У этого человека нет имени, или он его почти забыл. Но та, которую он любит, та, кроме которой у него никого нет в целом мире — Лаура — умирает и нужны срочно деньги на врача. Поэтому он в который день идет в местный кинотеатр и участвует в розыгрыше лотереи «Бинго». Это единственный его шанс спасти любимую...

Сегодня у американского классика Ральфа Уолдо Эмерсона то ли юбилей — 110 лет, то ли ему все 111 стукнуло. Биографы пока так и не разъяснили этот вопрос. В любом случае, очень хороший повод что-нибудь прочитать из его наследия. До изданного МИФом к этой знаменательной дате (ха-ха!) его единственного законченного романа «Невидимка» у меня пока руки не доходят, поэтому взялся за его второй «хрестоматийный» рассказ. У этого произведения тоже юбилей, оно было издано 80 лет назад.

Очень драматичное произведение о нищете и безысходности, доводящих человека до безумия. Эмерсон традиционно для себя берет проблематику шире, чем проблема расовой дискриминации, хотя и об этом тоже тут есть ,как иначе, если герой — негр в США. Рассказ этот о жесткости «мира свободной конкуренции», об иллюзорности Американской мечты, об обожествлении денег, как единственной силы в мире, способной дать человеку защиту и право на собственное достоинство.

Многие американские авторы поднимали и изучали эти темы, но сила молодого Эллисона в том, что он, как и положено новеллисту, выбирает «лучшие слова в лучшем порядке» и это воздействует на читателя, как будто впервые и очень сильно. Мысли и чувства напрягаются, как провода под сильным током. Душа светится и очищается в огне катарсиса.

Вот доказательство. Читая в рассказе о том, как на сцене крутится барабан, как ведущий обрабатывает бедолагу негра, как ревет от алчности и гнева толпа, я вдруг понял ,что однажды в жизни видел в живую известного телевизионного деятеля 1990-х Владислава Листьева. В Сочи ,летом 1992 года ,когда отдыхал там с мамой и сестрой. Листьев в одном из концертных залов проводил розыгрыши «Поля чудес» с местными отдыхающими ,кажется, наугад выбранными из зала. Вспомнилось ,как он выступал, как зал был охвачен единым порывом близкого и желанного обретения халявы, вспомнился этот восторг, пусть и за компанию.

Страшное было время, похожее на то, что описал Ральф Эллисон. Хотели жить как в Америке — получите, распишитесь. И Листьева немного позже убили, как и несчастного героя этого замечательного, но грустного рассказа.

Вопреки нагнетаемой конспирологии)), хочу отметить ,что Дик написал свой рассказ в июле 1952 года, так что вряд ли он читал гениальный рассказ Рэя Брэдбери о бабочках и им вдохновлялся. В позднейшем комментарии он все на старика Гераклита ссылается. На его идеи о том, что природа скрытна, и тайное и явное не являются тождествами.

Дик к себе довольно суров. Считает рассказ примитивным и прямолинейным ,в котором вряд ли стоит искать глубокие смыслы. Однако ,позволю себе продолжить это упоительное занятие, расчесывать СПГС))

В последние десятилетия все громче обсуждается вот какая проблема: с точки зрения стандартной модели субатомных частиц мы не можем объяснить многие квантовые эффекты. Спутанность, синхронистичность (если она все-таки точно есть), фотонные пузыри. Раздаются даже голоса, мол, не существует времени и пространства, а только разность энергетических потенциалов (почитайте Дональда Хоффмана, пугает не хуже Филипа Дика))

Чтобы остаться в поле вменяемых идей и не впасть в солипсизм, некоторые ученые выдвигают гипотезу о том, что у субатомных частиц может быть обратная «стрела времени» из будущего в прошлое (раз законы физики не учитывают временную константу, то какая разница?)

То есть будущее может оказывать влияние на прошлое, хотя бы на квантовом уровне. А там, кто знает?

Собственно об этом свой пугающий рассказ Филип Дик в 23 года и написал, как это принято у пророков, намного обогнав простые представления людей об их мире.

Может рассказ и прост, но с художественной стороны весьма эффектен. Чтобы до большей аудитории достучаться. Правда, смотрю по отзывам, некоторые так и не поняли, что перед нами классический парадокс — бабочки пришли из будущего. Таких меньшинство и это радует. Послание Дика попало в цель.

Ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным! Приютишь у себя дождливой ночью горстку оборванцев, так они тебя объявят своим королем и главным защитником их королевства. Проблем не оберешься!

Я прочитал этот рассказ однажды уже тридцать с лишком лет назад и по обычаям подростков принял за чистую монету — ну эльфы ,ну король, ну великая битва с троллями. Я как раз тогда открыл для себя жанр фэнтези и считал все написанное в нем приемлемым и сообразным. В сказках же было то же самое, только по-детски.

Сейчас, конечно, это для меня история о сводящем с ума одиночестве и о том, что жизнь не закончена ,пока она не закончена. И на склоне дней тебя может поджидать внезапное чудо и перемена судьбы.

Удивили меня высокие оценки этого рассказа и очень комплиментарные отзывы лаборантов. Любят у нас старину Филипа Кендреда, даже когда он выступает в роли двадцатитрехлетнего хулигана с пишущей машинкой вместо шутихи и красного клоунского носа. Значит ,знал он что-то такое о своих читателях, раз спокойно переиздал этот рассказ в последнем прижизненном сборнике на склоне дней.

Я и сам его люблю.

Итак, «Долгое путешествие»...

Хирам Уокер, чернокожий астронавт, родившийся в пустошах на территории бывших США, стал первым человеком, пересекшим бездны межзвездного пространства, спустя двадцать пять лет — по земному времени — странствий он возвращается на родину. к сожалению, его миссия закончилась полным провалом. Уокеру не удалось обнаружить ни одной планеты в системе Проксима Центавра. И теперь человечеству, раздираемому экономическими ,социальными и политическими противоречиями, чтобы начать звездную экспансию, предстоит реализовать самый амбициозный и масштабный проект в своей истории...

В каждом романе «трилогии Даржиров» в центре сюжета оказывается масштабный проект, основанный на фундаментальной науке. В первой книге это было терраформирование Марса, во второй космическая инженерия планетарного масштаба, здесь же перемещение целой планеты на межзвездное расстояние.

Причем проекты ,как их расписывает автор, придуманы на очень достойном техническом уровне. Намного правдоподобнее ,чем в большинстве НФ-романов тех лет. Правда, я читал переработанные версии конца 1980-х, возможно, в инженерную часть Жерар Клейн внес существенные коррективы. однако и почти сорок лет спустя, книги с научной точки зрения выглядят свежо и оригинально. Хотя наши представления о Вселенной и ее фундаментальных законах существенно продвинулись вперед.

Например, автор ошибся — а так как Жерар Клейн, несмотря на преклонный возраст, еще вполне себе живехонек, то он об этом знает)) — в системе Проксима Центавра не просто есть планеты, две из них землеподобные и находятся в «зоне златовласки» — зоне возможности жизни. Другое дело, что звезда эта — красный карлик, так что среди астрофизиков и астробиологов ведутся теперь яростные споры о вероятности обнаружить там сколько-то развитую жизнь. Требуются более масштабные и глубокие исследования.

Но для того, чтобы изучать ближайшие звездные системы нам даже не приходится туда посылать ни людей, ни автоматические зонды! Так далеко шагнула вперед космическая астрономия! Конечно, не все можно изучить дистанционно, но пока ученые даже на фундаментальном уровне не понимают, способны ли мы достичь других звезд за приемлемые сроки. Зонд, летящий к Проксима Центавра тысячу лет, никому не нужен. Так что это дело будущего!

Однако, Жерар Клейн писал свои фантастические романы не только о науке, но и о людях, которые ее создают и об обществе, в котором эти люди живут.

Здесь его внимание сосредоточено на Хираме Уокере, чернокожем, выросшем на радиоактивных пустошах, оставшихся от некогда могущественной державы. Трехнедельная война была настолько разрушительной, что родной город Уокера Бостон даже утратил свое имя. От многих других городов и пепла не осталось.

Довольно смело было для французского автора в те годы всемирного могущества США писать об их упадке и разрушении. Но этим смелость автора не ограничилась. Он также ставит острым ребром вопрос о расизме и развитии отсталых регионов во вполне развитой цивилизации, уже давно вышедшей в космос. В бывших США выжило в основном только чернокожее население, и оно стало изгоем на задворках объединившегося в единую нацию человечества.

Но и тут Клейн рассматривает не только социальный план, но и личный, психологический. На примере Хирама Уокера, сделавшего блестящую карьеру и пробившегося в элиту общества, автор скрупулезно показывает, как тяжело угнетенному человеку обрести не только внешнюю, но и внутреннюю свободу, выдавить из себя раба по капле. Иногда на это вся жизнь может уйти. Помогут, как всегда, близкие люди.

Также вызывают интерес — в свете недавних подвижек в разработке нейросетей — размышления Жерара Клейна о возможности слияния человеческого и цифрового интеллекта. Причем, в отличие даже от многих нынешних нейрофизиологов-редукционистов на Западе, Клейн считает, что сознание генерируется всей нервной системой человека, а не каким-то куском мозга или специальной группой нейронов. Что делает его идеи довольно продвинутыми и сегодня.

В итоге, вся «трилогия Даржиров» сохраняет свои интерес и актуальность и в наши дни. А уж для французской НФ, довольно бедной на крупные таланты, это вообще невероятно значительная веха и замечательный творческий пример для новых поколений авторов.

Произведение во многом пороговое для молодого Пинчона. Как он сам признался двадцать лет спустя, тогда только начал по-настоящему узнавать страну, в которой живет, а не выдумывать в своей голове. В повесть проникли настоящие люди Америки, их пути, их встречи и расставания. Автобусы, мотели, забегаловки. Все взято прямо из жизни. И это зрелому состоявшемуся автору больше всего нравится в той давней истории.

Я же сейчас на другое обратил внимание. Интеграция воображения в жизнь ,как одна из главных тем повести. Да, дети выдумывают — игры, Подполье, даже друзей. Но при чтении истории о столкновении детских грез с «суровой действительностью», не всегда понятно: а кто на самом деле живет в выдуманном мире. Дети или взрослые с их фобиями, ненавистью, разыгрыванием социальных ролей и житейскими заблуждениями.

