Hе гоняйся во сне за птичкою,
Hе гоняйся во сне за бабочкой.
Утpом вымоюсь я водичкою,
А ты — языком и лапочкой.

Т. Авдеева


У кошачьего бога висит на усах паутина,
Достает он кальян и пускает колечками дым.
В золотистых зрачках его светятся два апельсина,
И седой его хвост наподобье седой бороды.

Ему молятся кошки — дурнушки, глупышки, хромушки,
и он сделает так, чтобы в марте пришла к ним любовь.
Он на облаке спит. И там его чешет за ушком
Человеческий Бог.


М.Гершенович

МОЛИТВА

Кто из Твоих подопечных,
призванных нА небе жить,
может служить тебе вечно,
верой и правдой служить?
Кто, онемев от усердья
и от любви поумнев,
ждет от Тебя милосердья
и усмиряет Твой гнев?

Птицы небесные, звери...
Буйвол, и лев, и орел
входят сквозь узкие двери,
чтобы стеречь Твой престол,
все повинуются знаку
щедрой десницы Твоей...
Боже, оставь мне собаку.
Я позабочусь о ней.

Я пред Твоей белизною
в большем долгу, чем она.
Пусть она будет со мною,
если Тебе не нужна.


Вислава Шимборска


Говорят, он ушел — умер.
Так с котами не поступают.
Я по дому ходить буду -
Поищу, не здесь ли хозяин.

Почешу я щеки о мебель,
Навострю об косяк когти -
Человек мой, ну где ты, где ты???
Ты, должно быть, ушел в гости.

Ничего не менялось вроде,
Те же стулья, горшки с цветами -
Но хозяин уже не ходит,
Не включает свет вечерами.

По-другому пахнет в квартире,
И другие — шаги за дверью.
И другими руками рыбу
На тарелку кладут зверю.

По-другому текут сутки,
По-другому скрипит мебель -
Мой хозяин ушел. Жутко.
Без хозяина я не умею.

Я ищу его неустанно -
По шкафам, под ковром, по полкам.
Нет нигде его, очень странно.
Был бы псом — так завыл бы волком.

Разбросал все бумаги в доме,
По ковру разнес наполнитель -
Никого мне не надо — кроме,
Лишь хозяина мне верните.

Пусть придет поскорей обратно:
Я ему покажу — дружбу!
Я не буду скакать и мявкать -
Так с котом поступать не нужно.

Отверну от него усищи,
И прижму к голове уши...
...Возвращайся, хозяин, слышишь?!
Для меня ты — один. Лучший.


(перевод — ??)

М.Семенова


***
Не мои ладони обогрели твой лоб
В час, когда ты голову на лапы склонил.
Что поделать, друг... Но как хотелось мне, чтоб
Ты ещё хотя бы сутки повременил...

Мокрая земля твою пригладила шерсть.
Плачет тихий дождик над могилой в лесу.
Сколько есть возвышенных и праведных вер —
Нужных слов священники не произнесут...

Прожитые годы оглянуться велят,
Перебрать странички самых памятных дней.
Беспредельной верностью светился твой взгляд,
Только год от года становился грустней.

Неужели правда у могилы стою,
Где навек знакомые затихли шаги?
Как ты защищал меня в учебном бою!
Как прилежно топал у хозяйской ноги!

Помню стариковский неуклюжий галоп:
Как ты мне навстречу из ворот выбегал!..
...Не мои ладони обогрели твой лоб,
Провожая в небо, в те святые луга.

Опоздал мой поезд, хоть и очень спешил,
Угольный дымок по горизонту клубя...
Сумерки сомкнулись, и в холодной тиши
Я куда глаза глядят бреду без тебя.

Тёмная дорога впереди пролегла
Сквозь туман и звёзды, до последней межи.
В свой урочный час шагну я из-за угла —
И увижу, как ты мне навстречу бежишь.


***
Ты был когда-то забиякой,
А нынче путь ведет на край.
Обидеть старую собаку
Не дай мне,Господи,не дай

В дурном порыве раздраженья
Ее с дороги оттолкнуть
За то,что в старческих движеньях
Погасла огненная ртуть,

Походка сделалась корявой,
И,дождь пророча нам с небес,
Скрипят в изношенных суставах
Мои походы через лес.

Была весна и гомон птичий,
Теперь болячек,как вериг.
Мне мокрый нос в ладони тычет
Седой,беспомощный старик.

