Кеннану русский заявил, что он – ни кто иной, как сын еще недавно почти всемогущего министра госбезопасности СССР Виктора Абакумова. Теперь бывший министр арестован, а незваный гость в посольство, как несколько его друзей, которые являются детьми еще недавно занимавших важные посты, но теперь репрессированных советских деятелей, считают необходимым для блага страны устранить советскую элиту. Ведь незваный гость и его друзья в курсе всех тайн и входов в Кремль, и если американцы помогут….
В ответ американский посол, поняв, что это провокация, заявил, что «я здесь не для того, чтобы нарушать законы Советского Союза или поощрять кого бы то ни было их нарушать. Вы должны немедленно покинуть эту комнату и здание посольства». Далее Кеннан отказал русскому в просьбе вывезти его незаметно в автомобиле или вывести по какому-нибудь туннелю. В своих мемуарах Кеннан так охарактеризовал это происшествие: «Визит, который мне нанесли, был ответом Сталина. Вот каков его смысл: "Сукин сын, я знаю, с какой целью ты хочешь встречаться с советскими гражданами. Отлично! Я посылаю тебе подходящего парня». Как выяснилось через несколько лет, подосланный в американское посольство русский вовсе не был сыном арестованного министра Абакумова. Это был сын арестованного в феврале 1952 года за «вредительство» маршала артиллерии Николая Яковлева — Николай Яковлев, автор прогремевшей в 1980-е годы книги «ЦРУ против СССР».
Как позже рассказывал сам Н.Н. Яковлев (до ареста работавший в МИД, участвовавший в подготовке издания переписки И.В.Сталина с президентами США и премьер-министрами Великобритании в годы Великой Отечественной войны), что пришедший к нему в камеру генерал Власик, начальник охраны Сталина, и сказал, что «моим единственным шансом выжить было пойти в американское посольство, встретиться лично с Кеннаном, и убедить его в правдивости моей истории». После провала в американском посольстве, Н.Н. Яковлева снова отправили в тюрьму и освободили после смерти Сталина. Существует версия, что Н.Н. Яковлева хотели использовать в качестве «свидетеля» против сотрудников американского посольства в случае проведения в СССР громких политических процессов, связанных с «делом врачей» и теми, кто мог оказаться в списке их «пособников и покровителей».
По поручению ЦК ВКП (б) Константин Симонов, занимавший пост заместителя генерального секретаря Союза советских писателей весной 1949 года составил «План мероприятий по усилению антиамериканской пропаганды на ближайшее время». В нем предусматривались публикации материалов, «разоблачающих агрессивные планы американского империализма, антинародный характер общественного и государственного строя США, развенчивающих басни американской пропаганды о «процветании» Америки, показывающих глубокие противоречия экономики США, лживость буржуазной демократии, маразм буржуазной культуры и нравов современной Америки» в советских изданиях, а также при участии Союза писателей и Института философии АН СССР, Института экономики Академии наук СССР, других учреждений. В планах были не только издания разоблачающих Америку книг и сатирических плакатов, но создание известными советским драматургами в короткие сроки (3-4 месяца) новых пьес на антиамериканские темы.
«Первая американская выставка в Москве прошла летом 1959 года. Она известна в первую очередь дебатами, состоявшимися между Н. С. Хрущевым и вице-президентом США Р. Никсоном в интерьерах «американской кухни», из‐за чего они и вошли в историю как «кухонные дебаты».
Перед официальным открытием выставку осмотрели Никита Хрущев и прибывший для этого в Москву вице-президент США Ричард Никсон. В СССР их дискуссия не была опубликована, а сам этот эпизод никогда не находился в центре внимания. Начав с предупреждения, что стране, которая склонна к войне, «мы слегка надерем уши», Хрущев пообещал: «Когда мы вас догоним и будем перегонять, мы помашем вам ручкой!» Никсон обратил внимание на технологические достижения Америки: цветное телевидение, стиральную машину-автомат и прочую встроенную технику, способы быстрого строительства дешевого жилья, систему наблюдения, электрический полотер. Хрущев не готов был признать американское первенство: «А у вас нет машины, которая клала бы еду в рот и проталкивала ее дальше? Вы показываете нам много интересных вещей, но они не необходимы для жизни. Это всего лишь штучки. У нас такая поговорка есть: если у вас клопы, вы должны поймать одного и залить ему в ухо кипяток». «А у нас другая поговорка, — ответил Никсон. — Чтобы убить муху, надо заставить ее выпить виски. Но у нас есть лучшее применение для виски». «Мне нравится эта интеллектуальная битва с председателем, — добавил вице-президент. — Он знает свое дело».
