Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Здорово, что издательство "Полтергейст Пресс" радует читателей выпуском разноплановых произведений в жанре хоррор. Вот и роман Аарона Драйза "Падшие мальчики" даже при всем желании нельзя назвать обычным ужастиком.
Речь в книге идет о благополучной с виду семье, потерявшей ребенка. Четырнадцатилетний Ной Дикинс покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с верхнего этажа торгового центра на глазах у десятков ничего не подозревавших покупателей.
Спустя четыре года после трагедии отец мальчика находит файл с перепиской сына с другим подростком, из которой становится ясно, что собеседник Ноя всячески подталкивал того к роковому шагу. Не желая впутывать полицию, Маршалл собственноручно связывается с интернет-подстрекателем, не ведая к каким чудовищным событиям это приведет в самом ближайшем будущем.
Лично для меня "Падшие мальчики" условно делятся на две части. Первая рассказывает о смерти Ноя и ее разрушительных последствиях для его семьи. Здесь есть и грамотно закрученная интрига, и достоверные характеры главных героев, и подробный разбор их психологического состояния после потери единственного чада.
Вторая же половина текста, посвященная, в основном, столкновению Маршалла Дикинса с человеком, виновным в гибели Ноя, меня не слишком порадовала. Пытаясь найти причину этого, я пришел к выводу, что сильнее прочего меня напрягло желание Драйза впихнуть в свой роман как можно больше всего.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Тут у нас и жуткая смерть ребенка; и маньяк-многостаночник, который параллельно со склонением подростков к суициду, успевает пускать кровь невинным в подвале собственного дома; и малолетний отпрыск злодея, внезапно сам становящийся психопатом в присутствии Маршалла (вопрос, что раньше мешало ему слететь с катушек?); и религиозная подоплека убийств… Короче, Аарон явно создавал сюжет по принципу "пожирнее и погуще".
Наверняка, кому-то придется по вкусу подобная литературная "солянка". Мне же она показалась слишком перегруженной различными ингредиентами. Причем, некоторые из них, на мой взгляд, слабо стыковались друг с другом. Например, я так и не понял, почему кровавый ритуал назывался "Прощение". Вроде как через него антагонист хотел достучаться до Бога и добиться его милости. Но неужели он действительно думал, что ему удастся осуществить это посредством насилия? Какая-то очень странная логика, однако. Да и действия маньяка в отношении Ноя тоже оказались "притянутыми за уши".
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Ну появилось у тебя дитя на стороне, и что? Какой смысл было тратить кучу времени и сил на его поиски и промывание неокрепших мозгов, когда у тебя под боком есть еще один ненавистный тебе сын? Хотел убить кровинушку? Так покончи с Сэмом и живи дальше. Какое тебе дело до какого-то там пацана в Австралии? В общем, для меня мотивация Гая Напье так и осталась загадкой.
Тем не менее, я не стану утверждать, что "Падшие мальчики" — плохая книга. Нет, это далеко не так. Она может похвастаться и цепляющей историей с несколькими неожиданными поворотами; и "объемными" персонажами, которым хочется сопереживать; и вызывающим оторопь финалом.
Вот если бы еще все это было доработано и доведено до ума, то было бы совсем замечательно. А так имеем просто хорошо написанный триллер с тоннами фан-сервиса для поклонников хоррора. Прочесть можно, но явно не в первую очередь.
После ядерной войны Земля превратилась в выжженную, умирающую пустыню. Вымерли почти все животные. Большинство людей давно перебрались на другие колонизированные планеты солнечной системы. Те же, кто был вынужден остаться, влачат жалкое, унылое существование в городах, тоже приходящих в упадок. Один из таких людей — Рик Декарт — профессиональный охотник на андроидов. Рик получает задание выследить и уничтожить нескольких беглых андроидов, нелегально прибывших на Землю. Но в ходе охоты у него невольно возникают сомнения. Рик задаётся вопросом — а гуманно ли это, уничтожать андроидов?
Виртуозная имитация человеческого естества. Искусная пародия всех мыслимых паттернов поведения. Симулякры и андроиды.
Человек как непрочное и шаткое звено этой длинной цепи, в которой "статичный" шизоид так похож на гения. А гений так похож на больного. А больной, — ну всё что не вписывается в привычную картину нашего сознания по умолчанию таковым и "является", — уже как бы автоматически вытесняется и не принадлежит к касте человеческих "подвидов".
Тема шизоидного поведения, начиная от природной акцентуации характера и заканчивая самыми тяжёлыми формами омрачения, волновала Филипа Дика на протяжении всей жизни. Об этом говорят автобиографические хроники и откровения его "Экзегезы". И об этом можно догадаться из его творчества в сегменте произведений фантастики новой волны. Именно тему шизоидного поведения индивида Дик талантливо вплёл в канву своих известных романов и на этой аналитической подаче выстроил очень мощный каркас научно-фантастических произведений.
Так в чём же основная разница между человеком и машиной? И есть ли чёткая грань на стыке искусственного интеллекта и человеческого мышления?..
Что вкладывает в определение андроида именно Ф. К. Дик можно в том числе догадаться из его известного романа 1968 года «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» И эта тема так или иначе проходит красной нитью по всему творчеству американского автора научной фантастики.
Почти десятью годами позже Дик напишет очень глубокое и подробное эссе "Человек, андроид и машина", датированное 1976 годом, в котором он очень талантливо и ёмко представит эту тему в ключе оригинальной авторской философии и личных, не единожды прочувствованных, инсайтов.
