На очереди, еще один шедевр — "Сердце ангела" Алана Паркера.

Металлические решетки старомодного лифта захлопываются с оглушительным лязгом. Его выбор уже сделан, и это путешествие уже не имеет вариантов — вниз или вверх. Конечно же- только вниз. Кабина спускается, перед глазами мелькают причудливые тени, образующие переплетения света и тьмы — практически, как в жизни любого из нас, но черного здесь гораздо больше. Снизу веет холодом, и остатки света, куда-то исчезают. Лифт приближается к первому этажу, но он то точно знает — на этом кабина не остановится.....

Несмотря на то, что фильм номинально можно отнести к жанру мистического триллера, в нем гораздо больше от творчества Андрея Тарковского, чем от голливудских образцов вроде "Омена" Ричарда Доннера. Многоуважаемые критики смогли углядеть прямую цитату из "Соляриса"в кадрах со стекающей с потолка кровью, однако сходство между фильмами на этом не заканчивается. Даже осмелюсь предположить, что "Сердце Ангела" — это паркеровский вариант на ту же тему, только выполненный в его традиционном, более мрачном, в сравнении с шедевром Тарковского, стиле.

Взяв за основу роман Уильяма Хьотсберга "Падший ангел", выдержанный в нуаровской стилистике, где образ помятого жизнью частного сыщика, словно сошедшего со страниц романов Рэймонда Чандлера встречался по сюжету с новым Фаустом, Паркер превратил экранизацию в притчу об осознании греха и попытках его искупления. По сути, и "Солярис" Тарковского, так же имеющий по сути весьма мало с книжным оригиналом Станислава Лема, повествовал о человеке, переживающем, вдруг проснувшееся у него чувство вины за грехи собственного прошлого. Различие лишь в том, что в финале, Тарковский дает своему герою шанс на искупление и ведет его по дороге к Богу, воплощенному в образе Мыслящего Океана. Грехи же героя Паркера настолько тяжелы, что осознание вины переживаются им лишь по- фрейдовски, на подсознательном уровне, выражаясь в визуальных образах самого фильма — в зеркалах, вращающихся лопастях вентиляторов. Герой лишь неосознанно переживает отголоски своего прошлого, мучаясь от странных дежа вю и пугающих его совпадений. Озарение настигает лишь в последний момент, когда рука мистического Командора уверенно ложится на его плечо, и время, отведенное ему для искупления, давно прошло. Поэтому,вместо спасительного Бога, дарующего Надежду, его ждет лишь потирающая довольно руки, иная высшая инстанция, а вместо Второго Шанса — долгий спуск вниз, который лишь символически завершает его падение.

Паркер сознательно не акцентирует внимание на религиозной символике, которая щедро и без всякой меры была раскидана по литературному первоисточнику — вплоть до того, что все имена героев романа имели весьма банальный мистический подтекст ( Гарри Ангел, Луи Сайфр, Эпифания Праудфут (прозрение), адвокат Вайнсэп ( сорт яблок, намекающий на заветный Плод Познания)).

Перенеся основное действие из Нью-Йорка в оккультную столицу Америки — Новый Орлеан, в котором тайные культы вуду никого особенно не удивляют, режиссер сознательно убивает на корню всю атмосферу сверхъестественности, склоняя зрителя к более рациональному объяснению происходящего на экране. В конце концов, место, где с неведающими обывателями, уживаются поклонники языческих кровавых ритуалов и высокородные эстеты, занимающиеся сатанизмом — это уже непридуманный, реальный Ад на человеческой Земле.

Более того, избавившись от несколько однобокой трактовки Хьотсберга, режиссер подкидывает своему зрителю обильную пищу для размышлений. Отсутствие в фильме спецэффектов и подчеркнуто нереальных мистических чудес, позволяет предполагать и более рациональную трактовку сюжета. Глядя в зеркало, герой видит в нем лишь отголоски собственного подсознания, играющего с ним в дежа вю. Вся борьба добра со злом ведется там, где ей и положено — внутри головы главного героя, а образ Главного Врага Человечества выступает лишь в роли метафоры безжалостного внутреннего голоса разума, который отстранено и холодно расставляет для героя его скрытые мотивы и приоритеты. Кстати, впоследствии, подобный художественный прием дьявольской совести, Люк Бессон очень удачно использует в собственной трактовке "Жанны Д, Арк".

