Линейка героев вселенной DC, в первую очередь, всегда была известна широкой публике благодаря Лиге Справедливости – команды, участниками которой, являлись такие личности, как Супермен, Бетмен, Чудо-Женщина, Флэш и другие. Состав Лиги менялся сотни раз, но основной костяк оставался примерно похожим, и среди этих “старых буйволов” одним цветом выделялся персонаж, судьба которого пережила в начале двухтысячных второе перерождение (первое было в 50-ых) – и это был Зеленый Фонарь.

Не могу сказать, что я хорошо знаком с историей создания этого персонажа, но насколько мне примерно известно, Зеленый Фонарь появился еще во времена первого потока комиксов, в котором он выступал не просто в качестве космического защитника, но и героя Второй Мировой Войны.

Вообще описывать предысторию Зеленого Фонаря до событий “Перерождения” как-то и неудобно. Читатель, далекий от мира ДС обычно представляет себе Зеленого Фонаря в роли Джона Стюарта – второго, после Хэла Джордана, Фонаря с Земли, известного по мультфильму “Лига Справедливости”. Сейчас в России Джордан стал узнаваем благодаря одноименному фильму, завалившему все возможные пути для дальнейшего развития персонажа на экране. (Большое спасибо Мартин Кэмпбэлл*, старый ты козел) За профуканный потенциал героя становится обидно вдвойне, когда начинаешь знакомиться с самим первоисточником фильма, и предшествующим этому источнику сюжетам.

Как говорит в предисловии к “Перерождению” Брэт Мельтцер** — это не просто комикс о возвращении Хэла Джордана из мира мертвых, где он пребывал порядочное количество времени, но история о возрождении всего корпуса Фонарей и их мифологии.

И это правда. “Перерождение” Джеффа Джонса выполняет одновременно две функции – с одной стороны оно привлекает нового читателя, незнакомого с предысторией Зеленых Фонарей, а с другой – одним мощным движением увязывает прошлое Хэла Джордана и его настоящее, подогревая интерес старых фанатов Корпуса. Строго говоря, Джонс вообще дополнил и практически переписал мифологию всех Фонарей, превратив достаточно попсовую серию в хороший космический блокбастер. Но это было после “Перерождения”, благодаря которому эта серия комиксов обрела второе дыхание.

Главная ценность “Перерождения” заключается в том, что здесь грамотным образом сочетаются все положительные составляющие, которыми может похвастаться серия о Зеленых Фонарях. Здесь есть космические битвы, инопланетяне, полный набор Зеленых Фонарей с Земли, Лига Справедливости, несколько сюжетным твистов, и порядочная доза пафоса. Кстати, если вас смущает слово “пафос”, то зря, поскольку он здесь смотрится органично, и не переливается через край.

С “Перерождением” можно смело знакомиться, даже если вы слышали только о Бэтмене, да Супермене, и смутно представляете себе — кто такие Зеленые Фонари. Сюжет выстроен таким образом, что, несмотря на первоначальный сумбур, читатель вряд ли потеряется во вселенной. Этому по полной программе способствуют комментарии некоторых героев и флэшбеки, объясняющие кто есть кто. Впрочем, если вы имеет определенный базис, то вашему вниманию предстанут не только давно знакомые персонажи, но и парочка неожиданных камео.

Кстати говоря, еще одной ценностью “Перерождения” как раз является количество персонажей – Джонс знакомит читателя не только с Хэлом Джорданом, но и с половиной вселенной ДС, тем самым сознательно стимулируя его на покупку комиксов из других серий. Но в этом кроется и темная сторона – человеку, знакомому со всеми героями, может показаться, что в некоторых моментах комментарии чересчур навязчивы, а персонажи задают слишком глупые вопросы. (В духе “кто это?”). Но поскольку “Перерождение” было все-таки рассчитано, в первую очередь, на новую аудиторию, то эти минусы могут заметить далеко не все.

