Да кто сказал, что океан Соляриса вообще разумен? Прицепили к нему такой ярлык и считают, что это произведение о разумном океане. Где там разумность? Он что, говорит, пишет, читает, машины клепает, города строит, с другими планетами-океанами или с людьми-козявками общается, мыслями делится, научить чему-то хочет? Его действия свидетельствуют о разуме? Тогда зеркало — просто верх разумности, только нам иногда нравится, что оно показывает, а океан вот не угодил, всё чернуху лепит, а мы кричим — не такие мы, ну, есть отдельные недостатки, а в остальном сплошь разумное, доброе и вечное. В историю надо чаще заглядывать — сплошные войны, убийства, предательства, огонь и меч, сумасшедший дом с белой горячкой, а не разумность. В общем, неча на зеркало пенять, коли рожа кривая.

А кроме шуток — великолепное произведение, загадочное, непостижимое и недосказанное, как и сама жизнь.

Завораживающе бредовая вещь. К чему может привести «отпуск по обмену». Шекли здесь пробегает путь от себя «старого», привычного нам остроумца и друга парадоксов к себе же «новому», каким он станет к концу творческого пути, певца бессмыслицы и абсурда. Я особенно люблю в этой вещи «теорию поиска», надо просто оказаться в нужном месте, и все, кого вы ищите, сами вас найдут. Это очень верная мысль, найдите правильную точку зрения, жизненную позицию, и к вам придёт всё, к чему вы безуспешно стремилиль до этого. Действительно, мы часто гоняемся за чуждыми за нас ценностями, зачем, например, миллиарды тому, кто не знает, на что лишний рубль потратить, вот и городят потом золотые унитазы и брильянтовые ванны. «Только ничего не ищите», часто повторяла моя бабушка. Вещи имеют свойство находиться сами, и искать их — только потеря времени. (А что потерялось и не нашлось, значит было не нужно). Позиция сыщика отражает обывательские взгляды на теорию вероятности (если что-то не выпало 99 раз, значит, обязательно выпадет в 100-й), и это веселит «просвещённого» в этом плане читателя. Конец вполне хорош, всё на месте, и дубы в нужное время ходят в правильном направлении. Психиатрия, кстати, учит, что у страдающего галлюцинациями эти самые галлюцинации гораздо ярче и убедительней того, что мы считаем реальностью, так что «новый» Шекли был, возможно более прав, чем «старый». Интересно, что бы об этом сказало яйцо ганзера...

Лучшее и самое человечное произведение Герберта Уэллса. Такие двери в прекрасное и неведомое снятся по ночам, мерещатся в полусне, воспоминания о них не дают покоя — символ тоски по упущенным возможностям, ведь, кажется, было так близко...

Читал недавно, что эта книга была написана по заказу «органов» как ответ на «Три столицы» Шульгина и должна была показать, что против советской власти могут выступать только такие отщепенцы и сумасшедшие, как Остап с Кисой. Как бы то ни было, получился шедевр советской литературы и неубиваемый герой стал именем нарицательным для обаятельных жуликов и аферистов.

«У вас вся спина белая», «Мрак, жуть», «Поедем на таксо, красота», «Отрыв от народа — и падение», «А 250 рублей не спасут гиганта мысли? — Я полагаю, торг здесь неуместен», «В лучшие времена дам больше — Лучшие времена скоро наступят!», «Так я пишу расписку — «Пишите, пишите». «Барин, из Парижа!», «А почём у вас солёные огурцы — Семь копеек — Однако!», «А не выпить ли нам вина, дедушка?», «Je ne mange pas six jours» — бессмертные фразы, которыя всегда помню и применяю по жизни.

Сцена с Безенчуком и гробами на Казанском вокзале — достойное завершение эпопеи абсурда.

А история «Союза меча и орала» со сценой деления потрфелей в будущем правительстве — отдельная песня, которую можно ставить и экранизировать сколько угодно — это прямо адаптация «Бесов» Достоевского для журнала «Крокодил».

Гениальная вещь, непостижимая как сама жизнь, которую не с чем сравнить. Я не могу считать её своим любимым произведением Станислава Лема (для меня это Непобедимый), так как она выше моего понимания. Лем на встрече с нами, студентами физфака, сказал, что сам её не совсем понимает. Он тогда писал Глас Пана и говорил, что очередная работа поглощает все мысли и симпатии. В Солярисе Лем подшучивает на наукой (описания соляристики), показыват жуткие по существу сцены (как ракета трясётся на стартовом столе), таинственные и необъясняемые явления в океане, и наконец, отказ пилота вертолёта давать показания, если они не будит использоваться как объективные свидетельства — для меня это место выше всяких похвал. Справедливо не нравится любителям космических приключений — не то и не там ищут.

Странно читать в отзывах, что «Души» устарели и неактуальны. Что за это время измениломсь? Люди? Они ещё миллион лет не изменятся, почитайте античных авторов — всё то же самое. У Гоголя необыкновенно яркие, живые характеры, прекрасные описания, тончайшая ирония — нигде ни малейшего перебора. По этим показателям только «Ревизора» могу рядом поставть, «Женитьба» далеко не тянет. Из всей школьной программы «Мёртвые души» запомнились больше всего, ну ещё «Отцы и дети», пожалуй и «Война и мир» — такого слона трудно не заметить. «Да ты что, батюшка, сляпой-та что ли? Эх ва, а вить хозяин то я!» — через 50 лет помню.

Лем, как и Стругацкие, не любитель и не мастер описывать романтические чувства и переживания, недаром он говорил, что ему неинтересно писать о том, как гуляют Иван да Марья и о чём они говорят (в чём я с ним полностью солидарен). В этом смысле «Взврат со звезд» редкое исключение (у Стругацких можно вспомнить «Трудно быть богом» и его аналог «Обитаемый остров», который можно было бы назвать «Не трудно, а очень трудно или работа для супермена»).