В дальнейшей дискуссии спорщики сравнили плановую систему с рыночной, поговорили о политических системах и о международной политике. Вице-президент США сообщил, что американцам не нужны вещи, рассчитанные больше чем на 20 лет, потому что граждане США хотят чаще обновлять дома, мебель, кухни. Хрущев этим возмутился, невольно предвосхищая более позднюю критику общества потребления.
Интересно, что на выставке, которую Советский Союз в том же году привез в США, доминировала продукция тяжелого и среднего машиностроения: корабли и ледоколы, самолеты и турбины… А также достижения в области культуры. И Хрущев, и Никсон описали эту как бы не вполне серьезную пикировку в собственных мемуарах, причем для Никсона она стала одним из «шести кризисов», которые он считал важнейшими пунктами своего вице-президентства.
По удобству жизни Советский Союз Америке проиграл. Хотя именно Хрущев (не без влияния впечатлений от поездки в США, состоявшейся через несколько месяцев после «кухонных дебатов») пытался улучшить быт советских людей. Многие его реформы были сделаны по американским лекалам: от выращивания кукурузы до открытия супермаркетов (магазинов самообслуживания), от строительства подземных переходов и массового жилья (включавшего нелюбимый советскими людьми совмещенный по-американски санузел) до производства доступного автомобиля».
«Понятие платонической любви играет важную роль в «Эннеадах» Плотина, поэтому следует установить, что он подразумевает под этим видом любви. Эта любовь олицетворяет стремление всех существ к высшему благу. Всякое сущее имеет свое особое благо, которое оно ищет и к которому стремится. Так, для материи ее особым благом является форма; благом для души является добродетель и разум, а благом для разума – само высшее благо. Однако частное благо всякой вещи не тождественно высшему благу, оно ущербно и составлено из частей. Частным благом для каждой вещи является то, что в иерархии бытия находится непосредственно над нею. Стремясь к своему благу, всякая вещь восходит на более высокую ступень в иерархии бытия. Это восхождение завершается на высшей ступени, ступени высшего и/или первого блага, которое является началом и источником всякого другого блага». Это цитата из «Метафизики свидетельствования, или Плотина о пути любви, ведущей к высшему благу», в которой рассматривается, что есть истинная любовь согласно Плотину, и далее исследуется вопрос – взаимна ли эта любовь или она односторонняя».
Ишрак №8
Более 20 работ ведущих российских и зарубежных ученых включает в себя этот сборник, охватывающий широкий круг актуальных проблем исламской философской мысли. Среди авторов – директор Института философии РАН Андрей Смирнов, доктор философских наук Ильшат Насыров, Стивен Хиртенштейн (Великобритания), Матьё Тэрье (Франция), Масуд Дахиш (Иран) и другие исследователи. В книге опубликованы материалы на русском, английском и французском языках.
В издании затронуты как общие вопросы современности, так и темы отдельных произведений великих мыслителей прошлого. В статьях рассматривается тема влияния Ибн Араби на суфизм, вопросы буквенного и числового символизма в трудах мудрецов, межкультурные символы. В разделе «Этика и моральная философия» рассматривается биоэтика – понятие, история, факторы развития, основные понятия, а также – отличие биоэтики от медицинской этики, и приводятся четыре принципа биоэтики (принцип автономии, принцип «не навреди», принцип «твори благо», принцип справедливости).
В статье «Очевидная истина» Махмуда Шабистари» Андрей Лукашов рассматривает один из трактатов этого классика суфийской мысли, чья дидактическая поэма «Цветник тайны» для последователей суфизма на протяжении веков была настольной книгой. Автор рассматривает особенности его взглядов путем реконструкции гипотетической дискуссии между Шабистари и Ибн Араби.
«Махмуд Шабистари (1288–1321) считается одним из классиков суфийской мысли. Несмотря на то что сам он был суннитом, к его творчеству обращались многие представители сефевидской философии, в том числе и один из наиболее известных — Мулла Садра (1571–1636). О жизни Шабистари практически ничего не известно. Относительно дат его рождения и смерти имеются разночтения в источниках. Его наиболее известным произведением является дидактическая поэма «Цветник тайны», ставшая на столетия настольной книгой для многих суфиев. Она была неоднократно переведена на европейские языки, ей посвящены научные статьи и монографические исследования.
