Все больше и больше мне нравится это юное дарование! Вот весна пробуждается, лужайки цветут, вакханки юные грацией соблазняют... Но это все чудовищный обман! Идет Мировая война и «миллионы убитых задешево» (как выразился другой, более сильный поэт) вместо наслаждений отправляются на тот свет! А ведь тоже о красоте и любви мечтали.

В общем, у парнишки были правильные ориентиры. Но куда они его привели? Таинственная судьба...

Дерзкое самомнение юнца! У него не кто-нибудь, а сама птица-гоголь поет томную любовную песнь для русского воина-богатыря и прощающейся с ним славянки. Конечно, Николай Васильевич, возможно, и отказался бы от подобной чести. Но тут ведь главное ощущение творческой преемственности. И понимание поэтической стези как доблестного служения во славу отечества!

А в парнишке был ведь потенциал — жуткое стихотворение! Тут тебе и «вещие черные крылья» вперемешку с «жужжанием мух» и крысы с горящими глазами — последний бред умирающего, бр-р!

Из такого кокона мог как какой-нибудь обэриут вылупиться, так крайний мистик и реакционер.

Просто трепет охватывает от подобной несправедливости! Одни значит во дворце на бале-маскараде пляшут, а другая, чтобы спасти голодного и больного ребенка, на панель идет! И все напрасно — ребенок гибнет!

Легко, конечно, смеяться над патетическим и не очень складными виршами. Но, с другой стороны, юноша Андрей мог песни слагать о весенних лугах и юных девах, а не голодных проститутках. Тут большое сердце, тут гражданственность!

Скорее плач о России, трудовой, голодной, избяной, за авторством сына купца 2-й гильдии, владельца крупного бизнеса и доходных домов в центре Питера. Интересна тут вовсе не борьба штампов со смелыми метафорами с порой на Некрасова и Блока. Тут загадка судьбы...

Жаль ,что нам неизвестна судьба Балашова после революции. Может быть он не эмигрировал, пережил Гражданскую, стал каким-нибудь советским служащим и реально трудился для счастья русского народа, а не только лил слезы о его горькой судьбине при постылом царизме. Неисповедимы литературные судьбы в России-матушке!

Опять же — восемнадцать лет! До этого момента человечество как во сне жило. Тычясь со слепу куда попало. Но теперь пришел Он — Поэт. Со своим виденьем, право имеющий! Уж он то покажет всем ,как правильно жить в этом мире загадочном. И тогда благодарное человечество, прежде всего, конечно, прекрасные девы...

Читаешь это, и слезы умиления так и каплют из глаз!.. Прям хочется, чтоб всех восемнадцатилетних публиковали и складировали на память грядущим поколениям. Не все ж над текстами профессиональных юмористов животики надрывать!

Очень характерное для восемнадцати лет стихотворение. Пробуждаются поэтические силы, они стремительно расширяют пространство души, едва не рвут на части. И ты себе кажешься неким то ли небесным, то ли инфернальным существом. А вся это мелочь, эти людишки, копошащиеся у твоих стоп... навоз для творчества, коим ты удобришь грядущий сад творческого благоденствия.

Написано хорошо. Есть символистские и романтические штампы, но видна молодая душа и талант, а не только явные способности к версификации.

Вторая экспедиция на Марс прибывает к месту своего назначения. Первая экспедиция погибла семнадцать лет назад по неизвестным причинам, внезапно перестав выходить на связь. Новая партия из восьми космонавтов, ведущих специалистов в различных областях наук, очень скоро узнает судьбу предшественников. И теперь их ждет как великое открытие, так и опасность безжалостного уничтожения!

Рассказ у этого практически неизвестного нашим читателям автора вышел просто замечательным!

Это и увлекательное космическое приключение с загадками, атмосферой ужаса и нетривиальными идеями.

Это и экскурс в научную фантастику эпохи зарождения Космической эры. Когда тема путешествия к другим мирам переходила из плоскости чистого воображения в плоскость комплекса инженерных и научных задач. И это ярко отражено в тексте. Герои рассказа не авантюристы в космосе, а настоящие ученые-исследователи, которые для решения поставленных задач и спасения собственной жизни используют знания и опыт, а не полагаются на собственную ловкость и удачу. При этом в тексте остаются и родимые пятна предыдущей эпохи развития жанра —

А вишенкой на этом литературном лакомстве является то, что в центре рассказа, его движущим механизмом является вопрос, который за последние сто лет развития науки становится одним из самых фундаментальных — насколько наши знания и представления о реальности соответствует самой сути этой реальности?

Так что рассказ, вышедший более семидесяти лет назад остается и интересным, и актуальным.

П.С. Большое спасибо Андрею Бурцеву за возможность открыть для себя этого интересного автора. Надеюсь, его стараниями это знакомство будет продолжаться))

Невероятной мощи и драйва поэма!

Можно много говорить о революционности ее поэтики, о каскаде уникальных рифм, тропов, ассонансов и т.д., и тп. В ней не это главное. Точнее, не только это (а ведь Маяковский пролагал невероятные новые пути в поэзии!) И сам поэт открытым текстом об этом говорит в своем произведении.

Главное тут — сотрясающий земной шар протест против войны, капитализма, мещанского мышления и образа жизни, оправдывающего захватнические войны. И ведь это выкликнуто и утверждено задолго до всяких «потерянных поколений», когда большинству хватало сил только на личный «сепаратный мир», сиречь дезертирство.

К тому же лет за сорок до мудрейших историософов мирового масштаба, типа Теодора Адорно, прикормленных ЦРУ и подобными конторами, двадцатидвухлетний поэт смело и твердо отвечает на вопрос: «Как возможны стихи после Освенцима?» (и тут высвечивается весь цинизм самой постановки такого вопроса).

Если писать не ради словесных выкрутасов, не ради выпячивания своей «уникальноснежинкости», а ради счастья всего человечества, то и стихами можно. И лучше талантливыми.

И заканчивает свой великий манифест Маяковский не обвинительным приговором уходящему миру зла и жестокости, а картинами будущего всеобщего счастья и благоденствия. И даже говорит ,как этого достичь (делиться с ближним, а не хапать). И пока что никакие «чикагские умники» или сосущие гранты на миллиарды долларов «тинк тэнки» ничего умнее не придумали.

Читаешь такие книги и лучше делаешься, мозги прочищаются от суетной занятости и злобы. И гордость охватывает от того, каких гениев рождала и, надеюсь ,еще будет рождать русская земля.

Две книги этого эпоса об одном человеке очень отличаются друг от друга. Видно что вторую часть писал другой автор, и что автор женщина. Но обо всем по порядку.

Для личных творческих нужд я за месяц прочитал три биографии Антона Павловича Чехова три или четыре монографии о его поэтике, в том числе революционную работу Александра Чудакова «Поэтика Чехова» 1971 года, которая драматически и кардинально повлияла на все дальнейшее изучение творчества классика. Посмотрел бесчисленное количество роликов на Ютубе, посвященных Чехову. И сделал удивительное открытие))

Нет никакого единого представления об этом человеке. Он загадка почище Пушкина и Шекспира. Рассматривается ли его творчество или биография, у каждого исследователя или комментатора свой Чехов.

Чехов — скучный обыватель, развратник, ницшеанец, политический боец, скромный и тихий интеллигент, богатый помещик, совесть нации, глубочайший философ-гносеолог, религиозный фанатик, пророк, реалист, гражданин, ученый-медик, клоун, писатель-неудачник, величайший мастер прозы всех времен и народов.

Есть даже наиболее импонирующий мне Чехов-бодхисатва, намного дальше Кастанеды ушедший по пути воина индейцев яки.

Выбирай на вкус. Чехов — протей, который является отражением души каждого человека.

У Леонида Малюгина — это пробивной беллетрист, рубаха-парень, вечно борющийся с тысячью житейских невзгод и все превозмогающий. Это действительно повесть-хроника, сосредоточенная на главном герое. Из нее мало что можно узнать о Российской империи последней трети 19 века, о ее политике, нравах, культуре, быте. Все завязано на событиях жизни Чехова и люди, его окружавшие, высвечиваются лишь настолько, насколько это необходимо для связного стремительного рассказа. Видно, что работала рука опытного драматурга, склонного к монологичному драматизму.

Книга вторая. По решению комиссии по наследию Леонида Малюгина «молодой чеховед» Ирина Гитович должна была закончить оборванную на самом интересном месте хронику (Лика Мизинова не добивается взаимности от Чехова и ее соблазняет Потапенко) и рассказать о последних десяти годах жизни Антона Павловича. Но она написала совершенно другую книгу.

Это лирический эпос невероятной глубины и размаха. Жизнь Чехова изображена не только на фоне социальной, культурной, идейной, бытовой реальности России рубежа веков, но и на фоне развития всей западной цивилизации. Судьба Чехова, его личность рассмотренная и описанная в невероятных подробностях вписаны в максимально широкий контекст. От политических и общественных катаклизмов планетарного масштаба до литературных баталий титанов искусства и революционных научных открытий Кюри, Резерфорда, Эйнштейна.