Нехорошим словом я, пожалуй, упомяну разве что художника Итана Ван Скивера, ответственного за весь сюжетный арк. Намного лучше и качественнее выглядят поздние работы от Айвана Райса, который, несмотря на то, что рисует одинаково сложенных людей, ближе к “Темнейшей Ночи”, стал выдавать потрясающие развороты. В отличие от него, Скивер сохраняет приблизительно одинаковый уровень качества неплохого, но не особо интересного рисунка. Цвета комикса вроде бы и яркие, но без той искры, какая есть у Райса. То есть, в целом, все нормально, но как-то скучно. Маловато использования идеи, благодаря которой Зеленые Фонари могут создавать любые конструкции из головы – чаще всего герои предпочитают стрелять из колец какими-то лазерными лучами.

Однако художник не смог подпортить всей картины. “Перерождение” является отличным примером возвращения не только героя, но и вообще серии в целом. Да, пускай, смерть в супергеройских комиксах отменена***, это не мешает сюжетной интриге, с одновременно живым и мертвым Хэлом Джорданом, завлекать своего читателя. И если вы ищете что-то качественное из мира супергеройских комиксов (“Фонарь”, несмотря ни на что, все же попса, но попса качественная), то “Перерождение” Джеффа Джонса, это как раз то, что вам нужно.

* режиссер фильма "Зеленый Фонарь"

** один из авторов в ДС вселенной.

Я посмотрел "Видеодром" Кроненберга. Это....это....ну это....это....

Пойду покурю

Психоаналитика – наука чрезвычайно интересная и сложная. Возможности сознания до сих пор остаются зыбкой областью, которая скрывает неведомые ловушки и чудеса. Неудивительно, что на протяжении человеческой истории, вопросы, связанные с сознанием, вызывали немало споров и теорий, которые обсуждали во всех областях жизни — начиная от медицины и заканчивая кинематографом.

Дэвид Кроненберг как раз является примером человека, в полной мере увлеченного психоанализом – в своих картинах он не раз обращался к глубинам человеческой психики, сексуальных подтекстов и изменяемым физическим состояниям. Поэтому история противостояния Юнга и Фрейда должна была быть знакома ему не понаслышке. На этой почве режиссер мог не только рассказать о противостоянии двух великих умов, но и в очередной раз погрузить своего зрителя в пучину бессознательного. Но не сложилось – причем не сложилось ни с первым аспектом, ни со вторым.

Становится по-настоящему обидно за большинство актеров, которые честно отрабатывают свои гонорары, стараясь вытянуть всю картину на себе. Единственным “дурным” звеном в этой актерской цепочке является Кира Найтли, почему-то решившая, что психически нездоровый человек – это именно эпилептик, испытывающий навязчивое желание изображать лошадь посредством выгибания нижней челюсти. На ее фоне Фассбендер и Мортенсен возвышаются, словно мамонты. Вот только проблема в том, что, несмотря на собранность Фассбендера и стильные сигары Мортенсена, вера в них, как в “тех самых” мировых светил чрезвычайно слаба, и виной тому расхлябанный сценарий.

Действие скачет галопам по европам, начисто игнорируя какой-либо банальный исторический и медицинский фон – мол, зритель не дурак, сам все знает про Фрейда, Юнга, и теории психоанализа. Но вот запросы к зрителю не соответствуют содержанию – герои активно бросают с экрана медицинские термины, но сами ведут себя хуже персонажей бульварного дамского романа.

Сценарист, видимо получив по ходу съемок нервный срыв, вообще смешивает в один котел десятки событий и линий. Ревнивая жена злостно пишет анонимки на свою соперницу, которую с рьяным увлечением хлещет по попе Юнг. Фрейд вместе со своим протеже устраивают увлекательные беседы и экскурсии на лодке, а в какой-то момент вообще вдруг срываются на турне в Америку. Параллельно герой Фассбендера пытается лечить Венсана Касселя, который после своего недолгого бенефиса, поступает самым умным образом – по-быстрому смывается в окно. И все это чудо происходит на фоне ускоренной перемотки времени, поскольку года здесь пролетают в минуту.