Один из наиболее показательных визуальных образов фильма — вращающиеся лопасти вентилятора, с показа которых на экране начинает твориться разная чертовщина. Кто-то считает, что он олицетворяет образ человеческого жертвоприношения. На деле, вращение, чередование отражений света и тени может отражать и внутреннюю борьбу, происходящую внутри каждого человека — бешеный ритм, с которым внутри человеческого перемешиваются в единое целое мотивы праведного благородства с низменными позывами. Однако, для героя эти вентиляторы неизменно вращаются в обратную сторону, что и неудивительно — ведь, по сути свой однозначный выбор, он уже давно сделал.

Актеры — отдельная песня. Для Микки Рурка, роль Гарри Ангела и по сей день остается самой глубокой и эмоционально насыщенной в его карьере. У Де Ниро, роль Луи Сайфра входит в пантеон его лучших ролей, наряду с Лапшой и Джимми из "Славных парней"- несмотря на то, что он был задействован всего в четырех сценах, ему почти удалось украсть у главной звезды этот фильм.

Лопасти вентилятора останавливаются. Кабина лифта прибывает на нужный этаж. Герой в последний раз смотрит в зеркало, и зритель на мгновение, видит в нем собственное, искаженное от ужаса лицо. Далее будет долгий спуск вниз, и когда он завершит свое падение, то будет не один — вместе с ним в бездны, додуманные, в зависимости от избытка фантазии спустится и его зритель. Почему, несмотря на всю эту предопределенность,безысходность и мрачность, человек все же раз за разом берется пересматривать этот тяжелый и во многом, отталкивающий фильм? Увлекательность отстраненного наблюдения за чужим падением? Или, все-таки, убежденность каждого, что глядя в зеркало, он не увидит там своего чудовищного Джонни Фейворита, и не услышит в финале того же лязга дверей, предваряющего долгий прыжок в холодную бесконечность.

Удивительно, но изначально отнимая надежду у своего героя, Паркер щедро дарует ее своему зрителю. И последнее, что каждый услышит после того, как смолкнут финальные аккорды печальной музыки Тревора Джонса — это стук собственного, человеческого сердца.

Посмотрел третью часть "Перевозчика". Результат, как и ожидалось, удручающий. Итак....

У меня иногда складывается впечатление, что своим поздним сценарным и продюсерским творчеством, Люк Бессон мстит собственным же бывшим поклонникам за тот факт, что его режиссерская карьера развивалась совсем не таким образом, как ему самому очень бы хотелось. За относительную неудачу в США "Леона", который снимался специально под американский рынок — получите пачку желтоватых "Такси" со второго по четвертый порядковые номера, за сокрушительный провал, изначально снимавшейся под "Оскар" Жанны Д,Арк — ловите сомнительных "Дансера", "Бандиток" и сиквел "Багровых рек", а за то, что проигнорировали "Ангела А" — контрольная очередь из "Ямакаси", "Мишеля Вальяна" и "Хитмена". Все поздние сценарии Бессона — это такой ядреный трэш, что скоро сама надпись о его сценарном участии в очередном проекте, будет приравниваться к желтой наклейке повышенной радиационной опасности, случайно попавшей на продукты питания.

Удивительно, но дружной семейке из двух "Перевозчиков", как то удавалось держаться на плаву. Разумеется, и здесь сюжетные ходы были пропитаны парами любимой парижской курильни, где Бессон, очевидно придумывает идеи для своих сценариев: вирусы, похищения детей, ядерные чемоданчики, но целых три неоспоримых достоинства, заставляли привередливого зрителя, смотреть на них сквозь пальцы: 1) продукт плейсмент дорогих европейских авто, с коим в комплекте поставлялись зрелищные сцены автопогонь 2) эффектные драки, постановками коих руководил китаец Кори Юэнь 3) наиглавнейшее — стокилограммовая харизма Джейсона Стетхема.

Однако, как и ожидалось, веселая музычка на улице фанатов франшизы играла не вечно. С третьей попытки, Бессон и его вечный соавтор, Роберт Марк Кеймен, все-таки загнали "Перевозчика" в тот же жанровый кювет, где его уже несколько лет с нетерпением ожидали последние серии "Такси" и обе части "Ямакаси". С выходом третьей части, в их полку бессмысленных кинонедоразумений, стало на одного новобранца больше.

