Перевел киргизскую сказку на мотив K100B. Благодарный мертвец, ATU 505 — "Человек помогает похоронить мертвеца (платит оставшийся за ним долг, оказывает почесть святому). Оживший мертвец (святой) помогает ему преодолеть трудности". Сказка предположительно не переводилась до этого на русский язык и исследователям фольклора (за пределами Киргизии) не была известна. Источник: Кыргыз эл жомоктору / Түз.: Б. Кебекова, А. Токомбаева. 3-бас. — Б.: Бийиктик, 2007 — 368 б. Киргизские народные сказки / Сост. Б. Кебекова, А. Токомбаева, 3-е изд. — Бишкек: издательство "Бийиктик", 2007 — 368 с. ISBN 978-9967-13-226-9 стр. 169-175
Сокурбай
В стародавние времена жил один богатый слепой бай тяжелого нрава, владел он огромным богатством, имея в достатке все четыре вида домашнего скота (1). Как-то Сокурбай (2) отправил своего сына на базар, выдав ему тысячу золотых. Сын бая по дороге на базар встретил людей, которые колотили какого-то мертвеца. "Зачем вы его бьете?" — спросил он у них. "Взял он у нас в долг двести золотых, да и умер, не рассчитавшись с нами, потому и колотим его" — ответили люди. "Давайте я выплачу вам ваши двести золотых", — предложил им юноша и освободил мертвеца. Распорядился юноша, чтобы мертвеца завернули в саван и похоронили как подобает, потратив на это все свои оставшиеся деньги. Вечером вернулся он домой, спросил его отец: "Сынок, что ты привез?". Юноша рассказал с кем он повстречался на дороге и на что потратил все деньги. Сокурбай огорчился, не понравился ему поступок сына. "Отправляйся в город, найди там себе хорошего джигита в спутники" — велел он. Привел его сын с базара двенадцать джигитов, всем им Сокурбай ощупал руки и сказал: "Не годятся, сынок, они тебе в товарищи", — отправив всех восвояси. В другой раз юноша по дороге в город встретил какого-то джигита. Ответил юноша на его приветствие, рассказал, что ищет себе товарища. "Пожалуй, стану я тебе товарищем" — сказал этот незнакомый джигит и последовал за юношей. Ощупал Сокурбай руки этого джигита и объявил: "Этот джигит подходит". Приняли джигита с почетом и уважением. Через пять-шесть дней Сокурбай снарядил в дорогу караван из сорока верблюдов с поклажей, сделав этого джигита караван-вожатым. Отправил Сокурбай с ним своего сына и еще много других джигитов, чтобы съездили они с торговыми делами. Провожая их, Сокурбай крепко наказывал им: "Через несколько дней пути достигнете вы одной обширной пустыни, в ней есть единственный родник, хоть и будет вас мучить жажда, не задерживайтесь у этого родника, езжайте дальше". Много дней провели джигиты в пути и добрались до пустыни, о которой говорил Сокурбай. Хотел юноша проехать мимо родника, но караван-вожатый воспротивился этому, решил остановиться у этого родника и переночевать. Когда караванщики снимали вьюки с верблюдов, к ним приковыляла какая-то старуха и обратилась жалобным голосом: "Есть на моем попечении сироты, а за мной присматривать и ухаживать некому, одна я. Живем мы за счет таких как вы господ, проезжающих мимо, кое-как кормимся их милостыней". Сказала старуха и села — вот-вот расплачется. Караван-вожатый накормил старуху, дал ей для детей кураги, изюма и прочей еды, и проводил ее. Сам же незаметно последовал за ней. Старуха зашла в одну пещеру и говорит своим пяти детям: "Приехали сыновья того самого бая, которого я когда-то ослепила, устроились на ночлег у родника. Приготовлю-ка я им отравленного талкана (3), угощу их". Согласились ее дети с ней. В один миг приготовила старуха отравленный талкан, положила его в бурдюк из рыже-пегой шкуры и подвесила бурдюк к потолку пещеры. Караван-вожатый наполнил талканом другой точно такой же бурдюк и подменил тот, что висел в пещере. Старухин же бурдюк с отравленным талканом он унес с собой. На другой день, когда они навьючивали верблюдов, старуха принесла им бурдюк с талканом и говорит: "Да падут ваши беды на мою голову, ребята, как могла я забыть вашу вчерашнюю доброту. Это все, что в моих силах, отведайте, прежде чем пускаться в путь". В ответ караван-вожатый, не подав вида, передал ей талкан, который вчера выкрал у нее самой, со словами: "Спасибо, матушка, а это вам и вашим детям, ешьте пожалуйста". Старуха унесла талкан, съели она и ее дети этот талкан и тут же ослепли. Следивший за ней караван-вожатый убил их всех, затем обыскал пещеру сверху донизу, нашел добра столько, что пришлось бы его навьючить на двести двадцать верблюдов. Закрыл он крепко вход в пещеру и вернулся обратно к каравану. Через пять дней пути караванщикам повстречался какой-то человек. "Уходите отсюда подальше, иначе погибнете ни за что" — воскликнул он. "Уйдем отсюда" — взмолился сын Сокурбая караван-вожатому, но тот не послушался, велел разгружать верблюдов и становится на стоянку. Осмотревшись по сторонам, караван-вожатый увидел, что неподалеку стоит ёргё (4). Зашел он в эту юрту, смотрит на одной ее половине привязаны сорок девушек, на другой половине сорок овец, а посередине, на почетном месте, сидит и плачет девушка невероятной красоты. Спросил у нее караван-вожатый: "Что вы тут делаете?". Еще горше заплакала девушка и сказала: "Город наш хотел поглотить один дракон. Посовещались горожане, договорились каждый год отдавать ему сорок девушек и сорок овец, чтобы уберечь город. Вот по этому уговору обрекли нас на съедение дракону, должен он завтра явиться и пожрать нас всех. Ты, парень молодой, как я смотрю, уходи немедля отсюда, иначе пропадешь зазря". "Когда прибудет дракон, в каком он явится виде?". "Прежде подует сильный ветер, затем пойдет град, после появится дракон. Брызгая ядом, со свистом высовывая язык, засосет он нас". Затянул джигит караван-вожатый потуже пояс и проспал до рассвета, не чуя ног. Наутро он прождал дракона до полудня. В полдень, как и сказала девушка, брызгая ядом и издавая свист, появился дракон. Как только просунул он голову в юрту, джигит развалил ему своим мечом голову надвое, убив наповал. Освободил он сорок девушек и сорок овец. "Это тебе знак, понесешь его на себе" — сказал он и повязал вокруг талии девушки шкуру, снятую с дракона. Когда сорок девушек и сорок овец, целые и невредимые, вереницей вошли в город, поразились жители города, зашумели: "Как же вы уцелели?". "Спас нас один джигит, убил он дракона" — сказали они и показали драконью шкуру. Как увидел драконью шкуру тамошний хан, велел найти где бы ни было этого джигита и доставить к нему. Дал он, оказывается, клятву, что выдаст свою дочь замуж за того, кто убьет дракона. Джигит сказал: "Есть у нас дела в другом городе, заберу я вашу дочь на обратном пути", попрощался и уехал. Проведя в пути столько-то дней, насилу они добрались до пределов одного города и остановились там на ночлег. Пришла из города одна женщина и говорит им: "Что вы за люди, видно не дорога вам ваша жизнь? Ночью вне города не остаются ни одна живая душа, ни одно животное. Есть тут семь разбойников, известных всему свету, разграбили они все окрестности этого большого города. Уходите, убьют они вас". "А где