...Это рассвет дроновых чародеев. Звуковая Эра Хора манифестировала себя 9-го ноября 2013 года в "Стар энд Шэдоу Синема", Ньюкасл, Англия, через магическую работу, озаглавленную не иначе, как "Выкапывание Забытых Хорроров". Свободное творческое объединение эзотериков, экспериментаторов, музыкантов, путешественников и эксцентриков явилось на зов, чтобы поделиться своей музыкой, опытными изысканиями и интересами в сверхъестественной и трансцендентальной земной реальности. Инвокация "Взрывного Пластика" неизбежна, если её производят Кеннет Ангер и Алекс Сандерс; кинематографические бэкграунды "Крови На Клешне Сатаны" и "Каменной Ленты" открывают каналы для работы с глубоким наследием британского хоррора, помогая выстроить должную атмосферу для музыкальных колдований таких артистов, как "Кульвер", "Психогеографическая Комиссия" и "Храм Сохмет", звучания которых вызывают страдающих духов гонимых ковенов, друидские жертвоприношения на пропитанных кровью камнях и одичалых призраков заброшенных аббатств. Творения Монтегю Родса Джэймса, Артура Мэчена и Уильяма Ходжсона, визуалы Студии Хаммер, Армикус и Тигон, философские концепты сэра А. Кровли, мистера О. О. Спэйра и мистера К. Гранта, плюс окрестности Каменного Круга Семи Ведьм, одержимого прихода ректора в Борли и туманного Данвича – вся эта дичь проходит сквозь широкоугольную призму звуковых перформансов. Комбинируя ритуализированный нойз, задумчивые гудельни и вихрящиеся, резонантные сэмплы, а также жутковатые полевые диктофонные записи, эти артисты, леди и джентльмены, не просто музыканты или эстеты; они – маги, исследователи, странники, очевидцы и историки, иначе, психогеографисты, замешивающие звук, образ и сверхъестественное, дабы деформировать время, пространство и сознание. "Выкапывание Забытых Хорроров" (далее – ВЗХ) стало апофеозом растущего андеграундного движения, имеющего некое общее ядро интересов, но выражающего их через крайне творческие и разнокалиберные мультимедийные метатезы. На протяжении последней декады, эта мистическая сеть музыкантов-художников–писателей–режиссёров-учёных занималась коллаборациями, исследованиями и презентацией своих уникальных и могучих творений тем, чьи вкусы тяготеют к ночной стороне природы. Четверо из ключевых участников ВЗХ и по совместительству лидеров жанра occult wave – это "Английский Еретик", "Трансмиттер Чёрной Горы", "Ансамбль с Тупиковой Улицы" и, наконец, Джозеф Кёрвен. Эти одержимые хоррором странники вирдовых электроизмерений были так добры, что согласились выделить чутка временного ресурса для Хоррор Ньюс Нетворк, дабы просветить адептов weird music по эту сторону пруда.
* * *
“Culver”
Любителям дронового мозговыносного шума нет нужды представлять плодовитый сольный проект Ли Стоко. Участник таких групп, как “Skullflower”, “Inseminoid” и “Индийская Леди”, “Калвер” отличается нефтесмольными, густонасыщенными гусиными дронами и дребезжаще тяжелыми кромешными саундскейпами, которые поистине зловещи, как шпили Горменгаста.
Путём многих релизов и частотных микроизданий на серьёзных крутых лейблах сформирован неизменно жуткий подход к звукам и визуальным эффектам в потрясающем теле атмосферных и ужасно одержимых работ.
"Психогеографическая Комиссия"
Психогеографическая комиссия была сформирована в начале 2008 года для изучения множества интерфейсов между построенной средой и людьми, населяющими ее, посредством магических и звуковых экспериментов.
Опираясь на экспериментальные звукдорожки «Доктор Кто» в эпоху Джона Пертви, тридцатилетние саундтреки к фильмам ужасов и массовые всплески психоделического шума, "The Dead End Street Band" не выказывают никаких усилий, доставляя нам свои плутовские шутки. Этот неуловимый трехголосный ансамбль, закрепленный на безжизненном конце кинотеатра ужасов 70-х годов, проносится сквозь некоторые действительно кошмарные звуковые ландшафты и адские синтезаторные дроны.
Несколько изданий ручной работы на своих собственных отпечатках и на лейбле Indiana's Occult Supremacy позволяют видеть, как группа развивалась от самодельной электроники до черно-белых, болезненных саундтреков из несуществующих головоломок, обнаруженных в темных подземельях подземного кинотеатра.
www.facebook.com/scumelectronics
Джозеф Кёрвен
Джозеф Кёрвен творит вдохновлённые ГФЛ злобные эмбиентные дроны, основанные на том странном состоянии между жизнью и смертью на следующий день после большой вечерины. Все цифровые шумы в комплекте.
Уфт! Родившиеся в пепле первых мастерских Психогелиофизики, последующих асимметричных пробуждений Операции Вакханале и прикрывающиеся эзотерической апофенией, супергруппа Ньюкасла/Глазго/Ипсвича – это солнцезащитные оккультисты, вскормленные горькими лактациями М. Р. Джэймса, Китая Мьёвиля, Кането Шиндо и Жана Пенлеве. Не обошлось тут и без синестетического экспериментирования досталинского советского союза. Развивая солярных/теллурийских цепей для проведения хтонических экспериментов с землей в поисках захороненных солнц и убывающих солнечных храмов, с намерением дестабилизировать человеческую нейрофизическую функцию на расстоянии, "Храм Сохмет" выдает новое предупреждение любопытным: раскрыть свое любопытство ко всему, что является жутким и устарелым, или же умереть холодной, холодной смертью доксичного подчинения ...
Nota Bene. Вахтунг Алярма! Может произойти семантическое расплавление, если принимать его в значительно больших дозах. "Храм Сохмет" не несет никакой ответственности за любую сенсорную или церебральную перегрузку или пробуждение ... Ooft!
На "Выкапывании Забытых Хорроров" будут представлены редкие кинопоказы классического английского фильма ужасов «Кровь На Клешне Сатаны» и шедевр сверхъестественного телевидения «Каменная лента» от Питера Сасди.
* * *
"Английский Еретик" (Пердурабо)
Описывая самих себя как "творческую оккультную организацию, посвящённую овеществлению вредных энергетических спектров и затемнения современного клифот", "Английский Еретик" – это крышесносная инфоперегрузка из редакции Man, Myth and Magic, встречающих коллектив Re/Search, встречающих Apocalypse Culture. Используя музыку, лекции, перформансы, журнальные статьи и полевые дневники из внешних пределов, агентура "Английского Еретика" охватывает ведьмовскую электронику, народные суеверия, абсурдистские остроты и сохраняет вирдовое течение британской истории сверхъестественного. И "А.Е." не просто сосредоточены на чудесах старинных времён, скорее, эти ребята – современные алхимики навроде Майкла Ривза, Дж. Х. Балларда и Яна Синклера, связанных воедино, как пересекающиеся, рекурсивные реальности, через космомагический континуум, объединяющий прошлое, настоящее и будущее. Земля Британии неотделима от личностей и жизненного опыта этих магических икон, потому энергии, хранящиеся в их блаженных фабулах, в их земле, в их измерении, высвобождаются с помощью мультимедийных проектов "А.Е." Сайт конкретных музыкальных/литературных/визуальных/spokenword-овых работ (https://englishheretic.bandcamp.com/), а также артефакты, такие как "Священная География Британского Кино: Сцена Первая", "Радарная Ангелология — Дроны для Джо Кеннеди", "Истории Новой Ложи Исиды" и "Антигерои" – всё это положительно доказывает нам, что английские еретики — это озаренные светом иерофанты этого нового дня, занимающегося для скрытых тайн оккультной музыки Великобритании.
ХНН: С чего началось твоё увлечение хоррором и оккультизмом?
А.Е.: Всё началось ещё в мою бытность ребёнком, это были 70-ые годы в Англии. В течение лета BBC показывало двойной киносеанс хорроров каждую субботнюю ночь. Шоу эти содержали классические трэшняки и современные фильмы ужасов ("Сатанинские Ритуалы Дракулы", "Дракула Н.Э. 1972", etc.). После того, как стало доступно домашнее видео – примерно в 81-ом – мы брали напрокат фильмы уже на каждую ночь. Мой интерес к оккультизму проявился в раннеподростковые годы – тогда меня сильно вдохновило контркультурное движение, скапливающееся вокруг индастриала. Кроули был, само собой, первоначальной точкой входа, однако вскоре меня больше заинтересовал его протеже Кеннет Грант. Его работы были столь странны и запредельны, что сравнительно быстро до меня дошло, что эти книги не касались оккультной практики, но были фактически Некрономиконами. С другой стороны, они были источниками перекрёстных ссылок на другую книгу и фильм – "Культы Тени", посвящённый Беле Лугоши – что представляло собой заманчивое взаимодействие с хоррором в его работе. Я аргументирую, что подслеповатые атавизмы сверхъестественного мира не должны разрываться между "подлинным" ритуалом и надлежащим образом поставленным кинематографическим представлением – по факту, они скорее предпочитают последнее, ибо оно богато украшено!
ХНН: Твои основные музыкальные влияния?
А.Е.: Разумеется, всё музыкальное подполье, выпущенное Индастриал Рекордз ("Кабарэ Вольтер", "Пульсирующий Хрящ", "Психическое ТВ" и т.д.), повлияло на мой контент изрядно, но я считаю это скорее культурным наследием. Меня прельщает мысль, что все эти люди шли по пути автодидактического обучения – и это сильно сказалось на моём личном становлении, посему я горжусь данной традицией. Однако, с точки зрения музыкальной стилистики, на меня повлияло множество других источников, менее ожидаемых для фолк-хоррориста: я люблю слоистые, эпические звуки таких ребят, как "Моно", к примеру. Или тот же "Электрический Кудесник" – и за звук, и за содержание. "Раненая Медсестра", и "Автоматическое Письмо" Роберта Эшли – в плане вокала и апатичной атмосферы. Перемещаясь в другую степь, я безусловно был вдохновлён DJ Шэдоу – его мастерским сэмплированием.
ХНН: Как происходит творческая работа "Английского Еретика"? Каковы твои цели?
А.Е.: Ну, цели были, значит-с, сформулированы по большей части около 10 лет тому. Общая идея состояла в том, чтобы проиллюстрировать процесс оплодотворения воображария с помощью своего рода возрождённой гиперсвязи художественной литры и исторических фактов с привлечением конкретных людей и мест. Я планировал взрастить всю эту инфу, которую кропотливо связывал в подсознании многие годы, и посмотреть, какой эффект это произведёт на мой воображариум. Проект, собссно, состоит из трёх частей: Люди (Чёрные Мемориальные Плиты), Локусы (Исторические Места Ересей) и Сказки Вирда (которые, как я надеялся, станут результирующей творческого колоброжения, иначе говоря, плоды фикции, взросшие из первых двух частей).
Однако, всё оказалось ещё более захватывающим – "Английский Еретик" стал таким вот широкоформатным проектом, концентрирующимся в основном на первых двух аспектах (Люди/Локусы), и гораздо меньше – на третьем. Полагаю, что причина здесь в том, что если хочешь выудить что-то из подсознания, ты должен для начала дистанцироваться от материи сознания. Надеюсь, что фикция также получит должное развитие в ближайшие годы.
ХНН: Как же твои оккультные интересы и музыкальные инфлюэнции состыковались меж собой?
А.Е.: Меня всегда занимало создание креативных сигил, и много лет назад, особливо когда я работал с книгами Кеннета Гранта – "Ночной Стороной Эдема", к примеру, – я очень любил сочинять звуковые этюды, как отличное средство для исследования оккультных предметов. Эта работа, по сути, продолжилась в "Английском Еретике": именно потому там столько повторяющихся вокальных сэмплов. Кроме того, мне было интересно изучить церемониальные нарративы с точки зрения звучания; мы имеем очень хороший образчик такого спеллинга в интерпретации гностической литургии Дж. Р. С. Мида, включающей звуковые элементы: хлопки, шипение, скрежет зубовный и т.д. Сам Грант, в свой черёд, интерпретирует анализ Мида в свете лавкрафтианского гнозиса, говоря, что приближение Древних сопровождается шипящим звуком. Так что, само собой, меня интересует экстраполяция оккультного значения таких звуков, в смысле, чтобы можно было создать не только символическую, но также, хотелось бы, и театрализованно-драматическую точку доступа к чуждым нам измерениям!
цитата
Джордж Роберт Стоу Мид (1863-1933) – английский писатель, историк и религеовед, действительный член Теософского Общества, весьма плодотворный. Родился в графстве Уорвикшир, Англия. Работая в тесном сотрудничестве с Блаватской и партнёрами, Мид также опубликовал множество своих работ: «Мировая тайна» (1895), «Плотин» (1895), «Орфей» (1896) и «Пистис София» (1896). Спустя более века его издание «Pistis Sophia» остается одним из лучших переводов и комментариев, доступных по этому важному гностическому тексту. Вскоре после этого Мид опубликовал еще две крупные работы: «Фрагменты затерянной веры» (1900) и «Трижды Величайший Гермес» (1906). Оба примера иллюстрируют все лучшее, что накопилось в его высококвалифицированных, научных, но в высшей степени читаемых исследованиях духовных корней христианского гностицизма и, в более общем плане, личной религии в греко-римском мире. Но его работа охватывала гораздо больше, чем просто гнозис: Мид чувствовал себя одинаково в своей тарелке и с санскритскими текстами, святоотеческой литературой, буддийской мыслью, проблемами современной философии и психических исследований. Он посвятил свою интеллектуальную энергию сложному взаимодействию гностицизма, эллинизма, иудаизма и христианства. – прим. пер.
ХНН: "Английский Еретик" – невероятно мультимодальная труппа. Является ли создаваемая вами музыка важнейшим средством самовыражения?
А.Е.: Музыцирование – чуть менее интенсивное занятие, чем, скажем, сочинительство, но последнее имело и имеет очень большую важность. Алсо я делаю уйму и тележку разной работы для А.Е. вечерами после полночасового рабочего дня – и нахожу, что музыцирование по вечерам более расслабляет, чем сочинительство – посему данное обстоятельство и имеет больший вес только лишь в прагматических соображениях.
ХНН: Локусы играют значительную роль в ваших работах. Как же окружение воздействует на твой художественный процесс?
А.Е.: В этом вся соль. Я посетил прктчски каждое место, которое изображается мною в музыке или в письме. Я всегда делаю полевые аудиозаписи, будь то атмосфера или какие-то эвристические взаимодействия с этим местом. Я также записывал музло прямо в самой локации, однако со временем этот процесс сменился с непосредственной импровизации на более современный концепт, в коем реальность становится звукозаписывающей студией. Итак, теперь я достаю свой лаптоп и композирую голые кости той или иной увертюры прямо на месте. Я недавно сделал это на мемориале Кеннеди в Раннимеде. Процесс студийной концентрации на материале, только перенесённый на природу, создаёт довольно интенсивный цикл обратной связи. Я впервые обратил внимание на данный эффект после того, как отщёлкал кучу фотографий одной локации и проглядывал их на ЖК-дисплее камеры, не сходя с места. Казалось, я попал в это самое гиперреальное состояние ума, и ко мне тогда пришла мысль – а что будет, если использовать другие цифротехнологии сходным образом. Я заметил тот же самый вейрд-эффект годы спустя, когда юзал радио в звуковых экспериментах. Тут есть довольно мощная петля обратной связи, когда ты эксплуатируешь технологии навязчивым и повторяющимся образом – похожее состояние ума, как мне кааца, достигают экспериментаторы с ФЭГ, наподобии Рэймонда Кэсса. Своего рода ощущение чрезмерной взаимосвязи с космосом, которое становится по мере усиления всё более волнительным и пугающим, а это мои любимые состояния ума.
ХНН: Отчего упаковка и бонусные материалы (Wyrd Tales, Англицкие Еретические Досье, Гиды для Путешествующих, Презентации Английских Чёрных Мемориалов) настолько неотделимы от самого проекта?
А.Е.: Упаковка – важный способ создания целостной и в должной мере определённой эстетики. "Английский Еретик" начал свой путь в известной степени как подрывная деятельность, направленная против правительственной гик-программы "Англицкое Наследие", утопающей в задолбавших всех нас штампах – чайные полотенца, фруктовое варенье, всякие там паззлы с древними замками – всё это наше "Наследие", по их мнению. Поэтому мне зело захотелось создать это иномирье, в котором разгул безудержного потреблядства истории ниспровергается в чистилище. Упакованные и серийные продукты – вполне естественный способ реализовать эту подрывную сюрреалистическую деятельность в пику исторического здравномыслия.
ХНН: Композиция "Мондо Паранойя" затягивает в тайную синхронность между убиением Кеннеди, "Предисловием к Цареубийству/33" Джэймса Шелби Даунэрда и контркультурной деменцией шестидесятников. Что ты думаешь о связях промеж оккультной феноменологией и теорией заговоров?
А.Е.: Мой аргумент в "Мондо Паранойя" состоит в том, что теория заговоров – форма творческой терапии, производная непосредственно от паранойи. Сомнительная природа Доклада Комиссии Уоррена, по ходу, создала большие подозрения в авторитарной реальности. Это подозрение, смешанное с массовым шоком и горем, вызванными ассасинацией Кеннеди, породило этот мощный и нездоровый способ рационализировать труальность. Но стоит отметить, что оккультизм и магика по своей природе параноидальны. Чтобы практиковать магию, тебе нужно принять параноидальную позицию. В самом деле, оккультист Кеннет Грант рассматривает паранойяльно-критический метод Сальвадора-в-Дали как магическую формулу, а не как фрейдистскую хрень. Мой особенный интерес заключён в том, как ты можешь использовать эти параноидальные нарративы в смысле эстетических и поэтических средств для создания мощного мифа. Сходным образом можно сказать, что Роберт Грэйвз "ткёт поэтические истины в своей «Белой Богине»"; то же самое делает Шелби Даунэрд в "Цареубийстве". Истины и в теории конспирации, и в магии не есть буквальные истины, это поэтические истины.
