С одной стороны, история кажется знакомой, ибо довольно уже давно смотрел фильм, снятый по этой повести Лескова (настолько давно, что даже теперь не вспомню, какую именно экранизацию видел, но полагаю, всё-таки, что более раннюю). С другой — всё-таки киношный вариант всегда отличается от авторского текста, причём не только невозможностью показать буквально всё написанное автором, но и порой «особыми» режиссёрскими или сценарными «открытиями», «находками» и «решениями».

Должен сказать, что несмотря на общее знакомство с сюжетом, чтение повести не стало скучным и томительным занятием. Может быть, сказался небольшой объём произведения, но скорее чёткость и внятность изложения событий жизни главного героя и связанных с ним персонажей, совершенная кинематографичность текста повести (и правда, тут, кажется, невозможно уйти в сторону от Лескова и придумать что-то своё).

И безусловно, свою роль в интересности повести сыграло мастерство автора, сумевшего в описании жизненных коллизий Ивана Северьяновича Флягина запрятать множество мелочей и деталей жизни России середины XIX века.

Однако главной темой повести безусловно стала греховность человека, осознание им самим этой греховности и пути господни, которые, как известно, не исповедимы. Исповедь Ивана Флягина которая, собственно, и составляет всю центральную часть повести, должна быть выслушана не только его попутчиками в плавании по Ладожскому озеру, но и нами, читателями этой повести Николая Лескова. Выслушана, услышана, осознана и понята...

Если хотите прочитать книгу, которую можно назвать насквозь советской, то вместо пухлой шолоховской «Поднятой целины» можете взять вот этот, куда как менее объёмный роман Георгия Маркова. Советскость книги заметна невооружёнными глазами: время действия — 1921 год, место — Сибирь, главные герои — коммунары, но ещё имеются белые офицеры, по вполне понятным причинам скрывающиеся от советской власти и мечтающие о возвращении прежнего гос. строя. Ну и, соответственно, неизбежно возникает противостояние и противодействие, неизбежно будут погибшие. Однако Марков всё же разбавил социально-политическую кухню романа любовно-романтическими картинами, несколькими личными судьбами, несколькими драмами и трагедиями. Отчего добавилась весьма уместная лиричность.

Читается книга легко, спору нет — по литературной части к автору претензий не имеется. Однако всё же чувствуется в ней какая-то недописанность, ощущается какая-то схематичность, что ли. А может быть это можно назвать театральностью, налётом драматургии. Как будто и правда мы имеем дело со сценами и актами, на которые разбито действие этого романа...

Степень моего восхищения литературным дарованием и, наверное, даже гением Эмиля Золя приближается к совершенно невообразимому числу, именуемому в математике гугол (не путать с Гуглом). И насколько в своё время поразил меня своим великолепием роман «Чрево Парижа», настолько же добавил, усилил, умножил и присовокупил к этой и так высшей оценке вот этот роман.

Ну, о богатстве и точности, насыщенности образами и эпитетами литературного языка, на котором с читателями разговаривает Золя, я уже написал не раз — наверное почти что в каждой своей рецензии на читаемые последовательно романы из цикла «Ругон-Маккары». И в этом смысле роман, опять-таки, превосходит многие из романов цикла (на сегодняшний день это уже 10 книга из «Ругон-Маккары» и такое же сильное впечатление оказал только уже упомянутый мной «Чрево Парижа»). Снимаю шляпу!

Второй повод для преклонения заключается в глубине проникновения Золя в психологию торговли. В психологию и вообще во всю машинерию торгового дела. Столь тщательное изучение автором всех нюансов существования громадных универсальных магазинов, всех тонкостей рекламы и всех деталей организации самого торгово-маркетингового процесса не может не привести в восторг! Вот ей-ей, впору одну из лекций по психологии торговли выполнять на основе этого романа. Снимаю шляпу!

Наверное немного найдётся писателей, которые смогли бы с такой безжалостной филигранностью показать все теневые и все положительные стороны всё более раскручивающегося маховика обуржуазивания современного (конец XIX века) общества и общественного устройства.

С одной стороны мы видим все выгоды осуществления Огюстом Муре всех новых приёмов и форм организации торговли, который не только двигает саму торговлю, но и способствует движению денежных потоков в обществе, а также расширению масштабов промышленного производства: Спрос усиливает и катализирует Производство, а произведённый Товар посредством Торговли влияет в свою очередь на Спрос. И крутится машина буржуазно-капиталистической формации. Бежит молочко по вымечку, а с вымечка через копытечко да на сыру землю. И порой хочется снять шляпу уже перед этим самым талантливым ловкачом Огюстом Муре.

С другой стороны, мы не можем не сочувствовать всем тем мелким лавочникам и ремесленникам, которые в результате всех этих процессов, олицетворённых в этом романе универмагом «Дамское счастье» и его владельцем Огюстом Муре, разоряются и оказываются на свалке жизни вообще, и при крахе жизни своей собственной и членов их семей.

И вот эти качели Эмиль Золя раскачивает всё время, все 480 страниц романа — мы то радуемся бизнес-успехам и ловкому процветанию Огюста Муре, то переживаем и огорчаемся личным трагедиям всех прочих друзей и знакомых мадемуазель Денизы. Согласитесь, немного найдётся авторов, способных вычеканить свой профиль одновременно на двух сторонах монеты. Снимаю шляпу!

Ну и, наконец, невозможно оставить за бортом своего внимания историю личных отношений и чувств между молодой и бедной продавщицей универмага «Дамское счастье» Денизой Бодю и богачом и владельцем этого суперунивермага-гипермаркета Огюстом Муре — интересно, обретёт ли Дениза своё личное «дамское счастье»?..

Двойственное отношение к книге. Поскольку исторические книги я люблю в принципе, то читать было интересно. Всегда любопытно узнать очередные нюансы и тонкости того, как жили люди пару тысячелетий тому назад. Однако в случае с художественной литературой мы скорее узнаём, какие представления о тех давних временах есть у автора книги, нежели о самой истории. И тут уже от степени образованности и добросовестности автора зависит, что и как нам будет рассказано и показано.

Йерби саму историю, как мне показалось, знает совсем неплохо. По крайней мере мне, совсем не знатоку Древней Эллады, ничего этакого противоречивого в глаза не бросилось. При желании можно было полезть в исторические источники и попроверять событийно-хронологическую кухню романа на соответствие, но вот даже искуса не возникло (PS. 21 апреля при обсуждении книги на клубе КЛюЧ г. Валдай специалист-историк подтвердил её высокую историческую достоверность).

Сами события, рассказанные автором, и жизнь главного героя романа поданы нам довольно интересно. Много места-времени занимают разные приключения героя книги и его современников. Много военного дела, и много личной жизни. Книга читалась легко, с увлечением, с эмоциями в нужных местах и с сочувствием к персонажам и героям положительным, ну и с негодованием в отношение к отрицательно описанным людям.

Но, кстати, об эмоциях. Я понимаю, что сексуально-эротические нравы тех времён были весьма специфичны и нюансы удовлетворения такого рода страстей, влечений и потребностей были весьма разнообразными. Однако как по мне, так всё-таки слишком много в книге и места и подробностей занимают всякие сексуальные, я бы сказал, перверзии. И пусть древние греки интимные связи и отношения между мужчинами считали почти естественным делом — мы то так не считаем... Хотя (и тут я закусил губу)... похоже, что современная Европа-Америка в своём просвещенстве идут как раз туда, к древним грекам. Так что, в принципе, тогда всё нормально, с точки зрения автора — афро-американо-европейца. Правда нужно вспомнить, что книга написана в 1967 году — радужные сексуально-революционные события и раскрепощённо-освобождённые нравы и течения в США как раз тогда махрово расцветали, и потому этот аспект книги мог быть навеян всеми этими, на тот момент актуальными и модными, социальными явлениями (однако к тому времени Йерби уже жил в Европе).

А может быть, Франк Йерби просто считал возможным максимально подробно и детально описывать всё, что имело место быть. Так сказать, эффект наблюдателя — что наблюдаю, то и описываю. Хотя, возвращаясь к началу этого отзыва, сам лично Йерби наблюдать ничего не мог, а мог только рассказать нам о своих представлениях о тех давних временах и нравах.

Такая вся из себя дамская-дамская книга, которая, однако, по психологизму может дать фору многим основательным мужским романам. И не боязно было автору с такой откровенной распахнутостью раскрывать внутренний мир женщины, срывая с неё все покровы тайны, смывая всю косметику и обнажая самую суть, оставляя её даже не в неглиже, а превращая в полное ню?

Вот сейчас напишу следующую фразу, а потом тут же пойду проверять это своё предположение. Вангую: читатели-мужчины скорее всего будут оценивать этот роман выше по шкале, нежели дамы. Вернее так — практически все оценки ниже 5 будут проставлены женщинами. Иду проверять...

Ну вот так, примерно, и есть. Наверное это потому, что не очень-то хочется смотреть в зеркало заднего вида и понимать, что это твоя симпатичная физия там мелькает. Да и все другие замеченные и отмеченные отражения удивительно напоминают твоих приятельниц и подруг, знакомых и даже некоторых родственных дам. :-)

А вообще довольно интересная книга по форме и по стилю. И пусть она не слишком богата на всякие там приключенческие события и яркие происшествия, однако точно, что не глупа и не поверхностна. Да ведь и кое-какая интрига в романе всё-таки имеется.

Оксана Панкеева продолжает радовать возможностью передохнУть (чтобы не передОхнуть от литературно-читательского передоза) от чтения разных серьёзных и непростых книжек и набраться сил для новой их серии. Ну и всё-таки, хочется продолжать раскручивать приключенческо-любовный и шпионско-соглядатайский событийный ряд этого странного королевства; хочется быть неподалёку от славной воительницы Киры и от её запанибратски простого супруга и по совместительству хитроумного короля; хочется узнать, что там дальше будет с невольной переселенкой-попаданкой Ольгой и всеми её приятелями-приятельницами и дружками. Да и новые сюжетные и причинно-следственные повороты и признаки будущих событий и происшествий намечаются и обозначаются.

По стилю это всё то же весёлое с примесью негрязной эротики фэнтези, так что всё пока на высоте.

Этот сборник попал в домашнюю и мою личную библиотеку сразу после выхода в продажу и с тех пор постоянно прописан на полке с книгами своего жанра. По своему наполнению сборник является образчиком произведений научно-фантастического направления. Никакого фэнтези, никаких сказочек, только НФ. Что означает, что либо мы имеем дело с вариантами нашего Будущего, либо сталкиваемся с какими-то изобретениями и открытиями, либо перемещаемся в Космос, либо исследуем какие-то необычные свойства человеческого организма (включая его психические возможности).

Наверное с точки зрения читателя нынешнего многие из тем сборника изрядно устарели, не говоря уже об отсутствии у героев произведений всяких мобильных устройств связи и коммуникации. Однако многие произведения не устарели в принципе и вызывают прежние чувства и эмоции. Расписывать отдельно каждое произведение не буду, но вот несколько наиболее любимых и помнимых с 1973 года (!!!) прокомментирую.

