С одной стороны, нужно сказать спасибо российским издателям, выпустившим в 2012 году этот томик в расчете на раскрученное после «Песен Гипериона» имя автора, с другой – они, понимая, что большая часть текстов этой книги для массового читателя непосильна, переименовали сборник повестей «LOVEDEATH» («ЛюбовьСмерть») в «Двуликого демона Мару», дав на обложку завлекательную картинку и рассказав в аннотации о бывшем вьетнамском солдате, вернувшемся через много лет после войны в Бангкок, чтобы отомстить демону, дарующему любовь.
Заглотивший наживку аннотации читатель не сразу понимает, что его обманули, – это не роман-ужастик об изнанке секс-индустрии Таиланда, а сборник коротких повестей, большей частью даже не фантастических. К фантастике можно отнести разве что новеллу «Флэшбэк», которая, несколько изменившись, стала потом частью романа «Флэшбэк».
Получившая в 1991 году премию журнала фантастики «Локус» короткая повесть «Энтропия в полночный час» – типичный мэйнстрим о страхе потерять того, кого любишь, невозможности защитить его от Случая, так как, огораживая его, ты его ограничиваешь, берешь в плен своей любви, лишаешь свободы, а значит, счастья, а дав свободу, увеличиваешь его риск погибнуть, покалечиться, пропасть.
Впрочем, самый неподъемный для желающего развлечься с книжкой читателя – «Страстно влюбленный», написанный в виде дневника молодого поэта, попавшего в окопы Первой мировой войны среди грязи, трупов, вони, шрапнели: «Во время артобстрела я обычно сижу, уставившись в какую-нибудь книгу, сжатую в побелевших пальцах… Я не прочитал ни одного слова, не перелистнул ни одной страницы. Иные из нас безостановочно матерятся, добавляя к адскому грохоту свою испуганную литанию площадной брани. Другие дрожат – некоторых слегка трясет, а некоторых просто колотит. Никто не презирает их за это: «Когда в твой сон мильоны мертвецов/ войдут, побатальонно, бледным строем…». Дневники перемежаются со стихами действительных английских поэтов, случайно выживших в этой бойне.
Тим СКОРЕНКО — поэт, бард, профессиональный автор-исполнитель, многократный лауреат фестивалей авторской песни и поэзии. Пишет фантастику с 2006 года. Практически сразу замечен и награжден рядом премий, в том числе международной премией конвента EuroCon (ESFS Awards) в 2011 году за лучший дебют. Его принципиальное отличие от сонма многих других авторов: внимание не к приключениям тела, а к приключениям духа. То есть оригинальная мысль, идея, смысл – первичны для этого автора. И вот как раз в связи с этой своей особенностью СКОРЕНКО и потерпел неудачу с романом «Законы прикладной эвтаназии». Логика и правдоподобность были отданы на откуп главной мысли произведения, выросшей из постулата о недопустимости слезы ребенка для счастья человечества.
Действие развивается в трех временных пластах. 1945 год и легендарный отряд 731, где людей заражают чумой и газовой гангреной, высушивают и замораживают. Современная Москва, врач Алексей МОРОЗОВ, который не может холодно смотреть, как мучаются от боли безнадежно больные люди, он знает, что это такое, – у него умерла от рака жена, и он самостоятельно, не говоря никому, взял на себя бремя облегчения их от этой боли путем эвтаназии. 2618 год, Москва, мир, где начинается эпидемия неизлечимой болезни, и чтобы спасти миллионы, необходимы опыты, испытания различных видов лечения на живых, но уже больных людях – так считает и действует гениальный ученый Анатолий ВАРШАВСКИЙ.
Его красавица-дочь и есть главная героиня романа, действующая во всех этих временных отрезках. Ну прямо как у Роберта ХАЙНЛАЙНА в «Числе Зверя»: «Он Сумасшедший Ученый, а я его Красавица Дочь. Так она прямо и сказала. Самый древний из штампов ранней научной фантастики».
Впрочем, при чтении сразу же вспоминается еще один роман ХАЙНЛАЙНА — «Дверь в лето»: героиня «Законов...» попадает в прошлое с помощью машины времени, а возвращается в будущее путем анабиоза. И конечно же любовь, которой все заканчивается и которая все движет. А начинался роман пассажем про ненависть, которая тоже всем движет. Или двигала до того, как девушка Майя прошла свой путь из прошлого в будущее и из будущего опять в прошлое.
Третий том романа-эпопеи «Первый закон», пожалуй, лучший. Здесь наконец выстрелили все ружья, развешенные по предыдущим двум томам. Но выстрелили не в те стороны, в которые привычно ожидалось. «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день» – так не получилось. Хотя, казалось бы, все главные персонажи существенно преуспели: инквизитор Глокта стал его преосвященством архилектором, капитан Джезаль королем Союза. Но стали ли они свободными и счастливыми? Увы – нет. Они – марионетки в руках мага Байяза, который железной рукой ведет народ к счастью. Не считаясь ни с какими жертвами. Что там слеза ребенка: если на благо государства необходимы жертвы – они будут. Остальное – сопли, потворство которым вызовет гораздо большее число жертв.
Будучи просто офицером и просто инквизитором, несмотря на жесткую вертикаль начальства, и Глокта, и Джезаль были куда свободней: «Свободу вообще переоценивают. У всех есть обязанности. Все кому-то что-то должны. Только никчемные люди полностью свободны. Никчемные и мертвые». Бойтесь своих потаенных желаний: они исполняются не так, как вы предполагали. Об этом говорил еще Тарковский в «Сталкере».