Расизм — явление страшное и мерзкое, с нашей точки зрения. Настоящее «черное пятно» на теле и истории Америки. И удивительно, что Пинчон, да и многие другие интеллектуалы США не были им никогда поражены. Они и есть те самые праведник, без которых их континентальный дом давно бы разделился и погряз во взаимном истреблении.

(Я сам, кстати, работал и много общался с ребятами из Африки и латинской Америки. Обычные люди, с которыми приятно иметь дело. Так что, когда я строго осуждаю расистов, то во многом на личный опыт общения с людьми с разным цветом кожи опираюсь.)

В минуту наибольшего напряжения борьбы со своими врагами и наибольшей опасности шпион Порпентайн видит в ночном небе над Каиром некую огненную дугу и думает, не Знак ли это свыше? Но это, конечно же, никакой не знак, а след от баллистической траектории ракеты с ядерным зарядом, который отпечатался на страницах прозы Пинчона за несколько лет до начала работы над «Радугой гравитации» и останется в ней навсегда.

Сам писатель в Предисловии признается, что, хотя вдохновлялся при создании рассказа шпионскими романами начала века, текст его пронизан атмосферой Холодной войны и страхом перед атомным апокалипсисом.

Я застал в детстве последнюю фазу того противостояния сверхдержав и могу подтвердить ,что ощущения ужаса и бессилия перед надвигающимся мраком, имеющим очень конкретные причины и очертания, автором переданы верно. Я тогда смотрел все шпионские фильмы, что показывали по Центральному телевидению и весьма неплохо ориентировался в международной обстановке. Так что, читая рассказ Пинчона, окунулся в очень знакомый мне мир.

Пинчон считал, что написание этого рассказа было таким же способом попытаться пережить страх перед Бомбой, очень явный, а никакой не подсознательный, как попытка абстрагироваться от проблемы или впасть в безумие.

Пинчон показывает своих героев-шпионов такими же беспомощными марионетками, втянутыми в грязную политическую игру, как и прочие обыватели. А о заправилах всего этого кошмарного шабаша он и в 1960-м и в 2000-м, и в 2010-м думал одно и то же: «Череда преступных безумцев, что обладали властью с 1945 года»... Так что не трудно догадаться, если он сейчас жив, что он думает о Джозефе Робинетте Байдене и его упырях-подручных.

Удивительная сильная и цельная личность этот Томас Рагглз Пинчон! Прочитав этот рассказ в очередной раз я понял почему так полюбил его творчество. Как и другие мои главные любимцы — Джеймс Грэм Баллард и Кормак Маккарти, — он всю жизнь писал одну книгу. А я очень люблю цельных авторов (потому что сам весьма эклектичен)). Он ведь не только превратит новеллу «Под розой» в третью главу своего дебютного романа «V.», в 2006 году он выдаст целую эпопею на полторы тысячи страниц «На день погребения моего» о борьбе людей доброй воли на рубеже 19-го и 20-го веков с «мелкими людишками», которые хотят ради утоления собственной алчности и вследствие собственного скудоумия спалить весь мир в огне войны. И в своем «магнум опусе» он будет более оптимистичен, чем в этой ранней новелле или «Радуге гравитации». Долгая жизнь научила его, что добро должно победить.

И эту мысль любимого писателя я горячо поддерживаю!

«Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит».

Удивительное дело — сколько ни читал этот рассказ ,не обращал внимание на то, что его действие происходит в феврале. И по настроению, и в чем-то по содержанию он очень созвучен дебютному стихотворению Бориса Пастернака, хотя и написан сорок семь лет спустя по другую сторону Атлантики. Видимо, не зря так много внимания Пинчон уделил в «Энтропии» русской музыке (которую его соотечественники теперь отменили!) — часть русского духа и миросозерцания в рассказ проникло))

За истекшие два года мое мнение о тексте практически не изменилось (разве что в формулировках я сейчас был бы помягче)), так что добавлю несколько свежих наблюдений, только усиливших мой восторг от текста.

О, конечно же, четверть века спустя Пинчон строг к этому раннему тексту. Мол ,слишком наукообразно, даже псевдонаучно — вплоть до того, что молодой Пинчон грипп-испанку (термин на испанском и употреблен) посчитал каким-то модным европейским неврозом. Однако в науке есть бесспорное правило — формула или уравнение всегда умнее своего создателя, если верно, конечно. Так и состоявшееся художественное произведение (если художник талантлив, и это не результат слепой удачи) всегда умнее своего автора. «Энтропии» это тоже касается на прямую.

Персонаж рассказа Каллисто предсказывает «тепловую смерть» американской культуры. И предсказание попало в точку. Охватив весь мир, она достигла предела своего распространения и стала неизбежно превращаться в полный хаос. Земляне покупают столько кока-колы, смотрят столько голливудских фильмов и читают столько американских комиксов, сколько могут и ни йотой больше! Никакое качество не изменит количество продукции, а значит и качество будет неуклонно снижаться и падать средний уровень, а потом...

Мало того, литературная игра дерзкого молодца распространяется даже в те области ,о которых он, пиша рассказ, не мог и понятия иметь. Пинчон выбрал свою среднюю температуру в 37 по Фаренгейту потому, что по Цельсию это +3, а температура человеческого тела по Цельсию как раз около +37. Но ведь речь идет о всей Вселенной. Так вот тебе продолжение метафоры, мистер Пинчон, — температура реликтового излучения, пронизывающего всю Вселенную, сейчас как раз +3 по Кельвину. О чем автор знать не мог, ибо излучение это было открыто только в 1964 году! Вот это я понимаю зверская интуиция художника.

И она работает в разных плоскостях, ибо:

«И чем случайней, тем вернее

Слагаются стихи навзрыд».

Тут у него опять появляется персонаж — второстепенный — мужчина 30+, ученый по имени Сол, внезапно оказавшийся на пороге серьезного жизненного выбора. Напророчил себе что-то нехорошее на этот возраст Пинчон в ранних рассказах, потому что есть у меня стойкое подозрение, что не случайно между публикациями «Радуги тяготения» и «Винляндии» семнадцать лет прошло. Предвидел он какой-то сильный слом в свои 30+. Ну, дай бог, доживем до мемуаров о нем, и узнаем побольше.

Но уже сейчас понятно, что рассказ он в двадцать один год создал великий. «Энтропия» написана одновременно в ключе сразу двух направлений испанского театра 17 века — поэтическая драма и комедия глупцов, а также как музыкальная композиция. Он даже заканчивает рассказ музыкальной фразой, записанной словами, и смолканием инструментов.

В Предисловии к «Нерадивому ученику» Пинчон особенно беспощаден к этому рассказу. И герой его незрелый, и вообще это не персонаж, а набросок образа, и сюжет никуда не движется — почти все происходит в голове Денниса Фленджа и это сплошь метафоры, да аллюзии.

Х-мм... Сейчас я почти ровесник Пинчона — автора Предисловия, а прочитал «К низинам низин» впервые почти в том возрасте, в каком он его написал, и читательский опыт какой-никакой имею... Поэтому позволю себе категорически с любимым писателем не согласиться!

Рассказ хороший. У двадцатилетнего Пинчона было какое-то странное пристрастие писать о мужчинах возраста 30+, оказавшихся в жизненном тупике. Куда торопился, спрашивается?))

Но главное, что у него получалось! Действительно, случается у мужчин в тридцать два — тридцать три года некая жизненная заминка, когда до кризиса среднего возраста еще далеко, а молодость уже уходит (Не зря возраст Христа именно на этот срок приходится. И не зря весь рассказ пронизывают христианские мотивы — хождение по водам, вино). Ты делаешь выбор, который кажется тебе окончательным и бесповоротным — продолжать накатанную, казалось бы, рутину или сделать побег на рывок, переменить судьбу (у многих к этому возрасту как раз критические семь лет брака поспевают, а Пушкин, наоборот, женихом стал)).

Герой рассказа Деннис Флендж именно в ситуации такого выбора и оказался. То что он вместо того, чтобы на престижную работу идти бухает с мусорщиком с утра — это ведь следствие его неудовлетворенности жизнью и ощущению его тупиковости. И то, что жена его прогоняет из-за визита Хряка Бодайна (такой вариант имени мне больше нравится) — это триггер, а не причина перемены судьбы.

И правильно Пинчон показывает (скорее всего интуиция художника сработала, а не сознательно), что все эти этапы, выборы и судьбоносности находятся в голове мужчины. Впрочем, бывает и по-другому))

Единственно, что можно было бы «поставить в вину» автору, что ситуация выбора происходит в химически чистых лабораторных условиях и все зависит только от решения Фленджа. Но ,в конце концов, это же рассказ, он и не должен претендовать на барочную избыточность многообразия бытия.

В общем, прочитанному — верить! История и хорошо написана, и интересна сама по себе, и есть о чем в ней подумать.

Да еще и бонусы — медитации об Океане и житейские байки просто отличные, зачет!

Итак, «Солнечная пена»...

Однажды летней ночью рядом с небольшим городом упало... нечто. Преодолев бездну пространств, огненный шар рухнул в лес и подпалил его. Идет время, а огонь не гаснет. Правительство и ученые в недоумении и растерянности. И только мечтатель и бывший писатель Винсент готов на все, чтобы разрешить загадку и спасти Землю от уничтожении в беспощадном пекле...

Колоссальный шаг вперед!)) У юного Жерара в рассказе появился сюжет. Впрочем, скорее не сюжет, но хотя бы фабула. Цепочка событий, которые вытекают одно из другого. Он и сам это заметил, и много лет спустя назвал этот рассказ лучшим из ранних и самым амбициозным.

Но и атмосфера с поэзией никуда не делись. Даже философия добавилась вполне осмысленная. Люди сидят, буквально, на краю жерла вулкана и рассуждают о метафизике и лингвистике. Только дуют почему-то пиво, а не абсент или божоле.

Да к тому же Жерар только что прочитал «Мифологии» Ролана Барта и его от них крепко вштырило)) Так что он поспешил поделиться с читателем радостной вестью о том, что стиль только маскировка плохого искусства, а главное — это идея! С чем нас всех и можно поздравить))

В общем зачет. В двадцать лет писать такие рассказы это большое достижение. Видимо ,по праву можно считать Жерара Клейна лучшим французским фантастом.

