После прорывной, очень удачной в футурологическом отношении вещи — "Аччелерандо" — сохраняются какие-то черновики, задумки, а, главное, некая инерция мира, которая существует в головах читателей.
Надо это добро как-то с выгодой использовать. Утилизировать.
Рано или поздно нацеленный на гонорары автор пойдет навстречу читателям, напишет еще один роман.
Только вместо серьёзной философии или футурологии основой книги будут стандартные остросюжетные заготовки.
Так получаются "непрямые продолжения", романы в том же сеттинге, которые сюжетно почти не связаны с удачным исходником и в целом послабее.
*
По сути "Оранжерея" это классический шпионско-полицейский детектив про внедрение, только действие происходит в эпоху после технологической сингулярности.
Да, конечно, даже в таком вторичном романе есть как минимум две серьезные идеи, которые хорошо играют на сюжет:
— когда возникнут действительно мощные ИИ, львиная доля человечества станет просто ресурсом. Без серьезной защиты каждого отдельного человека неизбежны катаклизмы, когда миллиарды людей просто превратятся в марионетки, погибнут как лемминги. Да, такое уже было в "Эхопраксии" и много где еще. Однако показано, что при многочисленности человечества — найдутся организации, которые попытаются вернуть ситуацию к свободе каждого индивида (Вандея на новый лад);
— бытие обычного человека — или того существа, которое желает считать себя человеком — становится предельно похожим на пребывание в колесе сансары. Сотни, или даже тысячи лет жизни. Возможность менять тела, как штаны, и даже существовать одновременно в нескольких телах, собирая личности в единую мозаику. Но мозг все-таки биологический, а значит есть ограничения. Временами надо что-то забывать. И как в индуизме важнейшая составляющая души это "атман", а воспоминания уходят — так и для пост-людей конкретика воспоминаний чрезвычайна важна и много чего определяет, но с любыми воспоминаниями рано или поздно придётся расстаться, с любыми партнерами, с любыми планетами. Привязанность — временная штука, важен скорее характер. Но одновременно "здесь и сейчас" есть только привязанность. Тело, в котором существует человеческий разум диктует духу часть правил игры, и автору удалось показать колебания личности, когда тело и психика выкладывают "на стол" всё новые козыри, тянут человека в разные стороны. И это — самое сильное, что есть в романе;
Если говорить о чисто детективной составляющей, то тут нет почти ничего нового по сравнению с "Видоизмененным углеродом" или похожими вещами. Внедрение агента в некий эксперимент, где воспроизводят жизнь людей из ХХ-го века. Американская субурбия. Но эксперимент, понятно, не то чем кажется. И аналогично, каждая сторона постепенно выкладывать на стол свои козыри — агент (его поместили в женское тело) вспоминает, раскрывается устройство "лабораторной тюрьмы", что-то в авторском тексте рассказываются про устройство мира, а есть еще неизбежные случайности...
По чисто поверхностным ощущениям персонажей — от фальшивости окружающего городка — всё очень похоже на первый сезон сериала "Сосны".
Да, автор периодически повышает градус сексуализации, выдает фокусы со сменой полов, но тут описано будущее, в котором подобные изменения будут нормой. Технологическому колесу сансары плевать на первичные половые признаки.
Что в романе действительно плохо, так это отсутствие высших разумов. Сверхинтеллектов просто нет. Имеется компьютерный супервирус "Король в желтом" (образ эпидемии), есть войны и катастрофы. Но если говорить об "экологии субъектности" — все действие происходит на уровне людей, над которыми нет ни хищников, ни ангелов, ни просто "старших братьев". То есть все угрозы, связанные с развитием ИИ, автор в итоге сводит к эпидемии, к мании власти и заговоров. Остается только руками развести.
И вот финал — бытие маленького городка, населенного почти совсем настоящими людьми, которое затянется лет на двести. Пока корабль, на котором отключилась система телепортации, летит к ближайшей планете.
*
Итого: продолжение, которое не могло появиться без первой части, но которое для этой первой части абсолютно лишнее. Роман, кстати, написан в 2006-м, так что про нейронки там не расскажут :)
"Оранжерею" почти неизбежно будут сравнивать с "Революцией в стоп-кадрах" Уоттса: и там и там есть некий корабль, на котором люди выясняют отношения с ограниченными по силе ИИ, друг с другом и пытаются в очередной раз понять — зачем жить на свете.
Да, у Чарльза Стросса нет липкого отчаяния Питера Уоттса, нет чувства обреченности уходящего человечества. Но проблема неопределенности перспектив человека на фоне развития компьютеров здесь решается сменой жанра. "Оранжерея" это не футурологическая мозаика, а детектив-триллер. Герой переживает свои кризисы, но ему не нужны глобальные ответы, надо просто открутить голову вот этому нехорошему человеку...
То, что начиналось как мистический триллер, вылилось в политкорректное мочилово:
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
— ученые для Большой Задачи хотели больше данных, а значит надо чтобы ледник лучше оттаивал;
— жали на рудник в поселке, чтобы тот больше выдавал отходов, тогда лед быстрее тает;
— отходы — болезни местных, особенно плохо с младенцами. Но ученые не обращали внимания, потому что Большая Задача;
— узнала про это уборщица-индианка, сказала своим. Собрались индианки толпой, наставили ружья на ученых, отвезли в снег и бросили там голыми умирать;
— две барышни, которые вели расследование, в итоге все прикрыли, потому что сами к тому времени были по брови в незаконных убийствах и одна из них была индианкой.
Дольно откровенный антисциентизм.
Но основной вопрос: можно ли считать это попыткой выхода за границы жанра?
Детектив в чистом виде должен восстанавливать идеальный порядок, нарушенный убийством. Но если вопросы о справедливости, вере или патриотизме становятся главными — детектив начинает превращаться в другой жанр.