КАЧЕЛИ ОТШЕЛЬНИКА — великолепный образчик настоящей твёрдой научной фантастики, темпорально-космического направления. Какое-то менее-более далёкое будущее, космические полёты и осваиваемые планеты. Планета земного типа с признаками бывшей на ней цивилизации, на настоящий момент исчезнувшей (?). И исследовательская экспедиция, изучающая Отшельник (название планеты) и попутно ставящая эксперименты, касающиеся взаимосвязи Времени и Пространства. Эксперименты, приведшие к некоему чрезвычайному происшествию.

ШАЛЬМУГРОВОЕ ЯБЛОКО — просто вкусная повесть с загадкой внутри и с некой романтикой. Что-то такое в стиле фантастического Конан Дойля, Герберта Уэлса и Александра Беляева, только сдвинутое вперёд по шкале времени. Какая-то давняя и пропавшая экспедиция на некие тропические острова, и разные события с этим связанные. Неспешное и неяркое, но отчего-то запоминающееся повествование.

ТУПИК (повесть) — (мысливслух) информация влияет на поведение и деятельность и при определённых обстоятельствах является весьма сильным средством воздействия на реальность, начиная от так эффекта называемого «психологического яда» и до оружия массового поражения. Примеры такого воздействия — вся наша современная жизнь и реальность. С массированными и целенаправленными информационными, зачастую фэйковыми, вбросами в интернет-пространство и с различными событиями, из этих вбросов происходящими. Всё это дело подано как детективная повесть с весьма интересной литературной формой и не без должной толики юмора.

ЁЖИК — замечательный романтический рассказ, перепев на фантастический лад легенды о Пер Гюнте и Сольвейг. Очень люблю этот рассказ. А вот имя автора (Вячеслав Морочко) так ни разу больше нигде и не встретилось. Хотя автор до сих пор пишущий и издающийся.

МОЁ ИМЯ ВАМ ИЗВЕСТНО — ещё один рассказ того же В. Морочко. Здесь мы уже имеем дело с весьма необычными свойствами психики человека, силой своего воздействия меняющего саму реальность.

ЧЕЛОВЕК ИЗ ПАСИФИДЫ — ну и, конечно же, один из ранних рассказов братьев Стругацких. Тут и комментировать нечего.

Оставшиеся как бы в тени, не упомянутые мною произведения, вошедшие в этот сборник, тоже вполне читабельны, а многие авторы, типа Геннадия Гора, долгое время были на пике популярности.

Вроде совсем коротенький роман, а вот поди ж ты, автор сумел меня удивить. Причём дважды.

Ну вот знаете, читаешь книгу и вся логика развития событий и все причинно-следственные связи порой буквально диктуют автору (и подсказывают читателю) куда должен развиваться сюжет. И в этой книге тоже всё шло примерно по этому принципу и уже угадывалось, что должно произойти дальше, как вдруг... вдруг автор находит совсем другой неожиданный ход, а когда уже кажется, что после вот этого неевклидового искривления книжно-сюжетного пространства дальше всё опять будет понятно, как следует финал, которого ты не ждал.

Правда, не поленитесь, потратьте на книгу пару часов, оно того стОит.

Времена Двурогого, сиреч Александра Македонского (или Великого), с его фапангами и Букефалом, с его египетско-азиатским походом и захватом Персии, Согдианы и Бактрии и попыткой покорения скифских племён. Собственно, вот об этой попытке захвата Скифии и идёт речь в повести. Причём, в отличие от другой исторической литературы об Александре Македонском, в повести В. Яна он показан малопривлекательным героем. Как-то по мере чтения не проникаешься его величием и военным гением, как-то всё больше остаёшься на стороне скифов (именно скифов, а никак не персов). Понятно, что всё это только потому, что так хотел автор, и только потому, что его литературное дарование позволило Яну показать исторические события именно под таким углом, под каким он видел и оценивал эти события сам.

Великолепный литературный язык, сильные характеры, яркие и живые образы героев и персонажей, красочные описания, неплохое проникновение в тактику ведения боевых действий теми военными средствами, которые тогда были в запасе у полководцев, искусное совмещение личных судеб героев повести с историческими фактами — в общем, для любителей исторической литературы повесть явно представляет интерес.

И всё-таки это в большей степени приключенческая литература. С завязкой, интригой, промежуточными этапами поисков сокровищ и финальной, драматической и потому апофеозной частью. И почему-то не раз по мере чтения романа вспоминалось имя Жюля Верна — то ли потому, что Фигероа, как и Верн, довольно много места и внимания уделил географической составляющей романа, то ли из-за присутствия в книге жюльверновского духа.

Однако полностью признать роман приключенческим не получится по вполне понятным соображениям — сама фабула и почти вся событийная кухня книги построена на реальной биографии вполне конкретного человека, американского лётчика Джеймса Кро́форда Э́йнджела, который и в романе сохранил это имя. Впрочем, в посвящении книги автор сам указывает на то, что ряд персонажей романа (и перечисляет их) вполне реальные люди.

Точно так же совершенно реальными являются и многие события, вокруг которых закручена всё приключалово повествования. И события, и географические чудеса и открытия — всё реально, всё есть на самом деле, и даже имеет те же самые названия, которыми оперирует Фигероа.

Совершенно случайно наткнулся на маленькую неточность (не то автора, не то переводчика), связанную с датировкой и возрастом Эйнджела. В тексте романа в 1935 году Джеймс в одном из монологов называет себя тридцатидвухлетним (и тут я сразу опешил и стал подсчитывать, сколько же ему было лет в годы Первой Мировой войны, в которой он лично участвовал в качестве вполне боевого и даже легендарного и героического лётчика — получалось, что к концу войны ему только-только натикало 16!), однако буквально несколькими страницами далее прямо говорится, что он родился в последний год предыдущего (т.е. XIX) столетия, что вполне соответствует биографической истине (кстати, в Вики есть страничка нашего главного героя).

Читается книга очень легко и с неослабевающим интересом. По литературе тоже всё качественно. Так что можно брать в руки без опасений и читать не без наслаждения — маленькие читательские каникулы, так сказать.

Не буду лукавить — были у меня в предвосхищении чтения этой книги некоторые опасения, а может быть даже и страхи. Наверное именно поэтому, несмотря на довольно маленький объём книги, всё тянул с её чтением. Да и предисловие специалиста-японоведа, размещённое в начале книги, нагнало тоски — нас старательно посвящали в дворцовые тайны и династические интриги древней Японии, отчего чтение было весьма похоже на некую лекцию в финале фильма «Корона Российской империи», где экскурсовод буквально дословно и потому занудно перечисляет кто кого родил на заре истории человечества (подозреваю, что этот список перворождений имел прямое отношение к библии, но точно утверждать не могу — не читал).

Однако все страхи рассеялись буквально с первых страниц, потому что текст оказался искусно адаптирован к современному русскому литературному языку (при всём при том, что ощущение японскости и древности сохранялось неведомо какими стараниями — браво переводчику!). Да и сюжетно было довольно интересно погружаться в перипетии жизни брата и сестры, по-близняцки похожих друг на друга и перепутавших свои социально-половые роли. В результате всей этой перепутаницы и дети родятся, и спят наши герои то с одним, то с другой, да и рождений их потомства тоже будет несколько и тоже довольно необычных.

А ещё буквально завидно стало, как они там разговаривают на свидании — стихами, вот не вру! И знаете, как целомудренно описаны сцены секса — «они приблизились друг к другу». Всё! Приблизились и достаточно подробностей. Всё остальное поймёте сами в контексте и из диалога.

Самое главное, что всё это не скучно, интересно, не без интриги, и не всегда предугадываешь дальнейшие ходы (на минуточку — это всё-таки XII век, ребята!).

Но вот что ещё пришло в голову по ходу, так сказать, пьесы — если убрать некую драматизацию действа и переживаний наших героев и добавить чуток лихости и юморка, то всё это дело отлично укладывается в какой-нибудь спектакль театра сатиры или Ленкома, а то и БДТ, ну вот как были телепостановки «Слуга двух господ» или «Женитьба Фигаро». Ширвиндта с Мироновым там, возможно, и нет, но какие-то смешные такие ходы с переодеваниями мужчины в женщину и наоборот и выходами переодетых персонажей на сцену могли бы быть оченно даже весёлыми и задорными. Ну, или в формат «Большой разницы»...

К чему я это всё? А просто настроение после чтения такой древней литературности... нет, литературной древности оченно даже и ничего :-)

Аннотатор романа не подкачал и чётко сформулировал суть книги. Семья Джордахов.

И так постепенно год за годом, событие за событием и происшествие за происшествием, Шоу ведёт нас по жизням наших героев. Ибо каждый из них живёт сообразно своим представлениям о жизни, совершая по ходу этой жизни поступки, ошибки и проступки. И перед каждым встают те же самые жизненные соблазны, которые манят обыкновенного простого американца тех лет (возможно вот именно этим как раз и силён и хорош роман Шоу — он написан как раз про тех самых простых невычурных людей, которые живут здесь же, по-соседству, ровно такой же как у тебя жизнью, и потому ты всё про них знаешь и понимаешь — если иметь ввиду читателя-американца). Перед каждым из героев романа возникают новые порой критические по своей значимости задачи и проблемы, которые с наскоку не решишь и от которых не отвертишься. Причём проблемы и задачи эти совсем не всегда на уровне деловом, иной раз автор ставит своего героя перед мощным нравственно-этическим выбором, перед Выбором Поступка (ну вот к примеру Руди в ситуации с гонимым профессором из-за подозрения, что тот сочувствует коммунистам, а ведь в США в этот период аккурат разгул маккартизма!). И так непрерывно и постоянно, глава к главе.

И очень многозначное название романа. Честно говоря, я сначала думал, что противостояние героев пойдёт по линии Руди Джордах — богач Теодор Бойлен. Потом: Бойлен — Том Джордах. А оказалось вообще совсем не так, как предполагалось и ожидалось. И мера бедности и богатства, выведенная в романе, тоже оказалась не эквивалентна мере материального достатка братьев Джордахов. И это ещё надо посмотреть, кто там в романе к концу повествования настоящий богач, а кто бедняк!

Апокалипсис, который должен был случиться в 2013 году

Не знаю, как так вышло, но, несмотря на увлечение в юношеские годы прозой Лондона, эта повесть прошла мимо меня.

Наверное, это научная фантастика. Хотя по современному считая — постапокалипсис. Мир, так сказать, После.

А если смастерить из текста книги видеоряд (неважно, в виде игрового или мультяшно-компьютерного зрелища), то и вполне приличное ужастическое кино могло бы получиться, с многочисленными картинами стремительно мрущих от Алой смерти людей и душещипательными сценами расставания с близкими и знакомыми. Ну, и величественные картины опустевшей (а может освободившейся!) без людей природы, разваливающийся урбанистический мир, первобытные нравы и сцены дичания людей и животных — в общем, разгуляться было бы где.

Ну и наконец, важное практическое замечание. В сети есть два перевода этой книги: Владимира Азова и Георгия Злобина. Изначально методом тыка выбрал и прочитал перевод Азова, и как-то многое мне в нём не понравилось, как-то много недокрученности литературной, а то и прямых ляпсусов типа «Залезая на коня с него свалилась шляпа» или ошибок в численности населения Земли перед Чумой: только что рассказчик говорил о миллиардах людей и вдруг говорит уже о миллионах. И потому (благо повесть коротенькая) перечитал в переводе Георгия Злобина — земля и небо, друзья. Так что не тратьте время попусту и читайте сразу злобинский перевод. И будет вам счастье.