На свой матрасик у камина
Ложись.Погрейся у огня.
Мой друг,тебя я не покину,
А ты — не покидай меня.

Когда подкравшаяся дрема
Уймет биение в груди,
Ты Там,за гроздьями черемух,
Меня немного подожди.

В.Плющиков


Собачий бог

«Да будет свет!» — сказал собачий бог…
И я сквозь череду реинкарнаций
Прошёл…
И на растерзанном матраце,
Примерив душу, к мамке под бочок
Проковылял…
Родня уже жуёт,
Скулит, но бодро чавкает при этом…
Я крут…
Я поднимаю пистолетом
Короткий хвостик…
С богом, и вперёд!
Который день еда сменяет сон,
А сон еду…
Прозрел уже и хнычу,
Среди цыплят нашел себе добычу,
Но очень страшно…
Грозен и силён
Старик петух, гоняет со двора…
Бегу…
Одна из лап коротковата,
Поэтому хромаю, и куда-то
Всё не туда…
Смеётся детвора…
Идём к реке…
Хозяин впереди,
Взял на руки…
Теперь-то примет в стаю!
Лизнуть его хочу, но так мешает
И тянет вниз подкова на груди…
…Ну, вот и всё…
Свиреп собачий бог…
Исправился. Могло ли быть иначе…
…Вода была холодной и прозрачной
Дорогой вдаль…
Не худшей из дорог…


Л.Корнилов

ДВОРНЯГА

Дворняжка билась на асфальте,
Как в клетке, в городе огромном.
Оркестр авто в столичном гвалте
Гудел ей маршем похоронным.

Располосована разметкой,
Вопила улица прохожим.
Но каждый был своею клеткой
От сбитой жучки отгорожен.

Шагали клеточные люди,
Глазами хлопали, как совы.
И в ржавых прутьях серых будней
Держали души на засовах.

И небо в клеточку – веками.
И стали клетками машины.
И кровь на скорости лакали
Проголодавшиеся шины.

Но тут бедняге на подмогу
Метнулся пёс дворовой масти.
Он светофором врос в дорогу:
Язык горел, как «красный», в пасти.

И, словно ход врубили задний,
Машины
сшиблись в автобунте.
Металл
проникся состраданьем!
А жезл
глазел из клетки-будки.

Текли в рыдавшие моторы
Слезой горючей бензобаки.
Им заплутавший ворон вторил,
Что люди хуже, чем собаки.

А души? Души человечьи
Рвались в заклинившие двери –
Протоколировать увечья
И компенсировать потери.

И встали намертво колёса.
Толпа зевак вовсю зевнула.
…Кропя разметку мочкой носа,
Собачка хвостиком вильнула…

Не нам, пока ещё двуногим,
До самых глаз заросшим делом,
А – Псу, тащившему с дороги
Её расшибленное тело.

Деревья к ним склоняли ветки.
Махало небо вольной стаей.
Собаки вырвались из клетки.
А люди,.. люди в ней остались.

Л.Стафф

***

Мой умный пёсик
Прожил свою короткую жизнь,
Не догадавшись,
Что мир — загадка.

(перевод — Н.Астафьева)

Луис Гонсага УРБИНА

ПАМЯТИ МОЕЙ СОБАКИ

Лежит в углу потёртая подстилка...

Там пёс мой умирал. И в миг последний -

как гордый бог, вдруг голову он поднял,

и молния в глазах его глубоких

внезапно пробежала. В этом взгляде -

любовь, что одолела холод смерти.

И боль в тот миг глаза мне наполняла –

с любовью неземною я прощался,

на тот скульптурный профиль с грустью глядя.

В его глазах – лишь трепетная нежность.

Когда же он увидел мои слёзы –

тоску свою и горе властным жестом

он показал мне. Я шепнул: “Спасибо…”

На всплеск последний все истратив силы,

как на подушку, медленно и тяжко

он опустился… И на фоне стенки

казался барельефом чёткий профиль.

Глаза же становились всё грустнее,

как будто говорили:

— Я впервые

не слушаюсь тебя, и не откликнусь.

Ну что ж, прости… не поминай же лихом…

Я жил лишь для тебя, мой друг любимый,

твой душе хотел быть утешеньем,

ей радости дарить и сновиденья;

тебя искал во всём я и повсюду –

ты был моим единственным стремленьем.