Что видит на Земле человек, вернувшийся через много лет с безмолвных звёзд, привыкший к тяжёлым испытаниям и перегрузкам, оставивший мир, полный борьбы и противоречий (который мы, собственно и видим вокруг)? Этот дивный новый мир обрушившийся на него своим кажущимся хаосом, суетой, шумом, толпами народа, на проверку оказывается выхолощенным бетризацией сборищем надутых хлюпиков, сплошной декорацией, макетом того, что, по представлениям героя, должно быть на самом деле. Может ли любовь спасти его от безумия, примирить с новой действительностью или остаётся только бежать назад, в Космос, тоже, в сущности, декорацию Неведомого, чтобы в борьбе с этим неведомым попытаться забыть, что там, на Земле, всё это давно никому не нужно? Одно из лучших произведений мудрого писателя и философа.

Эта книга производит сильное впечатление не только как, в общем, весёлая карикатура на революцию и социализм, говорящая о них много правды, о чём приятно вспомнить пожившим в СССР. Она говорит много правды о природе человека и движущих пружинах личного и общественного поведения. В любом обществе «равных возможностей», будь то «свободный мир» или «империя зла», правящая и обеспеченная верхушка всегда считает себя равнее других, и вокруг этого идёт постоянная толкотня и работа локтями или чем покрепче.

А можно ли считать социализм далёким прошлым в России, где три четверти общественных богатств принадлежат миллиардерам и миллионерам, а около половины населения живёт, по понятиям развитых стран, за чертой бедности? Такого расслоения нет ни в Китае, ни в США, не было и в царской России накануне революции. Масс-медиа создают впечатление благополучия и успехов, и с этим ещё могут согласиться жители столиц (в Москве и пенсии в 2,5 раза выше, чем в целом по стране, а цены-то везде одинаковы), но шагните на пару сотен километров в сторону, и вы увидите страну диктатуры капитала, где зарплата в 15000 считается приличной. Нефтегазовые ресурсы помогают как-то держаться, но шаткое равновесие может нарушиться от какого-то внутреннего или внешнего толчка, и к власти рванутся новые революционеры, стремящиеся всё отнять и поделить (в свою пользу). Соседние страны давно этого ждут и предрекают. Поэтому читайте классика и будьте бдительны!

Хотя лучшим фантастическим рассказом я считаю «Чудовище» Ван-Вогта, должен отметить, что у Шекли, в отличие от последнего, великолепно почти всё. И хотя «Заяц» более светлый и яркий рассказ, «Академия» более глубокий, «Лавка миров» более трагический, «Абсолютное оружие» более авантюрный, «Специалист» более гениальный, «Бесконечный вестерн» более мудрый, а «Обмен разумов» более сумасшедший, «Запах мысли» самая, наверное остроумная вещь у Шекли. В этом с ней могут сравниться разве что «Служба ликвидации», «Билет на планету Транай», «Паломничество на Землю» и, может быть, «Форма» и «Ордер на убийство». Но, в отличие от них, в «Запахе мысли» очень хороша и фантастическая идея. Забавно видеть в приведённых ниже отзывах критику с позиций серьёзности чисто юмористических элементов рассказа. В общем «А где же ожоги? — Выражением лица почтмейстер напоминал обманутую пантеру».

Эта до жути правдивая повесть о жизни, как она есть. Мы приходим в неё, полные желания делать всё хорошо и правильно, но постепенно осознаём, что всё в ней почему-то идёт не так, как нам хочется. Но это же можно исправить, надо только наказать одних, помочь другим, посоветовать третьим... Чаще всего это не идёт дальше разговоров за рюмкой в тёплой компании, и мы постепенно смиряемся и находим плюсы в том чтобы жить как все. А если не смиряемся, если находим силы и возможности, чтобы попытаться сделать мир лучше? Вот тут-то и выясняется, что итог этих попыток один — горы трупов и моря крови. И неважно, пошёл ты устанавливать справедливость в ряды мафии, комитета Г(алактической, скажем) безопасности или в другие бригады и отряды народных мстителей, пламенных революционеров (да и просто в армию, если на то пошло) — везде ты будешь выполнять приказы, избивать и убивать кого прикажут, а мнение твоё, честь, совесть и прочие интеллигентские сопли ни разу никого не заинтересуют. О них можешь вспомнить потом, когда система выжав из тебя всё, выплюнет за ненадобностью (если повезёт) — тут уж забывайся как можешь — пей, гуляй или в петлю лезь, звеня орденами, конечно. А как же вожди, инициаторы, спросите вы, у них же есть свобода выбора? — Нет, они-то как раз самые зависимые, свита не только играет короля, она его и полностью контролирует.

Честь и хвала братьям Стругацким, которые честно сказали это тем, до кого пока не дошло. И хорошо, что не было у тех «прогрессоров» чёткого плана действий, они просто хотели «как лучше», а если бы был, последствия могли бы оказаться куда страшнее. Действительно, как писали в одной пародии, «трудно плыть боком».

А есть ли выход из всей этой безрадостной картины? Конечно есть, и жизнь нас постоянно к нему подталкивает, и мы постепенно уходим, кто посолонее, а некоторые и послаще похлебавши...

В разговоре Принца с лисой на нескольких страничках с картинками изложено содержание всех романов, которые были, есть и будут (что бы сам Экзюпери не говорил об отсутствии там сексуального подтекста), там всё сказано и нечего добавить, так что эту повесть можно назвать Книгой Книг. Про пьяницу и короля тоже хорошо сказано.

И ещё, писателю лучше бы было писать, а не соревноваться в стрельбе с мастерами это дела (как и Пушкину с Лермонтовым), но таков был его выбор.

