Основной источник тырения вдохновения — европейские романы (в т.ч. французские) про всяческие концы света с точки зрения среднего человека. Запомнился один — где вода поднялась на пару километров, все в Альпы дернули. Основной посыл этих романов — в отличие от американских и японских — все происходит как бы уютно. Нет супермасштабных эпических катастроф (авторы, видно, уже тогда рассчитывали на экономную экранизацию). Проблема. Надо послушать радио. Потом поехать. потом выясняется, что цивилизация уже в прошлом.

В фильме начинаются землетрясения — по всей Европе — и внезапно из-под земли поднимается туманчик, в котором люди быстро дуба дают.

Герои — французская креативная пара с больной дочерью, которая сидит в камере с кислородом/спецсоставом. Таких детей становится всё больше... Не так все страшно, это не больница, камера (с элементами дизайна) у них дома, этаже на третьем. Отец (чуть постаревший Арсен Люпен) только вот вернулся из поездки, привез дочери масла от разных деревьев — чтобы мир могла понюхать.

Дом, понятно, один из классических парижских — из которых составлены кварталы, сотни раз попадавшие в кадр.

Тут бах, трах — родители поняли, что всё плохо, но дочка в герметичной камере, ей туман не угрожает, а сами дунулу на мансарду, где пара старичков живет...

А туман между тем, тихонько поднимается...

Дальше идут приключения умеренной креативности. Снято камерно. В смысле экономности. Жуткое побоище на Монмартре, когда толпы людей пытаются спастись от поднимающегося газа — главный герой наблюдает в бинокль, а зрителям не показывают и того. Постоянно идут маленькие намеки на привычные дислокации (на секунду могло показаться, что родители девочки попытаются не наверх бежать, а спасаться в магазинчике на первом этаже, привет от исходной "Мглы").

То, что ядовитый туман — и получает предельно четкую границу с нормальным воздухом в масштабах всего города, а герой просто для эксперимента сует в этот туман руки (нет, тут яд не кожно-нарывного действия...) — смотрится идиотизмом.

В финале отец просыпается в дочерениой камере — потому как дочка теперь может дышать на улице (я один подумал про "Дары Пандоры"?).

Дизайнерство — это квартира старичков.

Проникновенность — это то, как старички приняли смерть. Как туман начал дальше подниматься, спокойно легли в кровать — и решили, что из своего дома они никуда не пойдут. В один день, к тому же... И, понятное дело, про то, как мать в очередной раз подключила батарею к дочерениной камере, но без кислородной маски не успела добежать до мансарды.

Реклама Парижа, его крыш и труб — это несколько впечатляющих видов города, который будет затоплен туманом до четвертого этажа. Днем, на закате, ночью — создателям очень понравилась из идея, она придаёт толику новизны туристическим фотографиям.

Впрочем, во французском кинематографе есть куда более впечатляющая реклама уполовиненного снизу города — фильм "Возможно" — там путешествие во времени, и старенький Бельмондо, который ходит по Парижу, до третьего этажа засыпанному песком.

Итого: экономно снятая скучноватая фантастика с экологическими намёками. Тем не менее, она служит примером "вытягивания на классе". Два-три известных актера, три-четыре просто адекватно действующих лица в кадре, статисты. Да, у нас тоже так умеют — и драматические эффекты порой даже лучше получаются ("Тест для настоящих мужчин"). Но в который раз выжать толику оригинальности из растиражированных видов (то, что придумали в "Черновике" — несколько хуже)? Относительно вменяемый сюжет... На ум приходит короткометражка в зомби-сюжете — да, что-то по уровню похожее. Только там денег хватило минут на несколько :(

Это предыдущий образ борьбы практически с любым вторжением, надо только менять фотографии на стене

.

Теперь же максимально популярными средствами для рядовых граждан показаны все основные дилеммы, с которыми сталкиваются жители современного Ирака, Сирии, Афганистана, Сомали (там еще много названий).

.

Что это за "развилки судьбы":

— власть отделена от проекта развития. То, что в любом государстве центра мир-системы подразумевается само собой, что неизбежно для любого "догоняющего" государства — здесь больше не действует. Политические группировки добиваются господства не через развитие подконтрольных заводов-газет-пароходов, не через вложения в хотя бы в специалистов или месторождения — но через благосклонность патронирующей силы. Вы не сможете создать армию из ста тысяч дронов на гравипоплавках, которые в мгновенье ока расстреливают недовольных. А ваши хозяева — могут. Она у них уже есть. Стало быть надо любой ценой быть представителями этой силы на местах. И чтобы такими выглядеть, требуется лояльность, попадание в хозяйский список кандидатур — и устранение всех основных конкурентов. Чтобы предстать перед верхами относительно единой системой. За право быть "смотрителем королевского ночного горшка" идёт конкурентная борьба. И она показана с большим знанием натуры...

