Еще один скромный стимул для тех, кто пока колеблется: ехать ли на Петербургскую фантастическую ассамблею. Мы начинаем публиковать список книг, которые будут представлены на конвенте в рамках традиционной книжной ярмарки. Сегодня — небольшая подборка от Издательства Союза писателей Санкт-Петербурга:
Третье издание, основательно отредактированное и пополненное по сравнению с книгами 2003 и 2004 годов: в сборник вошли ранее не публиковавшиеся фотоматериалы, новые интервью и письма Бориса Стругацкого.
Впервые под одной обложкой собраны две повести Андрея Балабухи, постоянного участника "Петербургской фантастической ассамблеи", "Люди кораблей" и "Распечатыватель сосудов, или На Моисеевом пути", а так же первая часть мемуарных "Баек от Балабухи". Подробнее в рецензии на книгу: http://krupaspb.ru/piterbook/recenzii.html ?nn=1498
Исторические повести и рассказы Святослава Логинова о развитии медицинской и химической науки на протяжении нескольких столетий. Первый сборник произведений "малой" и "средней" формы петербургского мэтра с 2009 года! Подробнее в рецензии на книгу: http://krupaspb.ru/piterbook/recenzii/?nn...
Первое "демократическое" издание нового романа одного из самых ярких стилистов среди петербургских фантастов "четвертой волны", в 2014 году номинировался на премию "Новые горизонты" и на "АБС-премию". Подробнее в рецензии на книгу: http://www.mirf.ru/Reviews/review6049.htm
Свободное продолжение повести братьев Стругацких "Хищные вещи века", попытка "написать новую книгу Стругацких, на обложке которой значилась бы фамилия Щёголев". Из предисловия Бориса Стругацкого к роману: "Хорошо поработал, Александр Щёголев, молодец, спасибо". Подробнее в рецензии на книгу: http://krupaspb.ru/piterbook/recenzii.html ?nn=1675
Лаконичная, красивая, запоминающаяся вещица без особых претензий; но и к ней у меня претензий нет. Напротив, единственное произведение в списке, доставившее мне эстетическое удовольствие.
Продолжаем публикацию отзывов жюри о произведениях, выдвинутых на литературную премию "Новые Горизонты" в 2015 году. Артём Рондарев (журналист, музыкальный и литературный критик) о книге Павла Амнуэля"Вселенные: ступени бесконечности" (номинатор Владимир Борисов). Осторожно: многабукафф!
цитата
Книга эта (романом ее назвать сложно) представляет собой ту разновидность жанра литературной мистификации, в которой текст мимикрирует под научно-популярный труд, — написанный, как сообщает предисловие, в 2057 году. Мистификация выполнена настолько тщательно, что даже датой издания книги на титульном листе значится тот самый 2057 год (об этике такого подхода мы тут судить не будем); в конце книги приведены благодарности тем вымышленным людям, которые помогали автору писать монографию, и имеется даже библиография на несколько страниц и глоссарий. Текст повествует об эволюции науки о многомирии, названной «эвереттикой» — по фамилии Хью Эверетта, в 1957 году предложившего многомировую интерпретацию квантовой механики: речь тут идет о том, что часто и некорректно называется идеей о параллельных мирах; Амнуэль явно обладает амбициями написать исчерпывающий эту тему компендиум. Работает он с идеей многомирий давно, написал по данной теме уже несколько произведений, так что подобное желание, по-видимому, было в конце концов неизбежным: рано или поздно всякий, кто имеет дело с определенным связным пространством, испытывает искушение написать «Сильмариллион».
