Тяжело переносить сюжет на другую культурную почву, особенно если она — питательный раствор...
Когда Куросава снял "Ран" — с масштабом и размахом, в цвете — на многие годы был задан образец "как надо".
Были, конечно, и предыдущие удачные эксперименты, вплоть до "Семи самураев", чей сюжет вроде переходящего самоката :)
Но для "не артхаусного" кино именно "Ран" — японский вариант "Короля Лира" — показателен.
В этом смысле "Последние рыцари" — попытка перетащить историю "Мести Ако" на условно-средневеково-европейскую площадку. Попытался японец — и провалился.
Вместо того, чтобы пытаться нормально реконструировать любую из европейских стран — устроили микс. В дело пошел суровый интернационализм, когда представители всех рас (может, кроме индейцев) совершенно спокойно сосуществуют в средневековой империи.
Смешение стилей проведено в архитектуре и декорациях, в оружии и доспехах — мотивы японских доспехов и оружия узнаваемы, но щедро намешано барокко, и есть даже фэнтезийный механизм решетки.
Я не хочу анализировать тут влияния анимэ или дизайна многопользовательских игр — но оно присутствуют, и вполне ощутимо.
Основная проблема — совершенно не ощущается связи акта мести с обычаями-нормами-проблемами того мира, где эта месть осуществляется.
Нахрена?
Покажи создатели фильма эту историю, скажем, как некую месть за Генриха Льва очередному "наместнику" Германии, который решал проблемы, пока Барбаросса воевал в Италии — с именно рыцарскими средневековыми фокусами — это было бы понятно.
Разборка в память кого-то из испанских грандов — возжелай справедливости условный "Алатристе"?
Убийство кого-то из королевских министров уже в 18-м веке?
Да, оформление мести изменилось бы принципиально — точно изменились бы мотивы самопожертвования, если бы оно вообще сохранилось — но фильм снимался про месть или про "бусидо"?
Сразу видно, что про "бусидо".
Это затяжная реклама самурайства в условиях политкорректной глобализации. Но это же дилемма о крестике и трусах — либо узконациональный сюжет со своими корнями и особенностями (в каждую эпоху должен быть свой ответ — зачем так много головорезов подставили головы под топор?), либо интернациональная месть в космополитическом городе (да хоть в Константинополе времен Андроника Комнина) — но тогда там принципиально иное влияние денег и/или иное отношение между нормами той этнической группы, того сословия, представителей той провинции, что осуществляли месть — и остальным населением города.
Наконец, если сюжет переносится в условную Европу — резко обостряется проблема измены как таковой. Проблемы с образом Иуды надо как-то решать
И когда понимаешь, что все негры с белыми — взяты в историю только для рекламы — она становится усеченным вариантом исторических событий. Комиксом "по мотивам".
Плохая фантастика.
Хотя бы еще и потому, что нет никакой выдумки — а сюжет фильма строиться на упрощении оригинальной истории по штампованным канонам. Скажем, последний диалог с коварным коррупционером мог вестись чуть подольше, а когда герой уже готовился бы снести ему голову — тот спокойно стягивал бы парик и говорил, что он — двойник, нанятый актер, а господин тайным ходом ушел (попытка чего, собственно, и была в оригинале). Герою пришлось бы лезть в дыру, а это снизило бы пафос...
В остальном — дивное смешение пафосных штампов (вроде дуэли двух воинов — телохранителей), относительно вменяемой актерской игры, не самого слабого бюджета и отсутствия гармонии...
Серафимы пришли к людям. И построили Город, который простоял тысячу лет, покорил множество земель, собрал неисчислимые сокровища. Императором стал один из бессмертных – быстрый, деятельный, подозрительный… У серафимов и людей рождались дети, и вот теперь солдат города куда сложнее убить, чем обычных людей, а знать живет и по двести, и по триста лет. Первый император все так же правит подданными.
Но в наши дни Город умирает – государство расползается, будто гнилой платок под пальцами. А стены штурмуют варвары.
Такая завязка для автора-миротворца – вызов его воображению.
Отчего Город терпит поражения?
Может быть, воля врага гонит и гонит толпы синекожих варваров на штурм стен? А враг сидит в страшной черной башне с пылающим оком на вершине?
Нет.
В романе вообще не описывается политическая структура «варварских» государств. Есть только бесконечная война, которая стоит варварам десятков тысяч жизней, при том, что никакой существенной добычи они не получают. Ах да, упоминается ненависть к жителям города «не похожим» на людей.
Может быть, в городе начались внутренние усобицы?
