Девятая книга из цикла о сыскном воеводе Никите Ивашове, его помощниках Бабе Яге и Дмитрии Лобове, а также о царе Горохе, его немецкой супруге и вечном зле в лице Кощея Бессмертного. Если вы не знаете этих персонажей, достаточно прочесть хотя бы одну из предшествующих книг (Андрей Белянин заботится о читателе – в каждой книге он парой-тройкой фраз напоминает, кто есть кто в романе и откуда). Если же серия вам знакома, а данная книга ещё нет, скажу, что это удачное продолжение серии, удачное! Со своими особенностями, конечно, но строго в пределах выбранного автором жанра. Юмористическое, как и ранее, приключенческое, немного сказочное (в том числе с использованием образов сказок), развлекательного толка продолжение.

Так как в названии фигурирует Кощей, нетрудно догадаться, что эта персона будет мочить корки налево и направо. И так оно и есть! Правда, сперва из Лукошкино похищают баню с моющимися в ней девицами, милиция носится сломя голову в поисках зачинщика безобразия, а потом уже на горизонте появляется Кощей. Но зачинщик, если что, не он! В этот раз роль супостата отводится Змею Горынычу, ранее в цикле не встречавшемуся и потому читателю пока неизвестному. С чего это ему понадобилось похищать девиц, почему именно в бане?.. В общем, сюжет с головоломками, как и положено в книгах о сыскном воеводе. Ну а уж когда внезапно погибает сам Кощей… Согласитесь, поворот неожиданный.

Если говорить без спойлеров (помимо тех, что уже есть в аннотации), то следует упомянуть традиционный для серии квест, в ходе которого ищутся и не всегда находятся нужные воеводе и его команде люди и вещи. Поэтому путешествий «туда не знаю куда» в романе имеется навалом. Сходить в подземный мир. Слетать на Лысую гору. Выдвинуться на гору Стеклянную. Найти Деда Мороза. Отжать у Емели печь. Короче, бродилка та ещё. И всё это время Никита Ивашов с напарниками (поддержки сюжета ради обращённых в: Дмитрий – Серого волка, Яга – молодую красавицу) пытается понять, что нужно Змею, как Змею удалось замочить Кощея, как вызволить девиц и как самим уйти живыми. Всё это щедро пересыпано шутками разного качества, которые только оттеняют характеры героев.

Да, кстати о героях. На мой взгляд, персонажи цикла «Тайный сыск царя Гороха» являются самыми харизматичными персонажами у автора. Это они девятый роман подряд держатся друг за друга, это они из книги в книгу верят друг другу как себе, это они олицетворяют одновременно и коллектив, и отдельные лучшие качества Человека. Конечно, эти персонажи полны минусов – но от этого они только живее смотрятся! Они совершенно разные, но как приятно встречаться с ними из раза в раз…

Напоследок о названии. РОМАН НЕ ПРО МЕЧЬ!

+7

Для первого знакомства с творчеством Филипа Дика я выбрала небольшой, но известный роман (не такой известный, как «Убик» или «Человек в высоком замке», но всё же) – «Лабиринт смерти» (он же «Гибельный тупик»).

Встретила меня фантастика. Выстроенный параллельными линиями сюжет, где герои прибывают на некую планету из разных точек вселенной, чтобы получить желаемое, соответствует всем условиям жанра. Космические челноки в одну сторону, поселение на дикой планетке, узкоспециализированные люди, собранные для неведомых пока задач неведомо кого. Автор не даёт подсказок, с чем придётся столкнуться читателю, и я, читатель, верю автору на слово.

А зря! Теологические выкладки вдруг обрушиваются на меня, хотя я ведь вижу, что специально для этого романа Диком создана автономная религия, отчасти построенная на принципах известных нам теизмов. Каждый из четырнадцати героев романа имеет хоть какое-то отношение к вере, но это отнюдь не религиозный текст. Благодаря теологии фантастика превращается в психоделику, и когда герои сталкиваются с проблемой – они застряли на планете, о которой ничего не знают! – классический сюжет превращается в чудовище Франкенштейна: это немного и детектив, и драма, и притча, и даже ужасы. Кажется, что всё смешалось не только в доме у Облонских, но и у автора в голове. Предсказать, что он предпримет в следующей главе, просто невозможно.

Итак, на руках у нас четырнадцать героев, странноватый и жутковатый мир, а также подозрения, касающиеся зачинщиков этого мероприятия (надо же такое выдумать – послать к чёрту на рога абсолютно некоммуникабельных людей!). В какой-то момент начинаются убийства, и становится ясно, что выбраться с планетки героям просто так не удастся. Да и удастся ли вообще?

Эта история преподнесена через многих героев, поэтому когда очередного носителя «читательских глаз» убивают, просто не знаешь, что и думать. Кто станет следующим «показывающим»? И не значит ли это, что его следующим и прихлопнут? И кто? И ещё – почему?

Это настоящий лабиринт смерти. По нему пройдут все. Игра, где кукловоды принимают неожиданные формы, загадка с горьким ответом.

Очень логичный роман. Немного страшный (психологически). Мастерски интригующий и задающий ровно столько вопросов, чтобы не вывалиться за рамки установленных жанров.

+8

Два брата отправляются на болото, чтобы своими глазами увидеть Царь-жабу – так начинается роман Виктора Точинова «Молитва Каина». Точнее, так начинается его усечённый, журнальный вариант, читанный мной в альманахе «Полдень» за номером 2/2015. Подзаглавлен он повестью, кстати.

Сперва кажется, что это мистика: зачин с братьями и Царь-жабой пропитан опасностью, предостережениями, можно одновременно и бояться, что из болота сейчас выпрыгнет какая-нибудь страшилина, и желать такого развития сюжета – мистика же! Но вдруг без объявления войны зачин переходит в сердцевину – начинается историческая часть романа, с другими уже героями и, судя по описаниям, другим временем. Временем царствования Екатерины II, как оказалось (впрочем, так в подзаголовке романа и сказано). И вот у нас уже беглый казак, неизвестно как выживший, когда все умерли, и сотрудник Тайной Канцелярии, едущий с докладом к своему начальству. Линии их пересекаются, но во что выльется столкновение – а герои принадлежат к противоборствующим сторонам – пока неясно. Мастерски автор вручает нам судьбы обоих, не раскрывая, однако, истинного положения дел и происхождения их, чем ещё больше интригует (мы же помним про Царь-жабу!).

Исторический фон служит хорошим костяком для поведения героев (особенно когда к ним присоединяется женский персонаж), и не сразу обнаруживается исходный лейтмотив. Какие жабы, какие Тайные Канцелярии, бог с вами! Всё гораздо древнее. Все чаяния героев, все опасения оказываются исполненными. Психологически каждый персонаж воспринимается как идущий верной тропой, но в финале тропы оказываются перекопаны. Проклятие или избранность – такая вот ещё заковыка возникает, и пойди разбери, где правда.

Вот чем ценен этот роман – удачным переложением старой как мир истории Каина и Авеля. Удачной – потому что все условия соблюдены, а сюжет закольцован так, что братья встречаются вновь. Философская вещь вышла, как ни крути, хоть поначалу и прикидывалась мистикой. Я слышу здесь даже некоторую притчеобразность, хотя, может, мне это только показалось – как жуткая рука Царь-жабы, торчащая из трясины.

Отличный слог, интригующий сюжет, грамотно преподнесённые персонажи. Рекомендую.

+10

Как видно из аннотации, кошмарные сны, кошмарная реальность, жизнь-ужас готовы встретить читателя в издании, на обложке которого изображён ребёнок с крысой в зубах. Обложка отсылает нас к творчеству Сальвадора Дали (картина «Полиморфное извращение по Фрейду», 1939 г.), а аннотация – к званию Стивена Кинга, которого он удостоился благодаря лучшим своим вещам, к званию Короля Ужасов. Обложка с аннотацией на пару намекают, что сборник действительно ужасный, а фантазия автора в изображении кошмаров родственна фантазии испанского живописца. Отмечу, что рассматривать на предмет ужасности я собираюсь не авторский сборник, а конкретное издание, которое от авторского сборника отличается усечённым составом – два рассказа в него не вошли.

«Кадиллак Долана» – удачный образец психологической прозы, тяготеющей к жанру «триллер», где месть и муки совести смешались в один ком из дорожной пыли, пота, призраков, заживо хоронимых и «кадиллака». Машина-гроб – ключевая фигура рассказа. Очень атмосферно.

«Конец всей этой мерзости» (в других переводах – «Конец света») презентует читателю то, что Кингу лучше всего удаётся показывать – взаимоотношения близких людей. Ретроспектива, в которой сперва виден результат, а потом только – его катализаторы, облачена в фантастическую социальную обёртку, а начинка у неё – психологическая. Связка брат-брат смертельна.

«Детки в клетке» – классический образец взаимоотношения учеников и учителей. С кинговским уклоном в шизофрению, правда. Для сборника в целом не показателен.

«Ночной летун» представляет собой рассказ-квест, рассказ-погоню, в котором журналист идёт по следу страшного убийцы, на частном самолётике порхающего туда-сюда. Немного даже баркеровский финал делает рассказ занятным.

«Папся» продолжает традиции «Ночного летуна», но на этот раз основой сюжета служит кража детей ради заработка. Остро-социально, в финале – смертельно. Качественный психологический если не ужас, то триллер.

«Дом, который растёт на вас» – один из неудачных рассказов сборника. Тема страшных домов с привидениями, в которую Кинг не привнёс ничего нового, нагнетается так умело, что понимаешь – да, это Кинг! А потом… потом всё.

«Кусачие зубы» цепляют. Роуд стори, посреди которой герой покупает в придорожном магазинчике игрушку, оборачивается смертельной игрой, в которой игрушка выступает на совершенно неожиданной стороне. Один из ярких рассказов сборника.

«Посвящение» – рассказ необычный. У большинства он вызывает отвращение. Но каким он написан стилем! Он затягивает. Он заставляет вчитываться и читать до конца. Он вынуждает представлять, как героиня, сын которой написал роман, вспоминала, откуда взялся сын. Пожалуй, лучше даже и не представлять. Но рассказ сильный – именно техникой.

«Палец» меня повеселил. Да, это ужасы, но и забавные же они! У героя в ванной из раковины торчит палец. И скребёт ногтём по эмали. А потом начинает расти… Пожалуй, для необъяснимых ужасов самое то.

«Кроссовки» заряжают ощущением опасности, нагнетают ужас так умело, что по ходу дела представляешь себе какой угодно финал, только не тот, естественно, который придумал автор! Немного привидений и грязного прошлого.

«Знаете, они классно играют» – пугающий рассказ. Семейная пара путешественников затерялась на просторах штата. Где они находятся, они не знают. А потом натыкаются на странный городок, где, по всему видно, какая-то группа собирается давать концерт. Ха-ха, какая-то группа!

«Роды на дому» только выглядят страшно, а на самом деле это нормальный такой зомби-хоррор, местами даже милый (образ героини, преспокойно убивающей мужа-зомби – ну чем не праздник?). Рассказ-середнячок.

«Сезон дождей» продолжает тему опасных мест, но на этот раз местом становится не только дом, а целый город (алаверды «Знаете, они классно играют»). Прежде чем поехать на выходные в уютный городок, промониторьте отзывы о нём. Особенно слушайте стариков и странных женщин.

«Мой хорошенький пони» выбивается из сборника более-менее страшных историй. Это реализм, в котором дед наставляет внука. Исследуется¬ природа времени, а читается так, будто это «Вино из одуванчиков». Очень философская вещь, не характерная для сборника.

«Извините, ошиблись номером» вовсе не рассказ. Это пьеса. И она похожа на сценарий. Камера то наезжает на актёров/героев, то показывает общий план. И вот на этой съёмочной площадке звонит телефон… Рассказу больше подходит его другое название – «Извините, номер верный».

«Люди десятого часа» жутковаты и проработаны на все сто. Герои рассказа – курильщики, пытающиеся бросить курить. Побочные эффекты и подпольные заседания прилагаются. Всё-таки это хоть и психологическая, но фантастика, а не ужасы.

«Крауч-Энд» известен за пределами сборника как один из «мифов» о Ктулху. Да-да, те самые свободные продолжения. Что ж, вас уже предупреждали – не забирайтесь в города, которых не знаете. Иные города, особенно на отшибе, просто таки питаются гостями. Лавкрафтовская атмосфера плюс кинговская манера заглядывать в душу каждому проходному персонажу равно «Крауч-Энд».

«Дом на Мейпл-стрит» только выглядит опасным, а на самом деле это дом совсем иного характера. Главные герои этого рассказа напоминают героев Клайва С. Льюиса: тоже 2 мальчика и 2 девочки, которые становятся хранителя одной общей тайны. И тайна эта, немного жутковатая поначалу, связана с их домом. Как всегда у Кинга, в истории полно взрослых с тараканами в голове, но, что удивительно, финал у рассказа совершенно неожиданный! Главным образом потому, что счастливый. Нехарактерная для сборника вещь!

«Пятая четверть» – триллер «кто кого». Рассказ небольшой, в котором ничего ценного не уместилось, один только экшн: один друг мстит за другого, мочит его убийц и попутно получает часть карты, ведущей в кладу. Даже испугаться не вышло.

«Последнее дело Амни» – гордость Кинга в данном сборнике (об этом он говорит в примечаниях). Рассказ со сложной структурой, в котором частный детектив Клайд Амни внезапно замечает: что-то вокруг изменилось, всё стало не так, как было, исчезли привычные вещи, стали вести себя иначе давно знакомые люди. Амни психует, читатель – ничего не понимает. Кого подозревать? Что случилось?.. Рассказ очень интересный, с нотками простых человеческих чувств, где финал выглядит столь же странно, как и неожиданно.

Завершает сборник притча «Нищий и алмаз», которая, как и пара рассказов в нём, смотрится чужеродно. Однако эта мудрая крохотная вещь может также развлечь, а равно и заставить думать, поэтому отсутствие в ней ужасов или триллера не делает её хуже. Может быть, где-то в её строках кроется наставление не только человеку, но и читателю.

Итак, двадцать рассказов под обложкой с ребёнком, держащим в зубах крысу. Крыса явно мертва, чего не скажешь о сборнике. Половина рассказов в нём достойна внимания и всяческих похвал, ибо открывает многие стороны человеческой жизни (в основном – тёмные). Часть рассказов – как яблоки на дубе: неожиданно добры, или смешны, или фантастичны сверх меры. Есть рассказы середнячки, а есть отстающие. Ну и пара штук на галёрке, которая только и знает, что крутит всем фиги (в том числе сюжетно).

Рассказы хорошо читаются что с интервалом, что без, но назвать их ужасными я никак не могу. Обложка, если честно, страшнее, чем таящиеся под ней «ужасные» вещи. Так что аннотации аннотациями, а лучше проверить всё самому.

+8

«Американские боги» — крепкий фэнтезийный переселенческий роман в мифологическом пальто с американскими перламутровыми пуговицами. Роман для взрослых, который местами ныряет в историю, местами обнажает современность, а кое-где стращает гангстерскими разборками. Роман, удостоившийся престижнейших наград и являющийся, без малого, этакой вершиной творчества Нила Геймана (как минимум – одним из высочайших хребтов). Итак, давайте знакомиться.

Если следовать аннотации, то роман этот повествует о приключениях вышедшего из тюрьмы мужчины по имени Тень, который мечтает о возвращении домой, работе и жене. ОК, по традиции, введённой бог весть каким автором в литературу, у героя всё это отнимается. Случай, подстава – неважно. Рушится всё, и в родном городе его ничто не держит. А тут ещё некий джентльмен предлагает ему («предлагает» – это очень утрированно) работать на него. И понеслась: странные люди, странные разговоры, странные поступки мало-помалу открывают Тени глаза на то, кто такие эти странные люди со странными разговорами и поступками, кто таков его наниматель и чего он хочет. Путешествие длиною в прошлое, усеянное по обочинам мифологическими существами, снабжённое указателями «осторожно, сход бога!», лишённое каких бы то ни было предрассудков («роман для взрослых», думаете, просто так написано?) захватит Тень и унесёт его туда, где он – не просто наёмник-телохранитель, а сторонник старых богов, привезённых когда-то в Америку переселенцами со всех стран и краёв мира. Роман настолько мифологичен, что некоторые сюжетные (лучше сказать – отсюжетные) линии живут самостоятельно, воспринимаются маленькими историями в одной большой, они не связаны с самим главным героем, но восходят к происхождению старых богов. Время от времени кто-нибудь в романе занимается любовью, а в отсюжетных линиях кого-нибудь да насилуют. Фэнтези для взрослых – такой вот жанр.

Старым богам в романе противостоят новые, но уж насколько колоритными Гейман сделал богов-переселенцев, настолько он и обесцветил их оппонентов. Впрочем, на новых богов даже некогда любоваться, всё внимание уделено старым. Гейман умеет создавать харизматичных персонажей, а в этом романе их просто завались – и все разные. Разные боги со своими не слишком хорошими привычками встречаются на пути Тени, которого к некому финалу тащит его наниматель, и постепенно приходит понимание, что боги эти не так уж далеко ушли от забывших их людей.

«Пока тебя помнят, ты есть» – далеко не новая, но всё ещё интересная читателю мысль. Это относится не только к богам. Это человеческая истина, и в романе есть линия, которая это подтверждает. Иногда кажется, что на всю историю Тень смотрит как будто со стороны – до того машинально он или его спутники что-то делают, – но потом, через какое-то количество строк, глав, становятся видны результаты этих действий, и роман приобретает глубину.

