Скажу сразу, что сериал "Страшные сказки" (Penny Dreadful, 2014-2016) я не видел, поэтому каких-то завышенных ожиданий относительно его спин-оффа, носящего подзаголовок "Город ангелов" (Penny Dreadful: City of Angels, 2020), у меня не было. Я просто хотел посмотреть увлекательную детективную историю, разворачивающуюся в Лос-Анджелесе в 1938-м году. На это меня настраивал и синопсис и бодрый трейлер сериала. Однако то, что я получил в итоге меня изрядно удивило.
Начать стоит с краткой обрисовки сюжета. Итак, повествование строится вокруг нескольких персонажей. Среди них полицейские Льюис Миченер и Сантьяго Вега (первый сыщик-мексиканец в истории мегаполиса), расследующие жестокое убийство главы крупной строительной компании Джеймса Хазлетта и его семьи. В ходе следствия детективы устанавливают связь Хазлетта с христианской сектой "Радостные Голоса", у которой обнаруживаются очень интересные друзья — член городского совета Чарльтон Таунсенд, отвечающий за развитие местной транспортной системы, и немецкий архитектор Ричард Госс, прибывший в США из Третьего рейха с некой секретной миссией.
И пока Миченер с Вегой пытаются разобраться во всех хитросплетениях порученного им дела, Лос-Анджелес все больше погружается в хаос, спровоцированный напряженностью между его "белым" и латиноамериканским населением, которой не дает утихнуть деятельность демонической сущности по имени Магда — духовной сестры мексиканской богини смерти Санта Муэрте.
Короче говоря, история в сериале — та еще дичь! Тут тебе и детектив (сильно размазанный на все десять эпизодов), и религиозная тема (довольно невнятная), и расовая нетерпимость (удивительно, что обошлось без упоминания афроамериканцев), и хитрые нацисты, и сверхъестественные сущности. Одним словом, забористый коктейль, который ожидаемо не работает как единое целое.
Не спорю, некоторые сюжетные линии вышли весьма неплохо и за ними было действительно любопытно наблюдать, но при этом хватало и таких, которые нагоняли тоску, а порой и раздражали своей нелепостью. Такое ощущение, что продюсеры "Города ангелов" пытались угодить даже самому взыскательному зрителю и в итоге превратили свое детище в винегрет с крайне безумным набором ингредиентов.
Что же побудило меня полностью посмотреть сериал? Ну, во-первых, это качественно воссозданная атмосфера Лос-Анджелеса конца 1930-х годов. И в частности, то как ярко и душевно была показана жизнь его мексиканской общины. Во-вторых, два персонажа: это Сантьяго Вега, вынужденный разрываться между своей семьей и миром "белых" людей, куда он так долго стремился; и Магда, ради достижения своих разрушительных целей, принимающая обличья самых разных женщин (для актрисы Натали Дормер проект стал настоящим бенефисом — мощным и запоминающимся). И в-третьих, пусть и сумбурная, но все же лихо закрученная интрига, не дающая заранее предугадать чем же завершится вся эта история.
Кстати, финал "Города ангелов" остался открытым и при желании его можно было бы продолжить. Правда, я полагаю, что в этом случае сериал стал бы еще более странным, чем он есть сейчас. Что ж, поживем — увидим...
Перед просмотром третьего фильма строить какие-то теории было уже затруднительно. Просто потому, что события первого и второго фильма не связывались у меня в голове с общей канвой Звездных войн вообще никак. Понятно, что тут кроется большая опасность – он с изрядной частью канона и не должен был связываться. Мышиный дом сразу объявил, что канон отменяется и они не будут учитывать никакие продолжения, а начнут совершенно отдельную линию, которая станет новым каноном. Мне, кстати, это очень сомнительно – и не потому, что кино мне не нравится, а потому, что новый канон строить, по большому счету, просто не на чем. Все же мифология мира Звездных войн – штука уже устоявшаяся, и новая трилогия в нее влезает с огромным трудом.
Хотя, конечно, загадывать не будем. В принципе, что-то всегда можно придумать, ведь читатели народ податливый и соблазнить их каким-то новым поворотом – отчего бы и нет? А что – придумать точку бифуркации, после которой история Галактики разошлась по двум временным линиям. В одной – все такое традиционное, адмирал Траун и следующие поколения Скайуокеров, а во второй… ну, вот это. Нетрадиционное.
В некоем идеальном мире можно было бы даже устроить соревнование – чей вариант победит. А что – технологии развиваются, компы мощнеют, оцифровка рулит, отчего бы не замутить что-то подобное? Я б поучаствовал в написании сценария – есть пара прикольных идей.