Компендиум пространен (450 страниц) и весьма наукообразен, несмотря на то, что симулирует «доступное» изложение истории эвереттики, о чем сказано в «симулирующем предисловие» предисловии; сюжетом его является именно история вымышленной науки и ее предмета и ничто другое. Книга поделена на три части: в первой излагается, так сказать, физика процесса, во второй – психология, в третьей – своего рода социология. Амнуэль рассказывает об эвереттике очень подробно и последовательно, перемешивая реальные научные данные и описания подлинных экспериментов с вымышленными; моих знаний не хватает на то, чтобы отличать вторые от первых (если, конечно, не указана какая-то очевидно невозможная дата), а по поводу первых судить о том, насколько корректно они приведены и интерпретированы, так что презумпция невиновности велит нам верить автору.Для представления о том, каким языком написана большая часть текста, привожу цитату: «Рассмотрим аксиому квантового принципа неопределенности для многомирий. Аксиома гласит: идентичные ветви, возникающие при ветвлении типа «А плюс А», обладают общим набором всех квантовых чисел, но тем не менее являются различными в пределах квантовой неопределенности. Иными словами, квантовые числа, описывающие состояние ветви (альтерверса) не могут быть в принципе заданы с абсолютной точностью: если задать точно квантовое число Х, то квантовое число Y невозможно задать с той же точностью, но в некотором вычислимом интервале. Таким образом, идентичные ветви (альтерверсы) «на самом деле» идентичны лишь в пределах неопределенности задания квантовых чисел».
В связи со всем вышеизложенным давать какой-либо сюжетный синопсис в данном случае не представляется возможным. Амнуэль очевидно строит текст по образцу интеллектуальной литературы, уснащая его ссылками, упоминаниями и цитатами (иногда подлинными, чаще вымышленными), указывая годы публикации того или иного фиктивного научного труда и фамилии его авторов на языке оригинала; возникает и неизбежный Борхес, более, чем кто-либо другой, ответственный за популярность в русскоязычной литературе «интеллектуальной прозы». Видны тут, впрочем, и родовые приметы мэйнстримных фантастических наших жанров: так, в наукообразный текст иногда вставляются прямая речь и диалоги, интонационно напоминающие диалоги в книгах для детей и юношества (то есть поучительные, слегка, как бы это сказать, «озорные» и полные авторских ремарок), а ученые (преимущественно физики, как нетрудно догадаться) здесь регулярно мотивируются на свои научные эксперименты «девушками» с красивыми именами, причем ничего хорошего из этого не выходит.
Проблема любого литературного труда, имеющего амбицию претендовать на звание «интеллектуального», состоит не столько в правдоподобии вымысла, сколько в его естественной практичности: выдумать что-либо, противу распространенных представлений, не так уж сложно, сложно заставить все части вымысла быть целесообразными. С этой точки зрения показательна помянутая уже библиография, приведенная в конце книги Амнуэля — это девять страниц вымышленных имен, названий и выходных данных, которые смотреть совершенно незачем: в них нет никакой собственной игры, нет никакой собственной функции, они рабски выполняют только одну, навязанную извне косметическую роль,то есть, представляют собой просто девять страниц пустых означающих, или, в целом, лишенный всякого смысла симулякр, который находится в этом месте только по одной причине: потому что так продиктовала форма симуляции. Любой работник, создающий в фильме декорации, отлично знает, что всякий предмет, помещенный в кадр, должен обладать своим сообщением, которое может пройти (и скорее всего пройдет) незамеченным, но которое будет иметься в наличии, и любой, кто возьмется кадр пристально рассматривать, сумеет его прочитать. Просто так завалить комнату хламом, потому что должно же в комнате что-то находиться, — это не есть работа декоратора; точно так же накидать в конец книги имен и названий только оттого, что так положено «по форме», – это не работа писателя: с этим и секретарь справится.
Собственно, основная претензия непосредственно к тексту состоит даже не в том, что он малопонятен для человека, не обладающего спектром специальных знаний, — а в том, что ты никогда не можешь сказать, что в этом тексте является необходимой его частью, что логично вытекает из развития материала, а что помещено сюда из соображений соблюдения выбранного формата. Посторонний читатель решительно не способен уловить драматургию проблематики; а без ее ощущения все рассыпается на фрагменты, в то время как очевидные «заполнители» вроде библиографии заставляют подозревать недоброе.