Итак, «Большое концерт»...

Старый Город брошен своими жителями ради более безопасных и приятных мест обитания. Пятьдесят лет спустя его населяют лишь немногие бедолаги-изгои и призраки бывших жителей. В одну из пустых и одиноких ночей рассказчик решил навестить заброшенный город...

Очередное нагнетание атмосферности и поэтизмы без сюжетного складу и ладу. При чтении мозг, чтобы опереться хоть на что-то в поисках реперных подставок, шныряет по складам читательской памяти. От некоторых абзацев рассказа возникает ощущение, что это писал Лавкрафт, которому сделали лоботомию, а иной раз создается впечатление, что написано маленьким Джимом Баллардом в бараке японского концлагеря.

Итак, «Гости»...

Они Она идут по дороге к дому и вдруг начинают ощущать себя гостями собственной жизни. Словно они пришельцы в своих же телах. И чем столь странное остранение может закончиться?..

Забавная зарисовка на тему «жизнь появилась на Земле из космоса», только спаянная с восточным мифом о реинкарнации душ. Интересный взгляд на проблему, только не с биологической, а ментальной точки зрения.

Жерар Клейн четверть века спустя уже и сам не понимал ,что это такое он понаписал.)) Получился, на мой взгляд, эдакий дзенский коан, скрещенный с сюрреализмом Поля Элюара.

Утопленник.

Маленький мальчик ,воспользовавшись тем, что младшая сестра заснула посреди бела дня, отправился на прогулку вблизи своего поселка. Лето, жара, природа расцвела. На берегу пруда мальчик продолжает познание мира, но вдруг видит проплывающего под узким деревянным мостиком утопленника...

Вот это Маккарти, которого мы так любим! Смерть , во всем ее натуралистическом безобразии, бессмысленная жестокость, бескомпромиссное насилие. А всего-то малец погулять вышел!

Меня всегда удивлял и восхищал этот метод и умение Маккарти — создать настроение и даже показать строй мыслей персонажа, не прибегая вообще к описанию его внутреннего мира, подчас даже не транслируя его ощущения. Только поведение, только поступки и взаимодействие с предметами окружающей реальности. Он так ловко группирует материал, что в голове читателя все нужное как-будто самостоятельно выстраивается без манипуляций автора.

Мастак! Ну и «жестокий талант» разумеется))

П.С. Этот рассказ ,как и дебютный, я прочитал в чудесном переводе Сергея Карпова. низкий ему поклон за отличную работу, и всем тем, кто опубликовал эти ранние произведения начинающего Мастера!

Будущий великий классик виден уже в первом опубликованном произведении. Он нашел и свою основную тему — одинокий человек посреди мироздания, на ветрах истории. Вечный путник из вчера в завтра. И метод тоже уже обретен — сопряжение предельной предметности и самого высокого символизма. Но низкий и высокий план пока остаются на своих местах, не создают контрапункта или симфонии, скорее это просто напряжение между полюсами. Но в поле между полюсами уже создается отличная проза.

Собственного стиля пока почти нет, но читать Маккарти уже одно сплошное удовольствие.

Настроение — это даже почти не мысль — ради которого рассказ написан ,меня также подчас обуревает. Сколько людей в прошлом прожили свои незаметные жизни и никакого следа на Земле, часто даже потомков, не оставили! И скольких из нас будут помнить в веках? Как говорил Сергей Есенин ,от таких мыслей «пла-а-акать хочется!»

Да ,и теперь это рассказ мне по-своему дорог. Он переведет меня на новую ступень развития на Фантлабе))

Безумная вечеринка с незнакомыми людьми ,которая заканчивается большой раздачей? Увы, мы через это все проходили.

Думаю, одна из причин, по которой Пинчон не включил этот текст в свой сборник, то, что юный автор слишком большое значение придает подобным случайным социальным завихрениям. Пьянка приобретает апокалиптически тональности. На самом деле в подавляющем большинстве случаев, ничем, кроме похмелья, такое не заканчивается.

Однако, здесь безусловно уже различим будущий автор «Радуги тяготения» с его двух-трех-четырехэтажными флэшбеками и разматыванием бесконечных тропов. Вот только он не вполне еще научился связно интегрировать их в сюжет. В зрелом творчестве он будет подобные стилистические многоходовки закручивать виртуозно. Так, что иной раз при чтении голова кружится, как на адской карусели. Но не сейчас. Впрочем, с чего-то надо начинать.

Однако текст жив — да еще как! — и остается актуальным Сегодня в нем на раз прочитывается грозное предупреждение обществу мультикультурализма и инклюзивности.

Совмещение разнородных культур, попытки поверхностного толкования чужого менталитета и принципиальная неспособность осознать всю проблематику межрасового общения, при безусловном желании доминировать и пребывать Гегемоном — все это сконцентрировано в образе вертихвостки Дебби Консидайн, яркой представительницы вашингтонского истеблишмента — может закончиться полной катастрофой и морями крови.

Что и начало осуществляться в реальности полвека спустя после публикации рассказа. Герой Пинчона, могучий еврей Клинт Сигел (о, как он соединяет — случайно! — в одном имени мертвую звезду мира гангстеров и будущую звезду киновестернов, да он с пеленок был монстром деконструкции массовой культуры!)) размышляет в самом начале рассказ о том, что если любишь свое дело, то должен быть в нем целителем и пророком. Именно таким целителем и пророком всю свою творческую жизнь и был сам Томас Пинчон.

Сам Пинчон беспощаден к своему рассказу-дебюту в предисловии к «Нерадивому ученику». Считает, что сама по себе история тридцатилетнего интеллектуала из Нью-Йорка, потерявшего смысл существования и поэтому с удовольствием подчиняющегося вот уже третий год армейской принудиловке, и так интересна. И нечего было нагружать ее изощренной литературной игрой. Человек, плывший по течению и вдруг оказавшийся в экзистенциальной ситуации жизни и смерти, вот соль истории, а остальное излишние побрякушки.

Не — скажем так — полностью согласен с автором.

Именно сегодня было очень своевременно перечитать этот рассказ. Вспомнил себя самого ровно двумя годами ранее, свои ощущения. И вибрировал с главным героем рассказа Натаном Левайном на одной волне. Плыл-плыл по течению и приплыл (по неизбежному для себя «странному сближению» ровно два года назад утром я дочитал роман Томаса Пинчона «На день погребения моего»).

В общем, то, что совсем молодой, даже юный, автор сумел так точно показать ситуацию беспечного человека, вдруг оказавшегося посреди зоны бедствия, — дорогого стоит. А то, что происходящее опытные военные в рассказе сравнивают с фронтом, делает эту историю еще более понятной и близкой.

Однако, и литературные игры я тоже люблю. Не даром мой любимый классик Владимир Набоков. Может, именно он в Корнелле и научил молодого Пинчона, что трагедия и игра не обязательно конфликтуют между собой, а могут органично сочетаться в одном произведении.

Так что мне импонирует попытка автора скрестить в одном тексте Элиота и Хемингуэя. Оба нобелиата были прожженными модернистами, а значит игра с их стратегиями (при чем еще при жизни обоих) невольно превращается в постмодернизм. Впрочем с самого начала, пусть сперва и неосознанно, Пинчон в постмодернизм играет. Для него это просто забава, одна из стратегий и не самая важная. Для него, как и для его предков-пресвитериан существует строгая иерархия ценностей, а гуманизм — это не просто буквы на бумаге. Так это останется и на все более чем полвека его активного творчества.

«Великий Затворник» Томас Пинчон лишь однажды приоткрыл завесу над тайнами своей биографии, в основном периода юности и молодости, как раз вот в этом предисловии к ранним рассказам.

И какие же бездны нам открылись? Он учился в универе, ходил в джазовые клубы и на танцульки, стеснялся девушек, хотя вопросы секса его очень интересовали, читал умные книжки и считал себя пупом земли. В общем был обычным юнцом, какими бывают миллионы таких же юнцов во всем мире ,во все времена. А, еще во время службы на флоте он ходил в дозоры, где слушал байки старших боевых товарищей. Ну тоже, так себе оригинальность))

Что касается анализа собственного раннего творчества, то сделан он с бесподобным пинчоновским юмором и крайней степени самоиронии. Он дает другим начинающим дельные советы. Не умничать, а больше работать над словом. Начинать не с концепций, а с персонажей и сюжета. Не лезть в дебри неизвестного. А лучше очертить пределы собственного незнания и о нем и писать. В общем не наступать на те грабли ,которые сам Пинчон в свое время как следует оттоптал.

Большее впечатление на меня в данной истории другое произвело. Это предисловие я хотел прочитать с 2001 года, когда открыл для себя Томаса Рагглза и прочитал все рассказы, позже составившие этот сборник. А вот Предисловия к ним не было. При том что каждый издатель и комментатор Пинчона любил смачно и со вкусом о нем порассуждать. Фанаты Пинчона два десятка лет выискивали и переводили какие угодно его заметки, только не один из основополагающих текстов Пинчона и единственный автобиографический. От злости и недоумения у меня чуть пар из ушей не шел.))

И вот двадцать один год спустя(!) текст этот доехал до русского читателя (еще полтора года он мариновался у меня на полке в ожидании «удобного случая»).

И какие же бездны открылись нам в этом обретенном артефакте, какие новые истины мы познали? Да особенно никаких... Разве вот оказалось, что про фирменную его фишку — энтропию — он знает столько же, сколько любой человек, прочитавший о ней подробную статью в хорошем энциклопедическом словаре))

Я думаю, что когда завеса над его жизнью откроется как следует — видимо, уже после отхода классика в мир иной — произойдет то же, что произошло в случае Сэлинджера или Виктора Пелевина: окажется, что это был обычный человек со своими силами и слабостями, привычками и недостатками. Только очень умный и талантливый. Нет, похоже, никакого «секрета Пинчона». Только вдохновение и многолетняя тяжелая работа над каждой строкой, над каждым словом.

С другой стороны, это мой любимый писатель. И немного больше узнать о его внутреннем мире, пусть и только в ранние годы, было очень интересно.

