Средневековые китайские студенты, чтобы стать чиновниками, писали сочинения традиционной формы. Норма, правило, преемственность – были сутью экзамена.
Самая большая проблема постороннего человека, при чтении этих сочинений – я так подозреваю – не околеть со скуки. Потому как разница между «калинкой-малинкой» и «малинкой-калинкой» — со стороны не ощущается.
Но представьте, что вы автор, который живет внутри традиции…
Бывшим советским гражданам этот вопрос не то, чтобы странен, но в плоскости фэнтези ещё мало актуален. Всего лишь двадцать лет назад мы пережили нашествие западной фэнтези, во всей её силе – и множеству авторов пришлось творить, используя новые фантастические допущения. Новые образы. Да и сама жизнь изменилась так, что многие выдумки нервно курят в углу.
Справились. Однако, если мы возьмем советскую мистику второй половины 70-х (или то, что посчитаем таковой), и сравним её с мистикой последнего десятилетия – разница будет очевидной.
Авторы, которые стали писать фэнтези новейшего времени, они большей частью еще с нами, у них продолжаются творческие поиски. Традиция еще молода.
Другое дело в западной – англо-американской – литературе.
Кого бы мы не посчитали основателем фэнтези (мнения разнятся) – этот человек мертв. Какую бы мы не взяли известную книгу – у неё имеется десяток «свободных продолжений». И фанфики давным-давно стали отдельным, уважаемым, направлением – там есть свои удачи, и свои «табели о рангах», будто у средневековых комментаторов Аристотеля.
Поэтому авторы оказываются в положении, чем-то напоминающем положение сказочников у Проппа – есть какие-то нормы, некие сочетания констант, которые приходится соблюдать. Воленс-ноленс. А когда нарушаешь – действуешь в пределах норм бунтарства. «Если у тебя есть какие-то свежие идеи, как отсюда убраться, свяжись с постоянным комитетом по подготовке восстания», — как говорил опытный вояка одному герою галактики. И есть оригинальность, которая нужна, без которой совсем никак. Ибо читатель жаждет развлечений.
Этой «вилке» и отвечают рассказы в сборнике.
Ностальгия и фан с одной стороны. Хотите оказаться к криминальном подобии Венеции(?), где украденное, будто поликратов перстень, возвращается к хозяину? Джо Аберкромби «Жить всё труднее».
Хотите ощутить дыхание Фафхрда и Серого Мышелова – если вы понимаете на творчество какого автора это намек – вот вам рассказ в античных декорациях «Недоразумение в Тире».
Путешествие с караваном по пустыне, где виден мираж заброшенного города – сколько раз вы читали что-то подобное? «Караван в никуда» к вашим услугам.
Разоблачение жадной и тупой компании? Более чем почтенная тема для рассказа, особенно, если работают молодые и перспективные ребята – и вот вам «Впервые на экране».
На этом фоне истинные монстры фэнтези – экспонируют продолжения и фрагменты своих историй. Развивают свою собственную традицию. Нил Гейман, к примеру.
Ну, и Дж. Мартин, самый тяжеловесный автор в этой колоде, дает пояснение к собственным романам и повестям – его текст нельзя воспринимать иначе, чем материал из энциклопедии Вестероса.
Стилистика в описании чисто сказочных миров и в описании почти документальных преступлений – тоже весьма узнаваема. Традиционна. В сборнике к научной фантастике можно отнести буквально пару рассказов, есть и практически чистые детективы, НФ тут самого ближнего прицела, а в плутовских историях есть намеки на мистику и отсылки к чисто фантастическим образам — разнобоя не ощущается.
Что будет новизной и придаст свежие оттенки вкуса этому гамбургеру?
В первую голову – интриги. Особенности сюжетных поворотов.
Тут авторы неистощимы на выдумку. Знакомые декорации подразумевают относительно знакомый сюжет, его надо просто вывернуть наизнанку или, внезапно, поменять лишь одну ноту в привычной мелодии, тем совершенно сбив читателя с толку. В плутовском рассказе всегда тысяча концовок. И, скажем, Майкл Суэнвик умеет на традиционной шахматной доске Нового Орлеана разыграть оригинальную партию – которую от марктвеновских и огенриховских эндшпилей отличает лишь форма жульничества.
Глупо тут что-то рассказывать – это все равно, что перечерчивать орнамент индийского храма.
Вторая новизна – это работа с фантастическими допущениями. Они тоже традиционны. Но бывают разные зомби, очень разные драконы и подозрительно отличаются друг от друга служители мелких богов. Финты ведь возможные не только в том, кто у кого что украдет, но и кто чем окажется в процессе этой кражи.