Не менее развития основной линии с новыми и старыми богами интересна и линия – она то прерывается, то возвращается вновь – настоящих богов Америки. Ведь есть же у Америки боги? Свои, родные? Где они? Кто они? Сказано же: «Это плохое место для богов». Может, их вовсе нет? Ответы на эти вопросы в романе изложены сполна, самому читателю ломать голову не придётся.

Столкновение интересов новых и старых богов рано или поздно должно было состояться, и оно состоялось, и Тень попал в самый центр бури, и испытал ещё много новых эмоций и чувств. Выжил ли он? Выжили ли боги – что старые, что новые? Развязка, признаюсь честно, при таком туго завязанном узле представлялась мне просто убийственной, но вышло немного не так. И тем не менее – очень хорошо. Очень много жизненных мыслей рождалось на всём протяжении романа. Очень много проверочных ситуаций встречалось на пути. У каждого своя цена, сказал автор устами своих героев, и это верно.

Ближайшие ассоциации: «Задверье» (он же «Никогде») этого же автора, «Добрые феечки Нью-Йорка» Мартина Миллара.

+10

Из всех сложных романов, которые попадались мне на читательском пути, этот – самый сложный. Самый странный. Самый невыносимый. Этот роман реально бесит. И радует именно своей нестандартностью. Это однозначно не заумь, но и от жвачки для усталых мозгов его отделяет пропасть. Что же это такое?

«Если однажды зимней ночью путник» – один из самых знаменитых романов писателя Итало Кальвино. Определённо, этот постмодернизм не должен ускользнуть от внимания жадного читателя, если только читатель этот – не разовый, не на день, а постоянный, ежедневный, может быть, даже круглосуточный. Только настоящий читатель сможет дойти до конца этой небольшой книги и не умереть со скуки или не сжечь её вообще. Ведь это не классический роман с классическим (ну или хотя бы более-менее известным) сюжетом. И героев, за которых следовало бы переживать, здесь тоже нет. Нет приключений (раз нет героев), нет мира (раз нечему приключаться), ничего нет в классическом, привычном для нас понимании. Потому что есть ты – Читатель!

Удивлены? Героями этого романа являемся мы с вами – читатели, жадные до книг, люди, по-разному читающие книги. Повествование ведётся от второго лица, автор обращается к нам напрямую, выделяя сначала Читателя (меня, вас) как центр своего монолога, а потом добавляя Читательницу – и мир внутри романа становится выпуклым, живым. Читатель (я, вы) существует где-то в Европе, читает свежекупленную книгу, углубляется в неё, ибо сюжет действительно цепляет, и вдруг обнаруживает, что роман оборван! В книгу вложены страницы какого-то другого романа другого автора. В попытках разобраться, как такое могло случиться и как заполучить продолжение нужного романа, Читатель (я, мы) отправляется в магазин, где и встречает Читательницу. А вместе с ней и продолжение, но, вот чёрт, продолжение не первого романа, да и вообще не продолжение, а начало нового!

Ладно, Читатель (я, мы) терпелив. Он начинает читать и этот новый роман. И вот те раз – у этого второго романа тоже нет конца! Тогда Читатель (я, мы) решает идти напрямую в издательство, чтобы потребовать недостающее. Так появляются третий и последующие новые романы.

Отмечу, что каждый новый роман интересен – он как-то сразу удерживает внимание на своих событиях и героях, и на фоне этого нового романа прежний, недочитанный, как-то меркнет, забывается сам факт того, что предыдущий роман не дочитан и что Читатель (я, мы) вроде как хотел его дочитать.

Странный квест Читателя (меня, вас) по началам романов вскоре рождает подозрение, что этому не будет никакого конца, что этот роман весь состоит из таких вот начал без финалов, и что цель этого произведения – вывести Читателя (меня, вас) из себя. Ведь только вчитаешься в новый роман, как у него уже нет продолжения! И снова Читатель (я, вы) вынужден отправляться на поиски, вынужден терпеть встречи, которые отвлекают его внимание от Читательницы (женский образ в романе странный и очень не похож на Читателя (меня, вас)), вынужден искать финалы, а находить новые начала, то есть, по сути, прибавлять новых сюжетов, которые вложены в основной, интриговать по новой, хотя ещё и со старыми-то интригами не разобрались, и ко всему этому прибавляются истории с писателем, который переживает творческий кризис, с лжепереводчиком, который выпускал подделки, и с Нечитателем, который, естественно, не читал. И ещё несколько странных встреч, которые направлены на то, как оказалось, чтобы сделать вывод: «Если однажды зимней ночью путник» написан о нас, читателях, о нас разных, вдумчивых, всепоглощающих, избирательных, тяготеющих к научному подходу в чтении и предпочитающих делать из книг другие вещи. Странноватое произведение о чтении, о читателе, об авторе, которое сложно рекомендовать, но которое следовало бы прочитать.

Некоторые спрашивают, что за странное название у этого романа и есть ли ответ на начало, как кажется, вопроса внутри, в тексте. Кажется, я знаю ответ.

+9

Знаете, чем хороши авторские сборники? Тем, что ты, читая, слышишь только этого, выбранного тобой автора. Даже если он использует разные жанры и способы донесения до читателя своих идей, это всё равно только он, этот автор, и, ко всему, именно в авторских сборниках хорошо видны манера и стиль авторского письма. То есть если и изучать творчество определённого автора, то только по таким вот вещам. Это как разговор тет-а-тет, когда автор рассказывает свои истории буквально тебе на ухо.

А уж если тебе обещают что-то особенное, ни у кого ранее не встречавшееся, то это ещё один – и немаловажный! – повод купить авторский сборник. Купить и посмотреть, сдержал ли автор обещание насчёт особенного.

Сборник «Не/много магии» Александры Давыдовой необычен в первую очередь тем, что появился на свет с помощью краудфандинга, то есть причастными к его рождению оказались множество людей: читатели и писатели, художники и менеджеры разных площадок, соавторы и старые друзья. Самым счастливым повезло получить свой экземпляр в переплёте, а остальные стали гордыми обладателями электронной версии с личной (!) благодарностью от автора. Где вы ещё такое видели?

А что внутри? Что скрывается под обложкой, на которой потусторонний то ли трамвайчик, то ли паровоз катится по рельсам в одному ему известное никуда?

Внутри рассказы. Они разделены на 5 секций: «Вчера», «Сегодня», «Завтра», «Нигде» и «Сказки на ночь». Каждая из секций призвана показать новую сторону людей, мыслей, жизни.

Секция «Вчера» сразу окунает читателя в волшебство авторского стиля, даря головоломку (рассказ «Ниточки и марионетки») и мистику (рассказ «Туманная дорога»). Электрическая магия «Ниточек» загадывает загадки на иностранный манер, рисует некую тайну в отношениях двух семейств, а в конце шарахает читателя молнией прямо в мозг! «Туманная дорога» после «Ниточек» выглядит уютной комнатой. Выполненный в лучших традициях Бэнсона, По и проч., рассказ этот повествует о некоей местности, где когда-то с героем произошли таинственные события. Правда эти события или нет?

Секция «Сегодня» более серьёзная, в ней живут рассказы о том, что рядом. Магия так и плещется на страницах, рождая героев, которые следят за тканью бытия (невесомые «Шестерёнки»), героев, которые встречают прошлое (трагедия в «Вечной мерзлоте»), героев, которые живут по другим принципам (особенные в «Огнях святого Эльма»), героев, которые живут как в последний раз (конец света в «Горячем шоколаде»), героев, которым перепадает немного инопланетной магии в поезде дальнего следования (и немного гипноза в «Экстренном торможении»), героев, которых губит любопытство и трагедия прошлого (привет Титанику в «Принцессе Марии»), героев, которые из детектива окунаются в психологию (жестокая, собственническая «Чистая логика») и героев, которые сталкиваются с врагом в собственном доме (перуанская магия в «Плоском снеге»). В этой секции пересматриваются основополагающие принципы любого цивилизованного общества: дружественность, взаимопонимание, взаимопомощь, – но пересматриваются без нотаций, легко и как будто вскользь, так, что иной раз не понимаешь даже, что тебе о чём-то напоминают. Большая часть рассказов секции оставляет простор для дальнейших дум и этим может ввести в ступор читателя, любящего конкретику.

Секция «Завтра» и правда рассказывает про завтра. Будущее – далёкое и близкого прицела – выглядывает из рассказов и изображает человека во всей красе: дотошного («Фотографировать животных запрещено» и «Puzzle»), добивающегося своей цели («Ньаавэл таннья»), без рисков надевающего чужую шкуру («Придумать получше»), всё понимающего («Чёрный Дворецкий»), бегущего («Посмертный корабль из Сивера»), укрощающего огонь в себе и вокруг («Чёрное пламя и серые крысы»), прозревающего чужую суть («Тьии» и «Огонь под железным небом») и внезапно выросшего над собой («Жукоглазые членистоногие и слабые людишки»). Это серьёзные рассказы, часть из которых по-прежнему (авторский стиль!) напоминают головоломку с известными исходными данными и результатами, но без промежуточных сведений. Складывать из исходных данных и результатов эти самые сведения подчас интереснее, чем идти дальше.

Секция «Нигде» представлена тремя рассказами такой мощи, что она видится мне лучшей во всём сборнике. Вот факты: наркотическая «Кемь» рисует как будто контрабандистов и предателей, а на самом деле – ту самую волшебную (коварно волшебную!) пыль, что даёт лица; «В чашке мёда» можно утонуть, как в лучших светлых рассказах Рэя Брэдбери, это «Вино из одуванчиков» в видении Льюиса Кэрролла; ошеломительный «К вопросу о сваях» (написанный в соавторстве с Максимом Тихомировым, кстати) даёт новый шанс маленьким сердцам. Этот последний рассказ и жёсток, и притягателен: фантазия соавторов нарисовала все стороны смерти и посмертия (а не только одну, как это обычно бывает), заставила поверить сперва в злые намерения, а потом – в добрые, перевернула всё с ног на голову одними только образами закладных и ходящих домов, потом дала отдышаться – и разрешила сомневаться по новой. Нет, такой рассказ может жить только в секции «Нигде»!

«Сказки на ночь» подсвечивают все остальные секции добрым огнём свечи на ночном столике, лунным светом из полузашторенного окна, укутывают мягкой тьмой и в то же время – непредсказуемой прелестью детства. Небольшие истории, пронизанные понимание того, что детство, ребёнок, его безграничная, порой странная фантазия – бесценны, составляют эту секцию и напоминают о том, что автор любит поговорить не только со взрослыми. Здесь найдётся сказка для каждого: реалистичная ли («Бригитта готовит торт» и «Сказка про альпинистов»), предпраздничная ли («Сказка… о ком?»), мистическая («Три сказки про аэроотель» и «Сказка про ночь») или самая что ни на есть магическая («Бумажные сны», «Пропавшее солнце», «Про дома и улицы» и «Медузы и морские звёзды»). Добрая-добрая секция завершает сборник и оставляет после себя невероятно волшебное послевкусие.

Итак, что же вышло у Александры Давыдовой в сборнике «Не/много магии»? Прежде всего – вышло показать, что за писатель она есть, какие приёмы использует, чтобы зачаровать читателя. Второе – что она действительно умеет создавать невесомые истории, которые одновременно и магичны, и реалистичны. Третье – что она, если обещает магию, обещание своё держит.

«Не/много магии» смело можно рекомендовать тем, кто ищет светлых рассказов, тем, кто хочет услышать и узнать автора поближе, а также тем, кто верит, что магия существует.

Хотя насчёт мухоморов я всё ещё сомневаюсь!

+8

Вот интересность: раньше романом называли не форму, а жанр произведения, когда перед глазами читателя развёрстывалось полотнище жизни и борьбы героев, рисовались проблемы нравственные и социальные, жанр охватывал многие этапы существования героя и по этой причине был сложен и волнующ. Трансформация жанра в форму, признаться, произошла с некоторыми потерями, но не в этом дело.

Дело в том, что «Обрыв» – это как раз роман-жанр, произведение настолько необъятное, что о поднимаемых в нём проблемах можно говорить часами. Известный менее своих собратьев, романов «Обломов» и «Обыкновенная история» («Обломов» входил в школьную программу, «Обрыв» – нет), он хоть и не родил имён нарицательных, но затронул больше сторон человеческой души и жизни, чем первые романы автора.

Итак, что же такое этот «Обрыв»? Замшелая классика, которую даже не преподают, потому что она скучна и нотационна? Слава богу, нет. Это роман-становление, роман-перелом, роман-познание-себя, разговор не с совестью, но сердцем. Созданный в далёком 1869 году, он до сих пор волнует душу, рождая в самых тонких своих местах эмоции, которые в век нынешний способны родить разве что визуализации (фильмы в этом отношении всегда были сильнее текстов). Один и тот же эпизод романа каждый раз воспринимается на уровне слёз, как минимум – кома в горле, и по этой причине, видимо, «Обрыв» и не получил известности – он насквозь женский, даром что написан мужчиной и в главной роли – тоже представитель сильной половины человечества. Женским я его называю потому, что хоть здесь и есть активный, мечущийся герой, за которым интересно следить, но центральные фигуры романа – женщины, и именно женщины становятся источником и радостей, и бед романа.

Как запоминают Обломова, так запомните и Райского, главного героя «Обрыва». Рассмотрите и запомните, потому что этот герой по неприкаянности даст фору любому сорванному ветром паучку в паутине. Ассоциация почти точная: как и паучок, Борис Райский пытается найти себя в обществе, но порывы ветра порой так сильны, что паутинку подхватывает и несёт дальше. Образ человека, который к тридцати годам не обзавёлся ни семьёй, ни профессией, соседствует здесь с глубоким желанием обзавестись-таки хотя бы чем-то одним, и вот перед нами уже то художник, то писатель, то просто ценитель женской красоты. Герой этот пронесён автором через страсти и метания сердца, подвергнут анализу, раскрыт и законспектирован, но, как я уже сказала, не ему посвящены лучшие места в романе. Райский – как стена, на которую отбрасывают меняющиеся тени женские персонажи, и он одновременно и отражает их, и отражается от них.

Россия, 19 век. Сперва Санкт-Петербург, а потом провинциальный городок (да и не городок даже, а деревенька), родовое гнездо Райского, которым заведует двоюродная бабушка его, Татьяна Марковна Бережкова, и где живут его двоюродные внучатые племянницы Вера и Марфенька. Из бурной жизни в тихое раздолье, из царства соблазнов – в обитель нравственности. Краткая история борьбы с самим собой – и долгая, пространная, подробная история познания деревенского образа жизни, характеров бабушки и сестёр, нравов и устоев провинции на примере старых друзей и новых знакомых. Какое богатство образов таит в себе этот роман! Здесь вам и столпы общества, и немолодые кокетки, и дворня, и верные, многолетние помощники. Есть и учителя, и неверные жёны, есть крепкие помещики, а есть старые сумасброды.

И вот в этом-то цветнике и произрастают три розы разного сорта: бабушка, старшая сестра и младшая. Наш герой Райский наблюдает их и пытается менять под свои понятия о жизни, но все три оборачиваются такими сторонами, что скука, спасения от которой Райский искал, бежав из Петербурга, забылась мигом!

Нет, я не расскажу, что за характеры кроются в этих героинях. Не потому, что не люблю спойлеры, но потому, что не люблю пересказывать: каким образом не попробуй подойти к этим персонажам, они всякий раз оказываются неизмеримо глубже и чётче, и любое описание по сравнению с тем, что они есть, кажется плоским. Но вот хотя бы малое о них: традиции в лице бабушки, детскость в лице Марфеньки, ум и красота в лице Веры господствуют в «Обрыве» и если не прямо, то косвенно приводят к трагедии, которая выписана так эмоционально сильно, что у меня не хватает слов её описать. Трагедия, истоки которой кроются в самом существовании нравственности, столкнувшейся с нигилистскими взглядами (их носителем в романе является ещё один герой, Марк Волохов), косит и Веру, и бабушку, и даже Райского, который не участник её даже, а просто сторонний наблюдатель. Удивительное соседство трагедии с пасторальными видами на взросление Марфеньки делает роман неравномерным: повествование то несётся вскачь, то превращается в равнинную реку, и паучок-Райский с его попытками остановить паутинку и познать своих близких порой кажется смешным, бабушка – чересчур закостенелой, Вера – излишне скрытной, а Марфенька – простой как три копейки. И какая это радость – понимать, что на самом деле все эти образы совсем не так просты, как кажется, что они несут в себе не только простоту, но и надёжность, дружественность, веру друг в друга до конца и даже дальше. Вот в этом «и даже дальше» и есть суть романа «Обрыв» – когда ты переступил черту, пусть найдётся друг, брат, сестра, бабушка, который попытается тебя понять и простить. «Обрыв» – это не только место, где начинаются и кончаются надежды. «Обрыв» – это прощение. Роман об ошибках и признании их не только самим ошибающимся, но и близкими его людьми.

Читать всем разумным женщинам.

+10

«Оправа для бездны» – второй роман цикла «Кодекс предсмертия», который славится тем, что в нём много и мучительно умирают. Фэнтезийный эпик с отлично прорисованным миром, где герои хоть и меняются из романа в роман, но всё равно каждый раз становятся родными. «Оправе», как и всему циклу, недалеко до dark-fantasy, и местами так оно и выходит – тяжёлые ситуации, безвыходные тупики, изнурительные квесты плотно населяют текст, связывает всё это магия, а герои – что главные, что второстепенные – выглядят и ведут себя так, будто сейчас умрут. Впрочем, много кто как раз и умирает (аннотация не врёт!).