Что касается эссе "Человек, андроид и машина", здесь только бегло и в контексте основных излюбленных контрапунктов Дика. В достаточно хладнокровной и очень глубокой манере подробного изложения Филип Дик даёт понять вдумчивому читателю, какие философские категории для него были важны на протяжении всего творчества.
На уровне гипотез Дик объясняет многие вещи, тонко вплетая золотые нити аллюзий из своих романов. «Сдвиг времени по-марсиански», «Мы вас построим», «Мечтают ли андроиды об электроовцах», «Убик», «Три стигмата Палмера Элдрича»... Так или иначе, автор будет упоминать свои произведения в этой статье в том числе в качестве опоры для противопоставления дискретного и аналогового видов мышления.
Нужно отдельно отметить, Дик на личных оригинальных домыслах старается рассмотреть этот глубокий вопрос различия человека и машины не в ключе изобретений в лабораторных условиях или серийного выпуска определённой модели. Обобщая всю Вселенную до масштабов этой самой лаборатории, Дик очень талантливо возьмёт самый интересный аспект этой темы. И в этом эссе автор среди прочего пытается нащупать те нити и триггеры, которые всё время заставляют нас обманываться и выдавать иллюзию за правду. Поведенческие «крючки» этого механизма весьма неоднозначны. Именно это определяет основную мотивацию поступков его ключевых типажей в произведениях. Да, безусловно они не поддаются морфологическому делению. Но то, что нам чуждо и непонятно, вполне может быть "одним из нас". Эта тема для Дика родная и он в ней, во всех формах изложения, просто великолепен.
Вселенная, Природа, Бог... На самом деле это лишь вопрос идеологии и терминологии, за которою мы всегда так истово сражаемся с помощью своих безотказных логических цепочек привычного суждения. Сделать шаг в сторону, найти смелость для принятия новых величин — это всё заложено природой для каждого, но доступно, как обычно, единицам. И гении по сути ведь не те, кто изобретают что-то новое. Это скорее те, которые не боятся об этом новом заявить.
Дихотомия человека и андроида. На самом деле чтобы различать такие разные аспекты, нужно ведь уметь пробиться в самое сердце обсуждаемого предмета. А для этого, как минимум, это сердце нужно иметь самому.
Утрата должного уровня чувствования. Недостаточный уровень эмпатии "в крови". Дискретное мышление, при котором в ключе следствия причин из нас незаметно, в том числе на всё тех же известных PR-технологиях, создают тщательно управляемых "зомби", привычных к уже готовым выводам и ответам. Но разорвать эту логическую (ущербную) цепочку и заново её перемоделировать в поисках иных альтернатив — это ведь чисто человеческий навык не шаблонного (не машинного) мышления. Искусственный интеллект на это действие вряд ли когда-нибудь будет способен. И, собственно, такие глубокие и гибкие психологи (качественное наполнение этой антологии "Science Fiction at Large", в которую входит статья Филипа Дика) как Эдвард де Боно не раз задавались вопросом: вместо того, чтобы наращивать возможности искусственного интеллекта, быть может, есть особый смысл раскачать необходимые навыки человеческого латерального мышления?..
Филип Дик в своём творчестве занят как раз последним. И безусловно, у него есть свои культовые романы, по которым определяется потенциал таланта этого автора и степень его известности в категории научных фантастов новой волны. "Мечтают ли андроиды об электроовцах?" — это одна из ярких визитных карточек Дика. И это классика своего жанра, талантливо перенесённая на экран Ридли Скоттом.
Честно признаться, не помню, сколько раз в своё время я перечитывала этот роман. Каждый раз, как в хорошем классическом произведении, находишь в нём что-то новое. И почему-то в моем именно случае вновь и вновь включается определённая аналогия с не менее знаменитым и недопонятым (недооцененным) в своё время "Blade Runner" 1982 года от Ридли Скотта. И уж тем более, являясь преданным фаном творчества Филипа Дика, мне всегда очень сложно удержаться от критики, пусть даже конструктивной, в адрес этой прекрасно стилизованной, великолепной в своих визуальных планах и очень… вольной экранизации — идейного прочтения режиссёром и сценаристами этого романа.
Здесь, вероятно, стоит отдельно отметить, что рабочий сценарий картины, а его правок было бесчисленное множество и он до самого конца съёмок кочевал из рук в руки, имеет с первоисточником мало общего.
Дик ведь в своем творчестве очень разноплановый и сложный. На мой взгляд, невероятно трудно понимать и трактовать таких многослойных авторов, когда они сами себя порой до конца не понимают, создавая свои лучшие вещи интуитивно на подсознании.
Несмотря на то, что к проработке исходного материала отнеслись предельно серьёзно, у Х. Фэнчера, великолепного и очень сильного сценариста, изначально вышел романтичный и предсказуемый сюжет. Бюрократ гоняется за андроидами, в его последующей терминологии — репликантами. Охотник закономерно влюбляется в свою жертву. Параллельно проходит сакраментальная для жанра антиутопии тема экологической катастрофы, перенаселения и вымирания планеты. Нужно отметить, что в последующих множественных версиях проработки сценария, вдохновленных комиксами, с подробной графической прорисовкой раскрытия сюжета в фильме прекрасно развернули тему клонирования и тему генетических экспериментов, что изначально задало удачный вектор направления основного действия картины. Но, на мой взгляд, если сравнивать подачу в кино с идеологией романа — и эта версия сценаристов проходит косым лучом заходящего солнца мимо основной темы романа Дика: что представляет собой человек и что же делает нас, в конце концов, именно людьми? Такой банальный и такой сложный вопрос одновременно, на который очень сложно найти один единственный исчерпывающий ответ.
