Все отзывы на произведения Майка Гелприна

shadowdancerrr, 31 декабря 2017 г. в 17:59

ОКОНЧАНИЕ.

Фантлаб, оказывается, режет без предупреждения. Так что концовку сюда заливаю:

«Плохая примета» тоже прекрасно завершает цикл Гелприна. Как и в «Существе особенном», мы видим большую и долгую историю семьи, но только глазами не постороннего человека, а члена семьи. И это так тепло и чувственно, что когда Машенька давала концерт, я таки тоже всплакнул! Ну а шо делать?! Всегда чувствую, когда рассказы пишутся с любовью, и тут любовь прёт через край. И это единственный рассказ, над которым я искренне поржал, читаю о трансформере-фрезеровщике. Вот это, я понимаю, бытие определяет сознание!

Эх, вот и закончилась книжка. Стереоэффект был достигнут, и это оказался очень интересный опыт. По ходу рецензии было понятно, думаю, что лично мне ближе взгляд Оли. Но тем интереснее было прочитать зеркальные рассказы Майка, взглянуть на тот же мир другими глазами и сложить в голове полноценную объёмную картинку. Если бы я прочёл все эти рассказа вразнобой (а я действительно часть из них читал ранее), это было бы совсем не то. Именно в одном сборнике авторам удалось соткать полотно из нитей-рассказов, и следить за образовавшимися узорами и метаузорами оказалось очень интересно.

Результатом удовлетворён и считаю проект «Зеркала» крайне удачным. Теперь маме дам почитать, может ещё пару строк через месяц допишу уже от неё.

С любовью, Скорбилин Денис Shadowdancerrr!

DamnCynic, 30 декабря 2017 г. в 22:07

Эта совсем не та рецензия, которую я хотел написать. Не та, которую планировал, просчитывал на бумажке, обдумывал ночами – она так и осталась в памяти, холодная и бездушная, как булыжник. А та, что появилась на свет, — неровная, угловатая, с острыми краями, местами нелепая, где-то наивная.

Но другой у меня для вас нет.

Потому что эта книга – не для того, чтобы оставаться холодным. Она бередит сердце и рвёт душу на кусочки, чтобы потом собрать их в новом порядке, добавив сверх ещё и своё. Авторы делают это по-разному. Ольга Рэйн берёт за руку, словно умирающего, укладывает на свои колени и баюкает в долгой повести, исподволь унося боль вместе с жизнью – Великая Утешительница, делающая последний вдох счастливым и берущая последний выдох как плату за это счастье. Майк Гелприн не берёт – хватает за руку, за грудки, за шкирку и тащит сквозь коридоры старой горной крепости, через арсеналы, казармы и тронные залы, пока не выведет на свет божий ошеломлённым от увиденного. И уже там, под синим горным небом, он с оттяжкой рубанёт по душе катаной.

И каждый раз ты умираешь – только чтобы в тот же миг встать с криком: «Ну что же вы делаете со мной?!» и почувствовать, что готов заплакать. И твоя душа меняется ещё на чуть-чуть.

Вновь и вновь – удивление, понимание и катарсис. Почувствовать жизнь, заглянуть в глубину Вселенной и понять что-то новое о себе. Стать больше и лучше, чем ты был.

Вот про что эта книга.

Удивительно даже не то, как удачно сложились все эти не похожие друг на друга истории. Цикличность используется в произведениях самых разных жанров, не только литературных: достаточно вспомнить «Времена года» Вивальди. Из литературы хочется отметить «Жизнь как год» Виктора Колупаева – двенадцать пронзительных рассказов, от раннего утра человеческой жизни до смерти и того, что продолжается за её пределами. Здесь же авторам удалось совместить двадцать пять удивительных рассказов, разных по сути, по настрою, по времени и месту, с совершенно разными героями и при всём том с удивительно ярким общим посылом и единой идеей.

«Зеркалом» сборник был назван неспроста. Это не только отражение одной идеи (или даже двенадцати идей) в творчестве разных авторов. Скорее, такое «отражение» основных характеристик каждого из зодиакальных знаков – первый, самый простой для понимания слой. Суть же, пожалуй, состоит в том, что каждый рассказ для читателя – это волшебное стекло, в котором он видит отражение себя, друзей, близких и даже целого мира. Это – способ познания Вселенной. Так он выглядит и для героев, которые вынуждены путешествовать, искать, бороться — и всматриваться в себя, пытаясь через своё отражение познать окружающий мир. Авторы явно ожидают от читателей, что они поймут всё именно так. Ведь что такое гороскоп, как не попытка описать человеческую судьбу в зависимости от состояния Вселенной, а следом – предсказать судьбу мироздания в зависимости от человека, рождённого под нужной звездой? Есть и ещё одна стержневая идея, которая проходит через весь сборник. Но для её понимания придётся немного отойти от текста в сферу астрономической теории.

Представление гороскопа в виде замкнутого кольца, на самом деле, слишком простое и не учитывает внутренних взаимоотношений и связей между знаками. Существует гипотеза, по которой внутри зодиака между разными знаками циркулирует энергия, передаваясь от одного к другому. Эта энергия однонаправленна и знаки образуют ещё одно кольцо, не совпадающее с привычным нам календарным циклом: в нём каждый является чьим-то хозяином и слугой. Например, Овен главенствует над Весами, Весы – над Рыбами, Рыбы – над Львом, далее идут Рак, Козерог, Водолей, Телец, Близнецы, Скорпион, Дева и Стрелец, у которого в подчинении Овен. В этих связках слуга является энергетическим донором для хозяина. Если мы добавим ещё и такую древнюю, по определению магическую «химию», как отношения мужского и женского начал...

То тогда сборник из простого и понятного адреса «мужское – женское» становится сложной лентой Мёбиуса, имеющей лишь одну дорогу, одну сторону, но сложенную знаком бесконечности. В самом деле – попробуйте пройти по этому кольцу, чередуя мужские и женские рассказы!

И тогда история примирения и светлого чувства двух последних отпрысков враждующих родов («Механизм проклятия») перерастёт в историю дружбы и избавления от старых проклятий, ухода от судьбы («Время года – лето»), а та – в побег от трудно завоёванной свободы к судьбе и неизбежности, к смертельной игре с фатумом («Города на букву «Н»), ей же отвечает рассказ о судьбе, несчастном случае и смерти – и новой жизни, хоть и эфемерной, воплотившейся в неосязаемом духе внутри автомобиля («Облако в серебре»)...

И не забудьте после Стрельца поставить Змееносца, а то не сможете переключиться на новый виток историй. Если вы всё сделаете правильно, тогда, начав с истории примирения, вы придёте к неутолимой ненависти, замкнутой катаклизмом в бесконечное кольцо перерождения («Теперь так будет всегда»). Казалось бы, странный конец для хорошей книги?

Но ещё одно переключение, и история любви и прощения чудесным образом отрицает ненависть, словно для того и было таким тяжёлым окончание, чтобы показать: нет, так не будет, зло – это путь в никуда.

Интереснее всего – ответ на вопрос: задумывали ли так авторы изначально? Или так сложились звёзды? И если второе, то нет ли в этой расстановке своей собственной, удивительной и непридуманной фантастики? Не случилось ли так, что Вселенная откликнулась на зов двух талантливых писателей?

Кто знает...

То, как удивительно слаженно рассказы образуют пары и складываются в цепочки, говорит об одном: их стержневой идее. Её можно назвать судьбой – и ошибиться. Ведь даже если мы возьмём историю Олеся («Вериль»), встретившего свою судьбу и в буквальном смысле вторую половину на далёкой планете, или же вспомним путь Присциллы («Письмо из Сингапура»), по слепому случаю убившей невиновного и вынужденной расплачиваться за это, то мы всё равно увидим волю в каждом из этих героев. И эта воля, их сложные решения – это воля и решение любить.

Неспроста именно эти герои смотрят на нас с обложки.

Каждый из рассказов в этой книге – о любви. О воли и любви к жизни («Главный завет»), о любви к другим людям до самопожертвования («Последняя попытка стать счастливым»), о привязанности к своему живому кораблю и названым братьям («Скучать по Птице») и о такой простой и естественной любви мужчины и женщины («Механизм проклятия») – каждый раз авторы заставляют нас глядеть сквозь свои рассказы в себя, уходя в бесконечность зеркальных отражений и видя там окно в невозможное.

А в нас смотрит сама Вселенная, пытаясь разгадать нас и через наши отражения – самое себя.

Человек смотрится во Вселенную, а Вселенная – в человека, как в зеркало, и видит в нём любовь.

И потому вновь и вновь мы вскрикиваем то от боли, то от счастья, и браним писателя, который только что перевернул нашу душу, и благословляем его, потому что так светло стало нам от этого переворота. Каждый из этих рассказов самодостаточен, но в их сумме рождено нечто большее. Кто-то увидит в них старых друзей («о, я помню этот рассказ, я его читал на конкурсе!» — то и дело говорил я), кто-то найдёт новых, но главное – что кому-то они помогут склеить осколки разбросанного по разуму зеркала, которое называется простым словом: «душа».

И тогда этот человек посмотрится и увидит себя настоящего.

В каждой из настоящих историй.

AntonAbramov, 29 декабря 2017 г. в 09:39

Опять временная петля. Но с пуповиной. Последнюю можно считать новинкой. Но она свела всё к анекдоту. В таких вещах главное – концовка. Она или превращает всё в анекдот, или может повезти. Что бывает крайне редко.

Идейно: отмечу два момента. Один выглядывает из названия. Превращает в хохму.

Второй – все ли становятся такими в таких условиях? Почему-то выбраны немецкие вояки из Второй мировой. Им, наверное, расчленёнка к лицу. Мораль-то гнилая. То ли дело наш спецназовец (откуда Георг знает такое слово?). Но будучи им, главный герой высох бы в памятник. И ни тебе в ж…, ни печёнкой полакомиться. О чём тогда рассказывать?

Автор тонок и не любит банальности. Что ж его так…

Хельг, 01 марта 2016 г. в 17:41

Если поставить вопрос ребром, чего больше пугаться — паранормальнщины, или «свинцовых мерзостей» тюремного быта, — то окажется, что вопрос даже не стоит. Тюрьма и ее порядки страшнее всякой потусторонней твари. Да и теряется эта тварь на фоне ужасов, творимых заключенными. Не знаю, так ли это все на самом деле, или автор где-то художественно приукрашивает, но читать эти тюремные зарисовки реально жутко. При этом Гелприн и сам не особо заморачивался с ликом зла. Набор стандартных трюков, стандартные приемы, но именно они сильнее оттенили простую, многократно прожеванную истину, о том, что самые страшные монстры, это люди. Настолько страшные, что, порой, не выдерживает сама Вселенная.

montakvir7511, 21 января 2016 г. в 15:49

Собакам — собачья смерть. Да нет, собакам — собачья жизнь. Жуткая, беспросветная цикличная жизнь, без шансов и без вариантов. «День сурка» в военном исполнении.

Намеренно будничные натуралистические подробности вполне обьяснимы, спустя 280 с гаком циклов перерождения все известно до мелочей — количество головастиков, пригодных для еды, гадюка, которая поможет не сдохнуть от голода в конце цикла, порядок очередного пробуждения. В общем, все, рутина, будничное описание, наподобие записок работника бойни.

Вынужденный каннибализм (ничего не будет, в следующем цикле все будут целые и невредимые), сексуальные ( хотя скорее животные) сцены.

Не смог посочувствовать главному герою, пусть он и не выглядит настолько отвратительной опустившейся мразью, как его вынужденные друзья, по воле случая попавшие во временную петлю.

И Лиза. Обычная русская девушка из соседнего пузыря. И её десять минут постоянной форы. И вечная нескончаемая смерть для фашистских ублюдков, навсегда живьем похороненных в лесу где-то под Калугой. Просто вдумайтесь — переродиться заново, зная, что снова помрешь через минуту. Всегда. Все время. До скончания веков. И комок у в горле, и «что-то в глаза мне попало». Я старею и становлюсь сентиментальным. Но здесь для этого е с т ь веские причины.

Это бог. Это он сделал так, что есть эти спасительные десять минут.

Житель Соединенных Штатов Америки Майк Гелприн написал для русских рассказ, который заставляет меня вновь вспоминать рассказы моего покойного деда. Рассказы страшные в своей обыденности, когда человек привыкает к повседневному скотству и приедающейся жестокости. И я понимаю, пока такие книги кто-то читает и даже иногда задумывается, они живы.

Не так, как здесь.. По настоящему.

dimon1979, 20 июня 2015 г. в 22:36

С этим сборником произошла уникальная ситуация, его заметили и прочитали, а самое главное — отреагировали и поделились впечатлениями о прочитанном десятки людей. На сегодняшний день, когда незамеченными остаются большинство выпущенных книг, по большей степени из-за огромного количества издаваемого, а чаще всего из-за некачественного и вторичного исполнения, это на самом деле единичный случай, я имею ввиду ответную реакцию читателей.

Я немного знаком с творчеством автора, его рассказы периодически появляются в печати, сборники с его участием выходили и до этого. Не скажу, что данная антология станет чем-то особенным, но несколько историй очень высокого качества. Вообще, в этом сборнике есть то, чего не хватает большинству подобных подборок, это желание автора показать окружающий мир в самых разных ракурсах и продемонстрировать читателям, что нереальное возможно в жизни каждого.

На мой взгляд, Майк Гелприн смог в короткой форме донести максимум идей и мыслей, привлечь внимание к актуальным вопросам сегодняшнего дня и ближайшего будущего. Можно в чем-то с ним согласиться, в чем-то нет, но стоит признать, что желание поспорить с автором это уже неплохо и не часто такое желание возникает.

_Y_, 05 июня 2015 г. в 22:30

Хороший такой добрый рассказ. Предсказуемый с точностью до абзаца, но, так уж рассказ устроен, что предсказуемость ему не вредит, а, может, даже и помогает. В том смысле, что от чтения остается детское ощущение доброй сказки, которую давно знаешь, но слушаешь раз за разом из-за комфортности самого процесса.

Пожалуй, хороший человек на этом бы остановился, но я то... заметил и недостатки. Слишком много мест, где применены необоснованно сильные формулировки. Вот примеры:

Ну и вершина:

Но, еще раз, все это придирки, погоды не делающие.

PS: Год после написания этого отзыва прошёл, а рассказ-то помнится, что нечасто бывает.

alex_gagarinova, 31 декабря 2014 г. в 00:49

     Сборники рассказов одного автора в наше время издаются крайне редко и неохотно. Поэтому вышедшую в издательстве АСТ книгу «Миротворец 45-го калибра» можно считать свидетельством заслуженного признания и показателем уровня мастерства Майка Гелприна.