Травка, на этот раз и вправду попалась забористая: экологические проблемы Украины, тонкие этнологические различия русского от украинского народов, откровенный плагиат со старенького фильма "Помеченные смертью", непропорционально перемешанного со старой доброй" Скоростью". От мудрейших диалогов на темы русской классической литературы, на глаза наворачиваются слезы: оказывается, наш родной Федор Михайлович, на самом деле писал, какую — то хрень, а мы то — темный народ, по старинке считаем его классиком.. Спасибо, девочке с лицом хронической алкоголички, что открыла всем глаза. Стыдно за классика — куда уж ему бедному, до уровня автора "Пятого элемента"!

Впрочем, традиционно, на эти бредни никто бы и внимания не обратил, будь экран заполнен все тем же, качественно снятым экшеном. Но, как говаривал старик Картман: "Не склалось"

По большому счету, Бессону хватило всего двух критических ошибок, чтобы завалить на корню весь проект. Первое — выбор на должность режиссера Оливье Мегатона, чьи стилистические привязанности, если судить по их предыдущему, совместному с Бессоном проекту "Выход" вращаются в непосредственной близости от, пардон блюющих в унитаз, психопатов, сложно переживающих переход собственного растроения личности к ее же рачетверению. Заказывали трэш? Распишитесь в получении.

Итог предсказуем — все немногие сцены действия сняты скучно, без динамики и какой-либо фантазии. Несмотря на то, что драки ставил тот же Кори Юэнь, вместо рукопашной акробатики, герой Стэтхема просто лягает врагов по кругу, как сивый мерин. Чтобы такое увидеть, необязательно платить за билет в кино, достаточно затемно прогуляться по любому российскому парку. Гонки напоминают автодром, постановка трюков никуда не годится. Зато, рекламный контракт с "ауди" работает на все сто — эффектный ракурс сверху, ракурс — снизу. В итоге, получается не боевик, а полуторачасовой рекламный ролик.

Вторая ошибка была фатальной и убила наповал то немногое, что не удалось уничтожить горе-режиссеру. У Бессона есть давняя страсть снимать в кино своих жен и любовниц, которые при этом пытаются изображать профессиональных актрис. Но на этот раз он явно перегнул палку. Про внешние и актерские данные Наталии Рудаковой, даже и говорить неудобно. Единственный кадр, где ее героиня смотрится органично — это когда она хлещет из горла водку, сразу веришь- не в первой. В сцене, когда Стэтхем обнажается, она смотрит на него таким голодным взглядом, что за бедного актера становится просто страшно. Как водится, позднее Бессон разоткровенничался в одном интервью, что увидел ее в одном баре и сразу же понял: это то самое. Кстати, это многое объясняет: утвердить подобное чудо на главную роль, можно лишь в определенной кондиции.

Итого, из трех достоинств оригинального франчайза, в фильме остался только сам Стэтхем, да и тот после любовной сцены с Рудаковой выглядит предельно потрепанным и старается стыдливо отводить глаза от камеры. Все остальное — просто убого: полное незнание автором-коренным европейцем географии Восточной Европы, занимательные способы украинских разведчиков по комплектации оборудованием ( пуля в лоб — вопросы потом), уникальные способы консервации воздуха в канистру ( рекомендую Бессону, как-нибудь самому попрактиковаться).... Цель очевидна — вытрясти бабло. А все вопросы, почему его нужно вытрясать именно подобным барахлом, в очередной раз остаются без ответа.

Впрочем, будем честными: результат был ожидаемым. Первые две части, во многом удались, благодаря неплохому режиссеру Луи Леттерье, который нынче снимает в Голливуде. А без опытного человека, умеющего затенять недостатки бредовых сюжетов эффектно снятым действием, сериал послушно укатывается вслед за своими предшественниками. Когда некогда, безусловно талантливый человек, собственными руками сам сворачивает шею курице, несущей золотые яйца, его смелость всегда производит впечатление. Браво, Люк!

Это самый сложный отзыв за всю историю моего пребывания на данном сайте — я писал его в течение 3 дней. Мне было сложно передать эмоции, испытанные мной от просмотра фильма "Сумерки", однако отнюдь не по причине его талантливости. Впрочем, учитывая, что вокруг фильма поднята такая шумиха, море восторженных отзывов и нехилые кассовые сборы, я все же решил, в пику этому восхвалению, поделиться собственным мнением об увиденном. Итак...