Каждый сезон "Настоящего детектива" — это попытка найти ситуацию, в которой полицейское расследование будет дополнено каким-то другими вопросами.
Распад религиозного общества, распад государства, распад личности и вот теперь распад отношения к науке и её связи с прогрессом.
Почему-то для меня четвертый сезон больше всего напоминает перестроечные фильмы: депрессуха и безнадега, на фоне чего проступает новая идеология, причем не в качестве чего-то целостного, а в виде нескольких лозунгов или же истеричных посылов.
Это крепко и профессионально снятый современный американский фильм.
Немного странное утверждение и его надо обосновать.
В XVIII-м веке в России опера была "итальянской": или пели на языке оригинала, или переводили близко к тексту. Свои либретто сочиняли больше на мифические сюжеты. Труппа могла быть из вполне отечественных певцов, текст тоже понятен без перевода — а канон сохранялся западноевропейский. И только в XIX-м веке создалась оригинальная традиция.
Процессы "натурализации" и "глобализации" идут в обе стороны и никогда не останавливаются. Сами по себе они не хороши и не плохи, так живет любая культура.
Поэтому вполне можно взять "автохтонную" книгу и экранизировать её сквозь призму глобальных представлений. С какими-то историями так совершенно не получается, какие-то отлично адаптируются. И весь вопрос сейчас — в чем разница между кино западным и кино глобальным?
И что получилось здесь?
— я наконец-то увидел нормальный кастинг. Не идеальный, но адекватный. Подобраны актеры на Воланда, Маргариту, Коровьева, Мастера, Геллу, Понтия Пилата. Люди из правильной возрастной категории, а не старики Бортко. И эти люди умеют играть.
— сюжет смогли упаковать к экранное время. История о том, как писатель пишет роман и постепенно в него погружается, она позволяет самые смелые метафоры и смены восприятия. В этом смысле переходы из Москвы реальной в фантастическую — в идеальное воплощение планов строительства 1930-х — это отличная ступенька в отрыве от реальности. В качестве эталона можно взять "Сияние", где показано медленное погружение человека в безумие. А тут в мире романа обретают некое загробное существование двое влюбленных. Получается поцелуй в осколке разбитого зеркала, где реальных людей уже нет, но отражение существует по своим законам;
— это масштабно, зрелищно и не бедно. Нет ощущения "сюда смотри, сюда не смотри", потому что половину массовки не завезли, половину костюмов не пошили или сработали "на отвяжись", а снимать надо. Нет и ощущения некоей умышленной блеклости, которая была у Бортко, когда денег вложено явно немало, а съемки слишком уж камерные и "сепия" вместо нормальных цветов;
— дизайн украшений Маргариты на балу и решения, связанные с обнаженной натурой. Тут нашли золотую середину, отлично поработали с символикой. Плюс, очень хорошо показано, что роль на балу — это именно жертвоприношение Маргариты;
— нарисован нормальный кот. Тут могут быть споры, но это не карлик в костюме кота, а именно животное;
— находка с чтением Воландом горящей рукописи — это достойный финал.
И чего в фильме не получилось?
— умер весь оригинальный юмор. Это идеально объясняется именно глобализированным подходом. Далекие зрители не поймут шуточки чужой эпохи. Потому за юмор тут отвечает Коровьев, в котором почти ничего не осталось от жулика, и получился фигляр, паяц. Актер свою роль потянул, но это именно "заводной Петрушка", "ящик со смехом", а не ирония Булгакова. Из-за этого исчезает львиная доля деталей, раскрывающих проблемы "советского человека" второй половины 30-х;
— обязательная идеологическая линия — антисоветизм, причем раскрыта она много больше, чем в романе. Но в том-то и фокус, что любая борьба с подавляющим авторитетом или идеологией начинается с юмора. В тени эпических строек живет бытовая насмешка, когда вместо экзистенциальной бездны и тотального абсурда рождаются анекдоты. А тут вместо иронии сразу другая идеология. Будто не Булгакова экранизируют, а Солженицына, "В круге первом";
— избыток Воланда при явно сокращенной линии Иешуа. Тут общая линия на сатанизм, на любование нечистой силой, что опять-таки мировой тренд и режиссер ему аккуратно следует. Плюс, вероятно, режиссёр понял потенциал актера, потому стал пихать Аугуста Диля куда только можно. Из-за этого образ Мастера слишком сдвигается к тьме, а в романе было как минимум равновесие;
— снова бал дан не как несколько часов наслаждений для грешных душ, не как языческий праздник жизни, а как мрачная готика. Тут явный блок в головах "сатана = мрачность", который у Булгакова размонтирован отчасти юмором Воланда и его свиты, отчасти оформлением бала;
— кадры с горящей Москвой — сегодня это неизбежный жест вестернизированного режиссера. Как обрыв сюжета в "Сердце пармы": в книге князь приходит от идеи отделения от Руси к идее единства государства, а в фильме — ровно на середине действие останавливается и получается прощенный мятежник, который просто решил стать крестьянином, но от идей своих не отказался. Разумеется, в "Мастере и Маргарите" можно сказать, что сгорает та идеальная, фантастическая Москва, которая была лишь в генпланах, рушится идеология. Но по таким жестам идеально понятна авторская позиция и это призвание бедствий на весь город целиком, на всех его обитателей;
— с Азазелло, увы, полный пролет. Иначе и не скажешь. Мне постоянно казалось, что это превратившийся в человека кот Бегемот — полное смешение двух образов.
Итого: это предельно вольная экранизация "по мотивам", и одновременно это сильный фильм, который может быть переведен на английский практически без утраты смыслов.
Это зеркальное отражение советской постановки "Десяти негритят": там был английский роман, который сделали понятным зрителю, желающему видеть эстетичную картинку Британии, а тут вестернизировали советский роман 30-х.