Итак, «Старый дом»...

Его вырвали с корнем из родной почвы и перенесли на другой континент. Для нового хозяина Старый Дом последний шанс вырваться из плена нового бездушного урбанизма и вновь почувствовать себя живым человеком ,а не придатком к модерновой инфраструктуре. Но у Дома есть собственная гордость и конфликт становится неизбежным...

Опять юный Жерар нагоняет атмосферы и наводит тень на плетень. Очень поэтично, но и очень туманно. Символы слишком выпуклы, из-за них самой истории плохо видно. Хотя настроения тоски, страха и отчаяния передать начинающему автору удалось.

На самом деле интереснее читать короткие послесловия ,которыми он дополнил рассказы в 1980-х. Этот текст, например, родился потому, что автору категорически не нравилось смотреть ,как варварски уничтожаются старинные предместья Парижа и их природная среда и голые пустоши застраиваются затем бесконечными человейниками из стекла и бетона. (Ну, половину Африки надо же было где-то расселить, в конце-то концов))

Итак, «Монстр»...

Небольшой корабль пришельцев приземлился вечером прямо в городском парке. Молодая женщина Марион очень волнуется за своего мужа ,который должен был именно через парк возвращаться с работы. Она с волнением вслушивается в сообщения по радио. И тут до нее доносится страшная весть...

Эмоциональный рассказик о первом Контакте. Молодому Клейну хорошо удается создать атмосферу и переживания героини. Но вот увязать это с развитием действия не очень. Поэтому создается впечатление бессмысленных метаний Марион вначале из одного угла кухни в другой, а потом из локации в локацию.

Да и суть у истории какая-то живодерская. Быть поглощенным пришельцем ради чьих-то чужих интересов. Я не согласен с автором ,который много позже объявил своего пришельца «добрым».

Итак, «Как застывшие зеркала»...

Дом Старой Дамы, к которой без спросу приходит маленький мальчик, разбивает зеркало, заставляет ее играть с ним в странные игры и говорит при этом, что ненавидит всех взрослых. Чем может закончиться их загадочная связь?..

У американских телевизионщиков средней руки есть такой дурацкий способ растягивать свою историю. Одни персонаж говорит другому: «Открой свою страшную тайну!» А тот отвечает: «Не-а, не открою!» И вот они препираются несколько серий, а то и пару сезонов, а потом выясняется, что Страшная Тайна яйца выеденного не стоила. Зрителю просто морочили голову.

У этого рассказа, хотя бы то преимущество ,что он короткий. Читатель не успевает как следует разозлиться на тянущего резину автора.

Итог сему творению много позже подвел сам Жерар Клейн:

«Результат получился далеко не удовлетворительный, но мне было всего восемнадцать лет, и у меня было очень мало опыта».

Действительно, с пацана и взятки гладки))

Но атмосферности нагнать он сумел. Да и написано лучше, чем 99% французской фантастики. Так что подход засчитан.

Тодд, чернокожий военный летчик, терпит аварию во время тренировочного полета на глубоком Юге. Ему оказывают первую помощь старик-негр и его внук. Но Тодд не терпит особого к себе отношения, он его не приемлет. Единственное его желание вернуться на базу, чтобы его не отстранили от полетов, не считали человеком второго сорта...

Первый из «хрестоматийных» — то есть постоянных гостей всяческих антологий лучшего — рассказов Эллисона, опубликованный в 1944 году. На самом деле это отрывок из его более масштабного замысла. Он собирался написать роман о черном летчике, который во время войны попадает в плен в нацистский концлагерь и становится жертвой двойного угнетения по расовому признаку — от немцев и от собственных сограждан и таких же пленных, но белых.

Однако Эллисон рано понял, что расовая дискриминация — это только небольшая часть проблем общества США. Он правильно показывает, что с самого детства Тодда от его мечты о полетах отделяло не столько то, что он черный, а то, что он бедный. Мать ему с первого дня так и сказала: «Это для богатых мальчиков».

Тодд осознает, что его презирают белые сослуживцы по расовому признаку. Но пытается отстоять свою честь и достоинство как человека и профессионала, а не как черномазого. Идеализм? Да, но он вызывает уважение и сопереживание. Конструктивная борьба важна и плодотворна, но если не смотреть выше и шире сиюминутных задач ,можно полностью утратить направление прогрессивного движения.

Рассказ этот — хорошее поучение трусам и коллаборантам по обе стороны НАШЕЙ границы. Если у тебя или у твоих родителей были жизненные проблемы, если общественная жизнь тебя в чем-то не устраивает — это не повод становится предателем и желать гибели твоей родины, которую твои предки столетиями строили и защищали.

Хорошо сравнить истории двух летчиков — Тодда из рассказа «Лечу домой» и подонка Кузьминова, пристреленного как собака на днях в Испании.

Удивительное дело! Фантастика — это литература об удивительном. Но самое удивительное в ней то, что она не перестает удивлять меня и почти сорок лет спустя после того, как я стал ее читать! (Кажется я заразился словесным мастерством от гоблина Кевина, приспешника 247)).

Вот «Приспешник №247». В этой повести говорится о беспощадном Повелителе Зла Лорде Турго и его жестоких и коварных приспешниках, для которых совершение все более мрачных злодеяний единственная цель в жизни. Да и рассказ ведется от лица совершенно омерзительного гоблина, который обожает торчать в грязном подвале и пожирать всякую гадость.

Мало того, совершенно в каноне «дарк фэнтези» это история о том ,как одно зло борется с еще большим Злом и одерживает над ним злобную победу.

И при этом это невероятно трогательная, добрая, сентиментальная, милая, няшная и кавайная история, способная растопить даже самое замороженное сердце!

Это не какая-то «история игрушек», а эпическое сказание о борьбе за справедливость, за права, честь и достоинство «маленького человека» в беспощадном мире подлого чистогана.

Подходи к своему ближнему с открытым сердцем, дай ему шанс и вдруг окажется, что даже такие грозные типы, как Верховная королева Клэр, Принцесса Блевота, Повербот 9 и Убиэлла могут оказаться в твоей команде. А злющие радужные пони придут на выручку в самый опасный и ответственный момент твоей жизни.

И по заведенной традиции Марк Лоуренс не читает своим читателям нотации или морали, а просто рассказывает увлекательную историю о том, как дети и их игрушки выстояли в борьбе с самой настоящей организованной преступностью и коррумпированными властями. А выводы каждый может сделать сам, но ничего кроме деятельного гуманизма и желания увеличить количество добра в мире чтение этой удивительной повести не вызывает.

К тому же тут даже можно практические советы извлечь. Гоблин Кевин предупреждает: никогда не пытайтесь оседлать утку!

П.С. Долго думал — да есть ли у этой повести хоть какие-то недостатки? Пожалуй, есть. Это стандартный сюжет о борьбе со злом в стиле мультиков «Пиксар». Но история поведана под столь необычным ракурсом и так задорно, столько она незамутненной доброй радости у меня вызвала, что оценку не буду снижать ни на йоту.

Роман понравится прежде всего поклонникам творчества Лоуренса. Ведь всегда интересно знать с чего стартовал любимый автор.

Он тут еще многого не умеет — долгие экспозиция и завязка ,мотивация персонажей проясняется только к середине книги, медленное нагнетание всяческого саспенса и триллинга.

Примерно до средины романа кажется, что это какой-то серенький середнячок. Спасает очень выразительный и сочный язык романа и умелая композиция с быстрой сменой локаций.

А потом Лоуренс расписался! Как выясняется из его интервью, он всегда работает без плана, просто как пишется. Но при создании «Крови Багряного» опыта у него не было, а потому он долго не мог выбраться на магистральную дорогу повествования. Зато уж когда получилась — припустил, как спринтер!

Действие нарастает, кровищща льется рекой, мерзавцы, монстры и макабрические марионетки сыплются на страницы как из рога изобилия! Да и эмоциональный ряд получается очень ярким, вначале ты сопереживаешь персонажам ,а потом и сам все переживания пропускаешь через сердце.

Да к тому же книга интересна и с точки зрения развития одного из самых популярных жанров двадцать первого века. Если и впрямь роман написан в 2001 году, получается, что Марк Лоуренс был одним из застрельщиков гримдарка. Тот, кто сам того не зная, создавал канон.

С точки зрения сюжета, мира и некоторых персонажей можно спорить, но вот Шалло — это героиня «дарк фэнтези» на 200%. Дочь знатного лорда с трагической судьбой, воспитанная в монастыре ассасинов, беспощадная убийца с богатым внутренним миром и тонкой душевной организацией. В общем, сильный и сочный набросок грядущей Монцкарро Муркатто и легиона ее боевых сестер из сотен романов.

При чтении возникает ощущение вторичности, но, когда этот роман создавался, всех этих реперных текстов просто в природе не существовало. Так что мое уважение к Лоуренсу еще больше возросло, хотя казалось бы куда больше.))

Очень жаль, что это все-таки первый роман трилогии ,которая никогда не была написана. Иногда мне казалось ,что лучше бы он эту историю закончил, чем брался бы за Трилогию Терний. Но это, наверно, личное. Главный герой «Крови» бард Ингольд — мой ровесник, поэтому мне, сейчас, конечно, интересней про него читать, чем про взбесившегося подростка.))

Отныне, Марк Лоуренс занимает в моем сердце твердое второе место (после Г. Г. Кея) среди авторов фэнтези. Замечательный мастер! Так что большое спасибо команде Malazan Army за то ,что продвигают его творчество в России и дают возможность читать все новые его работы.

Отличная беседа по поводу прошлогодней новинки Марка Лоуренса «Книга, которая не сгорит» про волшебную библиотеку. О, и как же мне хочется теперь ее прочитать!))

Также очень интересную тему затронул интервьюёр — как выбрать темп повествования. Лоуренс же считает ,что темп повествования — в голове читателя. Если тому покажется книга скучной, то он и назовет ее медленной. А если увлечет — то быстрой. И привел пример романа «Девушка и звезды».

