Сюжет, в принципе, интересный: юная дочь убитого мятежниками аристократа по просьбе старшего брата поступает на службу к предателю отца, дабы отомстить и отобрать фамильную реликвию; поближе познакомившись с объектом мести, девушка изменяет отношение к нему и к тому, что привыкла считать предательством. Тут вам и приключение, и переживание, и так называемая "арка персонажа", а по-простому взросление героини, и неожиданные повороты сюжета с волшебством. Всё есть, но как единое целое не воспринимается.

Как мне кажется, одна из главных причин в том, что лексика героев, да и самого Автора, не соответствует сеттингу. Например:

цитата

– Да помогите же! – прикрикнула она на оцепеневших девиц. – Вы же врачи!
– Мы не медики! – всхлипнула одна. – Мы так…
Вторая шикнула на неё – и девчонок как веером сдуло.
<...>
А вот Валь ревела навзрыд. Отто было до ужаса жаль. Если бы рядом оказались настоящие врачи, а не эти козы бессмысленные...

Вместо "врачи" или "медики" следовало бы употребить слово "доктор", именно так называли врача в прошлые века в провинции. "Мы так..." и "козы бессмысленные" — вообще ни в какие ворота. Это же не современные студентки. Валь — дочь аристократа, она в родовом замке воспитана. Нанятые Беатрис девушки — что-то типа горничных или служанок. У них должна быть другая речь. И ветром сдуло не "девчонок", а "девиц". Таких несоответствий в рассказе довольно много, они разрушают достоверность мира и персонажей.

В результате центральная интрига с замещением Беатрис Валеской воспринимается как театральное действо. Начиналась история трагически, далее драма нарастала, героиня постепенно разбиралась, кто есть кто, ошибалась, разочаровывалась, пыталась убежать от самой себя, а в финале всё свелось к голливудскому хэппи-энду. Он и она на балконе, ей возвращен отцовский край, и он готов предложить руку и сердце, все злодеи повержены, само собой.

Прочитала рассказ и замерла в недоумении. И это всё? Магия, предательство, убийства, расследование, призраки прошлого, порыв в небытие и всплытие оттуда обратно в жизнь — всё это только фон для финального i love you? Можно и так, разумеется. Но для любовной истории в рассказе мало чувств. Ими не успеваешь проникнуться.

Проникаешься приключением, которое замысловато и увлекательно. Оно вытягивает рассказ, отвлекает от погрешностей стиля, заставляет примириться с нарочитостью некоторых эпизодов. А в конце рассказа его вдруг задвигают на второй план, и с читательского места это кажется сильно неправильным, поскольку из запасника достали гораздо более слабую картинку.

И вдруг финальный абзац, текст приказа о награждении. Скука исчезает, как будто и не было ее. Хочется хохотать, истерически, зло, потому что искренне жаждущий победы коммунизма опер во имя этой победы убил трех девчонок и самого себя, а цель обряда была совсем в другом. Мелкая, смешная, нелепая цель в сравнении со средствами, которыми она достигается. Одним коротеньким абзацем Автор ввергает в шок, показывая, как мало стоит жизнь человеческая для механизма управления государством. В принципе мы это и так знаем, но знание это абстрактное, отвлеченное, а здесь всё сугубо конкретно — вместо развития техники земледелия убить четырех человек, и все дела.

Сильная, страшная вещь. И как же хорошо, что нет магии в нашем реальном мире... Надеюсь, что нет. Очень...

Атмосфера сельского поселения передается с помощью своебразной стилистики.

цитата

Место было не то, чтобы совсем скверное, но уж и не доброе, это точно.

<...>

Никто в Бурнашах не знал, кто, когда и зачем её построил. Или она выросла здесь сама? Взрослые пожимали плечами и не то, чтобы очень уж запрещали ходить в эти места, но и сами не ходили, и ребятишек стращали. Для порядка, по привычке, как их самих когда-то – родители.

Не то, чтобы это, однако и не то. А что там на самом деле, непонятно. Но никакой паники, никакого сильного страха. Сельчане давно поняли — Стена сама по себе, не лезь к ней и вреда тебе не будет. А раз вреда нет, то и переживать нечего, можно и грибочков при случае набрать.

Мальчишки же везде мальчишки. Им всё надо, они везде проберутся и сунут свой нос. Иногда удачно, иногда нет, кому как на роду написано. Про странности Стены говорят взрослые, про чувство вины за гибель друга тоже говорит взрослый персонаж, а мальчик Йош просто живет, следует своим путем, летит на огонек, как бабочка.

В финальной же части нам открывается другая атмосферность — неразгаданной тайны. И разгадывать ее не хочется, чувство неудовлетворенности не возникает — тайна просто есть, и человеку к ней лучше не подходить.