     Внутри — рассказы разных лет, количеством двадцать один, плюс одна повесть. Каждая история написана твердой, уверенной рукой мастера, каждое слово на своем месте. И хоть действие происходит в разных местах и в разное время, в каждом рассказе читателя ждут живые герои, достоверно прописанный сеттинг, сопереживание и сочувствие, радость и грусть. И удивление, Майк умеет удивить неожиданными поворотами сюжета.

  Истории, рассказанные автором, не похожи одна на другую, темы произведений разнообразны – космическая, социальная, постапокалиптическая, военная… Однако хочется отметить то, что их объединяет. Аристотель в своей «Поэтике» ввел понятие гамартии — трагического изъяна в характере главного героя или его роковой ошибки. Так вот, кажется, что фатальный изъян большинства героев Гелприна – их неисправимая, трагическая человечность, в самых беззащитных и трогательных ее проявлениях. В страшных, критических ситуациях, когда, казалось бы, должны руководить животные инстинкты, побеждает она — нелогичная, жертвенная, самоубийственная человечность. И в ней заключена едва ли не единственная надежда на то, что леденящие душу сценарии апокалипсиса останутся только в произведениях фантастов.

      Майк Гелприн, на мой взгляд, сумел сохранить и талантливо продолжить то лучшее, что было в советской фантастике – её доброту, её гуманистическое начало, её веру в человека. Отсюда, думается, его умение вызывать у читателя сопереживание героям, независимо от того, являются они роботами или людьми. Отсюда ощущение теплоты и радости от знакомства с мудрым и добрым рассказчиком. Отсюда чувство огорчения, когда сборник заканчивается. Поэтому пожелание автору от читателя, пережившего во время знакомства с этой книгой яркие и сильные эмоции, очень эгоистично: пожалуйста, дарите нам их и впредь, возвращайте нам веру в самих себя.

Хойти, 29 декабря 2014 г. в 22:20

Издательства неохотно берут рассказы: с ними сложнее работать, чем с романами. Книжные магазины неохотно берут рассказы: они продаются хуже, чем романы. Читатели неохотно берут рассказы: ну вот ещё, только вчитался, только в героях разобрался, тут — бац! — и всё кончилось, изволь начинать следующий; то ли дело роман, а лучше цикл, а ещё лучше сериал, чтобы и читать не надо было. В этих условиях сочинители, истово придерживающиеся короткого жанра, заслуживают памятника — хотя бы виртуального.

Майк Гелприн не подвёл, сборник из двадцати двух рассказов получился на славу, и если бы знать точно, что выйдет в свет ещё хоть один такой же завидный том — я бы уже сейчас встала в очередь.

Без шуток: талант автора определённо в умении не растекаться амёбой по субстрату, а внятно, живо, на нескольких страницах успеть рассказать историю — вдохновляющую, весёлую, страшную, выбивающую слёзы или побуждающую напряжённо размышлять, строить свои версии постфактум: «А если так?.. А если иначе? А что было бы?..». Не тратя килобайты на неспешную экспозицию, Гелприн чётко, с ошеломляющей быстротой расставляет на доске чистого листа фигуры-персонажей: игра началась! Ржут метафорические кони, неуклюже, скованно-железной походкой переступают ладьи-роботы, в отчаянии заламывает руки король прогоревшего цирка-шапито... Против всяких правил выкатываются на поле кубики, усеянные змеиными глазами пуантов, разящих в самое сердце. Дым поражения над чёрно-белым полем. Но жальче всех неприкаянно застывшую на самом его краю маленькую пешку: к детям у автора особое отношение, невозможно этого не заметить.

При великом разнообразии сюжетов, при необычном подходе к традиционным темам, фантастика Майка Гелприна глубоко социальна и в первую очередь человечна. Не столько к разуму она обращена, сколько к душе, к совести. Она волнует и часто режет по живому.

В какой-то давней дискуссии (речь шла о современной на тот момент драматургии) встретилась мне мысль о том, что произведение искусства должно содержать сверхзадачу, мольбу: «будьте лучше!» или «будьте прокляты!» — без этого, мол, ремесло. Автор «Миротворца 45-го калибра», на мой читательский взгляд, сумел воплотить обе сверхзадачи в одной: «Будьте лучше или будьте прокляты!»... Поэтому — искусство.

Спасибо, автор.

Хойти, 17 декабря 2014 г. в 17:07

«Время — деньги», «я потратила на тебя лучшие свои годы, мерзавец!..», «пять лет жизни не пожалел бы, чтобы взглянуть на это» — привычные идиомы, внезапно обретшие буквальный смысл, придвинувшиеся так близко, что между текстом и читателем искрит электричество, шелестит по коже мурашками, завывает внутренней сиреной: спасайся кто может!

Только теперь поняла, почему автора периодически одолевают ошалевшие от перспектив кинодеятели: текст «Чёртовых кукол» настолько визуален и перенасыщен адреналином, что руки чешутся воплотить его на экране… понятно, и почему прожектёры впоследствии пропадают бесследно: ведь, если вчитаться, не так-то это просто, — слишком многое в сюжетах Гелприна можно передать словом, и только словом.

В мире, где развивается действие этой головокружительной повести, время обращено в «звонкую монету», стало средством платежа и обменным фондом, вот только банкротство — смертельно.

Нищие временем шестеро, смертники на грани разорения — «чёртовы куклы», пути которых от развилки жизни и небытия мы видим синхронно. Они, эти стёжки — стежки — нити, сплетаются сначала в неразборчивый пёстрый ком, чтобы стать потом замысловатым плетением, прочной верёвочкой: той самой, которая совьётся петелькой для этого бесчеловечного мира и загадочной Организации, которая вроде бы и под Государство копает, а на самом-то деле хрен редьки не слаще.

Проблемный поиск жизненно необходимого понимания между очень разными людьми, захлопнутыми в ловушке Организации, которая держит их на коротком поводке одного дня, подсвечен, словно сполохами, внезапно вспыхнувшими страстями. Смертельная опасность — мощный афродизиак, не нами замечено, и тут дополнительный плюс автору, не опустившемуся ни до пошлости, ни до банальщины.

С замиранием сердца следишь за гибельным слаломом сюжета, мимоходом успеваешь восхититься мастерски выписанной злодейкой Сциллой (многозначность имени шедевральна!), волнуешься, спешишь к финалу… И вот тут смысл начинает колебаться маревом над раскалённым повествованием, потому что вроде бы пасторально-умиротворяющую заключительную часть можно толковать двояко: и как настоящее (будущее) героев, и как видение перед неизбежной трагедией…

И Валет. Ах да, Валет. Они так и не узнали его настоящего имени.

Высший балл.

Denver_inc, 08 декабря 2014 г. в 20:16

Если читать не это, то тогда что?

Почему подкатывает ком к горлу, когда читаешь, казалось бы, совершенно простой рассказ с незамысловатым сюжетом? Почему, несмотря на то, что с момента прочтения сборника прошел целый месяц, я всё равно мысленно возвращаюсь к его рассказам. И опять ком в горле. Почему? Почему при воспоминании о некоторых грустных рассказов из сборника я улыбаюсь вместо того, чтобы злиться? Наверно, потому-что на самом деле, в основе всех текстов автора находится доброта. Доброта и человечность. Ведь даже саму Смерть автор подаёт нам с лёгкой и доброй грустью, не то что некоторые уж «очень тёмные» модные писатели. В этой книге совсем нет «дарка», да и не надо, если честно. Устали мы уже от него, а так же от всей остальной чернухи. Хочется простого, душевного и доброго творчества, например, такого как в сборнике «Миротворец 45-го калибра» ))

Читая рассказы Гелприна хочется жить, и не просто жить, а сделать что-то хорошее и настоящее, не для себя — для других. Как это делают роботы Майка. Хотя, это ещё неизвестно кто из нас роботы: они, живущие на страницах произведений автора и ведущие себя как самые настоящие люди, или мы — люди, живущее здесь и сейчас, и так похожие на бездушных железных роботов...

evridik, 28 ноября 2014 г. в 09:27

Вот ты, значит, какой, Майк Гелприн. Фантастично-философский, да? Приключенческий, психологический, постапокалиптический, местами ироничный и примерно на 50%, если не больше, состоящий из роботов? Будем знакомы, ага.

Встретить всё ценное сразу в одном сборнике из 22 рассказов – большая удача для читателя. Здесь он, читатель, может как увлечься, так и задуматься, а если при этом он наделён тонкой душевной организацией, то и растрогаться тоже. Каждая вещь сборника цепляет какую-нибудь ниточку: то погибают все герои, то накрывшая с головой безвыходность вдруг обращается надеждой, то роботы оказываются человечнее человека, то не слишком умные срывают куш, то шутка оборачивается трагедией, то обезличивается целая толпа, то прогрессирует старая рана, то вампир спасает ученицу, то рушится веками поддерживаемый строй, а то вдруг оказывается, что и смерть можно обмануть. Множество нестандартных взглядов на привычные вещи наслаиваются на психологию героев, и сборник воспринимается не как развлекательная вещь, а как нечто призывающее к сознательности, к человечности и, как мне кажется, даже к переоценке себя (множество рассказов о роботах говорят сами за себя).

Жанровая принадлежность сборника – фантастика, поджанровая – гуманитарная. Действие рассказов происходит то в России, то в Америке, а то вдруг прыгает в открытый космос, тем самым приближая сборник к научной фантастике. А ещё здесь есть немного ангелов, контакта, экстрасенсорных способностей и самопожертвования. И в каждом рассказе – философия или психология, а подчас и то и другое вместе.

Я не стану советовать потенциальному читателю обратить внимание на определённые рассказы, выделяя их в этом отзыве, и не потому, что мне лень перечислять названия. Просто я считаю, что каждый из рассказов сборника заслуживает пристального рассмотрения, каждый из них способен зацепить и не отпускать до конца. Потому что это хорошая, качественная фантастика.

+8

Lartis, 27 октября 2014 г. в 12:31

Лично для меня этот рассказ немножко потерял в качестве (оцениваю по триаде Стругацких «Чудо – Тайна – Достоверность») из-за того, что я не узнал в нём русскую карточную игру «двадцать одно» (знаменитое «очко»). Я сам в неё резался в рабочем посёлке моего детства. Фабула неоднократно изданной «Смерти на шестерых» строится на том, что один из героев проигрывает Смерти. На самом-то деле выигрывает, хоть и жульничает (да и Смерть жульничает). Но я не об этом. Я о том, что у играющих в рассказе очко получается складыванием значений туза и короля. А ведь король в советской игре «двадцать одно» обычно считался за 4 очка, а не за 10. (11 + 4 = 15, а не 21). Это в американском «блэкджеке» с полной стандартной колодой в 54 листа «картинки» (валет, дама и король) «весят» по десять очков. Мне кажется, что, учитывая время действия (Великая Отечественная), естественнее выглядело бы, если б герои играли обычной «русской» колодой в 36 карт, в обычное русское очко. Автор, когда-то профессионально игравший в азартные игры, любезно разъяснил мне, что игра со Смертью вполне могла проходить по описанным им правилам, но, к сожалению, это произошло уже после того, как я рассказ прочёл и первое впечатление о нём составил.

   Что касается «Чуда» и «Тайны», то они в «Смерти на шестерых» присутствуют в полной мере. Братья Стругацкие довольны.

Torin, 25 октября 2014 г. в 00:35

Я, как и автор, надеюсь, что не одна река никогда не сможет разделить людей на два берега.

Повесть «Под землёй и над ней» рассказывает нам об одном варианте апокалипсиса, произошедшего из-за вируса, который столкнул людей друг с другом. Карантин и Зараза – это два вида людей, одни живут на поверхности, вторые в шахтах под землей, и каждый вид хочет выжить. Карантину угрожает вирус, Заразе угрожает Карантин.

Вообще это конечно спорная ситуация, первым делом после заражения всех взорвать и убить, с одной стороны это совсем не гуманно, с другой стороны это более безопасно. Майк позволил нам побывать в шкуре как членов вида Карантин, так и членов вида Зараза. Прочувствовать их стороны, понять, что обе стороны это все живые люди такие же, как и мы с вами.

Не знаю, хотел ли автор сравнить свой рассказ с общим понятием — война, но мне кажется, у него это получилось, с фантастикой и в своем стиле. Стоит ли задуматься о том, что было после финала повести? Думаю, стоит, но не сильно углубленно, стоит просто предположить пару вариантов угодных вашей душе. Это как раз тот случай, когда конец произведения оставлен на долю читателя, и каждый в свою меру может, что-то домыслить.

За концовку повести, хотелось бы сказать Майку отдельное «Спасибо!». Особенно за долю интриги и быстрое переключение между персонажами. Это как раз тот случай, когда от сюжетного драйва, мысли в голове начинают биться беспорядочно и кричать: «Что там? Как же там? Давай же читай быстрее! Нужно скорее узнать! Что же случилось?» И чем все закончится… Отлично в сюжетном плане, и в плане подачи заложенной идеи.

Torin, 15 октября 2014 г. в 17:21

«Мело, мело по всей земле

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.»

                    Б. Пастернак

Сразу могу сказать одно — если я буду читать Гелприна в людном месте, кто-нибудь обязательно остановиться, что бы спросить: «Что с вами молодой человек?» Потому, что как можно читать, что-то раздирающее душу без каких-то эмоций? Для себя я решил – никак! Казалось бы, что можно написать такого на десяти страницах? Оказалось можно написать многое. Будущее, старость, менталитет, нищету, скорбь, боль, отчаянье, любовь, надежду, радость и еще многое, что словами просто не передать. Человек, обладающий душой, никак не сможет остаться равнодушным, прочтя этот рассказ.

В рассказе говорится о будущем и уже, о современных проблемах литературы и ее восприятия. В будущем интерес к литературе пропал. Его вытеснили инновации. Главным героем стал безработный учитель литературы. К которому, вот уже спустя 20 лет после его увольнения, пришел ученик с просьбой изучения курса литературы.

Хотелось бы, что бы все прочитали этот рассказ, и никто не остался равнодушным.

vokula, 27 сентября 2014 г. в 10:55

За восемь лет этого суматошного века Майк Гелприн опубликовал чуть ли не сотню разных фантастических рассказов (а написал ещё больше), так что выбирать было из чего. Половина из двадцати двух произведений сборника уже публиковалась неоднократно, новых рассказов два-три, так что это некий «отчёт» о проделанной работе. И выстроен он профессионально — ведь от композиции (последовательности) тоже зависит восприятие читательское.

Начинается/заканчивается сборник некими «притчами». Уже в «Смерти на шестерых» автор даёт понять, что книга стандартной не будет – ведь в этой истории диверсионную группу времён ВОВ посещает сама Смерть… И в итоге пертурбаций психологических решает помочь партизанам – ну просто фантастика! Немного о деталях, в большинстве рассказов Гелприн внимателен к ним, в шахматах, покере и блатной фене он разбирается замечательно. Но иногда детали «прилажены с зазором», вот вес пулемёта ДП автор указывает более-менее верно, но «шмайсер» пресловутый – это явно MP 40, да и термина «кинология» не знали в СССР, только «служебное собаководство»…

Отчасти «мистических» рассказов в сборнике ещё три-четыре. Свой неукротимый дух «вселяет» в кольт (в знак благодарности) вождь Ревущий Бык в вестерне «”Миротворец” 45-го калибра». Столкновение психологий индейца и янки играет здесь роль более важную. «Законом называют набор правил для глупцов» — есть в этой сентенции сермяжная правда.