И великий Чехов, один из грандиознейших людей, что рождала русская земля за всю свою тысячелетнюю историю, титан духа, которому не были чужды никакие человеческие слабости не теряется ни при каком масштабе. Он столп, глыба, один из тех, на чьих деяниях воздвигнется грядущий храм торжествующего и свободного человечества.

И, конечно, это Чехов в любви! Тонко и красиво описаны его взаимоотношения с удивительными и красивыми женщинами. Жена-артистка полностью реабилитирована, супружеская жизнь показана во всей ее прекрасной сложности, любители дешевой «клубнички» посрамлены. Очень пригодилась биографии Чехова заботливая женская рука чуткой исследовательницы.

Читаешь, и дух захватывает! Хочется делать что-то большое и важное, хочется быть лучше. Невольно тянешься к прекрасному.

Так, под одной обложкой оказались две очень разные книги об одном человеке, гении. Обе очень хороши, практически безупречны. И крайне жаль, что авторов и их труд постигла такая печальная судьба. Совершенно в чеховском духе.

Леонид Малюгин так и не увидел выхода в свет главного дела своей жизни — книги о Чехове. Ирина Евгеньевна Гитович так больше ничего и не написала, сопоставимого с этой замечательной повестью. Судя по ее страничке на сайте ИМЛИ РАН, она занималась чистой наукой, публиковалась мало и умерла этой весной в солидном возрасте восьмидесяти трех лет.

Их замечательный труд никогда не переиздавался. На щит поднимаются другие работы о Чехове — там, где как следует перекапывается грязное бельишко давно умерших людей, что-нибудь поскандальнее, парадоксальное, мещанское, сыто-либеральное.

По традиции, заложенной самим Антоном Павловичем, не буду делать никаких выводов, а просто поставлю адекватную оценку отличному роману.

Посмотрел версию БДТ 1973 года для Ленинградского телевидения в сборнике «Сценки». В главных ролях Евгений Лебедев и Олег Басилашвили. Очень рекомендую!

Вначале думаешь: ну что за ерунда? Сидят два собутыльника. Хозяин, болтун и враль, предлагает недотепе-гостю якобы породистую собаку за немыслимые 100 рублей. Ерунда и скукота. Думаешь: и на что себя растрачивали великие артисты и великий режиссер? И Чехов-то оказывается не всегда был на высоте своего гения, хоть это и 1885 год, а эдакую мелочишку завалящую накатал!

Но 10 минут спустя, к финалу, уже хватаешься за голову и трепещешь: это до какой же степени оскотинивания может довести себя человек! Это в какое же ничтожество он может впасть, что беспородная собака кажется человечнее человека! Ведь это трагедия, по традиции названная Чеховым «комедийной сценкой».

Без пафоса, без назидательности, простым методом показа гениальный автор мощнейше высказался о вреде алкоголя. А наши артисты-классики это великолепно изобразили.

Конечно, для Чехова это было очень личное. Один брат от водки погиб, другой свою жизнь слил в канализацию. Наверно ,поэтому так проникновенно получилось!

Пересмотрел (впервые с давних детских лет) экранизацию рассказа 1960 года с Фаиной Раневской и Борисом Тениным. Изумительная короткометражная комедия с гениальной игрой классических советских артистов и очень яркой (а фильм-то черно-белый!) постановкой. Интересно, что сценарист и режиссер Герман Ливанов сам дописал большую часть содержания пьесы Мурашкиной и реакции авторки на собственный опус. Получилось конгениально.

Прочитанный по горячим следам рассказ Чехова показался более схематичными и неразвернутым вглубь комического (Обратите внимание, как из одного упоминания в рассказе мухи режиссер и исполнитель создали целый бенефис внутри комедии!). Поэтому оценка будет не только тексту, но и невероятному таланту гениального писателя будить творческие порывы и открытия в других художниках.

Гениальность писателя определяется обширностью и глубиной открытых и транслируемых им истин, ну и проверяемость их повседневной практикой, конечно, как критерием истинности.

Посему, Чехов — гений. Двадцатилетний дебютант в литературе на пяти страницах описал содержимое 50% сегодняшнего Интернета.

«А я так вижу! А это мое мнение! А ты кто такой, чтобы мне указывать? Ученый? Ну иди в ж... раз такой ученый, не мешай мне самовыражаться!»

Очень актуальное произведение. Половина отзывов к этому рассказу служат сему доказательством.

Только что на эту же тему посмотрел ролик Клима Жукова из цикла «Эпоха интерпретаций», «Торжество мнений». Своеобразный «Ответ ученого соседа». Рекомендую.

П.С. В аннотации к рассказу есть орфографическая ошибка. Тоже в струю нашей темы.

Безусловно, это поэма о любви, написанная максимально «просто». Изящная, тонкая, лапидарная поэма, напоминающая хокку или дзэнский коан. Не удивительно, что Чехов так нравится японцам.

Любовь в центре повествования, могучее влечение. А все эти рассуждения о «среда заела», «нелюбимая жена с бровями», «осетрина с душком» — это все антураж. Те самые не существенные детали, вперемешку с важными, что переполняют тексты зрелого Чехова.

Но и любовь — только повод, а не причина создания шедевра. В самой сердцевине сути — это, думаю, история о том, что жизнь управляет человеком ,а не человек жизнью. Ты можешь сколько угодно напринимать важных и правильных решений, ставить себя на правильную ногу, обрастать налаженным бытом. А потом налетит ураган, например, внезапной непрошенной любви и сметет тебя с твоим бытом с лица ландшафта.

Поэтому в одном из ключевых моментов рассказа — на берегах Ореанды — следует рассуждение о потоке жизни и бесконечности. Мы квантовая суперпозиция в урагане энтропии. Повезет — получишь удовольствие в процессе полураспада.

Из рассказа можно вычитать, что Чехов хоть и считал, что в жизни ничего не меняется, не удивился бы ни 1905 году, ни 1917-ому. Очень в русле его философии. Стихия! И человек, беспомощный перед ней.

У меня в сознании был, оказывается, отпечатан образ Ии Саввиной из блестящей экранизации. Поэтому я думал, что Чехов свою Анну фон Дидериц прописал более чувственно, как Толстой Анну Каренину. Но нет. Все очень скромно и тактично, интеллигентно. Впрочем, образ миниатюрной изящной блондинки со свежей кожей лица представлен явственно.

Давно не читал такой умной и проникновенной книги на узкоспециализированную тему. Чудаков ломает общепризнанные на тот момент каноны и понимание Чехова, сложившееся почти за сто лет изучения его творчества.

Он показывает и этапы изменения поэтики и ее фундаментальные черты — адогматичность, случайностность, объективность.

Сейчас очень модны и у нас книги по технике писательского мастерства. Вот эта монография дает сто очков вперед по сравнению с подобными книжонками. Ведь Чудаков исследует не только гениальный художественный мир Чехова, но и сравнивает ее с поэтиками титанов-предшественников — Гоголя, Достоевского, Тургенева, Толстого. Просто черпай и черпай из этого кладезя мастерства.

У книги есть только одна проблема — ее идеология. Ее автор — матерый антисоветчик и русофоб. Он ухитрился (скорее всего, ему это позволили перерожденцы из высших эшелонов советской власти) в следующем после ленинского юбилея году опубликовать работу, где нет ни одной цитаты из классиков марксизма! Даже там, где это было бы весьма уместно — в изучении восхождения Чехова от абстрактного к конкретному. А ведь это одна из основ философии Маркса, что блестяще показали Зиновьев и Ильенков.

Из книги вы совершенно не поймете, что она издана в СССР в 1971 году. Там иностранные авторы цитируются чаще отечественных!

И это нашло выражение в генеральной идее книги. Чехов у Чудакова — провозвестник и адепт религии Человека. То есть мещанина и эгоцентриста. Не важно, в каком обществе ты живешь, что на улице творится, и какова мера страдания окружающих тебя людей. Главное — чтоб ты сам был сыт, весел и нос в табаку. Даже здоровьем и экологией нужно заниматься из узко личностных интересов. Не загрязняйте воздух, чтобы мне и моим деткам было легко дышать! И звон монеты в твоем кармане равновелик вопросу организации будущего справедливого устройства общества.

Уникальная снежинка Чудаков не желает становиться частью общего морозного узора на стекле истории. И тоже самое приписывает Чехову.

Этот упорный и опасный мелкобуржуазный мыслитель был среди тех, кто готовил и подготовил приход нынешней власти. Которая теперь уничтожает Россию и ее народ.

Это все легко вычитывается даже из этой работы, если наблюдать это объективно, как нравится самому Чудакову.

Поэтому его книга очень противоречива — она учит писать хорошие тексты и понимать их, а также внушает вредные, близорукие, эгоистические иллюзии.

И оценка соответствующая.

Итак, «Ужас из Карфагена»...