находятся эти разбойники?" — спросил у нее джигит. "Вот здесь они ночуют, у семерых разбойников есть семь чубарых коней, не могут все жители города одолеть этих разбойников, как зайдет солнце, устраивают они в городе переполох" — сказала женщина. Поехал джигит караван-вожатый в дом разбойников, привязал свою лошадь к столбу коновязи, сам зашел в дом и уселся там. Через некоторое время появились разбойники. "Кто это, что за глупец, видно смерти своей захотел, раз привязал коня к нашей коновязи, а ну выходи из дома" — закричали обозленные разбойники, встав все семеро в ряд перед домом. Тихим голосом ответил им джигит: "Я — одинокий разбойник, пришел, чтобы стать вам товарищем. Слышал я, что вы всемером не можете разграбить один город. Не вынес я такого позора и пришел к вам. Сам я перед этим разграбил в других краях тридцать два города". Ответили ему семь разбойников: "Почти весь город мы уже разграбили, осталась только ханская сокровищница". Сели все, завели беседу. Договорились они, что сегодня взломают ханскую сокровищницу. Как стемнело, вскрыли они вход в ханскую сокровищницу. Взял джигит с собой одного разбойника, сказав остальным: "Мы вдвоем все вынесем". Зашли они внутрь, там джигит убил разбойника. Затем он позвал другого: "Не хватает у нас сил, пусть кто-нибудь из вас быстрее идет сюда, только не издавайте ни звука, иначе нас схватят". Так, вызывая по одному, перебил он всех разбойников, потом отрезал семерым мертвым разбойникам уши. Вывел он их чубарых коней из города и отпустил на волю. На другой день дошли до хана вести о случившемся. Объявил хан: "Кто бы это ни был, пусть явится ко мне тот, кто убил семерых разбойников, устраивавших смуту и переполох, выдам я за него свою дочь". Стали жители города приходить к хану, каждый заявляет: "Это я убил". Требует хан: "Покажите доказательства" — не смогли пришедшие предъявить доказательства, ушли с позором. После всех пришел и джигит караван-вожатый. "Мой хан, это я убил семерых разбойников" — сказал он и показал отрезанные уши. Поверил ему хан, предложил: "Выбери себе по нраву любую из моих дочерей". Ответил ему джигит, что надо ему уехать по делам, пообещал, что выберет себе ханскую дочь на обратном пути и покинул этот город. Добрались караванщики до города, что был целью их путешествия, открыли там торговлю. Как распродали они свои товары, караван-вожатый вручил сыну Сокурбая в руки четыре золотых и говорит: "Иди в такое-то место, там найдешь мастера-седельщика, отдай ему эти четыре золотых и закажи себе седло". Сын Сокурбая пошел к седельщику, вручил ему четыре золотых и велел сделать седло. На другой день караван-вожатый дал сыну Сокурбая еще четыре золотых и сказал: "Иди к мастеру, пощупай сделанное им седло, затем скажи ему сделать седло еще лучше этого и отдай ему эти четыре золотых". Сын Сокурбая пришел к седельщику, осмотрел сделанное им седло и со словами: "Сделайте седло лучше этого" — отдал ему четыре золотых. Так он делал каждый день — отдавал мастеру четыре золотых и просил сделать седло еще лучше, чем это. На двенадцатый день караван-вожатый дал сыну Сокурбая четыре золотых и сказал: "Сегодня исчерпает седельщик свое мастерство, когда ты осмотришь и ощупаешь изготовленное им седло, а потом отдашь ему четыре золотых, сказав, чтобы он сделал еще лучше, то седельщик воскликнет — Пропади пропадом и это седло и эти деньги! — бросит седло на землю, сядет на коня, переедет вброд через большую реку, затем подъедет к одному большому дому и спешится возле него. После того, как бросит мастер седло, ты неотступно следуй за ним, будь начеку и смотри в оба". На другой день сын бая взял четыре золотых и поехал к седельщику. Осмотрев изготовленное седло, он вручил мастеру четыре золотых и сказал: "Сделай мне седло, еще лучше чем это". Мастер воскликнул: "Пропади пропадом и это седло, и эти золотые!" — бросил наземь седло и деньги, сел, огорченный, на коня и поехал прочь. Сын Сокурбая последовал за ним. Седельщик переправился вброд через большую реку и спешился у ёргё. Сын Сокурбая, прибывший за ним следом, просидел, не смыкая глаз, до полуночи, а в полночь не выдержал и задремал. Оказывается, эта юрта служила для ханских дочерей местом для игр и забав. Увидела ханская дочь спящего сына Сокурбая, подумала: "Может убить его?" — вытащила меч из ножен, но потом передумала: "Нет, не буду убивать, есть у него, оказывается, золотой чуб" — лишь поставила ему метку на одной щеке. Как рассвело, уехали они прочь. Проснулся сын Сокурбая, а день уже близится к полудню. Вскочил юноша, а вокруг никого нет. Разозлился он, подумал: "Караван-вожатый прислал меня сюда обманом, видно хочет он завладеть всем моим скотом" — и вернулся обратно. Караван-вожатый, видя его состояние, сказал ему: "Не нужен мне твой скот, а в эту юрту приезжает после полуночи ханская дочь, чтобы играть и веселиться. Поэтому я и отправил тебя туда, но ты, оказывается, уснул и ничего не заметил. Посмотри в зеркало, поставила тебе ханская дочь метку на щеку. Отправляйся туда снова, а под утро попроси у девушки перед отъездом шубу, не откажет она тебе". На другой день поехал сын Сокурбая в ту юрту, явилась после полуночи ханская дочь и до самого утра играла и веселилась с юношей, а под утро собралась уезжать. Попросил у нее юноша ее шубу. Девушка, в одну сторону повернувшись, плача, в другую сторону повернувшись, смеясь, нехотя отдала ему шубу. Привез эту шубу сын Сокурбая караван-вожатому. Надел караван-вожатый шубу ханской дочери и поехал к хану в гости. Ханша, увидев его, сказала хану: "А ведь шуба, что надета на этом госте, принадлежит нашей дочери". Хан долго рассматривал шубу, затем сказал джигиту: "Это же шуба моей дочери, откуда она у вас?". Джигит ответил: "Нет, это не шуба вашей дочери". Хан настаивал: "Нет, моей дочери шуба!". Джигит сказал: "Если вы правы, то заберете шубу, а если окажется, что это другая шуба, что дадите?". Поклялся хан: "Если я ошибся, отдам вам свою дочь". Джигит из того добра, что было в пещере старухи, привез сорок красных шуб, похожих на шубу ханской дочери. Вместе с шубой ханской дочери показал он хану сорок одну шубу и спросил: "Какая из этих шуб принадлежит вашей дочери?". Не смог хан распознать шубу своей дочери и, как было уговорено, отдал дочь джигиту. Взял с собой ханскую дочь караван-вожатый и приехал к своему каравану. Таким образом, сын Сокурбая и караван-вожатый взяли все то, что наторговали с караваном, взяли ханскую дочь, которую отец проспорил из-за шубы, по дороге забрали двух других ханских дочерей, забрали весь скот старухи с родника, и со всем грузом двухсот двадцати верблюдов вернулись домой к Сокурбаю. Прозрел Сокурбай. Увидел он трех девушек, двести двадцать верблюдов с поклажей и весь приобретенный скот — обрадовался безмерно. Тут джигит сказал ему: "Ну теперь разрешите мне уйти, исполнил я все, что вы поручили мне перед отъездом. Я тот самый мертвец, которого ваш сын спас от долга и достойно похоронил" — попрощался и исчез с глаз, словно дымка.
