1. Основную часть пространства рубрики «Читатели и “Fantastyka”» занимает письмо одного из читателей, предлагающего совместными усилиями создать словарь фэнтези.
2. Рассказ американского писателя Джорджа Р.Р. Мартина/George R.R. Martin, который называется в оригинале «With Morning Comes Mistfall» (1973, “Analog SF/Science Fact”, Maj; 1976, авт. сб. “A Song for Lya”), перевел на польский язык под названием «Mgły odpływają o świcie/Туман развеивается на рассвете» АРКАДИУШ НАКОНЕЧНИК/Arkadiusz Nakoniecznik. Иллюстрации ГЖЕГОЖА КОМОРОВСКОГО/Grzegorz Komorowski.
Этот рассказ (номинант, кстати, премий “Hugo” и “Nebula”) переводился также на немецкий и французский языки. На русский язык его перевел под названием «Мистфаль приходит утром» А. КОРЖЕНЕВСКИЙ в 1990 году. Карточка рассказа находится здесь
А с его автором нам уже много раз приходилось встречаться на страницах журнала (см. №№ 1/1982, 7/1983, 7/1986, 8/1988, 11-12/1989, 6/1990). Почитать о нем можно тут
3. Небольшой рассказ американского писателя Майкла Суэнвика/Michael Swanwick, который называется в оригинале «Anyone Here from Utah?» (1985, ”Isaak Asimov’s SF Magazine”, May; 1989, ант. “Another Round at the Spaceportbar”), перевел на польский язык под адекватным названием «Jest tu ktoś z Utah?/Есть тут кто-нибудь из Юты?» ЛЕХ ЕНЧМЫК/Lech Jęczmyk. Рисунок ПЕТРА ЛУКАШЕВСКОГО/Piotr Łukaszewski.
На русский язык этот рассказ, написанный, по словам Енчмыка, «в параноидальном стиле (инопланетяне на Земле сидят везде и всюду и дурят людям головы через телевидение)», не переводился. На карточку рассказа можно глянуть здесь, а почитать об авторе можно тут
4. Роман чешского писателя Ондржея Неффа/Ondřej Neff, который в оригинале называется «Měsic mého života» (1988, переиздан 1999, 2007), перевела на польский язык под адекватным названием «Miesiąc mojego życia/Месяц моей жизни» ИОАННА ЧАПЛИНЬСКАЯ/Joanna Czaplińska. Иллюстрации ПЕТРА ГЕРАСИНЬСКОГО/Piotr Gerasiński. В номере публикуется третья (заключительная) часть перевода романа.
На русский язык роман «Měsic mého života» не переводилcя.
10. И еще один «лемовский» материал -- интервью, которое в августе 1989 года взял у Станислава Лема его чешский переводчик Павел Вейгель/Pavel Weigel (стр. 72-73). Это интервью было напечатано в журнале «Literarni revue» в мае 1990 года. На польский язык его перевела ИОАННА ЧАПЛИНЬСКАЯ. Название интервью принадлежит редакции журнала «Nowa Fantastyka».
ДРЕЙФ
(Дрейф)
Павел Вейгель: Как вы вообще начали писать научную фантастику?
Станислав Лем: Мне уже много раз приходилось отвечать на этот вопрос. После войны я занялся литературой и стал публиковаться в периодике. Однажды в Доме писателя в Закопане мне повстречался довольно высокий, сильный и очень умный мужчина. Во время прогулки я стал сетовать на то, что у нас не издаются никакие научно-фантастические романы. Он спросил: “А почему бы вам самому такой не написать?” У меня в то время были проблемы с размещением где-нибудь уже написанного романа, поэтому я ответил, что охотно напишу что-нибудь в этом роде, если со мной заключат договор. Этим и закончился наш разговор. А через пару дней из издательства «Czytelnik» пришло письмо с приглашением на беседу с директором издательства Ежи Паньским/Jerzy Pański. Вот так я издал «Астронавтов».
Павел Вейгель: В последние годы в мире много чего изменилось. Вы ведь знаток футурологии, так как по-вашему, эти перемены можно было предвидеть?
Станислав Лем: Я не считаю футурологию наукой. Если события сворачивают с набитой дороги, футурологи не в состоянии этого предвидеть. Возьмем хотя бы перемены последних лет в Советском Союзе и других странах. То же самое было и с топливным кризисом, который оказал решающее влияние на экономическую политику многих государств. В будущем важнейшее значение обретут такие факторы, которые люди сейчас просто не могут себе даже представить. Я старался указывать на это в своих книгах.
Павел Вейгель: А что бы думаете о научно-фантастической литературе?
