Творчеством своим Бачигалупи увлек с первой же прочитанной вещи — Специалист по калориям. Охотился за каждым его текстом, которыми нас не торопили баловать русские издатели. А вот Разрушителя кораблей собирался прочитать четыре года, а в итоге прочел за четыре часа. Давненько так не увлекался.

Эдолт-янг. Это сейчас так называется. Но шестьдесят лет назад так писали для вполне взрослых. Лчшие романы Гаррисона, Хайнлайна, Саймака так и написаны. И по стилю, и по брутальности. Это, конечно, прежде всего приключенческий роман. Но импонирует то, что приключения в нем не особенно невероятные или супер-пупер головокружительные. От этого книга кажется предельно реалистичной, и при этом внешняя фабула не мешает Бачигалупи достаточно времени уделять внутреннему миру главных героев. Благодаря хорошей прописанности нравственных коллизий, книге удается выполнять важную воспитательную функцию.

И конечно, меня, некогда бывшего мальчишкой не мог не поразить финал истории. Морские погони, пираты, абордажи, сражение на тонущем корабле! Ух! Сплошное наслаждение:))

Очень хороший писатель Бачигалупи. Надеюсь, впредь его будут вовремя издавать.

П.С. Главный недостаток книги — неряшливость перевода. При таком легком стиле можно было бы и повнимательней поработать. Любимая фраза в тексте: «Тучи клубились, словно клубок змей».

Автор, конечно, хвастун, каких поискать! Но во-первых, ему было, чем хвастаться. А во-вторых, как-то он так это делал, что хвастовство его вызывает не раздражение, а сочувствие. Тут дело, видимо, в искренности и в увлеченности прежде всего делом своей жизни, своей работой, а не своей великолепной персоной. Все по заповеди Станиславского: любите искусство в себе, а не себя в искусстве.

Еще одно погружение в глубины внутреннего космоса под руководством, видимо, самого опытного дайвера — Балларда. А ведь и правда он, как и всякий настоящий великий мастер-рассказчик, всегда писал одну книгу. Но тут, как с подводными съемками о жизни Океана, сколько ни смотри, а все так же завораживает и потрясает. Здесь, кстати, появляется и один из основных мотивов будущего Крушения, выраженный четким эпиграфом из Камю: «В наше время автомобиль страшнее, чем атомная бомба».

Прочитал в переводе А.Ибсоратова из его версии Выставки жестокости. Крайне рекомендую. Перевод Корженевского тоже хорош, но он несколько поэтизирует отстраненно-аналитический стиль Балларда. И слишком часто педалирует раскованный и свободный русский синтаксис.

Весьма интересный промежуточный отчет психопата и массового убийцы о проделанной работе. Йорг — парадоксально мыслящий циник и абсолютно аморальный тип, и Лоуренсу очень ловко удалось стилистически показать манеру мышления и висельный юмор своего героя. И в тех моментах, когда подонка Йорга пробивает сентиментальная слеза, автор становится проникновенно лиричен, возвышен, что делает роман не вовсе монотонно чернушным.

Больше всего понравились драйвовая осада Логова и приключения на болотах. Книга очень ловко скроена композиционно, и готика сменяется триллером, а героическая борьба с монстрами эпиком игры престолов. Есть даже много пищи для размышлений о возможностях человеческой психики и путях движения цивилизации.

Не понравился избыток деус экс махина. Лоуренс, конечно, ловко обыграл мотив и причины временной амнезии Анкрата, но все же слишком многие события происходят внезапно — вдруг откуда ни возьмись... Читатель должен быть больше вовлечен в процесс принятия решений и составлении планов героем, тем более рассказчиком. А то возникает момент остранения от текста. Так Йорг нередко оставляет в дураках не только своих подданных и противника, но и читателя. Нарушает конвенцию))

И еще для рассказа о подобном «деятеле» как Йорг в книге маловато секса. То есть эрос и танатос в подобной брутальной и жесткой истории должны быть более равновесно представлены.

ПС. И конечно вишенка на торте — качество издания. Перевод делал либо человек, не знающий английского, либо недоделанный ИскИн с плохонькой программой-переводчиком. Почитайте заметки о переводе Быдломана — волосы дыбом встают! Перевранные и противоположные по смыслу фразы на каждой странице. Ни один редактор на планете не видел рукописи русского перевода романа, корректор возможно и заглянул в нее одним глазком. Короче, от ФКК я такой халтуры не ожидал. Горько они меня разочаровали.

С некоторой опаской брался я за первый роман Вегнера. Дело в том, что Север и Восток показались мне наименее интересными частями первых Сказаний. Приключения отрядов виделись несколько надуманными, а коллективы этих отрядов плохо прописанными. Только главные персонажи были похожи на живых людей, а прочие — картон и антураж.

Но не зря Вегнер, как он сам говорил в интервью МФ, долго готовился к первому полновесному роману. В третьей книге как писатель он заметно вырос. Композиция хорошо выстроена, слог хорошо подогнан к содержанию, сами события романа воспринимаются взятыми из жизни, а не из книжек вычитанными. Мне лично было интереснее всего читать о походах по горам и степям. Сам я, к сожалению)), много раз в горах бывал, лазал по ним и испытывал всякие сопутствующие мучения. Да и о степях, выросши в Казахстане, не понаслышке знаю. Так вот всяческие описания преодоления трудностей и обстоятельств походов мне казались очень реалистичными и фэйспалм не мучил.

Мистика, детектив и индивидуальные рубилова острыми железными предметами — это стопроцентный зачет.

Но есть и недостатки. Это опять же плохо прописанные команды, что разрозненный чаардан, что спаянные в боях Шестерки. Казалось бы, присоединение Конюхов и конфликт старых служак с новыми дает пищу для ярких моментов и живописных образов. Но если сравнить, как Вегнер прописывает индивидуально того же Фенло Нура, нового сержанта, становится понятно, что как командный игрок автор пока проигрывает. ОН вообще сосредоточен, как и в сборниках, на прописывании главный героев, прочие, опять же, фон. Мне бы, например, хотелось лучше узнать Йавенира, Отца войны, и Андеверса — герои с очень большим потенциалом, но даны они слишком грубыми и широкими мазками. А вот Кейла — это несомненное достижения Вегнера-беллетриста. Девочка прекрасна. Причем это наша девочка из континентальной старой Европы. Очень непохожая на детишек из англосаксонской литературы.

Еще из явных недостатков уже отмеченные затянутость некоторых сцен и прописанность финальной битвы. Вегнер любуется собой, когда выстреливает яркими, хлесткими диалогами, при этом заметно замедляющими действие. А битва — особенно ее вторая половина, после поворота к холмам. С одной стороны схематична — глазами Йавенира, с другой стороны импрессионистична — Кейла. Очень не хватило проработанных деталей, которые пусть и были бы не особенно оригинальными, зато придали бы глубины и эпичности.

В финале умело, пусть и несколько механистично сведя воедино две фабульные линии романа, автор выводит книгу на метасюжет, который очень уж в разные стороны разрастается, что и тревожит, и дает пищу для догадок и предвкушения новых открытий.

Подводя итог, должен сказать, что я крайне доволен как самим премированным и одобренным критикой и читателями романом, так и писательским ростом Вегнера. НА днях обещают выход Памяти всех слов с более для меня интересными линиями Юга и Запада, так что ЖДУ-НЕ-МОГУ))

Больше всего при чтении этого сборника меня удивила его художественная неоднородность. Я привык, что Баллард-романист с самой первой книги проявил себя как мастер высочайшего уровня и того же ждал от рассказов. Но половина из них слабо написаны, а один — Невозможный человек (про трансплантацию органов) вовсе устарел, и кажется теперь психологическим курьезом. Лучшие рассказы — Птица и мечтатель, Безвыходный город, Зона ужаса написаны на главные темы Балларда: глобальная катастрофа, внутренний и внешний Космос, психопатология. Он и впрямь всю жизнь писал одну книгу, и это замечательно! Я эту книгу с большим наслаждением долго ещще собираюсь читать и перечитывать. Для данного же сборника, в котором наличествуют шедевры, общую оценку наивысшую рука не поднимается поставить.