Началась эта некрасивая история с банального желания подзаработать. Огромная женская аудитория сутками просиживает у телевизоров, вбирая в себя новые приключения "Зачарованных", вперемешку со страданиями какого-нибудь несчастного миллионера дона Хуана Эстебана. Все они обучены грамоте и иногда читают книги. Так, почему же не предложить им книжный аналог их любимого телемыла?

Домохозяйка Стефани Майерс все рассчитала точно по формуле. Главное, чтобы был идеальный мужской образ, о котором станут мечтать все читательницы, и тогда никто и не заметит, что сюжет похож на сборник штампов, а язык — на подметку от сапога. Только, где же его взять в нынешние дни — идеального мужчину, чтобы не пил и не курил и по первому требованию, выносил из дома мусор? Ясное дело, таким может быть только мифологический персонаж. Гномы,орки, эльфы и тролли были отброшены из-за недостаточной сексуальности. В результате, затмевать всех барышень томным взглядом доверили очень романтично настроенному кровососу.

Таким образом, книга Стефани Майер изначально представляла из себя молодежную мыльную оперу, для приличия замаскированную под мистику и была адресована девочкам по имени "хочу", у которых строгие мамы поотнимали все взрослые журналы, при этом ласково прорычав на ухо" ни-и-и-зяяя!". Целомудренный и пуританский аналог интеллектуальной порнографии (содержит то же, что и в обычной, только делается это с мозгами несчастного читателя), в котором, автор своими намеками на догожданное физическое воссоединение героев, смогла довести несчастных читательниц до форменного брызгания слюной на обложку любимого романа "Ну когда жееее?" Однако, Майер к этому времени уже составила длинный список вещей, которые ей бы хотелось прикупить, поэтому ответ на простенький вопросик пришлось растянуть аж на 4 тома.

Книга вызвала нездоровый ажиотаж, но возраст читательской аудитории оказался выше рассчитанного. К книжным ларькам, распихивая друг друга ринулись различные экзальтированные барышни, домохозяйки и почетные матроны. Сказка об идеальном мужчине, способном летать в небе аки орел и ползать по стенам, как человек-паук с внешностью молодого Алена Делона и загадочностью графа Монте-Кристо, оказалась выше метаний невзрачной девушки-подростка. Позже, в интернете можно было наблюдать, как солидные тетеньки скрещивали шпаги с 10 летними девочками за право лучшего понимания главного героя. Мечтам об идеале, воистину все возрасты покорны.

Естественно, скоро о чудо-книге пронюхали вездесущие продюсеры. Потирая потные ручонки, они моментально смекнули выгоду: можно снять очень дешевый фильм, напихать в него самых дешевых актеров, пригласить самого дешевого сценариста с опытом работы над подростковыми сериалами — и все равно фильм по такой чудо-книге будет пользоваться сумасшедшей популярностью. Собственно, так и получилось.

Начнем с очевидного — такого кошмарного сценария, в комплекте с убогими диалогами, мне уже давненько не попадалось. К концу второго часа все эти однообразные сентенции "ты моя овца, я твой волк", "ты — мой героин, я -твой пакетик с клеем" начинают путаться в голове, вызывая отторжение. Единственное место, где можно за раз встретить такое же убойное количество любвеобильных пошлостей и слащавости — это, извините пожалуйста, отечественная поп-музыка с припевами вроде "тьма ты моя, я -твой лучик, шкафчик ты мой, я -твой ключик"! Вообще, по фильму складывается впечатление, что его создатели никогда сами не переживали романтических чувств, все выглядит предельно фальшиво и штампованно.

Теперь о главном, что как огонек в ночи заставляет слетаться на этот фильм толпы мотыльков определенного пола и возраста. От английского актера Роберта Паттисона изначально требовалось немного — исправно строить бровки домиком и томно смотреть в камеру, взором невинного тельца, впервые достигшего брачного периода. Оставим за скобками, что его персонажу по сценарию уже 90 лет, здесь не принято заморачиваться на подобные мелочи. Камера не обманывает ожиданий поклонников и почти все экранное время отводит съемкам его дико напомаженного лика, причем с таких крупных ракурсов, что каждый кадр достоин быть увековеченным на обложке девчачьего дневника, модном рюкзачке или рулоне розовой туалетной бумаги.

