14. В рубрике «Из польской фантастики» размещены три текста.

14.1. Рассказ «SUK-cesja» написали Марек Жельковский/Marek Żelkowski и Виктор Жвикевич/Wiktor Żwikiewicz (стр. 40—41). Иллюстрация ВИКТОРА ЖВИКЕВИЧА/Wiktor Żwikiewicz.

Странная миниатюра, «посвященная устранению роли человека в истории человечества» (Кшиштоф Похмара, сайт KATEDRA). Странности, впрочем, начинаются уже с названия: “sukcesja” – наследство, наследие. Но соавторы настаивают на том, что первый слог – от слова “suka” – сука, что подчеркивают соответствующим эпиграфом. Ну и как это вот “SUK-cesja” перевести? Содержание миниатюры, впрочем, с названием прекрасно коррелирует: нечто неуловимое, в котором все же угадывается определенный смысл…

Позже рассказ вошел в сборник произведений Виктора Жвикевича “Appendix Solariana”.

На русский язык рассказ не переводился. В его карточку можно заглянуть ЗДЕСЬ Почитать о Викторе Жвикевиче можно ТУТ Биобиблиографии Марека Жельковского на сайте ФАНТЛАБ нет.

14.2. Рассказ «Jak być boską/Как быть божественной» написала Малгожата Каронь/Małgorzata Karoń (стр. 42--52). Иллюстрации НИКОДЕМА ЦАБАЛЫ/Nikodem Cabała.

Писательница «в откровенно юмористической форме изображает пороки жрецов и богов фантастического мира» (Кшиштоф Похмара, сайт KATEDRA) .

Этот рассказ был послан на литературный конкурс журнала “Nowa Fantastyka” и занял на нем II-е место ex aequo (т.е. по добру и справедливости?).

И это первое (и пока что последнее) появление писательницы в нашем журнале.

В дальнейшем рассказ нигде не перепечатывался, на другие языки не переводился. Его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет, биобиблиографии автора тоже нет. Впрочем, о писательнице известно очень мало.

Малгожата Каронь/Małgorzata Karoń (род. 1983) – автор двух фантастических рассказов.

Варшавянка. И это практически все, что о ней известно. Кроме рассказа «Jak być boską/Как быть божественной», получившего II-ю премию на литературном конкурсе журнала “Nowa Fantastyka”, опубликовала также рассказ “Szczęście” в дочернем журнале “Fantastyka. Wydanie specjalnie” в 2010 году (№ 2).

14.3. Рассказ “My, którzy z ciemności” написал Дариуш Кусьмерек/Dariusz Kuśmierek (стр. 53–-64). Иллюстрации ЯКУБА КИЙЮЦА/Jakub Kijuc.

Этот рассказ был послан на литературный конкурс журнала “Nowa Fantastyka” и занял на нем II-е место ex aequo (т.е. второе место заняли два рассказа?).

В этом рассказе писатель «с легким подмигиванием ставит жителей одной деревни перед проблемой вечности» (Кшиштоф Похмара, сайт KATEDRA).

И это первое (и пока последнее) появление писателя в нашем журнале.

Позже рассказ на перепечатывался, на другие языки не переводился. Его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет, равно как нет и биобиблиографии писателя, о котором, впрочем, известно мало.

Дариуш Кусьмерек/Dariusz Kuśmierek (род. 1982) – польский программист, автор фантастических рассказов.

Родился и живет в г. Варшава. Окончил факультет информатики Варшавского университета. С 2003 года активно участвовал в работе интернет-портала portalliteracki.pl, где опубликовал более десятка рассказов. В 2007 году был отмечен премией на интернет-конкурсе “Furor Prozaicus” за рассказ “Człowiek zdekompletowany”. В 2009 году получил II-ю премию на конкурсе журнала “Nowa Fantastyka” за рассказ “My, którzy z ciemności”, которым, собственно, и дебютировал «на бумаге» (№ 12/2008). Опубликовал также рассказ “Ostatnia wojna” в журнале “Magazin Fantastyczny” # 4-1 (20/21) 2011.

А вот теперь давайте продолжим обзор этого номера журнала.

12. И еще одно интервью в рубрике «Publicystyka”. Польская писательница и книгоиздательница Анна Бжезиньская взяла его у польского писателя Марцина Цишевского. Интервью носит название:

Анна Бжезиньская: Вы уже посмотрели «Бесславных ублюдков» Тарантино? Как вы думаете, где проходит граница (если таковая вообще есть) возможностей игр и развлечений с современной историей?

Марцин Цишевский: Да, посмотрел. Возможно, фильм не так хорош, как «Криминальное чтиво» или «Бешеные псы», но мне он понравился. Блестящая, совершенно гениальная роль Кристофа Вальца (Christoph Waltz) в роли полковника (правильно следовало бы штандартенфюрера СС) Ганса Ланды. Это человек с утонченными манерами, говорящий, насколько я могу судить, на четырех языках. В то же время он не палач, смакующий данное ему прозвище Охотника за евреями, с идеологически неортодоксальным подходом к действительности. Брэд Питт тоже великолепен, но Вальц похитил у него все шоу. Тарантино углубляется в бескрайние земли, называемые, грубо говоря, альтернативной историей, он показывает судьбы нескольких наиболее важных нацистских сановников, отличающиеся от реальных, но, что интересно, не показывает последствия этих отличающихся судеб, или, проще говоря, после смерти Гитлера, Геббельса, Геринга и Бормана не задается вопросом, каким будет будущее войны (высказано лишь небольшое предположение на эту тему). Тарантино это явно не интересует, и я его прекрасно понимаю. Что касается существа вопроса: пока наша история в истории рассказывается хорошо, такой границы нет. Можно придумать довольно-таки абстрактный сюжет, ввести в действие каких-нибудь космических героев, заставить их сражаться с нацистами, японцами, американцами или НКВД, с чем (или кем) угодно, и это будет нормально, при условии, что автор, кроме привлекательных декораций обладает идеей, которую можно передать, а все вместе выполнено на некоем достаточно высоком художественном или даже ремесленном уровне. Современный зритель или читатель молод или очень молод, а потому привык к эскалации развлечения. Любая вещь, даже стандартная, а история именно такова, должна быть представлена в максимально привлекательной форме. В Польше мы можем наблюдать довольно интересную тенденцию облачать различные драматические события из истории Польши в поп-культурные одеяния, например, «Хардкор 44» Томаша Багиньского, Лао Че с рок-песнями на текстах повстанческой лирики или нашумевшие несколько лет назад "T-Рэперы с Вислы" ("T-Raperzy znad Wisły") с их рэперованным «Портретным рядом королей польских». Подводя итог: если игра или забавная история удерживает высокий уровень, то все в порядке.