Но в эту вестернизированную картинку взято маловато исходного романа, а дух времени заменяется больше образами архитектуры. Исчезло очень важное для меня ощущение, когда Булгаков показывал разнообразие тогдашней жизни. Здесь депрессняк и выход через самоубийство.
Когда взял в руки книгу, первой мыслью было — это еще один опоздавший роман, практически ретро-футуризм.
Ведь в прошлом году глобальное потепление вышло из моды.
Грету отменили, на повестке война и всем нужно больше снарядов и дронов, тут совершенно не до каких-то там парниковых газов. Спасать природу еще хотят, и "зеленых" много, но тема откровенно ушла на второй план. А тут некий миллиардер и филантроп борется именно с глобальным потеплением.
Однако же роман вполне современный.
Просто это не футурология, а политическая пропаганда в фантастической обертке.
*
Тут необходимо маленькое отступление.
Есть старый добротный роман Б. Стерлинга "Распад". Это честное описание кризиса, в который могут попасть США в середине 21-го века. Торжество бюрократии, которая уже ничего не решает. Популизм, которому почти никто не верит. Медленное разложение армии, которая плохо контролирует даже свои собственные базы. На дорогах господство номадов-кочевников — техно-байкеров. Техасские сепаратисты уже почти открыто плюют на центральные власти. И одному из политиков приходиться объявлять фиктивную войну Нидерландам и быстро проигрывать её: путь солдаты под оранжевым флагом придут в Вашингтон и наведут хоть какой-то порядок... Чтобы написать подобное в 1990-х — надо было или испытать серьезное прозрение или ориентироваться на то, что страна-победитель в Холодной войне так и не смогла оживить Детройт.
*
И вот Н. Стивенсон, берется сочинять очередной пухлый роман, а на дворе вторая половина 2010-х. "Распад" перестал быть футурологическим хоррором. Слишком многие его черты угадываются в реальности. Писать еще один роман про кризис Штатов? Нельзя быть таким вторичным.
Писать роман о спасении США? Подозреваю, автор не имеет представления, как этого достичь: впереди кризис, смута, грядущая война с Китаем.
Поэтому роман — о возможных путях спасения Запада, как такового. И автор создал образец рациональной политической пропаганды.
Что для него Запад?
О, это хорошо видно по "Барочной трилогии": обломки и соколки старого порядка, ненужные почти никому люди люди, плюс наука, плюс некое стратегическое видение, плюс немного доброты и жажды честного заработка — и вот рождается некое новое общество. Или социум. Или организация. Но все это делается не под прессом жесточайшей военной необходимости, а как бы расслаблено, за разговорами в кофейнях, на балах или уже в будуарах. Да, конечно, кому-то приходиться жить в спартанских условиях, есть риск и даже интрига, и кто-то отчаянно пытается успеть на уходящий корабль, однако глобально это не означает цейтнота и необходимости вот так сразу всё класть на алтарь отечества. Потому новые организации растут как грибницы, а не ходят строем.
То, как эти организации рождаются и меняют мир — и есть сущность Запада.
Значит, надо показать возникновения очередной общности в мире через ...надцать лет. Обязательно с технологическим рычагом влияния, с какими-то интересными особенностями генезиса, но при том глобальной и разнокультурной.
Стивенсон попытался создать светлого близнеца для книги Стерлинга.
*
Но что за образы были пущены в дело?
Есть три больших блока:
.
— описан технологический прием, который позволяет сжигать в стратосфере тысячи тонн серы. Получается анти-парниковая добавка, которая позволит остановить подъем температуры на планете буквально за пару лет. В Техасе, в пустыне, одним миллионером построен комплекс по климатическому контролю. Причем всем штатовским властям не до мелких инцидентов, они буквально не замечают как в стратосферу стреляют снарядами величиной с вагон (в тексте нет слова "взятка" или "подкуп");
— зачем это вообще делать? Автор не жалеет пары сотен страниц, чтобы показать, как тяжко живется в устье Миссисипи, где медленный подъем уровня воды заставляет переезжать десятки тысяч людей, а подъем уровня температуры требует носить "конденс-костюмы". Правда, я так и не понял, где намывные острова? Ну как в Питере, где Васильевский остров уже не первый раз расширяют. Нет, показаны отдельные граждане, которые поднимают свои дома на несколько метров, насыпая под них специальную глину (чтобы не размывало), но чтобы некий коллективный проект сделать, помпы поставить и весь тот ил, что несет Миссисипи превращать в грунт, строить холмы, по периметру ограждать их той же глиной и надолбами? Ой, нет :) Конечно, автор говорит о глобальном решении проблемы, но при описании локальных решений он явно передергивает;
.