В середине фильма сюжет вообще выписывает адский крендель, и история любви Юнга к своей пациентке уступает место тому самому столкновению “интеллектуальных монстров”, о котором так яростно трубит слоган фильма. Вот только совершенно непонятно – а причем здесь это столкновение, и в чем, собственно, оно заключалось. Из-за отсутствия какой-либо вводной части, а так же осмысленного описания конфликта, противостояние Фрейда и Юнга заключается в периодическом обмене письмами в стиле “Да я твою теорию психоанализа на сигаре вертел”.

Кстати о сигарах – не знаю, кому пришла в голову потрясающая идея о том, что Фрейд должен постоянно курить, словно паровоз, но похвалы за историческое соответствие этот создатель все равно не дождется. Фрейдовское пристрастие к сигарам общеизвестно, но в фильме Фрейд курит так часто, что создается впечатление, будто профессор свои сигары не выкуривал, а наворачивал их большими ложками за обеденным столом.

Исход печален – Кроненберг, попытавшись ухватить десять мешков в одни руки, ожидаемо выронил их один за другим. Слабая драма, сменяемая неправдоподобным противостоянием “великих умов”, вряд ли способна кого-нибудь увлечь. Во время титров, когда зачитываются даты смерти героев, ловишь себя на мысли, что сопереживания им нет никакого. И вправду – зачем сопереживать тем, кого ты так толком и не узнал?

*Предупреждение от автора — в рамках одной отдельно взятой статьи автор высказывает исключительно свое ИМХО, которое может не совпадать с мнением остальных авторов. Даже если оно и верное.

Хэй-хо, дорогие мои любители жесткого комиксного БДСМ`а! С вами вновь рубрика “Пытка мозахиста или третий номер Игры Престолов вышел в свет”! Многие еще с первого выпуска задаются сложным вопросом – что опаснее, пистолет калибра эдак .45 в руках криминального авторитета, или очередной выпуск потока укуренных Буратин от Динамит Энтертеймент? Дорогие друзья, отвечу вам голосом Никола Дроздова – “Конечно же, конечно же второе. Ведь если вдуматься, то опасность пистолета слишком очевидна – им могут ударить по голове или заставить разбирать/собирать, как любит делать каждый второй начальник УПК в локальной школе. С другой стороны – комикс. Ну на первый взгляд, чего такого опасного в нем, ведь это всего лишь сочетание картинок и диалогов, заключенное в жалкую бумажно-глянцевую форму существования. Но не в случае “Игры”. Номера этой серии сродни Медузе Горгоне, которая привлекает бедного путника убермощной обложкой Алекса Росса, чтобы затем, дико ухмыляясь, показать свое истинное лицо, и, застав врасплох читателя, начать хлестать его своими змеями, словно спятивший наездник”.

Правда, в этот раз все начинается достаточно мирно – видимо герои еще не успели отведать фирменной травы, которую выращивает в подземельях Винтерфелла Нед Старк, поэтому ведут себя на редкость адекватно. Хотя обложка уже прямо говорит о том, что является главной темой номера. Да и вытянутые лица героев обещают поддать жару…

Е-МАЕ, эдакими путями можно и со стула грохнуться во время чтения. Да этот выпрыг “страшной рожи” заставил обзавидоваться даже Адскую Козу из ужастика “Затащи меня в Ад” !!! Уф!

Но подождите, как же бойко и смело отвечает маленькая девочка нападающей на нее козе Септе – вот это выдержка, вот это смелость, вот это прямоугольные слезы!

Что это с сэром Родриком? Он набриолинил волосы???? Нет? Тогда почему они у него постоянно вытянутые и не колышутся на ветру? А, это же “Игра Престолов”, я уже и подзабыл…тогда прощаю.