1. Прежде киргизы весь домашний скот делили на четыре вида (төрт түлүк): лошади, верблюды, крупный рогатый скот и мелкий рогатый скот. Человек только тогда считался богатым, если в его хозяйстве было достаточно скота всех четырех видов. 2. Сокурбай — букв. слепой бай. 3. Талкан — толокно; поджаренные и размолотые затем в муку зерна различных злаков — ячменя, пшеницы, кукурузы. Здесь имеется в виду угощение, приготовленное из такого продукта, когда талкан замешивают на подслащенной медом воде, с добавлением сливок или масла, а также толченых орехов и кусочков сухофруктов. В русской кухне было схожее блюдо — дежень. 4. Ёргё — праздничная, покрытая белым войлоком, юрта. Обычно ее ставили для новобрачных.
Перевел киргизскую сказку на мотив M83B — "Чей сон лучше?" — ATU 1626. Источник: Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 б. (Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу) ISBN 978-9967-421-50-9 стр. 238-239 сказительница — Бүбүсайра Ботбай келини (1927-...), Кеминский район Чуйской области Киргизской Республики.
Спор
В прежние времена отправились как-то три человека на базар: два узбека и один киргиз. Договорились они втроем купить морковь, лук, рис и в одном доме приготовить плов, чтобы покушать. Деньги выложили поровну, стали готовить плов, беседуя о том о сем. А два узбека между собой переговариваются, говорит один другому — "Как бы нам съесть этот плов самим, не дав его киргизу". Второй спросил — "А как его обманем?", на что первый предложил — "Пока плов будет доходить (1), ляжем и поспим. Кто увидит лучший сон, тот и будет кушать плов". Но киргиз догадался, что эти двое что-то задумали. Легли они втроем в ряд, погрузились в сон. А киргизу не спится. Два его товарища уснули по настоящему, издавая громкий храп. Встал тогда киргизский джигит и съел весь плов до последней рисинки. Затем лег обратно и тоже заснул. Крышку казана закрыл как было. В какой-то момент встали два его товарища и говорят: — Ай, а киргиз-то крепко заснул. — Эй, дружище, вставай. Сели они спокойно втроем, и стали рассказывать свои сны. Начал первый узбек свой рассказ: — Ай, взял я в своем сне в руки посох аса-муса (2), накрутил чалму на голову, оделся весь в белое, прорезались у меня крылья и полетел я на небо. — Ой-бой (3), какой хороший сон! Бог даст, станешь ты, оказывается, уважаемым и счастливым человеком. Омийин (4), да поможет Усуп пайгамбар (5), пусть сон ваш сбудется поскорее. — так растолковал второй узбек сон, рассказанный первым. А киргизский джигит сидит как волк, съевший жеребенка, нет ему дела до толкования сна. Стал тогда второй узбекский джигит рассказывать свой сон: — Я во сне взял в руки посох аса-муса, обернул голову чалмой, оделся в белое, надел на ноги намиркеновые (6) маасы (7) и кепич (8), и отправился прямиком в Мекку. Первый джигит воскликнул: — Ой-бой, хорош твой сон. И у вас дела пойдут на лад, с помощью пророка станете солидным и богатым человеком. Омийин, да поможет Усуп пайгамбар, пусть ваш сон сбудется поскорее. — Ну, давай, теперь ты, киргизский джигит, рассказывай свой сон. Начал киргизский джигит: — Ээ, друзья, а я в своем сне увидел сначала как Вы взяли в руки посох аса-муса, обернули чалмой голову и взлетели на небо. Потом смотрю — уже и Вы взяли в руки посох аса-муса, накрутили на голову чалму, оделись в белое, надели новые намиркеновые маасы, попрощались и отправились в Мекку. Были мы соратниками, вот и плов приготовили, поспорив, что же вы улетели, не попробовав плова? Пожелал я, чтобы Бог поддержал вас на вашем пути, и съел плов сам. Так вот третий джигит и выиграл спор.
1. В завершение варки плова почти готовый плов снимают с огня и ставят доспевать, для этого казан с пловом укутывают (обычно большим кухонным полотенцем) и оставляют на некоторое время, чтобы рис пропарился и дошел до готовности. 2. Аса-муса, букв. "палка Мусы (Моисея)" (от арабского عصا — палка) — длинный посох, обычно вырезался из плотной древесины абелии и обвешивался погремушками, наряду с высокой конической шапкой и флягой из тыквы-горлянки был обязательным атрибутом бродячих суфийских дервишей "дубана", своеобразный символ святости. 3. Ой-бой — распространенное в тюркских языках восклицание, что-то вроде русского "ой-ой". 4. Омийин — аминь. 5. Усуп (Джусуп) пайгамбар (пророк) — исламский пророк Юсуф, отличавшийся необычайной красотой, а также обладавший способностью толковать сны. Отождествляется с библейским пророком Иосифом Прекрасным. В исламе обычно ассоциировался с вещими снами и толкованием снов. 6. Намиркен (искаж. "американский") — в кирг. языке лакированная кожа высокого качества. 7. Маасы — сапоги из тонкой кожи, с мягкой подошвой, без каблука и без твердого задника, ичиги. 8. Кепич — верхняя обувь, надеваемая поверх маасы, кожаные или резиновые (в более поздние годы) галоши.