И нужно отметить, что в экранизации именно основной концепт создания андроидов Филипа Дика в определённом смысле оказался словно зажат с обеих сторон. С одной стороны, подробно разложив в сценарии только лишь детективный экшен книги, создатели фильма во многом обесценили и вынужденно "заземлили" авторский посыл романа. А с другой — в какой-то момент, вероятно, всё же включилась определенная конъюнктура на финальном этапе создания ленты и хроническое, необходимое в аспекте киноиндустрии, желание угодить и спонсору, и дистрибьютору, и потенциальному зрителю. Ридли Скотт на протяжении тяжелейших, изматывающих съёмок донельзя устал и оказался заложником своих обязательств. Он так долго перетачивал концепты сценарного материала и монтировал свою картину, так тщательно запутал сюжет, что вышло очень сложное произведение. И без первичного прочтения книги очень трудно догадаться, что же в самом деле происходит на экране. Множественные попытки Ридли Скотта как-то по-особому облагородить свою историю привели к тому, что он стал в своих авторских версиях раскручивать и подбрасывать примитивные логические подсказки с единорогами и оригами. Могу сказать, что далеко не все фаны Дика приняли именно такое прочтение этого романа. Главным образом ещё и потому, что ни в одной из этих версий от глубокой узнаваемой философии Дика не осталось практически ничего. И ведь совсем не тот вопрос, среди прочих вопросов, выставляется Диком на подстрочнике романа — репликант ли Декарт или нет?..
В конце-то концов, искусно изворачиваясь и пытаясь одновременно угодить мечтательному американскому зрителю 80х годов прежнего века и серьезному фану классической литературы, Ридли Скотт на тот момент оказался не понятым никем. Желая создать что-то мрачное в жанре урбанистического футуризма в стиле нуар в ключе своей узнаваемой талантливой манеры изложения, режиссёр к финалу картины неизбежно скатился в лирику и гуманизм.
А ведь у Дика в контексте многослойного повествования романа везде стоит метафора хладнокровной аскезы в поведении всех его ключевых типажей. Стервозный шизоидный персонаж Рэйчел (любимый женский типаж и часто встречаемый у Дика в творчестве), который настолько эгоцентричен, что в этом есть лишь огромная доля мёртвого перфекционизма, нежели ощущение совершенной утонченности этой красивой и безупречно созданной, но абсолютно бездушной "куклы".
Чудовищное, ярко окрашенное безмерными амбициями и до жути отталкивающее поведение Батти, ещё одной великолепно смоделированной "куклы", с клише свихнувшегося фанатичного лидера, который задаёт особый тон всему нарастающему насилию в романе. Сцена, в которой бедному пауку, чудом уцелевшему после ядерной войны маленькому живому организму, с методичным любопытством отрезают по очереди все лапки, написана Диком так талантливо — словно через переживания Изидора, тихого и безобидного психа, сочится истерзанная и загнанная в угол душа самого автора.
Потребность Декарта каждый день убивать, постепенно загнанная в угол его профессией. И постоянная рефлексия, в которой он задаётся навязчивым вопросом, всё время вытесняя его как бы "до востребования": имеет ли он право отстреливать этих одичалых андроидов, так похожих на людей? Но ведь приказ — есть приказ...
Шаткая в своих витиеватых домыслах аномальность Изидора с его бесценной и красиво завёрнутой цитатой из внутреннего диалога с Мерсером — последним представителем религии и веры: "Но ты должен перестать искать меня, потому что я никогда не перестану искать тебя..." Дик в этих местах холоден и поэтично прекрасен одновременно. Это очень сильный автор и читая его романы, практически всегда получаешь закономерную порцию долгого и очень мощного послевкусия.
Ридли Скотт попробовал талантливо перекрыть этот идейный пробел отсутствия в картине персонажа Изидора финальной сценой, в которой герой Хауэра после своего знаменитого монолога "All those moments will be lost in time like tears in rain. Time to die" отпускает в небо трогательного белого голубя. Но раскрыть такую метафору касательно основного текста романа именно с экрана достаточно тяжело. Хотя версия режиссёра по-своему глубока и достаточно умна. Не без удовольствия я могу заметить от себя следующее: разгадывать различные фишки мышления режиссёра и сценаристов очень интересно. И сам фильм, безусловно, вышел другим и лишь смутно похожим на первоисточник. Ещё хочется в тему ёмко констатировать, что режиссёр поступил очень мудро и грамотно, когда поставил картине совсем иное название — это можно читать как "по мотивам" и эта красивая броская "фишка" словно окупает абсолютно разный атмосферный посыл романа и кино.
И по моим личным ощущениям в прочтении Ридли Скотта на экране очень магнетично и завлекательно растекается сладкая патока его личного видения этой истории.
Прекрасная, абсолютно безжизненная в аскезе своих холодных эмоций, но очень-очень обаятельная Шон Янг в роли Рэйчел. Невероятно талантливая эксцентрика Рутгера Хауэра в роли Батти с безусловными тёплыми инфантильными нотками подачи его сложного персонажа. Ёмкий, лаконичный и предельно чувственный Харрисон Форд в образе Декарта, который настолько человечен, что это изначально "бросается в глаза" и как-то немного смазывает именно интригу сюжета. А персонаж Изидора, для Дика он ключевой и краеугольный в аспекте его авторской философии, как я уже заметила выше, вообще оказался размыт, смазан и подведён под бесцветный концепт кукольника Себастьяна.