Наконец, третья новизна – при всей своей ограниченности – это типажи негодяев. Да, есть традиционные воры, убийцы, грабители, предатели, маньяки, властолюбцы, интриганы и просто мошенники. Все дело в маленьких отличиях, в тех самых «роялях с сыром». Вам покажут ворье, но это будет техасское ворье. Принц-негодяй во всей красе – но не заговорщик. Несколько друзей взломщика, но странная это команда…
Стала ли проблемой эта традиционность? Для кого-то – наверняка. Но большая часть рассказов в сборнике исполнена такими мастерами, которые хорошо будут работать во многих традициях. И покажут оригинальность там, где другой разведет руками.
Если вы начинающий любитель фэнтези – сборник откроет вам много миров, если уже опытный – то не будете разочарованы. 8/10.
Роман — типичное выражение эскапизма в фантастике. При том исполненное добротно и вдумчиво.
Только самому зеленому автору или совсем уж наивному читателю может показаться, что добиться эффекта страны "никогда-никогда", можно простым переносом сюжета в Средневековье. Ну, и добавлением магии, понятно.
Ведь читатель — неторопливо листающий перед сном книгу — совершенно не жаждет разбираться в реальных проблемах героя, жившего тысячу лет назад. Разрушится волшебство отождествления себя — менеджера среднего звена — с вон тем парнем, у которого меч, подвиги и дама сердца. Поэтому хороший фэнтезийщик, если только он совсем уж не играет в реализм, превращает мир в уютную декорацию. Чтобы холод, стужа, вьюга — но самоощущения были как у современного горожанина. Батистовые трусы, которые упомянул Сапковский — элемент вот такого приближения.
Итак, мир, в котором действует герой.
С одной стороны есть харчевня-трактир. По дорогам ездят купцы. Имеются бродячие актерские труппы. Не видно электрического освещения. Огнестрельное оружие не упоминается. Пороховые бомбы и порох вообще? "Нет, не слыхал". В ходу мечи и арбалеты.
С другой стороны: купец привозит кофе. Мг. Только картофельные чипсы с собой не прихватил. Герой крадет "фосфорную спичку". Книги уверенно производят впечатление печатных. В университете упоминаются "соли лития", "натриевое масло", "чугунная болванка", преподаватели подробно объясняют про охлаждение тела на 2-3 градуса (и даже на 8-9 градусов) — студенты это легко понимают, то есть в ходу термометры. Больше того, высчитывается тепловой эффект экзо- и эндотермических реакций, есть даже единицы измерения. Университетская программа не отягощена избытком теологии. Математика на серьезном уровне. Перед нами университет, где уже прошла научная революция (причем давно), уровень естественных дисциплин соответствует 19-му веку. А производство, как минимум — уровень развитой мануфактуры.
Да, автор немного подстраховался — герой, среди прочего, проходит через систему подвалов, забитых совершенно проржавевшими механизмами, которым явно не одна сотня лет, и скорее вся тысяча. Как бы намекая на то, что не так все просто с техникой в этом мире. Упоминаются не совсем магниты (притягивают металлы, чешуйки "дракона" и т.п., но не всё подряд), а так же испарения некоего вещества, обладающие собственным поверхностным натяжением — неординарное свойство для газов и взвесей в нашей реальности.
Но это не снимает противоречий.
Магия позволяет плевать на второе начало термодинамики, лишь бы соблюдался закон сохранения энергии. При этом мы не видим вечного двигателя второго рода, а только попытки соорудить вечные лампы. Но есть работающий магический холодильник (половинка от вечного двигателя :) ). Более того, магия может отчуждаться от волшебника — можно сделать магическую лампу, которая при должном сочетании элементов и нанесении рун будет светить в руках любого человека. Упоминаются жар-винты и симпатические часы.
Намекаю: если секрет философского камня принципиально отчуждаем от алхимика — то непременно найдется герцог, который попытается отделить простой и понятный рецепт от склочного и жадного старикашки. Дыбой и добрым словом в отчуждении секретов можно ведь добиться куда большего, чем просто добрым словом...
Но государство — жадная машина, которая готовая все поставить себе на службу — в книге присутствует разве что в упоминании влиятельных родственников некоторых студентов и паре намеков на шпионаж. Единое юридическое поле, армия, военные наборы, серьезные спецслужбы, серьезная же полиция, значимые инфраструктурные проекты, существенные таможни — где они? Их присутствие неочевидно. Преступники маскируют плантацию наркотиков, но и только.
Присутствуют некие религиозные структуры — достаточно влиятельные, чтобы произвести арест. Но страха перед ними нет и вообще, только прямые, явные мистические проявления еще удерживают горожан от секуляризации.
Есть разбойники и наемники. Имеются наркоманы.
Видно громадное неравенство в уровне образования и отчасти технологий. Можно было бы предположить, что дело происходит в сердцевине значимого государства — где спокойно могут ужиться серьезный университет, порт, заштатные городишки, рудники... Но система власти не просматривается вообще.
Даже когда разорен городок — на помощь ему не приходит какой-нибудь эскадрон конницы, его не наполняют следователи, не окуривают ладаном инквизиторы. Один местный шериф показывает волдыри на ладонях, дескать, глубоко мы зарыли упокоенного демона.
