Далекое будущее. После серии катаклизмов и войн власть на Земле перешла к разумным машинам. Оставшиеся люди живут под их присмотром практически в раю: в тридцать лет они получают бессмертие и в условиях полного изобилия свободны делать все, что им вздумается, но только не ставить под вопрос существующий порядок. Лишь небольшая часть людей в силу генетических причин остаются смертными, и взамен получают возможность путешествовать к звездам, так как только стареющее сознание может без потерь преодолевать огромные расстояния, интегрируясь в искусственные тела. Машины же тем временем отправляют исследовательские зонды в попытках найти следы древней инопланетной цивилизации, которая сгинула много миллионов лет назад, но, судя по скудным сведениям, оставила после себя Каскад – систему, дающую возможность моментально перемещаться в любую точку Галактики. В попытках найти его искусственный интеллект сталкивается с чем-то чудовищным: странным объектом, из-за которого давным-давно погибли все разумные народы Млечного Пути. И теперь Земле и всем ее обитателям грозит смертельная опасность.
Путешествуя меж галактиками и звездами, сюжет "Корабля"Андреаса Брандхорста охватывает миллионы лет истории иных цивилизаций и тысячелетия земной. Проносится над планетами, которые были стерилизованы, изуродованы, разрушены во времена Мирового Пожара. Задерживается возле загадочных артефактов, оставшихся от исчезнувших еще до Пожара мурийцев, которые владели секретами перемещений быстрее скорости света и портальной сети. Регулярно посещает Солнечную систему, где под бдительным взором Супервайзера мирно уживаются машины и окормляемые ими люди: четыре миллиона бессмертных и чуть больше сотни Говорящих с Разумом, которые, лишившись бесконечной жизни, обрели возможность переносить сознание через коннекторы на сотни световых лет. Но кто и куда ведет тот зловещий таинственный корабль, что вторгся в пределы, контролируемые земными машинами?
Вопреки издательскому и премиальному позиционированию "Корабль" не имеет ни малейшего отношения к твердой научной фантастике, представляя собой пеструю компиляцию из космооперных клише. И дело не столько в наличии силовых полей, гравитационных двигателей и компенсаторов, очевидно недостижимых в обозримых научных горизонтах, не говоря уже о почти мгновенных порталах Каскада или сверхсветовых кораблях мурийцев. Проблема в том, что почти весь сюжет и большая часть конфликтов основаны на том, что квантовая связь между планетами и звездными системами доступна лишь для переноса сознания людей, не обладающих бессмертием, а машины ей воспользоваться не способны. Но при этом человеческое сознание помещается в некие андроидные сосуды, явно неорганической природы. Однако в то же время никакая оцифровка человеческого разума недоступна, при этом машины могут свободно манипулировать и корректировать его, вплоть до мельчайших деталей. А про возможность клонирования людей здесь даже не подозревают, хотя это тоже решило бы массу проблем. В целом, по уровню технологий Земля напоминает неуклюжее смешение старого киберпанка с блокбастерной космооперой.
К теме конфликта между машинной и человеческой цивилизациями обращались несчетное число фантастов. Причем не только англоязычная фантастика может похвастаться интересными решениями. Из старых мастеров можно вспомнить Станислава Лема, из современных писателей необычную концепцию смоделировал Ромен Люказо в научно-фантастической эпопее "Лаций". Однако Брандхорст пошел по самому простому пути, представив машины совершенно человечными в своем эгоизме и высокомерии сознаниями, выбирающими самые простые и примитивные силовые решения. Это можно было бы компенсировать многомерными интригами, захватывающими приключениями или яркими характерами — привет сайлонам из "Звездного Крейсера "Галактика"", но и здесь читателя подстерегает разочарование. В финале выясняется, что стратегия машин представляла собой нагромождение нелогичных и противоречивых решений, зависящих исключительно от авторского произвола.