— старый прием с образом "распавшегося Китая", или "замкнувшегося в себе Китая", на котором паразитировали фантасты 90-00-х, больше не работает. Американские читатели уже не поверят в такое везение. Китай показан серьезным соперником, вроде Германии в 1910-30-е (со шпионами, системами влияния, силовой составляющей), причем соперником заведомо негуманным. Есть описания страданий уйгуров, прямо использовано слово "концлагерь", фактически китайцами совершен теракт против Нидерландов;
— при том очень желательно, чтобы большие и серьезные государства были отвлечены. Потому что серьезные спецслужбы, они могут всяким предпринимателям отбить всё дорогое. Значит надо стравить державы между собой, нужна война Индии с Китаем. У тупого пропагандиста злые китайцы занимались бы вредительством и копили злобу, а хороший индийцы пришли бы на выручку. Но Стивенсон играет тоньше. Показана линия фактического контроля в Гималаях — где индийские и китайские добровольцы дубасят друг друга всякими подручными предметами (сейчас этим занимаются пограничники, а в будущем толпы добровольцев). И описана биография молодого сикха, который был вполне себе западным человеком, мигрантом во втором поколении, но вот поехал в Пенджаб, прильнул к родной земле, ощутил зов крови и пошел дубасить китайцев. Само описание драк чем-то напомнило мне инструкции по превращению митинга в вооруженное площадное противостояние, а сикх после удара китайской микроволновой пушкой попал в клинику и его сделали натуральным киборгом. Но потом Индия, встревоженная изменением сезона дождей, решила именно этого молодого человека использовать для атаки на техасскую установку по засериванию насыщению серой атмосферы. Он благородно идет совершать диверсию и его честно убивают. Индия страна хорошая, правильная, просто её правительство еще не разобралось в ситуации. На этом фоне Китай прямо захватывает рудник Новой Гвинее, где строилась еще одна установка;
— но главный вопрос Стивенсон обходит молчанием: создана технология, которая позволяет охлаждать планету на несколько градусов. Миллиардер кричит о своем гуманизме. Но в серьезной политике учитывают не намерения, а возможности. Это ведь климатическое оружие. Либо вокруг новой "ядерной бомбы" сложится всемирное политическое равновесие, либо система пойдет в разнос. Представьте, что Алжир захочет остудить Сахару... Да, Стивенсону удалось отлично описать "биткоин", который сейчас стал одним из международных средств обмена, почему с климатическим контролем не может повториться та же история? Однако и тут есть маленькая деталь :) Существует одна страна, которая прямо сейчас получает большие выгоды от глобального потепления. Тундра оттаивает. И еще Северный морской путь освобождается. И вообще хорошо. А тут появляется какая-то сволочь, которая не просто может все вернуть назад, но включить новый ледниковый период. И что же Россия? А её нет в романе. Упс. "Синдром отката" написан в 2021-м, а "глобальная отмена" РФ состоялась в 2022-м. Тут Стивенсон показал себя как настоящий политкорректный футуролог: видит будущее, но колеблется вместе с линией партии :)
.
— неформальные договоренности инициативных богачей значат для Запада куда больше, чем решения правительств. Если представители старых семей и новых миллиардеров вырабатывают свое понимание будущего, то президентам остается лишь изменить политический курс;
— в итоге реальная власть уходит от публичной ответственности перед населением. Королева Нидерландов после пары дипфейков со своими политическими заявлениями, просто отрекается и тем обретает куда больше влияния, чем имела, становится "королевой Нижнемира" (лицом и со-управляющей движения низинных территорий по всему миру). Политика в старых демократиях скатывается до почти откровенного видеоблогерства, а молодым с этим дело иметь интереснее. Поэтому пусть монархию представляет дочь королевы, норвежский принц и т.п;
— требуется показать, что простые люди готовы вовлекаться в проекты и рисковать за них головой. Потому первой по длительности линией в романе становится история техасского индейца, у которого с голландской королевой осторожный роман, и который чуть ли не в одиночку предотвращает теракт индусов. Как? Он хорошо ездит на лошади, стреляет, а его помощники натравливают ручных орлов на стаи индийских беспилотников.
*
Наконец, если вы дочитали до этой строки, предупреждаю: роман длинный, чрезвычайно нудный и ощутимо закручивает интригу лишь на пятисотой (!!!) странице. Почему? Слишком много клишированных описаний. Это не военный "Крипотономикон" с кучей необычных ракурсов Второй мировой, не иномирный "Анафем", с описанием научного монастыря, это почти бытовой "Вирус «Reamde»".
Текст легко можно ужать в три-четыре раза, страниц до двухсот, и он от этого ощутимо выиграет.
Но автор продает не интригу, а ощущение: медитативное, неспешное чтение для людей старшего возраста, которые могут прочувствовать сродство самых разных персонажей.
Итого: интересный по задумке, но весьма средний по исполнению роман мастера.
Если брать сериал из бета-версии реальности, то налицо несколько простых противоречий, которые почему-то не желают объяснять авторы.
Во-первых, "Поджигатели", которые смогли запустить вариации летающих скейтбордов, технически самая оснащенная группировка среди всех, они почему-то нападают на Джинкс только с холодным оружием в руках. Что, нельзя расстрелять её, пролетая мимо на уровне третьего этажа? Нет, зрителям демонстрируют вызывающий контраст, дикарей с копьями на летающих досках, при том, что вокруг имеется огнестрельное оружие. Понятно, что тут играет прототип, образы парней из гетто, но что нынче за криминальный негр без пистолета?
Во-вторых, само господство верхнего города, Пилтовера, над Зауном — на чем оно основано? Что есть такого у Пилтовера, что заставляет заунитов (или просто бедноту, если говорить о едином государстве) подчиняться верхним? Какие-то «миротворцы», легкие стрелковые подразделения, которые не только и могут, что разгонять беспорядки? Допустим. Но сколько их? Все, что показано, намекает на несколько сотен человек под руководством условного «шерифа», который по своим возможностям еле дотягивает до майора. Есть еще тюрьма, очень хорошо изолированная от Пилтовера и Зауна. Но подавление серьезного восстания в каменном городе требует хорошо управляемой армии (и пушек), а тут ничего похожего и близко не наблюдается;
В-третьих, нижний город забит артефактами, которые требуют производства уровня ХХ-го века. Берлога Джинкс устроена в громадном неработающем вентиляторе, который установлен в вертикальной скальной расщелине. Лопасть – в десяток метров длиной, под ногами — пропасть. Понятно, что это некая аллюзия на образ водяной мельницы, где хорошо живется нечистой силе, и еще способ подчеркнуть безбашенность девчонки. Только чтобы прокатать стальной вал, на котором установлен вентилятор, потребуется цех в километр длинной. И если не зацикливаться на пушках (все-таки другой мир), то в Зауне клепали бы какие-то другие орудия борьбы, от которых верхним бы серьезно поплохело;
Во-четвертых, это явные христианские мотивы абсолютно без упоминания христианства.
Есть прямое подражание обряду крещения, который придаст Джинкс храбрости в работе с самоцветом, есть раздача «хлебов», в роле которых выступает мега-наркотик, а фабрикант-Силко как темная версия Христа.
