Давным-давно, в этой колонке выкладывались различные примечательные фотографии. Я как-то со временем подзабросил это дело, но вчера мне попалась на глаза фотография, которой просто нельзя было не поделиться. Итак, как обычно, привожу фотографию, небольшое описание к ней и последующее разъяснение — чем же она примечательна.
Писатели-фантасты (часто выступающие как соавторы) Джерри Пурнелл и Ларри Нивен у музейной экспозиции, посвященной истории Арпанет, ранней компьютерной сети, которая была предшественницей современного Интернета. Экспонат, у которого они непосредственно стоят, это IMP (Interface Message Processor) — специализированный компьютер, который работал узлом сети Арпанет, предвозвестник современных маршрутизаторов — на фото видна его раскрытая дверца. Пурнелл объясняет окружающим на пальцах принципы работы Арпанет. Музей истории вычислительной техники, Маунтин-Вью, Калифорния, 13 мая 2006 года.
Ну а теперь объясню примечательность фотографии. Пурнелл считается одним из первых пользователей сети Арпанет, точнее одним из первых, кто не имел отношения к военным и академическим кругам. Нивен, кстати, тоже не зря там стоит, он также был в свое время пользователем Арпанет. Но Пурнелл был не только одним из первых пользователей сети Арпанет, он еще и был одним из первых, кого из этой сети выгнали! Дело в том, что Пурнелл вел свою колонку в компьютерном журнале "Byte" и как только его зарегистрировали в Арпанете, немедленно оповестил об этом читателей журнала. Арпанет на первых порах был довольно специфическим образованием, публичность там не очень жаловали, поэтому модераторы сети связались с Пурнеллом и упрекнули его за нарушение конфиденциальности. Пурнелл вместо раскаяния довольно резко начал им возражать, завязалась перепалка, как итог — его из Арпанета вытурили. Это довольно известная история, она задокументирована, можно нагуглить ее по фразе — How Jerry Pournelle got kicked off the ARPANET.
P. S. Пурнелл был всегда в курсе передовых информационных технологий, так, некоторые источники считают его первым в истории человеком, который написал (и впоследствии опубликовал) художественное произведение (роман) на компьютере. Такие дела.
Перевел киргизскую сказку на мотив (по указателю Томпсона) K962 "Верблюда уговаривают предложить себя в жертву". Данная киргизская сказка предположительно происходит от басен со схожим сюжетом из индийских сборников "Панчатантра" и "Хитопадеша". Один из вариантов этой сказки уже переводился с киргизского языка на русский язык, был издан в 1944 году. Но русский текст из этого издания найти не удалось, поэтому я нашел сказку в оригинале и перевел на русский. Источник: Кыргыз эл жомоктору / [Көркөмдөгөн К. Сейталиев; Басмага даярдап түшүндүрмөлөрүн жазган А. Токомбаева]. — Ф.: Кыргызстан, 1985. — 224 бет. Киргизские народные сказки / [Художественная обработка — К. Сейталиев; Подготовила к печати и написала комментарии А. Токомбаева]. — Фрунзе: издательство "Кыргызстан", 1985. — 224 с. (на киргизском языке) с. 19-20
Лиса, тигр, медведь, волк
Тигр, волк, лиса и медведь стали вчетвером товарищами. Договорились они все добытое делить сообща. Как-то, идучи, повстречались они с верблюдом. Приняли четверо верблюда к себе — "будь нам товарищем". Долго они были в дороге, проголодались. Предложила лиса: — Если этот верблюд согласится, назначим ему цену в десять овец. Весной, с каждого по две овцы, всего вчетвером выставим восемь овец. Еще две овцы пусть будут за его счет, так и выйдет ему цена. Вот начала лиса такие речи, обратились они к верблюду, с намерением зарезать его: — Возьми с нас четверых восемь