Американская археологическая экспедиция раскапывает руины древнего Карфагена, надеясь отыскать знаменитый Храм Молоха. В это время дочери главы экспедиции Джона Керра, Эдит, начинают сниться странные и тревожные сны о том, что кто-то пытается проникнуть в ее разум и тело. Она сообщает об этом своему возлюбленному, молодому археологу Кеннету Блейну...

А вот это было неожиданно. Судя по названию и началу, я ожидал, что это будет рассказ о метемпсихозе, анамнезисе, приключение в духе «Индианы Джонса» и «Мумии». Однако в этом произведении Гамильтон выступает в роли ученика Абрахама Меррита, становится коллегой моего любимого Роберта Говарда.

Да, он тут не торит новые пути, а просто рассказывает историю увлекательного и страшного приключения. Но стремительность действия, яркие образы и накал драматизма заставляют трепетать и не дают ни на миг оторваться от чтения. Наброшенные широкими мазками картины гибели великого города завораживают и ужасают. Полный эффект присутствия.

И еще. В этой истории целых три ярких женских образа. Две сильные и независимые и одна виктимная, но тоже способная на смелый шаг в минуту жесточайшей опасности. И Гамильтон вновь показывает себя как мастер создания героинь в полном смысле слова. Читаешь и упиваешься!

Единственно, не могу согласиться с финальным выводом главного героя Блейна Как раз нам надо изучать прошлое, чтобы избежать повторения его самых ужасных сторон. И обретать полезный опыт.

Итак, «Космический шепот»...

Радиоастрономы и инженеры Земли вот уже несколько лет принимают постоянные сигналы из глубокого космоса. Многие пытаются их расшифровать, но удается это только двоим — Марлину и Фейлору. Это оказалось послание от внеземного разума из другой звездной системы. По инструкциям инопланетян ученые собирают некий прибор, считая его аппаратом для улучшения связи между далекими мирами. И это приводит к неожиданным и зловещим последствиям.

Этот рассказ, хорошо написанный со стилистической и композиционной точек зрения, интересен прежде всего тем, что выявляет всю проблему с восприятием текстов ранней НФ палп-периода.

С одной стороны, текст революционный (как и его ранний тематический собрат «Монстры Марса»).

Во-первых, Гамильтон предсказывает открытие микроволнового излучения, довольно точно описывая его, пусть и давая неверную трактовку этого фундаментального прорыва в нашем знании о Вселенной.

Во-вторых, он торит пути таким книгам, как «Глас господа», «Контакт», «Слышащие» и другим классическим произведениям о дистанционном контакте с внеземным разумом. Фильмы вроде «Грань будущего» или «Обливион» также находятся на той эволюционной ветке развития, что стартовала с текстов, подобных «Космическому шепоту».

С другой стороны, есть одна деталь, которая превращает это мастеровитое и талантливое произведение в лютый треш и чушь. Один только вопрос: каким образом инопланетяне могли вступить в «живой» контакт с землянами или тем более чем-то там на Земле управлять, находясь на расстоянии десятков или даже сотен СВЕТОВЫХ ЛЕТ от Земли?!!! Да еще добиваясь такой идиотской цели, что была заявлена.

Гамильтон хоть и недоучившийся, но все же физик! Какого же ляда он плюнул на СКОРОСТЬ СВЕТА?! Ради красного словца? Чтобы облегчить себе творческую задачу? Вот и превратился его мастеровитый рассказ во что? Гениальную галиматью?

Это одна из проблем — фундаментальных — раннего НФ, т. н. «Золотого века». В очень уж специфических условиях протекало мучительное рождение ныне всеми любимого и почитаемого жанра.

И жалко, и грустно. И дает пищу для раздумий.

И еще одно. Очередной текст без женского персонажа, столь нужного сюжетам Гамильтона, и новая неудача. Нет, не может он ваять шедевры без дружеской поддержки ласковой руки Музы!

Итак, «Миллион лет вперед»...

Очень и очень интересно!.. Это вариация рассказа «Эволюция доктора Полларда». Опять-таки лаборатория, космические лучи, три человека...

Но тут эксперимент проводится насильно и выходит из-под контроля. Больше драматизма, саспенса, драйва. Развернута идея сверхчеловечности и превосходства наших далеких потомков. Одна отлично описанная схватка двух суперменов чего стоит!

И еще... Тут есть девушка, как всегда у Гамильтона — умная, красивая, яркая и подвергающаяся смертельной опасности, но не теряющая присутствия духа. До этого я прочитал два произведения Звездного Короля, где не было женских персонажей. Не то! Гамильтон без обаятельной, сильной и независимой женщины теряет львиную долю своей авторской харизмы. Чуть ли не главный его вклад в жанр — это Лианна Фомальгаутская и другие чудные девушки, каких в свое время прописывать мог только он. И этот рассказ блестящее тому подтверждение.

А еще из этого рассказа, как из куколки возникнут и «Цветы для Элджернона» Киза, и «Понимай» Теда Чана. Короче, классик, он и есть классик. Мне очень понравилось!

Спасибо Андрею Бурцеву за возможность ознакомиться с этим весьма любопытным текстом.

Неизвестный, имя которого также останется неизвестным читателю, оказывается под «судом неправедным». Заперт в камере СИЗО, обвинен в серии магазинных краж. Избит и унижен в полиции, оставлен практически без правовой помощи. Перспектива у него одна — окончательно свихнуться в заточении. Чтобы этого избежать, он выдумывает мир, в котором он красив, умен и обаятелен. Он борется с несправедливой системой правосудия в США и побеждает ее, как супергерой в комиксах. А его обидчики и враги из охраны правопорядка и все, кого они любят повержены во прах. Но стены тюрьмы крепки и тесны. Они давят на психику арестанта, деформируют ее и низводят его фантазмы в ад невыносимых эмоциональных страданий.

Это история еще одного «униженного и оскорбленного» от Селби. Его очень точно назвали «американским Достоевским». Темы страдания невинных душ, религиозного отчаяния и торжества зла в дольнем мире — это его темы. Вот только в отличие от нашего классика, он прекрасно понимает, что никакая вера в Бога никого не спасет. Ты хоть замолись, но несправедливость жизни проедется по тебе, как асфальтоукладчик по червяку.

Трудно писать отзывы на книги, с которыми ты на 100% солидарен. Что скажешь? Все про правду написано. Написано блестяще, виртуозно. Очень страшно, потому что предельно реалистично.

Очень лично написано. По завету Фрейда, очистив свои фантазии от субъективности, Селби сделал своего героя похожим на всех и каждого человека, который окажется в бездне отчаяния. Одинокий и беспомощный, он готов зацепиться хоть за дисфункции собственного организма, лишь бы не утонуть в омуте безумия.

В романе очень много шокирующих и болезненных сцен, но с их наличием примиряешься потому, что они вскрывают глубокую правду о человеке и его подлинном месте в этом мире.

Селби не мог перечитывать эту книгу двадцать лет после ее создания. Я не мог написать отзыв два месяца после прочтения. Потому что не помню ,читал ли когда-нибудь, даже в собственных экзерсисах, столь правдивое изображение себя самого.

Итак, «Эванс — страж Земли»...

Во второй половине 20 века, после многих неудач человечество вышло в космос. Исследование других планет Солнечной системы показало, что тамошние обитатели слишком агрессивны и не желают вступать в контакт с нашим видом. Людям осталось только осваивать Луну, что и было проделано ускоренными темпами. К началу следующего века на нашем спутнике разрослись города под куполами, вовсю идет добыча полезных ископаемых, процветает междупланетная торговля. Однако, там где бизнес, там есть и люди, жаждущие погреть руки на чужом добре. Возникло и приняло угрожающие размеры космическое пиратство. Для борьбы с ним и охраны правопорядка на космических трассах была создана Стража Земли. Она хорошо справлялась со своей задачей, пока у нее не появился грозный враг — флибустьер Ястреб. На своей ракете, окрашенной в черный, он безнаказанно грабит торговые и пассажирские суда и уходит от любого преследования. Один из капитанов Стражи — Эванс — жаждет остановить негодяя. И ему представится такой шанс...

Крайне противоречивое произведение получилось у молодого, едва ли не юного, Гамильтона, будущего Звездного Короля. Неудивительно, что эта новелла вышла в журнале о «воздушных приключениях». Описания сражений в космосе созданы автором явно под большим впечатлением от кинохроники или самых первых фильмов о воздушных боях Первой мировой. То есть читать это сейчас просто смешно. О массе, скорости, ускорении этот недоучившийся инженер ,кажется, имеет самое смутное представление. О том, что черная ракета в космосе мигом превратится в скороварку и начнет фонить в инфракрасном диапазоне, как сверхновая, он тоже явно забыл. И тд, и тп...