Где все??? — вопрошают в таких случаях.
Сохраняйся такая ситуация сколько-нибудь долго, возник бы жадный человек (а жадность не знает рас и национальностей), который бы переделал очередной жар-винт в огнемет или даже в полевой транклюкатор. Вышел бы на большую дорогу и стал брать пошлину в свою пользу.
Но нет — в мире витает некая благосность, заведомое спокойствие бытия, присущая тихим провинциям развитых государств. И даже наркомафия вынуждена пользоваться арбалетами, а разбойники работают весьма вежливо.
В этом мире зло — настоящее, страшное — целиком сосредоточено в мистических проявлениях, в демонизме и черной магии.
Кстати, о религии. Смесь христианства с манихейством. Христианские мотивы вот: "Нет, я не Менда, хоть моя мать и дала мне это имя. Ибо я — Тейлу, владыка всего сущего. Явился я, дабы освободить вас от демонов и зла в ваших собственных сердцах. Аз есмь Тейлу, сын себе самому", — ну а манихейство в том, что тейлу и его главный оппонент со стороны зла вынуждены были покинуть этот мир одновременно. Победы над дьяволом или посрамления оного рожденный бог не достиг.
Есть еще "цветные камушки" из современности: малодетные семьи, вполне состоявшаяся городская полиция (расхожая фраза полицейского "не в мою смену"), вольное поведение женщин (хотя далеко не всех), джазовые композиции в музыке, и, наконец. архиважное свойство героя, роднящее его со значительным процентом американцев (и нынешних горожан вообще) — он живет в кредит. Только войдя во взрослую жизнь, постоянно находится на грани нищеты, но постоянно берет займы, выплачивает проценты, причем объемы займов растут. Правда, одновременно герой не платит налогов.
На фоне будто бы сурового мира автор может манипулировать биографией героя, композицией текста и ограниченным набором интриг.
Что, собственно, ему и удается.
Первый день — то есть рассказ первого дня и сопутствующий обстоятельства — это детство и юность героя.
Тут тоже много сахарного сиропчика.
Детство золотое, когда в бродячей труппе все любят друг друга, царит гармония и радость жизни. Суеверия? Нет, не слышал. Болезни? Нет. Не видел. Побили палками? С чего вы взяли? Голод? А что это? Максимум — своеволие отдельных градоначальников, отчего приходится играть не в помещении, а на главной площади городка. Воспитание он получает джентльменское "Я и впрямь об этом не задумывался. Так, просто дурацкий стишок. Однако, мысленно повторив его про себя, я обнаружил вполне отчетливый сексуальный подтекст." — так и написано. Разумеется, у ребенка есть мегаучитель, настоящий маг, который на какое-то время пристал к труппе.
Потом нечисть убивает семьи и всю труппу. Приходится бродяжничать.
И тут — внимание — проблема. Три года подросток скитается в большом городе, ворует, голодает, спит в тайнике под "тремя сходящимися крышами". Но не применяет магию — хотя уже мог совершенно спокойно перемещать предметы. Вот не пришло в голову будущему отличнику, герою, весьма предприимчивому человеку, магически переместить кусок хлеба себе в карман. И денежку заодно. Он так же не пристал ни к одной шайке, и не был убит ни одной шайкой...
Когда же пришло время выходить из бродяжьего состояния — он просто помылся и прукупил новой одежды. Вши и блохи обошли его стороной, равно как и кожные болезни, глисты и весь тот букет хронических заболеваний, который обычно имеется у бродяг.
В университете мы видим героя, который становится чем-то средним между Гарри Поттером и сэром Найджелом.
Подробней не имеет смысла рассказывать.
Композиция выстроена толково — позволяет одновременно раскрывать новый слой интриги и новый слой понимания героя.
Главное достоинство этой книги — сопоставимо с крепостью и чистотой хорошего деревенского самогона. Или вина. Или любого другого алкогольного напитка, к которому пристрастился потребитель. Человек выпивает, чтобы получить привычный эффект воздействия на свою нервную систему. "Имя ветра" — хороший по языку сентиментально-фэнтезийный роман с претензией на героику. Если вы любите подобные вещи — вы не разочаруетесь. Пара дней хороших впечатлений вам гарантированы.
Только вот нового автор ничего не придумал, потому 7/10.
(данный текст является гипотезой, потому не надо воспринимать его как истину в последней инстанции)
Есть глобальная проблема текучки кадров.
В литературе она тоже имеется. И решают её различными путями.
Скажем, текучку можно запустить на полную — издавать в год по шестьсот романов, мало что вкладывая в раскрутку каждого из них, ограниченными тиражами, и точно зная, что 95% авторов второй раз никогда не пройдут через сито этой же редакции. Кто издаст глупый трэш по второму разу?