Даже детская игрушка Джинкс – тряпичный заяц – распята на стене и без пяти минут религиозный символ. Образы мертвых друзей, которые постоянно говорят с Джинкс, временами ничем не отличаются от образов бесов. Но никого из действительно могущественных сущностей не показывают, лишь намекают на действия некоего волшебника;
В-пятых, это роль «профессора Хаймердингера», который старше Пилтовера, а самому городу исполняется двести лет. Да, сам город – это собирательный образ Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона XIX века. Позавчера это были всего лишь торговые фактории, но все идет хорошо и теперь они мечтают стать мегаполисами. Основатели — это изгнанники, пережившие свои катастрофы. Нынешние члены городского совета – большей частью амбициозные бизнесмены. Кстати, они называются не «advisor», а «councilor» — не консультанты, но скорее консулы. Их совет обладает полной исполнительной власти, и потому называть его лучше «директорией». Но почему-то в этот закрытый круг продолжают принимать людей практически со стороны. Мэл Медарда – просто очередная изгнанница, за которой могут стоять деньги и некий политический союз, но её вот так делают одним из семи «консулов».
Как это всё живет в одном повествовании и производит впечатление шедевра? Неужели только благодаря искренним чувствам персонажей?
*
В альфа-версии реальности можно посмотреть несколько иной сериал, заодно и сопоставить сами миры.
Прежде всего, что бросается в глаза, еще до всех заклепок и социальных выкладок – вместо двух женских ролей там поставлены две мужские.
Вай не Вайолет, а Виссарион. Не рыжая сестра, а рыжий брат. Равно как у Силко в качестве правой руки не мужиковатая тётка Севика, а бывший кулачный боец по имени Софрон.
Это сразу сглаживает несколько шероховатостей.
Десятилетнее пребывание Вайолет в тюрьме, причем вместе с мужчинами – девушка при всех своих боксерских навыках плохо бы закончила. А Виссарион? Ну попал на зону по тайному приказу местной полиции, за столько лет возмужал, почти как сиделец из сериала «Банши».
Потенциальный роман Виссариона с Кейтлин становится легко читаемым, и даже препятствия к их отношениям тоже понятны – у парня в кармане вша на аркане и ухватки чисто бандитские.
Дуэль в финальной серии не между Вай и Севикой, а между Виссарионом и Софроном – она просто идеально укладывается в схему поединка между стареющим и восходящим бойцами.
Даже фраза Джинкс в кульминационной сцене «Today I visited your girlfriend» — «Сегодня я навестила твою подружку»/ «Сегодня я навестила твою девушку». В альфа-реальности самый популярный перевод «Сегодня я навестила твою даму сердца», что опять-таки показывает развитие будущего романа Виссариона и Кейтлин.
Почему возникли эти шероховатости?
В бета-версии реальности сейчас готовятся к мировой войне, вероятно, будут мобилизовывать женщин. Поэтому куда надо и куда не надо вкорячивают женские персонажи с мужским гендером и крепкими кулаками. Так сказать, морально готовят пополнение.
***
В альфа-версии реальности решили куда более откровенно сыграть в «технофентези».
В самом деле, если показан мир без Христа (или просто монотеистического божества), то сюжет предельно походит на античную трагедию. А значит нужны полубоги и герои.
Поэтому профессора Хаймердингера регулярно именуют ларом – духом-покровителем общины. Он тот, кто собрал первых беглецов, основал город, установил правила. И он же первую сотню лет прикрывал поселение от внешних врагов, тушил конфликты и вообще, мистически заботился о процветании своих людей. Но вот город разросся. Теперь это один из центров мировой торговли, который наполнен внутренними противоречиями. И сил доброго лара больше недостает.
Это – конфликт. На него несколько раз намекают. А в своей речи Джейс Талес, живой образ прогресса, так и говорит лару: ты правил городком и правила твои для жизни в деревне, но сейчас нам требуется что-то новое. И лар, который искренне увлечен техникой, который любит науку, понимает, что слова Джейса это не обыкновенная человеческая неблагодарность – с такой он научился справляться за последние столетия – а именно его собственный провал. И остальные консулы смотрят на него как на бога, который больше не тянет. Акела промахнулся.
А тайное бегство Хаймердингера превращает Пилтовер в богооставленный город. Вместе с ним ушла некая критическая доля удачи, которой уже не помогала решить все проблемы мегаполису, но без которой станет куда хуже.
*
В кульминации сцене, когда Джинкс и Кейтлин готовы расстрелять друг друга, видно, что это две девушки с синими волосами, которые до того получили почти одинаковые ранения в ногу.
Создатели сериала из альфа-версии пошли дальше этого чисто внешнего сходства.
И Джинкс, и Кейтлин не берут пули по достаточно простой причине – они дочери дриад, фей, мавок. Подходят любые имена мифических лесных дев.
Редко дриады приходят к людям, но двадцать лет назад – пришли. Одна в Заун. Потому Вандера, отца Паудер и Виссариона регулярно зовут «удачником». Ведь женился на дриаде, у него дети от неё, хорош в кулачном бою и один из неформальных лидеров Зауна.
Вот только дриаду достали штыком. В самой первой сцене сериала, когда мост затянут дымом, Вандер закрывает ей глаза, подхватывает сына и дочь, и уходит, потому что приближаются звуки перестрелки.
Кстати, разобрались а альфа-версии и с избыточными англицизмами: Паудер носит имя Зоя, а когда после смерти Вандера её удочерил Силко, назовут не Джинкс – приносящая несчастье – а Зида, то есть Немезида.
Вторая фея пришла в Пилтовер.