Таким образом, возникает проблема, которая покрывает все другие соображения: совершенно непонятно, кому эта книга предназначена. Люди, которые в физике что-то смыслят, едва ли найдут тут для себя много нового, люди, которые физику со школьных лет обходят стороной, половину рассуждений просто не поймут, потому что для уяснения себе того, что значит «коллапс волновой функции», недостаточно здравого смысла и знаний по починке электропроводки. В худшем случае эти последние заучат несколько высокоумных выражений, и мы получим еще некоторое число людей, злоупотребляющих понятиями, смысл которых им мало ясен, и применяющих физические термины для описания своих бытовых проблем, то есть тот тип блогера, который к месту и не к месту (точнее, всегда не к месту) вставляет в свои рассуждения кота Шредингера и принцип неопределенности Гейзенберга. По сути, претензия в сложности к данному опусуровно та самая, которую автор высказывает в адрес вымышленной книги ученого эксперта по многомирю, упоминаемой в предисловии, ради полемики с тяжеловесным подходом которой данный компендиум как бы и написан: можно утешаться тем, что тут имеется постмодернистская интертекстуальная (или метароманическая, если хотите) ирония, но утешение это слабое, ибо ирония подобного рода сейчас имеется почти везде.
Вероятно, существует какое-то количество людей, которые способны с увлечением следить за перипетиями доказательства того, является ли наш мир миром фермионов или миром бозонов, отчетливо понимая, что доказательство это лишено практической или научной пользы (и, более того, не является каким-либо доказательством вообще, а представляет из себя лишь художественную симуляцию оного), однако едва ли будет большой ошибкой предположить, что таких людей на свете не слишком много; а между тем, рассуждения об этом занимают в книге не один десяток страниц. Литература вообще вещь до известной степени непрактичная, факт, но преувеличивать степень эту будет большой ошибкой: любой человек, даже тот, который, как ему кажется, наслаждается только лишь процессом чтения, — на деле всегда занимается целеполаганием, то есть выясняет для себя, зачем он что-то читает: посочувствовать героям, увлечься перипетиейсюжета, обновить свой внутренний список этических и эстетических норм, уловить в тексте какую-то злободневность, «чисто посмеяться» и так далее. Именно поэтому книги, которые представляют из себя чистый мысленный эксперимент ради эксперимента, не сдобренный даже минимальным сюжетом и условностями художественного повествования, скорее всего, не найдут большого отклика: в них, как правило, некому сочувствовать, неоткуда брать норм, в них нет злободневности, там есть только игра интеллекта – но игру интеллекта можно куда с большей пользой отыскать, например, в философском трактате.
Впрочем, если судить о книге по той системе ценностей, которые она сама задает (популярный сейчас подход), то, разумеется, следует признать, что выполнена данная работа с большим тщанием и производит цельное впечатление. Моя проблема в том, что моих знаний не хватает на то, чтобы оценить интеллектуальное и научное качество этой постройки: и боюсь, что таких людей, как я, много.
Некоторые любопытные цифры из паблика издательства "Книжный Клуб Фантастика" — к вопросу о вкусовых предпочтениях наших читателей.
цитата
Три недели подряд мы проводили в нашей группе вКонтакте опрос о лучших книгах "ККФ", изданных в 2014 году. Акция дала любопытные результаты — спешим поделиться с подписчиками.
В номинации "Наш неформат" проголосовало 50 человек, 46% набрала антология-трибьют "Песни умирающей Земли" под редакцией Джорджа Мартина и Гарднера Дозуа.
В голосовании по позиции "Фэнтези" приняло участие 397 человек, на первое место предсказуемо вышел омнибус Роберта Сальваторе "Легенда о темном эльфе. Книга 1" — 46,3% голосов.
Отзывы о произведениях, выдвинутых на премию "Новые Горизонты", уже начали появляться на нашем официальном сайте. Сразу предупреждаю: отзывы настолько же разные, как и их авторы. Речь не только о содержании, но и о форме — от одной строчки до нескольких страниц. Ну, нам не привыкать к резким контрастам. Итак, начинаем!
Председатель жюри Андрей Василевский, главный редактор журнала "Новый мир", о романе Константина Образцова"Красные цепи":
цитата
Автор очень старается, но — есть в этой романной постройке какой-то инженерный просчет. Отсутствует чувство меры, необходимое в любом жанре. Очевидный избыток… нет, не нечисти, а применения огнестрельного оружия. Столько стрельбы современный Петербург вместить не может. И еще: лучше бы главный герой был просто похоронным агентом, втянутым в зловещую цепь событий (я надеялся, что так и будет); а как только он оказывается Суперагентом и Героем…
облако тэгов
Итак, начинаем!