И наоборот, можно создать пул, круг, междусобойчик из четырех десятков персон, которые будут давать устойчивый поток небольших или больших текстов. Что важно — они не будут так откровенно лажать с качеством. Потому можно спокойно комплектовать портфели, избавив себя от текучки (отключив прием текстов по электронной почте :) ).
Легко заметить, что это крайности с одинаковой проблемой — они плохо генерируют новизну.
Один из шестисот безвестных романистов — даже если и родит что-то оригинальное, то его с высокой вероятностью не заметят, а работа с текстом не проведена, и сырой-пережаренный блин покажется читателю неаппетитным. Если же новизна все-таки прорывается — она приходит в максимально стихийной, дикой форме. Например, вспышка моды на попаданчество.
Каждый из "сорока бессмертных" (ага, как во французской академии), конечно, ищет новых идей, и что-то находит, а иногда получается настоящий прорыв. Но все понимают, что если болотце застоялось, то лягушки начинают квакать в унисон.
Из этого противоречия, казалось бы, есть выход: редактор должен перелопатить сотню лишних текстов, вчитаться, оценить, прикинуть, где надо поправить и согласовать — и напечатать нового человека. Пусть это будет один текст автора, студента, приехавшего с периферии ("Конёк-горбунок"), но жемчужина должна оказаться в короне.
"За что?" — вопрошает меня сейчас тень среднестатистического редактора. В смысле — и за редактуру не платят, и так работы хватает, а тут еще ругаться с авторами, которые воображают себя невесть кем. На доработку текста в редакции просто нет времени и сил, текст по умолчанию должен быть годным. Максимум — это поверхностная корректура, и вперед, в печать. Или в корзину. Только побыстрей. Но если мы посмотрим на тексты, для которых качество "деталек" архиважно — это переводы многоуровневых по смыслу произведений — то читательская масса едва ли не драться начинает с редакторами. Возникают не издаваемые, но читаемые в сети переводы книг о Гарри Поттере, а, скажем, перевод "Радуги тяготения" Пинчона клепали не один год.
Так и рождается бессмертная фигура из трех пальцев.
Из этого противоречия надо как-то выходить.
Можно сделать "двухэтажную" литературу — маститые авторы перебирают кучу сыро-пережаренных блинов просто в поисках идей. И уже сами доводят их до хорошего литературного уровня.
Редактора могут держать нос по ветру — и задавать темы сборников-романов — широковещательно объявляя "политику партии". Да, что-то родится.
Авторы могу объединяться в тройки-двойки-пятерки ("хоровое" авторство последние годы себя показало), коллективно вправляя друг другу мозги.
Два самых фантастических выхода: либо появится, наконец-то, "креативный доводчик", который автоматизирует часть функций редакторов (как "Ворд" частично автоматизировал вычитку), либо издатели все-таки поймут, что на согласование и доводку текстов надо тратить какой-то процент прибыли.
// поступили критические замечания — и часть из них обоснована. Потому изменил спорные абзацы, и сношу отзывы.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Анна Михалевская "Иллюзия близости" Очень неплохой подход к проблемам интернетовской самоидентификации человека. С вопросом "кто я" сталкивается каждый пользователь, надолго зависающий в сети. Но хороших текстов на тему работы людей с аватарами — не так много. Причем проблема не только наша — порой и в Штатах снимают фильмы, где "интернет-грамотность" на уровне середины 90-х. Увы, этот текст — отличный подход к снаряду, но без взятия веса. Есть завязка сюжета, развитие... Но автор выбрала какое-то совсем уж экзотическое фантдопущение с торсионными полями и развязка не придумалась — героев пришлось тупо убивать о стену. Если брать в качестве примера свежую вещь, в которой проблема личности и её техно-отражения раскрыта — это "Квантовый вор" Хайну Райяниеми. Если в формат рассказа, то старая вещь Фрица Лейбнера "Мариана"
Степан Вартанов "Заслуженное уважение" Не самый плохой перевертыш фильма "Хищник". Обыграны межпланетные законы, земные юристы, компьютерные игрушки — но в финале мы понимаем, что последний окоп, он у человека в голове. Ближайшая аналогия именно перевертыша — рассказ "Я и моя тень" из сборника "Ключи в декабре".