овец, две овцы за твой счет. Если все решится по уговору, зарежем тебя, а по весне возьмешь овец, вот и будет тебе радость. Не будем разбирать овец на стельных и яловых, какие попадутся, тех и отдадим. Если окажутся овцы стельными, после окота станет у тебя шестнадцать овец. Ягнята это тебе прибыток, где еще найдешь такую выгоду для себя? — обхаживает лиса верблюда, не подавая виду. Задумался верблюд: "И впрямь ведь изрядная была бы прибыль, надо брать у них этих овец". Оценил он себя в десять овец, опустился, растопырившись, на колени, и улегся, вытянув шею и прикрыв глаза. "Хитрая лиса, искоса смотрящая, где она, там веселье настоящее, верблюд этот — добыча ей принадлежащая" — с этими словами лиса разделила верблюжью тушу на пять частей: одну часть тигру, одну часть медведю, одну часть волку, одну часть себе. "Что же, верблюд с пустыми руками останется?" — сказала лиса, еще одну часть назначила верблюду и добавила ее к своей доле мяса. Оставшиеся после раздела верблюжьи почки, лисонька исподтишка проглотила. Когда же она делала знаки волку, чтобы он и себе взял, медведь, вздыбив шерсть, пробурчал — "а сердца-то нету". Взметнулся тигр, заревел: — Где верблюжьи почки? Тут лиса скосила глаза на волка, как бы намекая "похоже, волк их съел". Разъяренный тигр тут же убил волка одним ударом лапы. Медведь и тигр сложили свое мясо отдельно и отправились поразвлечься. Ну а лиса, пока их нет, разве будет теряться? — перенесла она все верблюжье мясо в одну пещеру. Через некоторое время вернулись медведь и тигр, опешили: — Где мясо? Ответила на это лиса: — Засомневался верблюд, "уже теперь они ссорятся и грызутся, как же от них потом овец дождешься", передумал, встал, да и ушел прочь. Поверили они ей. Лиса, чтобы отвлечь их внимание, привела медведя и тигра к огромной скале и обратилась к тигру: — Покойный твой отец бывало с этого края ущелья на другой перебирался одним прыжком! Тебе, похоже, не перепрыгнуть, что-то трусоват кажешься! Тигр неприязненно, с видом "что это ты говоришь?", уставился на лису и, расправив плечи, пошел к краю. Захотелось ему, видно, похвалиться, разбежался он и встал на изготовку на вершине скалы. А лиса еще пуще подливает масла в огонь: — Вышагивает, да землю лапами взрывает, прямо как его покойный отец. Аяй-аяй, если бы не трусоватость, был бы прямо вылитый отец!.. Был твой отец большим смельчаком, если собрался напасть, не отступал, и пойманным пощады не давал. Встав лицом к преграде, никогда он не пятился, как сжался для прыжка, так и прыгал. Не хочу я сказать, что у тебя боязливое сердце, это все, видно, молодость твоя сказывается. Тут тигр, неуклюже подобравшись, прыгнул. Так и загремело его тело с камня на камень, сломав хребет, погиб тигр. Сказала лиса: "Пойду, похороню Жоке (фамильярное сокращение киргизского слова "жолборс" — тигр) на чистом месте", — надежно спрятала его труп, чтобы потом съесть. Остался с ней один только медведь, всех остальных погубила лиса своей хитростью. "Ну теперь пришла очередь дядюшки медведя, надо и ему дать расчет" — задумалась лиса. Залегла лиса над спрятанным мясом, изловчившись, тихонько стала поедать это мясо. А медведь об этом не ведает, изнывает от голода, совсем обессилел. Не может медведь заснуть, кажется ему, что лиса что-то с хрустом поедает. Вот говорит он жалобно лисе: — Эй, друг любезный, лиса, что это ты ешь? — Ээ, могучий медведь, не выдержала я мук голода, вспорола себе брюхо, вытянула толстую кишку, ее и ем. Голод такое мучение. — Раз так, значит и я могу вытянуть свою толстую кишку и есть ее? — Отчего же не мочь, и ты такая же живая душа как и я, вытягивай кишку, да