Так или иначе, но режиссерская версия, сильно подкрашенная чувственной подачей Ридли Скотта, на мой личный взгляд, не вскрывает лейтмотив романа по всем срезам и направлениям. Она даёт лишь едва уловимые аллюзии на первоисточник и словно рассказывает зрителю другую историю, талантливо придуманную создателями фильма. И что очень важно в качестве идейного сопоставления — у Ридли Скотта частично утеряна именно философско-аналитическая составляющая книги. Дик ведь пишет на округлых истинах и силлогизмах. Его риторика жива, актуальна и многослойна. Какова цена этому миру? Если повсюду фальшак, подделка и обветшание на уровне имманентного и перманентного.
Вместо любви и веры — суровая конструкция эмантоскопа и размытые принципы мерсеризма. Вместо чувственных удовольствий, наслаждений и полноты жизни – статичный переключатель настроений. Вместо человечности, сострадания и необходимого катарсиса — каждодневная потребность убивать и уничтожать ради увесистых премиальных. Причем согласно двусмысленно закольцованным авторским намекам Дика из разговора Рика Декарда и его начальника получается, что
…Группа ленинградских психиатров вошла в ВПО со следующим предложением: они хотят, чтобы новейшие и более точные методы психопрофилирования личности, используемые для выявления андроидов, — говоря попросту, вопросник Фойгта-Кампфа — были опробованы на особой группе шизофренических и шизоидных личностей. ˂…˃ Если ты не сможешь выявить всех андроидов, получится, что у нас нет достаточно надежного аналитического инструмента, и мы не способны найти и нейтрализовать всех беглых. Если ты посчитаешь андроидом человека… — по губам Брайанта скользнула ледяная улыбка… ˂…˃ Когда-нибудь пикантное известие дойдет до какого-нибудь газетчика, и начнется настоящая свистопляска…
андроиды с блоком Нексус-6, во многом интеллектуально превосходящие человеческие возможности, в том числе в контексте мега одаренной оперной дивы Любы Люфт, проступают в этом романе с подачи Дика в весьма интересном социальном аспекте. Андроидов (здесь от себя в том числе читаю, как гениев-бунтарей) истребляют согласно буквы закона по цене «тысяча баксов за штуку» в линейке серийной штампованной продукции. Подобная метафора, так или иначе, сквозит по тексту романа во многих местах этого крепко сбитого брутального научно-фантастического детектива.
Но дело в том, что, когда у тебя депрессия, тебе все безразлично. Безразлично потому, что ты теряешь ощущение ценностей. Тебе все равно, чувствуешь ты себя лучше или нет, потому что ты уже не понимаешь, что такое "лучше"…
Тема уязвимости и выживания уникальных личностей, так или иначе, затрагивается Диком в каждом втором произведении. Он уже разворачивал её в рассказе «Особое мнение» 1956 года, с присущим автору энтузиазмом умышленно как бы вычеркивая своего персонажа Джона Андертона из внешнего мира, на время болезненно обрывая все его прежние связи с привычным окружением. И автор недвусмысленно опять нажал на эту тему в позднем творчестве в романе "Пролейтесь, слезы…" 1974 года, талантливо словно стирая ластиком все следы неестественно яркого и красивого Джейсона Тавернера.
Безусловно, что Дик в своих произведениях многое оставляет на откуп читателю. И каждый увидит и осмыслит что-то своё. По этой причине в трактовке этого сложного романа 1968 года "Мечтают ли андроиды об электроовцах?", вероятно, не может быть одной единственной "исключительно правильной" версии.
И как бы то ни было, у Ридли Скотта и Филипа Дика всё-таки есть определённые точки соприкосновения этих двух параллельных произведений.
Для меня ярким акцентом отчетливо проступает вот этот кричащий, кровью расписанный, тезис Филипа Дика в романе: Лучший способ спрятаться – это самому стать Blade Runner. И да, для полного осмысления стилистической манеры и ключевых авторских концептов Филипа Дика, нужно что называется визуально вспомнить норвежского живописца Эдварда Мунка с его знаменитым «Криком». Дик даёт в романе авторскую ссылку на раскрытие глубокого смысла этой картины. В оранжевых сполохах «взорвавшейся» природы, обхватив голову руками, человек захлебнулся в своем бесконечном отчаянии, — оказавшись абсолютно отрезанным от всего остального мира... Каждый сам сделает нужные выводы из этой глубокой идеи символизма.
И здесь в качестве ёмкого резюме. В случае произведений Ридли Скотта и Филипа Дика объективное сравнение уместно лишь в контексте двух самостоятельных самобытных произведений.
Считаю по праву этот роман Филипа Дика одним из самых сильных, взвешенных, стилистически ровных произведений.
И очень странная, хотя и в чём-то закономерная, история "Бегущего" 1982 года состоит в том, что ни критики, ни зрители его в свое время по достоинству не оценили. Точно так же как и многие нынешние читатели, преданные фаны Дика, не в силах вовремя абстрагироваться от книги. И принять параллельным самостоятельным произведением очень атмосферный арт-продукт от Скотта с ярлыком мрачной, антиутопической красивой истории, разбавленной великолепными типажами актёров и сложной гаммой их переживаний.