В альфа-версии сериала Кейтлин – падчерица. Отец её врач, со светло-голубыми глазами, а мачеха ничем не похожа на девушку, которую ей пришлось удочерить. Но если отец – наследник всего аптекарского дела в Пилтовере, то мачехе приходиться перетерпеть совершенно сумасшедший роман своего мужа с явившейся феей. Которая уходит от людей в леса после того, как её дальнюю родственницу убивают на мосту.
Зачем все эти сложности?
Дочь феи невозможно убить пулей. Об этом отлично знают «Поджигатели», потому просто не тратят сил понапрасну. Когда же в Зиду стреляют, то косы будто принимают на себя часть инерции отклоненных пуль – и клубятся за ей спиной, как змеи Горгоны.
Явная, с первого взгляда, симпатия Кейтлин к Виссариону – объясняется ещё и тем, что он её единственный кузен, такой же полукровка, их откровенно тянет друг к другу.
*
В альфа-версии Пилтовер и Заун разделяет не столько река, сколько пелена, завеса, через которую можно пойти лишь через отдельные прорехи.
Мир вообще устроен иначе – это не Земля с красной Луной, а будто мыльная пена, где каждый пузырек – свой мир. Своя планета, где может не быть Луны или всё плохо с воздухом, или все замечательно. Но на этой планете есть грань, или врата, или портал или просто дыра в воздухе.
Мост между Пилтовером и Зауном построен не столько для перехода реки, сколько для транспорта через прореху. Город разделен не только социально, но и физически. Увидеть соседей можно, завеса прозрачная, но обе равнины соприкасаются под тупым углом: из Пилтовера можно разглядеть бесконечный заводской ландшафт Зауна, который теперь стал индустриальными развалинами, а зауниты видят не только башни Пилтовера, но и часть полей за этими башнями.
В бета-версии сериала требования Силко на переговорах с Джейсом кажутся шизофреническими: он желает и суверенитета, и свободы торговли, и доступа к вратам, и места за столом консулов. Объясняется это смешением национальных и социальных мотивов в политике бета-мира.
В альфа-версии Силко тоже требует всего и сразу, но Джейс разумно замечает, что либо крестик, либо трусы. Или полноправное вхождение Силко в директорию, выполнение им обязанностей консула, или суверенитет Зауна, доступ к вратам только за пошлину и таможни на мосту. Силко без колебаний выбирает консульскую должность и свободу торговли для своих фирм.
Тюрьма «Тихий омут» и прибежище «поджигателей» — это отдельные миры.
«Тихий омут» не никак не Синг-Синг с десятками подземных уровней, это «Гулаг», но только почти без охраны. Портал ведет в мир, где из всей жизни только водоросли в океане, потому «миротворцы» просто блокируют вход и работают по принципу «ничего наружу». Подать весточку на волю – невозможно. И Силко за несколько лет, не смотря на все свои криминальные связи, ничего не смог узнать о Виссарионе.
Прибежище поджигателей – некий вымерший мир, где местная катастрофа завершилась, и теперь на развалинах городов можно снова сажать деревья. Там же они находят свои «скейтборды».
***
Вот теперь, с правильной оптикой в руках, можно приглядеться к сюжету альфа-версии.
Три сотни лет назад случилась череда магических катастроф. Мир разбит на пузыри. Лар, который искренне любит людей, пытается в одном из пузырей – скорее сельскохозяйственном, чем технологическом – построить идеальный город.
И какое-то время это у него получается. Но Хаймердингер не желает какой-то рядовой общины или простого хутора. Он хочет превзойти своих родичей и принести пользу тысячам людей. Потому науки и искусства, учеба и развитие. Он пытается построить общество, которое пройдет дальше, чем те народы, крах которых он наблюдал своими глазами.
За три десятка лет до основных событий сюжета – мир меняется, и открываются врата в остатки технологического пузыря, где была экологическая катастрофа, коллапс прежних торговых путей и местное население изрядно сократилось.
В железных кварталах жили буквально остатки прежнего народа.
Очень быстро строят мост (каменный, как аванс будущей дружбы), но люди из шахт и железных клеток хотят к воздуху и полям, а в Пилтовере прекрасно понимают, что добром все не кончится. В результате и беспорядки, и подобие войны. В Зауне нет настоящего оружия и еще меньше настоящих оружейников, ведь воевать было не с кем. Но и Пилтоверу нелегко, приходиться принять военную помощь Ноксуса и, в оплату, принять Мел Медарду в директорию. При этом лар показывает, как можно уврачевать ситуацию. Страна объявляется как бы единой, нижний город получает воздух, довольно много продуктов, людей оттуда начинают аккуратно, понемногу брать наверх, а прямо сейчас давать им работу.
Еще Хаймердингер запрещает разработку любого крупнокалиберного оружия – запрет действует для обоих половинок города.
Понятно, что дыра в завесе не единственная и через разные прорехи порой и воришки в верхний Пилтовер пробираются, и всякую гадость контрабандой протаскивают.
Лар и остальные консулы считают, что за пару поколений все утрясется, и просто Пилтовер получит мегапромышленный пригород.
Но здесь и сейчас в Зауне есть свои лидеры, которых лар боится пускать в Директорию. И если Вандер это просто авторитетный человек, который скорее про справедливость, чем про политику, то с Силко лар поговорил только однажды – и запретил ему пребывание Пилтовере.
Ситуация подвисает.
И тут – открытие управляемых порталов. Магия возвращается.
С одной стороны, это то, чего так хотел сам лар — громадный скачок в развитии, возможность, сохранится от новых катастроф, быстро перейти в другие пузыри. Но с другой — рост торговли и внешних связей ставит перед городом прямой вопрос о войске.
Лар сам не знает, что делать, не дает никаких ответов и просто читает мораль. Все что он может – пытаться продвинуть в Директорию людей, которые будут сильны и гуманны. Может быть, у них получится лучше, чем у него…
В нижнем городе практически одновременно создают «мерцание», и про него лар почти ничего не знает, потому то беглый ученик решил играть в Фауста и нижний город плохо контролируется мистическими способностями лара.
