10. На страницах 8—9 размещено интервью, которое Михал Хернес/Michał Hernes взял у американского (живущего, впрочем, в Париже) писателя НФ Нормана Спинрада/Norman Spinrad, оно носит название:
ПИШИТЕ ПОЛЬСКУЮ НФ
(Piszcie polskie SF!)
Михал Хернес: Дайте угадаю – из польских писателей вы знаете скорее всего Станислава Лема.
Норман Спинрад: Да, это единственный польский писатель, чьи произведения мне известны. Должен, однако, признаться, что первые переводы его книг были попросту ужасными. Стиль польского писателя казался жестким, чопорным, лишенным хоть какой-либо выразительности. Сплошное разочарование. Нетрудно догадаться, что это весьма негативно сказалось на восприятии его пленительного вообще-то творчества. К счастью, более поздние переводы были намного лучшими. Я говорю, впрочем, о тех, что были выполнены МАЙКЛОМ КАНДЕЛЕМ. Они превратили Лема в значительно более интересного писателя!
Михал Хернес: Что вас удивило в лучше переведенном Леме?
Норман Спинрад: Он стал намного более эмоциональным. Я читал его с решительно большим удовольствием. Впрочем, это не только мое мнение.
Михал Харнес: Которая из его книг ваша самая любимая?
Норман Спинрад: Откровенно говоря, я не так уж и много его книг знаю, но к лучшим, несомненно, относится «Солярис». Она показалась мне интересной, потому что обладает невероятной глубиной. Стоит отметить, что я знаком с обеими экранизациями романа. Ту, что поставил Тарковский, я посмотрел два раза и двукратно же проанализировал. Первый раз с надписями, а второй – с дубляжом. Вообще-то я не люблю надписи, я фэн дубляжа. Благодаря дублированию все выглядит несколько иначе, что не означает – лучше. Проблема в том, что книга концентрируется на многих замечательных описаниях, в то время как в фильме российского режиссера много говорят. В такой ситуации, глядя его с надписями, большинство из них не успеваешь прочитать. А при дубляже утрачиваешь некоторые нюансы, связанные со вслушиванием в русский язык. Вы, вероятно, очень хорошо говорите по-русски, и у вас нет таких проблем. А вот у меня они есть, отсюда и мои трудности в восприятии. Но несмотря на это, я все же считаю, что Тарковский прекрасно книгу экранизировал. Лучше Стивена Содерберга. Поэтому не понимаю, почему Лем был ею недоволен.
Михал Хернес: Нет, я не знаю русского языка. И в нашей стране в фильмах диалоги обычно читает диктор.
Норман Спинрад: Ну вот, а я об этом понятия не имел. Интересно.
Михал Хернес: А «Сталкер» вы тоже анализировали подобным образом?
Норман Спинрад: (смеется) Нет, этот фильм я не смотрел. Зато прочитал повесть «Пикник на обочине», по которой он был поставлен. И она мне понравилась. Хочу похвастаться, что я встречался со Стругацкими на первом Уорлдконе в Брайтоне. Это великие писатели. Я восхищаюсь их творчеством. Пользуясь случаем, расскажу анекдот. Вероятно вы не знаете, что им изрядно досталось после того, как американский издатель в описании этой книги назвал ее «атакой на коммунистическую систему». Или чем-то в этом роде. Точно уже не помню. Во всяком случае, вы, вероятно, догадываетесь, какие последствия это имело. Это были паскудные времена, надеюсь они никогда не повторятся.
Михал Хернес: Вы беседовали с ними?
Норман Спинрад: Беседовал, но только с Аркадием. Он показался мне веселым, с хорошим чувством юмора, человеком. Они неплохо зарабатывали в СССР, но в Англии не имели при себе наличных, поэтому зависели в этом отношении от других людей. Подозреваю, что это их изрядно угнетало. К счастью, мы это понимали и принимали их с искренней сердечностью.
Михал Хернес: Раз уж мы заговорили о великих писателях – расскажите нам что-либо о Филипе Дике.
Норман Спинрад: Я прошу прощения, но Фил был моим лучшим другом, и я не хочу о нем говорить. Кроме того, я написал довольно-таки большое эссе «Трансмиграция Филипа К. Дика», в котором изложил все, что собирался о нем сказать. Поэтому мне не хотелось бы повторяться. Если хотите, можете напечатать это эссе в вашем журнале.
Михал Хернес: Может быть вы скажете что-либо об экранизациях его произведений? Которая из них по вашему мнению – лучшая?
Норман Спинрад: Безусловно «Бегущий по лезвию бритвы». Это вообще один из лучших НФ-фильмов в истории кино. Остальные экранизации Дика выполнены на разном уровне – некоторые из них хороши, другие попросту безнадежны. Но «Бегущий…» был первым, и можно сказать, что именно с него все и началось. Фильм некоторым образом проторил тропу – завоевал себе определенную репутацию и верных фэнов – после чего появление очередных экранизаций было только вопросом времени. И, что еще важнее, вытащил созданные Филом произведения из мрака забытия тотальной неизвестности. Между прочим и поэтому его следует признать воистину переломным и важным во всем этом процессе.
Михал Хернес: Которую из версий этого фильма вы предпочитаете?