Однако, мы должны подходить к произведениям искусства конкретно-исторически. В 1926 году Годдард запускает свою первую ракету. И над его идеями об «изучении космического пространства реактивными приборами» (Циолковский) посмеялась всласть «Нью-Йорк таймс» (за что в 1969 году попросила прощения). А у Гамильтона уже четыре года спустя ракеты вовсю летают в дальний космос, и развивается на таких скоростях человечество семимильными шагами. Он даже со сроками почти угадал. В его новелле первая ракета поднялась по гравитационному колодцу в 1954 году.

Гамильтон писал для определенной аудитории, имеющей зачаточные понятия о науке и ее перспективах и возможных благах от ее развития. И ему нужно было не потерять своего юного читателя, а зажечь его сердце загадками и вопросами познания, отправить во ВТУЗы, сформировать новые поколения инженеров и ученых. Он действовал далеко не один. И эти ребята со своей работой отлично справились. Честь им за это и хвала.

Поэтому моя оценка этой бойкой и залихватской повестушки с глубоким смыслом будет взвешенной и адекватной.

Спасибо Андрею Бурцеву за возможность прочитать этот любопытный текст любимого классика.

Итак, «Шаг в неизвестность» (или «Энный шаг»)...

Через многие тысячи лет после дня сегодняшнего три клона наших далеких потомков являются последними людьми среди представителей постчеловечества, расселившегося по бесчисленным звездным системам. Однако, этой расе почти-богов грозит всеобщая гибель от неизвестной угрозе, распространяющейся по космосу, подобно чуме. Сумеют ли клоны и постлюди предотвратить ее или история разума во Вселенной бесславно прекратится?

Ну что ж... Написать такое в 92 года, это я вам доложу и есть подлинный гимн человеческому разуму и воли к жизни!)) До этого прочитал три новеллы Уильямсона 1930-х годов и ответственно заявляю, что в девяносто он писал лучше, чем в двадцать с хвостиком! И текст у него получился актуальный, свежий, интересный!

Эволюция разума, нанотехнологии, картины погибшей и возрожденной Земли, отчаяние от одиночества и жесткости равнодушной Вселенной — все очень трогает и впечатляет!

Говорят, что в преклонные года пора бы о душе подумать. Вот Уильямсон и подумал. И результаты его размышлений по-хорошему волнуют душу и ум.

Очень символично, что повесть была опубликована в первый месяц первого года нового тысячелетия. Она оканчивается тревожной ноткой некоторой неясности относительно будущего разума. И у нас будет, надеюсь, много времени в свою очередь об этом подумать. Сделать правильные выводы.

Спасибо команде Андре Бурцева за возможность ознакомиться с этим крайне любопытным произведением.

Интересно то, что в последнем рассказе цикла его героиня говорит: « В Алых песках ничего не меняется. Сюда приятно возвращаться». И после этого автор действительно сказал «прощай» и покинул этот рай в пустыне навсегда. Почти что. Он вернется сюда четверть века спустя, после целой череды социальных и политических катастроф, чтобы безжалостно его уничтожить в романе «Кокаиновые ночи».

Этот рассказ, как и прочие произведения цикла невероятно интертекстуален, связан многими невидимыми — и видимыми — нитями с другими текстами прошлого и будущего. Читая этот рассказ в духе Рэймонда Чандлера я не мог не задаться вопросом: не является ли Рейн Чарминг, с ее искусственным кукольным лицом вечного подростка, эстетической предтечей Хром из «невероятного «Сожжения Хром» Уильяма Гибсона?

Художника каждый обидеть может, но и месть творца может быть беспощадной. Прекрасный рассказ о борьбе возвышенного и низменного в человеке и порожденном им обществе.

Этот текст больше напоминает крепкую суровую новеллу в духе Джека Лондона, чем поэтические элегии и баллады, как другие произведения цикла.

Не число нулей на банковском счету, а содержимое твоей души — вот, что определяет твою человечность. Мысль не новая, но как прекрасно оформлена! Без назидательной лекции, а через чистый, как кварцевый песок, конфликт.

Видимо, поверье дикарей о том, что, рисуя или фотографируя, ты крадешь у человека душу, возникло не на пустом месте и по-прежнему живет в каком-то из контекстов сознания цивилизованного человека. Иначе откуда бы возник этот сонм похожих историй от По и Гоголя до рассказов Борхеса и Кортасара. Вот и Баллард не удержался, отдался на милость мистическим струнам своей души и сваял элегический шедевр о тайнах и иллюзиях искусства. Любовь, кровь и таинственный незнакомец, что может быть всемирнее этих бродячих мотивов! Тут нужен талант недюжинный, чтобы оживить скелеты старых историй. И у Балларда он имелся.

Рассказ замечательный ,который хочется впитывать всей тоскующей душой, а не подвергать вивисекции анализа.

Разве что добавлю, что текст этот живо напомнил мне о еще одном литературном предке — нашем прекраснейшем Александре Грине.

Довольно необычный для Балларда юмористический рассказ, но с катастрофическим мотивом. Абстрактное искусство как пятый всадник Апокалипсиса — это и забавно и смешно, и жутковато.

Действительно, текст на полпути от Роберта Шекли к Стивену Кингу. Впечатление такое, что Король, прочитав рассказ, решил добавить трагического и ужасного и у него получилась «Ночная смена»))

Итак, «Галактический круг»...

Молодой и напористый журналист Родни Трент отправляется на задание к известному ученому Джарвису Торну, чтобы поучаствовать в эксперименте, который способен перевернуть полностью представление о природе нашей Вселенной. И он-таки перевернет! Но в процессе его ученый, журналист и еще около сотни человек изменят не только свои представления о физике реальности, но и испытают невероятные и смертельно опасные приключения, а также откроют в самих себе много неизвестного.

Крайне необычное, имеющее особое очарование произведение. Поначалу мне казалось, что это малоудачный и разбухший пересказ более раннего рассказа автора «Планета-пигмей». Странные взаимоотношения между персонажами, несбалансированность физики и лирики, бесконечные научные лекции. Короче, Уильямсон долго запрягал. Но во второй половине, когда рассказ помчался вскачь, ему удалось ловко свернуть в единый сюжетный узел все разрозненные ранее мотивы и сделать историю по-настоящему увлекательной.

Помимо весьма любопытно прописанных дуг характеров, Уильямсон и с наукообразной составляющей своей «сайнс фикшн» не подкачал. Он затрагивает такие удивительные для середины 1930-х годов вопросы, как микроволновое излучение (еще не открытое!), термоядерный синтез и даже замахивается на Теорию Всего, о которой сами ученые крепко задумаются лишь в будущем.

Уильямсон удивительным образом ярко и выпукло смог показать, что изучая Вселенную, человек, прежде всего, совершает открытие себя самого. И в этом он подлинный научный фантаст, зачинатель и образец, которому подражали лучшие представители жанра грядущих поколений. От Боба Шоу до Питера Уоттса и Теда Чана с Аластером Рейнольдсом.

Начав читать повесть с предубеждением, заканчивал я едва ли не с восхищением. Браво, молодой маэстро и будущий классик!

Спасибо большое Андрею Бурцеву за возможность ознакомиться с этим любопытным текстом!

Вот тоже в первую очередь возникли ассоциации с Эдгаром По. Безумное скрещение его мотивов безумия и первых в мире детективных элементов. Плюс, конечно, готический нуар неоромантизма.

И, конечно, не зря постоянным лейтмотивом рассказа являются обрывочные мелодии звучащих статуй. Вкупе с абстрактными ширмами, среди которых идет непонятная игра с неясными целями и сияющими драгоценностями насекомыми, они создают невероятные свето-шумовые эффекты, на которых рассказ и держится.

Вот эта грань таланта Балларда меня всегда восхищает и завораживает. Написать рассказ словами так, что по прочтении остаются полное ощущение, будто ты побывал на киносеансе, совмещенном с рейв-пати. Полная синестезия и перегрузка органов восприятия. А ведь еще эмоций сколько и мыслей будят его тексты!

Гениально!

Необычный для Балларда рассказ в жанре «жестокий романс»... «Он был титулярный советник, а она генеральская дочь»...

Чарующий стиль и вИдение Балларда способны преобразовать даже такой пошлый сюжет, как безответная любовь талантливого бедняка к пресыщенной богачке. Одна деталь из финала — «песок сыпался в мои отпечатки, как множество истощающихся песочных часов» — и уже невозможно не загрустить от забытых обрывков любовной песни скульптора Милтона.

Это апокалиптический Баллард, который только набирает обороты. Вместо воссоздания любви и брака, его разрушение. Вместо прекрасного цветка из нежных чувств, оставить сюрреалистический кошмар на лужайке. Психоз вместо психологии. Тяга к гибельной красоте. И еще кинозвезда с маской вместо лица и безумием под ярким блеском глаз.

Рассказ предвещает переход от внешней катастрофе к катастрофе «внутреннего космоса», характерной для второго этапа в его творчестве. Это только предвестие, но текст получился по-настоящему безумно прекрасным.