Ковбои, шерифы, стрельба и смерть фигурируют и в рассказе «Придурок», а также «экстрасенс», говоря современным языком. (Кстати о языке, «выпасают стадо» на пару секунд сбило ритм чтения.) Вот покер для автора – игра «родная», это чувствуется. В конце рассказа читателя поджидает небольшой «концептуальный переворот»… Неким «чудесным» образом спасает из смертоносных ситуаций героев — в отлично выстроенном рассказе «Ангел-хранитель» — урод-инвалид, и тут сопереживание читательское очень вероятно.

В нескольких произведениях существенная роль отведена роботам. Даже если, как в рассказе «Свеча горела», речь совсем не о них, а о людях будущего, в котором «литературу отменили». «Литература – это не только о чём написано, это ещё и как написано». Рассказ написан «хорошо», робот ДРГ-439К оценил бы…        

«Там на юго-востоке» — только о роботах, правда «психология» их, конечно, человеческая. Неплохо написан «еврейский» рассказ о роботах (точнее о еврейских судьбах) «Однажды в Беэр-Шеве», ещё лучше – «Устаревшая модель, одна штука». Добрее робота Пита всё же оказываются люди, хотя бы некоторые. В рассказе «Поговорить ни о чем» роботы Расп и Деф становятся (после катастрофы и гибели людей) основателями иной цивилизации на другой планете. А рассказ всё равно о чувствах-желаниях человеческих – удачно обрисованных.

Другие рассказы о будущем можно, наверное, отнести к НФ (а можно и не относить). Пост-апокалиптическая история «Каждый цивилизованный человек», несмотря ни на что, оптимистична. Написанный «с чувством» рассказ/повесть «Под землёй и над ней» о жизни в «зоне», заражённой вирусом Бугрова-Циммера, трагичнее… Зато он показывает, что в чувствах человеческих Гелприн «немножко понимает». Кошмарные картины «пост-апа» — декорации рассказа «Путь Босяка», автор тут пользуется некоторыми штампами, но вполне уверенно. Это такой «Почтальон» по русско-американски, с окончанием неожиданным.  

Среди рассказов о «некоем будущем» есть криминальные. «Сидеть рождённый» — «Срок авансом» на блатной фене. Как формальный эксперимент с языком – совсем неплохо. Но удачнее детективная «Первоапрельская шутка»: в мире всегда будут преступники, несмотря на всевозможные «ментоскопы/биоресиверы»: шерше ля фам…

Преступная «Организация» играет немалую роль в мире будущего, изображённом в самом большом произведении сборника, в повести «Чертовы куклы». Но повесть не о «делишках» по хищению жизненных ресурсов, это рассказ о людях непростой судьбы, осознанно идущих на смерть ради жизни других. Есть счастье в жизни – хотя и не каждому. Не дают покоя автору проблемы преступности, история «Одна шестьсот двадцать седьмая процента» это подтверждает. И вновь главное тут – проблема выбора. Некий институт «Ангехран» из всех вариантов будущего «окольцованных» индикаторами агрессивности преступников даёт возможность осуществиться самому безопасному, да только, чтобы это получалось, надо иногда самому «научнику» идти на смертный бой…   

Включены в сборник рассказы «космические»: «Интуит» — рассказ серьёзный, героям надо принять решение, и это совсем не легко. «Человеко-глухарский» — рассказ другой, занятный. Два земных мужика спасают двух симпатичных инозвёздных «глухарок» с матриархальной планеты, что в итоге – конечно же, любовь!

О любви, земной и внеземной, ещё пара рассказов. «Последний вампир» — воспоминания древнего «вурдалака», оказывающегося на самом деле… совсем иным, ударная концовка у рассказа! Столкновение земной и «сказочной цивилизации гномов» далёкой планеты в 2347 году от Р.Х. рисуется яркими мазками в рассказе «Кругосчет». А любовь-то едина, толкает она и там на ломку традиций… Рассказ научно-фантастический и ненаучно-мистический, и от этого он только лучше/экзотичнее.

Разные у Гелприна рассказы, «Ромб» — приключения боевого квартета, объединенного пси-связью, «Канатоходец» — притча на тему «любовь побеждает смерть». Объединяет рассказы (аннотация на этот раз почти не врёт) вот что: их героям надо делать некий выбор, и в критических ситуациях люди у Гелприна остаются людьми (в самом лучшем смысле этого слова).

Даже в наши времена тотальной демократии осмелюсь рекомендовать книгу к прочтению как прекрасный пример использования российским гражданином (проживающим в США) марксистского закона перехода количества в качество.

AntonAbramov, 21 сентября 2014 г. в 11:56

Ведь не скажешь, что Деф и Расп особо напрягались, помогая, а по сути — создавая Цивилизацию на далекой планете. Оказывается для этого не надо сверхразума, сверхмощи. А что надо? – Толчок, просто постоянная помощь, знания, участие, общение? По одиночке ничего из этого не сработает. Не факт, что и все вместе даст результат. Так что сработало?

Расп уже учил крылатых писать ДЕРЕВО, когда Деф жаловался мертвому своему наставнику: “Плохо дело, Уокер... — Я опять не сильно-то и нужен”. Еще жаловался, что обходы делать перестал – так город разросся.

Достаточно оказалось робота-защитника и робота-распорядителя, единственно выживших из экипажа. Их невеликих узкоспециализированных умений и еще чего-то вложенного людьми, как при их создании, так и при дальнейшем общении. И еще у них было время. Примерно пять тысяч лет.

Уже который раз автор обращается к теме роботов. Они у него как собаки – не предадут человека, благодарны хозяевам, друзья. И все время оказывается, что в них есть еще что-то, что проявляется неожиданно по-человечески. Да так, как хотят женщины увидеть это в настоящем мужчине, — с достоинством, надежностью, обязательностью, нежностью, добротой, силой, пониманием.

Чую – со всех сторон зашелестело: все это невозможно, одни хотелки, что запрограммировано, то и делают, нечем им чувствовать, нежность проявлять…

А тем не менее цивилизацию вместе с крылатыми создали. Память оставили на века. Да еще постарались на первое место нас, людей, выставить.

У меня щемит сердце, как вспоминаю Дефа, беседующим с Уокером. Ни о чем. Но обо всем. Тысячи лет эта потребность общаться с наставником, другом жила. Как мало в моей жизни благодарности от людей. Как хочется иметь рядом Дефа.

Тиань, 28 августа 2014 г. в 23:28

Повесть читается на одном дыхании, отвлекаться по ходу чтения очень тяжело. Приключенческая составляющая захватывает, герои вызывают сопереживание, безумно интересно, с какой целью таинственная Организация вербует героев. Цель эта начинает смутно просматриваться после объяснений Стаканом механики банковских афер. Но все равно хочется знать детали, хочется, чтобы герои выжили, при этом понимаешь, что шансы на выживание практически нулевые. И становится безумно жаль несостоявшихся жизней. Когда перевернута последняя страница и любопытство к событиям повести удовлетворено, начинаешь осознавать знакомые моменты в сюжете, где-то такой мир уже встречался, некоторую скомканность повествования, повторы, особенно в эпизодах вербовки, где с героями происходит практически одно и то же. Понятно, что оно именно так и происходит, но сцены первого собеседования Димона и Маринки с Координатором все равно воспринимаются, как дубли. «Пролог» в начале каждой главы тоже вызывает недоумение. Финалу не хватает искренности, это единственный эпизод повести, в котором не возникает сопереживания героям. Но в целом произведение замечательное. Его не просто читаешь, в нем живешь.

dimon1979, 16 июня 2020 г. в 14:59

В реальной жизни можно найти много ужасного. Колония для преступников на достигших 18 лет. Убийцы, насильники, грабители и разбойники, здесь собраны все категории малолетних подонков и негодяев.

Вполне возможно, что кто-то из них перевоспитается, может даже процентов 10. Остальные станут гораздо злее, хитрее, безжалостнее ко всем. Может быть, если бы сама система не делала для этого всё возможное, у кого-то и был бы шанс на исправление. Однако, все от надзирателей и заканчивая собратьями по несчастью, калечат друг друга и морально, и физически.

Это жуткое место. Бессмысленная жестокость порождает ещё большую жестокость в ответ, итак по кругу. Появление в этих стенах нового человека, вызывает лавину смертей. Ангел пришёл на Землю карать самых отъявленных уродов, причём, с такой же жестокостью.

Очень интересная история. Добро и Зло всегда будут сосуществовать в нашем мире. Конечно, хотелось бы видеть больше Добра, но это уже зависит и от нас тоже.

ГРОМ, 31 августа 2019 г. в 08:47

Даже не знаю как такое комментировать. Рассказ собственно описывает, что нас ждет если мы будем и дальше делать вид, что ничего страшного не происходит в этом мире, где идет активное навязывание ЛГБТ в массы.

Стиль написания жесткий/полупорнографическй, как будто писал какой-то зэк. Стивен Кинг на фоне этого рассказа — жалкий школьник. Ибо по количеству мерзости автор уделал короля дешевых пугалок.

Такой рассказ не почитаешь детишкам, так что мораль рассказа направлена только на взрослых.

P.S.

В рассказе собственно описано то что навязывает нам Американцы. Уже пошли санкции, против тех кто не хочет так жить. Вот реальные факты: школьника из Британии недавно наказали за то, что он отказался считать гомосексуализм нормой; одну из актрис довели до самоубийства за отказ сниматься с педерастом; владелицу магазинчика цветов засудили, за отрицательное отношение к ЛГБТ и т.д. И это не фантастика, это совершенно реальные факты!

Каждый раз когда вы реагируете типа: — мне все равно, чем они там занимаются, — или — а что тут такого? Это же нормально. — вы приближаете тот мир, что описан в рассказе. Кстати автор проживает в США, так что как никто другой видит, что происходит изнутри.

Кстати в Европе, уже введено сексуальное воспитание в детских садах, где детям объясняют и показывают в картинках, что быть педиком или лесбиянкой это хорошо. Да и вы уже не против, потихоньку привыкая, что так и должно быть.

Следовательно и у ваших детей/внуков скоро появятся такие же учебники.

Deliann, 17 мая 2018 г. в 15:24

«Отражения и миражи» — уже шестая книга «зеркальной серии» и это неплохой показатель для такого нетипичного проекта. Что ж, давайте посмотрим, к чему пришла серия на данный момент.

Нельзя не отметить, что «Отражения и миражи» выделяются на фоне остальных книг. Во-первых, это самый большой сборник по количеству рассказов — их 29. Во-вторых, многие истории легко группируются между собой в условные и полноценые циклы, что делает книгу более цельной и связной. В-третьих, это сборник очень мягкой фантастики и фэнтези, в котором почти не нашлось места жести.

Итак, 29 рассказов, 14 из которых принадлежат перу Ины Голдин, 15 – Майка Гелприна. В «женской» половине сборника хорошо просматриваются два авторских цикла: «Сага о межпланетном лингвисте» и «Шестиугольник». «Контакт», «...is ainm dom», «Печальная песня райнери» — истории о Шивон Ни Леоч, космическом лингвисте, которые представляют собой неплохие образцы гуманитарной фантастики с интересными лингвистическими, этическими и моральными проблемами. «Сантойя», «Дудочник», «Последняя игра в бисер», «Брат мой меч» — рассказы, которые объединяются в цикл «Шестиугольник». Это уже такое мягкое фэнтези, без особой героики, эпика и мрачности, зато с эльфами, средневековьем и легким оттенком меланхолии. Из оставшихся рассказов автора хотел бы еще выделить «Казинский скорый» (хорошая мистика про поезда), «Без памяти» (чуть ли не единственный рассказ, который можно отнести к героическому фэнтези в духе Сапковского, хотя и он содержит сюрпризы для читателя) и «Долгую ночь» (хрономистика с интересной идеей). Более того, в нескольких рассказах проскальзывают одинаковые специфические словечки, вроде «цесарь», из-за которых я подозреваю наличие еще одного, уже условного, цикла.

Теперь поговорим о «мужской» половине сборника. В рамках серии, Майк Гелприн автор уже знакомый, отметившийся еще в самой первой книге – «Зеркале для героев». Помнится, я тогда отмечал, что «Майк Гелприн больше внимания уделяет фантастике и приключениям, его рассказы более экстравертированы, в них больше схваток и ярких впечатлений». Примерно таких же впечатлений я ждал и в этот раз, однако автору удалось меня удивить. В этом сборнике его рассказы почти целиком сосредоточены на внутреннем мире героев, не единожды появляется тема самопожертвования и поиска смысла жизни. Среди его произведений нашлось место и хорошим приключениям по альтернативным мирам с толикой лингвистического юмора («Марина плюс Коля»), и переосмыслению мифических персонажей («Мастер», «Должник»), и сказкам в духе Р. Желязны («Мудрствуя лукаво», «Пешечное мясо»), и альтернативно-исторической фантастике с динозаврами («Господин ротмистр»), людьми, впадающими в спячку как медведи («Между ветроходом и дождепадом») и кентаврами, псоглавцами и прочими полукровками («Ватажник»). Но больше всего хотелось бы отметить рассказы «Улыбка» и «Чужая ненависть». Первый за необычный дар/проклятье главного героя и ударную концовку. А второй за интересный взгляд на вампиров, а также особую трогательность. Я не часто ставлю девятки, последние два сборника серии вообще прошли без таких оценок, но и «Улыбка», и «Чужая ненависть» оставили очень сильное впечатление, так что не мог не оценить по достоинству.

Ну и пара слов про сборник в целом. Если на первых порах привязка книг серии к определенной тематике была условной, то в случае «Отражений и миражей» она полностью оправдана. Невооруженным глазом видно соответствие рассказов заявленной теме и отличное дополнение друг друга.

Седьмой книгой серии станет «Зеркальный лабиринт» Ларисы Бортниковой и Алексей Провоторова. Книга вот-вот поступит в продажу, и я возлагаю на нее большие надежды. Все-таки «Костяной» А. Провоторова оставил настолько сильное впечатление, что не выветривается из памяти до сих пор.

shadowdancerrr, 30 декабря 2017 г. в 23:45

Я очень люблю тематические сборники рассказов с несколькими авторами. Очень люблю «Пентакль», и пилот «Зеркала для героев» тоже люблю. Горячее чувство началось прямо с обложки, куда вынесены два героя двух рассказов.