Кина захотели? Будет вам фильма!

В принципе, перед нами готовый сценарий для очередного крышесносительного и мозговыворачивающего психо_логического и психи_атрического триллера. С элементами ужастика и криминальной драмы. Не без эротики (ну, при желании во время съёмок можно и до откровенного порно дойти, это уж как режиссёр сочтёт нужным). И можно напихать всякие сюровские картинки, типа как в Матрицах использованы братьями-сёстрами Вачовски — ну там, всякие бегущие извивающиеся пунктиры разных цветов, всполохи многоцветных северных сияний и прочие цифро-буквенные блоки и заставки.

Читать не скучно, при отпущенном на волю воображении можно и без кино картинки «посмотреть» и даже ароматы разные «понюхать». И хорошо, что до последнего держится напряг в плане раскрытия тайны убийцы — почтальон, или всё-таки третий полицейский?

PS Уже после написания этого отзыва пошёл на страничку автора — мои кинодомыслы и синемаассоциации совсем не открытие, потому что в папке достижений Франка Тилье уже семь фильмов, снятых по его сценариям, и даже одна роль, где он играет... самого себя.

Как мне кажется, эту книгу сделали Книгой... последние 15-20 страниц. Из 830. А все предыдущие 810-815 страниц довольно убористого (набранного конденсированным шрифтом) текста были в основном подготовкой и «прогревом» читателя к восприятию этих финальных фраз и предложений. Конечно, кое-что «вкусненького» разбросано и в тексте романа — кусочками и заплаточками, лоскутками и обрывками. Но всё-таки основной массив содержания — своеобразная романтико-приключенческая составляющая с примесью детективного и затем уже и криминального чтива. Такая вот «жизнь и приключения маленького заморыша засранца» и была бы в сухом остатке... кабы не финальная часть романа. Только не нужно пробовать читать эту самую арьергардность без чтения основного текста — ничего не выйдет, госпожа Тартт всё предусмотрела. Так что запасайтесь терпением и временем.

Но вообще, честно говоря, этой книге в моём случае не очень повезло. Потому что параллельно с чтением «Щегла» (2013 г.) я в аудиоформате слушал «Богач, бедняк» Ирвина Шоу (1969-1970 гг.). И невольное сравнивание двух «громких» произведений американской литературы оказалось не в пользу «Щегла». Ибо Донна Тартт львиную долю содержания посвятила именно остросюжетному событийному ряду, в котором вторые смысловые планы лишь изредка чуть выглядывали, да и то порой со значением «наоборот» — явно асоциальные поступки и дела двух молодых обормотов и идиотов (Тео и Бориса) были, скорее, привлекательны для молодёжной части читательской аудитории, нежели критикуемы. Вообще вот этот феномен кажущейся «положительности» ГГ при явной его асоциальности и даже криминальности свойственен современной литературе, что поделать...

Обложка-обманка. Торопливый глаз выхватывает крупно выписанное имя Захара Прилепина и бегло проскакивает некрупно набранное слово «представляет». И потому невнимательный читатель сначала может впасть в недоумение — вроде как брал книгу Захара Прилепина, а ни одного текста его авторства в ней нет.

Зато есть множество небольших рассказов и очерков других лиц. С вполне реальными фамилиями или творческими (и/или партийными) псевдонимами. А Прилепин здесь выступает только как составитель.

Итак, как мы уже разобрались, перед нами сборник очерков и небольших рассказов и статей разных людей. Общим для которых является только принадлежность к партии Национальных Большевиков (или близость к идеям этой незарегистрированной официально партии, ныне именующей себя «Другая Россия», ибо нацболы в России запрещены). Однако на самом деле нацболизма в этом сборнике не так уж и много, как можно было бы ожидать. Зато много непосредственных полурепортажных историй о конкретных поездках реальных людей в разные горячие точки и районы, регионы и целые страны. А может быть даже и не полурепортажных, а именно репортажей для газеты НБП — «Лимонка».

А в самом деле даже и не важно, как называются эти коротенькие очерки-рассказы-репортажи. Важно, что написаны они не казённо-суконным официозным языком, а простой русской выразительной речью, порой даже с вкраплениями русского же бранного слова, которое, будучи употреблённое не к месту, слышится и воспринимается как грязь, а вот вставленное в строку по-делу только добавляет сочности и остроты (потому книга имеет шильдик 18+).

О чём эти рассказы? Так о горячих точках. И о людях, там находящихся, там живущих, там воюющих. И всё написанное совсем лишено красного словца, зато наполнено той конкретной реальностью и военно-бытовой правдой, которую так сложно порой найти в газетно-телевизионных репортажах с мест горячих событий. Что и ценно.

В книге четыре раздела. И географически мы побываем в горячих точках бывшего СССР, а также ближнего зарубежья. По временному диапазону всё это укладывается в период конца 80-х и до 2016 года. Ну и понятно, что последний раздел книги посвящён событиям в Донбассе и Луганске.

Стоит ли это читать? Ну вот не знаю. Как по мне, так стОит. Вне зависимости от ваших собственных политических предпочтений и влечений, и даже партийных принадлежностей (буде у кого таковые имеются). Просто хотя бы для того, чтобы как бы увидеть всё собственными глазами того человека, кто нам обо всём рассказал. Увидеть, услышать, почувствовать и, может быть, даже понять. Хоть что-то понять в происходящем...

Один из тегов к этому роману — циничная. Соглашусь. А вообще занятно было читать про Россию в исполнении французского маститого автора. Вроде как всё за правду жизни режет матку и, кажется, начинаешь уже поскрипывать зубами, как вдруг...

Ну а так, что? Нормальная такая бегбедерщина. С сексом и трахом, с развратом и совращением малолетних, с циничным отбором кандидаток в модельный бизнес. С принципами такового отбора и с деталями нравов, бытующих в этом бизнесе. Основанном на одном из самых сильных инстинктов рода человеческого. Ну и какие-то рассуждения автора о российской действительности и о политико-социальных естествах и сутях нашей страны тоже небезынтересны. Хотя и не безупречны и не неоспоримы

Вот. А ещё всё это оченно рядом стоит с Сергеем Минаевым (не с тем, который поющий диджей, а с тем, которые Зе Тёлки и прочие литературные шлягеры). По стилю и по смыслам, даже кажется порой, что это как зеркалка, только непонятно навскидку, кто есть зеро, а кто — отражение. Мы говорим «Минаев», подразумеваем «Бегбедер», мы говорим «Бегбедер», подразумеваем «Минаев». И даже нет соблазна искать и докапываться, кто есть кто — в смысле: кто раньше запалил запал. Наверное сама идея всего такого бегбедерско-минаевского витала в воздухе, источая флюиды. Как-то так...

Замечательная книжка. Не потому, что в ней Стейнбек расхваливает СССР — тем более, что он этого и не делает. И не потому, что она чрезвычайно интересна своим событийным рядом или выдающимися литературными достоинствами. А прежде всего тем, как в ней сформулирован и выполнен самый важный принцип честного журналиста — что наблюдаю, то и пишу. Не оценивая и не пытаясь глубоко осмыслить и тем более додумать увиденное. Просто описание — святая святых любого наблюдателя. То, на чём стоит вся наука и любая разведка. Максимально объективно описываю то, чему являюсь очевидцем. И всё. Аналитика будет потом.

И замечательный вывод из увиденного и услышанного в СССР — русские точно такие же простые люди, как и американцы. И живут теми же самыми заботами и проблемами, что и американцы. И хотят, в принципе, того же самого, чего хотят в своей общей массе простые обыкновенные американцы. Конечно, и у нас (русских) и у них (американцев), равно как и в любой другой нации и народности, всегда найдутся единичные негодяи и сволочи. Но ключевым тут будет определение «единичные».

Безусловно, с той поездки прошло уже более шестидесяти лет (70+, если нужно точнее) и мир изменился. Прежде всего изменился в сфере информационных технологий. И мы все теперь в гораздо большей степени подвержены тому или иному информационному влиянию. И потому как раз важно уметь делать то, что проделал Стейнбек — быть максимально объективным и не искать того, чего в наблюдаемой картине нет. И уметь не принимать на веру любые утверждения, основанные на голословных «фактах», особенно когда они идут в чьём-то пересказе.

Стены религий разделяют людей, но не достигают небес

Для приязненного и ожидаемого автором восприятия этой книги требуется быть непременно христианином, желаемо православным и, вероятнее всего, воцерковлённым. Потому что речь в ней идёт сугубо о православных монашеских ценностях и сутях.

Само понятие «вера» предполагает, что этот феномен — религиозной веры — не требует доказательств и объяснений. Есть многовековые отцы церкви, которые давным-давно на своих церковных соборах и прочих высших теологических собраниях, планёрках и совещаниях уже объяснили и разрешили все необъяснённые и неразрешённые вопросы. Так что человек воцерковлённый с благоговением возьмёт эту книгу, с трепетом откроет её и со слезой в очах будет читать современные рассказы о не менее современном российском монашестве. Испытывая (или стремясь испытать) чувство просветления и вселенской любви к богу и к ближнему своему. И восторгаясь истовой и искренней верой тех, о ком пишет архимандрит Тихон (Шевкунов).

Для человека, не облечённого чувством религиозной христианской веры (я уж тут не буду даже пытаться предвосхитить отношение к этой книге представителя любой другой, не христианской веры, ибо таковое отношение может сильно зависеть от религиозных догматов той или иной веры) отношение к книге уже будет зависеть, вероятно, от общего уровня образования и культуры. Опять-таки, диапазон разных реакций может быть весьма широким и вряд ли стоит гадать, как будет читать книгу другой человек, не являющийся христианином.

Как, видимо, уже понятно из написанного выше, я человек, хоть и выросший в нашей стране, а значит всё-таки в христианско-православной культурной среде, но в семье совсем не религиозной, и сам к вере тоже не пришедший. Однако в силу веротерпимости всегда и везде позиционирую себя как человека не религиозного (т.е. не принадлежащего ни к одной религиозной культуре и идее), но не безбожника. Т.е. с идеей бога не борюсь и просто живу в другой плоскости бытия.

Тем не менее, некоторое количество книг с религиозным оттенком всё-таки в багаже прочитанного имею (ну, вот сразу приходит на ум Олеся Николаева — Мене, текел, фарес.... (сборник) ) и общие представления всё-таки имеются — просто в силу образованности.

Что можно сказать об этой книге. Вполне современный язык. Близкий к простому современному читателю. Без выспренностей и благоглупостей, излишних назиданий (в которые легко сваливаются глубоко верующие авторы) и прямых вербовок в свой лагерь. Просто рассказ о непростых людях. О монахах. Понятно, что сам автор, будучи не только человеком воцерковлённым, но и принадлежащим к иерархам РПЦ, совершенно особым образом относится к своим героям. Именно как к героям. И их жизненный путь иначе как Служением (с прописной «С») назвать не может. И наверное, так оно и есть — с точки зрения РПЦ и людей, глубоко верующих.

