Евгений Замятин «Мы»
- Жанры/поджанры: Фантастика (Антиутопия )
- Общие характеристики: Социальное | Философское
- Место действия: Альтернативная история нашего мира (Земли)
- Время действия: Близкое будущее
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Для взрослых
Трагическая история любви и ненависти, разворачивающаяся в тоталитарном технократическом мире победившего коммунизма, в котором назревает новая, либеральная по своей сути революция.
В романе Замятина в двадцать шестом веке жители Утопии настолько утратили свою индивидуальность, что различаются по номерам. Живут они в стеклянных домах (это написано еще до изобретения телевидения), что позволяет политической полиции, именуемой «Хранители», без труда надзирать за ними. Все носят одинаковую униформу и обычно друг к другу обращаются либо как «нумер такой-то», либо «юнифа» (униформа). Питаются искусственной пищей и в час отдыха маршируют по четверо в ряд под звуки гимна Единого Государства, льющиеся из репродукторов. В положенный перерыв им позволено на час (известный как «сексуальный час») опустить шторы своих стеклянных жилищ. Брак, конечно, упразднен, но сексуальная жизнь не представляется вовсе уж беспорядочной. Для любовных утех каждый имеет нечто вроде чековой книжки с розовыми билетами, и партнер, с которым проведен один из назначенных сексчасов, подписывает корешок талона. Во главе Единого Государства стоит некто, именуемый Благодетелем, которого ежегодно переизбирают всем населением, как правило, единогласно. Руководящий принцип Государства состоит в том, что счастье и свобода несовместимы. Человек был счастлив в саду Эдема, но в безрассудстве своем потребовал свободы и был изгнан в пустыню. Ныне Единое Государство вновь даровало ему счастье, лишив свободы.
Роман написан в 1920 г., впервые опубликован на английском языке в 1924 г.
Подробнее об истории публикации: https://polka.academy/articles/562
Неологизм «стопудово» вошел из романа в русский язык, но в другом значении.
Входит в:
— антологию «Noi della galassia», 1982 г.
— журнал «Знание-сила 1988'2», 1988 г.
— журнал «Знание-сила 1988'3», 1988 г.
— журнал «Знание-сила 1988'4», 1988 г.
— антологию «Антиутопии ХХ века», 1989 г.
— антологию «Запретная глава», 1989 г.
— антологию «Мы. О дивный новый мир», 1989 г.
— антологию «Вечер в 2217 году», 1990 г.
— антологию «Мы. О дивный новый мир. 1984», 1991 г.
— антологию «Живая мебель: Русская фантастика 10-20-х гг. XX в.», 1999 г.
— антологию «Советская проза 20-30-х годов», 2001 г.
— антологию «О дивный новый мир», 2006 г.
— антологию «Worlds Apart», 2007 г.
— антологию «Sense of Wonder — A Century of Science Fiction», 2011 г.
— антологию «Мы. Текст и материалы к творческой истории романа», 2011 г.
— антологию «Русская антиутопия», 2013 г.
— антологию «Мы. 1984», 2021 г.
— антологию «Превращение. Мы. Собачье сердце. Котлован. Скотный Двор», 2024 г.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 144
Активный словарный запас: очень низкий (2349 уникальных слов на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 72 знака, что немного ниже среднего (81)
Доля диалогов в тексте: 19%, что гораздо ниже среднего (37%)
подробные результаты анализа >>Награды и премии:
 лауреат |
Прометей / Prometheus Awards, 1994 // Зал славы |
Номинации на премии:
 номинант |
Великое Кольцо, 1988 // Крупная форма | |
номинант |
Прометей / Prometheus Awards, 1989 // Зал славы | |
номинант |
Прометей / Prometheus Awards, 1990 // Зал славы | |
номинант |
Прометей / Prometheus Awards, 1991 // Зал славы | |
 номинант |
Премия Геффена / פרס גפן / Geffen Award, 2001 // Переводная книга НФ | |
 номинант |
Premi Ictineu, 2016 (VIII) // Роман, переведённый на каталанский (СССР) |
Экранизации:
— «Мы» / «Wir» 1981, Германия (ФРГ), реж: Войтех Ясны
- /языки:
- русский (136), английский (10), французский (1), итальянский (3), финский (1), эстонский (1), украинский (1), сербский (4), каталанский (1)
- /тип:
- в планах (1), книги (146), периодика (3), аудиокниги (8)
- /перевод:
- Э. Анри (1), К. Браун (1), М. Варик (1), Г. Зильбург (1), А. Израэль (1), М. Кабаль Гурро (1), Ю. Конкка (1), Э. Ло Гатто (1), А. Миллер (1), А. Ньеро (1), Н. Рэндалл (2), О. Торчило (1), А. Чифарьелло (1), С. Чоран (1), Х. Эплин (1)
В планах издательств:
2024 г.