Началось все с того, что я нашел киргизскую сказку на мотив ATU 960 "Убийцу выдает переданное им предсмертное желание убитого о наречении своих будущих детей необычными именами". Сказка называлась "Даат", нашлась она в известном сборнике "Сказочники и сказки" Буудайбека Сабыр уулу и была записана от сказителя Уезбая Чапырашты уулу. С помощью Классификатора Березкина я нашел еще несколько примеров такого мотива от разных народов — казахов, карачаевцев, португальцев и узбеков. Особенно интересным мне показался карачаевский текст — сказка "Умный учитель", изданная в 1981 году в сборнике карачаевских сказок "Черный орёл". Киргизская сказка была весьма похожа на этот вариант, с одним отличием — карачаевская сказка содержала еще один сюжет, который представлял собой своеобразное обрамление сюжета о разоблаченном убийце. Это была история про учителя, который, чтобы спастись от захвативших его грабителей, рассказывает им эту самую сказку про разоблаченного убийцу. В процессе рассказывания сказки ему удается позвать на помощь, маскируя свой призыв действиями персонажа рассказываемой истории. В итоге его ученики, услышав его крики, смогли догадаться об их причине и пришли ему на помощь. Прочитав карачаевскую сказку, я задумался, почему киргизский текст не содержал такого обрамления, ведь в остальном он был очень похож на карачаевский. Тут я вспомнил, что в этом же киргизском сборнике, от того же сказителя приводилась еще одна сказка "Акыл-аке", которая в свое время показалась мне очень странной — была она какой-то очень короткой и слишком непритязательной. Складывалось впечатление, что сказка эта представляет собой отрывок из другой сказки. К тому же сюжет этого отрывка оказался очень похож на обрамляющий сюжет с учителем из карачаевской сказки. Напрашивался вывод, что сказитель, либо сам, по какому-то собственному разумению, разделил исходный полный вариант, сделав из него две отдельные сказки, либо сказки попали к нему уже разделенными. В надежде отыскать этот исходный вариант я стал забрасывать Гугл различными поисковыми запросами. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил рассказ известного киргизского писателя, классика киргизской литературы, Аалы Токомбаева, который назывался "Даат". Рассказ представлял собой практически дословное воспроизведение некоего фольклорного текста, который и оказался этим самым полным вариантом, очень похожим во всех деталях на карачаевскую сказку. Рассказ я нашел на киргизском языке, он довольно объемный, поэтому переводить его я пока не стал. Тем более выяснилось, что он когда-то уже был переведен на русский язык. К сожалению, русский перевод в полном виде мне найти не удалось, только отрывочные фрагменты из ГуглКниг. Тем не менее, пока что я решил привести обе киргизские сказки, рассказанные Уезбаем Чапырашты уулу, расположив их в правильном порядке, в надежде, что вы сможете на основе такого материала сами домыслить, как выглядел бы полный текст. Также выложу сканы, содержащие карачаевскую сказку, и будем надеяться, что кому-то удастся найти русский перевод рассказа Аалы Токомбаева. Остается только добавить, что обрамляющий сюжет тоже можно выделить отдельным мотивом, по моему мнению, это мотив СУС 958 = АА 959*В "Спасение от разбойников, младший из четырех братьев попадает к разбойнику; просит позволения спеть песню и песней вызывает на помощь братьев". Источник приводимых сказок - Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 с. (Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу) ISBN 978-9967-421-50-9 Рассказчик — Уезбай Чапырашты уулу (1890-...), долина Кетмен-Тобо, Киргизская Республика. Сказка "Акыл-аке" (с. 123-124) Сказка "Даат" (с. 119-121)
Карачаевская сказка (кликабельно)
123
456
Акыл-аке
Был когда-то один большой ученый, по прозванию Акыл-аке, что значит дядюшка Ум. Вдали от города стоял его укрепленный дом, в котором он жил один, детей у него не было. Набрал он для обучения около двухсот детей-сирот, не имеющих ни отца, ни матери. Всех детей, которых учил, он сам кормил и одевал. Двести детей жили в одном доме, сам он жил один в другом. В один день раздался за дверью Акыл-аке возглас: — Открывай дверь! Поневоле пришлось ему встать, только открыл он дверь, как ввалились в дом семеро людей с ножами и топорами. — Где золото? Пришли мы за золотом, — заявили они. — Если пришли вы за золотом, то усаживайтесь поудобнее. Найдется вам столько золота, сколько надо. Приготовлю я плов, поешьте, — сказал им Акыл-аке. — Когда будет готов плов? — Через час. Морковь у меня припасена, огонь под котлом разведен. Сейчас все будет готово. — Раз так, покажи нам свое золото. Открыл он три-четыре сундука, оказались они полны золота. — Возьмем мы столько, сколько сможем унести всемером. Это все нам не унести. — Нет, ничего нести вам не нужно, есть у меня полный сарай мулов, навьючьте золото на них, увезете все разом. Поверили они ему, остались ждать плова. Пока варился плов, заснули все семеро. Потушил Акыл-аке огонь, укутал котел, чтобы доспел плов, позвал двести своих учеников и стал будить грабителей: — Сварился плов, вставайте, гости дорогие! — Что такое? — спросили семь грабителей. — Хотел, чтобы вы поели, — сказал им Акыл-аке. Тут ворвались в дом двести ребят. — Хватай грабителей! — закричал Акыл-аке. Схватили ученики грабителей, связали им руки за спиной. Между тем уже рассвело. Сдал грабителей хану Акыл-аке, спасся от беды.