Не лучше обстоят дела и с персонажами. Говорящий с Разумом Адам уже почти достиг предельных лет для смертного, чье сознание регулярно подвергается квантовой передаче и напряженной работе. Из-за дегенерации нейронов его память разрушается, а сознание постоянно уплывает в туман обрывочных воспоминаний и впечатлений. Но именно он окажется тем ключевым камушком, что в конечном счете приведет лавину событий в точно рассчитанную автором точку. Благодаря многочисленным флэшбекам складывается более или менее подробный образ персонажа. Другим повезло меньше. Что Эвелин, бессмертная четырех веков от роду, ведущая опасную игру в бунт с машинами Кластера, что Бартоломеус и Урания, влиятельные лидеры среди машинных разумов, предстают перед нами в виде скупых и плоских функций, сводящихся к паре предложений.
Складывается ощущение, что автор надергал ярких образов из культовых кинофильмов и романов, разбавив их банальными философствованиями о балансе между иррациональностью и расчетом, эмоциональностью и взвешенностью решений. Отчасти негативные впечатления компенсируются наивным и прекраснодушным финалом, в котором Брандхорст выскочил "демиургом из головы", попутно снова прочитав лекцию о правильном устройстве вселенной. Однако наивная вторичность не то, чего ждешь от современной космооперы с премиями и блербами.
Итог: философская сказка-киберпанк на галактических просторах космооперы.
Боги Мириады были такими же настоящими, как береговые линии и морские течения, и такими же безжалостными, как жестокие ветра и круговороты. Теперь боги мертвы, их останки влекомы подводными течениями.
На улицах Острова Леди Крейв живут четырнадцатилетние оборвыши Харк и его лучший друг Джелт. Они мародёры: ныряют за реликвиями старых богов, решительные найти хоть что-нибудь, что можно продать. Но толща вод таит что-то опасное, и оно взывает к смельчаку, который рискнёт его достать.
Когда воды затянут Джелта, Харк сделает всё, что в его силах, для спасения друга. Даже если ради этого придётся поставить на кон не только, кто он такой, но и что он такое.
Не обманывайтесь безмятежным видом сверкающей водной глади у островов Мириеда. Остерегайтесь свирепых штормов и коварных водоворотов, острых скал и выступов. Помните, что острова — не плоты, но вершины подводных гор, и в пучинах кипит своя бурная и опасная жизнь. А еще ниже лежат магические воды загадочного Подморья, окутанные мраком, пронизанные страхом и холодом, где обитали чудовищные божества. В романе "Свет в глубине"Фрэнсис Хардинг сотворила восхитительно богатый красками и пестрящий деталями водный мир и наделила его опасной и притягательной магией.
В мире богов и Подморья не было никаких твердых правил. Магические воды непредсказуемо изменяют всех, кто долго соприкасался с ними или пребывал в них. И если погружавшиеся в батисферах священники часто отделывались небольшими метками, то божества были прекрасно чудовищны и упоительно ужасны. Огромные туши покрывали хитиновые пластины и щитки. Пластинчатые рты-сфинктеры, бугристые щеки, щупальца и веретенообразные ноги. Извращенная и пугающая красота, от которой жители островов содрогались и благоговели одновременно. Столь же кошмарными были и деяния божеств. Пожранные суда, обезлюженные острова, искаженные магией рыбы и воды. Однако во время Катаклизма нечто заставило божеств сойти с ума и перебить друг друга. И теперь спустя тридцать лет людям остается лишь вспоминать былое и добывать разметанные по водам останки, боготовар, сохранивший невероятные магические свойства. Но если никто не знает, что погубило божеств, то откуда островитянам знать, не вернутся ли они?
Главный герой — Харк, бездомный сирота, собиратель мусора и виртуозный лжец, способный уболтать почти любого. Предпочитая выглядеть маленьким и безобидным, он старается избегать рискованных дел. Чем присоединяться к бандам мусорщиков, где больше ценится сила и грубость, или контрабандистам, он предпочитает роль мошенника и плута. Втереться в доверие к обеспеченной жертве, состряпать и скормить красивую сказку, выудить деньги и ускользнуть прежде, чем обман раскроется. Однако, когда его зовет на дело Джелт, давний друг еще с сиротского приюта, Харт не может отказаться. Слишком часто тот вступался за хилого мальчишку, спасал ему жизнь, вытаскивал из передряг... в которые сам же его и втравливал. Вот и на этот раз Джелт обещает, что дело будет пустяковым, но в итоге цепочка событий протянется через кабальный аукцион и контрабандистские убежища, пучины Подморья и схватки с морскими обитателями. Впрочем второстепенные персонажи автору тоже удались на славу. Проницательно жестокая и беспринципно алчная до знаний леди Вайн, изобретательница и ученая до мозга костей. Бывший священник Квест, запертый теперь с остальными служителями божеств на острове-святилище, который превратили после Катаклизма в богадельню для безутешных служителей. И наконец Селфин, дочь главаря контрабандистов, оглохшая и боящаяся моря после несчастного случая при нырянии.