Вначале казалось, что Баллард эротизирует поэзию, как Уильям Гибсон эротизирует компьютеры. Но вскоре становится понятно, что замысел Балларда намного глубже. Вернуть искусству его мистическую, трансцедентную власть, вот задача демона в обличье женщины по имени Аврора Дэй (чуть ли не Светозарная), некогда бывшей ангелом низшего порядка.

Мир без души бесплоден и пуст, а человек не только пища для арифмометра. Выводы автор делает несколько «лобовые», но от этого не менее истинные.

Один из лаборантов отметил, что текстов на эту тему пруд пруди, но дело в том, что Баллард, как всегда, был первым. За семь лет до Парижской и Пражской весен, он провозгласил: Вся власть воображению!

И с точки зрения формы он вновь произвел одно из своих чудес: с одной стороны текст — строгая новелла с четким сюжетом и оригинальной идеей, с другой — это абстрактная инсталляция из слов. Лексическая скульптура.

Блестящий дебют будущего гения-пророка!

Англия середины 1950-х годов была суровой страной. Нация в поте лица пахала, живя впроголодь, чтобы восстановить экономику после войны и вернуть былой имперский статус (не получилось), а также построить грядущее «общество потребления» (получилось, но лишь для одного-двух поколений). На этом фоне Баллард создает контрастный мир будущего, где все пребывают в неге и довольстве, алкоголь льется рекой, а из еды все сплошь деликатесы. Даже женщины будущего — это эротизированные биоконструкты, техноэманации Вечной Женственности, а не труженицы-инкубаторы, затянутые в серое сукно или строгий твид.

Балларду первым же текстом удалось навеять на современников «сон золотой», направить их воображение в область чистой мечты. Но он смошенничал в своей главной игре, как и его героиня. Утопия оказалась недостижима, о чем он даже глухо намекнул в финале рассказа. Капитализм не для осуществления великих целей человечества был создан. Это про деньги, а не про подлинный смысл человеческого существования.

Может поэтому финал рассказ столь элегически грустный. Первый подступ к пророчеству о грядущем крахе уютного мирка миддл-класса.

Кстати, в тексте очень хорошо считываются грядущие риффы Уильяма Гибсона. Тот явно Балларда внимательнейше читал. А потом утопил Алые пески в грязи и токсичных отходах.

Отличное продолжение отличного цикла! Невероятная планета, необычные формы жизни, космогония и философия, приправленная типичным еврейским юмором — все, что удавалось Лему лучше всего и делало его уникальным. Сказке зачет!

Иногда кажется, что авторы, подобные Маккарти, сгущают краски. Что их мрачное и апокалиптичное вИдение несправедливо, однобоко и мизантропично. Бывают у меня такие приступы идеализма и верхоглядства.

Но вот на работе я вижу каждый день людей, которые не за два миллиона долларов, а за кусок хлеба тебе горло перегрызут, не хуже зомби из «Ходячих». Читаешь отзывы лаборантов на лютый роман Маккарти и думаешь, что поверхостность мышления уничтожит человечество раньше, чем полный экономический коллапс, тотальная война или очередная пандемия.

Не сгущает краски Маккарти и не подслащает пилюлю. Бьет точно в самое сердце и лобные доли мозга, генерирующие когнитивные функции. Отличный стрелок, в отличие от собственного персонажа Ллуэллина Мосса («Мосс, лежащий на столе, был похож на убитого гангстера в морге»).

Ниже на этой странице идет дискуссия — интересный кровавый триллер написал автор или не интересный? Это как же нужно объестся литературных сладостей, чтобы вкус напрочь отбило. Чтобы не видеть, что, например, Стивен Кинг — лучший автор кровавых триллеров — просто младенец в подгузниках и слюнявчике по сравнению с этим колоссом жестокой правды — Маккарти (Я недавно перечитал один из лучших романов Кинга «Темную половину», так что без обиняков сравниваю).

Не писал Маккарти никакого триллера. И задачи такой перед собой не ставил. Он написал парадный портрет капиталистической мир-системы во всем его великолепии. Вот встреча кандидата на выборах со спонсорами в отеле «Хилтон» — это грязное закулисье капитализма. А темная подворотня, где тебе за пару баксов глотку перережут — это его сияющая витрина.

В экранизации «Зова кукушки» Роберта Гилбрейта один «эффективный менеджер» говорит детективу Страйку, что от жизни под мостом нас отделяют два неверно принятых решения. Это близорукая глупость или вранье. Суровый реалист Маккарти считает, что от соснового ящика и двухметровой ямы нас отделяет одна ошибка. И он прав.

В своем жутком романе Маккарти пытался донести до читателей простую мысль (и в этом смысле действительно, философия его проста): мир глобального капитализма — это лагерь уничтожения «Аушвиц-Биркенау» планетарного масштаба, в котором нет охранников-эсесовцев, а есть только заключенные, живущие по принципу «Умри ты сегодня, а я завтра».

Чтобы не прослыть экстремистами, издатели пишут в аннотации, что это притча об алчности. Конечно! Можете себя этим утешать. Но на самом деле это роман о тотальном царстве беспощадного зла. И чем более вы успешны в этом мире, чем эффективнее и адаптивнее, тем больше вы укрепляете это царство, тем больше жестокости и страха поселяете в людских сердцах. В конце концов, Антон Чигур — это портрет наиболее успешного бизнесмена. Он принял все правила игры и полностью в них растворился.

А потом еще удивляются: почему это Маккарти вел затворнический образ жизни, мало общался с прессой, не участвовал в ток-шоу?! Так и представляю себе шоу Опры, где эта сверх-«повесточная» дама спрашивает автора: «Вот у вас есть в романе сцена, где пятнадцатилетней девчонке вышибли мозги ни за что, ни про что. Что эта сцена символизирует?» И как ответишь на такой вопрос в двух словах. Лучше еще один роман написать. «Дорогу», например. Где все интенции «Стариков» доведены до крайнего предела существования человечества. (Тут читатели жалуются, что женские персонажи в романе плохо прописаны. А это призыв автора — включиться читателю в творческую работу. Представьте себе на месте застреленной школьницы свою сестру, дочь ,племянницу, соседку. И вы сразу поймете замысел писателя).

Замысел Маккарти свой реализовал очень хитро, умно и талантливо. Вот он ведет повествование — перестрелка, убийство, погоня, перестрелка, арест, убийство и так далее. И ты думаешь — ну, это мастер показа, никаких идей он не предложит, умных мыслей не выскажет. И тут — раз! Разговор двух стариков и очередной монолог шерифа, где он заявляет: а вы чего хотели? Это страна создана рабовладельцами и массовыми убийцами. Сто пятьдесят лет она ведет хищнические и захватнические войны, уничтожая целые народы и государства. И чем больше было совершено преступлений, тем хуже и гаже становился каждый член общества в этом государстве, тем в более глубокой выгребной яме зла все оставались барахтаться. Тем меньше у нас шансов, что все закончится более-менее сносно. (Один лаборант это назвал — «Антон Чигур уже всех убил ,а шериф все нудит и нудит»). Именно поэтому при всех своих талантах «эффективные менеджеры» и «капитаны бизнеса» братья Коэны обрывают повествование раньше, чем это сделал писатель. Им нужна забористая картинка, а не выводы, которые из нее следуют.

Маккарти более глубок и разносторонен. Он может быть метафизиком, как в «Кровавом меридиане», может сыграть на поле онтологии и гносеологии, как в «Пограничной трилогии», а вот «Старики» — это чистый, как последние слезы Карлы Джины Мосс, застреленной в день похорон матери, социально-политический роман о стране, находящейся на грани глобальной катастрофы. Ведь книга написана после Войн в Заливе и Югославии, после 11 сентября, после вторжения в Ирак. О стране, грань катастрофы перешагнувшей, Маккарти опубликовал роман уже через год. И тут он сыграл на пространстве Откровения.

Напоследок, чтобы снизить регистр, я ударюсь в чистую эстетику и скажу, что книга Маккарти — это невероятный сплав Фолкнера и Хэмингуэя, самого главного и самого влиятельного из писателей 20 века в США. Не только их техник, но и мировоззрений. Фолкнер, который весь в прошлом как становлении настоящего и Хэм, который весь в сиюминутном, мгновенном, репортажном. А оба, как оказалось, были писателями будущего. И Маккарти всем своим творчеством, и не один он, это плодотворно подтвердил.

Он написал одну из самых жутких книг, что я читал в жизни. Ни Достоевский, ни Альфонс де Сад такое создать не смогли бы. Только поэты «после Освенцима» вроде Алеся Адамовича, Вольфганга Кеппена, Уильяма Берроуза, Имре Кертеса, Томаса Пинчона смогли докопаться до самых основ вселенского зла, в котором человек лишь исчезающая песчинка, крупица тьмы.

Итак, «Карликовая планета» (или «Планета-пигмей»)...

Скучающий рекламный агент Ларри Манахан сетует, что в его жизни не происходит ничего интересного, и яркие события обходят его стороной. Но тут раздается телефонный звонок от его знакомой девушки Агнес, и Ларри приходится с головой погрузиться в невероятное и смертельно опасное приключение на другой планете... расположенной в лаборатории известного ученого!