Даат
Давным-давно был один старик со своей старухой, кормились они тем, что собирали дрова и продавали их пекарю-лепешечнику. В то время, когда они собирали дрова, один байбача (молодой богач, молодой барин, барич), сын правителя, каждый день отправлялся в горы на прогулку со своими джигитами. Веселился и развлекался сын хана за счет богатства своего отца. Ни учебой, ни каким-нибудь ремеслом не утруждался. А старик-бедняк был наделен даром сынчы (сынчы, букв. "оценивающий" — человек, способный распознавать скрытые качества людей или домашних животных). В один из дней старик вышел навстречу байбаче, чтобы сказать ему кое-что: — Ай, младший брат, есть у меня к тебе одно слово, задержись немного. Придержал байбача коня. — Нет у тебя ни занятия какого-нибудь, ни умения, ни образования, научился бы какому-нибудь ремеслу, — сказал ему старик. — Нет, вы гляньте, что это он мне предлагает, говорит, чтобы я научился какому-нибудь ремеслу, хватит мне отцовского богатства, — воскликнул байбача и последовал дальше. Спустя пять-шесть дней опять остановил старик парня: — Ай, сынок, научись ремеслу! — Глупец, велит мне ремеслу учиться! — и байбача со своими джигитами избили старика. Много времени не прошло, как умер отец парня. Год-два провел парень за азартными играми, прокутил все богатство до копейки. Ничего он не умеет, не знает никакого ремесла. Чтобы не умереть с голоду, пришел он в горы собирать дрова. Не узнал он там старика, зато старик узнал его сразу. — Не сделал ты того, что я тебе говорил. Ладно, если пришел ты за дровами, будем работать вместе — сказал ему старик. Пять-шесть дней носил парень дрова, смог заработать на хлеб своим домочадцам. Однажды снова они вышли собирать дрова. Парень, отделившись от старика, присел отдохнуть в тени большого дерева. Немного посидев, он обнаружил, что под деревом есть пещера. Заглянул он в пещеру, а там стоят два кувшина, полные золота. Увидел парень золото, стал звать старика: — Эй, отец, иди сюда, я золото нашел. Забрались они вдвоем в пещеру: — Ну теперь перестанем мы собирать дрова, одарил нас Бог, возьмем золото и отправимся домой... Взяли они кувшины, перенесли их чуть поодаль и сели в тенек отдохнуть. Старик, сидя там, задремал. В это время парень задумался: "Золото нашел я, с чего бы мне отдавать старику один кувшин?". И задумал он убить старика. Ударил он его топором по шейным жилам. Старик от удара упал, потом немного пришел в себя, приподнял голову и сказал следующее: — Сынок, близок был мой смертный час, и так бы я умер. Теперь погибаю я, и ты тому причиной, но я не жалею об этом. Есть у меня одно предсмертное желание. Не было у меня детей, но старуха моя нынче носит под сердцем ребёнка. Передай ей, если родится мальчик, пусть назовет его Даат (даат, дат — жалоба, челобитная), если родится девочка, пусть назовет ее по своему желанию. Это все, что я хотел сказать. Пришел парень к старухе, отдал ей рубаху старика и сказал: — Работал он, отделившись от меня, съели его волки. Тело старика парень закопал в песок, забрал оба кувшина с золотом, выстроил лавку и опять зажил как байбача. Как-то вспомнил байбача про последние слова старика — "Помнится, тот старик дал мне поручение, пойду сообщу об этом его старухе" — и навестил старуху. Родила старуха мальчика и назвала его Даат. Исполнилось мальчику четыре-пять лет. Парень же заделался купцом, живет, не тужит. А в то время в Иране правителем был мудрец, сынчы (см. прим. выше), человек многознающий и проницательный, по имени Арун Нур Рашид. Поручил он своему главному визирю: — Каждый день ходите среди народа, выявляйте тех, кто совершает воровство, насилие и злоупотребление властью, и сразу же доставляйте мне. Народ в мое правление должен жить спокойно! В один день правитель Арун Нур Рашид, взяв с собой солдат, решил — "Проедемся по улицам, прослежу я, как живется моему народу?". И поехали они как раз по улице, возле которой жили старуха со своим сыном. Мальчик, оказывается, в это время убежал на улицу, чтобы поиграть. Забеспокоилась его мать — "Как бы его конные не затоптали" — и заголосила: — Ай, Даат! Ой, Даат! Услышал это Арун Нур Рашид, осадил коня и, остановившись, говорит своему визирю: — Уверял ты меня, что искоренил насилие и бесчинства, а тут кто-то кричит о жалобе и претензиях. Отправляйся и узнай в чем дело. Почему кричат "даат"? Если не совершено никакого насилия, зачем кому-то жаловаться? Добрался визирь до старухи, кричавшей "даат" и спрашивает: — Почему кричишь "даат", кто учинил над тобой насилие? — Никто надо мной насилия не учинял, это сына моего зовут Даат. Испугалась я, что столько всадников затопчут ребенка, оттого и звала его, — ответила ему старуха. Повернул с этого места правитель обратно во дворец, воссел на трон и отправил людей к старухе: — Немедленно доставьте ко мне эту старуху и ее сына тоже! Как доставили старуху, спросил он у нее: — Почему ты своего сына назвала Даат? — Назвала я его так потому-что мой старик зарабатывал на хлеб, собирая дрова. Был у него товарищ, один парень, с которым работали они вместе. Как-то пришел ко мне этот парень, сказал — "Старика твоего съели волки" — и принес мне окровавленную рубашку моего мужа. Потом, спустя пять-десять дней, снова он пришел ко мне и передал мне, что старик мой говорил, что жду я ребенка, и что он хотел бы, если родится мальчик, чтобы назвала я его Даат, если же родится девочка, то могу я назвать ее как сама пожелаю. Поэтому и назвала я сына Даат. — А где сейчас этот парень? — Открыл он лавку, разбогател. Расспросив у старухи, как найти этого парня, отправил правитель за ним двух исполнителей, наказав им: — Приведите парня, не дайте ему сбежать. Привели парня. Спрашивает его правитель: — Ты работал со стариком, мужем этой старухи, собирая дрова? — Эээ, да, работал. — Где ее старик? — Старика волки съели. — Хорошо, допустим, что старика волки съели. Кто сказал тебе, что мальчика нужно назвать Даат? — Незадолго до смерти старик говорил, что если родится мальчик, то пусть назовут его Даат. — Эй, мерзавец, это ты, оказывается, убил старика! Если съели его волки, должны были остаться кости, покажи их! — воскликнул правитель и велел своим пяти джигитам сопровождать парня: — Где, в каком месте волки съели старика? Найди его кости!.. Закопал парень, оказывается, старика в песке там, где они обычно собирали дрова. Нашли они захоронение по небольшому пригорку, кое-как разрыл парень могилу. Заставили парня навьючить труп старика на своего коня, привели и поставили перед правителем. — Нашли мы старика, — сообщили джигиты и опустили его останки на землю. Тут же связали парню руки за спиной, кликнули палачей и при всем народе вздернули его на виселицу. Все его деньги и имущество передали старухе. Завернула старуха своего старика в саван, похоронила его собственноручно и зажила привольно и богато.
Перевел казахскую сказку на мотив ATU 425C "Аленький цветочек", сказка эта примечательна тем, что очень похожа на сказку "Ореховая ветка", опубликованную Львом Николаевичем Толстым в его "Новой Азбуке" в 1875 году. Ознакомиться с текстом толстовской сказки можно по этим сканам с сытинского издания 1916 года (кликабельно) -
123
Вот что про эту сказку сказано в комментариях к ПСС Л. Н. Толстого -
цитата
Переработка общеизвестной сказки о князе-медведе. Какой вариант этой сказки лег в основу переработки, не установлено (ср. «Аленький цветочек» С. Т. Аксакова и «Певун и прыгун-жаворонок» братьев Гриммов). Сохранилась рукопись сказки, написанная рукой С. А. Толстой. Автором переработки была С. А. Толстая. В рукописи нет конца сказки. Толстой переделал рукопись заново и дал в результате новую редакцию сказки. Текст сохранившейся переработанной рукописи имеет ряд разночтений с печатным текстом.