Издания:
1952 г.
1967 г.
1973 г.
1986 г.
1988 г.
1988 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1989 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1990 г.
1991 г.
1996 г.
1997 г.
1997 г.
1997 г.
1998 г.
1999 г.
1999 г.
1999 г.
2001 г.
2001 г.
2002 г.
2003 г.
2004 г.
2005 г.
2005 г.
2005 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2008 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2009 г.
2010 г.
2010 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2011 г.
2012 г.
2013 г.
2013 г.
2013 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2014 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2016 г.
2016 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2017 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2018 г.
2019 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2020 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2021 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
2022 г.
2023 г.
2023 г.
2024 г.
2024 г.
2024 г.
Периодика:
1988 г.
1988 г.
1988 г.
Аудиокниги:
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2006 г.
2007 г.
2009 г.
2011 г.
Издания на иностранных языках:
1924 г.
1959 г.
1969 г.
1982 г.
1984 г.
1993 г.
1999 г.
2000 г.
2006 г.
2006 г.
2007 г.
2007 г.
2008 г.
2010 г.
2011 г.
2015 г.
2016 г.
2017 г.
2017 г.
2018 г.
2020 г.
2021 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 7 ]
URRRiy, 13 ноября 2019 г.
Потрясающая вещь, особенно с учётом времени написания — первая половина двадцатого века. Ее называют одной из первых антиутопий, но на мой взгляд, это очень вероятное и пророческое развитие общества. Контроль над мыслями как апофеоз государственной машины, любовь по талонам — как его «первая стадия». Отказ от семьи — как обязательное условие нового мира, промывка мозгов — опять же, как первая стадия. Каждый член общества служит Главному. Все сомнения — это следствие душевной болезни.
Кроме актуальности, отмечу безусловный талант автора как в описании мира, так и человеческих взаимоотношений, отличная приключенческая составляющая, Великий План как идея и интрига и драматический стиль, как признак достоверности романа.
В общем, классика, у которой нет необходимости в рекомендациях.
[ 12 ]
Deus4el, 23 сентября 2017 г.
Роман интересный особенно для любителей жанра антиутопий. Однако читается довольно сложно из-за постоянных недомолвок, перескакиваний с одной темы на другую, резкой смены декораций.
Я в целом одобряю стиль, когда автор даёт читателю додумывать отдельные элементы картины, угадывать намеки и пр., но здесь как раз с этим явный перебор.
Понравилось то, что Замятин максимально сконцентрировался на описании внутреннего мира и переживаний действующих лиц. Огорчило то, что при этом он уделил слишком уж мало внимания обрисовке мира, окружения, среды, в которых эти лица находятся. Мне все места и обстоятельства кажутся какими-то размытыми, туманными.
[ 13 ]
Rovdyr, 16 апреля 2017 г.
Роман Евгения Замятина «Мы» я прочитал позднее, чем две другие знаменитые «антиутопии» литературы XX века — «О дивный новый мир» и «1984» (а по времени написания книга Замятина имеет первенство, что, вероятно, обусловило ее некоторое влияние на Хаксли и Оруэлла. Но для моего мнения это не важно). При чтении, конечно, часто сравнивал эти произведения, и в отзыве сравнение будет присутствовать в двух аспектах.
Прежде всего, должен отметить, что единственным существенным достоинством романа я посчитал его литературный язык (за него я и выставил все скудные 3 балла). Он показался мне весьма оригинальным, выразительным, часто необычным (вплоть до вычурности, которую я не одобряю, но в данном случае принял). Чувствуется близкая генетическая с Золотым и Серебряным веками русской литературы.
Но содержание книги я оцениваю низко.
Во-первых, сюжет, несмотря на значительные усилия автора придать ему драматизм, не вызвал у меня особых эмоций. Я почти никому не сочувствовал, кроме О-90 — только эта героиня (второго плана) романа является тем «маленьким человеком» без «выдающихся» добродетелей, которому действительно сопереживаешь.
Многие места произведения воспринимались попросту скучными и нудными. Концовка, включая кульминацию бунта, написана невнятно.
Во-вторых, придуманный Замятиным антиутопический мир выглядит слишком ненатурально. Например, что за нелепая идея с заменами имен на нумера; и зачем всех обрядили в одинаковые одежды (юнифы); и почему всех обрили наголо? Кстати говоря, ментальный тоталитаризм вполне может существовать (и на современном Западе существует в самой искусной, прочной и изощренной форме) вместе с масштабным культом «индивидуальности», «свободы» и «прав человека».
Понятно, что антиутопия предполагает какое-то отличие от реальности, но она должна быть с ней органически связана. В произведениях Хаксли и Оруэлла эту органическую связь я видел повсеместно, а вот у Замятина — слишком мало.