твоя рука мне приносила ласку,

и дикие инстинкты усыпляла

и под твоим спокойным сильным взглядом,

едва заслышав твой волшебный голос -

я становился кротким и послушным,

великодушным и готовым к жертвам…

Скажи мне, кто любил тебя сильнее,

не изменив, не ведая сомнений,

слов похвалы скупых не ожидая,

кто быть с тобой желал бы столь же страстно?

В часы печали был бессонным другом,

в опасности — верней не знал ты стража,

в твоих утехах был тебе слугою,

в невзгодах – другом, а в минуты счастья –

приятелем, игривым и весёлым.

В бесплотные ушли воспоминанья

моя любовь, иллюзии, надежды…

Поющий золотой корабль отчалил,

нас покидая на пустынном бреге –

что остаётся от твоей вселенной,

идеалист, несчастнейший мечтатель?

Вверху – покой, и неба беспредельность,

внизу – земля, бесплодная, сухая,

и я, который был — весь состраданье,

единой жизни атом… О, загадка! -

Магическое душ соединенье!

И мы идём вдвоём с тобой. Куда же?

В добро? Во зло? Неважно – мы же вместе.

Поверенным я был твоих улыбок,

певцом – блужданий грустных, одиноких.

свидетелем твоих печальных мыслей,

ел хлеб, твоей слезою орошённый..

У очага погасшего, в молчаньи

тебя спасал я от ночных видений,

свой взгляд в твои зеницы устремляя…

Так что с тобою? Почему ты плачешь?

Мне грустно покидать тебя, и горько,

что больше никогда не станешь думать

о том, кто в странствиях твоих был верен,

шел за тобой, следы твои целуя.

С тобой теперь лишь люди остаются,

предатели, что обмануть готовы.

На небеса они взирают, стоя

двумя ногами на земле жестокой.

Умру лишь я – не ты. Ты, погибая,

преобразишься — новый мир узнаешь.

Я – лишь материя. Любовь жила в ней,

но нет души – а значит, нет надежды

на будущую встречу в новой жизни…

А ты – бессмертен. Ты, мой друг, мечтаешь,

что где-то, за сверкающей лазурью,

за этим морем, к звёздам устремившись, -

когда-нибудь найдёшь ты невозможность,

химеру духа своего отыщешь.

Я стану прахом, возвратясь в глубины,

где рождены рептилии и звёзды,

но в мире есть любовь, и сам я — символ

и дух любви, оплот её последний.

Вновь молния в глазах его сверкнула –

последний всплеск любви… И, благодарный,

склонился я над умиравшим богом,

его целуя голову большую.

Тьма поглотила поздних звёзд сиянье,

и ветер ледяной дыханье смерти

принёс, и там, на тёмном дне равнины,.

он холм задел, и дерево качнулось -

неумолимый перст, что означает

лишь отрицанье.

Медленно и мерно

на мрачном чёрном гробе горизонта

кусочек крепа белый появился,

и триумфальным знаменем победы

над горной синевою распластался.

А я стоял, коленопреклоненный,

на старенькой изношенной подстилке,

где пёс мой умирал. И бесконечно

Я размышлял, безмолвный, окружённый

великой тайной.

Но в окошко спальни

вдруг сунул нос один из ребятишек:

-Какой хороший день сегодня, папа!

(перевод — И.Поляковой)

А.Кочетков

Я разогнал собак. Она еще

Жила. И крови не было заметно

Снаружи. Наклонившись, я сперва

Не разглядел, как страшно искалечен

Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,

Похолодел от ужаса. (Слепит

Сиянье боли.) Диким напряженьем

Передних лап страдалица тащила

Раздробленное туловище, силясь

Отнять его у смерти. Из плаща

Носилки сделал я. Почти котенок,

Облезлая, вся в струпьях... На диване

Она беззвучно мучилась. А я

Метался и стонал. Мне было нечем

Ее убить. И потому слегка,

От нежности бессильной чуть не плача,

Я к жаркому затылку прикоснулся

И почесал за ушками. Глаза

Слепящие раскрылись изумленно,

И (господи! забуду ли когда?)

Звереныш замурлыкал. Неумело,

Пронзительно и хрипло. Замурлыкал

Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,

Забился в агонии.

Иногда

Мне кажется завидной эта смерть.

Шушана Мелик

Моему родному рыженькому зверику Мишке, утонувшему на даче в яме,

вырытой соседями для защиты от крыс, в ночь на 6.07.05г.