Станислав Лем: Мне не нравится научная фантастика. Большинство печатной продукции, издающейся на Западе, но не только там, я считаю макулатурой. Многие книги вообще не должны издаваться, потому что они вытесняют хорошую литературу, которую позже трудно разыскать в этом паводке. Возьмем хотя бы наиболее часто встречающиеся темы – летающие тарелки, телепатия, призраки, магия и тому подобное. Когда я натыкаюсь на что-то такое, то попросту дальше не читаю. И вообще я считаю, что чем хуже книга, тем дороже она должна стоить, чтобы снизить количество задетых ею читателей. Государство должно ценой регулировать то, что лежит в его интересах. Однако нельзя отказываться и от определенным образом направленного меценатства. Это, разумеется, относится к литературе вообще, не только к научной фантастике.
Молодые польские авторы часто присылают мне свои книги, иногда с сопроводительными письмами, в которых пишут, что они меня победили. Я полагаю, что литература похожа на спорт. Тут тоже надо тренироваться. Если на олимпиаде никто не может побить рекорд без жесткой тренировки, то и тут, чтобы написать хорошую книгу, нужны определенное усилие и определенный опыт. Сам себя я считаю писателем-реалистом, а не фантастом. Проблемы в моих книгах совершенно реальные.
Павел Вейгель: Вы упомянули телепатию и подобные явления. Сейчас во всем мире переживает расцвет фэнтези.
Станислав Лем: Это, к сожалению, факт, но меня он никоим образом не заботит. Потому что в мире и без этого хватает много чего интересного. Я не верю в паранормальные явления и считаю, что писать о них – значит не только время терять, но и попросту вредить. В «Сумме технологии» у меня есть один пример. Если кто-то овладел телекинезом, пусть он качнет стрелкой гальванометра. Для этого требуется очень мало энергии. Если это ему не удастся, то заниматься телекинезом вообще не стоит.
Павел Вейгель: Хорошо, что вы вспомнили о «Сумме технологии», которую я лично считаю вашим высшим достижением. Спустя 25 лет после написания этой книги ее наконец-то смогут прочитать и чешские читатели.
Станислав Лем: Меня это очень радует. Я, когда ее писал, не предчувствовал, что из этого получится. Тогда футурология еще не была в моде, собственно, ее вообще не было. Первое издание вышло очень малым тиражом. Однако вскоре после этого книгу перевели в Югославии, ГДР, СССР и Венгрии, и сегодня оказывается, что она выдержала испытание временем. Многие вещи, совершенно фантастические в 1962 – 1963 годах, когда я ее писал, сегодня как нельзя более реальны.
Павел Вейгель: Недавно у нас вышел из печати роман «Мир на Земле», готовится к изданию «Фиаско». Что вы можете сказать об этих книгах?
Станислав Лем: Вы знаете, «Фиаско» -- это грустная книга. Возможно потому, что я писал ее после операции, в весьма подавленном настроении. Нечто подобное было и с «Миром на Земле». Это название иронично, потому что в повести речь идет вообще-то о вооружениях. В «Фиаско», впрочем, также, отличается лишь точка зрения. Я, когда писал эти книги, считал, что вооружения – это важнейшее на Земле явление и хотел понять, какие последствия может иметь перенесение вооружений в космос. Тогда это было вполне возможным, и даже теперь мы не можем с полной уверенностью утверждать, что такого не случится. Правда, уже начинают уничтожать ракеты определенных типов, но тут нужно представить себе, какими огромными были средства, затраченные на вооружения, и сколько денег все еще на них тратится.
В «Мире на Земле» я писал о вирусах, которые напали на компьютерные программы и их уничтожили. Мне, когда мной все это писалось, это казалось абсолютно фантастическим, однако прошло совсем немного времени и я прочитал о компьютерных вирусах, которые досаждают программистам. Даже в описанном разделении мозга на две половины не ничего ненаучного. Когда я был в западноберлинском институте, мне открыли доступ к медицинской литературе, где ученые описывали это как реальную возможность.
Павел Вейгель: В «Фиаско» появляется также один из самых популярных ваших героев – пилот Пиркс.
Станислав Лем: То, что происходит в книге с Пирксом, не было запланированным, продуманным заранее. Попросту я писал, а события развивались сами собой.
Павел Вейгель: Этими романами вы, после многих лет занятия эссеистикой, вернулись в беллетристику. Вас подвигли на это читатели или критики?
