«Реликт» Василия Головачёва – роман-эпопея в шести книгах, изданных с 1979-го по 1995-й годы. Есть ещё два романа: «Абсолютный игрок» 1999-го и «Мегаморф, или Возвращение Реликта» 2009-го годов, а также тематическая антология «Реликт 0,999» по итогам конкурса «Мир Хроник Реликта» для молодых авторов, вышедшая в 2010-м году. Здесь эти два романа и антология учитываться не будут, поскольку действие первых начинается спустя тысячу лет после окончания сюжета основного романа-эпопеи, а вторая написана не В. Головачёвым. Для освещения моей концепции достаточно первых шести книг.
Если сопоставить эти шесть книг с реальной отечественной историей, а именно с перестройкой, станет чётко видно деление на три эпохально значимых блока:
1) «Непредвиденные встречи» 1979-го и «Пришествие» 1982-го – СССР;
2) «Возвращение блудного конструктора» и «Дети вечности» 1991-го – перестройка;
3) «Контрразведка» и «Закон перемен» 1995-го – постперестроечная Россия.
Разумеется, создавались произведения раньше, чем были изданы, но даже при допущении в два-три года сходится и по датам, и по отражённой действительности.
Для романа «Реликт» эти три блока показательны, соответствуя автору советскому (Головачёв-1), переходному (Головачёв-1.2) и российскому (Головачёв-2). Далее на примере «Реликта» я кратко опишу характерные черты и основные особенности каждого из периодов. Рискну предположить, что они применимы также и ко всему творчеству В. Головачёва. В конце я выделю некий общий мотив и выдвину предположение относительно того, что автор желает донести до читателя в своём постперестроечном творчестве.
Головачёв-1
Мы честно не веруем в бога —
Откуда берется тревога?
Друзья, почему вы скорбите
На звонкой планете своей?..
Мы плавно летим по орбите,
Одни мы над миром владыки, —
Нам зверь подчиняется дикий
И травы зеленых полей.
//Тарловский М. А., «Огонь».
В художественной реальности «Реликта» Головачёва-1 хочется жить. Я, человек 1982-го года рождения, читаю её, как волшебную сказку. Стабильное, благополучное, всесторонне развитое будущее. Вместо армии и внутренней службы – спасатели и безопасники. Благоденствующее в ладу с Землёй и совестью человечество вышло во главе с гениальными учёными и отважными первопроходцами в далёкий космос. Каждый начальник беспокоится и заботится о подчинённых, чувствует вину и добровольно несёт ответственность. Текст изобилует сращённой с высшей математикой теоретической физикой, но благодаря ясности слога автор добивается иллюзии понимания самых сложных вещей даже у полных профанов и гуманитариев.
Однако на общем позитивном и жизнеутверждающем фоне уже у Головачёва-1 заметна характерная особенность: автора можно назвать агностиком. Мир для него принципиально непознаваем. Любой опыт субъективен и ограничен возможностями субъекта, и потому познание объективной реальности, её законов, пределов и абсолютов невозможно. Наука в романе развивается не по дням, а по часам, скачкообразно продвигается гениальными прозрениями теоретиков и героическими прорывами практиков, но это всего лишь представления человечества. Наивные попытки одной из основанных на углероде и не так давно осознавшей своё существование форм жизни объять необъятное.
Применительно к роману – произошло случайное открытие планеты Тартар с её обитателями, случился контакт с Серыми Призраками, а следом была обнаружена и доставлена для изучения на Марс спора Конструктора. Все три встречи показали примеры разума негуманоидного типа. Если коротко по сюжету, то не лезьте корявыми руками и с дурной головой туда, куда не просят и чего не понимаете. И себе хуже сделаете, и другим. Идеализированное общество советского будущего оказалось не титаном и даже не карликом у него на плечах. Слабый невнятный писк и возню человечества только-только начали замечать старшие братья по разуму. Да и родственники ли они нам и друг другу вообще? Как ни странно, комплекс неполноценности и депрессию такая концепция в исполнении В. Головачёва не вызывает. Наоборот, появляется уверенность в том, что всем нам есть куда стремиться.
Головачёв-1.2
Ясна и поныне дорога —
Откуда же наша тревога?
Друзья, почему вы скорбите,
О чем сожалеете вы?…
Ах, понял: о тягостном быте,
Где люди — рабы иль торговцы,
Где мелкие особи — овцы,
А крупные хищники — львы!..
Я знаю — наступит минута,
Когда остановится смута,
Когда, как покорные звери,
Мы сядем у дома того,
Кто в новой поднимется вере,
Кто, в знак небывалой затеи,
Пылающий факел идеи
Над голой взовьет мостовой.
//Тарловский М. А., «Огонь».
В мире Головачёва-1.2 жить уже опасно, но всё ещё можно. Появляются ощущение внешнего, неотвратимо приближающегося агрессора и уверенность в том, что во власти и руководстве есть оборотни и предатели. Частный, почти мещанский быт обретает значимость и обрастает рюшечками. В некогда монолитном коллективе общества появляются индивидуализм и эгоизм. Одновременно с этим возрождаются оккультное мракобесие и религиозная истерия как следствие коллективного стресса. Оказалось, что далеко не каждая личность способна принять непознаваемость вселенной в качестве стимула к постоянному развитию и самосовершенствованию.