ХНН: Насколько для А.Е. важно выступать вживую?
А.Е.: Важно, ясен Пан, однако я считаю, что это та часть проекта, которая требует массы усилий, чтобы быть эффективной. Наши спектакли сильно изменились со времён ранних робких упражнений в ритуальной электронщине, придя к более традиционному бэндкэмп-формату. Были и более концептуальные движняки, смешанные с классикой перформанса – навроде нашего спектакля с "Синим Деревом", основанного на "Квартирной Трилогии" Романа Полански. нашей попыткой было заново представить звуковое полотно к фильму Полански "Жилец" как своего рода документалку по психиатрии, с цитатами научных статей о шизофрении, накладывающимися на музыку. Это именно то, что я именую "внутренним кинотеатром" – вид персонализированного толкования киноленты. Я весьма заинтересован в развитии данной идеи.
ХНН: Планы на будущее у "Английского Еретика"?
А.Е.: Больше релизов и исследований. В этом кроется истинная сила, я чую это; она всегда вплеталась в ткань моей жизни – моих путешествий и обучения. Что касаемо релизов, то у нас есть два проекта, которые идут полным ходом: "Желаю Тебе Быть Еретиком" – продолжение "Анти-Героев" и "Историй Ложи Новой Исиды". Тут в дело вступают кинематографические связи с местностью – то, что я называю священной географией британского кинематографа. Во-вторых, я работаю над сиквелом к "Мондо Паранойя", который задействует "Трилогию Квартирника" Полански в целях исследования середины 60-ых в том же паранойяльном ключе, что и первый блокбастер. Я ещё буду говорить об этом в Гёттисбурге, в марте-месяце, на конференции "Исследование Экстраординарного".
P.S.На данный момент Английские Еретики записали плюс четыре альбома: "Outré Bound — Live and unreleased” (2014), "The Underworld Service" (2014), "Temple Of Remembrance/Sacred Geography Of British Cinema" (2015) и "Volcano Adventures" (2015). Однако "Мондо Паранойя 2", очевидно, по-прежнему находится в проекте.
===========================
"Трансмиттер Чёрной Горы" (De Profundis Ad Lucem)
Базирующийся в Белфасте музыкант и художник Джэймс Р. Мур – настоящий многостановочник. Когда он не занят созданием абстрактных клипов, рисованием, живописью или фотографией, Мур сочиняет музло под разными наименованиями, и самые зловещие телеги выходят под псевдонимом "Трансмиттер Чёрной Горы". Пульсирующий бакен, зовущий верующих на честной Шаббат, "Т.Ч.Г." на данный момент выпустил такие релизы, как "Теория & Практика", "Чёрный Козёл Лесов" и "Играя с Мёртвыми Вещами", которые жужжат подобно Ми-Го в рассказе Лавкрафта "Шепчущий во Тьме", призывая самого Шуб-Ниггурата с его легионом младых. Сам Мур описывает свою музыку как "саундтрэк к некоему забытому низкобюджетному трэшняку, вновь обретённому на старой и запиленной VHS-кассете, найденной в процессе разложения в старом заброшенном доме в лесной глухомани", должный учащать пульс у любого истинного эпикурейца сверхъестественной звуковой жути. Эстетика "Т.Ч.Г." уходит глубже типичной театральности хоррора, в транс феноменальных электронных голосов, где живёт и дышит прошлое, к Древним Богам и другим духовным сущностям, настроенным на канал связи и пробившим путь в земную сферу. Собственный инди-лэйбл Мура "Лизергиновая Ушная Вакса" занят дистрибуцией данных записей, однако в распространении ужасающего госпела "Т.Ч.Г." ему уже успели подсобить несколько счастливых сторонних лэйблов. "Трансмиттер" раздирает ветхую завесу мирского убожества, открывая пугающие горизонты нового тёмного звукового средневековья.
ХНН: Когда начался твой интерес к хоррору и оккультизму?
Т.Ч.Г.: Это началось с очень раннего возраста. Рос я в конце 70-ых – начале 80-ых, то было время, когда в мэйнстримовой культуре постоянно проскакивали ссылки на паранорму и разного рода странности в целом. Это было восхитительное удовольствие (хотя и неоднозначное, с учётом бессонных ночей, следовавших затем) – остаться на двойной ночной киносеанс ужасов студии "Универсаль" и "Хаммер". Комиксы "Кричи!” доставляли еженедельную дозу отвратительных изысков в течение своего краткого существования (увы!) с марта по июнь 1984 года. В местной библиотечке была плотно укомплектованная секция "Паранормальное", стонущая от призраков, одержимых домов и кричащих черепов. Нельзя также недооценивать влияние от созерцания аляповатых обложек мерзопакостных VHS в витринах видео-магазов, с упоением расписывающих чуть ли не все сцены фильмов, даже несмотря на то, что окончательный просмотр многих из этих шедевров часто заканчивался тоскливым разочарованием. Однако, сумняше ничтожеся, я просмотрел их все; какие-то из этих фильмов повествовали о странностях, резко контрастных к повседневности, но в целом весь этот материал предлагал альтернативы, открытие новых возможностей, а также массу старого доброго неприхотливого озноба от покалывания в твоём позвоночнике. Тот факт, что адулты всегда пытаются воспрепятствовать какому-либо проявлению интереса в этих материях, наделяют последние лишь ещё более электромагнетическими свойствами.
цитата
"Кричи!" / "Scream!” – британский еженедельник хоррорных комиксов в форме антологии от издательства IPC Магазайнс, который увидел 15 выпусков в 1984 году.
Споры по поводу комиксов жанра ужасов привели к введению Закону по защите детей и подростков в 1955-ом (вредные публикации), в соответствии с которым первое обвинение произошло в 1970 году. Редакционный подход "Кричи!" должен был снять акцент ужасов и намеренно не повторять стиль его более неоднозначных предшественников, что делает его более неискренним для молодых читателей, о чем свидетельствует его заглавный слоган «не для слабонервных.» – прим. пер.
ХНН: Твои музыкальные предтечи?
Т.Ч.Г.: Тут придётся привлечь чересчур широкий диапазон, несводимый к репрезентативному списку, хотя в основном это музыка скорее текстурная, чем мелодическая или "куплет-припев-куплет" типа. Я думаю, что моим вневременным фаворитом будет "Сучье Варево" Майлза Дэвиса, в настоящее же время я много слушаю Мортона Фельдмана. Соедини точки. Большая часть музыки, оказавшей на меня влияние, являлась своего рода стимулом для личного музыцирования, не имея прямого эффекта на звук моих работ.
ХНН: В чём заключается работа "Трансмиттера"? Твои цели?
Т.Ч.Г.: Процесс всегда начинается с ощущения определённой атмосферы и некоторого рода концептуального или повествовательного элемента. Запись представляет собой экспериментирование и исследование в сочетании с радостными оказиями наслоения, растягивания, манипуляции, микширования. Я по-прежнему юзаю аналоговую ленту в качестве носителя записи, которая, по моим ощущениям, поощряет жить и строить на ошибках, которые часто возникают в неожиданных местах. У меня никогда не возникало желания заполучить бесконечные возможности редактирования на ПО, что для меня равноценно стать узником нерешительности. Точно так же большая часть моего снаряжения – физическое, от аналоговых синтов до бас-гитары, педалей эффектов, контактных микрофонов и другой рухляди. Большинство из этих шестерней дёшево и противно, и часто используется противоестественным образом.
У меня никогда не было никаких серьёзных планов относительно "Трансмиттера", по крайней мере по отношению к чему-то столь мирскому, как заколачивание бабоса или стяжание критического внимания. Это просто нечто, что я люблю делать. Развлекухамент. В том факте, что люди получают удовольствие от того, что я творю, для меня кроется достаточно резона, чтобы делать это дальше.
ХНН: Как состыковались твои оккультные и музыкальные интересы?
Т.Ч.Г.: Оккультизм, под которым я понимаю такие темы, как Кроули, Магика и т.д., для меня потерял в интересе с течением лет, что-то, не имеющее для меня лично никакой пользы, и, говоря по чести, что-то, что я нахожу откровенно утомительным. Я всё ещё интересуюсь, хотя уже и с более скептическим подходом, паранормальным миром призраков, НЛО и всяких других странностей. Я всегда делал отличие на том, что "Трансмиттер" преимущественно вдохновлён миром атмосферных хорроров, странной фантастикой и конкретным течением гротескного чёрного юмора.
ХНН: "Трансмиттер" сочинял саундтреки для "фотографических диапорам". Является ли стезя звуковой дорожки подобающим форматом для более детального исследования с твоей стороны? Кто твои фаворитные композиторы звукдорожек?
Т.Ч.Г.: Я был бы весьма признателен получить возможность для записи саундкрэка или какого-либо звукового дизайн-проекта. Фильмы оказали огромное влияние на то, что я делаю в музыкальном плане, и тут я не только о хоррорах имею в виду. Подобно моим музыкальным пристрастиям, есть множество всяких тем, выпадающих из этой сферы. Заместо того, чтоб составлять список моих любимых композиторов звукдорожек (причём я немало не сомневаюсь, что моржовая часть из мною названного будет ослепительно очевидственной) я просто-напросто скажу, что мой любимый саундтрек – это абстрактный, прктчски прото-индастриальный лязгостонущий звуколандшафт, исполненный террора, за авторством Тоба Хупера и Уэйна Белла для трэшера "Рязанская Мясня Бензоелдой", который, по моему скромному мнению, является самым чётким фильмом ужасов. Я впервые зыркнул его, будучи тинейджером, и оно произвело на меня могучее впечатление. Сомневаюсь, что когда-либо ситуация изменится. <типичный пессимистический гнозис – прим. пер.>
ХНН: Твои работы изобилуют ссылками на писателей вирд-фикшн, таких как Х. Ф. Лавкрафтыч, Т. Лиготти и Монти Р. Джэймс. Является ли написанное на бумаге слово важным фактором для создания твоих музыкальных фантазий и визуальных объектов?
Разрушенное аббатство близ Стрэнгфорд-Лох
Т.Ч.Г.: Верняк, однако влияния любого рода гораздо лучше ощущаются в моей музыке, чем в визуальных работах. С младых ногтей был я запойным чтецом и всегда черпал вдохновение в записанном слове, будь то какая-либо концепция, фраза либо общая атмосфера. Три упомянутых тобой писателя являют собой искусных поставщиков мощных атмосферных ландшафтов; населённые призраками, жутковатые сельские пейзажи Лавкрафта и Джэймса, энтропийные ночные урбанистические ландшафты Лиготти. Я проживаю в северной оконечности Стрэнгфорд-Лох, что в Каунти Даун, Северная Ирландия, а наши деревенские окрестности, как известно из гуглмэпс, изобилуют лесами, старыми фермами, рушащимися кирпичик за кирпичиком аббатствами, одинокими прибрежными тропами и депрессивными приморскими городами, которые на протяжении многих лет постепенно смешивались в моём уме с локациями, описанными вышеупомянутыми господами. Иннсмаут находится всего в нескольких минутах езды вниз по побережью…
В качестве примечания: хоррорная/вирдовая фантастика составляет лишь небольшой процент из всего читаемого мною в эти деньки.
Я искренне хотел бы иметь малую способность или небольшой талант писателя, поскольку, как по мне, никакое другое средство массовой информации не предоставляет столь личный и захватывающий опыт.
ХНН: Ты выпускаешь мультимедийные работы. Предпочитаешь ли ты определённый носитель? Кем ты себя полагаешь больше – музыцыстом али художнецом?
Т.Ч.Г.: Занятия любым творчеством есть неотъемлемая и необходимая часть моей житухи, независимо от базиса. Я учился изобразительному искусству ещё в 90-ых в универе и хотел быть художнецом с самого раннего подросткового возраста (это было намного раньше пробуждения моего серьёзного интереса к производству музыки). Я считаю себя просто художнецом, но, несмотря на то, что мне нравится широкий спектр творческих занятий, мне сложно одновременно совмещать разные дисциплины. Впервые за много лет я наплодил достаточно много визуальщины, так что создание музла сейчас несколько отошло в тень.
ХНН: Ваши, ой, то есть твои произведения предполагают минималистичный абстрактный экспрессионизм, и твоя музыка может быть классифицирована схожим же образом. Являются ли твои визуал/видео-творения естественными дополнениями к твоей музыке, или же это отдельные сущности?
Т.Ч.Г.: Абстракция всегда начинается с семени чего-то конкретного; будь то пейзаж, фраза в книге, звук. Я бы не стал предполагать, что мои работы экспрессионистичны в том смысле, что вызывают в воображении образы личного беспокойства; клишированная идея о мучающемся либо уже замученном насмерть художнеге, которым я определённо не (я достаточно удачлив, чтобы относительно безмятежно существовать). Работа, как визуальная, так и аудиальная, всегда связана с призываниями и трансмиссией, или, как ты можешь сказать, с выражением атмосферы.
Как уже было отмечено в предыдущем вопросе, обычно я не работаю в разных дисциплинах одновременно, так что разговор о кросс-платформенном обогащении между разными творческими средствами тут не может стоять. Для меня визуальная работа совершенно отлична от и черпает вдохновение из совершенно других источников, нежели аудиокомпозирование. Хотя в глубинах моего разума назревает уже как минимум один проект, который, надеюсь, сможет объединить каким-то образом мои разрозненные интересы в визуальном искусстве, звучках и киноплёнке.
ХНН: Насколько важно для "Трансмиттера" выступать живьём?
Т.Ч.Г.: Когда я начал издавать музяку в 2008 году, у меня не было абсолютли никаких соображений относительно того, станет ли проект живым. Прошло несколько лет, в течение которых ко мне постоянно домогались с просьбой сыгрануть на фесте, и вот в 2012 году я впервые дал жару, а с тех пор я сыграл лишь четыре дополнительных лайвсета. Для меня это было делом рыцарской чести, так как три из этих сетов были частью лайнапов постоянно превосходной Внешней Церкви (в Дублине, Глазго и Эдинбурхе), а четвёртым стало участие в "Выкапывании Забытых Хорроров" в Ньюкасле, что было безусловным удовольствием.
Играя живьём или даже для небольшой аудитории, я не имею и половины возможностей, которые есть у меня дома в Северной Ирландии <Home, sweet home! – прим. пер.>. Также ж считаю, что любые поездки, связанные с аэропортами, являются прктчски невыносимой рутиной, особенно когда сопряжены с ужасающим перетаскиванием музснаряжения туда-сюда, что в известной степени ограничивает мой энтузиазм играть на некоторых более удалённых площадках, мне предложенных. Я не пытаюсь искать возможностей для живых выступлений, но если мне предлагают выступить на особо любопытном турнире кудесников, я всегда буду это учитывать, понял, хотя бы потому, шэ в живых выступлениях у меня есть шанс встретиться и пообчаться с совершенно очаровательными людьми, что по-прежнему одной левой уделывает на обе лопатки безликие тырнет-лаечки.
ХНН: Ну лан, а вот скажи мне, какое будущее у "Трансмиттера Черногорья"? Услышим ли мы третью часть Трилогии Террора?
Т.Ч.Г.: "Трилогия Террора", безусловно, услышит квазилогическое завершение, возможно, в конце этого года. Никаких гарантий. У меня есть концепт и вагон матчасти, требующей редактирования и переработки. Нужно просто найти время, чтобы собрать всё это дело вместе в удобоваримую смесь. Когда с этим будет покончено, я, по ходу, выпущу её, родимую, самостоятельно, ибо я упустил как-то аспект проектирования и создания физической упаковки для своей записи. После того я не оч уверен, какое будущее ждёт проект. Возможно, он поплывёт своим ходом, так что можно будет двигаться дальше и исследовать новые идеи. В прошлом я выпускал музяку под разными псевдонимусами (некоторые из них должны были бы остаться в шкафу, если уж по-чесноку), и уверен, что сотворю сиё сызнова, независимо от статуса "Трансмиттера". Таковы слова.
Народные ужасы – субжанр британских хорроров, в основу которых положен дохристианский и языческий фолклор. Апогей популярности пришёлся на 60-70-ые гг. XX-го столетия н.э.. Этот субжанр – золотая жила ведьм, кругов мегалитов, друидов, ритуальных жертв и архаических британских песнопений, преломленных сквозь великолепное импрессионистское пятно Техниколора.
"Плетёный человек", коренящийся в (предположительно) друидском фолклоре, с его причудливым саундтреком от американского импрессарио Пола Джованни, наверное, самый известный и любимый всеми британскими школьниками и их преподами пример данного жанра, но это только лишь глазурь на медовом пироге. Британия была сокровищницей вирдовых фантазий в 70-ых, как на большом экране, так и по тв-ящику. Поглядите сперва "Плетёного" (оригинальный муви 1973-го года от Робина Харди, а не ужасный римейк Николаса Кэйджа), а после копайтесь в неизведанных ересях на примере "Генерала Ведьмоискателя" (довольно откровенно, но будьте внимательны – в главной роли Винсент Прайс) и стрёмных телесериалах, таких как "Дети Камней", "Совиные Услуги", "Фенда Пенды" (от Play For Today) и ультравинрарного чиллера "Тёмные Секреты Жатвенного Дома" (при участии Бетт Дэвис). Почитайте на худой конец "Рингстоунз" Сарбана, "Морвин" Джона Купера Повиса или главу о Хлебной Деве в европейской языческой традиции из "Золотой Ветви" Дж. Дж. Фрэзера.
Народные ужасы – это тёмноё отражение Детей Цветов, возвращение интереса к примитивным культурам и древним традициям. После двух Великих Мировых Заварух люди стали испытывать недоверие к науке, а экономические кризы рисовали довольно безрадостные, если не сказать отмрачные, картины будущего. Народные ужасы иллюстрируют ереси и предрассудки Тёмных Веков, и в то же время они не лишены "роскошного обаяния язычества" (кто это сказал? – источник).