Трактат «Очевидная Истина…» менее известен в научной среде. Он был издан иранским ученым Самадом Муваххидом в числе других памятников, принадлежащих перу великого суфийского поэта и мыслителя, но в российском исламоведении этот трактат еще не был предметом исследования. Полное название произведения — «Очевидная Истина в познании Господа миров». Она включает в себя восемь глав — по количеству райских врат. Эти главы посвящены основным вопросам суфийской философии».
«Что же касается "Царевича", то я, несмотря ни на что, исподволь делал сценарные заготовки к фильму. Отвлекаясь от религиозно-философских построений Мережковского, я хотел перенести акцент на нравственную, человеческую суть конфликта между Петром и Алексеем. Взвалив на свои плечи всю тяжесть единоличной власти, Петр столкнулся и с нравственным аспектом властвования, с трагически неразрешимой проблемой выбора между казенной надобностью и христианскими понятиями о справедливости и милосердии. Вечный оппонент всякого властителя – его совесть. Этим вечным оппонентом для Петра стал его собственный сын. Хотелось рассказать эту общеизвестную историю, ничего не упрощая и не соблазняясь злободневностями.
По мере того как возрастали шансы на постановку "Царевича", множились и проблемы. Возник, например, передо мной вопрос: как быть с привычным для зрителей обликом Петра? Менять его рискованно, как рискованно было бы, наверное, снять в роли Чапаева какого-нибудь лысого толстяка. Так же неколебимо сложился у зрителей и "единственно правильный" образ Петра-Симонова. Стареющий, страдающий Петр – это и так уже непривычно, это нужно еще зрителю осмыслить и в это поверить…
Вернувшись в Питер, группа продолжила съемки в подлинных исторических интерьерах Летнего и Меньшиковского дворца… Говорят, что стены и предметы хранят энергетику прежних владельцев и обитателей. Не знаю, правда ли это, но что-то все-таки есть. Сознание или подсознание, но что-то влияет на поведение людей вообще и артистов в частности, когда они действуют в окружении подлинных предметов старины. Видимо, обостряется чувство сопричастности, перекидывается какой-то мостик между прошлым и настоящим.
По слухам, Алексей Толстой во время съемок "Петра Первого" нередко заставлял Симонова ночевать в Летнем дворце. Он верил в таинственную связь времен, людей и предметов. А бывает и так: киновымысел рядом с чем-то подлинным жестоко себя разоблачает».
Виталий Мельников. Жизнь. Кино
В книге известного кинорежиссера и сценариста, снявшего картины «Начальник Чукотки», «Семь невест ефрейтора Збруева», «Здравствуй и прощай», «Старший сын», «Женитьба», «Выйти замуж за капитана», «Царская охота», «Бедный, бедный Павел», «Агитбригада «Бей врага», рассказывается о том, как рождаются фильмы и появляются персонажи, и чем порой оборачивается киновымысел. Мельников приводит наглядный пример – то, что случилось с фильмом «Перед судом истории».
Живой советский киноклассик Фридрих Эрмлер, создатель таких фильмов, как «Обломок империи» (1929), «Великий гражданин» (1937), «Она защищает родину» (1943) и «Великий перелом» (1945), которого также называли «режиссер-чекист», в начале 1960-х годов Эрмлер задумал снять фильм «Перед судом истории». Предполагалось, что это будет фильм-интервью с известным монархистом, членом государственной Думы Василием Шульгиным, который от имени Временного комитета Государственной думы вел 2 марта 1917 года переговоры с Николаем II, после чего тот подписал свое отречение от престола. После разгрома Белого движения Шульгин эмигрировал, позже отошел от политической деятельности, но руководство СССР так и не простило ему прежних деяний – он был арестован в 1944 году в Югославии советскими спецслужбами и отправлен в Москву. Приговоренный к 25 годам заключения (а ему тогда уже шел седьмой десяток) Шульгин был досрочно освобожден после смерти Сталина и поселился во Владимире.
По ходу этого интервью-полемики Эрмлер предполагал разоблачить и обезоружить идейно этого ярого антисоветчика. Картина должна была продемонстрировать всеми миру мощь и безупречность советской державы, а Шульгину предстояло публично признать перед всем народом и также – перед судом Истории – победу коммунистов над всеми недобитыми прежними противниками и оппонентами.