Но вернемся к фильму. Напомню, что конец предыдущего зафиксировал ситуацию в весьма специфическом положении – с одной стороны, Сопротивление уменьшилось до буквально горсточки отважных беглецов, во все лопатки удирающих от огромного флота Первого Ордена, окончательно помер Люк Скайуокер, а на призыв сопротивленцев о помощи никто не откликнулся. То есть в ресурсах, живой силе и технике преимущество Ордена абсолютно подавляющее.
Но с другой стороны – у Сопротивления есть Лея Скайуокер, вполне так крутой джедай, которой и вакуум не страшен, плюс Рей, которая делом показала, что как минимум в боевых навыках ничем не уступает Кайло Рену. А этот самый Кайло – единственный представитель Темной стороны, то есть в Силе преимущество Сопротивления более, чем двукратное – если вспомнить метания Скайуокера-внука. То есть тут преимущество за Светлой стороной и преимущество весомое.
Правда, проблема тут в том, что целью что Рей, что Леи было не уничтожение Кайло, а его перетягивание обратно на Светлую сторону. Вся структура трилогии такова, что по всему окончание ее должно было повторять окончание первой трилогии, которая, как известно, завершалась обращением Дарта Вейдера. Проблема была в том, что в исходной трилогии был еще и Дарт Сидиус, Темный владыка-ситх, учитель Вейдера и Люк с Леей выдирали папу из его тлетворного влияния. У Кайло ничего такого не осталось – ну, кроме его внутренних демонов. Представить себе, что Рей и Лея будут проводить психотерапию мне было сложно, ситхов на горизонте не было, так что я решил, что в Галактике должен произойти некий большой бадабум – на фоне которого Кайло будет возможно перетащить на наш берег. С трудом, конечно, но все же…
Как это реализовать на деле я не представлял – но других выходом просто не мог придумать. Так что приступал к просмотру с интересом – как-то выкрутится из этого болота Абрамс?
Ну-у… с одной стороны, нельзя сказать, что не выкрутился. С другой – он сделал нечто, сопоставимое с обнулением победы при Эндоре. Он оживил Дарта Сидиуса.
Ход настолько дикий, что я в какой-то момент просто ошалел. То есть они решили, что старик мало получил в финале «Возвращения джедая»? Не, после этого – о каких таких новых канонах и прочем может идти речь?
Понятно, что прецеденты были – Дарт Мол не даст соврать, но там-то была локальная история, а тут – хребет всей предлагаемой нам линии, ее кульминация! И вы это все взваливаете на старичка.
Честно сказать, дальнейшее для меня просто потеряло смысл. Конечно же фильм на том не закончился – были там и драки, мы увидели настоящую джедайскую полосу препятствий, и их новые штучки, и новая девушка для Финна, и старая девушка для По. Лея померла, Хан наоборот, чуть не воскрес, как и Люк, который и в астрале сохранил способность тягать сой крестокрыл со дна морского. И голоса джедаев мы услышали, и Рей в итоге оказалась тоже из очень даже почтенной семьи… Бред, короче. Даже появление изрядно располневшего Ландо Калриссиана, увы, дела на спасло.
Хотя летающие штурмовики мне понравились, врать не буду. Ход – что надо.
Блок на переводы с ситхского – это, блин, ход еще более сильный.
А вот истории так и не случилось. Все, рассыпалась в прах, во всяком случае – для меня.
И в довершении всего мне очень сильно не понравились приколы, типа как вышло с Чубаккой – когда нам всяческий втирали, что его убили, причем свои, а потом он оказался живехонек. Ну, и зачем такие низкие приемы?
Ладно, какие выводы?
Фильм, является финалом очень длинной киносаги. По идее, это должно означать расстановку всех точек, завершение всех линий и ответы на все вопросы. При том, что линии стартовали давно и вопросы заданы тоже не в рамках обозреваемого фильма. Так что не обойтись без того, чтобы кинуть взгляд на всю рассказанную нам историю.
«Звездные войны» в рамках трех кинотрилогий являются историей семейства Скайуокеров. Это вполне респектабельный художественный прием: показ истории некоторого мира или его части через историю отдельно взятой семьи. Несть числа примерам его использования.
Трилогия приквелов рассказывает о восхождении и падении представителя первого поколения – Энакина. Маму его, Шми Скайуокер все же более правильно отнести к нулевому поколению, а про папу нам ничего не известно. В этом, кстати, многие видят достаточно смелые ассоциации, забывая, что у того, с кем его ассоциируют папа как раз есть и папа более, чем знаменитый.