Имейте в виду, если я что-то спрятал под тег спойлер, там реальный спойлер. Вот прямо реальный спойлер. Вот просто спойлер из спойлеров, просто царский спойлер. Царский. Ца-а-а-арский!

Итак, пробежимся по структуре. Тринадцать (!) созвездий. В каждом созвездии по паре рассказов, объединённых неким общим мотивом и сюжетными приёмами. В какой-то паре рассказы объединены по сюжетному повороту. Где-то осмысливается и развивается одинаковая идея. Смысл такой структуры в том, чтобы обозначить общую проблему и посмотреть на неё глазами двух разных людей.

Насколько это получилось, давайте разбираться по знакам.

Я САМ

Начали с Овна, и первая пара оказалась весьма интригующей. Тревожные письма. Одиночество. Не слишком альтернативная Belle Epoque, время и места которой вполне узнаваемы. А ещё оба рассказа построены на очень солёном фундаменте жизни, хотя герои упорно верят в чудо и рискуют собой, пытаясь построить новое на пепле старого. Удивительно, что две таких пронзительных и глубоко созидательных истории поместили именно в «Овна», хотя этот знак больше подходит для превращения старого в пепел без второй фазы. Но такие овны мне нравятся, возмущаться не буду:)

На мой взгляд, «Механизм проклятия» получился слишком поверхностный и гротескный, без углубления в особенности показанного мира, жизни и характеры героев. Сюда бы больше окопной правды англо-бурской войны, больше альтернативной физики и тоньше детективную линию — цены бы рассказу не было. Зато «Механизм» берёт своё динамичным сюжетом и лёгким флёром мужского братства. Кто зачитывался в детстве «Капитаном Сорви-головой», тот поймёт, о чём я.

С «Письмом из Сингапура» история другая. Это многослойный сюжетный коктейль, где каждый уровень разрушает старую систему координат наших героев, и помещает их в новую. И чтобы героине добраться до финала, ей приходится принять себя и научиться жить с новой собой. «Принять себя» — потому что в

Также здесь проступает один из двух метасюжетов Ольги Рэйн — судьба женщины в разные исторические эпохи.

Фантастический элемент для метасюжета Рэйн — как новокаиновая подушка при уколе. Не так больно, но всё также действенно для тех, кто умеет анализировать текст. К этой теме мы ещё не раз вернёмся в рамках этого текста, сейчас же скажу, что Присцилла попала на обложку именно потому, что олицетворяет собой архетип.

В общем, в «письме» видна очень тонкая работа с сюжетом, когда каждая сюжетная линия увязана в общее полотно истории. Есть глобальная сверхидея. Язык очень образный, выразительный и живой. То есть, перед нами крайне удачная работа с большим вниманием к деталям.

Я ИМЕЮ

Следующий танец у нас с Тельцом. Рациональным, созидающим, обманчиво мягким, сильным... Но рациональностью в рассказах как раз и не пахнет, герои обоих рассказов совершают Выбор, которому следуют до самого конца вопреки тому, что мы любим называть здравым смыслом. Но ведь он не обязан быть рациональным, даже созидающим, в общем-то, выбор быть не обязан. Но выбор — это именно то, что у нас остаётся даже тогда, когда больше ничего не остаётся.

«Скучать по Птице» показывает россыпь маленьких человеческих трагедий, происходящих на стыке конфликта цивилизаций. Это что-то вроде столкновений кочевников и земледельцев, когда при всей кажущейся слабости пахарей, именно у них оказывается достаточно ресурсов для перехода на новую ступень развития. Конфликт кажется немного смазанным из-за того, что у «кочевников» есть деньги и подобие рыночной экономики, а «земледельцы» устроили натуральный коммунизм, хотя экономика вроде как должна была подталкивать их к развитию торговых отношений. Зато человеческие эмоции, одиночество и боль от потери переданы отлично. В героев веришь и искренне им сопереживаешь.

«... и видеть сны, быть может» нужно читать два раза. Потому что в первый раз рассказ читается как увлекательная экзистенциальная история с несколькими внезапными сюжетными поворотами и глубоким символическим рядом. Во второй заход чувствуешь авторские проговорки и понимаешь, что в рассказе нет внезапных поворотов, тут выверено каждое предложение, каждое описание работает на сюжет. Ну и символический ряд очень сильный и проработанный. Его разбор я помещаю под спойлеры.

И тут же у нас выплывает метасюжет Ольги Рэйн за номером два: восприятие жизни как бесконечного единого потока, где маленькая рыбка, огромный кит, вода и камни, жизнь и смерть — всего лишь составляющие великого движения. И да, к этой мысли мы тоже ещё будем возвращаться. Да чего там, можем и прямо сейчас вернуться — перечитайте заодно и «Письмо из Сингапура», где

Я ДУМАЮ

Близнецы — противоречивый и мудрый знак. Близнецы это два мира, которым вместе не сойтись и, в то же время, две части одного целого. Поэтому оба рассказа играют именно на стыке двух образов, сталкивая миры, народы и судьбы. Эти рассказы роднит и то, что оба рассказа представляют собой очеловеченные мифы, а не истории, и уж тем более не претендуют на достоверность с точки зрения учебника физики, биологии или геологии. Их достоверность тоньше и выше, как и подобает мифу.

«Земля, вода и небо» — рассказ о синтезе, о будущем Человечества и любви. Автор снова даёт нам трагедию маленьких людей на стыке больших событий. В рассказе один крупный этнос, не самый сильный, не самый умный, но самый злой и мотивированный готовится уничтожить конкурентов, зацикленных на сохранении статус-кво. Но...

Кроме отмеченного в спойлере, у меня есть серьёзные вопросы и к стилю изложения, когда герои периодически включают учебник и голосом лектора излагают читателю, как же мир дошёл до жизни такой. Это сильно выбивает из колеи, так как знания не носят исчерпывающий характер и часто порождают новые вопросы. Но романтическая линия действительно хороша, не придерёшься.

«Русалочка» также погружает нас в историю затухающих этносов (не будем отвлекаться на фантастическое допущение), которые ищут в себе силы переродиться. Это очень поэтичный рассказ с сильными образами. Парящие, живущие в воспоминаниях о пршлом и будущем, глубоководные, погружённые одновременно в прошлое и растворённые в пространстве «сейчас». В «Русалочке» тоже есть это ощущение океана жизни, который сильнее смерти, больше смерти и важнее смерти, и, наверное поэтому рассказ утешает намного сильнее, чем режет по сердцу.

Конечно, это миф о сотворении мира, с соответствующем пафосом и упрощением. Впечатлительный геолог во время чтения рискует встретиться с Лермонтовым лет на тридцать раньше срока. Впечатлительный романтик от рассказа пожалуй что и отсрочит неминуемое. Потому что энергии рассказа хватает для того, чтобы облететь всю нашу планету и затем отправиться дальше и выше...

Я ЧУВСТВУЮ

Два очень удачных рассказа, один другого краше. Оба формально о том, как люди выглядят со стороны, если посмотреть глазами вещей. Формальное, конечно, совершенно неверно. На самом деле, «Существо особенное» поднимает такой вечный вопрос, как «Что такое счастье?». И даёт более чем исчерпывающий на него ответ, показав историю нескольких поколений одной семьи.

В общем, много об этом рассказе не напишешь, но сам рассказ читать нужно. Это очень удачная работа. Удачная в том числе и за счёт того, что основная идея подаётся как раз не в лоб, а проступает постепенно.

И да, здесь опять поднимается тема маленьких людей, живущих в эпоху Большой истории. Покольку все мы, читающие эти строки, неожиданно обнаружили себя именно в такой эпохе, работы Гелприна имеют все шансы повторить судьбу биткоинов, в одночасье умножив актуальность на нехилый коэффициент. За что и выпьем!

«Облако в серебре» я читал раньше, знаю этот рассказ и очень люблю. Это очень нежная, чуткая и тщательно выписанная работа. Формально, тут у нас тоже история от имени вещи, из «глаз» которой мы смотрим на людей с их маленькими страстями, триумфами и трагедиями. Но, по факту, здесь тоже рассказывается о счастье, способности полюбить текущий момент и прощении. Мне очень нравится, как умело в рассказе сопоставлены

Как умело обыгрывается то, что

«Облако» — это рассказ в котором чувственная и рациональная составляющие реализованы на 110%.

Я ХОЧУ

Действительно, оба рассказа в паре посвящены людям, которые делают не так, как надо. Не так, как принято. Не так, как достопочтенные граждане. Герои поступают, как хочется лично им. Конечно, у них есть своя мотивация, и авторы уделили ей немало времени, но бабки у подъезда всё равно скажут «наркоманы!». Впрочем, больших наркоманов, чем бабки на лавочках, я не видел ни в подвалах, ни на вписках. Так что давайте уже перейдём к нашим героям:)

В «Городах на букву Н» Майк Гелприн разрабатывает ту же тему, что и Стивен Кинг в «Долгой прогулке» плюс к этому явно вдохновлялся «Миллионером из трущоб». Дано некое соревнование, в котором проигравшие умирают, а победитель получает всё. И наш герой попробует пройти этот путь до конца. Рассказ понравился тем, что учит, как правильно играть в города — не верьте тем, кто говорит, будто литература ничему не учит! Также мне понравилось то, что герой реально меняется от раунда к раунду, рефлексируя происходящее с ним в рамках чемпионата. Финал также удался. Автору удалось на полборота сильнее докрутить тему, чем у Кинга, это хороший результат.

Есть вещи, которые сильно не понравились в рассказе

С учётом плюсов и минусов, это неплохо рассказанная динамичная история. На один раз, но с заделом «на подумать».

«Ловец» — короткая и яркая работа. Чем мне нравятся рассказы Ольги Рэйн — в каждого персонажа можно вжиться. Даже бухающий на заднем фоне мужичок достаточно выпуклый, чтобы примерить на себя его потасканный мясной костюмчик. Но на первом плане происходят совсем уж невероятные вещи. Ольга поднимает тему того, как много энергии мы вкладываем в то, чтобы компенсировать психологические травмы, комплексы и обидки. И это сверхактуальная тема, ведь в постсоветских странах (где литература на русском пока ещё восстребована) люди до сих пор путают психолога и психиатра и реально верят, что водочка лечит лучше любых антидепрессантов. Конечно, это не так.

Если абстрагироваться от основной идеи рассказа и сосредоточиться на сюжете, стоит разобрать ещё и Максима. Он хороший парень и занимается этим делом, ещё и с риском для жизни, не для себя.

Если абстагироваться и от сюжета, и от идеи рассказа, и вообще от всего сущего, отдавшись на волю бесконечному потоку реки жизни, которая несёт нас из начала в конец, тогда перед нами история о силе. О той силе, что есть в каждом из нас, и мы даже не представляем, как много в нас этой чистой светлой энергии. И тратим её по незнанию, тратим, тратим... Но если захотим, если поймём себя, соберёмся — тогда без труда горы свернём!

Я АНАЛИЗИРУЮ

Знак Девы подаётся авторами, как рациональный, мудрый и созидательный, но качества эти понимаются очень по-разному. И если от холодной арифметики «Вериля» становится страшно, то «Вечером во ржи» нежен и добр к читателю.

«Вериль» — сначала очень сложно понять, о чём этот рассказ на самом деле. Сначала кажется, что он о цивилизационной пропасти, которую не преодолеть за поколение. Потом думаешь, что он об ужасах брака. Или о счастье. Потом уже в голове картинка собирается, и понимаешь, что это очень важный рассказ как для читателей, так и для структуры сборника. Недаром Олесь вынесен на обложку, хотя он отличается от других героев Гелприна.

В общем, это история об отношениях, в которой меня...

«Вечером во ржи» представляет собой три переплетённых истории со сквозным сюжетом, но разными персонажами. Герои каждой истории выписаны так, что с ними не хочется расставаться и всегда жалко, что и этот кусочек закончился. Сверхидея, вложенная в рассказ, дальше разрабатывает тему жизни и смерти, как непрерывного потока одной реки, а также учит нас, что человек всегда может оправиться от горя, потому что у него хватает сил. И ещё потому, что он просто достоин.

Я УВАЖАЮ

Весы — знак равновесия, двойственности и уважения. Обе истории очень разные, как чаши весов, но как-то умудряются уравновешивать друг друга. И да, в в каждом из рассказов мы видим примеры действительно тёплого отношения друг к другу.

«На посту» начинается с бессмысленной имитации как «Мост над Ватерлоо» Лазарчука. Заканчивается как военная драма, трагичная и пронзительная. Короткий, яркий, сильный рассказ о том, что люди всегда нечто большее, чем арифметическая сумма мышц, костей и всяких там сисек-писек. И это, пожалуй, единственное, что утешает в такой ситуации.

«Время года — лето» и есть летний рассказ, очаровательный, светлый и добрый. В мире, где всё постоянно рушится, валится и оборачивается малрприятной изнанкой очень важно хотя бы иногда видеть, как что-то случается ПРАВИЛЬНО. И рассказ эту миссию выполняет просто блестяще. Рассказ очень сильно перекликается с «Вечером во ржи» и не только эмигрантскими мотивами. Есть один важный сюжетный поворот, на котором нужно заострить внимание в спойлере.

Я ВОЖДЕЛЕЮ

Оба автора отдали Скорпиону острые, страстные рассказы. Но страсть эта непростая, и прекрасно вписывается в концепцию сборника: любовники оказываются разделены непреодолимой преградой, будто всматриваются друг в друга по обе стороны зеркала.

«Мёртвые, неживые» Гелприна — это его типичный рассказ, но на максималках. История мира подаётся максимально в лоб, так крепко, что в голове аж звенит от этого сухого пересказа. Но и история маленьких людей, попавших в жёрнова Большой Истории, тоже податся максимально. Только звенит уже в сердце. Больше — под тегом.

«Последняя попытка стать счастливым» для меня знаковый рассказ. С него начиналось моё знакомство с творчеством Рэйн, и это действительно очень интересная работа. Из-за информационной перенасыщенности рассказ всё время балансирует на грани фола. Ещё бы чуточку — и восприятие читателя скатилось бы вниз под давлением имён, отсылок и сюжетных поворотов. Тут нам и серьёзная НФ без пафоса киберпанка и брутальности постапокалипсиса. Тут и проблема слезинки «ребёнка», и сложные отношения между людьми, борьба с предрассудками и острое ощущение одиночества...

Однако же всё увязано, и мы проходим по нити рассказа, натянутой над бездной, даже не представляя, с каким трудом это всё балансировалось и утрясалось. И это прекрасно.

Чем понравился рассказ: кроме истории человека, прожившего долгую и трудную жизнь, полную страданий и служения обществу, тут есть и прообраз нашего с вами будущего, достаточно точный.