На роль историка, в оппоненты Шульгину, первоначально Эрмлер планировал себя и даже снялся в нескольких сценах, но затем назначил вальяжного артиста – Сергея Свистунова, уже имевшего опыт изображения мудрых ученых. Для разоблачения Шульгина были составлены хитроумные вопросы. На всякий случай – учитывая возраст Шульгина – Эрмлер пригласил на съемки врачей скорой помощи с грелками и шприцами.
– Вы правильно сделали, – сказал Шульгин, – этот старикашка, – показал он на Эрмлера (который был на несколько лет моложе Шульгина), – так волнуется, что долго не протянет.
Шульгин запретил Эрмлеру командовать «Камера!» — поскольку в большевистских камерах он уже насиделся и поэтому это слово больше слышать не хочет.
Шульгина снимали в залах Таврического дворца, где он когда-то был депутатом Второй, Третьей и Четвертой Государственной Думы, а затем – в том самом вагоне, где произошло отречение Николая II.
Когда же в следующей сцене Историк стал перечислять все творимые белыми генералами расправы, то Шульгин ответил. «Да, вы правы, всех не перечислишь, и потому я не буду перечислять всех «красных» командиров, и не буду измерять количество крови, ими пролитой». Триумф кинопропаганды с Шульгиным не получился….
Мельников рассказывает, как проходили сьемки «Женитьбы» с участием Олега Борисова, Евгения Леонова, Светланы Крючковой, Майи Булгаковой. В другой главе воспоминаний режиссер описывает, как им были написаны три сценария, посвященные одному из самых драматических эпизодов русской истории – убийству императора Павла и история заговора против Павла с участием английского посла Уитворта и братьев Зубовых. Именно в третьем варианте сценария была показана трагедия царствования и гибели самого героя. И этот вариант давал возможность серьезно завершить всю трилогию, посвященную российской истории XVIII века – от Петра до Павла.
«Общеизвестно, что доступ к государственным архивам, где хранились документы, связанные с гибелью Павла, был под запретом. Даже авторитет Льва Толстого не помог, и великий старец получил от ворот поворот. Все факты и сведения о происшедшем в ту мартовскую ночь 1801 года и ныне основаны на сообщениях заинтересованных и пристрастных современников или же на исследованиях историков, пишущих часто в угоду чему-нибудь политически злободневному. Затевая это дело, нужно было готовиться морально к опровержениям, возражениями и выдвижению всяческих контрверсий. Либо рассказать историю Павла следовало так, чтобы она взволновала не столько фактической, сколько человеческой, а правильнее, общечеловеческой сутью этой трагедии. Формулировать это как задачу было бы, с моей стороны, самоуверенно. Разве что, как попытку или надежду.
Обращение к литературному первоисточнику – к пьесе Мережковского "Бедный Павел" тоже не облегчило задачу. Пьеса была написана в 1905 году, во времена революционных потрясений и поспешных переоценок. Она тоже была не свободна от некоторой политизации. Диалоги являли собою стилизацию текстов, написанных в веке девятнадцатом, но под век восемнадцатый. Они многословны и тяжеловесны. Произносить и слышать это в кино было бы затруднительно. С другой стороны, любая пьеса предполагает свободу трактовки. Так уж принято. Это отчасти развязывало мне руки в обращении со словом, да и в общем подходе. Я решил сконцентрировать действие, заострить основной конфликт на противостоянии: Павел – Пален. Если предположить, что Пален не просто расчетливый интриган, как это иногда прочитывают в пьесе, а умный, честный человек, пытающийся привычными для его века средствами предотвратить последствия царствования непредсказуемого, неуравновешенного властителя, то поединок предстает уже в ином свете.
У каждого из героев своя правота, своя логика и убежденность, но они антиподы в нравственном, эмоциональном смысле. Холодная логика, целесообразность, даже цинизм – со стороны Палена. Душевный порыв, интуиция, непосредственность – со стороны Павла. Это две непримиримые стихии. Их столкновение всегда трагично и неоднозначно. Мне с самого начала казалось, что идеальным исполнителем роли Палена может стать Олег Янковский. Не только потому, что он хороший актер. В нем, в его манере общения с окружающими была некая человеческая закрытость, которую не сыграешь. Более того, последний вариант сценария я и писал из расчета на его исполнение».
облако тэгов