В романе появляется существо, обладающее божественными возможностями, но Богом не являющееся. Вылупившийся из споры и ушедший без спросу Конструктор вернулся – точнее, возвращается – но какой-то странный. Никому не отвечает и ничего не просит, но само его приближение подобно вселенскому апокалипсису. Одной только своей массой он уничтожает звёзды. На что окажутся способны его желание, волеизъявление и деяние? Одновременно из среды людей выделяется особая, ставящая себя выше всех каста имморалистов, назвавшаяся предвестниками Конструктора – К-мигранты. Слишком похожая на средневековое духовенство и «предвестников» перестройки группа вредителей, активно разделяющая деятелей и производителей, истинных вождей в любой из сфер деятельности и простых исполнителей.
Здесь фишка В. Головачёва – высокоморальное поведение и непротивление злу злом. По утверждению комиссара Службы безопасности Аристарха Железовского, этот момент нужен и жизненно важен именно нам, представителям добра. Однако все персонажи, кого ни возьми, мастера боя, паранормы и сверхчеловеки. Поэтому, с точки зрения банальной логики, здравого смысла и опыта, экшен третьей и четвёртой книги романа выглядит фантастическим мультсериалом для младшего школьного возраста. Безопасники ловят диверсантов и чуть-чуть мутузят, а после воспитывают, грозя пальцем, и отпускают. На деле научный агностицизм Головачёва-1 сменяется агностицизмом теологическим Головачёва-1.2. Веры нет, любая религия высмеивается как мистика, но без её культурно-этической составляющей, оказывается, жить невозможно. Даже гипотетического Бога просто так убивать нельзя: «Наука, как известно, безразлична к морали. Но только до тех пор, пока ее объектом не становится разум…» //А. и Б. Стругацкие, «Беспокойство».
В целом наблюдается странное объединение противоположностей: частной наивной простоты и глобальных квазинаучных откровений. Если утрировать, то могучие герои комиксов Marvel пытаются спасти мир советского будущего от антигероев Marvel, шкодливых адептов грозно молчащего Бога. Теоретическая физика здесь едет уже не на высшей математике, а на непризнанных большинством учёных гипотезах и чуть обновлённых эзотерических учениях. Кажущаяся простота и ясность слога теряются. В тексте появляются славянские имена собственные и нарицательные, а в сюжете – криптоисторические и религиозно-мистические видения. До того где-то там занимающиеся своими странными делами инопланетяне-негуманы проявляют себя в ближнем космосе и творят что-то непонятное и невероятное, но, кажется, прямо не вредят человечеству. Люди, за исключением К-мигрантов и перекованных ими товарищей, несмотря на осознанную разность всё ещё действуют сообща, а силы и ресурсы Земли кажутся неисчерпаемыми.
Головачёв-2
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души,
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше –
Наш SOS всё глуше, глуше,
И ужас режет души
Напополам!
И рвутся аорты,
Но наверх – не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу
Мешает проходу
Рогатая смерть!
//В. Высоцкий, «Спасите наши души».
Вымышленный мир Головачёва-2 изощрён, смертельно опасен и страшен, как тайны мадридского двора. Описывается ещё более далёкое и технически развитое будущее, буйно расцветшее новыми формами свободы и самовыражения. Дикарское телоукрашательство, прилюдное обнажение, свободный секс и уйма без толку уходящего личного времени для каждого отдельно взятого индивида. Традиции семьи и брака поддерживаются в основном лишь "аристократией" — реликтами прошлого, лично заставшими ещё открытие Тартара, и их потомками. В обществе стали нормой индивидуализм, эгоизм, имморализм, чётко обозначилась и постепенно накаляется дифференциация по всем возможным признакам. Народ и лидеры окончательно разобщены, тотальное недоверие власти и её представителям. Марионеточное правительство управляется извне и занимается геноцидом собственного народа. Человечество разделено на условно-национальные эгрегоры, причём исламский и азиатский объединились против славянского.
Действие последнего блока романа подано в виде хитросплетений игры на выбывание на земном и вселенском планах бытия. Пока земляне путаются в собственных спецслужбах, вычисляя и пытаясь обезвредить многоходовые действия двойных и тройных агентов, в космосе и социуме также творится что-то странное. Повсюду, от межпланетного вакуума до полянки брянского леса, появляются и разрастаются таинственные кристаллы – нагуали. Не пойми что, но не из нашего мира, и действуют на нашу вселенную разрушительно. Меняется всё, от коллективной психики и здоровья детей до фундаментальных физических постоянных. Реальное жизненное пространство постоянно изменяется и неуклонно сокращается, зато в обществе возникает увлечение свёрнутыми пространствами и прочей подменной виртуальной реальностью, Майей.