Анна Бжезиньская: Подобных проектов можно перечислить много: Kukiz записывает «Heil Sztajnbach» и «17 сентября», в магазинах только что появился новый альбом «L.U.C.» «Zrozumieć Polskę/Понять Польшу», создаются комиксы, муралы и книги. Как вы думаете, почему новейшая история Польши стала столь привлекательной для творцов? Очередная мода или новая историческая чувствительность?

Марцин Цишевский: По моему скромному мнению, ни то, ни другое. Новейшая польская история, а точнее Вторая мировая война, всегда была «привлекательной» в смысле своей зрелищности, масштабности трагедии и неизмеримой глубины человеческих историй, составлявших ее содержание. Можно написать тысячу романов с войной на заднем плане, и каждый из них будет иметь иной характер: эпический рассказ о героизме, интимная драма, показанная с точки зрения обычного человека, приключенческий рассказ, комедия и т. д. Короче говоря, это неисчерпаемый источник различных историй, и каждый творец сталкивается с необходимостью придумать тему или хотя бы декорацию для своего очередного произведения. В войне ведь нет ничего нового, о ней писали и снимали фильмы с незапамятных времен и к тому же в различных конвенциях. А если говорить об исторической чувствительности, то, простите меня пожалуйста, я очень скептически отношусь к этому. Послания этих проектов, о которых мы говорим, независимо от их исторической истинности или ложности, ужасно укорочены, условны, поверхностны. На основе таких работ трудно сформировать историческую чувствительность в истинном смысле этого слова. Вы можете заинтересовать зрителя, читателя или слушателя или в лучшем случае спровоцировать их на что-то вроде размышлений, но давайте не будем питать иллюзий: речь идет прежде всего о развлечениях. Спорщиков хватает, но лишь немногие люди знают своё дело и имеют что сказать. Пример? В уже упомянутых «Бесславных ублюдках» Ганс Ланда представляется как полковник SS. Такого звания не было, в SS использовалась своя иерархия, как я уже сказал, эквивалентом полковника был штандартенфюрер SS. И ни в какой из рецензий и никаком из обзоров, а их было довольно много, никто на это не обратил внимания, хотя это довольно существенная ошибка. Никто не заметил, потому что никто из обсуждавших фильм не знал и никто не знает, как должно быть. Другой пример: Вестерплатте. В последнее время все восхваляют героическую оборону этой одинокой заставы, подчеркивая героизм защитников и их безнадежную борьбу. Каждый чувствует себя обязанным произнести возвышенную речь: политики, журналисты (особенно они), некие дежурные эксперты. Что дрались семь дней, что в жутком одиночестве, что без малейшей надежды на помощь и так далее. Слезы на глаза наворачиваются. Но нигде, ни в одной из этих бла-бла-тивных обсуждениях и речах, я не услышал, каковы были реальные последствия обороны Вестерплятте. Я не слышал о том, что обороняющиеся отразили с десяток атак превосходящего в двадцать раз противника, нанеся немцам потери около тысячи убитыми и ранеными, что в восемнадцать раз превышало их собственные потери. Что если бы вся польская армия сражалась с такой же эффективностью, оборонительная война Польши закончилась бы через две недели победой Польши, потому что Вермахт не смог бы продолжать боевые действия. Таким образом, с этой точки зрения оборона Вестерплатте имела глубокое военное значение, достигнутое сравнительно небольшими затратами. А об этом, то есть о самом главном, умалчивается. Это уровень обсуждения в нашей прекрасной стране. Мы любим символы и мифы, но не хотим знать, как это было на самом деле, даже если истина могла бы укрепить этот миф. Поэтому я не верю в какую-то преувеличенную историческую чувствительность нашего общества.

Анна Бжезиньская: Но, следуя такому ходу рассуждений, мы неизбежно приходим к выводу, что мерилом литературы является ее соответствие историческим реалиям вплоть до мельчайших деталей. Конечно, после перешагивания через порог определенного уровня глупости сложно уследить за сюжетом, но я верю, что иногда старине Гомеру следует вздремнуть. Так что полковник SS меня особо не смущает, а вот вопрос исторических знаний интересен. Вы переносите польский отдельный разведывательный батальон в реалии 1939 года, где основным источником информации о сентябрьской кампании оказывается капрал Галась – не слишком высоко стоящий в военной иерархии, раз уж речь идет об этом. У меня такое впечатление, что вашим героям гораздо проще использовать «росомахи» и Ми-24, чем ту информацию, которой они должны были бы обладать, хотя бы в какой-то степени. Почему знание оказывается менее очевидным оружием?