Действительно, встречал людей, которым книга показалось вялой и слабой. А я, напротив, посчитал ее просто ураганной. Видимо, тема войны палеолитических дикарей с постсингулярными киборгами-убийцами настолько меня увлекла, что я и не думал тормозить до самого крышесносного финала))

Подумав над словами Лоуренса, я решил, что в плане темпа еще важно и то, сколько мыслей рождает в голове читателя та или иная книга. Если множество идей в вашей голове зародятся и уйдут в тень над одной страницей, вы ни за что не скажете, что книгу было скучно читать. Ну а на пусто — пусто и ответишь.

Оказалось, что мы мыслим с Марком в унисон.)) Дальше он заявил ,что ему не интересно читать лекции читателю, а хочется будить в нем собственную мысль.

Меня его книги на многое надоумливают, заставляют скрипеть мозговыми шестернями, за что я ему весьма благодарен. Читал и читать буду!))

Чуть менее интересное интервью, однако история о дочери Лоуренса ,которая в восемь лет написала книгу ,получившую множество положительных оценок на агрегаторах дорогого стоит. Стопятьсотое подтверждение старой избитой истины — чтобы стать писателем, надо писать! Вот и все. Ничто человека остановить не может, ни скудость образования, ни тяжелая инвалидность.

Также интересно Марк рассказал о возглавляемом им конкурсе для фэнтези-самиздата. оказывается, необычное «Восхождение Сенлина» Джосайи Бэнкрофта проиграло дурацким «Серым ублюдкам» Джонатана Френча.

Недавно была у меня дискуссия с человеком, утверждавшим, что, мол, в трилогии «Книга Льда» мало событий и экшена. А вот сам Марк Лоуренс считает ,что в отличие от прежних работ как раз сюжету и действию уделял больше внимания ,чем раскрытию персонажей. Вот я как читатель с ним согласен ,а не со своим визави в споре. «книга Льда» — великолепный образец технофэнтези.

Я строгий противник герменевтики и всяческой формалистики. Биографический метод изучения литературы — это тоже перебор, но факт остается фактом: мы должны знать личности, характеры и биографии авторов, книги которых любим всей душой. Как я творчество Марка Лоуренса, например.

Вот читаю второе его интервью и многое становится понятным. А его книги еще дороже.

Во-первых ,тут он повторил, что пишет исключительно для собственного удовольствия и ему плевать на публикации. «Мне не нравится застревать в рутине. Если бы я занимался этим ради денег, я бы... не занимался этим. Получил бы степень магистра математики в области финансовых рынков и искал работу в финансовой торговле.»

Поэтому ему плевать и на то ,что «рассказы плохо продаются». Нравится писать рассказы в жанре фэнтези, да и все тут. В этом жанре можно больше экспериментировать, а это для Лоуренса главное.

Ну и читательские предпочтения. Джордж Мартин и Робин Хобб на первом месте. Также Марк — в 2014 году — давний поклонник Дэвида Геммелла и Майкла Муркока. А Питер Бретт — его новый фаворит.

С таким-то совпадением во вкусах и литературной позиции у меня и этого автора, не удивительно, что мне так по душе то, что он пишет. И я очень рад, что об этом узнал.

Поэтому большая благодарность команде Malazan Army за возможность прочитать интервью этого замечательного писателя!

Искусство жестокой прозы.

Очень интересное ,емкое и информативное интервью.

Лоуренс успел рассказать и об ИскИнах, и о насилии в литературе, и о своем сложном творческом пути.

Да к тому же оказалось ,что он англичанин, просто живет в США! Вот это была для меня новость)) Поэтому его книжки такие брутальные и суровые.

Но я понял ,почему это мой человек, когда он сказал:

«Мне очень не нравится термин «магическая система», и, если я беру в руки книгу, в которой мне начинают объяснять магическую систему, как будто я взял в руки свод правил ролевой игры, я тут же откладываю эту книгу».

Прям в уста бы его расцеловал за такие золотые слова!

И причем это сказал человек ,который много лет отдал настольным и дистанционным играм в жанре фэнтези. В жестокий укор всем любителям графомании «Малазанской книги павших«!)))

Да к тому же у него дочь-инвалид и жена с рассеянным склерозом, а он помимо работы каждый год по интереснейшему тому фэнтези издает! просто молоток мужик!

Вот и прочитано еще одно известнейшее классическое произведение, о котором знаешь с самого отрочества — потому что оно связано с началом творчества Достоевского — но все руки не доходили.

Сказать попросту — замечательно! Думал всегда ,что это какая-то слезодавилка про судьбу «униженных и оскорбленных», но Григорович, как и все его поколение авторов «натуральной школы» был подлинным наследником Гоголя. В очерке бездна живого искрометного юмора. Даже самые негативные стороны столичного быта Григоровича, а он был совсем молодым человеком, в тоску и отвращение к жизни не вгоняют. Он видит равно не только трагическое, но и комическое. Пока читаешь его «ужасную историю» улыбка с лица почти не сползает.

К тому же тема очерка намного шире заявленной в названии. Григорович пишет отнюдь не только о шарманщиках ,но вообще об уличных артистах Петербурга — жонглерах ,фокусниках, кукольниках и гимнастах. И у каждого свой путь, своя удивительная история.

Плюс его умение буквально двумя-тремя штрихами показать очень выпуклые харАктерные персоны. И не статично, как портрет, а в динамике действия.

И сколько жизней ,сколько судеб он сумел показать в коротком тексте! И без всякой скороговорки ,а плавно и вдумчиво.

Стиль очерка легкий и пластичный, автор увлекает своим строем речи, а не только крайне любопытным содержанием.

Единственно ,что можно было бы поставить несколько на вид Григоровичу — это финал его очерка. Тут он тоже следует Гоголю. Раз у того принято заканчивать повести в минорном, со слезой, ключе, то и я так сделаю. Получилось несколько искусственно. Никто ведь не знал в 1844 году, что Гоголь больше не напишет ни одной повести. И продолжать его дело придется им, молодым, искать новые пути для реального искусства.

В общем ,всем любителям русского реализма очень рекомендую, яркий образец его первоначального этапа.

Два факта делают это текст еще более интересным как феномен культуры. Не надо забывать, что, пока Григорович писал свой очерк, в соседней комнате в ярости и вдохновенном порыве молодой Достоевский доводил до совершенства своих «Бедных людей», в которых тоже есть очень важный эпизод с шарманщиком. Сосуды их творчества явно соединялись))

А также становится понятно, что гонзо-журналистика вполне процветала в России почти за сто лет до рождения, уж не говоря о начале творческой деятельности, Хантера Томпсона и Тома Вулфа.))

Итак, «Продали за космический корабль»...

Астрономы обнаружили в космосе огромную комету ,которая, судя по скорости и траектории, прибыла к нам из другой звездной системы. Расчеты показали, что ее столкновение с Землей через десять лет неизбежно. Международным сообществом было принято решение построить специальные подземные бункеры, в которых укроются несколько сот тысяч человек, отобранных по их профессиональным навыкам. В специальных гибернационных камерах они проспят двадцать-тридцать лет. А после пробуждения попытаются возродить человеческую цивилизацию из руин.

Марк Клифтон, врач, очнулся после долгого сна месте с остальными немногими выжившими. Они выяснили, что прошло уже больше тысячи двухсот лет и жить им придется в совершенно новом мире...

»- Да я за машину Родину продал!

- Прошу факт продажи Родины занести в протокол...»

(х/ф «Гараж»)

Роман этот один из последних в творчестве Филипа Хая. И при всей моей любви к нему, не могу не отметить ,что автор явно подвыдохся.

С точки зрения сюжета, он использует свою привычную схему, как земляне попадают под крутую раздачу, оказавшись аккурат между двух враждебных цивилизаций инопланетян. А под конец, привычно, появляется и третий антагонист, чтобы разрубить гордиев узел конфликта.

Практически нет харизматичных персонажей, рассказ хаотично мечется между разными ПОВами, внезапные фабульные ходы, ничем не подготовленные.

Да, плюсы книги несомненны. Великолепные описания инопланетных пейзажей (и это на Земле-матушке!), как всегда блестящие спецоперации и тактические маневры враждующих сторон. Много драйва и экшена.

Но зайдя за середину романа, я вдруг стал отчетливо видеть его идеологию. Группа избранных, которые были достойны спасения после полного уничтожения остального человечества. Их расовое превосходство над прочими людишками. Это же какой-то колхоз имени Клауса Шваба?

Как же плохо я думал про любимого фантаста. Оказалось ,что выжившие — это наши люди, которые, используя свои новые возможности, принялись строить коммунистическое общество всеобщей справедливости, равноправия и солидарности. Они устремились к новым горизонтам знания и развития.

Но были и те, кто ввиду приближения кометы избрали иной путь. Путь бегства от опасностей и трудностей. Построили космические корабли и сбежали в космос, продали родину и сограждан в отчаянной попытке спасти свои драгоценные шкуры.

Но за всякое предательство, трусость и шкурничество есть своя плата. И она очень дорога. Участь релокантов незавидна. И горькая их судьба, описанная Филипом Хаем может послужить уроком для прочих малодушных или молодых неопытных людей, только избирающих свой путь в жизни.

Любовь к родине и близким трудна и требует мужества — защищавший свою страну и сограждан от нацизма автор об этом прекрасно осведомлен. Один из главных героев романа, народный вождь Ратледж говорит:

- Нужно работать вместе или погибнуть.

Хороший завет от мудрого писателя. И роман хороший, правильный.

Итак, «Семена вторжения»...

Инспектор Маркхэм прибыл на место убийства. Кто-то распял бизнесмена-садовода на стене его собственного сарая. Однако от тела остался только очищенный скелет в одежде. Дело будет явно непростое и, возможно, опасное...

Любопытный фантастико-биологический детектив в духе Дж. Кэмпбелла.

У рассказа есть две особенности. Его написал почти 90-летний старик. К тому же, Филип Хай сам на пенсии стал точно таким же мелким бизнесменом-садоводом, так что антураж рассказа и вся матчасть явно взяты прямо из жизни. А уж коварные и омерзительные пришельцы — это его излюбленная фишка. Умел он изобразить Чужих со всеми присущими им мерзостями!))

