Работа известного писателя и создателя “Гонзо – журналистики” Хантера Томпсона “Страх и ненависть в Лас-Вегасе”, написанная в 1971 году стала рупором и оценкой того поколения, которому своими глазами довелось увидеть Вьетнамскую войну, пришествие и закат культуры Хиппи, убийство Кеннеди и многие другие исторические события. Написанная в любимом жанре Томпсона “репортажа от первого лица” она рассказывала о двух друзьях-наркоманах, отправившихся в Лас-Вегас на поиски Американской Мечты.

По большому счету, “Страх и Ненависть” можно было бы посчитать своеобразным журналистским отчетом, ведь главные события и герои книги основаны на реальных прототипах, но на деле, работа Хантера выходит далеко за пределы обычного журнального текста. Да, в свое время, Томпсон, вместе со своим другом и адвокатом Оскаром Зета Акоста, действительно ездили в Лас-Вегас, дабы осветить полицейскую наркоконференцию и мотогонку “Минт 400”. И да, из реальной жизни к героям книги, к примеру, перекочевала страсть к оружию, или аудиозапись, касающаяся американской мечты, которую друзья сделали по дороге. Но благодаря авторской игре с читателем, судить о правдоподобности отдельных моментов книги невозможно – наркотическое состояние героев не очень располагает к четкой оценке происходящего. Тем более, что Томпсон, решив не проводить слишком очевидные аналогии с реальностью, переименовал вполне реальных героев, использовав для этого свой псевдоним (Рауль Дюк) и прозвище (Доктор Гонзо).

“Страх и Ненависть” стала не просто рассказом о поездке за ускользающей Американской Мечтой — она олицетворила собой мнение Томпсона практически по всем важным аспектам жизни. В частности, огромную долю книги занимает вопрос о ценности наркотиков. И несмотря на то, что в свое время, Хантер выступал за легализацию запрещенных веществ, в книге не смягчаются и не опускаются побочные эффекты от этих препаратов. Напротив, из-за употребления наркотиков, герои иногда попадают в чрезвычайно опасные ситуации, самым легким результатом которых может оказаться тюремный срок.

Томпсон откровенно говорит о том, что для человека в наркотическом угаре не существует рамок и границ. Будь это социальные, моральные или любые другие ограничения, которые в нужный момент могут остановить трезвомыслящего героя от непосредственной ошибки – все они испаряются вместе с дымной пылью от кокаиновой дорожки. Все, что происходит после этого у человека в голове, уже не имеет внутреннего “стоп — выключателя” и подчиняется воле случая, а не холодной логике. Изнасилование? Убийство? Да пожалуйста. Как показывает автор, самая большая опасность в такие моменты исходит вовсе не от представителей закона или случайных прохожих, а от человека, который не просто находится рядом, но и парит в таком же подвешенном положении, что и ты.

Но Томпсон описывает это состояние не только для того, чтобы показать опасность, исходящую от наркомана. В какой-то момент книга делает неожиданный поворот и дарит читателю совершенно противоположную точку зрению на происходящее. Постепенно, ты начинаешь понимать, что, благодаря невероятному отрыву от общественных рамок, герои, находясь, так сказать, “вне кондиции”, на самом деле выдают потрясающе точные и безжалостные оценки тому или иному аспекту общества. И самое ценное в этом моменте, что в своих суждениях их не останавливает ни мораль, ни совесть. Они говорят то, что у них на уме, и говорят откровенно – порой с иронией, порой с жестокостью, а порой даже и с печалью.

Они с потрясающем успехом идут наперекор общественным нормам, и пудрят мозги огромному количеству людей, которые на фоне двух фриков-нариков выглядят сущими идиотами. Ироничный контраст, создаваемый Томпсоном, говорит о его отношении к таким людям лучше всяких слов.