И как бы то ни было, в моей личной системе координат адекватного обожания читателя и зрителя Ридли Скотт и Филип Дик в условной плоскости x/y выкладываются исключительно по такой оси своих врождённых талантов: 10/10. С особой нежностью и адекватной любовью очень ценю эти два произведения, две самобытные истории и два видения нашего будущего со всей его безрадостной подложкой и эфемерными надеждами на лучшее.
_______________________________
Вся информация по экранизации Ридли Скотта взята из документальной ленты "Опасные дни: Как создавался "Бегущий по лезвию" 2007. Все домыслы и фантазии вдумчивого читателя написаны под слоганом "предположительно" и на истину в последней инстанции ни в коем случае не претендуют.
А тут еще и роман сей выиграл премию "Национальный бестселлер". Почему бы не вспомнить о нем? Да и книга в некотором роде отвечает профильному разделу.
Издательство: М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2020 год, 5000 экз. Формат: 60x90/16, твёрдая обложка, 784 стр. ISBN: 978-5-17-118544-2 Серия: Читальня Михаила Елизарова часть собрания сочинений
Аннотация: “Как такового похоронного сленга нет. Есть вульгарный прозекторский жаргон. Там поступившего мотоциклиста глумливо величают "космонавтом", упавшего с высоты — "десантником", "акробатом" или "икаром", утопленника — "водолазом", "ихтиандром", "муму", погибшего в ДТП — "кеглей". Возможно, на каком-то кладбище табличку-времянку на могилу обзовут "лопатой", венок — "кустом", а землекопа — "кротом". Этот роман — история Крота” (Михаил Елизаров).
Комментарий: Внецикловый роман. Иллюстрация на обложке Т. Миллер.
Свежий роман Михаила Елизарова, писавшийся 5 лет, выпущен в 2020-м году в издательстве "АСТ".
Начать обзор сразу же хотелось бы с цитаты из романа:
"В одной из постельных бесед Алина между делом помянула некую психологическую теорию, утверждающую, что любимая сказка из детства закладывает жизненный сценарий. Готов согласиться, но с небольшой поправкой: не сказка, а игра; и не любимая, а та, в которую принудили играть. Кому-то навсегда достались прятки, кому-то салочки, казаки-разбойники, дочки-матери. А мне пяти лет от роду выпало копать на игрушечном погосте маленькой харизматичной похоронщицы Лиды-Лизы. С той детсадовской поры заложенный в подкорку кладбищенский сценарий не отпускал меня, украдкой вёл по жизни прямо к месту моего предназначения.".
Собственно, этот отрывок максимально передаёт суть романа. Всё будет выстраиваться и крутиться вокруг кладбища: сюжетные повороты, перипетии, судьбы и события — будут связаны напрямую со всем вот этим.
Если кратко, то это история про пацанёнка, которого с детства преследовали кладбища. Он отслужил в стройбате, слонялся по мужским коллективам, после армии старший брат забрал его к себе в другой город и устроил в свою фирму по производству памятников. Потихонечку главный герой начинает вариться во всей этой сфере похоронного бизнеса, понимает процессы, изучает, мечется между, так сказать, "бизнес-кланами", участвуя то за одну сторону, то за другую. Похоронный бизнес, конечно же, не без доли криминала, и это понятно.
Параллельно же ГГ знакомится с девушкой, пассией своего брата (предугадать дальнейший поворот сюжета, кстати, не составит труда), и в жизнь Крота (именно так зовут нашего героя) приходит НЕКРОФИЛОСОФИЯ, идущая от Алины (именно так зовут девушку брата Крота). По сути своей, ничего более в романе и нет, но именно некрофилософия и является костяком, краеугольным камнем. Это если опускать прекрасный язык и очень фактурные описания.
Но хочется заметить, что с романом у меня произошел самообман, ибо во время чтения аннотации я ожидал тихий рутинно-бытовой роман о тяжких буднях копателя могил, а на деле получил плод от сериалов "Бригада" и "Бумер" с лютой пелевенщиной в конце. А помимо Пелевина вспоминается еще и "Степной волк" Германа Гессе (эпизод с абсурдным маскарадом).
Да, окей, это Елизаров, да, я читал некоторые его рассказы, и, конечно, я ожидал вкраплений философских штрихов, поразмыслить, поковырять те или иные эзотерические смыслы, но последние 200 страниц абсурдной концовки, состоящей из сцены оргий в сауне с большинством упомянутых персонажей, сопровождаются зубодробительными диалогами с зубодробительной ТАНОС-ТЕРМИНОЛОГИЕЙ, гротескными выражениями и макабрической википедией. И это то ли обманутые ожидания, то ли вау-эффект, то ли что-то своё, по-нормальному БОЛЬНОЕ и НАСУЩНОЕ... Не знаю. Будто автор ушел в себя — и не для нас, а, простите за тавтологию, для себя.
Почему так? Ведь 70 изначальных процентов романа — бытовой риал-лайф, не предвещающий высокопарных речей. Просто как будто смотришь наш российский сериал про одну из глубинок, снятый на плёнку, ты видишь VHS-помехи, а история мрачна, потому что ее снял либо Балабанов, либо Быков.
Скажу честно: я не проникся рассуждениями автора. Ну было тупо неинтересно. Благо, это тот НЕМНОГИЙ минус, который есть в романе.