Двигаем наш поезд любви дальше по маршруту, следующая остановка – впрочем не знаю, стоит ли нам проезжать мимо лошадиного лица Джоффри, над которым бы посмеялись даже другие представители его вида... Хотя наверное, просто лучше посмотрите на него из окна – вот оно родимое:

Миновав сей страшный ужас, мы, наконец, начинаем приближаться к основной ветке этого номера! Перед нами Бран – единственный и неподражаемый мальчик-скалолаз, и он….несет какую-то несуственую фигню. Я прощаю ему то, что он разговаривает с лютоволком, такое случается, люди ведь иногда и с хомяками общаются, но простите, мне показалось, или он только что сравнил это животное со своей матерью?

Хааа – я же говорил, мальчик полетел с отвесного карниза. Нет. Подождите, я не это имел ввиду – я хотел более мягкое наказание. Черт, да вы реально парня насмерть убьете, он сейчас умрет, если только его не спасет…. ИНВЕРСИЯ! Немного магии и уже не мальчик летит с башни, а башня летит мимо стоящего на воздухе мальчика!

Дальше веселее – клиффхэнгером номера является интимная встреча между Кхалом и Дени. Создатели комикса убрали из этого момента весь внутренний монолог (и текст) Дени, и на выходе получилась потрясающая по содержанию сцена (я вырезал ее покадрово):

Вот только комиксы, это не взрослые порноканалы, которыми можно завлекать читателя. В смысле, так то, наверное, можно, но не в этом случае. Поэтому когда я, воспроизведя в памяти последние два номера “Игры”, попытался найти общий знаменатель, у меня он вышел неоднозначным. Исходя из самых популярных кадров последних номеров, оценку выпуска должны были символизировать женские груди, которых за последние два раза мы видели немало. Но по ходу я запутался в визуализации решения – было непонятно, считать за балл одну грудь или сразу пару. Поэтому пусть пока эта идея повисит где-то в облаках, а...

"Погиб последний стрелок этого мира"

(C) "Извлечение троих"

Хотели бы вы отправиться в прошлое? Исправить свершившиеся ошибки, направить реку жизни в другое русло, изменить мир? Это риторические вопросы. Вероятно, не один человек задумывался о возможностях, которые могли бы подарить нам путешествия во времени. Множество судеб было бы спасено, множество событий изменило бы свой ход. Возможно, мы смогли бы даже избежать глобальных катастроф, болезней и мировых войн. Возможно.

11/22/63 – это роман, который предоставляет нам такую возможность, дает шанс взглянуть на изменение мира, и ставит перед своим читателем потрясающий в своей простоте вопрос – а действительно ли нам надо менять прошлое?

Еще до выхода, роман вызывал множество сомнений, ведь его автор прежде был известен в качестве “мастер ужаса”, но никак не создателя фантастики с уклоном в альтернативную историю – скорее это было поле Дэна Симмонса, чьи книги умелым образом смешивали реальные факты и буйную фантазию автора. Большим вопросом так же оставалась главная идея романа – попытка предотвращения убийства Джона Кеннеди, тридцать пятого президента США, чье пребывание на посту главы страны прервали пули, выпущенные из винтовки Ли Харви Освальда, бывшего американского морского пехотинца и позже – эмигранта из СССР. Это убийство, обросшее огромным количеством конспирологических теорий, до сих пор пестрит “белыми пятами”, главным из которых остается вопрос – действовал Освальд в одиночку, или убийство президента стало результатом заговора. Эти точки зрения продолжают существовать до сих пор, несмотря на официальное заключение комиссии по расследованию дела, пришедшей к выводу, что “Освальд действовал один”.