Похожий по идее на «Непобедимый», «Эдем» мог бы быть его предварительным вариантом, первой попыткой автора создать подобный сюжет, если бы не одно «но» — он был написан после «Непобедимого». Видимо, Лем размышлял над разными сюжетными линиями, которые в итоге не уместились в одном произведении. Безликие персонажи без имён и характеров очень в духе Лема (это заметно и в бесподобном «Непобедимом»), всегда ставившего идеи выше бытовых и физиологический деталей, над которыми он само большее подтрунивал. При чтении (а это было больше 50 лет назад) произвело впечатление то, что герои в итоге починили свой треснувший корабль и подняли его в воздух. Они пытаются что-то узнать о мире, в котором оказались, но что можно понять, глядя на него из танковой амбразуры? Им приходится стрелять во ответ на агрессивные действия, которые могут быть естественной защитной реакцией на чужое вмешательство. Можно ли быть судьями и палачами, «богами» в мире, которого не понимаешь? Они предпочитают уйти, и единственный действительно человеческий поступок в этом произведении совершает их инопланетный друг, не отошедший в сторону при старте ракеты.

Не думаю, что эту книгу легко читать детям, они в основном рациональны, и им трудно вопринять и оценить присутствующие там постоянные намёки, ассоциации и тем более пародийные стишки. Это вообще труднейшая задача для переводчиков, диссертации можно писать от таком переводе, наверное нашего Хармса иностранцам должно быть почти также трудно переводить. Для взрослых этот стиль, бывший революционным для своего времени (Эдвар Лир развил его в малой форме), с тех пор нашёл массу подражаний и стилизаций и поэтому не выглядит теперь слишком оригинальным. Мне дали немного почитать эту книгу в гостях в детстве, наверное, это был болгарский перевод, купленный в магазине «Дружба» или привезённый из-за границы. Смутно помню падение в колодец мимо шкафов с банками варенья. Потом читал и русский перевод (Эти часы годные? А год они показывают?), и английский оригинал с комментариями и оригиналами стишков — источников пародий (кое-что помню: You are old, father William, the young man said, How does a little busy bee, и др.). Всё замечательно, но всё это никак не лёгкое чтение для неподготовленного читателя. В общем, как писал академик Обручев в предисловии к первому 10-томному советскому изданию Детской Энциклопедии, читайте, понимание придёт потом!

Только вчера прочёл статью о постепенном внедрении в Китае, и разработке в других странах системы рейтингов, которые получают люди по результатам отслеживания их действий, которые рассматриваются как проступки разной степени тяжести с соответствующим влиянием на рейтинг. За снижением рейтинга автоматические следует поражение в правах — запреты на пользование видами транспорта, выезда за границу и т.п. При этом используется система распознавания лиц. После реализации этой политики логичным результатом будет отправка особо отличившихся в исправительные учреждения, среди которых Академия окажется едва ли не самым гуманным. Кстати, название статьи было что-то вроде Киберконцлагерь.

Так один из лучших и ярких в своём трагизме рассказов Шекли обретает реальное воплощение. Но там герой хоть на мгновение осознаёт свою нормальность среди покорной толпы, а что будет в жизни?

Очень необычная книга, которая произвела на меня в своё время одно из самых сильных впечатлений из всей выходившей тогда серии «ЗФ». Текст с самого начала производит впечатление бредового, и совершенно логично в конце он и оказывается бредом тяжело больного человека, что придаёт всему повествованию своеобразный реализм — по словам психиатров, галлюцинации для страдающего ими человека гораздо реальней окружающей его действительности. Хвала автору, сумевшему придать бредовым видениям стройную литературную форму с острым занимательным сюжетом.

Написано хорошо, в знакомом стиле Стругацких, и исторически вполне верно. Сейчас, конечно, этот текст никаких Америк не открывает, но тогда, в 60-м году, это было (бы) очень, по-Солженицынски смело, потому, возможно, рассказ и не публиковался. Интересно, что герой говорит, что не объявлялся открытый набор добровольцев в Испанию. Наших бойцов и «советников» принято называть добровольцами, но это пропагандистский штамп, туда посылали кого считали нужным, а рвавшиеся добровольно вполне могли быстро оказаться в том самом подвале. Жаль героев, считавших, что воюют на перднем крае за правое дело. Они были пешками в политической игре на прощупывание потенциальных противников и испытание вооружений. Дело просоветской республики было изначально проиграно, так как она показала свою экономическую несостоятельность, что и вызвало военный мятеж. Кстати, военная помощь СССР оказалось очень даже небескорыстной, в СССР был вывезен немалый золотой запас Испании, который не вернули до сих пор, несмотря не неоднократные напоминания.

Поливать грязью советскую власть, как автор предыдущего отзыва, легко и, возможно, приятно, но была ли у неё достойная альтернатива в 17-18 годах? Царизм полностью прогнил, либералы без опоры в народных массах ни на что, кроме красивой болтовни, оказались неспособны. Большевистский переворот, несмотря на все кровавые издержки, всколыхнул страну, оживил её, как вспашка поле, позволив новым свежим силам проявить свои способности во всех областях. Поэтому народ в своей массе остался верен своему государству, не предал и отстоял его в ужасной войне (и это сделали простые люди, кадровая армия, получившая все привилегии от государства, разбежалась и сдалась в 41-м году, побросав свои лучшие в мире танки и самолёты). Вряд ли люди стали бы воевать за власть маньяков и серийных убийц.

Яркая декларация «лишнего человека» как его определял Белинский. Отпечаток личности автора, позволяющих отчасти понять его несносный характер, службу в летучем разведотряде, постоянную игру со смертью. Если вдуматься, у Лермонтова очень немного действительно ярких и сильных вещей. Кроме «Бородина», «Родины», «На смерть поэта» и «Пророка» (его как и Пушкинский помню наизусть), это «Выхожу один я на дорогу» и «Белеет парус одинокий», написанные, как и «И скучно и грустно» в последний год жизни. Гениальная простота без поэтических выкрутасов. Создаётся впечатление, что поэт только входил в силу и начал писать по настоящему хорошо перед самым концом.