На мой взгляд, антиутопия Замятина, построенная на одной из западных идей (тейлоризме — а эта идея, в отличие от идей, на которых зиждились миры Хаксли и Оруэлла, никогда не претендовала и не могла претендовать на роль фундаментальной идеологии), производит слишком абсурдное впечатление. И у него это не гениальная художественная форма (как у Франца Кафки), а путь, ложный в литературном плане.
В-третьих, Замятин совершил одну крайне тяжелую ошибку для моего восприятия книги — в своей антиутопии он противопоставляет не общество и человека, а бóльшую (так сказать, системную) часть общества и другую его же часть — неких бунтарей. В конфликте человека и общества я могу быть на стороне первого (конечно, в зависимости от его качеств). Но в конфликте разных частей социума я никогда не буду ни на чьей стороне. Я хорошо осведомлен о том, что представляли собой бунтарские секты и партии (Замятин, кстати, сам был революционером) — и также хорошо осведомлен о том, что на самом деле принесли обществу оные бунтари. Опыта одной только русской революции мне вполне достаточно для совершенно определенных и твердых выводов; а кроме нее в истории есть масса других одиозных политических и религиозных примеров.
В-четвертых, я не вижу никакого смысла в противопоставлении неких систем ценностей, показанных Замятиным. Все эти социальные дуальности типа свобода/подчинение, единственность/множественность (я/мы), анархия/диктатура, ересь/ортодоксия и т.д. и т.п. — есть лишь две стороны одной медали. У каждой — своя правда и своя ложь, которые диалектически наложены друг от друга и происходят друг от друга. Они существуют с разных сторон, но существуют неразрывно. Не может быть одной стороны без другой. И конфликт их подобен змею Уроборосу, кусающему за хвост самого себя.
Мне совершенно очевидно, что, победи те анархические бунтари из замятинского романа — что ж, через какое-то время в их «идиллическом» обществе появятся те, кто будут затевать планы по созданию порядка и жесткой структуры. История человечества показывала это бесчисленное множество раз.
В-пятых, мне очень не понравилась романтизация страсти главного героя. Автор устами этого персонажа и не скрывает, что эта страсть превращает его в раба, привязывает к объекту страсти до степени растворения личности — ну а чем же это лучше растворения в социуме? Ничем не лучше, по-моему.
Кроме того, как я уже говорил по поводу дуальности, апология страсти неизбежно сопряжена с апологией разума/рациональности. Обе этих апологии я считаю бессмысленными и неприемлемыми.
Наконец, в-шестых, я не могу не посетовать на то, что Замятин так «пристегнул» к своей антиутопии математику, что мне стало за нее обидно. Можно подумать, что именно математика делает людей механизмами, винтиками изображенной в романе социальной машины. А ведь царица наук, при всей ее грациозной логичности и строгости, отнюдь не исключает парадоксов и полета воображения — напротив, она может сделать этот полет поистине запредельным и увлекательным. Чего в романе «Мы» я не нашел.
[ 14 ]
Гризельда, 21 июля 2016 г.
Не получается у меня дружить с книгами из школьной программы. То не нравится жанр, то стиль, то сопливое любовное мыло, то мрак, нищета и безысходность. Присутствие в их списке фантастического произведения, да ещё и антиутопии, показалось мне подозрительным. И не зря.
«Мы», несомненно, является очень значимой книгой, одной из первых в своём жанре, создавшей почву для развития многих шедевров фантастики. Однако, если отвлечься от её исторического значения, посмотреть на то как и о чём написана книга, можно ли сказать, что это шедевр? Нет. На мой взгляд, она и на хорошую не тянет и уж тем более не заслуживает изучения в школах.
Первое обо что спотыкается взгляд – это стиль. Ломанные, обрывочные предложения, напоминающие путаницу мыслей. Поначалу они воспринимались как необычная, но вполне приемлемая черта произведения. Однако чем дальше, тем более рванным становилось повествование. Под конец не только предложения, но и события стали описываться бессвязно и обрывочно. Продираться сквозь них и понимать, что происходит, было довольно трудно. Конечно, можно сказать, что это стремление к математическим формам в литературе, поиск новых способов передачи смысла, но так ли оно было необходимо? Делает ли это книгу более выразительной? Способствует ли подобный стиль более чёткому отображению основной идеи? Тоже нет.
Применение столь необычной манеры письма можно было бы понять, если бы после финальных событий этот поток мыслей хоть как-то изменился. Приобрёл некую стройность и перестал быть таким хаотичным. Было бы сюжетное оправдание его применения. Но его нет.
Во многом из-за стиля бледнеют и остальные составляющие произведения. Персонажи описаны поверхностно, мотивацию многих из них легко упустить в общей путанице.