Норман Спинрад: Разумеется, режиссерскую, и подозреваю, что я не одинок в этом. У меня к ней особое отношение, потому что некоторые фрагменты первой, переработанной производителем, версии, были очень плохими и, на мой взгляд, совершенно ненужными. Я имею в виду прежде всего завершение фильма, которое первоначально должно было выглядеть совершенно иначе. Его предлагал Ридли Скотт, Гаррисон Форд разделял его мнение, но продюсеры считали себя самыми умными и настояли на своей концепции. Поэтому первые рецензии были негативными, и лишь позже «Бегущий…» постепенно стал обретать признаки культового кино.
Михал Хернес: Сейчас доступна долгожданная окончательная версия. Вы ее посмотрели?
Норман Спинрад: Нет, меня вполне устроила предыдущая. Тем более, что ее завершение представляет собой именно то, что я хотел видеть. Иного мне не надо.
Михал Хернес: А фильм «A Scanner Darkly» режиссера Ричарда Линклейтера вы видели?
Норман Спинрад: Еще нет. Может быть вскоре найду на это время.
Михал Хернес: Оно действительно этого стоит.
Норман Спинрад: Постараюсь выкроить для этого вечерок.
Михал Хернес: Раз уж мы остановились на теме кино и телевидения, что вы скажете о написанном вами сценарии для одной из серий сериала «Звездный путь»?
Норман Спинрад: Я написал сценарий для серии “The Doomsday Machine”. Что интересно, мне заплатили за него больше, чем за написанный одновременно с ним роман “Bug Jack Barron”, который кажется мне гораздо более ценным.
Во всяком случае, я получил очень ценный опыт. И, кстати, хочу сказать, что я обожаю оригинальный «Звездный путь» и, ясное дело, преклоняюсь перед Джином Родденберри (Gene Roddenberry), который попросил меня написать этот сценарий. Я посвятил ему свой роман “He Walked Among Us/Они бродят среди нас”.
Михал Хернес: А про какую из серий вы можете смело сказать: это моя любимая?
Норман Спинрад: Пожалуй, это пилотная серия, сценарий которой был написан Родденберри, но еще без участия Уильяма Шатнера. Должен отметить, что он так никогда и не был продан, но позже его переработали в двучастный фрагмент сериала.
Михал Хернес: Назовите ваши любимые книги.
Норман Спинрад: Ну, в настоящее время любимая моя книга – это мною же написанный роман “Child of Fortune”.
Кроме этого я люблю роман «Звезды мое предназначение»Бестера и примерно половину книг Фила Дика. Кстати, такого типа вопросы можно сравнить с тем, как у отца спрашивают, которого из детей он больше любит. Для писателя книги – те же дети. Так или иначе, любимые мои писатели – Фил Дик, Альфред Бестер и Йен Макдональд.
Михал Хернес: Что бы вы могли посоветовать молодым польским писателям НФ?
Норман Спинрад: В прошлом столетии во всем мире доминировала англоязычная, в особенности американская НФ. Мне остается сказать два слова: никогда больше! Картина меняется прежде всего из-за деградации американской фантастики и освобождения <из-под ее влияния фантастики> разных европейских стран, например Польши. В последнем десятилетии отмечено невероятное пробуждение локальной фантастики во многих европейских странах. И это происходит не только в Великобритании, но также во Франции, Германии, Румынии и Италии. Я называю лишь те страны, с литературой которых мне удалось хотя бы бегло познакомиться. Жаль, что их круг не столь широк. Может быть когда-либо придет такой день, когда такая литература будет более доступной и высоко ценимой. Пора, однако, перейти к сути дела: пишите польскую НФ, укорененную в польской культуре – и высокой и популярной. Умоляю, не подражайте иностранным стилям. В этом нет никакого смысла, пытайтесь открывать собственные. Думаю, что таким образом вы напишете нечто воистину ценное и новаторское. Желаю вам удачи и держу за вас пальцы крестиком.
Михал Хернес: В эпоху глобализации это, пожалуй, не самое легкое занятие…
Норман Спинрад: Я отдаю себе в этом отчет. И сам теперь работаю над книгой “Osama the Gun”, в которой представляю свое видение будущности ислама и исламского терроризма.
Несмотря на это я считаю, что можно говорить об универсальных проблемах, укорененных в польских реалиях. Не исключено, что все это можно каким-либо образом связать. Не стану утверждать, что это легко сделать. Скажу лишь, что следует двигаться именно в таком направлении.
Михал Хернес: Такая книга об исламе кажется весьма интересной. Может, вы расскажете о ней подробнее?
Норман Спинрад: Это трудно описать несколькими фразами. Особенно, когда речь идет о дискуссии, касающейся будущности исламистов. К тому же в YouTube можно отыскать аж пять снятых мною коротких роликов, в которых я высказал свое мнение на этот счет. Однако прежде всего я предлагаю вам прочитать мою книгу. Разумеется, когда я ее завершу. Надеюсь, что кто-нибудь переведет ее на польский язык.
12. В рубрике «Иностранный рассказ» размещены три рассказа и блок миниатюр.
12.1. Рассказ британского писателя Чайны Мьевиля/China Miéville, который называется в оригинале “Different Skies” (2005, 2011, авт. сб. “Looking for Jake and Other Stories”) перевел на польский язык под названием “Inne niebo/Другое небо” ГЖЕГОЖ КОМЕРСКИЙ/Grzegorz Komerski (стр. 17 – 40). Иллюстрации ТОМАША ЕНДЖЕËВСКОГО/Tomasz Jędrzejowski.