Таким образом, перспективы для развития сюжета были видны еще до того, как на полки легли первые экземпляры книги – за обложкой могло притаиться что угодно, начиная от упомянутой альтернативной истории и заканчивая чистой фантастикой. Огромное количество исходного материала, который изучил Кинг, тоже говорило о многом – эта история уже не имела права стать романом, просто описывающим ситуацию “а что, если”. Слишком сильной была связка с реальными фактами, слишком сложен был исходный материал. И тот факт, что однажды Кинг уже забросил работу над романом, тоже не прибавлял веры. Да, автор за прошедшие годы стал умнее и опытнее, но материал, который он взял за основу книги, по-прежнему оставался чертовски сложным и противоречивым.

Впрочем, больше нет смысла рассуждать о том, что “могло бы быть”, ведь результат мы можем видеть уже сейчас – и это прекрасный результат. 11/22/63 оказался интересной и комплексной историей, рассказанной профессиональным языком. Если бы эту книгу писал более меркантильный автор, то он с большим успехом мог бы продавать ее практически по главам – поскольку, как оказалось в итоге, убийство Кеннеди является лишь частью общего замысла, немаловажной, но все же – частью.

11/22/63 имеет очень интересную сюжетную структуру, в которой успешным образом соседствуют “спокойные” повествовательные куски, описывающие жизнь 50-60х, и мощнейший, заставляющий дрожать руки, саспенс. Правда, соседствуют они неравномерно, и от того действие развивается по скачущей траектории. Читатель, который уже долгое время находился в “расслабленном” состоянии внезапно осознает, что напряжение в книге начинает накаляться со скоростью гоночного болида, грозя устроить своему хозяину сердечный приступ. Но после того, как взмокший читатель преодолевает крайнюю точку напряжения, действие в спешном темпе возвращается в “спокойное русло” и постепенно заставляет возбужденного хозяина расслабляться снова.

Такие сюжетные “критические моменты” легко предугадываются уже с первых страниц, но вот парадокс – и на второй, и на последующий разы, руки дрожат ничуть не меньше. Даже наоборот – больше, ведь с каждой преодоленной критической точкой, ставки все возрастают. Там, где раньше на волоске висело десяток жизней, теперь висят миллионы, а место маленьких случайных судеб занимает всемирная история.

Этот логический переход от частного к общему происходит на протяжении всей книги – незаметный на первый взгляд, он во всей красе раскрывается ближе к финалу романа, когда главный герой в полной мере сможет оценить последствия тех или иных выборов, сделанных им прежде.

Роман читается “влет”, во многом за счет своего хронологического строения. Изначально может показаться, что первые главы книги написаны сумбурно – слишком уж быстро автор раскрывает свою основную идею о путешествиях во времени. Читатель не успевает толком познакомиться с центральным персонажем, а тот уже на полном ходу проходит через “кроличью нору” в 1958 год. Но, как я уже говорил выше, после представления основной идеи, действие сбавляет скорость, становится более размеренным. Вместе с учителем Джейком Эппингом, который берет себе псевдоним “Джордж Амберсон”, мы начинаем знакомиться с миром прошлого и заодно – с главным героем.

Объем книги не раз оправдывает себя – за время своего путешествия Джейк успевает посетить множество мест, часть которых прекрасно известна широкой публике. Постепенно он осваивается в прошлом, и мы начинаем больше узнавать о нем, о его прежней жизни. Джейк, каким он предстает нам в начале романа – одинокий учитель, расставшийся со своей женой- алкоголичкой, имеет мало общего с Джейком, за которым мы наблюдаем в конце романа. Кинг, в своей фирменной жестко-ироничной манере, заставляет пройти своего героя через череду событий, каждое из которых, словно молот на наковальне, бьет по нему и оставляет свой след в его характере.