Итак, Энакин Скайуокер в рамках первой трилогии сначала прославил себя как рыцарь-джедай, но потом пал и перешел на Темную сторону силы, став Дартом Вейдером. Правда перед этим он породил близнецов Люка и Лею Скайуокеров, история борьбы которых с Империей и собственным отцом составила основную трилогию фильмов. Иными словами, первые две трилогии посвящены следующим друг за другом поколениям этой семьи.
Соответствует этому правилу и третья – одним из ее главных действующих лиц является Бен Скайуокер, сын Леи и внук Энакина, или, если хотите, Дарт Вейдера. Правда, если смотреть на вещи с чисто биологической точки зрения, то третья трилогия эту историю завершает – к ее концу никого из Скайуокеров не остается в живых. Во всяком случае, никого из известных нам Скайуокеров. Так-то, при желании, накопать потомков можно – но мы этим, естественно, заниматься не будем.
Заметим, кстати, что если рассматривать сагу с точки зрения изображения метаний Скайуокеров, стоящих перед ними вызовов и выбора, что они делают, то лучшей является трилогия приквелов. Превращение Энакина в Вейдера, его причины и сопутствующие этому обстоятельства показаны подробно и убедительно, а также великолепно вписаны в, так сказать, исторический контекст. На примере судьбы Энакина мы реально видим падение Республики и восход Империи, уничтожение джедаев и торжество ситхов.
Его обратная эволюция в основной трилогии – из Вейдера в любящего папочку –убеждает меньше. Но так как она снималась первой, то это нельзя даже назвать недостатком – это наше первое знакомство с далекой Галактикой, широкие мазки и определенная условность совершенно органичны, а сама история выглядит цельной и сбалансированной.
И в этом смысле переход от основной трилогии к приквелам очень естественен – история, рассказанная хронологически второй (хотя и формально предшествующая тому, что мы уже видели) показывает гораздо более сложный мир с гораздо большим количеством взаимосвязей. В привеле история уже не столь цельная – но эти две трилогии сочетаются между собой очень хорошо. И, самое главное, они дают нам практически полное понимание того, что случилось в далекой Галактике – Скайуокеры следуют за самыми главными событиями, активно в них участвуют и определяют их результат.
Но первые две трилогии довольно ясно показали нам и ограниченность исходного сеттинга Звездных войн. Фактически, для движения сюжета там есть только две возможности – героическое превозмогание малыми силами многократно превосходящих сил противника, в основном за счет джедайской удачи и героизма, да метания очередного Скайуокера между Темной и Светлой сторонами.
Заметим, что практически все продолжения старого канона тоже сделаны по этим двум лекалам.
Трилогия же сиквелов… ее никак и никуда не всунешь. Хотя бы потому, что это на самом деле не трилогия. В ней нет сквозной истории – ну не считать же таковой метания Бена Скайуокера. Все три фильма очень слабо связаны между собой. При этом первый и третий, в общем-то, сделаны уж слишком под соответственно первый и третий фильмы основной трилогии, во втором сделана очень робкая попытка усложнения истории – через показ торговца, поставляющего оружие и тем и другим, но она полностью висит в воздухе, ни предпосылок у нее нет, ни последствий.
Эволюции Бена в значительной степени даны нам не как результат его внутреннего развития, а как факт. Принимайте такого, как есть. Намеки, старательно запараллеливающие его историю с историей дедушки даны совсем уж грубо – если Йода и Мейс Винду сомневались в Энакине, но в итоге позволили ему обучаться, то сомнения Люка привели его к тому, что он племянника решил сразу же прирезать. Ничего большего для перемещения человека на Темную сторону и сделать было, вероятно, нельзя. При том, что это можно же было обыграть куда лучше – сомнения Люка явно больше, ведь пример папаши-то у него стоял перед глазами, но все ростки чего-то более сложного авторы фильмов резали безжалостно. А зря.
Кстати, в свете сказанного выше появляется полная неясность с названием фильма – почему «Скайуокер. Восход», когда формально описан полный и бесспорный закат этого семейства?
Ответ на этот вопрос создатели фильма дают, и даже не один, но… в свете всего вышесказанного – верить таким ответам очень трудно.
