Нравится мне как писал и переводил с польского и английского Ал.Ал. Щербаков. Фантастику-то всю уже давно прочитал в его переводах, теперь начну и мэйнстрим.
В декабре 2007 года в здании Роспечати на Страстном бульваре в Москве была выставка Русская книжная графика ХХ века из частных собраний", на которой были представлены книжные и иллюстративные пары — оригинал картинки — и сама книга, изданная с этой иллюстрацией. Выставка охватывала 1900-1960 гг., надеюсь когда-нибудь что-то подобное будет и по фантастической тематике. Вот например:
В собрании сочинений воронежского фантаста-криптоисторика Василия Щепетнёва наличествуют прекрасные иллюстрации веселого духа от москвича Ивана Иванова, оригиналы которых он любезно уступил мне в коллекцию, чему и радуюсь сегодня.
Это иллюстрация к повести "Темная сторона игры"
Вот Таня из "Брюсовой жилы"
А эта картинка к повести "Исполняющий обязанности" — десятый том собрания сочинений В.Щепетнева еще не вышел в "Престижбуке", поэтому картинку запечатлел на фоне девяти изданных книжек.
Всех заинтересовавшихся отсылаю в колонку Ивана Иванова:
Да, это был особый момент в истории литературы воображения, момент, когда все изменилось к лучшему — и навсегда. Мы приехали с Запада с Востока. Мы встретились в доме Деймона Найта в Милфорде, Пенсильвания, и мы обсуждали революцию. Это происходило раньше, чем Джудит Меррилл обиделась на Харлана Эллисона, который, по ее мнению, в одном сериале вывел ее в неприглядном виде. Тогда мы были очень агрессивными друзьями, решившими втащить научную фантастику и фэнтези во взрослый мир и там оставить.
(обложка издания 1987 года)
Я только что начал крупноформатный проект, поддержанный советом по культуре и искусству — журнал «Новые миры»; Меррилл был составительницей антологий и критиком, а также редактором «Лучшей фантастики года»; Найт редактировал серию оригинальных антологий «Орбита», а Эллисон публиковал произведения, которые были невероятно красноречивыми и изобретательными и устанавливали новые литературные нормы. Но Эллисон считал, что сделанного недостаточно. Неудовлетворенный существующими стандартами, он хотел создать витрину, на которой можно выставить сочинения оригинальные, непохожие друг на друга и жизненно важные, провидческие и опасные — чтобы спекулятивная беллетристика (можете называть ее так, как вам больше нравится) никогда уже не стала прежней. И, конечно, у такой витрины могло быть лишь одно название. ОПАСНЫЕ ВИДЕНИЯ.
(обложка 2009 года)
Потом Эллисон совершил настоящий прорыв. Каким-либо образом — уговорами, лестью и угрозами — он убедил самых блестящих англоязычных авторов повысить их собственные стандарты и предложить миру самое лучшее. Вдобавок он заплатил им приличные деньги — превысив бюджет издателя и хорошенько порывшись в своих карманах. И на это он не остановился. Он написал комментарии, от предисловия и до самого конца книги; он рассказал о своих авторах, об их таланте и их потенциале. Он в одиночку создал новую точку отсчета, требуя, чтобы в будущем все сколько-нибудь амбициозные проекты не опускались ниже этого уровня. Он сделал то, что хотели сделать мы, визионеры. Он изменил наш мир навсегда. И какая ирония: обычно подобные перемены настолько существенны (неважно, кто их совершает — Стокли Кармайкл или Мартин Лютер Кинг-младший, Линдон Джонсон или Кейт Миллетт), что никто уже не помнит, каким был мир до этого улучшения. Вот подлинная мера успеха Эллисона.