Рассказ несколько схематичен и противоречив. С одной стороны, он поднимает вечно свежие и крайне важные вопросы ответственности (точнее, безответственности) ученых за свои открытия и влияния и зависимости разумных существ от созданных ими же технологий, с другой — слишком легко автор — молодой совсем еще человек! — рассуждает на темы геноцида и гибели целых цивилизаций.

И к тому же идея рассказа отдает некоторой (тут невольный каламбур!) кабинетностью. Год создания-то у нее какой, какой замечательный год в жизни США! На самом деле перед скучающим рекламным агентом тогда были открыты все пути — он мог лишиться работы и сдохнуть под мостом от голода. Или отправиться батрачить на апельсиновые плантации в Калифорнию. Или зайти в банк и стать заложником при ограблении. Или просто напросто словить случайную пулю в ходе разборок между бандами. В конце концов, дать дуба от паленого алкоголя, купленного в подпольной забегаловке.

Великая депрессия, «сухой закон» и разросшаяся на нем организованная преступность были не настолько скучны, как это казалось юному Уильямсону.

С другой стороны — впечатляет форма рассказа. Как и положено в сжатой американской новелле доставляет удовольствие скорость проистекания событий, ясность повествования и стройность композиции.

В двадцать четыре года Уильямсон уже был мастеровитым и талантливым беллетристом, а впереди у него было еще семь десятилетий насыщенного и богатого творчества!

Два аспекта делают эту замечательную книгу особенно интересной.

Во-первых, это обширный и глубокий обзор как самых основ, так и поверхностных явлений западной цивилизации конца двадцатого, начала двадцать первого века. Экономика постиндустриального общества, политика эпохи «общества спектакля», психология масс общества потребления — ничто не уходит от пытливого взгляда Балларда. Это поле его деятельности, полигон на котором развертывают силы его разум и дух.

Во-вторых, это лаборатория мысли автора одних иЗ самых пронзительных и проницательных романов нашего недавнего прошлого. Баллард был не только грозным пророком, но и необычайно точным предсказателем главных тенденций жизни человечества. Буквально ВСЕ, что он предрекал на страницах своих книг и статей сбывалось почти без искажения. Например, в разговоре 1991 года он описывает идею фильма «Шоу Трумэна», а потом спокойненько рассказывает о грядущем буме телевизионных реалити-шоу, которых тогда даже в зачатке не было (а корни этой идеи он видит в освещении СНН Первой Войны в Заливе. И это тоже оказалось правдой).

Или в начале нового века на просьбу о каком-нибудь предсказании, он отвечает ,что уже слишком стар для этого, и его деньки гадалки в прошлом. И тут же предрекает грядущее явление Илона Маска и указывает точный вектор наиболее эффективного развития второго этапа Космической эры — сверхдальние миссии автоматических станций. И опять же — все случилось по его слову.

Его спросили, как он видит развитие потребительского общества. И Баллард отвечает: «Да сейчас мировой экономический кризис начнется, и цивилизация безудержного и бессмысленного потребления прекратит свое существование». И это в мегатучном 2003 году!

Он через запятую говорит о грядущем полном впадении в маразм медийной политики мультикультурализма (привет Нетфликсу!) и о том, что Хиллари Клинтон никогда не стать президентом, потому что она слишком неадекватна психически.

Он не вскрывает, как работает его знаменитая теория описания «следующих пяти минут будущего». А просто их описывает, словно из завтрашней газеты вычитывает информацию.

Баллард не был философом-систематиком, а был (и остается) одним из самых замечательных поэтов в прозе — все его романы чуть ли не сплошными афоризмами написаны — а также одним из умнейших писателей второй половины 20 века.

Жаль, что эта его книга — своеобразная портативная машина времени — как и другие его работы не слишком известны в нашей стране, да и в мире. Возможно, Баллард, всю жизнь писавший о будущем, и принадлежит будущему. Он этого достоин как мало кто.

Но здесь и сейчас я хотел бы выразить слова глубокой от всего сердца благодарности Сергею Соболеву, благодаря неустанным, системным и многолетним трудам которого практически все произведения Джеймса Грэма Балларда опубликованы на русском языке, в том числе и эта книга «Бесед». Пока они известны единицам, но кто знает?..

Сарамаго безусловный гений. И подсказывающий блерб самого Харолда Блума, предпосланный первому изданию, по которому я книгу и читал, вовсе не нужен, чтобы это понять. Однако, гениальность его четче высвечивается, если почитать нижеследующие отзывы лаборантов. От сугубо личностных впечатлений и умозаключений, сделанных в самом конце «блаженных нулевых», до уже кое-какого прозрения в первой половине «штормящих десятых». А сейчас-то каково читать этот роман-опыт, роман-манифест?

Придется мне, потому что я продержал эту книгу в узилище книжной полки целых пятнадцать лет.

Читая роман несколько дней назад я с ужасом и трепетом вспоминал, как покупал эту книгу в Мега-молле в Химках в 2006 году. Все эти радостные толпы веселых и беззаботных людей, что меня окружали. Сытость, довольство, полная беспечность — мне это тоже было более чем присуще. Беззаботная молодость после тяжелого полуголодного детства в предыдущее десятилетие. Хотелось только веселиться и радоваться жизни, как и прочим окружающим. Книгу купил, потому что понравились ранее прочитанные романы более раннего Сарамаго, написанные на как будто безопасном историческом материале.

Но читать о смерти ,когда ты счастливо влюблен и все тебе дается запросто?! Увольте!

Я прочитал эту книгу ровно пятнадцать лет спустя.

Ну, допустим, мировой экономический кризис, длящийся более десятка лет, точнее мировая Депрессия 2.0.

А Депрессия плюс мировая война, пусть пока якобы «гибридная».

А Депрессия, война и мировой мор, пандемия, которая убивает без разбора и престарелых режиссеров, и молодых ученых, и безвестных детей?

Кажется, в нашем случае роман о смерти ,которая устраивает погибельные игры с человечеством будет уже несколько по иному восприниматься? Не как отвлеченная игра изощренного ума, а?

И вот представьте, что роман, описывающий с документальной дотошностью наши чудовищные будни был написан стареньким — ему уже за восемьдесят было! — дедушкой с отсталыми коммунистическими воззрениями.

Но как же он хирургически точен!

Беспомощность высшего политического руководства перед лицом внезапной тотальной угрозы, паника и трусость «эффективных менеджеров», этих капитанов бизнеса на борту «Титаника», бравурная растерянность СМИ, полное беспредельничанье криминалитета при попустительстве властей. Да я как будто сжатый дайджест мировой прессы за последние двенадцать лет пролистал! И все это Сарамаго описал в зажравшемся 2004 году, когда только иракским и осетинским детям, а также пассажирам российских авиалиний не до веселья было.

И вот когда я думал, что так до последней страницы и продлится эта суровая политэкономическая сатира и беспощадное срывание всех и всяческих масок... Бах! Начинается прекрасная и трагическая история любви смерти и человека. Во всяком случае мне, с моими 40+, эта музыка чувств звучала слаще и горше, чем пресловутая «Песнь песней». (Кстати, Сарамаго несколько раз специально отмечает, что смерти 36 лет, и что она некогда трагически погибла с посторонней помощью, а также, что она необыкновенно красива. И я не мог отделаться, да и не собирался, от впечатления, что смерть — это Мэрилин Монро, что автор ее имеет ввиду).

Действительно, удивительный роман написал бодрый, на пике формы, восьмидесятилетний автор. Не выхолощенная до пустоты притча а-ля Паоло Куэльо, не развенчанный миф «магического реалиста», а роман-эссе, роман — мысленный эксперимент. У него далеко не все книги в этом жанре написаны, но они мне очень нравятся. Как «Каменный плот», например. Они соединяют в себе мысленную абстракцию и животрепещущую, крайне детализированную реальность. А потому невероятно эффективно работают.

В доказательство один только пример. Этот как будто бы схоластический роман не мог быть написан раньше 11.09.2001 года. смерть в нем ведет себя как террорист-смертник и глава ячейки, жаждущей паблисити и точного отражения в прессе своих ужасающих идей. Она даже письма, отравленные смертью, рассылает, как это делали террористы в 2003 — 2004 годах. И жертвенная любовь террористки и массовой убийцы к талантливому обывателю обретает новые, страшные, драматические, но и очень реальные черты.

Если у нас будут потомки, и если искусство сохранит в туманном будущем хоть сколько-нибудь значимую роль, вероятнее всего будет подтвержден вердикт авторитетнейшего Харолда Блума, что Сарамаго — «самый выдающийся романист нашей эпохи».

Было очень любопытно перечитать это своеобразное завещание Воннегута шесть лет спустя, с изменившимся мировоззрением, новым жизненным опытом (набитыми шишками)).