В последние годы наблюдается схожее возрождение колдовства общей направленности и причудливости, так что сей жанр просто необходимо реабилитировать и исследовать.
Hauntology
Хонтология началась с философской идеи, выдвинутой французским мыслителем-затейником Жаком Дерридой, что якобы в конце мировой хронологии Прошлое будет преследовать Настоящее. Общество начнёт ориентироваться на идеи и эстетику, которые сейчас воспринимаются как "уездные", "гротескные" и "старомодные".
Хонтологию проще всего распознать в электронной музыке, псевдовинтажной фотографии, ретро-моде и графическом дизайне открыток. Самый яркий пример – британская звукзаписывающая компания "Ящик с Привидениями" ("Ghost Box”), которая выдаёт ретрофутуристические электронные миниатюры, которые могли бы быть получены со второго Доктора Ху, да ещё и пакует их в неприкаянно отточенные викторианско-эдвардианские платья. Общее впечатление от прослушивания – тщательно продуманное надувательство в стиле инопланетной аутопсии музыкальных шкатулок с техно.
Хонтология в музыке имеет две основные формы, дамы и господа. Первая и наиболее часто встречаемая – это современная музыка, мимикрирующая под елизаветинскую эпоху (см. ткж. Донжон-Синф). Звучание, которое большинство европейских снобов ассоциирует с хонтологической классикой – это период с середины 60-ых по конец 70-ых британского вирдового музлопрома. Радиотелефонная Мастерская ББС – наш путеводный маяк в дебрях хонтологии, как и часто упоминаемая нездоровая Public Service Announcements.
Вторая форма, кажется, нагуливающая ныне жирок, – это творческая переработка древних аудиоплёнок современными музыкантами и звукарями, которые извращают и трансмутируют исходный звуковой детритус в миллион рекомбинантных мутаций. Всё это добро необходимо должным образом смолоть, фаршировать, обжарить и нарезать кубиками с помощью бесконечного числа фильтров, сэмплеров, эффекторов и диффузеров, доступных современному аудиоалхимику. Данный вид хонтологического сырья может варьироваться от танцпольного техно до странноватых звуковых коллажей и просто нойза. Хонтология превращает вашу пресную жизнь в классическую н/ф-адвенчуру, и она же оживляет старинные истории.
Для наглядности см. Ekoplekz (в т.ч. многочисленные сайд-проэкты), Ship Canal, Time Attendant, Heroin In Tahiti, The Caretaker, The Ephemeral Man, DJ Spooky и всю тусовку Exotic Pylon.
Хотя тут становится жарковато и стиль уже стал слегка клише, сам диалог между прошлым и будущим необходим для культурного прогресса.
Прошлое здесь и не собирается никуда деваться, нравится оно нам или же нет, а хонтология вытягивает его в настоящее подобно спиритическому сеансу, где мы можем лепить из него, что душе угодно. Что есть любые записи, как не призраки, пойманные на фотоплёнку, винил или киноленту?
Хонтологи выступают в качестве ценных кураторов, выкапывая забытые откровения с непревзойдённым вкусом и острым чутьём. Они наделяют прошлое жизнью и вибрацией. Они делают настоящее вирдовым и насыщенным. Цените хонтологов.
Psychogeography
Психогеографию проще всего охарактеризовать как психология местности, или влияние этой местности на психологию. Подобно хонтологии, психогеография во многом является побочным продуктом французского постмодерна, основываясь преимущественно на работах Ги Дебора и Ситуационистов. Она разрабатывалась как способ выхода из социального кодирования, как способ увидеть города, себя самих и свои жизни новыми глазами.
Как было замечено выше, сфинксова порция как хонтологии, так и народных ужасов озабочена чисто британскими культурными заманухами, то бишь налицо привязка к эгрегору Старушки Англии с лицом Стивена Фрая. Погружая себя в эти фильмы и звуковые вымыслы, вы имеете возможность прикоснуться к подсознанию этого населённого эльфами острова, у которого свой уникальный визионерский дух.
Многие люди моего поколения (автора статьи) отдают дань уважения центральноамериканской, азиатской и африканской культурам. У них, этих культур, есть своя собственная жанровая фантастика, иногда являющаяся крутейшей в своём роде (к примеру, азиатский хоррор). Лично я – на стопроц англицкая помесь, и нахожу бесконечно занятным возвращаться к своим корневищам, особенно когда эта рекурсия даёт вдохновение для оригинального арта.
Мы живем в постоянном потоке вдохновенных (и посредственных) СМИ, что означает, что такие вещи, как доверенная курация и способность к организации, становятся все более и более важными. Психогеография организуется по географическому региону, заземляясь к самому духу места, genius loci. Вспомним слоган Джонни Транка к Finders Keepers Records: «Создание глобальных звуков локально». В конечном счете, взглянув на отдаленные земли, вы придете к новому пониманию своего собственного дома, задаваясь вопросом, какие странные легенды и истории о привидениях скрыты под камнями, э?
Звенящие от жара бронзы горизонта, который с точки, внушительно удалённой, кажется спаянным с иссиней хрусталью стального неба, они противостоят чёрной роскошью своих порфирических форм непреодолимому взору солнца. Воздвигнутые в предрассветные сумерки первобытных времён расой, чьи громоздящиеся гробницы и грады теперь равны пыли своих строителей, медлительно струящейся по пустыне, они вытерпели, чтобы встретить пугающие зарницы будущего, выходящие из-за порубежья в огненной ярости, пожирающие покровы ночи на широких просторах мёртвых земель, схожих со Сфинксовым ликом. На уровне с горизонтом далёким их тетрибрийские лбы хранят гордость царей титанических. В их непримиримых щербатых очах, лишённых зрачков, зияет окаменелое отчаяние тех, кто слишком долго взирал на Вечность.
Немые, словно горы, из коих высечены их железные формы, рты их не знали прогорклости солнц, проходящих в триумфе огня от одного горизонта к другому над распростёртой землёй. Лишь ввечеру, когда запад подобен раскалённой духовке, а дальние горы тлеют подобно румяному злату в глубинах горящих небес – лишь ввечеру, когда восток становится бескрайним и смутным, и тени пустынные сливаются с растущей Тенью Ночи – тогда, и только тогда из засохших глоток немого камня вырывается музыка и несётся к горизонту бронзовому, тоскливо, но сильно звучащая, странно и напыщенно-громко, схожая с пением чёрных звёзд, или литаниями божеств, вызывающих забвение; музыка, что заставляет дрожать пустыню до самого её базальтового сердца, что вызывает вибрацию гранитных глыб в заброшенных гробницах, до поры, пока последние эха её ликующего гласа, кошмарные, как трубы Судного Дня, не станут едины с чёрным затишьем безвременья.
Э. Эрдлунг, 2017
Примечание: На самом деле эти статуи принадлежат не греческому Мемнону (эфиопский царь и герой Троянской войны, чьё имя означает "Правитель утренней зари"), а фараону Аменхотпу III-ему, жившему за 3400 лет до сегодняшнего дня, великому строителю, стратегу, чревоугоднику и развратнику. Они фланкировали вход в его величественный поминальный храмовый комплекс в фиванском некрополе, что на левом берегу Нила, ныне не сохранившийся. По свидетельству Страбона, в 27 году до н.э. произошёл землетряс, расколовший северную статую, которая теперь по утрам, накалившись,"поёт", вернее, издаёт протяжный гудящий звук навроде современной музыки формата drone. Тон издаваемого статуей звука во всём античном мире считался эталонным для настройки музыкальных инструментов. Кларк Эштон же по ошибке или недознанию в этой миниатюре представил, как "колоссы" поют вечером, а не утром, причём обе одновременно, что можно извинить тем, что Смит не был в египетских Фивах. Статуи сделаны из блоков розоватого кальцита, транспортированных древними египтянами из каменоломни в Джебель эль-Ахмар, неподалёку от Каира, без использования водного транспорта, что поучительно.
17 Марта 1862, Колоссы Аменхотепа III, Фивы, западный берег.
Экстраполя́ция, экстраполи́рование (от лат. extrā — вне, снаружи, за, кроме и лат. polire — приглаживаю, выправляю, изменяю, меняю) — особый тип аппроксимации, при котором функция аппроксимируется вне заданного интервала, а не между заданными значениями.
ДЕМОН ХОРОНЗОН
Во многие системы оккультной мысли закралась забавная ошибка. Имеется в виду упоминание о некоем высшем "Я" или Истинной Воле, незаконно присвоенное эзотерикой у монотеистических религий. Как следствие, мы имеем множество людей, которым нравится представлять, что у них есть некая внутренняя самость, каким-то образом более реальная/спиритуальная, чем их обыденное, низшее "я". Однако факты показывают обратное. Нет такой части чьих-либо представлений о себе, которая не могла бы быть изменена путём достаточно сильных психологических техник. Не существует ровным счётом ничего такого, относящегося к тебе, ко мне или к кому угодно ещё, что не могло бы быть изъято или изменено. Должный стимул при должном применении способен превратить коммунистов в фашистов, святош в демонюг, робких – в героев и vice versa. Нет никакого суверенного санктуария внутри нас, который бы репрезентировал нашу истинную натуру. Никого нет дома во внутренней крепости. Всё, что мы лелеем как наше эго, всё, во что верим, есть лишь то, что мы скомпилировали воедино с момента нашего рождения и во время последующих опытов. С помощью драгсов, промывания мозгов и других техник экстремального проникновения мы с лёгкостью можем сделать человека приверженцем другой идеологии, патриотом другой страны или последователем другой религии. Наш ум – просто расширение нашего тела, и нет такой части его, которая не могла бы быть изъята или модифицирована.
Единственный элемент нашей самости, который существует над временной и мутабельной психоструктурой, зовущейся нами "эго" – это Киа (не путать с Моторс). Киа – намеренно бессмысленный термин, данный жизненной искре или жизненной силе внутри нас (придуман и введён в обиход английским художником-визионером А. О. Спейром). Киа не обладает формой. Она не есть то и не есть это. Мы практически ничего не способны сказать о ней, за исключением того, что это пустой центр сознательности, и оно есть "то", чего оно касается. У него, этого нечто, нет никаких качеств, как то: доброта, сострадание или духовность, как и их противоположностей. Однако, Киа всё же даёт некое ощущение сознательности или осмысленности, когда мы переживаем или желаем что-либо, и это оказывается более очевидным для нас, когда мы переживаем что-то мощное. Смех в экстазе позволяет мельком почувствовать это.
Центр сознательности бесформенен и лишён каких-либо качеств, из которых ум мог бы оформлять образы. Там нет никого дома. Киа – анонимус. Сами же мы – непостижимые биомистические силовые поля из гиперизмерения, если вам так больше нравится, с прикреплёнными к ним разумом и телом. Ошибка столь многих оккультных систем заключена в том, что они воображают, будто бы Киа имеет некую предопределенную или внутреннюю природу/качества. Это просто выдавание желаемого за действительное, попытка дать космическое обоснование своему "эго".
Наше эго есть то, что, как полагает наш ум, мы собой являем. Это образ нас самих, который прорастает из нашего жизненного опыта – нашего тела, пола, расы, религии, культуры, образования, социализации, страхов и желаний. На нас оказывается колоссальное давление, чтобы развить интегрированное и самоуверенное эго. Нам необходимо точно знать, кто мы есть и во что мы верим, как и необходимо быть способными защищать эту идентичность. Чем более сильно мы отождествляем себя с чем-то, тем с большей силой мы отвергаем противоположное. Таким образом, наисильнейшие и сверхнавязчивые эго относятся к наименее совершенным существам. Те, кто превозносят силу, могут быть поставлены в позицию слабости. Те, кто стремятся творить добро, могут увязнуть во зле.
Развитие эго подобно строительству замка, отгораживающего от реальности (Мервин Пик – "Замок Горменгхаст"). Это, конечно, даёт некоторую степень защиты и чувства нужности, но чем больше замок, тем более он притягивает атаки, и, в конце концов, он должен рухнуть со скалы. Это – следующая проблема. Все крепости – это ещё и тюрьмы. В силу того, что наши чаяния предполагают отрицания своих оппозиций, они серьёзно ограничивают нашу свободу.
Большинство мистиков и религиозно настроенных магов склонны описывать свой мистический опыт в терминах трансценденции. Они описывают самих себя, словно бы затянутых в нечто гораздо более огромное, подобно листьям в вихрь, или слезинкам, падающим в океан. Они заявляют, будто бы их собственное эго было уничтожено и слито в союз с божеством. Ничего такого по сути не происходит. Они просто применяют некоторые формы гностической экзальтации, чтобы раздуть собственное эго в необъятную версию того или иного бога, которую они заботливо культивируют. Сам процесс не слишком отличен от того, каким пользуется чёрный маг, чтобы раздуть своё эго до космических масштабов, с той лишь разницей, что религиозному типу мышления требуемо божество, под маской которого достигаются собственные интересы. Они, то есть мистики, могут также демонстрировать показное смирение, дабы скрыть от самих себя чудовищность своей мегаломании.
Точно такая же вещь происходит, когда маг пытается призвать своего Священного Ангела-Хранителя (сокр. САХ). Источник сознательности существует лишь как способность воли и восприятия. Любые имена, образы, символы и директивы, которые маг получает в ответ на вызов, суть лишь преувеличенные артефакты его собссного ума и эго, и, возможно, ещё телепатические фрагменты информации от других людей. Из-за того, что он добывает эти сообщения в состоянии гнозиса, адепт скорее всего склонен принимать их нон-критически. Гнозис также высвобождает подсознательную креативность, и сообщения по эфирному каналу выглядят ещё более соблазнительно, если связываются воедино с неожиданной востроумностью.
Мы, каждый из нас, дамы и рапсоды, имеем реального Священного Ангела-Хранителя, или в простонародье Киа, который суть наши силы сознательности, магии и гения. Также Мы имеем прискорбную склонность зачаровываться простыми продуктами нашего гения, путая их с самим гением.
Эти навязчивые побочные эффекты имеют собирательное наименование, Хоронзон, или, возможно, демоны Хоронзон, так как это множественность. Поклоняться этим созданиям – значит заточать себя в безумие и призывать возможную катастрофу.
Вера в бога или вера в чьё-либо эго – одно и то же. Каждый человек уже есть сам по себе болезненное видение своего Бога. И религиозный маньяк, и чёрный маг приобретают определённую харизму и миссию через соответствующие навязчивые идеи, но в итоге их поиски оказываются бесплодны, так как они не способны выйти за пределы своих же раздутых страхов и желаний по направлению к реальной вещи-в-себе – анонимному и бесформенному, но от этого не менее фантастическому, энергоресурсу внутри самих себя.
Тот факт, что мы сознательны, магичны и креативны – это самая таинственная и невероятная вещь во вселенной. Любой бог или высшее эго, которых мы способны вообразить, с необходимостью менее удивительны, чем мы сами по себе, так как они есть просто примеры наших творений. Что до меня, я не испытываю желания давать какой-либо ощутимый ярлык, атрибут или глиф бесконечной мистерии внутри ядра моего сознания и за пределами иллюзорной вселенной. Существует мудрый афоризм, что либо Абсолют невыразим, либо он меньше нас.
Призвать Священного Ангела-Храмовника (а.к.а. Киа Моторс) – парадоксально трудновыполнимая задача. Так как оно не имеет формы, нет никакой возможности заполучить его воображаемый слепок. Оно не может быть вызвано усилием воли или же воспринято, так как само по себе есть корень воления и восприятия.
Если некто всё же призывает САХ с общими ожиданиями разнообразных знаков и манифестаций, тогда, если затрачено достаточно гнозиса, его гениально-магическая ёмкость эти феномены обыкновенно и производит. В альтернативной версии, если кто-либо входит незапланированно в экзальтацию, то в таком случае свободная и основанная на личных воззрениях воля обычно привязывается к нарождающимся мистическим идеям данного индивидуума. В обоих случаях гребец промахивается мимо лодки. Дайте же мне повторить моё обескураживающе простое послание. Настоящий САХ – это просто сила сознания, магии и гения в себе – и ничего более. Она неспособна манифестировать самоё себя в вакууме. Она всегда выражает себя в некой форме – но эти выражения не есть само искомое.
Есть, видимо, лишь два варианта того, как можно призвать САХ а.к.а. Киа. Сперва, на его место можно поместить эго путём намеренного поиска единения с чем угодно, отвергаемым в здравом уме. Во-второй, скрытая божественная сила Киа может быть прощупана как корень всех актов сознательности, магии и гениальности, путём выполнения как можно более разнообразных и обширных серий этих актов.
Призывай часто, как сказал оракул божественной бутылки.
И изгоняй демонов Хоронзона, когда бы они не манифестировались.
**************************
УРОВНИ СОЗНАТЕЛЬНОСТИ
С самой зари психологической науки, люди не уставали разрабатывать новые и новые схемы сегрегации ума. Все эти схемы более или менее умозрительны и никоим образом не соотносятся с наблюдаемыми структурами внутри мозга. Многие из них попросту отображают моралистические предрассудки своих создателей. В целом, все системы картографии сознания лажают, так как комплексность разума превышает любые софистикации по поводу него. Даже такое, казалось бы, очевидное разделение мышления на сознательный и подсознательный уровни представляется сомнительным. Внутреннее содержание ума выглядит подсознательным; тут всё дело в способности воспоминания, и существует целостная шкала от легкодоступных до наиболее секретных материалов, и совершенно без надобности проводить произвольную линию из любой частной точки. Большая часть того, что провозглашается "королевством высоких материй", оказывается на поверку микстурой из желаемых моралистских мыслишек и – в меньшей степени – более тёмных дисфункциональных инстинктов и стремлений.