«История одного старого, одинокого человека, который как-то раз купил себе домой новое окно. Собственно, окно-то было старое, купленное в магазине у старьевщика, но уж очень красивое. Но это еще не все... Окно оказалось совсем не простым, по-другую сторону стекла оно показывало совсем не наш мир...» (ceh, ФАНТЛАБ )
И это четвертая публикация писателя в нашем журнале (предыдущие см. “Nowa Fantastyka” №№ 10/2006, 01/2007, 6/2007).
Рассказ переводился на немецкий, чешской и французский языки.
На русский язык его впервые перевела под названием «Разное небо» Н. ЕКИМОВА в 2016 году (авт. сб. «В поисках Джейка»)
Заглянуть в карточку рассказа на сайте ФАНТЛАБ можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ
12.2. Рассказ бельгийского (фламандского) писателя Гвидо Экхаута/Guido Eekhaut, который называется в оригинале «The Pope and the Angels», перевел на польский язык под названием «Papież I anioły/Папа и ангелы» ТОМАШ ГАЛОНЗКА/Tomasz S. Gałązka (стр. 25–-30). (Вообще-то оригинальное название рассказа “De paus en de engelin” и напечатан он был в антологии “Tweede Ragnarok: SF jaarboek 1995” в 1994 году, а затем, уже после публикации в нашем журнале, вошел в состав одноименного авторского сборника в 2009 году. Но писатель известен тем, что сам переводит свои произведения на английский язык. Так что вероятнее всего польский переводчик действительно получил сей рассказ в указанном переводе в рукописи. W.)
Папе Единственной Правильной Церкви, сменившей Старую Церковь, приходится иметь дело с архангелом Михаилом и его когортой ангелов. А это, прости Господи, такая свора интриганов… И лишь Он, вероятно, знает, откуда, из какого места, отдаленного, может быть, на тысячи световых лет, они явились во плоти на Землю…
И это второе появление писателя в нашем журнале (первое см. "Nowa Fantastyka" 11/2007).
На русский язык рассказ не переводился, его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет и об авторе сайт ничего не знает. Кое-что о нем можно узнать, пройдя по тэгу "Экхаут Г." в этом блоге).
12.3. Рассказ американского писателя Эрика Уитчи/Eric M. Witchey, который называется в оригинале “Dreams and Bones” (2001, ант. “L. Ron Hubbard Presents Writers of the Future”. Vol. XVII), перевел на польский язык под названием "Kości I sny/Кости и сны” ЛУКАШ СОВА/Łukasz Sowa. Иллюстрации ТОМАША ЕНДЖЕЕВСКОГО/Tomasz Jędrzejowski (стр. 31—35).
В сотую годовщину смерти знаменитого комического театрального актера потомки воссоздают его и его жены-актрисы юные копии из ДНК, извлеченной из костей соответствующих скелетов. Одна лишь проблема: лицензия центра контроля над численностью населения отводит им на жизнь только один час…
Нам уже трижды приходилось встречаться с писателем на страницах нашего журнала (см. “Nowa Fantastyka”, 5/2005, 3/2006, 7/2007).
На русский язык рассказ не переводился, его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет, биобиблиографии на сайте ФАНТЛАБ также нет.
12.4. В номере размещен блок коротких рассказов («шортов») зарубежных авторов: «Fobia/Фобия» и «Alfons!/Aльфонс!» Джеффа Нуна/Jeff Noon (стр. 35—36, 36--37), «Wyspiarze/Островитяне» Дарко Туевляковича/Darko Tujevljakovic (стр. 38—39) и «Attak supermodelek/Атака супермоделей» Макса Бэрри/Max Barry (стр. 39—40).
В 1990 году дело дошло до уже издавна планировавшейся экранизации написанного в 1966 году рассказа “Мы вам все припомним”. Лента “Total Recall/Вспомнить все”, ибо это о ней идет речь, исполняла все требования, необходимые для того, чтобы фильм оказался замеченным широкой публикой.
Режиссер Пол Верховен дал о себе знать в 1987 году как создатель весьма приличного фильма “Robocop/Робот-полицейский”, а неуклонно возраставшая слава Арнольда Шварценеггера, сыгравшего главную роль, привлекала внимание зрителей, как суперновая звезда притягивает к себе чаши телескопов.
Скроенный по современным меркам «хита» (много действия, много взрывов, много мускулов, немного секса) фильм брал при этом из прозы Дика то, что в ней наименее существенное, делал упор на внешнюю эффектность, а не на скрытые глубже проблемы. Но даже в этой ситуации климат диковской паранойи весьма даже неплохо воспроизведен. И самое важное – появляющаяся в титрах фамилия автора начала постепенно проникать в сознание зрителей. Зерно было посеяно.
Но Голливуд все еще не доверял Дику.
Делая ставку на взрывы, а не на утонченность вопросов, производители кинофильмов очертили конвенцию, с которой около десятилетия пришлось сражаться творчеству Дика. Разумеется, все это хорошо смотрится, отвечает на запрос потребителя, но годится лишь на высокобюджетную стрелянину, а не на амбициозное кино в жанре научной фантастики. “Амбициозная научная фантастика” – кто, впрочем, слышал о таком оксюмороне? Вновь, как и в 50-60-х годах, Дика швыряли в ящик с табличкой «эффектная халтура». И вновь помощь пришла из-за границы.