А пока герои занимаются какими-то определенными делами, вокруг них мягко, вскользь, и как будто бы случайно происходят, на первый взгляд странные вещи. По радио начинает играть песнь лейтенанта Келли* люди в клубе превращаются в плотоядных ящериц, а на окружном семинаре по проблеме наркотиков, прокуроры шутят про Маргарет Мид, курящую марихуану. Но эти события, которые кажутся случайными и не связанными, на самом деле хитро и умело выводят перед нашими глазами главные конфликты и проблемы того времени. Томпсон не говорит напрямую об этих язвах общества, он играет с читателем. Мы ловим случайные телевизионные передачи, заголовки газет и, на первый взгляд, бессмысленные комментарии героев, в которых, едко, и не всегда очевидно всплывает политика, Вьетнамская Война, вопрос о жизни и жестокости в обществе, и бесконечная человеческая глупость. Томпсон, продолжая играть на контрастах, создает портрет времени, четко обрисовывая его пороки и недостатки. И уж если два обкуренных человека, которые сидят посреди людей, рассуждающих о проблеме наркотиков, не могут понять, что за чушь они несут, то читателю уже не потребуется никаких словесных дополнений – сама ситуация подарит ему нужное впечатление.

И что же может быть такого привлекательного в истории, на протяжении которой два человека постоянно находятся во власти разных видов наркотиков и, прикрываясь заданием журнала, пытаются ухватить за хвост великую и неуловимую Американскую Мечту? Вероятно, ответом будет невероятная прозорливость автора и едкий взгляд на мир, который скрывается за парами эфира и приходами от мескалина. Пускай время, о котором говорит Томпсон уже ушло – эта разница не мешает чувствовать печаль, с которой он рассказывает о расцвете и свободе 60-ых и об огромной зияющей пустоте на месте того, что многие называли Американской мечтой. Она не мешает почувствовать горечь, с которой Хантер говорит о демонах, одолевающих общество в тот момент. Возможно, сейчас это будет видно даже ярче – ведь история позволяет нам не только взглянуть на картину прошлого, но и дать ей оценку, исходя из последствий. И может быть….всего лишь может быть – некоторые из этих демонов покажутся нам болезненно знакомыми и реальными.

*Расти Келли – Лейтенант, под руководством которого была уничтожена вьетнамская деревня, ставшая символом жестокости американцев во Вьетнамской войне.

Примечания

1) Иллюстрации к книге выполнил художник и друг Хантера Томпсона — Ральф Стедман. Эти иллюстрации прекрасно дополняют сюрреалистичную картину происходящего.

2) На основе книги снято два фильма – “Там, где бродит Бизон” Арта Линсона, и “Страх и Ненависть в Лас-Вегасе” Терри Гиллиама.

3) О жизни Томпсона было снято два биографических фильма: “Завтрак с Хантером” и “Гонзо: Жизнь и творчество доктора Хантера С. Томпсона”

4) Хантер Томпсон послужил прототипом для создания главного героя серии комиксов “Transmetropolitan”. Сама серия является футуристической аллюзией на жизнь Томпсона.

Okay. Я могу понять превращение саги Джорджа Мартина "Песнь льда и огня" в сериал — этот путь имеет определенные перспективы. Но комикс? В смысле да, я конечно же знал, что он будет, и что нынче ничто не обходится без комикс-версии (слыхал даже про "Войну и Мир"), но тем не менее.

И поскольку первый номер не просто появился, но уже и переведен, я счел нужным сказать по этому поводу пару слов: это просто полный *радиопомехи*

Честно говоря, я даже не могу представить себе — сколько номеров потребуется просто на то, чтобы перенести исходный материал книг в этот формат. Сто? Двести? How many???? И пускай даже было очевидно, что сюжетную составляющую комикса будет представлять дословный пересказ текста романов, ситуацию могла спасти хорошая подача сюжета или интересный рисунок.

Спас? Ага, держите карман шире. У автора есть право на свой индивидуальный стиль — это понятно. Но в данном случае работа художника просто убивает на корню оригинальный дух книг. Хорошо — я смирился с тем, что большинство героев выглядят чересчур сладкими, что лица нарисованы достаточно схематично, а цвет волос у людей варьируется несколько э...странным образом. Но простите, почему Иные выглядят как панки? Причем не просто панки, а какие-то анимэ-панки, только что завернувшие по дороге с очередного фестиваля.

Следующее — можно объяснить, почему Нед Старк, который по описанию в книге, является одним из самых серьезных людей в Семи Королевствах, на протяжении практически всего комикса, безудержно над чем-то угорает?