Тоже нет. Все интриги, описанные в романе – не поднимаются выше уровня заговора. Армии города до самого конца сражаются, не враждуя между собой. Есть полководцы-самодуры, есть извечная неприязнь разны воинских соединений, но Город воюет, как единый механизм. А ведь любое человеческое государство переживает годы внутренней смуты, власть периодически замирает, потому как жаждущие её не могут определить, кто у них главный. Город имеет явное управленческое преимущество. И всё равно терпит поражения.
Может быть, в городе засели консерваторы, которые не обращают внимания на технический прогресс, а противник уже давит артиллерией?
Не совсем. Когда-то основатели города обустраивали сложнейшие системы канализации, поощряли мастеров. Да и сейчас они понимают, что мастерским нужны работники. Нужен металл. В городе – превосходная библиотека. Варвары же используют пороховые бомбы, но ещё не умеют взрывать стен города.
Может быть, император впал в маразм или утонул в собственной подозрительности?
Вот тут автора постаралась. Не пожалела черных красок. На троне Города мистическое существо, которое отягощено манией преследования. Сотни заговоров сорвались, и оно все давит и давит людей вокруг себя… Но и здесь возникают противоречия: подозрительность императора никак не обращается на тех Вечных, которые жили в соседних дворцах. Да и соратники императора – тоже Вечные — оказываются выше подозрений, хоть и готовят против него заговор.
Количество противоречий в романе нарастает, и попытки их объяснения с позиций выдуманного мира – проваливаются.
Если же представить фокус-группу, некую аудиторию романа (домохозяек), и допустить, что сама автор не слишком сведуща в истории – всё становится на свои места. Автор пишет о современных людях, которые помещает ну в очень условное Средневековье, которое искажено под воздействием такой же условной мистики.
Приёмы конструирования мира — примитивны.
Первый — гипетрофирование на основе мистики.
Образ города – чудовищного большого, созданного во многом древней магией, которая постепенно теряет силу. Это не напоминает читателям чудовищных размеров стену в «Песнях льда и огня»? Только у Геммел прообразом Города выступает некая смесь Константинополя с Римом. И на штурм идут то ли раскрашенные кельты, то ли орды гуннов, то ли уже знающие порох турки.
Но если Стена у Дж. Мартина сама собой могла стоять хоть тысячу лет – городу требуются ресурсы.
Земель у государства практически не осталось – конница утрачена. Лошадей негде разводить. С чего же он живет? Морские торговые пути блокированы – причем давно. «Тыловых провинций», какими были южные Балканы для Византии или северная Африка для Рима – у города нет. Это не Константинополь. В городе уже мало женщин и детей. Виден тотальный крах – и при этом «система ещё держится». Увы, она держится только на авторской воле.
Второй приём – феминизм.
Военное его проявление – просто сказка. Император отправил в армию громадное количество женщин. В солдаты. Причем в первых боях, пока к ним презрительно относилась мужская половина армии, они гибли тысячами. Ну а потом солдаты-мужчины начали их уважать… Отчего-то я в памяти всплывает фильм «Солдат Джейн».
Ремесленное проявление: юная девушка, не войдя в цех, и не платя налогов, начинает фактически торговать витражами – она же мастерица, в своём хобби она достигла больших высот. Тут сразу вспоминаются тысячи домохозяек, которые на ярмарках торгуют самолично низанными бусами или раскрашенными пуговицами «авторской работы».
Третьим приёмом выступает элементарное небрежение историей, или просто незнание.
В качестве объекта мародерства первым делом упоминаются золотые зубы. Ага – с солдатских трупов. Живо представил себе массовую средневековую стоматологию. Или автор посмотрела «Список Шиндлера»?
Есть часами не гаснущие факелы – причем ими пользуются мусорщики. Автор не знает что фонарь с промасленным фитилём – надёжнее и экономнее? И ведь сама пишет, что стекла в Городе хватает.
Публичная библиотека – до ужаса напоминает современные. Продолжает работать в городе, где женщин взяли на войну, и стало мало детей.
На фоне этих противоречий и проблем меркнет сравнительно гладкий язык, попытка написать сложную, многоуровневую интригу. Можно предположить, что супруга известного автора Дэвида Геммела долгое время работала при нём бета-тестером, ассистентом и стилистом. Когда же вдова сама взялась за перо – появились грамотные тексты, в которых можно разглядеть пару характеров, но не мир... Имя покойного мужа открыло ей путь в редакцию, и под это же имя были сделаны переводы.
Чего можно было бы ожидать – и очень хотелось увидеть – в романе с такой вселенной?
Перехода от сказочного толкиеновского увядания Минас Тирита к магическому реализму.
В первую голову долгоживущее потомство серафимов столкнется с не наследуемостью трона. Родители переживают своих сыновей, сохраняют молодость. Часть детей будет бунтовать и плести заговоры, но часть – попытается найти другие области развития. Как внешнюю экспансию, так и торговлю, науку, искусство или просто моду.
