Забавнее — почему, собственно, России. Учитывая, что за это время континенты съезжались и разъезжались не один раз, не говоря уж о том, что суша была морем, и наоборот. Тут все просто: книга рассказывает о тех доисторических тварях, останки которых на территории современной России, собственно, находят. Причем в привязке к актуальным географическим реалиям, что придает дополнительный комизм. Вообще в книге много забавного, и чувство юмора автора сильно украшает текст. В изложении чувствуется такая, знаете, нежная любовь к своему предмету.

"Пермский период был эпохой тихоходов. Никто не умел бегать, ящеры даже ходили с трудом. Все были неуклюжи, их лапы торчали враскоряку. Сцены охоты ящеров, наверное, выглядели как замедленная съемка". Вот прям хочется для этих бедных тварюшек их Пермского периода сделать что-то хорошее :laugh:

А еще в книге полно больших и крутых иллюстраций Андрея Атучина.

Откровенно говоря, я ждала либо гэгов (истории про "гроб на колесиках" и все такое), либо ностальгических шуточек из серии "а вы тоже жевали гудрон?" (я — да, если что). Но книга оказалась совсем другой, настоящим глубоким и серьезным исследованием профессиональных антропологов-фольклористов, при этом очень легко и весело написанным. Для меня самая потрясающая вещь в этом исследовании — в том, как авторы устанавливают связи между вещами, на первый взгляд совершенно несвязанными, и насколько логичными эти связи кажутся потом, после того, как о них прочитаешь.

Подзаголовок книги — "Городские легенды и страхи в СССР", и он в большей степени отражает ее суть. Авторы, действительно, разбирают городские легенды — тот вид фольклора, который долго не признавался исследователями (особенно — отечественными) — ну как же, ведь "народное творчество" бывает только у каких-нибудь отсталых народов севера или Африки, это бабушки по деревням сказки рассказывают. А те безумные байки, которые можно услышать от совершенно обычных людей в очереди в городской поликлинике в столице — это что? Вот они и есть, городские легенды. Передаваемые зачастую в формате "я не знаю точно, но люди говорили" — а дальше — все что угодно. Например, что американские джинсы (которые проникали в СССР, понятно, нелегально и были предметом априори вражеским) задажены сифилисом. Или что маньяки нападают на людей в красном. Или детские страшилки про "черную машину". Авторы разбирают довольно много примеров, основанных на свидетельствах (в том числе — частных письмах и дневниках) советских людей. Какие-то мне лично совсем неизвестны (понятно, все истории, связанные с советской классической атрибутикой — я это время уже не застала), а вот о том, что некие сюжеты существуют, могу засвидетельствовать на личном опыте. Мой отец, к примеру, чтобы отучить меня в детстве пить газировку "из горла", утверждал, что все горлышки пластиковых бутылок "облизывают грязные негры, больные сифилисом" (представьте, как производители заморочились!) И тут же авторы разбирают пачку легенд на тему "зараженности" бытовых иностранных предметов, от джинсов до кока-колы, причем не чем-нибудь, а преимущественно сифилисом — потому что это не просто неприятная болезнь, но еще и постыдная, что делает идею еще отвратительнее.

Но сбор пачки таких расхожих сюжетов — только начало исследования, самое интересное происходит дальше, когда авторы начинают анализировать, *почему* зародилась та или иная легенда, как она развивалась и трансформировалась. К примеру, про "зараженные иностранные вещи" — идея происходит из активной советской пропаганды накануне Олимпиады, что "ничего у иностранцев брать нельзя", которая "на местах" приобретала уж совсем дикие объяснения и дальше пошла в народ. Не то чтобы были случаи, но мало ли — а бедных деток надо защищать, вдруг им интурист и правда жвачку с иголками подсунет.

Этот анализ легенд позволяет связать две очень далекие вещи: масштабные события в истории страны, такие как большой сталинский террор или Олимпиаду-80, и диковатые сплетни и слухи, которые рассказывают на кухнях. Причем в какой-то части эти "народные идеи", действительно, пыталось навязать государство, но они быстро выходили из-под контроля, и иногда государство не знало, как их потом остановить. Например, после "Дела врачей" народ начал массово отказываться прибегать к врачебной помощи (в частности — врачей-евреев, но в основном — любых врачей вообще), потому что "злодеи залечат". (Уж не знаю, отголоски это той истории или обычное упрямство, но я со своими родителями регулярно сражаюсь на тему "болеешь — иди к врачу").

Я могла бы еще долго разливаться на тему, насколько интересна эта книга, но вместо этого рекомендую ее просто всем прочитать. Еще, конечно, было бы очень интересно увидеть такой анализ применительно не к советским, а современным легендам, но, наверное, такой материал должен "отлежаться", да и вычленить настоящие расхожие сюжеты от однодневок в эпоху интернета, наверное, сложнее.