В итоге… я не буду кривить душой – снова оказаться в далекой Галактике было здорово, как и снова увидеть Татуин, например, полетать на «Соколе тысячелетия» и понаблюдать за драками на световых мечах. Но удовольствия от рассказанной истории получить не удалось, собственно, даже не удалось ее понять. Все, что я узнал из трилогии сиквелов либо противоречит тому, что я знал из предыдущих фильмов, либо очень слабо с ними сочетается, либо просто не лезет ни в какие ворота.
Трилогия началась с дурацкого предположения, дальше шла невнятными кусками и закончилась совсем глупо.
В 1970-ых – 1980-ых годах прошлого века внимание всех киноманов мира было приковано к Австралии. Там снимали настолько много всякого интересного, что по аналогии с тем, что происходило в предыдущие десятилетия в Европе, кинокритики даже придумали термин «австралийская новая волна». Нельзя сказать, что у этого направления было какое-то идейное единство, отнюдь. К «австралийской новой волне» относится много чего: тут вам и переполненный местной экзотикой «Обход» Николаса Роуга (1971), и постапокалиптический «Безумный Макс» Джорджа Миллера (1979), и комедийный «Крокодил Данди» Питера Фэймана (1986). Список можно, конечно, продолжать. Общепризнанным считается, что об «австралийской новой волне» как о культурном феномене заговорили после выхода на экраны первых фильмов Питера Уира. Это потом он переехал в США, где стал снимать кассовое кино и получать всевозможные награды. Некоторые из его поздних работ известны, кажется, всем. Сложно найти тех, кто не слышал про «Общество мертвых поэтов» (1989) и про «Шоу Трумана» (1998)? А вот до того, как «продаться» Голливуду, Питер Уир снимал сложные, мрачные и гипнотические триллеры. Именно они и открыли миру австралийской кино. Хотя было бы честно сказать, что все началось с тягучего и душного «Опасного пробуждения» Теда Котчеффа (1971), которое произвело такой скандал на Каннском кинофестивале, что про него предпочли забыть на следующие лет так сорок. А вот работы Питера Уира сразу оказались конвенциональными: смесь эзотерики и австралийской этнографии мгновенно вскружила зрителям голову. Сейчас эти его фильмы кажутся любителям триллеров слишком уж медленными, чуть ли не сонными, но никто не может оспорить то, что они обладают затягивающим эффектом.
«Последнюю волну» (1977) Питер Уир снимал после легендарного «Пикника у Висячей скалы» (1975), ремейк которой совсем недавно зачем-то сделали в виде мини-сериала. Уир работал в данном случае в уже привычном зрителю стиле, а так как к тому времени стал известным у себя на родине, то получил на съемки вполне себе неплохой бюджет, что видно хотя бы по первый впечатляющей сцене с дождем при ясном небе. Там с неба льется натуральный потоп, падают куски льда с человеческую голову, в общем, происходит натуральный апокалипсис. Фильм как раз про него, про конец света. Вот только не понятно, происходит ли он по-настоящему или только в голове одного отдельно взятого человека.
Сюжет «Последней волны» предельно прост. В Сиднее в среде аборигенов происходит убийство. Молодой парень погибает при очень странных обстоятельствах. Дэвид Бёртон работает адвокатом, ему предстоит защищать в суде обвиняемых в этом убийстве. Соприкоснувшись с местной архаичной культурой, он понимает, что все далеко не так просто. Ему снятся странные сны, мнится, что он гораздо тесней связан с происходящем, чем кажется на первый взгляд. Аборигены же не спешат раскрывать свои тайны и водят белого человека за нос. Или же готовят его к чему-то большему. Манера повествования построена на недосказанностях и ощущении иллюзорности происходящего. Зритель до самого финала так и не получит тех ответов, которые хотел бы получить. Парадоксальным выглядит то, что, в общем-то, достаточно безыскусная судебная драма в итоге оказывается каким-то мистическим трипом.
Питер Уир неоднократно говорил, что в ранних своих фильмах – до «Водопроводчика» (1978) – исследовал сновидения и грезы. И это прекрасно видно в манере киноповествования в случае «Последней волны». Это предельно сновидческое кино, когда непонятно где заканчивается реальность и начинается сон. Прибавьте к этому то, что фильм просто перенасыщен всевозможными символами, и поймете, что это не могло не вызвать появления множества интерпретаций происходящего на экране. Если искать ближайшие аналоги в русском кинематографе, то на ум приходит прежде всего «Сталкер» Андрея Тарковского (1979). Правда, у Уира подтексты не такие многозначительные и философских монологов нет.