Обычно творчество Хардинг, в том числе и "Свет в глубине", позиционируется как подростковое фэнтези. Тем не менее, за исключением двух-трех смягченных сюжетных моментов, это абсолютно всевозрастная история о становлении-взрослении. По своему обыкновению Хардинг создает красочные декорации со множеством увлекательных зацепок для читательского воображения, а затем тщательно прорабатывает в них какие-либо психологические проблемы, актуальные как для детей и подростков, так и для взрослых. На этот раз пришел черед темы манипуляций и лжи, когда отношения уже больше походят даже не на симбиоз, а на чистейшей воды паразитирование. Когда любое твое объективное и верное возражение мгновенно переиначивается, превращается в оружие против тебя же. И вместе с тем ты сам в своем стремлении лгать уже не хочешь, не можешь и не понимаешь, зачем снимать маску притворства и угодливости. Это история о том, как самые разные персонажи, уже привыкшие к мелким чудесам, сталкиваются с большим чудом и не понимают, к добру оно ведет или к худу. Во что оно превратит любовь и ненависть, вину и гордость, алчность и страх? В кого превратит мальчишку, который дышит и питается историями, не подозревая, что скоро напишет свою?
Итог:морское фэнтези о приключениях и взрослении, напичканное зловещими сказками и притчами.
Человек, которого нашли на Луне, был мертв. Его окрестили Чарли. Мужчина отличался крупными глазами, обильной растительностью на теле и сравнительно длинными ноздрями. На момент обнаружения его скелетированные останки, облаченные в ярко-красный скафандр, были скрыты внутри каменной гробницы. Кем он был, как туда попал и от чего погиб, оставалось тайной. Известно было лишь, что возраст трупа составлял 50 000 лет, а значит, этот мужчина каким-то чудом жил задолго до того, как мог появиться на свет!
Перед тем, как перейти непосредственно к роману Джеймса Хогана, давайте совершим небольшой исторический экскурс, чтобы лучше представить контекст времени, когда "Звезды в наследство" увидели свет. Первые космические станции устремились к Луне еще в январе 1959 года, вскоре предоставив человечеству в том числе и снимки ее обратной стороны. В 1966 году была совершена посадка автоматической станции. И уже в 1969, спустя всего лишь три года, человек впервые ступил на лунную поверхность. Однако еще через три года пилотируемые полеты на Луну были свернуты. До 1976 года продолжались исследования с помощью автоматических станций, в том числе был доставлен на Землю лунный грунт, однако затем и здесь наступила пауза. В этой атмосфере головокружения от стремительно растущих достижений и поистине фантастических успехов появился дебютный роман Хогана.
Сам Хоган в предисловии к позднему сборнику писал, что стимулом к написанию книги послужил фильм «Космическая одиссея 2001 года» С. Кубрика, чрезвычайно впечатливший его, но одновременно оставивший простор для собственной фантазии и полемики с Кларком. Однако начинаются "Звезды в наследство" вполне себе камерным научно-исследовательским детективом. Дана загадка — найденные на Луне останки космонавта, который не мог исчезнуть с человеческих лунных баз. Более того, различные тесты одинаково показали, что чрезвычайно похожее на человека существо погибло пятьдесят тысяч лет назад. Космические силы ООН формируют исследовательские группы, чтобы раскрыть эту загадку. В том числе привлекают к работе доктора Ханта, талантливого ученого и эрудита.
