Жемчужина сборника — собственно "Письма о русской поэзии" — подрборка рецензий Гумилева на поэтических сборники. Я хохотала, как гиена, над ними. Гумилев, будучи сотрудником журнала "Аполлон", а равно до и после деятельности этого издания для других журналов написал таких коротких рецензий на современных ему поэтов великое множество. Из сотни, наверное, упомянутых в рецензиях имен читателю-непрофессионалу что-то скажут от силы десяток, остальное же, как и во все времена, — люди, которые считают себя поэтами и писателями и даже издаются, но почитать их — это же тихий ужас. Зато Гумилеву есть над чем поупражняться в остроумнии, и делает он это отменно. Я теперь знаю, у кого учиться писать рецензии на плохие книги. Что характерно, Гумилев не "щадит" даже признанных мэтров, вроде Бальмонта. Но, с другой стороны, с его словами сложно не согласиться.

"Как объяснить К.Бальмонту, написавшему очерк об египетской любовной поэзии, что между самыми красивыми словами должна же быть связь и что эссенция сахара горька на вкус? Вот первый попавшийся образчик его прозы: "Египетская горлица напоминает по нежности и тонкости чувствования еще более Индусскую возлюбленную, чье имя Радга и чьими любовными грезами и жалобами наполнена очаровательная поэма Джайадевы..." "Письма русского путешественника" по сравнению с этой патокой — образец лапидарного стиля и суровой отчетливости образов".

"Читателю, которому еще что-то говорят выражения вроде "трепетная нега, серебристая луна, сладкая чаша любви" и пр., стихотворения Василия Чолбы могут доставить истинное удовольствие".

"Образов в "Новом мире" нет совсем, их нельзя создать такими примитивными средствами, как — начиная существительные с большой буквы, а оригинального в этой книге, если оставить в стороне дурно понятого Андрея Белого, только — ее какая-то особенная дикая несуразность. Ведь, если молодой поэт проденет себе в нос кольцо или будет ходить задом наперед, этого еще нельзя назвать многообещающей для русской литературы оригинальностью". Последнее замечание все еще актуально, но в наше время уже для художников.

"Единственным оправданием ему может служить то, что книга издана в Бобруйске".

"Стихи Павла Курдюмова как бы созданы для декламирования их с провинциальной эстрады. Мрачный романтизм, слезливая чувствительность и легкий налет гражданственности — в них есть все... Лихие окончания должны вызывать восторг галерки".

"Помимо неврастеничности, жидкости и слабости духа, не способности выбирать и биться за выбранное, качеств, общих с героем Андреева, у Владимира Пруссака есть как будто мысль, очень распространенная среди молодых поэтому и крайне для них губительная — желание быть не таким, как другие, пусть мельче и пошлее, только не как другие. Но, увы, только пройдя общий для всех людей путь, можно обрести свою индивидуальность, и нет такого смрадного закоулка мысли, где бы уже не сидел какой-нибудь шевелящий усами мыслитель-таракан".

Чтобы получать удовольствие от Гумилевских отзывов, совсем необязательно сначала знакомиться с первоисточником — тем более, что он приводит достаточно цитат в подтверждение своих слов. По-моему, в жанре рецензий это самая едкая и смешная подборка из всего, что я читала.