Ни психология, ни психиатрия не пришли к сколько-нибудь заслуживающим внимания выводам в своих попытках понять, как же элементы содержимого ума взаимодействует между собой. Причина и исцеление безумия выглядят столь же таинственными, как восемьсот лет назад. Какими бы ни были связи между мозговыми элементами, очевидно, что сознание действует в пределах шкалы 5-ти состояний, и они следующие: гнозис, осознанность, автоматичность, сновидчество и бессознательность.
Бессознательность используется, за редким исключением, исключительно для отдыха тела и поддержания организма в безопасности в течение тех тёмных часов, к которым он не адаптирован. Сновидчество, которое обыкновенно, если не постоянно, возникает во сне, имеет несколько функций; оно позволяет разуму переварить сознательный опыт и эмоционально скорректировать его. Также это состояние служит окном в психическое измерение и в малодоступные регионы памяти. Автоматический режим позволяет нам совершать все те действия, которые требует от нас утренняя жизнь: ходьба, еда, вождение машин и ещё миллион и тележка других мелких бессмысленных задач, которые не требуют никакой затраты мысли после того, как однажды были изучены. Пробуждённость возникает, когда мозг реагирует не-автоматическим путём на какой-либо стимул/раздражитель. Некоторые умы могут быть приведены в состояние осознанности только необычными внешними событиями (похищение пришельцами, к примеру); другие же могут автостимулировать себя для достижения такового уровня. Градус и длительность пробуждённости, порождённой каким-либо стимулом, может варьироваться в значительных пределах – от краткого мига до нескольких дней и более, основываясь на силе интеллекта. Уровень гнозиса возникает, когда ум интенсивно сосредотачивается на чём-либо. Это не одно и то же, что усиленно думать о чём-то, потому как в данном состоянии интенсивной пробуждённости мыслеход уменьшается, и объект приложения сознания полностью занимает внимание. Ужас, ярость, оргазм и различные неподвижные медитации способствуют вхождению в это состояние.
Роботический уровень сознания получил и продолжает получать уйму палок от мистиков всех сортов. Если возможность управлять тачилой или идти пешком на автомате вполне пригодна в быту, то совершенно нежелательно провести так всю свою жизнь. Несмотря на это, данное состояние имеет и другие полезные функции. Во время роботического режима зачастую происходят инспирации и/или ясновидческие феномены, и из него же могут кастоваться зачарования. Большинство мировых гениев имели какое-либо автоматическое хобби или развлечение (вплоть до разгадывания сканвордов и составления парадоксов), с помощью которых они создавали вакуум в своей пробуждённости, через который могло просочиться что-либо ценное. Подобным же образом, львиная доля методологических форм дивинации служит для загрузки ума бездумной автоматической рутиной. Так же дела обстоят и при кастовании зачарований: здесь существеннейшим фактором является то, что процедура должна быть исполнена без какого-либо думания о ней.
Хотя уровень осознанности и является полем, в котором мы можем оттачивать наши методы и теории, а также получать опыт наиболее насыщенных смыслом моментов жизни, он имеет весьма низкую применяемость в магии. По факту, чем более некто сосредотачивается на данном состоянии, тем сложнее для него становится овладение магией. Гностический уровень – это та самая купель магических сил и мистических состояний сознания. Не обращая внимания на цунами многословных излияний о том, что мистический опыт доступен только через интеллектуальный план, мы можем с лёгкостью сказать, что такое гнозис и как достигнуть этого уровня. Гнозис есть интенсивная концентрация осознанного внимания на чём-либо, включая идею самости или отсутствия таковой. Большинство экстремальных эмоций (и не обязательно приятных) могут инициировать его, и далее следует проникновенный сеанс однонаправленного пси-фокуса на выборочном объекте (например, тибетский хоррорный ритуал чод – прим.пер.). Это захватывающее умосозерцание ведёт мистиков к трём стандартным ошибкам. Во-первых, может создаться иллюзия, что субъект и объект концентрации – это одно и то же. Во-вторых, можно прийти к убеждению, что субъект больше не существует. В-третьих, может возникнуть навязчивая идея, что объект концентрации – это высочайшая вещь во Вселенной.
Выражаясь магически, гнозис – это такое состояние, в котором воля и восприятие могут с лёгкостью достичь и прикоснуться к реальностям за пределами ума. Само это состояние куда менее интересно, чем то, что может быть с его помощью осуществлено. И, естественно, существуют такие формы деятельности, которые задействуют несколько уровней сознательности. К примеру, роботический уровень продолжает функционировать всегда, за исключением наиболее ошеломительных моментов пробуждённости, и его элементы активны даже в гнозисе. Большая часть трансовых и гипнотических состояний приходится где-то посередине между роботическим и сновидческим уровнями. У меня есть подозрения, что некоторые части сновидческого уровня продолжают действовать в пробуждённом режиме, хотя и без нашего ведома, подобно тому, как звёзды продолжают светить при свете дня, хотя мы и не видим их.
Большая часть людей идентифицируют себя с роботическим или осознанным уровнем, некоторые деятели искусства и безумцы чувствуют себя как дома в сновидческом мире, а мистики склонны соотносить свою истинную сущность с гностическим уровнем. В соответствии с магической перспективой, все эти утверждения не верны. Самость есть ни что иное, как точка, в которой бесформенная жизненная сила (она же Киа, но не Моторс) получает опыт. Ввиду того, что сознание возникает только через интерфейс Киа/Разум, мы не способны добраться до корней Самости посредством умопостроений. Чтобы заполнить этот провал или вакуум, мы воздвигаем Эго. Оно, это Эго, есть слепок с Самости и Киа, выстроенный нашими привычками. Киа же способна выражать себя на любом уровне и чувствовать себя одинаково уютно во всех них или же ни в одном.
б) проведение опытной экспертизы содержимого автоматического уровня и добавления в него новых программ;
в) включение/выключение уровня пробуждённости по желанию;
г) вхождение в гнозис и оперирование в нём.
Нормальная человеческая жизнь проходит в плавании между бессознательным и роботическим уровнями, прерываемая странными моментами сновидчества и пробуждённости. Маг должен приложить усилия для установления новой связи между уровнями пробуждённости и сновидчества с целевыми экскурсиями в роботический и гностический уровни для выполнения специальных упражнений.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
ШАМАНИЗМ
Шаманизм есть наша древнейшая мистико-магическая традиция, дамы и господа. Именно из него родимого проистекают чуть более, чем все религиозные искусства и магические ремёсла. Шаманская традиция продолжает цвести и плодоносить и по сей день на всех южных континентах – в Австралии, Африке и Южной Америке. Истоки её следует искать в першобытных охотничьих стоянках, однако она сохранилась и в будничной жизни полуосёдлых поселений, где имеет обыкновенно форму знахарства. Вторжения современной цивилизации практически выжгли шаманизм в Северной Америке, Океании, Северной Азии и внутри Полярного Круга. Некоторые шаманские знания, тем не менее, выжили в виде европейского ведьмовства, в то время как на Ближнем Востоке шаманизм оказался поглощён жреческими культами античности.
Из анализа сохранившихся и из остаточных записей ныне вымерших шаманских культур мы можем вывести два умозаключения. Во-первых, несмотря на огромность географического пространства, разделяющего эти шаманские сообщества, они пользуются практически одними и теми же средствами. Во-вторых, именно эти шаманские знания и силу пытаются заново открыть для себя современные чародеи. Базовый принцип магии, как и базовый принцип науки, с годами не меняется, но он может быть утерян. Шаманизм представляет нам достаточно исчерпывающие магические технологии, которые резюмируют все оккультные темы. Человечество ныне испытывает великую нужду в этих способностях, и такого не было со времён Первой Эры, если тут, конечно, мы имеем в виду понимание вещей, а не саморазрушение. Некогда шаманизм направлял все человеческие общины и настраивал их в равновесии с окружающим миром в течение тысячелетий. Весь наш с вами оккультизм есть не что иное, как попытка вызволить обратно это поразительное утерянное знание. Давайте же взглянем, на каких традициях зиждется шаманизм.
Шаманская сила не может быть постепенно аккумулирована подобно другим технологиям. Шамана можно назвать счастливчиком, если его ученики сделают какие-либо шаги за пределы его собственных достижений. Шаманские технологии столь сложны для освоения, что традиция предписывает адепту умение направлять постоянный приток таланта, просто чтобы он мог предотвратить самого себя от дегенерации. По этой причине шаманы обыкновенно склонны описывать свои традиции как бы приниженными по сравнению с успехами прошлых времён. Только лишь редкий, исключительный практикант может получить что-то от более легендарных сил.
Типичный суккубус в обличье баптистской монахини. Автор: Faustus Krow
Центральной темой для шаманизма является восприятие иного мира или же цепочек иных миров. Этот тип астрального/эфирного измерения является местом обитания разнообразных сил, сущностей и потенций, которые вполне способны создавать реальные эффекты в подлунном мире. Душа шамана путешествует сквозь это измерение, находясь в экстатическом или интоксицированном состоянии транса. Путешествие может быть предпринято в целях дивинации, либо для излечения от болезни, либо для нанесения удара по вражинам, либо чтобы найти охотничьих животных.
Перспективные шаманы обычно избираются из числа кандидатов, обладающих необходимой нервной конституцией. Они могут быть как направлены извне, так и принуждены внутренне к принятию шаманского инструктажа с помощью силы, представленной в шаманской культуре. В ходе инициации происходит путешествие в другой мир, встреча с духами и опыт смерти-перерождения. В этом последнем испытании, у кандидата перед внутренним взором проходит видение собственного расчленённого тела; его свежеванием часто занимаются фантастические существа или духи животных; после этого пиршества духа происходит воссоединение тела из останков (та самая тибетская практика Чод). Новое тело непременно содержит в себе дополнительную часть, которая часто описывается как 25-ое ребро или же включения магических кварцевых камней, иной раз как тотемный дух. Этот опыт графически символизирует расположение эфирного силового поля внутри тела или наделение его разнообразными экстра-способностями.
В большинстве шаманских систем эта эфирная сила выделяется через область солнечного сплетения для магических действий близкого радиуса, но может быть послана также и через глаза или руки. Это тоже самое, что Чи, Ци, Ки, Ка, Кундалини или аура.
Шаманская традиция охватывает полный спектр магических тем. Экзорцизм и целительство – основные навыки, разделяемые адептом с обществом, и они зачастую происходят в трансе и экстатических состояниях, в течение которых происходит потусторонне странствие шамана в поисках нужного средства. Для клиентов также могут производиться магические нападения и защита; сами шаманы достаточно часто устраивают между собой магические дуэли в целях выяснения, кто же круче, при этом часто принимая свои потусторонние животные формы для этих надобностей (Гэндальф и Саруман).
Некоторые шаманисты культивируют аномальный психоконтроль, с помощью которого противостоят экстремальным уровням жары, мороза или боли. Огнехождение, при котором ярость пламени магически сдерживается, дабы не спалить плоть – одна из избитейших вариаций на эту тему и распространена по всему земному шару.
Участие в потустороннем спиритическом конгрессе предполагает обширный диапазон сущностей: сюда входят разнообразные природные духи (элементеры), звериные и растительные сущности и прислужники, тени мёртвых, секусальные духи, такие как инкубы и суккубы, а также сам рогатый бог (Цернуннос кельтских друидов), даже в тех землях, где не водится рогатых животных. Выход из Иномирья происходит через опасные сталкивающиеся врата (Сцилла и Харибда?), сходные с современной концепцией Бездны. Сновидчество ничуть не уступает трансу как важный метод получения доступа к Иномирью.
Шаманские инструменты варьируются от шамана к шаману и от шаманки к шаманке в весьма высокой степени, но зачастую сюда входят шумовые музыкальные инструменты, такие как бубен или трещотка из змеиных позвонков, нужные для призыва духов и вызывания транса, а также разнообразные предметы силы, чаще всего это кварцевые кристаллы. Экстраординарная традиция шаманизма, повторимся мы вновь, есть первоисточник всех оккультных систем, и к нему и ни к кому более мы должны обращаться, ежели хотим собрать по крупицам магию, древнейшую науку человечества, и вновь её использовать.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
ГНОСТИЦИЗМ
В I-II вв. новой эры в различных частях римской империи появляется масса причудливых культов, особенно в Александрии Египетской, этом кипящем котле народов и культур в устье Нила. Эти культы известны ныне как гностические. Их идеи и деятельность кажутся достаточно странными, так как они одновременно и античные, и высоко продвинутые. Когда чёрный порядок иерархического христианства начинает набирать силу, он тут же энергично и жестоко подавляет эту активность. Однако, нельзя винить Джисуса за религиозные бесчинства, чинимые во имя его. Гностики оставили нам богатое наследие письменного материала, и некоторые из этих культов продолжали существовать в тайне, влияя на развитие магического искусства в последующие века. Средневековые катары и альбигойцы определённо заимствовали некоторые гностические доктрины, и в этой главе мы убедимся, что их наследие может быть обнаружено во множестве других сфер.
В гностической мысли существует большое число нитей. Сюда относятся и космологические спекуляции, развитые в достаточной мере, чтобы тягаться с наиболее рафинированными восточными системами. Некоторые из этих спекуляций предвосхищают средневековую Каббалу и астрологию. Была и высокоорганизованная система магических практик, дошедшая до наших с вами дней по большей части в форме артефактов. У гностиков имелись и разнообразные этические системы, основанные как на совершенно расхристанном либертарианстве, так и на суровой аскезе. И те, и другие практики могли быть одинаково хороши для достижения освобождения в любой частной ситуации. Прежде же всего, гностицизм был сопряжён с мистическим опытом – гнозисом – который противопоставлялся либо Пистис Софие, либо предопределённости. Чем же остались памятны гностики для мировой истории, так это в первую очередь своими апокрифическими историями, простёбывающими ортодоксальные религии своего времени.
Гностицизм имеет первостепенную важность в становлении европейского оккультизма, так как представляет собой синтез греческого, египетского и восточного озарений, который был быстренько стушёван в андеграунд и возникает позднее в работах средневековых и ренессансных магов, у трамплиеров, в ведьмовстве, у розенкрейцеров и в наше с вами доброе агностическое время.
Что касаемо гностиков, для них никакая концепция Б-га, Абсолюта или чего-то ещё столь же необъятного не обладала достаточно ёмкостью. Они полагали, мало того, что Сверх-Существо было совершенно невыразимо и за пределами всего, что можно было бы сказать или помыслить о нём жалким человеческим мозгом. Они высмеивали безнадёжно ограниченную концепцию антропоморфного Абсолюта, которую заботливо пестовали другие религии, и прилагали все усилия, чтобы говорить об этом настолько скудно, насколько то возможно par excellence, за исключением того, что Оно является слишком внушительным, чтобы иметь какие-либо мысли на сей счёт. Для гностиков это было схоже с Дао или Пустотой. Они, тем не менее, подтверждали, что существует некая частица этого Бесконечно Большого Числа (далее — ББЧ) в человеке и в каждой живой твари. Гнозис же означал переживание этой первозданной искры внутри себя.
Естественно, что бесконечной темой гностических дискуссий была проблема того, как ББЧ пришло к идее расщепить себя на фрагменты и снизойти в материальную экзистенцию. Из этих дискуссий произросло множество теорий, одна другой гностичнее. Некоторые были просто поэтическими аллегориями данного процесса, выраженными в терминах сексуальности. Некоторые были аллегорическими комментариями к человеческой психологии – ведь каждая космология подразумевает и психологию. Другие представляли собой извинения за осыпания насмешками прочих религий. А совсем уж другие были, судя по всему, настойчивыми попытками высмеять саму идею понимания этого космологического процесса внутри человеческого ума в целом. В конструировании этих необыкновенных теорий гностики продуцировали разнообразный и колоритный промежуточный магический мир, населённый градациями Эонов и Архонтов, находящийся где-то между подлунным царством и Абсолютной Реальностью.
Абсолютная Реальность дала начало сонму Эонов, обычно тридцать числом, которые окружали материальную вселенную. Эти Эоны были не столько временными периодами, сколько духовными принципами или Принцами. Эта идея, очевидно, была заново ангажирована доктором практических и магических наук Джоном Ди, который назвал их Тридцатью Эфирами. Разнообразные напряжения, присущие Эонам, результировали, произведя на свет большое количество Архонтов, или управителей. В других системах гностической мысли Абсолютная Реальность сама по себе была Первым Архонтом, а уже из неё путём процесса, названного по-гречески Эннойя, или мысленная проэкция, вышла последовательность Архонтов, обычно семеричная, или Хебдомада. Эннойя первого Архонта произвела в том числе и сущность, поименованную Барбело (или Барбелон/Барбелит), имевшую женскую или андрогинную природу. По другой версии, Барбело может быть отождествлена с Великой Пустотой, в которой манифестировала себя Первопричина, она же Первый Архонт. Вот так всё запутано.
Каким-то образом из этих космических принципов проявилась сила, ответственная за творение этого мира. Зовётся она по-разному: Иалдабауф, или Саваоф, или Иао, или Семесилам, или ещё куча наименований. Иногда эта сила имеет семеричный аспект и соотносится с астрологическими планетами. Сила эта понималась как андрогинная или мужская, а манифестация её была с зооморфной головой. Она ответственна за сотворение материальных существ, в которых Абсолютная Реальность, снизойдя до столь неблагородного поступка, вдохнула жизненную искру. Барбело же известно нам как Бабалон или Нуит, великая звёздная мать, в которой каждой порядочный гностик должен искать растворения, дабы приобщиться к величайшему таинству. Иалдабаоф – просто очередная манифестация вездесущего рогатого бога, известного трамплиерам как Бафомет, а христианам как Диавол. В некоторых гностических системах появляется также драконья сила, понимаемая как Мировой Змей или Левиафан, окружающий всю вселенную и закусывающий свой хвост (он же древнеегипетский змей времени Мехен, он же алхимический Уроборос).