Следует сразу констатировать печальный факт: текст романа не может похвастаться особыми художественными достоинствами. А когда Хоган пытается придумать образное сравнение, зачастую испытываешь неловкость. Но первая половина книги, в которой сюжет вращается исключительно вокруг загадочных останков, и не нуждается в изобразительных средствах. В лучших традициях производственной НФ Хоган со знанием дела описывает сосредоточенную работу исследователей из разных научных областей. Азартно и воодушевленно ученые пытаются наилучшим образом использовать те скудные данные, что оказались в их распоряжении. В ход идет все — размер и форма кровеносных сосудов лунарианца, особенности костной системы, разобранные на молекулярные слои листы из его книжек, содержимое контейнеров с продуктами. Особое внимание Хоган уделяет управленческим проблемам, когда организация обработки и анализа добытой разными учеными информации может кардинально повлиять на качество и оперативность результатов. В этом отношении первая половина романа являет собой отличное и увлекательное чтение для тех, кто тоскует по классической производственной НФ, по конфликтам хорошего и лучшего, по чистой науке без примесей сюрреализма, психопатии или абсурда.
Однако во второй половине "Звезд в наследство" Хоган резко смещает фокус с одиночного артефакта, который исследовался подчеркнуто научными методами, на цивилизационное развитие человечества и его предшественников в масштабах тысячелетий, а то и миллионов лет! Вместо одного единственного фантастического допущения о существовании братьев по разуму теперь Хоган бомбардирует читателя быстро нарастающим потоком гипотетических, спорных и откровенно выдуманных идей. И хотя автор устами своих персонажей еще недавно воспевал научный подход, само повествование выламывается из строгих рамок НФ и скатывается в стройные, но абсолютно фантазийные теории, которые отличаются от конспирологии лишь позиционированием романа, как художественного текста. Там, где Кларк давно бы поставил многоточие, Хоган добавляет все больше выдуманных сущностей, создавая оригинальную авторскую вселенную, увы, уже не способную концептуально претендовать на научность, тем более "твердую". У него могла бы получиться отличная космоопера с иными расами и видами, звездолетами и оригинальной механикой перелетов, но ближе к финалу персонажи обесцвечиваются, превращаясь в авторских марионеток, поочередно выходящих на сцену и зачитывающих единый монолог. Монолог о планетарных и цивилизационных опасностях, о хрупкости разумной жизни и ее неукротимой стойкости, упрямстве и стремлении к развитии и познанию. Чистому, не привязанному к конкретной стране или нации.
Итог:суховатая архаичная космоопера, колеблющаяся между твердой НФ и конспирологическими теориями.
1931, Нью-Галвестон, Марс: четырнадцатилетняя Анабель Крисп отправляется через пустоши Странного мира, чтобы найти банду Сайласа Мундта, укравшую голос её матери, уничтожившую её отца и оставившую ей только жажду мести.
С тех пор как мать улетела на Землю, чтобы заботиться о своей больной матери, дни в Нью-Галвестоне Анабель проводила в школе, а ночи — в закусочной своего немногословного отца, с Уотсоном, семейным кухонным комбайном и посудомоечной машиной — её единственным компаньоном. Когда наступило Безмолвие, а связь и поставки с Земли в колонии на Марсе прекратились, жизнь, казалось, застыла в зловещем предчувствии до той ночи, когда напали Сайлас Мундт и его банда.
Роман Баллингруда одновременно напоминает о мечтах об Америке, описанной в «Марсианских хрониках» Рэя Брэдбери, и о суровых реалиях жизни на фронтире из «Железной хватки» Чарльза Портиса. В нём Анабель стремится отомстить на фоне измученного и озлобленного мира, сопровождаемая Кухонным Комбайном, пьяным космическим пилотом и самой крутой женщиной на Марсе.
До прибытия первого человека на Марс в 1864 году красный бог войны оставался холодным мертвым камнем, погребенным в песках, и лишь ветры пели ему похоронную песню. Но с приходом колонистов: смельчаков, шахтеров и военных — вглубь, к сердцу планеты потянулись колодцы шахт. Чудодейственный минерал, прозванный Странностью, после переработки на земных заводах оживлял механические Автоматы и дарил им некое подобие разумного поведения. Однако, когда наступила Тишина, рассеянные по Марсу горстки колонистов оказались брошены на произвол злого рока.