Да, безусловно, многозначность трактовок фильма заложена создателями сознательно и последовательно. Зритель может дойти до того, что задумается даже о надписях на стенах. Есть некоторая параллель между наскальной живописью австралийцев (на ней сделан особый акцент на открывающих «Последнюю волну» титрах) и всякими там художествами на любых поверхностях в среде цивилизованной, городской. Возможно, на основе этой параллели и можно построить какую-нибудь очередную трактовку, но тут уж личное дело конкретного зрителя. Точно так же абсолютно не ясно – финальные эпизоды происходят на самом деле или просто приснились главному герою. Хотя в контексте фильма это не так уж и важно, так как зрителю уже успели внятно проговорить, что для австралийских аборигенов реальность и сновидения равнозначны. При этом сновидения даже важней, так как определяют ход жизни в дневной действительности. Во многом на этом строится одна из теорий, что в «Последней волне» нет разделения яви и сна, а, вообще, почти все происходит именно что во сне. Вторжение ирреального в повседневное начинается с того самого жуткого ливня в начале фильма. Чуть позже главный герой приходит домой, и в это обустроенное пространство, в убежище от внешнего мира (читай: в его сознание) так же в виде воды проникает ирреальное. На втором этаже переполняется ванна, сливное отверстие забили детские игрушки, и вот уже с потолка обильно капает. Дети главного героя радостно кричат: «Дождик!». Но радоваться тут нечему: внешняя угроза проникла в святая святых, от нее теперь не спрячешься. И, собственно, с этого момента и начинается трип. Вода медленно стекает по ступенькам лестницы, а главный герой медленно спускается в глубины своего подсознания (ничего хорошего он там, конечно, не найдет). В пользу этой теории говорит то, что само убийство происходит уже после начала водяных катаклизмов.
Но если отступить от трактовок и интерпретаций, останется ли в этом фильме некое ядро, которое все-таки делает его цельным повествованием? Да – оно есть. «Последняя волна» – прежде всего фильм про столкновение архаичного и цивилизованного. Судя по тому, что говорил сам Питер Уир (а он тут еще и сценарист, не забываем про это), для него основопологающим был посыл о том, что в древние времена люди обладали знаниями, которые более уже не доступны, в некотором смысле дикари, унаследовавшие опыт предков, мудрей просвещенных европейцев. На это можно возразить, что все дело в языке. Раньше для описания и объяснения мира использовался один язык, теперь – иной. Этот иной язык показал себя более функциональным, ничего большего. И тем более, ничего личного. Вот только эзотерики всех мастей с этим, конечно, не согласятся. Во многом это происходит из-за того, что цивилизованный человек в некотором смысле зачарован идеей о мудрости наших предков и той бездне знаний, которая может ему открыться. Прикосновение к архаике видится ему возможностью стать чем-то большим, чем незначительным винтиком в общественном механизме. Главный герой «Последней волны» измотан работой, в семье у него только видимая гармония, к тому же его с самого детства мучают кошмары. И вот ему дается шанс узнать что-то новое не только о мире, но и о себе. И он с остервенением хватается за него, желая сменить один язык на другой, найти таким образом выход к чему-то большему. Большему, чем он сам. Большему, чем общество, в котором он давно скучает. Большему, чем сам мир. Правилен ли этот путь? Питер Уир четко дает понять, что истину можно найти. И она преобразит искателя. Другое дело, что мир архаичный жесток и требователен. Там ничего просто так не получишь. И самое важное – он закрыт от посторонних. Можно сколько угодно заигрывать с магией и прочими радостями эзотерической жизни, но это не означает, что ты сможешь полноценно всем этим овладеть. Для этого надо полностью принадлежать к определенной культурной традиции. И в данном случае кровь все-таки не водица, а пропуск на ту сторону. Тут даже своих порой не пускают, не то что посторонних. Трагедия главного героя «Последней волны»в том, что ему уж очень хочется, прямо свербит в определенных местах, вот только получить желаемое можно только обходным путем. А следовательно полноценным полученное не будет. Никакого подлинного диалога культур по Питеру Уиру быть не может. Это все иллюзия, выдуманная себе на утешение западной цивилизацией. Недаром в одной из сцен второстепенный персонаж объясняет главному герою, что возможно только уничтожение одной культуры другой культурой. Именно так европейцы и поступили с австралийскими аборигенами, хотя теперь потомки тех самых европейцев и называют себя австралийцами. И в таком случае история нашего запутавшегося адвоката просто не может закончиться благополучно, крах неизбежен. И ситуация не изменится, даже если посмотреть на происходящее с немного другой точки зрения. А если все действительно происходит только лишь в голове героя? А там он и вправду столкнулся с миром потусторонним? В таком случае все даже хуже, так как стена между этим и тем еще крепче, а проломить ее практически невозможно. Тут вам все-таки не стандартная голливудская мистика, в которой рациональное всегда побеждает (почти всегда, нужно быть все-таки честными), тут у нас подлинные чудеса, а эти чудеса всегда малозаметны и страшны.