Отношение гностиков к материальной жизни – хоть и противоречивое – является прямым следствием их гнозиса и космологических спекуляций. Имея опыт взаимодействия с искрой вечности внутри себя, они осознавали, что их ничто не может уязвить в этом мире, и поэтому они были свободны делать что угодно. Некоторые занимались особенными практиками, чтобы затемнить эту искру жизненности, и другими практиками, чтобы, наоборот, освободить её. Одни были либертианами, другие – аскетианами, однако и те и другие выбирали позицию противопоставления превалирующим социальным нормам. Материальный мир был заклеймён как самое наигнуснейшее место, полное порчи и несовершенства. Только жизненная искра была бессмертной и была способна реинкарнировать до тех пор, пока не воссоединится с ББЧ, причём равноценно – что в конце вселенной, что в текущем воплощении через освобождение. Это и есть, в общих чертах, гностический подход к бренной реальности. Гностицизм никогда не был организованной религией, но существовал в виде элитарных культов, возглавляемых такими античными знаменитостями, как Симон Магус, философ Валентин и Аполлоний Тианский.
Каждый учитель распространял свой гнозис словами, выходящими из его рта, облекая свой посыл в форму, удобоваримую для местных мировоззренческих структур, адаптируя гностические практики к локальным нуждам общественности. В дополнение к этому, большая часть сказанного была ещё и записана, отчасти – чтобы напоминать отдельным учителям, чему же они учили, отчасти – чтобы сеять путаницу и раздор в мозгах почтенных священнослужителей основных организованных религий того времени – христианства и иудаизма. Также для внесения некоторых важных гностических поправок было произведено некоторое количество альтернативных версий Библии. Во-первых, ветхоелизаветный бог Яхве рисуется в них порочным и слабоумным старым дурнем, намеревающимся надрать человечеству причинное место, в то время как змея (представляющая знание) выступает на стороне Адама и Евы.
Пример магической геммы CBD-949 (База данных Музея искусств Будапешта). Слева направо: Агатодаймон, Абраксас, Хор-Па-Хереду, Анубис, Хнубис.
Во-вторых, Иешуа изображается в них как настоящий вестник ББЧ, но его казнь на кресте оказывается совершенной бессмыслицей. Лишь его посыл о любви и силе вышней понимается как имеющий значимость.
Гностики были реальными анархистами духа. Они видели все прочие религиозные системы как обескураживающее порабощение ума жречеством и мирскими властями с их юридическими и моральными структурами. Против этих дьявольских козней они посылали язвительные стрелы своих космологических выкрутасов, своей антиморальности и своей магии.
Гностическая магия включает использование духов-фамильяров, некромантию и использование зелий для вызывания эротических и сновидческих состояний ума, однако их основными практиками были оргиастические и телесматические ритуалы и заговоры. Эти оргиастические обряды подразумевали поглощение (как своего рода святынь) смешанных мужских и женских сексуальных микстур и менструальной крови, собранных после коитуса. Они также имели репутацию пожирателей своих собственных намеренно недоношенных плодов. Большинство гностических сект не было заинтересовано в размножении – под которым они подразумевали лишь повторение фундаментальной ошибки. Их сексуальные практики должны были дурачить злобных Архонтов, ожидающих свежих человеческих жертв, а также давать вдохновляющее предвкушение финального и абсолютного растворения в теле Бабалон.
Гностики оставили после себя не поддающиеся счислению, замысловатые и прекрасные отпечатки на камне, самоцветах, керамике и металле, которые ныне носят общее название "гностические геммы". Эти артефакты могли функционировать как талисманы или амулеты, заряженные различными заклинаниями и чарами. Также они оставили нам несколько экземпляров весьма шокирующих и чудовищных вотивных статуй, которые могли быть своего рода фетишными центрами в ритуалах.
Множество слов силы и варварских имён в эвокациях, существующих в средневековой и современной магике, ведут происхождение от гностических абракадабр. Они часто вплетены в инвокации превосходной красоты и мощи, навроде ритуала Нерождённого/Безголового. Само слово Абракадабра происходит от имени гностического божества, римского легионера с петушиной головой и змеиными ногами, ABRAXAS-а. Серия гностических сект действовала вдоль всей территории Дамаска, и ежели кто-либо захочет вдруг попробовать отыскать или даже изобрести кошмарный Некрономикон лавкрафтианского Мифоса, то гностицизм и ближневосточная археология – его лучшие компаньоны.
Именно в гностицизме находят своё логическое завершение безвременные темы магии, потому как эта синкретическая анти-религия черпала свои техники из египетского учения, из греческой мистической школы, а также из систем Дальнего Востока, каждая из которых сохраняла традицию этого ультимативного кладезя магики – шаманизма.
Одним мрачным, дождливым августовским днём высокий и исключительно худощавый джентльмен застенчиво постучал в матовое стекло офиса куратора одного музея Новой Англии. На нём был плащ из шиншиллы глубокого синего оттенка, оливкового цвета шляпа-хомбург с высокой конусовидной тульей, жёлтые перчатки и гетры. Синий шёлковый шарф с белыми точками был обёрнут вокруг его шеи и полностью закрывал нижнюю часть его лица, а также практически весь нос. Лишь небольшой участок розовой и крайне морщинистой плоти был виден из-под шарфа и шляпы, но как бы ни было скудно это доказательство его физиогномии, оно содержало в себе глаза, а уж они-то приковывали к себе внимание. И таким было их выражение, что мгновенно внушало уважение к обладателю глаз, и музейные служители, получавшие еженедельное жалование только за то, что расстилали метры красной ткани от главного входа через узкий коридор, вёдший к офису куратора, были вынуждены отбросить все свои привычные дурацкие расспросы и проводить завёрнутого в шарф джентльмена прямо к тому месту, которое какой-нибудь викторианский новеллист мог бы назвать "священными пределами".
цитата
хомбург – разновидность популярной в Америке фетровой шляпы, её особенностями являются глубокая продольная вмятина по центру тульи и широкая полоса ткани у основания тульи; пользовалась широкой популярностью среди писателей, гангстеров, джазменов и просто модников; первым её носителем был король Великобритании Эдвард VII (годы правления – 1901-1910), после того, как посетил немецкий город Бад Хомбург; следует отличать хомбург от федоры, которую носят ортодоксальные евреи, у неё к центральной вмятине добавляются боковые, за счёт чего получается форма латинской Y – прим. пер.
иллюстрация от Gwabryel
Постучав, джентльмен стал ожидать. Он ожидал в спокойствии, однако что-то в его манере указывало на то, что посетитель был весь на взводе и решительно настроен как можно скорее обсудить свой вопрос с куратором. Но всё же, когда дверь офиса наконец распахнулась и куратор придирчиво взглянул на посетителя через очки в золотой оправе, тот лишь кашлянул и протянул визитную карточку.
Карточка была выполнена в старомодном фасоне и изысканно гравирована, и стоило куратору внимательно прочитать её, как его внешний вид претерпел невероятное изменение. Обычно он являл собой в высшей степени сдержанную персону с вытянутым, бледным лицом и печальным, снисходительным выражением глаз, но внезапно куратор стал безбожно задушевным и приветствовал своего гостя с экспансивностью, граничащей с истерической. Он схватил несколько вялую руку гостя, всё ещё в перчатке, и сжал её с рвением, достойным персонажей Синклера Льюиса. Он кивал и кланялся и деланно улыбался и, казалось, превзошёл самого себя в подобострастности.
цитата
Синклер Льюис (1885-1951) – американский писатель, лауреат нобелевской премии. В раннем периоде своего творчества Синклер Льюис выступает как автор типичных для того времени литературных произведений, тема которых — карьера одиночки, выходца из общественных «низов», пробивающего себе дорогу в общество. Конфликт между личностью и обществом, служащий основным движущим противоречием всего творчества писателя, трактуется во всех этих произведениях как внесоциальная проблема. – прим. пер.
– Если бы я только знал, сэр Ричард, что вы уже в Америке! Газеты непривычно молчаливы – возмутительно молчаливы, знаете ли. Я просто не представляю, как вам удалось избежать внимания прессы. Они же обыкновенно такие настырные, такие откровенно пронырливые. Я действительно не могу вообразить, как вам это удалось!
– Я не имел желания судачить со старыми идиотками, читать лекции чудакам и позировать для обложек ваших абсурдных журналов. – голос сэра Ричарда был странно высок, практически женоподобен, и ещё он дрожал от переполнявших его эмоций. – Я ненавижу общественность и сожалею, что моё инкогнито в этой… э-э… стране не абсолютно.
– Я вполне вас понимаю, сэр Ричард, – успокаивающе пролепетал куратор. – Естественно, вам необходим досуг для исследований, для дискуссий. Вам не интересно, что будут говорить или думать о вас профаны. Похвальное и в высшей степени научное отношение, сэр Ричард! Безукоризненное отношение! Я прекрасно вас понимаю и всячески симпатизирую. Нам, американцам, иной раз необходимо быть вежливыми с прессой, но вы и представить себе не может, как это скручивает нам кишки, если мне позволено будет использовать данный выразительный, однако чрезвычайно грубый просторечный оборот. По-настоящему скручивает, сэр Ричард. Вы не можете этого знать – но входите же. Входите во что бы то ни стало. Для нас это неизмеримая честь – принять у себя столь блестящего учёного.
Сэр Ричард неуклюже поклонился и проследовал за куратором в офис. Он выбрал наиболее удобный из пяти обитых кожей стульев, окружавших письменный стол куратора, и опустился на него с едва уловимым вздохом. Он не снял ни шляпы, ни шарфа со своего розоватого лица.
Куратор выбрал место с другой стороны стола и вежливо предложил коробку с длинными и тонкими гаванскими сигарами.
Повисла пауза. Затем сэр Ричард извинился за шарф.
– На корабле со мной приключился несчастный случай, – объяснил он. – Я споткнулся об одну из палубных труб и весьма сильно порезал лицо. Оно совершенно непрезентабельно. Я знаю, вы меня простите, если я не буду снимать шарф.
Куратор выдохнул.
– Как это ужасно, сэр Ричард! Я сочувствую, уверяю вас. Надеюсь, что не останется шрама. В таких случаях необходимо самое серьёзное экспертное обследование. Смею предположить, сэр Ричард, вы уже проконсультировались со специалистом?
Сэр Ричард кивнул.
– Раны неглубокие, уверя вас, ничего серьёзного. А теперь, мистер Базби, мне хотелось бы обсудить с вами дело, по которому я прибыл в Бостон. Выставлены ли уже додинастические находки из Луксора?
Куратора этот вопрос совершенно сбил с толку. Он выставил додинастические древности из Луксора в музейном зале этим самым утром, но они ещё не были как следует оформлены, и он предпочёл бы, чтобы его уважаемый гость ознакомился с ними несколько позже. Но от куратора не укрылось, что сэр Ричард был столь глубоко заинтересован в данном предмете, что никакие аргументы не способны заставить его ждать, и, ко всему прочему, мистер Базби лично гордился своей коллекцией и ему льстило, что один из наиболее выдающихся английских египтологов специально пожаловал в город ради этой выставки. Посему он кивнул и заверил гостя, что кости уже выставлены в зале, и добавил, что ему доставит огромное удовольствие показать их сэру Ричарду.
цитата
Луксор (араб. الأقصر, Эль-Уксур; Logṣor [ˈloɡsˤor], копт. Апе) — город в Верхнем Египте, на восточном берегу Нила, административный центр мухафазы Луксор с населением более полумиллиона жителей (арабы, некоторое число коптов).
В старину египтяне назвали город «Уасет». Греки назвали его «стовратными Фивами». Современный город расположен на месте Фив (столице Древнего Египта в период Среднего и Нового царств), и оттого имеет славу «крупнейшего музея под открытым небом».
Луксор условно делится на 2 части: «Город живых» и «Город мёртвых». Первый — жилой район на правом берегу Нила. Здесь расположены местные гостиницы, большая часть которых находится между железнодорожной станцией и Луксорским храмом. Главные достопримечательности правого берега — собственно Луксорский храм и Аллея сфинксов, храм Амона-Ра в Карнаке. «Город мёртвых» расположен на другом берегу Нила. Здесь есть немногочисленные поселения и знаменитый фиванский некрополь, включающий Долину царей (KV), Долину цариц (QV), погребальные храмы Мединет-Абу, царицы Хатшепсут, Рамессеум, Колоссы Мемнона и прочие некрополи Долины знати. Все новые находки археологов выставляются в Луксорском музее древностей (открылся в 1975 году). – прим. пер.
– Они поистине удивительны, – объяснял он, – чисто египетский тип, долихоцефалы, со сравнительно примитивными чертами. И их датировка… сэр Ричард, их можно датировать как минимум 8.000 лет до Н. Э.
цитата
в антропологии: долихокефалия (др.-греч. δολιχός — длинный) — форма головы, при которой отношение максимальной ширины головы к максимальной длине (головной указатель) составляет 75,9 % и ниже. Соответствует долихокрании при измерении этих размеров на черепе человека (черепной указатель 74,9 % и ниже). К долихоцефалам традиционно относят представителей нордической и средиземноморской расы. – прим. пер.
– Кости окрашены?
– Должен ответить утвердительно, сэр Ричард! Они восхитительно окрашены, и первоначальные краски практически полностью сохранились. Синий и красный, сэр Ричард, с преобладанием красного.
– Хм… в всышей степени абсурдный обычай, – пробормотал сэр Ричард.
Мистер Базби улыбнулся.
– Я всегда считал это пафосным, сэр Ричард. Бесконечно занимательным, но пафосным. Они полагали, что путём раскрашивания костей они смогут сохранить жизненную силу бренного тела. Тлен подменялся нетленностью, вот как это было.
– Это богохульство! – сэр Ричард поднялся со своего стула. Его лицо, поверх шарфа, было бледно, словно простыня, а в его маленьких тёмных глазах появился жёсткий металлический блеск. – Они пытались провести Осириса! У них не было никаких концепций относительно гиперфизических реальностей!
Куратор озабоченно смотрел на него.
– Простите, но что вы хотите этим сказать, сэр Ричард?
Сэр Ричард растерялся от вопроса, как если бы он вдруг проснулся от некого странного кошмара, и его эмоция угасла столь же быстро, как и возникла. Блеск оставил его глаза, и он апатично свалился обратно на стул.
– Я… я просто был удивлён вашим комментарием. Будто бы простым окрашиванием своих мумий они могли восстановить циркуляцию крови!
– Но это, как вам, сэр Ричард, известно, должно происходить в ином мире. Это одно из исключительных прав Осириса. Только он один способен оживлять мёртвых.
– Да, мне это известно, – прошептал сэр Ричард. – Они делали неплохие ставки на Осириса. Забавно, что им никогда не приходило на ум, что бог может быть обижен подобными предположениями.
– Вы забываете Книгу Мёртвых, сэр Ричард. Обещания, данные в ней, самые что ни на есть определённые. И это непостижимо древняя книга. Я в достаточной степени убеждён, что она существовала за 10.000 лет до Н. Э. Вы читали мою брошюру по данной теме?
Сэр Ричард кивнул .
– Очень достойная научная работа. Но я верю, что та версия Книги Мёртвых, которую мы имеем, является фальсификацией!
– Сэр Ричард!
– Отдельные части из неё, несомненно, носят додинастический характер, но я уверен, что Загробный Суд, определяющий юрисдикционные функции Осириса, был вставлен каким-то пронырливым жрецом в исторический период. Это сознательная попытка модифицировать неумолимый характер верховного египетского божества. Осирис не осуждает, он забирает.
цитата
имеется в виду знаменитая 125-ая глава Книги Мёртвых (т. н. "исповедь отрицания"), и связанная с ней каноническая сцена "взвешивания души/сердца в Зале Двух Маат", или psychostasia (греч.) – прим. пер.
– Он забирает, сэр Ричард?
– Именно. Как по-вашему, может ли хоть кто-то обмануть смерть? Вы можете себе это представить, мистер Базби? Вы может хоть на мгновение представить, что Осирис будет воскрешать дураков, вернувшихся к нему?
Мистер Базби покраснел. Было сложно поверить, что сэр Ричард говорил начистоту.
– То есть, вы серьёзно считаете, что тот Осирис, которого мы знаем, это…
– Миф, да. Намеренная и по-детски наивная отговорка. Ни одному человеку невозможно когда-либо постичь сущность Осириса. Он – Тёмный Бог. Но он вознаграждает принадлежащих ему.
– Э? – Мистер Базби был неподдельно испуган жестоким тоном, каким было сказано последнее. – Что вы сказали, сэр Ричард?
– Ничего. – Сэр Ричард встал с места и теперь стоял перед небольшим вращающимся книжным стеллажом в центре комнаты. – Ничего, мистер Базби. Но ваш художественный вкус меня весьма заинтересовал. Я и не знал, что вы читаете молодого Финчли!
цитата
судя по всему, выдуманное автором лицо – прим. пер.
Мистер Базби залился румянцем и выглядел совершенно несчастным.
– Обыкновенно нет, – сказал он. – Я склонен презирать художественную литературу. А романсы молодого Финчли невыносимо глупы. Его даже нельзя назвать сносным учёным. Но в этой книге… что ж, там есть несколько неплохих вещей. Я читал утром в поезде и положил её на время среди прочих книг, потому что больше некуда, только и всего. Понимаете, сэр Ричард? У нас у всех есть наши маленькие причуды, верно? Беллетристика иной раз может… э-ээ… наводить на мысли. И сочинения Х. Э. Финчли местами очень даже способствуют размышлениям.
– Не могу не согласиться, действительно. Чего стоят его редакции по религии Древнего Египта и шедевры творческого воображения!
– Вы удивляете меня, сэр Ричард. Воображение в научной работе порицается. Но, конечно, как уже было сказано, Х. Э. Финчли не учёный, его же выдумки периодически разъясняют некоторые моменты, если не относиться к ним слишком серьёзно.
– Он знал свой Египет.
Додинастическое захоронение (>5000 BC), Британский музей
Сэр Ричард взял книгу и открыл её наугад.
– Могу я узнать у вас, мистер Базби, вы знакомы с главой 13-ой, "Трансфигурацией Осириса"?