Роман "Странность" — это дебют в крупной форме Натана Бэллингруда, прежде публиковавшегося исключительно с рассказами и повестями. Причем довольно неплохими, если посмотреть на послужной список, ведь он дважды становился лауреатом премии имени Ширли Джексон, а кроме того дважды номинировался на Британскую и Всемирную премии фэнтези. Тем интереснее оценить, насколько удачной оказалась его проба пера в большем масштабе. Как признается сам автор в послесловии, идея зародилась у него давным-давно, однако дальше нескольких сцен дело не шло. Потребовалась многолетняя поддержка близких и друзей, чтобы завершить роман.
Первую скрипку в меланхоличной марсианской симфонии Бэллингруда играет лиричная стилизация под приключенческие романы и вестерны рубежа 19-20 веков. Помимо А. К. Дойла и Генри Хаггарда, которых упоминает сама главная героиня Анабель Крисп, на ум сразу приходит фантастика Уэллса и Верна. В них отважные и чуть наивные герои вырываются из рутины и отправляются в странствия по просторам неизведанного, вооружившись верой в силу научного знания, но при этом не чуждаясь эмоций от созерцаний и открытий. Однако в "Странности" неспешная экспозиция растягивается почти до середины истории, заставляя читателя погрязнуть в быту застрявших в безвременьи и неопределенности Тишины, будто насекомые в янтаре, жителей Нью-Галвестона.
Вторым по счету, но отнюдь не по важности, в игру вступает психологический хоррор. Сначала мотивы пугающей марсианской чужеродности и странности — во всех ее смыслах — едва различимы. Но едва Анабель Крисп отправляется в путь, как инаковость все чаще пробирается между строк, кружит вальс с песчинками и зорко выглядывает между валунов. Обезумевшие боевые Автоматы Великой войны, одержимые своими галлюцинациями или верованиями культисты. В какой-то момент контуры самой реальности размываются, рождая причудливые и жуткие картины.
Несмотря на юность нашей героини и рассказчицы, Анабель Крисп, история максимально далека от клише янг-эдалта. Действительно, сообразно своим четырнадцати годам Анабель ведет себя то по-детски импульсивно и вздорно, то по-взрослому рассудительно и стойко, однако элементы становления ее характера уместно вписаны в канон приключенческого романа-вестерна. Тем более, что Анабели и так уже пришлось повзрослеть и разделить ответственность за семейный бизнес — небольшую закусочную — с отцом, когда Тишина разлучила ее с матерью, улетевшей на Землю.
Впечатления от романа во многом определятся читательским отношением к его стилю и манере повествования. Медитативный и созерцательный, он опирается на выдержанные в оттенках сепии визуальные образы, на атмосферу неизбывной тоски и утраты, на дрожь при столкновении с непостижимым и зловещим чудом, которое манит к себе людей, как мотыльков на зеленые огни. Редкие вспышки драйвого экшена едва ли перевешивают общую размеренность. А в финале автор не ставит перед собой задачи раскрыть оставшиеся тайны — ответы на некоторые вопросы мы так и не узнаем. Они так и останутся сокрыты в шепоте марсианских призраков, в снах механических Автоматов, в сиянии зеленых глаз и ощущении уюта от чтения Конан Дойла в палатке посреди пустыни.
Итог:тягучий и размеренный сплав психологического хоррора с марсианским вестерном.
Константин Константинович Константинов скучает на бумажной работе в органах госбезопасности. Внезапно он получает важное задание: доставить драконью девочку Когнату в драконью империю. Константин не так-то прост: он ветеран боевых действий, но непроста и юная дракониха — она настоящая аристократка. Их встреча может изменить как мир людей, так и мир драконов — только об этом пока что никто не подозревает.