Противостояние автохтонного и пришлого режиссер выстроил не только на уровне фабулы, но и в определенном смысле обозначил на съемочной площадке через чисто кастинговое решение. На роль Дэвида Бёртона он взял стопроцентного американца Ричарда Чемберлена, а на роль то ли шамана, то ли вождя аборигенов Сиднея – Нандживарру Амагулу, самого настоящего племенного лидера с Грут-Айленда. Ричард Чемберлен весь фильм кажется растерянным и беспомощным, а вот Нандживарр Амагула может даже ничего не делать, чтобы выглядеть зловеще. Он всем своим видом словно бы говорит: не суйтесь туда, куда вас не просят. И говорит это не только главному герою, но и нам – зрителям.
Все рассказанное выше могло бы вызвать у читателя впечатление, что вот опять написали много букаф про мудреный арт-хаус, который, конечно же, провалился в прокате, а только потом обрел культовый статус. Тем не менее, «Последнюю волну» ждал кассовый успех. Зрителей зачаровала фантазия Питера Уира. То есть это, конечно, не летний американский хит, но лучше, чем у многих позже ставших культовыми фильмов. Да, были времена, когда подобное кино привлекало зрителей в кинотеатр, такое теперь гораздо реже происходит, конечно. Но, может, еще случится какая-нибудь феноменальная «новая волна»…
Найди свою силу, или Спасибо братьям нашим меньшим
На улицах Нового Орлеана появляется некий препарат, временно наделяющий сверхспособностями.
Сила, позволяющая выбивать стальные двери. Скорость, дающая обогнать автомобиль. Неуязвимость к пулям. Вариантов масса. Как и криминальных применений новых талантов. Есть, правда, нюансы. Всегда остается вероятность того, что вместо получения «плюшек» тебя просто разорвет на куски.
Полицейский детектив Фрэнк Шейпер (Гордон-Левитт) очень хотел отыскать того, кто наводнил город этой дрянью. Бывший военный Арт (Фокс) тоже жаждал найти производителей наркотика, ведь именно у тех людей находилась его похищенная дочь. Юная Робин (Фишбэк), напротив, отлично себя чувствовала в роли дилера по продаже «Силы».
Но именно от этой троицы, похоже, зависят судьбы не только судьбы жителей Нового Орлеана, но и будущее человечества.
Киношная супергероика кроме классических «Мстителей» или «Лиги Справедливости», время от времени позволяет себе любопытные эксперименты («Хранители, «Пацаны»).
Netflix решил подбавить нестандартной супергероики, однако результат оказался гораздо слабее своих предшественников.
Хотя идея, в принципе, интересная. Препарат на пять минут вызывающий у вас одну конкретную суперспособность, у каждого (точнее у определенных типов людей) свою, причем какую именно непонятно, пока не заглотнешь капсулу. Представляете раздолье для спецэффектов и поединков обладателей различных сверхсил? Некоторые из проявлений Силы нам покажут, однако Project Power явно не может похвастать суперкрутым бюджетом, посему их буквально с полдесятка. Огненный мальчик, хамелеон, большой брат, гуттаперчивость, фриз да «мистер острые локти». Ну и финальный рачок-вундервафля, как без него (спорное решение постановщиков, будем честными). Бедненько, но чистенько, право слово.
Тему передоза также стоит отметить. И то верно, все хорошо в меру.
Не обошлось без концепции передачи способностей животного человеку. Для супергероики идея далеко не новая, Человек-паук подтвердит.
Использована популярная в последнее время концепция злодеев, вроде как искренне радеющих за человечество, думающих о развитии людских возможностей, жаждущих изменить мир, запустить новый виток эволюции человека (сама по себе идея не просто неплохая, а в наше кризисное время чертовски актуальная). Хотя здешние злецы слишком неакцентированы, чтобы понять — это они просто замыливают глаза, прикрывая жажду власти, денег, или искренне верят в свою миссию. За злодеев обидно.