и ешь ее. Завтра же все заживет. Собрался медведь с силами, прикусил свое брюхо и дернул, но не выдержав боли, воскликнул: — Эй, лиса, дружище, не стерпеть мне, кусая самого себя, как ты это делаешь? — Не сможешь ты сделать как надо, давай я проткну тебе живот без боли и вытяну кишку. Лег медведь, развалившись, на спину. Запустила лиса морду ему в брюхо, вытянула его толстую кишку. Застонал медведь, когда распороли ему брюхо, света белого невзвидел от боли, тут и помер. Завладела кумушка лиса мясом медведя, тигра, волка и верблюда. Ест она мясо с одного края, спит вволю, соскучится — опять за мясо примется, жажда одолеет — пьет, пошла у нее раздольная жизнь. Обросла она жиром на целую пядь. Ох и ловка лиса, хоть и слаба. Всех хищников, которых она боялась, при которых тряслась, одолела она. "Ну а теперь избавлюсь-ка от блох" — решила она, закусила клок войлока и отправилась к реке. Осторожно опустила она хвост в воду. Блохи, спасаясь от воды, перешли с хвоста на спину. Погрузила она туловище в воду, блохи со спины перебежали на шею. А лиса и шею погрузила в воду, перебежали тут блохи на войлок в ее зубах. Разжала лиса зубы, пустив войлок с блохами по течению. "Дерзость блох сносить невмочь, посему плывите прочь!" — сказала лиса и важно пустилась в путь.
Сказка, насколько я понял, ранее на русский язык не переводилась. Аналогичный сюжет встречается в монгольском фольклоре (полагают, что история к монголам попала из индийских рассказов о царе Викрамадитье). Смотрим, например, монгольскую сказку "Арджи-Борджи", которую приводили А. Н. Веселовский и Г. Н. Потанин. Весьма вероятно, что киргизская сказка была заимствована у монголов. Оригинальный текст взят из известного уже вам издания — Жомокчулар жана жомоктор / Түзгөн Буудайбек Сабыр уулу. – Бишкек: "Турар", 2008. – 604 с. (Сказочники и сказки / Составитель Буудайбек Сабыр уулу) ISBN 978-9967-421-50-9 стр. 127-130 Рассказчик — Муса Байгарин уулу, с. Чон-Арык, сельсовет Аксуу, Московский район, Чуйская область, Киргизская Республика.
Мальчик-Правитель
В стародавние времена в одной местности дети, собравшись, стали играть в игру "Город и правитель". Мальчика по имени Джедигер выбрали правителем, другие стали, кто визирем, кто беком, кто стражником. Кто-то из детей стал казы (кадием — судьей), кто-то суракчы (лицом, проводящим дознание), остальные, набрав в поле камней, построили правителю дворец и назвали его "город правителя Джедигера". Однажды, когда дети гурьбой играли в городе, который построили сами, к ним пришел настоящий правитель этого города, человек по имени Абдыракман. Понаблюдав за игрой детей, он подозвал одного мальчика и спросил его: — Что у вас за игра такая? Мальчик на вопрос правителя Абдыракмана дал такой ответ: — Вот это — город нашего правителя Джедигера, вон тот, кто сидит на троне, это наш правитель Джедигер. Все мы, преклонив головы перед приказами нашего правителя, работаем по этим приказам. Хан Абдыракман, видя как работают дети, и какой они построили город, был очень удивлен. — Скажите вашему правителю! Пусть продаст мне этот город, дам я одну золотую монету, — сказал Абдыракман. Слова хана Абдыракмана этот мальчик передал своему хану Джедигеру. Сказал детский хан Джедигер: — Пусть этот город будет продан, мы построим город в другом месте. Город продали, взяли золотую монету и положили ее в свою казну. Хан Абдыракман сказал: — Этот город теперь мой, купите землю в другом месте и переселяйтесь туда, — и ушел оттуда. На другой день дети ушли с этого места, перешли на другое, построили там город и дворец еще лучше прежнего, стали играть там. В один из дней хан