Да, как-то излишне драматично, даже для Балларда. Интересно, как мыслительный эксперимент футуролога, облеченный в художественную форму. Но не самостоятельное произведение искусства. Даже в стилистике и композиции рассказа видны отсылки к творчеству Жюль Верна и Герберта Уэллса.

Настоящая проблема трансплантологии — это выкрутасы палачей и военных преступников Хашима Тачи и других таких же отморозков по всему миру.

О такой проблеме есть очень хороший южнокорейский фильм «Человек из ниоткуда» 2010 года. Великолепный боевик, в то же время поднимающий многие важные вопросы морали и социологии.

Хотя с научной точки зрения рассказ и устарел, как история о необычном научном опыте он по-прежнему интересен. Опять же при чтении не оставляла меня меланхолическая ностальгия по временам (о которых я только читал в детстве) эпохи НТР, последних массовых штурмов загадок Вселенной и прорывного развития технологий. Сейчас КМК ни таких ученых, ни таких смелых экспериментов нет. Чтобы новую модель айфона сварганить или на манер Илоны Маск попилить бюджет НАСА ни силы, ни талантов особых не требуется. А жаль.

Кстати, в одной из научпоповых документалок про мозг показали отца с дочерью, которые вследствие некоего генетического сбоя никогда не спят. У них мозг нейромедиаторы во время бодрствования может вырабатывать, так что и сон стал без надобности. И ничего, привыкли. Говорят, что иногда скучновато бывает. Зато можно личные и по дому дела за ночь переделать. И темнота за окном их нисколько не напрягает.

Врач — исцелись сам!

Возможно, самим названием рассказа Баллард невольно ввел в заблуждение читателей. Некоторые из них ожидали ужастик, какое-то предчувствие грядущего Стивена Кинга, а получают сюрреалистическую пародию. И пишут разочарованно: «мне страшно не было». А Баллард никого пугать и не хотел. Это очередная вариация на тему его идеи фикс — слияние-взаимодействие-конфликт внутреннего и внешнего Космоса. Плюс незлая сатира на психиатров-коновалов с их погоней за непроверенными медицинскими новинками.

Но вообще есть тут и серьезный аспект. Потому что ращепление сознания — даже кратковременно, под воздействием веществ — это очень страшно. Требуется много психической энергии, чтобы совладать с подобным страхом. А человеку на грани нервного срыва это практически невозможно. Поэтому Ларсен и не справился, а наука ему помочь не смогла. Обвинять его в трусости, все равно, что в том же обвинять человека, попавшего под бомбежку. Ты сам-то постой под сыплющимися на тебя психобомбами, а мы поглядим, какой ты смелый.

Трагический, а не «ужасный» рассказ.

Вот на женской точке зрения мне бы и хотелось остановиться. Это же — с этой стороны — классическая история о «фэм фатай» в версии «черная вдова». Он с ней совокупился, а она его того-с... Преследуя, как всегда у женщин, свои тайные цели. Да что там тайного: мужика получше и социальный статус повыше. Одинокий бедолага Фримен (ха-ха, свободный человек!) стал инструментом в достижении простого женского счастья.

На ту же тему — полное совпадение — есть рассказ у Буковского, написанный несколько лет спустя. И то, что Бук говорит жестко, прямо и цинично, Баллард вуалирует своим классическим угрюмым лиризмом.

Сконструирован и написан рассказ виртуозно, но как я писал уже по другому поводу, мне лично мистический Баллард не так интересен, как он же в роли холодного препаратора человека — социального и политического животного.

Забавная зарисовка на тему карательной психиатрии и наплевательского отношения врачей к пациентам. Приятно, конечно, знать, что не только у нас чудовищные проблемы с медициной, но и легче от этого не становится.

Сравнил переводы Казакова и Литинского. Очень сильные расхождения, вплоть до искажения смысла. Пропуск строчек и т.д. Переводчики отнеслись к тексту писателя также пренебрежительно, как и его персонажи-доктора к своим подопечным. И это только добавляет грусти при чтении рассказа.

Жаль, что Кизи не знал о Пушкине и его творчестве. Иначе мог бы назвать свою книгу «Упоение в бою» по строчке из классической Песенки Председателя в Пире во время чумы. «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю.» Такое название было бы более точным. Ведь именно о сражении человека со стихией, с другими людьми, с самим собой и повествует этот роман. А мегаэпичность этой истории в том, что все виды сражений происходят у героев романа одновременно. Леса, река и океан, социум и собственные внутренние демоны набрасываются на человека одномоментно и никакой форы или уступок давать не намерены. А речь ведь идет о жизни и смерти, гибель или победа будут не метафорами, а самыми настоящими.

Этот роман, конечно, никакой не античный эпос, как представляют многие критики, и рыцарским романом здесь не пахнет. Это классический национальный эпик времен абсолютного могущества Американской империи. Кизи показывает американское общество во всех его чудовищных контрастах, а также две стороны (в основном) национального характера, каким он отлился за 200 лет существования США. Лиланд — приехавший с Востока — это европейские корни Америки в их эволюции. Он высокообразован, в чем-то изнежен и невротичен, занят собственным богатым внутренним миром и бесконечной самоаналитикой. Хэнк — классический «пионер», человеческая стихия, порожденная стихией природы Северной Америки. Чудовищная внутренняя и физическая сила, неукротимая воля даны ему от рождения, и он использует их на 120%, не особо задумываясь о долгосрочных последствиях своих действий. Процесс завоевания и покорения для него важнее любого результата. Таким образом он нечаянно разрушил жизнь младшего брата, который, выросши, решил отомстить за настоящие и мнимые обиды. И схватка таких разных, но в то же время столь похожих братьев будет поэпичнее драки Спайдермэна с каким-нибудь Зеленым Гоблином. Жизнь в Америке это совсем не комикс. Лиланд это понял к концу романа и был жестоко разочарован.

Некоторые представляют Ли Стэмпера слабаком, но даже сам Хэнк с самого начала понял, что это не так. И в финале все проясняется. Ради одного преображения обоих братьев в последней части книги стоит читать этот могутный и объемнейший роман. Но и во всем прочем это великая книга, которая достойна целой критической монографии, да не одной.

Написано блестяще. Десятками разных стилей, слитых в один великолепный ансамбль. Монтаж сумасшедший, кино до такого языка додумалось только 30 с лишим лет спустя в поздних работах Скорцезе, Тарантино и Гая Риччи. Кольцевая композиция — книга заканчивается в том месте, где началась. Финальная сцена перед заключительной виньеткой,

В общем, это Великий Американский роман, который все кличат, да не докличатся критики из США. А их уже десятки, если не сотни написаны. Если бы Кизи смог написать еще два-три романа такого уровня, он встал бы вровень с такими титанами, как Пинчон, Беллоу, Рот. Но, видимо, в отличие от его героя Хэнка Стэмпера, Бог ему таких силенок не дал. Жаль.

П.С. Кстати, в нашей литературе есть конгениальный ответ роману Кизи. Написан совсем по-другому, но не менее могуче. Те же темы затронуты, те же вопросы подняты, так же исследован национальный характер. Это, конечно, «Золото бунта, или вниз по реке теснин» Алексея Иванова. Книга 2005 года, так что есть у меня стойкое подозрение, что Иванов Кизи читал и кое-что у него подглядел. А может быть, опять сработал закон Ломоносова-Лавуазье, параллельные открытия.

П.П.С. Читать только в переводе Д.Сабурова. «Перевод» Ланиной — это не перевод, а пересказ романа.

Мистический Баллард менее интересен, чем Баллард реалист от фантастики. Эту делянку оттаптывают слишком уж много авторов лирического склада. Да, финал жуток и неожиданен, но и это мы читали не один десяток раз. Хорошо, что он редко обращался к подобным сюжетам. Написано, впрочем, очень хорошо. В полную силу.