Кристен Стюарт весь фильм изображает рядовую простушку с походкой шагающего экскаватора и потрясающе богатым внутренним миром. Первое у нее отлично получается, второе — нет. Дабы, не отпугнуть никого из зрительниц и позволить лучше сработать на идею типичного сайта знакомств, о том, что каждой простушке — по принцу, режиссер сотворила из нее просто воплощенную серость абсолютно во всем : во внешности, манере одеваться и разговаривать. Однако, из этого становится непонятно, отчего такой сверх красавЕц ( исключительно, по мнению авторов) вдруг воспылал к ней такой пылающей страстью. Не иначе, как просто от голода переклинило.

Не согласен с обвинениями в адрес авторов в том, что своими творениями, они испоганили все мировое вампирское наследие, начиная от Стокера и до Энн Райс. Как мы уже говорили, вампиризм у авторши — это всего лишь, способ объяснить идеальность главного героя. В остальном же, от персонажей мифологии остались только клыки, да тонны косметики на лицах. Их сверхспособности взяты из ближайших комиксов, а диалоги даже самых древних из них напоминают изъяснения типичных американских подростков. Считайте их просто однофамильцами, какие же это вампиры?

Известно, что в Голливуде может быть ужасно все, кроме двух неизменных составляющих: спецэффектов и операторской работы. Однако, и здесь промашечка вышла: при утверждении сметы, продюсеры разумно рассудили, что публика пойдет на фильм совсем не ради спецэффектов, поэтому в одноименной графе производственной сметы, нарисовали жирный ноль. В результате, все соответствующие сцены сняты в режиме строжайшей экономии и производят удручающее впечатление. Оператору тоже за этот фильм не поставят на погоны новую звездочку: в начальных сценах погони за парнокопытным, камера козлом скачет, наперегонки с главным героем и кажется, что вот вот врежется объективом в ближайшее дерево. Если это какие-то новые веяния в операторском искусстве, то прямо скажем — сомнительные.

Единственное, к чему у меня нет никаких претензий — это прекрасная музыка Картера Беруэлла, постоянного композитора братьев Коэн. Но ради нее одной, тратить время на просмотр этого фильма, наверное не стоит — гораздо проще, купить одноименный саундтрек.

Барышни — поклонницы, сейчас конечно отложат носовые платочки с изображенным на них личиком Роберта Паттисона и возьмут в руки тяжелые камни. Посыплются стандартные обвинения: "Вы черствы, бездушны, бесчувственны и ничего не понимаете в настоящей романтичной любви". Отвечу на это словами Стивена Кинга, который таким образом выразился о всем творчестве Стефани Майер : "В книгах Майер, найдена удачная и безопасная комбинация любви и секса, описания которых годятся для девочек, еще не знакомых ни с чувствами, ни с чувственностью". Так вот, фильм выстроен на той же основе: вместо интересных образов и глубоких чувств, зрителю предлагается лишь предельно штампованная жвачка, вполне на уровне породивших ее молодежных телесериалов. Здесь нет истории любви, потому что само чувство картонно, а его история изложена предельно невнятно.

У режиссера Кэтрин Хардвик был неплохой шанс войти в историю на правах человека, эстетизировавшего подростковую мыльную оперу. Сам фильм был изначально, далеко не безнадежен: урезать эти бесконечные гляделки, напоминающие вестерн, попросить актеров сделать лица попроще, разбавить эти сопли в кетчупе вменяемыми шутками и парочкой зрелищных моментов — авось, из фильма вышла бы услада, не только для барышень, сложно переживающих собственный пубертат. В конце концов, у Ренни Харлина в "Сделке с дьяволом" на руках был такого же идиотизма сценарий, такого же таланта молодые лицедеи, но он все-таки смог сотворить из этого всего вполне достойный, одноразовый боевик.

Увы, Хардвик пошла той же дорогой, бережно ступая след в след за автором одноименной книги. В результате, из дешевой книги, годной лишь для девочек, никогда не испытывающих сильных чувств, получился абсолютно соответствующей ей по духу фильм. Вместо вкусного и аппетитного блюда, на стол, в очередной раз вывалили чан с объедками — Кушать подано! Или как говаривали в одном советском фильме : "Садитесь жрать, пожалуйста".

Голливуд очень не любит, когда его называют «фабрикой грез» и упорно пытается доказать, что кроме очередных взрывов и сладеньких историй способен доносить до зрителей и вполне серьезные послания.

