Вильгельм Гримм, Якоб Гримм «Доктор Всезнайка»

Этот шванк-шедевр можно считать предком современного детектива. Отличается предок от потомка, как каменный нож эпохи палеолита от складного ножа с набором из двадцати инструментов. Доктор подшутил над неграмотным крестьянином, тот сделал всё, «как доктор прописал», и превратился в авторитетного, уважаемого специалиста, причём, отнюдь не в области медицины. Врачом он поработал не долго, не успев, очевидно, за это время никого залечить до смерти, и вдруг, неожиданно для себя, оказался очень способным сыщиком. Сказка, в которой нет ни одного признака этого жанра — ни волшебства, ни заколдованных замков, ни говорящих зверей, вообще нет ничего сказочного, кроме, разве что, сказочной глупости её героев... Чему может научить этот анекдот? Тому, что без малейших усилий можно не то что рыбку вытащить из пруда, но даже и разбогатеть? В связи с этой сказкой в послесловии В. Неустроева к минскому изданию 1957 года говорится об инстинктивной тяге «угнетённых людей труда» к знаниям (!). Какие там знания?! Крестьянину всего лишь захотелось так же вкусно есть и пить, как это делает доктор, которого он случайно застал за обедом. Рассказчик едва ли представляет себе, каких усилий требует профессия врача и как трудно им стать, и наверняка плохо понимает разницу между врачом и следователем по уголовным делам. Возможно, единственная мораль, вытекающая из этой истории — это намёк на то, что только круглый идиот может назвать себя всезнайкой. Вот только слишком уж всё тут серьёзно, ведь переодетый врачом крестьянин в самом деле решает трудную задачу — разоблачает воров и возвращает ограбленному человеку украденные деньги.

Одновременно с этой никчёмной историей случилось мне прочитать историю (и это настоящая сказка) о молодом человеке, овладевшем редчайшим знанием — он научился понимать язык собак, птиц и лягушек («Три языка»). Ничему он научиться не мог, способностей не было. А был божий промысел — человека, обладающего уникальными знаниями, можно избрать на самую высокую должность в мире, каковой является в представлении рассказчика должность Папы Римского. Неустроев (предполагаю, что это профессор филфака МГУ Владимир Петрович Неустроев, умерший в 1986 году) пишет: «Подлинного дурака, единственного сына старого графа жизнь ничему не может научить. Бесплодность его «учёбы» народная мудрость клеймит уничтожающе: он научился по-собачьи лаять, по-птичьи беспечно петь и по-лягушачьи квакать. Этих знаний оказалось вполне достаточно для того, чтобы в Риме именно его избрали папой. Так в сатирическом гротеске сказка объединяет непривлекательные образы дворян и попов.» Такой была почти вся советская литературная критика — тупой и демагогической. И ведь искренне писал профессор, верноподданнически, иначе разве стал бы он передёргивать, утверждая, что парень научился лаять и квакать, рискуя навлечь на себя подозрение (переходящее в уверенность) читателей в том, что сказку он не читал.

Итак, с позиций марксистско-ленинского литературоведения «Доктор Всезнайка» произведение о реализации инстинктивной тяги к знаниям, а «Три языка» — сатира на неучей, дворян и церковников. На самом же деле всё ровно наоборот — к сатире ближе первое (если бы не крайняя серьёзность, о чём сказано выше), а во втором сатира и рядом не стояла. Ещё раз подтверждается истина — братья Гримм, не важно — хороша или не очень рассказанная ими история, оказались нашими современниками именно сейчас, в 21-м веке.