Сергей Чебаненко "Резиновая кукла по имени президент" Видно, что автора достали — он искренне хочет послать подальше власть, оппозицию, подполье и вообще всех. Эта искренность крайне позитивно влияет на метафоры, аллегории и гиберболы в данном тексте. Сравнения не в бровь, а в глаз — яркие, едкие и меткие. Хорошо! Увы, кроме ответа на вопрос — что делать с теми, кто виноват — автор ничего не сказал. Все роботы, а герой вот теперь стал блондинка — практически дАртаньян в белом плаще :)
Майк Гелприн "Теперь так будет всегда" Гелприн в своем репертуаре — есть динамика, удар по эмоциям, неожиданная развязка. Чернуха бьет в нос — но она тут художественно оправдана (вариация ада на земле с моралью). Но, честно говоря, к такому уровню рассказов (вполне достойному) уже привык. Закрученная история, яркие герои, эмоции — ожидаешь, что следующий рассказ произведет то же впечатление, что рассказы Ле Гуин или Каттнера. Но нет этого. Думал, отчего. Имхо, автор еще слишком держится за темп и динамику, за необходимость цеплять читателя — это последствие его участия в конкурсах и приверженности именно конкурсному самообучению. Но если читатель постоянно напряжен, постоянно в ожидании — он куда меньше осмысливает текст.
Игорь Вереснев "Королевские сады" Чистая эмоция — взгляд детей из 80-х на то, что сегодня делается на Донбассе. Но ужас в том, что никакая эмоция больше не может остановить маховик... Это ведь сколько раз было в истории: родные братья дерутся за власть, соседи враждуют так, что и не снилось Ивану Иванычу с Иваном Никифоровичем. Автор показал мечту общества, что все вернутся, всё станет, как было, и десятки тысяч людей не умрут. Но не бывает так, чтобы все стало. как было.
Станислав Шульга "Траффик-трекер" Попытка осмыслить майдан. К знакомым образам киевского площадного мероприятия, отнесенного на сколько-то лет в будущее, прикрутить немножко киберпанковских финтифлюшек. Вводится герой, который обладает экстраординрыми возможностями в информационной войне. Он хакер. Куда серьезнее классического героя-хакера из "Нейромантика". Но автор пытается доказать, что такой герой будет практически бесполезен — пока не наберется достаточно людей, чтобы станть между враждующими сторонами. Увы, автор не желает понимать политических механизмов, раскручивающих подобные противостония: есть субъективные противоречия, есть объективные, и простыми пожеланиями "просто остановить войну" обойтись не выходит. Уж сколько было миротворцев в человеческой истории, которые жизней сових не щадили, как те монахи, которые во время майдана попытались стать между сторонами. Если бы автор взял за образчик попытки футурологического описания политики — Брюс Стерлинг "Распад" — пусть не в романном формате, а в моменте многослойности, вышло бы куда как лучше.
Павел Серебрянников "Аутсорсинг" Отличная юмористическая история из жизни сисадминов — звонки бушмену-сисадмину идут во время охоты, причем звонит и чукча, и японец, и русский, и кто только не звонит... Я не очень понял, зачем длиннющее вступление — автор намекает, что программисты всегда занимаются не своей работой, а какими-то вторичными задачами, но это можно было расскзаать в одном абзаце. Рассказ просто превосходен, и анализировать в рецензии его так же глупо, как анатомировать хорошую шутку :))) Интенсивно рекомендую к прочтению.
Космос как предчувствие
Сергей Битюцкий "Аллея героев" — есть старый рассказ о том, как медленный, досветовой корабль, идущий к ближайшей звезде уже двадцать лет, догоняет новый, построенный на Земле три месяца назад. А потом догоняет другой — построенный три дня назад. Так вот это — продолжение. Естественно, не прямое, а смысловое. В нем рассказывается, чем дезертирство с вахты отличается от демобилизации.
Владимир Венгловский "Прах тебя побери" герой после катастрофы воскрешает мир. Немного вестерна и фронтира. Увы, рассказов, где молодой герой куда-то идет, спасая мир, притом вокруг постапокалипсис — их довольно много. Рассказ серенький, как прах того мира — протагонист и злодей слишком стандартны...
Елена Красносельская "Лохмокоты" Странными же путями талантливые люди могуи добывать себе денежку. Или финансирование проекта. Тут показан один из таких путей, слишком сложный и маловероятный. чтобы стать реальным, но в чем-то изящный. Напоминает плутовские романы или проделки хитрецов.
Владимир Венгловский "Спутанные одной сетью". Ординарная попытка в одном тексте дать киберпанк, комические путешествия, временные скачки и проблему человечности...
Арти Д. Александр Алекс Громов "Забытая эволюция" Попытка мифотворчества — неогенетика в космосе — увы, на крайне низком уровне исполнения. Довольно нудно
Александр Денисов "Новый год приходит для всех" — забавная, не без изящества сделанная миниатюра (или все-таки мини-рассказ?). В который раз нам объясняют, что Новый год — не то, чем кажется.
Публицистика
Дмитрий Володихин "Остров мастеров в океане смрадного мира" — стандартное, добротное литературоведческое упражнение на темы творчества братьев Стругацких. Автор сам говорит, что напоминает смыслы советской эпохи. Это, увы, изрядно отдает схоластикой — потому как модели конца 60-х это одно, а нынешние фокусы общества (в том числе интеллигенции) немного другое. Моральные построения Стругацких вполне гуманистичны, но горделивость, о которой вскользь упоминает автор — чем она стала у интеллигенции сейчас? Потому в тексте остро недостает циничного рассуждения Пелевина о том, чем интеллигенты отличаются от интеллектуалов.