Какое же это было долгое, странное, переполненное событиями путешествие! Так я сказал на днях Майку Муркоку. Это было не дежа вю, нет, не совсем; скорее, но это был резонанс тех лондонских дней, когда мы прогуливались от Лэдбрук-Гроув до ресторанчика tandoori, в котором часто обедали. «Какое же это было долгое, странное, переполненное событиями путешествие», сказал я Майку, когда мы шли, как Матт и Джефф, огромный бородатый гений, который почти в одиночку создал то, что стало известно под названием «Новая Волна фантастической литературы», и новомодный янки ростом в пять футов и пять дюймов, только-только получивший уорхоловские «15 минут Славы». Это было больше тридцати лет назад. И на днях я сказал Майку то же самое.
И каким необычным и утомительным оказалось это путешествие! В нем было столько добра и зла, друзей и врагов, побед и поражений, исполненных и неисполненных обязательств.
Друзья, которые остались здесь — такие как Майк, Боб Сильверберг, Кэрол Эмшуиллер, Норман Спинрад и Фил Фармер, если назвать лишь некоторых, принявших участие в этой книге и остающихся в этом мире сейчас, когда я настукиваю предисловие на ручной пишущей машинке «Олимпия» — и друзья, которых больше нет — такие, как Боб Блох, Роджер Желязны, Тед Старджон, Генри Слизар, и Лестер, и Фил, Говард, Джон и Джон, Крис, дорогой старый Фриц и Рэй Лафферти и Дэймон, Пол и все остальные, которые улыбались, сочиняли и лезли из кожи вон, когда я впервые сказал те слова Майку на Портобелло-Роуд. Больше тридцати лет назад.
Эта книга — свидетельство успеха. Это мечта, которая у меня появилась задолго до того, как я взялся за дело. Мечта, о которой я рассказал другому составителю антологий, когда редактировал серию книг в мягкой обложке в Эванстоне, Иллинойс, в 1961... и она была блистательной. Ту же мечту я обсуждал с Норманом в моем домике в Беверли Глен в 1965; ту же мечту, которая на моих глазах пробивалась сквозь жанровые преграды, когда Майк и его соотечественники отбросили костыли и создали Новые Миры. Мечта о «нашей вещи», словно хрустальная гора, возносилась над подражательной, примитивной беллетристикой, обещая видения, ответы и свершения, о которых никогда не задумывались ни Фолкнер, ни Джеймс Гульд Коззенс, ни Эдна Фербер. О, эта вершина была куда выше пяти футов и пяти дюймов.
И если бы я знал, насколько трудна окажется эта работа, если б я знал, какие потоки дерьма на меня обрушатся — не сомневаюсь, что я все равно сделал бы это. Не потому что я стал таким уж глупым или безрассудным, а потому что этой мечте теперь исполняется тридцать пять лет, и до сих пор она остается неповторимой — самая популярная антология спекулятивной беллетристики. Она перепечатывалась постоянно с 1967 года, количество премий и перепечаток отдельных рассказов просто беспрецедентно. Да, дело того стоило.
Те из вас, которые опоздали к началу сеанса, могут перевернуть пару страниц и прочесть оригинальные Предисловия к книге, написанные Айзеком (который необычно и глупо унижался, отказываясь сочинять рассказ для этой книги по абсолютно никчемным причинам — он никчемный старик, не может написать «новую вещь» и не хочет позориться) (из всех людей, которых я знал в своей странной, долгой, насыщенной жизни, я не могу вспомнить ни одного, которым восхищался бы больше, чем добрым другом Айзеком; но сейчас скажу вам то же, что сказал ему — эти сомнения просто дерьмо собачье), а потом вы увидите и мое собственное первоначальное пространное Введение. Вы узнаете, что к чему, и какое место занимают ОВ в литературном пейзаже того времени. А потом начнется и сама книга. Эта потрясающая книга.
Эта мечта должна была стать чудом; так и случилось. Тогда. И теперь. И на протяжении минувших тридцати пяти лет. Многие из мальчиков и девочек, которые впервые прочитали эту книгу в средней школе, теперь и сами стали звездами фантасмагорического жанра. Для тех детей в самом названии ОПАСНЫЕ ВИДЕНИЯ звучит напоминание об «ощущении чуда», которое нас всегда влекло.