Нельзя назвать эту книгу каким-то серьезным исследованием — она отнюдь не отличается глубиной, научным подходом и оригинальным взглядом на предмет. Скорее, это некое overview, что такое 4 промреволюция, чем она грозит, как может изменить мир по различным направлениям и какие прорывные технологии, собственно, входят в это понятие.

У нас на работе сейчас все это очень активно обсуждается, да и в бизнес-тусовке тоже, и Шваб со своей идеей именно промышленной революции, а не просто нескольких новых технологий — на волне хайпа. Я, признаться, пока не определилась со своим отношением — понятно, что если мир кардинально меняется, то лучше знать заранее, как именно, и быть к этому готовой. С другой стороны, мне очень хочется наконец увидеть, что именно кардинально изменилось. Пока все это больше разговоры, а технические проблемы те же, что и три года назад были, и отсутствие автоматизации тоже. И чем RFID метки *значимо* отличаются от штрихкодов, а дроны — от детских вертолетов с радиоуправлением, я все равно не понимаю. Точно также и рассуждения про смерть отдельных профессий в связи с глобальной цифровизацией тоже пока не находят подтверждения — несмотря на то, что юристов хоронят в числе первых, работы у меня стало не меньше, а кратно больше, в том числе потому, что завелись цифровизаторы, которые тоже начали приходить с вопросами к юристам.

Может быть, это все потому, что мы такая отсталая страна, а где-нибудь в Америке будущее давно уже наступило — почему же и там консультация вымирающих юристов по каким-нибудь аспектам использования опенсурсных платформ на подсанкционных проектах стоит таких астрономических денег, а мне не пишет ее задешево робот?

В общем, это все кухонные разговоры, а не про книгу, конечно. Более того, подозреваю, что для 99% населения нашей страны проблемы 4 промреволюции не то чтобы не существует — люди и слов-то таких не слышали. Посмотрим, интересно, что будет.

Возвращаясь к книге — кто интересуется этой темой, тому рекомендую. Шваб реально очень кратко и очень по делу рассматривает все основные мегатренды, а также то, как они могут повлиять на развитие экономики, бизнеса, государства, общества, личности. Отдельно в приложении он кратко описывает суть основных прорывных технологий — проранжированных путем опроса представителей крупного бизнеса по вероятности, значимости и близости к нашей реальности.

Тому, кто уже давно в теме, книга может ничего нового и не открыть, разве какие-то мелочи, но все равно она как-то укладывает в голове весь приличный объем хайповой информации о новых технологиях, а также все возможные варианты их воздействия на нас — как позитивного, так и негативного. Под воздействием я имею в виду все перемены, которые в принципе может принести технология — от провоцирование безработицы при замене людей машинами до проблем морально-этического толка, связанных с "улучшением" генома человека. Приятно, что все рассуждения Шваба — исключительно разумны, в них нет ничего кликушеского, никаких собственных ярко выраженных моральных оценов, и буквально со всеми его оценками последствий я по размышлению готова согласиться.

Очень интересны, например, выводы, которые Шваб делает применительно к последствиям для общества — говоря, что 4 промреволюция углубит общественное расслоение, т.е. богатые станут еще богаче, а бедные — еще беднее. Или что она создаст проблему для гендерного равенства — в т.ч. потому, что "традиционно женские" профессии часто являются простыми, механистическими и в принципе заменяемы автоматикой (например, телефонный оператор, продавщица и тд), а вот наиболее востребованная в будущем область, а именно ИТ и около нее — область традицонно мужская.

И даже с точки зрения отдельной личности неизбежно будут последствия — Шваб приводит пример друзей, которые общаются в кафе — если у них при себе есть смартфоны, то, как именно они общаются, значимо отличается от ситуации, когда телефонов нет. Не говоря уж об американской статистике, что современное, более "диджитализованное" поколение молодежи, куда менее социализованное, чем их ровесники 30-40 лет назад — уж не знаю, как они это измеряли, правда. И это притом, что по словам Шваба критичным в наше время становятся личные качества человека, этика, эмоциональный интеллект, творческие способности и т.д. — именно то, что машиной заменить нельзя.

Мне еще очень умным и важным показался вывод, что объем информации существенно снижает и качество восприятия, и доверие к ней. Потому что мозг слишком занят "поверхностной" обработкой этого огромного объема, чтобы еще успевать как-то глубоко его осмысливать. А кто на самом деле искренне доверяет всему, что пишут в интернетах? — Напротив, возникает глобальный кризис доверия, как и кризис равнодушия — мы быстро узнаем обо всех мировых трагедиях, что-то нас задевает, но совсем не так, как если бы мы увидели это своими глазами. Получается, именно на "человеческих" аспектах взаимодействия, сотрудничества, культуры и тд. необходимо сконцентрироваться, чтобы успешно преодолеть кризис, который несет с собой любая революция — хотя об этом пока никто из цифровизаторов не думает, все только угрожают чем-то несбыточным, так что Шваба приятно послушать.