Что ж, умнее Воннегута я не стал, а он не поглупел за прошедшие годы своего посмертия. Наоборот, я только лучше стал понимать глубину мудрости этого великого писателя. В итоге, я не согласился лишь с одним утверждением классика: что социалисты — это идеалисты, потому что ратуют за всеобщую справедливость. Вообще-то этология говорит нам, что врожденное чувство справедливости присуще всем высшим млекопитающим, даже мышам и коровам, что уж о человеке говорить!

При этом сам Воннегут, что очень меня вдохновило и укрепило, ушел из этого мира убежденным социалистом, о чем сам в этой книге неоднократно заявил.

Ну и его великолепная мудрость, приперченная сногсшибательным чувством юмора:

«Только законченный психопат захочет баллотироваться на пост президента!» (Это он еще не дожил до эпохи Клинтон, Трампа и Байдена!)

«Создается впечатление, что все население Земли — члены общества Анонимных Алкоголиков: живут сегодняшним днем, только у некоторых впереди мерещатся еще два-три дня, а о будущем своих детей вообще никто не думает!»

Или вот из американских принципов, которые он поддерживает:

«Не следует думать, что США обязаны заботиться о своих гражданах.

Воистину так!

О них позаботится рынок.

Воистину так!

Законы рынка автоматически заменяют правосудие.

Воистину так!

Ладно. это я шучу.»

Ну и скажите, разве мы не живем как в Америке? Стоит ли нюни распускать, раз нам привалило такое счастье?!

Короче, Воннегут невероятно велик, а остается только кандидатом в мои любимые писатели потому, что я предпочитаю более мрачное и трагическое искусство. За исключением неуемного юмора, он — зе бест!

Итак, «Жертвоприношение»...

Пятнадцатая база на Европе, спутнике Юпитера, самый дальний форпост человечества в космосе, подверглась удару серии землетрясений, вызванных особенностями ее орбиты. Тридцати двум военным космонавтам грозит смертельная угроза. И их командованию предстоит нелегкое решение об эвакуации базы. А ведь на носу слушания в Конгрессе о новых ассигнованиях на космическую программу.

Очень необычный, новый Гамильтон! Рассказ написан в духе времени, накануне старта Космической эры, когда даже самым дерзновенным мечтателям расхотелось описывать далекие звездные туманности, стала увлекать повседневная работа простых тружеников космической отрасли, исследование ее ближайших перспектив.

У Гамильтона получилась классическая производственная драма, когда у каждого своя правда, в спорах никакой истины не рождается, и с чистой совестью остаться никому не удастся. Казалось бы, история не блещет оригинальностью, мало ли мы читали произведений о «горящем» плане, любви главного инженера завода и технолога... Но ведь это сам Звездный король Эдмонд Первый. А здесь острый сюжет уходит на второй план, хоть и имеется, а на авансцене психология людей дела, столкновение воль, борьба характеров, тончайшие нюансы движений души и моральный выбор.

В общем, читаешь и упиваешься. Не зря Гамильтон зачитывался в юности драматургами-модернистами, когда ему надо он могет играть и в высшей взрослой лиге. Блистательная грань его большого таланта.

Спасибо Андрею Бурцеву за возможность ознакомиться с этим отличным рассказом!

Итак, «День микро-людей»...

В результате грандиозной космической катастрофы солнце резко усилило свою светимость, что повлекло за собой необратимые изменения в климате Земли. Ареал обитания человеческой расы на разогревшейся планете сократился до территории некогда покрытой льдами Антарктиды. Двести лет спустя остатки человечества объединены в жестокое тоталитарное общество, но день Освобождения не за горами...

Этот из тех рассказов Гамильтона, где динамичный сюжет и увлекательные приключения доминируют над интересными научными гипотезами и описаниями далеких невероятных миров. Но мне лично — бывшему советскому школьнику — социальная фантастика всегда была ближе к сердцу, чем научный «хард». Так что и эта история на ура зашла.

К тому же мне всегда нравилась и всегда восхищала эта способность Гамильтона рассказать интересную и сложную фабулу, проистекающую в оригинальном и непротиворечивом мире всего-то на двух десятках страниц. С героями схематичными, но яркими, с нетривиальными идеями и правильным моральным пафосом. Да и опубликован этот рассказ был в те самые дни, когда все прогрессивное человечество сражалось со стоглавой гидрой международного фашизма и варварства. И победило! Проявляя чудеса массового героизма на фронтах и в тылу, принося великие жертвы на алтарь победы. Так что эта история, ее главный герой — простой работяга Роджер Гарт и его подвиг не может не волновать. Вдохновляет на собственные, пусть маленькие и мирные, но победы.

А еще я прочитал этот рассказ в День независимости США. Совпадение, но забавно-символичное))

Спасибо команде Андрея Бурцева за возможность ознакомиться с этим отличным произведением классика.

Итак, «Бессмертный разум»...

Однажды в коридорах университета почтенный профессор-биофизик Джон Хэнли услышал, как его назвали старой развалиной, которой недолго осталось. Удрученный ученый задумался о скоротечности жизни, о своих неосуществившихся планах, и плоды его раздумий изменили судьбу человечества.

Замечательной рассказ о вечной проблеме личного бессмертия. Поднимается вопрос не только какова будет цена за бессмертие для одного, но и что заплатит за бессмертие вся человеческая раса.

Всю свою карьеру Гамильтон писал два типа произведений — забубенные и схематичные, а также глубокие, умные, яркие. Этот рассказ из второй группы. Да, в чем-то он ошибся — проблемы копирования сознания, эволюция солнца, но он вторгся в области знания, в которых вся передовая наука еще «плавала» и проблемы представляла себе довольно превратно. А Гамильтон уже поднимает вопросы, которые перед наукой только возникнут, уже задает правильные вектора мысли. Да, рассказ несколько наивен и декларативен. Так и писался он для определенной аудитории, для молодой поросли, которой только предстоит жить в мире грядущего.

И тут есть интересный парадокс. Чему Гамильтон детишек учит? С одной стороны, ради общего блага Джон Хэнли совершает чудовищные преступления, не хуже какого-нибудь доктора Менгеле, с другой — останавливает мировые войны и строит подлинно коммунистическое общество (правда, по форме, а не содержанию).

В общем с оглядкой нужно обращаться с текстами даже самых талантливых писателей, они противоречивы, как жизнь. В этом, кстати, и есть главный пафос и вывод рассказа, что делает его нравственно полезным. Гамильтон говорит: думайте своей головой! Даже самый великий разум, самая непреклонная воля, исходя из лучших побуждений, может ошибаться. У каждого свой собственный разум и собственная воля должна на всю катушку работать. Тут я с ним полностью согласен!

Итак, «Подарок со звезд»...

Инженер аэрокосмической отрасли Адриан Маст, так и и не сумевший сам стать астронавтом, в знакомой букинистической лавке находит пыльный потрепанный томик из серии «Инопланетяне среди нас». Кажется, содержание ее — типичный конспирологический бред на тему тайного вторжения аляйнов... Вот только к книге приложены чертежи космических двигателей весьма убедительного содержания, инженер Маст их оценил с первого взгляда. И захотел познакомиться с автором. Однако это оказалось нетривиальной задачей. Так начался поиск, который продлится для Маста на десятки, а то и сотни лет, тысячи парсеков и изменит судьбу всего человечества.

В начале книги я имел против нее сильное предубеждение. История не казалась убедительной, но затем, продолжив чтение, я изменил свое к ней отношение кардинально.

Это настоящий винтаж американской фантастики «золотого века», только написанный пятьдесят лет спустя живым дуайеном жанра ,которому на тот момент стукнуло уже восемьдесят. Роману присущи все характерные черты жанра середины 20 века. Упрощенная психология, некоторая наивность ,идеализм. Но и сильные черты классики ей присущи сполна!

В романе всего 170 страниц, а какую сложную, захватывающую, будоражащую воображение и мысль историю сумел рассказать автор! И лежащие в основе сюжета новейшие на тот момент научные гипотезы и теории — «темная материя», гравитационные волны, «белые дыры«! Современные мастера эпоса такое и в трех толстенных томах бы не сумели разместить ,испытывая терпение и мужество читателя. Сама траектория движения фабулы чего стоит — от крохотного книжного магазина до бесконечных просторов межгалактического пространства!

Плюс, живые герои, прекрасные картины Вселенной, ужасающие космические катастрофы.

Книга — создание несомненного большого мастера.

Впрочем, роман стоит прочитать даже из чисто воспитательных целей, для укрепления и подъема душевного тонуса. Ведь Джеймс Ганн — ветеран войны, писатель, ученый, преподаватель, общественный деятель и в свои восемьдесят и сам сохранил бодрость духа и остался гуманистом, верящем в человека ,человечество и его светлое будущее. В нашу мрачную эпоху это дорого стоит.

Я пропустил творчество Джеймса Ганна, хотя знал о нем с малых лет. Но теперь обязательно восполню пробел.

Замечательный мастер любимого научно-фантастического жанра этого, безусловно, достоин.

Спасибо команде Андрея Бурцева за возможность познакомиться с этим увлекательным романом.