цитата

Безразличие – совсем не то же, что опасность.

Тайна именно безразлична, ей не нужны люди.

Финал рассказа очень хорош. И в содержательном, и в эмоциональном плане. Начинается всё довольно скучно, развивается не спеша, событий почти нет. Поначалу ожидаешь, что мальчик Йош узнает тайну Стены, но нет — он к этому даже не стремится, зачарованный игрой витражных стекол. А когда всё заканчивается, понимаешь, что разгадка и не нужна. Эта Стена — как египетская пирамида или Стоунхендж — до первых поселенцев была, при них есть и без них будет, а зачем и почему, человеку понять не дано, слаб еще и знает о мире мало. Удачный финал — большая редкость на конкурсах. Автор просто молодец.

Стилистика рассказа оставила неоднозначное впечатление. Поначалу меня раздражали нарочито уводящие в неопределенность фразы. Но постепенно слова затянули, стало ясно, что они-то и позволяют увидеть жизнь поселка, не отвлекаясь на описательные экскурсы, поскольку стиль мышления героев передают. Получается, что стилистические приемы Автор выбрал верно.

Стену на окраине леса и башенку с цветным витражом я запомню надолго. Интригующий образ. И интригующий финал. Автору спасибо.

Собственной фишкой Автора является реакция героя на звездокровь. Вещество это расширяет сознание, позволяя человеку через нейропортал управлять боевым роботом. При этом робот принимает цель оператора как свою. Подлинную цель, которая в душе. Скрытое, подавленное выплескивается вовне и становится основой единения человека, машины, всего, что человек способен охватить своим внутренним посылом. Цель Кира основывалась на его любви, любовь выплеснулась вовне и повлекла за собой героя, робота, группу техподдержки, зрителей, главного злодея и Элли. Прорываясь к своей девушке сквозь огонь и взрывы на искореженном роботе, Кир был подобен древним богам. Любовь заняла место, традиционно отведенное ненависти или расчету. Красиво, возвышенно, волнующе. Длинная боевая сцена получилась живой и эмоционально насыщенной. Читая ее, буквально воспаряешь в эпмиреи.

Откуда коварный Автор спихивает тебя на землю энергичным пинком. Действие звездокрови закончилось. На сцене остались усталый герой, разбитый военный робот, мертвый злодей и прекрасная Эллли с заклинившей программой шлюшки. Сказки сказками, а киберпанк киберпанком, к голове принцессы управляющий интерфейс приделан. После накала высоких чувств читателя освежают хорошей порцией черного юмора. И это неплохо. Тема всепобеждающей любви не переходит в сентиментальную мелодраму. Мир такой, какой есть — с изрядной долей грязи. Герои несовершенны, они просто люди с кучей ошибок, проблем, страхов и зависимостей.

Но, тем не менее, прорыв героя ввысь случился, и его заметили, и каждый персонаж капельку изменился, ощутив присутствие в мире чего-то нематериального и прекрасного. Поэтому финальное решение Таркини отпустить Элли звучит логично. Да, он бандит и бизнесмен. Но увидел, почувствовал краешком и решил не разрушать, или не становиться на пути...

Яркий, запоминающийся рассказ. Пока лучший из прочитанного. Поэтому к слогу придираться не буду. Стилистические погрешности есть, но в этом рассказе они не принципиальны. Автору удалось главное — сыграть на контрасте чувств — заставить подняться и упасть, но при этом увидеть и осознать красоту и силу любви человеческой.

Действия журналистов в погоне за сенсацией прописаны подробно, динамично, со знанием дела. В изобилии представлен журналистский сленг, что ухудшает качество текста для не журналиста. Присутствует также нарочитое упрощение прямой речи, неудачное, местами раздражающее.

По ходу чтения представляется сериал. Кадр — журналисты в провинции снимают руки стариков. Щелк, другой кадр — журналисты в машине с невыспавшейся Светой едут на охоту за очередным ветераном. Щелк, снова кадр — журналисты в госпитале, позитивно настроенный сильно старый человек, раздраженный очень старый человек, Сергей озабочен свободным местом на диске. Щелк, кадр... Эффект раскадровки — неожиданный и интересный момент, его я бы отнесла к достоинствам стиля.

Рассказ оставил чувство горечи и неприятный осадок в душе. Неужели главное в том, чтобы "все обрыдались"? А люди и их судьбы — лишь материал для статистики, чем меньше, тем ценнее? Это я не об этике персонажей рассказа, если что. Персонажи бывают разные. Это я наличие фантастического элемента в основной мысли Автора пытаюсь оценить. И понять цели написания такой работы: Почему так? Зачем? Ведь они еще живы, и мы пока еще помним...