Пожалуй быстрее – и лучше – всех киноадаптацию творчества Дика оценила … японская зрительская общественность. С тех пор, как в начале 80-х годов в Японию попал фильм «Бегущий по лезвию», многие молодые японцев попросту тронулись умом на пункте Дика. Книжные магазины быстро заполнились переизданиями его книг, а фильм стал предметом попкульта. Более того, молодые писатели из страны Цветущей Вишни возжелали не только читать Дика, но творить в таком же, как он (и Ридли Скотт) стиле.
Первым фильмом, который оказался снятым в футуристической душной атмосфере произведения Скотта, был “Akira/Акира” (комикс начали издавать в декабре 1982 года; фильм, более соответствующий настроению «Бегущего по лезвию» вышел на экраны в 1988 году) режиссера, нынешней легенды аниме и манги, Катсухиро Отомо.
Следом появился черпающий еще больше из видения Дика/Скотта фильм “Ghost in the Shell/Призрак в раковине” (1995, реж. Мамори Ошии), в котором весьма похожий на Декарда Бату сотрудничает с андроидом, "Маjor" Мотоко Кусанаги, для которой тело робота – лишь защитная скорлупа (титульная Shell – раковина, панцирь), в которой скрывается Призрак.
Эти два фильма способствовали взрыву популярности японский анимации, которая основывалась уже не только на событиях, происходящих на заливаемых дождем узких улочках Лос-Анджелеса. А затем… Но давайте не станем забегать вперед – очередного «затем» нужно было подождать еще несколько лет.
С другой стороны, Дика приголубила Европа. Уже ранее, еще при жизни, он был невероятно популярным писателем во Франции, где его почитали гораздо больше, чем в США. И вот теперь к его прозе начала приглядываться французская кинематография. Что интересно, когда в Соединенных Штатах экранизировали рисованную версию рассказа «Мы вам все припомним», европейское кино взялось за… единственный meinstream-овский роман, изданный при жизни автора.
Действие фильма «Исповедь недоумка» (“Confessions d’un Barjo”, 1992) французские кинематографисты перенесли из Америки 50-х годов в современную Францию, однако сюжетный скелет романа не претерпел изменений. Правда режиссер Жером Бойевен/Jerôme Boivin иначе расставил ударения и по-другому охарактеризовал героев, но как бы там ни было, “Исповедь недоумка” наконец-то оказалась замеченной.
Несколькими годами позже испанский режиссер Алехандро Аменабар «взял в оборот»… роман “Убик”, из которого он почерпнул не сколько сценографию, сколько саму идею многослойного распадающегося фантасмагорического мира.
Впрочем, сюжет фильма Аменабара можно проследить, посмотрев фильм “Vanilla Sky” (2001). Кэмерон Кроу взял из европейского фильма чуть ли все, почти в точности повторяя предыдущие съемки; он даже занял в съемках Пенелопу Крус, партнером которой в американской версии выступает Том Круз, а не замечательный актер Эдуардо Норьега, как это было в оригинале.
Американцы вернулись к Дику через несколько лет после выпуска фильма «Вспомнить все». Фильм “Screamers/Крикуны” 1995 года (реж. Кристиан Дюгей/Christian Duguay) был экранизацией рассказа Дика «Вторая модель», где речь шла об истребительной войне, в которой противниками людей стали не другие люди, а самоуправляемые и смертельно опасные (но внешне безобидные) роботы.
И здесь, как и в случае фильма «Вспомнить все», кинематографисты собирались использовать скорее внешнюю, сценографическую сторону рассказа. К счастью, получилось по-другому.
Фильм не нашел особо радушного приема у зрителей (слишком маленький для НФ бюджет), не слишком благосклонными были и отзывы о нем критиков. Что кажется несправедливым. История, построенная вокруг роли Питера Веллера (Мэрфи из “Робокопа”), прекрасно играющего брошенного командованием предводителя таких же, как он сам, смертников, «заточена», правда, на остросюжетное действие, но кроме этого в ней удалось протащить необычный, жесткий образ изувеченной войной планеты и настроение тотального окружения, в котором не известно, кому можно доверять. В подобной конвенции «низкобюджетной НФ» снял капитальный фильм “The Thing” (1982) также Джон Карпентер.
Без отзвука прошел также в целом удачный (хоть и неровный) сериал “Total Recall 2070/Вспомнить все 2070” (1999), который распространялся в Соединенных Штатах на видеокассетах и DVD под названием “Machine Dreams”.
Амбициозный (хотя сценарий не всегда поспевал за теми амбициями) канадский проект заимствовал из киношного первоисточника только название и имел больше общего с фильмом «Бегущий по лезвию», но несмотря на это (или, возможно, именно поэтому) продержался лишь один сезон показа.
Тем временем, однако, Дик начал входить в салоны.
«Особое мнение» — XXI век
Когда в 1999 году на экраны кинотеатров вышел фильм “Matrix/Матрица”, весь западный мир (по крайней мере младшая его часть) тронулся рассудком на почве новой стилистики, предложенной братьями Вачовскими.
Отшумели первые восторги, и мудрые критические головы принялись выискивать в этом визуально безупречном фильме очередные аналогии и сюжетные привязки. Среди более или менее надуманных интерпретаций трудно было упустить тот факт, что Вачовские вдохновлялись упоминавшейся выше японской аниме-кинематографией и, разумеется, фильмом «Бегущий по лезвию». Дик, спустя почти два десятка лет после смерти, вновь появился в поле зрения критиков и зрителей.