Алхимик, который две сотни лет проводит опыты. Всё ещё молодой торговец, вернувшийся после кругосветного путешествия, сроком в четверть столетия. Библиотекарь, который полторы сотни лет присматривает за книгами. То есть великолепные специалисты займут средние этажи социальной пирамиды – и уже их потомство либо не найдет в Городе для себя вообще никакого применения, либо начнёт экспансию.
Вот тут и откроется развилка, неправильное прохождение которой может подтолкнуть Город к упадку. Серафимы – при достаточно сомнительном благочестии – могут держать в голове единожды установленный порядок вещей. Город не станет настоящей Империей. Не сможет порождать новых смыслов, новых профессий. Внуки Вечных – первоначально лояльные к Городу, постепенно могут поссориться с дедами.
И тогда бы началась совсем другая война.
Вечные консерваторы, у которых есть неимоверные, мистические возможности по воссозданию «дома и сада», по возрождению своего образа рая. И долгоживущие их потомки, вполне рациональные строители Империи, которые могут создать для себя собственную вариацию религии.
Столкновения «города на холме», вечного в своём возрождении, с армиями недавно возникших государств, несущих новые идеалы – стало бы интереснейшим экспериментом.
Потому как для солдат «варварских» армий город на холме вполне мог бы казаться раем, а для их командиров – деревней. Аристократия новых государств будет состоять из долгожителей, а простые солдаты не дотянут и до восьмидесяти лет. И как же новая аристократия объяснит массам необходимость тяжелейшей войны?
К сожалению, автор не стала отвечать на эти вопросы. Она лишь кокетничала с фэнтези…
Первые четыре серии очередного сезона "Игры престолов" просто и незамысловато оказались на пиратских сайтах.
Скажем так — создатели сериала забили крупный железнодорожный костыль в тушку сюжета тов. Мартина и понеслись в какую-то свою суверенную степь.
Я отчасти могу их понять — экранизировать постоянно расширяющуюся сеть мартиновской интриги почти невозможно. То есть можно, только нужны такие же расширяющиеся запасы бабла. Поэтому решили они тасовать старую колоду персонажей.
Но!
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
— принца, т.е. уже короля Томмена срочно вырастили — скорее всего для эротической сцены, которой подтверждалось скрепление его брака с вдовой старшего брата — да, именно с Маргери Тирелл;
— вожди фанатиков-нищебродов — теперь не только посторонний хмырь, а еще и бывший любовник Серсеи, её родич, которым она пыталась заместить братца. Он вполне оправился от раны и теперь устраивает погромы в столице, и даже арестовывает рыцаря королевской гвардии за мужеложество. Братца королевы, между прочим;
— сам Джейме с наемником младшего братца (), которого Серсея только что прокинула с титулом, отправляется на юга — вытаскивать свою дочурку из заложников;
— баскетболистка унылого образа, которая по поручению Джейме Ланнистера искала Сансу и Арью — находит Сансу. Да, та с Мизинцем едет на север. После краткого выяснения отношений басктеболистка сваливает, но держится неподалеку.
— Мизинец привозит Сансу в Винтерфелл — с целью выдать замуж за бастарда болтонского. Явно затевается подляна нехилого уровня, но второй красной свадьбы сериал не вынесет;
— Дейнерис не очень хорошо играет в политику — кажется, гарпийские партизаны вальнули её старенького рыцаря-гвардейца.
Сериал средней руки, без явных претензий, и живет лишь на теме расширения спектра зомбачества.
Количественно зомби уже себя показали — переплюнуть масштабные фильмы, где зомбанулось вообще все человечество — нереально.
А вот с качеством — масса возможностей. Уже был влюбленный зомби. Зомби-работник. Зомби-мститель.
Добрались и до зомби-детектива.
Некая зомбированная девушка устраивается работать в морг — мозги на халяву, а как поест — так в память покойников лазит. Убийства помогает распутывать.
Детектив — средний. Драма — без лишнего накала страстей. Юмор — умеренный. Декорации — без фанатизма. Темп повествования — не напряжный.
Строго на любителя.
___
Да, в том мире явно скоро возникнет дефицит, которому посвящен этот не слишком умелый стих...
облако тэгов
.
.
— да, именно с Маргери Тирелл;
, и даже арестовывает рыцаря королевской гвардии за мужеложество. Братца королевы, между прочим
;
), которого Серсея только что прокинула с титулом, отправляется на юга — вытаскивать свою дочурку из заложников;
басктеболистка сваливает, но держится неподалеку.
. Явно затевается подляна нехилого уровня, но второй красной свадьбы сериал не вынесет;
. 