Сумбурное и, в общем, малопонятное повествование об изначальной природе Добра и Зла (наверное эта тема и послужила стимулом к присвоению награды рассказу, других достоинств я у него не заметил). Как я понимаю, абстрактного зла, как и добра, не существует, это наши засечки на аршине, с которым мы подходим ко всем предметам и явлениям. И зло, если уж на то пошло, это изнанка, обратная сторона добра, реверс этой «золотой медали», одно без другого просто не может существовать. Не зря же тварь кричала исключительно о любви — каждый старается делать лучшее, на что способен (и как он это себе представляет). Дорога в ад известно чем вымощена, черти и Булгакова только добрыми делами и занимаются, как и Мефистофель у Гёте. Но «нам не дано предугадать...».

Названия министерств в Правительстве Покорности хороши.

И как кричали машины «Ассоциации Действенной Философии»: Смысл жизни в познании и самосовершенствовании!!! Познай самого себя!! Познай самого себя!!!

Чем не дианетика? И ведь в Верхнем городе была партия борцов за свободу Главного города. Всё как у людей.

Как аллегория революции, рассказ наверное хорош. И в такой интерпретации радостные пляски на развалинах и пепелищах вполне уместны. В реальности всё бывает не так. Кто во Франции в 40-м году поддержал де Голля? Единицы, всех устраивали немцы и Пэтен. Пошли когда немцам изрядно поднадовали на фронтах. Многие ли поддерживали партизан (тогда почти поголовно НКВД-шников) в начале войны на востоке? Они регулярно уничтожались и забрасывались на самолётах новые. Поддержка пошла когда немцы покатились на запад. Бунтарей всегда немного, и надо чтобы условия для основной массы стали невыносимыми чтобы она поддержала восстание, для русской революции понадобилось много условий, и прежде всего множество «революционных» солдат и матросов в тылу, готовых на что угодно, лишь бы не идти воевать. Подоплёка сказочных историй всегда некрасива, как всякая изнанка.

Не вдаваясь в разбор входящих в сборник произведений, которым вместе и по отдельности и так уделено предотстаточно внимания, замечу, что на год выхода книги (1986) почти все они были напечатаны только в книжках ЗФ, НИКОГДА не поступавших в СССР в свободную продажу (они сразу уходили к перекупщикам и шли на чёрном рынке по 3-5 рублей при цене на обложке около 1 р.), для большинства читателей это была самая что ни на есть современная фантастика. Современней, как правильно заметил Алексей121, тогда и не печатали. Сборник выщел тиражом 285000 экз., на следующий год вышло ещё 120000, что и позволило познакомить с шедеврами широкие массы любителей жанра. На фоне теперешних тиражей 3-4 тысячи это выглядит очень солидно.

Сборник составлен из уже опубликованных и переведённых на тот момент рассказов и повестей, Ф.Дика, писавшего тоже в 40-е и 50-е годы тогда почему-то у нас не печатали, новых произведений не переводили, да и те же «Автостопом по галактике», на мой взгляд, выглядят на фоне мэтров и корифеев детскими приключениями.

Только за то, что в сборник включены «Арена» Ф.Брауна, «Абсолютное оружие» Р.Шекли, «Чудовище» В-Вогта, «Туннель под миром» П.Андерсона, «Паломничество на Землю» Р.Шекли и «О пропавших без вести» Дж.Финнея составителям моя нижайшая благодарность. Всё это входят в мои Топ-10 мировой фантастики. А «свойственная старой фантастике карикатурность, ходульность в изображении персонажей и проблем, намеренное уплощение (от слова плоский) конфликтов, полное незнание матчасти» (по Алексею121) как раз и придвавали этой классике непревзойдённую лаконичность, лёгость, яркость и остроумие.

Прочитав на фантлабе заметку о Лагине и прототипах Старика Хоттабыча, узнал, что моё любимое детское произведение имело своего предшественника, как и Золотой ключик у А.Толстого, после чего разыскал и прочёл «Кувшин».

Сцены появления джинна из сосуда, привоз драгоценностей на верблюдах, испуг джинна при виде тогдашних локомотивов, а также нелепость в целом поведения волшебника в новых для него условиях живо напомнили аналогичные сцены Хоттабыча. Отличие в том, что в «Кувшине» джинн проявляет свой двойственный и вероломный характер, что традиционно для восточных сказок, а не является неисправимым добряком как у Лагина. Ещё одна дань Энсти арабским сказкам — возвращение джинна в кувшин, правда по собственной воле и даже настоянию, при этом некоторый обман со стороны его освободителя выглядит лёгким и завуалированным, в конце он даже тщетно пытается отговорить джинна от добровольного заточения, но стариковское упрямство..

В целом «Хоттабыч» конечно легче, увлекательней и веселее, как и надо писать для детей, но преклоняюсь перед первоисточником, без которого он, думаю, не появился бы.

Читал «Сказку» лет 45 назад когда перепечатывал её себе на работе, пока начальник был в командировке, заодно и печатать поднаучился. После блестящего и лёгкого «Понедельника» она кажется очень тяжеловесной, хотя в ней хватает и остроумных и верных моментов. «Читатель поэзии» очень хорош, вспоминается сказка роботов у Лема где поэты падают из окон на мостовую, устланную гениальными стихами, которые некому читать. Пришелец Констатнин опять же, чёрный ящик, Лавр Федтович, смотрящий как орёл на солнце. Конечно, это не фельетон, хотя в некотором смысле любые публицистические строки можно так рассматривать, поскольку их цель — привлечь внимание к проблеме. Фельетоны у нас теперь не работают, потому что власть слаба против капитала, другое дело, если бы было мощное профсоюзное движение или «власть» СМИ была более авторитетной, тогда эта форма так или иначе действовала бы.