Касабельно теории заговора, на какое-то время упустившей свои позиции в кино, но вновь их возвращающей, мнения бытуют разные. Скажу одно. Очень уж заманчиво представлять себе, что существуют все-таки люди, твердо знающие, куда они хотят привести гомо сапиенсов. Хуже, если таких людей нет в помине, и бардак, творящийся в современном мире, полном кризисов, развивается сам по себе.
Постарались постановщики вложить в мозги юных зрителей идею того, что у любого человека имеются сильные стороны, и для их использования вовсе не нужно принимать сомнительные, негигиенические и несертифицированные препараты. Не поспоришь.
Также создатели ленты подарят нам неординарную съемку сцены перестрелки в клубе, и забавную «обманку» во время драки с промежуточным боссом. Негусто.
Однако вместе картина складывается слабо, выглядя чересчур аморфно и наивно, в стиле старых бравых комиксов. Нераскрытые, глупые злодеи. Слабенько прописанные персонажи (даже флэшбеки не спасают) и невнятный сценарий. Мало действия. Сбитый темпоритм. Нереализованный потенциал неплохой идеи.
Актеры подвигов не совершают.
Фокс в образе злого мстителя местами выглядит убедительно. А вот становясь добрым папашей, тоскующем по дочурке, изрядно теряет в харизме и убедительности.
Гордон-Левитт. Бравый и честный детектив, подсевший (кстати, а как насчет физического привыкания? Что-то эту линию постановщики и вовсе пропустили) на неведомую дрянь, чтобы противостоять супергероическим преступникам. Позволивший поразительно быстро, за пару минут, дать себя переубедить тому, кого он до этого считал злодеем.
Юная девица и вовсе выглядит изрядно деревянной. Символизируя собой ту самую внутреннюю силу, которая есть у каждого человека. Да и вообще, наркодиллер в роли положительной героини смотрится сомнительно. И рэп еще этот пресловутый.
Эрго. Средненькая супергероика с приятной идеей, которую постановщики до ума таки не довели.
Режиссер: Генри Джуст, Эриель Шульман
В ролях: Джейми Фокс, Джозеф Гордон-Левитт, Доминик Фишбэк, Машин Ган Келли, Родриго Санторо, Кортни Б. Вэнс, Эми Ландекер, Тейт Флетчер, Аллен Мальдонадо, Андрин Уорд-Хэммонд, Майкл Сил, Кайанна Симон, С.Дж. ЛеБланк, СиДжей Льюис, Джозеф Поликуин
Ритм и гармония несут с собой благообразие, а оно делает благообразным и человека, если кто правильно воспитан, если же нет, то наоборот
Англоязычная Wikipedia порою тоже несет пургу. В небольшой пока еще публикации по поводу недавнего фильма «Курьер» режиссера Закари АДЛЕРА в рубрике «Easter Eggs» («Пасхальные яйца»), говорится, что «в фильме есть сцена, в которой персонаж Гари ОЛДМАНА по имени Иезекииль Мэннингс слушает вокал из выступления Дивы Плавалагуны в фильме «Пятый элемент», в котором также снимался Гари ОЛДМАН».
Напомню, что термин «Пасхальное яйцо» означает скрытый внешний смысл (скрытую ссылку) в видеоигре или фильме, не относящейся к их содержанию.
В «Курьере» действие в основном проистекает в двух помещениях. В роскошной квартире в Нью-Йорке, где под домашним арестом сидит главный злодей — глава мощной криминальной организации с пиратской черной повязкой на глазу в исполнении Гари ОЛДМАНА. И в запертой цокольной парковке некоторого здания в Лондоне, где вооруженные громилы пытаются убить безымянную девушку-курьера (Ольга КУРИЛЕНКО) и Ника, который должен был выступить свидетелем на процессе по обвинению этого самого Иезекииля Мэннингса. Понятно, что жертвой был намечен этот нервный взъерошенный свидетель, а курьер просто оказалась не в том месте и не в то время, да еще с таким чемоданом без ручки в виде Ника. Но она, бывший солдат спецназа, стала крепким орешком, о который раскололи зубы продажный агент ФБР и его подручные. То, что история Джона Маклейна была путеводной звездой для режиссера «Курьера» — видно невооруженным глазом. Но подмигнуть зрителю по этому поводу, у Закари АДЛЕРА даже и поползновения нет. Он озабочено-серьезен, как и его героиня. Актерский диапазон Ольги КУРИЛЕНКО невелик, но это не мешает ей сниматься. АДЛЕР тоже никогда звезд с неба не хватал, провалившись с криминальной дилогией про братьев-близнецов Крэй, сразу же по выходу придавленных "Легендой" ХЕЛГЕЛЕНДА. Особая его гордость, надо полагать, — то, что основной сюжет проистекает в реальном времени: на протяжении часа с лишним.