Марцин Цишевский: Чувствуя некую интеллектуальную подковырку в вашем вопросе, я хотел бы начать с очень четкого утверждения: мои книги тоже в первую очередь предназначены для развлечения и увлечения интересными историями (в смысле сюжетов), и в меньшей, хотя я надеюсь заметной, степени для передачи какой-то исторической правды или неправды. Да, я стараюсь, чтобы декорации и некоторые условные реалии выглядели как можно более правдивыми, пытаюсь пронести то и это (например, героизм сентябрьского солдата или бойца Армии Крайовой), но скорее на втором или третьем планах.

Я не считаю, что художественная литература обязательно должна соответствовать историческим реалиям. Если бы это было так, то она стала бы документальной литературой. Дело в том, что для современной аудитории важнее всего хорошее развлечение, послание же стоит на втором месте, что, как мне кажется, требует определенной структурной строгости, которую Тарантино прекрасно понимает: сначала фейерверк, потом факты. Историческая чуткость, по моему скромному мнению, должна формироваться на основе определенных элементарных знаний, иначе нельзя. В противном случае мы имеем информационный шум, как в случае с мероприятиями, посвященными годовщине начала войны. Но ad rem. Члены Первого отдельного разведывательного батальона, возглавляемого нашим любимцем Юреком Гробицким, являются солдатами, а значит, личностями, не нуждающимися в глубокой исторической рефлексии. Галась суфлирует Гробицкому, потому что ради сюжета рядом с ним должен был быть персонаж, который что-то знает об этой войне, хотя бы о силах противника, и имеет некоторое представление о реалиях. В противном случае Гробицкий и компания были бы подобны детям в тумане. В сущности наш Юречек с легкостью использует «росомаху» и Ми-24, потому что он социопат, склонный к злоупотреблениям насилием. Визит к маршалу Рыдз-Смиглы и обсуждение с ним проблемы пересмотра планов обороны Польши -- вершина его аналитических способностей.

Что касается силы тактической информации или более широких знаний, я только что закончил третий том, в которой подробно высказываюсь на эту тему почти на четырехстах страницах.

Анна Бжезиньская: Сознаюсь, что информация о том, что выдающиеся офицеры Войска Польского, цвет нашей армии, не знают, что удар по Франции в 1940 году был совершен манштейновским серпом через Арденны, отзывается во мне сердечной болью. Я прямо-таки чувствую…

Марцин Цишевский: ...извините, что перебиваю. Конечно, они не знают. В ваших словах звучит наиболее распространенное обвинение, которое некоторые читатели выдвигают против меня, а именно, что я не отправил в прошлое батальон терминаторов, удаленно связанных с Британской энциклопедией. Но, к сожалению, это непросто сделать. Наши парни знают то, чему учили их на уроках истории, а внимания урокам истории они уделяли примерно столько же, сколько среднестатистический школьник, а это почти ничего. Им трудно назвать и разместить во времени основные факты. Они знают толк в военном деле (но не в войне, потому что они, конечно, новички) и в технике, которую используют. Они ввязываются в военные действия, потому что думают, что это может быть веселым приключением. Лишь лишение их возможности вернуться в родные времена усложняет ситуацию и заставляет задуматься о некоторых вещах. Но, пожалуйста, продолжайте, потому что я прервал...

Анна Бжезиньская: А если серьезно, то мне кажется, что историческая чувствительность, -- помимо неуловимого «так должно быть» -- сильнее формируется не знаниями, а мифами, в значительной степени транслируемыми массовой культурой, а зачастую и совместно формируемыми, например, исторической политикой государства. В мои ранние школьные годы -- я предполагаю не слишком отдаленные от ваших -- образ раннего польского государства формировался ведь как «Папуля, бей, от папиной руки не больно» и мифическими собаками из Песьего поля. Легенда, миф -- обладает невероятной силой. Какие мощные исторические мифы вы видите сегодня в современной польской массовой культуре?

Марцин Цишевский: Это правда, мифы управляют нашим сознанием, и это касается не только истории. Я уже упомянул первый сильный миф в нашей стране. Это миф о Вестерплатте. Второй, тоже сильный, — это знаменитая побасенка о том, что поляки с саблями, занесенными над головами, атакуют танки. К созданию таких глупых стереотипов, которые, кстати, смело повторяют придуманную в министерстве доктора Геббельса чушь, причастны такие фильмы, как «Лотна», в которых показана именно такая отчаянная, безнадежная борьба. Оставляя в стороне тот факт, что кавалерия почти никогда, за исключением нескольких исключительных ситуаций, не воевала верхом, только пешая, и не рубила танки саблями, а стреляла по ним из отличных противотанковых пушек, изготовленными по лицензии фирмы «Бофорс» польской оборонной промышленностью, Вайда также позволил себе показать немецкие бронетанковые войска чудовищными, закованными в сталь монстрами, ведь в распоряжении бедняги был кусок картона и танки Т-34/85, которые должны были имитировать немецкую бронетехнику. А правда в том, что у немцев в 1939 году не было ни этого типа средних танков, ни даже чего-то близкого к ним. Три четверти их бронетанковых сил состояли из танкеток. Другой миф частично связан с линией коммунистической пропаганды. Это трогательная история о том, что Польша принадлежала к лагерю победителей Второй мировой войны. Нас убедили в том, что мы победили, да, были потери, мы потеряли часть территории, но польские флаги развевались в Берлине. А еще Мачек, 303-я эскадрилья, Монте-Кассино и вообще мы сражались лучше всех. Правда, однако, в том, что Польша вышла из войны одной из наиболее пострадавших стран вообще, обедневшей материально, территориально (на более 70 000 км²) и морально, практически лишенной элит, на полвека впавшей в большевистское небытие. Такой была наша победа. Об этом можно говорить долго, тема обширная.