Но вот если глянуть на феномен монашества и на самих монахов с другой стороны, то мы можем просто увидеть в них людей с совершенно особой психологической конструкцией Личности. И если разложить форму и структуру такой личности на составляющие и попробовать написать обобщённый психологический портрет, то наверняка найдутся такие общие для всех монахов черты личности и характерологические признаки, из которых как из основных блоков и будет состоять такой человек. Но эта тема находится уже вне рамок этой книги.

А ведь и в других религиях людей с такими же особенностями тоже предостаточно...

Великолепнейшая книга! По всем статьям. Вот знаете, встречается порой у рецензентов такое расхожее выражение «Жалко, что книга кончилась». Довольно часто это выражение, употреблённое в отзыве на прочитанное, на самом деле подразумевает только лишь то, что книга была хороша и что читать её было приятно, и всякое такое. Но вот в случае этого двухтомного романа мне и в самом деле было искренне жаль, что повествование подошло к концу, и что Васильев в финальной части романа только лишь накоротке обозначил окончания многих судеб и сюжетных вариантов; просто стало жаль, что дальше было уже только оглавление...

Книга очень богата на героев/персонажей. Ну, во первых довольно многочисленный род Олексиных. За каждым представителем которого читатель следит с не остывающим интересом и искренними волнениями и смятениями. При этом неважно, мужчина это или представительница слабого пола — Васильев умеет так полно и выразительно рассказать судьбу каждого Олексина, что ты горюешь и радуешься с каждым из Олексиных, совершаешь вместе с ними лепые и нелепые поступки и глупишь ошибками и терзаешься сомнениями — живёшь вместе с Олексиными и внутри Олексиных.

Книга чрезвычайно богата на приключения — если, конечно, корректно назвать приключениями события русско-турецкой войны 1877-78 гг. Герои романа напрямую участвуют в военных операциях этой войны (Шипка, Плевна, Баязет), и военные события показаны Васильевым со всей возможной полнотой и откровенностью, и, конечно же, с исторической достоверностью. Тем более, что род Олексиных, по сути, является предками самого автора, и потому все книжные события помимо прямого соответствия исторической правде ещё и соответствуют семейным преданиям и архивам.

От всего этого события романа перестают быть просто романно-книжными и превращаются уже в мемуарно-документальную форму — при полном сохранении великолепия русского литературного художественного языка. В результате как входишь в роман, так сразу там и пропадаешь, целиком и полностью (хорошо, что это была зима и было довольно много свободного времени на чтение, ибо прерываться и откладывать книгу в сторону не то что не хотелось, но просто не моглось).

Всем любителям исторической литературы непременно рекомендую. Тем более, что именно в тех событиях сокрыты многочисленные завязки дел сегодняшних, дел и межгосударственных отношений...

Вдогонку за Пикулем

Середина XIX века. Санкт-петербургский графский салон и светские салонные разговоры. Поскольку ни у кого в руках нет никаких смартфо- айфо- гаджетов и прочих цифрожелезяк, мешающих любому общению, да и никаких телевизоров и прочих увеселительных устройств тоже не обнаруживается, то всё развлечение и состоит из дружеского общения.

В результате мы имеем семь историй. Семь исторических анекдотов (на всякий случай уточним, что в XIX веке анекдотом называлась в ироническом ключе пересказанная быль, а не придуманный юмористический и/или сатирический сюжет). Разной степени свежести и остроты, злободневности и пикантности. Темы озвучивать не буду, ибо трудяга-аннотатор в пароксизме старания убил всю интригу. Однако суть происшествий всё-таки остаётся в сохранности, и потому затаим дыхание и неспешно откроем тоненькую книжку на первой странице...

Очень легко читается, да и сами исторические события интересны, и к тому же окрашены некой салонностью середины XIX века, отчего допускается некоторая придуманность и досочинённость. Чтения буквально на пару-тройку часиков. Но — с удовольствием! :-)

Мозаика-фреска — вот что такое этот роман

Самое главное, что предстоит совершить читателю этого романа — по отдельным хаотично разбрасываемым автором кусочкам событийно-смысловой мозаики отгадать всю картину книги. И в самом деле, роман построен очень сложно по форме. Буквально каждый следующий абзац без всякого объяснения вдруг начинает повествовать о каких-то других событиях, других героях и даже других временах. И спервоначалу просто ничего не понимаешь от слова «вообще». И лишь потом постепенно начинаешь догадываться, что это вовсе не брак издания, а таков творческий план автора (с Альцгеймером не поспоришь).

Вот представьте себе большущую картину, разрезанную на сотни маленьких кусочков, которые затем перемешали и просто взяли и высыпали на стол. И ты просто берёшь следующий очередной фрагмент этого неизвестного тебе полотна и пытаешься его как-то распознать, с тем, чтобы затем приспособить на отведённое ему место. Не то коллаж, не то лоскутная техника, танграм, а может быть аппликация, но скорее всего пазлы, вот что такое этот роман. И от читателя требуется не только терпеливо держать в голове все эти кусочки событий, имён и мест, но и каждый раз приращивать к запомненному новые фрагменты, с тем, чтобы в конечном итоге всё-таки получилась цельная и стройная картина романа.

Если говорить о главных смыслах, то конечно это роман о Любви. О любви главного героя Адриа к своей избраннице Саре. О любви его друга к своей спутнице жизни. О любви многих других персонажей друг к другу. О любви к музыке. О любви к славе и деньгам. О любви к власти и насилию. О любви к обладанию. О любви...

А все остальные смысловые темы и слои просто являются производными из основного смысла книги. Даже столь сильно и жутко выписанная антивоенная и антифашистская линия. И изящно соединённая в одно целое религиозная и одновременно антиклерикальная тема. И семейные тайны. И монастырские секреты...

Если вы начали читать эту книгу и вам кажется, что она «не пошла», то попробуйте просто потерпеть и продолжить чтение. Вдруг с вами произойдёт то же самое, что случилось и со мной — из раздражения и фыркания вдруг прорезались другие оттенки отношения, другие эмоции и чувства...

Несмотря на высокие оценки и шедевральные аннотации на меня роман какого-то особого впечатления не произвёл. Хотя и хулить книгу не за что. Вроде всё в ней на месте. Тайны и загадки есть. Странные происшествия, мистические моменты и привиденческие штучки-дрючки налицо. Даже замок есть (хоть и не Отранто). Интересные персонажи, причём у каждого своя собственная тайна и своя собственная загадка. И даже очень современная тема — феномен близнецов и их таинственно-мистических взаимодействий и связей друг с другом (например, мои племянники — близнецы-двойнята — умудрились дважды жениться на Катях, у обоих практически одновременно происходили очень похожие карьерные дела и события, ну и ещё какая-то такая близнецовая потетень).

Т.е. в принципе читать вроде бы не скучно. Но... как бы это сформулировать-то?.. В общем, и особого интереса к событиям нет: плавно течёт повествование, случаются происшествия и совершаются неслучайные случайности, разгадываются одни загадки и тут же возникают новые вопросы — всё идёт своим чередом. И когда книга наконец закончилась, то ни радости, ни огорчения не осталось, разве что отметочку о выполнении очередного долгостроя сделать.

А ещё постоянно подспудно вылезала мысль о Джоанн Харрис...

Если вы ещё не читали этот роман или хотя бы не смотрели его экранизацию, но планируете сделать то или другое, то лучше не читайте этот отзыв, ибо он сплошной СПОЙЛЕР!

В своём единственном законченном полноценном романе Цвейг мастерски выстроил событийную причинно-следственную воронку. В том смысле воронку, что придумал и мастерски изобразил ситуацию, в которую очень легко было попасть и из которой затем, в принципе, был только один выход.

Согласитесь, мало какой нормальный человек удержится от чувства

Насколько эта книга легко читалась, настолько же легко она осталась за бортом сознания спустя всего неделю после прочтения. Наверное это довольно обычная история для молодого человека начала девяностых (ох, уж эти пресловутые 90-е!). Неизбежное взросление молодого мужского тела, вполне понятные желания и томления вокруг этого взросления, увлечение рок-музыкой, статусные моменты в компании своих сверстников, поиски более-менее легальных вариантов подзаработать денег (сразу отметим, что не разгрузкой вагонов), первое более-менее взрослое чувство к молодой девушке и стремление материализации (так целомудренно обозначим здесь тягу Раздолбая к своей избраннице) этого чувства уже на телесном уровне... Тем не менее, читать было не скучно, многое узнавалось-вспоминалось, а какие-то картинки того времени и вовсе были новыми.

А когда центр событий переместился на ГКЧПшные деньки, то автор сумел не кинуться во все обвинительные тяжкие, но оставил центром своего и читательского внимания внутренний мир своего героя.

Наверное нужно будет прочитать и Хроники Раздолбая — 2, чтобы закончить серию и закрыть тему, а то ведь любопытство неизбежно будет щекотать в разных местах...

Со школьного детства любил загодя, т.е. летом, читать школьные учебники за следующий класс. Ну, понятное дело, что математика и прочие точныя науки бывали только пролистаны с разглядыванием картинок, но вот зато всякая гуманитарная умь-заумь бывала прочитана от корки и до корки. И учебники истории, наверное, пользовались при этом особым спросом, потому что ведь интересно же, блин!

Я всё это вспомнил только потому, что чтение вот этого замечательного исторического романа отчасти напомнило мне как раз чтение учебников по истории Древнего мира и Средних веков. Так много в романе изложено фактического и подкреплённого выдержками из древнерусских летописей материала. Так много точных деталей жизни людей тех времён (XIV век от Р.Х.). Так комплексно использованы приёмы чисто приключенческой литературы, основанной на фактическом историческом материале!

А вся история князя Василия Карачевского, в принципе, стала как бы тем самым дополнительным материалом, чтение которого оживляет фактологию и делает науку историю живой и волнующей. Тем более, что род князей Карачевских автору совсем не чужд, ибо он и сам к этому роду принадлежит.

Но волноваться и опасаться не стОит, потому что совмещены все эти моменты — жизнь князя Василия, с одной стороны, и летописные и описательные фактологические сведения, с другой — весьма искусно и ладно. Ладно скроено да красно сшито! Так что берите, открывайте и читайте — когда ещё случай выпадет в Белой Орде очутиться!

И на Тихом океане свой закончили поход

Вряд ли смогу сейчас точно вспомнить, в какой именно момент осознал свой особый интерес к событиям XIX века. Возможно это связано с углублённым чтением романов полюбившегося автора Мамина-Сибиряка. А может в процессе чтения романов Николая Задорнова. Или когда вернулся к творчеству Валентина Пикуля... Но скорее напрасно стараюсь определиться с опорой только на одно имя, скорее всего все эти писатели и их книги вкупе и пробудили это особое отношение к котлу века XIX — читалось-то всё примерно параллельно-последовательно и потому взаимодополняло и взаимоподстёгивало, подторапливало и подогревало.

В общем, как бы там ни было, но совершенно отчётливо представляю, что именно век XIX стал предвестников всего того, что потом будет происходит с людьми и между людьми во все последующие годы и десятилетия вплоть до времён нынешних. Причём чем ближе подбираешься к веку XX, тем весомее прямое и непосредственное влияние. И в этом смысле развитие дальневосточного тихоокеанского региона представляет особый интерес — и в плане просто историческом, и в развитии государства, и в международных делах, и в расстановке сил в этом регионе и вообще в мире.