Долго думал, писать ли о недостатках рассказа. Решил написать с ремаркой, что лично меня они никак не напрягают, я вижу в этом авторский приём, и он меня устраивает. Но также понимаю, что не все такие извращенцы. Итак! Во-первых, автор, чтобы не перегружать текст, не показывает некоторые сюжетные события, а подаёт нам их в интерпретации других персонажей. У нас нет яркой картинки, мы не присутствуем в этих ключевых поворотах, и всё, что у нас есть, это реакция персонажей. Приём интересный, но не для каждого, наверное. Во-вторых, рассказ нарочно собирался из очень простых кубиков, и некоторые сюжетные повороты получились ну очень классическими. Это нормально увязывается с кучей гиперссылок на современные нам призведения искусства, но, опять же, такая игра в простоту понравится не всем.

Я МЕНЯЮСЬ

Созвездие Змееносца не влияет на судьбы читателей «Комсомольской правды», да и чёрт с ними. В данном сборнике тринадцатый знак зодиака приносит нам не отражения авторов, а полноценную соавторскую работу, ещё и со стихами Александра Габриэля. Работа удалась, стихи не смотрятся аляповатым декором, а реально участвуют в построении сюжета и даже придают динамику одной из ключевых сцен. Каждый соавтор принёс в рассказ собственные метасюжеты, тексты переплелись, и вышли на проектную мощность. Поэтому тут мы видим, как перемалываются судьбы людей, вовлечённых в колонизацию Индии, страсти внутри Ост-Индской торговой компании. Понимаем, как тяжело быть женщиной. Сталкиваемся с потусторонним, незаметно растворённым в быту. И каждый человек, упоминающийся в рассказе, получает свою историю. Авторы никого не забыли к титрам, разве что

В общем, это интересный рассказ, увлекательный и живой.

Для больших фанатов под спойлером немножко интересного.

Я ВИЖУ

В игру вступает Стрелец, познающий себя и открывающий новые горизонты. Но не всегда эти горизонты открывают новые прекрасные земли. Не всегда...

«Полёт пеликана» — самый страшный и трудный рассказ Ольги Рэйн, в котором один из основных метасюжетов выходит на максимальный уровень. Судьба крестьянской женщины во время заката Империи была ужасной, как и в революцию, и после... и особенно после-после. Это очень близко к «Письмам из Сингапура», но с совсем другим настроением.

Этот рассказ трудно перечитывать, но хотя бы один раз прочитать нужно. Нужно всё это прожить, чтобы научиться ценить то, что вокруг вас.

«Теперь так будет всегда» хорошо бы экранизировать. Хорошая короткометражка вышла бы о том, как чудовищные испытания обнажают человеческую сущность. И кто-то под давлением превращается в алмаз, а кто-то становится трухой. Приятная работа, лаконичная работа.

Я ИСПОЛЬЗУЮ

Козерог стремится к свету, духовному росту и совершенствованию. Получается неплохо, но расти всегда больно. Всегда. Иногда нужно несколько поколений, чтобы хоть что-то изменилось.

«Просветление» — короткая и простая история о том, что для того, чтобы раскрыться по-настоящему, на все сто, нужно очень многое потерять. И что если упал, нужно подниматься. Очень сильно, очень мотивирующе, но, пожалуй, тут немного не хватает тонкости. Хотя автор мастерски задвоил второстепенные детали и основные сюжетные повороты, выступая чуть ли не на одном уровне с Набоковым и Сорокиным, в рассказе остались некоторые недосказанности.

«Свиноводы» — вот чувствуется, как цепляют Гелприна люди-птицы, с какой любовью он продумывает варианты развития пернатой цивилизации. Сам же рассказ поднимает вопрос, что важнее: цепочка ДНК или разум. Ну и ненавязчиво нам показывают, что чем выше поднимается цивилизация, тем строже с неё спрос. Не разглядел чужую искру разума — лови обратку.

Я ЗНАЮ

Водолей — самый творческий знак по версии всех гороскопов всех модных журналов. Авторы следуют канону, возводя творчество в высшую степень.

«Доска для игры в Сенет» для меня очень сложный рассказ. Потому что он пробуждает во мне глубокий личный кофликт между «я должен» и «я хочу». Первые абзацы вышибают воздух из лёгких одним ударом. Впервые читал этот рассказ несколько лет назад, и до сих пор считаю, что в «Сенете» одно из самых ударных вступлений ever, где-то на уровне Blind Assassin Маргарет Этвуд.

Но давайте уже про рассказ. Это история об одной из самых высших степеней творчества — о власти. О способности менять реальность, судьбы людей, жизнь, пространство вокруг себя. О том, какой это сладкий наркотик, и как дорого за него приходится платить. И это очень цельная история, очень живая и яркая. Чего рассказывать, берите и читайте. Египетский сеттинг переплетается с научной фантастикой и прочно заседает где-то слева в груди.

Под катом будет много спойлеров и мои личные заморочки. Лучше бы вам их прочитать ПОСЛЕ.

Как бы то ни было, я считаю, что это огромное достижение для короткого рассказа — вывести меня на такой уровень рефлексии и засесть занозой на годы и годы.

«Пилигримы» поднимает две проблемы: необходимость зла в мире и страх узнать свою судьбу. Обе темы раскрыты достаточно поверхностно, но история мира как череды непрерывных катастроф имеет свою поэтичность... Да и правду жизни тоже имеет, куда деваться.

Я ВЕРЮ

Последний знак, рыбы (йей!). Всё возвращается на круги своя, змея кучает себя за хвост, маленький Тиддлер возвращается домой с ворохом новых историй.

«Солнце моё, взгляни на меня» это рассказ-полотно, на котором все мы нити, переплётенные в узор, который одновременно и жизнь, и смерть. Очень хороший рассказ, завершающий цикл и подводящий итоги. Много в нём тёмного, много в нём светлого. И много любви, ради которой мы и рождаемся в этом непростом мире.

Тиань, 01 ноября 2017 г. в 21:01

«Сорок первый» в «Дне сурка» + два маньяка. Получается две коллизии. нормальный парень против двух маньяков в замкнутом общем бессмертии. И советский народ против фашистов. Обе темы сложные и очень емкие. И, соединенные вместе в одном рассказе, они просто помешали друг другу.

Появление Лизы закрыло тему сосуществования трех парней и несколько искусственно отделило Георга от двух сотоварищей. Искусственно, потому что делал-то он всё тоже самое, что и эти двое. Только при этом внутри себя осознавал скотство своего поведения. Но всё равно делал и дальше делать продолжал бы, потому что цикл существования начнется снова и, значит, вс1 можно и всёравно.

С другой стороны, тема садизма снижает социальную направленность поступка Лизы. Она в кого стреляла? В фашистов или всё-таки в жестоких дикарей, угрожающих ее жизни? Когда в форму германского рейха одеты маньяки-садисты-каннибалы, их ликвидация идеологической нагрузки уже не несет.

Если же в фокусе внимания должно было оказаться поведение людей в стрессовой ситуации при полной безнаказанности и безнадежности, то военный антураж эффект смазал. Слишком гротескное распределение ролей упрощает ситуацию.

На мой взгляд, ни одну из двух заявленных коллизионных линий в полной мере раскрыть не удалось. Нравственный конфликт затерялся в неоднозначности. ИМХО, разумеется.

muravied, 28 октября 2017 г. в 17:16

Я люблю сборники рассказов. Это словно ты держишь в руках портал сразу в 15-20 миров. Но получится ли телепортация или просто почитаешь текст, это зависит от мастерства автора. В «Зеркале для героя» у меня такой фокус получился в 22 рассказах из 25, что есть совсем не плохо, а даже хорошо. Примерно за 2 месяца я не спеша поглотил весь сборник. Наиболее впечатлившие меня рассказы это:

Города на Букву Н — триллер в духе Бегущего человека

Теперь так будет всегда — мега-жесткий триллер про временную петлю и фашистов в лесу.

Существо особенное — добрая, но поучительная притча. Сразу после прочтения сидел как под кайфом.

Доска для игры в Сенет — сказ о том откуда взялись Сфинксы-Анубисы. Очень крутая вещь! Особенно эпизод с падением в вольер к зубастому бегемоту — огонь вообще!

Этим рассказам я вручаю Хъюгу-Локус-Небьюлу и Букер. Хороши сабаки!

«И видеть сны быть может» я прочитал два раза, ибо слог и сюжет красивы как незнамо что (я не писатель, красиво говорить не умею:)

Другие рассказы тоже очень хороши. Если честно я не въехал только в «Ловцы» и «Последняя попытка стать счастливым». Еще пара рассказов показались предсказуемыми. Но в целом осталось очень светлое впечатление. Твердая «девятка».

Еще «Земля вода и небо» оставил в моей голове много красивых картинок.

Короче сборник прочитать стоит безусловно.

Ashenwail, 26 октября 2017 г. в 12:37

Восхитительно!

Уже очень давно я не читал такого свежего глотка воздуха! Буду голосовать за этот сборник как открытие года.

Однако, по-порядку.

Честно надо сказать, что сборник рассказов неравномерный. Есть более-менее крепкие, но проходные — ничего особенного. А есть такие, что по эмоциональному накалу — как пробуждающийся вулкан.

Второе — мне было непонятно, по какому принципу были распределены рассказы по знакам зодиака, и, кажется, ни по какому. Соответствия рассказов с характерами знаков я не увидел.

Все рассказы можно разделить на три неравные группы: фантастические, англофильские и местные, бытовые. Мне лично более всего понравились фантастические, затем — некоторые из тех, что про нас. Англофильские же воспринял как симулякры: ИМХО, авторам не удалось передать дух доброй старой Англии. Отмечу так же и то, что при желании, если придираться, можно ткнуть авторов в заимствование большинства сюжетов. Но написано очень мастерски, очень волнует душу.

Перечислю те, которые наиболее понравились: «Скучать по Птице» (3 место), «...и видеть сны, быть может», «Русалочка» (2 место), «Облако в серебре», «Вериль», «Полёт пеликана» (1-е место), «Теперь так будет всегда» и «Солнце моё, взгляни на меня». Вот в жизни ни с тельцами, ни со стрельцами особой любви нет, а в сборнике оба рассказа на каждый из этих знаков — одни из любимых. Итого — 5:3 в пользу Ольги Рэйн.

Понравились, но не задели «Земля, вода и небо» и «Вечером во ржи».

За те, которые взволновали, хочется поставить 10. За прочие — от 4 до 7, так что 9 — хороший результат )))

Тиань, 14 октября 2017 г. в 20:16

Потребность в зрелищах обратно пропорциональна обеспеченности хлебом. Выращивать хлеб сложно. А вот по части зрелищ фантазия человеческая неистощима. Тем более, выдумывать ничего нового не требуется: античный мир всё сделал за будущие поколения.

А в результате гибнут лучшие: те, кто мог бы продвинуть вперед науку, найти способы решить проблему нехватки жизненных ресурсов, улучшить жизнь людей на планете. Но для этого надо дать им возможность работать, то есть лишить себя волнительного развлечения. И перекрыть каналы суперприбылей причастных к игре. Всё понятно, прозрачно, знакомо до тошноты... А лучшие гибнут, просто так, на потеху толпы. И уже не могут жить вне игрового поля, потому что вне игры придется осознать ее суть и свою роль в ней. Интеллектуальный потенциал человечества потерян.

Жуткий мир. От него хочется оказаться как можно дальше. Потому что просвета не видно. Никакого. А значит, не так уж важно, кто умрет первым.

Рассказ хорош, наверное. Он увлекает, волнует, читается влет. Вот только остается вопрос: и что? Ведь выхода нет, в том мире, который создал Автор. Остается предупредительный знак перед дорогой под откос. Надеюсь, мы его заметим...)

Хойти, 28 сентября 2017 г. в 15:41

Троица фрицев, появляющаяся перед нами в начале рассказа, карикатурна, как в «Крокодиле» полувековой давности. Вот они, красавцы: белокурая бестия и две фашистских свиньи. Впрочем, нет: свиньи все трое.

Поделом гнусным агрессорам — волею автора они впихнуты в тесное беличье колесо беспрерывных и безвыходных перерождений. При этом физическое существование Вилли, Клауса и Георга дискретно, а ментальное — линейно, последовательно и необратимо. Амнезия обошла их своим милосердием. Им не позавидуешь.

Не завидую я и себе, и многим из будущих читателей. Автор собрал в рассказ всю мыслимую и немыслимую (отказывающуюся воображаться) мерзоту, ещё и ладошкой сверху похлопал, чтобы не расползалось.

Любое колесо, даже Сансары (кстати, в его структуре кое-что общее с рассказом имеется; что именно, не буду подсказывать), рано или поздно даёт сбой. Так в мирке Георга появляется новый персонаж, его будущая любовь, его будущий палач. Казалось бы — куда уж больше? Но теперь сволочь Георг будет умирать раз за разом, едва «родившись». А вот то, что он так и не успеет, так и не сможет ничего объяснить худенькой сероглазке с автоматом, почему-то вызывает острую жалость к нему. Да, невзирая на всю его отвратительность. Вот как-то автору это удалось. Поэтому и оценка выше, чем ожидалась всё время чтения рассказа.

george1109, 17 августа 2017 г. в 15:05

Сложно говорить о сборнике, четверть которого (7 рассказов из 25) ты читал. И не просто читал, но высоко для себя (две 6-ки, четыре 7-ки и 8-ка) оценил. Сложно, но интересно.

Поэтому начнем с уже знакомого. Перечитал, и вот, что скажу.

«Механизм проклятия» (6) Мистический детектив с чуть невнятным, но оптимистичным финалом за прошедшее для меня время выдержался, подобно вину, и, несмотря на то, что сюжет вспомнился с первой строчки, оставил еще более благоприятное впечатление. Но. Один из лучших в «Шпагах и шестеренках», здесь рассказ далеко не первый.

«Земля, вода и небо» (6) Если «Механизм…» перечитывался с удовольствием, то «Земля, вода и небо» – с интересом. Я больше обращал внимание на нюансы, которые сложно уловить, не зная фабулы. Слоган рассказа – make love, not war – порядочно избит, но автор смог придать ему новую, красочную и красивую канву.

«Вериль» (7) Так получилось, что этот рассказ я читал в третий раз. Так что, нового не нашел ничего. Будни глубокого космоса. Плюс печальная дивергенция психофизиологии землян и ксеносов. Весьма прилично.

«На посту» (7) Достойная военная проза. При втором прочтении поначалу показалось несколько тяжеловатой. Но предыдущего впечатления это не испортило.

«Почти как у людей» (8) Второй вариант названия – «Мертвые, неживые» – мне кажется удачнее. Он полнее раскрывает смысл одного из самых пронзительных рассказов русскоязычной SF&F последних пары-тройки лет.

«Теперь так будет всегда» (7; 8) Очень жестоко и натуралистично. Бессмысленный и беспощадный «День сурка». Прочитав второй раз, накинул балл.

«Дурная примета» (7) Семейно-бытовая мистика. Отлично, даже несмотря на предсказуемость коды. Все ровно настолько, насколько надо. Плюс – литературно безупречно.