– Умоляю вас, сэр Ричард, нет, не знаком. Я пропустил эту часть. Подобная гротескная ахинея отталкивает меня.
– Неужели, мистер Базби? Но то, что вызывает отвращение, всегда притягивает. Просто послушайте:
«Не подлежит обсуждению, что Осирис внушал своим почитателям странные видения о себе, и что он завладевал их телами и душами на веки вечные. Осирис внушал дьявольский гнев, направленный на человечество во имя Смерти. В прохладе вечерней он шёл среди людей, и на его голове была корона Верхнего Египта, и его щёки раздувались от ветра, который убивал. Его лицо было запеленуто, так чтобы ни один из людей не смог его узреть, но, безусловно, это было древний лик, очень древний, мёртвый и высохший, ибо мир был молод, когда умер высокий Осирис.»
Сэр Ричард захлопнул книгу и возвратил её на полку.
– Что вы скажете об этом, мистер Базби? – спросил он.
– Конечно, конечно. Мистер Базби, вам когда-нибудь приходило в голову, что бог может жить, выражаясь фигурально, собачьей жизнью?
– Что?
– Боги преображаются, да будет вам известно. Они восходят в дыму, как и должно им. В дыму и пламени. Они становятся чистым огнём, чистым духом, сущностями без видимого тела.
– Дорогой, дорогой мой сэр Ричард, это не приходило ко мне на ум. – куратор рассмеялся и тыкнул локтём под руку сэра Ричарда. – Отвратительное чувство юмора, – пробормотал он про себя. – Человек непроходимо глуп.
– Это было бы ужасно, к примеру, – продолжал сэр Ричард, – если божество было бы не способно контролировать собственное преображение; если перемены происходили бы часто и непредсказуемо; если оно, таким образом, разделяло бы мрачную судьбу доктора Джекила и мистера Хайда.
Сэр Ричард направился к двери. Он передвигался любопытной походкой, подволакивая ноги, а его обувь заметно шаркала об пол. Мистер Базби мгновенно оказался у его локтя.
– В чём дело, сэр Ричард? Что случилось?
– Ничего! – голос сэра Ричарда возвысился в истерическом отрицании. – Ничего. Где тут уборная, мистер Базби?
– Один лестничный пролёт вниз, по левую сторону, когда выйдете из коридора, – глухо ответил мистер Базби. – Вы… вы больны?
– Ничего, ничего. – прошелестел сэр Ричард. – Мне нужно глотнуть воды, вот и всё. Ранение… э-э… задело моё горло. Когда оно пересыхает, то причиняет ужасную боль.
– Святые небеса! – пробормотал куратор. – Я могу послать за водой, сэр Ричард, правда, могу. Настоятельно прошу вас не беспокоиться самому.
– Нет, нет, я настаиваю. Я немедленно вернусь. Пожалуйста, не надо никого звать.
Прежде чем куратор возобновил свои протесты, сэр Ричард добрался до двери, вышел и пропал в коридоре внизу.
Мистер Базби пожал плечами и вернулся к своему столу.
– Необыкновенная личность, – пробурчал он. – Эрудит и оригинал, но со странностями. Решительно со странностями. Однако, приятно сознавать, что он читал мою брошюру. Учёного его размаха можно простить за это. Он назвал её "научным трудом". "Научным трудом". Хм-м. Весьма приятно, да.
Мистер Базби щёлкнул зажигалкой и прикурил сигару.
– Конечно, он ошибается насчёт Книги Мёртвых, – размышлял он. – Осирис был великодушнейшим из божеств. Правда и то, что египтяне боялись его, но только лишь по причине того, что он был судьёй мёртвых. В нём не было по сути ни какого-либо зла, ни жестокости. Сэр Ричард совершенно не прав в этом отношении. В уме не укладывается, как столь выдающийся человек может впадать в такие сенсационные заблуждения. По другому и не скажешь. Сенсационные заблуждения. Тем не менее, я действительно верю, что мои аргументы впечатлили его. Я видел, как они на него подействовали.
Приятные размышления куратора были прерваны самым грубым и неожиданным образом, а именно — криком из коридора.
– С огнетушителями вниз! Быстрее, вы, ту…
Куратор крякнул и тут же вскочил с места. Профанация нарушала все музейные правила, а он всегда строго настаивал на соблюдении данных правил. Быстрым шагом подойдя к двери, он распахнул её и недоверчиво выглянул в коридор.
– Что такое? – крикнул он. – Кто-нибудь звал?
Он услышал быстрые шаги и ещё чей-то вопль, а затем в конце коридора возник служитель.
– Быстрее, сюда, сэр! – закричал он. – Тут с цокольного этажа огонь с дымом вовсю!
Мистер Базби застонал. Почему, когда у него такой важный гость, случаются подобные ужасные вещи! Он бросился вниз по коридору и рассерженно схватил служителя за руку.
– Вышел ли оттуда сэр Ричард? – потребовал он. – Отвечай, ну же! Сэр Ричард сейчас внизу?
– Кто? – выдохнул служитель.
– Джентльмен, который несколько минут назад спустился туда, ты, дубина. Высокий джентльмен в синем манто?
– Я не знаю, сэр. Я не видел, чтобы кто-либо поднимался.
– Святый Боже! – Мистер Базби был в неистовстве. – Сейчас же надо вытащить его оттуда. Уверен, что ему нехорошо. Он мог лишиться чувств.
Он прошёл в конец холла и вперился в покрытый смогом лестничный пролёт, ведущий в уборную. За ним тут же с осторожностью сгрудились трое служащих. Мокрые носовые платки, надёжно повязанные поверх их лиц, защищали от едких испарений, а в руке у каждого было по цилиндрическому огнетушителю. По мере того, как они спускались по лестнице вниз, содержимое огнетушителей выливалось на быстро растущие клубы смертоносного синего дыма.
Итифаллическая модель мумии Осириса. VI в. до н.э. Вена, Музей истории искусств.
– Минуту назад всё было гораздо хуже, – заверил мистера Базби один из служителей. – Дымовая завеса была толще и имела кошмарный запах. Вроде тех яиц динозавров, которые вы распаковали прошлой весной, сэр.
Служащие достигли конца лестницы и осторожно заглядывали в туалетную. Мгновение они молчали, после чего один из них крикнул мистеру Базби.
– Дым здесь невероятно плотный, сэр. Никакого огня не видно. Следует ли нам войти, сэр?
– Да, вперёд! – голос мистера Базби был пронзителен, как у трагического актёра. – Сделайте всё возможное. Прошу!
Служители исчезли в туалетной, а куратор остался ждать, в мучительной тревоге напрягая слух. Его сердце сжималось при мысли о судьбе, постигшей, по всей вероятности, его замечательного гостя, но дальше этого мысль не двигалась. Дурные предчувствия толпились в его голове, но он был не в состоянии что-либо сделать.
И тут раздались вопли. Какая бы причина ни вызвала их, эти вопли были ужасны, но они появились столь внезапно, столь неожиданно, что куратор поначалу не знал, что и думать. Столь внезапным и жутким было их появление из туалетной комнаты, сопровождаемое многократными эхами сквозь пустынные коридоры, что куратор мог только глядеть и нервно сглатывать.
Но когда они стали достаточно разборчивыми, когда из воплей ужаса они перешли в мольбы о помиловании, о жалости, и когда язык их, найдя своё мрачное выражение, тоже изменился, становясь знакомым куратору, но непостижимым для человека, стоявшего рядом с ним, ужасное происшествие стало приобретать для последнего черты того, что навеки не может быть предано милосердному забвению.
Куратор опустился на колени, в буквальном смысле встал на них у основания лестницы и поднял обе руки в безошибочном жесте прошения. А затем с его бледных губ полился поток причудливой тарабарщины:
автор имеет в виду искажённую транскрипцию с древнеегип.: sDm.w st n Wsr/sDm.f Wsr – “внимают они Осирису/повинуется он Осирису" (sDm – слышать, + n повиноваться кому) – прим. пер.
– Дурак! – с этими словами из уборной появилась закутанная в шарф фигура и стала неуклюже взбираться вверх по лестнице. – Дурак! Ты… ты безнадёжно увяз в грехах!
Голос был гортанным, шероховатым, отдалённым, казалось, он исходил из неизмеримой дали.
– Сэр Ричард! Сэр Ричард! – куратор с трудом вскочил на ноги и, шатаясь, двинулся вслед удаляющейся по ступеням фигуре. – Защитите меня, сэр Ричард. Здесь, внизу, что-то, не поддающееся описанию. Я подумал… на секунду я решил… Сэр Ричард, вы видели это? Вы что-нибудь слышали? Эти вопли…
Но сэр Ричард не отвечал. Он даже и не посмотрел на куратора. Он пронёсся мимо злополучного человека, как если бы тот был надоедливым ничтожеством, и продолжил своё мрачное восхождение по лестнице, ведущей в Зал Египетских Древностей. Он поднимался столь быстро, что куратор даже не мог за ним угнаться, и прежде чем испуганный мистер Базби сумел одолеть пол-пролёта, шаги его гостя уже застучали по плиточному полу наверху.
– Сэр Ричард, обождите! – взвизгнул Базби. – Минуточку, прошу вас! Я уверен, вы сможете всё объяснить. Я напуган. Прошу, подождите же меня!
Спазм кашля скрутил его, и в этот момент раздался дребезг самого ужасного свойства. Осколки разбитого стекла многозначительно застучали по каменным плитам и подняли мрачное эхо в верхних и нижних коридорах по всей длине винтовой лестницы. Мистер Базби схватился за балюстраду и издал стон. Его лицо приняло фиолетовый оттенок и исказилось страхом, а на высоком лбу сверкали бусинки пота. На несколько секунд он оставался в таком положении, скорчившись и хныча на лестнице. Затем чудесным образом к нему вернулось самообладание. Он преодолел последний пролёт, прыгая через три ступеньки, и смело бросился вперёд.
Невыносимая мысль вдруг родилась в бедном смятённом мозгу мистера Базби. Его осенило, что сэр Ричард был самозванцем, жестоким безумцем, нацеленным только на разрушение, и что его коллекции были в непосредственной опасности. Несмотря на недостатки мистера Базби как человека, в профессиональном плане он был компетентен и агрессивен чуть ли не до запредельного уровня. И этот звон можно было безошибочно и неопровержимо объяснить лишь одной причиной. Забота о драгоценных коллекциях полностью вытеснила собой страх мистера Базби. Сэр Ричард разбил одну из витрин и вытаскивал оттуда содержимое! Какая для этой цели была выбрана витрина, практически не вызывало у мистера Базби сомнений.
"Луксорские реликвии не подлежат копированию," – взвыл он. – "Я был ужасно обманут!"
Внезапно он остановился и пригляделся. У самого входа в зал валялась кипа одежды, которую он тут же признал. Тут было синее манто из шиншиллы, альпийская шляпа-хомбург с высокой тульей, и синий шёлковый шарф, так эффективно скрывавший лицо его визитёра. И на самой вершине груды одежды лежала пара жёлтых замшевых перчаток.
– Господь милосердный! – вырвалось у мистера Базби. – Да он же скинул всю свою одежду!
Он мгновение продолжал стоять у входа, разглядывая в немом изумлении данный гардероб, а затем широкими, истерическими шагами вошёл в зал.
"Безнадёжный маньяк," – бормотал он еле слышно. – "Законченный, помешанный лунатик. Почему же я…"
Затем, неожиданно, он перестал упрекать себя. Он совершенно позабыл про своё легкомыслие, про кучу вещей и про разбитую витрину. Всё, что до этого момента занимало его ум, было выброшено за борт, а сам он весь съёжился и сжался от страха. Никогда ещё неохотный взгляд мистера Базби не встречал подобного зрелища.
Гость мистера Базби склонился над разбитым шкафом и видна была только его спина. Однако это не было обычной спиной. При трезвом, бесстрастном анализе мистер Базби назвал бы это неприятной, злобной спиной, но при сопоставлении с короной, увенчивавшей её, не было никакой возможности описать это средствами индоевропейского языка. Корона была очень высокой, она вся была усеяна самоцветами и испускала невыразимое свечение, и это лишь акцентировало мерзостность торса. Спина была зелёного цвета. Сквозь разум мистера Базби, пока он стоял так и глядел, пронеслось слово безжизненность. И она была морщинистой, ко всему прочему, кошмарно морщинистой, а вдовесок ещё изборождена вдоль и поперёк сотнями рытвин.
Мистер Базби не успел рассмотреть ни шеи своего гостя, которая блестела и была не толще жерди, ни небольшой круглой головы, которая покачивалась и кивала в зловещей манере. Он видел только отвратительную спину и невероятно чудесную корону. Корона изливала насыщенное сияние на красноватые плитки тёмного, просторного зала, а абсолютно обнажённое тело шокирующим образом выкручивалось, содрогалось и корчилось.
Чёрный ужас перехватил горло мистеру Базби, а его губы дрожали, будто в попытке издать крик. Однако он не издал ни звука. Заплетая ногами, он прижался к стене и стал совершать чудные и тщётные жесты руками, будто стремясь охватить тьму, обернуть царящий в зале сумрак вокруг себя, сделаться настолько незаметным, насколько возможно, и невидимым для существа, склонившегося над витриной. Но, однако, он вскоре, к своему глубочайшему смятению, обнаружил, что существу ведомо о его присутствии, и когда оно медленно повернулось по направлению к нему, он уже не делал дальнейших попыток скрыть себя, но упал на колени и стал кричать, и кричать, и кричать.
Фигура бесшумно двинулась к нему. Казалось, она скорее парит, чем идёт, а в своих жутко костлявых руках она несла странное ассорти из кроваво-красных костей. И по мере приближения оно отвратительно хихикало.
И тогда здравый рассудок мистера Базби окончательно оставил его. Он пресмыкался, и бормотал, и растягивался по полу, как человек, поражённый мгновенным приступом каталепсии. И всё то время он бессвязно бредил о том, что он чист, и пощадит ли его Осирис, и о том, как он жаждет воссоединиться с Осирисом.
цитата
каталепсия (греч. κατάληψις — схватывание, удерживание) — часто называемая в психиатрии «восковой гибкостью» (лат. flexibitas cerea), патологически длительное сохранение приданной позы; обычно наблюдается при кататонической форме шизофрении либо при нарколепсии, когда больной из состояния бодрствования сразу (минуя все фазы медленного сна) переходит в состояние, характерное для парадоксального сна, который сопровождается мышечной атонией. Она часто сочетается с другими проявлениями повышенной внушаемости: эхопраксией (повторением увиденных жестов), эхолалией (повторением услышанных слов) и т. п. Каталепсию можно вызвать в состоянии гипноза. – прим. пер.
Но когда фигура достигла его, она просто склонилась над ним и дыхнула. Три раза она дыхнула на его мертвенно-пепельное лицо, и если бы кто-то мог это увидеть, то он бы заметил, как лицо под этим тёплым дыханием сморщивается и чернеет. Некоторое время существо оставалось в склонённой позе, остекленело взирая на куратора, а когда оно разогнулось, мистер Базби уже не делал попыток мешать ему. Крепко держа своими ужасными тощими руками алые кости, существо быстро выплыло наружу по направлению к лестнице. Служители не видели, как оно спускалось. Никто больше не видел его.
И когда коронер, прибывший в ответ на запоздалый вызов служителя, осмотрел тело мистера Базби, заключение было однозначным – куратор был мёртв уже долгое, долгое время.
Солнце нещадно палило над грубой линией серо-голубых холмов, и его луч прорвался через рваную щель, чтобы ударить в лицо лорда Ювентиуса Мэллора.
– Проклятие! – воскликнул мальчик. Он опять проспал. Юный лорд мог быть сыном герцога, но также он был учеником Саймона Иффа; и последний как раз спокойно поднимал себя из позы медитации, чтобы приветствовать рассвет.
– Славься! – вскричал он, теми самыми великими словами, которые дошли до нас из бесчисленных веков правления египетских царей и жрецов. – Приветствую Тебя, кто есть всемогущий Ра, в Твоём восхождении, Тебя, кто есть Ра в их силе, кто пересекает небеса в барке на восходе Солнца! Тахути стоит в своём великолепии на ея носу, а Ра-Хор-Ахти пребывает у кормила ея. Слава тебе из обителей ночи!
И Саймон Ифф настоятельно рекомендовал ему не отлынивать от утренней медитации. Теперь же стояла жара, как в духовке. Проклятие!
Но Саймон Ифф был занят разжиганием огня. Ожидался обильный приём пищи. У старого мудреца была газель с предыдущего вечера, и ещё были стейки. Были сушёные финики, и печенье Гарибальди, и жареный рис; а главное, что был настоящий турецкий кофе, который не один миллионер не смог бы раздобыть. Кроме того, была ещё превосходная подливка, лучшая в своём роде, ради которой Саймон Ифф и его ученик прошли восемьдесят миль по пустыне за два дня. У них не было обслуги; Саймон как раз собирался начать то, что он называл Великим Магическим Уединением, обязательным пунктом данной работы было нахождение абсолютно безлюдного места, а это не так-то просто, даже если вы идёте по Сахаре. Как бы то ни было, ещё через двадцать миль они окажутся в Улед-Джеллале, а из этой деревушки они вполне могут отыскать путь в Никуда.
цитата
Улед-Джеллал – современный город и коммуна в провинции Бишкра, Алжир. По данным переписи 1998 года оно имеет население 45,622 чел. ед. На момент написания рассказа про Саймона Иффа это, несомненно, было небольшое поселение – прим. пер.
Завтрак вовсе не утомительное занятие; и никаких тебе газет, чтобы читать. Только во время курения "самой ранней трубки полупробудившихся птах небесных", как он иногда называл её, когда чувствовал себя не очень, он начертал различные знаки на песке своей причудливой резной тростью, которую имел обыкновение носить с собой.
– Сегодня нас ждёт жаркий денёк, Джу, – изрёк он весело. – Мы встретим лошадь и осла, мы найдём жилище. Там будет женщина; день закончится проблемно.