Да, тот факт, что Роберт едет сюда, безусловно, достоин такой реакции. Далее у меня вообще начали возникать подозрения, что авторов накрыло чем-то плотным где-то под конец, потому что у Визериса в гневе не просто загрелись глаза, но еще и лицо вытянулось. А у Дени что-то странное начало твориться со вторым глазом.

Сценарий: Алан Мур Сценарий: Брайан Аззарелло

Художник: Брайан Болланд Художник: Ли Бермеджо

Количество выпусков: 1 Количество выпусков: 1

Дата выхода: 1988 (2008) Дата выхода: 2008

Уже не единожды многие авторы и фанаты пытались познать тайну, которая лежит за самыми темными сторонами души странного безумного человека с зелеными волосами, который являлся врагом Бэтмена на протяжении многих и многих лет. Самой известной версией по праву считается “Killing Joke”, за авторством Алана Мура. За одну только историю, Мур показал зерно противостояния Бэтмена и Джокера, вывел их на самый откровенный в жизни разговор и оставил всем напоследок неоднозначную концовку. Но вот история прошлого Джокера вышла несколько странной. Да, такой вариант развития событий был вполне возможен, и концепция “у каждого человека мог случиться очень плохой день” тоже подходит, но, на мой взгляд, Джокер — не тот персонаж, которому требуется ориджин. Вся прелесть как раз в этой загадке. Версия Мура является возможной, но лично мне она не дала веры в то, что вот именно так Джокер и стал Джокером. Сама история звучит несколько фальшиво, события в ней происходят слишком быстро, и несмотря на потрясающие художественные приемы в духе сочетания картины прошлого с реальным временем, этот рассказ больше походит на одну из фантазий Джокера, который сам признается, что не уверен в правдивости прошлого.

И новым примером является прогремевшая в 2008 году работа автора комикса “100 bullets” Брайана Аззарелло, которая получила простое, но гордое заглавие “Joker”. Некоторые критики практически сразу возвели роман на уровень “Killing Joke”, но справедливо ли – хороший вопрос.

Главным отличием между работами Мура и Аззарелло является подход к истории – работа Мура более тонкая, в ней есть полунамеки, некоторая недосказанность, которая позволяет читателю самому дать ответ на сюжетные вопросы. История Аззарелло более прямая, но более реальная и современная. Джокер в “Убийственной шутке” представлен нам в классическом виде – носит шляпу, часто ходит с тросточкой и использует в качестве оружия такие вещи, от которых люди буквально “умирают со смеху”. Он злодей, но злодей в первую очередь для Бэтмена, а не для Готэма. В версии Аззарелло, Джокер – это больше социопат и террорист, нежели персональный враг Темного Рыцаря. Он является злодеем для всего общества и не делает разницы между простыми людьми и бандитами. И если Джокер Мура страшен своим безумием, то Джокер Аззарелло – тем, что ему по большому счету плевать на всех.

История Мура более личная, нежели рассказ Аззарелло. Отношения между Бэтменом и Джокером – это вендетта, основанная на каких-то схожих чертах героев, о которых они смутно догадываются, но не хотят признавать. Бэтмен, в переложении Мура – это такой же безумец, как и Джокер, поскольку он прячется от своих страхов под маской, но в отличие от Джокера не хочет ступить в “пучину сумасшествия” и освободиться от социальных и моральных оков. На схожесть героев намекает даже работа художника, и иногда, когда оба персонажа оказываются в одном кадре можно заметить, что они даже стоят в похожих позах. Лицо Джокера, так же как и лицо Бэтмена часто скрывается в тени, не позволяя читателю увидеть его эмоций, разве что только дьявольскую улыбку. А Темный рыцарь в определенных моментах напоминает демона ада – его плащ становится похож на сгусток мрака, а рога на голове закривляются, придавая герою сюрреалистичный облик.

Бэтмен же Аззарелло – это концентрированная мощь, не соперник и двойник Джокера, а его погибель, единственное оружие, которое может остановить этого психопата. Бэтмен возвышается над Джокером, буквально давит его своим обликом. И пускай акцент истории в первую очередь был сделан на безумного клоуна, а Бэтмен появляется только на краткий срок, уже за эти несколько страниц можно заметить две очень важные вещи – Бэтмен Аззарелло более жесток и он единственное существо, которого боится Джокер.