..........«Все волны твои и воды твои прошли надо мной»

.....................................................К нига Ионы

Вот, наконец, сгорело это лето,

Вморозив в сердце ужас пустоты,

И, забеляя инеем рассветы,

Крадётся осень, рыжая – как ты

А после снег начнёт в круженье вялом

Вальсировать с небес перед постом

И укрывать пушистым одеялом

Могилку за раскидистым кустом

И всё на свете белым станет скоро –

Дорожки, грядки, крыши всех домов –

И холмик твой у самого забора,

И крестик – святотатство для попов

А для меня – знак встречи за порогом,

В том времени, где чаянья сбылись,

И слабый шанс на примиренье с Богом,

С Которым мы в оценках не сошлись…

Возможно, я грехами одержима

И заслужила пытки палача,

Но как же больно, как невыносимо

Быть ножнами для лезвия меча!

От этой боли всё в густом тумане,

А на коленях – пепел сигарет,

Коньяк слегка колышется в стакане,

И у него янтарно – рыжий цвет…

...Глаза прикрою в пустоте квартиры

И вновь раскрою в синей тишине,

И по густой траве иного мира

Ты полетишь, как солнышко, ко мне

И свет любви разрушит все препоны,

И боль растает в сердце без следа…

Ты мой родной, мой рыженький Иона,

И надо мной стоит твоя вода.

Г.Кольмар

Зверь

Приди, взгляни на смерть мою, взгляни на вечный ох и ах,

предсмертной судороги дрожь в подшерстке различишь.

Узнай меня по коготкам, послабым мышцам на ногах,

не спрашивай, что я за зверь: не белка и немышь.

По сути это все равно. Всегда я плох или хорош...

Ты -самодержец, для себя придумавший закон.

Ты по себе его скроил и если надо, ты забьешь

любого чужака; стеной ты окружил свой трон.

Ты на могилах возлежишь тобой растерзанных людей;

они отмучались уже, и свята их судьба.

Но в кожу мертвых матерей ты обрядил своих детей,

твои забавы — кровь пустить из жертвенного лба.

Пока мы живы, мы для вас — добыча, дичь, убойный скот,

а не роса и не зерно — безудержная сыть.

А сдохнем, будет новый день, и нас никто не подберет -

проснетесь, пожалев, что нас опять нельзя убить.

Когда-то образам моим молился ты; теперь узнал,

о том, что к божеству зверей неласков бог людей.

И ты извел моих детей, источник мой замуровал

Вот заповедь, что создана лишь алчностью твоей

Есть у тебя загробный мир, надежда и гордыня есть.

Незримый Дух твоей душе прикажет вечно жить.

Но бесконечно я терплю — хоть в перья обряди, хоть в шерсть.

Заплачешь — стану я ковром, чтобы вопль твой приглушить.

(перевод — М.Гершенович)

В.Ноздрев

Преданность.

Метнулись люди,бабы взвыли,

По всем телам прошел озноб,

КОГДА К ХОЗЯИНУ В МОГИЛУ

СОБАКА ПРЫГНУЛА НА ГРОБ;

Вся ощетинилась,в отваге

Ощерив до предела пасть,

Стояла,там,внизу,дворняга,

Готовая на всех напасть.

И ни дрекольем,ни обманом

Никто в тот миг не смог помочь.

Лишь извлеченная арканом,

Она ушла,шатаясь,прочь

Моему четвероногому другу,Цыгану,

которого я больше не увижу.

***

Потеря — рубец на сердце. Лишь время прольёт бальзам,

Ведь это не смерть — разлука. Собака,не человек...

Чтоб память моя не кровила, забыв дорогу к слезам.

Он счастлив, живя короткий, но яркий собачий век,

Он будет дарить кому-то заливисто-звонкий лай,

А утро моё пребудет окутано тишиной,

И сердце чужое будет гореть от его тепла,

А я не согрею душу и в жгучий июльский зной.

Мы что-то в жизни теряем, и что-то находим вдруг,

Грустим о пустом, частенько не оценив добра,

Той радости, что дарил мне мой четвероногий друг,

Которого в "завтра" — не будет, который НАВЕК — во "вчера".

02.06.10 г.

http://www.duel.ru/201022/?22_3_3

"Любовь к Родине — это ненависть к её врагам".

Х.Марти

"Позорить свое отечество — значит предавать его."

В.Гюго

"Чужбина Родиной не станет."

Гёте

"Отчизна — это край, где пленница душа".

Вольтер

"Дым Отечества сладок".

Гомер