облако тэгов
"Во имя любви"
муз. В.Раинчика, стихи В.Некляева.
исп. Верасы
Про любовь ,
Вот опять я пою про любовь .
В это слово поверил я вновь ,
В нем не только к любимой любовь .
Я люблю
Эту светлую землю мою,
Этот мир, у беды на краю,
И об этой любви я пою .
Мы к далеким рванулись мирам —
Там никто не откликнулся нам.
Лишь летит, тополями пыля,
Голубая планета Земля.
Перед ней, как и все, я в долгу,
Я пою , это все, что могу,
И прошу вас, во имя любви
Все, что можете, сделайте вы.
Про любовь
Вновь на всех языках я пою .
I wich happiness for all of you
And in happiness yours I love you.
Я прошу,
Вас на всех языках я прошу
Je demande de la paix pour le monde
Demandez de la paix pour le monde.
Мы к далеким рванулись мирам —
Там никто не откликнулся нам.
Лишь летит, тополями пыля,
Голубая планета Земля.
Перед ней, как и все, я в долгу,
Я пою , это все, что могу,
И прошу вас, во имя любви
Все, что можете, сделайте вы.
***
Сын зямлi
музыка: И. Лученок
слова: А. Велюгин
соло: И. Пеня (1980)
Исполнитель: Песняры (1980)
Сын зямлi,на вiхурнай арбiце,
З вышынi высачынь
Беларусь у святле i гранiце
Сакалiна акiнь.
Зоры у далечы блiзкай,
Як сунiцы,збiрай.
Гэта край абелiскау
i буслоу белых край.
Палiць спёка цi тоупяцца хмары
А звiняць галасы.
Пад калоссямi дум хлебадары
Ад расы да расы.
Хай спяваюць мастоу ланжэроны
Ёсць дарога дарог.
Хай мiльгаюць гадоу перагоны
У агнях перамог.
***
Бярозка
музыка: И. Лученок
слова: А. Велюгин
соло: Л. Борткевич (1978)
Снягі і зоры за акном,
Заснулі ў хаце ўсе даўно,
Бярозка юная галлём
Паціху стукае ў акно.
А ты плывеш у белы свет...
Сінее плынь тваіх вачэй...
І найдалейшая з планет
Сяла суседняго блiжэй.
Стаіць задумная адна,
Як ветразь даўніх зім і лет.
Стаіць бярозка ля акна,
З якога мне адкрыўся свет.
А я ўсё чую шум лясоў,
Шляхі ў маленства замяло,
І сніцца сон з найлепшых сноў -
Бярозкі дзіўнае святло.
***
Первый сказочно-фантастический эпизод в творчестве Надеждв Микулич — выступление (1971 г.) в только что сформировавшемся ансамбле "Чараўніцы" (Чаровницы). Само название, да и первый в СССР женский ВИА.
Второй сказочно-фантастический эпизод:
Чараўнік ляціць на Месяц
На зялёным караблі,
А нявеста, а нявеста —
Застаецца на Зямлі.
Дзень мінае, ноч мінае,
Гэтак тыдзень праміне...
"Што за Месяц, што за ясны,
Людзям свеціць, а не мне!"
Тужыць мілая, смуткуе,
Рэўнасць — вельмі хітры звер:
"Ён другую сярод зорак,
Пэўна. там знайшов цяпер!
Разам з ёй ляціць у космас,
Адкрывае новы край,
Што за Месяц, што за ясны,
Хоць на неба ты ўцякай!"
Непакоіцца нявеста,
Ўсё вышэй, вышэй глядзіць.
Месяц блізка і далёка,
Сэрца ные і трымціць.
Ды чуцён звысоку голас:
— Не журыся, я люблю!
"Што за месяц. што за ясны,
Помніць ён сваю Зямлю!"
І вязе сваёй каханай
Той нябесны чараўнік
Дваццаць хмарак, дзесяць зорак
І вясёлы маладзік.
Жаніха яна цалуе:
"Будзеш ты цяпер чакаць!
Палячу сама на месяц —
Нельга дзеўкам адставаць!"
Эдзі Агняцвеn. 1992
******
Чаровник летит на Месяц
На зеленом корабле,
А невеста, а невеста -
Остается на Земле.
День проходит, ночь проходит,
Вот неделя так пройдёт...