Безумие Джокера тоже получило иную трактовку в современной версии, сохранив, впрочем, некоторые схожие черты. У Мура, поведение Джокера – это его свобода, оправдание его поступкам. Он стремится превратить Бэтмена в такого же безумца как он, пытается заставить его убить себя, чтобы тот сломался, а Джокер победил. В новой интерпретации безумства Джокера тоже в какой-то степени служат для него свободой, но он не ищет никакого внутреннего оправдания. Он планирует, но поступает намного импульсивнее, чем его старый прототип. Джокер Мура безумен, но логичен, но Джокер Аззарелло порой становится непредсказуемым, что действительно нервирует. Он делает так, потому что он может делать так, и не важно, кто и что об этом думает. Его поведение прекрасно характеризует одна из ключевых фраз комикса: “Я не псих, просто сумасшедший”.

Джокер нового времени не действует в одиночку – на протяжении истории ему помогают и противостоят различные известные персонажи ДС, которые так же претерпели художественные изменения. Вы встретитесь с Киллером Кроком, накаченным афроамериканцем со странной кожей. На пути так же попадется Пингвин, ныне заведующий тайными кулисами боксерских боев, Двуликий, ответственный за рэкет всего города и молчаливая, но безжалостная Харли Квин. В небольших камео мелькнет еще пара знакомых персонажей, о личности которых я умолчу ради удовольствия читателя. В отличие от “Шутки” личностям посредников Джокера уделено больше времени, они не случайные цирковые уродцы, которые помогали Клоуну в истории Мура. Зато в рассказе Аззарелло отсутствуют такие классические вещи, как чета Гордонов, Бэт-пещера или Бэт-транспорт, которые, впрочем, для этой истории и не нужны.

Конечно же, в обоих случая большую роль играет художественная работа, которая заслуживает всяческих похвал. Как я уже упоминал, рисунок в “Убийственной шутке” более сюрреалистичный, декорации безумны, краски яркие и сочные, особенно сцены прошлого, которые играют на контрасте цветов. (Это про вторую версию раскраски) Вступление, начальная подача сюжета и финал напоминают скорее кино, нежели комикс – создается ощущение, что камера будто приближается или отдаляется от того или иного объекта. Идет постоянная игра со светом — некоторые лица остаются наполовину скрытыми от нас, отсвет ламп разбивается на линии, техникой напоминающей фильмы-нуары.

Картинка в “Джокере” Аззарело более жесткая, точная. В первой половине комикса у героев резко выделяются черты лица, поэтому кажется, что они будто собраны из разных склеенных кусочков. Такой прием порой перебивается кадрами, нарисованными “под реальность”, заставляющими вспомнить “Темного Рыцаря” Кристофера Нолана. Ближе ко второй половине рисунок становится мягче, а “реальные” кадры начинают преобладать над общей техникой. Цвета – мрачные, темные. Ярким выделяются некоторые детали, такие как очки или кровь, а общая атмосфера напоминает скорее криминальный триллер, а не комикс про суперзлодея – сказывается предыдущая работа Аззарелло над “100 пулями”.

Несмотря на различия между двумя работами, которые разделяют годы, между ними можно найти некий общий знаменатель. Концепция Мура получилась интересной, а последствия его работы продолжают влиять на некоторых персонажей даже сейчас, что лучше всяких слов показывает “вес’ этого рассказа среди историй DC. Но версия Алана Мура, все же, определенно привязана к своему времени – это видно, стоит только начать сравнивать стиль двух работ. Да и темы, которые затронул Мур, несколько отличаются от Аззарелловских. “Джокер” 2008 года более актуальный, современный, он показывает нам старого персонажа в рамках нового времени – таким, каким бы он мог быть на самом деле. Но работа Брайана чуть менее тонкая по сравнению с той, которую провел Мур. Это не делает ее плохой, просто другой. В любом случае, обе версии явно выделяются на фоне остальных историй о Джокере и обе заслуживают самого пристального внимания.

Примечания

Хэ-хэй. Привет, наши дорогие дамы и господа.