– Уже, – ответил Ювентиус, имевший глаза столь же острые, как у сокола или араба, – я вижу лошадь и осла.
Действительно, на горизонте появилось облако пыли, с пятнышком впереди него, могущим быть чем угодно. Саймон Ифф посмотрел туда.
– Там человек на лошади. – сказал он.
– Возможно, – спокойно ответил лорд Ювентиус, – что мужчина – это осёл.
– О, стыд и позор ядовитому языку твоей матери и сожжённым костям твоего неизвестного отца. – ответил Саймон резковато. – Ты можешь дурить престарелых адептов, но ты не можешь этого делать с Надзирателями Господними, что проверяют заводные механизмы молодых послушников. Да будет мне позволено спросить, что, по-твоему, является предметом утренней медитации?
Они уже тронулись с места. Саймон Ифф, как обязывала его клятва, читал без перерыва Главу Единства из Корана: "Скажи, Аллах Един; Аллах Вечен; нет у Него Сына, Равного или Компаньона." И после каждого прочтения он кланялся до земли. Он совершал это 1001 раз в день, 11 серий по 91 повтору, потому что 91 – это число Великого Имени Амона, и семь раз по тринадцать; одиннадцать серий подряд делало эту практику ещё более эффективной, ибо Одиннадцать – Число Истинной Магики. Это была всего лишь его очередная практика, ментальное упражнение с резиновым мячом; когда же они найдут должное место, он будет делать то, что мусульманскими шейхами называется "Великим Словом, дабы обезуметь и бегать вокруг нагишом". И когда он будет выкрикивать это Слово без антрактов день и ночь, чтобы добиться желаемого результата, его ученик должен будет ухаживать за ним с необычайной заботливостью, пока учитель не выйдет из транса, который обычно может длиться неделю или две; и затем они должны будут как можно скорее возвратиться к сифилизации (орфография авторская), и окунуться в тайную дипломатию, и заниматься криминалистикой для отвлечения внимания.
Его первая серия молитв закончилась.
– Но кто есть сей, – вскричал он, – кто вышел в пустыню от шатров Кедара? Султан ли это Города Слоновой Кости, или Владыка Бронзовых Гор?
– Бесспорно, внушительная кавалькада, – ответил юноша, – однако мужчина на лошади похож на миссионера.
– Ещё одна серия молитв должна прояснить наше недоумение.
– И рассеять тревогу.
Но Саймон уже начал свою вечную Кол Хуа Аллаху Ахад и всё такое прочее.
– Весь мир сейчас розовый, синий и жёлтый, – размышлял юноша, – кроме нас самих, в белом, и того всадника в чёрном. Полагаю, что вселенной не обойтись без теней; дай-ка взглянуть. Письмо в защиту духовенства. С чего бы мне начать? Гм-м. Аналогия из Уистлера, может быть, он использовал чёрный цвет в качестве гармонизатора – чёрный, но красивый – Чёрный Принц. Да, ей-богу, это миссионер – и с ним царица Савская, судя по верблюдам.
Они подошли к божьему человеку, как раз когда он остановился на завтрак. Это было очень необычное зрелище для Саймона Иффа; четыре слуги спешили приготовить трапезу. По обычаю пустыни, Ифф отсалютовал и хотел пройти мимо; но миссионер был поражён, увидев двух европейцев в арабских одеждах, шедших без охраны.
– Эй, вы, молодцы! – крикнул он на плохом французском. – Идите сюда! Кто вы?
Саймон Ифф приблизился весьма резво, как будто отражал нападение. Но заговорил он скромно.
– Это лорд Ювентиус Мэллор, сэр, – сказал он. – А я его слуга.
– Рад познакомиться с вами, Ваша Светлость! – воскликнул миссионер, игнорируя Иффа, и нетерпеливо подошёл к молодому человеку. – знаете, я имел удовольствие проповедовать перед лицом отца Вашей Светлости, три года назад, в Бэллоуз-Фоллз.
– Сожалею, – ответил ученик, – но это был вовсе не мой отец, это был Вирджил Ависаг Куртис, его отправили вверх по реке в прошлом году.
цитата
личность установить не представляется возможным – прим. пер.
– Бог ты мой, это весьма, весьма грустно! Но, Ваше Сиятельство, не согласитесь ли вы принять скромное гостеприимство бедного слуги нашего дорогого Господа и Учителя?
– Мы недалече как позавтракали, но будем рады разделить чашечку кофе с вами.
Никогда не следует отказываться от гостеприимства в Сахаре. Сделать так – значит объявить войну.
– И это всё ваши верблюды? – спросил лорд Ювентиус, после того, как соврал про себя, что он-де чахоточный и этот пеший переход через пустыню – его последний шанс.
– Они самые. – ухмыльнулся министр. – Господь был доволен, Он благословил мои усилия в значительной степени.
– Предложения благодарных обращённых?
– Увы, обращённых не так уж много. Среди этих людей мало понимающих – воистину, как сказал об этом Исайя.
– Они обвиняют вас в умножении богов, не так ли?
– Действительно, в этом сущность проблемы. Только Святой Дух может подготовить их сердца к принятию нашего дорогого Господа и Учителя.
– У вас три бога или пять?
– А, Ваша Светлость относит себя к папистам! Я из американской баптистской миссии.
– Отлично, превосходно! Часто в моих мечтах я представлял встречу с одним из вас, героев-мучеников! Давно ли вы находитесь в лоне Господнем?
– Двенадцать лет в Африке, мой дорогой юный лорд!
– Теперь вы собираетесь домой?
– Только на один сезон. Откровенно говоря, мною был услышан призыв из Китая. Многие миллионы! Погибающие миллионы!
– Это очень далеко.
– Ради нашего дорогого Господа и Учителя я готов идти ещё дальше.
– Что ж, я смиренно верю, что иначе и быть не может. – благоговейно прервал его Саймон. Ювентиус задушевно улыбнулся и продолжал:
– Но сколько же новообращённых на вашем счету здесь?
Лицо доброго человека приняло озабоченный вид.
– Как я уже сказал Вашему Сиятельству, есть определённые трудности – они же препятствия Божьей Благодати, так сказать.
– Но однако же вы надеетесь на большую удачу в Китае?
– Истинно так; Вашей Светлости должно быть ведомо, что у нас есть действенные средства для китайской публики. Мы находим столь много рабов Опиумного Змия, и мы излечиваем их. Это даёт нам право требовать их благодарности, и так мы готовим путь к их спасению.
– Как же вы исцеляете их? – спросил неожиданно Ифф. Он знал Китай как свой родной дом.
– Мы даём им морфия в приемлемых на наш взгляд дозах. Это значительно способствует исцелению, хотя, конечно, только обращённые могут ожидать дальнейшего снабжения этим лекарством.
– Простите меня, – сказал Саймон, – но я знаю одного человека, который однажды пропал в Китае при весьма скверных обстоятельствах. Надеюсь, вы не собираетесь ехать туда, не имея на руках надлежащего контракта с Американской Медицинской Ассоциацией?
– Конечно же нет, мой добрый друг, полагаю, что нет.
– Совершенно верно, – сказал Саймон, поднимаясь – он даже не пригубил своего кофе. – Осторожно – там рогатая гадюка!
Двое слуг уже увидели рептилию и поразили её длинными шестами.
– Это весьма неуклюжий способ их убиения, – бросил Саймон Ифф через плечо миссионеру, – вы должны позволить им укусить вас.
– Доброго утра, счастливого пути и восстановления вашего здоровья Вашей Светлости! – крикнул в отчаянии удаляющемуся Ювентиусу миссионер.
II
– Это исключительно знатный давамеск, – сказал Саймон Ифф на арабском крупному шейху с белоснежной бородой, который был старейшиной Улед-Джеллаля. Они сидели снаружи небольшой гостиницы, очевидно, бывшей основным зданием поселения.
цитата
давамеск – это особым образом приготовленный хашиш, или трава, как называют его арабы – прим. автора
– Абу-эд-Дин, – ответил араб (ибо Саймон Ифф был известен по всей пустыне именно под этим титулом "Отца Истины", Дин означает "Истина", "Закон", "Вера", но прежде всего, "Справедливость"), – это отличный давамеск. Он сделан в Джельфе мудрым и святым человеком, который может балансировать на одном пальце, о ты, кто также мудр и свят!
цитата
Джельфа (арабский: الجلفة) является столицей провинции Джельфа, Алжир, местом древнего города и бывшего епископства Фаллаба, которое остается латинский католической "мёртвой" епархией. – прим. пер.
– Это воистину Благодать, о Отец львов, и я освежил мой дух его мягким воздействием. Щедр Аллах в Своём величии!
– Ни один человек не способен выстоять перед Его ликом, – ответил шейх, – и без помощи давамеска, хоть он на одну треть и состоит из хашиша, должен человек созерцать Его славу.
– Нет, но только чистым вниманием, проистекающим от святой жизни.
– Но хашиш действительно помогает нам, кто слаб душой и чья жизнь осквернена беззакониями.
– Был великий царь, – сказал маг, – в стране за пределами баснославных хором Сулеймана, чьё имя было Набухадонеззар. В течение семи лет этот святой человек жил, вкушая траву, сходя с ума и бегая по кругу нагишом. Сиё же написано, чтобы побудить нас. Я беру на себя смелость найти тайное место на песке, где могу искать его благословения, ибо у меня Великое Слово, полученное от улемов Аль-Кахиры, самых хитрых во всём Аль-Мисре.
цитата
Улемы (араб. علماء — уляма´ — «знающие, учёные»; ед. ч. — араб. عالم — а´лим) или али´мы — собирательное название признанных и авторитетных знатоков теоретических и практических сторон ислама. Со временем стало уважительным прозвищем. – прим. пер.
цитата
Каир, القاهرة (читается "аль-кахира", араб.), Cairo (англ.) — столица Египта. Поэтическое прозвище: "город тысячи минаретов". Сами каирцы чаще называют свой город "Маср" (مصر араб.), т.е. "Египет". – прим. пер.
цитата
Ещё в глубокой древности соприкасавшиеся с египтянами народы Аравийского полуострова, Передней Азии и Двуречья дали Египту свое название: Миср — «населённое место, город», так как их, видимо, поразила населённость Египта и большое количество городов, расположенных близко друг от друга. Современные египтяне свою страну тоже называют: Миср. Название Египет происходит от древнеегипетского названия города Мемфиса — hwt-k3-Pth (букв. «Дом Ка Птаха»). – прим. пер.
Старик сжал колени Саймона Иффа в патетической мольбе.
– О, отец мой, не раскроешь ли ты его мне? Клянусь бородой самого Пророка Аллаха, что я не оскверню его.
– Для начала ты должен отказаться от всех человеческих связей и обязанностей. Оставишь ли ты детей своих погибать в пустыне из-за отсутствия мудрости твоей?
Шейх вздохнул.
– Отец мой, трудно ожидать Рая.
– Это тоже ошибка, – произнёс Саймон, на которого хашиш возымел восхитительный эффект. – как в случае Мухаммеда (мир его праху!), ожидавшего, что гора сама придёт к нему.
Шейх начал оглушительно хохотать, ибо мягкое богохульство более ценимо на Востоке, нежели пресное благочестие. Для разумного давамеск не является препятствием к веселью. Ифф взял шейха за руку.
– Пойдём развлечёмся. У вас тут есть хорошие танцовщицы в Улед-Джеллале?
– Мы гордимся нашей Фатимой, Скорпионом, – ответил с энтузиазмом старик, – она подобна молодой финиковой пальме, отягчённой фруктами. Её зубы будто жемчуг, но её укус подобен жалу скорпиона, потому её лакаб ("прозвище", перевёл с арабского Ифф Ювентиусу, сидящему рядом) – Скорпион. Когда она танцует, она подобна воздуху пустыни на рассвете, а когда она любит, это самум.
цитата
с араб. سموم (samūm) "знойный ветер" — сухие, горячие, сильные местные ветры пустынь, налетающие шквалами и сопровождающиеся пыле-песчаными вихрями и бурей; песчаный ураган – прим. пер.
– А другие?
– Они как мягкие тени на песчаных дюнах живота Пустыни, она же – как полная луна.
– Я, конечно же, теперь сильно заинтересован в том, чтобы увидеть её.
Они двинулись через широкую деревенскую площадь. Нужное место было всего в нескольких шагах; но влияние давамеска сделало путь более длинным и бесконечно более насыщенным. Вселенная казалась застывшей, невыразимой, беззвучной. Луна освещала мир нетленной фантазией. Всё было белым, даже песок, за исключением лишь мягких голубых теней и золотых звёзд в непроницаемом индиго небесных чертогов. Только низкий монотонный звон цимбалов нарушал ночное безмолвие. Только порхающие формы мужчин, подобно призракам, нарушали святилищную сакральность городской площади. Вот они оказались в зале для танцев, длинной комнате со столами и скамьями, с широким проходом и возвышением в конце, где сидели танцоры и музыканты.
– Вот Фатима, – сказал шейх, – глядите, как глаза Мули Хусейна застыли на ней; завтра он пойдёт на юг, к своему дому.
Мули Хусейн был здоровенным негром, жестоким и горделивым, в зелёном тюрбане, скреплённым брошью–эгретом из неогранённых драгоценных камней. Два араба, с руками на кинжалах, стояли позади него на страже.
цитата
эгрет – 1. (анат.) длинные перья в брачном наряде у самцов белой цапли и некоторых близких видов; 2. украшение для женского головного убора / мужского (тюрбан) или прически в виде шпильки с навершием в форме пера, пучка перьев или ветки, усыпанной камнями – прим. пер.
Саймон Ифф уселся и принялся за кофе, принесённое официантом, пока он наблюдал за танцами. Не существовало в мире развлечения, подобного этому: если у вас есть достаточно кофе, и достаточно табака, и ещё нужное количество хашиша, вы можете сидеть так хоть каждую ночь напролёт, и никогда вам не наскучит это восхитительное зрелище. Здесь нет никакого исполнения в англосаксонском понимании этого слова. Это скорее напоминает созерцание океана. Тут нет объекта, нет даже как таковой игры. Танец просто существует, равнодушный ко всему. Для того, кто способен остановить бесконечное цепляние за потоки событий и отдаться движению этого океана, для того это будет самим Парадизом. Если же вы ожидаете какого-то события, или хотите, чтобы что-то произошло, это будет Ад.
Девушка, только что танцевавшая, села без предупреждения, так же, как и начала. В этих Арабских Ночах никто не принимает во внимание очевидных вещей. Но когда, после паузы, на переднюю часть помоста вышла Фатима, раздался шёпот, как если бы зарождался какой-то знойный смертоносный ветер. Она была высокой, стройной, но крепкой. Её головной убор, её ожерелья, её амулеты и её браслеты были сплошь из наполеонов, нанизанных на золотую проволоку. Когда она встала и покачнулась, вместе с ней пришло в движение несколько тысяч долларов в золотом эквиваленте. У её кожи был богатый жёлто-коричневый оттенок, как у осеннего листа в его стадии наибольшей зрелости. Были фиолетовые тени, глубокие, как спелые сливы. Всё это великолепие превосходно смешивалось с тусклой синевой её татуировок и индийской охрой её кушака, подчёркивавшего её бедра. Он был закреплён большой брошью, округлой формы, целиком из необработанного жемчуга, и во всех взглядах и жестах её танец будто бы вещал: "Погляди на мою брошь!" Саймон Ифф глядел. Его глаза оставили её тело, извивающееся подобно змее, когда та слышит нужную музыку, её голову, которая перемещалась от одного плеча к другому безумными, невозможными рывками, и остановились на броши. Та поднималась и опадала подобно груди спящего ребёнка, затем делала круги, петли, завитки, извилистые и тонкие, словно бы луна, пьяная от старого вина; затем вдруг с диким восторгом она совершила серию сильных рывков, вверх и вниз, и Саймон подумал, что это способно затянуть его душу в ад, и что он возжелал её за это. Он мысленно сопоставил её с толстой каргой из Туниса, то ли еврейкой, то ли гречанкой, как ему показалось, ударяющей цимбалами позади танцовщицы. Дряблый кусок пасты! От старого шейха не укрылся блуждающий взгляд мага, и он сказал Иффу, что объектом порицания последнего была мать Фатимы.
цитата
имеется в виду наполеондор (фр. Napoléon d'or, букв. «золотой Наполеон») — французская золотая монета 900-й пробы в 20 франков, общий вес — 6,4516 г при содержании чистого золота в 5,801 г. Выпускалась во Франции в качестве средства оплаты с 1803 по 1914 год. Стандарт монеты был введён Наполеоном I, который отменил прежнюю монетную стопу на основе луидора и установил стандарт золотого содержания франка в 0,2903 г (так называемый «франк жерминаль»). Название монета получила по первоначально изображавшемуся на ней профилю Наполеона Бонапарта. – прим. пер.
– Полуитальянка-полуеврейка с острова Мальты, где она родилась, по имени Дезда, что на иврите означает "желанная", однако отче Фатимы – чистый бадави, ящерица песков. Её называют Грязной Дездой, и ещё Матерью Соплей.
цитата
Бадави (араб. بدوي — бедуины, арабы-кочевники) — фамилия и имя арабского происхождения, в переводе означает «бедуины», «арабы-кочевники» — прим. пер.
– О отец удачливых воинов, скажи мне, давамеск ли повинен в искажение моего суждения, или же эта Фатима действительно являет собой пери, о коих говорил Пророк? Ибо моим глазам ещё не доводилось зреть такого очарования.
– Без сомнения, это давамеск, Владыка Справедливости, ибо и мне самому ни в одну из прочих ночей не доводилось видеть её в подобном цветении.