Логен стал королем Севера, он уничтожил врагов, и правильно – они были жестоки и кровожадны. Но чтобы победить дракона, надо самому стать драконом. За все эти годы он научился лишь убивать: «Этот бой последний» «Точно? И что потом?» «Назад, на Север. — Логен пожал плечами. — Мир». «Мир? — недоверчиво усмехнулся Ищейка. — А что это такое? Чем мы будем заниматься?» «Я думаю… ну… будем что-нибудь выращивать, например» «Выращивать? Во имя всех чертовых мертвых! Что ты, или я, или кто-то из нас понимает в этом деле? Что мы умеем в жизни, кроме как убивать?» Логен неловко пожал плечами: «Надо надеяться на лучшее. Человек способен учиться». «Учиться? Чем больше ты убиваешь, тем лучше ты это делаешь. Чем лучше ты это делаешь, тем меньше ты приспособлен к чему-либо еще. Сдается мне, мы прожили так долго только потому, что научились убивать лучше всех».
Это роман – продолжение «Крови и железа». Действие проистекает одновременно в нескольких местах: далеко на юге один из основных персонажей трилогии инквизитор Глокта безнадежно стоит во главе крепости, которая должна пасть, так как ее извне осаждает тьма беспощадных врагов, а внутри осажденных зреет предательство. Далеко на севере королевские войска, отвыкшие от сражений, парадные, напыщенные с самолюбивыми небитыми командирами, беспомощно пытаются сражаться с хорошо организованными северянами. А где-то в третьей стороне маг Байяз, собрав разношерстную компанию, двигается в некое место за магическим артефактом. И везде происходит одно и то же: мало кто понимает и принимает чужую точку зрения, всяк считает себя вершиной разумения и подозревает другого в недомыслии. Как организовать этот хаос в порядок: жестокостью? втолковыванием? приказом?
«Завоевать любовь простого народа всегда должно быть первым устремлением правителя, ибо это может быть достигнуто малыми средствами и притом продлится до конца жизни». Такого Джезаль никак не мог пропустить, сколь бы опасен ни был старый маг. Байяз явно не имел практического опыта на политической арене: «Какой прок от любви простонародья? И деньги, и солдаты, и власть — все у дворян!» Байяз закатил глаза: «Слова ребенка, легко поддающегося на уловки и балаганные фокусы! Откуда берутся у дворян деньги, как не от налогов с крестьян? Кто их солдаты, как не сыновья и мужья простых людей? Откуда лорды черпают свою власть? Лишь из покорности вассалов, и ниоткуда больше. Когда крестьян охватывает серьезное недовольство, власть может исчезнуть в мгновение ока!» Джезаль вздохнул: «По мне, постоянной поддержки лордов вполне достаточно» «Ха! Их любовь дорого обходится и ненадежна, как переменчивый ветер. Лучшее, что с ними можно сделать, это разделять их и извлекать выгоду из их соперничества, заставлять их соревноваться за мелкие знаки твоей благосклонности, присваивать себе их успехи и прежде всего следить за тем, чтобы никто из них не стал слишком могущественным и не бросил вызов твоему величию».
Герои романа в ходе их битв и странствий меняются и скоро, похоже, из тех, кому приказывают, станут теми, кто приказывает. И тогда не позавидуешь их врагам.
Роман «Кровь и железо» – начальная часть трилогии и первая книга британского автора, два года искавшего издателя для своего дебюта. Сразу после выхода романа в свет АБЕРКРОМБИ проснулся знаменитым. Сейчас он считается одним из самых блистательных авторов фэнтези – жанра, плотно истоптанного многочисленными «фэнтезерами». При этом в описании мира «Крови и железа» мы не найдем каких-либо особых находок: буквально клише на клише.
Маг Байяз, его ученик и воин-северянин (привет Толкиену) пробираются в столицу Срединных земель, в руководстве которой разгораются интриги и тайная борьба за власть, так как король болен и слаб, а его наследники молоды и глупы. Король Севера собирает войско и угрожает Срединным землям, а еще севернее концентрируются некие нечеловеческие плоскоголовые шанка (привет Мартину). Кроме того, много лет назад была война магов и самый опасный из них повержен, но его последователи активизировались, а в мире остались с тех древних времен магические артефакты (привет всем).
Все это мы читали не раз. Однако в отличие от множества других, герои и антигерои Джо АБЕРКРОМБИ – живые, сочные, полнокровные и настоящие. Как заметил в одном из интервью он сам, «некоторое количество пыток и интриг. Немного тайн и чуть-чуть магии. Небольшое количество постельных сцен и чертовски много насилия. Пару грандиозных картин, порождающих благоговейный трепет и парочку тошнотворных неожиданностей на пути к захватывающей, шокирующей кульминации. Смех, слезы и немного тошноты. Вся гамма эмоций. И главнее всего — несколько энергичных персонажей с жесткими, но смешными диалогами».
Вот, например, маг Байяз со товарищи, добравшись наконец до столицы, грязные и истощенные, идут в театральную лавку, где покупают костюмы мага из мерцающей ткани с диаграммами, не менее нелепое одеяние ученика и наряд «могучего воина, принца с далекого Севера», дабы произвести впечатление на королевский двор. Лавочник интересуется: «Что будете ставить?» «О том, как первый из магов занимает свое место в закрытом совете». «А-а, – лавочник понимающе закивал. – Политическая пьеса! Какого рода – комическая или драматическая?» «Байяз искоса взглянул на Логана и сказал: «Это пока не решено».
облако тэгов