Настала осень – пора учебы, работы, расставаний, простуд, меланхолий, депрессий…. Ой, кажется, меня занесло не в ту степь. Кгхм – так вот, осень уже пришла, а нам снова хочется лета, тепла, веселья, отличного сна и поездок на лазурные пляжи или в экзотические места. Да, это было долгое лето – очень приятное и интересное, но чересчур долгое. В том числе и для нашей колонки. Но так дальше продолжаться не может, слишком долго мы хранили упорное радиомолчание. И все 63 фаната нашей колонки (Да, да, авторов я тоже посчитал – мы фанаты самим себе), я уверен, с нетерпением ждали продолжения. И вот оно уже здесь, и верно обещает вам быть только первым шагом на пути эволюции, к которой мы просто обязаны придти. Должно слегка измениться оформление рецензий – теперь, авторам было бы неплохо подписывать авторов комикса (сценаристов, художников) плюс годы издания и количество номеров. Где – это их личное дело, ибо я голосую за полной либерализм (почти) в оформлении, поэтому выбор между балансом количество текста/красота оформления лежит на плечах авторов. Мы так же рассортируем теги, чтобы читателям (хе-хей, привет вам еще раз), было удобнее ориентироваться в наших статьях. И, конечно же, мы будем писать о комиксах – в основном рецензии и анонсы, но интересные новости так же не будут обходить нас стороной. Будут ли авторы обозревать отдельные выпуски, сюжетные арки или целые серии в целом – зависит не только от их энтузиазма и желания, но и от мнения читателей – в каком формате им было бы удобнее знакомиться с нашими статьями. Конечно же, авторов никто не будет ограничивать в выборе материала, но именно читательское мнение поможет нам выбрать лучший путь для развития.

Спасибо всем, кто пишет сюда и комментирует, это невероятно круто, и я невероятно рад, что есть такие люди, которые разделяют наши увлечения и обсуждают их с нами. Нижестоящая статья будет первой рецензией в череде многих будущих текстов, а пока, мы просто хотим сказать – thanks to everybody, we`re back to the town!

Сценарий: Уоррен Эллис

Художник-иллюстратор: Дэрик Робертсон

Количество выпусков: 60 + 3 special

Даты выхода: 1997-2002

Издательство: Vertigo

….И тут я осознал, что нахожусь посреди улицы, которая полностью захлебнулась в крови и грязи. Я пытаюсь оттереть следы на моих ботинках, но только зря пачкаю себе руки, и в ярости закуриваю двадцать седьмую сигарету за день. Импланты в теле сходят с ума, а рука дрожит над клавиатурой. Я хочу написать, что….стоп, кажется, я забежал немного вперед. Давайте на секунду включим обратную перемотку…

Кто не любит героев в стиле “bad-boy”? Есть такие? Немедленно выведите их из зала, иначе они схватят сердечный приступ – сегодня речь пойдет о настоящем ублюдке, наркомане и заядлом куряге, сверху до низу переполненного сарказмом и цинизмом. Сегодня мы поговорим о Спайдере Иерусалиме – журналисте, чье золотое сердце, полное стимуляторов, готово всегда и везде бороться за правду, не стесняясь никаких методов и выражений.

Человек, чье лучшее творение – книга “I hate it here”, признанная абсолютным бестселлером, появился на улицах города будущего не просто так. Образ Спайдера Иерусалима был вдохновлен жизнью очень известной реальной персоны по имени Хантер Томпсон. Этот человек являлся не только автором известнейших книг, в числе которых “Страсть и ненависть в Лас-Вегасе” и “Ромовый дневник”, но так же считался основоположенником особого стиля в журналистике, названным “Гонзо ”. Суть этого стиля заключается в том, что автор статей непосредственно находится на месте происшествия, повествование ведется от первого лица, а текст пестрит яркими выражениями, содержащими иронию, сарказм, юмор и мат. Гонзо-журналистика так же предполагает огромную свободу для автора, который в своих статьях может опираться на личные эмоции и жизненный опыт.