Научный и теологический агностицизм первых двух периодов сменяется у Головачёва-2 чем-то похожим на смесь буддизма, даосизма и конфуцианства на псевдославянской закваске. Появляются волхвы, просветлённые, урождённые ратные мастера и память предков. Им противостоят исламские террористы, низведённое до уровня агрессивного быдла общество, а также инопланетяне – теперь человекообразные – рептилоиды и даже один крабоид. Многострадальная теоретическая физика на этот раз переплетается с микробиологией. Оказывается, в нашу вселенную-клетку проникла вирусная инфекция, или мейоз с митозом намечаются, или рак. Одновременно некие непредставимо могущественные существа из нашей и соседней вселенных взялись играть мирами во что-то, чего не понять даже китайскому трёхмерному шахматисту и создателю Книги Перемен. Текст откровенно перегружен наукообразными новообразованиями. В сюжете сама реальность становится ирреальной, и ясно только то, что ничего не ясно, и что человечество хочет наперекор всему выжить, хотя и само не понимает, зачем и кому это надо.
Не послать ли нам… гонца?
Лейтмотивом романа-эпопеи «Реликт» я хочу выделить посланника. Не берусь утверждать, что это мотив всего творчества В. Головачёва, но он точно есть в циклах «Евангелие от Зверя», «Регулюм» и «Смутное время». Когда вокруг всё плохо и в перспективе только хуже, человечеству требуется донести весть до Высших. Трактовать мотив посланника можно по-разному.
Во-первых, это перекладывание ответственности на других. Во-вторых, признание собственной несостоятельности. Одно может дополнять другое, и оба варианта выглядят достаточно мерзко вместе и по отдельности. Всё равно что маме нажаловаться. Вкупе с частыми у автора открытыми финалами романов и циклов такое бытовое понимание может вызвать у читателя неприятие вплоть до полного отторжения. К слову сказать, обычно и вызывает.
Мне не хочется верить настолько примитивной трактовке мотива в духе современной прикладной психологии. В. Головачёв – агностик, а ещё его причисляют к неоязычникам. В язычестве же любого толка человеческая жертва изначально рассматривалась именно как добровольный посланник от верующих божеству, призванный донести и передать некую просьбу. Вспомните славянское ПравоСлавие от Головачёва и жертвенность его героев. Вспомните прописанные в фольклоре всех славянских народов и русской литературной традиции хождения к царю и Богу за правдой. Вспомните, наконец, фильм Валерия Чикова «Не послать ли нам… гонца?» 1998-го года.
Именно внутри недогматической религии с неперсонифицированным божеством кажущийся разброд творчества Головачёва-2 получает системную организацию. Но проблема в том, что автора, похоже, не устраивает полностью ни одна из существующих конфессий. Вероятно, он занимается конструированием собственного «вероисповедания», объединяющего науку, философию, культурно-этические принципы, боевые и духовные практики на базе славянской криптоистории.
В будущем человеческая раса живёт на космических станциях, кружащих по орбите вокруг мёртвой Земли. Столкнувшись с подтачивающим здоровье заболеванием, поразившим её малолетнего сына, Девон Адаир и группа нон-конформистов покидают своё искусственное окружение и отправляются на отдалённую планету, где они начнут для себя новую жизнь.
***
«Земля 2» – это малоизвестный научно-фантастический телевизионный сериал, созданный Майклом Дагганом, Кэрол Флинт, Марком Левиным и Билли Рэем. Был показан в США по каналу NBC с ноября 1994-го по июнь 1995-го года, а в 2005-м вышел на DVD. Всё закончилось на единственном сезоне из 21 серии (22 на диске). Причина банальна – падение рейтинга. Безусловно, шедевром этот проект не является, но всё же к типичным малобюджетным пустышкам причислять его почему-то не хочется.
Время действия – конец 22-го века. Земля в результате войн и прочей деятельности человечества стала непригодной для жизни, и на её поверхности рискуют работать лишь те, кому больше податься некуда. Основная часть выжившего населения скучена на орбитальных станциях. Многие дети рождаются с неким «синдромом», напоминающим СПИД, вынуждены находиться на постоянной медикаментозной и аппаратной поддержке, но всё равно умирают к девятилетнему возрасту.
Главной героине Девон Адаир представился шанс проверить на практике гипотезу о том, что дети нежизнеспособны из-за отсутствия на станциях чего-то важного помимо гравитации. Чего-то, что давала Земля, и что не в состоянии обнаружить и воспроизвести искусственно наука. Её сыну уже восемь, у него синдром, и он скоро умрёт. Миллиардное состояние не помогло, здесь она в равном положении со всеми матерями. Но в 22-х световых годах найдена планета, на которой можно жить, и Девон рискнула всем, чтобы до неё добраться. Чтобы жил Юли, чтобы открыть дверь в будущее остальным детям.
Таковы экспозиция и завязка. Перелёт прошёл незаметно для зрителей и персонажей, поскольку последние находились в анабиозных капсулах. Основное действие начинается уже со второй серии, представляет собой дорожные приключения группы первопроходцев во главе с Девон Адаир на той самой безвестной G889. Цепочку или бусы микросюжетов, увязанных вместе лишь стремлением выжить и дойти до некой Пасифики. Райского места на берегу океана, заранее определённого для основания поселения. Почему дойти? Да потому, что всё с самого начала пошло совсем не так, как планировалось.