Теперь о тех рассказах, которые стали для меня новинками.

«Письмо из Сингапура». Эмоциональная, чисто женская мистика Ольги Рэйн не впечатлила. Возможно, из-за того, что слабо воспринимаю этот жанр в чистом виде. 5

«Скучать по Птице». Философский рассказ с оригинальной, хоть и простой, социальной моделью общества и не менее интересной идеей симбиоза, как по мне, чуть подпорчен сентиментальностью. (Вообще-то Гелприну не свойственной…))) Зато удалась атмосфера морей и путешествий. 7

«…и видеть сны, быть может». Искусно сотканное полотно текста с восточным орнаментом во многом искусственно, по причине чего и чуть затянуто. У Олди такое получается идеально. Здесь – просто хорошо. 6

«Русалочка». Попытка в очередной раз взвесить, что есть смерть: случайность, или необходимость? Недостатки те же, что и у предыдущего рассказа. Плюс, ответа автор дать не смогла. Или не смогла сгенерировать его в понятном мне виде. 5

«Существо особенное». Ну, о-о-чень простенькая бытовая история длиною в век. Но все настолько реально, иронично и совершенно по делу, что оторваться невозможно. Придираясь, не хватает фантастического элемента. Так он и не нужен. 7

«Облако в серебре». Чуть сюрно. Немного злобно. С иронией. Не менее красиво и печально, чем все предыдущее. Но, как мне показалось, наконец-то, более кратко. Лучшая из первых четырех вещей Рэйн в сборнике. 6

«Города на букву «н». Гелприну удалось описать непередаваемый игроцкий драйв. И пока шло главное действо, четыре пятых текста, моя оценка была «девять». Увы, финал автор, что называется, не докрутил. Только «шесть». Что там посередине? Пусть будет 8.

«Ловцы». Неплохая идея, отличные герои, едва ли не идеально выписанный текст. И слитая концовка… 6.

«Вечером во ржи». Еще одна высота, взятая Рэйн: впервые традиционно немаленький объем новеллы полностью оправдан. Более того, линия XXI века мастерски пунктирна, с некоторыми лакунами, которые теоретически можно было и заполнить. Любителям мистических историй в духе XIX века к прочтению – обязательно. 6

«Время года – лето». Просто простенький гимн оптимизму. Вот только так просто создать эту простоту, дано единицам. 7

«Последняя попытка стать счастливым». Хороший «виртуальный» сюжет, увы, не совсем удачно исполненный. 6

«Главный завет». Мнится мне, что без невнятной мистической составляющей рассказ был бы на голову лучше. Жесткий мир британских колоний, жесткий мир колониального флота, жестокий век… 6

«Полет пеликана». Любопытная попытка сжатия семейной эпопеи (к примеру, «Московской саги») до размера новеллы. Любопытная и не менее удачная. Не отказался бы прочитать продолжение))) 7

«Просветление». На сегодня – лучший из читанных мною рассказов Рэйн. Если к атмосфере «Плоть и кровь» (помните такой фильм с Рутгером Хауэром, о беспросветном средневековье?) добавить чуть философии и надежды, получится оно. «Просветление». 7

«Свиноводы». Вот, всем хорош рассказ о прихотливых фортелях эволюции и борьбе видов. Но его суть становится ясна с первых строк, а никакой изюминки, способной удивить, перевернуть восприятие, автор не припас. 6

«Освобождение, или Доска для игры в сенет». Абсолютно не мое. Ни по духу, ни по первооснове, ни по исполнению. Потому – без оценки.

«Пилигримы». Изумительно законченный в своей недосказанности вариант гомеостатического мироздания. Миф мифов. 8

«Солнце мое, взгляни на меня». Слишком много всего, слишком предсказуемо, слишком не понятен возраст целевой аудитории. При этом читать можно всем, что априори повышает ценность рассказа. 6.

Итожим.

Если перед нами и зеркало, то зеркало исключительно для нас, читателей. Для авторов же это – эхо. Оно слышится в каждом дуэте рассказов. Учитывая, что они не писались с такой целью (во всяком случае, далеко не все так писались), а подбирались из уже созданного, труд авторов-составителей должен быть оценен очень высоко.

P. S. Весьма хороши «виньеточки» в виде микропредисловия к каждой паре рассказов. Что бы полностью проникнуться и осознать необходимость и справедливость именно этих эпиграфов, приходилось к ним возвращаться. Отмечу, как еще один нелегкий вид авторского труда)))

Бафомет1969, 01 декабря 2016 г. в 09:06

Мертвец Рэйн мне понравился, а Гелприн давно у меня в любимчиках. Было жутко интересно, что же такого вытворит такой дуэт? Кучно кладут, граждане авторы — еще одна десятка по моему вкусу! Переплетение полярных экспедиций начала и конца двадцатого века, арктический холод, странная тварь, и все это замечательным русским языком! Ну как такое может не понравиться?! Аплодирую стоя, хочу продолжения!

ruizAw, 22 июня 2016 г. в 21:20

Первый раз я споткнулся о «гимнастерку с карманами», куда ременная фляга поместилась. Чудо-одежда, там ГГ потом еще ее снимет, уляжется сверху и укроет «полой гимнастерки» лежащую у него на груди девушку. Девушку, которой семнадцатый год — современную выпускницу представили себе, да? — но она пряталась «в притворе, в купели и ой дяденька страшно как». Вообще вся речь у персонажей — смесь древнерусского лубка и книжек о войне.

Второй раз я споткнулся, когда «утопцы» стали вылезать не только из рек/болот, но и из колодцев. Наверное прям из водоносного слоя диффузировали.

Потом еще много было, и «парламентеры, которых не трогают», и двуствольный обрез, и финальный стриптиз с «там, впереди, враги!»

Подытожу: мальчики и девочки, это просто мусор. Не нужно это читать.

Jekritch, 04 апреля 2016 г. в 16:22

К фанфикам отношусь очень сложно. С одной стороны, признаю их право на существование, хотя бы потому, что на них есть спрос. С другой стороны, не могу считать их полноценными произведениями ибо, как ни крути, они вторичны.

К фанфикам по Стругацким отношение ещё более неоднозначное. Это ведь не просто вариация на тему существующих миров, а вариация на тему любимых миров. Автор, берущийся за такой фанфик, заведомо ставит себя в невыгодное положение, рискуя наступить на все больные мозоли всех читателей сразу.

За последние лет 20 я прочитала огромное множество вариаций на тему «Пикников», «Улиток» и «Понедельников», начиная с самого первого «Времени Учеников» в девяностых и заканчивая всем, что под руку попадалось разнообразного качества. Ощущения от прочитанного тоже испытывала довольно разнообразные — от полного неприятия до читательской обиды. Не так, не то, зря, и зачем? Очень редко попадалось то самое, в общем, то ради чего стоило тратить уйму времени на поиск иголки в стогу сена.

«Хармонт. Наши дни» и есть такая иголка.

Мне сложно оценивать фанфик, может именно поэтому чувствую необходимым приложить к оценке свой отзыв. Таким образом, не меняя своего отношения к фанфикам в целом, ставлю этому роману десятку в частности.

alex1970, 05 февраля 2016 г. в 13:04

Жесткий и жестокий рассказ о людях, попавших в нечеловеческие условия.

Один паренек выбивается из общей массы и не поддается классификации, а еще он говорит странные слова.

И несет странное правосудие. Справедливость, пришедшая с ним, добротой не отличается, она неотвратима и не менее жестока, чем те, кого она пришла покарать.

Мрачная атмосфера жуткого мира, где даже добру приходиться быть свирепым

pavel-lob, 23 сентября 2015 г. в 15:21

После этого рассказа у меня окончательно сложилось мнение, что Гелприн одинаково хорош в любом жанре.

Показан ещё один вариант альтернативной истории России. Казалось бы, тема до дыр замызганная сотнями писателей, но как интересно можно закрутить сюжет, применив воображение вкупе с талантом. Рассказ удался: за вуалью детективно-альтернативной истории скрывается ситуация с интернет-пиратством в современном мире и выражена четкая позиция автора по этой проблеме. С 1 мая 2015 года вступили в силу поправки к Федеральному закону «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», которые облегчили жизнь правообладателям, но, подозреваю, что не сильно.

В мире, описанном Гелприным, хакеров и прочих интернет-разбойников называют молью и за кражи сажают в тюрьмы. Вот только разыскать эту моль в мировой плетёнке (ихнем интернете) очень непросто.

korvarol, 09 июля 2015 г. в 02:01

Тот случай, когда можно сказать — крепко сделанная вещь. Автор пытался добросовестно решить поставленную перед собой задачу и решил — в меру способностей (а они у него есть). И это уже немало в наш век скороспелых халтур.

Любопытна структура истории — у меня построение сюжета вызвало ассоциации с «Богачом, бедняком» И. Шоу.

Полноценно прописанные герои.

Но читать к средине романа становится скучно. Почему?

Как мне кажется, излишнее стремление сделать, «как у Стругацких», сыграло с автором злую шутку. Дело в том, что у братьев всё было оригинально: и идея (при этом не одна), и мир истории, и даже герой. Ведь Шухарт, как тип положительного героя, для советских читателей был непривычен. А в этом романе всё вторично, кроме обилия новых персонажей, что не добавляет интриги, а, скорее, размывает её. В частности, очень странный персонаж Мелисса. Места ей в романе отведено много, но вот мотивации этой, с позволения сказать, барышни, я так и не понял. Роль в сюжете понятна — шпионит за злодеями, чтобы потом их разоблачить — но вот ради чего сам персонаж, как личность, обрекает себя на такую бессмысленную жизнь? Или она сексуальная мазохистка?

Поэтому возникает прогнозируемый вопрос: продолжение-то «Пикника» есть, но вот для чего оно написано? Автор не удивил, идей Стругацких, на мой взгляд, не развил, а концовка и вовсе разочаровала банальностью.

Но сильно критиковать автора не хочу. Попытка не пытка, и попытка достойная уважения. Была бы «изюминка», вышла бы сильная вещь. А ещё бы поменьше бытовой «хроники» и побольше оригинальных ходов. К сожалению, вышло вторично, без нерва, который бьётся у Стругацких. И чем ближе к финалу, тем больше отработанных приёмов.

Тем не менее, поклонникам творчества Стругацких я бы рекомендовал прочитать. Хотя бы для того, что бы подумать: а какое бы они написали продолжение? Я имею в виду, не братья, а сами поклонники. )))

Тиань, 08 марта 2015 г. в 23:36

С первых страниц роман покорил меня тем, что развенчал Золотой шар как источник чуда. Желание Рэдрика Шухарта не исполнилось, апокалипсис не состоялся. Шары оказались всего лишь одним из артефактов зоны с неясным функциональным назначением. Никто обиженным не ушел, потому что никому счастья даром дано не было. А дано было что-то другое, столь же неуловимое, но с другой полярностью. Зона перестала быть вещью в себе, у нее обозначилась собственная задача.

Вместо свалки инопланетного мусора перед нами предстает оружие замедленного действия. Из безразличного инопланетный разум становится враждебным. Так тоже может быть. Ведь у Стругацких никто ничего о зоне толком не знал. Таскали хабар, изучали, но к пониманию не приблизились ни на шаг. А у Гелприна понимание наступило — зона свои намерения обозначила настолько явно, что прятать голову под крыло оказалось невозможным. Инопланетная экспансия — генетическая интервенция плюс захват территории. Вещь в себе оказалась бомбой с часовым механизмом.

В какой-то мере это упрощение первоисточника: в «Пикнике...» была загадка и надежда, в «Хармонте...» не осталось ни того, ни другого. Роман плавно вырулил к любимому голливудскому сюжету о героях, спасающих человечество от инопланетных монстров. Ирония ситуации в том, что окажись на Земле такие вот зоны-захватчики, останавливать их действительно пришлось бы усилиями героев-волонтеров. Спецслужбы заняты играми с наркомафией, армия может предложить только стандартные стратегические планы, пригодные для уничтожения земного противника. С необычной опасностью бороться некому, на граничном рубеже оказываются конкретные люди, которым здесь жить.

Первоначальный план сугубо армейский — подкрасться под личиной «своих» и взорвать центр управления противника. Судя по провалу предыдущих военных акций, взорвать вряд ли получится — зона земное оружие нейтрализует на раз-два. Но волонтеры на дело идут. Среди них есть сталкер — человек, который разговаривал с зоной. Здесь прячется маленький лучик надежды. Вдруг они что-нибудь придумают, вдруг сумеют найти подход к тому, что управляет зоной. Но это будет уже совсем другая история, и не факт, что эта история нужна.

Стругацкие показали беспомощность человеческой науки в познании предметов неземной культуры. Гелприн продемонстрировал беспомощность армии в деле защиты человечества от инопланетного вторжения. Финал «Хармонта...» еще более безнадежен, чем финал «Пикника...». Но все-таки это открытый финал, герои готовы к действию, они понимают ограниченность своих возможностей и отчаянно хотят спасти тех, кого считают «своими».

На мой взгляд, «Хармонт...» является весьма удачным продолжением «Пикника...» Он позволяет взглянуть на созданный в первоисточнике мир под другим углом зрения, с позиции людей сегодняшнего дня. При этом автор демонстрирует бережное отношение к первоисточнику, выдерживает заданную им структуру текста. Две эти книги особенно интересно прочитать одну за другой, чтобы сложилось целостное впечатление с учетом изменившихся реалий жизни.

Yazewa, 27 февраля 2015 г. в 15:00

На протяжении всего чтения ловила себя на реакции: не верю! В то, что можно вырасти нормальными людьми, находясь до девяти лет в замкнутом помещении, питаясь крупами, макаронами и тушёнкой (без молочного, фруктов, витаминов...), что можно разобраться в прочитанных словах, живя в полной изоляции. Не верю в примитивных роботов, разговаривающих с человеческими интонациями и встающих на колени для усиления просьбы. Да вообще, ни грамма не верю во всю историю. Она вся «сделанная», исходно рассчитывает на «дёрганье за определенные струнки», и именно поэтому у меня ни одна струнка не сыграла. Увы.

evridik, 26 ноября 2014 г. в 07:49

Я люблю произведения о переломе системы, о бунте внутри человека, об инакомыслии. Удачный пример – рассказ «Кругосчёт» Майка Гелприна. Он одновременно повествует о контакте и о системе, и сколь красочна в нём система, столько же обычен контакт. Я хочу сказать, что как раз в контакте нет ничего странного или интригующего: прилетели земляне, изучают местных, ну и пусть дальше изучают, делов-то. А вот с системой совсем другая история, и история эта завязана на летоисчислении.