Источник казахской сказки - Бабалар сөзі: Жүзтомдық. — Астана: "Фолиант", 2011. Т. 74: Қиял-ғажайып ертегілер. — 432 бет. ISBN 978-601-271-085-4 (Наследие предков: 100-томник. — Астана: издательство "Фолиант", 2011. Том 74: Волшебные сказки. — 432 с.) стр. 297-299 Сказка № 66. Патшаның үш қызы (Три дочери правителя) Оригинал текста хранится в отделе рукописей ЦНБ (Центральная научная библиотека) Республики Казахстан, папка № 20, сказительница — З. Кошербайкызы, собиратель — Абубакир Диваев. Публикация: А. Диваев. Тарту (Подношение), 1924. стр. 45-47
Три дочери правителя
В стародавние времена был один правитель. Была у него жена и три дочери. Собрался как-то правитель в город, спрашивает у дочерей: — Дочки, что вам привезти как гостинец из города? Вскочила старшая дочь и говорит: — Отец, привези мне коралловые бусы. Затем спросил правитель у средней своей дочери: — А тебе, дочка, что привезти? Вскочила средняя дочь: — Отец, привези мне золотое кольцо. Спросил правитель у самой младшей дочери: — Дочка, что тебе привезти? Сказала дочка так: — Отец, будете обо мне думать, принесите мне ореховую ветку. Сказал правитель "хорошо", запряг повозку и отправился в город. Приехал он в город, остановился в одном месте, как вдруг какой-то человек несет мимо коралловые бусы. "Эй, человек, почем продаешь коралловые бусы?" — спросил он у него. Человек сказал: — Продаю по пять рублей. Отдал он пять рублей и укладывал бусы в карман, как увидел, что какой-то человек несет золотое кольцо. Правитель обратился к нему: — Эй, сынок, почем продаешь? Тот ответил: — Шесть рублей. Отдал правитель деньги, надел кольцо на палец, сел в повозку и поехал. Едучи, увидел он какой-то сад, вспомнил — "самая младшая дочка попросила ведь меня привезти ореховую ветку, совсем я забыл об этом" — слез с повозки и зашел в сад, а там оказалось много ореховых деревьев. Пригляделся он к деревьям, а орехи-то на них золотые. Поразился правитель: "Оказывается, моя младшая дочка такая умная" — отломил ореховую ветку и собирался уже уходить, как вдруг появился медведь и спросил у него: — Правитель, зачем вы взяли орехи из моего сада? Рассказал правитель все о просьбах своих дочерей. Медведь сказал: — Ладно забирай, но через три дня приведешь мне свою дочь. Испугался правитель, спросил: — Зачем мне ее приводить? Ответил медведь: — Я не буду с тобой тут перешучиваться, приводи, иначе сам приду и заберу. Сказал правитель "хорошо", сел в повозку и уехал. Раздал он дочерям привезенные подарки, а сам ходит опечаленный. Спросила его жена — "Чему печалишься?". Рассказал ей правитель о том, что сказал тот медведь. Сказала жена: — Оставь, не печалься, вместо дочери пойду я. Услышала эти слова дочь и заплакала: — Мама, не пойдешь ты, пойду я сама, вся эта беда случилась из-за меня. Между тем прошли три дня, выделенные медведем. Вдруг смотрят — идет к ним медведь. Пришел и спрашивает: — Где твоя дочь? Правитель показал: — Вот. Медведь: — Одевай дочь. Одели дочь, села она вместе с медведем в повозку. Ехали они, ехали, приехали в сад, медведь посмотрел на девушку и говорит: — Слезай давай и следуй за мной. Пошел медведь и в одном месте спустился под землю. Девушка пошла следом за ним, открыла одну дверь, за ней темно, открыла другую, а за ней светлый-пресветлый золотой дворец, а тот медведь превратился в красивого джигита. Говорит джигит девушке: — Выходи за меня замуж! Обомлела девушка, пораженная превращением медведя в красивого джигита. Дала она свое согласие, собрался джигит женится на девушке, устроили той, пригласили отца и мать девушки. Приехали отец и мать девушки. Вот так вот медведь взял в жены девушку.
Перевел киргизскую сказку на мотив L37A. Узнать причины несчастий, Th H1291, ATU 460A. Сказка предположительно на русский язык прежде не переводилась и в вышеупомянутом мотиве не была зафиксирована. Оригинальный киргизский текст взят из хорошо знакомого постоянным читателям колонки издания - Жомокчулар жана жомоктор / Түз. Б. Сабыр уулу. – Б.: Турар, 2008. – 604 с. (Сказочники и сказки / Сост. Б. Сабыр уулу) ISBN 978-9967-421-50-9 стр. 146-150 Сказитель — Соодаке Сейдиман уулу (1898-1986), г. Чолпон-Ата, Иссык-Кульская область Киргизской Республики.