Расхождение между Вандером и Силко – почти колебательный контур между социальными и национальными требованиями.
Вандер – классический лидер профсоюза из XIX-го века. Да, у него есть собственный бар, но категорически нет времени. Надо договариваться с людьми, устраивать забастовки, и постоянно добиваться от богачей верхнего города того, что они вроде обязаны давать по условиям договора, только не очень-то торопятся.
Дети растут сытыми, но с конкретно уличным воспитанием. Юный Виссарион – натуральный гопник. И когда он с компанией возвращается с неудачного дела, в семье настоящий взрыв.
Вандер бьет сына: пока я людей к лучшей жизни веду, ты меня подставляешь! На что Виссарион кричит, что они тут в этом кабаке все и сдохнут. Мне перед девками не в чем показаться, а как сестра вырастет, ей что, тут до конца жизни поломойкой работать?
И хотя они мирятся, решение Вандера сесть в тюрьму вместо детей – это единственный способ сохранить свою репутацию честного лидера, у которого к рукам чужое не прилипает.
Финал третьей серии в альфа- и бета-версиях почти идентичен, только в более реалистичном варианте у нескольких подручных Силко есть пистолеты. Силко думает проверить – берет ли Виссариона пуля, но просто не успевает: магический кристалл начинает швыряться молниями.
*
Следует десятилетний перерыв – и основная часть сюжета.
После неудачного дела на дирижабле-корабле, когда пропал груз «мерцания», в альфа-версии показано возвращение в «Последнюю каплю» не Севики-Софрона, а и Джинкс-Зиды. Её пытается облапать кто-то из новеньких, получает ножом, после чего девушка недовольно смотрит на близнецов-вышибал.
— Новичка проверяли, идиоты?
— Да, этот оказался дураком, — виновато отвечают они, а раненый на полу не очень понимает ситуацию и только говорит, что волосы же синие…
Эпизод никак не поясняется, но ответ на него довольно очевиден по ходу сюжета: все проститутки ходят с крашеными в темно-синий цвет волосами просто потому, что четверть века назад это был писк моды — «как настоящая фея!» — но потом такая причёска стала фирменным знаком древнейшей профессии.
Силко знает о тесте «на дурака», но никак ему не препятствует.
*
Следующее отличие возникает после взрыва в Пилтовере, который устроила Джинкс-Зида.
Кейтлин вызывает к себе мачеха-Кассандра и прямо говорит, что если девушка хочет серьезного к себе отношения, то пусть расследует это дело, найдет сферический кристалл.
Кейтлин говорит, что потребуется втащить кого-то из «Тихого омута» и мачеха в ответ дает ей ордер с чистой строкой для фамилии, и ехидно спрашивает, пойдет ли девушка туда в одиночку?
И тут в альфа-версии появляется персонаж, отсутствие которого ощущалось в бета-версии, как дыра на месте зуба. Это опытный служака, офицер Люций. В самом деле, есть продажный шериф (и кто-то и лично верных ему «миротворцев»), есть неопытная Кейтлин и её туповатые коллеги. А на ком держится военная сила Пилтовера? На личной охране консулов. Это семь маленький отдельных «гвардий». Офицер одной из них натуральный «Люций Варен».
Поэтому Кейтлин приезжает в «Тихий омут» в сопровождении трех десятков бойцов, что сразу прибавляет реализма сцене. И, кстати, поведению Виссариона прибавляет вежливости. Людьми, что пришли за ним, командует какая-то девица, но рядом такие вот орлы, приходиться вести себя корректнее.
Только в Заун соваться всей толпой просто глупо – Люций берет с собой троих наиболее надежных солдат.
*
Внизу Виссарион сразу видит, что гвардейцы Кассандры чужие на этих улицах, и проще сразу нацепить на себя мишень, чем ждать несколько часов, пока его опознают. Поэтому проворачивает один из бандитских финтов, отрывается от них. Но не от Кейтлин – девушка произвела на парня больше впечатление.
Дальше его приключения с Кейтлин схожи с бета-версией. Но вот Люцию куда хуже – приходится бегать по металлическим норам и вести перестрелку с бандитами. Это во многом объясняет, почему Виссарион и Кейтлин не попались практически мгновенно.
Кульминация пребывания в Зауне — сцена с Джинкс-Немезидой, которая пытается вызвать брата и их разговор прерывает нападением «поджигателей». Эту схватку вообще-то наблюдают десятки глаз подземников и множество доброхотов отправляется к Силко, сообщить о таком деле. Одного из гонцов с новостью о перестрелке берет Люций – с ним остается единственный выживший солдат. Офицер в ярости, надо вытаскивать Кейтлин или хотя бы точно узнать, где она. Штурмовать портал в мир поджигателей – на вариант. Он садится рядом с порталом в засаду и больше всех остальных радуется, что Кейтлин выходит оттуда живой и вроде как свободной.
А вот сцена на мосту – когда группа вернулась в Пилтовер – отличается достаточно сильно.
Со стороны Зауна пришлось пройти заставу нижников – хилый пост, там была буквально пара калек, и без дозы «мерцания» они побоялись сталкиваться с пятеркой вооружённых людей.
В момент сбрасывания масок – шериф-предатель стреляет в солдата, единственного оставшегося подчиненного Люция, колеблется и не стреляет в Кейтлин, потому что знает это бесполезно. Ножа под рукой нет, а приставить пистолет просто к груди и выстрелить – это слишком по-бандитски, он так еще не научился. Люция хватают, валяют на землю — для конспирации требуется именно труп задушенного — он сопротивляется, но почти скрыт телами душителей. Прилетают бабочки-бомбы от Джинкс-Немезиды. Кейтлин легко отделалась, потому что бабочка села ей на ногу, а Люция заслонили тела душителей. После взрыва Люций, выбравшись из-под тел, добивает шерифа, но видит, что Немезида добивает рядовых "полицейских" и явно возьмется за остальных. Стреляет в подходящую Немезиду, но у той лишь косы клубятся, как змеи, она в ответ простреливает ему руку.