Пикуль знакомит читателя с дворянским родом Коковцевых, с давних времён служившего государству российскому. Молодой мичман Владимир Коковцев на корабле флота российского оказывается в Японии, стране в современном смысле совсем молодой, только что вышедшей из средневековья. Новая страна, новые для молодого офицера обычаи и нравы, новые отношения. Так в его жизни появляется Окини-сан, жена за деньги.

Однако личная жизнь Владимира Коковцева для Пикуля является не самоцелью, но просто на примере и с непосредственным участием флотского офицера Коковцева читатель пройдёт сквозь тернии войны в Китае, затем русско-японской войны и Цусимского сражения, и в конце-концов вместе с главным героем романа окажется за бортом политической и военно-морской жизни уже постреволюционной Советской России.

Как обычно великолепный язык, филигранная композиция романа, яркие диалоги и не менее сочные и красочные описания. И как и то было ранее, сохранившееся и упрочившееся желание идти и дальше вдоль по творчеству этого замечательного автора.

Бойтесь своих желаний, вдруг сбудутся!

Ранний, второй в библиографии, роман ныне популярного и любимого автора. На страничке Д. Харрис указано, что по написании и издании книга успехом не пользовалась и получила вторую жизнь уже только после феноменального успеха «Шоколада». Что ж, совсем не новая картинка — так бывает довольно часто, и не только с молодыми писателями, но и с людьми других творческих профессий и увлечений: ранние работы публикой игнорируются, а затем, после того как автор вдруг почему-то выходит в гору и становится популярным, та же самая публика вдруг обнаруживает черты гениальности и в том, что раньше не замечала.

На самом деле не являюсь ни знатоком, ни почитателем готической современной литературы и потому вряд ли смогу дать более-менее адекватную оценку этому роману Джоанн Харрис. Но вот если абстрагироваться от всего и просто оценивать как только что прочитанную книгу с элементами мистики, то более чем удовлетворительно. Мир создан мрачноватый, как раз в жанре. Герои и симпатишные и малосимпатишные, но и те и другие вполне правдоподобные. Картинки жизни вполне реалистичны. Драматичность и трагичность эпизодов подана умело и не без мастерства. Эмоциональные качели раскачиваются с переменной амплитудой. И финал оставлен таким... без объяснений и без разрушения мистических моментов

Многочисленные кризисы внутри разных культур говорят только об общем Кризисе всей человеческой Культуры

Скандальная известность этого романа придавала особую пикантность в предвосхищении чтения. А долгое ожидание, когда же совпадут звёзды в удачную для чтения комбинацию, усиливало остроту.

Ну, что можно сказать. Конечно, можно сделать главным в этой книге секс. Секс и его вариации. И тогда можно обругивать автора за безнравственность и контркультуризм и навешивать разные прочие ярлыки. И быть по-своему правым, потому что секса (с вариациями) в книге и в самом деле довольно много.

Но вот лично мне показалось, что основным и главным содержанием романа стал кризис культуры западного толка. Причём это не я, это сам Уэльбек в романе так и называет этот феномен — Запад (именно с прописной «З»). Ведя читателя по событиям жизни двух главных героев романа, двух братьев, Уэльбек с смачными и порой отвратными подробностями описывает нам похождения каждого. Но смакование этих пикантных моментов совсем не самоцель для Уэльбека, а только лишь способ показать читателю увиденное как бы глазами внешнего наблюдателя то, как на самом деле устроено общество Запада, какие кризисы оно проживало в послевоенный период. Как и куда шарахалась социальная поведенческая норма, не говоря уже о пороговых зонах. Культура и контркультура, степени свободы и их пересечения — какие формы приобретают все эти личные свободы?..

В общем, и оценку книге я поставлю относительно высокую, и саму книгу буду рекомендовать тем людям, которым доверяю — ей-ей, там есть что обсудить!

Несколько жизненных историй, объединённых в одно целое общим замыслом, общим местом нахождения героев и взаимными их пересечениями в прошлом и настоящем.

История взросления мальчика-подростка и превращения его из пацана в юношу — самая золотая пора, 12-16 лет! Семейные отношения, проблема «родители-дети», проблема «брат-брат-сестра», проблема школы, проблема первых симпатий, проблема общения — вся жизнь почти каждого подростка состоит из проблем. И потому все эти казусы и извороты кажутся и знакомыми и понимаемыми. Наверное, самое интересное, что было в этом романе — это история жизни Мишеля.

Истории нескольких взрослых людей — политических беженцев из своих собственных родин — Германий, Венгрий, СССРов. И каждая такая история могла бы стать своей собственной книгой: на интересность и увлекательность такой отдельной повести хватило бы сюжетно-событийных и смысловых поворотов. Конечно, в этих политэмигрантских рассказах много россказней (и, сразу понятно, что меняется смысловое наполнение и отношение читателя к рассказываемому): много искажений, много от своих личных представлений иностранца о русских и о СССР времён правления Сталина, много чего другого, неправдоподобного и потому карикатурного. Кукрыниксы где-то тут стоят рядом и нашёптывают автору, сами при этом хихикая и временами хохоча.

Истории нескольких любовей и жизненных драм. И трагедий. Когда рушится вдруг всё, весь твой мир, в котором ты жил, который выстраивал годами и десятилетиями. Рушатся семьи, ломаются судьбы, дети никогда больше не увидят отца, а собственное выживание в незнакомом мире и городе — пусть даже это Париж — превращается именно только в выживание: мало кому из этих эмигрантов удаётся в полной мере выстроить свою жизнь наново и счастливо. Сами описания этих драм сделаны Генассия добротно и по литературному талантливо. Отчего переживания и сострадание читателя всамделишные (хотя про карикатурность всё равно помним).

Нельзя сказать, что книга захватывает сразу и бесповоротно. Сначала повествование тянется подобно вытекающему из перевёрнутой банке мёду — тягучая непрерывающаяся струйка повествования ровно скользит по поверхности сознания читающего. И даже движения этой струйки повествования почти не заметно — событийный ряд ровен и не взрывается внезапным фонтаном яркого события. Но, как и от хорошего мёда, остаётся от чтения долгое послевкусие...

Наверное любителям приключенческого жанра книга покажется скучноватой, но если не гнаться за остротой впечатлений, то роман непременно можно (а может быть даже и нужно) прочитать. Может быть никаких таких особых новых знаний он нам и не даст, но оттенки нового непременно будут. Только нужно быть готовым к тому, что все эти люди являются евреями и вот эта еврейскость содержания специально автором заострена и потому нарочито выпукла.

Пролетая на метле, на метле... (из песни Игоря Белого)

Замечательная современная (в смысле не народная, а написанная современным автором) сказка. С доброй нечистой силой и хорошими добрыми детьми. С междусобойными приключениями и тех и других. Со сказочным добром и не менее сказочным и потому слегка понарошечным злом. Немного запионеренная, ну так и время такое было — ещё вовсю пионерское (книга 1988 г.). Несмотря на постоянное присутствие «в кадре» нечистой силы сказка получилась улыбистая и даже с хэппи эндом. И не без слегка назидательных смыслов, причём адресованных не только ребятам пионерского возраста, но и взрослым тоже.

Вот читал менее чем двухсотстраничную книжку и то и дело вспоминал мультик про умельца-пионера и Бабу-ягу (интернет подсказал название — «Ивашка из дворца пионеров», 1981 г.), потому что по настроению и картинкости как-то близко всё это стоит. Что вовсе не означает, что автор как-то что-то прихватил «слева» — история точно самодостаточная и вполне оригинальная. И даже тщу и лелею себя надеждой, что как-нибудь впихну книгу 11-летнему внуку для чтения в удовольствие. Оно того стОит!

Несколько поз из личной жизни английской знатной дамы. Или?..

С одной стороны глядючи, создаётся полное ощущение, что это чисто эротическая литература и запреты на публикацию романа исходили именно из-за этого самого эротизма и сексуальности, натурализма и вульгарности. И с этим трудно спорить — несколько вполне откровенных сцен с описаниями механики физической любви и сопутствующими физиологизмами безусловно призывают Эрот и в текст романа и в фантазии и ощущения читателя.

С другой стороны, это вполне мелодраматичная история любви между двумя людьми. История треугольная, ибо, как водится, непременно есть третий, в данном случае это обманываемый муж, т.е. классика любовного романа налицо. Да и все свидания влюблённой пары происходят тайно, буквально «под пологом леса», отчего и сами эти свидания и их описания приобретают необходимую остроту и романтичность, страстность и пикантность.

Однако всё не так просто, потому что обманываемый супруг в полном смысле мужчиной в общем-то не является — война, ранение и инвалидное кресло с потерей функций органов, расположенных ниже пояса. И тут возникает нравственная коллизия: совсем молодая ещё женщина совершенно естественным образом хочет просто жить, жить наполненно и удовлетворённо. Что и как делать в этих ситуациях — советчиков, как обычно бывает, может набраться множество, но решать всё равно приходится тем, кто в этой недайбогникому ситуации оказался. Сознательно, специально и умышленно Констанция не ищет физического случайного удовлетворения на стороне, однако волей обстоятельств любовная связь всё-таки возникает — согласитесь, и при живом и дееспособном муже дело, в общем-то, довольно обычное. Однако, видимо всё-таки не хватает для полноты ощущения наполненности жизни нашей леди Чаттерли (Чаттерлей) чувства любви — всё-таки «секс» не равно «любовь». Остаётся незаполненной вот эта самая ниша, в которой обычно живёт в человеке это одно из самый таинственных и могучих чувств — Любовь. А вакуум, как ему и положено, стремится быть заполненным. Отсюда встреча — обыденная и рядовая, и отсюда же внезапно настигшее Констанцию это чувство — любовь.

Что делать читателю в этой ситуации? Осуждать Констанцию Чаттерли? Радоваться за взаимность чувств влюблённых? Сочувствовать Клиффорду Чаттерли? Придумывать варианты расхода треугольной ситуации к всеобщему благоденствию и удовлетворению?..

Но есть ещё и другие смысловые наполнения этого романа. Ну вот, например, возлюбленный леди Чаттерли по своему происхождению принадлежит не к знати. А наоборот, служит сэру Чаттерли, является его наёмным работником. И тут уже возникает проблема кастовых противостояний и сословных различий. «Табу! Фу! Нельзя! Констанция, опомнись! Кто ты и кто он! Никогда!», — несть числа подобным восклицаниям и высказываниям сэра Клиффорда (т.е. оскорбил не сам факт «левой» связи жены с кем-то там — такую возможность супруги Чаттерли допускали сознательно, — но связь с лицом, стоящим на сословной лесенке ниже себя). И хвала автору, который не побоялся поднять саму эту проблему — взаимоотношения между разными сословиями английского общества — на необходимую высоту и придать ей всю возможную для 20-х годов XX века остроту.