Действительно, злодей, которого играет Гари ОЛДМАН, слушает в своей квартире знаменитую сцену безумия из оперы «Лючия ди Ламмермур» Гаэтано Доницетти. Ее пела в «Пятом элементе» инопланетная Дива Плавалагуна. И автор Wiki посчитал это совпадение сознательной игрой смыслов режиссера. Чушь! Самое малое, что должен был в этом случае сделать АДЛЕР, — взять ту же запись исполнения албанской певицы Инвы МУЛА в обработке композитора Эрика СЕРРА. Но Иезекииль слушает совсем другое исполнение – южноафриканской оперной звезды Претти Йенде. Не хуже, кстати. Пресловутая компьютерная обработка в исполнении Дивы занимает на самом деле всего несколько секунд, различить которые в состоянии только профессионал.
Закари АДЛЕР так сосредоточен на сюжете, что на вторые смыслы у него нет ни сил, ни таланта, ни даже желания. Ведь поиграть на перекличке с «Пятым элементом» действительно было можно. Для этого прослушивание «сцены безумия» — и именно в исполнении Инвы МУЛА (пусть даже без СЕРРА) — надо было всего лишь передвинуть чуть дальше — на момент начала захода на парковку группы вооруженных мускулистых злодеев и возникла бы ассоциация с вторжением на круизный корабль-гранд-отель «Флостон Пэрадайз» мангалоров. Но в том месте, где сейчас проигрывается ария Лючии, она не дает ни малейшего повода предполагать какую-то «языковую игру». Музыка просто используется как деталь характеристики главного злодея.
Ранее, описывая в колонке использование этой знаменитой арии в кинематографе, я не упомянул, что Гаэтано Доницетти вписал в ее музыкальное сопровождение стеклянную гармонику. Этот инструмент тогда как раз усовершенствовал «стодолларовый» Бенджамин Франклин, и композиторы увлеклись его необычным звучанием. В балете Петра Чайковского «Щелкунчик» фея Драже, например, должна была танцевать под такую мелодию (вот здесь можно послушать, как это звучит под гармонику Франклина), она же сопровождала чудеса Черномора в опере «Руслан и Людмила» Михаила Глинки. Но через некоторое время гармоника повсеместно была заменена флейтой или челестой. Сопровождалось это страшными историями про негативное воздействие звуков гармоники на психику. Дескать «сладкий звук ее голоса» способен свести с ума.
Забавно, что есть даже мультфильм о необыкновенном воздействии этого инструмента на людей, буквально изменяющим их. Он так и называется «Стеклянная гармоника». Снял его в 1968 году Андрей ХРЖАНОВСКИЙ по сценарию Лазаря Лагина и Геннадия Шпаликова. Речь, правда, идет о волшебной силе искусства, подавляющей оскотинивание людей, преобразующихся под воздействием мелодии гармоники из чудовищ Босха, Брейгеля, Арчимбольдо в олицетворение персонажей Рафаэля, Боттичелли, Дюрера.
В какой-то мере этот слегка сюрреалистический мультфильм в пандан «Трудно быть богом» Алексея ГЕРМАНА. У Алексея Юрьевича экран также наполнен чудовищными физиономиями, словно сошедшими с полотен Иеронима Босха и Питера Брейгеля. И тоже звучит в конце мелодия — а-ля «Караван» Дюка ЭЛЛИНГТОНА, но она никого не в силах преобразить. Даже ребенок говорит: «У меня от нее живот болит». Базисная теория феодализма утверждает, что за средними веками неизбежно наступает возрождение, а потом просвещение… Поэтому-то земляне и вытаскивают книгочеев: культура (в какой-то мере она же и красота) спасет-де мир. Но в фильме так не произошло. Более того, судя по остаткам прекрасных фресок, которые мы пару раз видим на заднем фоне, попытка возрождения здесь уже была. Но не получилась. Искусство не пробудило лирой добрые чувства.
В фильме «Курьер» злодей Гари ОЛДМАНА — большой любитель и ценитель искусства, по стенам квартиры у него стильные картины, он наслаждается оперой Доницетти и другими композициями. Даже арестован был под «Аве Марию» Франца Шуберта. Глубоко сомневаюсь, что его безымянный антагонист-курьер хотя бы слышала когда-нибудь мелодию Лючии ди Ламмермур. Но она победила. Без всякой культуры.