Надо сказать, что «Оправу» невозможно читать без «Муравьиного мёда», первого романа цикла. Нет, основные главные герои тут всё равно новые, но ещё несколько главных героев, а точнее – героинь, перешли сюда как раз из «Мёда», и каждое событие пронизано этой связью, прошлым героинь, прошлым второстепенных героев – будь они хоть таны, хоть колдуны, хоть боги. Чтобы проникнуться опасностью, что грозит Оветте, созданному автором миру, надо читать о нём с начала. И то сказать – если в «Муравьином мёде» жутковатые события, казалось, грозили уничтожить мир, то в «Оправе» они уже не грозят, они уничтожают, и главные герои (что основные, что переходные) в своих попытках остановить апокалипсис лишаются и лишают, воскрешают и воскресают, убивают и умирают. В этом смысле «Оправа для бездны» – безжалостный роман. Обретение власти здесь не разменивается даже кровью собственных детей, что уж говорить о землях покорённых народов, древних городах, старых пророчествах!

Начиная со становления главного героя и заканчивая финальной битвой, роман пронизан надеждой на то, что им, героям, удастся справиться, что они, раз уж каждый владеет определённой магической силой, сумеют спастись, спасти родных, друг друга (дружбе в романе уделено не так много места, и это единственные проблески просто фэнтези, безо всяких там приставок -dark). Но с каждой новой главой надежда тает. Всё новые и новые опасные повороты подстерегают героев, да столько, что просто не успеваешь за всех переживать. А какие финты ушами выделывает судьба героинь!.. Основная поставщица бед – дорога, и куда бы герои не шли, они везде найдут врагов. Это не они такие, судьба такая.

Бесконечная фантазия автора провела читателя по степям и горам, городам и лесам Оветты, спалила прорву домов, уничтожила неисчислимо людей, превозмогла магий всяких, а в финале оставила хоть и со смертями, но не без надежды. Да, от надежды осталась только тень, но…

Удивительно страшными вышли не столько чудовища, сколько сами люди, и до слёз было жалко погибших, но «Оправа для бездны» – не тот роман, в котором есть время плакать: ты в любой момент можешь умереть. Не лишённый простых человеческих радостей, он, тем не менее, закалён испытаниями героев, заточен их клинками и стрелами, опутан их магией, как муха паутиной. Они и сами порой напоминают мух.

Итог: очень хорошее продолжение со своим промежуточным финалом, интересными героями, обширными локациями. На уровне первого романа, если не лучше.

+9

Олди у меня всегда ассоциируются с философией. Выпуклой такой философией, у которой много граней, и в каждой новой книге я встречаю то одну, а то и сразу несколько тональностей. Будь то фантастика, фэнтези или магический реализм, кстати.

Удивительная повесть «Где отец твой, Адам?» удивительна не тем, что насыщена фантастическими элементами, а тем, как созвучны в ней с этими элементами вопросы внутреннего богатства, наследия и родственности душ. Фантастика здесь – технологический прорыв, призванный с помощью спец.приборов соединить умы. Немножко от телепатии, немножко от сети, немножко от желания человечества быть вместе (или просто быть). И вот в этом-то прорыве и существует некий Адам, сын, который находит дневники отца и знакомит с ними читателя.

Шесть тетрадей с поэтапной жизнью Кирилла Сыча, отца Адама, который был журналистом и «сейфом». «Сейф» – это о невосприимчивости. Как эволюционировали способности людей, а герой оставался за гранью этих изменений. Как он переживал, в том числе семейно, эту «сейфовость», пока не выяснил, что самое главное в жизни. Как получилось наконец-то продолжить род, хотя детей уже давно на Земле не было. Осознание самого себя в общей системе, которая не принимает тебя, но является частью твоего ребёнка, столкновение «да» и «нет» (чего ради, кого ради?), изменение вширь и вглубь, концентрат многих жизней и знаний в каждом, а позже – в одном, всё это – повесть «Где отец твой, Адам?». Она одновременно рассказывает об одном человеке, но также и о человеке в человечестве, и вычленяет то, что забывается, когда речь идёт о прогрессе, то, что является исконным признаком человечности, то, что не может породить никакая машина. И в то же время – остановить прогресс, перестать мечтать о вот хотя бы знаниях?..

Оценивать повесть приходится и с точки зрения выбора стороны, ведь Адам и его отец, по сути – два разных этапа, прошлое и настоящее. Сложность состоит в том, чтобы определить, за кем же всё-таки будущее. В самом конце повесть уже из фантастической превращается в просто личностную, в историю одной семьи, и тем глубже проникает заглавный вопрос в мысли, чем ближе читатель подходит к смерти. К смерти героя, я имею в виду.

Повесть, выдержавшая несколько переизданий, до сих пор остаётся актуальной. Она о нас и о наших детях. Постапокалиптика? Может, новый виток, новый шанс? Или всё-таки?..

+10

«Запределье» – третий и заключительный роман цикла «Отличный город», главным героем которого является физиогномист (позже – повитуха и скиталец) Клэй. Не стоит читать этот роман, если вы не читали «Физиогномику» и «Меморанду», потому что в этом произведении подводится итог всем дилеммам и душевным метаниям, что терзали и ставили в тупик читателя и героя на протяжении первых двух книг. Одновременно итоговый, он также преподносит свои сюрпризы, заставляя сомневаться в том, что Джеффри Форд – автор, который вечно просаживает финалы.

Итак, если вы всё же знакомы с Клэем, добро пожаловать в Запределье. Да, вот так, без кавычек. Ведь Запределье – это целый мир, неведомая и оттого опасная страна, в которую можно отправиться умирать, а можно попытаться найти на её бесконечных просторах рай. Вот Клэй и отправился, или решил попытаться – тут смотря с какой стороны посмотреть. Историю эту рассказывает не сам Клэй, а демон Мисрикс (см. «Меморанду»), который спас Клэя от смерти в голове своего отца (!) и которого теперь обвиняют в убийстве физиогномиста. Отголоски предыдущих событий то и дело встречаются в этом романе, и каждое действие что Клэя, по следам которого летит, образно выражаясь, демон, что самого демона выглядит исполненным значения.

Две параллельные линии от начала до конца будут самостоятельными. Предупреждаю: линия «ведомого» Клэя, когда читатель не сможет проникнуть в его голову, а лишь станет следить за его попытками выжить в Запределье, способна усыпить своей монотонностью. А вот линия демона, пытающегося выследить Клэя, убедиться в том, что он жив (но жив ли?), заводящего дружбу с жителями деревушки Вено и балансирующего на грани веры и отчаяния – эта линия оживляет роман. В то же время, Клэй всегда был и остаётся главным героем трилогии, и переброс роли рассказчика на демона сбивает с толку: ты хочешь знать, что там с физиогномистом, который давно перестал соответствовать своей должности, а демон возвращает тебя к своим проблемам, заставляет гадать, не на самом ли деле он убил Клэя, а сейчас рассказывает не о настоящем, а о прошлом своего якобы друга? Вот это – самая большая загадка романа. Чтобы её разгадать, нужно пройти всё Запределье, а в случае демона – ещё и умереть. Но и тогда – найдётся ли ответ?

Как завершение цикла «Запределье» читается с интересом. Без провисания сюжета, правда, не обошлось, но финал его созвучен с лучшими местами трилогии и заставляет ломать голову над той самой загадкой даже после того, как последние слова сказаны. Кому-то такой финал может показаться открытым, я же рассматриваю его как лучшее завершение необычной даже для жанра фэнтези истории. Фантазия автора была так широка и красочна на всём протяжении романов, что я и сейчас вижу Отличный город целым, Драхтона Белоу – живым, Клэя – ищущим, а весь прочий мир – непознанным. Не хочется признавать, что кто-то или что-то в этой трилогии смертен.

+8

Это не отзыв-рекомендация. Это скорее рассказ о том, с чем я столкнулась в этой книге. Я не хочу и не стану советовать этот роман никому и ни по какой причине, мне даже хочется оставить всё, что я о нём думаю и чувствую по прочтении, при себе, но, во-первых, это было бы нечестно по отношению к другим читателям, которые могут захотеть прочесть роман, во-вторых, он вызвал у меня совершенно иные эмоции, нежели у остальных, и об этом потенциальному читателю тоже следовало бы знать.

С прозой Сирила Массаротто я сталкиваюсь второй раз, так что знаю, чего от него ждать. Я не ищу у него чего-то нового, нестандартного, никаких новых мыслей, важных для человечества. Массаротто говорит о том, что нам и так уже давно известно, при этом использует самые простые слова и словосочетания. Порой даже кажется, что он намеренно упрощает предложения, чтобы очевидные вещи быстрее доходили до читателя. В этом, наверное, и кроется его авторская особенность – француз Массаротто простой как три евро. Он берёт за основу то же, что брали другие авторы, слагает нехитрый сюжет, но получает на выходе неожиданно действенную вещь. Действенную избирательно, конечно: не будем забывать, что существуют и читатели, недовольные его работами. Их отпугивает, видимо, как раз отсутствие новой пищи для размышления.

«Я самый красивый человек в мире» – небольшой роман. Его можно прочитать за три-четыре часа. В нём – жизнь самого красивого человека в мире, который пытался стать счастливым. Несмотря на малый объём, затронуто много хороших тем: желание родителей считать и видеть тебя особенным (как правило, губительное); вина перед самим собой и другими за собственную уникальность (как следствие – невозможность стать частью общества); независимость красоты внутренней от красоты внешней (но от внешней никуда не деться, если только не сыскать себе колдуна!). Обратная сторона популярности – не такой уж новый мотив, да и в эмоциях главного героя, которого даже не называют по имени, нет ничего особенного. И всё же – это напоминание о том, что ценно, о том, что внутри, о том, что ничто внешнее не сделает тебя счастливым, если у тебя нет друзей и любимых.

За что любить – эта тема тоже затронута. За то, что человек тебя родил, воспитал как мог и потом потребовал отдачи? За то, что другой человек много сделал для твоей славы и твоего кошелька? За то, что третий человек разделил с тобой улицу? За то, что твоя известность подчас подменяла тебя самое? За то, что…

Это простая история. Её герой был всем, потом стал никем, потом снова вознёсся, пропагандируя уже другие идеалы, а потом, как водится в хороших историях, всё же достиг счастья. Но какой ценой?

Кто-то считает, что богатым и знаменитым не с чего лить слёзы. Сирил Массаротто так не думает. Я тоже.

+10

Справка: цикл «Эффект…» состоит из двух романов – «Эффект искажения» и «Эффект преломления». Но это не такой цикл, в котором без прочтения первой книги во второй ничего не понятно, нет. Один-единственный герой из первого романа переходит во второй, но переходит таким образом, что второй роман становится полностью самостоятельным. И каким самостоятельным! Если бы я взялась сравнивать оба романа, вот хотя бы по силе интриги, я бы сказала, что второй даёт первому фору на 100 метров, а потом догоняет, обгоняет и приходит к финишу первым. Крепкий, затягивающий сюжет, в котором нет провисаний и гендерных финтифлюшек, здравомыслящий главный герой и неоднозначная главная героиня, исторический пласт и век современный – всё это так надёжно спаяно, сведено в финале к одному, что я до сих пор думаю, не исправить ли оценку на десятку.

Жанр – исторический роман-тире-мистика (никакой фэнтези, хоть об этом и пишут в классификаторе; вампиры современности и нелёгкая судьба реально существовавших в 15-16 веке людей – это вам не эльфы с гномами). Две параллельные сюжетные линии до самого конца развиваются самостоятельно, только в финале сталкиваясь, чтобы превратиться в одну.

В первой линии, исторической, героиней становится Эржебета Батори, та самая женщина, которую ещё называют Чахтицкой пани, Кровавой графиней и даже Графиней Дракула. Путь этого реального исторического персонажа, который до сих пор вызывает интерес у писателей и режиссёров, прослеживается в романе от малых лет и до самой смерти, и если не знать фактического положения дел, то можно подумать, что эта сюжетная линия выдумана. Но как выдумана! Потрясающие воображение картины детства, юности, влюблённости, утрат героини держат читателя до самого конца, но даже тогда не отпускают, как бы говоря: «Вот видишь, а ты не верил, ты был как все!..» Эта часть романа выписано чётко, логично, страстно, кроваво. Дамы, закройте глаза и уши.

Вторая сюжетная линия – современный Владивосток, чистильщик, клан вампиров киан-ши, извечная вражда между чистильщиком и кланом и – поводом для – повальные смерти среди богачей. Чистильщик – то самое звено из первого романа цикла и единственный персонаж, который ещё может напоминать о событиях прошлого (но не напоминает, благодаря чему «Эффект преломления» и становится самостоятельным произведением). Наибольший вес этой линии придаёт сотрудничество клятых врагов, взявшихся вместе расследовать нападения на богачей; здесь язвят, пьют кровь наркоманов, звонят по видеосвязи, ночуют на деревьях, стреляют серебром и святой водой, спасаются и спасают. Не лишена линия и спецэффектов, но куда без них в современный век? И да, обезьянка прилагается.

Когда две линии встречаются, а происходит это почти в самом конце, на последнем десятке-другом страниц, переосмысливается первая линия, благодаря чему всё во второй встаёт на свои места (потому что невозможно пришить то, что происходит во второй линии, героине из первой!). И финал, хоть и смертельный, быстрый, смотрится немного горько (в историческом смысле), но справедливо (в смысле современном).

+9

У Марии Фомальгаут очень узнаваемый стиль: она смотрит на привычные нам вещи инопланетными глазами, её авторская точка зрения обычно немного смещена относительно читательской, и её произведения удивляют именно этим смещением. В то же время, её герои всегда носят отпечаток нашего времени и поэтому понятны, а вот ситуации так и норовят выпрыгнуть в пятое измерение.

Повесть «Клуб «Вечное перо» интересна проблематикой. Главный герой, писатель Кендалл, вступает в клуб таких же, как он, писателей, вдохновляемый давно почившим гением от литературы, и узнаёт, что этим же гением вдохновляется весь клуб. Каждый герой этой повести – поклонник творчества и личности некоего Гарольда Родуэлла, который когда-то исчерпал все-все-все темы и идеи, не оставив авторам свободы для фантазий, в связи с чем они вынуждены брать незаконченные вещи Родуэлла и дописывать их. И прежде чем читатель привыкает к уютной книжной атмосфере клуба, происходит убийство.

Убийство! «Клуб» читается как детектив, хотя преступление совершается не против личности определённого героя. Чтобы распутать дело, Кендаллу приходится проникать в не самые приятные и местами очень неожиданные тайны клуба, к которому он так легкомысленно примкнул, и наружу выбираются призраки прошлого. Они ставят эксперименты, не спят, пишут и дописывают, читают чужие дневники, пытаются стать свободными, подчиняют себе сознания других и порабощают даже машины.

Герои в этой эмоциональной повести прописаны в разной степени интенсивно: кто-то штрихами, придающими ему таинственности, кто-то сочно, подробно, а кто-то имеет только имя, за которым ничего не стоит. Зато вдохновителю клуба Родуэллу устроен настоящий культ личности: за всё время, пока разворачиваются события повести, можно испытать эмоции от интереса до ненависти, а потом шагнуть назад, пересмотреть отношение к нему и почувствовать, как разрушенное в начале возвращается. Хорошо известная мысль об ограниченном количестве сюжетов перемежается здесь мыслями о самостоятельности, состоятельности (не в финансовом плане), амбициозности и привычке. Также на страницах повести появляются ожившие персонажи книг, редакторы, компьютеры, ванильные пончики и дневники. Клуб, прежде такой уютный, вдруг обращается клеткой, и будет ли раскрыто убийство или героям лишь выпадет шанс получше узнать самих себя, станет известно только в конце.

Это клуб «Вечное перо». Вступайте не глядя.

Чёрт, подождите!..

+8

«Уилт» – это цикл из пяти романов в жанре «реализм», где героем выступает невзрачный, но крайне неудачливый Генри Уилт, простой преподаватель Гумтехникума, который когда-то умудрился жениться на вреднющей барышне Еве и теперь, все пять романов, жалеет об этом. Потому что все злоключения, которыми изобилует цикл, валятся на Уилта именно благодаря его жене, а также (со второго романа) из-за их детей-четверняшек, и я не могу вспомнить ни одного такого же наводнённого дурацкими ситуациями цикла, как этот! Эти романы заставили меня смеяться, поражаться, краснеть и снова смеяться; они написаны только для взрослых и щедро прослоены пикантными моментами (а то и откровенным матом); в этих романах сатира соседствует с юмором и психологией, а люди наполнены миллионом предрассудков. И что бы не происходило в романах – пропажа ли самой Евы, захват ли дома Уилтов террористами, обвинение ли Генри в наркоторговле, разделение ли супругов по континентам или просто столкновение семейства с дурной аристократией, – любое действие сопровождается крайне идиотскими последствиями. Семейная драма предстаёт в этом цикле в таком ключе, что невольно задаёшься вопросом – а точно ли это драма? Точно не балаган? Может, это такое шоу, где главу семейства постоянно унижают, а ему хоть бы хны?