Часто бывает, что ошибившись в деталях, писатель угадывает главное. А Баллард, хоть и не выучился на доктора, всегда очень точно ставил диагнозы человек и обществу. Шестьдесят лет не понадобилось, чтобы создать общество потребления, как раз-таки через 60 лет после первой публикации рассказа консьюмеристское западное общество начинает деградировать и распадаться. Да, западники не услышали увещевания и предостережений Балларда и других авторов и ученых. Теперь придется жестоко расплачиваться, да не деньгами, а жизнями и судьбами. Россию, как и всегда, то ли Бг, то ли фарт уберег. Из-за нашей извечной бедности подобное общество посыпалось значительно раньше и с меньшими последствиями. Я все это на собственной шкуре испытал, так что хорошо знаю частности этого мучительного процесса прихождения в себя. Я в этом рассказе, конечно работяга, а не доктор. Баллард — как всегда — очень точен, ясен и правдив.

Сюрреалистически-урбанистическая дистопия. Конечно же ни к какому «фантастическому реализму» с его прогностической функцией текст отношения не имеет. Ни о каком таком будущем здесь речь не идет, равно как и об очередной вариации сферы Дайсона. Здесь Баллард интуитивно нащупывает главную тему о внешнем и внутреннем пространстве. Бред, мечта, фантазия утомленного монотонностью бытия разума и бесконечный Город-вселенная вокруг. Мне очень понравилось также, что тут Баллард идет вслед за Кафкой, развивает его традицию, сочетая абсурдизм и пограничность психоза со скрупулезной реалистичностью письма и сверхточностью деталей.

В этом рассказе Баллард сопрягает две темы, столь волновавшие его в 1960-е: глобальная катастрофа и опасность сексуального влечения. Если с одной проблемой человек — человечество? — может быть, и справится, то на решение обеих силенок не хватит. Концовка парадоксальная, блестящая и привычно мрачная для этого автора. Она меняя по-хорошему удивила. Я думал, женщина хочет отправиться в полет вслед за сыном, ан нет.

Написано блестяще. Баллард великолепный прозаик.

Третий сценарий «конца света» от угрюмого британца оказался не столь впечатляющим, как предыдущие. Или, может, это от того, что я читал роман в последние лютые дни зимы (британцы, кстати, обозвали этот холодный фронт — «зверь с востока». А он с Атлантики пришел, русофобы!:) Не верилось, что может палить солнце, что может быть жарко и сухо. А в романе Балларда жизнь на континентальных просторах оказалась невозможной, и начался последний исход человечества к Океану. Рассказывающая об этом первая половина романа наименее интересна. Не хватает масштабности описаний, не хватает чокнутого на всю голову харизматичного антагониста, в идейной схватке с которым главгерой доктор Рэнсом мог бы отточить собственное безумие. Ни архитектор Ломакс, ни рыбак Иона как следует не разыграны автором, брошены до яркого, но быстрого финала. Также не хватило мне рассказа о попытках организованного сопротивления стихиям (как об этом скрупулезно и интересно рассказал Баллард в Ветре ниоткуда).

Вторая половина книги — жизнь в рыбачьем поселке и путешествие обратно очень печальная, но завораживающая и будящая мысль и воображение. Тут уже не нужен масштаб, а точность и мужественность в описании существования человека после гибели человечества. О деградации даже маленьких социумов, о последних вспышках витальной активности, о многообразии индивидуальных психозов Баллард умел писать как никто. Его безумный робинзон Квилтер — украшение последних страниц романа. А самая последняя фраза книги кажется не намеком на хэппи-энд, а финальной насмешкой Природы над жалким человечишкой.

П.С. В начале книги Баллард по ходу упоминает, что даже после того, как ученые обнаружили причину глобальной засухи — промышленные выбросы в водоемы, — люди не перестали загрязнять усыхающие реки. Чем-чем, а иллюзиями он себя не питал. Прекрасно понимал, в каком мире живет и каковы наши шансы на продолжение существования.

Это наверно самая грустная книга Воннегута. Что может быть смешного в «конце света»? Поэтому, хоть автор и много шутит по ходу своего рассказа, смеяться или даже улыбнуться мне не захотелось ни разу. Не то было 15 лет назад ,когда я первый раз прочитал этот роман. Сам был молодым циником, любителем постмодернизма и фанатичным западнистом. Тогда я хохотал над книжкой до упаду, теперь не до смеха. Человечество долго еще будет балансировать на грани выживания и никакого светлого будущего ни мое поколение, ни пара следующих не дождется.

Поражают, как всегда, точность аналитики и прогнозов. Это касается, прежде всего, Сан-Лоренцо. Блестяще описано положение и судьба всех вассалов США. Начиная с Небесной сотни... тьфу!.. со Ста мучеников за демократию и заканчивая засилием ложных сект, которые сводят с ума тех, кто еще хоть что-то соображал. «Выборов президента никогда не было». Нашим не-братьям почитать бы, да поучиться уму-разуму у одного из умнейших людей 20 века, но где там. Нужно бежать на площадь поскакать, поубивать стариков и детей.

Но у нас есть время читать ,что и делаем. Книга писалась в самые мрачные дни Карибского кризиса. Это было дно политической и социальной паранойи, очень точно зафиксированное Воннегутом. От этого необходимо отталкиваться, чтобы и впрямь вся история человечества не обернулась идиотской шуткой с нелепым финалом.

Это хронология катастрофы. На первой странице в Хитроу отменили несколько рейсов из-за непогоды. К финалу ураганный ветер, поднятый вспышкой на солнце, на скоростях реактивного лайнера сметает земную цивилизацию, как карточный домик.

Это блестящий образчик жанра романа-катастрофы. Репортаж с переднего края, сообщения с края братской могилы человечества. Документальная и хронологическая точность в описании событий. Ужасная история, рассказанная беспристрастным свидетелем о людях и для людей переживших Вторую Мировую войну.

Это история простых (непростых?) людей пытающихся выжить в обстоятельствах, практически исключающих всякую возможность выживания. Сила духа, профессионализм и суровый жизненный опыт против сорвавшегося с цепи климата. Кто кого?

Это потрясающая проза. Лаконичный стиль, виртуозная композиция, зоркое видение психологической, социальной и какой угодно иной подоплеки события, изменившего ход планетарной истории. Один из лучших дебютных романов в моей богатой читательской биографии.

Кстати, о ней. Ведь это еще и история моей личной драмы. 25 лет назад я был подростком-книгочеем и очень любил, в частности, жанр романа-катастрофы. Переживая крушение могучей империи, интуитивно искал духовной опоры в литературе. Именно тогда я прочитал роман Балларда Затонувший мир. Который меня изумил, удивил и привел в дикий восторг. И тогда же должен был прочитать Ветер ниоткуда. А не два дня назад. Бездарность и прохиндейство русской буржуазии в лице книгоиздательского бизнеса тому порукой. Благодаря этим деятелям антинародного хозяйства один из лучших авторов 20 века почти неизвестен в России. Не какой-то случайный автор случайной книги, а классик мировой литературы. Даже сейчас, переиздавая ранние романы Балларда, они нагло заявили, что он — автор ТРИЛОГИИ романов-катастроф, хотя любой человек, что заглянет в Википедию или на соответствующую страничку на Фантлабе, может легко убедится, что это ТЕТРАЛОГИЯ. Просто не стали они издавать Ветер ниоткуда, и все. Ограничились беспардонной ложью. И, вангую, участь их будет та же, что и участь их классовых предков сто лет назад в России. Эту шоблу сметет ветер истории. Как не пощадил этот ветер и фанатика-сверхчеловека Хардуна, в буквальном смысле построившего свой замок на песке.

P.S. А оценку я чуть снижу только за внезапный хэппи-энд. Автор-дебютант не решился пойти до логического конца. Но, завоевав свое место под литературным солнцем, он перестанет миндальничать со своим читателем. И в его романах больше никогда не будет хэппи-эндов.

Действительно, Память льда стала прямым продолжением Садов луны. В худшем смысле слова в том числе. первые двести страниц я опять ничего не мог понять — кто все эти люди и чем они занимаются, каковы их цели и мотивации. После прочтения Садов луны прошло два года и персонажи, и события первого романа начисто выветрились из памяти (покрылись коркой льда), ха-ха:), и хотя Эриксон старается напомнить о них, знакомиться с миром и его обитателями фактически пришлось заново. Помог мне в этом Остряк — мрачный и туповатый вояка, маленький человек, ни за что ни про что попавший в жернова истории. Он-то и стал моим любимым героем в этой книге, надежным товарищем в походе для разгрома Паннионского Домина. Он мужественный, опытный воин и защитник, и при этом человек, не ожесточившийся сердцем.