Но там ещё есть и другая составляющая — рассуждения автора и некоторых его героев о социальной справедливости и о межклассовых противоречиях (напомним, что на дворе середина двадцатого столетия и пролетарская революция в России уже вовсю развевает красными серпасто-молоткастыми флагами). Тема эта не так уж сильно выпячена, однако, вполне может быть, именно она стала (вместе с темой о взаимоотношениях между сословиями) тем самым камнем преткновения в судьбе романа. А эротика — ну что, эротика, эротика была только поводом...

Все эти мои рассуждения вполне могут оказаться надуманными и пришедшими в голову только мне, однако же вот подумалось так в процессе чтения.

Одна из загадок этой повести — это адресат. Кому адресовано это послание Брэдбери? Десяти-двенадцатилетнему мальчику? Подростку 14-15 лет? А может быть юноше от 16 и до 21? Или взрослому молодому человеку? Но, может быть, мы ошибаемся и книга предназначена только людям среднего и старшего возраста — родителям и дедушкам-бабушкам? Где проходит возрастная граница, которая отделит «своего» читателя этой повести от «не своего»?

А ведь вопрос совсем не праздный. Потому что первый раз я читал «Вино...» в юношеском возрасте, а потом уже примерно каждое десятилетие своей жизни перечитывал (впрочем, возрастной диапазон между 50 и 60, кажется, прошёл без Гринтауна №1). И ни единого разу ни в каком возрастном слое не умалилось отношение к этой повести и не размылись смыслы этого послания Брэдбери, отправленного им из лета 1928 года вперёд, в Настоящее и Будущее...

Вообще мне думается, что эта книга не является попыткой выстроить мостик между старым и малым поколениями (такие мнения иногда встречал в реале). А самое главное — это обращение автора к тому внутреннему «Я» читателя, которое — многомерное, многофигурное и многоликое — находится внутри каждого из нас. Потому что, меняясь с течением времени, наши предыдущие «Я» никуда не деваются и уж тем более не умирают. А просто уходят внутрь нас, где терпеливо и ожидающе покоятся, в надежде, что рано или поздно, но они понадобятся своему владельцу — тому, чьим предыдущим естеством они были.

Многие скажут, что человек меняется постепенно и постоянно, что «Я»-вчерашний не тождествен «Я»-сегодняшнему и т.д. Однако мне кажется, что всё-таки изменения происходят как бы ступенчато: идёт некий период накопления мелких событий и появления-накопления нового опыта, а потом скачкообразно под воздействием того или иного обстоятельства человек переходит на новую ступеньку своего «Я»-состояния.

И именно вот такие новые «Я» и сохраняются и фиксируются в каждом из нас. И именно такие наши «Я» по мере изменения перестают быть актуальными и уходят в тень наших новых состояний — мы взрослеем, накапливаем Опыт, Умения, Навыки и Знания, а тот предыдущий «Я», которым был я до этого, остаётся где-то там в недрах моего тела и моего мозга и моей личности.

Именно о таких моментах и идёт речь в книге, именно к ним, к этим нашим внутренним составляющим и обращена книга. И именно они, эти наши предыдущие Тольки и Саньки, Томы и Дженни, Жаки, Мадлен и Гансы, и заставляют нас читать эту книгу Рэя Брэдбери взахлёб и с судорожными перебивками в дыхании — потому что эта повесть о них и для них.

Но и непременно для нас, неважно, сколько нам сейчас лет и как далеко мы ушли от своего 11 — 12-летия и от своего собственного лета 1928 года. И где-то там во Вселенной непременно есть кладовая, где хранится на полках разлитое в бутылки из под кетчупа одуванчиковое вино нашего лета «1928 года».

Каждый день в одной бутылочке.

Найди её, эту свою кладовую, открой бутылочку и сделай глоток...

Рассуждения Маргарет Этвуд о выбранном Человечеством способе самоубийства совсем не лишены здравости. Потому что игры и заигрывания вида homo sapiens с природой людской, с его генной основой, наверняка являются довольно рискованными и, вполне допускаю, что опрометчивыми. И не только с людской конструкцией (привет, Долли!), но с кирпичиками всего живого на Земле вообще. И потому вполне достаточным может стать как раз появление на человеческом всеобщем рынке какого-нибудь мега-катализатора удовольствия и гиперсексуальности, чтобы встряхнуть наш человеческий карточный домик и рассыпать его равнодушно и даже немстительно.

Правда, лично мне «ближе» (в смысле — более правдоподобными и нефантастическими) кажутся сценарии всеобщего блэкаута, основанного на катастрофических изменениях в погоде всей планеты. Только не одномоментного разового катастрофического происшествия, как снимается и демонстрируется в блокбастерах, а медленного и неуклонного сползания естественной природной среды в зону катастрофы, постепенной разбалансировки настроенного механизма погоды и природных климатических зон. Но это уже личные предпочтения (если слово «предпочтения» здесь будет уместным).

Очень приличная книга, весьма впечатляющая тема, красочные картины недалёкого будущего Земли, симпатичные герои и персонажи. Похоже, рано или чуть позже, но придётся читать и «Беззумного Аддама».

Весьма приличный и достойный сборник рассказов двух авторов. С одним я уже немного знаком, ибо довольно регулярно читаю его рассказы и повести (Майк Гелприн), с творчеством другого (другой) встретился впервые (Ольга Рэйн). Совсем не хочется тщательно аналитически проходиться вдоль содержания этого сборника (для этого найдутся другие читатели и другие площадки), а вот общее цельное впечатление книга оставила с оценкой 5 звёзд. Сюжетное разнообразие, жанровое многоцветие, прекрасный литературный язык, лёгкие словесные и смысловые формы, яркие и привлекательные герои — ну что ещё нужно для отличной оценки сборнику фантастических рассказов!

Совсем неплохая книга. Если постараться избегать термина «хорошая».

Хорошесть книги состоит во многих достоинствах.

И историчность (с вполне понятными и объяснимыми включениями художественной придуманности некоторых героев и каких-то ситуаций).

И приключабельность на уровне: и сам ход исторических событий так и заставляет приключения впрыгивать в текст романа, и воля автора.

И даже актуальность романа, как ни странно, тоже тут как тут (с учётом современных реалий этого восточно-европейского региона).

И горячая и горячащая любовная линия — с трудностями и опасностями, с разлуками и стремлениями друг к другу, с обретениями и потерями.

И даже некоторая мушкетёристость тоже есть: боевых друзей-соратников тоже оказывается ровно четверо, и их неразлучимость и готовность быть вместе везде и всюду так и подталкивают читателя к именам прославленных героев Дюма.

И яркие и характерные герои, начиная от нашей четвёрки и переходя уже к другим, как совершенно историческим личностям, так и к придуманным авторам персонажам.

И красочные картины польско-украинских земель.

И жанрово-бытовые сценки жизни людей в этих местах и городах — что украинских, что польских (и вкрапления украинизмов, а также латинских выражений, распространённых в те времена и в тех местах).

И сочные и порой промораживающие душу описания боёв и штурмов, осад и сабельных стычек, и многочисленных сцен насилия одной стороны над другой и обратно.

В общем, скучать не приходится.

А избегать термина «хорошая» заставляет явная предвзятость и избирательность автора в своей симпатии к одной из противостоящих сторон. Всё, что делается панством и польским «рыцарством», шляхтичами — всё это подаётся явно с одобрением или, как минимум, с пониманием и сочувствием Генрика Сенкевича. И ровно такие же по жестокости и бессмысленности действия восставшего и бунтующего украинского казачества подаются автором только как чрезмерные и бесчеловечные жестокости и зверства. Одна сторона противостояние заранее назначена автором как неправая и преступная, а вторая явно обеляется и романтизируется, приукрашивается и как бы возвышается. И именно эта предвзятость Сенкевича и не даёт читателю возможность оценить роман очень высоко.

Хотя нужно отдать должное мастерству Сенкевича как литератора — он сумел-таки вызвать явную симпатию и сочувствие с некоторым своим героям. И уж конечно к влюблённой паре. И заразившись этим чисто человеческим сочувствием поневоле как бы становишься на сторону польских шляхтичей...

Ради справедливости нужно также признать, что есть-таки в романе строки упрёка и в адрес Речи Посполитой как государства, и в адрес польской знати — такие критические строки то и дело встречаются в тексте романа в тех местах, где анализируется общее актуальное социально-политическое положение в этом царстве-государстве в период его Смутного времени. Однако тут же вся вина и вся ответственность за смуту возлагается на казаков, на простой украинский народ и на Богдана Хмельницкого как главного смутьяна и зачинщика всех этих польских бед.

Трудно, не являясь специалистом-историком, пытаться самому раздавать сёстрам серьги, и потому при необходимости обратимся к учёным в этой области человековедения, а кому нужна настоящая критика романа Генрика Сенкевича, так за этим лучше к Болеславу Прусу. Нам же остаётся только воздать должное этому совсем неплохому историко-приключенческому роману. И решить, когда будут читаться вторая и третья часть трилогии...

Одна из четырёх детективных повестей, написанных именитым фантастом буквально в последнее десятилетие жизни и творчества. По манере повествования чем-то сродни ироническим детективам (не Донцовой!) — лёгкий язык, невымороченный слог, простые прямые мысли и столь же простые понятные чувства, совершенно реалистические выдуманные события — совсем простой, привычный и знакомый мир. В общем, несложная и приятная книга.

Что вовсе не означает, что детектив совсем уж без завитушек. Целая группа подозреваемых, несколько вероятных мотивов убийства, непростые личные и неличные отношения, лежащие в основе всех этих мотивов. Неплохо выстроенные переходы от одного к другому — от подозреваемого к подозреваемому и, соответственно, от мотива к мотиву. Постепенно раскрывающаяся шкатулка Пандоры тайных пружинок бытия убитого и его окружения, включая главную героиню-рассказчицу.

Нельзя сказать, что случился некий АХ! по прочтении, но и неинтересно не было. Вполне годится для развлечения. И для знакомства с автором ещё и в этой его ипостаси.

Темпоральная викторианская фантастика.

Такое определение жанра убивает сразу двух, а то и трёх зайцев: мы узнаём, что перед нами фантастика; мы догадываемся, что будут путешествия во времени (или временнЫе парадоксы); и мы предполагаем, что вероятнее всего мы окажемся в викторианской Англии.

И мы не ошибёмся, предположив всё это.

Остаётся только добавить словечко «романтическая», чтобы сообразить, что в качестве бонуса будут приключения персонажных героев и героических персонажей на любовно-романтическом фронте.

А термин «детективная» направит мысли и ожидания читателя в сторону предстоящего расследования обстоятельств пропажи некоего артефакта и на поиски оного.

Всё это дело написано живым весёлым, не без иронии, языком, что позволяет даже не очень серьёзно относиться ко всяким там упоминаниям о трагических страницах в истории Англии в годы Второй Мировой войны (а речь будет идти о печально известной бомбёжке люфтваффе Ковентри).

Забавные персонажи, занятные события, лёгкий английского толка юмор.

Для любителей всего этого будет в самый раз.