Поздние 90-е годы были тем временем, когда Запад переживал все большее увлечение культурами Дальнего Востока. В это же самое время на экраны западных кинотеатров триумфально вернулся фильм Ридли Скотта. Благодаря этому ныне уже не только любители фантастики, но и профессиональные знатоки кино не отказывают фильму «Бегущий по лезвию» заслуженного высокого места в истории НФ-фильмов и пантеоне мирового кино. Тем временем, извлекая выгоду из широкой огласки, о Дике вспомнили голливудские продюсеры.
Первым (в 2002 году) появился фильм “Impostor/Пришелец (Самозванец)” режиссера Гэри Флидера, поставленный по мотивам рассказа, опубликованного под этим же названием (“Impostor”, 1953) (и адаптированного уже ранее для британского телевидения самим Диком в 1962 году в качестве сценария для одного из фильмов телевизионного сериала “Out of This World/Не из этого мира”).
Фильм был отнюдь не столь плохим, как хотелось бы критикам (тому же Гэри Синису/Gary Sinis), хотя монтировали его слишком по-телевизионному и уделяли основное внимание сценографии, а не проблемным вопросам, поставленным Диком. Затем вышел в свет выдержанный в этой же конвенции фильм “Paycheck/Час расплаты” (2003) Джона Ву (по мотивам рассказа “Paycheck”, 1953).
Несколько ранее на экраны кинотеатров вышел также фильм «Minority Report/Особое мнение» (по мотивам рассказа “The Minority Report”, 1956) режиссера Стивена Спилберга. Вот этот вот фильм Спилберга 2002 года как раз можно назвать переломным.
«Особое мнение» имеет все признаки чистой суперпродукции с дорогими спецэффектами и голливудской звездой Томом Крузом в главной роли. Кроме того, уделяя основное внимание визуальной стороне экранизации, Спилберг не пренебрегал также сюжетом. Он умело его запутал и погрузил в атмосферу окружения, из которого трудно выйти. Особенно в мире, в котором противником героя выступают телепаты, с опережением следящие за каждым его шагом. И хотя окончание фильма намекает на будущее в более оптимистическом тоне, чем это делает Дик в своем рассказе, оказалось, что Дика можно экранизировать умно и тонко. Позже выяснилось также, что это можно делать – с таким же, если не большим даже, успехом — как бы в полном отрыве от красочной «картинки». Однако попытки такого предприятия пришлось ждать еще четыре года.
О Дике начали громко говорить. В 2002 году журнал “Esquire” счел его – в довольно-таки курьезном сопоставлении – одним из самых достойных людей, когда-либо живших на земном шаре. В 2005 году журнал “Time” включил роман “Убик” в сотню лучших американских романов, изданных после 1923 года. Признание салонной элиты и mainstream-ной критики, которой писатель ждал всю жизнь, стало наконец его уделом спустя двадцать с лишним лет после его смерти. В это время проза Дика вновь вышла на театральную сцену – в 2003 году в Нью-Йорке была поставлена пьеса Виктории Стюарт “80 Words: The Transmigration of Philip K. Dick/80 слов: Трансмиграция Филипа К. Дика” – о последних днях в жизни писателя. Впрочем, Диком вплотную занялись не только американские театры…
Поначалу в 2002 году, как бы прокладывая путь, гданьская Malarnia Teatru Wybrzeże поставила «Исповедь недоумка» в режиссуре Лукаша Барчика (“Patrzą na ciebie, Marysiu”). Спектакль прошел незамеченным. Затем за адаптацию Дика взялся enfant terrible польского театра – Ян Клята/Jan Klata. Его “Три стигмата Палмера Элдрича” поставил в 2006 году краковский Teatr Stary – и, как это характерно для Кляты, происходило это в атмосфере провокации. Однако если с художественной точки зрения спектакль оказался неудачным, важен сам факт показа Дика на сцене Старого театра.
В 2006 году точку над i поставил режиссер Рихард Линклейтер, который уже ранее примерился к легенде Филипа в документальном фильме “Walking Life” (2001).
Как показал его фильм “A Scanner Darkly/Помутнение” (в котором использовано ротоскопирование – прием, при котором каждый кадр прорисовывается художниками-аниматорами поверх реального), по прозе калифорнийского писателя можно поставить не только хороший НФ-фильм, но и также попросту хороший фильм, в котором редкие фантастические элементы помогают нести интеллектуальную тяжесть сути, ни на миг не превращая таковую тяжесть в невыносимый гнет.
Недавно на экраны кинотеатров вышел фильм “Next/Пророк” режиссера Ли Тамахори, поставленный по мотивам рассказа “Золотой человек” (“The Golden Man”, 1954) с Николасом Кейджем и Джулианой Мур в главных ролях.
Фильм пошел путем скорее «Самозванца» и «Часа расплаты», а не крутой дорожкой, проторенной «Особым мнением» и «Помутнением» (кстати, сценарий «Самозванца» написал Гэри Голдман, тот самый, от которого любители амбициозных адаптаций прозы Дика ждут обещанной в ближайшее время биографии писателя, в которой роль Филипа должен сыграть Пол Джаматти и где «рациональные» события переплетутся с «фантастическими» эпизодами из жизни Дика – такими как и действительное, и иллюзорное преследование его ФБР и ЛЕМ (отделом КГБ, целью которого якобы было нанесение вреда Дику), беседы с Богом во время очередных видений, убежденность в умении пользоваться несколькими мертвыми языками, опыт, полученный при выходах из тела, диагностика во время одного из видений врожденной болезни сына, которой не распознали врачи, но подтвердили эксперты после специального обследования… Да, биографии Филипа хватило бы на несколько крепких НФ-фильмов.