В любом случае, этот цикл предназначен для отвлечения от тяжёлых дум. Он – почти стопроцентная панацея при меланхолии, депрессии и прочих подобных болезнях. Пусть вас не пугает первый активно-эротический роман, дальше градус эротики будет неуклонно падать, но он всё равно останется на таком уровне, что цикл нельзя будет рекомендовать детям. И вообще постельная жизнь препарируется в романах довольно живо, так что цикл представляет собой едва ли не пародию на все семейные неурядицы, которые могут возникнуть на пути любой пары, будь вы бедны или богаты, эксцентричны или параллельны, живы или мертвы.

+8

Пятый роман о злоключениях Генри Уилта, скромного преподавателя гуманитарных наук. Пятый роман с поистине идиотскими ситуациями, в которые попадает Генри, и до крайности бредовыми решениями, которые принимает его жена Ева и их дочери-четверняшки. Если вы хотя бы слышали об Уилте или читали хоть один роман из цикла, то вам сразу станет понятно, что это произведение украшает наклейка «18+», что бельишком здесь трясут все кому не лень, что матерятся здесь даже дети, а взрослые умудряются заводить себя и других в дикие тупики. И при этом герой, на голову которого сваливаются происшествия всех мастей – вовсе не герой, а даже наоборот – антигерой, вечная жертва обстоятельств, которые порождает, как ни странно, именно его семья.

Название романа содержит основную мысль романа, показывает, с чем придётся столкнуться Генри Уилту в этот раз, но, в отличие от предыдущих произведений цикла, в этом гораздо меньше внимания уделено самому Генри (а он становится невероятно смекалистым типом, когда попадает в безвыходные ситуации, и предыдущие романы очень красочно это показали). Большая часть романа посвящена дочерям Генри и их хулиганству, а равно сетованиях всех и вся по поводу поведения четырёх оторв.

В этот раз сюжет выстроен на приглашении семейства Уилтов в семью аристократов, чьего сына Генри должен поднатаскать к экзаменам. Зачинщица всего Ева грезит о деньгах, которые Генри получит за репетиторство, дама-аристократка грезит о Генри, господин-аристократ грезит о полных женщинах, а четверня – о мести школьным учителям. Каким-то совершенно мистическим (и, как водится, идиотским) образом всё оказывается перемешано, сбито с толку, в романе часто фигурируют измены, ружья, сломанные машины, почившие дядюшки, высококалорийные обеды и всезнающая прислуга. Местами это очень смешно, но в гораздо большей степени, чем раньше, отдаёт чужим бельём без признаков какой-либо морали или хотя бы сарказма. И как-то всего выходит понемногу: Уилту почти не дано слова, Ева ошибается слишком редко, дети становятся активными только ближе к концу, а инспектор Флин, извечный антагонист Уилта, напоминает осеннюю сонную муху. Тем, кто читал предыдущие романы цикла, этот покажется едва ли не скучным.

+6

Фэнтезийный градиентный роман, добрую треть страниц притворяющийся развлекательным (я даже подумала, что столкнулась с классической ЖЮФ), но постепенно, сначала невнятно, а потом всё более смело преобразующийся в психологическую вещь. Градиент в данном случае и есть то самое замещение присущих развлекательной литературе черт чертами более глубокими, сложными, чертами, что затрагивают не чувство юмора читателя, а его любопытство. Этот переход сопровождается психологическими вопросами, заходящими даже на территорию dark-fantasy, и поднимает обычное на первый взгляд произведение на более высокий уровень.

Итак, если вы на первых же страницах встретите: а) смазливого учёного, мечтающего добраться до тайн давно утраченного народа; б) женщину в должности эмиссара маленького острова, являющуюся, судя по всему, ещё и сторожем; в) деревенскую простушку, возжелавшую лучшей жизни и покинувшую родные пенаты; г) моряка-контрабандиста, соединяющего волей случая (случая ли?) первого и третью, а также знакомого (и очень близко) со второй – не думайте, что роман будет рассказывать об их невероятных приключениях. Это сперва всё будет весело и даже беззаботно (а, и ещё романтично!), но потом, когда сюжет наполнится недомолвками, развлекательная часть истончится, персонажей прибавится, наступит время соединять частички информации о странном островке, куда попадают а и в, и вот это и будет тот самый градиент.

Сперва может показаться, что названные четверо и есть главные герои, но на самом деле это не так. Каждый поименованный в романе будет частью почти мифического полотна, нарисованного мазками сдержанными, но жирными, и каждая из этих частей будет проливать свет на истинную, выраженную в прозвищах сущность островитян. И хотя местами серьёзные размышления о существовании судьбы и перерождении прерываются развлекательного толка диалогами и банальностями, раскрываемые тайны действительно затягивают.

Итак, Ланс Лэйгин, не признанный пока учёный, и его невольная спутница Верэн Раинер, деревенская простушка, ведомые контрабандистом-моряком Бертом Балгайром, приплывают на остров Эспит, куда первого влечёт история, а вторую – смутные желания, и оказываются в своеобразном микро-мире, почти отрезанном от мира внешнего и стерегущем свои тайны надёжнее сторожевых псов. Странные и запутанные отношения островитян затягивают прибывших, которые пытаются, но не могут разобраться, что и почему, всё чаще звучат слова о колесе, цикличности, возрождающихся душах, куколках, становящихся бабочками, и жерновах, неумолимых, как память.

Кстати, именно память играет в романе главную роль. Не вера и даже не образ самого острова, а память, которая соединяет всех персонажей в один народ, связывает их жёсткими путами, определяет особенности их существования и составляет основу интриги. Невозможно догадаться, кто есть кто и почему они есть те, кто есть, кто их сделал такими, и это – самая большая удача романа. Авторы недоговаривают столь часто и много, что хочется заглянуть в конец и всё выяснить. Остров Эспит напоминает змеиный клубок, и как-то даже удивительно становится, что герои не растворились в его отнюдь не медицинских дозах яда. Связь всех персонажей друг с другом настораживает, а позже и пугает, и когда настоящее превращается в далёкое прошлое, когда все оказываются теми, кем их прозывают, просто диву даёшься, как такой неклассический сюжет авторы смогли укрыть за сперва стандартным антуражем.

У романа внятный финал, который хоть и не завершает историю на 100%, но оставляет приятное послевкусие. Можно поразмышлять о предстоящей жизни островитян и попытаться отгадать, насколько произошедшее изменит их. Или не изменит?

+7

На самом деле название этого романа – «Жеводанский зверь», и действие его отсылает нас к реально существовавшему дикому существу, терзавшему Южную Францию во второй половине 18 века. А «Братство волка» – это экранизация 2000 года, не имеющая к роману большего отношения, чем использование образа того же зверя. Так что я, не смотревшая фильм (а лишь прочитавшая его аннотацию) и взявшая роман, приготовилась к встрече с неким мистическим обществом и, естественно, обманулась. По счастливой случайности то, что я обнаружила, оказалось невероятно интересным, качественно исполненным произведением, захватывающим всё внимание благодаря разветвлённой сюжетной линии, обилию главных и второстепенных героев, а также постоянной угрозе со стороны того самого Жеводанского зверя.

В общем, забудьте про название, нет здесь никакого братства. Это приключенческий исторический роман, вызывающий в памяти такие прекрасные вещи, как «Тайны Парижа» Понсона дю Террайль (хотя там-то как раз братство есть), в основе которого лежит охота на зверя, а в охоту вовлечены прекрасные своенравные женщины, наглецы и благородные господа, духовенство и лесничие, в общем, все главные и целая куча второстепенных героев. А наравне с охотой рассматриваются судьба и привязанности, происхождение, тайны прошлого, обеты, которые следует держать до конца, выточенные временем характеры и манеры.

Главная героиня, молодая графиня Кристина де Баржак, призывает в свой замок храбрых господ сразить дикого зверя, что изводит Францию не первый месяц (или даже год). Кристина – героиня по традиции прекрасная, но своенравная, выращенная отцом и дядей, смелая, презирающая правила приличия и этим ставящая своих покровителей в неловкое положение. К середине романа она даёт обет выйти замуж за того, кто убьёт Жеводанского зверя. Жаль только, что она сама ещё не разобралась в себе.

Мужские персонажи разнообразны: покровитель Кристины приор Бонавантюр из числа бенедиктинцев олицетворяет собой всё строгое (классический положительный персонаж), кутила и мот барон Ларош-Боассо изображает одновременно храбреца и негодяя (классический отрицательный персонаж), племянник приора Леонс наделён всеми чертами сознательного, но робкого на первых порах молодого человека, к которому позже приходит и уверенность, и слава и, что самое главное, любовь. Друзья и помощники этих троих оттеняют их плюсы и минусы, а также немало способствуют поимке зверя.

Хорошо в романе то, что наряду с охотой параллельно рассматривается некое преступление, которое много лет назад совершил приор и о котором постепенно узнают все. Интрига сильна тем, что о преступлении знают сразу несколько человек, но часть из них не доживает до конца. Единение Жеводанского зверя с одним из этих осведомлённых придаёт роману оттенок триллера.

Это крепкий исторический роман с романтическим ореолом, в котором есть ровным счётом всё, чтобы насладиться Литературой: герои, отношения, тайны и преследования. Ну и, конечно, счастливый финал.

+8

Очаровательно-лёгкий роман о Греции, богах, море, островах, пиратах, алхимиках, расследовании и прогрессе. Главный герой – пройдоха 80lvl Юлиус Корпс, сперва преследовавшие свои, не очень внятные цели (связанные, прежде всего, с повышение уровня мошенничества), а позже втянутый в некое таинственное мероприятие и обременённый нежелательным спутником. Место действия – Греция и острова, время действия – внебрачный сын древности и современности, столкнувший паровой мобиль и крылатые сандалии Гермеса.

Квест, в ходе которого мелкий мошенник Корпс побывает и в чужих домах, и в плену у пиратов, и даже в тайном алхимическом заведении, развлечёт читателя на раз-два. Добавит соли противник, каким-то хитрым образом опережающий Корпса на пару шагов. Капелька уксуса – от спутника с синдромом нытика и отвратительного поэта. Приправки на всём пути – от нанимателя с кротом (кротом, Карл!), противника, превращающегося в соратника, от жрицы Диониса с привычкой пробовать всё спиртное, подводного корабля и даже богов. Ах, нет, от богов – в первую очередь. Но тсс, об этом никому!

Герой собирает по пути все неприятности, но остаётся неизменно цел. Немножко говорит сам с собой. Далеко идущих планов у него нет, поэтому он представляется лёгким на подъём человеком, которого используют против его воли. Не злой, не коварный, не суперчеловек. Приятно за таким следить.

Книжка смешная. Автор юморит и подставляет героя, не жалея ни его, ни его спутников. Развлекаясь, он (автор) незаметно подводит читателя к мысли о том, что человек не всегда сам себе творец и его пути не всегда выбираемы им самим. Но так как роман лёгкий, как зефир, эта сакральная истина прячется за фигурами богов, погрязших в каких-то своих, божественных делах и подзабывших уже, что такое настоящее служение человечеству. Чтобы вернуть богам мозги на место, берём пройдоху 80-го уровня и…

Кто ищет развлечений – велкам!

+7

Большим мастерством признаётся умение автора передать читателю особенности придуманного им мира, неоднозначность его героев, необходимость ломки сюжетной линии и проч. Если читатель проникается всем этим, живёт в романе, как в собственной квартире – автор сумел. Читатель увидел душу героя, попробовал на вкус события из его жизни, проклял его врагов, разревелся над его бедами – автор убедил читателя. Особенно честь и хвала автору, если он сумел вживить читателя в шкуру героя, если глазами героя на придуманный мир смотрит читатель.

Так вот, определённые неудобства и даже испытания придётся перенести читателю романа «Слепой» Веры Петрук, потому что главный герой этого произведения – слепой в прямом смысле слова человек. Арлинг Регарди – неоднозначный, противоречивый персонаж, лишённый не только зрения, но и прошлого, в судьбу которого автор погружает нас постепенно, блоками. Сперва мы видим его слугой и принимаем его роль как должное, но потом оказывается, что он не всегда был слугой и к этому социальному положению пришёл не добровольно! Более того, он принадлежал к правящей касте, и вот на этом-то путешествии от одного положения к другому и построен роман: нарезкой то из настоящего, то из прошлого ложится перед читателем судьба Арлинга, и оба облика героя резонируют так, что удивляешься, как этот человек из прошлого мог быть вот этим же человеком из настоящего! Этот роман по сути – исследование, но не трансформация героя как таковая, так как даже став слугой, герой не перестал быть человеком из прошлого. Какие-то этапы взросления показаны мельком, описания каких-то занимают целые главы.

Впрочем, Арлинг не единственный герой романа. Есть также его хозяин, молодой Сейфуллах, служению которому отданы лучшие страницы произведения. Я говорю «лучшие», потому что именно в этих отношениях кроется главная ценность «Слепого»: когда человек, некогда сам обладавший властью, проникается служением другому человеку, пока ещё власть сохраняющему, и служением искренним, граничащим с заботой о сыне, это делает человеку честь, позволяя извинять ему ошибки прошлого (которые, впрочем, он сам себе не извиняет).

Итак, Арлинг-настоящий вместе со своим хозяином отстаивает честь родного города Сейфуллаха, а Арлинг-прошлый теряет сперва возлюбленную, потом лучшего друга, а следом и зрение. И если первая часть пропитана романтикой востока: пустынным ветром, змеями, специями, саблями, курильницами, шпионами, – вторая напоминает европейские дворцовые интриги (с властным отцом, обязательной учёбой, пьянками, охотами и деревенскими прелестницами). Когда Арлинг-настоящий спасает жизнь хозяину, Арлинг-прошлый разрушает свою собственную. Когда Арлинг-настоящий выстаивает под натиском неведомого противника, Арлинг-прошлый проваливает даже свой собственный побег. И тогда только соединяются в одной точке прошлое и настоящее, когда и здесь, и там Арлинг теряет всё, что у него было.

Детали романа так хорошо прописаны, каждая мелочь так чётко прорисована, что сразу понимаешь – автор корпел над созданием мира долго и упорно, изучал материал, выдумывал, совмещая реальные основы с фантастическими, наделял своих героев чертами характера, которые не просто заставили бы читателя симпатизировать им (это было бы очень просто!), а вынуждали бы оценивать героев с точки зрения логики и справедливости.

Финал получился удачным: автор не бросила ни одну линию и пригласила читателя в роман следующий так, что именно это – схватить следующую книгу цикла и идти за героями дальше – и захотелось сделать.

+10

Роман с эффектом болота. Не успел и шагу пройти, а тебя уже засосало по щиколотку. Ещё шагнул – по пояс ушёл. Ну а потом уже и возвращаться было поздно, и охоты не было, потому что блестело что-то такое на дне того болота, манило нераскрытой тайной, нырять заставляло в самую трясину с головой, а потом ещё блики во все стороны отбрасывало так, что казалось, будто всё это болото сплошь драгоценное. Таинственное то есть.

И вот ведь в чём соль. Даже с первого шага «Вакансия» не кажется просто приключенческой литературой, не прикидывается просто романом, написанным в жанре городской фэнтези. Детективная линия, крайне запутанная и интересная, не затмевает метаний героя, в прошлом офисного планктона Евгения Дорожкина, а ныне – инспектора города Кузьминска. И эти самые метания – не философия в чистом виде, не психология, а что-то такое же запутанное, как и вся история, связанная и с детством Дорожкина, и с взрослой жизнью, и с его настоящим, которое никак не хочет становиться ясным.

С самого начала история превращается в кубик Рубика: Дорожкин по приглашению попадает в Кузьминск, городок крайне странный и даже как будто нечистый, принимает на себя обязанности инспектора от людей не менее необычных и начинает заниматься делами. В которых столько же дыр, сколько в моём отзыве слов. Нельзя просто так раскрыть пропажу человека, если ты понятия не имеешь, что вокруг происходит и кто все эти люди!

Да, касательно людей… Я определяю для себя жанр «Вакансии» как городскую фэнтези, но всё же здесь тесно сплетаются мистика и детектив, и вот так просто выделить тёмные и светлые стороны людей, героев, главных и второстепенных персонажей не удастся. Сперва кажется, что они все светлые. Потом – что у всех поехала крыша (у Дорожкина в том числе). А в конце автор переворачивает всё с ног на голову, даже сам герой оказывается не тем, кем себя считает, и хотя героев-имён-лиц очень много, все они играют важную роль на сторонах кубика Рубика, только при их наличии складываются нужные цвета и тайное становится явным.

Правда, становится ой как не сразу. Три четверти книги инспектор просто ищет, пытается понять, услышать, дозваться. А в ответ – тишина. Много-много ниточек никак не хотят становиться одним клубком. Тут и странноватые коллеги Дорожкина, и не менее странное начальство, и ворожеи, и мертвецы, и лешие, оборотни, тролли, тайный народ, люди с нимбами, прошлое, настоящее, паутина, грязь. И всё это – один маленький городок Кузьминск, который словно замер в 20-м столетии, окружил себя непроходимой стеной и населил себя чёрт знает чем. Образ города в этом романе так силён, что кажется, будто его жители (которые люди) существуют отдельно, сам он (вместе с нелюдями) – отдельно, а третьей силой идёт тайный народ, который жил здесь раньше и остался жить, даже когда из ниоткуда возникли эти дома, улицы, памятники. А ещё есть какое-то совершенно дикое существо, то ли растение, то ли зверь, то ли нарост вообще какой-то, которое довершает образ Кузьминска и как бы говорит: «Это вам не добрая сказочка, смертные, это самая настоящая погибель для Дорожкина и всех, кто с ним». И такой злобный закадровый смех.