— Смерть предателям, — говорит Немезида брату.
— И кто тут предатель? — отвечает вмешавшийся Экко.
После схватки раненую Немезиду не добивают подошедшие «миротворцы», потому что первыми там оказывают нижники – те самые ребята ребята с поста. Они оттаскивают её на свою сторону и зовут Силко.
*
Сцена возвращения Кейтлин в бета-версии – это прикольно и динамично. Когда девушка пролазит в окно собственной спальни, а матушка ломится туда же с ружьем, ожидая увидеть ворьё.
В альфа-версии – дом одного из консулов наполнен прислугой, есть охрана. Потому сразу, во дворе начинается суета, а на балкон выходит мачеха-Кассандра и Люций говорит ей, что её дочь доставлена – живая. Виссарион, который тащил Кейтлин на закорках, валится почти без сил.
И совершенно иначе выглядит сцена объяснения под семейным портретом.
За ширмой – это дом той эпохи, ширмы практически в каждой комнате – отец Кейтлин штопает ей ногу, видна только голая ступня. Отец ругается, как ругаются все врачи, штопая ранения близких людей.
Мачеха, сидя в кресле, пьет чай, а у окна стоит Люций. Потому Кассандра получает сразу два отчета.
Кейтлин говорит об умирающих детях, о наркомании, о почти невыносимых условиях и милосердии, которые должны проявить верхние, и о том, что они готовы служить любому бандиту, который просто будет давать им еду.
Люций рефреном докладывает о том, что нижние наладили систему связи, о патрулях, о группах стрелков, об ориентировочной численности того формирования, которое почти немедленно смог задействовать Силко.
Всплывает и происхождение Виссариона.
Лицо у консула Кассандры весьма задумчивое. Чуть позже она передает Люцию деньги с приказом – набирать еще людей, готовиться.
Сцена неудачного объяснения Кейтлин в совете почти та же, что в бета-версии. Виссарион идет к Джейсу Талесу рассказывает о возможности атаковать лаборатории по производству «мерцания», ситуация скатывается к прямому противостоянию.
Но после стычки в лаборатории-заводе, где гнали «мерцание», когда над телом случайно убитого мальчишки стоят Джейс, Виссарион и подошедший с подкреплением Люций, разговор отличается от бета-версии.
Виссарион отказывается отдать «шахтерские перчатки» и Джейс не начинает с ним драки, но Люций спрашивает рыжего «подземника»:
— Ты теперь с кем, парень? Ты чей?
И тут Виссарион понимает, что оказался в положении предателя. Он не с нижними, потому что только что помог убить мальчишку, не с верхними, потому что не подчиняется приказам, не с семьей, потому что отказался от сестры. У него осталась только месть. Даже для вчерашнего каторжника это серьезно.
И это замешательство отражается на лице Виссариона.
— Тогда делай что должен, и будь что будет, — дает ему совет офицер-стоик.
Дальнейшее развитие сюжета в альфа- и бета-версиях различается только двумя важными деталями.
Во время поединка Софрона и Виссариона – подручные Силко не оставляют ресторацию. Они выходят из зала, где идет вооруженное выяснение отношений, но стоят тут же, буквально за дверьми, готовые расстрелять мстителя. Да, Виссарион пришел туда фактически за славной смертью. И появление сестры спасает его от пули.
А когда Джинкс-Немезида стреляет из базуки по зданию директории – на совещании консулов и в помине нет той победы гуманизма, что демонстрирует зрителям бета-версия. Джейс Талес говорит: миримся с нижними, пускаем Силко за стол, тот сдает нам радикалов (Немезиду), а если нижние смогут нормально торговать, мы заставим его отказаться от производства «мерцания». Кассандра в ответ кричит, что «мерцание» дает тысячу процентов прибыли, и нижние от этого никогда не откажутся. Что Пилтоверу придется скоро вести войны со всеми соседями, которые будут запрещать торговлю вот такой гадостью. В отчаянной попытке помирить противников глава совета кричит, что надо найти нового покровителя городу, настоящего бога. И в ответ слышит от Джейса и Мел: «Боги – не придут, мы теперь взрослые».
Директория раскалывается.
Виссарион и Кейтлин видят, как ракета провинчивается сквозь завесу, и Кейтлин кричит от ужаса еще и потому, что понимает последствия.
И дом, разделенный в себе, не может устоять. Тем более, когда туда прилетает такой объем взрывчатки.
Так начинается война.
***
Проблема бета-версии – слишком большое желание подделаться под игру, которая была первоисточником сериала. Это требует свести ситуацию к серии поединков самых сильных игроков.
Можно ли сказать, что бета-версия реальности, сейчас готовится к появлению полноценных ИИ или хотя бы настоящих боевых роботов, и фантасты пытаются показывать, что солдат-человек ничего не будет стоить на поле боя?
Но любая серьезная война – это усилие всего общества, пусть и не все люди идут в бой. Герои и боги всегда существуют на каком-то фоне. Настоящая трагедия, греческая, требует хора. Армия и есть предельно военизированный образ народных сил, и есть такой хор. В бета-версии массовку понимают слишком шаблонно, потому все рядовые «миротворцы» в шлемах с закрытыми лицами, как штурмовики в «Звездных войнах».
И каков результат? Все, кто говорил от имени народа, и кто искренне хотел блага народу – в итоге совершенно оторвались от обычных людей. Это либо уникальные создания, либо полукровки, либо ученые в секретных лабораториях, либо заблуждающиеся политики. Ну, или трупы.
Потому альфа-версия лучше тем, что в ней есть хотя бы одно действующее лицо, которое может говорить от имени людей.