Сборник-эксперимент рассказов и повестей отечественных молодых писателей при очередном заходе в библиотеку привлёк моё внимание прежде всего своим необычным форматом. Имеются ввиду чисто внешние геометрические параметры книги — высота и ширина с толщиной, — которые в моём случае пошли книге на пользу, ибо она была вытащета с верхней полки стеллажа, полистана и впихнутона в подмышку, для унесения домой и прочитания. Использоватые в предыдущем и в этом предложения словесные корявости применеты специально для того, чтобы сразу обозначить специфическую литературную форму и заковыристое содержание некоторых произведений сборника. Потому что 3-4 вещицы буквально выдавливали из процесса чтения: абсурдистское содержание, помноженное на абсурдные смыслы, да ещё и при некоторых «изысках» литературотворчества отдельных «писателей», вошедших в книгу, были буквально камешками в сандалиях, когда и ступить больно, и трясёшь ногой — не вытрясешь никак, и расстёгивать-застёгивать непрерывно тоже лениво, да и помогает только на несколько шагов.

Зато тут же, в этом же сборнике, отделённые буквально одной-двумя страницами от неудобоваримостей, были и самые настоящие находки. Красивый образный язык, тонко затронутые острые или просто волнительные темы, сильные эмоции, возникающие при чтении таких рассказов — все эти, к счастью преобладающие и количественно и качественно в книге нюансы чтения-восприятия, сгладили и, в общем-то, свели почти на «нет» негативные моменты.

Очень понравились иллюстрации, органично вставленные в сборник между некоторыми его произведениями: сюжеты и вторые смыслы картинок, угадываемые при рассматривании, дополняли некоторые рассказы и порой просто помогали восприятию книги в целом.

Не буду называть ни одной фамилии и не укажу ни одного названия — ни понравившегося, ни воспринятого мной в штыки. Прежде всего потому, что на вкус и цвет сами знаете что, и то, что понравилось мне, может не понравиться другому читателю сборника. И наоборот. Важно как раз то, что и по стилю, и по форме, и по смыслам, произведения, из которых составлен сборник, могут порадовать разные читательские вкусы. Если, конечно, эта книга ещё где-то сохранилась в библиотеках...

Вот не раз уже зарекался брать для чтения первую книгу какого-нибудь цикла. Не потому, что это скучно, а потому, что всегда есть риск запасть на прочитанное и тогда вваливаешься с изяществом посуднолавочного слона в весь цикл. Потому что если книга хороша, то всегда хочется узнать, а что там будет дальше и куда понесёт нелёгкая полюбившихся героев и героинь в очередной раз.

Джо Аберкромби для меня не новое писательское имя. Однако и не старое — замшелое, плеснючее и изъеденное молью, — в личном читательском архиве есть опыт чтения книги «Кровь и железо» (опять-таки, первой книги цикла «Первый закон»). Книга для меня оказалась в самый аккурат и непременно хотелось прочитать весь цикл до конца (Вот! Что я говорил!), однако прихотливая читательская судьба распорядилась по-своему и скачанные книги цикла терпеливо лежат в папке букридера (очень надеюсь, что не покоятся, а именно ждут очереди).

Наверное из всего выше изложенного уже понятно, что ситуация с Аберкромби и с новым циклом попросту удвоилась: книга понравилась, герои симпатичны (ну, в смысле положительные герои симпатичны по-положительному, а негодяи привлекательны по-негодяйки) и неоднозначны, слюна на продолжение чтения выделилась и закапала (плавя клавиатуру). И даже некоторая подростковость повествования, толика инфантильности и сентиментальности не отпугивают — краеугольные камни будущих противостояний и сюжетных перегибов автором намечены и жутко хочется посмотреть — что там, за поворотом? Там, там-тарам, там-тарам...

Наверное эту книгу правильнее всего читать, будучи врачом-психиатром или, как минимум, клиническим психологом. Потому что те метаморфозы личности главной героини Ёнхе, которые описывает в своём трёхчастёвом романе Хан Ган, иначе как психиатрическими терминами вряд ли можно описать. Ну, а неспециалист и обыватель сразу скажет «сумасшедшая» и будет, в общем-то, по-своему, по-обывательски прав.

Однако вот эта лёгкость и быстротечность обывательского диагноза совсем не означает, что он изначально ясен и однозначен. Потому что Хан Ган рассказывает всю историю погружения Ёнхе в своё иное состояние с самого начала, с самого отправного поворотного момента.

Сон. Неприятный и непонятный, пугающий и навязчивый, повторяющийся и развивающийся по каким-то своим сонливым законам — сон буквально встряхнул Ёнхе, вывернув всю её суть и сущность наизнанку. И для мужа это вроде бы та же самая Ёнхе, молчаливая и послушная, привычная и знакомая, но одновременно и уже иная Ёнхе — с новыми привычками и убеждениями, с новыми пристрастиями и отвращениями. И вот с этой самой, новой иной Ёнхе он как раз и не готов мириться. да и не только он — эта новая и иная Ёнхе непонятна и раздражительна и для своей родительской семьи, и для сослуживцев — своих и супруга.

По прочтении книги и размышлениях вокруг неё и по поводу неё же, уже вот тут, на этой стадии появляется закономерный вопрос: «А можно ли было вовремя перехватить ситуацию? Можно ли было вмешаться в те внутренние процессы, которые происходили в психических недрах личности Ёнхе и вовремя пресечь их негативное и, в конечном счёте, разрушительное для личности Ёнхе развитие?». Ну, т.е. если бы супруг Ёнхе и её родители повели себя иначе, нежели это описано в романе и обратились бы к врачам-специалистам?

Однако роман уже написан и никаких нескольких вариантов развития событий в нём нет, и потому произошло то, что произошло. И переход повествования к другому рассказчику знаменует некий временной интервал после событий первой части книги, и изменение внешних условий в жизни героини. И тут уже для читателя интерес как минимум двойной, потому что личность нового рассказчика — мужа сестры Ёнхе — интересна сама по себе. Это художник. Но не в привычном нам образе — человек, стоящий с кистями и палитрой перед мольбертом, — а художник иного плана и иного инструментария. Он творит видеоролики. Не документальные, но постановочные и почти бессюжетные (так можно понять из контекста повествования), однако ролики с весьма смелым и порой попросту рискованным видеорядом. Неоднозначно воспринимаемым смотрящими их людьми и сложно оцениваемые обществом. Новая эстетика и новая этика.

И его симпатия и интерес к сестре своей жены, к той самой Ёнхе, постепенно перерождаются в жгучее желание снять эровидеоклип с её непосредственным участием (что делать, всегда, когда женщина нравится, хочется увидеть её обнажённой и ещё как-то повозиться с её телом, пусть даже и не в прямом и непосредственном сексуальном контакте, но тогда как художник в стиле боди-арт и боди-пейнтинг). Задумка эта по мере её исполнения приводит к совершенно неожиданным для всех участников действа результатам. И наша знакомая Ёнхе только уходит вглубь своего нового состояния и своего нового мира, погружение в который нечаянно спровоцировал её зять.

В третьей части книги мы уже имеем дело с сестрой Ёнхе, потому что только она одна из всех прочих семейных сохранила какую-то связь с Ёнхе в её новом и уже в полном смысле «ином» состоянии. Дабы не спойлерить, наверное на этой стадии осмысления прочитанного романа нужно прекратить эти размышлизмы. Да и ситуация стала уже более однозначной и маловариативной для всех её участников, коих, в принципе, всего двое и осталось — бедняга Ёнхе и её младшая сестра. И финал вполне понятен и однозначен.

Не буду пытаться лезть в обозначенное в аннотации кафкианство романа (всё равно в этом ничего не понимаю), но вот, возвращаясь к психиатрии, думаю, что специалисты в этой области медицины могли бы попытаться разобраться со всей описанной ситуацией. Ведь Корея — страна с довольно жёсткими традициями, и подчинённое положение женщины в корейском обществе является многовековым и привычным (хотя, скажите мне, в каком обществе было иначе?). Но всё равно, когда пришли новые времена и новые свободные европейские нравы, то попытка женщины следовать этому новому вызывает глухое (и неглухое тоже) сопротивление в традиционном корейском обществе и даже в собственной семье этой женщины. Когда на подсознательном уровне ты непрерывно чувствуешь себя в тисках представлений, что ты должен выглядеть так и одеваться этак и питаться только так и спать только таким образом и на сексуальную активность мужа реагировать только так, как говорит традиция и как гласят вековые устои, и ещё многое-многое другое — поневоле у отдельных личностей могут начаться некие внутренние неполадки уже на уровне психики. Почему-то мне кажется, что именно вот в каких-то таких делах и моментах и кроется первопричина всему происшедшему с Ёнхе...

Не могу сказать, что книга лёгкая для чтения и для восприятия, особенно для впечатлительных натур. Однако с точки зрения оценки в паре «книга-читатель» поставлю совсем неплохие баллы. Мне понравилось.

Щедрый интернет предоставил возможность прочитать эту посоветованную в годовом флэшмобе 2018 книгу в двух переводах:

Кессель — Лев (пер. Мендельсон) — 158 KB

Кессель — Лев (пер. Никитин) — 186 KB

А спрошенный для уточнения и облегчения выбора советчик поставила в тупик ответом: «... про перевод не знаю, я в оригинале читала».

Наугад ткнул курсором в верхний «свадебный» вариант, где переводчик Мендельсон...

Жутко атмосферная книжка получилась у Кесселя. И даже не то, что прям Африка-Африка и саванна-саванна, а передан именно дух этой необузданной дикости и первозданной свободы. И чуждости современного урбанизированного, технологизированного и технизированного человека этому миру, в котором после шестого дня творения человек уже есть, но он ещё весь в фиговом листочке и не тронут брожением и тлением и распадом цивилизации; когда ещё не закат, а только рассвет. И конечно, это ощущение было бы невозможно пробудить в читателе без мастерства автора (браво, Жозеф!) и без таланта переводчика (браво, Феликс!).

Ничего не буду писать про сюжетную линию, скажу только одно — сюжет закручен и заверчен почти с приключенческим изяществом. И с крутыми психологическими изысками. Разве что с концовкой я не совсем согласен — во-первых, такой финальный ход буквально напрашивался и потому не стал неожиданностью, а во-вторых, не согласен с таким финалом в принципе, просто потому, что «птичку жалко».

НО! Поймал себя на желании прочитать эту же книгу, но уже в переводе Валерия Никитина. А ведь нет ничего проще, как взять и перечитать книгу сразу после первого прочтения... Перечитал.

Н-да. В общем, если идти классическим школьным путём по пятибальной системе оценивания, то перевод Никитина я бы наградил оценкой в 4,5 (ну, или 4+). А вот то, что сделал с книгой Феликс Мендельсон, просит только отличных баллов (да ведь и фамилия обязывает). Хотя вполне допускаю, что если бы я начал с варианта Никитина, то ситуация могла бы поменяться с точностью до наоборот :-)

А вообще книга хороша ещё и тем, что её можно пообсуждать в группе или клубе, потому что смысловых слоёв хоть на событийном, хоть на психологическом уровне вполне достаточно для появления разных точек зрения и нескольких толкований поведения и поступков разных героев.

Конечно же книга провокационна. Ну, вот как провокационны «Вирт» и недоброй памяти «МЛК». Но для меня она больше резонансна с зюскиндовским «Парфюмером». Потому что главное и основное сходство героев этих двух книг в том, что в центре писательско-читательского внимания стоит Чудовище, стоит Монстр, стоит патопсихологический психопат. В принципе, вот этого одного предыдущего предложения уже достаточно для того, чтобы обозначить сферу и направление этого романа. Потому что есть ещё аннотация, которая добавит тайны и интриги и поспособствует любопытству читателя.