Хочется спросить, как автор недавнего отзыва Barrell представляет себе реакцию прогрессивной общественности в СССР 70-х годов на сокращённую журнальную публикацию диссидентского толка (в книгу вещь попала только в России 92 года). Если бы какие-то комиссии о подкомиссии могли хоть как-то влиять на развал или неразвал науки в государстве, цены бы им не было. Наука, как и всё государство, развалилось по внутренним причинам, первым серьёзным симптомом была проигранная лунная гонка — не нашлось поддержанного властью лидера, способного объединить лоббируемые разными деятелями организации для решения государственной задачи, и в итоге последователи Сергея Павловича проиграли его предшественнику В. ф. Брауну, у которого всё это получилось. Он и со спутником и первым человеком их бы обошёл, но США не доверяли немцу, пока успехи СССР не заставили их пойти к нему на поклон. Ни и экономическое соревнование с капитализмом безнадёжно проигрывалось, такова быль, а с сказках одни только намёки. «Сказка» интересна как документ эпохи, отражающий те же проблемы, чти и Понедельник и Улитка под немного другим углом, у авторов, похоже, остался недорассказанный материал и запал для этого.

Зачем в наше время (а 1975 год это конечно наше время) писать строго в стиле первой половины 19-го века? Что это за блестящий офицер, страдающий как курсистка и не умеющий толком застрелиться? Что это за друг, переодевающийся в женское платье и прекращающий дружбу после несчастного случае, к которому герой не имеет отношения? Почему ему становится легче после гибели героя? Всё это мистика и символы, которые читатель должен разгадать и прочувствовать? И всё это на фоне всеобщей мировой скорби, которую признаёт автор и согласиться с которой призывает читателя. Извините, это решительно не для меня, поэтому тройка.

Самый яркий и светлый рассказ у Шекли, полностью лишённый явного или скрытого трагизма, присутствующего в таких великолепных вещах как Академия, Форма, Запах мысли, Абсолютное оружие и тем более Лавка миров. Нет ничего невозможного для открывших Истину, только вот как это сделать? А ведь придётся, иначе человечеству так и вековать на Земле, стучась в закрытые двери и дожидаясь когда его тут случайный метеорит прихлопнет. Но если уж сестрёнка научилась, нам уж сам Бог велел, будем надеяться.

Это, к моему стыду, единственная книга Достоевского, которую я прочитал. Диагноз «революционному движению» на ранней стадии. Точно подмечены основные черты «подпольщиков» — борьба за «должности» с громкими названиями, часто это посты в будущем правительстве после прихода к власти (это и сейчас модно — фирма из 3-х человек имеет президента, генерального и креативного директора, причём последняя туманная должность может быть синекурой или отмазкой для нужного человека), разбегание при первом шухере, добровольная сдача властям с покаянием и выдачей всего что знали, старание главарей повязать других кровью, «вотирование» по каждому поводу. Всё это в гротескном виде показали потом Ильф и Петров в сцене собрания «Союза Меча и Орала», там «повязка» ограничивается намёками на «длинные руки», а в остальном очень похоже.

Всех со столетием Революции! Что было бы без неё, мы, к сожалению, никогда не узнаем.

Видно, что многие отозвавшиеся не жили при социализме, и поэтому видят в содержание романа нестыковки и нелепости. Забавно, что кое-кто увидел параллели с современной Россией. Это (пока, возможно) несправедливо. Что было бы (или будет, кто знает) в случае победы социализма/коммунизма в мировом масштабе? На это кроме древних утопистов, да «1984» и «Мы» никто толком и не пытался ответить. Без коренной перестойки сознания (воспитания «нового человека», чем неустанно пытались заниматься во всех социалистических (да и национал-социалистических) странах, социлизм и тем более коммунизм экономически неэффективен, это показал весь мировой опыт, из-за этого погиб СССР. Поэтому принуждение, диктатура (популистски называвшаяся «диктатура пролетариата») является необходимой основой такого общества. При этом, ввиду неизменившейся природе человека, идёт постоянная борьба за власть, образуются группировки, обзывающие всех остальных врагами с вытекающими последствиями. В СССР народ привык к этому, что отразилось в анекдоте «этих снять, а этих повесить» (о портретах вождей). Коммунизму не победить капитализм в экономическом соревновании, поэтому единственным спобом выжить для него была бы военная победа в мировом масштабе (Сталин, наверное, понимал это и стремился реализовать по мере сил). После такой победы, ввиду различий национальных, культурных и прочих традиций и просто из-за размера получившегося «государства», амбиций местных руководителей, оно неизбежно распалось бы на автономии, образующие временные группировки, враждующие с другими такими коалициями. При этом коммунистическая идеология требовала бы этому соответствующее оправдание и пропагандиствкую поддержку, поэтому изображённое в 1984 выглядит вполне правдоподобно, как и беспощадное подавление всякого инакомыслия для поддержания стабильности в принципе неустойчивой системы.

Что поражает в 1984, это полная безысходность в положении героя — инакомыслие, оппозиция и подполье оказываются иллюзией, созданной системой, и, наконец, жестокое промывание мозгов, выбивающее последние остатки собственной воли. Оруэлл, наверное, утрирует, хотя кто знает.. Идеи социализма и коммунизма овладевают массами когда условия жизни становятся невыносимыми, а к этому на Земле есть большие резервы, ИГИЛ и прочее нам это постоянно показывают. Хорошо, если обойдётся. Читайте «Ферму животных», это гораздо веселее, хотя, в сущности, о том же.

Моя, пожалуй, любимая вешь у Саймака, ну, ещё Кимон, пожалуй. Потому что с удовольствием вспоминаю через 50 лет после прочтения. Она учит не новому, а старому, тому, что мудрость и знания несовместимы с авантюризмом и жаждой наживы. Но на чьей стороне симпании автора? Он за вкусивших и просветлённых, или за сбежавших от этого чтобы взяться за старое? По мне, так это более по-человечески, они мне как-то ближе. Ещё Мандевиль в Басне о пчёлах показал, что осознание и просветление неминуемо ведёт к краху государства и регрессу, поэтому и борьба с коррупцией бессмысленна — это пока двигатель нашей цивилицации.