Станислав Лем: Я всегда писал только то, что мне интересно. Я не руководствуюсь взглядами критиков, и мне все равно, что писать – эссе или художественное произведение. Я стараюсь на письме выразить свой замысел и не придаю литературной форме особого значения. Впрочем, я пишу теперь мало, отказываюсь от написания предисловий или послесловий к своим книгам, хотя издатели часто меня об этом просят. Я уже даже с трудом успеваю авторизовать переводы, которые мне шлют отовсюду, особенно из СССР. Присылают мне, например, просьбы о разрешении на издание одной и той же книги в разных местах, а когда я сообщаю, что уже дал на это разрешение кому-то другому, отвечают, что это не важно. Если требуются пять миллионов экземпляров, ни одно издательство не в состоянии столько напечатать – не хватит бумаги.
Павел Вейгель: Вы имели возможность наблюдать за тем, как ныне в мире относятся к литературе. Не изменяется ли с развитием электроники функция книги?
Станислав Лем: На Западе роль книги снижается, ее вытесняет прежде всего видео. Издатели боятся издавать книги. В ФРГ это еще не так заметно, но, например, во Франции каждый писатель пытается реализовать свой замысел в кино или на телевидении, и лишь затем наступает очередь книжного издания. Литературе приходится вступать в эту конкурентную борьбу. Впрочем, видео также отбирает зрителей у кино. Кроме того, основное внимание уделяется коммерческой стороне, то есть хорошая литература находится в затруднительном положении. Положение автора трудное, нелегко также попасть на рынок. Автору остается разве что умереть, чтобы издатели им заинтересовались. Кроме всего прочего, они будут уверены, что он не станет защищаться и вмешиваться в их дела. Или автору нужно получить Нобелевскую премию, как, например, Чеславу Милошу. О нем тут же начали писать. Кроме того читательский рынок находится под влиянием феномена бестселлера. Бестселлеры – это книги, которые покупают, но никогда не читают. Каждый должен их иметь, чтобы не выделяться из общества.
Павел Вейгель: Я видел несколько фильмов и сценических постановок по вашим произведениям, иногда что-то появляется на радио или в другом месте.
Станислав Лем: Что касается фильмов, то должен сказать, что они, в большинстве своем, меня очень разочаровали. О прочем я вообще не знаю, хотя меня бы это заинтересовало. Если уж организаторы не хотят платить мне гонорар, так могли бы хотя бы прислать афишу, пластинку или что-то в этом роде. Пока что ничего такого не делается. Рецензий, и тех не присылают. Лишь время от времени случается услышать о чем-то таком, например в Италии хотят поставить «Солярис» как оперу. Также руководство BBC обратилось с предложением снять обо мне телевизионный фильм, но это пока только планируется. (Фильм был снят, мы писали об этом в № 1/1991. Прим. “NF”.) Мой австрийский издатель Франц Роттенштайнер создает в Вене музей моих книг. Я пошлю ему для этого музея чешское издание «Соляриса», которое вы мне привезли. Я люблю эту книгу больше всех остальных мною написанных.
Павел Вейгель: Вы помните, как ездили в Чехословакию?
Станислав Лем: Впервые я побывал там много лет назад, году этак в 1956-м, по приглашению Союза писателей. Жил в отеле «Аmbassador» на Вацлавской площади. Мне очень понравились Mala Strana и винный погреб «У Художников». А в Карловых Варах, помню, в отеле «Pupp» официанты так долго обходили нас стороной, что мы ушли, купили что-то из продуктов в магазине и съели их у себя в номере. В последние годы я ездил через Словакию, когда добирался из Вены до Кракова. Это просто жуть, как в некоторых долинах дымили фабричные трубы. Полагаю, что охрана естественной среды обитания – весьма существенная проблема, и не только у вас. Я видел в Берлине сателлитарные снимки, на которых полосы пыли тянулись от Центральной Европы аж до Скандинавии.
С чехами я виделся редко и должен сознаться, что чешского языка не знаю. Как-то на одной из международных конференций участвовавший в ней француз спросил меня, о чем говорят чехи. И я очень удивил его, когда сказал, что не понимаю – как же так, ведь и они, и мы славяне. Из чешских авторов очень люблю Карела Чапека, особенно его «Рассказы из разных карманов». Из современных писателей знаю Милана Кундеру, хотя мне не очень нравится то, как он пишет.
Павел Вейгель: Вы что-то сейчас пишете?
Станислав Лем: Последняя моя книга – «Фиаско». У меня отняли много времени беседы с польским критиком Бересем. Мы начали беседовать еще во время военного положения, а закончили уже после его отмены. Беседы печатались поначалу в ежемесячнике «Odra», а в 1987 году были опубликованы в виде книги. Я пока не начал писать никакой книги, пишу лишь статьи о том, что меня интересует. Например, недавно написал для журнала Академии наук СССР «Природа» статью о СПИДе. Я попытался выразить в ней свой взгляд на это очень важное явление. А что там будет дальше, увидим.