Ксенофантастика с элементами психологии – это если вкратце. А вообще тут имеются герои, которым хочется сопереживать, вообще тут система существует многие тысячелетия, вообще один из её главных элементов вдруг начинает понимать, что не хочет больше быть часть замкнутого круга. Выстроенная автором схема завораживает, некая обречённость – чувствуется подкоркой, контакт всё время проходит мимо, но в итоге даёт решающий толчок. В двух словах не описать, что происходит в рассказе, но вот что я нашла для себя: кто-то должен слушать тебя, даже если этот кто-то не понимает твоего языка; нужно оценивать шансы победить систему, чтобы не пасть жертвой её перелома; важно с пылу с жару не потерять то, ради чего ты поднимаешь бунт, и тогда, быть может, новый порядок даст тебе шанс.

А вообще поначалу я подумала, что речь пойдёт о староверах, хм.

+10

evridik, 05 ноября 2014 г. в 11:10

Роботы и люди. Или даже вот так – роботы и дети.

Блин, скажете вы, какой заезженный сюжет, не буду читать!

А если постапокалипсис?

Так было же! У самого автора было, причём и с роботами, и с детьми! Не буду.

Да, придирчивый читатель, тут с тобой не поспоришь. Для себя я решила, что это едва ли не единственные минусы рассказа. Потому что даже заезженный сюжет можно наполнить грамотно, даже роботов и детей можно упаковать так, чтобы их желания стали твоими. Вот тут у меня к автору претензий нет: чтобы растрогаться аж два раза на одном и том же рассказе, надо либо быть в определённом настроении, либо отдать должное авторскому мастерству.

Роботы и дети Гелприна просты и искренни, и это привлекает. Вместе с ними я учила новые слова, вместе с ними ела последний конфитюр, вместе с ними боялась вражин (кстати, в этом месте идёт перекличка с рассказом «Под землёй и над ней» того же автора). Я отличала роботов не только по именам, но и по поведению, любила их за то, что они любили детей, и негодовала, когда негодовали дети. И мне было жаль, что роботы один за другим оставляли детей (не по своей воле оставляли, и это горше всего), и было страшно, что теперь с детьми что-нибудь случится. Теперь, когда нет роботов.

Для меня рассказ распадается на две части: время С роботами и время ПОСЛЕ роботов. Часть «С» – по-домашнему уютная, хотя и наполненная несознанием настоящего положения дел; в ней есть забота, даже любовь – почти что или даже самая что ни на есть родительская. Часть «ПОСЛЕ» – как книга из серии «S.T.A.L.K.E.R»: тревожная, холодная, опасная, в которой хоть и не говорится ни слова о тех самых вражинах, которых боялись дети в первой части, зато присутствует сама Смерть. Видится она через воспоминания, а потому смазана, и на контрасте с ней играет судьба оставшегося в живых. Эта часть более технична, но менее эмоциональна, однако именно в ней, как бы становясь в противовес неопределённости из первой части, появляется надежда.

Рассказ для тех, кто может и хочет воспринимать чужие эмоции. И для тех, кто не имеет ничего против по десятому кругу роботов.

+8

Женя Халь, 04 ноября 2014 г. в 18:34

Волшебный фонарь Майка Гелприна

В наш суматошный век, когда   календари не поспевают за событиями, рассказ – это оптимальная форма для знакомства читателей с автором. Но почему-то издатели недолюбливают   рассказ. Тем более ценно, когда они обращают внимание на талантливых писателей, работающих    с этой емкой, и поэтому сложной формой.

Сборник «Миротворец сорок пятого калибра» — результат многолетнего труда. Каждый рассказ – кусочек чужой жизни, которую мы, читатели, проживаем вместе с автором.   Словно в Волшебном фонаре мелькают образы, пейзажи и люди, которых создало удивительное воображение доброго сказочника — Майка Гелприна.

Почему Волшебный Фонарь, а не кинопроектор? Да потому что бумажная книга вот-вот станет архаичностью в эпоху электронных носителей. И для меня эта архаичность так же прелестна, как Волшебный Фонарь.

Картинка первая. Рассказ «Смерть на шестерых». Готическая гравюра в черно-белых тонах. Дюреровская скупость изображения и внимание к мелким деталям создают объёмную и завораживающую картину: солдаты и Смерть. Смерть средневековая, в черном капюшоне, с глухим, бесцветным голосом вызывает озноб и мурашки по коже.    И испуганные, матерящиеся люди так естественны в своем страхе. Эта естественность – отличительная черта всех рассказов Гелприна. Смерть, которая играет в карты и даже помогает солдатам. Рассказ оставляет горький, пороховой привкус на губах, и... надежду. Ведь если Смерть всегда рядом – только руку протяни, значит, все же с ней можно договориться.

А Волшебный Фонарь уже показывает нам следующую картинку. Рассказ «Свеча горела». Один из лучших рассказов Майка. Смерть литературы. «Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом». Здесь не жгут книги, как у Брэдбери, здесь хуже: они просто никому не нужны. И единственным «человеком», которому нужна литература, оказывается робот. Нерациональный, сентиментальный робот в рациональном, жёстком мире людей. Мы знакомы с этим не понаслышке. Мы почти поверили, что литература умерла. Но автор дает нам надежду: детей, которым робот успел передать любовь к литературе.

Проблема решена не морализаторски, не в лоб, без занудных рассуждений о судьбах литературы и спорах в прокуренных кухнях, а исподволь.

Во всех своих произведениях Майк никогда не тыкает читателя, как щенка, носом в мораль, давая возможность самому обдумать и понять, что хорошо, а что плохо.

«Канатоходец» — мой самый любимый рассказ. Бродячий цирк. Роскошная раблезианская и европейская карнавальность: яркая, арлекинная, сочная,   нарочито аляповатая, как того требует жанр. И на фоне этих по-цыгански красочных декораций разворачивается глубокая драма.

Не зря автор неоднократно подчёркивает в тексте цыганскую тему: песни и особое цыганское чутье. Как и у цыган, в этом рассказе смех и боль, любовь и смерть идут рука об руку. И снова образ Смерти, но на этот раз не в черно-белой готике. Смерть не классическая, а карнавальная, которая приходит на представление бродячего цирка. Лично для меня такой образ Смерти гораздо более страшен своей человеческой ипостасью.

И также подкупает человечностью образ Беппо – старого шимпанзе, который ради своей любви к хозяину готов на то, на что не готовы многие люди: преодолеть свой страх.

Сборник поражает обилием сюжетов, объёмностью образов,    силой эмоций и моральными дилеммами, которые есть в почти каждом рассказе.

Это и жертвенность шимпанзе из «Канатоходца», и героя из «Интуита», который решает умереть ради победы над другой цивилизацией.

И живой пистолет, в который вселился дух из рассказа «Миротворец сорок пятого калибра». И безумный хасид, готовый   даже изменить многовековые заповеди, лишь бы вернуть свою семью из рассказа «Однажды в Беер-Шеве». И моральные проблемы роботов, к которым автор часто обращается, потому что на их фоне видны все достоинства и недостатки нас, людей.

«Устаревшая модель, одна штука» учит нас не забывать о тех, кого мы любили в детстве.   Роботы из рассказа «Там на юго-востоке» ищут уцелевших людей в разрушенном мире.

Даже языковый барьер – не помеха любви в «Человеко-глухарском».

Картинки и персонажи из криминального мира удостоены особого, пристального внимания автора. Зеки в рассказах   Гелприна «Сидеть рожденный» и «Первоапрельская шутка» обычно гораздо порядочнее неотсидевшей публики. Что неудивительно в стране, в которой, по словам Солженицына, «одна половина уже отсидела, а вторая готовится сесть».

Так много образов показал мне этот Волшебный фонарь!   Но у всех этих рассказов есть одна черта:   удивительная писательская искренность, которая всегда подкупает меня в произведениях Майка. И оголенный нерв. Такое невозможно подделать. Этого нельзя добиться отточенной техникой. Искренность, к сожалению, со временем исчезает из произведений многих известных авторов.   И я очень благодарна Майку за то, что в нашей жизни, состоящей из китайских подделок под настоящее, ещё остался писатель, который по-настоящему проживает жизнь своих персонажей.

Поэтому я не вижу ни одного рассказа, которому можно поставить ниже восьми баллов.

«Канатоходец», «Свеча горела», «Однажды в Беер-Шеве» — это, конечно, 10.

«Устаревшая модель», «Смерть на шестерых», «Последний вампир» — 9.

Остальным – 8 баллов.

Оценка сборнику — 10.

Тиань, 28 сентября 2014 г. в 16:33

Смерть — необходимое условие Жизни, ее сестра-двойняшка. Вместе пришли они в этот мир, вместе по Земле ходят. Но не сами по себе, а в людей воплотившись. Старый Лабань увидел Смерть по выходе из болот. Но подошла она к шестерым гораздо раньше, в обличье человеческом. Вот он — этот момент:

Докучаев выбрал подрывника Миронова, подрывник Миронов выбрал место — здесь Смерть к ним и подошла. Жизнь дважды спорила с сестрой своей за эту шестерку: в первый раз, когда Янка в группу запросилась и старый Лабань через болота группу вести отказался, второй раз — когда Миронов уговаривал Докучаева вернуться с задания. Но оба раза непреклонный Докучаев вел группу вперед — к месту встречи со Смертью. Не знал он про вражеский отряд с собаками, не знал про дрезину, знал только одно — железнодорожное сообщение должно быть прервано.

Не получилось у Жизни свернуть группу в пути, вышли они на точку рандеву. Для Смерти все было как всегда — пришли, стало быть забрать следует. Но вдруг:

Никто о жизни своей не торговался. Торговались о Деле, девушке и встрече с любимыми. Да и то вяло. Видно было умудренной Вечностью Смерти, что при любом исходе торга пойдут дальше, рельсы взрывать. Из тех, кто беседовал со Смертью, ни один не считал свою жизнь слишком высокой ценой, за Дело ею готовы были рассчитаться без споров.

Наверняка, Смерть и раньше такое видела — опыт Вечности неисчерпаем, но смелость и самоотверженность смертников не могла не вызвать у нее симпатии. Достойных людей ей предстояло забрать на этот раз, хороший улов для запредельного пространства. Так почему бы не подыграть людям напоследок? Хотя бы за то, что от просьб и рыданий избавили. Вот и подыграла, как могла, в границах установленной для нее вариативности. Не советской армии против гитлеровской подыгрывала Смерть, а храбрым людям, с которыми пути пересеклись.

Все рано или поздно с нею встречаются. И только ей одной не дано увидеть себя. При этом и двойняшку свою Жизнь она тоже не видит. А этой шестеркой (точнее — пятеркой, Миронов не в счет) залюбовалась невольно. Слишком близко подошла и получила вот это:

Здесь редкий случай, когда всесильная Смерть вдруг ощутила свою беспомощность и чуждость каждому из миров: и живым, и не живым. Умерший практически человек требует действия — убийства врага, а Смерть не может стрелять, нет у нее разнарядки именно этого врага именно в это время забрать себе. Нечем стрелять, сестрица Жизнь шмайссер держит. И сдохнуть не может пока Жизнь жива. Единственное, что ей дано: видеть, как живут и умирают люди. Живут по своему разумению, к сестрице Жизни особо не прислушиваясь, умирают под смертной дланью, и еще Смертью манипулировать пытаются.

Как это часто бывает, самый могущественный персонаж оказывается на поверку самым беспомощным и самым трагическим. Яркий образ, необычный рассказ с причудливым переплетением военных, философских и мистических элементов. Он требует напряженной работы ума, это снижает градус эмоциональности. Но ведь и героям пришлось приглушить свои чувства, чтобы как можно эффективнее отработать отпущенное Смертью время. Наверное, так надо, чтобы лучше представить их жизнь.

Тиань, 24 сентября 2014 г. в 20:24

Суть рассказа кратко передана в словах доктора Леви: «Каждодневный нравственный конфликт между религиозностью и преданностью погибшим... На грани сумасшествия...»

Грань сумасшествия показана мастерски. Человек не может впустить в свое сознание гибель близких. Его мир разрушен. И чтобы не погибнуть под обломками, он заставляет себя забыть, и поверить. Забыть о смерти, забыть об одиночестве, забыть о куклах. Поверить в то, что любимая семья рядом с ним. Просто они не евреи. Поэтому не могут посещать синагогу по субботам. И лишь на краешке сознания — «... почти совсем не думал о том, что Б-г проклял меня». Вот она — грань сумасшествия: забыть, но помнить, быть там, но все-таки здесь.

А вот нравственного конфликта между преданностью погибшим и религиозностью я не увидела. Герой не предан погибшим, он просто не может принять мысль об их гибели. Рассудок рассеивается, душа устремляется за ними — теми, кого любит больше всех, после Бога. Куклы становятся якорем, которым Эфраим сумел закрепить свой рассудок по эту сторону жизни. Не погибшим он предан. Он себя по кусочкам собирает. Конфликт у него не столько с религиозностью — с ней он как раз вполне нормально ситуацию увязал. Читает Тору, соблюдает ритуалы, а то, что семью в синагогу не пускают — так они же не евреи. Проклял его господь, не евреи они больше, но если не евреи, значит, живые...

Когда ребе Нахум добился разрешения раввината на прием кукол в евреи, это тоже не с религией связано. Просто умудренные жизненным опытом люди пытаются помочь Эфраиму сохранить рассудок и здоровье душевное. Объявляя его кукол настоящими ашкенази, люди как бы говорят ему: «Ты не один. Мы рядом. Иди к нам. Не можешь сам, следом за куклами иди. Мы не будем смотреть на твой костыль. Ты только возвращайся к жизни потихонечку». Когда община приняла кукол как евреев, Эфраим впервые признался самому себе, что они не люди. И не впал в безумие при этом. Потому что поверил. Не в Бога поверил он, не в живых кукол, и даже не в себя. А в то, что не один. Можно ему в синагогу по субботам, и кукол предавать при этом не нужно. Куклы не мешают ни Богу, ни людям. И пальцем на них никто не показывает.

Смерть — часть нашей жизни. Смириться с ней невозможно. И боль утраты близких людей ни утишит ничто. Но жить надо. Эфраим, потерявший всю свою семью, в глубине сознания понимал, что жить надо дальше. Иначе не появились бы куклы в его доме. Зацепился человек за что получилось, и удержался на грани в момент первой непереносимой боли. А потом притерпелся, поддержку людей ощутил. Выживет. Научится постепенно ходить без костылей.

И с божественным проклятьем примириться сумеет. В сущности, все мы это проклятье на себе несем. Жизнь дает, она же отнимает, частями...

Редко случается читать такую искреннюю подробную историю о человеческом страдании, в которой боль человека показана без жалости и сантиментов. Как неотъемлемая часть жизни.

Сектор Газа вводит антивоенную линию. Но она уже воспринимается как второстепенная. Важная в принципе, но не в данном рассказе. Жизнь Эфраима разрушила война. В которой он даже не участвовал. Война есть зло. Она угрожает каждому человеку, как бы далеко от зоны военных действий он ни находился. Но не только она. Будь вместо бомбы автокатастрофа, пожар, преступление, для Эфраима ничего не изменилось бы. Ему все равно пришлось бы заставлять себя забывать, а потом еще раз заставлять поверить.