Анна Бжезиньская: Коммунистическая пропаганда и художественная символика «Лотны» ведут нас немного в разные стороны, но, черт возьми, ведь у этих мифов есть неоспоримая общая черта. Они старые. Фильм Вайды -- это 1959 год, высказывание в некоей дискуссии, которая давно отгремела. Да, мой дедушка высказал свое мнение о «Лотне» с мощью противотанкового ружья wz.35. А у вас нет впечатления, что с тех пор что-то изменилось в сфере военных мифов? Что несколько иначе в кругу официальной культуры функционирует миф о Варшавском восстании? Что не устает интересный спор вокруг военных мифов о поляке-жертве, поляке-палаче и, наконец, о поляке-соучастнике. Ничего нового вы здесь не видите?

Марцин Цишевский: Я вижу гораздо больше общего между «Лотной» и сутью коммунистической пропаганды относительно действий польских войск в сентябре 39-го, чем просто тот факт, что они старые, но я оставлю это в стороне, потому что понимаю, что это не то, что вас интересует. Функционирование Варшавского восстания в сознании поляков действительно изменило свой характер. Оно и понятно, прошло 65 лет, мало кто из живущих ныне людей видел это своими глазами. То есть исчезает тип отношений «участие», а его место занимают идеи, имеющие многослойный характер. Тема действительно чрезвычайно обширная, поэтому остановлюсь лишь на одной ее стороне, которая в последнее время очень активно эксплуатируется, а именно на целенаправленности/непреднамеренности запуска восстания командованием Армии Крайовой. Это очень эмоциональная и зачастую демагогическая дискуссия. В Интернете даже есть сайт, поддерживающий тезис о преступности решения о начале восстания. К сожалению, дискуссия на эту тему часто игнорирует очень важные вещи, такие как уровень знаний тогдашних лиц, принимающих решения в Армии Крайовой, или шире: уровень и объем элементов, которые им приходилось учитывать при принятии того или иного решения. решение. Однако в целом стало преобладать мнение, что восстания начинать не следовало. Что касается мифов типа поляк-жертва или поляк-палач, то на самом деле это дискуссия относительно недавняя. Она появилось, конечно, с созданием свободной Польши, отменой цензуры, доступом к источникам и возможностью свободного обмена мнениями. Мы просто получаем гораздо больше информации, чем раньше. Попытки показать поведение поляков, отличное от обязательного до недавно ушедших времен поведения, являются результатом этого расширенного доступа к информации. Появился невероятный плюрализм мнений, порой крайних. Некоторые исследователи, а вслед за ними журналисты и даже определенные круги продвигают тезис о том, что «невиновных не существует», не существует нации (ведь мы говорим об этом уровне), которая не была бы так или иначе запятнана. Поиски доказательств всегда дают какой-то результат, дело ведь в статистике и богатстве военных историй. Такое освещение различных эксцессов и даже преступлений, совершенных отдельными людьми или небольшими группами, подхватывается тем или иным влиятельным средством массовой информации и начинает функционировать самостоятельно. становясь мифом, причём новая мифология, созданная некоторыми кругами Германии -- то есть сама мифология не нова, но поколение, находящееся сейчас у власти, в том числе и в СМИ, пришло к выводу, что настал момент, когда можно хотя бы начать дискуссию по вопросу о том, что немцы тоже были жертвами, у них тоже миллионы человеческих трагедий в их истории, а ведь, как мы знаем, трагедия равноценна трагедии, судьба человека, если он переживает такую трагедию, одинаково важна, независимо от того, поляк ли ты, русский, еврей или немец. Фактически на наших глазах рождается новая мифология, замена одних образов другими.

Анна Бжезиньская: Я твержу и твержу об этом послании, так что давайте закончим несколькими словами о развлечениях. И Тарантино, и вы даете оружие в руки проигравшим, отходя -- конечно в разной степени и по-разному -- от традиционного повествования о Второй мировой войне. Считаете ли вы, что моральные суждения в нашей культуре меняются и мы больше не хотим быть жертвами, или нас скорее увлекает очарование исторических спекуляций и военных фейерверков?

Марцин Цишевский: Я уже говорил о фейерверках и не изменю своего мнения. Главное — это веселье и развлечение. На самом деле я немного "фальсифицирую" историю, но, во-первых, стараюсь, однако, пронести какие-то реальные вещи, а кроме того, преподношу читателю рассказы о наших храбрых парнях, побеждающих обычно врага, и спрос на такие рассказы будет всегда. Нам нравится мученичество, мы привыкли слышать о себе как о жертвах, так может быть, глоток свежего воздуха в виде трепки, данной нашему извечному врагу, действительно подействует на нас освежающе?

Не знаю, но попробую выяснить.

Прежде чем перейдем к следующему материалу из журнала “Nowa Fantastyka”, давайте познакомимся с весьма интересным польским писателем, чье литературное творчество, к сожалению, совершенно не известно российским любителям фантастики.

Марцин Цишевский/Marcin Ciszewski (род. 28 сентября 1963) – польский писатель (в том числе фантастики).

Родился и живет в Варшаве. В 1982 году окончил VI Общеобразовательный лицей им. Тадеуша Рейтана в Варшаве. Выпускник Института истории Варшавского университета со специализацией в новейшей истории – в 1989 году защитил магистерскую диссертацию по теме «Михал Карашевич-Токажевский как основатель SZP (сентябрь 1939 – март 1940)» (SZP – Służba Zwycięstwa Polski – польская подпольная военная организация). По специальности после окончания университета не работал, но неизменно интересовался историей Второй мировой войны, уделяя особое внимание информации о Сентябрьской кампании в Польше.