"Что за Месяц, что за ясный,
Людям светит, а не мне! "
Тужит милая, тоскует,
Ревность — очень хитрый зверь:
"Он другую среди звезд,
Точно. там нашёл теперь!
Вместе с ней летит в космос,
Открывает новый край,
Что за Месяц, что за ясный,
Хоть на небо утекай! "
Беспокоится невеста,
Выше, выше всё глядит.
Луна близко и далёко,
Сердце ноет и дрожит.
Вдруг раздался сверху голос:
— Не печалься, я люблю!
"Что за Месяц. что за ясный,
Помнит Землю он свою! "
И везет своей любимой
Тот небесный чаровник
Двадцать хмарок, десять зорек
И веселый молодик.
Жениха она целует:
"Будешь ты счас ожидать!
Полечу сама на Месяц -
Нельзя девкам отставать! "
Эди Огнецвет. 1992
Стригалёв,А.М. В саду Вселенной : стихотворения, песни, переводы — Мн. : Маст. лiт., 2002
***
Пусть будет мир цветным (Белым будь снег). 1975 г.
музыка: В. Раинчик , слова: В. Орлов , В. Угольник
Неужели, семь звонких нот в тишине
Могут стать только воющим звуком?
Неужели, семь нежных цветов радуги
Могут стать только одним цветом – чёрным?
Рощи белые белит мороз
И одёжка бела у берёз,
Серебрятся под солнцем поля,
От дымов почернела земля.
Белый дом отражает река,
Белой стаей плывут облака,
Голубые просторы маня.
Почернел белый свет от огня.
Белым будь снег и чистым,
Белым будь снег, искристым,
Белым будь снег –
Всегда будь белым.
Белым будь дом под небом,
Тёплым будь дом и с хлебом,
Белым будь дом –
Не обгорелым.
Обольют голубые дожди,
После них пёстрой радуги жди;
Зелен луг и желтеют стога.
Чёрный дождь, чёрных радуг дуга.
Наш совсем невелик шар земной,
Белый, жёлтый он и голубой.
Вспыхнет где-то кровавый пожар
Это чёрные пачкают шар.
***
Четвёртый эпизод: в 1984-1985 гг. выступала с рок-группой "Сузор"е" (Созвездие). Вспоминают музыканты:
Андрей Филатов: После знаменитого филармонического худсовета перед нами было два пути. Один такой роковый, честный: уйти из филармонии в кочегары и сторожа и делать свое роковое дело. Но мы предпочли второй путь, выбрав государственную службу, цепляясь за аппаратуру, и работали как аккомпанирующий состав. Кстати, те программы тоже были очень высокого качества. И для Светы Кульпы, и для Нади Микулич. С Надей вообще получилось неожиданно здорово.
Валентин Пучинский: Эту программу сделал Игорь Поливода, убив на нее массу времени и сил. И в результате группа СУЗОР'Е освоила духовые и народные инструменты! Я вот на продольной флейте заиграл, такой большой, народные инструменты для нас изготовил Володя Пузыня — сопилки, рожки. Программа получилась совершенно аховая с мудрыми аранжировками Игоря. Надя Микулич выходила на сцену, с ней мы на "ура" играли отделение, а во втором уже, безымянные, исполняли свою музыку, ту, которую нам разрешили. По-моему, это было куда более уникальное явление, чем весь белорусский рок потом, но в результате: не было записано ни одной песни!
Ещё один фантастический эпизод: "Верасы" на Байконуре. В центре — Герман Титов. Слева — Владимир Исаков. В то время попасть на "космическую кухню" непосвящённым было очень сложно, почти невероятно.
***
Владимир Коваленок
В космосе мы слушали «Песняров»
Не раз приезжали «Песняры» в Звездный городок с концертами, в разных составах, но неизменно со своим создателем и лидером — Володей Мулявиным. Радость своим искусством доставляли всем, но, наверное, никто так сердечно не воспринимал песни, как мы, белору-сы — Петр Ильич Климук и я,— потому что это были наши песни, это был язык нашей земли. После концерта неизменно следовали дружес¬кие застолья — там не смолкал смех. Володя — это знают все, кто близ¬ко общался с ним,— благодарно воспринимал юмор собеседника, сам шутил остро и тонко. Он, помню, хохотал над моим рассказом о «диалоге» с Ириной Понаровской во время моего, с Сашей Иванченко-вым, второго полета...