Тиань, 21 сентября 2014 г. в 16:46

Автор верен себе. Его роботы удивительно похожи на людей. Но людей особенных. Таких в нашем человеческом обществе назвали бы отстающими в умственном развитии, потому что в них совсем нет хитрости, эгоизма, зависти. Зато в избытке верность хозяину (руководителю, наставнику, старшему) и потребность быть полезными.

Вряд ли роботы действительно будут такими. Все-таки автор сделал их чрезмерно эмоциональными. Распу не нравится словарный запас Дефендера, он проявляет волнение, услышав первое разумное слово крылатого, скрывает от Дефа информацию, опасаясь, что тот наложит на себя манипуляторы. Применительно к узкоспециализированным роботам это выглядит неестественно. Не могут они быть такими. Для воспроизведения эмоций требуются значительные мощности. А Дефендер в беседе с Уокером выражает опасение, что попытка расширить имеющийся у него объем знаний может привести к вытеснению ранее заложенной информации, то есть его ресурс использован по максимуму на обычный служебный функционал. Но все это второстепенные детали. Главное же в том, что два робота создали новую цивилизацию, а место создателей-богов уступили мертвым людям.

Пройдут года, десятилетия, века. Уйдут из жизни крылатые, лично знавшие Единственного и Второго. Останется лишь завещанный Распом обряд: заходить иногда к Ключевскому и Уокеру поговорить ни о чем. Реальные создатели цивилизации в памяти поколений будут вытеснены символическими. Но в этом есть свой резон. Если у создателя цивилизации есть свой создатель, он имеет больше прав на статус религиозного символа. В этом проявляется бесконечность пирамидальной структуры Вселенной. Когда-нибудь крылатые это поймут, отчасти и потому, что их создатели не побоялись уступить свое место в пантеоне...

ДмитрийВладимиро, 17 сентября 2014 г. в 22:42

Один из первых прочитанных мною рассказов. Ну, в этом рассказе собраны все три составляющие от Автора.

Иногда правду жизни приходится тащить в фантастику. Некоторые это не воспринимают на клеточном уровне, но против правды не попрешь.

Вот и в реальности: мир толкают алеси бабичи, а не рафинированные герои.

AntonAbramov, 17 сентября 2014 г. в 10:09

Прелестная вещица в излюбленном авторском стиле. Основное – ярко, сочно — в маленьком круге света, остальное – штрихами, тенями, логическими лакунами и разрывами. Вряд ли дело в нехватке сил все прописать. Скорее – в осознанной позиции: штрихи, тени, лакуны помогают мне, читателю, сконцентрироваться на главном, и тогда почти наверняка меня пробьет эмоционально, до мурашек, до слез. Или, как в данном случае, адресат – мозг. Омываемый юморком диалогов, он отдыхает, я наслаждаюсь. И мозг делает вид, что не замечает странного способа передвижения Антея, класса гамма: до недалекой планеты ему надо полпрыжка, а до базы – шестимесячный рейс. Хрен с ними – прыжками, рейсами.

Колоритная личность — Марат Гуляев. Наверняка прошли времена тщательного подбора экипажей – вон их сколько бороздят просторы. А может и подбирают. Но в паре Марат – Поль вся спайка на нем. Они могут говорить друг другу что угодно, иногда весьма эмоционально, но Марат знает, как гасить:

“Марат ткнул пальцем в сторону Поля. — Уродливо, — прокомментировал он.

— Ну, ты и скотина.

— Согласен”.

Это Согласен умиляет меня, кого-то может раздражает, но работает без сбоев. И не только с Полем. Им заканчивается большинство диалогов, собственно и составляющих ткань рассказа. И диалоги получаются упругими, краткими, смешными.

И женщины выделяют его – “сильного и красивого”, явного лидера. Конечно, спят не только с лидерами, зачастую – не с ними в первую очередь. Но любят…

Ха! Вот и меня занесло. Как и автора перед этим (на мой взгляд). Целая планета без половой любви. Без мало-мальского обоснования. Что-то Марат невразумительно проблеял в конце. Хотя хитрый автор валит по привычке на шахматы, не все нюансы передающие.

Да, сей ход с отсутствующим понятием любовь придал колориту, добавил дровишек в костерок. Но любовь – святое. Колоритно, прикольно, интригующе – да, но без опор. На чем же мир на Сване держится? И кстати, у самого-то Марата любовь когда возникла? Кто заметил? Уж не это ли начало: “Теперь скажи-ка мне, Бло, какого чёрта ты ни хрена не жрёшь?”

Безусловно, конкурсная тема (языковые проблемы контакта) раскрыта — оригинально, ярко. Хотя я сомневаюсь, что смог бы овладеть человеко-глухарским.

Замечательный язык. И вообще впечатление общее – яркое, бодрое, юморное. Но без мурашек. Поскольку автор целил в мозг. Он туда попал.

evridik, 10 сентября 2014 г. в 07:09

Нет-нет-нет-нет-нет, только не книги, только не книги! Хоть что уничтожайте, только не трогайте книги!..

Так можно было бы вопить, читая «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. И так можно вопить, читая «Свеча горела» Майка Гелприна. Это литература, которая, кажется, разговаривает с читателем не таясь: ты видишь, как слова складываются в правильные предложения, рисуются правильные образы – страшные, гибельные образы, – но на самом деле работа идёт не внешняя, а внутренняя, затрагиваются струнки души, а не разума. Потому что книги – это не разум. Книги – это душа.

И вот нет книг, нет учений, связанных с книгами. Есть человек, который ещё помнит и книги, и знания, но нет того, с кем он мог бы поделиться этими знаниями. Реализм? Очень-очень близко.

А потом он появляется, этот человек, да так появляется, что начинаешь верить в чудо. Кажется – вот-вот случится что-то, от чего книги снова станут в почёте, а герой перестанет страдать от невысказанной любви к поэтам и писателям прошлого.

Но нет. Реализм – жёсткий, фантастичный, антиутопичный реализм, к которому мы, быть может, вскоре придём.

В этом коротком, трагичном рассказе я увидела, пожалуй, слишком много: и смену ценностей, и проблемы воспитания, и роботов, и одиночество.

+10

bbg, 09 сентября 2014 г. в 10:12

Первое, что я подумал, дочитав этот рассказ во второй раз: «будет ласковый дождь».

Вот именно так, цитатой. Аналогия с классическим рассказом здесь прямая, только, в отличии от Бредбери, автор оставил надежду. Да, его роботы суть рухлядь, но, в отличие от заботливого Дома они смогли сохранить и вырастить хотя бы двух человек. Сумели воспитать их настоящими цивилизованными людьми, хотя какие воспитатели из Няньки, Ремонтника и Охранника? С обрезанной функциональностью, малым словарным запасом, разболтанных и ветхих? Зато бесконечно более мудрых и ответственных, чем настоящие «цивилизованные» люди, устроившие своей цивилизации самоубийство. Сила есть, и не нужны никакие теории воспитания, всё получится само собой? А вот не получается, и в дело приходится вступать одушевлённым жестянкам.

Отличная работа.

Hitar_Petar, 05 сентября 2014 г. в 10:10

Увидев название этого прекрасного сборника, в моей голове сразу возник старый добрый кольт, легендарный револьвер Дикого Запада. И сам рассказ, чье название увенчало всю книгу, просто пропитан этим духом. И это здорово. Уверен, что воспоминания о Клинте Иствуде и прочих запоминающихся и колоритных актеров, игравших в вестернах до сих пор живы в сердцах тех людей, которые некогда смотрели эти кинофильмы еще на VHS. Ну да ладно, речь здесь не о вестернах, оружии, а о сборнике рассказов. Скажу сразу, что с творчеством данного автора встречался еще до оформленного сборника и часто его произведения бросали меня в думы. Тот же рассказ «Свеча горела» просто заставляет задуматься о будущем нашего мира, о будущем самой литературы. Так как моя специальность связана с оной, то для меня такой рассказ — ужастик. И я надеюсь, что автор тут не пророчествовал, а лишь показал только возможный вариант развития нашего социума. Что же касается других рассказов, так же не мало меня порадовавших во время чтения, то я скажу кратко и просто: я рад, что у нас есть такие писатели. Свежий и новый взгляд — то, что сейчас нужно, просто необходимо.

Оценки самим рассказам я бы поставил максимальные, но тогда многие подумают, что либо это предвзятое отношение, либо незнание. Посему, для меня лидером среди сборника, как ни странно, является «Свеча горела». Ему 10 баллов. За ним идут рассказы, которые заслужили не меньшую оценку, то есть 9 баллов: это «Миротворец 45 калибра» (ну люблю я Дикий Запад, и все, что с ним связано), «Чертовы куклы», «Ангел Хранитель» и «Каждый цивилизованный человек». Остальные же произведения получают счастливое число 7. Думаю, это не низкая, а достойная оценка. Стоит пожелать, напоследок, автору удачи и творческого успеха. Будем надеяться, что Майк Гелприн будет трудиться не покладая рук на ниве писателей и вразумлять современное общество своими произведениями.

AntonAbramov, 03 сентября 2014 г. в 13:25

Главный герой – робот Том – долго смеялся над анекдотом, в котором ничего не понял – ни что такое кайф, ни зачем его ловят. Но этот анекдот был про подростков. И потому Том смеялся долго и искренне.

Хотя у Тома еще память ни к черту и мозги не очень, именно за ним пошли все – оставшиеся в безлюдном городе роботы. Именно его функция – нянчить детей – оказалась самой важной, самой соединяющей роботов с людьми. И именно его неистребимая вера отразила чаяния остальных роботов, задала направление на юго-восток, то есть куда-то, где могут быть с ничтожной вероятностью люди. И где будут нужны они, помощники.

Каждый читатель сам определит для себя – чаяния ли это были, иль вложенная программа действовала и через 100 лет. Просто железки предстали перед нами иль живые, разумные (пусть и ограниченно) существа? В последнее верится с трудом, но почему же так сжималось сердце при чтении, набухали глаза?

Уже слышу справа, слева – обычная слезовыжималка. Пусть так. Но есть и другой угол зрения: только через эмоции идет духовное развитие, без которого нас и впрямь может ожидать мир из рассказа. И надо уметь эмоции вызывать. Другое дело – не ограничиваться только этим. Иначе через пять минут все выветрится из памяти, как взволновавшие духи прошедшей девушки.

Уверен: за эмоциями должна стоять мысль, образ должен нести смысловую нагрузку. Есть ли это?

Однозначно — да. Как физика, меня учили – все в мире подобно. И пусть роботы, созданные людьми, — бледное их подобие. Но законы едины для всех. И я верю, что если наши бледные подобия пошли за Томом к надежде, призрачным людям, мечте, бросив устоявшийся уклад, значит этот мир не безнадежен. И то, что пошли через 100 лет, когда и роботов почти не осталось, лишь добавляет достоверности – оставшиеся роботы как-то развивались.

Через Тома передано все мастерски. Но автор пошел самым простым путем. Детей и животных не переиграть – говорят артисты. Я бы добавил к этому ряду и роботов-нянек. Осталось послевкусие. Ощущение, что из меня слегка что-то выжимали.

Тиань, 26 августа 2014 г. в 19:59

Люди — странные существа. Профессиональная армия ведет войну с тремя взрослыми гражданскими и двадцатью четыремя детьми. При этом несет колоссальные потери. Но почему-то никому не приходит в голову переориентировать военные затраты на создание нормальных человеческих условий карантина для весьма небольшой группы людей, обреченных на естественное вымирание. Ну родят девочки детей от своих мальчиков. Сколько этих детей будет? Единицы. Через несколько поколений инфицированные люди исчезнут естественным путем, ненасильственно. При этом есть шанс, что, пока они живы, удастся изобрести вакцину. Мирное решение проблемы исключается, поскольку никто толком не знает, с кем воюет и сколько их, страшных зараз. А их и нет почти.

Повесть показывает необходимость войны для сохранения существующих политических институтов. Если не будет зараз, с кем прикажете бороться соответствующим структурам ООН? не у дел окажутся чиновники от войны. Ведь чего же проще: наладить контакт с пострадавшими (заразы ведь именно пострадавшие), выяснить детали и попытаться наладить хоть сколько-нибудь нормальную жизнь для горстки детей. На начальном этапе конфликта это было возможно. Но, видимо, невыгодно для принимающих решения. И получилась такая вот страшная, кровопролитная, бессмысленная война длиною в десять лет.

Эпизод, в котором Иван обнаруживает, что его противники — истощенные дети, производит очень сильное впечатление. Образ врага испарился. Но враг ведь есть: дети эти очень неплохие бойцы, если армейская акция в аналогичной зоне сопровождалась семидесятипроцентными потерями личного состава. И изменить их отношение к людям за периметром карантина уже вряд ли получится: слишком жестоко с ними обошлись, неоправданно, бесчеловечно жестоко.

В повести представлена безнадежная ситуация. У детей-вирусоносителей будущего в принципе нет. Правда, настораживает эпизод, в котором высокий военно-политический чиновник говорит что-то о зарождении новой расы. Это заставляет задуматься о характере вируса. Точно ли инфицированные дети опасны для здоровых людей? Или они просто мутанты, способности которых отличаются от обычных человеческих? По сюжету отличий не видно. Но ведь откуда-то идея новой расы взялась. Может, под влиянием вируса под землей анклав новых люденов образовался? Ответа на этот вопрос нет и быть не может, ведь с подземными жителями воюют, состояние их здоровья «наверху» вряд ли известно, поэтому возможны любые сюрпризы.

Качественных антивоенных произведений не так много в современной литературе. Поэтому повесть заслуживает внимания и высокой оценки. Автору спасибо.

TOD, 09 февраля 2011 г. в 14:55

Крайне острая для нашего сайта тема. Превосходное исполнение. Идеально гладкий текст. Продуманный, просчитанный на определенный эффект рассказ.

Это даже не творчество, не искусство. Это «продукт», прошедший переработку, питательная смесь из множества других компонентов. Полезная по сути, но без индивидуального вкуса. Извращенное признание в любви к классическим писателям-фантастам. Их творчество, осмысленное кем-то. Компиляция, микс. Вытяжка из коллективного бессознательного фантастики. Все это уже было в наших умах, и потому мы согласны и многим нравится.

Фаст-фуд, фаст-рид. Это так нам близко, так понятно, так просто и лаконично. Надежда, стабильность. Это правильно, а потому не может быть плохим. Вне критики, без сомнений.

Просто правильно.

Много писателей упомянуто в самом рассказе, многие вспоминаются ассоциативно. Но где же там сам автор, что есть от него? Какое это имеет значение, когда речь идет об идеалах?