Абдыракман, заснув, увидел сон. Во сне он прогуливался по саду, благоухающему цветами, среди дворцов, украшенных золотом и драгоценными камнями, и повстречался с неким человеком в белой чалме. Тот ему: — Ты, хан Абдыракман, не ходи здесь, иди гулять по дворцу, который купил у мальчика-правителя. Обрадовался правитель увиденному во сне, раздал подаяние нищим, и отправился в новый город правителя Джедигера. — Продайте мне эти дворцы за сто золотых, — сказал он, отдал сто золотых и со словами: — Теперь эти дворцы мои! — ушел. Дети продав свои дворцы за сто золотых, построили в другом месте еще дворец и город. Хану Абдыракману еще в один день опять приснился сон. Во сне он увидел дворец, еще великолепнее, чем виденный прежде. Гуляя по этому дворцу и его садам, он встретился с давешним человеком в белой чалме. — Хан, эти дворцы, по которым вы гуляете, принадлежат правителю Джедигеру. Присмотритесь хорошенько, — сказал он. Проснувшись, правитель Абдыракман очень обрадовался своему сну, собрал всех страждущих и нуждающихся, раздал им подаяние. После осчастливленный хан Абдыракман отправился в развлекательную поездку. Возвращаясь после всяческих утех и забав, Абдыракман отправился к мальчику-хану Джедигеру. Опять он купил у мальчика-хана Джедигера его новый город и дворцы за тысячу золотых. Говорит им: — Этот город и эти дворцы тоже теперь мои. Вы идите в другое место, стройте дворец там. Прошло время, как-то к правителю Абдыракману пришли с тяжбой два человека, не сумевшие решить один спор между собой. Каждый из тяжущихся привел с собой кобылу, а у этих двух кобыл был только один жеребенок. Обе кобылы были вороные. А единственный жеребенок тоже был черной масти. Этот вороной жеребенок, оказывается, сосал молоко у обеих кобылиц. И кобылицы тоже, оказывается, обе подпускали к себе этого жеребенка. Каждый из этих тяжущихся людей утверждал, что жеребенка родила его кобыла. Когда правитель начал задавать им уточняющие вопросы, то каждый из них сказал, что его кобыла ожеребилась в один и тот же день — пятницу. Но своими глазами, как родился жеребенок, оба человека не видели. Но то, как днем, две кобылы кормили жеребенка, видели оба человека, что они и удостоверили. Спор, вылившийся в тяжбу, начался у них именно с этого. Проверив все, правитель оказался в затруднении, не зная как вынести справедливое решение. Тут один мальчик сказал следующее: — О Боже, столько людей тут сидят, и никто не знает, как различить, от какой кобылы этот жеребенок. — Эй, твою же мать... что за ерунду городит этот мальчишка, не болтай зря, когда тут люди головы ломают, сиди смирно! — накинулись с руганью на мальчика визири. На что мальчик стал говорить: — Ругать ругайте, но если бы здесь был наш Джедигер, он бы не держал этих людей столько времени. Услышав слова мальчика, правитель Абдыракман спросил его: — Эй, мальчик, смог бы ваш детский правитель разрешить это дело? — Таксыр (господин), если бы за него взялся наш правитель Джедигер, давно бы разрешил его. Тогда хан Абдыракман отправил человека, вызвал семилетнего детского хана Джедигера и рассказал ему, в чем заключается дело: — Сынок, что скажешь на это? — спросил он. — Ну а чего тут долго думать, — сказал Джедигер, потребовал чашку с водой, поймал жеребенка, надрезал ему кончик уха, и сцедил в воду в чашке три капли крови. Затем он взял три капли крови от одной из кобыл, тоже капнув ими в чашку, посмотрел в воду и объявив: — Вот кобыла, что родила этого жеребенка, — указал на настоящую мать жеребенка. Собравшийся народ спросил: — Сынок, как ты это определил? Объяснил детский хан Джедигер: — Кровь настоящей