Анна Ветлугина "Путешествие в наукоград Корсунь". Отвлекусь. Пришел как-то на заседание одного литературного клуба человек, который утверждал, что через затопленные пороги Днепра осуществляется связь земли и неба. И надо спустить водохранилища, чтобы пороги обнажились, населению Днепропетровска переселиться на эти пороги, а сам Днепропетровск сравнять с землей. В доказательства он предъявлял какие-то распечатки анализов священных текстов, описания путешествий экстрасенсов по Днепру и проекты экологических поселений, начерченные его дипломницами (он был преподаватель).
Подобную ахинею прочитал и в этом рассказе. Якобы интервью и описание поездки в Крым, в 2043-м году, в наукоград Корсунь, окормляемый церковью, при том, что во всем Крыму запрещены громкие звуки и памперсы, кроме туризма экологического есть и туризм эзотерический. Отдает абсурдом, потемкинскими деревнями.
Такое впечатление, что автора некоторым образом развели на деньги в Крыму — причем тон "особых экскурсий" хорошо узнаваем (навязчивый сервис нулевых). Или автор пытается произвести впечатления обиженного экскурсоводами человека.
Надеюсь, это не будущее Крыма, а прошлое...
Если брать стилистику текста, то она сильно уступает статьям из журнала "Эксперт", когда журналист описывает свой визит в город или на предприятие.
Вадим Часов "О дивный новый Крым" — герой путешествует по нескольким вариантам развития Крыма, и в итоге, не хочет возвращаться в реальность. Местами наивно, дает ощущение "детства жанра" — как от повести Порфирия Ифнатьева "На другой планете". Автор пытается изоберать велосипед — и его персонаж, путешествия по вероятностным линиями, отчего-то не вспоминает множество вопросов, которые возникают у персонажей множества книг и фильмов 20-го века, путешествующих между мирами...
Но рассказ дает явное ощущение завершения сборника. Нечто расстается с читателем.
Итого:
Преимущества сборника:
— объем. Какую-то часть в оглавлении многих сборников приходится отдавать раскрученным именам. С авторами договариваются заранее, приглашают. Или благосклонно принимают присланные ими в общем потоке тексты. Плохо это, хорошо ли — не сейчас отвечать на этот вопрос. Но надо работать и с другими авторами. Хотя бы потому, что партриархи рано или поздно оставят творчество... Составители сборника идут самым простым путем: есть на обложке известные авторы? Есть. А малоизвестные? Тоже есть;
Недостатки сборника стали прямым продолжением его достоинств:
— объем перетекающий в беспорядочность — при чтении, ох, я малость задолбался :) Люди, нелюди, космос, Крым. Слово "концептуальность" утонуло по пути на Мадагаскар. Стилистическое или тематическое единство? Нет, не слыхал — диалоги, их отсутствие, рассказы от первого лица, от третьего, псевдохроники... Хоть что-то сквозное? Может быть, изменение человека? Нет. Множество персонажей остаются людьми. Может быть упорство человека в человечности? Тоже нет — многие персонажи откровенно прощаются с человечностью. Человек перед лицом новых вызовов? Ох, это слишком уж расплывчатое определение, да и часть указанных вызовов вполне старая. Плюс политические мечты. Единая ось не ощущается. Поэтому можно говорить не о структуре сборника, а о выборке типичных текстов из годового потока (скажем осторожнее — из потока последних 2-3 лет).
Авторы решают проблему "выхода за круг элитарности" чисто количественно. А надо не только собирать тексты, но и выкидывать. Текстов семь-восемь в сборнике лишние.
Редакторы совершили маленький подвиг, собрав материалы и выпустив книгу — в условиях 14-15 гг. Но, увы, этого подвига недостаточно. Ощущается, что проблема хорошей редактуры, и вообще, доброжелательной и детальной работы с текстами, эта проблема стала застарелой, хронической язвой.
Чем ценен сборник? Это средний, статистический достоверный срез фантастики последнего года. Не редкие шедевры, не трэш из первого круга "Грелки", но выборка вроде как приличных вещей, которые можно прочитать. Составители стараются разнообразить фантастические допущения, так что получается достаточно пышный альманах.
Простым глазом видно, что за год фантастика если не изменилась, но наметилась в ней существенная сдвижка:
— есть старые, привычные, проверенные двумя десятилетиями, образы и модели. Авторы могут вполне добросовестно играться с ними, создавая очередные детективы в стилистике магического реализма или посткатастрофы;
— есть попытка показать новые мечты и страхи. Реальность стучится в двери, и бывает такой, что мало не кажется. Но желания по отношению к этой реальности еще не обрели филигранного литературного исполнения — оттого порой кажутся гротескными набросками. Когда такие образы родятся, когда будут сформулированы новые идеи, можно будет сказать, что фантастика сделала шаг вперед.