Так заканчивает Баллард свою ТЕТРАЛОГИЮ катастроф, посвященную четырем превоначальным стихиям. Воздух, вода, огонь и вот — земля, в виде хронокристаллов. Если первые романы Дж.Г. были безупречны, каждый в своем роде, то к «Засухе» и «Кристалличекому миру» есть определенные вопросы.

Прозвучали обвинения в скучности и медлительности повествования. У меня обратный протест — слишком много движухи!

Начинается роман по-баллардовски прекрасно, с описания большой тропической реки, городка, утопленного в джунглях, путешественников и местных жителей на полном расслабоне. Баллард — стилист божественного уровня, и хочется, чтобы он продолжал бесконечно в том же духе плодить описания, вызывающие тревогу, томление духа и неясные ожидания.

Но вот внезапно начинается дурацкая схватка двух антагонистов второго плана — Вестресса и Томерсена. И их-то противостоянию над телом местного извода Спящей Красавицы и посвящена большая часть книги. Это какая-то нелепая пародия на «Идиота» Достоевского, она сбивает меланхолический настрой ожидания неминуемой гибели мира.

А хочется больше читать о проказе, поразившей планету, о предсмертных любовных похождениях доктора Сандерса, о чудесах кристаллизующейся вселенной. Баллард даже своему фирменному слиянию внутреннего пейзажа психики и внешнего пространства уделяет меньше внимания. А жаль.

Впрочем, в романе достаточно чарующих описаний (иногда кажется, что Коппола для своей вьетнамской эпопеи и этой книгой вдохновлялся, много перекличек), есть красивые декадентские женщины, невероятные хронотрясения, страшные картины безумия и деградации. То, что психопатологу универсума Балларду удается лучше всего.

Книга очень хорошо зашла в удушающую жару, когда 35 по Цельсию в тени. Плавящиеся мозги верили всему, что рассказывает любимый автор. Если бы не избыток ненужного экшона, поставил бы высший балл. Но книга и так чертовски хороша!

Хотя я прочитал в детстве «Марсианские хроники», поразительную повесть «Лед и пламя» и отдельные рассказы, открывать для себя Брэдбери по-настоящему стал буквально пару лет назад, когда за сорок перевалило. От чтения детстве предисловий советских критиков к его книгам сложился образ благообразного дедушки, который, ласково грозя пальчиком, учит всех быть добренькими и маму слушать. А я, циничный подросток, любил мясо, жесть и суровый постап. Это были жестокие «святые девяностые».

Конечно, Брэдбери совсем не ласковый и не добренький. Очень брутальный и жесткий по отношению к человеку автор. А каким еще может быть американский интеллектуал, выросший в Великую депрессию? И эта книга подтверждает такую концепцию.

Названа книга, думаю, диалектически, с известной долей злой иронии. Механизмы радости — это люди, конечно, а никакие не карусели, как предположил один из лаборантов. Человек создан для счастья, как птица для полета. А живет скверно, не счастливо, часто вредя себе и другим. Разрушая и преуменьшая в мире даже такие глубочайшие и светлые чувства, как любовь и милосердие (вспомнить тут хоть рассказы про Рябушинскую и Лазаря). Но все же «центростремительной силы еще страшно много на земле», как говорил один из героев Достоевского. И об этом тоже рассказы сборника. Дух творчества, дух любви, тяга к гармонии прекрасного в человеке сильны и сдаваться просто так не собираются. Поэтому, при всей печали и трагизме общего настроения книги, она внушает не уныние с отчаянием, а оптимизм и веру в превозмогающее все силу человека. Опять же, а что еще может транслировать миру великий американский интеллектуал? Уж такой у них национальный характер, тем они для человечества и ценны, а не своей хваткой, сметкой и наивным экстремизмом.

Я с некоторых пор получил вкус к нарушению авторской воли и читаю сборники по хронологии написания и первопубликаций входящих в них текстов, а не в порядке указанном автором. Так же и в этот раз поступил. В этой книге есть своеобразная ретроспектива за почти двадцать лет творчества Брэдбери. И хорошо видно, что уже лет с двадцати четырех это был крепкий мастер-новеллист, но, конечно, с жизненным опытом приходила и большая глубина мысли и чувств, шло постоянное духовное развитие самого автора, а не чисто ремесленное умение руководить вниманием и умом читателя. Что только подтверждает могучесть этого писателя. Мировым классиком Брэдбери стал заслуженно.

И данная книга очень цельная, мощная, с существенным преобладанием реализма над фантастикой. Чуток ей только не хватает до идеала. Поэтому...

После лютых рассказов о не упокоенных мертвецах и ядерной войне, Рэймонд Дуглас решил закончить сборник ,посвященный вообще-то радостям, милым и веселым рассказом о поддатых ирландцах. Поднять настроение и укрепить дух этим текстом ему еще как удалось!

Тот, кто не понял соль этой истории, либо никогда не был безработным, либо не смотрел фильм «Сестра его дворецкого» или любой другой фильм с Диной Дурбин. Эта девушка была сущим ангелом во плоти! От такой бежать не станешь ни под какие гимны.

Крайне противоречивая история. С одной стороны, дедушку жалко, да и всех этих бедолаг жалко. С другой стороны старик вспоминает атрибуты общества потребления, как высший идеал человечества, а ведь именно бесконтрольное выжирание ресурсов драка за остатки из них и приведет к тем последствиям, что описаны в рассказе.

Обжираться шоколадками и попкорном — это прекрасно, но расплачиваться потом за это изобилие придется поеданием человечины.

Но нельзя отрицать ,что рассказ очень атмосферный. Как Чехов рекомендовал описывать лунную ночь через отблеск света на бутылке, так и Брэдбери показывает ужасы ядерного холокоста посредством пересчета горошин на тарелке.

Брэдбери ужаснули мексиканские катакомбы, пишут читатели... А вот задумывался ли он когда-нибудь над вопросом, который часто задает на своем Ютуб-канале Дмитрий Пучков (Гоблин): какого черта в Мексике царит такая ужасающая нищета, если она граничит с самой мощной экономикой в мире? Может быть это даже как-то связано?

Нищие, сирые мексиканцы... Когда они думали, что хуже их жизнь уже быть не может, ЦРУ протянула через их земли героиновый наркотрафик и началась гражданская война наркокартелей с десятками, а уже и сотнями тысяч жертв (интересующиеся могут ознакомиться с обоими частями фильма «Сикарио», да вообще с целой фильмотекой на эту тему).

Но рассказ хорошо написан. Пожалейка включена на полный напор. Претензий к писателю не имею.

Рассказ об осуществившейся мечте сверхэгоистов. Семейная пара была разочарована своей жизнью, но искала причины вовне, а не в самих себя. Решили избавиться от внешних причин, и оказалось, что от себя-то устаешь быстрее, чем от общения со сколь бы то ни было неприятными тебе людьми. У меня был подобный опыт. Отдаленно, конечно. Вначале ты превращаешься в животное, потом в растение, а в заключение в плесень.

Ну и какие могут быть каникулы у плесени?

Чем-то атмосферно мне этот рассказ напомнил давний фильм «Другие» с Николь Кидман. Там тоже бабенке все обрыдло, и она вовлекла в свою борьбу с усталостью от жизни собственных ни в чем не повинных детей.

История печальная, но вдохновляющая. Завтра ехать на нелюбимую работу, но лучше уж так, чем подобные «каникулы»...

Одно удовольствие читать рассказ о непрактичных американцах, фантазерах и бессребреников. Погоня за наживой не иссушила их души, а напротив, оставила дух первопроходцев и открывателей нового и чудного.

Брэдбери легко и ненавязчиво напоминает нам, что подавляющее большинство чудес Вселенной — например, миллиарды галактик со всем их невообразимым содержимым — существуют просто так, без всякой пользы. С этим нужно смириться и получать удовольствие от самого факта их существования.

Способность человека любоваться красотой, восхищаться ею — это и есть настоящее дивное диво. Например, этим замечательным рассказом.

Чистейшей прелести чистейший образец... Лирическая проза с тонкой ноткой «магического реализма», блестяще исполненного. А все напряжение и «обрывы души» происходят в сознании читателя, который присутствует при начале одного из самых страшных истреблений человеческих существ в истории, десятки миллионов убитых, целые рухнувшие цивилизации, поневоле затрепещешь перед лицом столь масштабного бедствия.

Брэдбери очень тонко работает, не нагнетая жути, а, словно опытный колдун, давая главную работу нашему воображению.

Рассказ весь пропитан духом эпохи начала Холодной войны, ее страхами и паранойей. Мастерство Брэдбери в работе со светотенью, контрастностью обыденной реальности и темными подспудными страхами. Зло под жарким ярким солнцем. Читаешь, и мурашки по всему телу бегают от страха. Напоминает по атмосфере его же рассказ «Шепчущие», из которого потом мини-сериал сделали.

Какой все-таки Брэдбери разнообразный, и как это классно!