К примеру, о том, что очень хорошо, когда все хорошо, и плохо — когда плохо. Проблема в том, что даже доносить до зрителей не самые глупые идеи, в Голливуде принято с помощью своего самого излюбленного: спецэффектов, пафосных диалогов и ужасающе политкорректных образов. Впрочем, чего еще ожидать от «фабрики грез»?

Не думаю, что в начале 21 века, на Земле найдется человек, который смеет оспорить тезис о необходимости защищать природу — Мать нашу, если он конечно не работает топ-менеджером в нефтяной или лесозаготовительной промышленности. Неожиданно, с ростом цен на бензин, Голливуд тоже вдруг открыл для себя существование данной проблемы — о защите, блин, их общей с прочим отсталым человечеством, матери. Надо сказать, что американский зритель обожает, когда его поучают с большого экрана: для многих из них, это — основная школа для впитывания прописных истин, если не считать комиксов про гигантских кузнечиков — мутантов, прилетевших на Землю, чтобы спасти планету от разумных бактерий.

Однако, одну и ту же идею можно донести до зрителя, по-разному. Можно это сделать, как Найт Шьямалан в «Явлении» — скучно, затянуто, но в то же время- метафорично и эффектно. А можно, сделать по чукотскому принципу «что вижу — о том пою»: взять с экрана зрителя за шкварник и так же доходчиво, спросить: «Ты когда, скотина, начнешь беречь природу — мать нашу, общую? Короче, делаю тебе последнее китайское предупреждение! Ущучил?»

В последний раз, подобный подвиг удавался лишь режиссерскому дебюту Стивена «Сломанные конечности» Сигала «В смертельной опасности», где герой решал все экологические проблемы жителей Аляски, путем взрыва небольшого нефтеперерабатывающего завода, а потом, как ни в чем не бывало, 10 минут показывал слайды о вырубке лесов и уничтожению полезных каракатиц. Теперь, к этому списку можно смело добавлять «День, когда Земля остановилась».

Граждане планеты Земля, я Вас всех поздравляю: нам хана. Начальство из межпланетного Петербурга пронюхало о том беспределе, что творится на нашей роднойпланетке — Матушке и отправило к нам, аки в уездный город N своего ревизор а, да еще с секретным предписанием: очистить жилплощадь для вселения следующих постояльцев. А то: ишь, понаехали всякие, да еще и хату казенную, в чистоте не содержат!

Однако, жители уездного города, не будь полными кретинами (хорошо, не все) смекнули, что к чему и принялись отвлекать внимание грозного мужа на разные забавные мелочи: а еще у нас музычка есть такая хорошая, и формулы математические такие сложные-сложные, и вино такое вкуснейшее, и вообще — это мы раньше такие плохие были, когда у нас велосипеда не было, а так и крестиком вышиваем, и на машинке шьем! Так запутали в итоге беднягу, что он почесал в затылке, да и передумал. И ведь жаль парня: теперь на работе, начальство точно строгача влепит или вообще, выгонит за профнепригодность.

Как и все противоречивые голливудские творения, данный фильм рождает много вопросов. Первый — к человеку, сочинявшему сценарий: а он вообще был? Или каждый просто говорил в камеру то, что первым пришло ему в голову? Где диалоги? Где сюжет? Почему, все происходящее на экране напоминает не полнометражный фильм, а полуторачасовой урок по защите окружающей среды?

Второй — режиссеру: как можно серьезный фильм о серьезных вещах снимать с таким количеством штампов? Оставим за рамками образ смешанной бело-негритянской семьи, словно сошедшей с избирательных плакатов мистера Обамы. Я прекрасно понимаю, что любой американский фильм должен иметь своего черного собрата,а то его непременно заподозрят в жгучей пропаганде расизме. Я так же, прекрасно понимаю, что на роль инопланетянина афроамериканца не взяли, потому что образ брата- судьи всего человечества, мог серьезно расстроить наркоторговцев из гетто, да так, что они могли ,по своей милой привычке, пойти жечь машины в белых кварталах. Остановиться на афроамериканском мальчике — разумный выбор. Но почему его должен был играть именно Джейден Смит?

Да, его папу Уилла Смита это наверное здорово умиляет, но в этом он совершенно одинок. После всех этих истеричных воплей и размахивания руками, я бы на месте героя Ривза, немедленно запустил процесс форматирования нашего голубого шарика, и никакие Бах с «Шато Марго» уже человечество не спасли!