Это не "предчувствие шестой волны", это именно противоречие. Потому как читаешь перепевы старых историй, сквозь которые иногда прорастают оригинальные дополнения. А иногда — прорастают совершенно чуждые порывы.
Теперь — к текстам
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Первая часть "Почти как люди".
Василий Головачев "Соблазн неизведанного" — тут главное не сюжет, а места работы героев и обстоятельства их жизни. Психологический настрой и оформление квартир. Державный гламур — вот смысл этого текста. Сюжет же отягощен противоречиями юношеского научно-фантастического рассказа, хотя уж в Василии Головачеве тяжело разглядеть юношу
Юлия Зонис и Игорь Авильченко "Вольсингам и душа леса" — хорошо выполненный, психологически интересный детектив, в котором легко читаются мотивы "Имени розы" У. Эко. Только вместо аббатства — небольшой город. Вокруг посткатастрофа, биота взяла своё — промышленности практически нет, люди снова боятся незамиренных лесов. Выжиги с огнеметами против священных дубов. Получается "посттехнологическое", биоСредневековье. Желания и стремления людей значат уже не так много — на фоне столкновения генномодифицированных вирусов и лесных биоценозов. Человеку остается лишь написать фреску на стене рухнувшего собора...
Дмитрий Лукин "Круговерть" — людей уже нет, есть лишь разумные диски, рукотворного происхождения. Они тоже могут доиграться до конца света. Увы, это странное сочетание второй части "Сами боги" Азимова и "Стали разящая" Любови и Евгения Лукиных — но трудно разглядеть что-то новое за аллюзиями.
Сергей Васильев "Когда наступает весна" — старая, старая, старая история о том, как человеческий организм приспосабливается в другой планете — робинзонада пополам с биохимией. Тут и "Они были высокие и золотоглазые" Брэдбери, и "Зеленая рука", и мотивы из "Планеты изгнания" Ле Гуин. Такие рассказы регулярно всплывают на конкурсах, в сборниках. Перепевы старых мелодий. В этот раз автор стал давить на слезу, бить на жалость...
Антон Тудаков "Роза Мёбиуса" Новеллизация компьютерной игрушки. Много экшена, повороты сюжета, хэппи-энд, яркие образы, множество ассоциаций — только тут главный экшн. Читается легко, как и должна читаться новеллизация игрушки. если у вас болят глаза от быстрого мелькания образов на экране, этот текст будет вполне сносной заменой. Да, есть что-то, похожее на ляп: "Они используют энергию колебания ноосферы, которые передают катушки Тесла, установленные по всей башне", — я не очень понимаю, как можно использовать энергию колебаний ноосферы, потому как информация как-то слабовато превращается в энергию.
Жаклин де Гё "Летать рожденная" Тематика межпланетной торговли. Персонажи не блещут новизной, сделка тоже, однако автору удалось найти очень красивую утилиту-метафору для каравеллы. Модели каравеллы, которая стоит в одной из кают корабля. Плюс — действия робота, в которых закон Азимова вдруг оказывается противоречащим чистому рвачеству. Эталонный пример рассказа, который совершенствует не представления о будущем, а этап в развитии фантастики — литература важнее футурологии — тут автор пыталась давать ответ хайнлайновским межзвездным торговцам из "Гражданина галактики".
Яков Будницкий. "Почему овцы не летают" еще один вариант психокоррекции — небольшая община не должна сходить с ума. Но между внушенной дисциплиной и сознанной свободой всегда есть шанс начать праздник непослушания... Увы, здесь тоже нет новых идей, "Этот идеальный день" в усеченном варианте. Из странностей — "отважные мужественные мышцеватые серферы" — оказывается, Гугл знает слово "мышцеватый". Что ж, и я буду знать.
Михаил Савеличев "Мабуль" Микс из ветхозаветной (и не только) мифологии — творение мира, создание человека, грехопадение, убийство, разрушение городов и потоп — все происходит практически с одним индивидом. Выстраивание мира скорее напоминает эволюцию жизни по Эпикуру, чем по Дарвину. А за постмодернистскими вывертами читается достаточно серьезная идея — мир целостен, и если уж вы перестали пускать корни, то придется как-то разбираться с моралью. Есть много оригинальных поворотов сюжета, а лучшая фраза, которую Адам-Каин-Ной адресует Еве-Андромеде: "Научи меня строить любовь. Думаю, это не сложнее лжи?"
Одна из лучших вещей в книге, и такие фантасмагоричные тексты, случается, надолго остаются в фантастике...
