Милетская школа

На спецкурсе по философии в старшей школе преподаватель рассказал нам, что Фалес думал, что все произошло из воды, а Анаксимен — что из воздуха. Помню, мне тогда эти идеи показались каким-то сомнительным достижениям, учитывая, что никакого объяснения им не давалось. Почему, собственно, не из камня или травы.

Только с прочтением Гатри я наконец поняла, в чем же, собственно, достижение милетцев — что в свое время не потрудился объяснить преподаватель, оставив общее ощущение, что они были какие-то придурки. Дьявол, как всегда, в деталях, а достижение — не в самой идее, а в ее логическом обосновании и вообще первых попытках логически, а не мифологически осмыслить окружающий мир.

Идея Фалеса — в том, что все вещи имеют некое первоначало, единую субстанцию. Да и обязательным условием любой жизни также является влага, поэтому предположить, что жизнь зародилась из влаги — вполне логично. Более того, идея развития мира и жизни как такового для мифологического сознания, которое полагало, что боги создали вещи такими, какими они есть сейчас. Собственно, идея о том, что жизнь вышла из воды на сушу — вполне корректна до сих пор.

Еще более волшебна идея Анаксимандра о "бесконечном", apeiron — не каком-то из существующих элементов, но отдельной субстанции, от которой уже произошли все небеса и миры внутри них. При этом апейрон есть единство и смешение противоположностей — холодного и горячего, сухого и влажного, в нем противоположности находятся в равновесии и из него проистекают.

Еще интересней космогония Анаксимандра. Если у Фалеса земля плавала по поверхности вод, то Анаксимандр в принципе оказался в своих догадках куда ближе к научной истине, чем многие и многие после него. Земля у него — парящее тело и движется вокруг центра космоса. А в равновесии находится именно потому, что располагается в центре. Последующие авторы, что характерно, опять сделали землю плоской и находящейся *на* чем-то — расположение земли в пустом пространстве было для них слишком disturbing.

Идея Анаксимена о воздухе как первоначале после Анаксимандра кажется неким отходом назад, но на самом деле это не так. Анаксимен пошел дальше и задался вопросом, почему первоматерия, что бы ей ни было, оформилась в итоге в различные вещи, людей и животных. Сам он объясняет это состояниями разреженности и плотности воздуха: разряжаясь, воздух становится огнем, сгущаясь — водой, еще сильнее — землей, потом камнями и так далее. В контексте наблюдения за облаками, тучами и итоговым дождем — весьма логично, не говоря уже о том, что это первая попытка объяснить логически именно процесс становления вещей. К тому же Анаксимену в принципе, кажется, принадлежит сама идея о том, что воздух *существует* как некая невидимая субстанция, до него тем же словом aer обозначали лишь подобные явления типа тумана, дымки и тд. Более того, он провел параллель между воздухом и душой, поскольку где нет дыхания, там не жизни.

Пифагор и пифагорейцы

Удивительная философия, точнее, причудливая смесь математики и мистики, которую называют философией, видимо, за неимением лучшего обобщающего термина. В моей книжке про них 300 страниц, но внимательно прочитав их (в том числе цитаты на греческом без перевода), не могу похвастаться тем, что я все поняла, разве что кое-что уловила. Прежде всего, идея о том, что arche, первооснова всего, есть числа и что материальный мир буквально состоит из них. С одной стороны, конечно, да, современная наука позволяет записать формулами практически все явления физического мира. Но пифагорейцы зашли дальше, утверждая, что числа являются, собственно, материей мира, а не "мерой веса", и не определяют пропорцию составных частей элементов в вещах, а сами являются такими вещами. Пифагорейцам же, кстати, принадлежит и неудачно заимствованная Ницше идее о "вечном возвращении". И разошедшаяся странная мысль о гармонии как пути возвращения к божественному, и "музыка сфер", то есть попытки связать астрономические знания с музыкальной теорией. Идея "пятого элемента", эфира, аналогичного апейрону Анаксимандра, также принадлежит пифагорейцам — вообще многое из их идей вошло в современную масс-культуру в искаженном виде, но с теми же формулировками, что комично.