Главный герой мне показался моральным уродом. Высокомерный, считающий, что весь мир существует только ради его благополучия, плюющий на окружающих его людей, в том числе на друзей и влюблённую в него девушку. Его поступки и мысли вызывают отвращение, а никак не сопереживание или сочувствие. Остальные персонажи описываются сквозь призму его мыслей, что делает их столь же отталкивающими.
Фантастический мир показан слишком поверхностно – несколько скупых и ломанных описаний окружающей среды. Во многом из-за стиля мир кажется надуманным и неестественным. Он именно такой не потому, что человечество логическим путём к этому пришло, а потому, что автору так захотелось. Как этот мир возник, почему он так устроен – всё это объясняется стандартной причиной: когда-то давно была война, после которой человечество как-то вдруг пришло к выводу, что этот общественный строй будет наиболее продуктивным. В этом книга имеет сходство с популярным ныне жанром подростковой антиутопии. Только вот если какого-нибудь «Дивергента» усиленно ругают за поверхностность и нелогичность мира, то «Мы» считается шедевром.
Поставлю средний балл исключительно за историческое значение.
[ 14 ]
Добрый Филин, 10 июня 2016 г.
Сейчас мне хочется плеваться, облить грязью тех людей, которые говорят в отношении Оруэлла: «Да он все у Женьки украл!». Ничего подобного.
То ли автор настолько неубедительно выражался (а уж поверьте, авторский язык у Замятина оказался отвратительным), то ли ещё чего, но я даже вообще не уверен, что представленная модель мира — вообще плохо. Непонятно. Такое ощущение, что автор — не известнейший советский писатель, а очередной антисовет — «борец за свободу. И справедливость» (сарказм). Да и в целом, я не верю, что мир может стать таким, даже после нескольких веков.
Непонятно мне «пробуждение» главного героя. «Не верю!», как говорится. Он всего лишь раз побывал в Древнем доме. Но уже, видите ли, из ярого сторонника Единого государства превратился в оппозицию! Ну конечно! Мысли Д-503 больше похожи на бред сумасшедшего, чем на что-либо иное.
Роман слаб. Одна из слабейших антиутопий двадцатого века.
[ 5 ]
NIKItoS1989, 24 декабря 2019 г.
Роман о будущем, которое они видели ровно 100 лет назад. Роман о нас, точнее о них. Они — это Мы. Но мы — не они. Хотя иногда мы рисуем знак равно из солидарности, все помнят недавнее «МыЯ Иван Голунов» и это «Мы» сработало в какой-то мере, ведь Иван на свободе. Но те «Мы» и наши «Мы» точно не равны.
Те «Мы» — это идеальное общество победившего коммунизма, который 70 лет наша страна пыталась построить. Только в том, идеализированном виде, который вырисовывался в воображении человека начала этой эпохи, конца 10х, начала 20х годов, 20го же века. Но рисовалась эта картинка будущего с оглядкой на недавнее буржуазное прошлое, на царскую Россию, с её романтизмом, индивидуализмом, которому будто бы и нет места не в ближайшем будущем — советском, ни тем более в столь далеком интернациональном будущем, даже можно сказать планетарном. Вспомним время написания книги — ведь тогда, на заре СССР — был приняты декреты о личной жизни, упрощающие отношения между мужчиной и женщиной и во многом упраздняющие старые нормы. Были настоящие гейпарады и парады нудистов в Москве и Петрограде — да-да, наверно чьи-то левацкие скрепы сейчас дадут трещину, ну или не сейчас, а через пару минут, после того, как вы убедитесь, что это действительно было.
Это было время трансформации общества в целом и каждого человека в частности, автор все это видел и делал свои выводы и прогнозы, именно их он и вложил в свою работу. «Мы» не воплотились в реальности, марксизм-ленининзм оброс национальными традициями, патриархальностью и прочими славянскими прелестями, а идея осталась лишь в книге. Но каков был масштаб!
Как автор мило обозвал чекистов — «хранителями», сопоставив их с библейскими ангелами, да и весь действующий режим — был эдаким богоподобным, нерушимым и непогрешимым. Ведь советский коммунизм можно назвать квазирелигией и все эти образы правда могли показаться возможными в тысячелетней перспективе.
Ну а в центре, как любят у нас в русской литературе — маленький человек. Только теперь, живущий не в съемной квартире на последние гроши, а вполне себе благоустроенный средний пролетарий в стеклянной коробочке со шторами. Гипертрофированный «человек-техника» и «человек-знак» по классификации Е.А. Климова. Строитель Великого Интеграла, эдакой всесоюзной, точнее уже интернациональной, даже планетарной стройки, которая определит будущее цивилизации! А эти имена — это же буквы и коды, скорее идентификаторы, артикулы или серийники, но не имена вовсе. Видимо в эру зарождающегося материализма тех лет — именно так выглядело будущее, с отказом от личного, с некой унификацией и стандартизацией людей по типам и сортаментам, взамен классов, которые большевики так уверенно победили!