Как под конец жизни в фэндоме, так и сейчас среди литературоведов Дик начинает занимать надлежащее ему место. Все чаще он выходит также к массовому зрителю. Поначалу с пустяшными лентами класса B, затем — с более амбициозными произведениями. Спустя четверть века после смерти писателя его творческое наследие все еще вдохновляет на постановку фундаментальных вопросов и поиск личных на них ответов. Подобно тому, как это всю свою жизнь делал Филип К. Дик.
«Мои поиски удерживали меня дома. Я сидел в комнате перед телевизором. Сидел, ждал, смотрел, наблюдал. В соответствии с поручением, полученным в далеком, далеком прошлом. Я выполнял свое задание».
11. Написанная Михалом Цетнаровским/Michał Cetnarowski статья носит название:
ПОСМЕРТНАЯ ЖИЗНЬ ФИЛИПА Д.
(Pośmiertne życie Philipa D.)
«Вы помните фильм “Исповедь недоумка”? С Джеком Лемоном в роли Джека Айсидора? Поставленный по книге Дика?»
Майкл Бишоп“Филип К. Дик мертв, увы”.
Филип Киндред Дик умер 2 марта 1982 года в госпитале города Санта-Ана в Калифорнии. После нескольких инсультов его сердце не выдержало. Он похоронен рядом с сестрой-близняшкой, которая умерла в младенческом возрасте и которой ему очень не хватало. Не только «на той стороне» — но также тут, на Земле.
Филип К. Дик родился 16 декабря 1928 года в Чикаго и «всегда» пытался понемногу писать. После непродолжительного эпизода, когда Фил работал в магазине, где продавались радиоприемники, первые телевизоры, проигрыватели и граммофонные пластинки, он (будучи в возрасте около 24 лет) решил зарабатывать себе на жизнь писательством. В те времена такую возможность давало только написание НФ-текстов для бурно развивающихся и неплохо оплачивающих писательский труд журналов. Несмотря на головокружительную скорость, с которой Фил сочинял рассказы, ему вместе со второй женой, Клео Мини (а всего их было пять), частенько приходилось довольствоваться обедом, приготовленным из мяса, предназначенного на корм собакам, потому что ни на что другое денег у них не хватало. Поначалу Дик считал фантастику «эрзацем» — хотел с помощью этих литературных проб проложить себе дорогу в среду уважаемых писателей главного литературного течения. Это был настолько для него важно, что он до конца своих дней не отказался от этих амбиций и всю жизнь страдал от того, что его отвергло общество «серьезных» авторов и критиков. А иначе не могло и быть в случае человека, жизнь которого была НФ-драмой – Дик стал получать признание только после смерти.
«Скромная награда хрононавтам» — 80-е годы
Когда Филип К. Дик умирал в 1982 году, общелитературная слава только начинала стучать в его двери. Фильм «Blade Runner/Бегущий по лезвию», снимавшийся по мотивам романа «Снятся ли андроидам электрические овцы» (“Do Androids Dream of Electric Sheep”, 1968),
находился на этапе «постпродакшн» — следующим за этапом производства и заключительном перед реализацией произведения – и вот-вот должен был выйти на экраны кинотеатров. Кроме того Голливуд резервировал себе права на “Распалась связь времен” (“Time Out of Joint”, 1959) и “Три стигмата Палмера Элдрича” (“The Three Stigmata of Palmer Eldritch”, 1965).
Поговаривали также об экранизации рассказов “Мы вам все припомним” (“We Can Remember It for You Wholesale”, 1966) и “Вторая модель” (“Second Variety”, 1953). В 1975 году также далеко уже зашли работы над французской экранизацией романа “Убик” (“Ubik”, 1969) (реж. Jean-Pierre Gorin), сценарий которой написал сам писатель.
Его кончина за несколько месяцев до премьеры фильма положила конец этим планам.
Однако это не завершило странствий литературного наследства писателя, которое с тех пор, разными путями – совершенно так же, как в сюжете одной из его книг – начало просачиваться в сознание все большего количества потребителей. Здесь напрашивается интересная аналогия. Так же как тексты Дика поначалу не могли найти признания (даже в фэндоме слава «отца-основателя» созрела довольно поздно), так и посмертным судьбам его книг и их экранизаций пришлось долго ждать, пока на них обратят такое внимание, которого они заслуживают.
Фильм «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта впервые появился на киноэкране 25 июня 1982 года, то есть считай четверть века тому назад.