Пожалуй, главный недостаток сериала в отсутствии визуализации той самой борьбы за выживание. Аборигены представлены в нескольких расах, но до индейцев Дикого Запада им очень далеко. Угрозы нехватки воды, еды, медикаментов и суточно-сезонные перепады температуры проговариваются, но последствия их воздействия не показаны. Группа составлена из представителей самых разных социальных слоёв, но все неправдоподобно спокойны и послушны. Старые обиды не припоминаются, лидерство не оспаривается, блага и женщин не делят. Более того, отсутствие разведки и охранения на чужой планете никак не наказывается.
Происходящее выглядит наивным, как мультсериал 12+. Но не стоит забывать о том, что в непривычных условиях оказались не военные специалисты, а выросший в космосе гражданский персонал станций. Кроме того, вся необходимая для взрослой аудитории начинка прямо и косвенно даётся в диалогах персонажей. Да, возможностей показать её «Земля 2» не имеет. Но будто случайно оброненные в разговорах подробности рисуют неприглядную картину мира, из которого рады сбежать многие. Вот работяга до сих пор лишь надеется выплатить кредит, взятый ещё его дедом. Вот мозголомный чип с детонатором внутри и без того идейного солдата-патриота. Вот инфантилизм профессионального политика.
Всё держится на девяти основных персонажах. Девон Адаир (Дебра Фарентино), прирождённый лидер из династии миллиардеров. Её сын Юли (Джои Зиммерман), нашедший на Земле 2 не только новую жизнь. Здоровяк Джон Дэнзигер (Клэнси Браун), воля и здравый смысл команды. Его дочка Тру (Мэдисон Райт), к добру и худу сующая нос куда не следует. Андроид-энциклопедист Йель (Салливан Уолкер), сделанный из человека со сложной судьбой. Дочь шахтёра с Земли – жёсткая красотка Бесс Мартин (Ребекка Гэйхарт). Её муж Морган Мартин (Джон Гегенхубер) – ипохондрик, истерик, игроман и чиновник высокого ранга. Выращенная из пробирки генетически модифицированная врач и учёный Джулия Хеллер (Джессика Стин). Наконец, переживший из-за криосна не одну подружку красавчик-пилот Алонсо Солас (Антонио Сабато младший), буквально не находящий себе места вне рубки космического корабля.
Главное достоинство сериала в том, что каждый из перечисленных персонажей живой. У всех есть прошлое, настоящее и даже проблески будущего в инвариантах. Типажей нет. В разных ситуациях герои не только раскрываются, но и могут действовать, противореча сложившемуся образу и привычным шаблонам. Этому нисколько не мешают любовные линии Джон-Адаир, Алонсо-Джулия и Бесс-Морган, редуцированные до уровня отношений Юли и Тру. Эксплуатации нежных чувств и секса просто нет места в и без того предельно ужатом сюжете.
К сожалению, окружающий мир проработан гораздо хуже персонажей. Ландшафты напоминают Юго-Запад США или районы Турции от гор до побережья, но они до обидного пусты. Флора ничем не отличается от земной. Птиц, зверей, рыб и насекомых будто нет вовсе. А ведь это чужая планета! Если бы не регулярно появляющиеся представители разумных рас Земли 2, всё было бы очень плохо. Куцый автопоезд едет где-то куда-то, а по бокам чинно вышагивают колонисты. Разбили палаточный лагерь, пережили очередное поджидающее в кустах приключение и снова в путь. Обидно.
Научная фантастика подана в виде старой доброй классики. Виртуальная реальность для игры, связи и общения. Сращение человеческого организма с электроникой и механизмами. Многофункциональные высокотехнологические устройства перчаточного типа. Заводы и лаборатории в чемодане. Странные законы. Ещё более странная государственная структура с непонятным обеспечением контроля и управления. Установки поразить зрителя нет. Для персонажей всё это не футуризм, а суровые походные условия. Быт и рутина, не стоящие особого внимания.
Общий приключенческий стиль повествования в научно-фантастических костюмах выдержан, но заметны эксперименты. Вот почти ужасы. Вот сцены из всем знакомых боевиков. Романтическая мистика. Что-то вроде фэнтези, смешанного с гипотезой Геи (близка учению В. И. Вернадского). Для 22 серий не критично и действительно вносит разнообразие. Чувство меры и стиля сборную команду создателей не подводит, все странности объясняются с точки зрения науки. То, что земная наука часто не в состоянии обосновать неземные реалии, раздражение не вызывает. Последняя серия несколько сумбурна, поскольку (вероятно) несёт в себе задел на следующий сезон, но проект был признан провальным и продолжение не получил. Действительно жаль.
«Звёздная пыль» Нила Геймана – страшная сказка, от которой захватывает дух. У некоторых в ней может получиться жить долго, но долго быть счастливым не удастся никому. Она оставляет после себя ощущение мимолётного прикосновения к чему-то нечеловечески чужому, прекрасному, обжигающему и холодному. Как смутные отражения на бегущей воде в облачный день, утренний и вечерний туман, лунный свет. Как невесомо сыплющийся сверху снег, или слегка серебрящая волосы звёздная пыль, или пепел мотыльков, сумевших вопреки всему долететь и сгореть в далёких и манящих огнях ночного неба.