Ну а выборы Благодетеля... сопоставление с древними выборами в которых заранее не был результат, это прям дикая и страшная аллюзия на нашу современность, мог ли знать что-то автор? Пожалуй не мог, но предположения сделал очень верные, мы своего «благодетеля» тоже выбираем уже несколько раз и неизвестно сколько еще будем выбирать...
Ну и экологическая тема — задолго до Гипериона или Аватара и многих других работ — он уже тогда противопоставил природу и прогресс. При том, что «зеленых» в их сегодняшнем смысле еще не существовало, тогда «зелеными» называли третью сторону в гражданской войне, очень разношерстные формирования, от националистов до анархистов, которые противостояли и белым и красным, порой объединяясь против одних с другими, но все же оставаясь отдельной силой. Видимо Замятин и тут имел пророческий взгляд, предвосхищая экологическое движение, ведь он как человек, живший на рубеже веков — видел как стремительно меняется мир и человек покоряет все новые и новые горизонты. Как растут фабрики, строятся железные дороги, появляется авиация, развиваются автомобили, вытесняя гужевые повозки...
И как главному герою быть? Участвовать или нет?
Он, конечно, участвует. Не ради идеи, а ради любви. И становится невольным инструментом этой борьбы. Но итоги плачевны.
Вообще, ближе в 1920-му белые еще имели шансы справиться с красными, но автор почему-то решил, что они проиграют и сделал прогноз на мир 3000 года, в котором интернационал победил и пролетарии всех стран создали некое планетарное надгосударственное образование. Была ли это эдакая ода Советам, а может все-таки предостережение? Мы никогда этого не узнаем, но нам остался весьма достойный и любопытный текст, положивших начало так называемым «великим антиутопиям».
Я человек будущего, потому, меня часто что-то не устраивает в старых книгах, в старой фантастике особенно, а это книга — в том числе и фантастика. Сколько бы не прочёл разнообразной классики, а продолжаю оставаться превратен, прекрасно об этом знаю, но ничего не могу с собой поделать... Поэтому поставить 10-кe ну никак. Не хочу быть неискренним, но на 9-ку — это вполне тянет. Очередной мастрид в моей копилке, а стоило ли вообще? По-моему стоило, вам всем тоже могу советовать, но относитесь как к классике — тогда будет легче это воспринимать. Это не фантастика 50-60-х — это 20й год и все тогда было еще по-другому...
[ 21 ]
FanCat, 28 февраля 2013 г.
Красота. В последнее время читал классику зарубежной фантастики. Переводчики, конечно, люди хорошие и умные, однако их максимум — обеспечить красивый литературный текст, по смыслу совпадающий с исходным. А тут... книга не столько читается (именно как сочетания слов), сколько слышится, чувствуется фибрами взволнованной души. Сквозь страницы просвечивают мучения раздвоившегося главного героя, пытающегося выразить набором сухих фраз свои новые чувства, ощущения, о которых раньше он не мог и подумать без отвращения. Как смешны и поначалу нелепы эти аналогии, попытки выразить состояние души лексиконом, вращающимся вокруг чисто математических терминов! Как впивается в память этот четырехлапый, паучий икс!
Тут писали про алогичность действий главного героя. Кажется, вполне серьезно писали. Кто-то и вправду ожидал осмысленных действий от человека, влюбившегося в первый раз в тридцать два года. Для них любовь хуже, чем для нас шизофрения. Это не только атавизм, это появление «я» в психике, знавшей три десятка лет только «мы». Стоит ли удивляться, что бедный герой расщепляется и ведет себя, кхм... не вполне адекватно?
Писали и про плохую проработку «антиутопической» части. Здесь не согласиться трудно, ни в какое сравнение с детально прорисованным «1984» роман Замятина не идет. Но не могу не выступить в защиту «Мы»: главное здесь — не антиутопия (все помнят, что это мое личное мнение), главный здесь Д. Это его книга, его жизнеописание, читателю предлагают анализировать его речь и его поступки, недаром повествование идет в виде дневника. В ретроспективе, разумеется, большее значение имеет первое описание тоталитарного общества, из которого впоследствии вырос целый жанр, обогативший литературу великолепными произведениями. Однако давайте посмотрим фактам в лицо: это плохая антиутопия и превосходный психологический трактат. Он ставит перед нами проблемы ограниченности словарного запаса (вспоминаем «новояз» Оруэлла), подавления любви обществом (и ни одна антиутопия — из известных мне — без любовной составляющей не обошлась), появления счастья после исчезновения свободы («О дивный новый мир»), множество других. Но эти проблемы — психологические и, частично, философские. Как воспитывают детей? Кто такой Благодетель, из кого он выбирается, что бывает, когда он умирает, какова политическая география мира, к каким последствиям привела Двухсотлетняя война, кроме разделения некой конкретной территории на две части? Нет ответа на типичные «антиутопические» вопросы, и нечего тут обсуждать.