Когда я читал эту вешь в 69-м или 70-м году, была уверенность, что это о недавно прогремевшей культурной революции, и только потом я прочёл в предисловии о времени написания — начало 30-х годов. Да, люди мало меняются со временем и что в них заложено, выходит и выходит не поверхность.

«День образования», «У нас все школы высшие», «Варэ и Вксий» — всегда помню и нет да нет да и увижу вокруг себя снова.

Неужели так оскудела наша земля талантами, раз это произведение назвали лучшими отечественным рассказом (или повестью)? Любительская по исполнению вещь, в которой для меня остались ещё и некоторые вопросы — как они добывали ДНК зарубежных знаменитостей (да и наших тоже)? Можно было хоть какие-то намёки дать. Высоких рейтингов можно добиться только чудовищным эпатажем? Я не специалист по рекламе, но если так, жаль это общество будущего. Использование автором грубых выражений в тексте от первого лица из той же серии? В общем, приходишь к выводу, что, перефразируя известный афоризм, для взрослых надо писать как для детей, только хуже.

Вершина творчества Пушкина, которой он больше никогда не достиг (в стихах, в прозе Капитанская дочка очень хороша). Лёгкость, красота, остроумие, Вступление (у Лукоморья дуб зелёный) — отдельный шедевр на все времена, история мёртвой головы великолепна сама по себе и показывает незаурядную зрелость юного автора, увидевшего то, чего не хотят видеть очень многие взрослые мужи — человек достигает всего, к чему он стремился, когда эту ему уже не нужно.

В произведении вовсе не должно быть какого-то смысла, достаточно того, что оно показывает жизнь в оригинальном ракурсе. На 3/4 (по ходу повествования) Телёнок не слабее 12 стульев, но постепенно становится всё более грустным, лёгкость и красота уступают давлению политкорректности и заданности конца, который совершено не в духе великого комбинатора, другого наверное и не могло быть, так как в последнее время всё больше говорят о том, что И и П работали под «крышей» и даже по заданию НКВД.

Не только «ООО Рога и Копыта», но и «Узнаю брата Колю», «В последний момент железная рука великого комбинатора», «Я его снял с пробега», «На этом месте только что стояла моя ладья», «У меня все ходы записаны» всегда вспоминаю и использую в разных жизненных ситуациях.

Блестящая идея, за которую не жалко и 100 баллов, особенно учитывая год написания 1942. Одно из первых прочитанных мной произведениё зарубежной фантастики (второе было «Сокровище громовой луны» того же Гамильтона, печатавшееся в Технике-молодёжи в 56-м году). Гамильтон велик, несмотря на напыщенность и некоторую одностороннесть (которые в этом рассказе отступают на второй план перед остроумной идеей).

Прочитал 50 лет назад и помню «как сейчас», история про муху воспринималать трагически, как и конец. Из историй про Пиркса запомнилась Охота на Сэтавра и Дознание. Если есть что у Лему лучше, то это Непобедимый, Возвращение и, конечно, Солярис. Ну и как не вспомнить попытки улучшить бытие в Сказках роботов, «череподавилку» и «им было так хорошо, что они больше не могли» в путеществиях Тарантоги, Спасём космос и «обрыбление» у Йона Тихого, чёрные ящики, висящие в комнате на стене и безумный Футорологический конгресс. Да у Леме всё хорошо, и Сумма Технологии, и Высокий замок.. Может и не хватало ему Шеклевского размаха фантазии, зато мудрости было на всю писательскую братию вместе взятую. «Мна неинтересно писать, как гуляют Иван да Марья и о чём они говорят» — сказал Лем на встрече с нами, тогда студентами Физфака — целиком присоединяюсь.

Услышал её магнитофонную запись году в 67-м, и был сражён сразу и навсегда. О коте, Черноморе, лешем и других персонажах лучше не скажешь, всё великолепно. Это, по-моему, лучшая песня «раннего» Высоцкого. Если что у него ещё вспомнить, это о борьбе за шахматную корону и непревзойдённую и оказавшуюся, в сущности, итоговой песню о Бермудском треугольнике — всё без надрыва, страданий, обличений — и в самую точку.

Мусор — наше богатство! Этот лозунг у входа на свалку мне сразу понравился, человечество давно бодрым шагом идёт к той точке, за которой отбросы будут его единственным ресурсом. Совершенствование биороботов, сделанных из «человеческого материала» наделяет их и вполне человеческими недостатками — чувством неполноценности, обделённости и зависти к «настоящим» людям, которых они превосходят во всём кроме одной специфической способности. Но и их командир в этом отношении оказался с ними на равных — мостик к взаимопониманию найден и экипаж в едином порыве готов броситься в мясорубку войны, ставшей, слава прогрессу, вполне безотходным производством. Вполне приличное произведение до-лазерно-компьютерно-микрочиповой эры.

Про стиль могу сказать одно — так теперь не пишут. Атмосфера тогдашних коммуналок с бесправными жильцами показана парой коротких мазков. Называть 8-метровую комнату спичечной коробкой могли, наверное, уплотнённые буржуи, привыкшие к апартаментам с комнатами для прислуги и чёрным ходом (из таких квартир коммуналки и делались повсеместно, большие комнаты к тому же разгораживали перегородками и селили туда разные семьи, примерно как у Ильфа и Петрова). Советские кухни по 5-7 метров и подобные комнатки в 3-4-комнтатных квартирах им тогда ещё не снились. Идея увеличения жилплощади этаким эликсиром хороша, объяснения тут ни к чему. Поэт Николай Глазков, описавший такую ситуацию в стихотворении «Баллада баллад» (1939) пошёл дальше, эликсир помог его герою ещё и с пропитанием, там и конец не такой трагический, как у Кржижановского.