Кстати, о Домине. Центральная разборка романа осталась для меня загадкой. На кой ляд смертельные враги, только что друг друга резавшие без пощады, вдруг так резко объединились и поскакали на другой край света уничтожать террористическое государство. Нет, понятно ,что игиловцев зачищать надо. Но не слишком ли быстро Бруд с Рейком и Ласиин об этом догадались? Примеры из современной истории показывают, что реальные политики далеко не так сообразительны и мотивированы, как фантазийные государственные мужи.

Тут, между прочим, кто-то высказался, мол, не может существовать государства вроде Домина. Народ бы просто разбежался. Но пример того же ИГИЛ и бандеровской Украины показывает — очень даже могут быть людоедские государства. Просуществуют и 10 и 15 лет, пока не утомят соседей и те не сотрут их в порошок. Для их основания даже магическая подпитка не нужна. Хватит террора и СМИ.

Среди плюсов эриксоновой эпопеи можно назвать его профессиональную способность создавать оригинальные культуры и общества и умело их сталкивать и соединять в союзы. Его композиционное мастерство, сведения множества фабульных линий в единые центры и узлы. Его талант художника-баталиста. Битвы за Капастан и Коралл лучшие и главные части романа.

Недостатки также очевидны. Затянутость текста, много ненужных эпизодов и персонажей. А также наведение ненужной тени на сюжетную плетень. Ведь суть эпоса проста. Увечный бог хочет всех завоевать и (или) уничтожить — он еще не решил. А местные боссы — земные и небесные — естественно, с таким раскладом Колоды не согласны. Понятно, что существуют тактические фабульные твисты, но уж очень Эриксон заморачивается в попытках удивить читателей внезапностью повествовательных ходов. В итоге я так и не понял ситуации с яггутскими детьми. Как так они превратились в невинных жертв, потом в массовых убийц и какую же участь для них избрали. Это все можно было изложить намного внятнее. И Эриксон это может. Он в одном месте Памяти льда в одном абзаце одного монолога персонажа разъяснил половину замесов Врат мертвого дома.

В общем только за затянутость и ненужную невнятицу приходится снижать оценку этому замечательному роману.

Продолжать знакомство с эпопеей буду обязательно, только перерыв сделаю.

Американский издатель в ответ на одну из рукописей Балларда написал: «Этот автор патологически болен». Да, и это стихотворение яркое тому подтверждение. Но любим мы его не только за это. За лиризм, за меланхоличную лаконичность. За его тоску по хрупкости человека и всего им созданного. И его веру в человека.

Прекрасный образец творчества великолепного писателя.

Да книжка у Кея получилась просто замечательная, хотя не без недостатков. Вообще, он мастер навевать золотые сны, это мне еще по Гобеленам стало понятно. Казалось бы, я любитель «черного фэнтези», и эта слезливая, сентиментальная, камерная история не может мне понравится. А вот! Увлекся, Кей очень умело поддерживает внимание при чтении его прозы. Голос его тих и лиричен, но из-за постоянных смен эмоциональных регистров повествование не выглядит монотонным. Теперь только понял, почему персонажи романа такие чувствительные — это необходимо, чтобы не стало скучно читать. Не можешь взять фабулой, драйвом, интригой — возьми страстями. У Кея очень хорошо получается описывать потоки разнообразных эмоций, ты к ним подкдючаешься и уже не до скуки.

Конечно, не хватило эпичности. В историях о восстаниях и революциях самое интересное — сами эти процессы, а не подготовка к ним. Я думал,

Очень хороший писатель, отличная книжка. Буду продолжать знакомство с его фантазиями по порядку.

Это великая и ужасная книга! Может быть, (да конечно же да!) одна из самых главных русских книг начала 21 века. Первый в моем читательском опыте образец жанра менниповой сатиры, написанной на языке родных осин. Многие сравнивают Радова с Пелевиным и Сорокиным, не знаю, других книг автора пока не читал (теперь обязательно!), но в этом романе он поднимается до высот Пинчона и Уоллеса, не меньше. Потому что эта книга настоящая энциклопедия жанров — сатира, роман-катастрофа, философский роман, ужастик, политический триллер, научная фантастика, порнография, наконец. И все в одном невероятно смешанном коктейле, сконцентрированном вокруг крутейшего и эпичнейшего сюжета.

На Кольском полуострове на рубеже 1970-1980-х годов два обычных советских человека — репортер и бурильщик — случайно обнаруживают залежь т.н. субстита — первоосновы всего сущего. А сущее, разросшееся благодаря энтропии до размеров нынешней Вселенной, немедленно хочет вернуться к этой самой первооснове. Люди же становятся орудиями и проводниками этого процесса бытийной инволюции. И лишь немногие избранные могут противостоять этой поистине вселенской катастрофе. Предотвратить гибель всего человечества — вот о чем речь идет, ни больше, ни меньше. При этом, по ходу пьесы, герои пытаются прояснить один из глубочайших вопросов философии, сформулированный Хайдеггером: почему во Вселенной существует нечто, а не ничто? Почему что-то вообще существует? И художник в итоге дает свой ответ на этот вопрос, не слишком оригинальный, но от этого не менее интересный и важный.

В общем, если вы любите авангард, полижанровые романы, не боитесь обсценной лексики и порнографических сцен, если короче вам зашла Радуга гравитации Пинчона, то пропустить Суть Радова — просто преступление против собственного разума. Финал, например, мне кажется больше удался Радову, чем Пинчону в его магнум опусе. Он одновременно и комиксно-голливудский и шизофренично-экзальтированный.

П.С. Интересно, что параллельно Радову ту же тему катастрофического возвращения всего живого к примитивной первооснове, но в совершенно ином жанровом ключе решал любимый мной Питер Уоттс. А еще раньше разработал Баллард в Кристаллическом мире. В общем, русские левши могут не хуже, а то и покруче будут аглицких мастеров прозы.

Непонятно для чего сей рассказ написан... Упражнение в диалоговой форме? Эпатаж ради эпатажа? А вот еще какой мерзкий случай в Крыму был? Не ожидал от Елизарова! У него обычно похабщина или смешная, или оттеняет глубокий смысл, сильное чувство. А тут — б-р-р... По форме пожелтевший листок из старых подшивок Спид-инфо или Еще, а по сути? Не понял юмора...

Роман мощный! В ментальном плане он для меня далекое прошлое (период увлечения эзотерикой сгинул навсегда), но от этого не стал менее интересным. Жаль, конечно, что не прочитал этот роман в «нулевые», может, раньше протрезвел бы и прилепился к столь уютному и доброму агностицизму. Но какой смысл горевать попусту?

Поначалу книга показалась жуткой смесью Пелевина и Мамлеева, но когда Елизаров перешел от описательной части к сущностной, стало понятно, что это наоборот мощное идеологическое оружие против мамлеевской шизоидной некрофилии и пелевинского псевдобуддистского цинизма. Автор — атеист, борющийся с мракобесием, охватившем Родину, и ему не страшно входить на бой с открытым забралом, в которое многие псевдодуховные либерасты не замедлили плюнуть.

Второе. Елизаров, в отличие от тех же Пелевина с Сорокиным, настоящий художник-гуманист, который не боится подлинных чувств, имеет гражданскую позицию и не боится быть голосом немого большинства «простых людей». У него есть нравственные идеалы, он видит здоровые силы в общества и, в общем, скорее гуманист, чем скептик. А потому его книга и не является чернухой, а просто — это очень грстный и жестокий роман. Но события, происходившие на пространстве рухнувшей империи в 1990-е и не предполагают какого-то особого веселья. Главное — автор верит в людей, в их гуманность и духовную стойкость, а также в победу сил добра над силами разума мира сего. И я эту его веру вполне разделяю.