А было так. Летаем. На сеансах связи Земля нас видит, а мы зем-лян — нет, только слышим. Это был последний полет без двухсторон¬ней видеосвязи. И вот в ЦУП пришла приветствовать нас и подбодрить Понаровская. Сказала нам прочувствованные слова, спела. Надо же и мне как-то реагировать! Я наугад, не видя ее, и говорю: «Как вы сегод¬ня, Ирина, элегантны!» А ведь вся страна знает, как она меняет экстра¬вагантные прически и элегантные наряды! Я продолжаю: «Вам к лицу это необычное платье!» И по радиосвязи слышу, как она разволнова¬лась, как этой красивой женщине были приятны «космические» комп¬лименты. Она, наверное, по сегодняшний день не подозревает, что мы тогда не могли видеть, во что именно она была одета... И Мулявин, в свою очередь, хохоча, рассказывал нам свои «байки» — из кочевой жизни музыкантов: как привозили «Песняров» не на те площадки, а значит, не к той, жаждавшей услышать их, публике; как вырубилось однажды электричество, а значит, вся аппаратура и микрофоны, и, восстановив тишину в перепуганном зале, Володя на ощупь собрал коллектив на авансцене и они несколько номеров, в том числе незабы¬ваемую балладу «Каждый четвертый», спели а капелла, без сопровожде¬ния, в кромешной тьме. Когда врубилось электричество, продолжили программу — это был не просто горячий прием, это был триумф, скром¬но заметил Володя.
У меня сохранились грампластинки с первыми записями «Песня-ров» — те, с разноцветными фото всего первого состава на конвертах. Давно — и дома, и в машине — есть у меня почти все их записи на аудиокассетах, на лазерных дисках, нет уже той устаревшей аппарату¬ры с вертушкой, на которой эти пластинки можно было слушать, но мы никогда не выбросим их! Перевезли в загородный дом, поставили в секцию: там Владимир Мулявин и его команда — дружная, талантли¬вая, переполненная планами и творческими идеями, у которой весь солнечный путь к славе еще впереди,— вечно молодые, такие же, каким был тогда и я, Володин ровесник.
Но восприятие их песен на земле обрамлено нашими, земными же, суетными заботами, каждодневными, в данный момент кажущими¬ся нам чрезвычайно важными, хлопотами. И другое дело — слушать их в космосе, время от времени, подчас нашего, рекордного для 1978 года, 140-суточного полета — это совсем, совсем иное восприятие! Тут мы, земляне, существуем в некоем ином измерении. Земля уже восприни¬мается как планета — невидимыми волнами: по радио и телевидению. И вот, представьте, отлетают куда-то земные заботы и незамысловатые слова «песняровского» напева воспринимаются в космосе совершенно иначе — душевнее, пронзительнее:
Не обижайте любимых упреками.
Бойтесь казаться любимым жестокими
— Очень ранимые, Очень ранимые
Наши любимые!..
Слушаешь добрые советы, даваемые Володиным задушевным голо¬сом, и думаешь с умилением и раскаянием: да, действительно, на земле ты был не прав, обижал «сердцем хранимых», резковат бывал с теми, с кем «пожизненно связаны». И, прослушав песню, даешь слово себе: быть с близкими, с самыми любимыми добрее, терпимее, неж-нее,— ах, как хотелось бы «космическое» воздействие этой Володиной песни сохранить на земле! Но — не удается...
Когда к нам с Иванченковым на космическую станцию прилетели с недельным визитом земляк Петро Климук с Гермашевским, само собой образовалось своеобразное «восточно-европейское землячество»:
два белоруса и поляк. На определенных витках мы оставляли Сашу Иванченкова следить за приборами, а сами подплывали втроем к ил-люминатору и с радостью опознавали: вот Европа, а вот Польша, Варшава, вот Брест — родина Петра, Минск, шоссе на Москву — где-то тут моя деревня Белое!
Мой родны кут, як ты мне мiлы !..
Забыць цябе не маю сiлы !