Отдельное спасибо jamuxa, благодаря отзыву которого открыл для себя замечательного поэта Глазкова и, не сразу, но разыскал его «Балладу баллад». А вот «Сказочку об Истине» Кржижановского пока не нахожу.

Незабываемая вещь, раскрывающая глаза на всякие спекуляции на мему «жизни после жизни (или смерти, как кому приятней)». Наводит на мысль, что субъективное восприятие смерти может быть таким, что человек никогда не узнает, что он умер, продолжая бесконечно (для себя) переживать прежний опыт. Кто-то из знатоков «Что-где-когда» как-то сказал, что перестал бояться смерти, уяснив для себя, что там, где он есть, смерти нет, а там, где есть смерть, нет его. Завидная позиция.

Автору удаётся погрузить (хотел сказать «макнуть с головой») читателя в яркий, солнечный мир детского восприятия жизни, где и хорошее и плохое воспринимается как есть, без оценок, приходящих с годами. Что касается содержания — за одну историю о телефонной трубке (иллюстрация к которой оттиснута на обложке ЗФ-ской книжки) к ногам автора можно сложить все мыслимые лавры.

Из всех сборников ЗФ «Вино» я ставлю на второе место (после «Паломничества» Шекли), хотя это, вообще-то, и не фантастика.

Полностью согласен с Bob-101, это почти единственный советский рассказ, не уступающий творениям лучших мастеров жанра (вторым я считаю почти забытый «Электронный советник» Анатолия Днепрова). Особенно хорошо «двойное дно», когда вроде бы всё ясно и таракан получает свою крошку, а вот же «... вихрь пронёсся по вершинам деревьев...» Не хуже Шекли. Жаль, что «Концентратор» включён только в один давнишний сборник Шалимова и поэтому мало известен народу.

Идея замораживания – размораживания (в данном случае скорее копчения – раскопчения) не раз использовалась в литературе и кино, у Маяковского получился этакий «Когда спящий проснётся» в люмпен-пролетарском исполнении.

Маяковский остроумен и, оказывается современен– «..на случай войны или с Грецией или с Польшей. Но... войны еще нет, а ветчина уже портится», «..будущее счастье человечества, именуемое в простонародье социализмом», «..великие учителя Маркс и Энгельс могли бы предположительно мечтать или даже мечтательно предположить, что мы будем сочетать узами Гименея безвестный, но великий труд с поверженным, но очаровательным капиталом?», «может вся страна отвечать, как какие-нибудь трубадуры:

Для промывки вашей глотки,

за изящество и негу

хвост сельдя и рюмку водки

преподносим мы Олегу»

Да, Маяковский прежде всего поэт, рядом с которым не знаю, можно ли кого поставить, он пробует себя в роли драматурга и сценариста, но в этих рамках чувствует себя неуютно. Поэтому из всего «Клопа» мне запомнились бессмертные строки

«Съезжалися к загсу трамваи — там красная свадьба была...»

Всегда вспоминаю при всяких собраниях, съездах и сходах.

Одно из лучших из лучших произведений мировой фантастики и у Шекли в частности (в ряду с такими рассказами как Заяц, Форма, Академия, Запах мысли и др.). Шекли здесь ничего не пропагандирует, не воспевает унификацию и отсутствие свободы. Он говорит, что предназначение человека, его место в природе никому не известно и в первую очередь ему самому, и кто знает, что ждёт человечество впереди.

Необычная, яркая вещь, украшение 10-го тома БСФ (хотя его ещё много чего украшало, та же «Звёздочка»). Указываю на неё, когда меня спрашивают, каков мой идеал женщины. Иногда с удовольствием перечитываю. И «Механическое эго» Каттнера вспоминается, тоже шедевр, хотя и не о том совсем, а всё-таки..

Неплохо написанный роман интересен для современного читателя прежде всего как сжатый обзор нравов советстской эпохи конца 20-годов, хотя до середины повествования ничто не предвещает такого поворота сюжета. Действие происходит в стране вроде Германии, хотя никаких явных указаний на это нет. Оживлённые покойники и вновь созданные из материалов, купленных на рынке люди вместе с изобретателем способа оживления пытаются поставить создание людей на коммерческую основу, при этом приходится действовать нелегально, так как предельно забюрократившееся патентное ведомство не находит время на рассмотрение изобретения, занимаясь при этом приспособлением для богачей, позволяющим переваривать пищу в чужом желудке. Выполнение требований заказчика к искусственным людям оказывается непростым делом, машает нелегальное положение фирмы ввиду отсутствия патента, и тут представитель Советской России советует поставить дело в СССР, остро нуждающемся в новых людях, куда и отправляется группа вместе с необходимыми материалами для организации филиала. В поезде они, с помощью соответствующего снадобья, заставляют разговориться русского товарища, из его речи следует, что никакое заранее спланированное поведение, будь то жёсткость, доброжелательность или осторожность, не даёт в России гарантий от обвинений в каком-нибудь -изме, -ачестве или ином отклонении от «правильной» линии. Распаляясь всё более под действием «эликсира правды» человек начинает беспрерывно извергать всевозможные ярлыки, которыми в прессе, на собраниях и в бытовых ситуациях клеймят «уклонистов», это перечисление занимает добрых три страницы романа. В Москве ядро группы с энтузиазмом берётся за изучение типов советских людей (среди которых немало и неприятных, не принявших нового уклада жизни), собирая необходимый материал для создания «нового человека», один из них даже едет на месяц на строительство Турксиба. Попутно исследуется вопрос, является ли инстинкт собственника присущим крестьянину-единоличнику, вывод — это наносное явление, крестьянин готов к коллективизации при правильной организации дела, при этом даже Сталин упоминается один раз. В разгар этой работы им сообщают, что новый человек уже возник сам сообой на одной из строек социализма, на чём роман и заканчивается, несколько неожиданно для читателя, остающегося в неведении относительно перспективы постановки производства «новых людей» на поток. Интересно, что вопросы языкового барьера автором совершенно обходятся, как будто все в мире говорят на одном языке.