Читатель, знакомый с биографией великого журналиста, найдет в комиксе немало аллюзий и отсылок. Внешний вид Иерусалима, экстравагантные фото-очки, постоянная сигарета в зубах – все напоминает об образе Томпсона. Даже любовь к одинокому дому в горах появилась у Спайдера не просто так — в свое время, Томпсон пытался получить должность шерифа округа Питкин, а его предвыборная кампания, помимо предложения декриминализации наркотиков, содержала пункт, в котором партия “Власть фриков” выступала против любых высотных зданий, закрывающих вид на местные горы. Или, к примеру, один из одиночных выпусков, являлся своеобразной отсылкой к документальной картине “Завтрак с Хантером”, рассказывающей о повседневной жизни эксцентричного журналиста.

Подход Иерусалима к статьям подан как раз в стиле “гонзо” – он не просто оказывается посреди какого-то события, но пробивается в самый его центр, туда, где лучше всего видна картина в целом. Все эмоции, перетекающие в статью, отражаются на его лице и в поведении – чем дольше он пишет, тем больше распаляет свою ярость, а под конец материала выдыхается как уставший спринтер. Он корчит злобные рожи, орет на редактора, бешено выкуривает сигареты одна за одной, выдыхая дым через нос, подобно разъяренному быку — работа художника просто отлично передает все то, что творится в эти моменты в душе у сумасшедшего журналиста. И в какую-то секунду запал Иерусалима может передаться и читателю, а я уверен, именно этого бы и желали создатели комикса – порой, во время особо сильных моментов ярости или статей героя, хочется орать “да! Вот так их!” и все в таком духе. И эти моменты – одна из самых ценных вещей в Трансметрополитане. Несмотря на потоки цинизма, грязи, злого юмора, оскорблений и сарказма, несмотря на спокойные паузы в одиночных выпусках, читатель ловит волну, и понимает, что этот человек пишет не “грязь ради грязи”, а действительно пытается безжалостно, пускай даже и в ущерб себе, вычленить из происходящего хребет правды, чтобы явить его миру.

Такие эффекты невероятно сильны, но, увы, за счет их ценности, появляются они не так часто, как хотелось бы. Особенно ударной в этом плане у авторов вышла первая треть истории, в которой читатель еще только знакомится с личностью Спайдера Иерусалима. Но после этой своеобразной вводки, начинается совсем другая песня – а вместе с ней и проблемы.

Пожалуй, в этом и кроется один из двух спорных моментов комикса – порой “Трансметрополитан” слишком напоминает такую альтернативную вариацию на жизнь Хантера Томпсона. Впрочем, я не зря называю этот момент спорным – тем, кто не слышал о личности этого журналиста, “Трансметрополитан” покажется просто интересным комиксом с харизматичным героем. А те, кто знаком с некоторыми фактами из жизни Томпсона вряд ли заскучают, поскольку, альтернативный прототип Хантера будет раскрыт со всех сторон, а множественные отсылки к его жизни будут скорее не раздражать, а только заставлять проводить мысленные параллели между реальной жизнью и пространством комикса. В определенный момент становится понятно, что жизнь Спайдера Иерусалима является не столько новой версией жизни Томпсона, сколько данью уважения, и показателем искреннего восторга авторов перед фигурой этого человека.

Немалую часть повествования занимает история о выборах, которую Иерусалим долгое время упорно отказывается освещать. Борьба старого президента с новым кандидатом, носящим говорящую кличку “Улыбчивый” является очередной отсылкой к реальной политической борьбе между сенатором Джорджем Макговерном и Ричардом Никсоном, где Хантер Томпсон всеми силами стремился раскритиковать Никсона и его позиции. Зашкаливающая ненависть журналиста перенеслась и на страницы комикса, заставляя Иерусалима всеми силами бороться против Улыбчивого, и именно это борьба со временем станет основной частью истории “Трансметрополитана”.