Да, его образ должен воплощать кубриковскую аллегорию человечества, находящегося в стадии вечного эмбриона по сравнению с другими цивилизациями. Но почему, это так паршиво сыграно? Почему, образ человечества на экране, должен доводить само человечество, по другую сторону, до нервной трясучки?

К остальным актерам претензий нет: Ривз, Коннели, Бэйтс отыграли все в меру возможностей сценария, но спасти фильм им не удалось. Его спасти вообще могло только чудо, но и его ,почему-то не произошло.

Интересно другое: на что рассчитывали создатели фильма — как при выходе из кинотеатров зрители начнут срывать с себя свои дорогие шубы и оставив у входа дорогие машины, поедут домой на метро, дабы не делать контрольный выстрел в голову всему озоновому слою? Нет, конечно, хотели просто погреть руки на модной теме и заработать сотню-другую миллионов. Тогда, к чему все эти килограммы ненужного пафоса? К чему, эта дешевая образность, на уровне детской книжки с картинками? Очередные вопросы в пустоту, впрочем уже привычные.

Мне могут возразить, что дескать сценарий и тематика отталкивались от запредельно наивного оригинала 1951 года, римейком которого является это недоразумение. Возражу в ответ: если бы Джон Карпентер в 1982 году, снимая римейк фильма Ховарда Хоукса «Нечто» 1951 года, с таким же отсутствием фантазии просто предложил зрителю тот же самый наивняк, то до сих пор сидел бы на голливудской скамейке штрафников, без права снимать, что-нибудь сложнее рекламы зубной пасты. Римейк — это всегда переосмысление. Если сюжетное воплощение оригинала устарело еще 50 лет назад, может проще было вообще не снимать этот фильм? И у продюсеров деньги были бы на месте, а у зрителей — нервы целее.

Интересно, наступит ли, когда-нибудь день, когда Голливуд остановит свой конвейер однообразных сиквелов римейков с их поточными, на уровне жвачки, представлениями о трактовке гуманистических идей и общемировых ценностей? Или для этого должна сначала, действительно остановиться Земля?

Продолжаем приобщаться к киноклассике. На очереди — год 1982, уносящий нас в год 2019, на экране — знаменитый фильм Ридли Скотта "Бегущий по лезвию". Итак...

Мир переливается всеми оттенками холода, здесь вообще нет тепла. Солнечным лучам не пробиться сквозь улетающие вверх стелы небоскребов. От всего здесь веет искусственностью — искусственные животные и птицы, безжизненные друзья, механические жизни. Под ногами путаются клубы пара, вокруг -пустота и одиночество. Наверху не видно ни неба, ни Бога — одна светящаяся реклама. Если бы Данте вдруг увидел эти урбанистические пейзажи, то тотчас написал бы про 10 Круг, Круг Тотального Безразличия. Но это всего-лишь Лос-Анджелес 2019 года.

Вообще, написанный в 1960 году роман Филлипа К. Дика «Снятся ли андроидам электроовцы?», на первый взгляд кажется книгой, совершенно не пригодной для экранизации. Роман представляет собой типичный авангард из направления «новой волны» с многочисленными сложными ассоциациями и образами, которые невозможно перенести на большой экран. Скотт это прекрасно осознавал, и взяв от первоисточника только основной сюжетный посыл о полицейском, преследующим сбежавших человекоподобных роботов, снял на этом материале, фактически совершенно независимое от первоисточника, собственное кино.

Книга была об охотнике и харизматичном роботе- убийце. Главным героем фильма, пожалуй является сам Лос-Анджелес в своем, не столь отдаленном будущем.

Желая восполнить пробел романа в полном отсутствии описаний, Скотт самостоятельно выстроил визуально совершенную и впечатляющую картину жизни людей 37 лет спустя, которая по своей уникальности, является практически «фильмом внутри фильма» и говорит о режиссерской концепции, зачастую куда больше самого сюжета и поступков главных героев.

Проблема заключалась в том, что до Скотта такой масштабной реконструкции будущего, еще не предпринимал никто. Джордж Лукас в «Звездных войнах» и Дэвид Линч в «Дюне» описывали грядущее спустя тысячелетия, совершенно не связанное с повседневной реальностью. Скотт же поставил гораздо более сложную задачу: предугадать развитие облика современных городов так, чтобы за футуристичночтью картинки можно было бы угадать черты современности.

В результате, в созданном им городе органично сочетается технократичность ланговского «Метрополиса» с декадансом, характерным для послевоенных фильмов «нуар».