Для меня было интересно также прочитать, что в Берлине и других городах тогда стояли в обувных магазинах рентгеновские аппараты для оценки того, насколько покупателю подходит та или иная обувь. Я в детстве видел такие в магазинах Москвы и Ленинграда, что теперь народом совершенно забылось, даже знатоки Что-Где-Когда не узнали такой прибор на экране.

И ещё о «классовом подходе» — «... выявилось же, что даже фотографические снимки получаются разные, если один и тот же сюжет снимают пролетарий и эксплуататор» и «обыкновенную берёзку нельзя узнать, если её изображают классово разные люди».

О признаках и манерах властной натуры герои тоже очень интересно рассуждают — в общем, рекомендую всем, интересующимся историей жанра и советской историей в частности.

Думаю, что Лем здесь не только шутил, а и предрекал проблему засорения космоса в те годы, когда на орбите болталась жалкая пара спутников, а промучавшихся там несколько суток космонавтов встречали как спасителей десяти галактик. Неконтролируемое засорение ближнего космоса обломками всё более многочисленных космических аппаратов уже создаёт проблемы для космических полётов.

Описание животных, имитирующих два нуля, дорожные указатели, ведуще к пропасти и удобные кресла великолепны.

«Воздух над зарослями тепляка, согретый искусным образом, искривляется и образует миражи баров, погубившие уже не одного туриста с Земли. Говорят, всему виною тепляк. Но отчего же создаваемые им фата-морганы не изображают школ, книжных магазинов и клубов? ... виды, что демонстрировали прохожим клубы, библиотеки и кружки самообразования, погибли от голода»

Так, «почему, собственно, человеку позволено срывать цветы и засушивать их в гербарии, а растение, которое обрывает и засушивает уши, следует так уж сразу объявлять чем-то противоестественным?» — читайте классика!

В Марсианских хрониках особенно хороши, по сути, только эти четыре экспедиции, особенно вторая и третья («Земляне» вообще одна из самых смешных вещей в фантастике, хотя все герои в конце и погибают). «Третья экспедициея» хороша сама по себе, без связи со всем остальным, отвлекаясь от объяснений и приписываемых причин поступков коварных марсиан. Просто хорошо, неожиданно и красиво. И как мэр читает речь под дождём.. Что ещё хорошо у Бредбери? На мой взгляд это Урочный час, Вельд, Здесь могут водиться тигры, потрясающий Калейдоскоп и конечно Вино из одуванчиков, хотя это и не фантастика даже. 451 градус хорош в самом начале, дальше идёт сочинение на заданную тему и лёгкость и красота оказываются задавленной этой заданностью и неизбежностью конца.

Моя любимая вещь у любимого писателя. Как человечество при всём своём хвалёном могуществе терпит поражение от кучи железных опилок. Лучшее в этой повести, мо-моему, это в сущности бессмысленный, для очистки совести, поход Рохана в конце. «... зелёная звезда стояла низко над горизонтом. Но зелёных звёзд не бывает, и тогда он понял, что это носовой огонь «Непобедимого». В общем, «Полная мощность на оси, статическая тяга».

Эта идея носилась в воздухе, носится до сих пор и вряд ли когда испарится. Это не о современниках и вообще не о людях, это о скрытых механизмах Вселенной. Хорошо рализована авторами.

На мой взгляд, безусловно лучшее произведение советской фантастики (вторым я бы поставил «Улитку на склоне». Поэма о мечтах и стремлениях творческой интеллигенции 60-х годов, поэтому не понимаемая нынешним поколением. Первая часть великолепна, мы, тогдашние студенты, цитатами из неё перебрасывались чуть не каждый день. Во второй части об идеальных людях великолепно, «Вы заметили, сэры. какие стоят погоды?» или «А я был простой великий инквизитор» и сейчас с удовольствием вспоминаю. Третья часть, мне кажется, ничего не добавляет и только портит впечатление, можно было и не писать.

Что у Стругацких ещё хорошо? — Хищные вещи, Попытка к бегству, Обитаемый остров (журнальный вариант), За миллиард лет, в Пикнике много хороших фрагментов. Вообще почти везде видна фрагментарность и недописанность, ну да не нам мастеров судить,

Действительно очень напоминает рассказ Пола Андерсона, только написан значительно раньше, когда об освоении космоса можно было только мечтать, поэтому получилось смело и интересно. Меня, однако, смущает то, что из всех посланных один начальник оказался сознательным членом общества, а остальные сразу забыли о долге перед пославшей их Землёй. Конечно, везде хватает безответственных болванов и авантюристов, отправившихся к чёрту на рога за длинным долларом или чего там у них было, но чтобы все скопом — тут нужна более убедительная причина, может быть изменение сознания, происходящее при трансмутации, которое в случае с шефом дало сбой — в общем, этот вопрос оказался у автора непроработанным, да и весь «роман» выглядит эскизом к чему-то большему, требующему развития и продолжения.

При первом чтении в 60-е годы, как и сейчас, не заметил особой аналогии с «Формой» Шекли, действительно блестящей остроумной вещью.

Пишу под свежим впечатлением предыдущего отзыва.

Поскольку Ефремов работал в эпоху тоталитаризма, в его произведениях неизбежно присутствуют его родимые пятна. Однако, принимая по внимание расширение китайского опыта по всяким там паспортам (хотел сказать, прививок) и рейтингам лояльности или как их там называют, дело идёт к ситуации, описанной в «Академии» Шекли. В свете этого, поджидающее нас будущее может оказаться покруче туманностных Ефремовских предначертаний.

А. Стругацкий на встрече с читателями говорил, что великая заслуга Ефремова в том, что он сломал существовавший тогда барьер фантастики «ближнего прицела» и смело устремил взор в далёкое будущее. Слава ему за это.