Перед литературным дебютом (2008) работал музыкальным обозревателем в Третьей программе Польского Радио, играл на басе в группах “Kosmetyka Mrs. Pinki”, “Delator” и “Full Metal Jaket”, с которыми выступал на фестивалях в Ополе, Сопоте и Яроцине. В 90-х годах работал в качестве менеджера в международных девелоперских фирмах. Тренировался в тхэквондо (дошел до 4-го дана), тайском боксе и горнолыжном спорте.

Дебютировал в жанре романом в жанре альтернативной истории «www.1939.com.pl». «В недалеком будущем на войну в Афганистане посылается из Польши современное (хотя и небольшое из-за ограниченных финансовых средств) воинское подразделение. Его командиром является подполковник Ежи Гробицкий, который не очень заинтересован в дальнейшей военной службе. Подразделение подкрепляется группой американских солдат, которые охраняют секретный грузовик с силовым полем для защиты солдат на фронте. Для полковника, командующего поляками, проблема заключается в том, что американцами командует его бывшая возлюбленная, капитан Нэнси Санчес. После прибытия на полигон под Радомом раскрывается еще одна особенность секретного аппарата, которая заключается в способности совершать короткие путешествия во времени с целью корректировки неверных решений на поле боя. В результате грозы запускается программа путешествий и весь батальон перемещается во времена Сентябрьской кампании. Солдаты неохотно, под давлением некоторых офицеров, решают принять участие в боевых действиях и поддержать Войско Польское в продолжающейся битве под Мокрой. Герои романа сражаются против сил XVI немецкого корпуса при поддержке Волынской кавалерийской бригады. Немцы несут большие потери». Роман был издан в марте 2008 года и выдержал два переиздания (2010 и 2023).

Этим романом была открыта весьма успешная серия «WWW», в которую в настоящее время вошли также романы «www.1944.waw.pl» (2009, переиздания 2009 и 2010);

«Major» (2010, переиздание 2023);

«Porucznik Jamróz/Поручик Ямруж» (2014 в виде аудиобука, 2015 – в составе тома “Scenariusze filmowe”);

«Kapitan Jamróz/Капитан Ямруж» (2016);

«www.ru2012.pl» (2011, переиздание 2016);

«www.afgan.com.pl» (2015, в соавторстве с Тадеушем Михровским).

Не менее успешной оказалась серия криминальных романов «Якуб Тышкевич», в которой речь идет о деятельности группы полицейских из столичной Комендатуры полиции под руководством суперинтенданта Якуба Тышкевича. Серию открыл роман “Mróz/Холод” (2010),

к которому в дальнейшем присоединились романы “Upał/Жара” (2012), “Wiatr/Ветер” (2014),

“Mgła/Туман” (2017), “Deszcz/Дождь” (2020).

И еще одну серию криминальных романов «Вильгельм Крюгер» составляют романы: “Krüger I Szakal/Крюгер I Шакал” (2014, переиздание 2016); “Krüger II Tygrys/Крюгер II Тигр” (2016);

“Krüger III Lew”/Крюгер III Лев (2017); “Krüger IV Lis/Крюгер IV Лис” (2017).

Другие романы: “Gliniarz/Мусор” (2013, в соавторстве с Кшиштофом Ледлом, специалистом по проблемам борьбы с терроризмом);

“Powstanie Warszawskie. Więdrowka po walczącym mieście/Варшавское восстание. Странствие по сражающемуся городу” (2016),

“Autor bestsellerów/Писатель бестселлеров” (2018, аудиобук),

“Invictus” (2019; ”Поляки проигрывают битву за Варшаву в августе 1920 года. Победное шествие большевиков продолжается. Революция охватывает всю континентальную Европу. Наконец, в декабре 1922 года образуется Союз Советских Социалистических Республик, охватывавший территорию от Владивостока до Лиссабона. В Европе только Великобритания остается демократической страной. США погружаются в кризис, сокращаются расходы на армию и флот. Оставшиеся средства направляются группой влиятельных политиков и военных на строительство вместо стандартных кораблей самого большого линкора в истории, корабля во много раз прочнее самых сильных советских линкоров. Его командиром является вице-адмирал Фрэнк Браттен, человек, который является убежденным противником строительства большого корабля. 1941 год. Советский Союз молниеносно завоевывает Англию. Защищая ее, американцы теряют большую часть своего флота. Еще одним объектом агрессии станут слабые, внутренне конфликтные Соединенные Штаты, которые к тому же подрываются изнутри советской агентурой. Единственной надеждой для Соединенных Штатов является USS George Washington с с Фрэнком Браттеном на капитанском мостике, мощный, но одинокий суперлинкор. Моряки называют его Invictus, Непобедимый. Сможет ли он противостоять самой мощной вражеской армаде в истории?”)

„Szpilka. Klub/Шпилька. Клуб” (2020), „Ostatni list/Последнее письмо” (2021),

“Most we mglie/Мост во мгле” (2021; ”Каковой была бы Польша, если бы она не потеряла XIX столетие и вместе со всей Европой вошла в эру интенсивного развития промышленности?”),

„Fantom/Фантом” (2023; Сравнительно недалекое будущее -- 2032 год. С Земли стартует космическая экспедиция, задача которой добраться до Альфы – планеты в галактике Андромеды. Организатором экспедиции выступает Аэрокосмическое агентство, совместное предприятие, организованное правительствами США и стран Европейского Союза, а также... Джанет Ли, владелица стримингового сервиса Real Life с десятками миллионов подписчиков по всему миру. Полет и пребывание на Альфе будут транслироваться в прямом эфире. Несмотря на то, что Альфа находится на невообразимом расстоянии в два с половиной миллиона световых лет от Земли, ожидается, что путешествие продлится всего два с половиной года благодаря открытию астрономами червоточины на орбите Юпитера, что позволит им добраться до места назначения. Экипаж космического корабля «Полярис» состоит из шести астронавтов – трех гармоничных супружеских пар. Сьюзан Монтеро, опытный журналист-расследователь, пытается найти ответ на вопрос о том, кто дал разрешение Real Life быть акционером Aero Space. Однако эта тема прикрывается заговором молчания... Добравшись до места, экипаж корабля быстро выясняет, что планета скрывает мрачную тайну. Во время одного из своих разведывательных полетов астронавты испытывают присутствие неизвестной, невидимой силы, которую они быстро начинают называть Фантомом...»