Дана реальная Англия середины 19-го века, а в ней Лондон. А примерно в ночи езды от него расположен провинциальный городок Стена (Застенье), в котором есть стена из дикого камня, за которой луг, и на этом лугу пасутся… Нет, на этом лугу раз в девять лет проводится ярмарка, на которую зачем-то спешат попасть пришлые чудаки-туристы. Не самое интересное начало вдруг делает качественный скачок. Стена-то разделяет мир людей и мир фэйри, но степенные англичане привыкли и к этому факту настолько, что их торговля с феями попросту не волнует. Подумаешь, волшебство: глупости и суета. Надо дверь закрыть и замок навесить, чтобы феи порядок не нарушали.
Серость обывателей непрошибаема настолько, что автору, чтобы дополнительно подчеркнуть это, пришлось буквально выводить главного героя в пробирке. Скрестить добропорядочного англичанина с фэйри. Плоду «случайной» связи, бедному Тристрану, едва удалось дожить до семнадцати лет и не умереть при этом от скуки и упрёков за свои престранные, беспрестанно высказываемые мысли и поведение. Даже его поход в страну фей не выглядит героическим: все и без того знают, что в старой доброй Англии ему не место. То, что бегство внешне обставлено по законам любовного квеста, способно обмануть лишь Тристрана, и только поначалу.
Коротко по сюжету. Пока хитромудрая девица Виктория решает, как и отказать дурачку, и вкусно покушать, Тристран замечает падающую звезду и загорается идеей. «Любимая, я подарю тебе эту звезду!» – вам тоже слышится жестяной скрежет оттираемой песком кастрюли? – и галопирует за ту самую стену на ярмарочный лужок и всё дальше, дальше, дальше... Цель и средство смешиваются в тот же миг, меняются местами, но подсказки автора обыкновенно пропускают в серых читательских буднях. А дальше всё будет просто и стандартно для подобных историй внешне, многопланово, смешно и грустно внутри.
Нил Гейман обожает искусственно усложнять свои простые истории. Для чего здесь, к примеру, дан несложный ребус, открывающий 1839-й и 1856-й годы? Ну да, молодая королева Виктория, фото Луны от Дрейпера, морзянка и «Оливер Твист» указаны прямо. Плюс несколько лет на созревание протагониста. А Лондонский договор с Парижским конгрессом случайно прилипли? Кенсингтонская система воспитания Уны, как и у юной королевы Виктории? Змеиный клубок родственно повязанных европейских политиков второй половины 19-го века, как династия Штормхолда? Золотой век правления хромой вдовы Ивэйн и хромой вдовы Виктории? Судьба девицы Форестер?
При этом «Звёздная пыль» прекрасно читается без всякой зауми. Юмористически обыгранное героическое фэнтези, любовь, квест и приключения по дороге с облаками, со смешными и неожиданными переосмыслениями оправданно ожидаемых поворотов. Романтическое двоемирие, в реальной Англии которого мухи дохнут от скуки, и крутой кипящий рассол сборной солянки Фэйри-Ланда. Озорной фольклор Соединённого Королевства, семейство Амбер, дочери Лилит, ловцы молний, Лев и Единорог во всём многообразии символики… Гейман не задаётся целью создать и систематизировать волшебный мир, подобно Толкину. Волшебство, как и хаос, противится порядку, но не стремится уничтожить его. Волшебство рядом – достаточно три раза обойти вокруг ёлки.
Вместе с тем происходящее в романе жестоко, печально и тревожно. Предусмотреть всё невозможно. Героизм – следствие собственной дурости. Раны не излечиваются до конца. Смерть неизбежна. Союзы временны. Браки бесплодны. Переоценке подвергаются не только штампы фэнтези, но и всё то, что априори считается добрым, светлым, чистым и богоданным. Перевёртыши почти доходят до сатанизма. Уж не новой ли тысячелетней Королевой Ведьм станет Ивэйн? Если павшая Утренняя Звезда породила преисподнюю, на что окажется способна упавшая Вечерняя? Грызутся звери, грызутся люди, убивают друг друга родственники. Но некоторые любовники до сих пор после краткого мига соития лежат рядом и мечтают, глядя вверх, на далёкие звёзды.
Внимание: в статье присутствуют спойлеры и soft-стилизация мужских подростковых девиаций.
Здравствуйте! Я «неполноценный» Донни Дарко с «отвратительной» улыбкой, и это мой дневник. Если вы его читаете, я уже мёртв. Ну или мне лучше быть мёртвым, потому что его спёр кто-то из моих сестёр и показывает теперь родителям, всем своим подругам, друзьям и просто знакомым. Ха. И незнакомым тоже! Ха-ха. Пускай хоть вообще фильм снимут!
Почему? Да потому, мать вашу, что писать дневник мне велела доктор Турман, мой психотерапевт. Наверное, она права в том, что так мне лучше. Ведь эта сука заявила, что у меня параноидная шизофрения, и теперь легко может рубить с моих предков по сто долларов в час только за то, что я лежу у неё на диване и просто с ней разговариваю. А марать бумагу я могу и бесплатно.
Всё потому, что меня замели на поджоге заброшки. Те два здоровых трусливых обалдуя, Сет и Рикки, сбежали, едва заметив мигалки копов. А мне не сказали. Друзья называется! Одноклассники! Вместе подожгли, как у старины Грэма, а мне одному отдуваться. Пришлось и в малолетке за всех посидеть, и под придурка косить, чтобы раньше выйти. Ещё и колёса глотать.