Есть, правда, у романа и огромный минус. Да, русская советская интеллигенция во многом виновна в развале сильного и социально ориентированного государства. Но она ни в коем случае никогда не руководила и не направляла процесс деградации и разложения социалистического социума. Советская интеллигенция послужила слепым и неразумным орудием сил реакции. Московский стебок, базлающий на кухне о Софье Власьевне, — это марионетка, а не хитроумный и жестокий кукловод. Обвинять Бориса Пастернака в развале Союза и ваучерной прихватизации с соответствующим идеологическим якобы духовным прикрытием по меньшей мере нелепо. Так один из испанских королей обвинял Сервантеса и Лопе де Вегу в упадке и разрушении Испанской империи, а не свою бездарную политику, приведшую к бойне Тридцатилетней войны. Тут мощный удар Елизарова бьет мимо цели, что не может не огорчать.

Впрочем, несмотря на огрехи, книга эта важная и нужная. Это талантливый и убедительный контрдовод против чрезмерного увлечения различными духовными практиками. Роман может помочь протрезветь людям, впавшим в религиозный экстаз неофитов. Двадцатилетним вообще бы советовал копировать файл с книгой в папку «маст рид».

Дико смешной рассказ о русском пролетарском воспитании и русской матерщине. Рекомендую всем ревнителям отечественной словесности, дабы убедились, что и на обсценной лексике можно построить замечательное и глубокое художественное произведение.

Потрясный рассказ! Я сам был школьником в 1980-х и потому могу с уверенностью сказать, что атмосфера позднесоветской школы Елизаровым передана очень точно и правдиво. Я как будто на машине времени прокатился в собственное детство. Постоянные страх и тоска и непонимание того, что творится вокруг. И мифологизированное сознание ребенка. Ужас как верно!

С другой стороны, хочу встать и на защиту нелюдей. Сам стал таким в 13 лет, когда перешел в городскую гимназию, только что основанную. У нас, нелюдей, тоже, знаете, жизнь не сахар была) Спасались, как могли, в том числе и контрпропагандой, как в этом рассказе.

П,С, И про красную пленку у нас тоже пацаны друг дружке рассказывали. Заветная мечта советского школьника предпубертатного возраста)

И вот таких кретинов, как подобный «персонаж», гоняли наши фанаты по всему Марселю (или где там чемпионат проходил?), а ББС их защищало. К счастью, Уэлш не парень из телека, а все про правду пишет, да еще и дает шанс ублюдку самому выговориться. Он великий писатель, голос тех, кто не имеет права на существование, но тем не менее коптит небо и здравствует.

До этого читал только Крысиного короля у Мьевиля. А теперь ЭТО. Король понравился смесью барочного стиля и трешевого содержания. Здесь барокко уходит целиком из стиля в мироконструирование. Такой огород нагородить ради обыкновенного полицейского расследования! Да за одно это роман пары премий заслуживает. Плюс он наполнен интересными и умными мыслями о политике, социологии, культурологии. И все это изящно упаковано в хорошо сконструированный нуар. Мьевиль — мастер, и мои ему аплодисменты!

Я читал роман, не в силах отделаться от текущей политической конъюнктуры. Способность современного европейца не-видеть очевидного просто поражает. Он приветствует мигрантов, способных вмиг уничтожить его уютный мирок (финал романа), пресмыкается перед Мистером Долларом, продает собственную историю всяческим канадским грантожорам ради призрака политического статуса. И Мьевиль как честный писатель вскрывает все эти язвы современного европейского общества, за что ему отдельный респект.

Принято ругать перевод Яропольского. Да, он сырой, но не ужас-ужас. Читайте смело, удовольствие роман доставляет отменное, даже поверх перевода. А все огрехи можно было бы исправить при редактуре. Но ее не было. Жаль, что Монополисту плевать на качество выпускаемой им продукции.

Это второй роман трилогии, и все недостатки этого жанра присущи и ему. Книга начинается с полуслова и полусловом заканчивается. Описывает путешествие без начала и конца, а значит хромает композиционно. Видно, что автор торопился и не слишком четко осознал, о каких событиях надо рассказать, а какие подробно описать. Поэтому и получилось, что описание поля битвы при Алезии намного ярче, чем выдуманная Кейном битва при Гидаспе. Неинтересная встреча Ромула и Тарквиния с пиратами расписана подробно, а вот интересна жизнь среди пиратов бегло пересказана.

Мало внимания уделено психологии и характерам героев. В историческом боевике оно может быть и не так нужно, но в первом же романе Кейну удавалось сохранить баланс между внутренним и внешним содержанием. А тут и главгерои получились картонные и окружающие их исторические деятели просто носители бэйджиков с громкими именами. Если уж ты взялся за фигуру Цезаря, так и распиши его во всех красках. А старых похотливых козлов и лицемеров и без великого полководца хватает. Ни великий диктатор, ни Антоний с Брутом не прописаны хотя бы приблизительно правдоподобно. В них не веришь. Но и простым рубакам вроде Пакора, Вахрама, Мустафы и Сцеволы должного внимания не уделено, они могли бы быть и порельефнее, а то за судьбу героев не переживаешь, если противостоят им такие бледные тени противников.

Но книга не совсем безнадежна. Есть весьма занимательные места. Конфликты и битвы в Маргиане. Приключения Фабиолы в Риме, и в пути на Север. Ярок и египетский финал (там Цезарь хотя бы очень отдаленно приближается к своему прототипу).

Написано бойко, стиль Кейна похож на моего любимого Геммелла, а потому зашел неплохо. У автора есть потенциал, и продолжать знакомство с ним я буду. Даже интересно, чем дело кончится именно в этой трилогии.

П.С. А тем, кто интересуется историей данного периода, я бы порекомендовал Рубикон Тома Холланда и Цезаря за авторством Эдуарда Геворкяна.

Эта книга не из тех, что может тебя чему-то научить. Трагедия несостоявшейся судьбы в чистом виде, что тут скажешь? Хорошо осуществить себя и реализоваться, а плохо остаться никчемным обывателем? Хорошо любить и плохо не любить? Это точно! Но по Йейтсу это то ли дар свыше, то ли слепая удача (в фильме это лучше акцентировано). И катастрофы, если уж случиться, избежать невозможно, никакой соломой не запастись — крушение происходит на ровном месте. В общем не извлечешь никаких практических выводов. При этом — прекрасная, тончайшая проза, высочайшего уровня мелодрама о нелюбви, быт, сквозь который просвечивает мощь бытия, как в главных книгах Трифонова (кстати, ровесника Йейтса). Роман обнаженного нерва и раскаленных чувств, надолго заглушающий ощущение безнадежной пустоты повседневности.

П.С. О кино. Великолепная экранизация. Точная без буквализма, с безупречной композицией сценария и тактичной, очень душевной режиссурой. Дикаприо и Уинслет выдают высший уровень своего мастерства. Лео уже за эту работу надо было Оскара давать. Другой киноверсии не потребуется, разве для того, чтобы дать поиграть эти великолепные роли новым поколениям актеров. Единственно жаль что упущено несколько важных для романа деталей, но и это упущение показывает, насколько крут Йейтс как писатель. У него важная деталь может работать как целый портативный двигатель с высоким КПД. Главный и лучший ученик Хемингуэя в 20 веке по работе с подтекстом.

Эта книга является не только художественной прозой, но историко-политическим документом, поэтому и впечатление от нее получилось двойственное.

Вначале — филологическое. Здесь ГГМ еще не свободен (по большей части) от ученичества у штатовской школы письма. Причем Хемингуэя и Синклера Льюиса здесь много, а южной готики мало. Учеником Фолкнера он станет на несколько лет позже. Впрочем этой книгой Маркес показал, что жизнь в Южной Америки можно изображать и не прибегая к жанрам «черное фэнтези» и «меч и волшебство» (шутка:). Средств реализма 20 века вполне достаточно, мне лично очень понравился простой бытовизм и психологизм этой ранней прозы. Она драматична и имеет мощный эмоциональный накал в подтексте, в общем все по заповедям папы Хэма.