+10

Развлекательная литература не обязана руководствоваться логикой. Может, но не обязана. А если она написана в жанре фэнтези, то сушите вёсла, придётся ещё доказывать, что логика как таковая существует.

Роман Евгения Лукина «Катали мы ваше солнце» – чистой воды развлекательная литература сатирического уклона с производственной основой. Обманчиво наивный, сюжет этого романа кружит вокруг понятий «ад» и «рай», оперирует людскими верованиями и оглушает чётким расчётом. Там, где читатель ждёт поклонения солнцу, внезапно обнаруживается целая организация, наравне со жрецами в романе действуют исполнительная и законодательная власть (будем говорить так), простые, как три копейки, резчики по дереву превращаются в изобретателей. Созданный автором мир сильно напоминает Русь, а подноготная его – СССР, так что тут ещё подумать надо, во что точно упирается сатира Лукина.

Простецкие герои, которых удивить ничего не стоит, во множестве наполняют роман. У всех – говорящие имена. У географических объектов – смысловые названия. Мир плоский, стоит на китах (о черепахе ничего не сказано), каких-то явных рамок нет, но чувствуется, что мир маловат. Кажется, что при такой замкнутости все обо всём должны знать, но, тем не менее, не знают, информация ходит только горизонтально, по своим уровням – если под землёй, так под землёй, если на поверхности, так на поверхности, и даже при наличии всезнаек не передаётся куда не надо. Вот это я понимаю дисциплина!

В общем, катать солнце тоже надо уметь, и здесь одной только веры в него недостаточно. Нужна серьёзная проработка схемы кто-где-что-делает, и в этом смысле роман занимателен сверх меры. Помимо этого есть торговля с греками, погорельцы, продовольственное снабжение ада, всеобщий женский любимец, колодезный переход и часы. Главные герои хоть и есть, но выделены не сильно, они постепенно, сначала нехотя, а потом не без удовольствия, становятся частью той самой организации, которая одна только и может возводить солнышко на небосвод, и вот здесь я вижу наибольший смысл романа: в труде достигаются цели, даже если изначально никаких целей не было.

Забавная развлекательная история для уставших от науки умов.

+8

Полагаю, поклонники Олди знают, что роман «Циклоп» вырос из рассказов «Сын Чёрной Вдовы», «Принц тварей», «Скороход его величества» и «Смех дракона», которые для романа были значительно переработаны и дополнены. И если кто читал эти рассказы до выхода в свет романа в двух частях, то при прочтении оного обратил внимание на шрамы от проведённой операции по соединению.

А вот я рассказы не читала. И для меня «Циклоп» был единым с самого начала, его мечущаяся сюжетная линия ни разу не прервалась, а герои не казались взятыми из каких-то других историй. Каким-то органичным всё оказалось, как будто так и надо, и я не без удовольствия ознакомилась с этим пространным, психологическим, эмоционально ориентированным творением авторского дуэта.

Хороший мир, достаточно чётко прорисованный, с разнонаправленными силами. Люди, чудовища, маги – основные жители его. И из каждой породы здесь будут герои, целых шесть штук (и это только главные герои, про второстепенных я молчу), и для каждого авторы соткут такое прошлое, что читатель не будет знать, за кого вперёд переживать. Нет, правда, ни у одного из главных героев нет хотя бы более-менее безобидного прошлого, все или сами попадали в передряги, или их втягивали в них. Большая часть героев до начала романа уже прошла через этап становления, но авторы всё равно будут к этим моментам возвращаться, показывая персонажей со всех сторон, обнажая их ахиллесовы пяты. Весёлого будет мало, в общем. Не скажу, правда, что это дарк-фэнтези, просто очень насыщенная перипетиями сюжета история. А так как авторы героев не берегут, проставлю-ка я в классификаторе категорию «для взрослых».

Циклоп – один из главных персонажей романа, который к концу почему-то, вопреки названию, не становится самым главным, его история не задевает более, чем истории других, хотя она очень красочна. Как я уже говорила, авторы постарались над каждым из основных персонажей, и читателю не придётся скучать в обществе картона потому только, что его здесь нет. Большинство героев неоднозначны, в следствии чего даже первоначально враги могут перекидываться в друзей, а вроде бы конкретные хорошисты вдруг срываться на тёмную сторону.

Очень интересны взаимоотношения магов и магии в этом романе. Для магии авторами придумана целая система понимания, познание читателем которой происходит параллельно с познанием её героями. Магия и сам мир тесно связаны, маги – ненавистны друг другу, а Циклоп в этой круговерти выступает общим раздражителем. А если ещё учесть, что магия в этом мире проявляется разными способами – то через Янтарный грот, то через камни, – то можно сделать вывод, что роман насыщен всем, что ценно для фэнтези: героическими поступками, квестами, магическими сражениями, обманами, столкновениями с чудовищами и превращениями в них.

Как итог – интересное произведение. Сопереживательное. От проставления высшего балла удерживают только два эпилога. Пожалуй, это единственное, что не вписалось у меня в общую эмоциональную картину романа.

+9

Помните «Физиогномику»? Роман, от которого хочется пересмотреть свои взгляды на жанр фэнтези? Там ещё наука такая была – читать характеры людей по лицам, одноимённо же и называлась – физиогномика? И должность такая была – физиогномист. Не забыли? Вот и славно: роман «Меморанда», о котором я сейчас поведу речь, является его продолжением, где вспоминаются предшествующие события и в событиях и воспоминаниях участвуют герои из «Физиогномики». Это я к тому, что читать «Меморанду» без «Физиогномики» всё равно, что навешивать дверь без навесов.

«Меморанда» (говорящее название!) вышла ещё более крутой, чем первый роман цикла. Главный герой, бывший физиогномист Клэй, а ныне (не смейтесь) травник и повитуха Клэй, должен совершить невозможное, чтобы спасти жителей деревни Вено от сонной болезни. А виновен в распространении этой болезни кто? Правильно, Драхтон Белоу, главный злодей из Физиогномики, который вроде бы и лишился своего Отличного города, но остался жив и вдруг начал мстить. Вдруг – это потому что он долгое время не давал о себе знать, и наш герой Клэй успел обзавестись новой профессией. Впрочем, Форд не даёт читателю времени на раскачку, он, вкратце набросав план, кидает Клэя в гущу событий, возвращая его на развалины Отличного города, детища Белоу, и в буквальном смысле слова засовывает экс-физиогномиста в голову его противника. Это, конечно, чёрт знает что, но только так Клэй сможет добыть противоядие от сонной болезни и спасти односельчан.

И ничего, что ему придётся прорываться сквозь заслон вервольфов, ничего, что неким подобием друга ему будет служить демон, ничего, что он проведёт много времени на острове – той самой Меморанде, – который даст ему новых друзей и любовь, а впоследствии саморазрушится. Ничего, что из океана воспоминаний, в котором он и компания будут дрейфовать, родится понимание того, что и кто есть всё вокруг. Про летающие головы-ищейки и человечков, всасывающих героев, как кисель, я молчу – это же Форд, у него что ни роман, так вечно что-нибудь невообразимое. Вот хотя бы эта компания, в которую на острове попадает Клэй. Живые они или не живые? А если не живые, то есть воспоминательные, то правда ли эти воспоминания? Понимаете, какая заковыка? А ведь кто-то из этих воспоминаний может помочь Клэю найти вакцину.

О, да вы уже и забыли о ней? Это ничего, Клэй тоже.

Но вот о чём он, похоже, теперь не забудет никогда, так это о девушке по имени Анотина.

И вот ещё что. Если вы вдруг подумаете, что главными красками романа являются наркотики и глюки, срочно передумайте. Или перечитайте последние страницы. Там всё сказано.

Этот роман не только приоткрывает завесу тайны над прошлым Драхтона Белоу, не только показывает, что по внешности нельзя судить о внутренностях; он не ограничивается рассуждениями о воспоминаниях как части нас, позволяя забывать об ошибках и спотыкаться о них в самый неподходящий момент; он не точный ответ на вопрос «кто мы и как ими стали?», но он может помочь найти дорогу. Редкое сочетание фэнтези и философии.

+9

Вот у Форда вечно так: начинается всё стандартно, а потом появляется какой-нибудь Призрак Оперы, и всех жёстко колбасит. Надо признать, этот расколбас и есть самое занимательное в произведениях данного автора.

«Портрет» выдержан в лучших традициях фордовских романов: в нём есть герой, полный страстей и привязанностей, есть загадка, да не одна, да с многократным подвохом, есть трагедия и комедия, хотя, конечно, трагедии больше (ну не ироничный Форд автор!). Обязательно рассматривается судьба какого-нибудь персонажа под микроскопом, при этом задействуются механизмы, вызывающие сочувствие читателя, и вся история выглядит тем напряжённее, чем больше шишек перепадает герою. В данном случае читателю предстоит сопереживать художнику Пьямбо, который получает очень необычный заказ – он должен написать портрет дамы, которую не видел ни разу в жизни. И не увидит, что самое примечательное. Вся история – одна сплошная тайна, в которой барахтаются, пытаясь понять, что к чему, главный герой, подруга героя и некоторые из друзей героя.

Фон всему – живопись. Через эту призму познаётся и Пьямбо (от детства и ученичества у великого художника до самостоятельного плавания), и его заказчица (от размещения самого заказа до принятия его), и вся художественная братия (от верных друзей до первого же отвернувшегося). Болезненно рассматривается вопрос о потере себя как человека, способного на что-то большее, чем заказная мазня; переосмысливаются заветы учителей, говоривших иносказательно, а подчас – не говоривших вовсе; делается упор на живописи как на искусстве, способном передать мысли и страсти художника почти с мистической, пугающей точностью.

В романе есть три сюжетные линии: заказ художнику портрета, история жизни заказчицы и плачущие кровавыми слезами женщины, – каждая из которых сначала существует отдельно, а потом проникают одна в другую, связываясь в тугой узел, в котором едва не гибнет Пьямбо и от которого глаза на лоб лезут у читателя. Множество ниточек, которые кажутся обрезанными и никуда не ведущими, постепенно оказываются частичками того самого узла, и в результате его распутывания гибнут люди и рушатся судьбы. Это настоящий триллер, выросший из мистики, триллер для взрослых, ибо в романе есть некоторые пикантные подробности, история пересмотра себя и своей роли в живописи (или живописи в своей жизни), история сокрытия себя от мира – добровольного или невольного, можно ещё поразбираться, произведение не только об искусстве и его тёмных сторонах, но и о призвании, признании, страхе, любви и смерти.

+9

А вот кому посмеяться и в контакт с инопланетным разумом поиграть? Повесть увеселительная, характеру пародийного, весу космического и от самих от Олди – такое на дороге не валяется! Налетай-расхватывай!

Да-да, качественное изделие. Слова сами на языке во что-то фантастическое превращаются, только глянешь на строку, а в ней уже два десятка новых слов!

Про контакт, да. Про контакт наших и чужих, причём всё с ног на голову так перевёрнуто, что не сразу ясно становится, кто наш, а кто чужой, хотя сперва всё чин чином, всё как в классической космоопере (строго для взрослых).

Приключения? Приключений завались, хотя все действия совершаются в пределах двух космических кораблей. Много ли можно наприключать в таком пространстве? У-у-у, вы сильно недооцениваете размах фантазии Олди!

Ну, роботы, да, куда ж без роботов. Ну, всякие, естественно, в том числе нетрадиционных ориентаций. Зато юмор у них дай бог каждому – что ни речь, то стих завуалированно-матерный, что ни доклад, то язва поджелудочная. Как говорится, какая команда, такой и бортовой компьютер!

Команда, кстати. Разношерстная, разновозрастная, у каждого свои смешные тараканы и клопы. Есть двинутые на оружие, есть двинутые на сексе, есть поклонники спиртного, есть просто бунтари. Основных действующих лиц – четверо, массовка – ещё три-четыре лица. Плюс внеземная цивилизация, конечно. Красавчик рептилоид или как-его-там.

Что? Ксенофантастика? Ясный полдень, что ксенофантастика, раз уж авторы прописывают принципы жизни и мысли рептилоида!.. Сами вы «язык сломаешь»! Ширше надо на мир смотреть, ширше. Не могут у внеземной цивилизации быть такие же порядки, как у землян, вот они и не… Приобщимся, конечно, давайте приобщимся, благо есть кого послать на это благое дело – приобщение… Хотя эту и посылать не надо, она сама с радостью пойдёт. Контакт, блин, налаживать. Сексуального толка.

Что ещё есть? Шпионы есть. И драки тоже. И в хлам пьяные капитаны. И спасение яиц (не в том смысле!). И взрывы, конечно же. И хохмы под завязку. И переиначенные названия в каждом, каждом абзаце. Одна сплошная пародия.

Мораль? Откуда ей тут взяться? Ах, Олди! Ну и что? Авторы тоже люди, они, может, тоже хотят посмеяться ради смеха. Вот и вы посмейтесь.

+10

Чудовищно-понятный роман, фантастический и социальный одновременно. Жестокий на всём своё протяжении и сатирический в конце. Правильно про него сказали – штучный товар.

Фантазией автора читатель послан на некую планету, которая вначале кажется Землёй, но истинная сущность которой вскрывается по мелким уточнениям, не характерным для Земли особенностям, и вот на планете-то этой и вершится чёрт знает что чёрт знает по каким причинам, которые до самого конца будут разрозненными и так и не сольются в одно. Ждать, что автор чётким языком скажет, кто есть кто, не стоит – он с самого начала поставил своих героев в такие рамки и позы, что с ходу назвать вот этого преступником, этого – подхалимом, а вот эту – наивной дурой не выйдет. Как не выйдет и закрыть глаза на творимый беспредел, прописанный столь живо и даже смачно, что только диву даёшься, откуда всё это могло взяться. Впрочем, что тут думать? Всё это взято с нашей родной Земли-матушки, добро-пожаловать-в-реальный-мир.

В какому бы жанру отнести роман о приключениях (иного слова не поберу) троицы героев, каждый из которых настолько же ярок, настолько и убог (каждый по своему)? К фантастике? Вон ведь и чужая планета есть, и ксенофантастика, как ни крути, и даже тарелочка летучая… К мистике? Не ксенофантастикой, по сути, попахивает, а мертвецами, да ещё и способностями сверхъестественными, от которых рукой подать до предвидения. К ужасам? Я столько смертей давно не встречала, да притом смертей людей от руки человека же! Можно ещё детектив упомянуть мимоходом – ну, чтоб уж весь спектр выкидываемых романом коленец охватить.

А ведь суть-то романа в чём? Чего это мертвяки без конца на людей нападают и чего это люди мертвяков из года в год на кострах жарят и шашлыки жрут? Неужели это развлечение такое? Мерзко же!

А вот героям не мерзко. Ни Ионычу, безжалостному мужику с замашками тирана, ни Феде, подпевале ионычевскому, ни Катеньке, той самой девочке, которая всех жалела, а себя – ни-ни. Троица, которая будет мне, наверное, теперь долго сниться. Если я сначала никак не могла понять, что их вместе держит, то потом уже не могла представить, чтобы кого-то из них вдруг не стало, чтобы их компания развалилась. И финал на фоне этих размышлений стал действительно взрывным, потому что порушились все карточные домики, сошлись все центральные и второстепенные силы, и автор постарался приоткрыть завесу тайны над судьбой и происхождением некоторых из героев, да так и оставил её на полуавтоматической режиме. Мол, додумай сам, читатель, как ты относишься к моему детищу и что по поводу героев думаешь, потому что подумать можно многое, как плохое, так и хорошее, и если бы не откровенная ирония в конце, я бы приписала роману категорию «21+». Он и так-то написан для взрослых, а многочисленные подкожины, которыми автор оперирует, взывая к совести и разуму (у кого что есть), заставляют думать, думать, думать.

Рекомендую всем, у кого нет рамок в голове.

+9

Я не знаю, почему этот рассказ находится в антологии «Витпанк». Ведь «Витпанк» – это что (или кто)? Это сборище рассказов-оторв, которые зададут трёпку любому жанру, к которому их только посмеют отнести, термоядерная коллекция вещиц для удаления зубного камня и каких бы то ни было рамок в голове. «Витпанк» – это прекрасная жесть, смесь из всего, что только может относиться к литературе (качественной литературе, заметьте), гербарий, который так и не высох и остался свеж, хотя и вложен был в бумажные листы.

А «Дикарки» Пэт Мерфи, я настаиваю, должны стоять где-то между «Рони, дочь разбойника» Астрид Линдгрен и «Трупом» Стивена Кинга, и не просто стоять, а держаться с ними за руки, чтобы читатель понял, с чем ему предстоит столкнуться, и осознал заранее, что ни к какому «Витпанку», хоть ты тресни, произведение не имеет отношения, по крайней мере, не имеет в том смысле, в каком были включены в сборник все остальные рассказы.

Потому что этот рассказ не термоядерный. Он, как и «Рони» – об одиночестве, он, как и «Труп» – о неслышимости, он повествует о двух девочках, встретившихся и подружившихся в лесу, и хотя в нём нет чернухи, он местами выгорел, как бумага в костре. Это реализм чистой воды, с драгоценной, разбросанной по текст моралью, с едва слышимыми нотами посылами читателю (особенно читателю-родителю), с началом без надежды и финалом без проигрыша. Конечно, это не детская и даже не подростковая литература, но от большинства рассказов «Витпанка» «Дикарок» отделяет пропасть.