1. В рубрике «Читатели и “Fantastyka”» напечатаны выдержки из писем земляков, читающих любимый журнал в далеком Торонто (Канада) и несколько более близком Торнимпарте (Италия). Здесь же размещены предложения об обмене номерами журнала и книгами НФ в подрубрике «Кому, кому…» (стр. 2)
2. Рассказ американского писателя Роберта Шекли/Robert Sheckley, который в оригинале называется «Early Model» (1956, “Galaxy SF”, August; 1957, авт. сб. “Pilgrimage to Earth”), перевела на польский язык под названием «Prototyp/Прототип» ИОЛАНТА ТИППЕ/Jolanta Tippe (стр. 3-10). Иллюстрации ЯРОСЛАВА МУСЯЛА/Jarosław Musiał.
Рассказ переводился на французский, итальянский, немецкий и нидерландский языки. На русский язык его под названием «Опытный образец» перевела Н. ЕВДОКИМОВА в 1966 году. Карточка рассказа находится здесь
Этот автор очень часто появляется на страницах нашего журнала (см. №№ 4/1983, 4/1985, 7/1987, 11/1987, 9/1987, 1/1988, 5/1988, 8/1988, 10/1988, 2/1989, 4/1989, 10/1989). Почитать о нем можно тут
3. Небольшой рассказ американской писательницы Пэт Мэрфи/Pat Murphy, который называется в оригинале «His Vegetable Wife» (1986, “Interzone”, # 16, Summer; 1990, авт. сборник «Points of Departure») перевела на польский язык под названием «Żona z własnego ogródka/Жена из собственного садика» ДОРОТА МАЛИНОВСКАЯ/Dorota Malinowska (стр. 11-13). Иллюстрация СЛАВОМИРА РОГОВСКОГО/Sławomir Rogowski.
По словам Леха Енчмыка, этот рассказ «раскрывает одну из наиболее охраняемых тайн Вселенной: какими видят женщины мужчин и что бы они с ними охотно сделали». Рассказ переводился на немецкий язык, русского перевода пока нет. На некомплектную карточку не переведенного рассказа можно глянуть здесь. Хотя на русский язык переведены уже два романа и несколько рассказов писательницы (в том числе и «небьюлоносная» «Влюбленная Рашель»), ее биобиблиографии на сайте ФАНТЛАБ нет.
4. Роман чешского писателя Ондржея Неффа/Ondřej Neff, который в оригинале называется «Měsic mého života» (1988, переиздан 1999, 2007), перевела на польский язык под адекватным названием «Miesiąc mojego życia/Месяц моей жизни» ИОАННА ЧАПЛИНЬСКАЯ/Joanna Czaplińska (стр. 35-56). Иллюстрации ПЕТРА ГЕРАСИНЬСКОГО/Piotr Gerasiński. В номере публикуется вторая часть перевода романа.
На русский язык роман «Měsic mého života» не переводилcя. Карточки романа в базе ФАНТЛАБа нет (уж есть, см. комментарий. Правда, хилая какая-то...).
1. Читательские письма в этом номере сгруппированы «по интересам»: ролевые и настольные игры SF, фанаты «Звездных войн», хоррора. Здесь же пара предложений об обмене номерами журнала или их купле-продаже в подрубрике «Кому, кому…» (стр. 2). Кроме того, в этой же рубрике "Читатели и "Fantastyka"" Кшиштоф Шольгиня опубликовал подборку выдержек из писем читателей, в которых давалась оценка инстранным рассказам, печатавшимся в журнале в 1990 году (стр. 79-80).
2. Рассказ американского писателя Гарри Гаррисона/Harry Harrison, который в оригинале называется «The View From the Top of the Tower» (1986, ”The Magazine of Fantasy and Science Fiction”, May) перевела на польский язык под адекватным названием «Widok ze szczytu wieży/Вид с вершины башни» ПАУЛИНА БРАЙТЕР/Paulina Braiter (стр. 3-6). Иллюстрации ПЕТРА ЛУКАШЕВСКОГО/Piotr Łukaszewski.