Элизабет, кошка драная, уже сдала родителям, что я лекарства в унитаз спускаю. Придётся пить. Зря я ей всё рассказал, как в детстве. Купился. Подглядывает теперь за мной? Точно, следит, записочки везде пишет. Сама так закрываться стала, как сиськи выросли. Тоже мне, Кристина Эпплгейт! Трахнуть бы её. Кристину в смысле.
Достали они с Фрэнком. Вечно припаркуются у дома и сосутся полчаса. Последний год так вообще ему болт в машине полирует. После свет включит, сплюнет в стаканчик из-под кофе, салфеткой так аккуратненько вытрется и губы заново помадой красит. Рожи корчит. Места им больше нет, кроме как под моим окном? Следит? Дразнит, сучка! Ещё и Фрэнк сигналит.
Зато дома перед родителями паинька прямо такая! Просто зайка. Аж тошнит. У нас любовь, я парня год ждать буду! Он у меня талантливый художник, мы вместе в Гарвард поступать будем! Бла, бла, бла. Я тоже рисую и даже стихи пишу, и тоже чуть младше неё. Не дождалась. И болт она ему полирует, шмара.
Мне семнадцатый год, и я до сих пор девственник. Почему? Мужиком всегда быть сложно. Это бабам достаточно сиськи показать, и мы уже готовы на всё. Как бронзовый Дворняга со школьного двора. На колени перед Вагиной, пёсик! Служи Любви и Деве Марии, пёс Господен! Не голова, чурка для колки дров. И вываленный слюнявый язык набок. Все мужики – безмозглые животные, когда яйца начинают работать. Дурни меднолобые.
А куда деваться? Дрочить? В ящик по всем ночам пялиться? В политику играть? В гольф? Смурфам легче, у них вообще гениталий нет, как у ангелов. И не взрослеют никогда. Иначе бы все передрались из-за Смурфетты, и Папе-Смурфу тоже бы по башке досталось. Баба-то одна, а их много! Вот у неё точно между ног что-то есть, только не показывают. Чёрная дыра! Почему? И для чего Бог вообще создал женщин? Или это был и не Бог вовсе?
Бабам проще. Но, блин, они беременеют! Даже Сэм технически сможет уже после восьмого класса. Искорка, твою мать. Актриса срано-драного театра. С папочкой понятно – по жизни тряпка, как Дворняга. Мозг в чёрную дыру засосало, если и было что. Вот куда мать смотрит? Сука. Лучше бы развелись, чем так жить. Даже не трахаются. Саманта же не жирная, как Шерита. Той хоть догола разденься и с бубном пляши, не поможет. А ведь её я мог бы трахнуть хоть сейчас. Вон какими глазами смотрит. Но она жирная. Да и не люблю я её. И жирных.
Лучше всего быть кроликом. Они милые, всем нравятся и постоянно трахаются. Как Фрэнк. Только он на самом деле не такой милый, как думает Элизабет. Даже у кроликов под пушистой шёрсткой прячется голый крысиный череп. Это как затащить жертву в подвал – только звучит красиво: go the Cellar Door, Baby! Эх, сестрёнка, не бегала бы ты за этим зубастым белым кроликом! Мать, поди, и в твоём возрасте мужиками вертела, как Беверли Марш, а ты что – сама влюбилась? Или всё мне назло? Алиса драная.
Фрэнк ведь как Джим Каннингем, наш долбаный бегающий телепроповедник. Тот ещё кролик, только из Playboy! Не, вы видели его на «конкурсе талантов» в школе? У Саманты с подружками даже сиськи не выросли, а он их прямо раздевает глазами и разве что не дрочит при всех. Спорим, у него дома куча видео с детским порно? И со всеми финалистками конкурса?
И ведь всё у всех прямо под самым носом. Взять хоть шизанутую Китти Фармер. В Бога верует, Грэма Грина и Ричарда Адамса читать запрещает. Порнография там, говорит, и разрушение устоев. Осквернение традиций! Директору чуть что доносы пишет. На собраниях истерики устраивает. Всё потому, что Джиму Ка в рот заглядывает, всё на Страх и Любовь поделить хочет. Да на него она залезть хочет! Трахаться!
Вы только взгляните на танец, которому она выучила девчонок из «Живых искорок»: они же загибаются, подставляются, сами натягиваются, работают бёдрами, слазят и досасывают, помогая руками. А уж накрашены, как проститутки! Ну да, это же не «Разрушители» и не «Обитатели холмов». Это талант, это искусство! Вот интересно, хотя бы сами девчонки не понимают, что именно они изображают?
Уж лучше бы Китти сама Джиму болт полировала, чем таких «невест христовых» с малолетства тренировала и шоу для него и других педофилов устраивала! Богом и моралью деяния своего кумира-антихриста прикрывая! Она бы и не против, только старая и смолоду мордой не вышла. Потому и Карен Померой из школы выжить хочет, что у той и лицо, и жопа, и сиськи. Вот её бы я точно трахнул!