Поручение
Один богатый человек отдал своего единственного сына в школу. В один из дней этот человек, сидя за трапезой и наслаждаясь вкусной едой, сказал жене: — Ну вот, байбиче (жена, хозяйка, также почтительное обращение к пожилой женщине, также так называли старшую жену, при наличии других), прожил я с тобой пятнадцать лет. Видели мы с тобой за это время и хорошее, и плохое, а теперь, по божьей воле, зимой расстанемся. Жена его даже подпрыгнула от неожиданности: — Что ты такое говоришь?! — С судьбой не поспоришь, чего уж тут прыгать. Что я хочу сказать — есть у нас единственный сын. Первое — не лишай его возможности учиться, второе — останется у тебя скот, вряд ли ты сможешь его содержать. Сын твой еще юн, понадобится тебе помощь, старайся поддерживать добрые отношения с хорошими людьми. Пусть и не все, но некоторые вернут тебе добро сторицей. Пока еще будет у тебя скот и добро, найди сыну достойную невесту, которая сумеет тебя порадовать. Вот и все, что я хотел сказать, — попрощался он с женой заранее. Но женщина она женщина и есть, разбазарила туда-сюда весь скот, осталась ни с чем. Стала она людям, на которых потратила скот и деньги, и у которых оказались подходящие дочери, говорить: — Отдайте дочь за моего сына, вырос он уже, породнимся. — Мы вами не пренебрегаем, и сын твой хороший парень, и сама ты достойный человек, но есть у тебя деньги и скот? — Истратила я весь скот и все деньги, породнимся просто так. — Как это просто так?! Всех она обошла и от всех получила один и тот же ответ. — Горе неимущему! — воскликнула она, погоревала и вернулась домой. Вот как-то в один день подслушала она, как разговаривали несколько людей: — Есть, оказывается, один непростой человек, который знает все, что произойдет в будущем, у одной ложбины в черной скале есть пещера, поселился он в этой пещере. Дорога к нему занимает три дня, сходи-ка ты к нему, — рассказала она сыну. — Коли так, схожу я к нему, — ответил юноша. А в те времена еда была очень дорогой. — И в самом деле, сходи, сынок. Я тебе на три дня нажарю пшеницы, заверну в узелок, — сказала женщина и из расчета, что на дорогу туда уйдет три дня, на дорогу обратно три дня, приготовила ему узелок с провизией на шесть дней. — Ладно, прощай, матушка, смотри одна за хозяйством! — сказал юноша и пустился в путь. По дороге юноша был у разных людей, но никто не пустил его на ночлег. Смотрит — на вершине одного крутого обрыва стоит алачык (алачык — вид жилья, представляет собой неполную сборку юрты, которая ставилась или неимущими, или находящимися, скажем, в боевом походе, либо как быстрый и временный вариант переночевать на одном месте; было два вида алачыка, первый — "сайма алачык", то есть буквально "втыкаемый алачык", когда устанавливалась только верхняя куполообразная часть юрты, состоящая из кольца верхней отдушины юрты тюндюк и стыкуемых с ним изогнутых жердей уук, которые втыкались в землю, затем все накрывалось войлочными полотнищами, вместо двери просто откидывали угол одного из войлочных полотнищ, в таком варианте можно было разводить внутри огонь; второй — "ит арка", буквально "собачья спина", в этом варианте решетчатые плоскости кереге, образующие нижнюю цилиндрическую часть юрты, составлялись друг с другом в два ската, затем все накрывалось войлочными полотнищами юрты, получался своеобразный шалаш, в таком варианте разводить огонь внутри уже не было возможности), а чуть поодаль от него старик пасет коров. — Салам алейкум! — поздоровался юноша. — Мои это коровы, — невпопад ответил старик, оказавшийся тугоухим. — Это наш алачык, вон там на вершине обрыва. Если есть что сказать, иди туда, — сказал старик. Юноша отправился в алачык и сказал старухе, что была там: — Матушка, можно мне переночевать у вас, еда у меня есть своя. Никто меня не пустил переночевать. — И-и-и, сынок, оставайся, если хочешь. Ложись туда, старик мой сейчас придет, я ему скажу. Вот пришел старик: — Ну, и что он за человек? После того как старуха растолковала своему глухому старику что и как, тот согласился: — Если хочет переночевать, пускай ночует. Поделились даже бедняги своей немудреной едой с юношей, налили по чашке айрана-чалапа (в данном случае выражение "айран-чалап" представляет собой пример лексической редупликации, выступая собирательным названием различных кисломолочных продуктов; айран — кислое цельное молоко, очень густое; чалап — производный из айрана напиток, либо айран, разведенный водой, либо более сложный продукт, когда из айрана путем сцеживания сыворотки получают сузьму, белую пастообразную массу; далее сузьма солится и подвяливается на солнце, после чего ее разводят водой, получившийся напиток и есть чалап). Утром старуха спрашивает: — Ии, сынок, куда направляешься? — Вон там, в трех днях пути, есть, говорят, один непростой человек, который может видеть будущее. Поручила мне мать сходить к нему. — Ох, да заберу я все твои беды и напасти, сынок, и мы слышали про этого человека! Видишь, сидит у угла джюк (в старом быту киргизам мебель заменяли тёшёк — длинные стеганые своеобразные "матрацы", на которых в юрте сидели и лежали; запас таких "матрацев", помимо тех, что расстилались по периметру юрты, складывали высокой прямоугольной стопкой, которая и называлась джюк, в определенном месте юрты, называемом тёр, располагалось это место прямо напротив входа и считалось самым почетным местом в юрте; обычно джюк размещали не просто на земле, а на сундуках, которые в юрте играли роль шкафов для хранения различного имущества) наша единственная дочь, красотой превосходящая луну и солнце. И красавица, и возраст у нее уже на выданье, да вот беда — хоть и раскрыты широко ее глаза, ничего она ими не видит, слепая совсем. Может спросишь заодно у этого провидца, что можно сделать, чтобы она прозрела? — Хорошо, спрошу. Прощайте, если вернусь я благополучно, сообщу вам ответ, — сказал юноша, показав свою вежливость и великодушие, и пустился снова в путь. Шел, он шел, заходил по дороге к разным людям, но никто его не пустил на ночлег, а некоторые даже спускали на него собак. Шел он и дошел до густого сада, в котором стоял черный алачык. Зашел он в него и попросился: — Можно мне переночевать у вас? А еда у меня своя есть. — И-и-и, сынок, что ж ночуй, раз у тебя есть своя еда, — ответили ему. Поделились хозяева с юношей своей пищей, пришелся им по душе добрый нрав юноши. Переночевал он у них, а утром говорит: — Пойду я. — А куда же ты идешь, сынок? — Если Бог будет милостив, доберусь я сегодня до своей цели. Говорят, что один человек может видеть будущее, хочу я узнать свою судьбу. — Пусть падут твои беды и несчастья на мою голову, сынок, мы тоже краем уха слышали про этого человека. Видишь этот сад, засадили его разными плодовыми деревьями мы с моей старухой еще в юности. Но так и не довелось нам отведать ни кусочка этих плодов, цветы на всех деревьях осыпаются, как только распустятся. Одна только польза от этого сада, спиливаю я засохшие деревья на дрова. Что мне сделать, чтобы наконец-то отведать плодов из моего сада? Спроси об этом у этого вещего человека, сынок, а я тебе припасу еды на дорогу. — Прощайте, — показал свою вежливость юноша и отправился в путь. (здесь вероятно небольшой пропуск в тексте) — Что же мне повернуть обратно? — заплакал юноша, сидя на берегу реки, как вдруг приплыла к нему