С Гаррисоном нам уже четырежды (№ 3/1982; №№ 6-7-8/1985; №№ 6-7-8/1986, 9/1986) приходилось встречаться на страницах журнала. Этот рассказ переводился на французский и итальянский языки, на русский язык его перевела в 2014 году под названием «Вид с вершины башни» Е. МИХАЙЛИК. Об авторе можно почитать тут А карточка рассказа здесь
3. Рассказ английского писателя Йена Уотсона/Ian Watson, который называется в оригинале «Gaudi Dragon» (1990, ”Isaak Asimov’s SF Magazine”, Okt.; 1991, авт. сборник “Stalin’s Teardrops and Other Stories”; 1992, авт. сборник “Stalin’s Teardrops”), перевела на польский язык под названием «Smok Gaudiego/Дракон Гауди» АГНЕШКА СЫЛЬВАНОВИЧ/Agneszka Sylwanowicz (стр. 7-14). Чарующая атмосфера удивительных строительных сооружений великого испанского мастера настолько густа, что, возможно, способна порождать не только архитектурные творения...
И это уже седьмая публикация Уотсона в журнале. Предыдущие см. № № 5/1987, 8/1987, 3/1988, 10/1989, 11/1989, 12/1989. На русский язык рассказ не переводился. О писателе можно почитать здесь Карточка не переведенного рассказа находится тут
4. Рассказ русского писателя Святослава Логинова, который называется в оригинале «Дом у дороги» (написан 1985 (1984); 1985, ант. «Концерт бесов») перевел на польский язык под адекватным названием «Dom przy drodze/Дом у дороги» СЛАВОМИР КЕНДЗЕРСКИЙ/Sławomir Kędzierski (стр. 15-16). Иллюстрация ЯРОСЛАВА МУСЯЛА/Jarosław Musiał.
Это первая публикация писателя в журнале “Fantastyka” и вторая в Польше (см. комментарий ниже). Почитать о писателе можно здесь Карточка оригинального рассказа находится тут Перевод данного рассказа на польский язык в ней не указан.
5. Роман чешского писателя Ондржея Неффа/Ondřej Neff, который в оригинале называется «Měsic mého života» (1988, переиздан 1999, 2007), перевела на польский язык под адекватным названием «Miesiąc mojego życia/Месяц моей жизни» ИОАННА ЧАПЛИНЬСКАЯ/Joanna Czaplińska (стр. 25-47). Иллюстрации ПЕТРА ГЕРАСИНЬСКОГО/Piotr Gerasiński. Это добротная научная фантастика с социально-публицистическими мотивами, которая, возможно, чем-то напомнит читателям "лунный" роман Хайнлайна.
Постоянные читатели журнала уже встречались с пятью рассказами этого замечательного писателя (см. № 5/1986, 12/1988, 10/1989, 1/1990). Среди материалов обзора первого из указанных номеров в настоящем блоге можно отыскать и достаточно обширную информацию об О. Неффе, поскольку в базе ФАНТЛАБА его биобиблиографии все еще нет. На русский язык роман «Měsic mého života» не переводилcя. Карточки романа в базе ФАНТЛАБа нет.
Зденек Рампас/Zdeněk Rampas CML (род. 18 марта 1956) – чешский математик, активный фэн и организатор чешского фэндома, пожизненный его президент, составитель антологий НФ, редактор, издатель.
В 1980 году окончил математический факультет Карлова университета в Праге, в 1980 – 1990 годах работал в VUMS (Прага), в настоящее время работает в группе технической поддержки фирмы COREL. Фантастикой интересовался с детства, в 1979 году стал одним из пятерых основателей клуба любителей научной фантастики, получившего позже известность как клуб «Villoidus», в 1982 году основал КЛФ при VUMS, в том же году участвовал в первом (нулевом) Парконе (и с тех пор не пропустил ни одного конвента), в 1983 году участвовал в основании КЛФ «Stimm» в Кромержиже, в 1984 году стал председателем Координационной комиссии чехословацких КЛФ,
в 1986 занял должность шеф-редактора бюллетеня «Interkom» (и в 1998 году «запустил» его в сеть Интернета), а также стал сооснователем Музея НФ, в 1987 году стал одним из организаторов конвента в Праге, в 1990 году по предложению Остравского КЛФ был провозглашен президентом чехословацкого фэндома, в 1995 году стал одним из основателей Академии НФ. Лауреат премий «Ludvik» (1987) и «Mlok» (1991), трижды лауреат премии Академии НФ (1996, 1997, 1999).
Вместе с П. Косатиком составил биографический указатель «Kdo je kdo v české a slovenske sci-fi/Кто есть кто в чешской и словацкой фантастике» (1994, переиздан 2000), участвовал в создании энциклопедического справочника «Encyklopedia literatury SF/Энциклопедия НФ-литературы» (1995).
Cоставил и издал (в Самиздате) антологии «Lidstějši než lide/Более человечные, чем люди» (1988) и «Lovci černych mloku/Охотники на черных саламандр» (1988).