Так все-таки?.. Антиутопия на 7+поблажка первопроходцу или психологический трактат на полные 10? Я склоняюсь ко второму варианту. А вы?
[ 7 ]
Asaris, 3 ноября 2018 г.
Роман Замятина «Мы» не настолько меметичен, как «1984» Оруэлла. Тот можно просто таки разбирать на термины и крылатые фразы. И они будут максимально самодостаточны даже в отдельности от самого произведения. Не сказать, что у Замятина нет подобных находок. Но они крепко срослись с романом, представляя с ним единое целое. Отделить их можно только «с мясом» и выглядеть при этом они будут то ли недостаточно внятно, то ли вторично. Несмотря на то, что Замятин — первопроходец.
Однако у романа Замятина есть своя особенность — сознание персонажей, начиная с главного персонажа. Если персонажи «1984» в общем — привычные нам люди в условиях крайнего тоталитаризма, то персонажи «Мы»... Вполне можно поверить, что это уже не люди, а «нумеры», сохранившие человеческое лишь в рудиментарном виде.
Впрочем, в подобном стиле ( с изрядной долей сюрреализма ) Замятин писал о всех и всём, будь то российская глубинка с её обитателями ( «Уездное» ), или же Великобритания ( «Островитяне» ). В «Мы» характерный авторский стиль идеально, на мой взгляд, вписался в тему далекой антиутопии.
[ 9 ]
martinthegod9, 15 сентября 2017 г.
Тот момент, когда совестно, но ничего с собой поделать не можешь. Так хотелось, чтобы этот роман мне безоговорочно понравился, а в результате — оговорки скорее по поводу положительных сторон книги.
Плюсы довольно объективны. Во-первых, это первая из списка классических антиутопий, которые всегда называют. Причем первая с большим отрывом, разница составляет десятки лет. Во-вторых, «Мы» — оригинал, с которого, как говорят, списан «1984», указывая на тождественность многих сюжетных точек. В-третьих, в тексте шикарная идея мира рациональности, мира математики, где (особый смак) даже образы и эпитеты, используемые главным героем крайне математические, и режущие наш глаз своей необычностью. В-четвертых, грамотно показана трансформация главного героя, его стремление к иррациональности, крушение технической парадигмы сознания. Как уже кто-то отмечал в отзывах, Замятин пишет переживания героя через многоточия и обрывки фраз, тем самым демонстрируя неспособность Д-503 передать свои мысли. В итоге достоинства очень существенные.
Вот, получается, прочитана четвертая, последняя из списка классических антиутопий (Замятин, Хаксли, Оруэлл, Брэдбери). И у меня назрел внезапный вывод. Антиутопия — это диагноз. Или приговор, не знаю. Во-первых, это сразу же показатель того, что эти книги понравятся контингенту поздних подростков, либо новичку в чтении худ литературы (сужу по своему и чужому опыту). И второй симптом — это плохо написанные вещи. Ну не везёт антиутопиям! При целом вагоне идей каждую книгу читаешь с трудом, написано всегда сумбурно, неестественно, порой и скучно. Поразительно. Это как смотреть на гениальное техническое изобретение, осознавать его полезность, идейную ценность.. но видеть непонятные, скучные и такие холодные микросхемы и чипы.
Итог — вещь достойная и однозначно требующая ознакомления. Массив заложенных идей и их оформление внушительны и оригинальны. Но это чтение трудное, тягостное, как это ни странно.
П.С. Кстати, мир Замятина мне показался на удивление вполне себе утопией, а не антиутопией. Наблюдая, как мучаются люди в своих душевных порывах, как они любят, а на самом деле всего лишь подчиняются реакциям гормонов и обманкам мозга, у меня возникали мысли, что этот мир можно принять за утопию. Общая цель (построение Интеграла) вместо мелких переживаний и волнений, которые в рамках вечности не стоят ничего.
[ 14 ]
Quartz, 22 июля 2015 г.
Прежде всего, следует отметить уникальный язык произведения, до деталей передающий мышление жителя 30-х веков. Математические метафоры и — непривычное расположение знаков препинания. Сюжет — явление здесь вторичное. Я получал удовольствие прежде всего от самого способа, который Замятин нашел для написания книги. Более того, там не только это... Даже имена героев «говорящие». Почему O? Да потому что такая простая, незатейливая, «круглая». Почему I? Потому что иррациональная, как корень из минус единицы (который обозначается в математике буквой i).