матери, что родила этого жеребенка, в воде сольется с кровью жребенка. Кровь же кобылицы, не рожавшей жеребенка, не будет смешиваться с кровью жеребенка, будет плавать отдельно. Тут собравшиеся люди, рассмотрев кровь в воде, убедились, что все обстоит так, как сказал детский хан Джедигер. Жеребенка отдали хозяину той кобылы, которая оказалась его настоящей матерью. Еще в один из дней перед ханом Абдыракманом пали ниц два человека, не могущие поделить одного холощеного верблюда-пятилетку. Оба человека наперебой утверждали, что собственноручно приняли верблюжонка от своей верблюдицы. Хан отправил их для разрешения тяжбы к казы, казы, не сумев разрешить спор, обратно отправил их к правителю. Не зная, кому присудить верблюда, озадаченный хан ломал голову, когда вдруг встал еще один маленький мальчик и сказал: — Наш бы хан Джедигер уже давно бы решил этот спор. На что хан Абдыракман предложил ему: — Сынок, позови своего хана Джедигера, посмотрим как он поступит. Побежал мальчик, привел своего хана Джедигера. Поставил Джедигер двоих людей друг перед другом и спросил: — У этого холощеного верблюда есть мать? — Есть, — ответили оба. — Приведите каждый тогда верблюдицу, что родила его. При всех собравшихся, во все глаза смотревших, как выйдет из положения детский хан, те двое привели своих верблюдиц. Джедигер оставил на некотором удалении верблюдиц на привязи, затем заставил опуститься на колени холощеного верблюда-пятилетку, туго связал ему все четыре ноги и стал скручивать ему ляжку волосяным чембуром. — Когда чембур вопьется в плоть верблюда и станет он испытывать сильную боль, отпускайте верблюдиц, — велел он. Одна из верблюдиц, когда верблюд, не выдержав мук, закричал, признала голос своего верблюжонка, тоже заголосила и, прибежав к верблюду, накрыла его своим телом. Тогда сказал Джедигер: — Этот верблюд был рожден этой верблюдицей. Все сидящие люди были поражены мудростью мальчика-хана. Еще в один день к хану Абдыракману пришел некий человек и привел двух смуглых мальчишек десяти-одиннадцати лет. — Один из этих детей мой собственный сын, второй же не мой. Сегодня утром смотрю, на постели, на которой спал мой сын, лежат два мальчика. Смотрю — обликом, одеждой, речью, смехом и повадками они похожи как две капли воды. Спрашиваю я — кто из вас мой сын — каждый говорит, что он мой сын. Не смог я распознать, кто из них мой сын, потому и пришел к вам. Поставил хан Абдыракман двух мальчиков подальше друг от друга, стал их спрашивать о том, что с ними случилось в прошлом, все сказанное ими совпало. Пораспрашивал правитель мальчиков о разных вещах, не сумел найти в них различий. Под конец, решив посмотреть, как он поступит, вызвал Абдыракман Джедигера, рассказал ему суть дела. Сказал хан Джедигер: — Это дело, оказывается, совсем не трудное . Попросил он дать ему пустую бутылку, взял ее в руки и говорит двум мальчикам: — Ребята, кто из вас сможет забраться в эту бутылку, тот и окажется настоящим сыном этого человека. Тут же один из мальчиков подпрыгнул и залез в бутылку. Зажал мальчик-хан Джедигер горлышко бутылки большим пальцем и сказал тому человеку: — Тот, кто стоит рядом с тобой, и есть твой настоящий сын. А этот, который в бутылке, это шайтан, который вас обманывал. Изумились собравшиеся люди увиденному. Ну а хан Абдыракман собрал народ и объявил всем: — Всему народу я хочу объявить, что вот этот семилетний мальчик Джедигер оказался гораздо мудрее меня, поэтому с сегодняшнего дня я передаю всю свою власть в его руки. Отныне не я ваш правитель, а Джедигер. Вот так вот Джедигер взошел на трон в семь лет, прослыв мудрым и справедливым правителем.