Великолепный рассказ о принятии себя, о ценности своего выбора, о движении по собственному в отличие от всех пути.

+10

Доброе произведение. Нет, не так. Добродушное. С множеством мелких иголочек, затрагивающих разные аспекты человеческой души и жизни, но затрагивающих настолько аккуратно и ненадолго, что никакими нотациями здесь и не пахнет. Лёгкий иронический роман о жизни бессмертного деда-колдуна в сибирской глубинке – вот что это такое. Роман, кстати, в рассказах, которые хоть и нельзя читать в отрыве друг от друга, но которые дают возможность читателю сделать перерыв и оценить уже прочитанное.

Отнести роман можно условно и к фэнтези, и к мистике, и даже к попаданчеству, потому что и боги, и черти, и проникновения в другие миры здесь есть. Главный герой, «потомок шотландских кудесников» мистер Данбартоншир с завидной регулярностью (читай – в каждой главе) вляпывается в какую-нибудь историю и с в разной степени успехом выходит из неё. Это радует: автор не сделал героя этаким непобедимым, неустрашимым колдуном, которому любое задание по плечу, поэтому приключения героя выглядят именно приключениями, а не бесконечной чередой побед и низвержений врагов. А если где-то победа с низвержением и встречаются, так сразу после кто-нибудь героя на место да ставит: то бог какой-нибудь иномирянский, то внучка, то сама Смерть. Иногда, правда, автор от лица героя злоупотребляет порталами и развлечениями высоких господ, но, по крайней мере, не ставит это во главу угла, предлагая читателю приключения в ассортименте.

Мистер Данбартоншир – личность уже сформировавшаяся, так что понаблюдать в романе за его изменениями не удастся, разве что за изменениями его настроения, храбрости и активности. Вот последние три вещи как раз и отвлекают всё внимание на себя, так как показывают, каким может быть этот герой. То он командует своей армией скелетов-огородников, то строит демонов, то занимается кражей ценных вещей у богов, то пьёт брагу; а ещё он устраивает для высоких господ сафари, выращивает страусов и крокодилов, спасается бегством на летающем аппарате, а в свободное время играет в карты со Смертью и учит внучку магическому ремеслу. Внучка появляется во второй части романа, но остаётся до конца и привносит в роман ещё больше доброты.

Единственное, чего я так и не смогла понять – в каком же веке происходит дело? Вроде бы в 21-м (высокие господа с телохранителями и горами оружия выглядят очень современно), а вроде бы и в 20-м, годах этак в 80-х (селяне вышли дремучие, лапти, сарафаны и ухваты прилагаются). Так недолго и поверить, что в глубокой Сибири реально люди так живут.

+7

Уморительная повесть-рассказ, написанная в фантастическом жанре, автора которой к тому же обокрали: спёрли у него все запятые, подкинув взамен коробку с точками. Точки эти расставляются везде, где не попадя, но вот чудо – произведение от этого только выигрывает! Точки придают конструкции жёсткость, и на этих точечных распорках уверенно балансирует история об авторе-фантасте, переживающем творческий кризис.

Надо сказать, что поначалу я приняла фантастику за психоделику: у героя с самого начала шли глюки, а сама повесть была издана в антологии «Витпанк», которая уже не раз подбрасывала мне очумелые вещички. Но я, как оказалось, сделала преждевременные выводы (оправдываюсь тем, что автор мне доныне не был знаком), и фантастика была фантастикой до самого конца. Здесь даже нашлось место психологии: у героя, значит, кризис, а у его коллег – расцвет, которому он, будем говорить прямо, завидует, и вот эти все глюки, что одолевают его, и безденежье, и неудачная семейная жизнь делают повесть живой и красочной, а героя – узнаваемым. Прообраз тысяч авторов, не способных подстегнуть самих себя, чтобы выдать на-гора уже оплаченный проект, проживает на страницах этой повести не самые завидные минуты своей жизни и в итоге получает ответ на самый главный вопрос.

Может быть, теперь кризису конец?

+8

Не далее как месяц назад я впервые познакомилась с творчеством Надежды Поповой и выставила первому роману её цикла «Конгрегация» одну из высоких оценок. Заинтересовал ли меня герой или манера автора водить читателя за нос, не знаю до сих пор, однако второй роман цикла был взят и прочитан почти тот час же. И оценён – внимание! – ещё выше.

Напоминаю, что это всё ещё альтернативная история, позднесредневековая Германия в мистико-фэнтезийной канве. Данный роман, к тому же, близко подошёл к тёмной фэнтези, и если кто-то решит посчитать «Конгрегацию» циклом в стиле развлекательного квеста, ему лучше сразу собрать вещички и переехать к другому автору (не знаю, к какому, идите-идите, не мешайте).

Наш герой – Курт Гёссе, следователь Конгрегации, по сути – инквизитор, молодой и упорный человек с криминальным прошлым, чьи поступки вызывают порой недоумение, а страхи – жалость. Но если первое проистекает из той самой любви автора к тяганию читателя за нос, то второе раскрывает характер героя в полной мере и позволяет увидеть если не развитие, то укрепление его как представителя нелёгкой профессии. Иной раз кажется, что Гёссе сам не знает, на что способен, что он идёт напрорыв, положившись только на будь что будет, но это всего лишь хитрый автор, не желающий обозначить манёвр поворотниками, уводит сюжетную линию в крутое пике. И не помогут в этой фигуре ни многочисленные сослуживцы, ни близость учебного (а значит – информативного) заведения, ни даже осведомители, коих в романе сыщется ни один и не два.

В отличие от первой части, в этой инквизитор будет оправдывать своё ремесло на 100 %. Здесь будут смерти, запретные книги, колдовство, крутейшим бонусом пройдёт влюблённость, будут недоверие соратников и гнев начальства, самоубийства, грехи прошлого и месть. Католичество внезапно превратится в язычество, а детектив – в триллер. Будут жечь костры, а на них – людей, а ещё обманывать, опаивать, скрывать и проклинать. Временами Гёссе будет чёрствый, как сухарь, но всему в итоге найдётся объяснение. Не будет правды лишь о главзлодее, но к этому мы уже привыкли, проходили это в первой части, поэтому запасёмся терпением и будем ждать встречи со всеми плохишами в следующих книгах.

А эту заклеймим: «Очень читабельно, рекомендовано к прочтению».

Осторожно, цикл вызывает привыкание!

+9

Четвёртый роман о Генри Уилте, жизнь которого можно было бы назвать жуткой, если бы о ней не было так смешно читать. Любая книга об этом преподавателе Гумтехникума наполнена невообразимыми приключениями, которые нормальный человек посчитал бы карой небесной (скажем прямо, сам Генри так и считает), но которые устами Шарпа превращаются в нечто саркастичное, нецензурное и беспардонное.

И вот казалось бы, ну что ещё может случиться с этим несчастным не-героем? В прошлых книгах его уже обвиняли в убийстве жены, связях с террористами и наркоторговле, разве можно придумать что-то ещё более крутое? Нет, наверное, нельзя. И Шарп не стал придумывать. Он отправил семейство Уилта, жену и детей, в Америку, а самого его – в пеший турпоход. И нате вам – к середине книги Уилт уже «незнаком где», а все остальные – незнамо в чём (то есть знамо, но его не принято именовать в приличных отзывах).

Вообще функция «хотеть как лучше, а получить какую-то дикую фигню» автоматом пристёгнута к любому романе об Уилте, и в четвёртом она будет водить за нос сразу две страны. А как вы хотели? Где Генри Уилт, там вечно чёрт ногу сломит, поэтому к сломанным ногам смело прибавляйте различных инспекторов, политиков и – в разных пропорциях – бандитов. А-а, и главное – не забудьте, что самой разрушительной силой романов об Уилте являются его же жена Ева Уилт и их же дети девочки-четверняшки. Пока эта сила разрушает покой родственников в Америке, наш герой (пардон, не-герой) влипает в историю с поджогом и убийством, находясь при этом, ха-ха, в отключке. Ну да Генри Уилту всё нипочём, он и в коме может такого наворотить!.. Как всегда, никто не понимает, как всё происходит. Читатель тоже.

Если читатель не брезглив, он будет всю дорогу ржать, вместо того чтобы дивиться нагромождению случайных и специально подстроенных событий, из-за которых весь роман выглядит как наевшийся галлюциногенов зверь.

Жанр – реализм. Категория – только для взрослых.

+7

Небольшой роман-притча чилийского писателя Луиса Сепульведы заставил меня вспомнить юность, в которой я зачитывалась историями Даррелла и Сетона-Томпсона, и хотя названные авторы никогда не упражнялись, если мне не изменяет память, в остротах, от которых горло перехватывал спазм хохота, общая черта у этих трёх авторов нашлась – они уважали дикую природу, и через произведения свои старались донести мысль о ценности нетронутых уголков планеты до своего читателя. На таких романах нужно учиться любить природу. Или если не любить, то признавать её право на жизнь.

Итак, берём машину времени, садимся в неё вместе с героем, стариком Антонио Хосе Боливаром, что всю жизнь прожил в Латинской Америке на нечёткой границе сразу нескольких стран, и скачем, как подраненные ягуаром тапиры, по большей части жизни этого самого героя. Нет, это не будет путешествие от младенчества и до смерти. Героя мы найдём уже взрослым, состоявшимся, и только бесконечные скачки машины времени позволят нам понять, как ему удалось стать таким мудрым. Наш транспорт надолго сломается на далёких годах, когда старик ещё не был стариком и жил с индейцами шуар; благодаря поломке мы проникнем в большую часть особенностей этого народа. История будет одновременно развлекательной и поучительной, и мы не раз вспомним вышепоименованных авторов, проникнувшись пониманием того, что природа намного превосходит человека.

Так как машина времени суть есть железо, то поломок будет много. Иногда мы даже не будем понимать, что уже оказались (снова) в прошлом, по инерции будем считать, что всё ещё находимся в настоящем, где старик носит вставную челюсть в кармане и читаем романы про любовь. Да-да, романы про любовь. Старый охотник и знаток сельвы, одинокий и понемногу начинающий этим одиночеством тяготиться, герой наш просто обожает читать. Читает он с горем пополам, а значения некоторых слов не понимает, но до чего трогательно он выглядит, когда пытается представить себе Венецию или Париж!.. Для романа в целом его пристрастие к книгам не будет иметь значения, но для понимания его самого – да, пожалуй. Хотя… если его душа не зачерствела после стольких лет испытаний и одиночества и привела к такому финалу (там машина времени вообще вышла из строя и носилась по годам как сумасшедшая), то, может, именно чтение помогло герою понять большую кошку.

Да, касательно большой кошки. Противопоставленная герою вначале, она к финалу становится с ним плечом к плечу, и финал этот мучительно горек, и неправилен, и верен; последнее – если говорить об отношении героя к врагу. Да и враг ли это был?

Когда вы прочтёте этот роман (я одолжу вам машину времени), то поймёте, что и кто есть враг. Вы будете смеяться, радоваться, бояться, печалиться, но я точно знаю, вы поймёте всё. Никаких тайн роман не содержит, его мораль проста, как удар лапы ягуара, а послевкусие такое, словно вы сами охотились на большую кошку.

+10

Смерть в 12 лет. Отчего? Зачем? Кто виноват? Реализм на грани фола – уж больно страшная тема.

Но стоп. Никто не умер. Только лишь захотел. Принял решение и нашёл способ. И да, ему было 12. Точнее, их было двое.

И ещё был пистолет.

Но отчего, а? Откуда такие мысли в 12 лет? Откуда такая тоска и щемящая боль в каждом жесте, каждой фразе юных будущих самоубийц? Хотя что это я? Один застрелится, а другой уедет в другой город – лишь бы не под зоркий материнский глаз. Такие у них планы.

Да, и ещё девочка, которая показывала тело. То есть про неё так говорили. И она могла бы стать Иерусалимом, если бы было для кого.

Одна из лучших повестей о взрослении, читанная мной за последнее время. Отдаёт «Рэгтаймом» Эдгара Л. Доктороу – так же холодно, но проникновенно, а в конце – как растопленный лёд. Вспоминается и «Труп» Стивена Кинга – так же непосредственно, но уже по-взрослому, и до слёз жалко героев.

Не упустите, если хотите знать первопричины и последствия детского отчаяния.

Кстати, там, за гранью – не табун, а всего одна лошадка.

+10

Фэнтезийный детектив, написанный по миру альтернативного Средневековья, где главный герой, свежий выпускник Инквизиции, раскрывает своё первое дело – вот что такое на поверхности «Ловец человеков», первый роман цикла «Конгрегация», автор Надежда Попова, добро пожаловать, приятно познакомиться. Хотя я краем глаза подсмотрела отзывы на произведение и заранее, так сказать, расстроилась (не хотелось мне присоединяться к армии хейтеров, даром что протесты в отзывах были заявлены серьёзные), не обошлось у меня и без радужных ожиданий. Я надеялась, что смогу зацепиться в романе за что-то, из-за чего он оставит у меня хорошее послевкусие.

И что вы думаете? При ознакомлении с романом я несколько раз обманывалась (в хорошем смысле): только-только автор, казалось мне, раскрывала все карты и доводила дело до логического конца (посреди книги), только-только я уже начинала понимать, против чего восставали читатели в отзывах, как вдруг всё оказывалось СОВСЕМ НЕ ТАК! Браво, говорила я автору (и своей недогадливости) и продолжала читать. И снова попадала в ту же ловушку: понимала хулителей и думала не на того, следила за лихорадочными передвижениями героя и пыталась угадать, в какую авантюру он ввязался. И не то чтобы события в романе были насыщены смертями или там коварством, но совсем без них не обошлось. Если поначалу ни о каких опасностях дальше укуса вампира речи не велось, то к концу герой влип по-крупному.

При этом ничего такого особо выдуманного в романе нет: Средневековье, Германия, Инквизиция (переродившаяся), инквизиторы, крестьяне, стриги вторым планом. Герои как герои – не супер, даже без тайных сил, обычные такие человеки, с простыми запросами и характерами, которых можно понять и которым хочется сопереживать. Курт Гёссе, центральный персонаж, напомнил мне сразу трёх других героев трёх других авторов: Людвига ванн Нормайена А.Пехова, Эраста Фандорина Б.Акукина и физиогномиста Клэя Дж.Форда. Немного наивный вначале, к финалу он закаляется, и на выходе мы имеем героя более сильного и уверенного в своей правоте, чем при знакомстве.

Если бы на моём пути не встречались отвлечённые воспоминания, призванные погрузить читателя в прошлое и настоящее героя, то продвижение моё вперёд и к финалу можно было бы назвать безостановочным. А когда главзлодей всё же был на двух третьих книги назван, а герой повергнут (!), читать стало интересней. Концовку я проглотила залпом: именно она стала противовесом размеренному началу и несколько раз провисающей середине. И вот что странно: хотя я и согласна во многом с критикующими, что в книге есть несколько слабых мест (как-то: излишние пояснительные диалоги, пикировки героев на фоне трагедии, недостаточное объяснение мотивации главзлодея), я роман оцениваю достаточно высоко и считаю неплохим занимательным произведением. Прописных и новооткрытых истин здесь нет, красочного или завораживающего стиля тоже, зато есть – внезапно! – психология. И немножечко философии. Жаль только, что до них приходится добираться слишком долго.

Буду знакомиться с циклом дальше.

+8

Роман-катастрофа, который долго не мог втянуть меня в своё действо и сроднить с героями, роман, в котором я ждала Кинга-Короля Психологии, а получила сначала Кинга-рассказчика (как будто немного подуставшего), потом – Кинга-Короля ужасов (старый-добрый зомби-хоррор), и потом только, на последних двухстах страницах из пятисот, нашла то, что искала. И если сначала меня удручала какая-то странная предсказуемость, даже обыденность сюжета – ну не удивилась я, когда Бостон вдруг сошёл с ума, не ошарашила меня враз изменившаяся жизнь героя! – то к концу книги я боялась этих событий, боялась, что за обыденностью откроется смерть. Я втянулась наконец-то, и по инерции прочитала последние строки дважды, боясь поверить, что это конец.

Название романа – самый большой спойлер к нему, и я не разъярю, надеюсь, никого, если в отзыве не затрону сюжета. Гораздо интереснее говорить о героях, которые, как и события, долго не откликались во мне. Вот у нас автор комиксов, который только-только заключил свою самую удачную сделку; вот у нас толстяк, присоединяющийся к автору в борьбе против разом тронувшегося мира; вот у нас пятнадцатилетняя храбрая девочка, чья мать стала жертвой этого самого мира. Таков первоначальный состав персонажей. Потом появятся ещё. Мальчик и профессор. Троица таких же неприкасаемых отщепенцев, как и наши герои. Как заведено в любой хорошей психологической книге, не все из них дотянут до конца. И это, пожалуй, одна из печальных особенностей романа: к героям привыкаешь не сразу, но привыкаешь, а автор, чёрт возьми, берёт и убивает кого-нибудь! Прямо Дж.Р.Р. Мартин какой-то!

Квест, на протяжении которого мир будет трансформироваться не раз и не два, приведёт читателя к вопросу о том, на что он готов пойти ради спасения любимых, особенно если точно известно, что их уже не спасти. И этот вопрос, который набирает силу в самом конце, который, можно сказать, растёт на философских спайках «друзья», «память», «самоотверженность», заставляет оценивать роман выше, чем хотелось это сделать вначале, и прибавлять к философии, неотъемлемой части творчества Кинга, таблички с предупреждающими надписями. Недаром же в конце, уже после точки, написано, что у самого автора нет мобильника.