Фильм обладал всеми атрибутами кассового хита. Режиссер был уже известен по фильму «Чужой», исполнитель главной роли Харрисон Форд, известный по фильмам «Звездные войны» и «В поисках утраченного ковчега», имел статус первосортной звезды. И… — ничего. Когда «Бегущий по лезвию» выходил на экраны, там царствовал фильм “E.T.” Спилберга – и это он бил все кассовые рекорды, что, как издавна повелось, является в Голливуде мерой успеха. Фильм Скотта для большинства зрителей был тяжелым, слишком трудным – несмотря на то, что отдельные линии сюжета подверглись сильному упрощению. Впрочем, Дику поначалу сценарий не понравился, и он одобрил только некую очередную его версию. В игру входило не только качество сценария, но также отсутствие доверия Дика к Голливуду и некоторым лицам, занятым работой над экранизацией. Тогда же появились сложности с правами к новому названию изданного в 1968 году романа «Снятся ли андроидам электрические овцы”. Продюсеры хотели, чтобы новая книга стала новеллизацией фильма (sic!), за что, правда, готовы были много заплатить, но такое решение сместило бы, вероятно, “Снятся ли андроидам…” на боковые рельсы. Дик в конце концов разрешил издать старую книгу под новым названием «Бегущий по лезвию» (“Blade Runner”, 1982), уступив кинематографистам один процент с доходов за возможность его использования.
Тем временем киношному «Бегущему по лезвию» не помогли даже две номинации на премию «Оскар» (за спецэффекты и сценографию). Картина, правда, не провалилась в показе, но произошло это главным образом благодаря зарубежным зрителям, у которых, без лишнего шума, он начал обретать все большую популярность, поначалу ограниченную кругом фэнов фантастики. Его пятиминутка была еще впереди.
Подобным образом выглядела ситуация на книжном рынке. Правда “Убик” и “Снятся ли андроидам…” обеспечили Дику с конца 60-х годов статус звезды среди фэнов, в связи с чем его гонорары многократно возросли, однако опубликованный в 1977 году и насыщенный автобиографическими мотивами роман “Помутнение” (“A Scanner Darkly”, 1977), а в особенности пронзительный “Валис” (“VALIS”, 1981) оказались «слишком безумными» (и мало фантастичными) для фэнов и не нашли у них уже такого солидарного признания.
Изданный после смерти писателя роман “Трансмиграция Тимоти Арчера” (“The Transmigration of Timothy Archer”, 1982) – несмотря на благоприятствующие с маркетинговой точки зрения условия (ведь известно, что лучше смерти автора накручивает конъюнктуру только какой-нибудь громкий, предпочтительно «розовый» скандал) – также не привлек внимания читателей. Заказанный издателем большой тираж долгие недели лежал на складе.
Однако несколько рыночных неудач не могли повлиять на славу среди фантастов и ауру необычайности, окружавшую писателя в последние годы его жизни. Похоже, что денежные хлопоты суждены были Дику как при жизни, так и после смерти.
Поначалу было исполнено величайшее из его мечтаний. Начиная с 1984 года и «Человека с одинаковыми зубами» (“The Man Whose Teeth Were All Exactly Alike”, 1984), в книжных магазинах начали появляться реалистические произведения Дика, которые он писал до того, как связался с фантастикой и из которых при его жизни была издана только “Исповедь недоумка” (“Confessions of a Crap Artist”, написан в 1959, издан в 1975 году).
И хотя, подобно «Трансмиграции…», эти книги не получили широкого признания, к середине 90-х годов оказались изданными почти все из около десятка mainstream-овых романов писателя (те, у которых сохранились машинописные копии).
Правда, все они демонстрируют средний уровень и в них напрасно было бы искать тот творческий (также с литературной стороны) проблеск гения, который, во всяком случае, если говорить о поднимавшейся тематике, показывал Дик в своих фантастических произведениях. Среди них наилучшим образом презентуется роман “Исповедь недоумка” (изданный первым), повествующий о супружеских проблемах Фэй и Чарльза Hum, видимых глазами alter ego Дика – Джека Айсидора, который, несмотря на свой пожилой возраст, коллекционирует дешевые pulp-журнальчики и не может найти своего места в жизни.
Тем не менее Дик начал – поначалу маргинально – существовать также в сознании критиков литературы главного течения, которые пока что могли его не замечать, однако не могли уже им демонстративно пренебрегать. Его поддержала завоевавшая уже определенную позицию в литературном мире Урсула Ле Гуин, учившаяся некогда в одном с Диком лицее (тогда они еще не были знакомы друг с другом), которая, одна из первых, стала обращать внимание на качество его творческих достижений. Еще раньше, по нашу сторону океана, талантливость Дика заметил Станислав Лем.
Хотя отклик критики и рынка был поначалу невелик, Дик не давал о себе забыть. Он, как один из немногих писателей, стал после смерти героем фантастических рассказов и романов. Из наиболее известных произведений можно назвать два. Автором первого из них был К.У. Джетер/K.W. Jeter, в Польше известный по очередным литературным разработкам тематики «Звездных войн», друг Дика, с которым он встречался в доме Тима Пауэрса в компании с несколькими другими особами, в том числе Джеймсом Блейлоком/James Blaylock. Долгие ночные телефонные разговоры, которые вели между собой Дик и Джетер, который в те времена работал ночным сторожем в молодежном клубе, общение с Диком в компании с другими фантастами, оказали на молодого писателя большое впечатление. Джетер выразил свое к этому отношение в 1985 году, написав роман “Стеклянный молот” (“The Glass Hammer”, 1985) в котором один из героев, упорно реконструирующий разбитый витраж, был данью памяти умершему другу.
Еще дальше зашел Майкл Бишоп/Michael Bishop. Зная Дика лишь по переписке и восхищаясь романами «Убик» и «Валис», он написал в 1978 году книгу, одним из героев которой был, разумеется, Фил. Впрочем, замечательный роман “Филип Дик мертв, увы” (“Philip K. Dick is Dead, Alas”, в переводе на польский “Tajemne wniebowstąpienie czyli Philip K. Dick niestety przestał żyć”, 1998) не только использует Дика в качестве одного из протагонистов. Весь сюжет, его повороты, стиль изложения и отдельные мотивы – это своеобразное обращение к умершему в возрасте 53 года писателю и почтительный перед мастером поклон.