Перевел киргизскую сказку на известный мотив, по каталогу Березкина — F5 "Невесты для первых людей". Насколько я могу судить, ранее на русский не переводилась. Сказка мне прежде казалось немного странной, тем неожиданнее было обнаружить, что схожий сюжет есть у целого ряда этносов. Рассказчик — Мамыт Алдаяр уулу, с. Ортонура, Нарынская область, Киргизская Республика. Сказка публиковалась в уже хорошо известном вам издании - Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 б. (Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу) ISBN 978-9967-421-50-9 стр. 280
Три девушки
Давным-давно у некоего человека была одна дочь. Пришел к нему человек, сватать дочь, дал ему он свое согласие. На другой день пришел другой человек, тоже сватать дочь, и ему он дал согласие. Еще через день пришел еще один человек, тоже сватает дочь, и этому он не отказал. Стало их трое. "Дочка-то у меня одна, ох и осрамлюсь же я" — подумал тот человек, привел молодую ослицу и щенка-сучку, поставил их рядом со своей дочерью. Наутро смотрит — а там три одинаковые девушки. Не смог он различить среди них свою дочь. Достигли три девушки совершеннолетия. Выдал он их замуж. "Ну-ка, спрошу-ка я их мужей" — решил тот человек и отправился к первому своему зятю. Вот гостит он у своего первого зятя и спрашивает его: — Сынок, как тебе твоя жена, хорошая она? — Хорошая. Правда, нет-нет, разозлится — залает по-собачьи, — отвечает ему зять. "Это, оказывается, та моя дочь, которая собака" — отметил человек. Отправился он ко второму своему зятю. Поздоровался он с дочерью, с зятем, и, улучив момент, когда дочь вышла, спрашивает у зятя: — Сынок, да падут твои беды на мою голову, как тебе твоя жена? Хорошая? — Хорошая, батюшка, вот только иногда вдруг заорет словно ишак. Других изъянов в ней нет — отвечает ему зять. "Это, видать, та моя дочь, которая ослица" — подумал человек. Пришел он к третьему своему зятю, поздоровался с дочерью своей, с зятем, дождался, когда они останутся с зятем наедине, и спрашивает у него: — Ээ, сынок, ну как тебе твоя жена? — Отец, хороший она у меня человек, не могу я найти в ней ни одного изъяна, — отвечает ему зять. "Вот, оказывается, собственная моя дочь" — понял человек.
Сказка взята из этой книги - Кыргыз эл жомоктору / Түз.: Б. Кебекова, А. Токомбаева. 3-бас. — Б.: Бийиктик, 2007 — 368 б. Киргизские народные сказки / Сост. Б. Кебекова, А. Токомбаева, 3-е изд. — Бишкек: издательство "Бийиктик", 2007 — 368 с. ISBN 978-9967-13-226-9 стр. 204-206 Об источнике сказки в самом издании сообщается следующее — Записана от О.Урмамбетова из Тюпского района Иссык-Кульской области Киргизии. Необходимое пояснение — у киргизов, как и у некоторых других среднеазиатских народов, пророк Давид (в киргизском произношении — Дөөтү) считается покровителем кузнецов и ремесленников. В киргизском языке слово "дөөтү" обозначает мастера, умельца.