Но минус, вытекающий из этого, донельзя прост: тьма философских и однотипных диалогов между Кротом (напоминаю: главный герой) и Алиной (ну вы поняли: девушка брата). И они слишком обильны и настолько же литературны, чтобы это обсуждали живые люди, которые, в общем-то, общаются совершенно без купюр и в иных ситуациях, более житейских, в выражениях не стесняются. И это диссонирует.
К тому же диалоги однотипны и постоянно повторяются, хоть и перемежаются с обыденностью Крота. Впрочем, это не спасает и не замыливает восприятие (особенно если ты быстро читаешь и буфер твоей оперативной памяти больше 1 мегабайта). Я бы понял, если бы Крот, не обладающий прямо-таки ВЫСОЧЕННЫМ интеллектом, требовал разжевываний и повторов. Но не так же часто и одинаково, чесслово!
Небольшое отступление: у меня в арсенале имеются несколько прочитанных рассказов Михаила Елизарова, и для себя я охарактеризовал его как русского Рэя Брэдбери. Он пишет так же чувственно, проникновенно, богато и доходчиво описывает природу и доносит о страхах и переживательных моментах. И роман рассказывает историю про маленького мальчика, который то и дело сталкивался с кладбищами на протяжении детства-отрочества-юности. И кладбище — это такая сквозная нить, на которую нанизана жизнь Крота.
И с таким авторским потенциалом я ждал чего-то душевного, рефлексирующего, рассказывающего, во что вылились эти взаимодействия и встречи с кладбищем — может, фобии, комплексы или страхи, но этого не было, и всё резко переросло в суровую мужицкую историю, полную матерщины и вульгарностей.
ВАЖНО: друзья, внизу оставлю ссылку на видео, в котором я подробно и в обилии демонстрирую самые показательные и говорящие примеры. Экономя ваше время: с 10:25. Не хочу перегружать отзыв скриншотами и грубостями.
Скажу лишь, что женщинам, пожалуй, будет тяжеловато читать такое, впитывая экосистему чисто мужицкой атмосферы.
Но что плохо одним, хорошо другим. И в этом плане что есть: есть в чем-то знакомые и фактурнейшие персонажи, поданные за счет мастерского слога Елизарова.
Но главный герой вышел пустышкой и просто костяком истории, вокруг которого нужно было выстроить историю и транслировать авторские философию и размышления. В голове Крота ничего такого и нет. Всё впитано в краткосрочный период, лишь бы впечатлить Алину. Но та, в ответ, пичкала его со своей стороны, и он, как ТРАНСЛЯТОР, просто пересказывал это. Своего рода рерайт.
То бишь, понятно, что герой — обычный чувак без интеллектуального багажа и культурной подушки. Но он, к своему достоинству, не стесняется сознаваться в этом, хоть и считает своей заслугой то, что он внезапно в беседе способен интерпретировать те или иные полученные знания УМЕСТНО и не теряться, так скажем.
С другой стороны, если рассматривать "Землю" не как что-то цельное в плане сюжета, а как срез глубинки и бизнеса, поведения 2000-х годов со всеми своими лексиконами и повадками, то становится энциклопедически, ностальгично и даже справочно, ретроспективно.
Похоже, что Елизаров много времени провел в таких коллективах, оттого так объемно и правдоподобно описал тамошний внутренний мир. С обилием мата, крылатых выражений и просто-напросто угарных фразочек. Однако тут есть и косяк: наверное, в связи с творческой деятельностью автора (песни, стихи) практически каждый персонаж знает те или иные фольклорные ЗАРИФМОВАННЫЕ фразочки и присказки, пословицы-поговорки, выражения, частушки, СМЕХРЕНОЧКИ. И это здорово, но иногда перебор. Потому что хоть начальник, хоть стройбатовец, хоть гендир — каждый имеет запас рифмулек на любой случай жизни. Это мило и красиво, но ненатурально, и во многих характерных моментах они одинаковы, что довольно странно для Елизарова с его умением преподносить совершенно ОТЛИЧНЫХ (от слова "отличие") героев.
В романе полно вкуснющих фраз, которые запоминаются и въедаются в подкорку — от политических высказываний до каких-то юморных и ВИРУСНЫХ (в видео — 16:50).
А вот провинциальная обстановка со своей атмосферой напомнила "Текст" Дмитрия Глуховского, но последний справился получше, поскольку восприятие серой унылой действительности на душе главного героя отображалось сильнее и влияло на его настроение всё-таки именно у автора "Метро 2033" и прочих. Мог Елизаров "срифмовать" треснутый асфальт и обшарпанные фасады с главным героем, его настроением и восприятием, но не сделал. Хоть и позволял язык.
В конце, как и писал в начале, нас, наподобие масштабного сражения, присущего фэнтезийным и фантастическим произведения, ожидает длиннющий и мощный по своей задумке диалог (наверное, из-за него-то вряд ли этот роман будет подвержен экранизации, если только не переиграют как-то более удобоваримо и динамично).
Но если сделать разговорный фильм в духе "Человека с Земли" — было бы круто, хотя бригадосоставляющие вкрапления, конечно, ломают задумку и вносят СМУТУ.
Язык у Елизарова живой, ёмкий и актуальный, но очень много мата. Даже для тех слоёв, которые были нам продемонстрированы.
Для меня этот роман на 7 баллов из 10.