Жизнь в арбузном сахаре... Обитатели коммуны Смертидеи живут на лоне природы. Их потребности бесхитростны, а тяга к прекрасному велика. Стараясь сохранить гармонию внутри и снаружи сознания, они миролюбивы и открыты душой. Однако ,и в этом месте бывают свои несчастья ,и иногда кажется ,что даже под разноцветным солнцем ,среди величественной красоты природы трагедия неизбежна...

У Ричарда Бротигана сложилась репутация писателя-хиппи, хотя он и не любил подобного определения. Однако, этот роман является весомым аргументом.

Фактически он описывает колонию анархо-коммунистов — ни тебе власти, ни товарно-денежных отношений. Если бы не сосредоточенность жителей Смертидеи на произведениях искусства, их можно было бы назвать последователями Льва Толстого. Он ведь мечтал о подобной «просто жизни», вот только всяких там плясок за плугом не одобрял))

Впрочем, жители Смертидеи ,как и главный безымянный герой романа ,не являются беспомощными мечтателями. Они прекрасно осведомлены о жестокостях внешнего мира — Кучи Забытых Дел — и даже готовы им противостоять.

Они и сами не идеальны. Главгерой жестоко отверг былую возлюбленную, и не дал ей ни единого шанса реабилитироваться, что привело к трагедии. Соседи спокойно реагируют на то, что их соседей съедают тигры. Мол, это естественный процесс. Похороны близких отмечают танцульками.

В общем все готово к приходу типичного персонажа Достоевского — «Господина со скверной физиономией» — по имени Кипяток и его подручных, забулдыг и помойных крыс. Это люди озлобленные, но несчастные, они хотят уничтожить даже видимость гармонии, но коммунарам и дела нет до причин их трагедии, они не пытаются никак помочь заблудшим, а разве что готовы убрать их трупы с глаз долой.

В общем ,если это и хиппи утопия, то довольно странная. Тревожная и неуютная. В самый разгар движения «детей-цветов» Бротиган предвидел ,что добром эта история закончиться не может.

Как в воду глядел. Вначале случилась кровавая вакханалия «семейки» Чарльза Мэнсона ,потом хиппи превратились в яппи, а уже в восьмидесятые «рейганомика» посадила всех на кредитную иглу и превратила американцев в «нацию прозака». Странно, что сбывшееся пророчество ввергло его автора в депрессию ,что и привело к суициду. Нерадостно ему было ,похоже, от собственной правоты.

Написана книга замечательно. Скупо, но ярко. Поэзия здесь в самом изображаемом мире, аллегоричном, таинственном. А не в стиле и метафорах. Да и напряженный сюжет заставляет листать книгу со все возрастающей скоростью.

Очень страшный рассказ ,иллюстрирующий еще один вариант индивидуального Ада. Ключом к его пониманию, думаю ,служит надгробный камень на могиле главного героя, описанный в самом начале и надпись на нем.

«По вере вашей да будет вам». В духовных размышлениях и убеждениях надо быть очень аккуратным, экология духа крайне важна. А то такого натерпеться придется на Страшном Суде ,что о раскаленной сковородке мечтать будет душа ,изнывающая от бесконечного испытания.

Забавно ,что для молодых людей идея и мораль рассказа, как их не интерпретируй, — пустой звон медного колокольчика. А вот стреляные воробьи серьезно призадумаются))...

Весьма своеобразное произведение ,в котором «мерцает» и стиль и объект описания.

С одной стороны, это сатира, имеющая сразу несколько целей — и энтузиастов изучения НЛО, и вынужденный консерватизм научного сообщества, и спекулятивную фантастику, размывающую в сознании читателя вымысел и реальность.

С другой стороны, это сдобрено мягким юмором и добродушным подтруниванием над естественными человеческими слабостями. Так что в тексте нет никакой злости или гневливости, обычно присущих сатирам.

Несчастного «контактера», попавшего в непонятное, отчего и так нелегкая жизнь стала чуть ли невыносимой, искренне жаль. Сочувствие вызывает и молодой ученый, который хотел ответственно подойти к научной загадке и, как все доброхоты, огреб за свою отзывчивость по полной.

Для Балларда необычайно добрый рассказ, с каким-то чеховским настроением. Что не может не радовать. Не всегда, значит, любимый писатель изучал человека и человечество с помощью терапевтических медицинских инструментов. Очень жаль, что вскоре личная трагедия навсегда его от добродушного гуманизма напрочь отвадила.

А непонятно ,кстати, на Марсе дело обстоит или нет. Описывается ведь невероятно отдаленное будущее. Может, это терраформированная Венера или вообще Земля. Но как всегда у Балларда идея завораживает. Спустя десять тысяч лет после гибели еще одной человеческой цивилизации далекие потомки изучают ее артефакты и пытаются оживить ее представителей, сохранивших свои цифровые копии в «могилах времени», своеобразных мавзолеях. То есть автор верит в отдаленные, пусть и не прекрасные, перспективы человечества ,и эту веру с удовольствием хочется разделить!

Сюжет действительно не нов, с какой стороны ни посмотри, что де-, что просто конструкция. Но таковым он сейчас кажется, а для 1962 года самый топ!

Но есть в нем чисто баллардовская черта ,его излюбленный мотив. Часто у него герой понимает ,что его мир обречен, или инициированный им проект в более поздних книгах, но предпочитает погибнуть вместе с этим миром или идеей ,чем стать стандартным обывателем из любого слоя общества и цепляться за существование, даже потеряв всякий его смысл.

А еще это любезная сердцу Балларда отходная по Космической эре. Ничего не получилось ,собираем манатки. Внутреннее пространство, изучению которого посвящает жизнь Абель, бесконечно больше и увлекательнее.

Однако, даже в самые черные дни пессимизм Балларду присущ не был. Он пророк, его от ветхозаветной яростной энергии распирало ,а не сгибало от уныния. Вот и здесь он походя составил целую программу подготовки к масштабным сверхдальним экспедициям. И он прав. Космос станет для нас доступен только за десятилетия, а то и столетия упорного, тяжелого и мучительного труда. Но иного выхода нет ,кроме всеобщей гибели.

Кстати, уже в 21 веке сняли трехсерийный телефильм (эх, забыл название!) на точно такой же сюжет, к сожалению не имевший продолжения. Бывают схожие идеи, но тут киношники Балларда просто как липку ободрали))

П.С. ура, нашел сериал! Это «Вознесение» 2014 года. Рекомендую! Не закончено, но хороший промежуточный финал есть.

Итак, «Вдохновение»...

В погожий летний день 1896 года в австрийском городе Линц на террасе кафе встречаются юный студент-физик из Швейцарии Альберт и начинающий английский романист мистер Уэллс. Их встреча далеко не случайна и будет иметь далеко идущие последствия для них обоих. Как и для маленького мальчика, видевшего эту встречу...

Сюжет не нов — спасти человечество с помощью пришельцев из будущего — и не особо интересен. Для меня солью этой истории было подтрунивание над самодовольством и близорукостью физиков в конце 19 века, заигравшихся в свой позитивизм. В наши-то дни физика, наконец, нашла свое истинное место. Когда ученые поняли, что им неизвестно содержимое 95% Вселенной и какие процессы в них происходят — ну, кроме гравитации и антигравитации — это сильно охолонило раздувшиеся научные эго. Зато и какой источник того самого вдохновения! Работы сколько на столетия вперед, а то и дольше!

И второй позитивный момент в рассказе. Часто задаются вопросом — может ли литература изменить мир? Научная фантастика точно может и меняет уже давно. Уже наверно сотни тысяч ученых и инженеров за истекшее столетие с лишком нашли свой путь благодаря НФ. Сколько открытий и технических решений было сделано благодаря этому! Да, всех проблем человечества наука решить не может (а научный подход — да!), но помочь решить — вне всякого сомнения!

Итак, «Дракон Винса»...

Винс — самый мелкий гангстер в Фили. Но страстно желает подняться вверх по иерархии в Семье. И вот, наконец, ему дают первое ответственное задание — поджечь старый склад. И чтобы сделать уверенный шаг по дороге к креслу босса, он не должен сразу же облажаться. Однако на задании возникли чудовищные трудности...

Поначалу кажется, что это просто непритязательная байка. Но позже история выруливает в новую притчу на старый мотив о том, что убивший дракона сам становится драконом. Ну, как убил... Ну, как сам стал... В общем, награда нашла героя!

При чтении я подумал, что благодаря развитию нейросетей народ скоро сможет такие вот забавные и остросюжетные истории пачками экранизировать за мизерные ресурсы. Вот сбыча мечт-то случится!))

Ух ты! Молодой Баллард экспериментирует! Недаром он в предисловии к «Полному собранию рассказов» назвал имена Рэя Бредбери и Эдгара По. Пробовал и он себя в подобном стиле осовремененной готики. Не сразу стал писать свои тексты хромированным скальпелем.

Рассказ по хорошему жуткий, честно говоря, сердечко ближе к финалу ёкнуло. Очень убедительным оказался свихнувшийся рассказчик.

Вот, что сразу пришло в голову — а ведь братья Стругацкие читали на языке оригинала современную англо-саксонскую фантастику, и имя Балларда всегда было на слуху и почиталось в мире профессиональных писателей. Так что идею для их поздних сольных романов мог и он заронить. Как сам мог подхватить идею от случайно прочитанного Гоголя, которого обильно англичане переводили уже лет сто ко времени написания рассказа. Как бы то ни было, текст получился со многими связями с произведениями о границах человеческого разума и потери его.

Итак, «Долгий путь домой»...

После разрушительной ядерной войны последняя надежда человечества на сохранение и возрождение цивилизации — энергетический спутник, который необходимо дособрать из компонентов, отправленных на геостационарную орбиту еще до конфликта. Миссия тяжела и опасна, но историк Томас Моррис соглашается на нее ради возможности вернуть человечество на прежние высоты развития...

Начинающему творческий путь Бену Бове показалось мало НФ «ближнего прицела», и он соединил его с ядерным постапом. Получилось неплохо, с нужной предостерегающей нотацией, с добрым гуманным посылом. Главный герой Том не может вызвать ничего, кроме уважения и почтения и к поступкам его и правильным идеям.

Жаль ,что это так не работает. В смысле, собрать ракету из всякого хлама в изолированном посреди радиоактивных пустошей поселке ,чтобы она с первого раза отправилась на геостационарную орбиту и состыковалась с полуразобранным спутником. Надо Илону Маску про этот лайф-хак рассказать, а то мучается бедолага зазря.