Скажете, я озабоченный сквернослов и богохульник? Да засуньте свою веру и убеждения себе же в анус! Головой вы все уже там, по самые плечи. И вылазить не хотите, потому что в жопе темно и тёпленько. Привыкли к говну, вот все так и ходят, как в шляпах. Как в Дерри штата Мэн. Потоп на вас и пожар! Как только небо не рухнет? Кругом сплошная жопа.
Вот и Фрэнк говорит, что скоро всем конец. Адский грёбаный Багз Банни! Мало того, что сестру мою в голову морковкой своей долбит, так ещё и мне весь мозг выклевал. Пушистое чудовище. Чмо ушастое. Пятик-предсказатель! Или это я Пятик, а он Генерал Дурман?
Сегодня вот опять проснулся не в своей кровати и даже не у Элизабет, а на улице посреди дороги. И велосипед рядом. Это всё Фрэнк, мой личный плюшевый дьявол. Ему мало поссорить меня и Элизабет. Ему нужно залезть и в мою голову тоже. В мою шкуру. Управлять мною. Говорит, что так надо. Чёрта лысого!
Я долго пытался с ним бороться. Но Фрэнк прячется то за силовое поле, то по ту сторону зеркала. Он во тьме. Во мне. Не достать. Даже ножом! Я пробовал. Не себя же мне резать? Когда-нибудь застрелю засранца! Только пистолет найду. Я ведь не он, а он – не я?
Я же перестал принимать лекарства, что выписала мне доктор Турман! Чтобы не спать на ходу. Чтобы не стать лёгкой добычей для когтей Фрэдди-Кролика. Я нормальный. Просто у меня особый дар: я человек-приёмник. Найти бы и сломать эту грёбаную антенну! Задолбало! Два года назад Неудачники уже надавали по заднице Пеннивайзу. Видно, мало показалось. Снова полез наружу. Вещает на всех частотах. Распустил уши и щупальца. Натягивает людей, как перчатки. Мозг выносит.
Фрэнк говорит, что спас меня от смерти. На меня упал двигатель от самолёта, который через двадцать восемь дней, шесть часов, сорок две минуты и двенадцать секунд попадёт в бурю и разобьётся о конец света. Но я соскочил, потому что Фрэнк из другой вселенной забрал меня и двигатель к себе и в прошлое. И теперь за это я должен спасти весь мир.
Я плохо понимаю, отчего мир погибнет и почему для того, чтобы спасти мир, я должен вернуть грёбаный двигатель из тангенциальной вселенной обратно. Ведь для этого я должен буду сам оторвать его от самолёта в будущем основной вселенной. Интересно, как. Получается, что я сам кину в себя эту чёртову железяку из будущего в прошлое и снова попаду во вселенную Фрэнка и снова в прошлое. И так по кругу. Долбаный кот Шрёдингера! Но Фрэнк говорит, что так надо. По-моему, он где-то врёт, я это чувствую. Только вот где?
Я должен найти книгу Роберты Спэрроу «Философия путешествий во времени» и всё сам проверить. Это запрещённая книга, которую в молодости написала Бабушка Смерть. После этого она сошла с ума и её выгнали из школы. Это как грёбаный «Некрономикон» грёбаного Лавкрафта, который жил со своими старыми тётками и писал на чердаке, всю жизнь не выходя на улицу. Пялился в угол между двух кривых стен и косого потолка и видел дырку в пространстве и времени. Кроличью нору, полную монстров. Как Фрэнк. Как я. Может, его тоже жена довела? Не давала? Соня Грин, как и Грэм, только русская. Родственники, наверное.
Надо будет у Ка Моннитоффа про книгу спросить. Петли времени, параллельные вселенные, чёрные дыры и кроличьи норы – это же физика, а он её преподаёт. Наверняка и Ка Померой пялит втихаря. Больше-то в школе некого. Я бы со всех сторон пялил! Такую грех не пялить. Перевелась бы новенькая какая-нибудь в нашу школу. Нормальная. Как Элизабет года три-четыре назад, только тёмненькая. Такая же зайка. Но чтобы только моя была. Не как Бэв Марш. Не рыжая.
Сколько я таблеток зараз сегодня выпил? Не помню. Всё из-за Элизабет. Родного брата предала, сучка! Лечь бы, уснуть и не проснуться. Чтобы размазало двигателем, как таракана тапком. Разом. Сдохнуть, как Стэн Урис. Послать всех. Чтобы ни забот ни хлопот, и чтобы яйца не ныли. Наверное, у меня там уже рак от воздержания, и я и так скоро умру. Пусть все что хотят, то и делают, им же хуже. И чтобы «фа-фа» от Фрэнка не слышать, когда он мою сестру в очередной раз лицом на поршень натянет.
«Дом с прислугой» на этапе выбора, чтения аннотации и предварительной оценки вызывает немалые сомнения в том, стоит ли тратить на него время. Снова чуть тронутая пара за сорок трагически теряет младенца и опять заменяет его куклой и дорогим алкоголем. Уровень жизни позволяет не только избежать принудительного лечения в психиатрической клинике, но и нанять игрушечному ребёнку настоящую няню. У нянечки, как водится, свои тараканы в голове, своя жизнь и свои родственнички. Старо настолько, что даже не пошло. Классика жанра, только время её давно прошло. Тем неожиданнее во время просмотра приходит понимание того, что сериал относится к современному и действительно качественному продукту на стыке мистики и реализма.