В центре повествования — общество, в котором свобода поставлена на службу счастью, в котором свобода и счастье несовместимы. Даже два свободных часа в день герой воспринимает как нечто несовершенное, от чего в будущем общество непременно уйдет, и вся система «от часу до 24» будет непременно «проинтегрирована». Но в то же время он человек, руки у него «волосатые». Эмоции есть. Просто им сложно пробиться сквозь фильтр разума, доведенного до безумия. Замятин описал общество, в котором социальная среда порождает определенный тип человека (конечно, карикатурный). Ведь не просто так он описывал сцену со школьным учителем-роботом (!) Пляпой, который и был для детей источником знаний и убеждений — в хорошей книге ни одна сцена не пишется просто так.
При этом любовь здесь, как мне видится, на втором плане. Она используется Замятиным как символ притяжения каждого человека к иррациональному. Любовь — а затем проникновение идеями (или хотя бы их концентрированной эмоциональностью). Даже в условиях стерильного разума. Тем не менее, если каждый по отдельности эмоционален, подвержен чувствам, порой сильным и неуправляемым, то все вместе монолитно разумны. Потому что все вместе — это не просто сумма человеческих единиц, это уже и набор правил, и система контроля за их исполнением.
Владимир Кантор в интересной статье, посвященной книге Замятина (http://fantlab.ru/work508835), указывает на то, что в Благодетеле и описанном обществе четко угадываются идеи Ленина (в частности, нелюбовь к Канту и в целом положительное отношение к Тейлору — какой тонкий намек, не правда ли?). Возможно, это так и было, но значение книги уже давно вышло за пределы простой карикатуры. В том и состоит важнейшая черта шедевра — быть вне времени.
[ 5 ]
Nataly_Li, 6 ноября 2018 г.
Антиутопий, причём известных, именитых, в литературе много. Все эти Оруэллы, Бредбери и прочие авторы западного мира, сидя в своих уютных демократиях, активно выдумывали ужасы тоталитарного мира будущего. Но, вот честно, моё мнение, никому его не пытаюсь навязать — получалось это у них слабенько, шаблонно как-то. Сытый голодному не товарищ. Точно так же и человек, живущий в стране развивающегося капитализма и демократии, с трудом представляет себе атмосферу и ощущения человека, живущего внутри антиутопии. Не будущего, а самого что ни на есть настоящего.
Вот так и с Замятиным и его «Мы». В отличие от всяких там фаренгейтов и больших братьев читаешь эту книгу и кожей чувствуешь эту атмосферу безысходности, и при этом блаженного невежества и незнания винтиков, которые крутятся в системе. Только человек, переживший это на своей шкуре, может сполна передать атмосферу правильно, без излишней театральной мрачности, надуманной жестокости и прочих коммерческих, по сути, ходов. Всё просто, чётко, безысходно.
Прекрасный роман. Единственный, который я прочитала из университетской программы, потому что написано реально здорово.
[ 23 ]
Seifer, 16 февраля 2011 г.
После разрушительной двухсотлетней войны погибает 98% процентов населения Земли. Оставшиеся люди, жертвуя своей личной свободой и индивидуальностью, создают Единое государство — оплот порядка, единения и равенства. Шиллер сказал: «Любовь и голод правят миром». Основатели Единого государства покорили этих владык: голод — нефтяной пищей, любовь — розовыми билетами. Все в этом городе рационально и математически точно, множество домов ограничено Зеленой стеной от хаоса окружающего иррационального мира, а сами дома — матрицы из стекла, где каждый элемент, каждый нумер, навиду в своей ячейке.
Главный герой романа, Д-503, инженер, просто счастлив, живя посреди этого математического тождества. Скоро должен состояться запуск Интеграла — первого космического корабля Единого государства. Первым его грузом должны стать поэмы и манифесты о красоте Единого государства, поэтому Д-503 начинает вести свой дневник для описания «математически совершенной жизни Единого государства».
Так начинается роман «Мы» — роман, который, на мой взгляд, является одной из самых лучших антиутопий 20 века.
Автор рисует, на мой взгляд, эталонную модель тоталитарного общества. Показывается деспотия во всей её красоте, но не гротескная, не всеобъемлющая, а более человечная, чем, скажем, у Бредбери. Литература не запрещена, она контролируется. Выборы — есть, да, итог известен заранее, но они есть. Свободное время есть, и как показывает автор романа, граждане могут использовать его не только для праздных прогулок по одноликим улицам города.
Граждан больных «фантазией» не забирает сразу отряд хранителей, напротив, ему дают справку о временной нетрудоспособности и время для излечения.