Ладно, это художественное допущение. Рассказ для дебюта очень хорош. Технически устарел, но морально очень верный. Резанул разве что заход Бена Бовы насчет «Железного занавеса». Мол, Советский блок отделился им от «свободного мира» и сгнил в изоляции.

Не-а. Не работает, как и твоя ракета из дерьма и палок! Это вы, «эффективные прохиндеи» отделили нас от своей паствы, чтобы не мутили податному населению умы теориями о всеобщей справедливости и дружбе народов. А вот каюк СССР настал, когда разложившаяся партийная верхушка взяла на вооружение идею о «конвергенции» — мирном сосуществовании кап- и соцсистем. Тут его и слопали, как жвачку «бабл-гам».

Если и есть на свете доказательства бытия Божьего, то одно из них, несомненно, литература. Она оказывает прямое воздействие на реальность, прежде всего психическую, конечно, но она ведь важна также, как и вся прочая материальная вселенная.

По пальцам одной руки можно пересчитать вещи или явления, не разрушительные, но которые я ненавижу всем сердцем. Одна из них — рыбалка. В романе Бротигана, ближе к концу, упоминается один бедолага ,который семь лет ходил на рыбалку и тщательно записывал упущенных за это время рыб. Всего вышло 2231 форель. Он не поймал ни одной! Написал, что страшно зол и разочарован, и пусть теперь другие недотепы этой ерундой занимаются.

Вот абсолютно мои впечатления и отношения к рыбалке! И Бротигану удалось переломить мое к ней отношение буквально за несколько страниц! Да так, что я с упоением не только читал описания бесчисленных рыбалок, но и различные способы приготовления рыбы ,к коей я тоже довольно-таки равнодушен. Ну разве не чудо?!))

Но книга мне понравилась не из-за того ,что в ней я нашел родственную душу. Это честный и высокопоэтичный рассказ о жизни, полный юмора и умных, часто сатирических, наблюдений.

Рыбалка в Америке — это американская жизнь во второй трети 20 века и жизнь одного ,самого наипростого американца в США. Однако он снабжен багажом культуры нескольких тысячелетий, поэтому видит четче и глубже окружающих его обывателей.

(Один из бесчисленных примеров. Бротиган вспоминает свое детство и нищего друга ,который обожал порошковый лимонад. Мать попросила его помыть посуду. А тому не хочется этим заниматься, а хочется нашарить себе галлон лимонада. И пацан заявляет: «Посуда подождет». «Даже Бертран Рассел не выразился бы точнее», — замечает Бротиган. Мелочь ,казалось бы, а блестит, как может блестеть только крупица золота.)

И всяческих наблюдений, забавных приключений и встреч с интересными людьми тьма-тьмущая в этом куцем томике. Книга написана потому, что автор в двадцать шесть лет понял ,что может выразить все свои жизненные наблюдения и самые сокровенные смыслы в прозе. Описать жизнь как он ее видит, но не искренне, а с точки зрения истины.

Лапидарностью стиля, живым и искрометным юмором, даже объемом, роман напомнил мне книги Сергея Довлатова. Только без саморазрушительной злобы, характерной для нашего рассказчика.

А вот еще одно чудо — как я эту книгу прочитал, точнее, когда. О Бротигане я узнал лет двадцать назад, просто купив два томика в магазине «Букберри». Молодой креакл ,я любил все модное и западное. Так как это автор трагической судьбы ,к коим у меня есть «постыдное пристрастие», то я покупал и все его прочие выходящие книжки. Но прочел всего три, лет пятнадцать назад. И в 2022-м случайно прочитал совершенно изумительного «Генерала Конфедерации из Биг-Сура». И вот вчера мне непонятно почему страстно захотелось прочитать что-то из Ричарда Бротигана, хотя планы и интересы лежат последнее время в совершенно иной плоскости. Почему бы и не его дебютную книгу?

Увлекся с первой же страницы. И отмахав около четверти романа, решил укрепить фундамент прочтением краткой биографии автора. И увидел ,что он родился 30 января! Ничего себе напоминание с того света! Конечно, девяностолетний юбилей у этого несчастного самоубийцы только через год, но все-таки...

Прекрасная проза, и очень правдивая книга. В качестве прививки от голливудской пропаганды, коей мы все грешные подвержены, всячески рекомендую.

П.С. Часто удивляют не только сами книги, но их читатели. Улыбку грусти вызвал отзыв Тима Скоренко. Оказывается на просторах Фантлаба круглыми дураками любят себя выставить не только малограмотные подростки, но некоторые «российские фантасты».

Подростки — народ циничный, и падкий на всякое непотребство. Году эдак в 1991-ом читал я антологию из серии ЗФ ,кажется, «Лалангамену». И там в послесловии автор-составитель приводил отрицательный пример плохой фантастики. Мол ,есть такой рассказ про мир после ядерной войны авторства некоего Харлана Эллисона, далее следовал краткий пересказ «Парня и его пса» и удрученный вывод: вот какое бывает циничное и антигуманное НФ, не то что у замечательных человеколюбивых авторов нашего сборника! Плевать мне было на этих дурацких гуманных добреньких писак, а вот циничный постъядер от неизвестного автора прочитать очень хотелось!

Но взрослые люди ленивы и не любопытны. Лет двадцать как я мог прочитать эту повесть Эллисона, да все откладывал до особого случая — мало ли зачетных книжек на белом свете?

Честно говоря, таких как эта повестуха — мало! Великолепный образчик постапокалиптики. История, герои, локации, атмосфера — все просто сочится жизнью! Не тонкая французская кухня, а кусок мяса на костре изжаренный, но как дьявольски вкусно! (Потянуло меня на съестные метафоры после чтения последней страницы)) Сейчас так не делают. Нынче Стеллы-Джейн спасают человечество, но не путем размножения, а приучая к строгой дисциплине и повиновению всяких там Виков и Клыков.

Тут еще перевод очень важен. Я читал версию Михаила Кондратьева. Посмотрел еще вариант Андрея Бурцева. У него хороший текст, но чересчур литературный. Вик там больше напоминает не парня, выросшего среди радиоактивных руин, а позднесоветского пионера, коим и я был когда-то. А М. Кондратьев отличную работу проделал, похоже, оторвался по полной, как и автор, когда сочинял повесть. И коллеги его старания оценили. Небьюла в этом случае как никогда заслуженна!

Жаль у Харлана Эллисона далеко не все тексты на таком уровне сделаны. Но и за сделанное низкий поклон и вечная благодарная память.

П.С. А, вспомнил! Особый случай для чтения повести таки наступил. Действие в ней разворачивается в 2024 году! Есть с чем сравнить предсказания автора. Не так уж он в прогнозах и ошибся...

О том, что о жизни человека можно рассказать по-разному, задумался еще Лев Толстой (вот, чье имя я беру как мерку, начиная разговор об этой книге). Джеймс Грэм Баллард изучает жизнь и эпоху с точки зрения тела (Выставка жестокости — это человеческое тело, об этом сказано уже в первом отрывке) и описывает то, что время делает с ним. Проблема в том, что его центральный персонаж находится в состоянии острого психоза, временами соскальзывая в шизофрению, поэтому он вырван из кокона пространственно-временного континуума, и, чтобы привязать себя ко времени, он акцентирует внимание на двух женщинах — случайной любовнице и объекте своего исследования Карен Новотны (фамилия любовницы братьев Кеннеди), а также коллеге и друге докторе Кэтрин Остен (это личное, о чем ниже), ангеле-хранителе в белом медицинском халате.

Их тела и являются маркерами времени, а оно таково, что даже человеческий организм перестал быть цельным объектом. Баллард разлагает тело на список медицинских анализов и проб органических тканей. Психика же человека до отказа заполнена городской инфраструктурой, ареалом его обитания, а также медиа-персонами, транслируемыми в мозг из тысяч источников. Инспирируется и питается работа сознания картинами чудовищных разрушений в тотальной войне и техногенными катастрофами.

Два аспекта очень любопытны в контексте этой книги. Ее роль художественного артефакта в пространстве культуры и как определенного результата в творчестве и биографии автора.

Тут интересны реакции двух разных людей в разные эпохи. Журналист из лондонского «Таймс» вспоминал, что в конце 1990-х, когда происходила какая-то значимая политико-медийная встряска мирового масштаба, например, гибель принцессы Дианы, редактор говорил ему: «Звони Балларду», ибо лучше него никто не мог бы объяснить самые глубокие подоплеки происходящего. Но эта репутация ему дорого досталась. В том числе, благодаря «Выставке жестокости».

Когда эту книгу собирались издать в США в начале 1970-х, рукопись ее попала в руки жены издателя и вызвала нервное потрясение. «Это нельзя публиковать ни в коем случае, заявила она мужу, этому человеку даже психиатр не поможет!»

Видела она все правильно и глубоко, но Баллард глубже. Когда он писал, отрывками, свою «крайне взрывоопасную книгу», он думал, что описывает «ближайшие пять минут будущего», в данном случае 1970-е, в соответствии со своей теорией, разработанной еще в начале творческого пути. Однако невольно, увлекшись, далеко перепрыгнул эти рамки. Так далеко, что и сам не сразу это понял. Уже в начале 21 века он сказал интервьюеру, что ребенком воспитывался в Шанхае в американской культуре и позже, уже в 1960-х писал о том, как будет выглядеть Америка через пятьдесят лет.

А так как недолгий Гегемон инфицировал своим духом всю планету, то у Балларда вышла картина всей Западной цивилизации образца первой четверти 21 века.

Он ничего не знал — шестьдесят лет назад — о глобальном финансовом капитализме, «гуманитарных бомбардировках», Интернете, мессенджерах, пабликах, видео-хостингах и сотовой связи, но описал наш мир, набитый всеми этими гаджетами и транслируемой через них пост-правдой с точностью медиума.

Иногда точность его предсказаний даже в мелочах пугает до жути. Он описывает фотографию вьетнамской девочки, обожженной напалмом, а обнародована такая фотография и всемирно известной стала только десять лет спустя. В сумке доктора Травена хранится «карта болот возле Припяти» — за двадцать лет до катастрофы в Чернобыле!