И политическое впечатление. И они еще будут нам рассказывать об ужасах большевизма и кровавом Сталине! Себе помогите, а потом других учите жизни. У советских председателей колхозов и доблестной советской милиции хотя бы идеалы были, цель — светлое будущее человечества, а вы ради чего друг друга 200 лет душите?! Чтоб кучка богатеев по-прежнему из работяг все соки выжимала, и чтоб пролы от этой выжималки еще и удовольствие получали?! Идите лесом! Сам Маркес всю сознательную жизнь был социалистом и другом острова Свободы. Он-то прекрасно понимал, что описывает ужасное эксплуататорское общество, которое необходимо уничтожить. В чем я с ним глубоко солидарен.

П. С. Книга названа по рассказу, который кардинально отличается от остальных текстов. Более соответствовало бы название Сиеста во вторник, который Маркес называл своим любимым. С другой стороны, Похороны — самый сильный рассказ сборника. На Нобелевку тянет:)

Этот рассказ можно назвать визитной карточкой ГГМ для новых поколений читателей. Это уже полновесный зрелый Гарсиа Маркес, не утративший впрочем и свежести восприятия молодости, дерзость молодости. В рассказе затронуты — на высочайшем уровне мастерства — все характерные для автора темы: одиночество, власть, магия Латинской Америки, непростое отношение к католичеству на этом континенте. Текст полон юмора, сатиры, гротеска, что так характерно для ГГМ и что облегчает погружение в жестокий мир его прозы. В общем, кто из молодежи хочет узнать, о чем же вещал этот очередной дорогой покойник — милости просим. Этот не слишком длинный рассказ введет вас — легко и весело — в курс дела.

Как всегда у Пинчона забористо, глубоко и энциклопедично. Конечно, сейчас эту статью трудно оценить адекватно в плане изложенных концепций — они стали общим местом. Но массу интересных исторических фактов из нее по-прежнему извлечь можно. Разве что вот какая идея показалась мне и по сию пору оригинальной и мало осмысляемой. Тезис Пинчона о том, что технологии не свалились на человечество, как внезапная лавина. К машинерии люди привыкали в течении двух-трех столетий. Скорее это капитализм стал настоящим «шоком будущего», который человечество не в силах преодолеть и по сию пору.

Ну и остался для истории любопытный казус. В статье Пинчон предполагает, что компьютерные технологии не будут пугать и ужасать людей, т.к. они делают комфортной жизнь даже самых закоренелых техноконсерваторов. Вот только опубликовано это было то ли сразу после, то ли в дни премьеры Терминатора Джеймса Кэмерона. Что говорит нам много о людской природе. Пусть только нечто появится, а страх этого нечто и эксплуатация страха немедленно приложится:)

П.С. Спасибо ребятам из группы ВКонтакте по Пинчону за новый перевод любимого автора. Дерзайте дальше, творческих успехов!

Не знаю, в чем Злой Писатель увидел вторичность этого рассказа? Кажется тема внезапных вспышек насилия среди обывателей в США для 1959 года была довольно свежей. Юный Пинчон скорее был одним из зачинателей в данной теме.

И как всегда (а оказывается уже с младых ногтей) в рассказе проявляется его яркий талант — способность увидеть в мелочах быта, виртуозно воссозданных, в повседневной людской суете разглядеть метафизические и онтологические глубины. То ли он и впрямь многому научился у Набокова в Корнелле, то ли это просто родство душ и культурная преемственность.

Пинчон чуть не в первой же публикации уже выводит свои основные темы — паранойя и массовый психоз, бегство от Системы (пусть это и всего лишь компания на вечеринке), промывка мозгов, от которой не укрыться даже в племени каменного века, метафизическое отчаяние от бессилия лжепророков и лжемессий.

Короче, еще одно маленькое доказательство, что Пинчон — гений. Так писать в 22 года нельзя!)) А он таки умудрился)

Так и вижу эту картину... Декабрь 1963 года, юный фанат НФ из Ньюарка по имени Джордж Мартин открывает свежий номер Аналога и читает повесть Мир Дюны некоего Герберта. Через тридцать с лишним лет этот Мартин начнет публиковать собственный эпос о противостоянии Великих Домов и апокалиптическом Джихаде, о Пророке и спасении человечества. Книги, прочитанные в 16 лет оказывают на нас самое сильное влияние. Поэтому не только Мартин, но и большая часть ваятелей современной фантастики так многим обязаны Герберту.

Дюна — это, конечно, невероятно важный кирпич в фундаменте современной фантастики. Во многом книга закрывает эпоху Золотого века с его примитивизмом и оптимизмом и открывает новую — трагической сложности. Прежде всего это воплощено в персонажах. Старое, уходящие натуры — это, например, Владимир Харконнен, недалеко ушедший от печально известного Шорр Кана. А новые герои новой эпохи — конечно Пол МуадДиб, трагический и величественный Избранный, духовный отец таких персонажей, как мистер Томас Андерсон и Джон Сноу. И мир, конечно! После открытия Гербертом Арракиса, планеты системы Канопус, Галактика уже никогда не будет прежней — милой, уютной и абсолютно нереальной. Герберт, как и Лем, начал освоение Вселенной с помощью литературы, а не просто лепил декорации для изощренного или тупого приключалова.

Как я понял, большинству критиков Дюны на этой страницы не нравится то, что Герберт не написал Войну и Мир. Но может, он и не ставил перед собой такую задачу. У меня тоже есть претензии к книге. Например, затянутое и растянувшееся на всю вторую часть спасение Пола и Джессики в пустыне. Конечно, тут описывается преображение сыночка герцога в Пророка, но из-за длиннот картина этого преображения получилась не столь яркой, какой могла бы стать. И — ментаты. Эти якобы живые квантовые суперкомпьютеры бывают подчас на редкость тупы и не видят очевидного у себя под носом. Доктор Юэ и леди Джессика мне лично показались намного умнее как бы профессиональных интеллектуалов — Питера де Вриса и Зуфира Хавата.

Но я прекрасно понимаю и то что идеальных книг не бывает (кроме Анны Карениной Толстого) и всю мощь романа Герберта. Поэтому ниже десятки нельзя ставить. Жаль двадцатки нет в нашем рейтинге!))

Классический рассказ из эпохи «холодной войны». Прав был Спинрад в предисловии к сборнику — с фантазией и глубиной, гуманистическим посылом у раннего Дика все в порядке, а вот исполнение хромает. К тому же — и по рассказу это видно — Дику хуже удавались тексты о космосе, чем о Земле. Его парадоксально-сумбурный стиль плохо подходил к космической тематике, какой ее представляли в 1950-е — 60-е годы.

Главное, что этот рассказ жив и до сих пор задевает и трогает душевные струны читателя.

Смешно, но в свежайшей экранизации — благодаря которой я рассказ и прочитал — киношники поступили, как они всегда с Диком делают. Взяли его фактуру и героев и полностью изменили смысл и направление произведения.

Этот роман — словно изысканный черный бриллиант. Произведение искусства, рассказывающее об абсолютном Зле, которое может захватить человека и сожрать без остатка.

Большую часть книги я думал, что напрасно Селби взял эпиграфы к роману из Библии. Думал — это не имеет отношение к нравственному выбору. Нечто схватило Гарри Уайта в свои лапы и не отпустило до самого жестокого конца. Это имеет отношение к биологии, физиологии, но не к психике, ни — тем более — к такой высокой надстройке, как мораль. Но Селби не был бы великим писателем, если бы не совершил этот великий поворот в финале (этакий интеллектуальный сюжетный твист!) и не показал, что — ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА! Либо ты уступаешь злу, либо восстаешь против него. Начинаешь Великую Отечественную войну в самом себе. Да, иногда выбор стоит между бесславной и позорной гибелью и героической, вдохновляющей других людей на великие подвиги. Но такова уж наша жестокая реальность. Сартр был прав, когда писал, что жизнь — это трагедия исход которой предрешен. Но, думаю, сыграть лучше в трагедии высокой и величественной, чем в жалкой и позорной, какую и выбрал Гарри Уайт.