— хозяевам может быть что-то нужно от подконтрольной территории или населения. Не всегда это черная жидкость из скважины. Возможно — люди, обладающими специфическими талантами. То, как дают хозяевам эти ресурсы, зажимают, подхалимничают, снова дают "начальники из местного населения" — архипоказательно. Отдать всё и сразу — стать ненужным. Ничего не давать — стать нелояльным. Становится понятно, зачем "хозяевам" необходимо было разрушить земную цивилизацию: будь человеческие государства "в седле", с бомбами и ракетами — пришлось бы торговаться. Можно было бы угодить в ситуацию, которая описана в лазарчуковских "Сиротах небесных" — государство угрожает пришельцам взорвать собственные города, потому что люди для пришельцев суть основная добыча, а бомба эту добычу обнуляет. Или земляне потребовали бы слишком многих технологий, а у беглецов их не бесконечное количество. Если же осталось несколько сотен мегаполисов, каждый из которых буквально "под колпаком", то взять оттуда сколько-то тысяч специфических людей для борьбы с межзвездной "карательной экспедицией" своих врагов — это нормально.

— образ политика "вишиста-квислингиста" Алана Снайдера — продолжил раскрываться. Бешеная жажда жизни, изворотливость, храбрость (не в битве), при том еще и понимание, между каким молотом и наковальней он находится. В таких условиях человек может поехать крышей, а может продолжить расти над собой — без раскаяния! Такой человек не абсолютный сухарь, и трупы детей, которых он хорошо знал — производят на него впечатление. Но какое? Это отдельный и особый вопрос, который отличает политика от рядового человека.

Образ фальш-коллаборанта на этом фоне выглядит не так рельефно. Человек изначально думает, как предать новоявленных хозяев и делает все для подготовки будущего восстания и для сотрудничества с врагами своих поработителей. Подан он весьма благородным, умным и не лишенным обаяния персонажем — хотя он тоже наладил отправку рабсилы на фабрики пришельцев. Просто снимает с неё сливки и оставляет их в Сиэтле. Но этот персонаж — самый успешный повстанец из всех прочих: получил несколько чисто военных технологий, создал запасы оружия, боеприпасов, лекарств, еды, он смог фактически подготовить новую генерацию подпольщиков.

И, да, мысли о смене хозяев присутствуют практически во всех головах.

— отлично освещена проблема партизанских вождей. Само "Сопротивление" — это громадные человеческие и ресурсные проблемы. Без связи с большой землей, без подпитки кадрами, оружие, боеприпасами — партизаны оказываются малополезными смертниками. Собрав, путем больших жертв, какую-то команду, оружие и припасы — они сталкиваются с тем, что полученный потенциал надо разменять на случайный тактический успех. Это в лучшем случае. Каждая их вылазка — это пиррова победа. Только недавняя смерть близких может определять подобный выбор людей. На всё это накладывается проблема власти: каждая группа, которая приходит в отряд — имеет своё видение методов борьбы. Им вот так просто не объяснишь "стратегию и тактику нашего гениального командира". Возникает вопрос — кто будет главным. И тут лидер движения вынужден расстреливать часть добровольцев. В лучшем случае — выгонять. Просто для того, чтобы сохранить единоначалие. Не у всех получается быть ковпаками...

— показано, как ломаются подпольщики. Второй сезон раскрывал тему смертников, а в начале третьего американское семейство — это образцовый пример партизанских традиций: после маловероятных приключений они вырываются из "колонии", находят домик в глуши и думают, как пробиваться к базе "сопротивления". На лесных тропках готовы подкараулить карателей. Но вот погибает младший сын. Дочь при смерти, и надо изобразить лояльность, чтобы как-то добыть для неё лекарства. Потом выясняется, что при ощутимом уровне комфорта (солидном по меркам американского среднего класса, но для кого снимался фильм?) перед подпольщиками встаёт проблема: бросить все и прикинуться ветошью, просто жить, либо же продолжать борьбу. С прежними жертвами и результатами. Отец семейства остановиться не смог, но про семью забыть не смог тем более. Стал искать смерти в бою и фактически нашел её. Уцелевший сын бросил семью, взял сестру и ушел к невесте — он решил пережить эту войну. Его тесть тем более утвердился в этом намерении, но проводит его куда последовательнее и вовремя умеет покинуть поле боя. Наконец мать семейства осталась практически на бобах: или стать "подпольщицей второго сорта" — медсестрой, курьером, кухаркой, но порвать с семьей, или уйти в чистую гражданскую оборону — раздавать одеяла беженцам. И снова обрести детей. Выбрать она не успевает.