Несмотря на киберпанковский антураж, который выстреливает в начале, ближе к середине истории акценты, очевидно, смещаются в сторону политики, которая поначалу выступает лишь очередной проблемой, появившейся в футуристическом городе. Такой подход позволил чрезвычайно проработать и обыграть политический вопрос – на историю о выборах и их последствия авторы потратили не один десяток выпусков, а последствия затрагивали героев вообще вплоть до самого конца истории. На этом фоне, некоторые одиночные выпуски, освещающие ту или иную проблему, смотрятся несколько блекло, поскольку не дают нам полновесной картины происходящего, оставляя ощущение некой скомканности. Недуг города затронут, описан, но должного эффекта такие истории не производят, потому что заканчиваются слишком быстро. Положение иногда усугубляет стремление авторов показать, что у Спайдера Иерусалима где-то глубоко-глубоко внутри теплится добрая душа. Идея правильная и понятная, но подход к ней иногда вводит в ступор – человек, который десять минут назад выстрелил какому-нибудь приставучему репортеру в глаз, дарит девочке игрушечного медведя на улице, на которого у нее не хватает денег. Извините, я не верю. То, что Иерусалим борется за правильные идеалы, прекрасно прослеживается из его статей, разговоров с друзьями и коллегами. Нам не говорят об этом прямо, но, тем не менее, мы это видим. А в таком высказывании “в лоб” читатель теряет элемент игры – ему уже не так интересно смотреть на какие-то фразы или детали, через которые раскрывается персонаж. Зачем это делать, если тебе преподносят его поднаготную в таком простом ключе.

К счастью, такие вещи происходят всего лишь один или два раза за весь основной сюжет, поэтому негативное впечатление лихвой скрашивается очередным приключением или безбашенной статьей, которую Иерусалим выписывает в порыве вдохновения. Да и ближе ко второй половине истории, некоторые одиночные выпуски все-таки “выстреливают”, оставляя должный эффект в виде негодования или грусти – в зависимости от темы номера.

Так же, благодаря всем этим “городским событиям” мы видим, что Спайдер Иерусалим развивается и меняется – медленно и неохотно, но все же меняется. И поэтому ближе к финалу, мы видим человека, намного более зрелого, по сравнению с его образом из первых выпусков. В какой-то момент в комикс даже приходит мысль о слабости и старости, которая угнетает Иерусалима так же, как, видимо, угнетала и Томпсона. Правда история Спайдера пошла несколько по другим рельсам.

В реальности Хантер Томпсон покончил жизнь самоубийством в 67 лет. Авторы “Трансметрополитана” дали их герою и кумиру то, чего не было у его реального прототипа. Впрочем….не буду затрагивать развязку истории – это лучшая часть повествования, содержащая абсолютный накал событий и страстей, но это нужно видеть собственными глазами.

Отдельных слов заслуживает работа художников – несмотря на то, что элемент фантастического служит по большей части декорацией, нарисована она очень красиво, а в недрах неоновых таблиц и рядах случайных персонажей прячется множество отсылок к современной культуре. Сам город напоминает техногенного монстра, полного самых разнообразных жителей, включая людей, скрещенных с инопланетянами, говорящих животных и карликов-нацистов. Чтобы составить полное впечатление об этом колоритном месте, стоит прочесть специальный выпуск “I hate it here”, за авторством, естественно, Спайдера Иерусалима. Плюс, стоит обращать внимание на сторонние надписи – иногда в случайно табличке нарисованного задника попадаются по-настоящему мощные перлы. Художники работают, по большей части, в одной манере, поэтому визуально, читатель очень быстро привыкает к образам героев. Исключения составляют лишь некоторые случаи.

“Трансметрополитан” – это не просто история по мотивам жизни одного журналиста. За 60 номеров авторы успевают ухватить множество проблем, начиная от политики и заканчивая детской проституцией. Они высказывают свою позицию так же, как сказал бы, наверное, сам Томпсон – жестко, больно и в лицо, не стесняясь никаких фактов и деталей. Но без Спайдера Иерусалима не получилось бы этой истории, поскольку он является ее двигателем и основным стержнем. Он, словно метеорит, стремится к своей цели, сметая всех недоброжелателей на своем пути. Окружающие принимают его за гениального психа, тогда как люди более близкие понимают, что на самом деле движет им. Этот человек всегда жил как хотел, и говорил то, что многие боялись открыто говорить в лицо. Какой бы ни была ситуация, цель у него всегда была одна – докопаться до Правды.

Никаких больше игр. Никаких бомб. Никаких прогулок. Никакого веселья. Никакого плаванья. 67. Это на 17 лет больше, чем 50. На 17 больше того, в чем я нуждался или чего хотел. Скучно. Я всегда злобный. Никакого веселья ни для кого. 67. Ты становишься жадным. Брось ребячиться. Расслабься — будет не больно.(с) Хантер Томпсон “Футбольный сезон закончен”