Кстати, прочитав этот роман я существенно пересмотрел свою оценку некогда «взорвавшего» мой мозг «Американского психоза» Эллиса. Тот явно читал Селби и многому у него научился. Взяв ту же тему и такого же героя, он сосредоточился на натурализме, которого у Селби чуть-чуть. и социальной критике финансового миддл-класса. И все же по Гамбургскому счету, видимо, Селби-моралист в литературной иерархии стоит выше Эллиса-сатирика.

Жаль все-таки, что Селби у нас издают так редко и скупо на тиражи. Великий он писатель в США 20-го века. Ничуть не ниже Пинчона и Маккарти.

Это роман, но это и трюк — так в самом начале книги предупреждает нас автор. На самом деле это даже двойной трюк, своеобразное двойное литературное сальто-мортале. Это и автобиография вымышленного американского художника, и рассказ Воннегута о своих собственных жизни и творчестве. Я во всяком случае, стал лучше понимать его творческий путь после прочтения этой книги. Да, Воннегут не был абстрактным экспрессионистом, но он стал одной из ярчайших звезд плеяды, что воссияла в США после Второй Мировой войны, и на звездно-полосатых знаменах которой красовалась надпись ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ, ПОСТМОДЕРНИЗМ, «ЧЕРНЫЙ ЮМОР». Джозеф Хеллер, Норман Мейлер, Джон Барт. И позже вступившие — Пинчон и Бартелми. Их творчество стало, как и абстракционистов во главе с Джексоном Поллоком, самым весомым вкладом Америки в сокровищницу мировой культуры второй половины 20 века.

И Воннегут этим романом показывает, что он, как и его персонаж Рабо Карабекян, не сдался. Не стал ни филистером от культуры, ни продажным коммерческим писакой. Он помнит, кто он, и из какой почвы растут корни его творческой самости. Он все тот же хохмач, умница и трагик, понимающий и принимающий всю невероятную красоту и сложность бытия.

И еще о названии. Мне кажется метафора синей бороды — это напоминания всем, желающим слышать, что суть и сокровенное в художнике — это тайна за семью мощными замками и толстенной дверью. А единственная его кладовая, из которой он черпает силы и материал для творчества — это память о том что он любил и кого больше всего любил на этом свете — и кого потерял безвозвратно. Он не убийца, а наоборот — возродитель и даритель новой жизни, бессмертной.

Очень атмосферный готический рассказ о временах, когда и зарождалась готика. Плюс несколько жанров органично вплетенных в единую историю — мистика, исторический детектив, триллер о маньяке. Напомнил мне о хорошем французском фильме тех же времен — Братство волка. Если у Гжендовича это обычный уровень письма крайне жажду продолжить знакомство с ним.

Хотелось бы еще две вещи отметить. Пристрастие польских авторов к жестокому натурализму. Откуда бы это?

И — впервые рассказ был издан в антологии о палачах и их жертвах. Нам такие издания и не снились. У нас все попаданец на попаданце сидит и попаданцем погоняет.

Блестящий рассказ из мира Багряной империи, повествующий о том, как Джирелла Мартигор стала Черной Папессой ИХомой Третьей. Глубокое погружение в психологию религиозного фанатика, жестокий натурализм, мистика, коварные интриги в одном будоражащем воображение коктейле. Наемные убийцы и святые действуют тут на равных, а могут оказаться и одним и тем же человеком. Нравственный выбор невозможен, но такова суровая реальность теократического государства в самый разгар беспощадных религиозных войн.

Стиль и глубина проработки текста у Маршалла на высшем уровне. это настоящая литература, без всяких скидок. Маршалл своим творчество, как и немногие другие авторы, оправдывает существование фэнтези как жанра.

Большое спасибо Mister Dobriy за его отличный перевод этого рассказа и возможность прочитать отличную фэнтези-историю

Плохо я, видно, еще понимаю Пинчона, хотя и прочитал все его переведенные на русский романы. Боялся, что он станет топтаться на трупе поверженного СССР, взяв к себе в подельники Оруэлла. Ничуть не бывало. Главный пафос этой статьи — критика западной демократии, которая слишком легко обращается в фашистскую диктатуру. Как о самом себе разумеющемся он говорит, что Министерство юстиции США с его подразделением ФБР — это родной брат Министерства любви из романа Оруэлла. И тому подобное. Вообще у Пинчона как всегда много точных и горьких слов о родной стране, и сказаны они в 2003 году, когда Пакс Американа находилась на пике своего могущества. И в то, что США — это и впрямь сияющий град на холме, казалось, не верили только убитые иракские дети.

Каменный плот — удивительный синтез, романа-катастрофы, притчи и сатиро-критического романа. Когда его читаешь, становится понятно, что это творение одного из лучших мастеров-новелистов 20 века. В таком гармоничном соответствии у него находятся социальные, психологические, лирические, сатирические линии романа. Одно переходит в другое, третье и т.д. Постоянная смена регистров не дает заскучать над страницами, и книга читается с жадностью сенсационного романа.

Но ко всему прочему у КП есть еще один аспект, который был неизвестен первым на него отозвавшимся. Это пророческая книга, рассказывающая о крушении, пожалуй, главного западного мифа конца прошлого века. Мифа о воцарении победившей либеральной постистории, о конце старого-доброго исторического процесса, открытого просветителями 18 века. И причем пророчество о крушении мифа прозвучало тогда, когда миф этот только входил в апогей своего могущества и даже знаменитая статья Фукуямы еще не потрясла умы человечества. ТАкже поступали ветхозаветные пророки. Они бичевали довольных и сытых своими инвективами в тучные годы, а не раздавленных и заморенных уже наступившим апокалипсисом обывателей. Нужные слова были сказаны Сарамаго вовремя, но вовремя услышанными они не были. Опять же как и положено — несть пророка в своем отечестве.

А ведь он ярко показал, что все эти бредни о трансатлантическом единстве и бесконечном доминировании на планете коллективного Запада будут существовать только до первого катаклизма. Случись что и все посыпется со скоростью курьерского поезда. Она даже точно названа — 75 км в час. Вот как быстро распадется единый Альянс Запада и начнется — голод, разруха, война всех со всеми и мародерство.

Печальная была жизнь у этого мудреца, наверно. Он все прекрасно видел, понимал и даже застал начало предсказанного Армагеддона.

П.С. Хочу и от себя добавить глубокую признательность переводчику книги Александру Богдановскому. Роман Сарамаго — произведение искусства, но и перевод стал таким же конгениальным произведением.

Уважаемые русские издатели. Осталось неизданными у нас еще четыре романа Сарамаго. Дайте доделать Богдановскому его важную и нужную людям работу.

Много лет не читал Кутзее и вот взялся за Фо, давненько пылящегося на полке. Понятно, почему эта книга может разгневать некоторых читателей. Она делится на две неравные части. Вначале это довольно интересный рассказ о жизни трех совершенно непохожих людей на необитаемом острове, но счастливая(?) развязка наступает слишком быстро. И оставшиеся две трети — это типичный постструктуралистский треп о возможности либо невозможности рассказывания историй или вообще о смысле или бессмысленности человеческой коммуникации.

Мне лично больше понравился рассказ об острове и о приключениях главной героини в Англии начала 18 века, чем размышлизмы Кутзее о смысле и сути творчества. Когда он травит байку, он хорош! Персонаж — скупо очерчены, но ярки и глубоки. Мир в котором они живут интересен, в него погружаешься. Но как мыслитель Кутзее не дотягивает до своего художественного уровня. Это, кстати, и по другим его романам видно. Вопросы, которые, его так волнуют, волнуют и нас, это понятно, но более глубоко и более точно, более осмысленно они раскрываются совсем другими авторами. Конек Кутзее — это образы, характеры, живописание, а не сухое дидактическое начетничество. Но иногда его заносит в риторическое умствование, в том числе и в данном романе. И этим он только портит свои книги.

П.С. Интересный побочный эффект получился при чтении этой книги. Очень захотелось прочитать самого Дефо. Его романы о приключениях проституток и мошенников с большой дороги. Займусь при случае.