Действие романа разворачивается в мире, в котором в 1982 году, в прологе романа, умирает Филип Дик – автор mainstream-овых романов (в т. ч. “Исповедь недоумка” и “Человек с одинаковыми зубами”), которые считаются классическими и обязательными для прочтения всеми уважающими себя интеллигентами. Кроме того, это также мир, в котором президентскую должность (уже четвертый срок подряд) занимает становящийся все более авторитарным правителем Ричард Никсон, победитель во Вьетнамской войне и ярый сторонник идеи завоевания космоса. Никсон является также противником Дика, чьи mainstream-овые романы не атакуют, правда, постепенно укрепляющуюся систему, однако… ее устои подрывают его «самиздатовские», сплошь зацензурированные фантастические произведения, среди которых находятся такие, например, как «Доктор в Высокой башне» (“The Doctor in High Dungeon”) и «Три дезидераты Кэлвина Декарда» (“The Three Desiderata of Calvin Deckard”)… Даже после смерти Дик оказывается вынужденным вступить в борьбу со злом, которое овладело миром и попытаться сдвинуть действительность на другую дорогу развития. Более безумную мешанину трудно отыскать и в лучших творениях Филипа Дика.
Творчеством Дика заинтересовался и художественный авангард. Первой была нью-йоркская экспериментальная театральная труппа “Mabou Mines”, известная использованием в своих инсценизациях новейших технологий, которая в 1985 году взялась за постановку спектакля по роману “Лейтесь мои слезы, сказал полицейский" (“Flow My Tears, the Policeman Said”, 1974). Подобным образом на театральную сцену попал роман “Свободное радио Альбемута” (“Radio Free Albemuth”, 1985), спектакль по которому несколько позже (в 1991 году) был поставлен в Лос-Анджелесе.
Но еще до этого о Дике вспомнила опера. Если Филип, известный своей любовью к серьезной музыке, наблюдал за этим с небес, его должно было порадовать то, что экспериментировавший с электронной музыкой композитор Тод Маховер/Tod Machover написал музыку и либретто (на французском языке) к спектаклю “Валис”, премьера которого состоялась в Париже, в центре Помпиду. Годом позже запись спектакля с переведенным на английский язык текстом можно было купить в музыкальных магазинах.
Однако сила воздействия таких предприятий была маргинальной – уж таковы времена, в которые мы живем, что «душами правит» не филармония, а кинотеатр.
11. В рубрике «Иностранный рассказ» опубликованы два текста.
11. 1. Рассказ британского писателя Йена Макдональда/Ian McDonald, который называется в оригинале “The Djinn’s Wafe” (2006, “Asimov’s Science Fiction”, July; 2007, ант. “The Best SF and Fantasy of Year", v. 1; 2009, авт. сб. “Cyberabad Days”), перевел под названием “Małżonka dżina/Супруга джинна” ГЖЕГОЖ КОМЕРСКИЙ/Grzegorz Komerski (стр. 17-36). Иллюстрации МАРЦИНА КУЛАКОВСКОГО/Marcin Kułakowski.
Рассказ получил премии BSFA и “Hugo”, номинировался на получение премий “Asimov’s Readers”, BFA, “Locus”, “Sturgeon”. Он переводился на румынский и французский языки, на русский язык его перевела М. САВИНА-БАБЛОЯН в 2008 году (ант. “Лучшее за год XXIV. НФ, космический боевик, киберпанк”).
Карточка рассказа находится ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ
И это шестая встреча с писателем на страницах нашего журнала (предыдущие пять см. “Nowa Fantastyka” №№ 12/1997, 4/1998, 8/1998, 11/1998, 2/2004).
11.2. Рассказ американского писателя Джека Макдевитта/Jack MacDevitt, который называется в оригинале “Henry James, This One’s For You” (2005, ”Subterranean”, Iss. 2; 2006, авт. сб. “Outbound”; 2009, авт. сб. “Cryptic: The Best Short Fiction of Jack MacDevitt”) перевел на польский язык под названием “Panie James, to dla pana/Господин Джеймс, это для вас” РАФАЛ МОНЧИНЬСКИЙ/Rafał Mączyński (стр. 37–40). Иллюстрации НИКОДЕМА ЦАБАЛЫ/Nikodem Сabała.
«В большинстве редакций книжных издательств так называемым “самотеком” занимается один из специально выделенных сотрудников – он просматривает присланные начинающими авторами рукописи, большинство посылает обратно с вежливым отказом (или бросает в мусорную корзину) и лишь самые перспективные, самые “сливки” отправляет для ознакомления на стол к главному редактору (или несет ему лично). Вот такую, выдающуюся, рукопись и принесла однажды секретарь Мира Криспи главному герою рассказа – своему начальнику Джерри, главному редактору издательства. И рукопись это действительно была выдающейся – и не только потому, что насчитывала 1212 страниц…»
Рассказ номинировался на получение премии “Nebula”. Он переводился помимо польского также на румынский язык, на русский язык не переводился.
Заглянуть в карточку рассказа на сайте ФАНТЛАБ можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе на сайте ФАНТЛАБ можно ТУТ.
облако тэгов