Для тех, кто полюбопытствовал взять книгу в чтение — нужно иметь ввиду, что в тексте встречаются некоторые физиологические подробности и нюансы, которые на чувствительные и впечатлительные натуры могут оказать определённое воздействие не самого приятного свойства. Как говориться — кто предупреждён, тот вооружён.

Тем не менее, это было довольно любопытное чтение. Такой вот ракурс на современную литературу. Оригинальную.

Эксперимент. Читательский.

Суть — читаю книгу и выжидаю месяц-два, не пишу отзыва и не делаю при чтении заметок «на память».

Не читаю чужие отзывы-рецензии на книгу.

Вообще ничего о книге нигде не читаю и ни с кем книгу ни в реале, ни в виртуальном пространстве не обсуждаю.

В результате: очень хорошо помню своё состояние во время чтения — роман нравился, события казались интересными, немного странными, запутанными, слегка отдающими магиреалистической детективщиной.

Имена героев «уплыли» сразу — но тут могут сказываться несколько факторов: много читаю вообще; книга не настолько сильно зацепила, чтобы герои «врезались» в память; просто нюансы собственной памяти...

Из аллюзий чётко закрепился некий весьма условный параллелизм с повестью Столярова «Мечта Пандоры» (опубл. «Меньше — больше. Сборник фантастики») — хотя у Столярова сама идея фантдопущения для меня выражена сильнее и сам событийный ряд привлекательнее.

Вкусовой остаток: книгу вряд ли буду перечитывать, но творчество Галиной по-прежнему интересно.

PS А отзыв-рецензию всё-таки проще и правильней писать сразу, на свежую голову :-)

Блин, вот и у меня тоже так — если где-то слишком чисто и порядочно, то непременно хочется напакостить по-мелочи... (собственные мысли вслух)

Вечно у Джоан Харрис не знаешь, что за жанр. Психологический триллер? Детективная история? История падений и подъёмов элитного учебного заведения? Битва характеров? Критика и сатира на существующие в английских привилегированный спецшколах нравы и традиции? Трагедия и драма «маленького человека»? Роман о социальном неравенстве? Начало цикла с обозначенной в этой книге ГГ (или, хотя бы, дилогии)? Педагогическая поэма в британском стиле? Песнь об ушедшем детстве? Подростковость как проблематика вне зависимости от страны обитания героев романа?

Об чём роман? Да, наверное, обо всём упомянутом абзацем выше, и ещё о многом, что пропустил в этом кратком перечне (ну, вот хоть внедрение компьютерной грамотности в средние учебные заведения и адаптация старого состава педагогов к новым условиям преподавания...).

Дело даже не в сюжетных ходах и не в событийных пунктах книги. Мне в романах Харрис всегда нравится вот эта чуть мрачноватая сдержанная атмосфера с лёгким мистическим ароматом (в одних романах бОльшим, в других почти незаметным). Нравится вот это погружение в предлагаемые Джоан условия — медленное и плавное, как спуск опытного дайвера в пучины океана. Врастание в кровь и плоть описываемого мира, знакомство и вхождение в группу персонажей книги. С кем-то сдруживание, но с кем-то и свраживание — плавно ты начинаешь ощущать пристрастия и отчуждения от того или иного героя; за одними начинаешь следить более пристально, а другие вроде как мимолётно пробегают в поле твоего читательского зрения... пока однажды не обнаруживаешь полную свою читательскую несостоятельность как наблюдателя, ибо ты полностью прошляпил появление в книге самого наиглавнейшего героя и зарождение самой сильной драматически-трагической основы.

И вот этот открытый финал, да ещё и с некоторой угрозой, обращённой вперёд, в будущее — не то за кадром что-то произойдёт, не то будет продолжение всей истории, пусть уже и не сент-освальдовского содержания, но вырастающее отсюда, из Игроков и Джентльменов...

Эта книга более всего мне напомнила Маркеса с его «Осенью патриарха». Те же самые литературные приёмы — бесконечный поток сознания, одно сплошное длящееся предложение размером в несколько страниц печатного текста, сложно расставленные знаки препинания, которые порой вместо разъяснения смысла запутывают его. И с сюжетом тоже невнятно — ну, обет, ну, летательная машина, ну, строительство всем миром, ну, личная жизнь... Что для чего, почему и зачем — непонятно. Фактологии — мизер. Эмоции — маловыразительные. Состояние изменённого сознания — нетушки. Второго-третьего смыслового планов — да вроде тоже не шибко выпячивают сквозь ткань повествования. Тянется куделя, скручивается нить, бормочет рассказчик, растут волосы, в огороде бузина, а дядька в зарубежье...

Ни удовольствия, ни отвращения. Ничего. Ноль. Зеро. Вначале было слово. Оно же и осталось — не выродилась Вселенная, извините. За что там Нобелевки дают?..

У этой книги малой прозы Захара Прилепина есть довольно необычное свойство — она чрезвычайно поэтична. Поэтична и романтична. Несмотря на жёсткую приземлённость тематики и смыслов части рассказов. Несмотря на околовоенный, привоенный и вдольвоенный подтекст некоторых из них. Несмотря на порой страшную и однозначно, что неприглядную прозу жизни — всё равно это поэзия.

Вполне допускаю, что эту поэтическую составляющую прозы Прилепина многие возьмут под сомнение, и допускаю, что некоторые вообще кинутся оспоривать. Ну, значит тогда это моё личное вИдение этого сборника. Во всяком случае, и во время чтения и сразу после окончания оного организм переполнен эмоциями. Эмоциями и чувствами.

Наверное можно не принимать прошлое Захара Прилепина. Вполне допускаю, что можно не соглашаться с его политическими взглядами и проистекающими из этих взглядов поступками и выборами. Даже соглашусь, что с этими его ценностными ориентирами и внутриличностными конструктами можно спорить.

Но вот я как-то где-то уже однажды писал, что считаю Захара Прилепина явлением в современной русской литературе. И готов это повторить здесь и сейчас, после прочтения этого сборника рассказов.

Полюбившийся отечественный писатель-классик Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк не даёт покоя — знание, что в букридере ещё хранятся и ждут своей очереди на прочтение файлы с романами и повестями, а также рассказами и очерками автора, буквально зудит и оставляет после себя расчёсы на хотелке. И потому в минутку, выпавшую между концом отыгравшего и ушедшего 2017 года и началом нового игрового года 2018, коварные пальцы привычным путём отщёлкали маршрут на клавишах букридера и на мониторе-экране высветилось «Бойцы. Очерки весеннего сплава по реке Чусовой».

Интерес к этому произведению Мамина-Сибиряка был изрядно подогрет прочитанным четыре года назад романом А. Иванова «Золото бунта, или Вниз по реке теснин» — в романе Иванова последнюю четверть объёма как раз и занимает мастерски описанный сплав на барке в составе каравана по совсем непростой уральской реке Чусовой.

Знаете, если убрать из ивановского романа всю приключенческую часть и оставить только полудокументальное описание сплава, то эти два произведения окажутся весьма близкими. И тогда очерк Мамина-Сибиряка, в моём понимании и видении, будет более ценен и более высоко оценен. Хотя бы потому, что сам автор не раз проходил это путь на барке по Чусовой, причём проходил его не из праздного любопытства, но будучи студентом и из необходимости добраться к месту учёбы. И потому молодой человек своими глазами и всей душой впитывал в себя все путевые впечатления, но главное — наблюдал всю картину ужасающей нищеты бурлацкого народа и не менее жуткие нравы бурлацкого быта. Ему — Мамину-Сибиряку — не нужно было ничего домысливать и у кого-то выпытывать расспросами, он имел возможность быть не просто очевидцем, но фактически одним из участников этого непростого дела — весенний сплав по Чусовой.

Небольшое по объёму произведение. Читается на одном дыхании. Но как много мыслей и чувств оставляет после себя...

Так получилось, что когда-то давно, в ещё допотопные времена, прочитал я, на волне общего своего интереса к Андрею Крузу, вторую книгу в этом цикле. А первого тома в нашей любимой библиотеке просто не было. И электронной книги у меня тоже ещё не было. История эта постепенно подзабылась, однако где-то внутри червячок всё время точил и рыл ходы, потому вот сейчас я кинулся дочитывать разные хотелки, в том числе и крузовские — пришло время прочитать книгу первую Ну что, поехали!

На этой книге можно смело изучать творчество Андрея Круза — мастера боевой остросюжетной фантастики.

Чем там у нас автор промышляет в нашем реальном мире? Правильно — ружейным бизнесом. Ну, и раз разбирается в этом, то об этом и пишет — всё легко и просто.

Что там у автора с его бизнесом в своё время случилось? Правильно, неприятности разные, с наездами и разборками, случились. Годится для стартовой ситуации? А почему бы и нет, ситуация-то знакома вообще до боли. И до переселения. Только Андрей Круз переселился в другую страну. А его герой, Андрей Ярцев, переселился в другой мир.

Что за мир? Где он находится? Какова его космическая география и вообще какова космогония вокруг и всякие прочие мирозданческие вопросы? А оно вам надо? — как бы иронически спрашивает читателя Андрей Круз и оставляет эти несущественные моменты за бортом. Просто мир, явно на планете земного типа с примерно такой же гравитацией и атмосферой — даже баллистика полёта пули такая же (а вот это очень важно!). Кстати, а кто сказал, что это вообще наша Вселенная? Может это параллельное Нечто...

Вообще, всё обстоит примерно как было в достопамятные времена с Америкой — приезжают переселенцы-колонисты и начинают тут всё устраивать с нуля (только что местных аборигенов в новом мире нету, некого истреблять, да и местной Покахонтас тоже нету). Соответственно, и нравы тут — полуамериканские. Почти полная свобода владения оружием и применения оного (в романе всё это весьма аргументировано) — собственно, именно этот аспект ставится автором в центр повествования и все местные события и происшествия вокруг этого дела и крутятся. Потому что никуда вольные лихие люди не делись и защита самого себя и своего образа жизни от их произвола стала священным Правом.

Всё, остальное нужно узнавать в самой книге.

Заключительная книга трилогии и одновременно всего цикла об эпохе мёртвых. Смертельно опасный квест закончен, наш главный герой добрался до дома.

Что понравилось (помимо всего того, о чём уже было написано мной в отзывах/рецензиях на предыдущие книги трилогии и всего цикла) — Андрей Круз правильно выводит читателя на понимание того, что обыкновенные живые «плохие» люди в подобных ситуациях окажутся хуже любого зомби. И что тонкая плёночка цивилизации легко слезает с представителей цивилизованного социума, как облезает кожа после солнечного ожога, даже не оставляя после себя клочьев. И ты либо становишься «плохим парнем», либо остаёшься нормальным человеком (всё это — если тебя не покусали). И трудно заранее предугадать, кто и как поведёт себя в похожих условиях, какой выбор сделает. Какие в ком возобладают начала — всё-таки, матерей Терез среди нас штучно, равно как и Робин Гудов...

Ну вот, с Эпохой мёртвых разобрались, пора разбираться с Землёй лишних :)