У меня с экономикой, выражаясь терминами соционики, миражные отношения: мы очень нравимся друг другу на расстоянии. Я хорошо училась на экономическом факультете, но уже там понимала, что крутым экономистом мне не быть: cо здравым смыслом у меня все отлично, а вот с математикой — не очень, и обе составляющие равно важны. С другой стороны, именно теория игр кажется областью экономики, наиболее удаленной от математики и приближенной к здравому смыслу. Во всяком случае, все выкладки авторов этой книги ограничиваются школьными четырьмя арифметическими действиями и будут понятны даже тому, кто с математикой совсем на "вы". Более того, когда читаешь изложения той или иной концепции теории игр, все по-отдельности кажется настолько элементарным, что даже не стоило это озвучивать вслух. Но а потом с изумлением обнаруживаешь, что все эти простые идеи упаковываются в какие-то нечеловеческие таблицы и графики — которые в каждой своей точке так и остаются простыми и изумительно логичными.

Авторы разбирают такие аспекты теории игр, как доминирующая и доминируемая стратегия, равновесие Нэша, смешивание стратегий, угрозы, предупреждения и заверения, скрининг и сигналы, аукционы, переговоры, голосование и много других очень жизненных историй, несмотря на наукообразные названия. Самое крутое в теории игр — не математическая составляющая, конечно, а сам результат: когда с помощью здравого смысла и математического аппарата, никого не обманывая, ничего не нарушая можно получить положительный результат даже при изначально плохом раскладе в любой ситуации — главное, выбрать правильную стратегию. Примеры с голосованием на совете директоров за/против поглощения особенно хороши — они показывают очень наглядно, как можно обернуть себе на пользу то, что каждый другой человек тоже пытается обернуть ситуацию себе на пользу.

Забавный пример из книги про пособие по нетрудоспособности. Не буду цитировать, но суть в том, что работники пытаются отлынить, ссылаясь на болезнь, так как им все равно платят пособие/страховку. Как отличить действительно больных работников, которые объективно не способны работать, от просто ленивцев (это называется "ассиметричность информации" — когда одна "играющая" сторона, то есть работники, априори знает больше, чем другая — государство)? Авторы приводят такой вариант: например, сделать так, чтобы больные были вынуждены тратить очень много времени на всякие бюрократические проволочки и сидение в очередях. Здоровые люди в основном на это просто не пойдут, а по-настоящему больным и деваться некуда. Наше государство очень эффективно использует эту стратегию, что скажешь.

Завернутые краешки страниц:

— посмотреть фильм A beautiful mind;

— "Теорема о минимаксе гласит, что в играх с нулевой суммой, в которой выгрыши игроков прямо противоположны (выигрыш одного означает проигрыш другого), один игрок должен стремиться к тому, чтобы минимизировать максимальный выигрыш своего соперника, тогда как его соперник стремися максимизировать свой минимальный выигрыш. Такой подход к ведению игры приводит к поразительному выводу: минимальный из максимальных выигрышей (минимакс) эквивалентен максимальному из минимальных выигрышей (максимин)". Автор теоремы — Джон фон Нейман.

— книга Майкла Спенса "Рыночные сигналы", Michael Spense "Market Signaling";

— вот это точно надо прочитать: Гладуэлл М. Переломный момент. Как незначительные изменения могут привести к глобальным переменам.

Следующая глава — больше про письменный язык и попытки его упорядочивания таким образом, чтобы символы были интуитивно понятны всем людям. Попытки изобретателей впечатляющие, но заведомо провальные. Автор справедливо замечает, что самый понятный "символьный" язык для всех людей — это "язык" дорожных знаков, да и то он не настолько идеален: все-таки их приходится учить.

Много внимания уделено идеям создания и истории наиболее известных искусственных языков, типа волапюка и эсперанто.

Конечно, автор не обошел вниманием и вымышленные языки из художественных произведений, начиная с эпических трудов Толкина и заканчивая дотракийским, клингонским и языком планеты Пандора. Кстати, удивительно обнаружить, что по сравнению с "профессиональными" изобретателями искусственных языков сочинения фантастов как раз смотрятся не очень оригинально в плане словообразования, грамматики и тд., хотя клингонский с вывернутой грамматикой, конечно, крут, и как его учат люди, я не знаю.

С удивлением выяснила, что несколько реально используемых в мире языков, точнее, скажем, их вариаций, можно назвать искусственными и они обязаны своим созданием совершенно конкретным людям. К примеру, что в Норвегии де-факто существуют два разных языка — нюнорск, сконструированный поэтом Иваром Осеном, и букмол. Интересно, то, что мы называем норвежским — это какая из них вариация?

Отдельную радость в книге доставляют задания. По многим разбираемым языкам автор приводит примеры фраз и выражений с переводом, а потом предлагает на основе логики и здравого смысла перевести туда-сюда другие фразы и выражения. Мне очень понравилось в это играться, хотя задания реально сложные, но выполнимые, и после автор дает подробный разбор, что и как. Так что привожу фотки для вашего развлечения и заранее извиняюсь за телефонное качество.