Единственный совет потенциальному читателю – запасись терпением. Ценность этой книги раскрывается не сразу.

+8

Кроме как странным я этот роман назвать не могу. И советовать не стану. Но если что – моя оценка 9 из 10.

Роман, от которого буквально веет холодом, история, в которой все тайны прошлого, загадки настоящего и невнятности будущего покрытыми льдом Северной Европы. Дело происходит по большей части в Дании, но сюжет и герои романа таковы, что читатель побывает и у берегов Гренландии, и в прошлом, и в голове героини, и в её воспоминаниях. Плотный текст – так я обычно говорю о наполненных произведениях. Вот действие, а следом или одновременно с ним – мысль, причём если в прошлом абзаце мысль касается настоящего, то в следующем уже – соседа напротив. Попытки втянуться в эту кутерьму лично у меня увенчались успехом. Я наслаждалась этим обилием воспоминаний героини, избытком её действий без рефлексий, констатациями фактов, свойственными более боевикам, чем детективам, описаниями льда – почти любовными, хотя и без значка «18+» – и раскрыванием образов (хоть и долгим, и трудным, и не окончательным).

Мне всё хотелось классифицировать роман как триллер, но в итоге я всё же согласилась с мнением большинства, согласно которому «Смилла и её чувство снега» – почти чистокровный детектив. И расследование есть, и сыщики, и подозреваемые, и наказание – отчего ж не назвать роман детективом? Даром что преступление вызывает сомнения с самого начала, а героиню скорее нужно подозревать в паранойе, чем в природном чутье. Но нет, чутьё сработало. И затянуло героиню – занимательную героиню, доложу я вам – в такой водоворот событий, что несколько раз хотелось воскликнуть: «Господи, Смилла, куда ж тебя понесло?! Отступись!»

Но тогда насильственность смерти маленького мальчика останется недоказанной.

Я так сильно привязалась к героине с самого начала, что перестала через полкниги замечать, что автор ей подыгрывает. Он сделал её почти нечувствительной к боли – чтобы довести её до финала? Он позволили ей безболезненно отпускать людей – чтобы читатель не так сильно переживал за её сердце? Он наградил её такими знаниями, что впору было браться за учебники, чтобы некоторые данные уточнить – не иначе как ради образования самого читателя. Если всё это так, то подыгрывание стоило свеч. Несмотря на отсутствие открытых эмоций, книга – настоящая психологическая драма, в которой привычки, выработанные за долгие годы одиночества, пытаются подавить внезапно проклюнувшееся доверие к людям.

В двух словах я Смиллу Ясперсен не опишу. Чтобы понять её до конца, нужно прочесть всю книгу: там в каждом абзаце вкраплены строчки о её детстве, о её родителях, о её поездках по миру и исследованиях, связанных со льдом. Я не знаю, бывают ли такие люди, как Смилла, на самом деле, но если бы были, я была бы ими восхищена. И немножечко жалела бы.

Единственный минус романа обнаруживается в самом конце. Когда уже ясно, кто виноват, когда уже круто попали все, кто мог, когда финальный рывок обещает нам расправу над зачинщиком всего, автор вдруг…

+9

Длинные истории хороши тем, что в них под микроскоп рассматриваются все, даже малейшие, движения мыслей и тел героев. Цикл Карины Дёминой (она же Екатерина Лесина), фэнтезийный, приключенческий, местами переходящий в dark-story цикл «Изольда Великолепная» обладает всеми задатками увлекательной истории. Не уверена, что он призван развлекать (знаете ли, два романа из четырёх просто пропитаны кровью), но он попутно справляется и с этой миссией. Сказать, что автор развернула за 4 романа просто невероятное полотно событий, значит ничего не сказать. Система, что была выдуманная ею для цикла, не исчерпала себя до конца, её можно рассматривать и использовать для как минимум ещё одной трилогии (тетралогии?).

Начинающийся как попаданство, цикл быстро оборачивается приключениями героини в другом мире, и мир этот постепенно становится близким ей, и она всё реже вспоминает о том, что происходит не отсюда (да что далеко ходить, я забыла об этом уже на второй книге, а вспомнила только сейчас, при написании отзыва на весь цикл). Это перерождение играет на руку циклу, и героиня меняется вместе с миром, равно как и герои, с которыми её связывает судьба. Не ждите, что герои окажутся классическими принцами или даже королями. Пожалуй, лучше бы они были простыми пахарями, ведь испытания, которые выпадают на их долю, под силу выдержать лишь единицам. Им придётся выбирать между сердцем и долгом, и не всегда выбор можно будет остановить на первом. Ожидали любовный роман? Он тут есть. Немного. В первой и четвёртой книге побольше. А в середине – нет. Середина цикла тёмная, как запёкшаяся кровь, мрачная, как тьма, и безвыходная, как выбор между ножом и бритвой.

Четыре романа разной степени напряжённости, от юмористического попаданства до кровавого дарка – вот цикл «Изольда Великолепная». Плотный текст наполнен мыслями и эмоциями. От начала до конца читатель попеременно живёт в головах героев, перебираясь от одного к другому и выясняя, что движет тем или иным персонажем, бросается от риска к опасению и боится только одного – что это никогда не кончится. Под «этим» следует понимать войну, и войной этот цикл наполнен почти от края до края. Предпосылками к войне, самой войной и её последствиями. А герои – щепки, влекомые рекой к океану. Они барахтаются, пытаются выплыть на поверхность, но им редко это удаётся.

По итогам прочтения цикла я всё же вынуждена признать, что цикл – женский. Но будьте осторожны, читатели прекрасного пола: здесь прекрасные принцы не будут иметь ничего общего с классическим о них представлением, а принцессы едва ли смогут порадоваться тому, что они принцессы. Это какой-то другой род женской фэнтези, более серьёзный, более мрачный, что ли, но не лишённый при этом меткой иронии и обезоруживающей веры в то, что всё когда-нибудь будет хорошо.

+8

Со вспоротым животом и вскрытой черепушкой бросила Карина Дёмина читателя на звенящем финале романа «Леди и война. Пепел моего сердца». На самом пике эмоций бросила, да ещё широким тесаком пригрозила, мол, только пикни – я тебя с финала с этого столкну. И не пикнул читатель, ждал, внутренности руками придерживая, что грянет либо битва великая, либо очищающий дождь, либо же вообще весь мир тьма накроет и все друг друга мочить начнут. Накал страстей был просто неимоверный.

И вот перед читателем заключительный роман цикла, роман, на который возлагаются большие надежды, роман, в котором все точки обретут свои места над палочками, а читатель сможет, наконец, заняться штопкой своих ран. Потому что если «Пепел моего сердца» был подъёмом в гору, то «Цветы из пепла» оказались спуском наиплавнейшим, наиудобнейшим, в нём даже подступы к финальной битве оказались обставлены размеренно. То есть читатель, который ожидал этакого взрыва в конце, взрыва как такового не получил; были отголоски, последствия, а сам взрыв… в общем, он оказался не совсем таким, каким читатель себе взрыв представлял. Зато и без взрыва были обретения себя, восстановления, примирения, наведения новых порядков. И был даже – даже! – юмор. Если в «Пепле» мочили всех без разбора, то в «Цветах» автор, как будто уставший от литров крови, предоставил читателю возможность от этих литров отдохнуть, более того, каждая глава была снабжена искоркой надежды – надежды на то, что даже сейчас, когда с вторжением иномирян всё кончено, а родной мир, наоборот, готовится к войне, даже сейчас есть повод для радости. Все живы. А кто пострадал, тот выздоровеет. До конца книги время ещё есть.

Размеренность не то что не идёт на пользу роману, но убавляет градус эмоций. Хотя даже в этой размеренности что-то делается, что-то вершится, принимаются решения, ставятся ультиматумы. Просто… не так быстро, как в том же «Пепле». У читателя есть время отдохнуть. Подумать, какие шаги предпримет автор дальше. Угадать или ошибиться.

И дети, да. К концу книги их становится много, много больше, чем читатель может себе вообразить. И вообще добрый автор оставляет его, читателя, в дружеских объятиях героев, одной большой семьи, оставляет с надеждой, что читатель успел за 4 романа эту семью полюбить. Или если не полюбить, то хотя бы зауважать. Ведь, как ни крути, они верили друг в друга даже в кромешной тьме.

+7

В классификаторе написано, что роман этот исполнен в жанре фэнтези. Враньё. С каких это пор вампиров начали относить к фэнтези? Мистика чистой воды этот роман!

Главное я уже выдала: «Эффект искажения» – роман про вампиров. Только, хвала небесам, не про тех вампиров, которые гламурно-амурные и все такие благородные душки. Про настоящих вампиров типа Дракулы, которые едят и пьют людей. Причём автором так выстроен сюжет, что как раз «душки» в романе и порицаются, точнее, порицается стремление девочек, выросших на киносагах о вампирах, видеть в красавчиках внешних красавчиков внутренних. «Эффект искажения» – своего рода панацея для таких вот девочек, серьёзный такой удар под дых, потому что хоть в нём и присутствуют элементы амура, их с лихвой перевешивают элементы смерти.

Если вы не «такая вот девочка» и вампирами интересуетесь только стокеровского образца, этот роман тем более захватит вас. Здесь есть две параллельные сюжетные линии, одна – из 21 века, другая – из Средневековья и до современности. Причём события первой линии развиваются на протяжении буквально пары-тройки месяцев, а второй – на протяжении нескольких веков. Выполнена эта вторая линия как исторический роман, в то время как первая представляет собой чистый криминальный детектив, в которой происходят убийства и ищут убийцу. На всём лежит печать мистики: подозреваются то ли мутанты, то какие-то дикие звери, а в исторической части прямым текстом ведётся речь о стриксам, разновидности вампиров.

С самого начала становится понятно, что обе линии как-то связаны, но к связи этой читателю приходится идти долго. Более того, все подсказки, которые автор даёт по ходу пьесы и на которые читатель возлагает определённые надежды (ну наконец-то выяснилось, кто убивал девушек!), оказываются обманками (как не он?!). До самого конца читатель думает, что дело обстоит ТАК, а оно выворачивается совершенно ПО-ДРУГОМУ. Более того, автор не обещает щадить героев!

Что касается героев. Вампиры, несмотря даже на всю их кровожадность и безжалостность, оказались прописаны в романе более ярко, чем брат и сестра из 21 века. На примере сестры как раз и был рассмотрен эффект кинематографичных вампиров, но если сперва казалось, что автор в пух и прах разбил идею с их идеализацией, то в конце выясняется кое-что пострашнее. И ох как жаль становится тех, кто оказался невольно втянут в разборки вампирских кланов! Автор постепенно закручивает гайки, и потоки крови, которых становится всё больше, в финале просто сбивают с ног. А сверху припечатывает тот факт, что искажаются не только умы, но и события.

Хороший роман. Не могу назвать его развлекательным: в нём есть психологические моменты, а есть просто моменты (в том числе спецэффекты). Благодаря образам вампиров он выглядит мрачным, а в финале даже немного депрессивным, хотя остаётся надежда, что выжившие отомстят.

Будем надеяться.

+7

Роман «Нортенгеское аббатство» представляет собой премилое соединение под одной обложкой иронии и пародии, где озорным и вместе с тем галантным образом выставлены на всеобщее обозрение нравы и предрассудки разных слоёв общества. Героиня, семнадцатилетняя Кэтрин Морланд, барышня скорее милая, чем симпатичная, приезжает с родственниками в Бат и обнаруживает не только незаурядный характер, но и склонность к чтению романов. И то, и другое под воздействием новых знакомств и увлечений начинает развиваться, превращая серую мышку в желанную для определённого круга лиц особу, а рассуждения о том, кто может читать романы и что они могут дать уму, перерастают в настоящее испытание. Любовный роман во второй своей части на время превращается в готический, чтобы потом вернуть себе прежний статус, показывая изменение взглядов героини не только на романы в целом, но и на окружающих её людей. Есть в романе и дружба, и назойливые поклонники, и потаённые мечты, и путешествия, есть также преданность и предательства, любовь и влюблённость, но венцом всего является, конечно, Кэтрин, чьи любопытный ум и чуткое сердце заставят читателя следить за её судьбой с широко раскрытыми глазами. Ведь это не просто сентиментальный роман, где автор местами иронизирует по поводу нравов и характеров, это настоящая юмористическая готика, если только можно выразиться таким образом о творении великой писательницы. Джейн Остен здесь так чудесно похулиганила, что я полкниги просто смеялась, а ещё полкниги – в ужасе ждала, что героине откроются страшные тайны полюбившегося ей семейства. И если бы не финал, ужатый в какие-то пять страниц, я бы поставила роману высший балл и почитала его наравне с «Доводами рассудка» и «Чувством и чувствительностью».

+8

В 2009 г. цикл «Тайный сыск царя Гороха» был закончен и включал в себя семь романов. В 2013-м поклонники творчества Белянина узнали, что цикл будет продолжен, но в 2014-м новинка оказалась не восьмым романов, а третьим. Да-да, вклинилась между вторым и третьим на тот момент, явив таким образом некое подзабытое дельце задушевной компании Никиты Ивашова, Бабы-Яги и Мити Лобова. Такой вот хроновыверт получился, но стал ли он провальным, либо же пошёл на ура, точно определить сложно. Говорят, что автор уже не тот и пишет не смешно, кто-то даже окончательно разочаровался в цикле, однако же нашлись и те, кто возвращение в Лукошкино оценили достаточно высоко.

Я не могу быть беспристрастной в своём отзыве, так как цикл о сыскном воеводе является моим любимым циклом у Белянина, и честно признаюсь, что один балл я накинула именно из-за тёплых воспоминаний о предыдущих книгах.

Роман безусловно легче своих предшественников, сюжетная линия в нём хотя и вызывает интерес, но несколько раз провисает. Спасает её автор внезапными подхватываниями, являя читателю очередную выходку какого-нибудь героя, будь то Митя Лобов, дьяк Филимон Груздев или даже просто петух Бабы-Яги. Если в романе и есть лейтмотив, то он какой-то странный: несколько раз пытается сойти с рельсов повествования и углубиться в дебри чего-то невнятного, благодаря чему возникает некая инертность. Хорошо ещё, что в результате этих «побегов» читатель вспоминает, у кого и с кем какие у воеводы отношения, и как бы возвращается в то время, когда Никита Ивашов ещё не был влюблён, не имел крупных неприятностей с боярами, а Горох и вовсе ещё не был женат. Это делает роман каким-то молодым и немного наивным, что ли.

А дело в этот раз состоит вот в чём: есть у царя Гороха троюродная сестра, в голове которой прочно обосновались романтические бредни о принце на белом коне, а ещё есть некий меч, отголосок былой силы русского народа, и эти две не соединяемые вещи рождают сюжет с бесами, похоронами, отравителями, тремя претендентами на руку царевны и самим Кощеем. «Не соединяемые» – потому что когда развивается одна линия, то вторая теряется, забывается как будто, нет в романе их плотной увязки, а та, что обнаруживается в финале, выглядит очень слабо. Злодеи как-то неуверенно злодействуют, герои как будто нехотя геройствуют. В романе не будет финальной битвы, а зря – она бы изрядно поправила положение.

Всё же роман скорее положительный, чем нейтральный: незлой, с моралью даже (линия с царевной даёт чётко понять, куда заводят мечты о прынцах), со вкусными описаниями завтраков и обедов отделения, с очередным посрамлением глупцов. Другое дело, что после прочитанных семи романов трудно было вклиниваться в события, о которых читатель читал уж очень давно, а так «Ржавый меч» – неплохое приложение к циклу. Возможно, если за цикл возьмётся новый читатель и, не обратив внимания на даты написания романов, прочтёт данную вещь третьей, то он получит гораздо больше удовольствия, чем мы.

+6

Если бы я не была предварительно знакома с двумя романами о Генри Уилте и с Томом Шарпом как автором вообще, я бы сказала, что «Звёздный час Уилта» – форменный дурдом на выезде. Реализм, доведённый до абсурда, сдобренный юмором, шуточками для взрослых и идиотскими последствиями дел, начатых со слов «я хотел/хотела как лучше». Я-то лично считаю, что этот роман – отличное лекарство от меланхолии, а вот читатель неподготовленный может поразиться тому, насколько часто в книге упоминаются разные интимные части тела, с какой завидной регулярностью Генри Уилт, простой, казалось бы, преподаватель гуманитарных наук, влипает в разные дурацкие истории, как катастрофически не везёт полиции, заподозрившей Уилта в распространении наркотиков, и КАК разговаривают четверняшки Уилтов. Поголовный кретинизм людей, окружающих Генри Уилта, и вовсе может поставить под вопрос серьёзность данного произведения.

Ну и пусть ставит. Роман-то как раз несерьёзный.

Для тех, кто ещё не знаком с Генри Уилтом, откровением станет тот факт, что этот герой, приключениям которого я так радуюсь, – вовсе не герой. Да и кто бы стал героем, когда жена поедом ест, дочки растут хулиганками, соседи ненавидят или презирают, а на работе начальство сомневается в твоей адекватности. Плюс ещё эти лекции в тюрьме и на военной базе…. Нет, Генри Уилт не герой. Он – жертва. Жертва обстоятельств под названием «Ева Уилт», «четверняшки», «инспектор Флинт» и «американские военные шизофреники».