Конечно же, «песняровские» записи, большая подборка которых была у нас на станции, непременно включались в эти моменты. Мы молчали, думали о земле, ностальгировали, слушали, острее восприни¬мали смысл заученных с детства слов:
Вось як цапер, перада мною
Устае куточак той прыгожа,
Крынiчкi вузенькае ложа…
На моей родине, в Крупском районе, множество криниц. В ред-кие сейчас приезды туда сижу у какой-то из них, слушаю журчание; где-то в подсознании возникают напевы — «Мой родны кут», «Спадчы-на»... Словно слышу голос Мулявина... Я сентиментален, смотрю в «цiхiя воды крынiчныя», понимаю, что течение этих вод — вечно; думаю: отчего же нам, людям, не хватает этого благостного, вечного в наших делах?! Почему сегодня человечество больше разрушает, чем создает?!
Как-то во время полета, в тишине — я веду записи, а Саша Иван-ченков возится с аппаратурой — в несчетный раз тихо звучала «песня-ровская» «Алеся»; слышу, всегда сдержанный мой бортинженер чуть слышно подпевает:
Пайшла, нiколi ужо не вернется, Алеся, Бывай, смуглявая, каханая, бывай.
Я сделал вид, что сосредоточен на работе, что не слышу его мурлы¬канья,— это чтобы не испортить песню, не спугнуть благостного на¬строения товарища. Приятно было, что он тихо поет по-белорусски.
Владимир Мулявин прославил на наших просторах себя, восславил песнями мою родную землю — и потому вечная Беларусь, и мы, бело¬русы, всегда будем помнить это и чтить его, нашего Песняра.
Глава 39 — Владимир Коваленок — "В космосе мы слушали "Песняров"/ "Владимир Мулявин. Нота судьбы."
(составитель Л.Крушинская, Минск, изд. "Мастацка лiтаратура", 2004 год)/
***
ВЫСОКІ КОСМАС
У сямейным архіве Ігара Лучанка захоўваецца унікальная касе- та. На ёй — яго размова з касманаўтамі. Былі тады ў космасе наш зямляк Уладзімір Кавалёнак і бортінжынер Віктар Савіных.
Касета ўключана. Чуваць нечы далёкі голас:
— Сувязь устаноўлена. Гаварыце.
3 Зямлі, з Цэнтральнага тэлебачання ў Маскве, адгукаецца ўсхва- ляваны Ігар Лучанок:
— Добры дзень, дарагія Уладзімір Васільевіч, Віктар Пятровіч! Крыху менш чым год назад мы сустракаліся...
— Так, тэта было ў Мінску, — даносіцца з далёкай вышыні голас Уладзіміра Кавалёнка.
— Святочная сустрэча атрымалася, добрая. Петр Ільіч Клімук быў...
— Помню, хіба можна такое забыць...
— I сёння ўся наша Беларусь з вамі. Мае сябры і я шлём вам самыя добрыя пажаданні. Пасля палёту прыязджайце ў гасцінную Беларусь, у Мінск. Чакаем вас!..
— Дзякуй!.. Прыедзем!..
— Дарагія Уладзімір Васільевіч і Віктар Пятровіч, мы прывезлі вам падарунак. Разам са мною вакальна-інструментальны ансамбль «Верасы». Яны выканаюць для вас маю песню «Заклинание», якую я напісаў на верш Яўгена Еўтушэнкі.
— Дзякуй!.. Гатовы!..
У высокі космас паляцела мелодыя Ігара Лучанка:
Весенней ночью думай обо мне,
И летней ночью думай обо мне,
Осенней ночью думай обо мне,
И зимней ночью думай обо мне...
Цішыню космасу абудзіла лірычная мелодыя беларускага чараўніка музыкі. Давайце задумаемся пра тэта і шчыра парадуем- ся. Песню нашага Ігара Лучанка слухаў, здаецца, не толькі экіпаж касмічнага карабля «Саюз Т-4», а і самі зоркі. Тэта да іх, загадка- вых і таямнічых, прабілася лучанкоўская мелодыя.
А першаму беларускаму касманаўту, двойчы Герою Савецкага Саюза Пятру Клімуку знайшоўся яшчэ больш адметны падарунак. Яму ў палёт Ігар Лучанок падарыў песню на словы Анатоля Вялюгіна «Бярозка». Вярнуўшыся на Зямлю, Пётр Ільіч прызна- ваўся, што тэта песня вельмі прыхарошыла нялёгкі касмічны по- быт ва ўсе дні палёту. Яна кожным разам вяртала яго ў родную вёску Камароўку, што пад Брэстам, да роднай і мілай матулі. Тэта песня вяртае да шчымлівай памяці пра мясцінкі, з якіх адкрыва- ецца чалавеку свет:
Снягі і зоры за акном,
Заснулі ў хаце ўсе даўно,
Бярозка юная галлём
Паціху стукае ў акно.