Экспериментируя с различными стилями из киноклассики, Скотт сам того не ведая, своими визуальными решениями открыл основы нового жанра — «киберпанка». Правда, сам термин появится лишь 2 года спустя — в 1984 году, после выхода знаменитого романа Уильяма Гибсона «Нейромант». Однако, знаменитая первая фраза из этой книги — «Небо над портом напоминало телеэкран, включенный на мертвый канал» представляет собой литературную квинтэссенцию того стиля, который воплотил в своем фильме Ридли Скотт. Сочетание щемящей атмосферы духовного упадка из классического «нуара» с кибернетическими пасторалями, главный герой- одиночка, напоминающий частного сыщика из романов Хэммета и Чандлера, всесилие техники и мелочность человеческой природы, впоследствии, сойдут с экрана в литературу и станут неотъемлемыми чертами целого стиля.

Известно, что поручив режиссеру этот сценарий, продюсеры тем самым рассчитывали на повторение успеха предыдущей картины Ридли Скотта «Чужой». Однако, Скотт удивил своей способностью сочетать совершенно противоположные стили: в отличие от бешеной динамики и саспиенса на борту «Ностромо», «Бегущий по лезвию» выдержан в созерцательном, скорее медитативном ключе. При съемках, Скотт начал именно с панорам города и серьезно перерасходовал бюджет — так, что большинство ключевых сцен пришлось снимать в студийных павильонах.

Из-за этого иногда складывается впечатление, сто сам сюжет и герои выступают лишь фоном для роскошной визуальной составляющей, но это совсем не так. И атмосфера, и сюжет с разных сторон призваны подвести зрителя к ответам на одни и те же вопросы.

Кто на самом деле виноват в том, что репликанты так похожи на людей: достижения последней технической мысли или сами люди, которые настолько разучились чувствовать, что уже напоминают роботов? Кто кому более подобен в этом мире: робот — человеку или человек-роботу?

Роботов научили имитировать человеческие эмоции, и может быть поэтому, они пытаются использовать эти нововведения по полной программе: они страшатся смерти, проявляют гнев, ярость. даже-любовь , что необычно для существ,состоящих не из нервов и плоти, а из сочетания проводов и микросхем. Но человек в будущем просто устал от переживаний, чувств и эмоций, он настолько отдалился от своих собратьев, что стал совершенно автономным.

Рик Декард выполняет обычную биологическую программу: ест, спит, пьет, снова ест, работает, совокупляется. С одинаковым безразличием, он убивает и имитирует любовь. На этом фоне, не обремененный моральными догмами, персонаж Хауэра выглядит воплощением человечности, гораздо более живым чем сами люди. Только в отличие от тех, кто бесполезно проводит время, называемое жизнью, у него на все есть только 4 года — такова участь всех творений будущих Франкенштейнов. Их убивают, лишь за естественное преступление — жажду жить, которую человек будущего, очевидно сам подрастерял во время долгой дороги из прошлого в настоящее.

Отдельное место в фильме занимает музыка Вангелиса — это один из тех редких случаев, когда саундтрек идеально передает не только атмосферу, но и ритм самого фильма. Отдельные электронные аккорды, преобразующиеся в сложную симфонию звуков, прекрасно передают разрозненность этого мира, где каждый элемент живет сам по себе, стараясь не согласовываться с другими: отчуждение, страсть к принудительному одиночеству — в итоге, рождающие скоттовскую атмосферу систематического хаоса.

Удивительно, но несмотря на культовый и классический статус ленты, которую многие считают лучшим фантастическим фильмом всех времен и народов, никто до сих пор не осмелился ее повторить или переплюнуть. Отдельные элементы визуального стиля «Бегущего» мы позднее найдем и у Верхувена в «Вспомнить все», и у Бессона в «Пятом элементе». Но замахиваясь на постановочную часть, никто из режиссеров пока не смог повторить той самой неповторимой атмосферы «технодекаданса» и не пытался претендовать на новый «кибернуар», что делает этот фильм по-настоящему, уникальным явлением в кинофантастике будущего и настоящего.

На дворе уже год 2009. До время действия фильма остается 10 недолгих лет. Субъективно, но пока еще эта технократическая бездна не сумела полностью поглотить современного человека. Несмотря ни на что, пока еще мы можем чувствовать, ненавидеть, любить — жить, а не существовать. Как думаете: успеем наверстать?