какая-то рыба. — Что плачешь, сидя тут? — спросила она. — На том берегу, говорят, есть человек, что может предсказывать будущее. Отправила меня к нему моя мать, чтобы узнал я, что за будущее меня ожидает. — Ай, перевезу я тебя через реку, только есть у меня к тебе одно поручение, сможешь его выполнить? — Выполню. — Тогда садись на меня верхом. Сел он на рыбу, мигом она перевезла его через реку. Когда юноша сошел на берег, спросил он: — Что за поручение у тебя ко мне? — Ай, все мои сородичи, другие рыбы одного со мной возраста, один раз зимой и один раз весной отправляются в море, куда впадает эта река, там вырастают и возвращаются назад. Сколько бы их люди не ловили, не уменьшается их число. Ну а я, и не расту, и не уменьшаюсь. Плаваю я вверх по разным рекам в свое удовольствие, как видишь. Нахожу я в воде и съедаю свою долю пропитания, но нет от меня никакой пользы моему роду. Смогу я вырасти или так и останусь такой? Спроси об этом у того человека, — сказала рыба юноше. Отправился юноша вверх по горной ложбине и добрался до черной скалы, которая выглядела как рукотворная. Над подобием двери висела надпись — "Человек, пришедший ко мне, может задать только три вопроса. На четвертый ответа не будет". Пошла у юноши голова кругом. Вместе с поручением матери ведь выходило так, что надо ему задать четыре вопроса. Подумал юноша и решил: "Промолчу я о мамином поручении, спрошу о том, что мне поручили по дороге". В этот момент вышел какой-то человек и обратился к нему: — Эй, кто ты и что тут делаешь? — Шел я, чтобы встретиться с вами, как увидел на вершине одного обрыва алачык, возле которого пас коров один старик. Поздоровался я с ним, а он мне ответил — "Ай, мои это коровы". Стал я ему еще что-то говорить, а он отмахнулся, не морочь мне голову, говорит, иди в тот алачык, там есть старуха, если есть тебе, что сказать, говори ей. Пошел я к старухе, а там у угла джюк сидит юная девушка, обращается к старухе как к матери. Попросился я у них переночевать, разрешила мне старуха заночевать. Утром спросила она у меня, куда я направляюсь. Рассказал я ей о своей цели. Воскликнула старуха — "И-и-и, мы тоже слышали о вещем человеке, но не чаяли сами до него добраться. Дам я тебе одно поручение, исполнишь ли его?". Согласился я, сказала она — "Видишь, сидит у угла джюк красавица, с луной бы сравнить, да не луна, с солнцем бы сравнить, да куда там солнцу? Да вот горе — широко открыты ее глаза, но не видит она ничего. Спроси, что можно сделать, чтобы она прозрела?". Ответил я — "Хорошо, спрошу" — и ушел оттуда. Заходил я после в разные дома, но никто меня не пустил на ночлег. Дошел я до густого сада, стоит там один алачык. Зашел я, поздоровался, а там сидят старик и старуха. Ответили они на мое приветствие и спросили откуда я. Сказал я, что есть тут где-то один вещий человек и что мать отправила меня к нему, узнать о своем будущем. Воскликнул старик — "И-и-и, пусть заберу я твои беды и напасти, сынок, мы тоже слышали про этого человека. Коли так, хочу я тебе дать одно поручение". Сказал я — "Говорите!". Поведал он — "Мы со старухой ухаживаем за этим садом с первых дней, как поженились, каких только плодовых деревьев не сажали в нем. Но видно судьбе было угодно так, что не довелось нам попробовать плодов с них — опадают цветы с деревьев, как только распустятся. Одна только польза, спиливаем засохшие деревья на дрова, нет у нас в них недостатка". Пообещал я им, что спрошу про это и пустился в путь. Шел я до вечера, а под вечер пришел к большой реке. Умылся я слезами, сидел и печалился — "Видно придется мне здесь повернуть обратно", как приплыла одна рыба и говорит — "Эй, человече, что сидишь да плачешь?". Рассказал я, что есть в этом месте один человек, предсказывающий будущее, и, что отправила меня мать к этому человеку узнать свою судьбу. Вызвалась рыба переправить меня через реку, если соглашусь я исполнить ее поручение. Согласился я, тут же рыба подплыла к берегу, подставила мне спину и сказала: "Садись на меня, да держись крепко за два уха!". Мигом перенесла она меня через реку, спросил я тогда у нее каково ее поручение. "Все мои сородичи уже стали джаянами (джаян — у киргизов мифическое водное чудовище, исполинская рыба) и плавают в море, каждая кормит целый город. Только от меня нет толку. Что мне сделать, чтобы вырасти? Спроси об этом, буду я ждать тебя" — сказала она. Потом я шел, шел и добрался к вам, — поведал юноша обо всем, о чем собирался сказать. — Этой бедной рыбе не повезло. Есть у нее в глотке драгоценный камень величиной с чашку. Если вытащить этот камень, вырастет она в два раза, — сказал вещий человек. Пришел юноша к рыбе: — Эй, рыба, у тебя в глотке драгоценный камень величиной с чашку. Если извлечь этот камень, вырастешь ты вдвое. — Открыла я рот, сунь туда руку! — велела рыба и юноша вытащил драгоценный камень величиной с чашку. — Вот! — воскликнул он и протянул камень рыбе, но она сказала: — На что он мне, положи его к себе за пазуху. — Беднягам в том саду тоже не повезло. Есть у них под алачыком серый камень с дом величиной. Если его вывернуть, то под ним лежит золотой слиток величиной с лошадиную голову. Если убрать его оттуда, заплодоносит их сад, — сказал еще вещий человек. Пустился юноша бегом в тот сад, взял там кетмени-мотыги, раскопал камень, а из под камня вытащил золотой слиток величиной с лошадиную голову. Сказал он старику и старухе: — Возьмите! — но не захотели они его взять. — Это плата тебе. — Возьмите хотя бы часть, — стал он их упрашивать. — Нет, и пылинки не возьмем. Пустился он в путь, несет золотой слиток величиной с лошадиную голову, за пазухой держит драгоценный камень величиной с чашку. — И слепой девушке не повезло. Как только будет она предназначена кому-то в жены, в тот же миг прозреет, — сказал напоследок вещий человек. Вот идет юноша, несет золотой слиток величиной с лошадиную голову, как вдруг вдали показался алачык. А девушка в это время, оказывается, стояла снаружи алачыка. — Как бы не оказался это тот юноша, что гостил у нас, — сказала она. — Где, доченька? — воскликнули старик со старухой и тоже вышли из алачыка. — Во-о-он же он идет, еще и несет с собой что-то. — Ай, и вправду это он! Всполошились тут старик и старуха, голосят — "О, Господи! Родненькая ты наша!". Было у старика столько-то коз, приволок он тут же одну, заклал ее в жертву. Встретили они юношу, расцеловали его. Отец девушки укладывает мясо зарезанной козы в котел и кричит, созывает людей на искупительное угощение: — Эй, народ, да падут на мою голову все ваши беды, прозрела моя дочь! Собрались люди, стали расспрашивать юношу: — Это ты тот парень, что шел к прорицателю? — Да, был я у него. — Что же он сказал? — Он сказал, что в тот же день, как будет предназначена эта девушка кому-то в жены, прозреет она. — И-и-и, милый, так это ты же, оказывается, сынок ты наш родной! — заголосили старик и старуха, повалились они перед ним, вцепившись в него, — Бери эту девушку в жены, ведь наш долг перед тобой теперь с гору величиной. Так старик выдал свою дочь за юношу. Выделил он молодым скота сколько смог, и проводил их в путь домой. Привел юноша девушку к матери, бросил перед ней золотой слиток величиной с лошадиную голову и драгоценный камень величиной с чашку. С тех пор зажили они среди своего народа в счастье и благодати.
облако тэгов