Если бы автор не заигрывал чересчур с кладбищенской тематикой, если бы показал героев-переживанцем в духе Брэдбери или Кинга, было бы гораздо круче. Но Елизарова затянуло именно кладбище и всё с ним связанное.
Но, мне кажется, ЧЕСТНЫЙ роман, без всякой мистики, был бы лучше. А то вышло как у Симмонса в "Терроре" и "Лето ночи".
Обидненько.
И прилагаю ссылку на видеообзор: он посумбурнее, но атмосфернее, с примерами из книги и кладбищем.
Что-то давно не видно на обложках рекламных надписей «для поклонников Мьевиля», и критики не сравнивают с ним дебютантов, да и от самого Чайны новых книг ждать не приходится. А очень хочется почитать фэнтези, в котором люди бы сосуществовали с совсем не-людьми в пределах одного города, и чтобы магия корежила человеческие тела сюрреалистическим образом, и еще чтобы герои обязательно восстали против политического режима. Кто, как не Чайна, способен дать нам такое?
Возможно, Гарет Ханрахан со своим Гвердоном.
Когда-то в этом городе жили упыри, затем пришли люди и упыри перебрались под землю. Там они и живут, защищают город от того, что может прийти снизу, а люди отдают им своих мертвецов. Мир, дружба, поедание костного мозга.
Когда-то здесь были боги, жестокие, вечно голодные пожиратели душ, воплотившиеся (вожелезившиеся, ха) в форме металлических изваяний. Теперь боги тут другие, их называют Хранимые, и в их храмах нет нужды делать желоба для стока крови.
Когда-то люди просто поклонялись богам и приносили им жертвы, а боги играли людьми, как куклами. Этих несчастных называли Святыми, хотя правильней было бы их назвать Одержимыми. Святые встречаются и сейчас, но есть и ученые–тавматурги, продвинувшиеся в колдовстве, а алхимики являются самой могущественной силой в Гвердоне, и канализация кишит отходами их деятельности.
Топонимика города – это отдельный разговор: тут есть Мойка (привет, Питер), Серебрянка (привет, Минск), Болотная площадь (так, переводчик, ну хватит).
цитата
Этот город наплодил кошмаров себе под стать
Придумывая населяющих его книгу существ, Гарет Ханрахан не использовал мифологию и фольклор и даже не стал грабить Лавкрафта, а поступил как Флетчер: придумал свое. Но только у Флетчера, при его прекрасной идее вдохновиться учебником психиатрии, быстро кончился запал и получились банальные зомби и оборотни. А у Ханрахана есть, например, сальники – люди, переплавленные алхимиками в восковые свечи (хорошо бы еще автору кто-нибудь открыл глаза на разницу между восковыми и сальными свечами). Есть клубки червей, разумные коллективно и принимающие форму людей – эти еще относительно нормальные ребята. А еще веретенники — вихри враждебные, ворующие плоть и душу. Из каких глубин подсознательного достал их Ханрахан, я не знаю, но в паре моментов было реально не по себе. Упомяну также Бакланьи головы, Холерного рыцаря и другое топливо ночных кошмаров.
Кому же предстоит вести читателя по проспектам и закоулкам Гвердона? Троице главных героев — воров, в первую очередь. Кариллон – среднестатистическая главная героиня, темное прошлое, цинизм и избранность при ней, а также хитрость, неплохие боевые качества, самоотверженность по отношению к друзьям. Крыс – упырь, ничем особо не выделяющийся. Еще один герой – весь благородство и принципиальность – постепенно обращается в камень. Может, он бы еще и поборолся со своей болезнью, но переводчик припечатал его именем Шпат, куда уж тут рыпаться. А ведь Spar еще имеет отношение к дракам и к несущим конструкциям, и это важно для персонажа.
Гораздо более интересные и живые герои на второстепенных ролях. Эладора просто хотела изучать историю в ВУЗе, а не сражаться с древними богами, но с родственниками девушке не повезло. Джери, ловец воров, не так прост, каким кажется, но и не настолько хитер, как он думает сам о себе, решил, что может принять участие в большой игре — с закономерным итогом. И Алина, подлинная звезда второго плана, святая-матерщинница, обладательница трубного гласа, огненного меча и обширного словарного запаса, который она неустанно использует, чтобы донести свое нелестное мнение о богах, алхимиках и всем происходящем.
В политических интригах Гвердона замешаны гильдия воров (в которой, в свою очередь идет борьба за власть), гильдия алхимиков, секретный культ древних богов, старейшины упырей и множество отдельных личностей со своими интересами, кроме того, Война богов пока еще где-то в других странах, но неуклонно приближается. И что интересно, Гвердон совершенно не производит впечатления упадка или разложения, несмотря на ужасных существ, грязищу и криминал. Все отлажено, все работает, мир, созданный Ханраханом, движется по накатанной, его шестеренки исправно крутятся и способны раздавить любого, случайно попавшего в механизм. Однако, по версии автора, бывают такие моменты, когда встречаются несколько вероятностей и достаточно приложить усилие в определенной точке, чтобы изменить существующий порядок вещей или даже все мироздание.