Мастер Дооту и сокол-балобан
В стародавние времена жил один мастер кузнечных дел, искусный умелец Дооту. Мог он, не обжигаясь, класть руку на раскаленные докрасна угли. Мял он руками железо как тесто, делал разные вещи из него, покрывал их замысловатыми узорами из золота и серебра. Делал он для богатырей панцири "соот" и стеганые наддоспешники "чопкут", ковал полные доспехи, делал людям украшения и драгоценности из золота, строил в городах укрепления, на ветрах устраивал ветряные мельницы, на реках ставил водяные. Сильно уважали его в народе, далеко по земле разошлась слава о нем. Обучил он своему мастерству тысячи учеников. Приезжали к нему учиться и из отдаленных стран. Не пожалел для них Дооту своего умения, всех он обучал одинаково. Об одном он наказывал своим ученикам: — Никогда не хвалитесь. Если станете вы похваляться, раскроется тайна нашего ремесла, после этого уже не сможете вы брать раскаленное железо голыми руками. Все его ученики хорошо запомнили эти слова. Но все же оказался среди них один нерадивый ученик. Однажды спросил у этого ученика один старый человек: — Сынок, как твое мастерство, всему ли ты научился? Ответил ему простофиля, позабыв про наказ своего учителя: — Превзошел я самого Дооту! Пришел ученик в свою мастерскую, положил в огонь железо, раздул меха. Как нагрелось железо, взял он его в руку, тут же с шипением прикипело раскаленное железо к его ладони. Понял тогда только простофиля, что нарушил он запрет учителя не хвалиться. — Вот досада! — воскликнул он, схватившись за голову. Притворился он, что уехал в путешествие, вылечил свою руку. Но, вернувшись в мастерскую, сколько бы он не пробовал, не получается у него ничего выковать. В это время сам Дооту странствовал по всему свету, проведывал своих учеников. Встретился он и с этим своим учеником, но в мастерскую к нему не зашел, просто спросил: — Сынок, как твои дела? Устыдился парень, ничего ему не ответил. Догадался Дооту в чем дело, сказал только: — Что же ты, не знаешь даже как собака обгладывает кость, держа ее лапами? — повернулся и, не оглядываясь, ушел восвояси. Понял парень, что ему надо делать. Пришел он в мастерскую, кое-как сладил себе клещи. С этого дня пошло у него все на лад. Больше уже он не хвастался. Как-то мастер Дооту запускал водяную мельницу, приладил жернов, только собрался уже пускать воду, смотрит — сидит на кровле мельницы сокол-балобан (по-киргизски — ителги). Поздоровался балобан с Дооту и объяснил, для чего он прибыл. — Прилетел я, чтобы побиться с вами об заклад. Если смогу я ударом ноги разбить жернов и остановить мельницу, сделаете ли вы мне золотые шпоры? — спросил он. Отвечает ему Дооту: — Оставь, не утруждайся зря. Если не сможешь разбить жернов, то опозоришься. Но балобан не захотел отступиться. Началось их состязание. Взмыл балобан высоко в небо и, сжавшись, камнем понесся к земле. Налетел он на жернов, развалил его надвое ударом ноги и снова взмыл вверх. Прежде чем он успел повернуть к земле, Дооту молниеносно скрепил разбитый жернов скобами, повернул воду и запустил мельницу. Развернулся балобан, смотрит, а мельница работает как ни в чем не бывало. Долго, не веря своим глазам, балобан ошеломленно смотрел на работающую мельницу. Понял балобан всю изворотливость и ловкость Дооту, с плачем улетел обиженный прочь. С тех пор у сокола-балобана застыли слезы в уголках глаз. До сих пор не вытирает балобан своих слез, от обиды затаил он злобу на различных птиц, кто ему попадется, тех он разносит пополам ударом ноги. Ну а к Дооту балобан так и не вернулся. Если бы вернулся, остановил бы Дооту мельницу, показал бы балобану, что проявил он достаточную удаль, не дал бы ему уйти с обидой. Говорят, что Дооту все еще ждет, когда балобан вернется к нему.
облако тэгов