На русский язык произведения Марцина Цишевского не переводились.

12. В рубрике «Из польской фантастики» размещены два текста:

12.1. Рассказ “Z popiołów/Из пепла” написал Кшиштоф Коханьский/Krzysztof Kochański (стр. 38—53). Иллюстрации МАРЕКА КУЛАКОВСКОГО/Marek Kułakowski.

“В будущем герой рассказа обнаруживает, что некая знаменитость внешне идентична его жене, умершей шестьдесят лет назад. Мужчина решает разгадать эту тайну. Прежде всего, нужно похвалить рассказ за великолепную характеристику главного героя – одинокого старика, терзаемого угрызениями совести. В то же время читатель на протяжении большей части чтения не знает, действительно ли рассказчик заслуживает здесь доверия. Также на заднем плане есть много оригинальных и интересных идей, из которых меня, наверное, больше всего заинтересовал футуристический новый вид человека Robo Sapiens. При этом следует предупредить, что текст не дает четких ответов и решать головоломку придется самостоятельно» (Из читательского отзыва).

Рассказ получил премию читателей журнала “Nowa Fantastyka”. Позже он вошел в состав авторского сборника писателя “Europa po deszczu/Европа после дождя” (2017).

Кшиштоф Коханьский впервые напечатался в “Nowa Fantastyka” в феврале 1983 года, на самой что ни на есть заре юности нашего журнала. Эта его публикация в журнале – двенадцатая (см. тэг «Коханьский К.»). На русский язык указанный рассказ не переводился (и вообще у Коханьского переведен лишь один из более сотни рассказов), его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет (как нет и карточек еще около 80 рассказов), равно как нет и биобиблиографии автора. Прискорбная, однако, картина…

12.2. Рассказ «Krzywizny zwierciadeł/Кривизны зеркал» написал Марек Крысяк/Marek Krysiak (стр. 54—64). Иллюстрации ЯРОСЛАВА МУСЯЛА/Jarosław Musiał.

“Главным героем рассказа выступает мужчина, который обрел способность проникать в человеческие сны. Здесь его нанимают для расследования странного состояния больного мальчика. Текст разделен на два слоя. Первый – квест главного героя. Здесь показаны его навыки и черты характера – остроумный и бунтарский, типичный “сладкий ублюдок”. Восхищение, однако, вызывает идея мира сновидений – странного и расплывчатого, полного неопределённых существ. Сюжет тоже неплохой, а концовка может удивить. Второй слой — это флэшбеки, объясняющие, как герой приобрел свои способности. С одной стороны, флэшбек сам по себе неплохо работает как самостоятельный сюжет, но с другой – выбивает из первого сюжета и излишне усложняет действие. Но, несмотря на некоторые проблемы, рекомендую для чтения” (Из читательского отзыва).

Рассказ подавался на литературный конкурс, объявленный журналом “Nowa Fantastyka” и был отмечен поощрительной премией, которой следует считать данную публикацию в журнале.

Позже рассказ нигде не перепечатывался, на другие языки (в том числе на русский) не переводился. Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, равно как нет и биобиблиографии его автора, что, впрочем, не вызывает удивления, поскольку об авторе известно крайне мало.

Марек Крысяк/Marek Krysiak (род. 1986) – автор научно-фантастического рассказа.

Родился и живет в г. Ченстохове. Изучал английскую филологию в Центре европейских языков и философии Ченстоховской академии им. Яна Длугоша. Входил в состав независимой группы кинематографистов “Syzygia”; получив поощрительную премию на литературном конкурсе журнала “Nowa Fantastyka”, опубликовал в 2009 году научно-фантастический рассказ “Krzywizny zwierciadel” (“NF” # 11). Эта публикация была дебютной, но, к сожалению, продолжения не имела и осталась единственным вкладом автора в копилку польской фантастики.

15. Очередная статья Агнешки Хаски и Ежи Стаховича о ретрофантастике из цикла «Из чулана» носит название:

Фантастические романы прежних лет не выдержали испытания временем по многим причинам. Кроме устаревания затрагиваемых тем, в большинстве случаев причина была прозаической, а точнее, графоманской. Однако в пантеоне довоенных польских писателей-фантастов был один автор, обреченный на забвение по причинам не столько литературным, сколько идеологическим. Речь идет о докторе Феликсе Бурдецком/Feliks Burdecki, писателе романов и рассказов, редакторе, публицисте и популяризаторе науки, ныне известном главным образом как «жалкий слуга в своре Франко и Геббельса», а ранее бывшим одним из самых активных редакторов рептильной прессы во времена оккупации.

Передвижное земное основание

Феликс Бурдецкий родился в 1904 году; он окончил факультет математики и естественных наук в Познани, а в 1927 году получил докторскую степень на электротехническом факультете Варшавского технологического университета. Он публиковался с конца 1920-х годов и был прежде всего популяризатором науки и, вероятно, одним из лучших в этой области. В своей журналистской работе по усилению тяги к знаниям среди граждан Второй Жечи Посполитой он занимал весьма важное место, не уступая его даже такому старому зубру, как Бруно Винавер. Бурдецкий публиковался в таких популярных периодических изданиях, как “Tygodnik Illustrowany”,

“Naokolo świata”,

“Kurjer Poranny”

и “Wiadomości Literackie”.