С некоторых пор я стал больше ценить не тех писателей, что будят мысль и будоражат воображение, а тех, что способны пробуждать во мне самые глубокие и лучшие чувства. Ибо ум легко может подвести, а чувства всегда подлинны и высвечивают самую суть человека, мою в том числе. Поэтому мне больше всего в лекции Сарамаго понравилась ее первая половина, где он вспоминает свое детство и своих близких. И у меня был такой же мудрый всезнающий дед Семен Михайлович и добрая любящая бабушка Ольга Борисовна. Не португальцы, а евреи из Западной Украины. Я много времени проводил с ними в детстве и спасибо Сарамаго,что он напомнил мне о них и том, как я их любил.

Краткий синопсис своих основных работ, который далее дает Сарамаго также любопытен и помогает сориентироваться в его витиеватой прозе. Но это уже пища для ума, а как мне теперь кажется она менее калорийна. И тем не менее нельзя не восхититься интеллектуальной глубиной и смелостью Сарамаго. Хорошо, что человечество сумело по достоинству оценить этого автора при жизни и воздать ему как адекватную хвалу, так и хулу. Одного без другого, как доказал Гегель, не бывает.

П.С. Спасибо Warlock9000 за его отзыв, благодаря которому я отыскал и прочел это замечательное эссе. А также огромная благодарность А.Богдановскому за как всегда отличный перевод.

Читая это эссе, восхищался и пропитывался мудростью Младшего. Как же можно быть настолько трезвомыслящим и стойким! Его книги можно советовать и юношами зрелым мужам как произведения человека глубокомысленного и нравственно высокого.

Только и остается удивляться, какие мощные, энергичные тексты способен был ваять КВ в возрасте за 60. После уныловатых Рецидивиста и Малого-не-промах прямо какая-то «возвращенная молодость», о которой мечтал отец рассказчика данного романа — Килгор Траут. У Воннегута она случилась, в творческом хотя бы смысле.

Это, конечно, Великая Литература и кристально чистый образчик постмодернизма, по форме и содержанию. Форма — совершенно деконструктивный рассказ о распавшейся реальности, идея — все пропало, но жизнь все-таки лучше смерти, даже если ты призрак в возрасте миллиона лет.

Хотелось бы отметить несколько особенно понравившихся моментов.

Редкий жанр — предапокалиптика. Действие происходит за несколько дней до того, как все накрылось большим медным тазом и человечество почти вымерло. Это позволяет КВ выстроить очень напряженный и увлекательный сюжет.

И вот — сюжет. Потрясающе ловко скроенная из тысяч фрагментов, каледоскопически сменяющих друг друга хронотопов. И Гай Ричи с Тарантино не смогли бы сделать круче. Они просто нервно курят, это фактически готовый сценарий для одного из их блокбастеров и очень бы хотелось увидеть его экранизацию.

Очень высокий критический пафос романа. Антивоенный, антикапиталистический, моралистический. Воннегут не боится вещать во весь голос. Он говорит о слишком важных вещах, чтобы стесняться, жеманничать или политкорректничать. Глубокий ум и сокровенное знание жизни видно в каждой строке.

Одна из самых необычных фигур рассказчика этой истории. Пародия на всемогущего и всеведующего автора романов 19 века.

Финал — как бы оборванный на полукрещендо. Который не успокаивает закрытой обложкой книги, а наоборот будит мысль и витальные силы читателя.

Итог — один из лучших романов великого писателя прошлого века.

Люблю начинать знакомство с творчеством авторов с самого начала. Кея давно собирался читать, но только купив на Озоне Трилогию Фьонавара — приступил. Поначалу был шокирован. Это же невероятная галиматья. Картонные персонажи в картонных декорациях ведут невыносимо идиотские диалоги и совершают поступки, свойственные шизофреникам. Прочитав первую главу бросил и лег спать средь бела дня.

И приснился мне потрясающе подробный и яркий сон, какой бывает после долгой медитации. О том, что я волшебник и буквально на детской площадке во дворе жилого дома веду битву с двумя студентами, одержимыми могущественным Темным магом. Проснувшись ,я сказал: О,кей, Кей! Ты умеешь навевать «золотые сны», дам тебе второй шанс.

И потом ни разу об этом не пожалел! Это замечательная литературная сказка. Надо просто поверить автору и отдаться в его власть сочинителя. Тогда не мешают ни штампы, ни отсутствие проблемы языкового барьера, ни почти полное отсутствие психологической проработки персонажей. Я просто наслаждался авторскими выдумками и красотой стиля. Пишет Кей великолепно. Красиво, но не претенциозно, а потому проникаешься и сочувствуешь его письму.

А один момент меня пробрал просто до самого донышка. Это третья ночь Пола на Древе жизни. В этом единственном месте книги Кей показал себя как мастер психологического рисунка. Мол, и так я тоже могу. Просто бурю эмоций у меня вызвал и горько-сладких воспоминаний о собственном прошлом. Видимо, этот свой талант он развил в следующих своих книгах, псевдоисторических. Что ж, с удовольствием будем почитать.

Смело могу порекомендовать Фьонавар тем, кому, как и мне, зашел сериал Однажды в сказке. Это тоже модернизированная сказка с налетом натурализма и обильным использованием доведенных до абсурда фэнтезийно-сказочных приемов и клише.

ЗЫ. Кстати, яркие фэнтезийные сны снились мне все то время, что я читал этот роман. Кей умеет глубо в душу проникнуть))

Люто прекрасная книга!

Роман, рассказывающий о самых жестоких вещах на свете (мировая бойня с миллионами погибших) и при этом являющийся литературным шедевром. Для мня соль книги заключена в афоризме, который пришел в голову Фредерику Генри — ГГ романа — незадолго до окончательной жизненной катастрофы: «Мир ломает всех, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломаться, он убивает.» Однако, как показывает финал романа, иногда мир убивает и тех, кто сломался.

Эту книгу я впервые прочитал около двадцати лет назад, будучи юношей. И тогда меня больше интересовала фабула книги. Она интересна, как только могут быть интересны рассказы о любви и войне. Кстати, тут Хэм изобрел схему, по которой потом было написано много прекрасных военных книг. Война — ранение — тыл — любовь с сестричкой в медсанбате — возвращение на фронт — гибель. Эту схему потом эксплуатировали и Ремарк, и Григорий Бакланов и другие. Но не в ней суть. И идеологии тут тоже немного, ее больше теоретики из СССР в роман вкачали.

Для меня сейчас было важнее, как роман написан. За прошедшие после первого чтения десятилетия я увлекался и Керуаком, и Буковски, и Бротиганом. И другими минималистами. И совершенно забыл о том, что начинателем в этой славной традиции был именно папа Хэм. Но в отличие от последователей у него каждое слово на вес золота. Видимо потому, что тогда он от руки писал. И вычеркивал. И переписывал помногу раз. Это очень чувствуется. Действительно, ощущение айсберга наступает. Текст сверхплотный, хотя и прикидывается легким и пушистым, как не скатанный снежок.

И конечно, никаким реалистом — в 1920-х — Хемингуэй не был. Роман ярко модернистский и по идеоглогии (все потеряно и нужно искать новые идеалы) и по тому как написан — поток сознания и т.п.

Так что рекомендовать можно всем, кто интересуется модернизмом 20 века и хочет прочитать настоящий литературный шедевр. Его читать все равно, что какую-нибудь галерею Уфицци посетить. Это очень важный вклад в мировую культуру.

Отличный, хоть и небольшой, сборник рассказов. Понятно, почему у Эренбурга возникли проблемы с его публикацией. Все тексты — это истории о насилии и жестокости. Жестокие убийства, государственный террор, даже некрофилия — не таких тем ждала от авторов молодая советская республика. Возможно, даже Эренбург здесь даже нарочно переходит границы свободы творчества и специально третирует своими текстами власть предержащих. Однако, некоторые произведения и впрямь могут быть несвоевременными.

Особенно мне показался интересным рассказ Два друга. Это история о маньяке-убийце, к тому же творческой натуре. Развернутая в роман, она была бы еще интересней и актуальной, но и для середины 1920-х она мне видится довольно революционной, опередившей свое время.

И конечно же нельзя не отметить стилистическое мастерство Эренбурга, его глубокий и изощренный ум. Благодаря своему раннему творчеству он навсегда останется одним из самых больших мастеров русской литературы.