Немалую часть истории занимает подготовка Джейка к предотвращению прошедших событий – долгая и обстоятельная, которую Кинг описывает нам вплоть до мельчайших деталей. Именно в эти “спокойные периоды”, когда герой отдыхает и/или занят своей подготовкой, автор начинает раскрывать перед нами мир прошлых лет. Первоначальный страх того, что книга может превратиться в сочинение на тему, о том, что “трава раньше была зеленее” – не оправдались. Да, прошлое, о котором рассказывает читателю Кинг, во многом выглядит привлекательнее настоящего, но все эти плюсы логически обоснованы, и оспаривать их невозможно – атмосфера Земли действительно была чище, еда – лучше, а бумажной волокиты было в разы меньше. С другой стороны автор не раз подчеркивает и отрицательную сторону 50х и 60х годов – расизм, менее развитая медицина, разрешение на свободное ношение оружия, приводящее к большому количеству преступлений. А общество прошлых лет, если исключить технический прогресс и уклон в патриархат, который уже с 60-х, начинает подвергаться атаке феминизма, отличается от современного, не то, чтобы очень уж сильно.

Фантазия автора вкупе с его профессиональными навыками создает огромное количество интересных персонажей, многие из которых сознательно уже опережали свое время. Будь это злобный букмекер, чудаковатый тренер по футболу, директор школы или ее студент – каждый из них по-своему интересен и не оставляет сомнений в своей психологической достоверности и неоднозначности характера. Единственным важным персонажем, которому Кинг дает определенную отрицательную характеристику, является убийца Кеннеди – Освальд. Но в его случае, этот ход оправдан.

Разумеется, большая часть повествования разворачивается среди маленьких городков – именно там герой заводит свои самые важные и интересные знакомства. Большие города, такие как Даллас, остаются для него символом злобы и одиночества. Тема таких городков – одна из любимейших вещей у Стивена Кинга. Но именно благодаря этому увлечению ему удается создавать множество ярких и интересных характеров. Потому что нигде люди не общаются так близко, как в городе, в котором каждый знает каждого.

Постоянный Читатель Кинга вообще найдет для себя немало знакомых вещей в романе. Для всех знатоков своего творчества автор подготовил немало сюрпризов – начиная от мелких отсылок к предыдущим произведениям, и заканчивая мощнейшим возвращением одного из самых запоминающихся мест, которое когда-либо создавала его фантазия. Места, в котором вязкий туман скрывает затаившуюся злобу и загадочные убийства.

Помимо творческих отсылок, в романе, во множественном числе проявятся все вещи, характеризующие Землю Прошлого. В книге постоянно мелькают различные лозунги, названия местных магазинов, фильмов, книг, имена культурных и исторических деятелей. А порой, сам главный герой, напоминая читателю о своей изначальной профессии, отмечает разницу в произношении слов в том или ином регионе страны. Предпоследний отрезок романа, вообще, вероятно, можно использовать в качестве энциклопедии, детально сопоставляя хронологию событий и сюжетные локации. Однако, если рассуждать о исторической достоверности романа, стоит заметить, что Кингом было намеренно допущено несколько фактических ошибок, о чем он сам говорит в “послесловии”. Впрочем, это нисколько не мешает истории, потому что дополнительные мелкие детали, созданные ради поддержания атмосферы, не несут в себе какого-то особо важного смысла.

И все же, прежде чем браться за 11/22/63, стоило бы, пусть даже вскользь, но изучить материалы, касающиеся убийства Кеннеди и политической обстановки в те года. Кинг, конечно, обрисовывает ситуацию в целом, но он, все же, не всесилен. Книгу можно читать и без этих знаний, но тогда и впечатления от последней трети романа будут не столь яркими. Эффект узнавания, который в полной мере использует Кинг, будет упущен читателем.

Наверное, если бы Стивен Кинг написал эту книгу несколько лет назад, как он и планировал изначально, то это была бы совсем другая история. Он был прав в том, что рана, которую нанес Американской Нации Ли Харви Освальд болела слишком долго. Возможно, если бы книга была бы написана раньше, она закончилась бы по-другому. Возможно. Узнать нам этого не дано, да и вряд ли это было бы правильным выходом из положения, ведь, прошлое – вещь упрямая, оно не хочет, чтобы его кто-то менял.