На фоне остальных сугубо "цивильных" античных философов пифагорейцы предстают каким-то масонским орденом. Пишут, что адептам пифагореизма было запрещено раскрывать тайны непосвященным, а к тайнам клуба относились, между прочим, и математические открытия. Далее, члены этого бойцовского клуба не ели то ли только бобы (потому что они имеют общее происхождение с человеком), то ли вообще были вегетарианцами (потому что кто знает, в какую коровку переселилась душа твоего прадедушки). Выражаясь современными терминами, пифагорейская школа — и не школа вовсе, а скорее орден, в котором математики и философии примерно столько же, сколько и мистики, важное значение уделяется магии чисел (чистая каббала, короче), а конкретных свидетельств сохранилось не так уж много, и все говорят скорее в пользу пифагорейцев как некоего сообщества.

Ксенофан Колофонский

Признаюсь, была удивлена, увидев его в списке досократиков, учитывая, что Ксенофана я знаю со школы по переводам Пушкина, но внимательно никогда не присматривалась и никакой философии за ним не подозревала. Однако серьезные исследователи в основном признают заслуги Ксенофана в области философии, несмотря на поэтическое ее изложение. И действительно, некоторые его постулаты даже на фоне остальных греческих гениев производят впечатление. К примеру, отход от мифологического политеизма с очеловеченными богами — к единому богу в значительно более абстрактном смысле, вечному, единому, неподвижному и... шарообразному. Признаюсь, тут у меня возникают совсем дурацкие, но довольно комичные фантазии, хотя в целом это куда более стоящая идея, чем свары богов на Олимпе, напоминающие свары между старыми супругами.

Гераклит — пожалуй, автор самых интересных и оригинальных взглядов, хотя на первый взгляд философия Гераклита с его "нельзя дважды войти в одну реку" и "все течет, все меняется". Эти фразы настолько набили оскомину, что окончательно потеряли всякий смысл. Впрочем, как выясняется, первоначальный смысл философии Гераклита и так крайне сложно установить, поскольку еще среди своих современников он заслужил славу темного из-за привычки выражаться метафорами и ни о чем не говорить прямо. Это раздражает в нем Аристотеля, который исходит от обратного, к примеру.

Забавно, что описание собственно философии Гераклита начинается с его темы презрения к человеку, мизантропии и неистребимого снобизма. Складывается впечатление, что Гераклит потому отчасти и выражал свои мысли так темно, чтобы его поняли далеко не все, а только избранные.

Отдельная странная, объемлющая и совершенно исчезающая в "упрощенном варианте" изложения Гераклита тема — это, собственно, главный концепт его философии, логос. Спасибо Гатри, он приводит длинный список значений, в которых современные Гераклиту и позднейшие древние греки использовали слово "логос", с цитатами и примерами, — всего 11 пунктов на 7 страницах текста. От этого становится чуть понятнее, но далеко не полностью. Логос Гераклита — существующая для всех общая истина, вообще истина, понять которую, однако, способен далеко не каждый. "Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый отворачивается в свой собственный", цитирует Гераклита Плутарх. Узнаете, кстати, тостовскую фразу? Тот самый "общий мир" — это и есть логос, а свой собственный — мир частных заблуждений презренных людей, наблюдающих логос непосредственно, но не способных осознать. При этом логос одновременно — и мысль человека, и управляющее начало Вселенной, первооснова по Гераклиту.

Другая изумительная гераклитовская идея — о гармонии противоположностей, но не скучной и стабильной, а стабильной в своей нестабильности. Война, говорит Гатри, является господствующей и творческой силой, нормальным и должным состоянием дел. Речь идет о войне в широком смысле, конечно, от противоборства полов до противоборства холодного и горячего. Иллюзия стабильности достигается как раз за счет того, что противоположности как бы перетягивают канат, он смешается немного то в одну, то в другую сторону, но при этом в целом остается стабильным. Гераклит приводит в качестве примера лук: покой — это видимость, поскольку тетива в постоянном напряжении. И именно за счет этой борьбы противоположностей происходят постоянные изменения, которые как раз и дают то, что нельзя дважды вступить в одну воду. А там, где нет борьбы противоположностей, нет жизни. Отсюда же происходит отказ от моральных оценок: добро и зло по Гераклиту — это те же борющиеся противоположности, а люди оценивают что-то негативно лишь со своей низкой колокольни, между тем для бога все и хорошо, и справедливо.

В целом — прекрасная работа. Для профессионалов она, возможно, уже несколько утратила актуальность, все-таки написана в 60-х годах. Но для любителя, который и имена-то не все знает — отличный источник, очень полный, детальный и при этом понятно написанный. Жаль, переведен пока только один том.