По издательской аннотации от книжного сериала "Когната" — сериала в том смысле, что восемь частей-глав изначально публиковались в интернете с паузами в неделю — складывается обманчивое впечатление, будто Алексей Сальников в некотором смысле докатился до заурядного жанрового технофэнтези. Судите сами! Альтернативная реальность, аномальная зона, империя драконов, путевой квест с девочкой-аристократкой и двумя спутниками, офицером безопасности и проводником. Но хотя все вышеперечисленные ингредиенты формально в романе присутствуют, тем не менее, обыгрываются они совершенно инаковым и даже немного сумасбродным образом.
Начинается книга абсолютно заурядно с канцелярских будней старшего лейтенанта МГБ, Константина Константиновича Константинова, разбирающего обращения от граждан. Нескладная личная жизнь, тросточка, таблетки от боли после ранения да добродушные соседи по коммуналке. Однажды вечером, когда тихую и почти уютную рутину нарушает лишь жужжание запертой между оконными рамами осы, будто вестницы перемен и приключений, начальство отдает приказ — сопроводить юную дракониху в ее родную половину мира. И лишь едва заметные подсказки сигнализируют, что у недавно отпраздновавшего двадцатишестилетие старлея, драконьего ребенка с вышитыми серебром иероглифами на куртке и проводника, уже много лет выживающего в Зеркале, где иногда гибнут группы ветеранов спецназа в полном составе, есть свои скелеты в шкафах.
Пространство Зеркала в "Когнате" — это не столько аномальная зона "Пикника на обочине", сколько территория Сказки, живущей по своим особым законам, с волшебными существами и помощниками. В интервью Сальников рассказывал, что больше двадцати лет вызревала и усложнялась первоначальная простенькая задумка с крапивинской атмосферой. И пронзительная вера в чудеса сохранилась после всех правок, пробиваясь даже сквозь дым от горелой человечины или вони сваленных в ямы трупов. А вот судьбы героев многократно усложнились, превратившись, как и вся история, в объемную молекулу-глобулу, плотно свитый клубок трагедий и побед, дружбы и предательства. С первых же страниц и до самого конца автор раскладывает ключики для будущих загадок, которые еще только предстоит найти и сформулировать; развешивает ружья, причем некоторые так и не выстрелят. Впрочем, несмотря на всю избыточность и сложность сюжета, формально линейного и короткого, но спутанного перекрестными флешбеками, роману все же не хватает дополнительного измерения, полноценного катарсиса или же преобразования, метаморфозы ключевых персонажей или социумов.
Следует отдать должное Сальникову, который причудливым образом соединил революционно-пионерские рассказы с советской взрослой прозой, а их обоих с традиционной сказкой, примкнув к шеренге повестей Эдуарда Веркина. Пристально вглядевшись в роман, замечаешь, что он переполнен отражениями, отсылками и параллелями, но искаженными и абсурдными. Человеческо-драконий мир — бесконечная плоскость, где Луна — не спутник планеты, а огромная гора за ледяными полями. Да и сами драконы здесь — отнюдь не крылатые ящеры, а гуманоиды, лишь немногие из которых могут летать или испускать огонь. И хотя аристократы зовут себя рыцарями, но пишут иероглифами, и говорят высокопарно как магистры Йоды.
Но при внимательном рассмотрении, однако, из драконьего пламени возносится все тот же ницшеанский сверхчеловек, а напротив него встает знамя коммунизма. Значит, неизбежны и большая война с бомбардировками и диверсантами, танковыми клиньями и оккупированными поселениями, с внутренними чистками элит и беженцами, детдомами; и разлом между культурами, и зеркальный занавес, оказавшийся полноценным многомирным порталом и шансом для обеих цивилизаций на нечто иное, чем вечная вражда. С другой стороны, драконы отлично умеют воевать и с драконами, а люди с людьми. И потому, вероятно, секрет надежного мира следует искать в чем-то ином... Возможно, в упрямой вере в добро и правду, которая вела Костю через драконий плен и работу в госбезопасности? Или в трогательной любви и заботе о детях, которые способны превозмочь и месть, и отчаяние Максима Сергеевича? Или в дружбе между вздорной рыцарем-подростком и упрямым семилеткой, протянувшейся на десятилетия?
Итог:сказочно-недетский роман-лабиринт с алчностью, эгоизмом и ненавистью в роли минотавров.
облако тэгов