А ты плывет у белы свет...
Сінее плынь тваіх вачэй...
I найдалейшая з планет
Сяла суседняга бліжэй.
Кожнае слова як бы спецыяльна адрасавана касманаўту. Ён да-лёка ад дому, ад Зямлі, а сэрцам — з бярозкай ля акна. Чуе шум лясоў. У думках бегае шляхамі маленства. I сніцца яму бярозкі дзіўнае святло. Усё тэта па нябачных дратах памяці перадала ў космас ме¬лодыя Ігара Лучанка. Дык чаму не касмічная песня «Бярозка»?
Тэма космасу ў свой час захапіла Ігара Лучанка. Ён напісаў цыкл музычных навел «Сын Зямлі» і прысвяціў іх зоркавым бра- там-касманаўтам. Светлыя, узнёслыя мелодыі пераносяць слуха- чоў то на касмадром Байканур, то ў Зорны гарадок, то на Сма- леншчыну, дзе пачынаў свой касмічны ўзлёт Юрый Гагарын, то ў беларускія вёскі Камароўка і Белае, дзе нарадзіліся нашы касма- наўты Пётр Клімук і Уладзімір Кавалёнак.
3 той пары Ігар Лучанок і сябруе з касманаўтамі. У яго юбілей у жніўні 1998 года, з Зорнага гарадка прыляцела тэлеграма:
«Паважаны Ігар Міхайлавіч, прыміце шчырыя віншаванні ад лёт- чыкаў-касманаўтаў Цэнтра падрыхтоўкі касманаўтаў. Дзякуй, што сваімі песнямі вы пастаянна натхнялі нас, стваралі настрой, вучылі адданасці зямлі, патрыятызму, надавалі жыццёвай энергіі. Шчыра ўдзячны вам за талент, мэтанакіраванасць, апантанасць. Жадаем далейшых творчых поспехаў і моцнага здароўя.
Ваш сябар Пётр Клімук».
Уладзімір Ліпскі. Басанож па зорках. Пра вядомага і невядомага Ігара Лучанка. Мн. Беларусь. 2000
***
КАКАЯ ЖЕ ТЫ, ВЕНЕРА (1966)
И. Лученок, М. Ясень, Песняры-2010
Какая же ты, Венера,
Туманная и неясная
И верю я, и не верю,
Что ты такая прекрасная.
Хожу под твоими окнами,
Брожу всю ночь неприкаянный
Беседую я со звёздами
И думаю всё, какая ты.
И знаю я, и не знаю,
Тебя, моя черноокая
Всё думаю – ты какая,
Мне близкая, или далёкая.
Чтоб стала ты мне единственной,
Чтоб я не любил украдкою
Нельзя тебе быть таинственной
Должна ты не быть загадкою.
*****
АЭЛИТА
Музыка Владимир Мулявин, стихи Борис Штормов, вокал Леонид Борткевич, запись 1974 года.
Даль прозрачною синью налита,
Блещет радуга добрым огнём.
И, как музыка, Аэлита
Тихо светится в сердце моём.
Я хотел и на миг, и на вечность
Этой музыкой Землю обнять.
В ней и звёздная бесконечность,
И пронзительная благодать.
Припев:
Аэлита, Аэлита...
Наплывает шёпот звёзд.
Аэлита, Аэлита...
Ты виденье светлых грёз.
--вокализ--
Мне тебя не придумать другою,
До кровинки земная любовь.
Это счастье – быть рядом с тобою
И смотреть на тебя вновь и вновь.
Вся любовь моя в вечность отлита
И горит незакатным огнём.
Словно музыка, Аэлита
Тихо светится в сердце моём.
***
Произведения композитора Евгения Глебова — на тему фантастики.
***
Л. Борткевич до "Песняров" играл в ансамбле, названном по рассказу Рэя Брэдбери "Золотые яблоки Солнца".
***
Песняры — Послушайте, Сын Земли, До третьих петухов, Будочник