Кроме того, он издавал множество научно-популярных книг, предназначенных в первую очередь для молодых (но не только для молодых) читателей. Тематический диапазон Бурдецкого был весьма широк: от исторической монографии «Техника и промышленность в старой Польше»,

через очерки «Жизнь машин»

до актуальных и до сих пор пышущих неосознанным еще ужасом произведений типа «Борьба за атом» и «Планетарные миры».

Обычно это были не очень толстые, но содержавшие большое количество иллюстраций и схем книги. Писатель определенно не любил обыденное, ибо большинство его текстов сообщало о том, что происходит над Землей. То есть в его творческом багаже состояли «Польское небо», «Полет в стратосфере»,

еще более дальние «Межпланетные путешествия» с особым упором на «Тайны Марса».

Однако наибольшая изобретательность писателя в придумывании названий проявилась в издании книги с очень коротким и ясным заглавием «Освоение материи, или Книга о достижениях польской науки в области химии и физики, астрономии и геофизики, о польских изобретателях и инженерах, а также первопроходцах польской авиации» (на первопроходцев морского судоходства и автомобилестроения не хватило, наверное, места).

Одной из самых интересных книг Бурдецкого были упомянутые выше «Межпланетные путешествия» — научно-популярное исследование и обсуждение возможностей таких путешествий, изданное в 1929 году.

Бурдецкий, будучи энтузиастом науки, считал, конечно, что покорение далеких миров не за горами, поэтому предпослал книге позитивное, даже позитивистское предисловие-манифест: «Мы живем в новую эпоху. Если до сих пор мечты, фантастические представления и смелые взлеты над обыденной действительностью наших дел и поступков принадлежали поэтам, то сегодня именно те люди, которые овладели сухими рационалистическими знаниями (…) именно они держат в могучих ладонях бескрайнее царство грез и фантазий». А далее еще более патетично: «Сегодня, в сиянии новой эпохи, начинает вырисовываться юное тело рожденной недавно идеи полета в бескрайнее пространство Вселенной – и завтра свершится богатырский подвиг новых Икаров человечества». При такой склонности к пафосу неудивительно последующее приязненное отношение автора к некой определенной тоталитарной системе. К сожалению, дальше больше прозы – Бурдецкий описывает строение Солнечной системы, начиная с «предместья нашей Земли», т. е. Луны, а затем эволюцию транспортных средств с древнейших времен до XX века. И лишь в третьей главе появляется долгожданный герой – космическая ракета. Глава полнится диаграммами, графиками и формулами, с помощью которых вычисляется сила тяги, необходимая для достижения тех или иных космических скоростей. Бурдецкий даже задается вопросом о влиянии внеземных путешествий на организм и психику человека. Выводы, к которым приходит этот яростный технофил, очевидны: «Человеческий гений всегда сможет справиться там, где удастся использовать соответствующие технические устройства». В свою очередь, в «Жизни машин» (1934) Бурдецкий продемонстрировал несколько более реалистический подход к теме, написав, среди прочего, что «ошибкой было бы считать, что каждый изобретатель может рассчитывать на большие прибыли от своей работы».

Однако в завершении книги, где речь идет о машинах будущего, вновь звучит фантастика – по его словам, в конце XX века вулканические электростанции и солнечные двигатели войдут в повсеместный обиход, «и перед нами открываются перспективы сотен тысяч истории свободного и культурного человека, вместо которого будут работать металлические рабы-машины!»

Духовный телевизионный душ

Бурдецкий не обладал красноречием и высокоразвитым чувством юмора Винавера. Его научно-популярные тексты хоть и доступно объясняют различные физические проблемы, но, к сожалению, весьма скучны: в них слишком мало занимательных историй и слишком много формул. Тем же недостатком обладали и научно-фантастические художественные произведения Бурдецкого, построенные по образцу рассказов о чудесном изобретении или популяризующие уже существующие, но мало известные в Польше устройства. Примером может служить повесть «Спасительный телевизор» (“Zbawczy telewizor”, 1936), действие которого происходит в недалеком будущем, где герой вспоминает свое первое знакомство с телевизором в конце 1930-х годов.

«Происходящее превосходило возможности моего детского ума. В маленьком окошке я отчетливо увидел маленьких девочку и мальчика. Они красиво танцевали (...) сначала я подумал, что это такая заводная игрушка, стоит там что-то подкрутить и я вновь увижу все так же этих танцующих детей». Проходит около десятка лет, и уже взрослый герой отправляется на подводной лодке «Плутон» в полярную экспедицию, которая заканчивается катастрофой, и лодка застревает в ледяной трещине. К счастью, люди спасаются на льду. «Где ж тут телевизор?» -- спросит читатель? Есть таковой – Бурдецкий сунул телевизор в багаж потерпевших кораблекрушение, они мерзнут и смотрят прямые репортажи о подготовке спасательной экспедиции и это придает им сил! «Какое великое изобретение — телевизор! Телестанция в Порт-Симпсоне показала нам дирижабль, который собирался прийти нам на помощь. Это зрелище придало нам сил и бодрости». Повесть заканчивается спасением экипажа, а главный герой в конце говорит: «Не знаю, что бы случилось, если бы у нас не было телевизора».

Подобная идея проявляется в рассказе «В плену у морских чудовищ» (“W niewoli u bestyj morskich”,1934), напечатанном во втором номере журнала «Przygody I Podróże: Tygodnik dla mlodzieźy/Приключения и путешествия: еженедельник для молодежи» (ведущим автором этого журнала был, впрочем, Бурдецкий).