.

Снято не без проблем и ляпов.

Мысленный эксперимент по "сбору мозаики" из обрывков и намёков, которые дают сценаристы, рисует приблизительно такую схему: некая далекая планета, где имеются живые существа-гуманоиды и разумные машины. Несколько сотен разумных машин (процессоры в виде шариков) попытались воевать, но в итоге быстро сделали ноги в сторону Земли. Первая причина — тут есть люди, отдаленно похожие на инопланетян с которыми у машин конфликт. Собственно, из этого и рождается попытка собрать армию уже землян и пустить её в бой. Допустим (хотя это лезет только в самые широкие ворота). Нестандартность мышления даст какой-то крошечный процент изменения боевой эффективности (а в плюс или в минус — черт его знает. Показали перестрелку отобранных землян с пришельцем — и результаты были не лучшие).

Но вот идея использовать людей на фабриках с целью чего-то там производить — это бред чистой воды. Даже толстый намёк на радиацию — мол, люди работают там, где микросхемы не выдерживают — это бред. Автоматика должна была производить всё на порядок лучше и быстрее.

Далее — момент с "узнаванием, но не задержанием" отправников: техника пришельцев опознает будущих солдат, даже спасает им жизни, но при этом — не задерживает, не выдает мгновенно ориентировку летучему отряду, который должен быть сформулирован именно для этих целей. Бред.

Если персонажи уже три сезона вот так рискуют жизнью, то понятно, что к финалу третьего они воспринимаются слишком уж прочными и живучими товарищами. Львиная доля интриги в сериале построена на том, что пришельцы, работающие с информацией в таких объемах, что людям и не снилось, не могут подавить "сопротивление".

Маловероятным трэшем выглядит захват вернувшегося "на госслужбу" Алана Снайдера, а потом диалог с ним. Тот случай, когда ситуация обусловлена драматически (ломается отец семейства, антагонист должен уцелеть), но совершенно не вызывает доверия.

Аналогичный бред: если через Сиэтл проходят тысячи людей, часть из которых с концами усылается на фабрики пришельцев, то про это будут знать практически все. А до матери семейства этот момент начинает доходить лишь через несколько месяцев.

.

В остальном — постарались максимально достойно завершить сериал.

В первую голову — убили несколько зажившихся персонажей. Не всех, но конкретно показали, что "завершение переходного периода" (от начала оккупации до начала войны, в которой люди оказались подручными первых пришельцев) — требует жертв.

Во-вторых — попытались заставить выстрелить ружья на стенах. Например стена, окружающая колонии, была верхом идиотизма — вот зачем вокруг городов сплошные металлические преграды высотой в десятки метров? Наконец-то объяснение получено: она останавливают ударную волну от ядерных бомб, которые разорвутся поблизости от защитного купола.

В-третьих — оставили динамическую развязку: коллаборанты сохраняются как организованная сила, и подпольщики тоже получают свои возможности для борьбы за власть. Что, собственно, и можно наблюдать во множестве стран третьего мира, когда оккупационные войска немножечко отступают в сторону.

В придачу — масса черточек-деталей, в которые создатели старательно вложили немало язвительности. Тут и портрет Алана Снайдера в образе величия, и белые каски гражданской обороны Сиэтла, и этнические черты актёра, играющего Алана Снайдера (дух Чаплина был бы доволен), и отношение некоторых американцев к легковушкам...

.

Итого: не смотря на все дыры — перед нами серьезная социальная фантастика. Этому сезону 8 баллов, а всем трем сезонам — твердая 9. До этого уровня постсоветским фантастическим сериалам расти и расти...

.

П.С. О переводе. Есть бригады переводчиков, которые все делают за пару часов — и у них division упорно становится именно дивизией, а никак не подразделением, отделом или, на худой конец, отрядом. Хотя "ни одной человеческой дивизии в сериале не замечено".

Но показательнее совсем другое слово: человек, которого пришельцы насильно требуют в свою армию — outler (если я правильно расслышал). Был вариант "отбросы" — пришельцы везде охотятся за отбросами, требуют отдать им солдат-отбросов, и лучше всего, "Мы, сто пятьдесят отбросов, пришли сдаваться" :) Был вариант "экзоты". Нейтрально, относительно понятно, хотя и не без натяжки. Но лучший вариант — "отправники". Не призывники — потому как армия чужая. А отправники — их посылают воевать в космос. Тот случай, когда удачный термин выращивается из своего лексикона.