Музыка, казалось, сникла до сиплого бормотания, пока девушка танцевала. Ночь была душной; в этом спёртом амбаре, с тяжёлыми светильниками, с чадом от масла, табака, кифа, Саймону Иффу казалось, будто бы само Время приказало долго жить, будто бы фантастические движения броши на животе девушки выражали геометрию некоего безумного и чувственного божества. Резким скачком в сторону брошь пикирует с дымных вершин мутного воздуха, пока Иффу не делается дурно; после следует круговая качка бёдер, и он уже видит миллиард вселенных, кружащихся в похотливом вихре; затем девушка встряхивает плечами, и его посещает мысль о Боге, чьё вентиляционное вращение увлекает лёгкие души-плевелы к аннигиляции. Только её движениям стоило чуть замедлиться в будуарах ночи, как тут же вновь начались эти жёсткие вертикальные толчки, судорожно засасывающие мага в бесчисленные эоны оргиастических экстазов. Он заметил, что у него перехватило дыхание. Одним из многих преимуществ хашиша является то, что малейший призыв к действию, если ты того захочешь, дарует силу выйти из интоксикации прямо в состояние особенно энергичной свежести. "Это не давамеск," – сказал он себе, – "девушка действительно танцует так, как я ещё ни разу не видел прежде. И тому подтверждением служат слова шейха, что она сегодня в явном ударе." Саймона Иффа интересовали аномальные состояния. Может быть, это любовь?
– Этот Мули Хусейн, конечно же, великолепный зверь, – сказал он громко, обращаясь к своему ученику, – ты ведь тоже заметил, что наша молодая подруга сегодня на пике своего мастерства? Что же это такое?
Молодой человек глубоко затянулся сигаретой, прежде чем дать ответ.
– Она находится на пределе самоконцентрации, полностью утратив чувство самости. Она танцует на втором дыхании, если можно так выразиться. Но она делает это за счёт какой-то бесконечно ожесточённой борьбы с чем-то внутри неё самой. Возможно, она решила убить кого-то, или, что более вероятно, саму себя. Или же находится под воздействием какого-то препарата, точно не хашиша. Или же она нездорова.
– Время покажет, – ответил Саймон, возобновляя своё опьянение, полностью безразличный к любым спекуляциям. Но прежде, чем прошла ещё одна минута, Фатима сама поставила точку, пошатнувшись и свалившись наземь. Её мать подошла к ней, посадила её на стул и крикнула мальчика, чтобы принёс воды. Место Фатимы заняла другая девушка, и музыка загремела вновь в исступлённой каденции. Никто и глазом не моргнул по поводу происшедшего.
Но новая девушка не интересовала Саймона; она была разочаровывающей; он же не сводил глаз с Фатимы.
– Джу, – сказал он, – твоя третья стрела попала в цель. Она очень больна. Сейчас же спрошу шейха, чтобы он отдал распоряжения.
Через несколько мгновений девушка уже была доставлена в её комнату во дворе. Мули Хусейн заслонял собой дверной проём, возвышаясь над небольшой группой людей. Саймон Ифф произвёл осмотр. Её кожа была холодной и липкой, зрачки сужены, дыхание затруднено.
– Всё в порядке, – сообщил Саймон Ифф после того, как ввёл девушке инъекцию из его походной аптечки, неизменно сопровождавшей его в дальних путешествиях, – на то воля Аллаха, что ей не было суждено умереть этой ночью.
Негр издал ожесточённый возглас радости.
– Однако я обязан сказать вам, что её отравили.
– Это невозможно! – взвигнула мать, в то время как Мули Хусейн взревел в ярости.
– Это возможно, и это истинно так, – сказал шейх, – ибо отец правосудия не делает ошибок.
– Только скажите мне имя того шакала, кто посмел сделать это! – крикнул Мули. Шейх был равнодушен, как и прежде.
– Это может быть ведомо лишь Аллаху Всеведущему. – прокомментировал он, что в переводе с арабского означает "я не знаю, и меня это не волнует".
– Как насчёт провести небольшое расследование? – предложил маг.
– О Отец Справедливости и Очевидности, это общий случай. Все женщины завидуют её красоте и её известности, а все её любовники в отчаянии, ибо боятся, что Мули Хусейн заберёт её в свой гарем.
– О Защитник Твоих Людей, написано, что Всеведущий дарует знание по воле Его, ибо Он милостив и исполнен сострадания к невежеству Своих созданий.
– Я отдам верблюда, гружённого слоновой костью, тому, кто обнаружит, чьих рук это позорное дело. – простонал негр, чьи эмоции, казалось, становились всё более жестокими с каждой минутой.
– Пусть же это будет моим свадебным подарком для неё, ибо я намерен раскрыть эту дверь во славу Аллаха, с помощью нашего доброго шейха Абда эль-Кабира.
– Я помогу тебе, чем смогу, о дальновидный! – сказал шейх. – но путь твой скрыт от меня.
– Пока пусть Фатима выпьёт много кофе, сделает семь кругов вокруг деревни, а затем пусть её доставят в твой дом и приставят к ней охрану. Утром же ты должен будешь собрать всех жителей деревни, мужчин и женщин, вместе, и чтобы каждый был со своей кастрюлей, и тогда я покажу тебе магию моей страны.
– Да будет всё сделано по слову твоему.
К этому времени Фатима уже достаточно пришла в себя, чтобы двигаться, так что шейх вызвал двоих мужчин, чтобы они сопровождали её. Они ушли прочь быстрым шагом.
– Это, – сказал Саймон лорду Ювентиусу, – поможет ей избавиться от оставшегося в теле яда – он выйдет вместе с потом. Ей будет намного лучше с утра.
Затем он развернулся к Мули Хусейну:
– Если ты собираешься сейчас вернуться к своим шатрам, наши пути лежат рядом, ибо я намерен пойти в пустыню, чтобы молиться Аллаху о ниспослании мудрости для этого дела.
Негр принял это предложение не без удовольствия. Когда они уже были на окраине поселения, Саймон Ифф положил руку на огромное плечо спутника.
– Я хотел бы наставить тебя, о предводитель воинов, как отец – сына, ведь я уже стар и в годах преклонных. Я сохранил жизнь твоей газели, и я же оставляю наказание отравителя в твоих руках. Такова справедливость пустыни, где пребывает недремлющее око Аллаха. Относись же к этому как к роли, которую я назначаю тебе, и ищи скрытую в моей речи мысль.
Великан согласился на это с детской благодарностью и доверием.
– Поклянись же мне!
И он торжественно поклялся. Они расстались только после того, как Саймон Ифф выпил свою долю шампанского в шатре вождя.
Лорд Ювентиус Мэллор тем временем последовал за Фатимой. Ему не нужно было рассказывать, что его учитель опасался дальнейшего покушения на жизнь девушки. Таким образом, юноша бродил вокруг дома шейха, когда старый кудесник вернулся в деревню.
– И мыши не пробежало. – сообщил Ювентиус. – Я тут размышлял – ну или по крайней мере пытался это делать в вашем смысле слова – и не смог даже на йоту приблизиться к тому, как вы собираетесь изобличить преступника. Как справедливо сказал старый Абд эль-Кабир, это могла сделать вся деревня. Любой мог проникнуть в её комнату, будь она там или нет, и отравить её еду.
– Нет, – ответил его учитель, – это твоё первое путешествие в подобные места, так что тебя можно простить, но отравить пищу – практически невозможное предприятие для Востока. Все местные постоянно следят за этим; либо же сами готовят, либо же доверяют испытанным людям, которых прекрасно знают, так как простое несварение означает подозрения и побои, а серьёзное отравление – быстрое обнаружение и горькое возмездие.
– Я не имел в виду пищу. Абд эль-Кабир упомянул, что неделю спустя после продавца давамеска через деревню проходил сын Иблиса, проклятый, отец несчастий. Было бы сравнительно легко изменить состав её давамеска, и комар бы носу не подточил. Но человек ушёл, и никто не знает, куда; если же мы даже настигнем его, он будет отрицать факт продажи яда, и уж ни в какую не сообщит, кому он его продавал.
цитата
Иблис — арабское наименование Дьявола; он же Шайтан – прим. пер.
– Это очень хорошо, Джу, но у нас и так есть неплохая наводка на виновника. Позволю спросить тебя, какова же была природа яда?
– Симптомы позволяют заключить, что это опиум.
– Похоже на то, но не получится смешать опиум в ядовитой пропорции с давамеском без изменения его внешнего вида. Хашиш и опиум более или менее физиологически несовместимы. Но если уж ты смешаешь их, то получишь как раз такой восхитительный образец опьянения, какой мы сегодня имели честь наблюдать у девушки. Но для того, чтобы опиум мог выждать и превозмочь действие хашиша, и свалить с ног, нужна уж очень изрядная его доза, мальчик мой!
– Ну, можно ещё смешать морфий с хашишем.
– Вполне.
– Но морфий не известен в пустыне.
– Точно, и здесь мы имеем подсказку. Мы должны найти человека с нечистой совестью и знанием европейской медицины – хотя бы поверхностным знакомством с ней.
Парень рассмеялся.
– Тогда всё указывает на этого баптистского негодяя. Он был здесь вчера. Он может быть знатоком в убийстве, или же пытается наладить рынок по продаже морфия – небольшая предварительная практика, прежде чем отправиться спасать гибнущие миллионы Китая.
– К сожалению, Джу, его не было здесь ни вчера, ни в другой день. Его лошадь и верблюды перешли шотт – я видел ил на их копытах. Да и сам шейх ничего о нём не слыхал. Нет, тут кто-то в деревне.
– Отягощённый чувством вины и познаниями в современной медицине – что ж, хотел бы я видеть, как вы прищучите его!
– Утро вечера мудренее.
И они отправились в отель, и отошли ко сну.
цитата
в геологии шотт (произносится / ʃɔt /; от арабского šatt شط "берег, побережье", от корня šṭṭ "превышать", "отклоняться") представляет собой сухое (солёное) озеро в северных районах Африки (в основном в Тунисе, Алжире и Марокко), которое остается сухим летом, но получает воду в зимний период. Эти озера имеют изменяющиеся берега и сухие на протяжении большей части года. Они образуются водами весеннего таяния от пиков горного Атласа, со случайным питанием от дождевой воды или разгрузки подземных вод из источников в Сахаре, например, от бассейна Бас. — прим. пер.
III
На рассвете следующего дня шейх надлежащим образом собрал всё село на площади. Каждый сидел на корточках позади своей посудины. Саймон Ифф попросил шейха официально разъяснить людям суть случившегося и потребовать с них присягнуть на невиновность. Они приняли это как один человек – ни одно лицо не выдало ни малейшей заинтересованности к происходящему.
– Теперь, – сказал Абд эль-Кабир, – Отец Правосудия определит с помощью магики, кто из вас – отступник от Аллаха и заодно убийца.
Саймон попросил, чтобы ему выдали верблюжьего молока, что было исполнено в момент.
– Итак, – начал он, – немного молока должно быть налито в каждую кастрюлю, после чего посуда должна быть запечатана. После чего все могут идти по своим делам, взяв с собой горшки до полудня; у кого же молоко прокиснет, тот виновен, а у невинных оно будет сладким.
Это звучало отменно, как полагается настоящей магике! Ведь молоко в Улед-Джеллале сворачивается за пару часов. Народ весь день ходил в тревожном ожидании, почти все чувствовали на себе вину и нервничали от этого. Когда они вновь собрались на площади, настал момент истины.
Сам шейх решил проинспектировать молоко. Какой же вздох облегчения вырвался у всех разом, за исключением одного человека, когда выяснилось, что первая же кастрюля оказалась прокисшей! Человек вскочил на ноги, гневно протестуя и жестикулируя.
– Заткнуться! – рявкнул Саймон Ифф, пригвоздив негодующего жёстким взглядом. Затем обратился к шейху:
– Продолжай.
Старик поглядел на мага с лёгким удивлением.
– Возможно, найдутся соучастники, – пояснил тот.
И второй горшок оказался кислым, и третий, и четвёртый, и пятый; люди начали смеяться.
Абд эль-Кабир постарался отвлечь внимание.
– Отец мой, магика не сработала. Мне стыдно за тебя.
– Я могу это вынести, – ответил Саймон. – но мне следует упорнее молиться. В то же время, продолжай молиться и ты!
Саймон Ифф приступил к чтению Главы Единства вслух, сопровождая это серией поклонов, и люди поутихли в нерешительности, ожидая, что должно произойти что-то ещё. В конце концов он остановился.
– Так что ты имеешь сказать мне, о великий шейх? – спросил он.
– Увы, всё молоко прокисло, не считая только горшка матери Фатимы.
– Ах, сударыня Дезда, – мягко произнёс Ифф, – эффект материнской любви. Как же вы можете объяснить это?
– Они все дикари, – отвечал бледный шмат солёной свинины, – у них у всех затаено убийство в их сердцах. Я не из них, я тоже христианка.
– Тоже! – воскликнул Саймон. – Ах да, ну конечно.
Саймон Ифф в раздумьях
– И таким образом наш Господь Исса защищает нас даже от тени зла.
– О, неужели? Я бы на вашем месте ещё раз подумал об этом. Так как же вы пришли к Свету?
– Я не простая женщина. Я состояла в американской баптистской миссии в Тунисе.
– Крещение младенцев финиками. – пробормотал Ифф.
– Я преподавала в воскресной школе.
– А, вот где вас обучили, как стерилизовать молоко?
– Нет, нет, нет, я не знаю, как! – воскликнула пойманная в ловушку женщина.
– Ерунда, – сказал Саймон, – всем здесь достаточно известно, как кипятить молоко, но только все остальные доверяют моей магике и своей собственной невинности, чтобы сохранить молоко в неприкосновенности. В чём же сомневаетесь вы, Дезда?
– Это глупо, это нонсенс, я по привычке кипячу молоко, я сделала это не задумываясь.
– Вернее, не слишком задумываясь, – откорректировал маг. – Фатима была отравлена морфием, которого здесь никто не имеет; я попросту искал человека с европейскими знаниями и чувством вины.
– Я удовлетворён, – заключил шейх. – Эта женщина должна быть предана смерти, тут и думать нечего.
– Вы не тронете меня! – вскричала та. – Вы не можете доказать, что у меня есть морфий, как и то, что я дала его собственной дочери. Я обращусь за помощью к коменданту округа.
– В этом она права, – бодро сказал Саймон, – ты не сможешь доказать её вину. Но это всё детский лепет. Позвольте мне лучше привести аксиому Книги Закона: "Делай, что изволишь, вот и весь Закон." И ещё: "Любовь есть Закон, Любовь в соответствие с Волей." Отсюда нам становится ясно, что каждый из нас может быть судим только по поступкам своим. Я не осуждаю тебя, женщина. Но – твоя воля не была исполнена, так как твоя дочь всё ещё жива. Хочешь ли ты убить её сейчас, перед всеми нами? Ты в безопасности от того закона, который наказывает – скажи же нам, почему же твоя воля заключалась в отравлении Фатимы? Разве ты не имела других объектов?
Дезда поняла, что ситуация складывается в её пользу. Всё это было очень неожиданно, но одно было ясно – христианин христианину не враг. Её коллега просто дурачил этих дикарей.
– Я сама хотела стать женой Мули Хусейна, – сказала она смело, – а Фатима стояла на моём пути.
– Посмотрите же, как просто и красиво всё это, – сказал с энтузиазмом Саймон Ифф и свирепо взглянул на громадного негра, который с трудом сдерживал себя. Лорд Ювентиус подошёл к Мули и следил за каждым его движением, в том случае, если взгляд его учителя окажется неэффективен.
– Любовь! Что есть такое любовь, как ни страсть? Что может лучше доказать любовь, как не готовность совершить убийство, пойти на риск обнаружения и гильотины? Конечно же, Дезда, ты заслужила выигрыш! Мули Хусейн, по данной тобой клятве я поручаю тебе предоставить этой женщине место в своём гареме! – его голос прозвучал подобно трубе. Люди не всё поняли, но они увидели, что негра поставили в дурацкое положение, и народ взорвался хохотом. Лорд Ювентиус обхватил руку мужчины тонкими, но крепкими загорелыми пальцами. Ифф набросил покрывало на Дезду и повёл её к Мули.
– Помни свою клятву, данную человеку, спасшему Фатиму. – прошептал ученик. Мули дрожал как лист от гнева и стыда. Он яростно развернулся и пошёл прочь к своему шатру, старуха же ухмылялась, жмурилась и встряхивала головой, тяжело плетясь по его следу.
Шейх запротестовал.
– Мули Хусейн – гость нашей деревни, – молвил он, – а вы выставили его на позор.
– Иначе бы не был я Отцом Закона – о Отец Пустыни!
– Мой отец, прости мне, что я был слеп в данной проблеме. Может быть, что я слеп и сейчас.
– На рассвете завтрашнего дня пусть же Аллах дарует тебе зрение!
И в этот час маг призвал шейха. Караван Мули Хусейна пересекал площадь на пути к его родным пенатам на юге. Когда проходил последний верблюд, можно было заметить, что к его задней ноге прикреплён короткий шнур; другой же конец шнура был привязан к очень тяжёлому железному кольцу, а само же кольцо было вставлено в ноздри Дезды. Позади толстухи беззаботный мальчуган оттачивал своё мастерство в управлении хлыстом из гиппопотамьей шкуры. Из величественного паланкина негра выглянуло смеющееся лицо Фатимы, в следующий момент её муж привлёк красавицу к себе и их губы склеились в поцелуе.
Село вновь покатывалось со смеху, шейх же пребывал в страстном восхищении перед своим другом.
– По мне, так не слишком-то, – ответил Саймон Ифф в холодной ярости, – но вот если бы нам удалось заполучить сюда американскую баптистскую миссию, и ещё некоторое количество деревянных столбов, шнуров, мелассы и красных муравьёв, то всё было бы в лучшем виде.
цитата
меласса — кормовая патока, побочный продукт сахарного производства; сиропообразная жидкость тёмно-бурого цвета со специфическим запахом. В США и Канаде меласса используется в кулинарии как сироп и довольно популярна в этом качестве. – прим. пер.
облако тэгов