Здесь также сюжет является вспомогательным средством в прославлении науки, особенно польской науки. Герои — члены экипажа ультрасовременного батискафа “Hades” («Аид»), переживающие довольно-таки захватывающие приключения в путешествии ко дну Атлантики. Действие происходит в 1954 году, а «Аид» — «настоящее чудо техники из бериллиевого сплава. Этот сплав даже более устойчив к давлению, чем сталь, это новейшее польское изобретение». Экспедиция международная, можно сказать, прибалтийская, потому что кроме поляков в нем участвует эстонец Бирнбаум, говорящий по-польски со своеобразным акцентом, подобно Кали у Сенкевича: «“Аид” сделает в глубину. Мы откроем дно океана и там водрузим польский и эстонский флаги! Гип, гип, ура!» Подводные путешественники совершают чудесное погружение, но, конечно же, океанские глубины скрывают проблемы в виде подводной цивилизации чудовищных осьминогов, плавающих на спинах огромных рыб. «Они подчинили себе этих огромных рыб и на их спинах внедряют свои планы в жизнь. Таким образом они легко решают задачу, подобную нашей задаче воздушного полета». Конечно, подводные наездники не являются сторонниками межвидового мира и быстро дотягиваются своими щупальцами до «Аида». Путешественники опускаются на дно океана и их вместе с батискафом затаскивают в столицу осьминогов: «пещера была очень большой и, должно быть, имела размеры не менее трех километров в длину. Ее внутренняя часть представляла собой огромное помещение величиной с кафедральный собор, на стенах которого наши путешественники с удивлением заметили высеченные в скале изображения осьминогов (...) заднюю стену занимала колоссальная скульптура чудовищного осьминога высотой в несколько десятков метров. -- Это какое-то подводное общество! Подводная республика!» К сожалению, вместо того, чтобы исследовать тайны сей новооткрытой цивилизации, герои всплывают при первой же возможности, потому что боятся, что их батискаф принесут в жертву подводным богам.

В свою очередь, в повести «Ракетой на Меркурий» (“Raketą na Merkury”, 1934), трое поляков сталкиваются с более дружелюбной неизвестной цивилизацией динамомашин: «высотой около метра, [это существо] напоминало колпак, оснащенный снизу доброй сотней клубящихся ног, похожих на змеи. С боков, вдоль стенок колпака, спадали длинные конечности, оканчивающиеся чем-то похожим на человеческие ладони. В верхней части колпака имелось большое отверстие, возможно ротовая полость».

Динамомашины оказываются «радиосуществами», их змеиные ноги — радиоантеннами, излучающими волны, используемые для связи. Пищей этим «радиосуществам» служит некое вещество, добываемое из меркурианских скал, а на планете они построили довольно большой мегаполис с «подмеркурийной» железной дорогой и станциями («время от времени подъезжали и отъезжали небольшие тележки электропоездов, и толпы радиосуществ сновали по перронам»). Однако радиосущества оказываются слишком уж радушными и хотят удержать людей при себе, поэтому астронавты оглушают их и улетают.

Иногда в произведениях Бурдецкого чудесное изобретение становится причиной катастрофы: в рассказе «Профессор Миллион Атмосфер» (“Profesor Miljon atmosfer”, 1937) главный герой, профессор Ульпиньский, хочет построить шахту глубиной 300 километров, чтобы «использовать внутриземные силы в промышленных целях на благо всего человечества».

Коллеги не оставляют сухой нити на его идее, обзывая его диверсантом, разрушителем и врагом польского народа; однако неустрашимый Ульпиньский начинает бурение на восточных окраинах. Когда скважина достигает глубины 200 километров, происходит взрыв и разражается всеобщая катастрофа, в которой профессор погибает; к счастью, его сотрудник спасает человечество от вымирания, включив в последний момент специальный «амортизатор».

Бесцветное убожество

В начале оккупации Бурдецкий регистрируется как литератор и начинает сотрудничать с официальной прессой Генерал-губернаторства. Вскоре он становится руководителем издательства “Ster”, выпускавшего книги и журналы для детей и юношества: “Ster” для подростков и “Mały Ster” для детей младшего возраста. Сам он публикуется мало, в том числе печатает «Путь к универсальному идеалу труда» (“Droga do powszechnego idealu pracy”), где он утверждает, что гитлеризм — это вершина мечтаний рабочих (sic!). Однако он не бросает фантастики; в 1940 году публикует в «Стере» сценарий радиоспектакля под названием «Пан Твардовский отправляется на Луну» (“Pan Twardowski jedzie na księżyc”), где потомок его милости пана Твардовского хочет пойти по стопам своего предка. Поскольку магические заклинания не срабатывают, он навещает профессора Ракетовского, который вместе с инженером Монтальским конструирует и строит ракету. Лунные пилоты отправляются в путешествие; Твардовский немного шокирован пребыванием в космосе, особенно невесомостью («Да ты, сударь, никак черной магией занимаешься! Аааа! Оооо! Что случилось? Я лечу! Я падаю! Помогите!»), и Ракетовский торжествует: «Чего не смогли сделать заклинания твоего предка, то свершило неустанное развитие науки и техники». Однако польское подполье интересовало не то, что издавалось, а то, где издавалось; в соответствии с кодексом гражданской морали сотрудничество с оккупантом было предательством. Бурдецкий, вероятно, отдавал себе отчет в этом, поскольку перед окончанием войны исчез. Заочно приговорённый к пожизненному заключению в Польше, он, судя по сообщениям, умер в Южно-Африканской Республике в начале 1990-х годов.