Кто-то из наших героев и станет той искрой, которая зажжет этот город, уничтожит старое и отжившее, и
Издательство: М.: Эксмо: Fanzon, 2020 год, 3000 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 480 стр. ISBN: 978-5-04-111841-9 Серия: Fanzon. Наш выбор
Аннотация: Три члена Гильдии воров преданы Мастером своего Братства. Отмщение раскрывает опасный заговор, семена которого были посеяны многие поколения назад. Кари — бродяга, чье прошлое и будущее мрачнее, чем она представляет. Крыс — упырь, собратья которого населяют катакомбы. Шпат — человек, подверженный страшной болезни, что медленно обращает его в камень. Молодые воры оказываются втянутыми в многовековую магическую войну между древними существами, магами и человечеством. Шанс свел их вместе и их дружба может встать на пути обезумевших богов.
Вы представляете книгу "Павка Корчагин — 8" — с тем же накалом, кипением страстей и острыми взглядами на мир, что в "Как закалялась сталь"?
Я — не очень.
Проще представить финал дряхлеющей франшизы, где авторы аккуратно вставляют обязательные политкорретные фишечки (в данном случае — конца 30-х годов), и мало что помнят о содержании первой книги.
Так и с "Агентом влияния".
Уж сколько лет Гибсон пытается разрабатывать тонкие вопросы взаимодействия человека с искусственным интеллектом. И много получалось.
Но здесь череда намеков и умолчаний будто облекает пустоту.
Да, есть прототип ИИ, который поддерживают из параллельного мира.
Да, есть героиня, которая волею судьбы вступает в союз с этим прототипом.
Но кроме плутовских уверток и шпионских фокусов — что присутствует в их отношениях? Дружба, спасение от одиночества? Как-то не очень просматриваются там эти чувства. Смягчение грядущего кризиса? Кхе-кхе.... Мягко говоря, героиня имеет к этому очень косвенное отношение. Седьмая вода на киселе в сравнении с этим отношением — концентрат "царской водки".
Автор еще может создать ощущение начала интриги, конструирования большой истории, но, увы, ни развития, ни достойного финала там нет.
Вместо оформления неожиданных концепций — идет беспощадная полилота, и автор примеряет маску юного активиста.
Русские хакеры? Куда без них. Выборы Клинтон — тем более. Характерно, что эта развилка уже в который раз привлекает фантастов, и фигура женщины-президента воспринимается знаковой. Но тут автор выступает твердым демократом, придерживающимся линии партии, то есть не будь русских хакеров, история развивалась бы по лучшему пути...
Разумеется, подкорректирована фигура злодея, который в будущем, дальше, чем через сто лет, строит свои козни.
"— Русский, только не из эмигрантов-олигархов, а из семьи советских функционеров. Клептарх плюс нечто иное.
– А в чем разница?
– Всегда держится в тени. Не хвастается ни богатством, ни влиянием. Не устраивает приемов. Не бывает на мероприятиях за пределами Квадратной мили, да и там бывает не на многих. Абсолютно человек Сити. И даже там его деятельность самая глубинная, наименее прозрачная.
Недертон помнил, как Лоубир объясняла Флинн про клептархию. По ее словам, Сити задолго до джекпота превратилось в полуавтономное криптогосударство, наименее демократический элемент выборного британского правительства. Такой уникальный статус, сказала Лоубир, помог ему пережить крушение демократии, что вместе с опытом в отмывании денег привело ко взаимовыгодной синергии с эмигрантским сообществом олигархов, по большей части русских. Их, в свою очередь, привлекли в Лондон метакриминальные финансовые тайны Сити плюс богатая культура личных благ для тех, кто этими тайнами овладел.
– Похоже, господин себе на уме.
– Абсолютно закрытый, – сказал Лев. – Совершенно другая эра."
Но самое смешное — это как был разрешен кризис. Данного злодея просто не стало. Обедал он в ресторане, а там раз — и кладовка вместо кабинета. И хотя надвигался вроде как обострение, есть конфликт интересов, его сторонникам налили по чарочке очень хорошего коньяку и они успокоились.
Нельзя обойтись без Китая, но он показан, как абсолютно закрытая, закукленная в себе система.
На этом фоне автор не упускает возможности сказать несколько хороших слов о Государственном департаменте США.
Во времена "Нейроманта" Гибсон смог найти очень верный подход к описанию войны (а в начале 80-х у многих по привычке вставала шерсть на холке). Война — была. Это — прошлое. Противостояние с Союзом было вынесено за скобки, и какова бы не была в нем позиция лично Гибсона — в тексте это смотрелось очень корректно.
Такое впечатление, что за годы, прошедшие после выхода первой части цикла (т.е. "Периферийных устройств"), автор куда острее стал ощущать кризис Запада, но причины этого кризиса и средства борьбы с ним — утратили реалистичность в его понимании. Проще работать со сказкой и заниматься тем, что хорошо получается: описывать нестандартные применения редких вещей.
Единственным, имхо, интересным социально-политическим конструктом во всей книге стало опасение клептархов по поводу вмешательства в параллельные миры-срезы: если низовые специалисты каждый раз обеспечивают там поражение клептархии, то это несет угрозу их собственной власти.
Что автор мог бы сделать киберпанкового, но фактически не потянул — это оценка человека искусственным интеллектом. Не по словам или отдельным жестам, а по сумме совершенных за жизнь поступков, принятых решений. По случайным капризам за последние десять лет и по тому, как закатилось за диван зеркальце — дюжину лет назад. А то, что человек произносит прямо сейчас, это по большей части такое же техническое действие, как текущая дефрагментация диска у компьютера.
В остальном — это вполне рядовая повесть (не роман!), которую а могу рекомендовать только людям, принципиально не пропускающим ни одной книги У. Гибсона.
облако тэгов
М.: 