Мухаммед Али однажды успокоил толпу, упрекавшую его в хвастовстве, улыбнувшись и сказав: «Какое же тут хвастовство, если ты можешь пойти и сделать это!»
(издание 2002 года, другая обложка)
И если это предисловие, написанное в 21-ом столетии в связи с переизданием одной из ключевых книг 20-го столетия, кажется немного напыщенным… что ж, в общем, я признаюсь, что смирение мне никогда не удавалось, и не менее, есть в жизни по-настоящему значительные вещи, и даже самый напыщенный хвастун может пару раз громко закричать, рассказывая о таких величественных вершинах. Это не хвастовство.
Я однажды встретился с Джоном Стейнбеком. Не думаю, что мы обменялись хотя бы парой слов, я был ребенком, он был богом; но я встречался с ним. Я прошел с Мартином Лютером Кингом-младшим от Сельмы до Монтгомери во время одного из главных событий Нашей Эпохи, и хотя я был лишь молекулой в этой волне, я вечно буду гордиться тем, что присутствовал там. Среди своих самых близких друзей я могу назвать Азимова, Лейбера и Блоха, трех самых замечательных людей, которые когда-либо ступали по этой земле, и я им нравился. И поэтому я знаю: я кое-чего стою. Такие люди не стали бы дружить с насекомым.
И я трублю, скачу и надуваю щеки, как (одна из моих любимых фраз, написанная Ричардом Л. Брином для фильма Блюз Пита Келли) «игрок на банджо, который хорошо позавтракал». Именно по этой причине: Я сделал это, ойопппвашшууу. Парень ростом 5 футов 5 дюймов из Огайо — я сделал то, чего не сделал никто другой. Я играл в Шоу с Муркоком, Найтом, «Хили&МакКомас» и Гроффом Конклином. Я мечтал об этом, и я своего добился. Это не хвастовство.
ОПАСНЫЕ ВИДЕНИЯ были вехой. Не потому что я так говорю, но потому что все остальные, начиная с Джеймса Блиша — который, вероятно, был умнейшим из нас — до самых суровых критиков, работавших в то время — Деймона, Альгиса Будриса и П. Шуйлера Миллера (который сказал, что «ОПАСНЫЕ ВИДЕНИЯ... начинают Вторую Революцию в спекулятивной беллетристике»), тоже это повторяли.
Были, конечно, и люди, слышавшие в словах этой книги отзвуки грома Последних Дней. Они предпочитали называть ее бредовой или наивной, или хулиганской — так они относились к нашему желанию писать свежее, писать оригинальнее, писать лучше. Они видели в нашем творчестве новомодную наглость сопливых пацанов, они считали наши сочинения проявлением непочтительности к старшим и к традициям жанра. Первое — совершенная неправда! Что до второго — да пошло оно все! Мы уважали людей, которые шли впереди, некоторые из них к тому времени уже пережили свою славу, другим еще предстояло долго работать — и некоторые из этих работ попали в нашу книгу; и миф о непочтительности был разоблачен. Наши противники хотели унизить и высмеять то, чего пытались добиться ОПАСНЫЕ ВИДЕНИЯ. Но это был всего лишь предсмертный хрип Тех, Кто Не Мог Сделать, но должен был Высказаться о Том, Что Тот, Кто Мог Сделать...сделали.