Читая «Выставку» в январе 2024 года я был просто шокирован точностью и правдивостью увиденных им картин будущего. В конце прошлого века мейнстримом стало явление атомизации общества. Последние четверть века сам человек распадается на все более мелкие фрагменты. Уже не яхты, игровые дома и шикарные курорты обернулись далекой мечтой. Унылое монотонное существование в локациях «работа-дом» стало светлым, но не исполнимым идеалом для большинства граждан, в какой бы глухой дыре они ни жили. (Если кому-то кажется, что у него в жизни мало экстрима и огонька, то он может просто уволиться или взять кредит. Или, не дай бог, заболеть).

И все это было показано Баллардом с тотальной честностью и бескомпромиссной жесткостью.

Но откуда взялась эта жесткость? В отрочестве он прошел через японский концлагерь, в юности познал депрессивную столичную жизнь распадающейся Британской империи. Казалось, ко всему можно привыкнуть. Но внезапная трагическая смерть его молодой жены, отправила Балларда в полный аут. Видимо, еще на автомате он написал роман «Хрустальный мир» о полном распаде всей Вселенной, а потом впал в безумие. «Выставка жестокости» написана по ту сторону «края ночи».

Не могу не восхищаться силе духа, мужеством и умом этого человека! Гибель любимой жены и дочери свела с ума его персонажа доктора Травена. Результатом чего стал полный распад личности. А вот Баллард сдюжил. Мало того, вынес из-за края тьмы настоящий шедевр, писаный кровью сердца, который во многом определил пути литературы на целые десятилетия. Не многие его поняли, но понимающим ,как говорили римляне, оказалось достаточно.

Конечно, у Балларда были точки опоры. Из безумия, как барон Мюнхгаузен, сам себя за волосы не вытащишь. Помогли дети, искусство, творчество, шотландское виски и женщина. Его подруга журналистка Клэр Черчилль была рядом, стала вдохновенным прообразом для ангелоподобной Кэтрин Остен и всех последующих его умопомрачительно сексапильных и чертовски умных докторш.

Это, правда, не спасло женское тело от сравнения с многоэтажной автостоянкой и описания десятков видов надругательств над ним. Но как известно, тонущий человек так и норовит утопить своего спасителя. Жена американского издателя оказалась права, психиатр помочь Балларду не смог, он сам себе помог, в содружестве с еще одной эманацией Вечной Женственности.

Итак, итог. О «Выставке жестокости», провозвестнице безумного и кошмарного будущего, ставшего нашим настоящим, можно писать целые трактаты, и все смыслы не исчерпаешь. Тут явлена нам даже не нейтронная плотность письма и насыщенность образами. Это сверхновая какая-то! Книга не выдержала давления собственной массы и рванула так, что засияла ярче одновременно сдетонировавшего термоядерного боезапаса на планете. Поэтому она и теперь так опасна. Взрывная волна от ее взрыва по сию пору гуляет по земному шару. (Не верите? дайте ее почитать малахольной «митушнице» или дерзкой и резкой «сильной и независимой» и будете лицезреть, как их порвет в мелкие клочья!))

Поэтому, кстати, у нас «Выставка жестокости» не вышла в наиболее благоприятный и нужный момент, в конце прошлого века. В момент низшей точки нашего падения в хаос. Потому что слишком страшную правду открывала о том ,куда нас всех хотят завести либеральные капитаны российского корабля.

Часто авторы дают своим книгам громкие названия, чтобы привлечь покупателя. Но Баллард назвал свое творение предельно честно. Читайте с большой осторожностью! «Выставка жестокости» описывает реальность с беспощадной жестокостью.

П.С. Читал я «Выставку» в переводе Виктора Лапицкого, но после каждого отрывка штудировал подробные и очень нужные комментарии, сделанные другим ее переводчиком Александром Ибсоратовым для фундаментального издания, осуществленного командой «Найди лесоруба». Низкий поклон обоим переводчикам за вдохновенную работу! Также глубочайшая благодарность С. Соболеву и И. Клюжеву за возможность прочитать на русском одну из главных книг любимого писателя!

Да, увы, как это не печально, но Баллард при всей своей демонстративной жестокости прав. Медиа убивают все человеческое в человеке. Самый трагический и травматичный опыт превращается в источник роста рейтинга и высоких доходов, а на личном уровне — становится чьим-то объектом вожделения.

Фигура Джеки здесь взята как образец. Особа яркая и всем известная ,чтобы урок из этого извлекло как можно больше реципиентов. Но, судя по отзывам, дошло до немногих. Но Баллард — молодчага: видишь зло — не потворствуй ему, не молчи бзеропотно. Этот урок еще нужнее.

Самый ранний из рассказов книги, но и самый хаотичный. Провозвествование второго явления медиа-Христа ,который не будет распят, а растворится в миллионах бессмысленных артефактов «общества потребления», не искупая грехи, а оправдывая страдания.

Из рассказа впервые становится понятно, что действие книги происходит в ближайшем будущем, в 1970-х годах.

Это последний по времени написания текст книги и самый связный, но не менее, а может и наиболее жестокий, то есть полностью соответствует тематике выставки.

Работой психованного доктора Траверса-Травена заинтересовались телевизионщики и стали снимать о нем и его исследованиях документальный фильм. А жесткое столкновение сознания, изображения и воображения может быть невероятно опасным и деструктивным. здесь наиболее прямолинейно автор говорит о влиянии тотального и всесильного медиа на современного человека.

Для олдовых же читателей Балларда изюминка этого рассказа и в том ,что здесь впервые появляется режиссер-документалист Роберт Воэн, главный герой-идеолог романа «Крушение». С ним доктор-псих вступает в странные и изощренные отношения. Что интересно, в экранизации «Крушения», сделанной Дэвидом Кроненбергом, есть два гомоэротических эпизода, мужской и женской пары, я всегда недоумевал: что за отсебятина? А это не отсебятина, эти эпизоды взяты из данного рассказа, без сомнения являющегося зерном замысла романа.

Поедающая друг друга парочка курортных влюбленных как эпицентр сексуализированного пространства. Эротизируется все — и просторы пустынного пляжа, и приборная панель автомобиля, и увеличенное изображение Брижит Бардо на киноэкране, и жестокая смерть в автомобильной катастрофе. От жары плавится мозг, и нечего желать кроме увековечивания мига в белой пыли.

Женщина, раньше служившая свихнувшемуся доктору Тальберту-Травену объективированным инструментом для достижения некой цели ,теперь сама становится объектом преследования. Любовница доктора Карен Новотны, возвеличенная, возведенная на пьедестал, обманута. Она всего лишь модуль, замена истинной богини психоза — актрисы Элизабет Тейлор. И когда Карен оказывается неспособной сыграть отведенную роль, безжалостно приносится в жертву.

Совершенно в духе своих кумиров — сюрреалистов Баллард изображает женщину как список взятых у нее анализов и проб тканей. После подобных эскапад порнография действительно может показаться непритязательной прихотью.

новый пункт в путешествии доктора Траберта-Травена по спирали собственного психоза. На этот раз триггером послужила гибель трех астронавтов в капсуле «Апполона-1». Несмотря на то ,что они являются его фуриями, его эриниями, аспектами психоза, бичами сознания, он пытается их воскресить. И раз за разом терпит неудачу. Ни Марина Освальд ,ни Джеки Кеннеди, ни жена, ни любовница не в силах ему помочь в этой грандиозной задаче. Но финал дарит нам психотическую надежду: Траберт понимает ,что астронавты воскрешены в миллионах растиражированных медиа-продуктах — «в положении ног сотни старлеток, в тысяче погнутых автомобильных крыльев, в миллионе смертей в рассрочку из серийных журналов».

Это темная сторона миросозерцания Балларда. Когда не психика выражается через пейзаж, а живое человеческое тело. А ведь оно может возжелать выломаться из рамок психоза, объективирующих его до состояния статуи. И тогда символом Вечной Женственности может стать гипсовый слепок погибшей при извержении Везувия римлянки или труп Мэрилин Монро.

А какой еще картины «Курортный роман» можно ожидать на выставке жестокости?

Попытка автора описать изнутри сознание, расколотое давлением технотронной цивилизации. Психоз, оборачивающийся шизофренией. Полная утрата ориентации во времени и пространстве. Остатки разума пытаются зацепиться за знакомые образы, но они статичны и бессвязны, поэтому якорями или ресурсами служить уже не могут.

Однако Баллард показывает пациента-шизофреника не только изнутри, но и глазами его родных и близких. И глубокое сопереживание, внезапное сочувствие, наука, властные регуляторы тут бессильны. Всего лишь одни из неизбежных результатов социальной и технической эволюции.

По сравнению с этим текстом, «Сияние» или «Молчание ягнят» просто комиксы для детей.

В минуту острого социального противостояния Баллард понял то же, что и наделенные властью господа из западного истеблишмента, — цель обучения молодежи в вузах в том, чтобы они убили своих учителей. Мало того, сделали из их смерти символ крушения западной цивилизации. Поэтому-то и взят был курс на снижение уровня образования в университетах. Результаты мы видим сегодня — евроатлантическая политическая элита утратила всякую самостоятельность и адекватность.

Но этот диагноз был бы просто маркером времени сейчас, рассказом о прошлом. Но книга Балларда по-прежнему взрывоопасна. В рассказе есть и другой важный сюжет. Принесение женщины в жертву ради собственного спасения.

И какой женщины! С одной стороны, это новый Христос (ведь автомобильная авария ,в которой она должна погибнуть, это Распятие 20 века). С другой стороны, она показана с такой степенью объективации, что цисгендерный шовинизм кажется на ее фоне невероятной благодатью.

Объективизация с целью последующего безжалостного уничтожения ,при этом никакого искупления грехов не наступает. Спасения нет даже через подобную жертву. Женщина сексуально соблазняет, дарит ложную надежду, но напрасно. Баллард не случайно дал своей героине фамилию женщины, бывшей любовницей братьев Кеннеди. А их обоих убили.

В этом сжатом романе Баллард фиксирует момент сразу трех революций — молодежной, сексуальной и феминистической — и момент этот катастрофический. Ударная волна от него до сих пор по всей планете разносится.