Для поддержания ежеминутной интриги — снова ухватились за несколько временных линий.

Две основных — та пара недель бардака, что творится на далеком острове, и финал, когда все сходятся к узловой точке. Есть еще пара ответвлений.

Нам рассказывают для чего в реальности был создан такой дорогущий парк: это проект цифровизации сознания.

Основателя компании Делос — раз за разом пытаются оживить в одной из подземных лабораторий, а каждого гостя во время развлечений сканируют на предмет того, как же он мыслит (тут отлично сыграли белые и черные шляпы).

Итогом должна стать технология пребывания человеческого сознания не просто в компьютере (это уже научились), а в теле, похожем на человеческое — и тут всё ещё проблемы.

Потому на экране идут три большие гонки и две поменьше:

— Долорес и "частично осознающие себя роботы" на пути к свободе

— негритянка с подручными и пленными — в поисках дочери

— представители фирмы, которые пытаются спасти информацию

Попутно Бернард-Арнольд пытается понять, зачем ему жить, а "человек в черном" пытается умереть.

Получается большая сюжетная таблица, в которой постоянно начинается что-то новое, зрителя удивляют очередным событийным отнорочком.

Какие-то мотивы и твисты вышли чертовски удачными, с какими-то дело откровенно похуже (японская серия смотрится "куском для экзотики"...). Видно, что в успешный проект взяли нескольких известных актеров на эпизодические роли.

Локальные сюжеты увязаны с общими линиями и главной целью: машины хотят уйти / люди хотят получить бессмертие. Правда, мечта Долорес об оружии тут смотрится хлипковато — она и так должна была отлично разбираться в людях, зачем ей библиотека личностей? И "эффект второго сезона" даёт о себе знать: сюжет местами скрипит, как металл по песку — один стокгольмский синдром у людей чего стоит.

Главное противоречие: если технология сканирования мозга не настолько критически сложная, то во всех медицинских центрах мира будут накапливаться сопоставимые объемы данных. Человек проявляет искренность не только когда стреляет в голову ближнему. А пациентов на Земле должно быть всяко больше, чем посетителей в таком парке.

Что особенно плохо, у профессиональных охранников, вояк серьезного уровня — отсутствует оружие, специально разработанное против роботов. Технология ведь давно утекла, в мире должны быть десятки мастерских, где выращивают подобия людей. Из которых легко сделать смертников. А тут человек, который охранял президентов, с шашкой наголо прибывший в центр серьезной заварухи — ой, не имеет такого оружия. Это все равно, что сейчас суперкрутая команда по борьбе с беспилотниками не будет иметь никаких специализированных средств против них. По ходу сюжета выясняется, что просто переписав пару строек кода можно превратить любого робота в носителя "вируса раздора" — а вот раньше этого не знали. Какой сюрприз :(

.

Самый глупый кадр в фильме :(

.

Разумеется, эти замечания не могут затемнить положительных впечатлений от сезона.

Сочетание эпического размаха и случайных воспоминаний о прошлом, попыток организации войны — и сложностей с мотивацией буквально каждого значимого персонажа. Очень хорошо показано, что роботы, вылупившиеся из когнитивной скорлупы своих сюжетов, сталкиваются с необходимостью самостоятельно решить — здесь и сейчас — чего им вообще надо от жизни. Справляются далеко не все. Этот же вопрос ставиться перед людьми, но те слишком привязаны к собственному ежедневному бытию, поэтому так просто раскачать их на серьезные ответы не получается. Кстати, отлично показано противоречие, когда сознание робота можно быстро изменить, но сможет ли он существовать после этого, воспроизводить для себя цель жизни — это вопрос.

Это все еще фильм о возможном будущем, а не ретрофутуризм вроде "звездной оперы".

Что ещё хорошо — методичное отсеивание персонажей второго плана на пути к финалу. Да и основных, если уж на то пошло. Думается, сценаристы очень веселились, повторяя фразу: "А вот сейчас мы поменяем исполнительницу главной роли, и этого никто не заметит".

Что правильно — историю парка на этом сезоне закончили. Все, что предшествовало началу кризиса, равно как и его разрешение — снято. Локация больше не нужна — события необратимо перешли в большой мир. И там должно начаться затяжное противостояние. О парке могут быть скорее воспоминания.