И если книга выдержала испытание временем, это значит, что она дошла до потомства… В общем, только в прошлом году, превосходный автор и редактор Эл Саррантонио протащил в печать большую, умную, подчас экспериментальную, подчас блестящую антологию оригинальной беллетристики со звездным составом авторов, многие из которых появлялись в ОВ или в продолжении 1972 года, «НОВЫХ ОПАСНЫХ ВИДЕНИЯХ». Книга называлась КРАСНОЕ СМЕЩЕНИЕ, и на первой же странице предисловия Эл написал такие слова:
«Я поставил перед собой новую цель: собрать в конце тысячелетия... огромную оригинальную антологию спекулятивной беллетристики. Меня вдохновили Опасные Видения Харлана Эллисона, публикация которых в 1967 году навсегда изменила научно-фантастический жанр. Многое из того, что Эллисон зашифровал в своей книге — разрушение преград, уничтожение табу, использование экспериментальных языковых приемов — в течение некоторого времени носилось в воздухе (в конце концов, на дворе стояли шестидесятые), но он первым сумел доказать неопровержимую правоту нового метода, орудуя книгой в твердом переплете».
(польское издание 2002 года)
Эта книга выдержала испытание временем. Это была вершина, маяк и образец для многих вещей, появившихся в последующие тридцать пять лет. И теперь книга выходит снова, в новом формате, ярком и блестящем (с тремя различными обложками для тех, кому нужно украсить книжные полки), и она может ослепить своим блеском новое поколение читателей и зажечь огонь в сердцах людей, которые прочли это три с половиной десятилетия назад, когда отовсюду слышалось гневное рычание и дикий вой.
Теперь, если вы сможете потерпеть еще немного...
Я хотел включить в это переиздание некоторые дополнительные материалы, чтобы заполнить пробелы в биографиях между 1967 и сегодняшним днем. Книги, которые написали эти люди, фильмы, которые были сняты по их книгам, премии, которые они получили, крупные события в их жизнях...краткий, но обстоятельный отчет о том, кто куда поехал и кто что сделал.
Я самостоятельно подготовил некоторые материалы и нанял Дэвида Лофтуса, чтобы закончить работу. Я написал немало обновленных биографий и был уверен, что смогу все представить издателю к 1-ому июня 2002 года.
Я написал...
ПОЛ АНДЕРСОН умер от рака простаты 31 июля 2001. АЙЗЕК АЗИМОВ умер от болезни почек и остановки сердца 6 апреля 1992. РОБЕРТ БЛОХ умер от рака пищевода и почек 23 сентября 1994. ДЖОН БРАННЕР умер от сердечного приступа во время визита на научно-фантастический конвент в Глазго, Шотландия, 25 августа 1995. ГЕНРИ СЛИЗАР, находясь в самом добро здравии, приехал в манхэттенскую больницу на обычную операцию по удалению грыжи и истек кровью всего три месяца назад, 2 апреля 2002. ФРИЦ ЛЕЙБЕР умер от удара 5 сентября 1992. Р. А. ЛАФФЕРТИ умер в доме для престарелых всего месяц назад. ДЭЙМОН НАЙТ...умер. МИРИАМ АЛЛЕН деФОРД...умерла. И другие. Друзья ушли. Биографии закончены.
Я бросил это, ребята.
Я просто, черт побери, я просто бросил это.
Так что вы не увидите этих новых мини-биографий. У вас есть только завещания этих людей: некоторые из их лучших произведений, наше драгоценное наследие — оно здесь, на этих страницах.
Я прошу прощения. Но это было долгое, странное, полное событиями путешествие, а теперь оно превратилось в скорбный путь, поскольку для многих звезд, которые здесь сияют, все уже закончилось. Я попытался, уверяю вас, я попытался. Но их нет, и мне их не хватает, и работа только разбивала мое сердце. И я сказал: к черту все это.
Они неповторимы — и эта книга, и это время. Теперь книга живет и дышит сама по себе, несмотря на том, что некоторых из ее создателей уже нет. Теперь это не наглый молокосос, а величественный, серьезный, тщательно изучаемый том, в котором собраны значимые произведения, изменившие очень многих читателей.
Теперь ваша очередь.
От имени тех, кто еще жив, и от имени тех, кто уже ушел своим путем — желаем вам богатого событиями, долгого, странного, чрезвычайно опасного и необычного путешествия.
облако тэгов