Название сериала следовало бы перевести как «прислужница» или даже «прислужники». По сюжету – тайное мистическое общество или секта, творящая чудеса или обман во имя Бога, дьявола или выгоды. Зрителя постоянно ставят между иррационалистическим и рационалистическим взглядами на мир. Каждый раз любая ситуация параллельно освещается с позиций этих двух мировоззрений. Один персонаж тянет в одну сторону, второй в другую, а третий сам не определился. До конца второго сезона однозначного ответа не даётся ни по одному из вопросов, зато каждый факт проверяется на прочность. Даже, казалось бы, безусловное существование ныне покойного реального ребёнка Дороти. «Всеведение» в сериале не даётся никому: ни персонажам, ни зрителям.
Отмечу сразу: ничего по-настоящему оригинального в сериале нет. По крайней мере, в двух первых сезонах. Использование и реклама цифровой техники фирмы Apple успели надоесть ещё в прошлом веке, а темы и того старше. Простейшая аналогия – ресторанные блюда по-деревенски. Мясо, картошечка, зелень. Но подают их нарядные и вышколенные официанты, стол сервирован, играет живая музыка. А «Дом с прислугой» держится не на интриге даже – на постоянно ведущейся игре со зрителем. Вот, вот уже ясно, каким будет следующий поворот сюжета. Ведь в других фильмах уже было так. А здесь ещё и символов, и намёков тьма. И вдруг все подсказки развеиваются туманом, а опыт недоуменно пожимает плечами. Акела промахнулся по оленю – но в падении придавил туриста с фотоаппаратом, и стая голодной не осталась. Каждый раз наиболее очевидные выходы из коллизий и конфликтов срабатывают не совсем так, как ожидалось.
Следующий после игры со зрителем важный момент – великолепно изображённая Дороти. Лорен Эмброуз перевоплощается мгновенно и резко. Молча страдающая над опустевшей колыбелью мать поднимается с колен и без видимой причины жестоко треплет мужа за холку, как гиена-матриарх. Телеведущая – краса экрана и любимица зрителей – чуть наклоняет голову и становится похожа на невесту для монстра доктора Франкенштейна. Красивая, сильная, властная, вся такая милая и домашняя, но полностью слетевшая с катушек женщина. Её жалеешь, ею любуешься, испытываешь к ней омерзение и, наконец, после очередного её закидона ей просто хочется сломать шею. К сожалению, остальные персонажи теряются на её фоне.
Шон – очередной поджарый и умильно бородатый котик с застывшим непонимающим взглядом наподобие Джона Сноу («Игра престолов») и Джима Холдена («Пространство»). Муж, инфантил и удобный предмет женского обихода. Джулиан – брат, холостяк, наркоман и тоже вечный мальчик, только золотой. Судя по их поведению, на двоих имеют одно яичко, но хранят его в холодильнике. Оба вызывают только брезгливость. Нянечка Лиэнн – девочка, девушка и загадка. Помимо сюжетной значимости и молодости ничем выдающимся не обладает, даже талией. Её дядюшка Джордж в исполнении Бориса Макгивера врывается было слоном в посудную лавку, но его незаслуженно быстро выдворяют. Тоби – по меткому выражению Джулиана – «человек-пельмень», которого гоняют все. Просто бессменный заменитель всех отсутствующих эпизодических персонажей.
Третий момент – выдержанный на протяжении уже двух вышедших сезонов стиль, который с известной натяжкой можно назвать британским. Чувство меры и такта во всём, и существование границ, которые нельзя переходить в любом случае. Нет ни ванильно-маргинальной пошлятины «Американской истории ужасов», ни смакования запретных тем крупным планом, как в «Мастерах ужасов». Акцента на спецэффектах тоже нет, и это приятное разнообразие. Есть жёсткая композиция, детально продуманные декорации, игра актёров вплоть до мимики, художественное освещение и чёткость кадра в любой сцене. Есть богато обставленная квартира в таунхаусе, в которой тихо сходит с ума маленькая и не всегда дружная компания единомышленников.
Неизвестно, смогут ли создатели «Дома с прислугой» выдерживать взятый уровень все заявленные Найтом Шьямаланом шесть сезонов. На Дороти в исполнении Лорен Эмброуз всё не вывезти, это ясно уже сейчас. Будут ли раскрыты образы остальных персонажей в процессе дальнейшего развития и – главное – завершения сюжета? Это представляется единственным верным решением. Но справятся ли актёры? Большой вопрос. Играть со зрителем в угадайку и в последний момент менять традиционное на современное можно долго, но наличие своего режиссёра и сценариста чуть ли не у каждой получасовой серии настораживает. Наконец, отсутствие не то что порнографии – эротики – и расчленёнки вкупе со спецэффектами может обойтись сериалу дороже их наличия. Есть также немалая вероятность того, что при падении рейтингов создатели прибегнут к гиперкомпенсации, и персонажи пустятся во все тяжкие. Доживём – увидим.
облако тэгов