Арина Свобода "Сорок восемь" — сильная вещь. Автор отталкивается от старой проблемы — возникновение более совершенных, генетически обогащенных людей, их отношения с "натуралами" (фильм "Гаттака", как лучшая экранизация). Проблема поставлена в сравнительно новом ракурсе, и тут советую читать сам текст. Но! Очень бы хотелось видеть именно фильм по рассказу — потому как сам рассказ это добротный и крепко сбитый пересказ сюжета. Характеры персонажей четко обозначены, проблемы раскрыты — но все напоминает скорее протокол истории, чем саму историю. Хочется больше красок и мелких деталей, которые автор просто не мог выпихнуть в текст. Рассказ достоин разработки в серьезную повесть.
Марина Ясинская "Маятник аварийного хода" — стипанковский Валл-И оказался в сюжете рассказа Р. Желязны "Миг бытия так краток". Робот обретает толику человечности и пытается спасти-воскресить человечество. Увы, рассказ вторичен по всем параметрам.
Валентин Орлов "Принцип талиона". Проблема человека с индивидуальным морализатором в голове. Вернее, общества, состоящего из таких людей. Увы, автор захотел показать индивидуальные особенности психики, уклоняющейся от наказания совести, как нечто принципиально новое — но в этом мире подобных дилемм должны были быть миллионы. И людей, придумавших, как обманывать свою совесть — должно быть немало.
Николай Немытов "Властелин ямы" Люди ставят себе все больше протезов, в итоге, когда солнечная вспышка парализует всю технику — в мире остается не так много людей и куда больше роботов. Что делать? Это безумное одиночество, которое пытается заполнить человек, а очеловечивающиеся роботы пытаются обрести смысл жизни. Увы, человеку проще чистить им оперативную память...
"Задача нулевого приоритета" Игоря Вереснева: ребята заминировали школу по телефону, чтобы не писать контрольную, но и школа особенная, и с орбиты спустился очень крутой спецназ... Второй план сюжета, позитивная развязка и общее торжество гуманизма — присутствуют. Читается неплохо и весьма гладко, кроме одного фрагмента: "Но работа над «человеком совершенным» только начиналась. С первых месяцев жизни — непрерывная череда операций. Их снабжали тем, что не мог дать человеку самый лучший ДНК: металлокерамический скелет и металлополимерная кожа, усилители мышечной ткани и ускорители нервных реакций, новые органы чувств и системы коммуникаций" Зачем ребенку металлокерамический скелет???
Вторая часть "Почти как нелюди"
"Машинка внутри" А. Дашков. Мрачная чернуха — автор в своём репертуаре. Пересадки органов, подпольные организации, убийства, убийства, расчлененка, грязь, убийства, грязь, расчлененка, немножко гламура, но это обман, потому что снова будут убийства. Возможно, автор дал ответ на "Выбраковку" Дивова — интеллигент мочит всех нехороших людей, но в его голове уже живет структура сверхзлобной мафии — но у Дашкова всегда трудно рассмотреть детали под толстым слоем кровавого отчаяния и фантомных болей судьбы.
Олег Кожин "Сфера" — тоже старая дилемма: артефакт, который спасает/продлевает жизнь, питаясь жизнями любимых существ своего хозяина. Только теперь не вампир, а любящий отец думает, как продлить жизнь дочери. Моральная дилемма выписана хорошо. Персонажи раскрыты, от простой слезодавилки автор удержался.
Павел Токаренко "Наши не придут"
Вот тут мечта — вернее, сочетание кошмара отчаяния и мечты. Герой приходит в царство теней, к хозяину черной мельницы, курящему "Герцоговину Флор".
И что он может сказать ему?
"Партии нет. Одним не нужны ответы, поэтому они не задают вопросов. Никто не против — все за. Другие сидят и ждут, что вот, придут наши — и всё станет на свои места. Вор будет сидеть в тюрьме, а не в парламенте. Но наши не приходят... Нет никаких наших. И не будет — пока люди сидят по кухням."
— Да, господин президент, — отозвался селектор голосом референта.
— Товарищ, скажите, чтобы принесли трубку и папиросы..."
Тут вспоминаются мне строки из "Колдунов и министров" — "Часто бывает, что в сказках крестьянин выпрашивает у духа неразменный кошелек, но никогда не просит о счастье для народа. Это уже не сказка, а другой жанр — хроника восшествия на престол государя Иршачхана".
И пока авторы подобных рассказов не ощутят этой разницы — нового шага в фантастике они не сделают.
Андрей Звонков "Один взгляд назад" — попытка выйти за границы попаданческого направления альтернативки. Автор хорошо показал многослойность сюжета — одна маска снимается, потом вторая, третья. Хорошо показано, что человеческая бороба в каждую секунду рождает другое будущее — и узловые точки, от которых можно направить историю по иному руслу, они вобщем-то присутствуют в каждом дне человеческой истории. Идея не то, чтобы оригинальна, но в контексте попаданчества, классического попаданчества в 41-42 гг. из нашего времени — её хорошо оформили и подали. Так же характерно, что "узловые точки" сместились в постсоветский период — в попаданчестве это достаточно редкое явление.
облако тэгов