Следует отметить, что изначально люди сами устанавливают этот режим, стеной они огораживаются от последствий двухсолетней войны. Лишение индивидуальности человека, введение однообразных юниф, розовые билеты — это другой шаг, сделанный во «благо» всех людей, это попытка побороть давнейших грех человечества — зависть. А стеклянные дома? Уж ни к подобным ли мерам идут сейчас, всё громче обсуждая меры противодействия терроризму? Не правда ли, как все грамотно и логически обоснованно? Главный герой не просто слепо верит в волю Благодетеля, он сам логически оправдывает все ограничения и несвободы.
И что самое главное, всё сказанное автором ещё возможно. Подобное общество — это окончательное вытеснение биологической составляющей человечества, замещения биологического Я социальным Мы. «Я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».
Этот роман показался вам скучным? А может быть неправдоподобным, «изжившим себя после распада СССР»? Хорошо, правильно, будущего не стоит бояться...
[ 7 ]
Corey, 11 июля 2017 г.
Гениально, говорите? Предвидел, говорите? Может быть. Однако идея и ее воплощение — разные вещи.
Я решил прочесть произведение не просто так, я был о нем расслышан как о чем-то глубоком и рассчитывал на что-то философско-психологическое, завернутое в антиутопию.
Ага, щаз.
Начну по порядку.
Мир.
Мир есть? По идее, да, действия происходят на планете Земля. Но что произошло? Что привело к тому, что показано в книге? Автор назвал следствия, но не пояснил причины, почему мир теперь такой. Плохо.
Хранители до безбожного некомпетентны.
С чего вдруг какой-то закрытый городок начал считать себя вершиной абсолютно всего? По распорядку кушать стали? Ну молодцы, что сказать.
А кто такой Благодетель я не уследил. До конца было ощущение, что он просто, как и I-330, хочет власти. Это не спойлеры, всего лишь мои предположения, возникшие в ходе чтения.
Люди.
Не такие уж они и похожие. Не прочувствовал я их унифицированности. Все разные, а номера, опять же, но наоборот, являются не следствием схожести людей, а этаким фоном, причиной, по которой они должны стать максимально ожинаковыми. Главный герой — жалкая тряпка, к которому испытываешь лишь неприязнь. Не знаю, может быть он обычный, а это я привык читать про мегагероев. Думаю, что гг все же тряпка, что показывает некую несостоятельность Государства, воспитания по крайней мере, что не может задавить чувства. То есть, отступая назад, в Государстве сами еще вершины не добились, и то, что они этого не знали, никак их не оправдывает.
А как он
И вообще, непонятно, как I-330 вдруг взяла да и влюбила в себя Д-503. Да, он был ее целью. Но вот так просто? Может быть, скорее даже наверняка, она попросту уже навострилась соблазнять мужиков и стала шлюхой, отдавая все ради цели. Не знаю.
Язык.
Он просто отвратителен, настолько, что даже свои жалкие авторские попыхи мне пришлось признать вершиной совершенства. Этот текст просто невозможно читать, постоянно приходится морщиться, высчитывать, что, откуда и с чем связанно. И метафоры какие-то дикие, хотя это объяснимо, раз повествование от первого лица идет.
Сюжет.
Какой к чертям сюжет? Жили люди себе в стене и жили,
В общем, причинно-следственных связей я не углядел.
Единственное, что мне понравилось в сюжете, и что я смог углядеть —
Послевкусия никакого, ничего интересного интересного, кроме пары фраз я не почерпнул. Может быть, книга нарочито такая, ээ, сухая, для антуража. Но мне так не кажется.
[ 5 ]
moonwalker72, 7 апреля 2018 г.
То, что эту книгу использовали в политических целях — для меня немного значит. Её идея хотя и кажется сейчас скорее театральной, ненастоящей, тем не менее прописана хорошо и (что еще важнее) во многих смыслах и значениях. Включая «нелинейность», нерациональность живого человека. Конечно, есть и библейский мотив, потому что искушение отказаться от монотонного безличного бытия Единого Государства, покинуть рай, ему как и в Книге Бытия предлагает женщина. Но всё портит архаичный язык. Замятин нааверняка использовал его умышленно, дабы подчеркнуть схематичность и театральность всего сюжета. Но что тогда остается? Метафоричность? Оно могло бы быть так, но сюжет сам по себе исчерпывающий — для меня он скорее говорит о дилемме доверия: личное доверие создает иллюзию свободы, но эта иллюзия долго не живет.
[ 4 ]
Mishel5014, 3 июля 2018 г.
Это — один из первых образцов жанра антиутопии, во многом схематичный и несовершенный. Но, я думаю, такие талантливые романы, как «1984» и «Дивный новый мир» основываются в том числе и на на идеях этого романа. Главное при чтении — помнить о том, что это — предупреждение. А никак не руководство к построению идеального мира. Замятину несомненно нужно отдать должное как одному из основоположников жанра антиутопии.