В общем, в третьей части цикла Уилт становится – кто бы мог подумать! – русским шпионом-наркоторговцем-изменщиком. Становится не по своей воле, конечно, его принимают за такового (сам-то он ни на что, кроме покоя, не претендует) и начинают прессовать не по детски. Подслушивающие устройства? Есть. Возбуждающее зелье? Есть. Паралитический газ? В изобилии. Выбивание правды путём сексуального домогательства? Ещё бы! При этом сам Уилт понятия не имеет, что ему пытаются пришить, но держится таким молодцом, что ему аплодируешь стоя.

Категория «только для взрослых».

+8

Прочитав половину романа «Ритуал», я уже представляла себе отзыв, в котором будет написано что-то вроде: «Милая, добрая, наивная сказка о том, как дракон похитил принцессу и ждал, что за ней явится принц». Сейчас, по прочтении, я хочу расширить этот отзыв до: «с мрачным, почти что не сказочным финалом, где на последних строчках решится судьба и принцессы, и принца, и даже самого дракона». Я ведь как ждала? Что сказка протянется до конца и закончится «и умерли они в один день» с уничтожением, конечно же, злодеев. Только не вышло. Сказка превратилась в трагедию, где главная роль была отведена борьбе за счастье.

Да и сказка ли это? В сказке дракон похищает прекрасную принцессу, а в «Ритуале» что? Принцесса далеко не прекрасная, а дракон далеко не дракон. Да и принц, скажем честно, принцем был до некоторых пор, и всё больше в мечтах принцессы. Зато всю половину романа я наслаждалась именно милой, доброй, наивной сказочной историей, в которой принцесса обживалась в замке дракона и даже – даже! – помогала ему разбирать некие тексты. Такой верой веет от этой первой половины, что так и хочется воскликнуть: «Всё, пусть они останутся вместе, эти дракон и принцесса, к чёрту принца, давайте занавес!»

И снова не вышло. Жестокие авторы оставили в голове принцессы мысли о том, что принц всё же явится, и хотя явился он не столько по своей воле, сколько будучи взятым, пардон, на понт, сюжет начал заворачивать прочь от сказки, «и жили они долго и счастливо» вдруг начало относиться совершенно к другой паре, нежели ожидал читатель, и всё как будто рухнуло. Нет, стойте, принцесса же обрела счастье? Обрела. Принц обрёл? Тоже вроде обрёл. А в чём же тогда дело?

А дело в драконе. Ох уж этот дракон!

Вторая часть романа – настоящее испытание для нервов читателя, который уже поселился в замке дракона вместе с принцессой. Как так, спрашивает читатель, как принцесса может быть счастлива с принцем, если она и дракон?.. если они?.. ну как, блин?

Кто-нибудь обращал внимание на тот факт, что сказки о похищенных принцессах заканчивались примерно в том месте, где принц повергает дракона, а сам женится на спасённой деве? Так вот «Ритуал» в этом плане – сказка о том, что было дальше со всеми эти персонажами, с учётом, конечно же, того, что дракон остался жив. Как будто то, чтобы было до сражения (господи, какое там сражение!..), просто подготавливало читателя к последующим событиям, как бы намекало: «Это, читатель, ещё цветочки, амуры и колокольчики. Дальше надо будет пожинать плоды».

И они пожинали. Все трое. И на это было тяжело смотреть. Психологически. Было сомнение, что авторы сохранят одному из троих жизнь. Или что фраза «и жили они долго и счастливо» найдёт-таки себе применение. До самого последнего абзаца были сомнения.

Это книга не о том, как счастливо выйти замуж, и не о том, что ломать стереотипы – правильно. Она прежде всего об умении видеть не оболочку, а нутро, а потом – о мечтах, о пророчествах, о надеждах, которым, кажется, уже не суждено сбыться.

+9

На обложке этой книги написано: «Фэнтези. Любовный роман. Юмор». Первые два определения – в точку, третье – как озёрное чудовище Несси: его тут нет и не было, но издатель заявляет обратное. В данном случае – ошибается на все 100%.

Да, «Леди и война», третья часть цикла «Изольда Великолепная», действительно написана в жанре фэнтези и на самом деле является безо всяких поблажек любовным романом. Но юмор? Какой может быть юмор в истории, где возлюбленных разлучают на два долгих года, где они изводят и меняют себя в угоду другим, где в каждой главе бунтуют народные массы и кто-нибудь умирает? Что смешного может быть в обречённых разговорах всех сторон конфликта, если итогом их становятся всё те же смерти, войны и крах мира (ну, почти крах)? Нет, Несси можно смело зачёркивать. Да и вообще переиздать весь цикл в другой серии, хотя бы в той же «Магии фэнтези».

Даже для тех, кто уже знаком с первыми двумя книгами цикла, станет неожиданностью столкновение с таким количеством бед, что рождаются вокруг разлучённых героев. Одновременно расширяя и углубляя мир, автор наполняет его кровью и телами погибших, ставит ультиматумы и шлагбаумы на пути пытающихся вернуться и найти своё место персонажей. Героев по-прежнему много, часть из них носят эпизодичный характер – только чтобы подчеркнуть трагичность той или иной сцены, а также показать, насколько всё серьёзно. И это не пафосные слова, в этой книге, как в настоящей dark-story, водятся предатели, сильные враги, убийцы, изменённые, каратели и повстанцы. Вы всё ещё думаете, что цикл написан исключительно для девочек? Зря.

Меня предупреждали, что эта история будет мрачнее и затяжнее предыдущих. Так оно и есть. Мрачнее – прямо аж до черноты. Затяжнее – автор мне все жилы вытянул, ей-богу, измотал психологически, всю душу перетряс выбором героев между долгом перед миром и собственными желаниями. Но при этом он, автор, раскидал по тексту маленькие искорки радости, которые смотрятся на общем чёрном фоне звёздами и не дают до конца поверить в то, что всё кончено. Нет, у героев ещё есть за что бороться, я бы даже сказала, ТЕПЕРЬ есть, за что бороться, и я надеюсь, нет, я знаю, что они будут бороться. Такими их создал автор – верными самим себе и данным клятвам.

Эта история, как и все предыдущие, обрывается на полусло...

+9

Вытрясающий душу роман, написанный в жанре то ли мистики, то ли магического реализма, то ли вообще психоделики, но однозначно великолепный, странный и простой. Да-да, простой. Потому что как бы Грэм Джойс не пытался спрятать героев за их непростыми судьбами, но они узнаваемы, а их проблемы близки нам. Всё потому, что они – это мы. И потому мы может понять и главного героя, чья жизнь и душа так запутались, что перестали быть просто жизнью и просто душой, и второстепенных персонажей, что кружат вокруг героя и, кажется, только осложняют его жизнь (а на самом деле – делают её ценной), и даже демонов, на существовании которых и построен весь роман, обычных таких рядовых демонов, что владеют нашими душами и стреноживают наши мечты.

Сначала я думала: господи, как много в книге всего! Тут и книжный антиквариат, и социальные программы, и нищие, и святые, и разведённые, и брошеные, и гомосексуалисты; дети, друзья, клиенты, вино, пабы, «Сумеречный клуб»; женщины, ритуалы из юности, подружки из юности, странные типы оттуда же; конфликт отцов и детей, конфликт отцов и матерей, конфликт прошлого и настоящего. И везде – демоны. Причина и первоисточник неуверенности, страха, опасения оказаться смешным или странным. Как разобраться в этом наслоении, как найти главное в жизни героя, если его жизнь и есть весь этот кавардак?! А ведь ещё есть история одного сумасшедшего (отчаявшегося?), которая и даёт ответ на все возникающие по ходу пьесы вопросы; она, эта история, изложена в простоватой манере простоватого служаки и резко выделяется на фоне основного полотна. Эта история – о первоисточнике веры или неверия.

Хотя автор в книге часто иронизирует, вкладывая в уста героя забавные фразочки, роман не воспринимается как ироничный. Это в высшей степени философская, потом психологическая, следом социальная вещь, в которой благодарный читатель изыщет и пищу для ума, и усладу для глаз. Нет никаких тайн в этой книге, как нет незакрытых вопросов, и я об одном лишь могу предупредить потенциального читателя: присутствует нецензурная лексика. Однако если вы умеете слышать автора через любые слова, вас это не остановит.

Рекомендую поклонникам Стивена Кинга, категория «для взрослых».

+10

Ироничные ужасы – вот что это. То, что начинается иронично, а заканчивается ужасно. Ещё это, без сомнения, психология. И разжигатель аппетита до кучи. И – ответ на один из многих вопросов, если только вы задаёте себе этот вопрос.

В основе рассказа – борьба с лишним весом, и я предполагаю, что ничего смешного в нём не найдут те, у кого эта проблема имеется. Однако же Мартин ловко играет словами, иронизируя не над толстыми людьми, а над их пристрастиями. Как смачно подана завязка рассказа, мама дорогая: читаешь – и облизываешься, представляя все эти блюда, что поглощает главный герой! Да уж, кто поспорит с тем, что большая часть удовольствий в жизни человека приходится на процесс поглощения еды. Вот и героя не спорит. Он любит поесть. Он любит сам вкус еды, какой бы та ни была: острой, солёной, сладкой...

На основу наложено действие – спасение от лишнего веса. Метод автором выбран необычный, ни о чём на первый взгляд не говорящий, но всё равно выглядящий в глазах героя подозрительным. В целом, о методе можно догадаться по одному только названию, но если бы это было главное, о, если бы оно!

Я сказала, что это ужасы? Да, так оно и есть. Спасение от ожирения не проходит легко. Да и проходит ли оно вообще, если цифра на весах всё не меняется? Может, самое время посмотреть в зеркало?

Зеркала, пожалуй, находка для данного рассказа. Автор даже иронизирует на счёт вампиров, но, в конце концов, мы должны принимать всё в этом рассказе за попытку понять, как избавить от проблемы и в чём её корень. Зеркала лишь дополняют картинку. Более того, они её ухудшают.

К действию привязаны последствия. Зеркала, проблемы с общественным питанием, визиты к старым знакомцам. Везде, везде последствия становятся неприятными, а в последнем случае – даже ужасными. Превращение – не только как факт, но и как перспектива – открывается читателю в самом конце, заставляя его поверить, что герою уже не спастись. В этот момент вспоминается повесть Стивена Кинга «Худеющий»: та же интонация обречённости толкает героя на, кажется, необдуманный поступок.

Необдуманный ли?

Кому лечение мартышками? Налетай!

+10

Милейший детектив, героя которого знают даже читатели, никогда в руки не бравшие книг Акунина (как-то я: внимание моё привлекло имя персонажа и его известность, а не те же характеристики его автора). Да-да, я про Эраста Петровича Фандорина, про этого в высшей степени очаровательного мальчика двадцати лет, предприимчивого, румяного, влюбчивого и дотошного, а местами даже отчаянного. Именно таким он предстаёт перед читателем в романе «Азазель», который открывает целый цикл посвящённых его приключениям книг, и хотя автор слишком потакает ему, делая исключительным везунчиком, не симпатизировать этому герою невозможно. Фандорин благороден, чист помыслами, служит Родине словом и делом, и никакие рояли в романе не способны затмить ореол веры в победу добра над злом. Немножко пафосно, но уж так там и есть.

Что есть ещё. Расследование (Фандорин наш – сыскная псинка), гениальные шефы (хоть сейчас по их следам иди!), гениальные преступники (очень-очень близко к спасению мира, как минимум – к преступлению века), квест (за гениальными преступниками приходится побегать), предатели (всех мастей) и спасители (одна штука). А, да, ещё есть атмосфера. Неповторимая, присущая скорее русской классике 19 века атмосфера царской России, где много чинов, много нравов, где упоминаются научные достижения и масоны, а также много краснеют и бледнеют. В такой атмосфере хорошо бегается по улицам, а также развивается характер; жаль только, что в данном романе внимание уделено больше первому, нежели второму, и герой к концу внутренне почти не меняется.

Начинается всё с какого-то на первый взгляд заурядного самоубийства, а заканчивается взрывами, волками в овечьих шкурах и смертями в энном количестве. Фандорин носится туда-сюда, ищет-ищет, понимает, что всё время ошибался, ошибается снова, и в итоге вместо развлекательной книги читатель получает запутанный детектив, где хоть и шутят, хоть и влюбляются, но по большей части гибнут. Тут можно было бы отречься от приставки «милейший», которую я прилепила в самом начале своего отзыва, но нет, детектив именно милейший, просто он заканчивается крайне неожиданно. С таким финалом у читателя есть только один выход: броситься искать вторую книгу и засесть за её чтение.

Любителям находить рояли и придирам – от чтения воздержаться. Ценителям красивого словца – добро пожаловать.

+9

Великолепный роман-фэнтези с элементами дарка, «наших там» и спасения мира, повествующий о невероятных и опасных приключениях офисного планктона Ричарда Мейхью. Приключения эти ждут его в Под-Лондоне, куда он попадает не сказать чтобы совсем случайно, но благодаря положительным чертам характера, и так закручивают его и читателя, что до самой последней фразы роман читается как одно большое безумие. Знаете, на что это похоже? На Плоский Мир Терри Пратчетта и Отличный Город Джеффри Форда: многослойность первого и холодное безрассудство второго дают на удивление затягивающий эффект.

Я до сих пор не решила точно, где находится этот Под-Лондон. В нашем мире? Но тогда почему его жителей не видят простые люди (да и вообще никакие)? В другом? Тогда почему в него можно попасть через лондонскую канализацию? Может, Под-Лондон и есть лондонская канализация? Судя по жителям его, эта точка зрения наиболее близка к истине. Но тогда почему в Под-Лондоне так много признаков прошлого: утраченных, никому не нужных, давно забытых вещей? Может, Под-Лондон находится в прошлом?

В общем, взял Гейман среднестатистического лондонца (родом вовсе не из Лондона) и столкнул его с представителями Под-Лондона, не все из которых оказались добренькими. Честно говоря, там вовсе добрых не было: были странные, были опасные, а ещё были маленькие напуганные оставшиеся в живых. Ну, маленькие – это я утрирую, им лет семнадцать-то точно было. Ей. И была она наделена особой силой, и охотились за ней особые службы. Ну и, в общем, наш Ричард Мейхью тоже попал под раздачу.

Думаете, это весёлый роман, если я веселюсь в отзыве? К сожалению, нет. То есть Ричард, осознавший, что влип по горло, ещё пытается шутить по ходу пьесы, но на самом деле это скорее грустный роман. Он о том, как важно не потерять себя в большом городе, о том, что в любой момент ты можешь остаться один, о том, что ради достижения поставленной цели ты, сам того не ведая, будешь готов расстаться с жизнью. Ну и (чтобы не подытоживать суть романа печальной нотой) он в том числе повествует о том, как важно не вешать нос даже в смертельно опасных ситуациях. Гейман был настолько щедр с читателем, что изобразил становление героя, пропустив его через огонь, воду и медные трубы, и настолько добр, что позволил этому герою симпатизировать.

Внимание! Читатель, знакомый с подциклом «Волшебники» Пратчетта, может обнаружить поразительное сходство геймановского Ричарда Мейхью с пратчеттовским Ринсвиндом.

Роман, безусловно, написан для взрослого читателя. Для того, кто спокойно отнесётся и к живоглотам-наёмникам, и к блевотине, и к предателям всех мастей на фоне странного, местами отталкивающего, но невероятно интересного мира.

+10

Социально-философский роман с фантастическим уклоном и ровным, мягким изложением, которое скорее отвечает на неслышимые вопросы, чем их задаёт. Роман о жизни после смерти, роман о памяти, роман без приключений, харизматичных героев и квестов как таковых. Это не развлекательная литература, это вещь-размышление, вещь-сожаление: размышление о том, кто мы есть если не память наших потомков о нас, сожаление о том, что потомков мало или вовсе нет, а те, что есть, вспоминают нас слишком редко.

От начала до конца этот роман отдаёт горечью – естественной человеческой горечью, что образуется, когда уходит что-то или кто-то, когда уходишь сам, когда перестаёшь быть, когда до тебя уже нет дела живым, а ты при этом всё это знаешь и чувствуешь. Нет, это не такой роман, где стоило бы лить слёзы, но такой, где стоило бы задуматься, оглянуться на себя. Роман с правильным моральным посылом – вот что такое «Свет в окошке».

Автор не сделал героев необычными и не наделил их суперсилой: для того, что осознать себя одиноким, ничего сверх-сверх не нужно. Эти герои – обычные люди: умирающий в хосписе старик восьмидесяти четырёх лет, погибший на войне молодой человек, сын старика, покончившая с жизнью женщина, мать молодого человека и жена старика, родственница старика, ушедшая уже очень-очень давно, а дальше ещё и родители старика, которые не то что сына не помнят, но которых старик и сам забыл. И вот все они помещены в некий загробный мир, спокойный и жуткий одновременно, и в этом мире им предстоит доживать, додумывать, довспоминать. Это не фантастика и не мистика в чистом виде, как наша жизнь не конкретный реализм. Это что-то совмещённое, математически понятное и стройное, философски очерченное, гнетущее, но ровное, словно дыхание смерти, которая всё равно придёт, даже если ты уже умер. Неизбежность – вот что такое «Свет в окошке». Печальная неизбежность, которую, тем не менее, принимают герои романа.

Нет смысла рекомендовать эту книгу. Вы либо берёте, читаете и проникаетесь её идеей, либо берёте, читаете и говорите: «Боже, что за муть!» (просто во втором случае вам, скорее всего, не так много лет).

+10